Воскресенье, 18:46, Бруклин

Он готов был до ночи расспрашивать Тишу о ее прошлой жизни, его интересовали все новые подробности ее детства и юности, но у них не было на это времени. Им необходимо было как можно скорее попасть в Краун-Хайтс, где был убит Юзеф Ицхак и где в эти часы, возможно, решалась судьба Бет.

Последние сообщения, которые пришли на мобильный Уилла, были отправлены уже после гибели Ицхака. Это могло означать только одно — отправителем был не он, а некто неизвестный. Возможно, тот, кто убил Ицхака. И в любом случае тот, кто продолжал свою игру. Гибель Самака и Юзефа красноречиво свидетельствовала о том, что события вступают в стадию стремительного развития — и такого, которое не могло обрадовать Уилла.

Да еще Тиша с обещанием, что все карты раскроются перед Уиллом уже сегодня. Но сдавать будет не она, а кто-то другой.

— Мне потребуется твоя ванная и кое-какая одежда Бет.

— Конечно, — отозвался Уилл, изо всех сил пытаясь не придавать значения предложению Тиши.

Он отвел ее к платяному шкафу и, чуть помедлив, чтобы собраться с духом, распахнул створки. Его обоняние тут же уловило знакомый до боли запах той, которой не было рядом.

Ему даже почудилось, что он вновь чувствует аромат ее волос. Уилл прерывисто вздохнул и быстро отступил в сторону.

Тиша быстро отыскала в шкафу простую белую блузку, которую Бет надевала лишь на официальные встречи, — с глухим воротником, как раз таким, какой и нужен был сейчас Тише.

«…Уважение к имени его и ко всему поселению требует от женщин и девушек, живущих здесь иди навещающих Краун-Хайтс, неизменно придерживаться правил целомудрия и благочестия…»

Она повернулась к нему:

— Скажи, а у Бет есть какое-нибудь длинное платье или юбка?

Уилл наморщил лоб, вспоминая. Да, у нее была пара таких платьев — в том числе то, которое он купил ей на годовщину их свадьбы, — но все это были современные вечерние наряды, которые Тиша тут же забраковала бы.

— Погоди! — вдруг сказал он. — Дай-ка посмотрю вон в том ящике.

Вновь подойдя к шкафу, Уилл стал шарить в темноте, отчаянно надеясь, что Бет не успела избавиться от той ужасной юбки. Она выглядела на редкость старомодно, доходила почти до пят и была сшита из вельветовой ткани самой унылой буро-зеленой расцветки, какую только можно себе представить. Уилл всегда смеялся над женой, когда та пыталась надеть эту юбку, и называл ее дамой с виолончелью. И действительно, Бег в те минуты удивительно походила на старую деву из оркестра — ей не хватало только седых волос и очков в толстой роговой оправе.

Юбка, к счастью, отыскалась в самом дальнем углу нижнего ящика. Тиша придирчиво осмотрела ее и наконец хмыкнула:

— Ну что ж, в самый раз.

Уилл проводил ее в ванную. Первым делом Тиша избавилась от сережек и колечка в левой ноздре. Потом долго возилась с кольцом в пупке.

— Так, с доспехами покончено, — сказала она, задумчиво разглядывая себя в зеркале. — А теперь предстоит самое трудное.

Она принесла флакончик со специальным шампунем, который купила по дороге. Пустила воду и, наклонившись, подставила под струю горячей воды свои роскошные волосы.

Уилл, стоя на пороге, молча наблюдал за ее манипуляциями. Тиша трижды намылила голову и трижды смыла, прежде чем он понял, что она задумала: стекавшая с ее волос вода стала постепенно окрашиваться в сине-красный цвет. Уилл завороженно смотрел на темные ручейки, сбегавшие по белоснежной керамической поверхности. В ту минуту ему казалось, что Тиша не голову моет, а смывает с себя следы той жизни, какой жила в последние десять лет.

Опомнившись, он торопливо прикрыл дверь в ванную и вернулся на кухню. Что ему тогда сказал ребе? Все решится в ближайшие дни… А они говорили как раз пару дней назад. Стало быть, все решится сегодня. А что, что именно решится? И в чью пользу? Значит ли это, что уже сегодня он вернется сюда вместе с Бет? Или по крайней мере увидит ее?

— Ну, что скажешь?

Он обернулся и чуть не упал. Перед ним стояла совершенно незнакомая женщина. Ее иссиня-черные волосы были забраны на затылке в тугой незамысловатый узел, на ней была длинная, до пят, буро-зеленая юбка и простая белая блузка, поверх которой она надела пиджак — как раз тот, который Бет не любила больше всего и почти не носила. Перед Уиллом стояла уже не Тиша, а Това Шайя Либерман… Женщина, каких много на улицах Краун-Хайтса… Собственно, они там все такие…

Она проследила за его спустившимся к ее ногам взглядом и сказала:

— Я очень рада, что нашла эти ботинки. Слава Всевышнему, они оказались мне как раз впору.

Уилл не узнал этого голоса. Тиша спародировала сейчас произношение, характерное для коренных нью-йоркских хасидов. Хотя, возможно, это была вовсе не пародия. Возможно, она просто вспомнила, как говорила в детстве.

— Слушай, тебя прямо не узнать!

— Да уж. Сама удивляюсь, как ловко это у меня вышло, — ответила ему прежняя Тиша и невесело усмехнулась. — Ну а теперь давай поработаем над тобой!

— В каком это смысле?

— Не думаешь же ты, что Това Шайя может появиться у себя дома в сопровождении такого хлыща? Тебе придется тоже поиграть в маскарад, Уилл. Все как полагается. Черный костюм, белая рубашка и так далее.

Уилл, вздохнув, отправился к своему шкафу. Ему пришлось довольно долго повозиться, прежде чем он смог наконец найти подходящую одежду. Надо было видеть, с каким суровым выражением Тиша ткнула пальцем в вышитого бейсболиста на нагрудном кармашке рубашки «Ралф Лоран».

— Снимай!

Когда с переодеваниями было покончено, Уилл застыл в прихожей перед зеркалом. Он очень надеялся, что с ним произойдет такая же перемена, какая случилась с Тишей. Но все было напрасно. За американца он бы еще сошел, но за еврея? Никогда. У него было слишком узкое, типично англосаксонское лицо. Таких евреев просто не бывает.

С другой стороны, не он ли сам видел в Краун-Хайтсе новообращенных, один из которых явно был азиатом, а другой — скандинавом? Почему бы и англичанину, в конце концов, не принять иудаизм?

— Тиша, а где, по-твоему, я могу раздобыть ермолку?

— Я позаботилась об этом, не беспокойся.

Она вынула из сумочки маленький черный кружок и булавкой закрепила его на макушке Уилла.

— Где ты это взяла?

— Позаимствовала у Сэнди, когда мы прощались с ним в парке.

— Позаимствовала?! В каком смысле?

— Вытащила из кармана. Я знаю, что у хасида всегда есть запасная. На всякий случай.

Она придирчиво оглядела его с головы до ног.

— Ну что ж, более-менее… Добро пожаловать, Монро, в мир скромности и благочестия.

Они уже сидели в такси, а Уилл все никак не мог справиться с охватившим его странным возбуждением. Он походил на шпиона, получившего приказ командования пробраться в логово врага. Ни разу в жизни ему не доводилось надевать на себя другую личину, и он не был уверен, что достойно справится с задачей. Ему казалось, что со стороны он выглядит как клоун, в которого все будут тыкать пальцем.

Вспомнив о телефоне, он вынул его из кармана и взглянул на экранчик. Так и есть — новое сообщение. И все от того же неизвестного отправителя, которого они долгое время принимали за бедного Юзефа Ицхака.

Уилл никакие прореагировал на странное послание. Плевать он хотел на этот очередной ребус. В конце концов, они с Тишей едут в Краун-Хайтс, где, как она обещала, им и так все откроется. Скоро. Совсем скоро.

Включив карманный компьютер, Уилл залез в свою почту. Писем не было, зато пришла новая ссылка с сайта «Гардиан». В Англии Уилл всегда читал эту газету и, перебравшись в Америку, оформил электронную подписку. Правда, в последние годы у него почти не было времени заходить на этот сайт. Новостей ему хватало и в Нью-Йорке. Но сейчас он кликнул на ссылку и перешел на главную страницу, украшенную знакомым с юности логотипом.

«РОБИН ГУД С ДАУНИНГ-СТРИТ

Самый громкий за последние годы политический скандал в Великобритании принял сегодня утром весьма неожиданный оборот.

Экс-канцлер казначейства Гейвин Кертис, покончивший с собой на днях, в одночасье превратился из ненавидимого всеми коррупционера в народного героя. Информация о том, что мистер Кертис в течение ряда последних лет регулярно присваивал средства из государственного бюджета и переводил их на свой личный счет в швейцарском банке, сегодня утром была дополнена новым известием — о том, на что расходовались эти средства.

Утренние таблоиды уже назвали покойного Робин Гудом наших дней. И действительно, как выяснилось, на протяжении целых семи лет мистер Кертис активно грабил богатых и столь же активно помогал бедным.

„Субсидии, которые мы получали от государства, сначала удвоились, а потом утроились, — сообщил пресс-секретарь некоммерческой благотворительной организации „Мы против голода!“. — Откровенно говоря, мы думали, что это такая политика властей“.

На самом деле это была личная политика мистера Гейвина Кертиса, а власти как раз находились в полном неведении. Канцлер казначейства щедро помогал многим организациям, деятельность которых направлена на борьбу с голодом, распространением СПИДа и нищетой.

Долгое время мистеру Кертису удавалось весьма ловко изымать из государственной казны огромные суммы, пряча все записи о списании этих средств в тоннах бухгалтерских ведомостей. Однако в последнее время он активизировал свою деятельность и начал красть деньги, предназначавшиеся для компаний, занимающихся экспортом британского оружия. „Военные стали получать гораздо меньше, а голодающие в Африке и больные СПИДом в Азии — гораздо больше“, — сообщил нам один из источников в министерстве мистера Кертиса.

„Он не мог не знать, что сильно рискует, — заявил источник в разговоре с корреспондентом „Гардиан“. — Но все равно шел на это. Думаю, в конечном итоге его сдали именно экспортеры. Но к тому времени, когда это случилось, он уже успел спасти от неминуемой гибели сотни тысяч несчастных по всему миру. Точная статистика мне, разумеется, неизвестна. Да, в глазах некоторых людей мистер Кертис был вором и коррупционером, но в глазах Бога он, безусловно, был праведником!“»