Наталия Фиссон — это такая рыжая, искрометная, пластичная, как балерина, смешная, как Чарли Чаплин, по-питерски интеллигентная, талантливая и очень стильная — Актриса.
Выросла из «Лицедеев». Работает в этом жанре — пантомима, клоунада, мистификация, все вместе.
Можно сравнивать с Джульеттой Мазиной в знаменитом фильме «Ночи Кабирии», можно ни с кем не сравнивать, а просто радоваться тому, что у нас такое есть.
В альянсе с мужем-режиссером Вадимом Фиссоном и двумя актерами Игорем Сладкевичем и Николаем Кычевым она играет спектакли в театре «Комик-Трест», а также снимается в кино, ну, и конечно, много путешествует по Европе, где их театр ждут, любят, ценят. Потом возвращается домой, в старый флигелек на Васильевском, где и есть их театральный дом.
#i_035.jpg
Фото Александра Беленького
В штаб-квартире театра тепло, уютно, кругом странные предметы и поражающие воображение одежды, а начинается все с того, что Наташа спрашивает: «А вы знаете, что мы будем играть „Клеопатру“ Шекспира? Вот подумали, а не замахнуться ли нам на Вильяма нашего, так сказать, Шекспира?»
Я теряюсь и задаю глупый вопрос «А кто будет Клеопатрой?» «Я хотел! — вступает актер Игорь Сладкевич, — но у меня обаяния не хватило!» Поэтому играет Наташа. Но это — дело будущего. А в настоящем — спектакль «Белая история» — такие уморительно смешные виртуальные исторические хроники, где Наталья играет сразу и принцессу и маразмирующую королеву. «Лучше смеяться над нами, чем плакать над собой…» пишут они на своем сайте.
Естественно — аншлаг.
— А вот можете ли вы, Наташа, вспомнить такие поворотные моменты в жизни. Вдруг — раз, и все пошло по-другому?
— Можно я с конца начну? Это встреча вот с этими двумя актерами, Игорем и Колей. Коля — профессиональный танцор и появился, когда наш первый спектакль, первый театр — развалились. Такая была психологическая катастрофа. Потом после того распада, мы уже понимали, что самое главное — отношения. Просто тогда театр перестал приносить доход, но еще не было осознания того, что никогда театр не будет приносить тех доходов, которые уже были у других… В 90-е годы произошла ломка, и в театре остались люди, которым это реально нужно. Не из-за денег.
А Игорь — клоун. Работал клоуном в театре «Мимигранты». И, наконец, в 96-м году мы все собрались. И получился театр. Лидер, конечно, Вадим. Право вето за ним. Но у нас демократический централизм, и когда мы все начинаем пищать, он говорит: «Ну ладно, мне что, больше всех нужно, что ли?»
Отношения изначально должны быть равными, чистыми, откровенными, и если что-то не устраивает, нужно сразу вываливать это на стол и находить консенсус.
— То есть все всегда начиналось с какой-то встречи?
— Да, вот в 93-м году была очень странная встреча. Я оказалась заграницей в Германии. Это был юбилей огромной телевизионной компании, и меня пригласил на этот праздник Полунин. Огромное Гала в Штутгарте, самые знаменитые коллективы мира, 10000 людей, все ВИПы Германии. А я там работала со зрителями, ну, делала, какую-то мини-импровизацию, и один немец увидел там меня и говорит по-английски: «Ты кто? Откуда? Дай координаты!» Ну, я дала телефон и все. Он говорит: «Я тебя запомнил». Какой-то бред. Но начались звонки. И меня пригласили в знаменитое шоу в Германии. А был 94-й год, и друзья кричали: «Это очень опасно, туда увозят наших девушек работать проститутками…» А оказалось, что это уникальное шоу, где работают актеры всех стран. Швейцарцы, канадцы, французы, американцы.
Но, конечно, самая судьбоносная встреча — это встреча с Вадимом Ильичом Фиссоном. Я мечтала поступить в театральный институт. Уже после студии «Лицедеев», куда я тоже попала совершенно случайно. Пришла приятелю книжку передать, а там — набор. И меня приняли. Но я мечтала об институте. И мне посоветовали пойти к Вадиму, который уже закончил Театральный, посоветоваться… И в «Сайгоне», в центре города была назначена встреча. Вадик пришел, а я опоздала минут на 20… для меня это вообще было не опоздание. В «Сайгоне» такое было в порядке вещей… А этот молодой человек с палочкой, с бородой, — меня отчитал. Он показался мне очень взрослым, и я поразилась, когда узнала, сколько ему лет. Он готовил меня в Театральный институт. И я поступила. И из чувства благодарности вынуждена была выйти замуж… Мы были люди разных миров: он — классик, любитель бардовской песни… Когда слышал о Гребенщикове или о Цое, у него случалась истерика.
— Извините за банальный вопрос, но в этом месте не могу не спросить о любви. Что значит для вас это слово?
— Наверное, все. Оно подразумевает так много… Не мне винить судьбу — повезло. Моя вторая половина был найдена. Тоже совершенно случайно, и сначала казалось, что это не так. Все начиналось с бурных выяснений отношений, с противоположностей, которые долго сходились. И до сих пор мы в чем-то очень различны. Он говорит: «Ну почему ты всегда наоборот?» На самом деле по прошествии времени можно сказать, что нашлась вторая половина.
— И каково это работать с мужем вместе много лет? С вашей эмоциональностью?
— Творческий муж — это очень сложно. С одной стороны — да, повезло, есть взаимопонимание, нет вопросов, почему день не нормированный, почему мы все время в разъездах и т. д. Сложно, что работаем вместе. Но ведь человек на работе настолько другой… Мы делали театр сами из ничего. И те проблемы, которые в государственном театре разрешены, мы решали сами. Как театр должен жить — все, начиная от быта…
— А бывает так: все, не могу больше работать с ним…
— Понимаете, здорово то, что Вадик в жизни ищет такого же творческого разнообразия, как и в театре. Например, свой 41-й день рождения Вадик сыграл, как начало военных действий. Были военные одежды, военкомат, продталоны, санобработка… Кружка, ложка, командиры танковых войск, медицинского отряда. Майор доктор Лев Щеглов (известный сексолог — А. Б) участвовал… Целая акция. А свадьба Игоря Сладкевича была сделана в стиле комсомольской свадьбы 70-х годов, с плакатами, отчетными докладами. У нас вообще веселая жизнь. Розыгрыши бесконечные… Однажды придумали гениальный розыгрыш. Позвонили Щеглову и привели ему «клиента»— иностранца, у которого проблемы. Наш друг Дерек — гениальный актер, он пришел к Щеглову и рассказал, что у него — трагедия. Якобы у него есть девушка-американка, но однажды, поссорившись с ней, он изменил ей с русской девушкой, и теперь — все. Не может ничего с американкой, отношения разлаживаются. А, когда слышит русскую речь — полная боевая готовность… И что вы посоветуете, уважаемый доктор? Лева все это слушал с каменным лицом… и ничего не понял, пока Дерек не передал конверт с приглашением на мой День Рождения. В общем, наша жизнь кипела даже тогда, когда театр приостанавливался.
— А какая вы дома? Если вообще дома бываете?
— Дома я бываю. Но не часто. Хозяйка я ужасающая. А дом у нас сумасшедший. Там еще кроме тысячи гномов (я их собираю, и они все появляются и появляются) есть мама Вадика, собака, кошка…
— Где бы вы еще могли жить кроме Петербурга?
— Меня часто спрашивают, почему мы не на Западе. А еще журналисты все время спрашивают: «Почему вы еще не в Москве?» Очень просто. Мы можем существовать только здесь. Потому что, во-первых, в Петербурге повышенная влажность! Мозги, наверное, в этой атмосфере разжижаются и прорастают в результате всякие гнилые идейки… Адасинский вырос здесь, театр «До», «Шарманка»… Что-то здесь есть в такое в природе и атмосфере. Хотя, как заметила Татьяна Москвина, это «город, не предназначенный для жизни». Питер рождает интересные вещи, но… никакой город в России так не равнодушен к этим вещам.
— Вот вы колесите по Европе. Образ европейской женщины и образ женщины из Петербурга — они разные?
— Мы все больны патриотизмом. Мне приятно, когда шотландцы и англичане делают нам комплименты: «Какой у вас стиль! У вас в России все такие элегантные?»
— И когда родился этот ваш, собственный стиль?
— Не знаю, маму надо спросить… Когда мы делали спектакль «Чушь во фраке», я решила подстричься. Мне сказали, что вот есть интересный мальчишка, работает в салоне. Так я попала в руки к Мише Фирсову. Я была блондинкой, а он говорит: «Да, я знаю, что нужно…» Разводит составы, мажет на голову, и ведь непонятно, какого это будет цвета… Когда же он вымыл и показал… Я — рыжая! А на следующий день должна играть в спектакле… «Все, — думаю. — Он — сумасшедший…» Иду домой. Тут Вадик меня увидел и закричал: «А-аааа!» Но родился образ. Не моим гениальным решением, а случайной встречей. Правда, рыжий цвет имеет множество оттенков, в каждом спектакле для каждой героини — разный…
В Шотландии один критик так и не понял, что я две роли в «Белой истории» играю, и написал: «Странно, на цене было 4 актера, а кланяться вышли трое»… В каком он состоянии на спектакль пришел, интересно…
— Так, теперь, пожалуйста, об одежде. Разберем, так сказать, стиль по косточкам.
— Мои друзья объяснили мне, что, оказывается это стиль гранж — смесь старых вещей и новых, модных. Спасибо, теперь я знаю, как одеваюсь. Это все связано с профессией, ведь что такое клоунада — клоун должен сам чувствовать свой костюм. Образ рождается из пластики, графики, никто так не ценит линию, как наш коллектив. Драматический актер включен в слово, а для нас главное — линия.
Вот мы уже говорили, что ты идешь по улице, встречаешь человека, и после нескольких слов в тебе что-то меняется…
Я случайно познакомилась с Таней Парфеновой. Она такой философ-мыслитель. И был обыкновенный разговор за чашкой кофе, и она вдруг начала говорить о том, как чувствует линию. Целый мир мне открыла. Я стала иначе все видеть.
— И как вы одеваетесь теперь?
— Это складывается очень хаотично. Вот появилась девушка в театре. Анна Белякова. Она сшила мне классное платье.
Меня познакомили с Дианой Голубковой… Она отдала мне свою коллекцию, и мы делали на ее основе выставку фотографий. Я надела белое платье, маску, колпак… и вдруг мы поняли, что это будет спектакль. Так появился спектакль «Белая история». Это платье дало толчок…
И в жизни то же самое. Вот надела платье с ботинками, а потом выяснилось, что оказывается это модно. Украшения я теряю. Ношу только те, которые мне возвращали, потому что знают — вот такой будильник только Фиссон может надеть…
— У вас очень яркий образ. А затеряться в толпе, стать незаметной, вам никогда не хотелось?
— Я не думаю, что мне бы хотелось бешеной популярности, чтобы за мной гонялись поклонники и поклонницы. Я уже осознаю, что так жить невозможно. Нет, я спокойно захожу в магазины, и когда ко мне подходят и говорят, не мог ли я вас где-то видеть, я говорю — нет. Человек верит и уходит. А за рулем вообще можно одеваться и выглядеть как угодно.
— Да, я читала, что вы — лихач.
— Нет, неправда, я не нарушаю, насколько это возможно в нашей дорожно-ремонтной ситуации. И вообще женщины рискуют меньше мужчин. Моя задача такова: издалека дать всем понять, что за рулем женщина. Поэтому я эффектно и ярко крашусь, а машина у меня огромная, и водители ведут себя вежливо. Даже джипы уступают мне дорогу. Никто меня не подрезает…
— Но вы снялись в новом сериале «Небо и земля». И скоро вас все будут узнавать на улицах, никуда от этого не деться…
— Ну, на видеокассетах уже вышел фильм Татарского «Ниро Вульф», где снялся весь наш коллектив. Так вот, если кто-нибудь из зрителей узнает нас там — просто можно давать премию. Вычислить там меня очень тяжело. Мне вообще очень нравится кино, оно такое непредсказуемое… Результат может быть ошеломительный.
— Я вот думаю, какое у вас удачное амплуа… Вам совершенно не страшен возраст.
— Хотелось бы верить… Я, когда закончила Театральный, пришла на Ленфильм, и там отвечала на вопросы древней анкеты. Вопросы были такие: «Участвовали ли вы в партизанском движении?» И я стала отвечать в этом стиле. Я, например, писала, что владею стрельбой из танка, а амплуа мое — «комические старухи»…
— У вас, по-моему, много мужского в характере.
— Наверное. В юности я была очень рыхлая, инфантильная… Но окружение воздействует, идет какое-то осознание себя… Но я недовольна.
— Чем?
— Собой. Я бы хотела совмещать деловые качества и все остальное. Люди бизнеса, с которыми мы сталкиваемся на корпоративных праздниках, меня поразили. Нет, они уже не работают по 24 часа в сутки — они прекрасно осознают, что бизнес не должен вредить семье, их жизни, здоровью… Это так противоположно нашему актерскому стилю… Хотелось бы совмещать. Но спонтанность — это великая вещь, и женское начало нужно сохранить. И в офисный костюм я бы не переоделась. Жесткий стиль пугает мужчин, и страшно стать чужой близкому человеку вроде бы в стремлении развиваться… А он вдруг увидит другого человека. Если кто-то начинает меняться, а второй не принимает это — страшно. Или оба меняются в разные стороны, и тогда нужно разойтись. Это не катастрофа, но если мы не хотим потерять друг друга, нужно пытаться понять…
— У вас получается?
— Пытаемся. Как сохранить в себе женское начало и соответствовать сегодняшнему дню — вот самый большой феномен, секрет, который хотелось бы узнать…
Как это странно — вдруг ощутить себя ребенком, радующимся разноцветным мыльным пузырькам… На спектакле «Белая история» они летят и летят с неба, прямо на голову Наташе. И остается только включаться в игру, хлопать в ладоши, и не забывая о бренности бытия, радоваться жизни. Так, как умеет радоваться жизни и играть актриса Наталия Фиссон.
2003