Просыпаюсь от холода. Открываю глаза и вижу голову Лидарона на своем плече. Все тело занемело от напряжения и неподвижности. Пытаюсь пошевелиться и чувствую руку короля у себя на талии, вторая судорожно вцепилась в мое левое бедро.

Где я? Первый испуг сменяется пониманием — у себя в спальне, сижу на диване в обнимку со своим новым мужем.

Всматриваюсь в темноту. Мы притулились в самом углу диванчика, прижавшись к друг другу как два затравленных зверька. Голые ноги нелепо торчат из-под белых ночных рубашек. Чувствую, — еще немного и у меня рука отвалится. Надо выбираться!

Аккуратно вытаскиваю зажатую руку. Мужская голова в ответ сползает с плеча на грудь, стаскивая за собой кружево ночнушки. Лидарон отказывается просыпаться и стискивает меня еще сильнее, довольно причмокивая и устраиваясь на мягких подушечках.

Улыбаюсь, глядя на умильное выражение его лица.

Конечно, там-то поудобнее будет, чем на костлявом плече.

Несмотря на двусмысленность позы и призывное тепло мужского тела не чувствую ни малейшего сексуального возбуждения. Мы словно напроказившие брат и сестра, застывшие в ожидании сурового наказания.

Вставай, Герда, — иронизирую про себя, — пора будить братца Кая и готовиться к битве со Снежной королевой.

Снимаю голову Лидарона со своей груди и расцепляю его руки.

— Подъем, Ваше Величество, вас ждут великие дела!

— А! Что? — Король спросонья еще не понял, где находится.

— Скоро рассвет. — Встаю и шлепаю босыми ногами по холодному полу. — Надо умыться, одеться, нацепить на себя несметное количество железа и взобраться на лошадь. Все! На этом наше участие заканчивается, дальше от нас уже ничего не зависит.

Лидарон блаженно улыбается.

— Мне нравится твой юмор.

Бросаю на него печальный взгляд и вздыхаю.

— Какой же это юмор, это правда жизни.

Мой «братишка» уставился на меня как на комика «stand up» и тибетского гуру в одном лице, и я даже не уверена, кто ему видится больше.

Возвращаю его в реальность.

— Давайте- ка, Ваше Величество, проваливайте, девушке нужно одеться и привести себя в порядок.

— Да, да. — Король вскакивает и, прихрамывая на затекшую ногу, ковыляет к двери.

Уже взявшись за ручку, он останавливается и оборачивается назад. Его голос звучит мягко и немного смущенно.

— Спасибо тебе!

— За что? — Спрашиваю с искренним удивлением.

Лидарон находит взглядом мои глаза.

— За те мгновения, что я не чувствовал себя королем.

Моргнув своими длинными ресницами, он решительно выходит из спальни, а я остаюсь стоять посередине комнаты так и не найдя, что ему ответить.

Так и стою, в странном оцепенении, наблюдая, как медленно движется створка двери, как неумолимо тает узкая щель. Мне вдруг показалось, что она эта узенькая полоска света то самое последнее звено, соединяющее меня с прошлым миром. Еще мгновение, и я навсегда останусь здесь, останусь совсем одна!

Но видимо не судьба, дверь резко распахивается вновь, и в спальню влетает возбужденная Вея, начиная бурчать прямо с порога.

— Еле дождалась, когда он уйдет, уже хотела вытащить за шиворот. Слышите звук, — она тычет рукой в окно, — это строятся полки. Времени совсем нет.

— Побольше почтения к Его Величеству, рыцарь Веронея. — Смеясь, поднимаю руки и позволяю ей стащить с меня ночную рубаху.

На крик Веи примчались еще две служанки с водой и одеждой.

Брызгаю в лицо водой и полощу рот.

— Кстати, а почему ты вообще его пропустила?

— Не знаю, — Вея пожимает плечами, протягивая мне полотенце, — он был такой жалкий, и я подумала, перед боем ему нужно почувствовать себя мужчиной. Тем более, первая брачная ночь.

— А меня спросить сначала, тебе в голову не пришло? — Вытираю лицо, а губы сами собой сжимаются в злую линию.

Веронея искренне удивляется моему недовольству.

— Ведь он же муж. Имеет право войти и взять свою жену, когда бы не возжелал.

Смотрю на нее и не знаю что сказать. Взрослая девочка, перевоспитывать вроде бы уже поздно, поэтому излагаю максимально жестко.

— Значит так, давай на будущее. Кем бы мужчина ни был, кем бы мне не доводился, только я решаю трахаться мне с этим мужиком или нет.

Бросаю ей полотенце и, повернувшись спиной, натягиваю рубаху. Девчонки кидаются мне на помощь, а Веронея застывает обиженным столбом.

Пока меня одевают, ловлю на себе ее растерянный взгляд и делаю вид, что не замечаю, — ничего, пусть подумает, а то моя обожаемая Вея слишком заигралась в мамочку.

Последний взгляд в зеркало. Удовлетворенно киваю.

— Пошли!

За дверями спальни к нам присоединяются Гани и моя охрана. Парень семенит рядом, сияя как начищенный пятак.

— Вы в курсе, теперь я ваш оруженосец.

Без слов ласково улыбаюсь ему и делаю вывод — значит, оружие мне все-таки планируют всучить.

Веронея распахивает дверь, снизу потянуло холодной пылью, маслом и железом. Стуча каблуками по ступеням, спускаемся в оружейку. У самого входа зеркало. Поправляю тугой, убранный в сетку, узел волос, и бросаю на себя оценивающий взгляд. Кожаные лосины, плотная войлочная куртка, замшевые сапоги, широкие голенища которых делают мои, и без того тощие ножки, похожими на журавлиные лапки.

— Потянет. — Делаю безапелляционный вывод и вхожу в оружейную. Меня здесь уже ждут. Два парня снимают с перекладины длинную тонкую кольчугу и натягивают ее на меня. Затем пояс с защитными щитками, кираса, наплечники, налокотники. Каждая железяга испещрена магическими знаками. Шуршат затягиваемые ремни. Ребята знают свое дело, их пальцы летают быстро и деловито. Один из них, резко присев, вздергивает кольчужную юбку, мои руки на автомате хватаются за подол. Юноша недоуменно смотрит вверх.

Господи, что я делаю, дура! — Обругав себя, разжимаю пальцы, и оружейник затягивает на моих ляжках стальные пластины. Наконец, железные ботинки и перчатки.

Кажется все. — Облегченно вздыхаю. — Нет, вон еще шлем несут.

Киваю своему новоиспеченному оруженосцу.

— Гани, возьми эту стальную хреновину, я и без нее уже еле дышу.

Вроде бы все, но парни почему-то застыли и чего-то ждут. Через мгновение появляется старый мастер с длинными кожаными ножнами на вытянутых руках.

Вжик! Он вытащил и крутанул обнаженный клинок.

Поймав в моих глазах искорку восхищения, довольный старик пристегивает меч к моему поясу.

— Все готово.

Делаю первый шаг и останавливаюсь. Самостоятельно идти я практически не могу, Веронея с Гани подхватывают меня под руки и буквально волокут по коридору в конюшню. Слава богу, недалеко. Еще лестница, коридор, поворот и вот уже запахло сеном и свежим навозом.

Вея ногой распахивает дверь и меня как мешок заносят в конюшню. Мимо мелькают стойла и любопытные лошадиные морды.

Приветственно заржала Лиса. Старый конюх выводит ее уже осёдланную. На морде стальная маска, уши замотаны, белая попона с золотыми полосами — кобылка упакована почище меня. Останавливаюсь и перевожу дух, тут же в мою ладонь ложится заботливо приготовленное конюхом яблоко. Благодарно киваю ему и протягиваю Лисе лакомство. Лошадиные губы недовольно фыркают, обнюхивая железные пальцы, но яблоко все-таки берут.

Даже если я заберусь в седло, — терзает меня мысль, — то как же мне там удержаться, ведь хожу то с трудом.

На мои сомнения откуда-то появилась деревянная ступенька. Шаг, еще один. Вея подставляет руки и, подхватив мой носок, подбрасывает вверх. К своему удивлению оказываюсь точно в седле, а чьи-то руки уже засовывают мои железные боты в стремена.

— Открывай ворота! — Вея взлетает в седло.

Трогаю поводья. Лиса неодобрительно покосившись на меня, — чего это ты так, голуба, растолстела, фыркает и все-таки шагает к выходу.

Выезжаем во двор, впереди я с Веронеей, сзади Гани и еще с десяток всадников.

Замковая площадь пуста, ворота распахнуты. Рыцари Кендора уже где-то на подходе к рынку, там общий сбор.

Вея попыталась с ходу перейти на рысь, но я категорически возмутилась.

— Хочешь, чтобы я свалилась?

Веронея недовольно хмурится, жеребец под ней нетерпеливо гнет шею.

— Мы опаздываем.

— Ничего подождут.

Тут главное вообще добраться, — бормочу про себя. Если я в этом железном гробу рухну, то поднимать уже будет некого. Тише едешь, дальше будешь.

Знамя в руках Веи, подхватив порыв ветра, развернулось и захлопало, золотые короны благородно засверкали на белом фоне. Все лошади вслед за Лисой перешли на шаг, и мы степенно начали спуск к городским кварталам.

Дом первого смотрителя рынка ненадолго избран под трибуну, штаб, канцелярию и все прочие надобности союзного войска. В первую очередь из-за огромного балкона, выходящего на базарную площадь. Под этим балконом все пространство забито разномастным воинством. Ровные квадраты рыцарей клана, шеренги городского ополчения и лишь слегка выравненная жесткой рукой Ристана, бесформенная толпа моей армии.

— То, что сделал ваш человек всего за две недели, просто невероятно.

Узнаю голос Кендора и оборачиваюсь.

— Находите?

— Несомненно.

Гранд смотрит на меня как-то странно. Словно собирается сделать то, что он делать не любит и не хочет.

— Вы хотите мне что-то сказать? — Пытаюсь ему помочь.

Кендор чуть замялся, но все-таки начал.

— Я знаю, так не делается. Мы все уже обсудили с вашим человеком и со штабом Истариэла. Все согласились с планом вашего человека, и я в том числе. Ничего не скажу, план хорош, и действительно, в случае удачи, это наш единственный шанс на победу.

Он замолчал, и у меня все замерло внутри в ожидании неприятностей.

— Чувствую, как обычно есть «но» — Стараюсь казаться ироничной и бесстрастной.

Кендор потер свой подбородок.

— Скажите, а вы вообще знакомы с планом на предстоящую битву?

Неприятно сознаваться даже самой себе, но я только сейчас узнала, что есть какой-то план. Я-то полагала, что просто выйдет на поле несколько тысяч мужиков и начнут гвоздить друг друга, наши против ихних, пока кто-нибудь не одолеет. А оказывается есть план, да еще и Ристан его предложил. Почему же он мне ничего не рассказал? И кстати, почему Кендор называет его все время «ваш человек», ведь точно же имя знает? Поссорились что ли.

Вижу нацеленные на меня глаза гранда и понимаю, надо отвечать.

— Нет. — Для пущей убедительности еще отрицательно мотаю головой.

На лице Кендора удивление и облегчение одновременно.

— Неужели вы настолько доверяете своему человеку, что даже не интересуетесь? Или вы абсолютно уверены в победе? В любом случае, раз вы не в курсе, то значит я не зря начал этот разговор.

Легонько касаюсь его руки.

— Так в чем же дело, что вас так волнует?

Гранд вздрагивает и резко убирает руку.

— Вы! Вы и ваша жизнь волнуют меня.

Так я и знала, опять какая-то срань! Ну что ж такое-то! — Чуть не выкрикиваю вслух.

— Согласно плану вашего человека, — Кендор чуть приобнял меня и развернул к площади.

— Вы с этим сбродом, — он провел рукой по той части, что занимает моя армия, — встанете в центре, против рыцарей Феррана. Мои парни против рыцарей Грозовых облаков, ополчение против наемников. Пока вы сдерживаете рыцарей Огня, мы прорываемся сквозь порядки Силая и заходит Феррану в тыл.

Странно, но я пока не вижу причин для волнения, поэтому довольно бодро заявляю.

— Звучит неплохо. Хорошо, так в чем закавыка?

Кендор смотрит на меня как на блаженную.

— Вы вообще видели когда-нибудь атаку тяжелой кавалерии?

— Нет, а что?

— А то, что они все, — он опять обвел рукой мою армию отверженных, — они все уже покойники. Еще стоят, машут руками, болтают между собой, но на самом деле они уже обречены. Им осталось жить в лучшем случае несколько часов.

Вот те на, — задумываюсь, — так мрачно мне вся картина еще не виделась. А Ристан то хорош, записал меня в смертники и даже не соизволил спросить моего согласия.

Гранд расценил мое молчание как сомнение.

— Поверьте, рыцарь в магической броне практически неуязвим для простого железа. Они задержатся ровно настолько, сколько надо, чтобы растоптать и порубить ваш сброд.

На моем лице, видимо, написан немой вопрос — и что же мне делать?

— Еще есть время все переиграть, — Кендор разгорячился. — Вы со своей толпой уходите на фланг против наемников, а я встречаю Феррана в центре.

Я совсем запуталась, если можно так, тогда почему выбрали план Ристана? Воистину, чем меньше знаешь, тем легче жить, во всяком случае, хоть голова не будет болеть перед смертью.

Мои попытки разобраться, вдруг нарушил голос Счастливчика.

— План господина Гранда всем хорош, вот только он забыл добавить, что шансов на победу тогда нет совсем, даже теоретических.

Перевожу взгляд с одного на другого. Кендор, видимо, в душе согласен с Ристаном, он на мгновение отводит глаза, но затем вновь вспыхивает.

— Ну, хорошо, предположим, вы правы, но я все равно не могу вам позволить рисковать ее жизнью.

Они спорят теперь так, словно меня здесь вообще нет.

— Если для победы надо угробить всю эту толпу, ладно, мне все равно, но королева должна быть под защитой моих рыцарей.

Ристан стоит бледный как смерть.

— Королева вправе сама решить с кем она пойдет в бой.

— Ну, наконец-то! — Мой голос полон сарказма. — Хоть кто-то додумался до простой истины.

Они оба уставились на меня, буравя в четыре глаза, и я читаю их мысли как открытый текст.

Война не заканчивается на этой битве. — Беззвучно кричит Кендор. — Королева для нас важнее победы!

Глаза Счастливчика серо-стальные, и я впервые не ощущаю в них стопроцентной уверенности.

Боевой дух армии держится только на слепой вере в тебя. — Он словно извиняется. — Если они не увидят тебя, то просто разбегутся, и никто их не остановит.

Неожиданно проснулся Варга, он тоже посчитал нужным вмешаться.

Даже не думай. Наемник заигрался в полководца. Кендор прав. Ты нужна нам живая, какой прок от победы, если ты погибнешь. Сама подумай, какой тебе мертвой прок.

Ненавижу их всех, — промелькнула отчаянная мысль. — Ненавижу! Как я могу отправить этих людей умирать, а сама спрячусь за спинами рыцарей. Я подняла их, я обещала им победу!

Вдруг представила себя мертвой, лицо разбито копытами, грудь разворочена ударом меча. Бр-р-р! Мысли сразу кардинально поменяли направление.

Ну и что, обещала. Так что же теперь помирать что ли? Кендор прав, вот и Варга говорит… Стоп!

Мои глаза вновь возвращаются к Ристану. Он стоит как потерянный, как будто прочитал потаенные мысли и все понял.

Ты-то сам веришь в победу? — Спрашивает мой взгляд.

В глазах Счастливчика вспыхивает голубой бесовский огонек.

С тобой, да.

Не отпускаю его взгляд.

А я? Что будет со мной? Кто защитит меня?

Пока я жив, с тобой ничего не случиться.

Выкрутился, гад — усмехаюсь про себя. В конце концов, гори все синим пламенем, может быть, все закончится, наконец. Устала настолько, что готова даже на кладбище. Без победы все равно я здесь долго не продержусь, отравят или на костре сожгут. Пока я еще полностью не осознаю, что делаю, пока на кураже, надо быть смелой, и пусть я об этом еще сто раз пожалею.

Поворачиваюсь к Кендору.

— Спасибо, гранд, я никогда не забуду того, что вы сделали для меня, но сегодня я должна быть с ними. — Показываю рукой на людское море.

— С этим, черт бы его побрал, сбродом.