Я пил коньяк, дымил сигарой Что в этот вечер не хватало? Где мысли мрачные витали? По комнате глаза блуждали… Вот скрип замка… и на пороге Мои любимейшие ноги На чуть высоких каблуках И в тонких черненьких чулках… Сидел я в кресле, любовался Как каждый туфелек снимался Ее холеною рукой В душе рождался непокой От вида этих стройных ножек Таких прекрасных без сапожек Волнует чернота чулок Ажура нежный ободок Что разделяет ткань и кожу Картину делает похожей Как меж двух граней черноты Лежит полоска белизны Вот край чулка… вот стрингов край Меж ними — словно белый рай Нежнейшей кожи бархат свежий Он так красив, глаза он режет… Заставив сердце сильно биться Так хочется воды напиться Все пересохло от виденья От чудной прелести творенья… Вот ножка на краю дивана И руки движутся уж рьяно По направлению к чулкам Хочу снимать их только сам Какая прелесть… в тонкой ткани Уж у меня накал на грани Касаюсь я рукой ажура На ножке — тени с абажура И руки медленно и нервно От возбужденья… непременно Без ускоренья и рывков Катают нежно ткань чулков Все ниже ножку обнажая И… от волненья замирая Чулок до низу опустил Весь бархат кожи обнажил.. И с нежностью и умиленьем С неимоверным вожделеньем Губами припадаю к коже Чуть языком ласкаю тоже Все выше… выше поднимаюсь Уже до грани добираюсь Уж аромата явный признак Перед глазами — пусси призрак В душе — пожар… в глазах — затменье И неземное наслажденье Любимой — ноги целовать И от истомы умирать…