Комиссия по "продаже Порт-Артура", руководимая Великим князем Алексеем Александровичем, собралась на свое первое заседание в Адмиралтействе 5-го февраля 1901 года. Она состояла из девяти человек: пяти военных и четырех штатских. Среди них были товарищ министра МИД Павел Аристархович Воеводин, товарищ министра Министерства финансов Романов Петр Михайлович, товарищ министра МВД Дурново Петр Николаевич и назначенный специальным распоряжением императора в качестве консультанта камергер Петр Иванович Бецкий. От военных присутствовали: два генерала, один от инфантерии, второй от интендантства, адмирал и полковник от Генерального штаба, курирующий вопросы отношений с Германией.
— Господа! По поручению Его императорского Величества создана и сегодня начинает свою работу специальная Комиссия, главной целью работы которой является выработка предложений по продаже Германии Порт-Артура, — начал выступление Великий князь Алексей Александрович. — Думаю, Вас излишне предупреждать о сугубой конфиденциальности работы нашей Комиссии. С причинами принятия такого решения императором Вы уже ознакомлены из Указа о создании нашей Комиссии, который является секретным. Обсуждать их мы не вправе, а должны лишь выработать предложения по наиболее приемлемым условиям выполнения данного решения.
Павел Аристархович, доложите присутствующим об имеющихся в МИДе сведениях по данному вопросу. По ходу выступления могут задаваться вопросы. Пожалуйста, приступайте!
— Господа! Сначала небольшая географическая и историческая справка. Обратите внимание на представленную карту Китая. Вот Цзяо-Чжоу (Kiautschou) — германская колония в Цинском Китае, существующая с 1898 года. Она имеет площадь 552 км², находится около бухты Цзяочжоу на южном побережье Шаньдунского полуострова в провинции Шаньдун на севере Китая.
А вот китайский порт Люйшунькоу, расположенный на севере Китая.
В промежутке между 1884 и 1889 годами Люйшунькоу стал одной из баз Бэйянского флота империи Цин. Работами по строительству базы руководил немецкий майор Константин фон Ганнекен. В Люйшунькоу размещались основные ремонтные мощности Бэйянского флота — 400-футовый док для ремонта броненосцев и крейсеров, и малый док для ремонта миноносцев. Дноуглубительные работы, проведенные в бухте, позволили довести глубину внутреннего рейда и входа в бухту до 20 футов.
21 ноября 1894 в ходе Японско-китайской войны Люйшунькоу пал, и его заняла Япония, захватившая в крепости огромные трофеи. Японские войска устроили в Люйшунькоу беспощадную 4-дневную резню. По китайским оценкам, погибло около 20 тысяч мирных жителей, независимо от пола и возраста. В 1895 году по Симоносекскому договору Порт Артур перешел к Японии, но из-за сильного давления со стороны России, Германии и Франции (Тройственная интервенция) Япония вскоре была вынуждена вернуть полуостров Китаю.
В ноябре 1897 года на заседании российского кабинета обсуждалась записка министра МИД графа Муравьева с предложением занять Порт-Артур и рядом находящийся Да-лянь-ван (в последствии Дальний) — пользуясь в качестве удобного предлога тем, что немцы незадолго до того заняли китайский порт Циндао. На этом заседании граф Муравьев заявил, что считает это «весьма своевременным, так как для России было бы желательно иметь порт на Тихом океане на Дальнем Востоке, причем порты эти… по стратегическому своему положению являются местами, которые имеют громадное значение».
Сергей Юрьевич Витте протестовал против такого предложения. Он говорил: "… после секретных российско-китайских договоров об обороне, мера эта является опасною… Занятие Порт-Артура или Да-лянь-вана несомненно возбудит Китай и из страны крайне к нам расположенной и дружественной сделает страну нас ненавидящую, вследствие нашего коварства".
Тогда предложение графа Муравьева было отклонено.
Однако вскоре после заседания Государь Император, сказал господину Витте о своем решении забрать Ляодуньский район под контроль России. "Я это сделал потому, — разъяснил император, — что министр иностранных дел мне доложил после заседания, что, по его сведениям, английские суда крейсируют в местностях около Порт-Артура и Да-лянь-ван и что, если мы не захватим эти порты, то их захватят англичане".
Так Порт-Артур и Дальний вместе с Квантунским полуостровом стали принадлежать России на условиях аренды на 25 лет.
При этом Россия заплатила Китаю за эти земли 400 миллионов рублей серебром.
— Павел Аристархович! А какова площадь Ляодуньского района?
— Чуть более 512 км2.
- А население?
— Вместе с частью Маньчжурии, контролируемой Россией, — около 250 тысяч человек. Если рассматривать только Порт-Артур, то вот некоторые "статистические данные: сейчас там проживают чуть более 40 тысяч жителей, из них около 13 тысяч военнослужащих, почти 4 тысяч женщин, более 3 тысяч детей; русских подданных более 17 тысяч, китайских около 22,5 тысяч, японцев более 500 и различных европейцев 200 человек. Жилых домов более 3 тысяч. Имеются: кирпичные и известковые заводы, спиртоочистительная и табачная фабрики, отделение Русско-Китайского банка, типография, газета «Новый край», конечная станция южной ветви Маньчжурской железной дороги. Городские доходы в 1900 году составили почти 155 тысяч рублей".
— А Германия как-то выражает свою заинтересованность в приобретении Ляодуньского района?
— По нашим данным Германия очень заинтересована в расширении своих колоний в Азии, в частности, в Китае. Переговоры с Россией о передаче Ляодуньского района могут начаться немедленно, стоит только в любом виде высказать нашу заинтересованность в этом. Еще в 1898 году при подписании «Тройственной конвенции», Германия зондировала почву о расширении своих колоний в Китае, в частности, за счет Лаодуньского района, но получила отказ.
— Будут ли еще вопросы к Павлу Аристарховичу? Нет? Тогда я передаю слово господину Романову Петру Михайловичу.
— Господа, позвольте остановиться на финансовой стороне поднятого вопроса. По прикидкам МФ наши затраты в Ляодуньский район на 1 января 1901 года составили 541 миллион золотых рублей. Сюда вошли арендная плата за 25 лет, инвестиции в строительство укреплений, затраты на строительство участка железной дороги до Порт-Артура, перемещение войск и флота в Порт-Артур.
Однако необходимо учесть еще ряд затрат, которые понесет Российское государство в случае отказа от Ляодуньского района: это затраты на вывод войск и вооружений, на строительство жилья для военнослужащих, выводимых из этого района, на укрепление новой границы с Китаем. А также наши потери от прекращения использования передаваемой железной дороги, портов Порт-Артур и Дальний, оставляемых промышленных предприятий.
В целом общие потери России, которые должны быть нам возмещены, составляют около 583 миллионов золотых рублей.
— Вами как-нибудь учтены наши потери от сокращения военного присутствия России в этом районе? Репутационные и моральные потери? — спросил Петр Иванович.
— Нам неизвестны методики, которые позволяют подсчитать наши потери по этим позициям. На Ваш вопрос вынужден ответить отрицательно.
— А какие затраты не будут нами дополнительно произведены согласно бюджету на этот год, если передача произойдет, например до 1 июля этого года? — поинтересовался Петр Николаевич Дурново.
— Они составят приблизительно около 25 миллионов золотых рублей и сложатся от не полного использования денежных средств на строительство укреплений, коммуникаций, казарм, жилых домов, содержания войск и т. д.
— То есть, могут быть направлены на развитие Владивостока и других населенных пунктов Дальнего востока?
— Безусловно, при соответствующей корректировке бюджета на этот год.
— На Ваш взгляд, о какой сумме компенсации со стороны Германии может идти речь при передаче ей Ляодуньского района с середины этого года? — спросил Великий князь.
— Очень приблизительно: я бы начал переговоры, назвав сумму в 750 миллионов золотых рублей, но не опустился бы ниже более, чем на 10 процентов.
— Вы планируете получить всю сумму в денежном выражении?
— Так не бывает. Хорошо, если в денежном выражении удастся получить хотя бы половину. Остальное — в виде поставок различных товаров и услуг. При этом наверняка выполнение соглашения растянется на несколько лет.
— Как конкретно будет определяться список этих материалов и услуг, а также сроков их поставок? — поинтересовался генерал — интендант.
— По сложившейся практике все заинтересованные министерства подают свои заявки к нам, причем определяют не только перечень материалов и услуг, но и указывают действующие мировые цены. Наши специалисты сводят их в единый перечень. После рассмотрения на высшем уровне, он, как приложение, включается в состав договора.
Комиссия заседала еще несколько часов, обговаривая все нюансы будущих переговоров. Итоги ее работы подвел Великий князь Алексей Александрович:
— Павел Аристархович, прошу Вас подготовить решение данного заседания Комиссии, в котором, среди других, в обязательном порядке отразите следующие вопросы:
1) по каналам МИД в течение недели сообщить Германии о желании России начать переговоры по уступке ей Ляодуньского района Китая,
2) МФ подготовить перечень заинтересованных министерств, и разослать им указания на подготовку заявок на материалы и услуги, которые могут быть получены от Германии, с обоснованием и приведением необходимых расчетов. Учесть, что одним из заинтересованных лиц является присутствующий на заседании Петр Иванович Бецкий. Срок — неделя. Для исполнения заинтересованными лицами срок — месяц с момента получения указания,
3) МВД обеспечить секретность работы Комиссии, для чего представить мне план необходимых мероприятий. Срок — неделя.
4) Генеральному штабу рассмотреть вопросы передислокации войск и военно-морских сил из Ляодуньского района в район Владивостока. Дать предложения по строительству укреплений в этом районе, составе необходимых вооруженных сил и военных объектов. Срок — месяц.
Павел Аристархович! Остальные пункты — на Ваше усмотрение. Решение Комиссии прошу представить мне на утверждение в течение трех дней.
Все свободны!
Заседание вновь созданной Комиссии не прошло незамеченным разведками западных стран. Их интересовало все: что за Комиссия, кто в ее составе, какие вопросы решает. Но прямых выходов на членов Комиссии у них не было. Значит надо их искать. Была единственная зацепка: стало известно, что генерал от инфантерии Белов Лев Сергеевич при разговоре с коллегами по Генеральному штабу сокрушался по поводу предстоящих больших изменений на дальневосточном театре возможных боевых действий, что не могло не заинтересовать агентов разведок.
Генерал Белов, полностью доверяя своему адъютанту, который служил у него уже три месяца, штабс-капитану Горину, передал для брошюровки в отдельную папку все материалы Комиссии. Горин не преминул прочитать эти материалы, и, поняв их огромную ценность, скопировал, так, на всякий случай. Копии спрятал, а папку с подлинниками передал генералу, который положил ее в свой сейф. И случай вскоре представился.
С Гориным в Английском клубе, который на Дворцовой набережной, за игрой в карты, которую тот очень любил, "случайно" познакомился известный петербургский журналист Антюфеев.
Основным развлечением в Клубе была карточная игра.
Его члены не только играли, но и вели светские беседы. Здесь все были друг с другом накоротке и давно знакомы. Членство в Клубе означало причастность к числу сильных мира сего и освобождало от многих проблем. Например, известному поэту Некрасову его многолетний карточный партнер по Клубу влиятельный царедворец граф Адлерберг выхлопотал право на издание тома его стихов, тогда как дело это считали невозможным.
Поэтому стать членом Английского клуба считалось очень престижным и требовало значительных денежных трат.
Как-то так получилось, что, встречаясь несколько раз с Антюфеевым за карточным столом, Горин проиграл ему около ста тысяч рублей и не сумел вовремя вернуть карточный долг. Никакие уговоры принять вексель, повременить с возвратом долга Антюфеева не убедили, и он при последней встрече с Гориным предупредил, что в случае не возврата долга в течение трех дней, предаст гласности в Клубе этот случай. Это было равносильно самоубийству.
Поэтому, когда к Горину обратился его хороший знакомый ротмистр Алекс фон Урин с предложением отметить крупный карточный выигрыш в ресторане, тот немедленно согласился, рассчитывая на время перехватить у Алекса денег для возврата долга.
В ресторане вместе с Гориным присутствовали еще три человека: поручик фон Папен из лейб-гвардии Преображенского полка и два немца из посольства Германии, с которыми он раньше не встречался.
После тостов "За удачу", "За любовь" и "За бабс", хорошо охмелевший Горин, отведя Алекса в сторону, изложил ему свою просьбу.
В ответ он услышал, что тот вложил все выигранные в карты деньги в покупку особняка и сейчас свободными средствами не располагает. Это известие заставило Горина немедленно протрезветь и он не нашел ничего лучше, как рассказать Алексу, зачем ему срочно понадобились деньги, и попросить помощи в решении этой проблемы.
Тот, немного подумав, предложил Горину обратиться к фон Папену.
— У него много богатых друзей, вон хоть эти немцы, что присутствуют за столом. Попроси его, может, что и получится. А я тебя ему порекомендую.
Во время последующего разговора с фон Папеном, который на самом деле был платным агентом германской разведки, Алекс предложил тому рекомендовать Горина одному из немцев, атташе посольства, весьма богатому человеку. И если они договорятся, то деньги уже завтра будут у Горина.
— Кроме того, он хорошо тебя знает, да и ты его. Тебе известно, что он уже три месяца служит адъютантом у генерала Белова из Генерального штаба? Такой человек не подведет. Обязательно вернет долг, — предложил Алекс.
Просьба Горина, обращенная к фон Папену, нашла у того положительный отклик. Он обещал свести Горина с германским атташе и дать рекомендации.
Как не хотелось Горину это делать, пришлось согласиться с предложением фон Папена.
Оставив компанию продолжать застолье, Горин и атташе уединились в курительной комнате ресторана. Выслушав просьбу Горина, атташе предложил продать всю имеющуюся у Горина информацию о деятельности вновь образованной Комиссии за сумму долга.
— Вы мне всю информацию, я Вам — сумму, равную долгу. И мы в расчете. Больше я к Вам не обращаюсь.
Горин сначала возмутился, но, подумав, решил, что предложенная сделка его устроит. "Ну не стреляться же мне!"
— У меня имеются копии бумаг по работе Комиссии. Я могу их Вам передать за сумму долга, это восемьдесят две тысячи рублей.
— Как я могу проверить, что бумаги подлинные?
— Только мое слово. Если в будущем окажется, что это не так, можете делать со мной, что хотите.
— Где находятся копии бумаг?
— На моем рабочем месте на службе.
— То есть, завтра, по приходу на службу, Вы можете передать их мне?
— В течение пяти минут после прихода на службу я выйду на улицу и зайду в табачную лавку, расположенную рядом, якобы за папиросами, и там передаем Вам документы в обмен на указанную сумму.
— Согласен, но эту ночь нам придется провести вместе: я должен быть уверен, что Вы передадите мне именно те документы, а не подготовленные за это время фальшивые! Вы согласны?
— Поехали ко мне на квартиру, там продолжим праздник. Только Вам придется позаботиться о закуске и выпивке — у меня дома пусто.
— Нет проблем! Через полчаса пригласите всю компанию продолжить вечер у Вас, а я попрошу подготовить нам все необходимое в ресторане. Можете замотивировать вечеринку тем, то я согласился дать Вам деньги в долг. Кстати, мой товарищ с нами не поедет. Я его отпущу для подготовки денег. Именно он в табачной лавке и будет ожидать Вашего прихода.
— Прекрасно!
Все произошла так, как и было задумано. Уже утром в посольстве Германии, специалисты работали с полученными бумагами. И они стоили заплаченных за них денег!
За неделю до описанных событий произошла встреча Романова Петра Михайловича и Дурново Петра Николаевича.
— Петр Николаевич, нужна Ваша помощь!
— Весь во внимании, Петр Михайлович!
— Для желательного исхода запланированной Комиссией передачи Лаодуньского района Германии необходимо устроить передачу германцам материалов работы Комиссии, но немного подправленных.
— В чем будет заключаться правка?
— Будет несколько завышена желаемая сумма оплаты за передаваемые земли: до 900 миллионов рублей золотом. Тогда, даже опустившись на двадцать процентов от первоначальной цены, мы сможем получить не менее 720 миллионов! Именно эта сумма также будет фигурировать в документах как предельная, ниже которой сделка не состоится. Представляете, как обрадуются германцы, узнав минимально возможную сумму!
Но это надо сделать ювелирно точно, чтобы все было предельно правдиво!
— То есть, надо сыграть втемную… Я понял, Петр Михайлович. Только надо поставить в известность Алексея Александровича.
— Не волнуйтесь, его согласие уже получено.
— Когда у меня будут "подправленные" документы?
— Они у меня с собой. Но только в одном экземпляре. Продумайте, кому из членов Комиссии их надо передать. Вот, возьмите.
— Я даже Вам не скажу, через кого будет проведена операция. "Большие знания, большие печали".
— Полностью с Вами согласен. Только поставьте меня в известность, когда информация уйдет к германцам.
— Конечно.
Игра русской контрразведки с германской разведкой была успешно проведена. Также был определен канал дезинформации для последующих операций. Все участники операции, кроме Алекса фон Урина, глубоко законспирированного контрразведчика, использовались втемную.
Русская контрразведка хорошо понимала, что Горин, предав единожды, почувствовав вкус легких денег, на этом не остановится. Хорошо просчитав его человеческую сущность еще по предыдущему месту службы, руководители контрразведки способствовали назначению его адъютантом генерала Белова, заранее готовя канал дезинформации для зарубежных разведок.
В дверь кабинета посла Великобритании в России Чарльза Стюарта Скотта раздался осторожный стук. Сам посол сидел за рабочим столом и просматривал только что полученную дипломатическую корреспонденцию.
— Войдите, — негромким голосом произнес Скотт.
Дверь отворилась, и на пороге показался сотрудник посольства, отвечающий за разведку, Габриэль Нортон.
— Что у тебя, Габриэль. Говори быстрее, видишь, я занят.
— Господин посол, только что получена чрезвычайно интересная информация из первого отделения собственной канцелярии русского царя. Нами добыт секретный Указ императора о создании Комиссии, возглавляемой Великим князем Алексеем Александровичем.
— Это та самая Комиссия, о которой столь много говорят в дипломатических кругах? Где Указ?
— Прошу, господин посол, — проговорил Габриэль, передавая картонную папку красного цвета.
Тот достал из папки "Указ" и приступил к чтению. Прочитав текст дважды, посол, глядя на Габриэля, заметил:
— Сегодня 15 февраля, а Указ датирован еще январем. Такая задержка во времени недопустима! Если Вам для успешной работы не хватает средств — так скажите, все необходимое будет выделено. Но все важнейшие документы, подписанные русским царем, я должен получать для ознакомления в течение нескольких дней, после направления их в канцелярию царя!
Габриэль, скажи-ка мне, Бецкий Петр Иванович, камергер, включенный в Комиссию, не тот ли промышленник, предприятия которого начали промышленное производство радиоаппаратуры?
— Надо дополнительно проверить, но, думаю, тот самый.
— Проверь и доложи. Что-то эта личность стала часто мелькать в окружении императорской семьи. Можешь идти.
"Этот Указ — начало изменения во внешней политике России? Ожидается сближение с Германией путем передачи ей Порт-Артура? На Дальнем Востоке образуется новая линия противостояния Японии? Россия в союзе с Германией — это уже сила, противостоять которой Японии будет очень сложно, несмотря на нашу поддержку! Да и в Европе альянс России с Германией может значительно изменить расстановку сил. Отсюда недалеко и до военного договора между этими странами! Надо немедленно сообщить в Лондон полученные данные. Одновременно надо активизировать нашу агентуру в посольстве Германии. Что-то мы упускаем время! Ход событий начинает убыстряться!" — раздумывал Скотт, вертя в руках полученный Указ.
На следующий день Габриэль подтвердил послу личность камергера Бецкого и получил указание установить за ним непрерывное наблюдение на ближайшие три месяца. Все полученные данные докладывать по мере поступления немедленно!
— И заведите на него лично досье! Не на компании, которыми он владеет, это досье у нас имеется, а на него лично! Как будет готово — сразу на доклад!
* * *
Петр Иванович удивлялся самому себе:
"Ну что я как безусый юнец никак не могу выкинуть из головы Великую княжну Елену Владимировну! О чем не начну думать, мысли все равно сходятся на ней! Ведь понимаю, что мы не пара, а все равно продолжаю мечтать. Тем более мне неизвестно, как она ко мне относится. Может быть, я ей совершенно безразличен. Надо попробовать встретиться снова и определиться. Только придумать повод. Может быть, написать письмо и предложить установить лично ей радиоприемник? И посмотреть, что она ответит? Надо подумать. Напишу я ей письмо. Так «скромно и со вкусом». И посмотрю на реакцию. Да, еще, надо подстраховаться. Сообщу Ивану Ивановичу о необходимости усилить мою охрану. Путь посмотрят его люди, не изменится ли что-нибудь вокруг меня после отправления письма княжне".
Петр Иванович взял перо и написал:
"Ваше высочество Великая княжна Елена Владимировна!
Памятуя, что во время нашей короткой и неожиданной встречи в Зимнем дворце в январе сего года, Вы изволили обратить внимание на трансляцию радиопередач из Москвы.
Почту за честь, хоть и после Вашего дня рождения, состоявшегося 17 января сего года, когда я еще не был знаком с Вами, преподнести в подарок, установить и наладить новейший радиоприемник, выпущенный на моем предприятии, и позволяющий осуществлять прием радиопередач в России.
Если Вы соблаговолите принять от меня этот дар, сообщите, когда и куда я должен доставить его, а также обучить Вас пользованию этим радиоприбором.
С огромным уважением, камергер Бецкий Петр Иванович".
Прочитав письмо несколько раз, подправив в нем кое-какие обороты и слова, Петр Иванович переписал его набело, вложил в фирменный конверт с напечатанным на нем своим адресом и стал размышлять, каким образом лучше всего доставить письмо адресату.
"По почте посылать — по меньшей мере, глупо. Прежде, чем письмо дойдет до княжны, его прочитает уйма народу. Да и не факт, что оно в итоге попадет к ней в руки. Сегодня приезжает из Москвы Алексей. Попробую я через него, а далее через его знакомых в императорской семье, передать письмо княжне. Запечатывать его не буду. Секретов в нем никаких нет. Так, частное письмо. Пожалуй, это лучшее решение".
Через пять дней письмо попало в руки Великой княжны Елены Владимировны и заставило ее неоднократно покраснеть после очередного прочтения.
За время после встречи с Петром Ивановичем в Зимнем дворце, Елена неоднократно вспоминала симпатичного молодого человека, к которому так неожиданно бросилась в объятия. И эти воспоминания не лишены были приятности.