Суббота, 22:26, Манхэттен

— Привет, это Джей.

— Черт возьми, даже не думал, что мне повезет вот так сразу на тебя попасть!

С Ньюэллом Уилл приятельствовал еще со времен Колумбийского университета, после которого тот сделал весьма необычную карьеру. Придя в Управление полиции Нью-Йорка никем, он в одночасье обскакал всех своих коллег — вечно жующих подгоревшие пончики и глотающих отвратительный кофе из пластиковых стаканчиков — и взлетел по служебной лестнице так высоко, как мало кому удается в возрасте тридцати пяти лет. Джей презирал «старорежимных» полицейских с той же страстью, с какой Уилл презирал «старорежимных» репортеров.

— Это кто?

— Уилл.

— О, какими судьбами?

— Срочное дело, дружище! У меня тут затык по одному материалу… долго объяснять… Короче, стою перед тобой на коленях!

— Выкладывай.

— Надо кое-что проверить, старина. Я тут недавно тиснул статейку…

— Это про сутенера? Как же, как же! Читали! Как тебе удалось влезть с ней на первую полосу?

— Да вот так… повезло. Слушай, так получилось, что я тогда не дождался результатов вскрытия. А хочется глянуть…

— Ну?

— Ты ведь мог бы мне помочь?

— Посмотри в окно, Уилл. На дворе суббота. А завтра воскресенье.

Уилл покусал губы. Джей жил один и слыл настоящим бабником. Звонить ему в такой день и в такое время, да еще по делу, было, конечно, глупо.

— Все понимаю, старина, но мне позарез нужна эта информация. Честно. И потом, никогда не поверю, что ты не можешь залезть в полицейскую базу данных в любое время дня и ночи!

Это была грубая лесть. Джей еще не стал шишкой такого уровня.

— Что тебе конкретно нужно?

— Надеюсь, что на теле покойного были обнаружены кое-какие необычные отметины.

— Отметины? Насколько я помню, ему разворотили ножом все брюхо.

— Да, но ноги, руки и все остальное осталось нетронутым.

— Что именно ты ищешь?

— След от укола.

— Ты ищешь след от укола на теле сутенера из Браунсвилла? Это шутка? Ты знаешь, сколько наркоты эти ребята пускают себе по венам в течение жизни? Когда их кладут в гроб, они все поголовно выглядят как подушки для швейных иголок!

— Нет-нет, Джей, не преувеличивай. Я наводил о нем справки. Никто не вспомнил, что он как-то особенно сильно ширялся. Больше скажу — судя по всему, он вообще обходился без наркотиков.

— Ну хорошо, допустим. Посмотрим, что там у него нашли на вскрытии. Тебе на этот номер перезванивать?

— Да, только, Джей… мне это нужно очень срочно, извини! Спасибо, дружище! Я твой должник!

Вдруг до слуха Уилла донеслись голоса, потом послышался негромкий взрыв смеха. Кто-то приближался. И среди них явно был Таунсенд Макдугал. Уж этот-то голос Уилл не спутал бы ни с чьим другим.

Он ума не мог приложить, какого черта его начальству потребовалось шляться так далеко от начальственных кабинетов и шикарных переговорных. А может, Макдугал специально возвращается сюда, чтобы выставить его, Уилла, на посмешище в присутствии других топ-менеджеров?..

Ну уж нет…

Уилл торопливо покидал мобильный, блокнот, ручку и карманный компьютер в рюкзачок и, пригнувшись, выскользнул из своего закутка. До служебной лестницы было рукой подать. Уилл никогда не пользовался ею и даже не знал, открыта ли там дверь. Но сейчас было самое время проверить.

Дверь оказалась открыта. Уилл слетел по ступенькам вниз, кивнул на прощание охраннику и вырвался на свежий воздух. Выйдя на улицу, он перевел дух и на несколько мгновений: прислонился к стене здания — прямо под часами, — собираясь с мыслями.

Его окружали несвойственные этому городу тишина и покой. В другое время и при других обстоятельствах ему бы это понравилось. Он вообще любил засиживаться в редакции допоздна и выходить на улицу, когда знаменитым манхэттенским часом пик уже и не пахло. Но сейчас у него было совсем другое настроение.

Уилл рассеянно огляделся по сторонам… Никого, если не считать одинокого туриста в бейсболке и жилетке с множеством карманов, который таращился в одну из фотовитрин «Нью-Йорк таймс». Не иначе надеялся обнаружить там какой-нибудь знаменитый снимок сорокалетней давности. Он зябко ежился. Должно быть, долго тут стоял и слегка подмерз. Уилл мимолетно посочувствовал ему и тут же выбросил его из головы.

У него были дела поважнее.