1

Заканчивался май. Самый одинокий Ленкин май за последние годы и – самый счастливый. Она погрузилась в свою работу, но не как в болото, а как в живительный родник. Чувствовала, что чем больше тратит сил, тем их у нее становится больше. Чем больше делает – тем больше успевает. Своим рабочим временем она распоряжалась сама, составляла план на неделю – и в течение этой недели занималась его выполнением. Сидела в городской библиотеке, встречалась с людьми и что самое главное – очень гордилась тем, что делает. Именно чувства этой гордости не хватало ей во времена работы в «Красивой жизни». И не было больше мыслей на планерках – их маленьких ежедневных пятиминуток утром за кофе – «О, боги, что я тут делаю?!» Наоборот возникло давно забытое ощущение (да и было ли оно когда-нибудь вообще?) нахождения на своем месте.

В начале мая Ленка сходила на очередную годовщину приюта «Надежда», перегладила всех кошек, подарила упаковку дорогого корма и встретилась с клиенткой Татьяной. Ее было почти не узнать – в джинсах и майке, энергичная и общительная, она активно участвовала в проведении праздничного мероприятия и, увидев Ленку, немного смутилась. Потом подошла:

– Здравствуйте, Лена, – сказала она, – я рада вас тут встретить. Хотела позвонить, но так и не решилась.

– Почему?

– Стыдно мне перед Вами немного. Я была полностью разочарована в Ваших методах, мне показалось, что ни один из них не сработал и что я зря потратила время и открылась незнакомому человеку. Но как-то так получилось, что я втянулась… В приюте я теперь постоянный волонтер. Еще вяжу для детей из приюта рядом с домом. В общем, вдруг стала жить насыщенной общественной жизнью, – Татьяна усмехнулась, но без сарказма. Ленке показалось, что она еще не до конца сумела принять столько изменений в своей жизни.

– Ну а есть перемены на личном фронте?

– На Западном фронте без перемен. Пока. Но сейчас я чувствую, что включаюсь в жизнь в каком-то глобальном плане. Если вы можете меня понять, конечно. Больше не лежу на диване и не ненавижу всех вокруг – это точно.

– Я понимаю Вас, Татьяна, как никто, – ответила Ленка, и они улыбнулись друг другу, будто внезапно обнаружили, что обе состоят в каком-то тайном обществе.

– И еще один вопрос меня волнует, Елена, – собеседница заметно нервничала. – Я Вам так и не заплатила за работу. И за результат. Я что-то ведь должна вам?

– Ах, перестаньте! – на том и разошлись.

Еще одна встреча с бывшей клиенткой произошла в кинотеатре, куда Ленка забрела в одиночестве вечером после работы. Она обратила внимание на пару, сидящую на диванчике перед дверью в зрительный зал: мужчина с женщиной сидели в обнимку и держались за руки. Лицо женщины показалось Ленке очень знакомым, она несколько раз украдкой принималась его рассматривать, и лишь в момент, когда та улыбнулась, ее осенило – это Мария. Домохозяйка Маша, которой нужно было любым способом вернуть мужа. Ленка узнала ее по улыбке дочери, которая странным образом запала в душу и в память. У Маши с дочкой оказались совершенно одинаковые улыбки. Время было позднее, да и фильм – не детский. Но все же Ленка поискала глазами детей где-нибудь поблизости. Детей не было, ни одного. Значит, младенец все же был оставлен с мамками и няньками. Значит, что-то тоже сдвинулось в жизни домохозяйки Марии. Сейчас она держала за руку мужа и что-то, улыбаясь, шептала ему на ухо. Без шапки, в стильном свитере и с подкрученными волосами Маша выглядела очень даже симпатично. Она несколько раз взглянула на Ленку, но так и не узнала ее.

 

2

В тот день, когда утром Ленка поздравила себя сама с месяцем пребывания на новой работе, ее руководитель Артем, которого уже давно подмывало называть «Тёмой», сказал:

– Лена, как будет время – зайди к генеральному директору. Он просил. Правда, поинтересуйся в приемной, когда он будет, его трудно поймать.

Фраза прозвучала вполне буднично, но Ленка насторожилась и замерла, глядя на своего юного и прекрасно-бородатого начальника. На всех предыдущих местах ее работы вызов к самому высокому начальству не означал ничего, кроме плохих новостей или неприятностей.

– А зачем? – спросила она после некоторого молчания.

– Я не знаю, – пожал плечами Артем, – кажется, по проекту никаких замечаний, я интересовался. Какой-то личный вопрос, может быть.

Вот это новости. Какой личный вопрос может быть у нее с генеральным директором конторы, которого она в глаза не видела и даже где его кабинет – не знает? Ленка занервничала, как-то сразу растеряла весь рабочий настрой, минут 10 смотрела в монитор, пытаясь вспомнить, что же хотела написать. Над идеальным миром идеальной работы моментально нависла непонятная угроза. Как всегда в моменты грядущих неприятностей хотелось спрятаться и поплакать. Но все же Артем был удивительно спокоен, попивал свой кофе, нащелкивал что-то на клавиатуре – значит, дело действительно было не в претензиях к Ленкиной работе. И это как-то ободряло.

– Артем, а как зовут-то его, нашего генерального директора?

Руководитель отвел взгляд от ноутбука, и в ясных глазах его читалось недоумение:

– В каком смысле? Я думал, вы знакомы!

– С чего бы это?! – Ленкино недоумение просто испугало Артема.

– Ну как же?! – воскликнул он. – Ведь он же привел тебя! Мы этот проект только придумали, вакансий еще даже не размещали нигде, а он позвонил мне, сказал, что у него есть человек проверенный – и привел тебя. Как ты можешь говорить, что вы не знакомы? Или я чего-то не понимаю?

Па-бам! – это в Ленкиной голове сложился паззл. Ей даже показалось, что там, в черепной коробке, что-то щелкнуло. И от этого щелчка страшно забилось сердце. И чтобы оно не выскочило из груди, Ленке даже пришлось слегка придержать его снаружи. Так, с прижатой к груди рукой, она просидела минуту. Все это время Артем – удивительно тактичный мальчик – терпеливо ждал. Он не понимал, а хотел понимать.

– Все правильно, – наконец произнесла Ленка. – Точно. Он же и привел меня. Ничего не соображаю.

Уже все трое ее коллег смотрели на неё настороженно, с участием и – любопытством. Глупейшая ситуация в лучшем из Ленкиных стилей сложилась за секунды, и надо было как-то выходить из нее. Но Ленка не нашла ничего лучше, чем сказать:

– Отчество его я забыла, если честно. Как отрезало. Напомните, а?

– Александр Сергеевич, – подала голос из-за своего ноутбука Наташа. – Легко запомнить – как Пушкин. Странно, что ты забыла.

Ленка посмотрела на коллегу – та хитро улыбалась. Интуитивно она понимала, что тут интрига, но было слишком мало исходных данных. Наташе приходилось догадываться. Ответной благодарной улыбкой Ленка дала ей понять, что все расскажет. Когда-нибудь.

Александр Сергеевич, генеральный директор, основатель и владелец крупнейшей веб-студии города, был на месте. Сидел за столом, который поразил Ленку простотой, в практически пустом кабинете. Сквозь светло-синие жалюзи на окне за его спиной пробивался солнечный свет, было очень свежо, и Ленка, стоя у порога, поежилась.

– Мерзлячка? – вместо приветствия сказал Александр Сергеевич. – Заходи. Сейчас закрою окно.

Он встал, и, пока ликвидировал источник сквозняка, Ленка не упустила возможности тщательно рассмотреть его фигуру. Фигура была что надо. Плечи широкие – как раз то, от чего журналистская душа Ленкина начинала волноваться первым делом. В этот день он был похож на большого начальника – светлая рубашка, брюки, пиджак на спинке кресла. Лицо казалось взрослее и серьезнее. А взгляд все равно с чертовщинкой. «Он всегда у него такой или только в моем присутствии?» – пронеслась в голове мысль. Ленка села за приставной столик и вопросительно посмотрела на Александра Сергеевича, мол, «вызывали?» Тот тоже молча смотрел какое-то время, потом спросил:

– Как тебе работается?

– Мне работается очень хорошо. Правда. Я очень благодарна Вам за эту работу.

Хотелось сказать искренне и от души, однако слова от волнения получились какими-то глупыми, как будто деревянными. Ленка вообще чувствовала себя Буратиной: ноги не гнулись, руки мешали, еще и слова были словно вытесанные из полена топором.

– Перестань мне «выкать», – поморщился директор. – Мне это не нравится. Зато мне нравится, что тебе работается хорошо. Я был уверен, что эта работа тебе подойдет.

– Почему?

– Мне хотелось, чтобы на твоем месте работал какой-то особенный человек. И я в какой-то момент понял, что ты – особенная. А еще и журналист – вот как повезло, – от его ободряющей улыбки Ленка немного расслабилась и смогла удобно уложить руки на столе.

– А в какой момент Вы… Простите. Ой. Прости. Ты в какой момент почувствовал, что я особенная? – каким-то двадцать пятым женским чувством Ленка ощутила, что сейчас должна задать этот вопрос или какой-то другой, но похожий – вопрос об их отношениях – и так настроить разговор на другую волну. В то русло, когда говорят на пониженных тонах и ложатся грудью на стол, чтобы казаться ближе. Спросила – и стала ждать: пойдет ли он на такие изменения в течении разговора или останется в своей деловой скорлупе. И мужчина, сидящий напротив, поймал ее волну. И, словно читая ее мысли, сказал чуть тише, чуть глубже и интимнее, чем полминуты назад:

– Когда ты ревела там, в кафе. Если честно, меня это поразило. Я никогда раньше не видел настолько искреннего и настолько отчаянного человека. Точнее, такую искреннюю и отчаянную женщину.

И от того, что и КАК он сказал, у Ленки затряслись коленки. Она сидела, а коленки тряслись. Странное чувство. И в груди стало горячо. И в затылке тоже.

– Скорее, отчаявшуюся, – поправила она дрогнувшим голосом. – У меня был плохой день. И несколько месяцев до этого.

– Пусть отчаявшуюся, – согласно кивнул Александр. – Но это было очень трогательно. Тебя захотелось защитить.

«Остановись, мгновение, ты прекрасно!» – пронеслось в Ленкиной голове. Она сидела, подперев подбородок двумя руками, и смотрела на него, в его светлые карие глаза. И понимала, что смотрит почти влюбленно, но ничего не могла с собой поделать. Думала ли она о нем весь этот месяц? – Каждый день. И представляла случайную встречу, пару мимолетных фраз. Но вот о таком разговоре и мечтать не могла. Такому красивому и уверенному в себе мужчине захотелось ее защитить. Могут ли быть слова прекраснее?!

Он тоже молча смотрел на нее, и было видно, что не может не смотреть. И искры привычной иронии пропали из его глаз, отчего Ленке стало почти страшно. Но и она не могла отвести от него взгляда. В груди уже просто что-то плавилось, и сердце угрожало расплавиться тоже и совсем перестать биться. И, наверно, прошло не больше минуты, но это была самая долгая минута на свете. Потом он кашлянул, словно проверял свое горло на способность говорить, и спросил, по-прежнему глядя в упор:

– И что мы решим?

– А мы должны что-то решить? – казалось, даже в моменты самых больших своих бед и разочарований Ленка была менее серьёзна.

– Мне бы хотелось, – сказал он твердо. – Мне уже давно хочется определенности. Но это я понял только сейчас. А что насчет тебя?

В эту секунду Ленка увидела перед собой большого, сильного и уверенного мужчину, совершенно открытого перед ней. Без панциря и скорлупы. Он был беспомощен и ждал от нее, от Ленки, решения. Ждал, что она его выберет.

– А что насчет меня? – она пожала плечами и улыбнулась. – Если так стоит вопрос, то я разрешаю защищать себя. Заботиться о себе. И трогать себя руками тоже разрешаю, – и залилась краской до самых корней волос.

Александр молча встал и обошел стол. Она встала ему на встречу и через несколько секунд почувствовала ровное дыхание на своем виске.

 

3

Милка улетела к своему Майклу на Туманный Альбион. Сестра Ольга со всем своим выводком укатила в теплые страны в отпуск. Страшно хотелось поделиться с кем-то своим счастьем, но в городе не осталось никого, кто мог бы порадоваться за Ленку, как за себя. А она ходила, казалось, на полметра от земли, и каждый день был как праздник, просто потому, что начинался. От избытка чувств даже позвонила маме и сказала с ходу: «Мама, я страшно влюблена! Страшно и счастливо!» И мама вдруг ничего не спросила, а просто сказала: «Я очень рада за тебя. Приезжай на ужин, поболтаем».

Наступило лето с его короткими ночами. И ночей катастрофически не хватало. Утро всегда начиналось до того, как они засыпали. И казалось бы – можно отоспаться в выходные. Но и в выходные было не до сна. На работе Ленка пила кофе литрами, но спасал ее не кофе, а вирус любви, циркулирующий по ее томному и заметно похудевшему организму. Иногда она приходила в кабинет генерального директора, просто чтобы поцеловать его и подразнить.

Как-то под утро они лежали на большой кровати в его квартире, сквозь плотные портьеры уже пробивался утренний свет, а спать после бурной ночи не хотелось. Ленка лежала голая, закинув ноги на любимого мужчину, и смотрела в потолок.

– А вот интересно, – вдруг сказала она, чувствуя на виске его взгляд, – кто из нас все-таки наиболее удачный плод эксперимента под названием «Изменю вашу жизнь»? Ты или я? Наверное, все-таки я. У тебя появилась только я, а у меня – целая новая жизнь. И страшно представить еще, что бы было, если бы я не разместила это дурацкое объявление. Вернее, страшно представить, что ничего бы этого не было. Тебя бы не было. Жутко прям.

– Ты, конечно, ненормальная, – ответил ей любимый мужчина и приподнялся на локте. – Но сам по себе эксперимент был интересный, и результаты есть. И даже жаль, что статья не получилась. Я бы почитал.

Он начал гладить ее, она потянулась, как кошка, но потом блеснувшая в голове мысль заставила подскочить на кровати.

– А, знаешь, ты прав! Знаешь, что сделаю?

– Что?

– Книжку напишу!