Хан-Юнис, Сектор Газа, пятница, 02:40

Он не спал. Он даже не прилег ни разу. Вот уже несколько суток подряд он находился на ногах, и нынешняя ночь не была исключением. Мозг его напряженно работал, предлагая на рассмотрение и анализ все новые и новые повороты исходного сюжета. Их шаги, шаги оппонентов, изменившаяся под влиянием тех и других ситуация, новые шаги, новые контршаги… И так далее без конца. Ему не терпелось дождаться утра, когда можно будет вознести утреннюю молитву и наконец приступить к делу.

Сознание мгновенно переключилось с теории на практику, едва только он заслышал за дверью шаги. Не меняя позы и не поднимаясь с топчана, он лишь придвинул к себе пистолет и снял с предохранителя. В проеме открывшейся двери мелькнул огонь свечи и возник темный силуэт.

— Салим? Это я, Марван.

— Заходи, брат.

Тот на цыпочках вошел в комнату, которую Салим Назаль определил себе для ночлега. Марван скользнул взглядом по трем юношам, спавшим на матрасах, постеленных прямо на полу, и решил говорить шепотом. Кто его знает, что за люди предложили его командиру кров на эту ночь…

— Салим… У нас новости из Иерусалима…

— Нашли табличку?

— Нет, но зато нашли сына того старого еврея и его спутницу-американку.

Назаль вновь поставил оружие на предохранитель и нахмурился.

— Наши братья просят узнать, что им делать. Может, атаковать?

— Их не для того посылали.

— Но табличка уже может быть у них. Опасно медлить.

Один из юношей застонал во сне и пошевелился. Салим и Марван замерли и стали ждать, пока тот опять заснет.

— Хорошо, — шепотом ответил Салим. — Пусть действуют.

Марван кивнул и повернулся.

— Марван, стой! Иди сюда! Я им разрешаю действовать, но лишь в том случае, если они уверены, что в результате либо заполучат табличку, либо узнают ее точное местонахождение! Так и передай! Только в этом случае! Нет смысла убивать Гутмана и американку, если это ничего нам не даст. Ты понял меня?

— Понял, Салим.

— Иди, брат. — Он ткнул покачивающимся в руке стволом в сторону двери. — И не забудь передать им мои слова.