О, чтоб вдохнуть основы Истинного, верного ученья! Ты должен отделять уметь любую ересь просвещенья И девятьсот одно добрейших дел достойно совершить: Три тысячи заслуг нужно в этом мире тайно накопить. Злого недруга ты должен как друга, как брата любить: Никогда не груби, ни за что не старайся его погубить. Вот тогда ты исполнишь священную волю «Отца и Сына!». Вот тогда жизнь твоя на земле не станет бесследна! И вот, отвечая здесь на вопрос Брежнева, Сун Дин сразу же ему ответил: «Я не желаю обманывать вас в иллюзиях, как какой-то маг – волшебник. Но скажу прямо так, что на всякое преодоление в пространстве время; Нужно так же, несомненно, время, чтобы почувствовать другое бремя. А не какой-то магический сон, что б сотворил бы вам любой кудесник. Но возможен и такой вариант, преодоления Небытия в малой степени. Здесь всей бы вашей бы восьмёрке, я, безусловно, честно бы подметил. Вам нужно бы в такой ситуации, конечно, лишь одно «Машина Времени»; И, без сомнения, скажем точно, досконально знающий её родной пилот, И в путешествие такое, он смел за честь большую вас собою всех, забрать, А также в том походе дальнем, как-то даже развлекать и зорко опекать. Сейчас хочу обрадовать вас всех: это всё у меня, представьте, то же есть. Я сам водитель такой машины современной и помогу, чтоб вы ногами — Взошли на его борт и оценили там, мой чудесный талисман – звездолёт». Здесь наш кудесник лишь прищёлкнул пальцами и забормотал губами, И сразу же Маленькое Солнце закружилось, и начала мелодично петь, И мигом сверху тут же стала помаленьку, как бы тихо опускаться здесь. В руке у волшебника снова откуда-то взялась его металлическая трость. Он ей тут же, как указкой, нацелился на этот шаровой – огненный объект И, как живому, приказал: «А ну-ка драгоценный мой, живо примирись!». И сфера повинилась эта, и остановилась, не дотянув до пола с метр так. Но стала вскоре тухнуть, блекнуть, как бы со свистящим сильно паром. А гости чародея зачарованно глядели: их захватил уже – такой эффект; И, кажется, здесь потеряли дар речи, словно была у них в горле кость. Их глаза вытаращились на чудо, как после варки у, клещевидных рак. Всё так же, на весу и, не опуская руки с тростью, наш тут бессмертный Описал ей в пространстве какой-то иероглиф, а может код секретный. От чего сферический объект едва светящий, сиплым духом свистнул. Потом чародей ещё раз что-то пробормотал и зычно как бы крикнул; Но всем понятны стали лишь последние у Сун Дина мудреные слова: «Расти, расти сейчас же, девятью на девять, полупрозрачным шаром!». И объект тут же повиновался, зная, что у хозяина есть на то его права. А дальше происходило с этой сферой то, что, в общем-то, незнамо никому: Как из маленького объекта образовался от увеличения огромнейший шар, Сверху до половины он был прозрачным, просматриваясь как бы насквозь, А остальное до низа, его круто окутывал вокруг серебристый, белый пар. Объект образовался ввысь на метров десять точно, если так по глазомеру. А в ширину поменьше, метров так на два, коль так же прикинуть на-авось. Сей увеличенный шар, так и не опустился на пол локтя до пола, в общем. А Сун Дин подкинул жезл, и вот в руках с того получилась длинная игла. Но выглядела она так, как маленькая рапира: холодное оружье для укола. «А шарик даже, – сказал затем кудесник, – получился нам, совсем не маловат. Зато в нём можно преодолевать время так же, как в любом вагоне общем». А чудо искатели все, просто промолчали на этот точно неоспоримый факт, И, догадавшись, для чего всё это, почему-то разволновались мигом сразу, Все как то дико сбились в кучку и глядели на такое тут, как на некую угрозу. Но лишь Громыко из путешественников один посмел чуть тихо проговорить: «Не лучше ли, братцы мои, по миру ходить, чем в чужую клетку заходить». «Вам ли бояться, – съязвил за это им Сун Дин, – кому время покорять пора!» И символом волшебным тут вплотную подошел до преобразившегося шара И, им уколов объект легонько, открыл потайную дверцу в нём, как шторку. И сразу путешественники увидели в открытом входе мощный – белый свет: Он был таким приветливым, желанным, словно так их в путешествие зовёт. Видны там тумбочки и кресла, но нигде там не увидишь электропроводку. «Владыка, – попросил Громыко враз, – поясни нам, хотя б намёком вскользь, Почему отсюда купол аппарата как бы просматривается свободно насквозь. А если в этот шар заглянешь, то уж совсем про это тут не скажешь никогда. Ведь получается, для нас, несведущих людей, опять неясность как всегда, И вроде на лицо, через дверь мы видим там бытовку – жилую обстановку. Но как упрятан яркий свет, который виден лишь через открытую лазейку?» «А разве, – ухищрённой улыбкой сказал кудесник, – вам туристам тут благим, Нельзя ли просто догадаться перед путешествием не больно уж далёким. Ведь перед вами господа, средство, для любого передвижения во времени. Настолько мощна её сила ускорения здесь, для паутинного – сего бремени. Даже ещё и не взяв курса, талисман мой, растворяет наше бытие в ни что! Потому отсюда ничего не видно: ни свет, ни бытовку в моей – этой сфере. Время там всегда неизменно и находиться в настоящем уровне почти что! Ещё в передвижении своём может внешне даже измениться в разной мере, Да и в других измерениях свойственно преображаться в любые объекты. Сегодня всуе, думаю, все убедятся в этом, что это неопровержимые факты. И ещё, где по моему усмотрению, сфера может сжиматься и растягиваться. А также повсюду проникать и в различных строениях невидимкой прятаться. Сейчас «Машина Времени» вам выдаст для похода, чудесные к головам уборы. Это будто шлемофоны, на деле: защита вашей оболочки, надёжные скафандры. А потому надежно так в турпоходе нашем они сохранят и от опасности любой, А в жизни бы ещё способствовали для вас, необычайной благодати внеземной». Здесь и вправду с этого шара стали выплывать бирюзовые, светящиеся колечки. А кудесник посоветовал гостям своим ловить и одевать на головы эти ободки, И сам, подпрыгнул тут и поймал рукою в воздухе один такой из большинства, Одел себе на голову, для поддержания тут равноправного, союзного единства. Чудо искатели, немного поразмыслив, сразу последовали этому его примеру И стали подпрыгивать, ловя чудные ободки, сияющие, с чарующим отливом. И надев их на себя, этим дружно поддержали запланированную программу. Мало того, эти чудо любители начали форсить и любоваться друг перед другом. А невостребованные ободки, вылетевшие из «Машины времени», вмиг скопом Потом полопались моментально, обдав присутствующих душистым ароматом. А ученики кудесника, наблюдавшие зорко за всем этим здесь неподалёку, Стали между собою почему-то хихикать и шептаться как бы этак втихомолку. «Да, – говорили они, – думают они, что благодать им будет от таких колец. Но, ведь говорится всюду так: «Как наденут венец, так и всякой воле конец». Здесь кудесник попросил всех своих, скажем просто, любознательных гостей, Не робеть и не стесняться и без всяких церемоний и, не страшась спокойно, Зайти в салон машины этой, которая с виду была, безусловно, внеземной. Своим же ученикам сказал не в приказном порядке тихо и второстепенно, Чтобы был порядок в зале от застолья, как принято у порядочных людей; И в созерцанье отдыхали, и не в коем разе их с похода здесь не ожидали. Первыми на посадку тронулись американцы, им такое право представили Из-за вежливости русские, потому что для путешествия благой забавной Джентльмены всё одно соучастники в походе, об этом деле каждый знал. По уговору участвовать должны все вместе, и это чародей так же одобрял. И вот американцы без разговоров лишних стали тихо заходить в сей шар. За ним таким же образом зашли и русские, а когда все тут осмотрелись, То оказалось, что здесь спокойно и свободно, к слову, даже разместились Ещё бы парочка людишек, а значит, он рассчитан на пять человеческих пар. Только все зашли в аппарат с последним замыкавшим группу чудотворцем, Хозяин, закрываясь, дверь толкнул, и та, скользнув в свой паз с шипеньем Сразу ж плотно на замок, она щелчком надёжно, как полагается, закрылась. Внутри объекта, пол как гладкий диск, а верх сделан прозрачным колпаком. Здесь всё заметили, что время на ручных часах вмиг совсем, остановилась, Но не успели оглянуться тут, а ободки на головах уже у всех вросли тайком; И их уже ничем не отодрать, ни снять силком представьте даже невозможно. Хоть никому от этого не больно, но всё же стало всем им на душе тревожно. Праведник же попросил не пугаться здесь, так как это, для полёта нужно. А по прибытии с путешествия он с каждого их снимет мигом непременно. Тут же волшебник попросил присесть в кресла для начальной подготовки, Которые были влиты намертво в эластичный пол так, в салоне полукругом. Рассаживаясь на выбор по избранным местам, им понравилось, к слову; Что возле каждого рас положились квадратные чудные тумбы – столики, Где на поверхностях вместо скатертей, стелились белым паром их крышки. В самом салоне овальные стены просматривались по кругу тут по праву, И было видно в полутьме, что делалось снаружи там, в этом тайном зале. Ведь свет был непроницаемый отсюда, как будто в закупоренном подвале. Ещё в аппарате тут не заметишь металлическую или же матерчатую вещь. Казалось будто всё здесь, включая вместе с полом, и конечно, с потолком; Безусловно, сделано не из какого-то сплава, а из необычайного пластика. Возможно, сотворённый аппарат крепче стали, и всё это на базе эластика, «А корпус, – подтвердил див, – как бронь, и потому закономерна эта вещь». Тут впереди столиков и кресел, прямо у овальной стены, как бы ненароком Стояли два спаренных телеэкрана, один большой, почти от потолка до пола, Другой намного меньше, и выглядел неправильным: лицом до пупка купола. А который правильный, был, повёрнут экраном на наших в креслах седоков. Они были квадратные, и походили вместе на обложки, развёрнутой тетради. Тут тоже имелось «Маленькое солнце», которое зачаровало наших чудаков. Но лишь мизерных размеров, но свет не хуже, чем в самом храме был, поди. И то же весело парило, если же подметить, под самым полукруглым потолком. И потому в салоне этом, сильно освещала – эта крошка, белоснежным светом. Внутри этой сферы всем здесь казалось, что по центру, до потолочного купола Метров так за три, и по любому тут до верха, скажем, было прилично высоко. Когда наши путешественники развалились в креслах мягких с шиком глубоко, Праведник прошел до спаренных экранов и, развернувшись там, как у стола, Лицом к своим, так сказать, гостям дотошным, им поучительно пролепетал: «Сейчас, когда отбываем дружно в грядущее время, вам захочется наверно, В пути следования поспать, покушать или облегчиться, как бы непременно Для этого есть каюты, это ваши столики, про это надо, чтобы каждый знал. Но по порядку, – Сун Дин тут продолжал говорить, – для желающих покушать Надо левую стойку своего стола, потереть ладонью и, что нужно заказать. То есть над тумбой произнести то, что ему захочется для приятного обеда». Тут наши путники, поверив вмиг таким речам, принялись за пахотное дело. Стали стойки тумб тереть и говорить над ними то, что сердце им велело. И точно – после этих дел у всех на столах появились царские вина и еда; И всё со столовым сервизом, но эта утварь числилась, наверно, инвентарём. Отведав здесь такое угощенье, каждая персона почувствовала себя царём. Причмокивая губами, восхищались одни: «Конечно ж, это видно волшебство!» Такие блюда, – вторили другие, – вкушают, непременно, лишь только божество». Владыка – Девяти истоков, гостей своих придержал от горячих восклицаний И попросил тут выслушать его наставления внимательно и как бы без эмоций. «Остатки еды с посудой, – продолжал он, – можно убрать простейшим образом: Нужно потереть правую стойку стола, и всё исчезнет моментально – следом. А вот чтоб войти в свою каюту, иль по нужде, иль просто на часок вздремнуть: Надо вам обеими руками потереть две стойки сторон у столика одновременно А губами ещё прикоснуться до крышки тумбы, дабы эфир из неё чуть вдохнуть; Как её люк, как вакуум, всосёт вас в изолированную квартиру – моментально. Но и там, запомните, будет точно такая же тумба, до точности – непременно. Если и её потрёте то же и вдохнёте ртом пар в крышке, как бы одновременно; То вас унесёт оттуда объект наружу, похожий так на алюминиевый белый таз. Но отчаиваться не надо: на ваших головах шлемофоны, как скафандры, есть, И они всегда спасут от несчастного случая в космосе, в атмосфере или здесь. А вообще, из-за ободков вы уже невидимки в любой сфере, для любых глаз. До десяти минут, можно находиться за бортом этого – непростого аппарата В любом выпавшем месте, но быть нельзя, сколько вам заблагорассудится. Ведь из-за этого ж, наше путешествие в будущее время чуть приостановится, Так вот, чтобы заново вам сюда, так сказать, возвратиться в нашу тут кабину, Для этого не понадобится, для примера, прежний белый тазик, для возврата. Просто надо вам потереть обеими руками по голове свой чудесный обруч. Лишь сделав это, в ответ отсюда, я на вас пущу солнечный контактный луч, Который любого на улице найдёт и, как магнит, затянет вмиг, в сею машину. Так я ещё раз повторяю всем: с земли, или со своей изолированной каюты В наш-ЦУП зараз попасть легко сюда, чтобы продолжать нестись по курсу, Трите венец на голове лишь, и будете всегда, на прежнем месте в кресле. А кто не хочет возвращаться, сказать лучше, причаливать к своему пирсу?! Я начну читать заклинание «О сжатии обруча», чтоб не сбить мои расчёты. От этого у таковых, заболит сразу очень голова, что они сами станут после В страшных муках, самопроизвольно, как бы тереть мигом на голове виски; И тут же очутятся насильно в креслах, где и закончатся над ними эти пытки». Закончив так, наставления свои, праведник к экранным блокам повернулся; А гости на дальнейшие действия старца тихо лишь глазели тем моментом. А тем временем, праведник тут воткнул в панель горизонтального экрана; Свою магическую иглу, от чего экран зажегся сразу ж разнопёрым светом. Но с этим чуть померкло дивное светило, чтобы свет наверно не мешался. От таких дел, горизонтальный экран преобразился, и стал другого плана, И сделался уже прямоугольным, а на кинескопе будто бы на нём проросли С ноготок целая плеяда светящихся кнопок, и ещё там были даже рычажки. Наш див стал на эти клавиши давить, а те в ответ ему тихонечко пищали. Вот аппарат качнуло тут, и сразу к верху взлёт и небольшие перегрузки. А когда «Машина Времени» полетела над землёй, за облаками этак плавно Включился и вертикальный экран, а на нём появились чуть второстепенно Бегущие две большие, буквенные строфы на русском и на английском языке, Из которых можно было понять, что сто лет – это пятнадцать часов полёта. «У меня, – заявил кудесник, своим гостям, – здесь, в ЦУП-е, всё лишь по науке. Надеюсь, поняли, через – сколько настоящего времени, достигнем результата. Так, что можете все за пятнадцать часов в своих каютах и поспать спокойно». Но гостям тут же стало не до сна, и они заспорили меж собою раздраженно. Ведь получалось, чтобы в грядущем побывать, и даже если сразу же назад; То обойдётся им так в тридцать часов полёта, а этому уже тут никто не рад. «Святой отец! – все русские зашумели враз, – Позвольте нам, вас попросить: Такое время не для нас, а потому поход наш нужно до половины сбросить». «Хотя мы уже в пути, – отвечал наш чародей, – но и половины вам тут много, А потому время для похода в грядущее, вы подберите себе на экране сами». И с этими речами он стал на кнопки нажимать, но как-то тихонечко – убого. И ниже прежней записи на экран явились строчки, со словами вот такими: «50 лет = 7 час. 30 мин: 20 лет = 3 час. 00 мин: 10 лет = 1 час. 30 мин: полёта». «Но учтите? – предупредил их див. – Назад из будущего, в настоящее время Дорога намного короче примерно будет так наполовину из данного расчёта». Все снова стали обсуждать из записей на экране, на сколько, своё тут бремя Можно для будущего посвятить, чтобы, хотя б к утру вернуться без проблем. А пока есть время, достигнув цель свою, желали бы пройтись там гоголем. Окончательно решив, что лет на двадцать пять успеют без любых переполох И без сенсаций шагнуть в грядущий Мир, без всяких там, тревожных вздох. Волшебник вмиг отреагировал на пожелание такое, и сразу ж быстро снова Нагнулся к пульту управления, и стал на кнопках музицировать, но сперва — Убрал всё прежнюю, написанную информатику на экране за одно мгновение, И он с минуту вообще был пуст, и оставался лишь с помехами в свечении. Но затем, без звука на нём появилась враз изящная, прекрасная картинка, В виде – крутящегося глобуса Земли, и конечно, всё в цветном изображении. В нижнем углу телевизора, появились два циферблата, как бы информатика. Конечно, то были часы, а идущие цифры убеждали об их рабочем состоянии. На одном из циферблатов, сфера подсказывала, настоящее время земное; А на-другом исчисляла, на сколько лет уж обошли существование людское, Или доводилось: какое время будущего они достигли, летя в пространстве. Прямо на телеэкране в стороне от рабочих часов, в этом теле устройстве Показался над глобусом красненький шарик, и, как пояснил здесь Сун Дин: «Это её образ из ста в полёте, и этот вид имею право изменять лишь я один. Если этот аппарат возьмёт облик иной форматом, например, на треуголку, То над глобусом в экране вместо шарика появится мигом уже треугольник. Впрочем, сфера может и сама в любое изменяться, к примеру, так в иголку, Но не малых, а больших размеров, и во что угодно, как человек – волшебник». Тут чудо искатели узрели в телевизоре, что на крутящемся глобусе Земли: Маленькой красненькой крестообразной меткой помечено что-то еле-еле, И, чтобы не мучится в догадках, для пояснений сразу ж откликнулся, любя. «Как надо бы догадаться, – сразу ж молвил он, – это приблизительное место Для десантирования на нашей сфере, на избранном участке планеты Земля. Да, это Русь, где высадитесь в северной части столицы, где до – поймёте нечто. Конечным градом будет же Москва, которую затопит в лихолетье её бремя». Тут надо бы отметить, что отбыв в будущее на минимальное, как бы время, Почти никто не захотел попользоваться отдельной – изолированной каютой. Да это и понятно: во-первых, Сун Дин рассказывал им удивительные вести, И упустить такой вот шанс, верю я, не сможет даже человек с головой пустой. А во-вторых, часто сфера снижалась до земли, чтобы им наблюдение вести На всякие прекрасные, пейзажные покровы: на горы и леса, на моря и реки, А также на города и сёла, а ещё не оторвать глаз от всяких там сооружений. На всём протяжении полёта они летели, то в шаре, то в яйце, и даже в кресте, То в иных форматах, но салон их никогда не изменялся от перевоплощений, И даже при этом тяжких перегрузок больше не испытывали путешественники. Ещё этот волшебный аппарат в небе затеивал игры с самолётами в полёте. Так, преследуя гражданский лайнер, над одним из северных озёр в России, Сфера взяла сразу же его облик, и стала возле лайнера затевать диверсии. Она подлетала к нему, прижимаясь сверху, снизу, по бокам, а ещё на хвост, Дабы сменить у самолёта курс, а возможен план, иного рода также прост: Чтоб люди здешних мест увидели в ней сверхмощное, необычное создание: Которое летает лучше и скорей, и проще, и явно взбудораживает сознанье. Но вот после этих облёт, сфера начала безудержно растягиваться в длину: Фюзеляж её лентообразно вытянулся, как огромный змей на пол – озера. Даже наши мытари не верили очам своим, подумав, что тут какая-то афера. Водохранилище было в сотню километров, зато намного меньше в ширину. Но через прозрачные стенки шара, все убедились об истинной реальности. Во-первых, сразу же увидели гигантскую тень по воде от аппарата точно. Во-вторых, когда шар отвернулся от самолёта, градусов так, на девяносто: И – о чудо! Живая тень «Челнока Времени» согнулось в букву «г», в точности. Тыча пальцем на такой шлейф, в её окно обзора с шара, чародей подметил: «Вот видите, каких большущих размеров может достигать чудесная машина, И даже согнувшись в кочергу, она не изменит курс, которую я ей поставил. А в прежний вид её вернуть смогу за миг один, лишь была б на то причина. И правда, с этими словами, Сун Дин на пульте кнопочку всего одну нажал, И гигантская кочерга вмиг образовалась в прежний шар: начало из начал. Волшебник заново стал хвалебные слова о чудном аппарате благословить, Который в этот час поднялся в космос, чтоб более на земле не хулиганить. Вскоре тут на пульте замигали лампочка, как на жабьем языке, заквакала, И о сообщение тут важным, предупредительным сигналом информировала. Все мытари встревожились будто, а див наоборот, обрадовался, в общем. «Ага! – Вскричал чародей. – Мы уже на двадцатилетнем рубеже в будущем. Коль есть желание у вас, то нам возможно, на землю на часок спуститься, Чтоб, к примеру, подразмяться, оправиться, оглядеться, словом, прогуляться. А после этого прошу опять собраться, дабы до желаемого времени лететь. Предупреждаю: кто опоздает на борт, я подберу, но им придётся пропотеть». На такую идею подразмяться, согласились все, и даже как то их подбодрило. А об участи опоздавших, смалодушничали, а может и мимо их ушей прошло. «Раз все «за», – сказал Сун Дин. – Я талисман свой снова в Россию направляю, Так как россиянам желание выполняю, но посадку за собою право оставляю». Тут чародей повернул рычажок у пульта, и сфера вновь появилась в атмосфере. Ещё миг, и наш «Челнок Времени», завис над великим градом на реке Неве. Тут все увидели «Невский проспект», и далее площадь Александра Невского. «Вот, – мытарям сказал Сун Дин, – это Санкт-Петербург, в православном мире». «Позвольте! – засмеялись здесь россияне. – У нас, в СССР, нет названия такого. На сей раз, вы ошибаетесь, наш Восточный Отче-Бог, так сказать, в натуре». «Я ж говорил, – молвил див им, – что я не Бог, но по волшебству вам доложу: С богами всеми я в союзе, а книг о перевоплощениях уж поболей, их держу. Так совсем недавно я изучил одну книгу «Святая троица, во Вселено сфере». Даже от чтения она дарит телу излучение, а учит об истинной лишь вере. Примерно, таких книг у меня целый свод, но они не для простых смертных. А познал я в них восемьсот чар и обогнал по магии многих бессмертных. Но я отвлёкся, – договаривал кудесник, – а теперь на счёт ошибки, господа. Однажды в талисман вселил свой дух, чтоб с ЭВМ её сродниться навсегда. Потому компьютер ложь не выдаёт, в нём нет зла, как в добром человеке: Глядите на экран, мигающая метка замерла на этом граде на Неве – реке». Тут мытари вскочили и бегом до телеэкрана, чтобы убедиться им получше. Мыслимо, что через двадцать лет не будет Ленинград именоваться больше. «Если этому верить, – Громыко буркнул тут, – то по телеку познание заочно, Теперь нам надо на город приземлиться и, в этом убедиться как бы очно». Пока мы диалог вели, сказал чародей, – на земле конец декабря 1992 года; И там уже над градом, так сказать, стоит зима, и явно Новогодняя погода. Сейчас сей аппарат, я отключил от дальнейшего проникновения в будущее, А когда вернётесь, включу его заново, и полетим дальше в ваше грядущее. Но пока, перед выходом из сферы, хочу вам кое-что сказать – предупредить: Чтоб знали саму суть, а впоследствии не стали бы меня зазря корить – винить. Сейчас на земле ночь, и мы находимся над площадью Александра Невского. Приземляться здесь нам в этот час, думается, нет смысла в этом никакого. Потому что, несомненно, же благодаря чудесным ободкам на ваших головах, Имеете над простыми смертными большущее преимущество в своих правах, С людьми, которыми будете общаться, а может, даже к ним соприкасаться. Вы же с ободками бестелесны, и их вам не содрать там, как бы ни стараться. Лишь покинете корабль, вас окружит невесомость на-секунд так шестьдесят. Земная же температура, безразлична вам в пределах плюс-минус пятьдесят. Да, вот ещё: если ж там, на тверди захотите, что-то сказать своим потомкам, Но скорее всего, к живущим женам, к детям, к братьям, к сёстрам, к внукам. Но только там, ваша речь до них глуха, а вот контакт наладить с ними можно. Например, писанием, стуком, телеграфом, телефоном, и это думаю не сложно. Возможно, тоже, господа, кое-чем ещё, ведь недаром в народе люди говорят: Голь на выдумки хитра, когда её, скажем здесь лучшее, объегорить норовят. От сей площади, – продолжал Сун Дин, – километров за пять не расходиться. А минут через сорок пять от места высадки, я вас попросил потом собраться. Помните: чем дальше от сферы будет находиться искательный чело-объект, Тем бес комфортней для них посадка в аппарат, и я уж говорил про этот факт. Ну, вроде бы и всё, а здесь на корабле, придётся мне немного подежурить; Чтоб вас с прогулки во время собрать, и далее нам путешествие продолжить. Ну а теперь, – раскрыв у сферы люк Сун Дин, – прыгайте отсюда все быстрей. Упасть не даст вам невесомость: желаю истину найти и прибыть поскорей!» Тут путешественники, после слов его стали по оному спрыгивать с машины И сразу же, словно листья, закружились там, и всё же опустились с вышины. А пока одни адаптировались, нам придётся за чародеем чуть понаблюдать, Который в это время, не стал за ушедшими даже люк в кабине закрывать, А пощёлкав у пульта, он вмиг убрал в телевизоре, прежнюю его картинку. И разделил экран на два равных, но разных изображений в них на слежку. В одном из них, можно, так наблюдение вести тут за русскими товарищами, А в другом секторе видео-слежка шла как бы за американскими господами. Русские тут на экране выглядели озабоченными, растерянными, угрюмыми. А американцы, наоборот, другими: счастливыми, беззаботными, весёлыми. И потому они зашли в ресторан «Москва», где пока их вынуждены оставить. А русские в тотчас угнали авто, и на ней поехали на почтамт так позвонить; И в ближайшем телеграфе они своего добились, а ещё послали телеграммы. Наш див увидев, что всё происходит в рамках запланированной программы, Не стал томиться, и через парящий столик смел отсюда, быстро удалиться: Бросив нас одних, чтоб мы посмели на всех убывших, через телек подивиться. Ну что же, тогда мы глянем на экран, какие у путников истории случились. Пока американцы в ресторане пили, русские в панике по городу носились; И везде они встречали вместо красных кумачей явно вражеские им стяги: По горизонтали в три колора, в них пестрели разные, трёхрядные полоски. Сверху – белая; внутри – синяя; снизу – красная: были имперские такие флаги. «Да, – сказал Громыко, – страна скатилась назад, на буржуазные порядки». Потом коммунисты побывали на железнодорожных вокзалах и даже в порту. «Гады! – продолжал негодовать Громыко. – У меня как-то не вяжется во рту. Везде на крышах тут эти флаги и эмблемы – названия первозданного града, Которые меня сильно раздражают, и верю – сдали нашу власть враги народа». «Но мы, – сказал генсек, – тут беспомощны, и ничего не сможем предпринять. Нам осталась здесь одна забава, зайти в кабак, и на грудь хоть шнапс принять». Ещё чуток посовещавшись, у партийцев сразу же созрел простой по ходу план. Воспользоваться, что их никто не видит, влезть в какой-нибудь тут ресторан. Так они и сделали, пробрались в первое, попавшееся заведение, где разом Нашли свободное место прямо у эстрады, и обложились закуской и питьём; И стали это горе водкой заливать, как будто только что побывали под ножом. В это время на подиуме в зале кто-то тут запел старинную песенку – реквием. От чего Громыко после песни не сдержался и начал горестно здесь плакать. «Ну что ты, – стал так его утешать Брежнев, – можно ли из-за этого так рыдать. Несмотря на перемены в стране, которую воспринимаю я, за сон кошмарный: Твоя любимая песня про-кирпичики жива, а ты ревёшь, как дух несчастный. Ведь хорошо, после своей смерти знать, что хоть что-то ещё живёт из народа, Или как в песне: «Умру ли я, но над моей могилою: гори, сияй, моя звезда!» Но Громыко сильно опьянев, стал ему в ответ руками даже как-то объяснять. В общих чертах можно от его лепетанья, к слову, лишь одно здесь понять: Когда-то на его родине в больших и в малых сёлах Громыках, все её любили, С утра до ночи пели взрослые и дети ежедневно; вот как песню там божили. [11] И, за этим поприщем русских, мы дорогие читатели, их на время и оставим И переведём взор на другой сектор экрана, и за американцами посмотрим, Как те, проводили остаток времени, в одном хорошем гостином ресторане. Да и где возможно находиться в глухую ночь, как не в публичном заведении. Ну что же мы видим ещё, находясь тут в «Машине Времени», на её экране? Неужели также пьянствую, и зазря прожигают такое здесь своё появление. Но нет. Народец из «буржуа» в увольнение: пили, ели, как бы с пониманием. И ко всем дамам безнаказанно совсем залезали под юбки с восклицанием, Особенно усердствовали двое молодых «гомиков» из охранки президента, Которые, сделав выбор на одной блондинке, загладили её «глазок» совсем. Девица, не поняв в чём дело, всё же дождалась освободительного момента И решила враз удрать оттуда, и, от парня своего, в свой номер – насовсем. И там зараз понять: от чего из ничего бывает даме даже слишком хорошо. А может, дух какой-то просто хочет её скорей до секса расположить ещё. Девица, изнывая к половому акту, вбежала в номер, не закрывшись на замок, Ведь её подталкивали гомики, они ведь даже на ходу так нежили у неё глазок. Она зараз разделась и завалилась на кровать, чтобы чудесный кайф понять, И сразу ж, самый первый бойкий мистер – твистер залез на девушку верхом. Но и второй, такой же резвый малый, он не захотел даже и на очереди стоять, И эту парочку уже в сношенье, он грубо и за миг их перевернул вверх дном. От этого гомосексуалист сразу на блондинку, с зада прыгнув – примостился. Хотя та отбивалась сперва, но, поняв так, что и этот дух уже в неё пробился, Не возражала больше тут, и с истинной истомой, начала в кайфе уплывать. Но сейчас в этот номер зашел её парень пьяный, стоявший на ногах едва. Он долез враз до кровати к деве, нагнулся к ней и начал её сладко целовать. Но та была уже в экстазе, и ей потребовалась тут настоящая грешная плотва: Она залезла к нему в гульфик мигом, и вынула на свет желанный леденец, И тут же, облизнув его, соснула, и сразу стала грызть болванку, за-пенясь. А он мятежный лишь слюной брюзжит, как будто загулявший буйный удалец. И после такого субботника я перевожу взгляд на главный обзор, извиняясь. Дело в том, что закончилось время уже в увольнении, у наших отпускников. И потому в ЦУП «Машины Времени», вошел её хозяин Сун Дин волшебник. Который, не глядя на экран, стал читать заклинание на путешественников, И, где бы мытари сейчас ни были в загуле, бесспорно, их выудит кудесник. А пока тот бубнил заклинание о сжатии обруча, стоя здесь в своей машине, «Маленькое солнце» от того вылетело даже, но на несколько минут наружу. Покаюсь лишь, что многие косвенные сюжеты не высвечены по моей вине, Потому что история эта, так больно удлинилась, хотя об этом всё-таки тужу. А пока делалась в этом повествовании, такое признательное выступленье; В «Машину времени», прибыли почти все её пассажиры – путешественники, И явно под притяжением волшебного света они были втянуты, как былинки. Сейчас чудо искатели валялись в муках, в кабине, в незавидном положении. Прибывшие зри ли, что чародей не говоря ни с кем, ни слова, только шепчет. С чего от слов его виски залезли как в тиски, и боль ужаснейшую несёт; И потому все обратились к Сун Дину, умоляя бросить читать заклинание. Но тот внял этому тогда значенье, когда светило под рокот негодования Не втянуло в салон сферы в своих лучах, последнего героя с увольненья. Лишь после сего Сун Дин обратился ко всем, принеся им свои извиненья. И попросил усаживаться в кресла, уверяя, что у них боль сейчас пройдёт. Затем сообщил, что сфера отчалила отсюда, а значит, продолжается полёт. Рассаживаясь по местам, мытари почувствовали освобождение от боли, Хотя и взмокли от мучений, им не пришлось молчать супротив своей воли. Все стали Сун Дина просить, неужели с СССР, получилась какая-то оказия; И как через двадцать лет, рухнула страна Ильича: самая могучая империя. «В России, – отвечал чародей, – вечно с дурью и дорогами, есть ещё болезнь, Она, увы, богата на врагов народа, которые неискоренимы и по этот день; И по сговору они посмели в процветающей стране, создать хаос в массах. Закрыли ввоз товаров в магазины, чтобы недовольства начинались в умах. Тем временем, на базах и заводах продукция просто ломилась на складах. Полмира накормить могли бы, столько было мяса в колхозах и, в совхозах. Только подумать: продукция селян просто машинами вывозились на свалки: И врагами наносился вред любой, лишь опорочить Ильичёвы все задумки. А после СССР предателей вознаградили и возвысили в маленьких царьков, Для всех людей простых настало время разрухи от жлобских их порядков. А враги не угомонились, и по сей день, расхищая теперь и Россию в целом, Все её богатые энергоресурсы вывозятся, выкачиваются совсем задаром. Сейчас у телеэкрана, услышите вы стих, какой застой был на Руси в её пути, И ко всему тому: увидите даже за 1994 год, киноролик, как бы уже, по сути». И всем переключил один экран, исчисляющий время, на фоне глобуса Земли На кинохронику, где шла в Чечне война, и убитые солдаты, которые воевали. А затем шла экранизация многих драматических событий – русского народа, На фоне их сразу же зазвучали суровые стихи, наверное, такого вот расклада. Начав кровавый путь, российский первый президент в искреннем смиренье. Он душу дьяволу продал зараз, что вызвало от жидов большое восхищенье. Затем больной от алкоголя медведь, пробрался в кремль, как хамлюга – бес. И вот уже ему наплевать на всё – на присягу, на демократический процесс. Он перевёртыш. Он ни за кого. Он на новострой страны глядит со страхом. В его империи порока зла, одна лишь жандармерия разрослась с успехом. Почти что вся генно нация страны, от безработицы уже на грани вымиранья. Зато выстроил божий храм, куда не пустят нищего, увы, для души спасенья. Не желает он отчитываться ни за себя, ни за своих придурков, ни перед кем, А хочет властвовать всегда, везде посмертно над российским миром всем. Предатель своего народа, мог лишь обещать, да ещё, конечно, только врать. Но кровосос людской тогда стал подлинное лицо перед народом обнажать, Когда от него уже пошли волненья, и стала Русь опять на части распадаться. Тем временем, он грабил тех, кто России помогал на ноги как то приподняться. Бывало, словно монстр с топором, разил помощников дурных, когда бесился, А лизоблюды ещё за это его и благодарили, что ими так, он удовлетворился. Пахан дивился и бузил, как конституцию купил и как коррупцию размножил. Как подпевал в Думе он, станок для печатанья денег, на одной даче подарил. И вот тогда, Госдума с ним решила разобраться, и за его злодеянья осудить. Но разве сможет – молодая демократия, так главного разрушителя сместить? Конечно, нет. Но может двоевластие родить, чтобы бесу сохранить его обет. Ох, двоевластие, тебе, анархия порядка, пощады даже просто никакого нет. Когда везде от правозащитников грабёж, делёж территорий и опустошенье. И вот весь юг уже в огне сражений, на севере стачки, смута, и одно броженье, А с западных краёв идёт на Русь, смешное, интеграционное присоединенье, А от восточных рубежей, ползёт в Москву опять от властей тут преступленье: От фальсификационных избирательных голосов, до забытых ими поселений. Так, опустели богатейшие края, закрыты шахты, прииски, всё без сожалений. И края нет цветущей одной лжи, украденным победам, горестным сраженьям; И нет придел от террористов, и заказных убийств, спокойной жизни людям. Ох, двоевластие: в истерзанной России Новой, источник только долгих бед. Как эпоха двоедушия, от которого, без сомненья, тут прощенья никакого нет. Только в салоне сферы закончилось стихотворное звучание с телеэкрана. Сразу замигала и заквакала у телевизора лампочка на пульте у Сун Дина. «Ага! – вскричал волшебник, смотря на бегущую строку в телепередаче, — Мы прибыли в будущее, но чуть меньше запланированного придела нынче. Тут 1993 год, октябрь месяц, полдень, и садимся в столице России – Москве». Здесь чародей наш к пульту приложился, и аппарат пузатый, словно тыква, Очутился на земле, где тут же оборотился зеркальным, красивым «икарусом». Автобус сей такой без звука вмиг повёз их по дороге, под невидимым парусом. Тут русские подумали, что волшебник собирается так, катать всех по городу, И стали просить его остановить сею машину, и отпустить быстрее их домой, Чтобы поглядеть, что делают родные души, через 20 лет, в эпохе двоедушной. Но див рассудил иначе, и остановился там, где скопилось множество народу, А было это у Краснопресненской набережной, у забаррикадированного моста. А далее уже ни проехать, ни пройти на другую сторону мимо патрульного поста. Точно как на ладони смотрелся тут впечатляюще, расстрелянный дом Советов. Это был «п» образный дворец с высокой цилиндрической башней посредине И походил он на корабль, выкинутый на берег, который погорел от обстрелов. Видели они и пробоины в здании, и что его пять белоснежных этажей в башне Выгорели насквозь со всех сторон, опоясывающим, сажевым, широким поясом. Так черные силы надругались тут над справедливостью и показали на здании, Как по – фашистски жечь парламент, чтоб демократию держать под колпаком. «Вот, – сказал Сун Дин, кивнув на негодующих людей тут, на одном дыхании, — Вам лучше бы подслушать у зевак, конечно же, что здесь было на самом деле». С этими словами он открыл в машине дверь, чтоб выбирались гости посмелее. Но те, посовещавшись дружно, обратились к волшебнику с этакими словами: «Владыка! Вы знаете, мы тут расспрашивать не можем, потому что невидимки. Не лучше ли выйти вам и разузнать, что натворили тут неугомонные потомки: До чего докатилось великое государство, с правителями, с пустыми головами. Конечно же, хотелось б нам к потомкам нашим обратиться здесь ко всем…». «Но, – прервал праведник, – это невозможно, а ещё вы забываетесь совсем. Неужели мне надо ещё у кого-то узнавать, какая здесь трагедия случилась. Ведь я, как бессмертный дух, который знает про всё, где б что ни случилось. Просто думая, что вы не верите мне, желал, чтоб сами правды тут добились. Верно, на подслушивание уйдёт уйма времени, как вы быстро не старались». «Владыка, – смиренно заявил Громыко, – мы всецело и давно вам доверяем, И если можно, так не томи нас, а то мы время здесь зазря лишь убиваем». «Ну, хорошо, – отвечал Сун Дин в ответ. – Здесь было убито множество людей. Дворец расстрелян был из танков, которыми командовал президент-злодей. Мафиозное правительство, чтоб скрыть свои плоды абсолютного бесправия, После взятия Белого дома, смыли все за собой кровавые следы преступления. К примеру, это было так: разорванные, искорёженные тела погибших людей Кидали в огонь, для безымянности, а прах увозили, для тайного захоронения. Истинного президента, со спикером Госдумы, заковали сразу же, как зверей. Их заставляют подписаться в мятеже, и сейчас они терпят тяжкие унижения. В данный час эти герои находятся в так называемой «Лефортовой тюрьме», И эти государственные мужи, держатся там достойно, в том чертовом логове». «Святой отец! – заорали коммунисты сразу ж. – Коль в такое время нас занёс, Позволь ответить, на сколько, времени довольствоваться нам можно здесь?» Волшебник наш, не взглянув никуда, на сей вопрос им сразу ж ясность внёс. «Да, – подметил он, – часик здесь у вас в запасе, уважаемые гости, точно есть». «Тогда, – зашумели русские, – хочется поглазеть на этих героев современности. А ещё просьба к вам есть: освободить их оттуда, из-за отсутствия виновности. А также мы были бы очень благодарны, потом нас отпустить по своим делам, Чтоб тут увидеть свои семьи иль просто весточки разослать по своим домам». «Насчёт челобитья первого такого рода, – сказал всем чародей тогда в ответ, — В книге «Истинного ученья», разные правила, но в ней имеется один завет, Что за освобождение из плена, рассматривается Небом, как Высшая заслуга. Ведь за спасение таких героев Бог взглянет на спасителя любого, как на друга. А вот насчёт того, чтоб вам попасть бегом домой, иль снова позвонить своим. Я, конечно, не возражаю, но вы знаете, что, прибыв назад с похода, в общем, Забудете об этом всё одно, да и времени вам мало, чтоб побыть и там, и там. А по сему, одну из двух просьб выбирайте сами, куда спешить тут надо нам: Родных потешить, или дружно всем отправиться в бастион, как к богатырям». Здесь россияне посовещались и решили: дружно отбыть на выручку к героям. «Тогда, – сказал див, закрывая в сфере дверь, – из-за благих ваших побуждений, Готов помочь я мигом, в освобождении людей от незаслуженных наказаний». Тут сразу ж чародей нажал на пульте кнопку, от чего аппарат волшебный враз, Подпрыгнул мигом и оборотился в большой, с блеском, чёрный, круглый шар, Который до облаков взметнулся, где и растворился для посторонних глаз. Потом он снизился к земле в одном из направлений, со звуком, будто пар. Наверно, за пять минут хватило им таким способом добраться до тюрьмы. Эта сфера не только пробивало время, но и даже стены просто незаметно. Она молниеносно прошила верх здания тюрьмы, но главное – бесследно, И остановилась под крышей в нужном месте, под сводом серой полутьмы. «Вот мы и тут, – оставив ЦУП, сказал чародей, – куда ваше сердце повелело. Отсюда до героев рукой подать, и кто желает, пускай идёт за мною смело». Здесь, дорогие читатели, скажем так, что пошли с ним освобождать только: Никсон, Брежнев, Громыко, а кто не пошел, мы их тут оставим на-немножко. А те, которые пошли, уже за пять минут сбежали до уровня первых этажей. Русские зашли еще в аппаратный зал, где позвонили лишь до своих детей. А затем чудотворец настоял на том, что с героями, когда они тут встретятся, Беседу за них поведет он, потому что диалог лишь с ним может, получится; По понятным причинам всем, и потому попросил их здесь только наблюдать. Но те, зная уж об этом, поблагодарили его, и пошли героев с наров выручать. Нет смысла оглашать дотошно, как Сун Дин там смел духа тюрьмы, вызывать; И как с помощью волшебных мушек, он всю охрану сразу на немного усыпил. И как этот дух открыл им одну нужную дверь и к первому герою пропустил. Эта группа могла пройти сквозь стены, но праведный отец идти так не желал. Лишь наши путники зашли в одиночную камеру, тут же увидели на кровати Небольшого человека, лежащего под простыней, будто бы больной в палате. Он лежал на спине, но не спал, а задумчиво глядел куда-то, и не мигая ввысь, И, видно, думал, куда скатится Россия, и эта мысль бежала в нём, как рысь. Тут кудесник пре задержал знаком, вошедшим, и как бы откашлялся в кулак. Но бедный узник даже не моргнул на это, будто бы душа его куда-то улетела: По-видимому, до тех масс людей, где демократия за свободу слова бой вела; И именно он первый донёс россиянам гласность, как парламентский вожак. Подвижник Истинного ученья, подойдя к нему, коснулся руки его и сказал: «Руслан сын Имрановича! Я пришел, чтобы ты тот час на побег согласье дал. Я лично выведу тебя на волю, никто не в силах более тебе тут так помочь!». Лицо у бывшего хозяина Белого дома, дрогнуло, но, взглянув на кудесника, Закрыл свои неподкупные очи – судьи, сказав: «Меня тут колют день и ночь». «Это еще зачем?» – спросил озабоченно сильно кудесник наш у собеседника. «Холуи президента, – пролепетал спикер, – хотят из меня наркомана сделать, И на этом деле хотят все его ублюдки, мою личность опорочить, обломать». «Руслан, – сказал Сун Дин, – открой глаза и гляди, как на своего соратника. Я прибыл из прошлого с твоими сторонниками не только тебя поддержать. А главное – единомышленники попросили меня помочь тебе отсюда убежать». Тут бывший спикер Белого дома, привстал, и стал разглядывать волшебника. «Кто вы?» – сказал с испугом узник, глядя на него как бы из последних сил. Тут чародей показал рукой спутникам подойти к нему, а сам затем ответил: «Только не бойтесь меня, тогда скажу вам так, что я для вас как дух святой. Хотя знаю, ты воспринимаешь потусторонний мир, как от сказки внеземной». Узник, не веря глазам, стал разглядывать чародея с особенным вниманием. Затем тихонечко сказал: «Наверное, от уколов в голове побочные явления». «Сейчас, – сказал Сун Дин, – я помогу вам, чтоб ваше здравие опять пришло». Тут он обвел над узником рукой, как экстрасенс, с душевным настроеньем, И спикер сразу же встряхнулся, и радостно сказал «О, как хорошо мне стало». Он быстро встал и, обойдя собеседника тут, промолвил как от недопонимания: «Если это вовсе не сон, то почему нет соратников моих с тобой, святой отец?». «У меня, – сказал чудотворец, – нет времени для объяснений, праведный боец. Но если желаешь из кутузки выйти быстро, то меня внимательно послушай: Я начерчу на полу магический круг, в который надо войти вам полуголым. Встав в центре него, произнеси заклинание: «О, мани падме Сун-Янь-Май!» И сразу окружность превратится в облако, а ваше тело будет невидимым. Это волшебство доставит до родительского крова, или в дальнее селенье. После высадки еще с часок будете ходить по земле незримой невидимкой. За это время добудь одежку, чтобы потом не было стыдно в передвиженье». «Святой отец, – после слов Сун Дина, заговорил узник щербатой улыбкой, — Извините, что не могу здесь поблагодарить за вашу заботу, как полагается; И простите, но мероприятие дивного побега с изолятора мною отменяется. Всё, что было со мной, это же политика, и личности моей она не угрожает; И спасать не меня нужно, теперь Россия от режима самодурства погибает». «Да, – сказал Сун Дин, – на то ты и герой, так поступать с собою как вожак. Но все-таки хочется помочь, уж больно у тебя характер честный и волевой». И с этими словами подал ему волшебную пилюлю в его руки, запросто так. «Запей ее водой, – сказал див, – и яд тебя тогда не тронет в жизни никакой. А теперь прощай, герой, и помни: после предстоящей зимы, так примерно, Всех вас, борцов, освободят депутаты новой Государственной думы России». Тут сей пленник грустно улыбнулся и подал руку, для прощанья благородно. Но кудесник поклонился и исчез в пространстве вспышки шаровой молнии. Спикер не удивился, но его праведные глаза за-нова, как бы затуманились. Словно душа выпорхнула с груди и унеслась вдаль от москалей подальше. От приспособленцев к этой власти, которые кремлевской мафии продались. И из-за них поднимется над страной волна подлога и насилий только выше. Тут остальные все начали выходить из камеры с задумчивым невольником; Причем его обнимали и руку пожимали, поддерживая за стойкость целиком. Лишь за дверью собрались, дух – тюрьмы завел в другую камеру спасателей, Где маялся Истинный президент России, также пострадавший от предателей. О, то был точно герой: на полу закованный в кандалы, за спиной с цепкой. Узник был в коматозном состоянии, и видно, что не сдался он под пыткой. Увидев это, чародей кинулся на помощь и только приложился до его оков, Как те сразу ж упали с него грохотом, и тот тут же вздохнул от таких силков. Учитель Истинных познаний пробормотал над ним молитву и провёл рукой, Как все побои, ссадины, ушибы на теле узника исчезли мигом сами собой. Бедный арестант, придя в сознанье, как увидел чародея, так и остолбенел. А все вошедшие в камеру начали рассматривать героя, пока тот оторопел. Был он в летах, высокий мужичища, виднелась в нём и офицерская закваска. А пышные усы придавали вид любимца всяких сходов, как лидер – зажигалка. «Генерал Руцкой! – громовым голосом обратился к нему так, наш волшебник, — Не надо страшиться, я прибыл из прошлого времени, чтоб тебя освободить». «Это невозможно, – после небольшой паузы, осмысленно заговорил пленник, — С такой выгодой для «сэбе» я не могу и не желаю здесь, вот так вот поступить». «Но тебя, – возразил кудесник, – могут сломать продажные псевдодемократы. Они погубят вас и со страной поступят так же, как все безрассудные пираты». «Нет. Нет, – бубнил здесь командор, – пусть меня забьют под любыми пытками, Но это мой крест в моей судьбе, чтоб тут томиться так, под тяжкими замками. А если б захотел свою задницу спасать, то мы с Хасбулатовым давным-давно; Сбежали бы давно из Белого дома, но ведь нам за государство очень обидно, А за бойню депутатов должны ответить ещё те, кто приказ на расстрел давал. Но и вдвойне наказать тех, кто это преступленье, так по-фашистски выполнял». «Да, – добавил див, – россиянам долго ещё без демократии жить в угнетении, А когда ж придёт, то в СМИ огласят поимённо всех убийц, за это преступление». Наступила пауза, после которой чудотворец заговорил, как бы так в смятении: «Раз не желаешь из тюрьмы бежать, позволь исполнить твоё тут одно желание; Причём любое даже, скажи только мне, и ты убедишься, что я здесь не шутник». «Если ты не смерть моя, – сказал тут узник, – а всего лишь какой – то волшебник: Дай водки, хлеба, папирос, да хотел бы на часок забыться ещё песенкой одной: Про тоскующую женщину у окна, которая так ожидает своего любимого домой». «Ну, нет, – возразил чародей. – Эта печальная песня, может вас лишь сломить, А вам надо, наоборот, чтоб от песни в сердце силу духа снова как-то возродить, И лучше сейчас популярного «Любэ» в России ничего нет, чтоб тебя подбодрить». «Делай отец, что хочешь, – отмахнулся пленник. – Пока продолжаю вам я верить». Тогда волшебник сделал на полу магический круг и тут же в него он попросил — Встать узнику, а когда тот повинился, наш див платок небольшой в нём расстелил. Который стал сразу же расти, преображаясь, и появилась так скатерть самобранка. А на ней всё, что надо по желанью, и даже более, был там и магнитофон, конечно. Чудотворец тут же включил его, и из него сразу ж зазвучала ободряющая песенка, А в ней такие славные слова: «Это было давно, может в детстве, а может в кино». «Будь тут хоть до утра, – сказал волшебник, – но в кругу таком имеется одна беда: Если выйдешь из него только один раз, всё волшебство пропадёт вмиг без следа. А теперь прощай, герой, и знай: скоро тебя освободят самым справедливым путём. Но вообще-то, командор, не раньше чем, как отрастёт бородища на лице твоём». Пленённый президент протянул руку на прощанье как бы в благодарность, Но тот сразу склонился в его адрес, и вмиг исчез из вида, как духовный гость. Тут наши путники, прежде чем отсюда выйти, с героем Времени прощались И вытянутую руку стойкого борца, твёрдо жали, и обнимать ещё старались. Потом, собравшись в коридоре, чудотворец духа-тюрьмы сразу же отпустил И со всеми начал восходить наверх тюрьмы, где свою жемчужину оставил. Вскоре соединившись с другими членами экипажа в сфере, они за секунды Произвели взлёт с изолятора в небо и, достигли космос за какие-то минуты. Но через некоторое время волшебник спланировал аппарат к земле опять И извиняясь, им сказал: «О божье чудо мирозданья! Её нам сразу не понять. Господа! – воскликнул он затем, – Нам надо б срочно ещё раз приземлиться И опять же в Россию, где надо по одной причине, с вами как бы разлучиться. Вы так же в будущем, но будете ещё и в его параллельном мире пребывать. На земле мой двойник сведёт вас в ресторан, где вам надо там поужинать. А я из – этого как бы мирка слетаю в настоящий 2003 г. До, одного творца, И поведаю вашу историю, чтоб этот человек взял на себя всю миссию писца. Автора видеть никому не нужно, но вот песни его вам суждено послушать В Москве, в концертном зале «Россия», где надо чуток меня, там обождать». Тут сфера опустилась в стольном граде, казалось, вот только что были здесь, И на тебе – на улице уже зима, и ночной город завьюжен сильно снегом весь. Тут аппарат в том же виде, как чёрный шар, приподнялся до пятых этажей И полетел в центр града, пронизывая по пути, всякие строенья москвичей. Вот так они достигли своей цели и сквозь стены влетели сразу же в обитель: А точнее, в Концертный зал «России», где за столами уж собрался зритель. Лишь аппарат от глаз укрылся в зале, кудесник наш, крутнулся тут на месте, И получилось два Сун Дина, от которого один из них встал у пульта управления, А второй, открыв люк, сказал, что когда они выйдут, то надо держаться вместе. Мытари на это закивали, и тогда этот двойник повёл их к сцене, для осязания, Чтобы было лучше, и подвёл к свободным столикам с яствами, для угощения. А настоящий чародей в сфере, произвёл старт отсюда быстрого исчезновения. Усаживая мытарей, здесь двойник сказал: «Господа! За это всё оплачено давно. Тут вам, – добавил он ещё, – никто не должен помешать, я буду с вами всё рано». Лишь успели наши путники по рюмке выпить смачно, как зазвучала уже музыка, И на сцену вышла здесь в костюме секс – бомбы, одна немоложавая блондинка. А леденеющая душу муза, заставила тут публичный гам зала быстро замолчать. И вот под эту мелодию она и запела, вот те слова, кто желает их запомнить: Мир! Наш драматический мир!   Тебя раскрыл Вильям Шекспир!   Мой дорогой кумир! Да! У него девиз, как плеть:   Любовь и смерть!   И в этом его честь! Только тот на свете счастлив,   Кто влюбляется впервые И от прелести душевной   Может жертвовать собой! Эта истина, так чиста,   Что лжецам тут нет и места: Очернять закон природы   Иль понять её ж плоды! Вдруг мрак ночи разрезает   Голубой красавец звёздный: Так, небесный гость слетает   Из космических миров! Он счастливый иль несчастный?!   Посудите люди нравов Ведь земле он нашей милой   Говорит как бы с душой: «Я пришелец из Вселенной,   Был великим астероидом! Но в пространстве бесконечном   Не нашел любви своей! Но завидел в далях света   Вас я, милая планета, И впервые, в жизни стало   Почему-то мне тепло! Ведь вы, одна из многих   Из многих во Вселенной! Мне показались так желанной   Из тысяч – миллион других! Вы будто чем – то сразу   Мою околдовали душу, И я через световые мили   Рванулся к вам, в любви! Но я не предвидел бремя,   Что дали так далеки И что стирает время   Любое всё в пески!.. Но главное не в этом,   Совсем, совсем не в этом: А то, что оказался рядом,   Есть спутник у вас свой. Хоть я тебя не знаю,   Но всё же понимаю: Не может смысла в жизни,   Без слиянья двух сердец! Твой друг, такой уставший,   Как бледнолицый старец; И он уже не в силах,   В сердечных быть делах. Вы прекрасное, живое чудо,   Не хочу, для вас я худа! Кто бы ни был, он твой первый,   Самый верный и родной! Так позволь к вам прикоснуться,   Чтоб навек с тобой проститься: Без любви, нет в жизни смысла,   Я сгорю, чтоб ты всегда была!». Смысл! И это тоже смысл!   Любовь и смерть!   Есть мрачный смысл! Смысл! И это тоже смысл!   Любовь и смерть!   Есть чисто, благородный смысл! После исполнения этой песни публичный – зрительный зал почему-то замер, Потом мгновенно взвизгнул и безудержно сразу задрожал в аплодисментах. Наши мытари так же были в шоке, и аплодировали от души, без всяких мер. «Мы, – восклицали они, – ничего такого не слышали на эстрадных подмостках!» Да, это и ясно: люди сегодняшнего времени музыку к этим словам слышали, Но в другой уж песне, в которой её узнаём, как про белый айсберг в океане. Чего не скажем мы, про чудо искателей, которым надо, чтоб они её познали, Прожить ещё лет десять, но вот про комету не суждено услышать и в жизни. Здешняя аудитория, не замечая наших героев, доставляли им много хлопот, Подходя к их столам, и тогда дух Сун Дина, решил им огражденье сделать. Он очертил, магическим кругом их нее застолья, чтобы те гуляли без забот. И точно, мытарей уже никто не беспокоил, и все спокойно вкушали благодать. А тем часом на подиум снова вышла, всё та же певица, которая всем заявила. «Есть у меня, – сказала она, – единственная песня реквием, и она о Высоцком». И объявив горделиво так, с эстрадной сцены сразу же грациозно упорхнула. Из-за того, что слушаются мои песни, мне неудобно здесь быть силовиком. И называть её фамилию, а может, даже не хочу сличать на схожий образ чей-то. Хотя других певцов, я постараюсь здесь косвенно сравнивать по виду с кем-то. А в сей час, на эстраде зазвучала тут очень тревожная, даже стонущая музыка. От чего наши мытари перестали вновь вкушать, а Никсон, словно как горемыка; Спросил тихонько у двойника Сун Дина, не опоздают ли они в настоящее время. На что тот ему в ответ сказал: «К утру обязательно прибудем в настоящее бремя». А тут уже на подиум, как бы с двух краёв, стали выходить парами саксофонисты; Ковыляя и подвывая в свои кривые «дуды», они с вида были как козлодуристы: У всех волной вперёд, козлиные бородки, все в чёрных блузках, шляпах и очках. А пока они медленно шли друг за другом, вышла и сама певица как бы впопыхах И найдя в мелодии паузу, запела, а эти вот трубадуры, после каждых её трёх слов, Протяжно подвывали в дудки, и от гармонии с ней такой, смолк сразу этот кров. Слова той песни непростой, вздымает сердце людям с силой страшной внеземной. Вот строфы те про гениального творца, воспеты реквием однажды так же мной. Словно тревожный мир —   Такой простой, живой… Вновь застонал под сенью лир —   О дорогой звезде былой, большой, родной; Чтоб мы не могли забыть,   Чтоб от нас не могли укрыть Голос одной души, голос одной мечты:   Отчаянной судьбы, судьбы, судьбы… Жил на земле один актёр, поэт, певец!   Вечно желанный наш остёр, борец, творец! Он с Таганки совершил свой первый, звёздный шаг!   И о, пленил Россию вмиг, как гитарный маг! Но как человек – артист он всем желал всегда,   Чтоб вся земля, как вольная душа! Пели песни, не таясь и не боясь за себя;   И обо всём, и обо всём, про всё, про всё, любя… Припев: Пусть по земле летят года,   Но никогда! Не потускнеет памятник тебе;   Высоцкий наш! Он как рассвет земли,   Высечен-из самой зари! В самих людях, в твоих друзьях,   И в их сердцах, сердцах… Это великая, наша звезда —   На все времена: всегда, всегда!.. Самой дорогой цены-из всех других,   Для нас твоих, друзей благих – таких!.. На Север или, на Юг пойдём,   В космос ли мы вдруг попадём; Но всюду будет с нами обелиск певца —   А так же дух его пленительный словца… Припев: Словно в старый саксофон,   В хриплый его тон. Мы вспоминаем вас всегда,   Володька наш, как человек – блуда. Ты правдивый, вещун – луч!   Рвался к нам из-за туч! Чтоб показать нам, под гитарный звон   Наш мир: со всех его сторон, сторон!.. Припев: Нет! Не умрёт певец,   Коль песни все его… Вновь воспевает мир   Под звон своих гитар! И вновь, звучат слова,   И рвутся пусть сердца… От его проз сильней   У всех простых – больших людей! Припев: Нет слов, что после этой песни непростой, твориться в помещении стало. Тут от «Браво» было всё: аплодисменты, слёзы и цветы; этого всего хватало. Но в дальнейшем обязуюсь ни гу-гу, что происходило после песен в зале; Чтоб меня не забранили, но теперь, что дальше было здесь на самом деле. А тут уже на подиум вышел здоровяк один кудрявый, как шлягерный певец; Похожий на Филиппа Киркорова, вот такую песню нам донёс этот красовец. Где-то за полями и лесами   Льют дожди!.. Где-то за бескрайними морями   Птицы, счастье вьют – поди. Где-то среди мира —   Сёл и городов!.. Где-то бродит моя слава,   К счастью, для моих годов! Припев: Ты ж моя блудная   Ты ж души моей завет! Поспеши, как моя звезда, родная   Озарить мой мрачный свет! Будем мы с тобой кохаться, —   Словно пара лебедей!.. На желанном озере венчаться   Для любви на – век своей! Может быть, для счастья надо   Годы трудных, тяжких дней. Может быть, для жизни надо   Добрая слава от людей… Раз она сжимает, моё сердце,   Значит, в скорби не умру!.. Лишь свою судьбу – злодейку   Я к груди, сильней прижму! Припев: Ты ж моя крупица Рая, —   Ты ж моя звезда – Заря! На высоты поднимаешь, —   Для моих, больших успех! Ты ж моя родная,   Ты же лучше, лучше всех! Я божу тебя, чудная,   Ты ж мне истину несёшь! Припев: А после окончания песни «Доброй славе», здешнюю эстраду также посетил Уже следующий её поклонник, который, видно, может, даже как-то походил На раз кудрявого певца Валерия Леонтьева, со стильным видом, как всегда. С ним были две девушки, которые под зазвучавшую музу тут же заплясали, А шлягерный вдохновитель, найдя в музыке паузу, сразу же и запел тогда. Тем, кто хочет запомнить песню, имеются слова, которые в зале зазвучали: В эту ночь, многоликовый праздник, —   Озарило созвездье одно: И тотчас же космический странник   К нам близняшек прислал с НЛО. Чтобы танцы зажечь собою,   Чтобы цвел карнавал до утра, Чтоб никто тут не знал покоя, —   Чтоб кричали салютам «ура!». Припев: Ой, вы, дивные синьорины,   Из созвездия – Близнецов! Вы прибыли не на смотрины,   А на танцы «Весельщиков!» Вы так классно держитесь в паре,   Вас никто не перепляшет даже. Так танцуйте, танцуйте на милость,   Если «Самбо» такое вам всласть! Браво, жизнь и современность,   Звездный дух в сердцах людей! Только страсть возбуждает вольность,   Только молодость селится в ней! Как посмотришь на это – захочешь   Дух эротики тут воспевать! А близняшки, мой друг, не поверишь?!   Могут в танце – то доказать! Припев: Словно вьются весенние ветры   Под ногами у танцовщиков! Но пропали под утро феи – сёстры   Из созвездия – Близнецов. Было грустно, что не стало блудницев,   Что сошел каламбур, тут так весь: Но как только настал вечер танцев,   Оказалось, что сёстры уж здесь! Припев: А после песни «На фестивали», на сцене грациозно появилась враз певица, Которая по родинкам на лице была похожа на несравненную Софию Ротару. Держа в руках цветы хризантем, она сразу ж, как истинная исполнительница, Сошла тут в зал, где под музыку запела перед всеми; как бы на каком пиру. Что же, читатель мой, придётся нам как бы ненароком к зрителям подсесть. А чтобы её исполнение понять, запомнить, надо бы строфы далее прочесть: Осень – прощальная пора! Скоро в мой край придёт зима! Хмурый, сиплый осенний свет, Только в лаврах от Хризантем! Златые или пурпурные, Белёсые или махровые! Но летит их, флоксный свет На осенний монумент! Припев: Хризантемы – это есть цветы! Астров! Не меркнувшей семьи! Хризантемы в этот хризос бремя: Отпевают нам былое лета время. Хризантемы! Златы Хризантемы! Добрые предвестницы – зимы! Расставанье у природы, точно злые козни: Хладом отрезают корень от цветка. Расставанье это только зарождают песни И надежду, что придёт весна! Как прекрасна с хризантемой осень! От божимых, чувственных цветов. Ведь желанны они в непогожий студень… С Эльдорасом, Гелисом мой букет с садов! Припев: После песни, про хризантемы, на сцене появился тут певец, в чёрных очках. Который под музыку затянул просто божественную песню на весь этот кров. У него причёска была под гаврош и ямка в подбородке, но это так на словах. Если б здесь был не параллельный мир, я б сказал, что это Александр Серов. А пока все путешественники слушали артиста с его песней, точно непростой, Для тех, кто желает запомнить песню, вот её строфы тут, для минутки этой: Тихая ночь – безлюдица,   А над головой вся Вселенная! Тянет к себе, как девица,   Полюбоваться так вечно – желанная! Да! Я сегодня прозревший, —   Как христианин – просветлевший! Сложил на груди ладони в смирении   И с упованием твержу в поднебесье. Припев: Я теперь верю   В-Отче нашего – мира Создателя! Я теперь верю   В Бога Иисуса – Спасителя!.. Я теперь верю   В матерь божью – Владычицу! Я теперь верую   В Пасху и, в Божью троицу! Ох, какая же духовная сладость,   Благодать – Божья на радость! Как же хорошо жить по «Евангелию»   И упиваться, прозрев, свято – искателю! Да! Наконец-то свершилось,   И люди, как от-страшного сна, очнулись, — И в идеальном Ленине   Дьявола будто увидели!.. Но Отче наш – Боже праведный,   Как уж – это больно поздно; Сколько крови пролито   Над вакханалией – прошлого! Припев: Во имя Отца и Сына!   Во имя Святого Духа! Не допускай к бездне Отечество,   Чтобы не радовался   «Враг» – человечества! Господи! Господи! И правдою   Укрепи нас же, Боже, Ты верою! Слава! И слава, и вам, речка Звёздная!   Что на путь свой встала – Вселенная! Припев: После песни «Просветление», через какой-то миг на сцене появился здесь Следующий исполнитель: на вид уже дедок, но не очень он преклонных лет. Это был седой певец, полногрудый бородач, одетый в ало-красочный жакет. И в нём он походил на богатого – цыганского барона: с важным видом весь. А люди б настоящего времени сказали бы, что у них есть такой певец один. Который ни с кем несравним, а кличут его величаво: Вячеслав Добрынин! Под музыку певец запел, а нам, друзья пора б, к зрителям присоединиться. А чтоб запомнить песню эту, вот далее слова, которыми можно усладиться. Когда нахлынут горестные чувства,   То вмиг замрут слова; И тяжкий камень отвалиться,   И память с бездны возродиться И загорится с треском снова свечка:   Ведь время наше   как одна тоска!.. И грустную слезу тогда проронишь   На всю свою оставшуюся жизнь! Припев: Не режь, судьба, по сердцу   Не говори «хана!» Не режь судьба по сердцу,   Она моя ещё струна! Не режь, судьба, мне душу,   Не говори «конец!». Не режь, судьба, мне душу,   Она у меня ещё боец!.. Она ещё живёт и хочет   Побаловать со мной! То плачет, то смеётся   Над горестной, моей судьбой! Она ещё так похотлива   И ищет всё ещё – любви!.. И этим лишь она счастлива   В воспоминаниях своей весны! Мои друзья, подруги и родные,   Мы покоряли вместе, радости земные, И было нам всегда, так просто,   Когда мы собирались вместе – часто! Теперь они уже ушли все…   Потихоньку, быстро, незаметно, Но громко всколыхнув мой мир!   А это сердце явно неутешно: Заколыхалось, как знамя – вовсе,   От просвистевших пулевых лет! Припев: Да, не зажечь мне свет   В глаза моим родным – любимым, Не напоить вином их дорогим;   Как не вернуть, моих родных кумир И их дорогие, золотые души   В созвездие былой, большой любви! И я прошу тебя судьба, без крови,   Мне болей память не губить в груди. Припев: По окончании песни, горестные чувства, двойник здесь нашего Сун Дина; Встрепенулся моментально и обратился сразу к нашим путешественникам. «Господа! – воскликнул он. – Ваше время тут иссякло, и на это есть причина. В дальнем коридоре концертного зала, приземлился наш повелитель к нам, И поэтому нам нужно пойти на посадку, чтобы отправиться в былое время». Тут же мытари вскочили и бегом в фойе, где ожидал их транспорт чудный. Скажу здесь кратко, что они потом зашли в сферу и отбыли в родное бремя. Уже на борту два дива обнялись – слились, и вот уж тут один бессмертный. Затем он включил один экран и сказал, что из-за ограниченного времени, Прибыв от автора, отснял в параллельном мире два ролика в том бремени. И в телевизоре сперва появились две – легковушки, мчавшихся на скорости. Одна подпрыгнула на метр и перепрыгнула стенную преграду благополучно. Другая, как бы тоже летя на стену, но у неё спереди появилась огненная струя — С сопла, но в долях секунд, и из-за чего в кадре здесь обошлось без поцелуя. «Это машины – лягушки, – сказал див, – сделаны для людской безопасности. На-ровне с ручником, есть и реактивный, чтобы сбить скорость моментально. В автомобилях стоят капсулы с твёрдым топливом, для торможения на раз. В них два режима: первый, чтоб плазменные струи заработали у фар зараз. И второй, чтоб включились сопла под авто, которые её к верху поднимают Метра так на два, затем тормозные ускорители, машину плавненько сажают». После прокомментированного сюжета, появилась тут и другая видеозапись. То была спортивная ледовая площадка, на которой применили там новизну. «Я посвящаю, – сказал праведник, – сей сюжет тем, кто искушен хоккеем весь. В параллельном мире, для игры с шайбой применяют уже комбинацию одну. Это ещё и подарок автору, который по своему значению ей распорядиться. Но и так же для успеха в жизни, и страховка рукописи, если ж что случится. Я знаю, – продолжал им чародей, – здесь все почти любят эту канадскую игру. А далее, без комментария глядите, услаждайте душу, но это так, к примеру». Едва смолк Сун Дин, все взоры кинули на телевизор, где там уже шла игра. А мне, по многочисленным причинам, приём в хоккее сей надо засекретить; И лишь советским людям расскажу я, когда наступит справедливейшая эра. А вас, читатель, тут обойти нельзя, и вкратце подскажу про эту ж прелесть. Может, нелегко вам вообразить, но всё же нетрудно будет и представить. Вот две команды на площадке, но в борьбе не могут друг друга победить. Из-за пересыщенной обороны, и под контролем тут у всех всякая прореха, В которые проходят лишь шайбы наугад, а издали щелчки были без успеха. Но против этого есть один приём, где форвард, не лезет в зону напролом; А ведёт шайбу, вдоль синей линии, а защитники сразу же останавливаются. А у борта форвард делает финт один, от которого невозможно защититься, Ведь защитники малоподвижны, зато партнёр форварда делает тут пролом. Он вовремя и быстро, на скорости, получив подарок от прекрасного финта, Оказался за соперником, взяв право для совершения миниатюрного буллита. В полёте было много вопросов к волшебнику, на что он им с охотой отвечал. Даже поведал одну притчу, а ещё наставлял президента США для будущего. Из всех вопросов и ответов, мне можно огласить чуток, чтобы мир их знал, И, возможно, коснусь в послесловии о запретной одной тайне из прошлого. Первый вопрос был чародею, кто его предки и какие корни у фамилии Сун. «Я родился в Египте, – отвечал им Сун Дин, – во время процветания пирамид. И не где-то, а у долины Гизы, а называли все меня тогда на родине Хемун. Отец родом с планеты Уран, и жил на земле тысячу лет, а звали его Ранаид. Моя мать – египтянка: живёт на другой планете и в бессмертии процветает. Чтобы познать лучше наш мир, отец мне построил дискообразный вихролёт. В 60 лет, в Китае я принял буддизм, и там же получил истинное бессмертие. Но переименовали меня буддийские монахи, когда я обрёл перерождение». Второй вопрос, чудо искателям принёс уже затем как бы несколько ответов. А заключался он в том, бесспорно, какие тайны от нас скрывают пирамиды. Особенно в долине Гизе: неужели это усыпальницы лишь царей и фараонов? «Об этом доложу, – сказал Сун Дин, – их строили, как люди, так и чело – виды. Про пирамиды можно долго говорить, но мне придётся вкратце рассказать. И не про усыпальницы, а про базы, которые построили звёздные странники. Всё мировое пространство не пустота, ни вакуум, как принято везде считать. А некий, голифобный кристалл, в котором умирают и зарождаются галактики. Но, в общем, это сфера первозданного атома, но по формуле это минерала, Инопланетяне строили пирамиды, а потом в них содержали звездолётчиков, А так же всех прибывших с долгих полётов, которым надо было для начала — Адаптация, и эти процедуры проводили всем, для галактических перелётов. А ещё они предназначались для массовой реабилитации людей и животных. Но что бы здоровье у них было крепче, им закачивали в пирамиды завсегда Свой дыхательный газ, чтоб восстанавливались силы вдвое, на многие года. Они улетели с нашей Вселенной туда, где жизнь, как у самих бессмертных. Через эти базы, прошло много переселенцев, а их прекрасные звездолёты Были до того огромными и сверхмощными, что вам даже трудно вообразить. К примеру, один их только космический аппарат сразу ж сумеет пре осилить Саму пирамиду и приподнять, не разрушая такую махину, до нужной высоты. Те – люди улетели в другую галактику, а когда они завершили тут свою миссию; Одна пирамида послужила им, для доставки в 21 век, ценнейшую информацию. Она лежит под ней, на глубине 80 метров, где плохо говорится о нашем солнце, А так же по галактическому мирозданию, но доводится только всё это вкратце. Они заложены в две капсулы, которые сделаны как бы из очень прочного стекла И даже заминированы, а от не востребования их, способны для самоуничтожения. Любое разъединение этих капсул, ведёт к взрыву, а чтоб информация жива была, Нужно снять только с них груз пирамиды или разобрать её совсем до основания. Ещё скажу, – продолжал Сун Дин, – более 300 лет понадобилось инопланетянам, Чтобы завершить так массовую эвакуацию свою, и хвала же этим переселенцам С Орион – звезды, что выбрали Землю нашу, чтоб вся их цивилизация спаслась. Такая эвакуация служит нам уроком, если что-то с Солнцем иль Землёй случилось. Теперь, наверно вы уж поняли, когда инопланетяне бросили там, свои пирамиды, Их вскоре облюбовали, чтобы головы в них сложить, разные цари иль фараоны. Скажу вам более, – говорил Сун Дин, – эти базы, лично переустраивал я сам, И в одной из пирамид нашел себе талисман, в котором так тут уютно нам. Сперва я думал, что только лишь по Вселенной полетать мне пригодится, А затем понял, что через цикл волшебства, можно и большего добиться». Потом чародею тут задали три вопроса, и на эти им ответил сразу же охотно. А первый был такой: «Почему с инопланетянами нет контакта никакого?». Второй: «Где наше солнце в галактике, и цивилизации входят ли в него?». И третий: «Если глядеть на звёзды, где Царство божье, хотя б примерно?». «Контакты были, – отвечал див, – но всё засекреченные и неофициальные. А не идут они на прямой контакт из-за того, что мы для них безынтересны. Мы живём на окраине, дискообразной галактики, а мерило – Солнце наше; Как сателлит, с другими звёздами вращается и движется точно по оси ещё. Кроме землян, цивилизаций в галактике почти нет, а вот чело видов полно. Ещё в ней есть и параллельные миры, но найти их вам просто невозможно. Центр Вселенной, – договаривал Сун Дин, – это и есть у Всевышнего Чертог. Если на звезды глядеть, то прям за Небесной рекой, царство, где живёт Бог! Скажу больше, учёные уже видят это Царство в телескопы, как некое облако; Оно быстро летит к нам, разрушая по пути звёзды и планеты, как бы так легко. Если же Царство Всевышнего остановится, у нашей Солнечной системы вдруг; Конец Света не наступит на Земле, даже от сошедших к нам его первых слуг». После восклицаний здесь, чудотворец наш вновь расположил себя с ответами На разные вопросы, а их-то было много по возвращению, с будущего домой. Самоё интересное, а может, более что запомнилось, попробую своими устами; Донести, дорогой читатель, – эти тайны, коль случай подвернулся мне такой. Вот вопрос: «Куда течёт река в аду, и название имеется, хотя б какое-нибудь?». Ту реку, – отвечал наш чародей, – с мочой и нечистотами, там зовут «Как быть?». Её начало у горы Линшань в Индокитае, и только она одна спадает в бездную. Но прошу прощения за то, что не показал вам из-за времени всю преисподнюю. Как река, она впадает в Геенне не в море, а сразу в подземный океан великий. Он, как кипяток, горячий очень, но почти всегда ж спокойный, тихий, гладкий. Есть и приливы, и отливы, но лишь за год по разу, такой цикл получается. И потому наша Земля качается, то клонится к солнцу, то отворачивается…». «А у нас, – прервав чародея, воскликнули все мытари, – сей цикл называется Временами года, а мы и не догадывались, с чего планета так покачивается». После догадки чудо искателей, наш див, молча лишь развёл руками сразу. И вновь пошли вопросы чародею, хотят узнать про всё, и разом до зарезу. И вот, к примеру: «Вы виделись с автором рассказа, который о нас должен Написать: частично иль подробно, и вообще просил ли вас о чём-нибудь?». «О нас, – отвечал мудрец, – он опишет частично, а может, и в стихах сложен. А просит, чтоб из США и СССР, хотя бы по челу, не трогать ум кому-нибудь». Другой вопрос: «Что знает магистр сил волшебных, об одном происшествии, Которое было в 1908 году 30 июля в России, над одной из рек тунгусской? Взорвалась комета или НЛО, что тогда случилось, над тайгой сибирской?». «Конечно, – отвечал тут же чародей, – знаю всё я о случившемся бедствии. Если б рванула НЛО любых размеров, были на земле вещественные факты. А коли то была комета, которую определяют многие в 5 мл тон примерно, То сию бы махину заметили задолго до её приближения к Земле уж точно, Даже в любительские телескопы, но разумеется, это всё только аргументы. Но в те года для людей мог произойти апокалипсис – катастрофа на планете. Как ни странно, но я сумел тогда спасти человечество, в том грешном сете. В 19 веке, – продолжал Сун Дин, – высадился из-за Сатурна большой десант; В разной местности тайги, как бы человекоподобных-биороботов-железных. Все они между собою общаться не умели и, у каждого отсутствовал дискант. Сначала у них техника была, для земляных работ, в виде тракторов-кротов, Но потом их переделали в бетономешалки, чтобы бетонировать свои шахты В диких лесах тайги, а в земле, в 100-км круг, в который стали они загружать; В убежища такие для запала, страшно подумать, свои термоядерные заряды. А когда ж все это сделали, им надо было только одновременно их взорвать. Для этого запустили гуманоиды с нашей солнечной системы, самой дальней Планеты бомбовую ракету, чтобы ее взорвать в эпицентре тех взрывателей. А для наведения ракеты, включили в шахтах, лазерные лучи одновременно, Что вызвало в земной атмосфере разные аномальные явленья моментально. Если б ракета рванула в эпицентре шахт, заряды вызвали детонацию бы враз. В земной коре, образовалось бы дыра в сто километров, и уж точно в этот раз Земля сменила б полюса, не сойдя с орбиты, но жителей лишилась бы своих. Из-за благих дел, я выступил стражником земли, чтоб не пустить сюда чужих. Ведь даже сейчас все бессмертные ещё находятся у Бога, в центре Вселенной. А я взял свою волшебную палицу и бросил ее с Руси вверх, с силой внеземной. Вмиг мой талисман, закаленный в лучах солнца, превратился в мини-ракету, И уж в небе потом перевоплотилась ещё в гигантскую пружину прямо по полету. Уже в стратосфере она обхватила ту бомбу и начала поглощать ее скорость. Но разве можно остановить летящую ракету, в 50 км/сек, которая как кость, Вошла в пружину и сжала её до предела, и стала массою её теснить к земле. И все же, от небольшого торможения бомба-та сбилась с курса, а в её стволе Вмиг автоматически сработали детонаторы для быстрого самоуничтожения. Так, с высоты 10 км взрыв не принес гуманоидам радости; но для сведения: Те роботы живы и по сей – час и ждут нового приказа, в этих адских шахтах. А примерно, в 2012 году смогут тот теракт повторить, чтоб исправить промах. Но и к тем годам нужно бояться еще и вашу жизнедеятельность на планете, Откачивая из земли природный газ, из-за чего слабеет крепость самой коры. Ведь давление удерживает твердь, а без этого земные воды, и конечно ж горы Уйдут под землю, как произошло на Марсе, и это без комментариев поверьте. И все-таки, если бы у пришельцев сработал бы тот садистский страшный план, Полпланеты смыл бы Индийский, Тихий и, конечно же, Атлантический океан. Это тунгусская катастрофа, нужна была инопланетянам, только лишь для того; Что из-за резкого смены полюсов вода и лед исчезли бы из лютой Антарктиды. Чтобы на ней выстроить свои базы, которым по душе климат этой Атлантиды. Ведь же для их цивилизации такой дикий холод подходит им болей так всего. В Антарктиде, то есть в Атлантиде, имеется потухший под водой один вулкан. А вот его пустота жерла отлично служит, для проникновения в Ад, как клапан. Но не для душ, и не для нас – бессмертных этот лаз уходит в огненную Геенну, А для физических лиц с бренной оболочкой, проникать можно в Божью тайну. А вылезти оттуда человеку будет сложно, скажем проще, даже невозможно. Про сей проход знают инопланетяне, но зачем им Ад, сказать про это сложно». Потом Сун Дину здесь задали наболевший вопрос, от участников экспедиции: «Когда всем ожидать на земле можно, так сказать, конца Божьего Света?». «На сей счет всегда, – воскликнул сразу чародей, – есть Воля Божья только! Но Бог как – то сказал в окружении разных богов и архатов, для цивилизации В общем, так, что иродовы дети дали Спасителю Мира, пожить лишь немножко. Это 33 года, но вот по этим числам установлена дата: Время Жизни, для начета. Не только людям, но и животным, и даже нашей Солнечной системы в целом. И ровно в 3333 году, в марте 3-го числа, притухнет наше светило целиком». Взяв тайм-аут на минутку, волшебник ткнул на пульте кнопку пальцем чуть И, глянув в телевизор, сказал всем, что до высадки у них еще тут время есть. «А пока, – продолжал див, – хочу обратиться к президенту США на пару слов. Ведь, возможно, только вам не трону чарами своими, извилины твоих мозгов. За это ты прибудешь в Россию, в тот изолятор к Хасбулатову и Руцкому только; И убеди героев, что у них было не видение, а наше присутствие там немножко. Если из-за каких-то соображений, или взглядов такое поручение не сделаешь, Тогда последует от меня тебе кара, где вскоре ты смерть родную встретишь. Я не пущу твою душу: ни на небо, ни под землю; не оставлю ее при себе. То есть: вселю в другое тело человека, чтоб ты был послушником при мне. Но об том не волнуйтесь сильно, так как последнего ученика к себе я взял Из СССР, это первый космонавт Гагарин, но сейчас он в области познаний Для перевоплощений, где изучает тайности Неба и Земли: начало из начал И может стать божественной персоной, и это тоже здесь без комментариев». Лишь смолк Сун Дин, все тут про жизнь людскую почему-то разговорились. «Отчего у людей до возраста тридцати лет годы жизни самые счастливые? Потом больше трудятся – не щадя себя, болеют часто, а живут как животные». Сун Дин с большим вниманием их слушал молча, а когда все выговорились, Рассказал нашим чудо искателям, одну причту; почему настают у человека Годы скотные, но сначала молвил он не про это, а как бы так с другого бока. «Если б, Спаситель Мира, – говорил праведник, – прожил бы на земле 100 лет; То человечество жило не тысячи, а миллионы лет, но это как-то вам на завет. Но приведённые числа условны, ибо Божий мир не застрахованным остался От катастроф и катаклизм, но вы-то сможете, чтобы этот свет не содрогнулся. А теперь, – продолжал праведник, – расскажу, отчего у людей – годы скотные. Когда Бог давал на земле «Пилюли Жизни», всем видам первым заселенным, Похожие на сигары; такие подарки должен получать человек и все животные. Сколько скушаешь их, столько и жить тебе, а потом пойдёт это и по потомкам. И вот, – продолжал див, – на тот делёж пришел человек последним почему-то. К тому часу у Создателя Мира осталось лишь 33 пилюли, да и те так какие-то; Подломленные, поцарапанные, и целыми их даже никак нельзя было назвать. Бог отдал те остатки человеку, сказав только, что ему жить лет 30, так сказать. На что, конечно, тот надулся и тут же стал хитро роптать на создателя своего. «Когда, – сказал он, – меня вы сотворили на небе, то для благодати духа моего Огласили всем тогда: «Вот это чело по моему образу, и оно век жить должно». И, по словам чело и век, и назвали меня «человек», а теперь даже мне смешно Сказать здесь, что царь природы и его потомки жить должны с три десятка лет. Где ж тут справедливость? И зачем тогда будущим людям от вас святой завет?!» «А ты ж знаешь поговорку, – отвечал ему господь, – последним – то, что осталось. Сколько у меня здесь пилюлек осталось, тебе как опоздавшему они и достались. А больше их и вправду нет, а чтоб пилюли эти сделать из особенной киновари, То надо на Небе такое три дня варить, и, год какой в лунном свете закаливать. Потерпи пока, а потом их доставлю вам, дабы годы жизни ещё так надбавить». Но голодного, – продолжал кудесник, – баснями не вразумишь, как ни говори. И зная, что создатель его сможет что-нибудь для него тут непременно сделать; Начал по пятам за ним ходить, прося, чтоб он смог ему, что ни будь придумать. «Ну, хорошо, – не вытерпел Бог, – пойдём по земле, может кому-то из животных Я дал лишние года, и они согласятся их тебе отдать, если так уж не в нетерпёж». Первым им попался кабан, и на слова: «Ты забрал лишние годы в делёж?». И к их изумлению, тот не возражал отдать пяток лет, но уже им скушанных. Мотивируя тем, что жизнь у него проходит плохо: то в грязи, то в нечистотах. И всегда в розысках еды, и ежедневно использовать своё рыло на помойках. Мол, из года в год, и всякий раз: то недоел, то без меры, как бы обожрался, И хватило бы ему жития пять лет, и он за это ни на кого даже не обижался. Тогда Всевышний раскрыл кабану пасть, и залез рукою в его брюхо ловко, И вытащив с живота с горсть пилюль, скажем прямо, в непристойном виде. Бог положил всё это в свою волшебную сумку, тряхнув её потом немножко, И вытащил с неё затем одну цельную пилюлю в первозданном как бы роде. Таким образом, Всевышний Бог, к концу дня насобирал у животных и зверей Достаточно лет, чтоб продлить жизнь человеку, спасибо земноводных тварей. И, как понимаете теперь, затем у всех людей после как бы самых истинных Человеческих христовых лет, идут года по подобию земно видных животных. Я знаю, – продолжал Сун Дин, – что вы хотели бы побывать, или хотя бы так Заглянуть по разным каналам вглубь будущего, лет на шестьсот – семьсот, Как будет смотреться всё человечество и что будет у них: мир или кавардак, И произойдёт ли в самой науке технический или генетический переворот, Что, касаясь по изобретению НЛО, то уже так, в недалёком от нас будущем Люди удержат в магнитных полях плазму, как солнце с постоянным светом. Если никаких трагедий на нашей планете не будет, то через 200 лет в массах Люди будут ходить от стужи, и жары, и от инфекций, в специальных масках, А ещё добавятся ко всему этому тоже: и пуленепробиваемые гидрокостюмы. А для постоянного дыхания чистым воздухом и биохимические шлемофоны. Что позволит людям так укрыться от множества опасностей и от заболеваний. А ещё, – говорил он, – смогут жить подольше, как на земле, так и под водой. Но человечеству и этого будет ничтожно мало после таких вот достижений. Чтобы увеличить свою жизнь на много больше раз, Богом-запланированной. И уже через пятьсот лет, а может, раньше, произойдёт в генетике переворот, И человек обретет условную часть бессмертия, и настанет уже новый поворот Для всего человечества, потому что им поменяют кровь, скажем так, другую, А она такая, где микроорганизмы в ней, как бы кислород обильно выделяют, Обеспечивая человеческий организм жизнью, а цвет, конечно ж, имеет иную Бледно – синея на вид, и при ударе сердца раз в минуту, люди блаженствуют. Воздух будет почти не нужен, но надо глотать пилюли для крови – смещения Для большой жизнедеятельности, от чего можно жить целые много столетия. А в жизни много – столетней, не так уж и хорошо, есть в ней так же и минусы. Но про это я вообще не желаю говорить, а лишь скажу тут чуть про её плюсы. Когда наступит эра Новой Жизни, преступность на планете упадёт на «нет». Из-за того, что человеку будут осуществлять обмен той-крови только в 50 лет; И только тем, кто в жизни не осужден уголовным кодексом, вообще ни раз. Теперь, – молвил Сун Дин, – нет времени закончить про долголетие рассказ». И точно, на экране замигала лампочка, означая, что завершился сей полёт, Что наши мытари прилетели в своё бремя, где ожидал их с ночи вертолёт. На земле ещё не взошло солнце, но светало, и дело шло уже здесь к утру. Выпуская всех из «Машины Времени», стоя в дверях, как бы прямо на ветру, Див прощался с каждым по-простому, пожимая руки, и ещё их подбадривал, Но сначала, послюнявив палец, ставил каждому магическую галочку во лбу, Чтобы от встречи с ним, мытари забыли всё, а в памяти произошел провал. Ещё он тёр ладонями каждому голову, стирая с них этак чудесные ободки; Чтоб они из призраков, вновь обрели земную тень и прежнюю свою судьбу. Последними из сферы вышли Никсон и Громыко, как истинные счастливчики. С них праведник снял лишь ободки, и не тронул им ум на пожизненный срок. И те на радостях отсюда ж сразу же побежали в кабину вертолёта под шумок. А тут, дорогой читатель, надо заметить ещё – одну очевидную оказию лихую. Когда эти путешественники выпрыгивали из сферы на землю калифорнийскую, У мытарей буквально лица тут моментально обрастали – большими бородами. А когда они сели в вертолёт и он стал подниматься прямо над хилой избушкой, Вот тогда-то все эти чудо искатели увидели, что случилось с их – ними лицами. Волшебник же на прощанье, и к удивлению, долго с аппарата им махал рукой. А когда те скрылись уже, наш чародей со своей сферой, и не для аттракциона Вмиг пропал здесь, исчез и следом домик, прижавшийся у скалистого склона. И нет уже горбатого тут мостика ни разрушенной изгороди у бывшего посада. Исчезло всё, что могло пропасть, но осталась лишь убогая пейзажная природа. Да уж наши путешественники всё ж быстро отсюда, как бы так сказать, слиняли; И через час какой, побрившись все в салоне крепко, безутешно, дружно спали. Ну что ж, и нам давно пора домой, ведь мы вместе с путешественниками были И от чудес различных, невероятных, страшных как-то даже незаметно приустали. Когда творец любой перешагнёт свой истинный предел ученья,   Он сможет из «Нирваны», высекать величайшие, дерзкие творенья! Представь: он видит то, что человек совсем не видит здравый!   И даже знает, слышит то, что мир про то, не ведает наш славный! Так кто же мастер: Бог какой-то, или просто преосвященный чёрт?!   Да нет. Он ясновидец – дух, да ещё своей «Машины Времени», пилот! Способен он почитателей своих, в корабль брать всех до одного!   И с ними путешествовать всегда: во времени заветного – любого!