— Приготовится сорок второму номеру. —

загремело в наушниках и Джимми сконцентрировался, ведь это он сорок второй, а впереди волнующий миг, к которому он шел десять долгих лет… Миг, который волнует всех и каждого, к которому стремятся все подростки Цивилизованного Мира, но ООН всего лишь один раз в десять лет отбирает, тщательно и придирчиво, всего лишь десять тысяч пятнадцатилетних подростков, стараясь делать основной упор на подростках, не имеющих родителей или хотя бы имеющие, но лишь одного…Подростков обоего пола, всех рас, народностей, религий… И к выпуску доходит, доходят далеко не все, например к данному выпуску, в числе которого, счастливый Наблюдатель Джимми Остенбакен, дошло всего девятьсот семьдесят шесть человек…

Остальные или исключены в связи с отставанием в учебе, плохими отметками и тяжкими для них нагрузками… Или погибли от многочисленных ловушек, в огромнейшем количестве разбросанных по Школе, не исключая даже туалет и спальные комнат, Курсантов готовят ведь не для космических полетов, а для засылки на Территорию, где опасности подстерегают на каждом шагу…Зато оставшиеся в живых и дошедшие до Выпуска — настоящие Наблюдатели, Супермены, Стальные Щиты, Недремлющие Око Цивилизованного Мира!.. Высокий интеллект, мгновенная реакция, огромная физическая сила, способность неограниченно долго жить и работать в суперэкстремальных условиях, а самое главное — знания, знания, знания! все это делает Наблюдателя сверхчеловеком в самом, гуманистическом смысле этого слова и помогает ему в нелегкой службе Стальным Шитом Цивилизованного Мира… Там, на Территории… Полной опасностей, коварства и жестокости…

Джимми сконцентрировался уже давно, вот-вот капсула выйдет из корабля и опустится на Территорию, полной опасностей, кова… кто-то взревел над ухом голосом Старого Крокодила и восторг залил Джимми, с макушки до пят… Этот день войдет в анналы Истории Цивилизованного Мира… когда-нибудь… когда-нибудь я стану известным… когда-нибудь мое имя будет вызывать трепет у всех девушек Цивилизованного мира…а все ребята будут восторгаться мною, мною, мною… они все с придыханием будут выговаривать мое имя — Джимми Остенбакен… и наизусть помнить эту знаменательную дату — семнадцатое мая две тысячи двести пятого года…

Капсула дрогнула, уши на мгновение заложило, Джимми почувствовал толчок и капсула распахнулась. Яркий солнечный свет ослепил Наблюдателя, пролежавшего и прождавшего этого знаменательного момента четыре часа, но огромной концентрацией воли он вернул себе на мгновение утраченную способность визуально контролировать окружающий его мир, ведь от этого зависит жизнь и благополучие не только Джимми, но и всего Цивилизованного Мира…

— Приехали молодой человек, выходите из этой консервной банки! -

раздался над Джимми приветливый голос Старого Крокодила и Наблюдатель выскочил из капсулы. Он находился во дворе стандартного форта, индекс проекта "2475 А", а перед ним стояло полукругом девять человек, все население форта, Стальные Щиты и Недремлющие.

— Рад вас приветствовать от имени дружной семьи форта 8&781, -

раздался все тот же приветливый голос, отдаленно напоминающий смесь электропилы и рева раненного павиана. Это говорил стоящий чуть впереди полукруга высокий и плечистый мужчина лет сорока с седыми висками и мужественный лицом, он был одет, как все присутствующие и сам Джимми, в легкий защитный костюм… '

Вновь прибывший Наблюдатель вытянулся, козырнул и проорал так, что с деревьев, виднеющихся за каменной стеной форта с лазерной защитой поверху, взлетели с недовольным криком гурки (помесь-мутация голубей и ворон — услужливо подсказала объемная и битком набитая память):

— Наблюдатель Джимми Остенбакен прибыл для прохождения службы, сэр! Директор форта отшатнулся, прочистил толстым пальцем ухо, и откашлявшись,???

— Не так громко и не надо "сэр" Мы здесь дружная семья, дружная и веселая. Можешь называть меня просто па. Знакомься, это моя жена, а твоя теперь ма.

Наблюдатель пожал руку подмигнувшей ему молодой женщине лет так двадцати семи, а директор форта продолжал ритуал знакомства с братьями и сестрами…Одним словом, коллектив Наблюдателей жил дружной семьею, деля все радости и невзгоды, и среди этих приятных лиц предстоит Джимми провести свои ближайшие пятнадцать лет, согласно контракту…

Затем был банкет с алкогольными напитками, хотя по Уставу ООН на Территории "сухой закон", но… затем осмотр маленького форта, частицы Цивилизованного Мира, знакомство с многочисленными средствами защиты от коварства и жестокости, хотя что знакомится — во дворе Школы стоял макет такого же стандартного форта в натуральную величину и со всеми средствами защиты… Затем банкет был продолжен и длинный, длинный, длинный день, полный впечатлений и новых знакомств, наконец-то закончился…

Засыпая в жарких и сильных объятиях ма, под пьяный храп па, лежащего всего в пол метре и на той же самой кровати, Джимми с удовлетворением подумал — рос сиротой, воспитывался в детском доме, так как родители погибли еще в Первую Колонизацию луны, но вот теперь обрел семью, дружную и веселую…

Рано-рано, когда еще даже не орали гурки, сонного и не выспавшегося Наблюдателя ма выставила в коридор, так как па начал подавать первые признаки жизни… Пошатываясь и ежась от утреннего холодка каменных плит пола коридора, прижимая к груди ворох одежды, Джимми ввалился в собственную комнату, показанную ему еще днем, ввалился надеясь доспать, но на кровати лежала сестра Кари.

— Ну наконец-то, я уже думала, что эта старая мымра тебя совсем не отпустит… Бросай скорее барахло и прыгай сюда.

Джимми не прыгнул, а рухнул на кровать.

В одиннадцать часов, после позднего завтрака, сопровождаемого почти всеобщим подмигиванием и ухмылками в адрес Джимми, трясясь в вездеходе модели КА-209 (устаревшая модель. — отметил Наблюдатель), Джимми спросил сидящего за пультом Лаке, раздирая рот в зевке:

— Везде так принято встречать новых Наблюдателей?..

— Девчонки соскучились по разнообразию, -

пожал плечами старший товарищ по оружию.

— Через год сам будешь кидайся на все подряд, хоть отдаленно напоминающее женщину… Поедешь в отпуск и отрахаешь весь город…

Джимми и Лаке погрузились в молчание, задумавшись каждый о своем.

Вездеход платно покачивался на неровностях и буграх поверхности, заросшей травой и мелким с фиолетовыми листьями, периодически Лаке переходил на воздушный реям пути, за бронированными стеклами мелькали знакомые по учебным фильмам пейзаж — огромные сосны с пурпурной корой и иголками цвета летнего неба, непроходимые заросли колючих кустов, масса щебня, камня, оплавленные остатки построек… Остатков Цивилизации.

Внезапно сосны расступились, яркое солнце осветило хаотичную груду бревенчатых хижин, расположившуюся за таким же бревенчатым частоколом. В голове всплыло — поселение поселково-заводского типа…

Крыши быстро приближающихся хижин были покрыты глиной поверх бревен, между хижинами бродили козы, собаки, куры, голые дети, кто-то что-то мастерил, но вездеход нырнул в овраг и вынырнул прямо перед воротами поселения. Ворота были так же сколочены из огромнейших плохо ошкуренных бревен. Дикари, завидев вездеход, оживились и бросив свои занятия, кинулись открывать ворота, подгоняемые криками и пинками какого-то дикаря, так же волосатого и бородатого, так же одетого в штаны из коровьей шкуры, но на голове у него возвышалось что-то похожее на шлем — половина коровьего черепа с рогами…Бригадир, уважительно-насмешливо вспомнил Джимми, лидер в поселении, выделившийся по сексуальному, физическому и крикливо признаку, должность по наследству не передается… Первобытная демократия, каменный век.

Ворота распахнулись, Лаке ввел вездеход во внутрь поселения, Джимми изо всех сил вертел головой по сторонам — одно дело учебные фильмы, другое наяву… За воротами предварительное квалифицирование, получив дополнительную информацию, определилось — поселково-заводское поселение, эпохи потаповского восстания, племя Зарецы… Дикари обступили вездеход и добродушно улыбались испорченными зубами, ожидая выход наблюдателей из вездехода.

Лаке посмотрел на Джимми и оба одновременно положили правые ладони на сердце:

— Клянусь наблюдать, а не вмешиваться, клянусь быть Стальным Щитом Цивилизованного Мира, клянусь с честью нести высокое звание Наблюдатель, Недремлющее Око!..

Закончив с торжественной частью, Лаке сплюнул на пол вездехода и обратился к напарнику:

— Смотри на меня.

И качнул головою назад. Из шлема легкого скафандра (модель Х-4^47), закрывающего голову до середины лба, мгновенно выпало забрало — бронированное стекло, выдерживающее до восемнадцати шок-бамсов.

— Теперь ты.

сказал Лаке, не открывая своего забрала, воспользовавшись лазерным направленным

передатчиком. Джимми повторил процедуру-движение Лаке, забрало так же оградило его от коварного и жестокого мира, ожидавшего их.

Открыв лица, Наблюдатели внесли в бортовой журнал очередную лаконичную запись — Восемнадцатое мая две тысячи двести пятого года, Старший патруля Лакеверг и Наблюдатель Джимми Остенбакен перед выходом из вездехода проверили исправность первой защиты от нападения. И расписались… Бронированные стекла вездехода поползли вверх и Наблюдатели вышли в толпу низкорослых дикарей, терпеливо ожидающих своего часа.

Сердце Джимми лихорадочно забилось, язык прилип к гортани, спина и ниже покрылись потом — он среди коварных и жестоких обитателей Территории, Терры Инкогниты! Волнующий миг, видел бы его сейчас любимый Председатель ООН Чан Зитцен и директор Школы!..

Лаке приступил к рутине, к ежемесячным измерениям — температура, цвет белков глаз, кожный покров… Его руки, одетые в тончайшие пластиковые перчатки, полнейшая имитация кожи рук, что бы не нервировать дикарей пренебрежением и брезгливостью, быстро делали привычную работу. На долю Джимми досталась регистрация и фотографирование вмонтированным в шлем фотоаппаратом, управляемым, еле заметным движением головы вправо. Изредка встречающиеся раны особенно интересовали Наблюдателей — по инструкции ООН медицинская помощь не оказывалась, что бы исключить вмешательство в естественный ход истории, но намерения, зондирование и фотографирование ран было обязательным. Каждый обследуемый дикарь получал большую

разноцветную конфету-леденец, плату за терпеливость. Радостно ворча и переговариваясь на своем примитивном языке, дикари расходились. Лаке негромко заметил;

— Как дети, очень любят сладкое… Гляди — сам хрен с горы, -

перешел на русмат, язык дикарей, Наблюдатель. И указал на главного дикаря, приближавшегося к ним в окружении небольшой свиты. Бригадир, почесывая свою лохматую голову под черепом коровы, повелительно рыкнул на дикарей и те разбежались.

А он, упрев руки в бока, резким и визгливым голосом начал громко орать на русмате:

— Хрен вам в жопу, мать валу пополам, ядрена вошь через коромысло… Джимми имел в Школе по русмату двенадцать баллов из двенадцати, а потому легчайше перевел для себя.

— Вы больше не будете тут ни чего делать! Если не заплатите мне вперед. За десять обследуемых моих поданных вы будете платить мне одну конфету. Иначе я вас не пущу в поселок!

Лаке дипломатично ответил:

— Я передам ваше требование нашему бригадиру. Возможно мы договоримся.

Забравшись в вездеход без помех и происшествий выехав из поселения, Старший Патруля покачал головой:

— Бригадир начал требовать плату за обследования, это уже прогресс, они поднялись на следующую ступень, ведущую к вершине — Цивилизации. Надо обязательно доложись директору…

Джимми молчал, переполненный впечатлениями, его не интересовало даже проплываемое за стеклом вездехода — величественные развалины, сплошь заросшие лесом и кустарником с фиолетовыми и ярко-голубыми листьями, остатки каких-то строений и все прочее, когда-то составлявшее могущественную Цивилизацию, но увы… Качнувшись, вездеход замер

Прямо перед ними, упрев деревянные копья с наконечниками из выпрямленных коровьих рогов почти в стекло вездехода, восседала на коровах группа дикарей. Так как коровы были единственные ездовые животные на Территории… И были эти дикари одеты традиционно — штаны из все той же шкуры коровы, на головах конусовидные деревянные шлемы, грубо выдолбленные из целого куска дерева… Деревянная эпоха, каменный век, коровья эра — мозг Джимми услужливо выдавал информацию.

Один из всадников сплюнул под ноги своего скакуна и заорал на русмате, в переводе на общепринятый цивилизованный английский язык это звучало так:

— Такие и такие вот жопы, выходите из этой непонятной коробки, я не боюсь вас, выходите, если вы конечно мужчины, в чем я сильно сомневаюсь, скорее вы трусливые бабы!..

Лаке нажал кнопку, коровы дикарей получив в мозг удар ультразвуком, воздействующим на центр страха, взбрыкнули и развернувшись, понеслись по кустам вдаль, задирая хвосты., вываливая на землю содержимое желудков и размахивая из стороны в сторону худыми выменями или вымями, у Джимми всегда не шла филология-литература… Как всегда, победила Цивилизация.

До форта Наблюдатели добралась без происшествий. Пройдя обработку химически активными нейтрализаторами вездехода, скафандров и собственно себя, получив от доктора-сестры ласковый шлепок по ягодице и зверский укол, сыворотка индекс "907-А", Лаке отправился докладывать Директору об успехах Бригадира племени Заревцы по пути к прогрессу. А Джимми уселся в кресло, усилием воли подавив боль от укола, смотреть свой любимый мультфильм "Белоснежка на Марсе"… Наблюдатель пил сок из концентрата, смотрел мультик, а слезы сами катились из глаз и сладко щемило сердце, ему было жалко Белоснежку, но он конечно знал — она с честью выберется изо всех передряг… Джимми не видел, что в дверях клубной комнаты стоят Директор и вся команда форта, дружная и веселая семья, стоят и с умилением любуются им — Джимми, самым младшим членом дружной и крепкой семьи, стальным щитом и так далее…

Потом был сытый ужин с самодельным, но хорошей очистки, виски и тортом, все приветствовали и поздравляли Джимми с первым выездом к дикарям, предостерегали его от коварства и жестокости обитателей Территории… Спать Джимми завалился с сестрой Кари, она первая уволокла Наблюдателя и спасла его от посягательств ма и других сестер.

Утомившись, засыпая под недовольное ворчание Кари, Джимми подумал, проваливаясь в сон — я с честью несу высокое звание Наблюдатель… я Стальной Щит… Цивилизации… Цивилизованного Мира… Стальной Щит с копьем наперевес…