Первенец: ищем золотую середину

Когда рождается первый ребенок, мы ничего не умеем. Хорошо, если у нас есть младшие брат или сестра, от них сохраняется хоть какая-то память о том, как вообще это кричащее существо держать на руках и что с ним делать. Если нет – мы учимся всему с самого начала. В том числе распределению усилий: сколько сил на что тратить. Помню, что для первого ребенка мы ванночку кипятили. Есть такая шутка, что первому ребенку соску каждый раз, как уронит, кипятят; второму – облизывают, а третьему – дают, вынув из собачьей пасти. Действительно, мы обучаемся минимизировать потери, и в результате стандарты падают до минимума. Да, когда у вас трое, четверо, пятеро детей, вы не можете каждому из них посвятить столько же времени и сил, сколько первенцу, но это лишь техническая сторона вопроса. Все равно каждый ребенок для родителей – новая отдельная вселенная. Его надо услышать, понять и осмыслить как отдельную личность, которая тебе поручена Богом – на время, пока она не сможет самостоятельно жить в этом огромном мире. Она тебе дается как задание от Бога, и с первых же дней надо уважать ее отдельность и инаковость – по отношению к тебе, к твоему замыслу об этом ребенке.

Когда родился наш первенец, я был безумно счастлив! Мне казалось, что он очень похож на меня. Это было открытие целого мира, я как будто открыл свою Америку. Но я делал очень много ошибок, хотя мне и было что доставать из памяти, я помнил, как вели себя со мной маленьким отец и мать…

Сыну в роддоме сбили кишечник полностью, поэтому первые полтора года мы вообще не спали. Его не приложили сразу к груди, надавали ему каких-то таблеток, и уже к четырем годам у него был гастрит. Мы с женой спали по очереди, а он все время кричал. Я тогда служил в двух храмах одновременно, и жилось очень тяжело. Но сил было значительно больше. Конечно, мы не знали ни как малыша держать, ни как убаюкивать, ни как пеленать. Помню, приехал приснопамятный отец Алексий Грачев, потрясающий человек и врач-неонатолог, специалист по новорожденным (он и крестил своих маленьких пациентов, молился за них целыми ночами), подошел к столу, где лежал и кричал Серафим, и сказал: «Так: дети любят сильные руки!», крепко взял сына и молниеносно перепеленал – так же быстро, как я, совсем недавно вернувшийся из армии, завязывал портянки (простите за сравнение, но это то, что солдат делает автоматически). Вот и он так автоматически и крепко Симу перепеленал, что тот обомлел и надолго умолк, потому что дети действительно любят сильные руки. Они любят родительскую власть. Она им очень нужна и полезна.

Эта власть выражается в том, что их крепко держат на руках!

 

Знать благодать на вкус и на запах

Мы понимали: сыну больно, у него действительно была увеличена печень и сильно болел живот. Мы его укачивали, катали в колясочке, качали на руках и пели молитвы – все, какие знали. Я тогда недавно окончил семинарию, где к тому же пел в хоре, и пел ему все, что помнил. Ему нравилось, и видно было, что душа его чувствует, отличает, где песня, а где молитва. Мне кажется, детей с рождения надо приучать к пению молитв. Христос же сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное (Мф. 19: 14). Потому что ребенок, даже ничего не понимая, чувствует благодать Божию. Надо его учить, он должен вкус знать этой благодати, запах, какая она на слух… Какими-то своими путями ребенок все это определяет.

Причащать детей надо как можно чаще. Надо слушаться Иисуса Христа, Он не только велел пускать к Нему детей, но и нам, взрослым умникам, сказал: будьте как дети. Ребенок не лукав, прост и целен – таков, как есть, и это очень любо и дорого Господу. А мы все даже не двое-, а трое- и четверодушные, с бесконечным количеством второго, третьего, пятого дна в чемодане своей души… Господу с нами тяжело. Ребенок же ощущает благодать Божию – и святые, которые как дети, тоже. Потому Господь и сказал: Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18: 3).

Не надо отстаивать с малышом всю службу, ему это тяжело, а столько, сколько он может. Ребенок, когда его приносят или приводят в храм, должен этому радоваться. И маме здесь приходится жертвовать. Она, допустим, привыкла стоять всю службу, приходить на литургию до начала часов, любит церковную молитву и обретает в ней очень многое для своей души. А вот приходится и этим жертвовать. Один мой знакомый священник сказал жене такие слова: «Не помолишься, зато спасешься» (у них уже девять человек детей).

Однажды, когда я учился в семинарии, в Троице-Сергиевой лавре, на воскресном всенощном бдении зашел в трапезный храм и там в большом-большом притворе увидел, что записки за свечным ящиком принимает архимандрит. Такой был порядок: все монахи по очереди несли послушание за ящиком. А дверь в храм то открывается, то закрывается, и службы почти не слышно. Я подумал: надо же, какое послушание, архимандрит – и не на всенощной, а принимает записки у прихожан. Ему, наверное, хочется на службу, а наместник считает, что будет полезнее вот так послужить. Потому что мы пришли сюда служить, а не чтобы нам служили. И матери придется пожертвовать своей любовью к богослужению, прийти попозже, причастить ребенка и сразу уйти. К сожалению, во многих храмах на нее и шикать будут, и гавкать, если ребенок кричит. С этим тоже придется смириться.

Хорошо, если при ребенке читают утренние и вечерние молитвы. Мама сидит в кресле, кормит ребеночка, укачивает, а папа читает правило. Или, если папа рано ушел на работу, а мама встала попозже, пусть она вслух помолится. Ребенок должен это слышать, чувствовать, тогда для него это станет родным и понятным. Хорошо не только утром на литургию, но и вечером прийти в храм, на будничную службу. Сейчас в Москве, слава Богу, построили много храмов в спальных районах, и, гуляя с ребенком, мама может ненадолго зайти, постоять, помолиться, посидеть с малышом на скамеечке, поставить вместе с ним свечи.

 

Свободный выбор

Даже умиляясь на ребеночка, который с удовольствием слушает молитвы и причащается, родителям нельзя забывать: мое дитя – отдельная вселенная со своим путем к Богу. И буквально с первых дней надо научиться уважать эту отдельность. Дети не такие, как мы, и вообще все разные. У одних детей мы в три года с трудом отнимали соску, а другие с первого дня наотрез отказывались от пустышки – даже в таких мелочах они разные. Вот этот ребенок сразу слушается, а этот через пять раз на шестой; этот все время бегает, а этот стоит и смотрит – созерцает. Ты сам умеешь только бегать и никогда ничего не созерцал, но ты должен его понять. Именно это имеется в виду, когда говорится: каждый ребенок должен быть как один.

В Библии сказано, что у великого пророка Самуила, с которым Бог разговаривал, звал его по имени, давал ему повеления для народа, помогал ему судить народ, были никуда не годные дети. Неужели Самуил был плохим отцом? Или он именно им не мог открыть волю Божию? Конечно, он им говорил, чего от них хочет Бог. Но они выбрали другое. Каждому человеку Бог подарил свободу, как когда-то Адаму и Еве. И мы с вами не можем отнять у своего ребенка эту свободу, не получится.

В древних патериках в разных вариантах встречается такая удивительная мысль: «Если не скажет человек в сердце своем: есть только Бог и я, не может спастись». Вера начинается тогда, когда я начал строить свое личное предстояние Богу, осознал свою личную встречу с Ним. За меня этого не сделает никто. Если личной веры нет, я могу сказать: «А я не хочу», как дети Самуила, и не важно, что меня воспитали прекрасные, праведные родители. Вот, например, у Александра Невского один сын – Даниил Московский, великий праведник, великий святой, хотя он мало знал отца, ему было всего три года, когда тот умер, а другой, Андрей, – подлец, который водил татар на окрестные города…

Папа и мама должны быть готовы к тому, что дитя вырастет и скажет: «Мне пока это не надо» – или никогда не будет надо. Что мы можем сделать? Только помочь сделать выбор. Воспитать в такой обстановке, чтобы ребенок знал, каково это – жить в благодати, по законам евангельским, по законам христианской любви. Все остальные законы ему откроются, стоит только зайти в интернет: и законы волчьей стаи, и публичного дома, и чего угодно! Все это в его бедную голову будут вливать полными ушатами в сети, в школе, в кино, по телевизору. Но у него должна быть память о том, что такое чистота и красота предстояния Богу. И если родители дали ему пример настоящего, искреннего, в глубине сердца предстояния Богу, то ему будет гораздо легче сделать выбор.

Если ваш ребенок, вырастая, уходит из Церкви, это совсем не потому, что вы плохие родители. Никто из нас не будет лучше пророка Самуила или благоверного князя Александра Невского. Конечно, мы совершаем много ошибок; к сожалению, иногда и верующие родители настолько склочно, тяжело, эгоистично живут друг с другом, что это отвращает их близких от веры. Но в любом случае выбор ребенка – это тайна.

У меня был знакомый священник, который рос в советское время у родителей – атеистов и циников, в состоятельной, элитарной партийной семье. Его отец любил классическую музыку, оперное, хоровое пение, был большим знатоком и владельцем огромной коллекции дорогущих пластинок. И вот однажды он повел своего двенадцатилетнего сына в храм иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радосте» на Ордынке, где пел знаменитый хор Свешникова, совмещавший богослужебную и концертную деятельность. Повел послушать, показать, как звучит хоровая музыка не в зале Чайковского или в Большом театре. А сын уверовал. Это было категорически против идеологии отца и матери и угрожало их карьере. Они его и били, и запирали дома, он спускался по простыням с третьего этажа и сбегал в храм на службу… Наконец он отвоевал себе право ходить в храм и потом стал священником. При таком сопротивлении и несмотря на то, что он уступал отцу в интеллектуальном споре, не мог привести нужных аргументов, его сердце выбрало веру.

 

Не скупитесь на ласку

Родительство предполагает сердечную связь с ребенком. Она начинается с телесного контакта. Матери и отцу обязательно нужно ребенка целовать, обнимать, тискать и играть с ним, потому что малыш воспринимает это как проявление любви. К сожалению, люди, которых не ласкали в детстве, не умеют этого делать и считают совсем не важным. Неверно! Ребенок жаждет телесного контакта, тоскует по нему, ощущает его отсутствие как душевный холод, как нелюбовь. И если не было этого этапа, построить более осмысленный сердечный контакт с ребенком очень трудно. Поэтому обнимайте, тискайте, целуйте детей, их надо щекотать, возиться с ними, строить домики из подушек, играть в мягкие игрушки – все что угодно. И это такое удовольствие, такая радость – играть с человечком, который абсолютно счастлив, оттого что ты с ним играешь, такой заряд позитива! Ребенок вас обнимает, дергает за уши, за волосы, ползает по вам – ведь вы для него как гора… Он счастлив, что сейчас папа занимается только им – это воспринимается как проявление любви. То, что папа устает на работе, зарабатывает деньги и приносит «Агушу» в бутылочке, не воспринимается как любовь. А то, что папа рядом, и играет, и обнимает, – это любовь.

Кстати, об «Агуше» и о кормлении ребенка. Мы с женой мучили первого сына какое-то время, пытаясь кормить по часам, и поняли, что это совершенно неправильно. Ребенку надо давать есть, когда он хочет. Мне кажется, младенец еще не склонен к чревоугодию, как мы, взрослые, он просит есть, только если голоден.

Хотя, надо сказать, когда малыш чуть-чуть подрастает, мы сталкиваемся лицом к лицу с такой богословской тайной, как первородный грех. Крошечный ребенок нескольких месяцев от роду уже по-своему спорит с родителями, что-то им доказывает. Не понравилась пустышка – он ее вынул изо рта и далеко закинул. Оттолкнул и ударил своими маленькими ручонками папу или маму. Да, в нем растет, начинает действовать грех. На наших глазах будет разворачиваться трагедия Адама и каждого сына, каждой дочери Адама.

А потом ребенок будет повторять все ваши ошибки. Если папа читает полуторачасовые лекции о том, как надо правильно жить, и при этом лежит на диване с пивом и пультом, его лекции ничего не дадут. Зато ребенок предъявит свой вариант пива и пульта – незастеленную кровать, непереодетую пижаму…

 

Готовимся к Крещению

Родился человек – ему надо дать имя. Как выбрать из тысячи имен?

Никаких церковных канонов о том, как непосредственно нарекать имя, не существует. Есть «Молитва о наречении имени», и указано, что она читается на восьмой день. В связи с этим возникла благочестивая традиция, повторю, никак не закрепленная в канонах, давать ребенку имя святого, который празднуется на восьмой день после рождения. Также распространена и достаточно древняя традиция давать имя святого, чья память совершается в самый день рождения: в этом виделся Промысл Божий, и считалось, что празднуемый святой покровительствует новорожденному.

В последнее время эти традиции фактически ушли в прошлое – по многим причинам; в частности, и потому, что имена Дормидонт или Хариесса могут значительно усложнить ребенку жизнь. Хотя бывают случаи, когда родители называют детей совершенно неупотребительными именами.

Сейчас можно говорить о двух других традициях. Воцерковленные люди заранее молятся почитаемому, любимому, дорогому для них святому, посвящают ему ребенка, призывают этого святого в небесные покровители и дают его имя.

Другие сперва называют дитя понравившимся именем, а потом, во время Крещения, спрашивают: «А когда день ангела?» И священник или работник свечного ящика открывает календарь и смотрит, когда празднуется ближайшая Анна или ближайший Сергий. Таким образом люди узнают, какой святой будет небесным покровителем их чада.

Наверное, первая практика предпочтительнее: хорошо, когда ребенок, подрастая, все больше узнает о своем святом. Хорошо, когда в семье есть традиция молиться и прибегать к заступничеству небесного покровителя. В последнее время многие называют детей в честь новомучеников. О них, по сравнению с древними святыми, известно значительно больше. Сохранились их письма, фотографии, мы знаем их подробные жизнеописания, знаем о мотивах поступков, читаем их подлинные слова. Так близко зная святого, проще ему подражать, проще учиться у своего заступника духовной христианской жизни.

Когда двадцать лет назад прославили святую блаженную Ксению, праведного Иоанна Кронштадтского, огромное количество детей были названы их именами. Еще до прославления в России (в Зарубежной Церкви она была прославлена на несколько десятилетий раньше) в честь преподобномученицы великой княгини Елизаветы Феодоровны крестили девочек. В честь государя-мученика Николая названо очень много мальчиков. Среди невоцерковленных людей бытует поверье, что лучше не называть ребенка в честь мученика, чтобы ему не пришлось мучиться. Конечно же, это магическое представление никак не обосновано и не имеет отношения к христианскому взгляду на мир.

Когда заранее известно, в честь какого святого будет назван ребенок, есть традиция заказывать ему в подарок мерную икону. «Мерной» она называется потому, что делается по мере – по росту младенца. Когда ребенок рождается, готовят доску нужного размера, пишут на ней ростовую фигуру святого и вешают над кроваткой. Младенец вырастает, имея перед глазами образ своего небесного покровителя. Эта прекрасная возрожденная традиция в последние годы получила большое распространение.

А я вспоминаю, как в десять лет крестная подарила мне икону преподобного Сергия Радонежского, простую софринскую икону, напечатанную на бумажке. Достаточно низкого качества, по современному восприятию, и скопированную не с лучшего образца, совершенно неканонического письма. И тем не менее я почувствовал, что у меня установился контакт с этим святым, что у меня есть с ним общение. И полюбил преподобного Сергия – хотя ничего о нем не знал и семья у нас была совсем невоцерковленная. Отец вообще был не крещен в то время, мать в храм не ходила. Но вот как много может значить для ребенка икона. Таинственным образом устанавливается покровительство святого. И мне потом посчастливилось во время учебы в семинарии все четыре года жить в самой Троице-Сергиевой лавре, что я всегда с огромной благодарностью вспоминаю.

 

Крещение: ребёнку даётся власть вечной жизни

К таинству Крещения надо подойти очень собрано и внимательно. Это великий день, в который ребенку дается власть вечной жизни. «Власть вечной жизни» – удивительные слова из чинопоследования Крещения. Церковь исповедует, что Бог дарует нам возможность вечной жизни, а власть взять ее или отвергнуть находится в руках самого человека. Эта власть дается и самому маленькому чаду Церкви: двухнедельный младенец называется воином Христовым – он выходит на бой с сатаной за спасение своей души.

Хорошо бы заранее подготовиться, прочесть чинопоследование Крещения: оно содержит высочайшее богословие о том, что такое христианская жизнь и вообще христианство. Символика таинства Крещения удивительным образом пришла к нам из древних времен. Как на венчании священник трижды обводит вокруг аналоя с Евангелием брачующихся, так во время Крещения он трижды обносит вокруг Евангелия новокрещеного младенца, знаменуя тем его вечное обручение Святой Троице и тому, что написано в Евангелии. А поскольку ребенок сам прочитать Евангелие пока не может, то Церковь крестит его по вере родителей или крестных.

Сейчас к таинству Крещения во всех храмах готовят беседами – минимум тремя, на которые приглашаются и родители, и крестные. Очень многие возмущаются, говоря, как же так, раньше ничего этого не было, что вы нас мучаете… На самом деле Церковь вернулась к своей обычной практике, только в усеченном виде. В первые века каждый взрослый человек, объявивший, что хочет стать христианином, проходил катехизацию (от греческого слова «катехео» – оглашаю, наставляю), то есть учился вере с голоса. Катехизация могла длиться год, два и даже больше. Оглашенный изучал Священное Писание; к нему был прикреплен человек, который по благословению епископа готовил ко Крещению, водил в храм, объяснял основы веры, а потом становился восприемником и продолжал вести его дальше. Потому что в Церковь надо не только войти, в ней надо научиться жить, и в этом тоже нужна помощь опытного христианина или христианки.

Мне кажется, у нас слово «миссионер» воспринимается как нечто среднее между «конкистадор» и «кардинал», то есть это термин не нашего культурного поля, и он только отпугивает людей. Большинство – наша потенциальная паства для воцерковления – это люди крещеные, но вере не наученные, и когда они начинают интересоваться, приходят в храм, то стремятся к традиционному православию, идущему от предков, из глубины веков, и любое новое слово их страшит как знак отсутствия аутентичности. Поэтому в нашем храме курсы не «миссионерские», а «вероучительные». Я считаю, что вероучительные курсы в разных масштабах – длительностью год, полтора, два, три месяца, месяц, раз в неделю, два раза в неделю, по вечерам, днем – должны быть при каждом храме, чтобы их мог прослушать любой человек, который был крещен в детстве или в молодости и вдруг серьезно задумался о Боге, о смысле жизни и захотел услышать о православном вероучении. Причем он хочет узнать не о том, как золотить купола или писать иконы, и даже не об обычаях и не об обрядах, а о сути. О том, что такое грех, почему мы Христа называем Спасителем, почему Богочеловеком, что для нас значат Его смерть и Воскресение, что такое святость, что такое Пятидесятница, что такое Церковь, как учение Пятидесятницы соотносится с той реальной Церковью, с которой он сталкивается, заходя в ближайший приход. В нашем храме уже пять лет проводятся циклы бесед; мы сначала час с лишним говорим на какую-то тему, потом переходим в соседнее помещение, пьем чай, и там уже слушатели задают вопросы. Мы начинали эти курсы как подготовку к Крещению, но у нас первые три набора была одна и та же статистика: из двадцати пришедших был один некрещеный и девятнадцать крещеных. Несколько раз получалось так, что мы в конце курса крестили того самого одного некрещеного, а все остальные присутствовали.

Конечно, такие курсы очень хорошо пройти крестным, в том или ином объеме. И для них самих, забывших или упустивших важнейшие слова Крещения, это таинство станет открытием их собственного христианства и глубины их веры. И будущие родители – а многие пары готовятся к родам, посещают различные оздоровительные курсы – если бы походили, духовно готовясь к рождению и Крещению ребенка, на курсы вероучительные, было бы совсем хорошо.

 

Как выбрать крёстного?

Если крестится ребенок родителей, которые не ходят в храм, ответственность за его воцерковление берут на себя крестные. Конечно, они должны знать христианскую веру и Евангелие. Потому что есть такое правило: никто не может дать больше того, чем обладает сам. Если человек в храм не ходит, жизнь его отделена от Церкви, он не причащается, не исповедуется, не читает Евангелие – как он может научить малыша, подростка, юношу, девушку основам веры? Крестный нужен не для того, чтобы раз в год приходить в гости с тортом, с подарками или решать какие-то проблемы с поступлением в вуз… Крестный – это тот, кто открывает мир веры, и выбирать его нужно не по степени близости и дружбы, а по степени воцерковленности. И смотреть на склад характера: крестный должен суметь властно пробить родительское «не хочу», «не могу», «не понимаю», взять ребенка за руку и открыть ему мир Церкви. Чтобы ребенок, когда вырастет, мог сделать выбор.

Думаю, в приходе должны быть люди, опытные христиане, которые по благословению священника могут нести служение крестных. Такое практическое делание вполне может развиваться в Церкви. Ведь часто бывает, что приходят в храм родители и говорят: «У нас нет верующих знакомых». И что теперь делать? Я выбирал прихожанку, если крестить надо было девочку, или прихожанина, если мальчика, знакомил. Были неудачные случаи, когда родители малыша отказывались от общения с крестным. Но есть и очень удачные примеры, когда крестный берет малыша под опеку, несколько раз в год, по договоренности с родителями, возит его в храм к Причастию, рассказывает, объясняет.

Моя крестная, не будучи близкой знакомой родителей, взялась за это дело как за церковное послушание. Благодаря этому удивительному человеку – ее зовут Вера Алексеевна Горбачева, она преподавала литературу в Гнесинском училище – я впервые ощутил действие благодати Божией, а потом и вошел в Церковь. Не имея своих детей, Вера Алексеевна была крестной более чем у двадцати человек, и все они воцерковились, а трое стали священниками. Так хорошо она исполняла свое служение.

 

Обряд и приметы

Чинопоследование Крещения содержит древние обряды, один из которых – чин пострижения – напоминает монашеский постриг: и у младенца, и у будущего монаха крестообразно выстригаются четыре прядки. Это знак власти Церкви над человеком, в постриге – еще и власти над монахом игумена, в Крещении – власти Церкви и родителей.

Чтобы отрезанные прядки не разлетались и не оставались на стенках купели, их слепляют воском, потом бросают в купель и выливают вместе со святой водой в сухой колодец. Вот и все; но вокруг этого образовались приметы – утонут ли волоски, не утонут… Важным для любителей примет считается также, кричал ребенок или нет во время Крещения. Иногда дети жутко орут: один зайдется криком, и второй, третий, пятый ему вторят. Шум бывает такой, что священник, читая молитвы, не слышит себя. Не надо видеть здесь какой-либо знак, ребенок может кричать просто потому, что он переволновался, никогда в церкви не был, или ему холодно, или есть хочет, – а как еще он может об этом заявить? Из наших восьми кто-то орал, кто-то не издал ни звука, дети разные. Об этом надо помнить, а попыток толковать происходящее в церкви как приметы, знаки – избегать. Вообще, если мы верим в Бога, то в приметы не верим.

Рубашку крестильную христиане сохраняют на память и относятся к ней бережно, как к большой святыне. Это, во-первых, великий символ обновления души, которое дается человеку; во-вторых – таинственный образ той одежды, в которой мы предстанем на Суд Божий и покажем, насколько мы сохранили ее чистоту. Как уж мы снова влезем в эту маленькую ризу – непонятно. Но у Бога все возможно.

Особый обрядовый вопрос представляет присутствие матери ребенка на Крещении. Действительно, в течение сорока дней после родов женщина по традиции не участвует в церковных таинствах. И даже есть такая, на мой взгляд, совершенно неоправданная практика, что матери в это время запрещается входить в храм: отсюда и распространенное убеждение, что она не должна участвовать в Крещении. Мне кажется, это неправильно, потому что вхождение в Церковь ребенка – великое торжество для матери, и как же она может быть его лишена? Родив ребенка, она исполнила наказ апостола Павла: женщина спасается чадородием (1 Тим. 2: 15).

Очень хорошо, когда мать присутствует на Крещении. Более того, чтобы ребенок не кричал, ей надо выделить место, где она его покормит перед Крещением и после, перепеленает. Да, если сорок дней после родов еще не прошло и соответствующая молитва не может быть прочитана, мать постоит рядышком, в сторонке. Обычно я даю держать ребенка матери, чтобы он хорошо себя чувствовал и не кричал до самого момента погружения, после которого его должен «воспринять» на руки «восприемник» – крестный.