Выше мы проследили за изменениями климата, которые носили глобальный характер и охватывали как длительные, так и более короткие периоды истории Земли. В основном это было вызвано естественными причинами. Лишь в небольшой мере, особенно в последние десятилетия, отдельные изменения объясняются неосознанной деятельностью человека: вырубка и выжигание лесов на больших пространствах, увеличение пахотных земель, вытаптывание растительности животными в так называемых аридных зонах, что могло способствовать наступлению пустынь, и др. Однако человеческая деятельность подобного рода не способна повлиять на крупные климатические колебания: ледниковые и межледниковые периоды или даже малый климатический оптимум и малый ледниковый период.

Как подчеркивалось, строгой теории, позволяющей с уверенностью объяснить и математически оценить колебания климата в прошлом, не создано. Тем не менее наука в состоянии дать количественную оценку отдельных климатообразующих факторов и качественную интерпретацию их влияния на климат. Для наглядности запишем в самом общем виде уравнение баланса термодинамической энергии. Если обозначить среднюю взвешенную по массе и отнесенную к единице массы температуру столба атмосферы единичного сечения T, а ее изменения ΔT, то

ΔT = (1 - A)S0 + Eэф + Eтурб + Eфаз + Eциркул + D + Eист.

Здесь А — интегральное альбедо системы Земля—атмосфера, характеризующее отражательную способность как подстилающей поверхности, так и самой атмосферы для приходящей от Солнца радиации. Оно меняется теоретически от 0 до 100% (от 0 до 1). В среднем для всего земного шара интегральное альбедо системы 0,3—0,35. Это означает, что 30—35% приходящей солнечной радиации, в основном коротковолновой, отражается и уходит в мировое пространство. Однако для различных сезонов альбедо системы колеблется в очень широких пределах — от нескольких единиц до 90%. В связи с этим, для того чтобы оценить только роль альбедо, необходимо знать характеристику и состояние биосферы над всем земным шаром, почв, океана, снежного и ледового покрова. Альбедо атмосферы зависит от количества и микроструктуры облачности, весьма изменчивой во времени и пространстве.

Указанные характеристики климатической системы непрерывно находятся в динамике. Без ее понимания мы не может оцепить изменение альбедо системы Земля-атмосфера. На примере одного этого параметра видно, что климатическая система многокомпонентна.

S0 — приходящая на верхнюю границу атмосферы солнечная радиация. Она зависит от интенсивности солнечного излучения, времени года и суток, широты места, параметров земной орбиты и угла наклона земной оси. Легко видеть, что величина S0 зависит от ряда факторов как земного, так и внеземного происхождения.

В сумме величина (1—A)S0 характеризует долю поглощенной системой Земля—атмосфера солнечной радиации.

Eэф — эффективное уходящее длинноволновое излучение, т. е. количество тепловой радиации, покидающей Землю. Оно зависит от температуры излучающего тепло тела, т. е. от температур подстилающей поверхности и атмосферы, от газового и аэрозольного состава атмосферы, облачности. Одни газовые и аэрозольные компоненты поглощают длинноволновую радиацию (водяной пар, углекислый газ, облачность или, как принято говорить, облачный аэрозоль и др.), другие пропускают длинноволновую радиацию полностью или частично (азот, кислород, крупная пыль и др.). В обычном состоянии в отдельности газы и главным образом N и O2, из которых в основном состоит атмосфера, не поглощают в сильной мере ни длинноволновую, ни коротковолновую радиацию и сами по себе существенно не влияют на тепловой режим атмосферы. Но в результате внешних воздействий, например вулканических извержений, солнечных вспышек, а в последние годы и антропогенных факторов (атомные взрывы, сжигание топлива), эти газы могут образовать соединения (например, окислы N и др.), которые будут поглощать как длинноволновую, так и коротковолновую радиацию и влиять тем самым на тепловой режим атмосферы.

Eтурб — турбулентный поток тепла между атмосферой и подстилающей поверхностью. Он зависит от контраста температур между атмосферой и подстилающей поверхностью и ее свойств, а также от скорости ветра.

Eфаз — фазовые притоки тепла, характеризующие как затраты тепла на испарение, так и выделение затраченного на испарение тепла при конденсации водяного пара и выпадении осадков.

Eциркул — перераспределение тепла по земному шару за счет циркуляционных процессов. В среднем для всего земного шара приток тепла равен нулю. Но в отдельных регионах за счет этого источника могут происходить существенные изменения температур.

D — приток тепла, возвращаемого в атмосферу за счет диссипации кинетической энергии атмосферных движений, т. е. за счет перехода механической энергии движения атмосферы в тепловую.

Приток тепла за счет диссипации незначителен, в среднем он составляет 2—3 Вт/м2 по сравнению с солнечной постоянной, равной 1356 Вт/м2. Этот источник тепла в целом не имеет существенного климатообразующего значения для земного шара. Однако именно равная этому количеству энергия необходима атмосфере для поддержания кинетической энергии движений, т. е. величина генерируемой в атмосфере кинетической энергии примерно равна ее диссипации. Но через циркуляционный механизм происходит перераспределение энергии по земному шару (Eциркул). Зачастую этот фактор недооценивается ввиду малости этой величины, что само собой исключает из рассмотрения динамику атмосферы, а значит, и циркуляционные факторы климата, региональные его особенности и крупные климатические аномалии.

Eист — энергия, вносимая каким-то внешним источником (в настоящее время — это в основном антропогенный).

Легко видеть, что если имеются естественные или антропогенные факторы, способные изменить тот или иной из описанных выше параметров, характеризующих только один компонент климатической системы атмосферы, то на основе оценки изменений этих параметров можно будет оценить возможные изменения интересующего нас климатического режима атмосферы.

Но для полного учета этого фактора нужно принять в расчет динамику всех пяти компонентов климатической системы (атмосферы, океана, криосферы, поверхности суши, биосферы), находящихся в сложном взаимодействии. Другими словами, подобный анализ следовало бы провести для каждого из пяти компонентов климатической системы в отдельности, а затем в их взаимодействии. Именно в этом заключается основная трудность проблемы, ее многообразие, комплексность и глобальный характер.

Атмосфера — самый подвижный компонент климатической системы. Характерное время установления атмосферной циркуляции под влиянием внешних параметров составляет около месяца.

Океан менее подвижен. Он — мощный аккумулятор солнечной энергии, которая затем поступает в атмосферу в виде явного и скрытого тепла. Характерное время установления циркуляции в верхнем (деятельном) слое океана колеблется от нескольких месяцев до нескольких лет, на глубине — столетия. Океан является источником и стоком в газовом и аэрозольном обмене с атмосферой.

Криосфера — еще менее подвижный компонент климатической системы. Она включает воду в замерзшем состоянии (континентальные ледниковые щиты, горные ледники, морские льды, снег). Снежный покров и морской лед испытывают значительные внутригодовые колебания, в то время как горные ледники и в особенности континентальные ледниковые щиты изменяются слабо — в масштабе столетий, десятков и сотен тысяч лет. Криосфера исключительно сильно влияет на альбедо и частично орографию поверхности, а также на перераспределение воды на земном шаре.

Следующий компонент включает в себя непосредственно поверхность суши с ее почвами, горами, реками, озерами, грунтовыми водами. Озера, реки, болота, грунтовые воды — важные факторы влагооборота. Поверхность суши воздействует на радиационный и тепловой режим атмосферы, на газовый, аэрозольный обмен и др.

Последний компонент климатической системы — биомасса — включает в себя растительный и животный мир континентов и океанов. Биомасса существенно сказывается на влагообороте, газовом обмене, тепловом режиме. Воздействуя на биомассу или через ее посредство на другие компоненты системы, человек подвергает испытаниям состояние климатической системы в целом.

Естественные механизмы, влияющие на климат, можно разбить на следующие группы:

астрономические факторы, связанные с изменением параметров земной орбиты, наклоном земной оси и процессами на Солнце или в Солнечной системе;

геофизические факторы, обусловленные свойствами Земли как планеты;

циркуляционные факторы, связанные в основном с процессами внутри самой атмосферы.

Ниже будет рассмотрена каждая из перечисленных групп, дана качественная, а там, где возможно, и количественная интерпретация их влияния на климат.

Астрономические факторы длительных колебаний климата

Хорошо известно, что астрономическими факторами объясняется суточный ход погоды и внутригодовые изменения погоды и климата. Но существуют и долгопериодные климатические изменения, зависящие от астрономических факторов.

Астрономические факторы формирования климата определяются в основном параметрами земной орбиты, в зависимости от которых меняется расстояние от Земли до Солнца, углом наклона падающих солнечных лучей и процессами на самом Солнце. Эта группа факторов меняет величину S0, т. е. приходящую к Земле радиацию (инсоляцию), являющуюся функцией широты, времени года, времени суток, положения Земли, или же приводит в действие некоторые внутриатмосферные механизмы, влияющие на климат.

Мы уже отмечали, что палеоклиматологические данные подтвердили в колебаниях климата прошлого наличие периодичностей порядка 100 тыс., 41 тыс., 21 тыс. лет, связанных с соответствующими периодами колебаний параметров земной орбиты и наклонением оси Земли. К таким факторам относятся периодические изменения эксцентриситета земной орбиты (е), угла наклона плоскости земного экватора к плоскости орбиты (ε) или угла наклона земной оси и прецессии орбиты, определяемой величиной е·sin π, где π — долгота перигелия, т. е. самой близкой к Солнцу точки орбиты, отсчитываемая от точки весеннего равноденствия.

Идея влияния параметров земной орбиты и наклона оси на S 0 и приходящую инсоляцию была высказана еще в 1842 г. французским математиком Адамаром и затем развита в 1930—1938 гг. в работах югославского геофизика Миланковича.

Как известно, величина S0 обратно пропорциональна квадрату расстояния от Земли до Солнца. Вследствие эллиптичности земной орбиты это расстояние меняется, в связи с чем меняется и количество приходящей радиации к различным широтным зонам. После Миланковича расчеты эксцентриситета были повторены рядом американских и советских авторов за 30 млн. лет в прошлом и 1 млн. лет в будущем. Он колеблется в пределах 0,0007—0,0658 (в настоящее время равен 0,017) с периодами 90 тыс. — 100 тыс., 425 тыс. и 1200 тыс. лет.

Угол наклона ε составляет 22,068°—24,568° с периодами 41 тыс. и 200 тыс. лет (по Миланковичу этот период 40 400 лет, по некоторым американским данным угол ε колеблется за последние 500 тыс. лет от 21,8° до 24,4°), в настоящее время он равен 23,5°. Прецессия орбиты (параметр е·sin π) колеблется в пределах от 0,03 до 0,07 относительно его значения в 1950 г. со средним периодом около 21 тыс. лет. Все эти периоды неплохо согласуются с имеющимися представлениями о колебании климата в плейстоцене. Источником изменения параметров земной орбиты является меняющееся гравитационное поле в системе планет Солнечной системы.

Расчеты движения Земли с учетом возмущений, создаваемых действием сил притяжения других планет, производились еще в XVIII столетии Ж. Л. Лагранжем, а затем уточнялись другими учеными. Они подтвердили наличие подобных колебаний. Расчеты показали, что в среднем отмеченные колебания параметров земной орбиты существенно не меняют приходящей к Земле суммарной радиации, но она перераспределяется между полушариями, широтными зонами, различными сезонами.

Если предположить, что эллиптичность орбиты, характеризуемая эксцентриситетом, — единственный климатообразующий фактор, то полушарие, находящееся в перигелии зимой (как сейчас северное полушарие), должно иметь более длинные и прохладные летние сезоны. В противоположном полушарии — в апогее зимой — более короткие теплые летние сезоны и более продолжительные холодные зимы. Сезонные контрасты должны быть увеличены в период максимальной эллиптичности орбиты, как примерно 20 тыс. лет назад, когда наблюдался один из наибольших максимумов этого параметра. Период таких изменений составляет порядка 90—100 тыс. лет. В настоящее время мы медленно приближаемся к периоду наименьшей эллиптичности, когда сезонные контрасты должны уменьшиться.

Временной ход эксцентриситета за последние 500 тыс. лет приведен на рис. 10, а. Этот фактор указывает на приближение к новой ледниковой эпохе. Временной ход угла наклона земной оси е за тот же период приведен на рис. 10, б. Хорошо видно, что последний максимум угла наклона наблюдался почти 8—10 тыс. лет назад, что соответствует времени существования климатического оптимума. Следующий минимум ожидается примерно через 20 тыс. лет. При минимальном угле наклона ε контрасты между сезонами будут наименьшими. При максимальном угле наклона различия в тепловой энергии, достигающей Земли, между летними и зимними сезонами будут наибольшими. Этот эффект происходит синхронно в северном и южном полушариях и зависит от широты. Он мал у экватора и имеет максимум у полюсов. Так, средняя инсоляция летом на широте 45° изменяется на 1,2% на каждый градус изменения угла ε, а амплитуда инсоляции (при амплитуде этого угла за последние 500 тыс. лет в 2,6°) составляет примерно 3%. Однако для широты 65° одному градусу изменения угла наклона оси соответствует изменение инсоляции на 2,5%. Амплитуда же инсоляции для этой широты составит уже 6,5%. Таким образом, в период максимальных углов наклона земной оси ледники должны отступить, а интенсивность цирукуляции атмосферы увеличиться; при уменьшении угла ε наоборот. В ближайшем будущем (рис. 10, б) следует ожидать уменьшения угла наклона оси, что приведет к наступлению ледников и уменьшению контрастов между сезонами.

Рис. 10. Изменение параметров земной орбиты и наклона оси вращения за последние 500 тыс. лет

Третий параметр, который влияет на величину S0 и климат, — прецессия орбиты. Эффект влияния данного фактора с периодом порядка 21 тыс. лет проявляется в одной фазе в северном и южном полушариях и не зависит от широты. В настоящее время Земля и Солнце ближе всего находятся друг от друга в январе (лето в южном полушарии). Но 10 тыс. лет назад это происходило в июле. Следовательно, еще через 10—11 тыс. лет картина станет обратной: летом южного полушария Земля будет дальше от Солнца, а летом северного ближе. В результате лето южного полушария и зима северного полушария станут еще холоднее, а зима южного полушария и лето северного — несколько теплее. Временной ход индекса, характеризующего прецессию орбиты, приведен на рис. 10, в.

На рис. 11 приведен временной ход суммарной инсоляции, вычисленной Бреккером и Ван Донком в 1970 г. для трех широтных кругов (45°, 55° и 65° с. ш.) за последние 500 тыс. лет. Данные позволяют сделать вывод, что чередование ледниковых-межледниковых эпох удивительно хорошо согласуется с периодами колебания параметров земной орбиты и наклона оси Земли. При учете всех трех факторов амплитуды изменения инсоляции составили около 5% относительно средних летних значений, что весьма много. Это равноценно изменению инсоляции вследствие уменьшения солнечной постоянной примерно на те же 5%.

Изменения инсоляции такой величины вполне могут объяснить колебания климата в течение последних 500 тыс.— 1 млн. лет. Устойчивого уменьшения инсоляции на несколько процентов достаточно, чтобы объяснить появление крупных оледенений и их ослабление. Во всяком случае, на рис. 11 отчетливо видно совпадение увеличения инсоляции с климатическим оптимумом 8—10 тыс. лет назад, а уменьшение — с последним ледниковым периодом. Согласуются и другие эпохи потепления и похолодания климата в прошлом. Детальные расчеты советских специалистов показали, что очередной минимум инсоляции, который почти на 5% ниже современной величины инсоляции, будет наблюдаться через 11 тыс. лет.

Анализируя эпохи оледенения Земли, следует иметь в виду, что изменение орбитальных параметров Земли и наклона ее оси вращения должно было отразиться на широтных контрастах температуры, что в свою очередь должно повлиять на характер циркуляционных процессов в атмосфере. Поэтому строгого соответствия периодов минимальной инсоляции и максимального оледенения может и не быть. К тому же на этот механизм накладывается влияние и других факторов.

Однако из всех естественных причин, вызывающих изменения климата, колебания параметров земной орбиты и как следствие инсоляция — наиболее реальные и более или менее ясно понимаемые климатообразующие факторы. На основании экстраполяции рассмотренных параметров можно сделать вывод о том, что ход естественных процессов приближает нас к новому ледниковому периоду, который может наступить через несколько тысяч лет. Сейчас Земля находится в фазе межледниковья и приближается к эпохе оледенения со средней скоростью уменьшения инсоляции порядка 0,2—0,4% за тысячу лет.

Рис. 11. Временной ход летней инсоляции за последние 500 тыс. лет

Вторая группа факторов, относящаяся к астрономическим и влияющая либо на S0, либо на внутриатмосферные механизмы, — процессы на самом Солнце. Данная группа факторов относится к проблеме, получившей в последние годы название «солнечно-земные связи в погоде и климате». И хотя эта проблема одна из старейших, она до сих пор принадлежит к числу остродискуссионных и имеет как горячих приверженцев, так и непримиримых противников. Однако противников признания влияния солнечно-атмосферных связей на погоду и климат становится все меньше, а их аргументация слабеет на фоне появления новых экспериментальных и теоретических работ, подтверждающих наличие таких связей.

На Солнце существует много процессов, характеризующих его активность. Но наибольшее внимание всегда уделялось солнечным пятнам как признаку солнечной активности, т. е. они имеют самый длительный ряд наблюдений. Средний диаметр солнечных пятен около 37 тыс. км, а наибольший — до 245 тыс. км. Средняя температура в них почти на 2000 К ниже, чем эффективная температура фотосферы. Магнитное поле солнечных пятен много выше, чем в целом для диска Солнца, а полярность лидирующего пятна в биполярной группе противоположна полярности следующего за ним пятна.

В последние годы появились научные работы, в которых делается попытка на основе магнитно-гидродинамической теории объяснить существование циклов солнечных пятен. Такая работа, в частности, выполнена А. С. Мониным. Имеются, однако, и другие идеи, связывающие цикличность в появлении солнечных пятен с аномалиями в поле гравитации, создаваемыми планетами Солнечной системы.

Ниже мы воспользуемся данными о солнечных пятнах для характеристики истории климата. Но при этом все же следует помнить, что при объяснении физических механизмов влияния солнечной активности на погоду и климат необходимо обращаться и к другим признакам активности Солнца, наблюдения за которыми организованы сравнительно недавно или даже в самые последние годы.

Рис. 12. Характеристика циклов солнечной активности, выраженная в числах Вольфа

Впервые солнечная активность по солнечным пятнам была проанализирована в 1843 г. астрономом Г. Швабе, По данным наблюдений за 1826—1843 гг. он установил 10-летний цикл в поведении солнечных пятен. Но их существование было замечено раньше. Так, в Китае было засвидетельствовано наличие больших солнечных пятен на Солнце по крайней мере в XV столетии. В то же время Г. Галилей отметил период отсутствия солнечных пятен около 1610 г. Р. Вольф ввел некоторый комбинированный индекс солнечных пятен, получивший название чисел Вольфа. Он построил временной ход чисел с 1700 по 1847 г. С 1848 г. по настоящее время этот ряд непрерывно пополняется.

Кроме того, по историческим записям и радиоуглеродному анализу срезов деревьев числа Вольфа были восстановлены примерно за последнюю тысячу лет. Оказалось, что они варьируют от 0 до 10 в годы минимума и от 50 до 100 и более в годы максимума солнечной активности (ежедневные вариации колеблются между 0 и 355 или даже больше). В среднем длина цикла пятен оказалась равной 11 годам, хотя она варьирует от 8,5 до 14 лет между соседними минимумами и от 7,3 до 17 лет между соседними максимумами. В 1784—1797 и 1843—1856 гг. длина цикла была 13 лет. Солнечным циклам дана нумерация. Так, с минимума 1755 до минимума 1766 г. был первый цикл, 20-й цикл — с 1964 по 1976 г. Сейчас наблюдается 21-й цикл солнечных пятен, который, по-видимому, является одним из наиболее активных. На рис. 12 приведены солнечные циклы с 1755 по 1978 г. Неоднородность циклов видна даже на глаз, а в деталях это обнаруживается строгими методами анализа. Кроме 11-летней цикличности, можно заметить и более длительные периоды. Так, группа 1, 2, 3 и 4-го циклов сходна с группой 17, 18, 19, 20-го циклов, что дает 180-летнюю периодичность. Группы 5, 6, 7-го и 12, 13, 14-го циклов также сходны, что дает 80-летний цикл солнечных пятен. Их наличие выявляется и более строгими методами статистического анализа.

Если принять во внимание магнитные характеристики солнечных пятен, то на основе этого признака объединяют циклы попарно, т. е. считается, что каждый нечетный цикл имеет положительную полярность, а каждый четный — отрицательную. В сумме нечетная и четная пара циклов дает 22-летний цикл солнечной активности.

Впервые 22-летний цикл, по-видимому, был введен в 1908 г. Хейгом. В последнее время эта идея была существенно развита в работах А. И. Оля и других ученых. Она стала одной из наиболее признанных методик прогноза солнечной активности, разработанной А. И. Олем. На рис. 13 показаны осредненные характеристики чисел Вольфа с 1050 г., восстановленные по радиоуглероду 14С, а также кривая солнечных циклов за период наблюдений с 1700 г. Хорошо видно, что периоду климатического оптимума в X—XIII вв. (1100—1250 гг.) соответствовал максимум чисел Вольфа, малому ледниковому периоду, который был ярко выражен в 1450—1700 гг., — минимум. Более детально в числах Вольфа выделяются минимумы Спорера и Маундера в 1460—1550 и 1645—1715 гг. Им отвечали наиболее холодные интервалы времени малого ледникового периода. Похолодание в 1812—1921 гг. также совпадает с минимумом солнечных пятен.

Рис. 13. Характеристика солнечной активности по числам Вольфа (W), восстановленным по данным радиоуглеродного анализа за последнюю 1 тыс. лет.

1 — наиболее теплые и холодные периоды; 2 — числа Вольфа

Однако есть и некоторые отклонения. Так, в 1600 г. отмечается небольшой максимум солнечных пятен. Выше говорилось, что в ряде мест Европы в то время был холодный климат, который соответствовал одному из максимумов наступления альпийских ледников. По-видимому, эта часть рисунка нуждается в уточнении, поскольку и по наблюдениям Г. Галилея около 1610 г. солнечные пятна отсутствуют. Следует заметить, что наступление и отступление альпийских ледников несколько сдвинуты относительно фаз минимума и максимума солнечных пятен. Так, максимум наступления альпийских ледников падает на 1760—1790 гг., а в горах Кебнекайсе в Северной Швеции на 1780 г. Норвежские и исландские ледники достигли максимального развития в 1740—1750 гг. Максимум в 1850—1860 гг. был отмечен в Исландии, Норвегии, Северной и Южной Америке.

Это лишний раз свидетельствует о сложности и многообразии действующих факторов, которые накладывают свой отпечаток на климат. Объяснять все климатические изменения одной солнечной активностью нельзя, точно так же, как нельзя и отвергать ее. Однако в укрупненных показателях связь колебаний солнечных пятен в последнем тысячелетии с колебаниями климата прослеживается, и это не позволяет легко отвергнуть связь изменений солнечной активности с изменениями климата.

Для более короткопериодических колебаний следует обратиться к многочисленным поискам связей изменения осадков, температуры, давления, ветра, повторяемости засух и других явлений с более короткими циклами солнечной активности — 11, 22, 80-летним и др. Таких исследований было выполнено много. Иногда эти связи достаточно хорошо характеризовали 11-летний цикл, иногда на передний план выступал 22-летний цикл. В одних районах они были положительными, в других — отрицательными. Отмечались случаи, когда после периода хорошей корреляции индексов солнечной активности (чисел Вольфа или индексов К р и А р ) с теми или иными характеристиками климата наступали периоды резкого нарушения связей.

Все это породило закономерную неуверенность в таких связях и даже полное отрицание их. Для скептицизма были основания, по крайней мере в силу двух причин. Первая заключается в том, что в ряде случаев вслепую искались коэффициенты корреляции между числами Вольфа и любыми характеристиками не только погоды и климата, но и совершенно случайных явлений. Вторая причина объясняет до некоторой степени первую и связана с отсутствием в прошлом серьезных исследований по изучению физических механизмов влияния солнечной активности на погоду и климат. Без знания таких механизмов или хотя бы научно аргументированных гипотез их существования поиски статистических связей вслепую не могут дать существенного сдвига в понимании проблемы. В настоящее время в этом направлении сделано много. Но прежде чем перейти к этому вопросу, рассмотрим вкратце связи между солнечной активностью и климатом.

На основе анализа индексов, характеризующих возмущающий потенциал гравитационного взаимодействия таких планет, как Земля, Меркурий, Венера, Марс, Луна, Сатурн, Юпитер, Нептун, установлены периодичности, которые близки к периодам солнечной активности. Так, периоды 5,5; 10,4; 11,1; 11,8; 89,5; 179,2 лет соответствуют названным выше циклам солнечной активности. Следовательно, в основе физической природы солнечной активности (хотя солнечные пятна и числа Вольфа далеко не полностью характеризуют солнечную активность), как и в основе колебаний параметров земной орбиты, лежит возмущающее влияние поля гравитации вследствие взаимного расположения планет Солнечной системы. Правда, эта точка зрения иногда и оспаривается в пользу магнитно-гидродинамических процессов внутри Солнца.

Для глобальной приземной температуры воздуха ее корреляция с 11-летним циклом солнечных пятен меняется от отрицательной к положительной от 1958—1963 к 1974—1975 гг. Наблюдалась положительная корреляция полезной потенциальной энергии северного полушария с 11-летним циклом солнечной активности за 1880—1972 гг. Она несколько ухудшалась в 30—40-е годы и в начале 70-х годов.

В Центральной Англии в июле температура у поверхности была в фазе с 22-летним солнечным циклом с 1750 по 1830 г. и с 1860 по 1880 г. После 1880 г. связь оказалась лучше с 11-летним циклом. Периоды нарушений были между 1830—1860 и после 1880 г.

Температуры в тропиках имели отрицательную корреляцию с 11-летним циклом до 1920 г. и положительную до 1950 г. Связь нарушилась между 1920—1925 гг.

В Аделаиде (Австралия) наблюдалась отрицательная корреляция с 22-летним циклом до 1922 г., затем нарушилась. Уровень воды в озере Виктория, являющийся хорошим индикатором осадков, имел положительную корреляцию с 11-летним циклом с 1880 по 1930 г. Затем связь нарушилась, а после 1950 г. вновь восстановилась, но уже как отрицательная. За 1888—1973 гг. (кроме 1923—1943 гг.) была установлена хорошая корреляция между западновосточным смещением центра Исландского минимума и 22-летним циклом солнечной активности.

Таких примеров немало. Они могут быть дополнены связью солнечной активности с косвенными характеристиками климата и климатическими аномалиями. Так, для ряда пунктов была установлена хорошая корреляция чисел Вольфа с числом гроз. В 1888—1924 гг. для Сибири коэффициент корреляции был 0,88. Для других районов мира он в основном не превышал 0,3—0,4.

В последние годы установлена достаточно надежная корреляция содержания озона с солнечной активностью. Она имеет серьезное физическое обоснование. В настоящее время трудно установить надежность такой связи за длительный период из-за ограниченного времени наблюдений за озоном. Однако установлено, что в период солнечных вспышек резко меняется концентрация озона.

В Советском Союзе Т. В. Покровской, В. А. Дьяковым и другими исследователями установлена связь вероятности появления засух с фазами солнечной активности. Для европейской территории СССР, например, и Западной Сибири эти связи находятся в противофазе.

Имеющиеся фактические данные по проблеме солнечной активности могут свидетельствовать, по крайней мере, о следующем. Связь между климатическими явлениями и 11 и 22-летним циклами солнечной активности существует. Однако она не однозначна в силу большого количества факторов, влияющих на климат и действующих одновременно.

Установленные связи могут иметь различный знак в различных регионах и в различные периоды времени. В значительной мере это зависит от того, на фоне каких естественных процессов происходит воздействие солнечной активности.

Природа неоднозначности связей, их изменений во времени и пространстве не может быть понята и использована для объяснения изменений климата в прошлом, а тем более для прогноза будущего климата, пока не будут вскрыты физические механизмы связи солнечной активности с погодой и климатом.

Проблема выяснения физических механизмов, объясняющих связь между процессами на Солнце и изменениями погоды и климата, была поставлена в ряд физических проблем совсем недавно, менее 10 лет назад. Рассмотрим основные идеи, обосновывающие те или иные физические механизмы, и их аргументацию.

Солнечная активность, помимо солнечных пятен, проявляется в широком спектре колебаний электромагнитного излучения, начиная от жесткого ультрафиолетового, видимого, инфракрасного, радиоизлучения и кончая корпускулярным излучением, магнитными бурями и др. Некоторые из этих характеристик солнечной активности связаны с солнечными пятнами.

Перечислим главные физические механизмы солнечно-атмосферных связей. Прежде всего — это изменения интегральной солнечной постоянной и излучения Солнца в узких спектральных интервалах ультрафиолетового и видимого излучения Солнца, на которые приходится максимум излучаемой солнечной энергии.

В различные периоды определения солнечная постоянная колебалась от 1,75 до 2,03 км/см2·мин. В последние годы Национальной администрацией США по аэронавтике и космическим исследованиям (НАСА) была предпринята серия попыток измерить солнечную постоянную с высотных самолетов (потолок ~12 км), баллонов (~27—35 км), ракет (~82 км), космических кораблей Маринер-6 и Маринер-7 за пределами земной атмосферы. В результате величина солнечной постоянной для всех инженерных и в первую очередь космических расчетов принята равной 1,940±0,03 кал/см2·мин (1356±20 Вт/м2). Величина неопределенности, таким образом, составляет около 1,5%, значит, мы не можем утверждать, что изменений интегральной солнечной постоянной не происходит.

В самые последние годы измерения солнечной постоянной проводились на спутниках серии Маринер и Нимбус. В 1969 г. во время полета к Марсу спутника Маринер-6 измерялась интегральная солнечная постоянная. Ее колебания были порядка 0,1% и находились на пределе точности измерений. В 1975 г. на спутнике Нимбус-6, в 1978 г. на Нимбус-7 эти измерения были выполнены с большей точностью. Они показали наличие колебаний солнечной постоянной с амплитудой порядка 0,15% (апрель 1980 г.). Периодичность их — от нескольких дней до нескольких недель и более. Была установлена связь колебаний солнечной постоянной (0,1—0,2%) с числом солнечных пятен по ежедневным данным. Хотя эти величины малы, но для длительных климатических изменений их следует принимать в расчет.

Более ранние измерения К. Я. Кондратьева и Г. А. Никольского позволили установить зависимость (она оказалась нелинейной) между изменениями солнечной постоянной и числами Вольфа в 11-летнем цикле солнечной активности. Интегральная солнечная постоянная может и не меняться на большом удалении от Земли и тем более вблизи Солнца. Однако вследствие других физических механизмов солнечная активность может влиять на ионизацию верхних слоев атмосферы и образование окислов азота, которые, с одной стороны, воздействуют на фотохимию озона, а с другой — непосредственно меняют характер поглощения ультрафиолетовой радиации. В результате меняется не астрономическая, а метеорологическая солнечная постоянная. Но причина этих изменений все же — солнечная активность.

К настоящему времени в США проведены эксперименты по определению со спутников спектральных характеристик солнечной постоянной практически во всех интервалах солнечного излучения за пределами атмосферы. В спектральных интервалах с центром 0,12; 0,18 и 0,26 мкм с помощью спутников обнаружены вариации в интенсивности солнечного излучения. Амплитуды их составили соответственно 7; 37,6; 0,9 %.

Таким образом, есть основания говорить о возможных изменениях интегральной и спектральной характеристик солнечной постоянной. Влияние изменения интегральной солнечной постоянной может проявить себя непосредственно. Подобно тому как изменение альбедо нашей планеты на 1—2% или аналогичное изменение параметров земной орбиты непосредственно меняют инсоляцию, а следовательно, и климат, изменение солнечного излучения может вызвать подобный же эффект.

Один из признаков солнечной активности — солнечные вспышки, которые обычно происходят внутри района, окруженного большой биполярной группой солнечных пятен, и продолжаются от нескольких минут до нескольких часов. Их повторяемость имеет положительную корреляцию с 11-летним циклом солнечной активности. Максимум повторяемости вспышек совпадает с максимумом солнечных пятен, вторичный максимум вспышек отмечается через несколько лет после главного максимума солнечных пятен. Космические лучи и ультрафиолетовое излучение от вспышек достигают Земли примерно за 8 мин. и производят интенсивную ионизацию верхней атмосферы, начиная со слоя D и ниже. Этот эффект приводит к образованию окислов N, меняющих спектральное поглощение солнечной радиации атмосферы и метеорологическую солнечную постоянную. Проявляется этот эффект регионально.

Кроме того, протонные вспышки на Солнце порождают корпускулярные потоки, которые проникают в верхнюю атмосферу в зоне геомагнитных полюсов. Эти частицы, помимо ионизации верхних слоев, проникают вплоть до уровня 10 мб и ниже и поглощаются атмосферой. В связи с этим происходит дополнительное нагревание верхней атмосферы в зоне полярных шапок, ее «выпучивание» и отток массы, что, по мнению некоторых ученых, приводит к углублению Исландского минимума и усилению интенсивности западно-восточного переноса. В частности, такой точки зрения придерживается известный чехословацкий геофизик В. Буха. Подобный же эффект производят космические лучи галактического происхождения. Их интенсивность также зависит от 11-летнего цикла и более длительных солнечных циклов, от высоты, магнитной широты и изменений магнитной структуры Солнца, т. е. от секторной структуры магнитного поля Солнца.

Вариации изменения интенсивности космических лучей исследованы достаточно хорошо в 18, 19 и 20-м 11-летних циклах примерно с 1952 по 1972 г. Так, их интенсивность в период минимума солнечных пятен в 1954 г. была на 20% ниже, чем в период максимума в 1958 г. Максимум ионизации атмосферы в результате действия космических лучей приходится на высоты 12—20 км.

Поскольку активность Солнца проявляется и в изменениях магнитного поля, в последнее время введено несколько индексов, характеризующих магнитную активность Солнца, среди них наиболее распространенные — Кр, Ар, С, Ср и др.

Мы упомянули о влиянии солнечной активности на атмосферу не непосредственно, а через озон. Поясним кратко этот механизм. Озон — бесцветный газ с характерным запахом, который образуется в стратосфере при воздействии на молекулярный кислород ультрафиолетовой радиации Солнца. Двухатомная молекула O2 расщепляется на атомарный кислород, который затем вступает в реакцию с другими молекулами O2. В результате образуется трехатомное соединение кислорода O3 — озон.

Суммарное содержание озона невелико, не более 0,5% массы атмосферы. Максимум концентрации озона по объему находится на высоте порядка 34 км, максимальная плотность — на высоте 25 км. Еще в конце XIX в. высказывалось предположение, что наблюдаемый для волн короче 0,3 мкм «обрыв» солнечного излучения, приходящего к Земле, обусловлен поглощением ультрафиолетовой радиации озоном. В начале XX в. гипотеза была надежно обоснована.

По этой причине спектральные изменения солнечной активности в полосах поглощения озона даже при практической неизменности солнечной постоянной могут влиять на его фотохимию. Уже отмечалось, что в интервале 0,17—0,21 мкм зарегистрированы случаи изменения интенсивности солнечного излучения, связанные с солнечной активностью. Даже если допустить, что интенсивность солнечного излучения в этом узком интервале изменится на 100%, то интегральная солнечная постоянная — всего лишь на 0,01%. Однако изменения излучения в этом интервале вызовут колебания концентрации озона, что заметно изменит тепловой режим стратосферы (порядка Градусов и десятков градусов) и незначительно — температуру вблизи поверхности (десятые доли градусов и градус).

Колебания концентрации озона влияют на биологическую систему человека, особенно кожу, которая весьма чувствительна к радиации с длинами волн порядка 0,3 мкм. Избыток радиации вызывает старение кожи, ожоги. Расчеты показывают, что среднее сокращение озона на 5% приводит к увеличению ультрафиолетовой радиации в области 0,3 мкм на 5—10%. На климат это влияет мало, но биологический эффект велик и еще не совсем оценен.

Для климата важны и другие малые примеси, образование которых связано с солнечной активностью. Наша атмосфера в основном состоит из N и O2, при обычных условиях не соединяющихся. Но под действием ионизации вследствие солнечной активности N с O2 соединяется. В результате происходят следующие фотохимические реакции:

NO + O3 → NO2 + O2,

NO2 + O → NO + O2,

NO2 + hv (< 0,4 мкм) → NO + О.

Таким образом, непрерывно разрушаются как сам озон, так и атомарный кислород.

Однако окислы N сами в состоянии поглощать ультрафиолетовую солнечную радиацию. Потому и уменьшается метеорологическая солнечная постоянная. Предполагается, что увеличение повторяемости космических лучей солнечного и галактического происхождения, связанное с солнечной активностью, может влиять на климат более кардинально, чем только через озонный слой.

Остановимся еще на одном механизме влияния солнечной активности на погоду и климат. В последнее время было установлено, что высокоэнергичные солнечные корпускулярные потоки могут проникать до уровня 300 мб и производить ионизацию. Образующиеся в результате ионы становятся ядрами кристаллизации.

За счет разности упругости насыщения водяного пара надо льдом и водой на этих ядрах сублимируется водяной пар из окружающего воздуха и появляются облака типа перистых. Подобный механизм был промоделирован А. А. Дмитриевым в специальных камерах. Обработав большое количество данных, он показал, что в период солнечной активности действительно чаще наблюдаются перистые облака. Всплеск рентгеновского излучения на Солнце вызывает увеличение облачности в обоих полушариях на 0,25—0,5 балла. Это может привести к уменьшению радиационного баланса в среднем на 1—2%. В отдельных районах, в частности в полярных, после сильных вспышек рентгеновских лучей облачность возрастает на 2—3 балла, меняя радиационный баланс на 10—20% (примерно на 12 Вт/м2). Температура при этом снижается от 1,1° в умеренных широтах до 3°С в Полярном бассейне.

Выполненные автором данной работы и его коллегами численные эксперименты с простейшими климатическими моделями и более полными моделями общей циркуляции атмосферы показали, что климатический эффект от влияния перистой облачности весьма заметен.

Примеры показывают, что процессы на Солнце могут влиять на погоду и климат как непосредственно, так и косвенно. И здесь астрономические факты тесно переплетаются с возбуждением солнечной активностью внутриатмосферных процессов.

В 1979 г. в США были опубликованы данные о детальном изучении процессов на Солнце и солнечной активности американскими космонавтами с 14 мая 1973 г. по 8 февраля 1974 г. на космическом корабле Скайлеб. Эти исследования проводились с помощью различных телескопов в интервале длин волн от 2 до 7000 А в период минимума солнечной активности. Специальное оборудование позволило изучать процессы в солнечной короне, хромосфере, фотосфере и в переходном слое между хромосферой и короной.

Согласно современным представлениям, температура поверхности фотосферы достигает порядка 6050 К, повышаясь к центру Солнца до 15 млн. К. Температура в хромосфере, толщина которой порядка 2 тыс. км, сначала несколько падает в нижнем слое до 4300 К, а затем растет. В переходном слое толщиной несколько сот километров температура резко растет, достигая в короне нескольких миллионов градусов. Во время вспышек солнечной активности высота хромосферы может подниматься на 15—16 тыс. км в сторону короны.

Проведенные наблюдения показали, что даже в период минимума солнечных пятен в 11-летнем цикле было зарегистрировано очень много проявлений солнечной активности, особенно в конце мая-июне, в августе-сентябре, ноябре-декабре 1973 г. и январе 1974 г. В атмосфере Солнца (в хромосфере и короне) были зарегистрированы активные зоны, размеры которых сопоставимы с площадью поверхности Земли. Температура в этих зонах на несколько миллионов градусов выше, чем в окружающих районах.

Очень сильно менялось магнитное поле. Достаточно, например, сравнить: магнитное поле Земли у полюса составляет 0,7 Гс, а вблизи экватора 0,3 Гс, в среднем для Солнца от 1 Гс в зоне полюсов до 20—25 и даже 200 Гс в хромосфере. Магнитное поле солнечных пятен, по размерам соизмеримых с Землей, — 3 тыс. Гс. Со Скайлеба были зарегистрированы исключительно интенсивные процессы на Солнце во всех участках исследуемого спектра.

Геофизические факторы изменения климата

Здесь речь пойдет о факторах, связанных со свойствами самой планеты, т. е. размерах, массе, строении, процессах в ее недрах, свойствах поверхности, скорости вращения вокруг оси, гравитационном и магнитном полях, внутренних источниках тепла, составе атмосферы в процессе ее эволюции.

Масса — главная характеристика планеты. Массой и размерами прежде всего определяется гравитационное поле. Именно оно характеризует способность планеты удерживать газовую оболочку и в некоторой мере влиять на газовый состав атмосферы. Чем больше масса планеты, тем легче ей удерживать газовую оболочку. Чем меньше масса планеты, тем труднее удержать атмосферу, особенно легкие газы. Так, например, Земля и Луна находятся примерно на одном расстоянии от Солнца, но на Луне нет атмосферы, а на Земле есть.

На гравитационное поле также воздействует угловая скорость вращения Земли, которая создает центробежные силы и несколько уменьшает гравитационное поле. Эта поправка зависит от широты. На полюсе она равна нулю, у экватора достигает максимума порядка 0,35%. В связи с этим ускорение силы тяжести равно 9,83 см/с2 у полюсов и 9,78 см/с2 у экватора.

Если бы Земля имела большую массу, то ее атмосфера (при той же массе) была бы более тонкая и более плотная, что существенно отразилось бы на характере протекающих процессов и климате.

Угловая скорость вращения Земли оказывает решающее влияние на циркуляцию атмосферы и океана. Благодаря неравномерному нагреву экваториальных и полярных районов происходит расширение и поднятие атмосферы в низких широтах. За счет этого создается перепад давления и возникает меридиональная циркуляция, направленная к полюсам. Как только начинается движение, отклоняющая сила вращения Земли отклоняет поток вправо в северном и влево в южном полушариях. В результате устанавливается преобладающая зональная циркуляция атмосферы, направленная с запада на восток. Этим в основном и определяется зональность климата, скорость распределения длинных и ультрадлинных волн, формирование струйных течений с инерционно-сдвиговыми (разрывными) волнами, пассатная циркуляция, циркуляция Мирового океана и др.

Расчеты показывают, что в далеком прошлом скорость вращения Земли была больше, а зональность климата ярче выражена, чем сейчас. Зафиксированы и более короткопериодные изменения скорости вращения Земли с периодами в несколько месяцев. Одни ученые объясняют это влиянием циркуляции атмосферы, другие относят за счет внешних сил.

Рост скорости вращения Земли должен увеличивать зональность климата, т. е. контрасты температуры между высокими и низкими широтами. Однако при этом усиливается интенсивность и волновых процессов, которые способствуют выравниванию междуширотных контрастов. Эффект выравнивания междуширотных контрастов на Земле, где имеются океаны, и, например, на Марсе, где подстилающая поверхность практически однородна, не одинаков. В результате зональность циркуляции на Марсе выражена более четко, чем на Земле.

Наличие континентов и океанов на Земле, обладающих различными тепловыми свойствами, приводит к резким различиям климата вдоль одной и той же широтной зоны, чего не было бы при отсутствии океанов.

Если осреднить температуры для каждой широты и месяца, а затем построить карты, на которых нанесены изоаномалы температуры воздуха, т. е. отклонения средней температуры данного месяца в данной точке от средней температуры этого месяца на соответствующей широте, картина получается весьма пестрая. Такой метод анализа впервые был предложен и проведен академиком В. В. Шулейкиным. Так, для января в районе Северной Атлантики будет зафиксирована изоаномала 24°, а в районе Верхоянска —20° С. Над Тихим океаном проходит изоаномала 12°, а над Северной Америкой —14° С. Это означает, что средние температуры января на одной и той же широте в Северной Атлантике и Верхоянске различаются на 44° С. Такие контрасты определяют существенно различный климат морских акваторий и континентов, пограничных зон и др. Они накладывают отпечаток и на общую циркуляцию атмосферы, в частности определяют муссонную. В результате если бы на Марсе, например, увеличение скорости вращения за счет каких-то внешних причин привело бы к увеличению интенсивности зональной циркуляции, ослаблению междуширотного обмена и четко выраженной междуширотной контрастности климата, то на Земле при наличии океанов картина была бы совершенно иная. Увеличение зональности привело бы к потеплению зимой климата у западных побережий континентов и похолоданию его у восточных, летом эффект был бы обратный.

Таким образом, вращение Земли и характер подстилающей поверхности относятся к числу важнейших геофизических климатообразующих факторов.

Внутреннее, или геотермальное, тепло Земли является следствием того, что температура в земной толще возрастает со средней скоростью примерно 30° С/км. Теплообмен в недрах Земли осуществляется в основном на молекулярном уровне при среднем коэффициенте теплопроводности 0,005 кал/см °С. В результате от Земли в океан или атмосферу поступает поток тепла, который составляет около 10-4 кал/мин, или 6·10-2 Вт/м2. В то же время турбулентные потоки тепла над океаном на 3—3,5 порядка больше. Даже над ледяной поверхностью турбулентные потоки тепла в 2 раза больше этой величины. Если же сопоставить эти потоки с горизонтальными потоками тепла в системе атмосферной и океанической циркуляций, достигающих соответственно 70—100 и 5,3 Вт/м2, то можно заключить, что потоки геотермального тепла оказывают пренебрежимо малое влияние на глобальный климат. Для Земли в целом роль этого фактора могла, по-видимому, быть заметной в историческом прошлом и должна приниматься во внимание при оценке длительных в геологическом масштабе времени изменений климата. Роль магнитного поля Земли в формировании климата пока еще недостаточно исследована, тем не менее некоторые аспекты проблемы заслуживают внимания.

В работах советского геофизика Н. Д. Медведева, чехословацкого геофизика В. Буха и др. показано, что магнитные и геомагнитные полюса смещаются. В конце последнего ледникового периода, 12—15 тыс. лет назад, серверный геомагнитный полюс располагался на востоке Северного Ледовитого океана, сейчас находится на северо-западе Гренландии (как считает Н. Д. Медведев, происходит перемещение в сторону экватора и южного магнитного полюса). Около 200 г. до н. э. полюс находился значительно ближе к Европе, чем на рубеже эпох и позже, около 300 г. н. э., когда он передвинулся на север Аляски. Затем он снова приблизился к Европе (между 600 и 1000 г. н. э.). Около 1600 г. он передвинулся в Баренцево море, а между 1650 и 1850 гг. удалился к Гренландии.

Некоторые гипотезы указывают на то, что положение геомагнитных полюсов регулирует механизмы влияния солнечной активности на атмосферу и активность постоянных центров действия атмосферы, в частности Исландского минимума. Так, в период солнечной активности солнечные корпускулы более интенсивно вторгаются в область геомагнитных полюсов вдоль силовых линий. Их кинетическая энергия трансформируется в тепловую энергию, что приводит к нагреванию верхней атмосферы. Кроме того, нагреву верхней атмосферы способствует генерация в авраальном овале (зона полярных сияний) над геомагнитным полюсом электрических вихревых токов, что вызывает дополнительный нагрев атмосферы на высотах 20—30 км и выше в пределах геомагнитного полюса. В результате эти слои разогреваются, происходит подъем атмосферы, а затем отток воздуха и углубление располагающегося в этом районе Исландского минимума. Далее вступают в действие внутриатмосферные циркуляционные факторы, а именно: увеличение интенсивности циклонической деятельности и как следствие потепление в Европе.

В соответствии с подобной концепцией в те периоды, когда геомагнитный полюс был ближе к Европе, климат ее, особенно в холодные периоды, был теплее за счет поступления на континент морских воздушных масс. В то время, когда полюс был в восточной части Северного Ледовитого океана, на Европу двигались холодные арктические воздушные массы.

При оценке совокупного воздействия геофизических факторов на климат историю Земли следует рассматривать как историю одной из планет Солнечной системы. Для понимания длительной эволюции климата Земли важно изучить источники внутренней энергии Земли и вулканизм. К главным источникам тепла, по данным А. С. Монина, следует относить потенциальную энергию планеты, которая высвобождается в результате увеличения концентрации массы планеты к центру тяжести, и энергию расхода долгоживущих изотопов U, Th и K. За всю историю Земли эти источники выделили соответственно 1,6·1038 и 0,9·1038 эрг тепла. Потери энергии за счет теплоотдачи составляют около 0,5·1038 эрг (1028 эрг/год). Таким образом, внутри планеты накопилось порядка 2·1038 эрг тепла, которое шло на разогрев и частичное плавление ее недр. В глубинах Земли, в ее мантии происходят в связи с этим сложные конвективные процессы, следствием которых является вулканическая деятельность и так называемый дрейф континентов.

Если нанести на карту положение всех вулканов, то они удивительно кучно располагаются в определенных поясах — подвижных зонах, разделяющих литосферные плиты. Последние практически не сейсмичны. Основная же масса действующих вулканов находится в подвижных зонах: Евроазиатской, Индо-Австралийской, Тихоокеанской, Американской, Антарктической и Африканской.

В геологическом прошлом положение литосферных плит, а следовательно, океанов и материков существенно отличалось от нынешнего. По-видимому, 15—20 млн. лет назад континенты расположились так, как теперь. С движением континентов и вулканической деятельностью главным образом связана эволюция земной коры, океана, атмосферы и в целом климата нашей планеты.

За всю историю Земли извержения дали около (2,85÷4,7)·1025 г вулканических продуктов (что соответствует массе земной коры толщиной порядка 33 км). В них содержалось около 2,5·1023 г газов, что примерно в 50 раз больше массы современной атмосферы и в 2 раза — массы океана. Около 70—80% этого количества, т. е. около 1,8·1029 г, составляет водяной пар. Остальные газы — H2S, SO2, HCl, HF, HBr, Н, Ar и др. Большая часть образовавшейся вследствие извержения атмосферы конденсировалась, сформировав в конце концов массу гидросферы — океан. Масса океана в его современных границах составляет 1,37·1023 г. Таким образом, атмосфера и океан с самого начала были продуктом вулканической деятельности.

В дальнейшем в процессе сложной геохимической эволюции из азотосодержащих компонентов и воды под действием солнечной радиации образовалась нынешняя азотно-кислородная атмосфера, включающая, кроме того, малые примеси в виде углекислого газа, водяного пара, озона и других компонентов, определяющих тепловой режим атмосферы. Эволюция атмосферы и океана продолжается и поныне. В этой связи вулканизм и теперь является одним из решающих геофизических факторов формирования климата.

В настоящее время высказывается мнение, что перераспределение массы атмосферы вследствие ее общей циркуляции может само способствовать вулканизму. Если области высокого и низкого давления расположатся так, что их граница придется на подвижные зоны, произойдет благоприятное для сейсмичности перераспределение массы атмосферы. Перепаду давления в 20 мб, что вполне реально, только в двух районах площадью по 107 км2 будет соответствовать перепад массы атмосферы в 2·1015 т, что создаст значительные дополнительные силы напряжения в земной коре.

Вулканическая деятельность способствует поступлению в атмосферу не только газовых компонентов, но и аэрозоля, который существенно влияет на условия прохождения и поглощения ультрафиолетовой и инфракрасной радиации, а следовательно, и на климат.

Совокупное воздействие астрономических и геофизических факторов стимулирует внутриатмосферные процессы и в первую очередь циркуляционные механизмы, к анализу которых мы перейдем ниже. Но прежде заглянем в ближайшее будущее.

По-видимому, на климат в обозримом историческом прошлом главным образом влияли аэрозоль и малые газовые компоненты, включая CO2, их воздействие будет решающим и в будущем.

В настоящее время годовое поступление в атмосферу аэрозоля достигло уже порядка 2 млн. т, из которых более половины приходится на естественный аэрозоль, в основном вулканического происхождения. Аэрозоль обладает двумя главными климатическими эффектами. Прежде всего он поглощает солнечную радиацию, нагревая воздух на высотах, и уменьшает поступление солнечной радиации к поверхности Земли. Кроме того, мелкодисперсный аэрозоль рассеивает коротковолновую солнечную радиацию, что равносильно увеличению отражательной способности атмосферы, и способствует ее охлаждению. По этой причине сказать однозначно, что аэрозоль приводит к потеплению или похолоданию климата, нельзя. Все зависит от свойств аэрозоля.

Связь уменьшения солнечной радиации с вулканической деятельностью была установлена давно. Так, например, в Павловске, вблизи Ленинграда, в 1912—1913 гг. коэффициент прозрачности атмосферы упал с 0,74—0,75 до 0,57—0,68. Это было связано с извержением вулкана Катмай на Аляске в 1912 г. Такая же картина была зарегистрирована при извержении вулкана Агунг в 1963 г. и др.

Ряд ученых влиянием вулканического аэрозоля объясняют похолодания климата и даже целых ледниковых эпох, например в четвертичном периоде. Английский климатолог Лэмб построил ход индекса вулканической активности с 1500 г. по наше время. В XV—XVI и в начале XIX в., т. е. в период малого ледникового периода, согласно этому индексу действительно наблюдалась повышенная вулканическая деятельность.

С 1912 до начала 40-х годов сильных вулканических извержений не происходило, и атмосфера в это время была более прозрачной. В 1900—1940 гг., т. е. в период роста температуры, увеличивалась в среднем и прямая солнечная радиация. Ее отклонение от средних значений достигло к началу 40-х годов около 2%. Одновременно с падением температуры уменьшилась и прямая солнечная радиация. Следовательно, можно считать, что при потеплении атмосфера была более прозрачной, а количество доходившей до Земли радиации больше. Однако это еще не доказательство того, что потепление климата было вызвано прозрачностью атмосферы.

В попытке объяснить климатический тренд нынешнего столетия только вулканической деятельностью мы сталкиваемся с противоречием. Так, с 1883 по 1912 г. наблюдалась серия вулканических извержений. После каждого из них в течение нескольких месяцев и даже одного-двух лет понижался уровень приходящей солнечной радиации. В ряде случаев изменялась температура. Средняя температура в конце XIX — начале XX в. была низкой. Однако именно в это время, в период вулканической деятельности, а не после него, началось повышение температуры, достигшее максимума в 30—40-е годы. Наступившее вслед за этим похолодание климата отмечено задолго до очередных извержений в конце 40-х — начале 50-х годов, бывших к тому же слабыми. После извержения вулкана Агунг (1963 г.) в конце 60-х годов произошло не похолодание, а некоторое потепление климата.

Признавая, таким образом, исключительно важную роль вулканического аэрозоля в формировании климата, тем не менее объяснять изменения климата в прошлом лишь влиянием этого фактора было бы неверно.

Следующий климатообразующий фактор — естественный цикл CO2 и некоторых малых компонентов, обладающих тепличным эффектом (водяной пар, хлорные соединения и др.). В настоящее время в атмосфере Земли содержится 0,033% CO2, что соответствует примерно 2350—2570 млрд. т, а в океане в 50 раз больше. Между атмосферой и океаном, атмосферой и биосферой непрерывно происходит обмен CO2. В современную эпоху на фотосинтез растений расходуется из атмосферы около 100 млрд. т CO2 в год и столько же примерно его выделяется в атмосферу в процессе дыхания живых организмов. Поступление CO2 из недр Земли за счет вулканизма составляет, по-видимому, в среднем немногим более 0,1 млрд. т/год, что на 1,5—2 порядка меньше антропогенного поступления CO2 в атмосферу. В самой литосфере содержится около 2·108 млрд. т углерода, основная часть которого связана в карбонатных породах.

Скорость обмена CO2 в естественном цикле составляет в системе атмосфера—земная биосфера около 20 лет, а в системе земная биосфера—атмосфера около 20—40 лет. Соответственно в системе атмосфера—океан и океан-атмосфера полный период обмена около 5 лет.

Характерной особенностью обмена CO2 между океаном и атмосферой является зависимость этого обмена от температуры воды. В результате в высоких широтах поток CO2 направлен из атмосферы в океан, а в низких — из океана в атмосферу. По различным оценкам изменение температуры в деятельном слое океана толщиной 50 м на 1°С вызывает изменение концентрации CO2 в атмосфере на 0,4% или даже больше.

В истории Земли были периоды, когда содержание CO2 было существенно больше, чем теперь. Так, по некоторым данным, около 250 млн. лет назад концентрация CO2 составляла 7,5%, в фанерозое (570 млн. лет назад) — не более 0,3%. Предполагают, что около 1 млн. лет назад в отдельный период концентрация CO2 была в 2 раза выше современной. Что касается нынешней эпохи, то большинство исследователей сходятся в том, что сейчас содержание CO2 в атмосфере невелико.

Такова в общих чертах роль геофизических факторов естественного происхождения в формировании климата.

Циркуляционные факторы изменения климата

В этом разделе речь пойдет о внутриатмосферных факторах, регулирующих климатический режим и его изменчивость через общую циркуляцию атмосферы. Результатом взаимодействия внутриатмосферных факторов и внешних климатообразующих сил является формирование общей циркуляции атмосферы, которая в разные климатические эпохи менялась.

При анализе уравнения баланса термодинамической энергии мы отмечали, что циркуляционный механизм (Eцирк) характеризует перераспределение энергии на сфере как в горизонтальной плоскости, так и по вертикали. Этот механизм может вызвать весьма существенные климатические аномалии определенного вида в одних районах и совершенно иные — в других. При этом суммарная для сферы термодинамическая энергия может и не меняться.

Обратимся теперь к некоторым фактическим данным, иллюстрирующим роль циркуляционных факторов в изменении климата. Как уже упоминалось, зима 1657/58 г. была одной из самых холодных в районе Швеция—Дания. Средняя температура составляла около —1°С, хотя в обычные годы она была на 4° выше. Холодные зимы в этом регионе наблюдались в 1739/40, 1762/63, 1783/84, 1788/89, 1794/95, 1798/99, 1822/23, 1829/30, 1837/38, 1890/91, 1928/29 и 1941/42 гг. Часть зим приходится на малый ледниковый период, две последние же — на период потепления климата. Аномально холодная зима 1941/42 г. отмечалась в период максимума потепления климата в северном полушарии. И таких примеров, когда в отдельных регионах при общем потеплении имели место экстремально холодные условия, а при похолодании — теплые, можно привести немало. Анализ восстановленных температур по данным о кольцах деревьев в Калифорнии указывает на общее потепление климата в конце малого ледникового периода, между серединой XVII и началом XX в.

Довольно детально циркуляционные факторы климата прошлого были исследованы Лэмбом. Он подчеркивает, что для Англии за последние 290 лет квазипериодические процессы с частотой 20—25 и 45—55 лет играют существенную роль в изменении климата. Он показал, что циркуляционные условия аномальных климатических периодов, как правило, различались.

Анализ барико-циркуляционного режима в Европе показывает, что самые мягкие зимы соответствуют периоду западных и юго-западных ветров (1920—1929 гг.), теплые летние сезоны характеризуются хорошо выраженными антициклоническими типами циркуляции над Западной и Центральной Европой (1940—1949, 1976 гг.).

Десятилетия с более холодными зимами соответствуют периодам с относительно слабой циркуляцией атмосферы. Холодные летние периоды (1690—1699 и 1840—1849 гг.) также указывают на роль циркуляционных факторов в формировании подобного климатического режима. В эти периоды были смещены к югу области высокого давления и отмечалось господство ветров с северной составляющей. В конце XVIII — начале XX в. среднее положение центра Исландского минимума сместилось в северном направлении на 1,5—3° широты, обеспечив тем самым преобладание таких циркуляционных условий, которые способствуют потеплению климата в Арктике;

В периоды интенсивной атмосферной циркуляции, захватывающей Арктику, уменьшается площадь паковых льдов, льды взламываются и выносятся в соседние районы. При спокойной погоде, особенно в центре Арктики, происходит рост и накопление льда.

Частые восточные и северо-восточные ветры при наличии антициклонического режима циркуляции в Арктике приводят к формированию холодных климатических условий в Европе. Суровые зимы с господствующими восточными ветрами отмечались в 1560—1569, 1690—1699, 1820—1829, 1890—1899 гг.

В период 1930—1939 и 1940—1949 гг. над северной частью Европы преобладали антициклоны. В результате благодаря господствующим южным ветрам в западной Арктике образовались обширные пространства воды, свободной ото льда.

Имеются данные, что примерно с середины XIX в. до 1900-х годов средняя интенсивность западных ветров в южном полушарии, а также интенсивность западной циркуляции в северном полушарии возрастали. В этот период отмечались существенные колебания осадков, причем эти колебания носили ярко выраженный региональный характер.

В последние десятилетия на фоне некоторого похолодания климата резко возросли необычные условия погоды, оказывающие более ощутимое влияние на деятельность человека. В качестве примеров аномальных климатических условий можно упомянуть зиму 1962/63 г., которая была самой холодной в Англии (после 1740 г.), и зиму 1963/64 г., самую сухую в Англии (после 1743 г.), принесшую морозы и на берег Персидского залива. Суровейшая зима 1965/66 г. привела к замерзанию Балтийского моря, впервые льды Северного Ледовитого океана достигли Мурманска. Очень холодная зима 1978/79 г. стояла над европейской территорией СССР. В то же время зимы 1973—1975 гг. были очень теплыми. Балтийское море вообще не замерзало, а в Копенгагене до конца января цвели розы.

Увеличение дождей в экваториальной зоне сопровождается повышением уровня озер. В зонах вблизи 10—20° с. ш. и 12—20° ю. ш. наблюдается уменьшение осадков, приносимых муссонной циркуляцией, что сопровождается жесточайшими засухами.

Одной из характерных черт изменения общей циркуляции атмосферы, начиная с периода наиболее интенсивной зональной циркуляции в первой половине XX в., является степень сходства областей аномально высокого и низкого давления во все времена года (теплые и холодные). Это указывает на развитие новых циркуляционных условий, отличных от тех, которые были в прошлом. Сейчас трудно сказать, вызвана ли эта особенность причинами естественного характера или антропогенного. Скорее всего это объясняется комплексом указанных факторов.

Ниже мы постараемся показать, что если для изменения общего теплового режима планеты антропогенных источников, включая CO2, еще недостаточно, то для региональных воздействий на погоду и климат антропогенные факторы уже сейчас, а тем более в будущем, могут стать определяющими. Однако эта задача перекликается с проблемой общей циркуляции атмосферы и анализом факторов, ее определяющих. Без построения строгой физико-математической теории и создания необходимой системы наблюдений решить эту проблему вряд ли будет легко. Тем не менее именно в общей циркуляции ключ к пониманию динамики климата. Без знания последней невозможен ее прогноз, крайне необходимый для планирования и управления различными сторонами человеческой деятельности.