Кончаловский был трудно уловим. Только что отзвучали последние ноты финала оперы «Бал-маскарад», упал занавес и, поплутав в коридорах Мариинки, я вышла на сцену, где толпились пропотевшие певцы и девицы с роскошными букетами.

«Осторожно, кровь!» — взвизгнул кто-то. Скользя в луже «крови» (трагический финал, что делать…), мы пробирались сквозь объятия и поздравления. Кончаловский стремительно куда-то бежал, кричал: «Где Юля?» (кстати, без очаровательной жены Юли наша беседа вряд ли состоялась бы) и всех уговаривал немедленно пойти выпить. Народ соглашался. Под аккомпанемент этих призывов и шло наше стремительное интервью.