— Как, — выдохнула я, заглядывая в шкаф. — Невозможно это! Не могла она сбежать так быстро!

Мои вещи лежали на месте, теснясь в тёмном плену полок. Нелепо скомканные платья выставляли оторочки оборок, плащи матово блестели ободранными пуговицами. Не до конца разобранный вещевой мешок, сморщившись, как сварливый старик, валялся на дне, под нагромождением вешалок. Половинка шифоньера, отведённая Ними, была пуста. Ни аккуратно сложенных заокеанских вещей, что выглядели нелепо и странно, но удивительным образом красиво; ни чемодана на колёсиках. В углу на полочке, правда, одиноко ершила чёрные щетинки кисть для румян.

— Вездесущими клянусь! — комендант запрокинула голову. — Никто не выезжал!

— Я вернулся в общежитие, и Ними не открыла, — проговорил Викс глухо, спрятав лицо в ладонях. Поднял на нас с Эриманом воспалённые глаза. — Приходил к комнате несколько раз. Волнение так извело меня, что я просто сходил вниз за ключом и обнаружил вот это.

Он показал на опустевшие полки.

— Не могла она из-за вашей ссоры взбрыкнуть? — начал было профессор.

— Да там пустяк, — отмахнулся парень и снова выдохнул в ладонь. Глянул на вспухшие линии вен и снова заговорил: — Она просто испугалась и убежала. Арли, ты бы обиделась, если бы тебе в любви признались? — он уставился на меня, требуя ответа.

Мы с Эриманом переглянулись. Я стушевалась и замотала головой.

— Она раскладывалась тут весь день, — отметила я. — Не могла она собраться так быстро и убежать, не оставив даже записки! Да так, что не видел никто.

— Девочка, да за кого держишь меня? — возмутилась комендант. — Уж я бы и не заметила, если б кто выезжал?

— Давайте не поднимать панику, — отрезал Эриман и заглянул в раскрытый шкаф, едва не сбив головой плафон с азитами. — Кто за последние два часа уходил-приходил в общежитие?

— Несколько компаний с праздника вернулись, эбрисс Адонис, и вот, — женщина мотнула головой в сторону раскрасневшегося Викса, — эбрисса Илмауна пропускала.

— Тот самый Илмаун? — обернулся профессор.

Викс поджал губы и метнул в него горячий взгляд.

— Да, тот самый.

— Дядю пока не впутывай. Нужно здесь разобраться. Вдруг она просто переехала на съёмную квартиру.

— По ночи? Зачем? Из-за моего признания? Да это глупо! — вскрикнул парень и покачал головой. Прошагал вдоль комнаты, громыхая тяжёлыми ботинками. — Предчувствие плохое. Вот сидит здесь, — показал на грудь, — и всё. Ничего не могу с собой поделать.

И я была согласна с Виксом. Тревога одолела меня ещё на площади. Как только услышала, что Викс не может найти Ними. Словно над девушкой уже нависла беда.

— Один парень — её земляк — говорил, что привёз её в общежитие, — заметила я.

— Да почём я знаю, кто и кого привозил, — буркнула комендант. — Вас здесь столько, что всех не упомнишь. Одно могу сказать точно: с чемоданами никто не выдвигался.

— Из окон что ли покидала? — на всякий случай, я подёргала оконную фрамугу.

— Леан, говоришь, домой её отвозил? — буркнул Эриман и двинулся к выходу. — Идём спрашивать, — его голос стал жёстким, а плечи опустились.

Возражать не было сил. Может быть, оттого, что подсознательно я знала: Эриман не полезет в драку прилюдно. Наверняка, дорожит своей репутацией.

Мы выдвинулись в коридор: все четверо. Комендант насупилась, что мы её по ночи отрываем от важных дел, но всё равно не отставала. Шестой этаж оказался погружённым в темноту и тишину.

Мы стучали долго. Эриман не сдержался и шарахнул ногой. Женщина подпрыгнула, но промолчала.

— Да иду! — послышался сонный голос из-за двери. — Что там за срочность?

Леан распахнул дверь. Он стоял в одном белье и усердно чесал плечо. А затем приподнял голову и сложил руки на груди.

Я смущённо опустила голову и посмотрела на Эримана. Его гнев можно было есть ложкой: таким он казался густым и плотным.

— Где Нимеридис? — начал с порога профессор, не стараясь скрывать пренебрежение и ярость.

Леан прислонился плечом к косяку и смачно зевнул.

— Спит, наверное, — проговорил он. — Где же ей быть?

— Ты её привёз в общежитие, — сухо отрезал Эриман и шагнул вперёд, нависнув над парнем. — Говори, где девушка?

— У меня её точно нет, — рыжий отстранился и показал окутанную полумраком комнату. — Можете даже под кроватью посмотреть.

— Нимеридис исчезла, — произнесла я, осторожно поглядывая на Леана. — И её вещи — тоже. Она что-то говорила тебе? Куда-то хотела пойти или поехать?

Он приподнял жидкие темно-рыжие брови, и в слабом свете ночных азитов, веснушки на носу выделились, будто кусочки ржавчины.

— Как это? Я довел её до комнаты, она открыла дверь и даже спокойной ночи пожелала. Только расстроена была, но почему не сказала.

Леан окинул всех тревожным взглядом.

— Вспомни, — проговорила я почти умоляюще. Так больно было смотреть на раздосадованное лицо Викса и его красные глаза! — Может, она куда-то хотела переехать из комнаты? Или на съёмную квартиру перебраться?

— Ни слова не говорила, — удивился рыжий и стал доставать из шкафа одежду. Накинул рубашку, не стесняясь нас, и потянулся за брюками. — Она наоборот поделилась, что Арли ей как соседка очень нравится.

— Тогда как… — я запнулась, пытаясь сформулировать мысль. — К-куда… Куда делась-то она?

Я откинулась на косяк, беспомощно глядя на Эримана. Профессор задумчиво поглаживал подбородок. Казалось, что его хрустальный взгляд разрушает стены. Ответов не находилось, нужных и правильных вопросов — и подавно. Чей-то злой умысел? Вряд ли: ведь в комнате не осталось ни одной её вещи! Значит, ушла сама. Убежала в ночь: быстро и обдумав своё решение. Будто боялась, что застанут и остановят. Но если комендант её не видела, значит…

— Она где-то в общежитии, — предположила я в конце концов.

— Сейчас глубокая ночь, благородные, — возмутилась комендант. — Отбой был час назад. С утра позволю, а сейчас, ну, изви-и-ини-и-и-те. Никуда она из общежития не денется!

Эриман подарил ей почти убивающий взгляд.

— Не смотрите на меня так! — подняла руки женщина. — Есть правила, и они касаются всех! Мне завтра не нужны проблемы в кабинете ректора, — она бегло глянула на Викса.

Тот совсем потух и стоял у стены, не открывая глаз.

— Зачем ей прятаться? Это бессмысленно… — проговорил он устало.

— Я сейчас пробегусь по комнатам друзей, — Леан махнул рукой. — Я тихо, не волнуйтесь! Арли, иди к себе. Если найду Ними или что-то узнаю, то сразу поднимусь к вам.

Он почти вытолкал нас из непривычно широкой комнаты и закрыл дверь на ключ.

Эриман проводил его тяжелым, как кувалда, взглядом. Того гляди, как замахнется!

Комендант, деловито раскачивая огромными бёдрами, поспешила к лестнице, причитая на ходу:

— Убегают тут, отношения выясняют, а потом спать не дают. Найдётся ваша беглянка, жрать захочет — как миленькая прибежит. И не таких находили.

Тяжёлые шаги завязли в темноте холла и затихли. Мы остались втроём в тёмном коридоре.

— И что будем делать? — выдохнула я. — Шерстить комнаты?

Викс мотнул головой.

— Если она хотела, чтобы я её не нашёл, то у неё это получилось, — он двинулся в тёмный коридор и оттуда бросил: — Я спать! Не уверен, что получится, но всё равно. Не вижу смысла навязываться.

Шаги Викса долго тикали в темноте, как часы: сиротливо, но зловеще. А потом — дошли до шороха и слились с тишиной. Предчувствие беды обволокло со всех сторон, свалилось на плечи тяжёлым шерстяным пледом, мешая дышать. Неожиданно я почувствовала себя потерянной. В глухом лесу своих страхов и сомнений. В этом тёмном коридоре. В жизни.

И Эриман, кажется, потерялся вместе со мной.

— Не хочу возвращаться, — буркнула я. — Всё равно не усну.

— Могу посидеть с тобой, если хочешь, — проговорил тихо Эри и предложил мне локоть. — Идём к тебе. Не нужно здесь торчать, да и Ними может вернуться. Лучше быть там. Но меня грызут сомнения, что всё это, — он помедлил, и я увидела, как в темноте светятся алым его глаза. — Мне кажется, не просто так Нимеридис пропала.

Его слова прошили тело, как разряд молнии. Леденящий холод скользнул по позвоночнику, и я натянулась, как тетива. Остолбенела и вросла в пол:

— Не просто так?! — голос сипел и срывался. — Ты о чём, Эри?!

— Неважно. Чай? — улыбнулся он тепло. — Мы оба устали, нужно отдохнуть, а завтра уже будем думать. Может, Нимеридис и правда обиделась. Ты её хорошо знала?

Я мотнула головой. Слова Эримана не желали уходить из памяти: кололи её острыми иглами и звенели в ушах.

— Я почти не знала её, но… Что значит твоё «не просто так»? — повторила я. — Это важно, Эри! Это очень важно!

— Не забивай себе голову, малыш, — мы поднимались по лестнице, и перед нами раскрылось ночное небо Цимерии, усыпанное звёздами. — Не волнуйся. Найдём мы Нимеридис, не оставим в беде. Нужно выяснить вдруг сама ушла, потому что обиделась. Но Викс поспешил с этим, — он покачал головой. — Молодой и неопытный.

Эриман встал за спиной и прошептал на ухо:

— Говорят, где-то там в темноте летают драконы. Веришь, что бывают чёрные?

Он обнял меня, сложив руки поперек моих плеч, и прижал к своей груди.

— Бывают, — я обхватила его ладони. Пальцы дрожали и леденели. — Только я их ни разу не видела. Но это не значит, что нет их, ведь Вездесущих тоже никто не видел.

Он склонился, защекотав щеку кудрями, и сказал:

— Да, недоказуемые вещи. Как и любовь. Её ведь ни увидеть, ни потрогать. Просто есть, и всё, — прикоснулся губами к мочке уха и горячо выдохнул.

Сжала его пальцы крепче и сглотнула подступивший к горлу комок. Прикосновения и поцелуи Эримана будоражили рассудок и рождали странные ощущения в теле. Чужие, неправильные. Словно тысяча колючек царапает кожу. Словно холод дрожью струится по венам.

— А кто-то боится её так, что убегает прочь, — прошептала я.

— От себя не убежишь, — с улыбкой в голосе сказал Эриман.

— Это точно, — я зажмурилась, пряча звёздное небо за завесой век. И опустила голову, очень надеясь, что не покраснела.

— Так чай будем пить, или я тебя провожу до комнаты? — шептал Эри, и голос его разливался по лестничной площадке эхом. — Остаться с тобой, Лин? — прямо в ухо сказал он и скользнул языком по шее.

Мурашки опоясали талию и скользнули между лопатками. Остаться ли со мной? Что он в виду имеет?!

— Не нужно, — я дёрнулась, почти вырвавшись. Налетела на ограждение у окна, и в ушах зазвенело. И уродилась же я такой растяпой! — Не нужно за меня беспокоиться…

«Останься! — голосил разум отчаянно, почти овладевая моим языком и прорываясь наружу. — Останься, Эриман. Я с ума сойду в одиночестве. Услышь меня…»

— Но чаю бы я выпила, — пробормотала я в никуда, не поднимая головы.

Он долго молчал, а потом повернул к себе. Смотрел в глаза, будто пытаясь прочитать мысли.

— Найдётся она, не бойся, малыш, — он закусил губу и смешливо проговорил: — У тебя сладости есть? Что-то я проголодался.

Я улыбнулась и провела кончиком пальца по его губам:

— Пирог вчерашний. Да и кое-что мама прислала.

Мысль о доме разбередила сердце. Интересно, как там сейчас мама? Не грустит ли, не волнуется? Ведь знала, на какой риск идёт, отпуская из дому тёмную дочь. Нет, не так: дочь, которая даже не знает, что она — тёмная.

Нащупала машинально мамину цепочку и поняла почему она строго-настрого велела не снимать её. Знала она, что прячет. Знала. И вот так бессовестно скрывала от меня. Но что же это получается? Кто в нашей семье тёмный? Ведь от двоих светлых никогда такие маги не рождались.

— Арли-и-и, пойдём, — прошептал Эриман, касаясь губами моей руки, — а то я едва сдерживаюсь, чтобы не налететь на тебя и целовать… целовать. Нельзя тут, — он повёл наверх, стискивая ладонь. И мне казалось, она оплавится от его прикосновений.

Пока пили чай, говорили на отстраненные темы. О погоде, о городе и немного об академии. Эриман рассказывал, что работает здесь довольно давно и любит то, чем занимается. А ещё — что столько же лет дружит с эбриссом Адонисом.

Когда чашки опустели, а Нимеридис так и не появилась, Эриман засобирался домой.

— Я пойду. Ложись отдыхать. Утром выясним, куда твоя подруга подевалась, — его голос почему-то дрожал, и мне казалось, что он прячет глаза. Глядит то на полки, то на лампу.

Он коротко поцеловал меня в губы и двинулся к выходу.

— Эри, — он открыл дверь, и я налетела на него, едва с ног не сбив. — Проводи меня куда-нибудь. В холл, на улицу, к коменданту… Или к Виксу! Можешь даже к этой девке драчливой в конце секции! Да куда угодно!

Эриман посмотрел на меня с опаской и удивлением и даже пощупал лоб.

— Предчувствие грызёт злое, — пояснила я шёпотом, словно нас могли услышать. — Кажется, что неспроста это всё. Боюсь я одна здесь оставаться.

— Ничего не бойся, — он погладил по щеке и перебрал локон моих волос, что выбрался на плечо. — Запри дверь изнутри, малыш. Тебе нужно поспать. Завтра будем искать Нимеридис, для этого силы нужны. Я сейчас поищу Пеана, может, он что узнал. Утром легче будет искать, поднимем на уши всю академию. Вдруг сейчас ты зря волнуешься?

Он мягко улыбнулся и, поцеловав в губы, а затем в лоб, ушел.

Заснуть я так и не сумела.

Сначала одолевали мысли о Нимеридис. И куда, куда она рванула на ночь глядя, да ещё с вещами?! Я почти не знала её, но была более чем уверена: не способна она разобидеться на простое признание. Конечно, Викс может темнить, но я ему верила, как самой себе. А, значит, причина в другом.

Вспомнила, как Пеан волок её тяжёлый чемодан. А она — маленькая и хрупкая — справилась бы с таким грузом? Сама ли она убежала или ей помогли?! И почему комендант ничего не видела?!

Я ворочалась в постели, а дурные мысли раздирали меня, подобно стае стервятников. Что, если Эри сейчас снова подерется с Пеаном?! Он не собирается прощать ему проступка на площади: я чувствовала это по его голосу и дрожащим уголкам губ.

И где, где Нимеридис сейчас?! Может, она совсем одна, и ей холодно и страшно?!

Сердце колотилось так сильно, что в груди разливалась боль. Ледяной луч ночного светила бесстрастно чертил на полу и стенах круги. Не усну я сегодня ночью. Как бы ни старалась.

Выбравшись из-под одеяла я накинула халат. Выплеснула в горло чашку воды. Горькая жидкость отдавала ржавчиной и известняком. Как хорошо, что выходной завтра!

Осторожно, шлёпая тапками, подобралась к двери и провернула ключ в замке. Нужно умыться! Если не сплю, то пусть хоть мысли будут свежими.

Слабая полоска света от ночника с азитами очертила в темноте чью-то фигуру на полу. Я отдёрнулась в страхе, но потом присмотрелась. У стены сидел Эриман, подтянув к себе ноги. Голова была опущена на руки, волосы покрывали широкие плечи.

Он был здесь все эти долгие минуты!

Он охранял мой сон…

— Эри, — я бросилась к нему и присела на пол рядом. Попыталась обхватить его огромные плечи и притянуть к себе. Порывисто целовала его волосы, щёки, лоб. Объяснения не имели бы веса, слова — смысла. Я поняла всё сразу. — Вставай, Эри.

Он поднял на меня осоловелый взгляд.

— Я не хотел тебя тревожить, — он усмехнулся. — Я так громко храпел?

— Что ты удумал? — я улыбнулась, преодолевая усталость. — Здесь же так неудобно спать. Да и если чокнутая из последней комнаты в уборную выйдет, тут же слухи распустит.

— Мне всё равно. Я не мог тебя оставить, — он тяжело поднялся.

— Пойдём, — я сделала жест, указывая на распахнутую дверь.

Эриман потянулся к моим губам:

— Я же приставать буду, — он подарил мне коварную ухмылку.

Остолбенела на миг. Но лишь на миг. Глупости какие. Эри я верила, как себе самой. И знала, что вреда мне он не причинит.

— Я доверяю тебе, — шепнула я едва слышно, но сердце всё равно зашлось.

— Зря-я-а-а, — захихикал он.

В его глазах играли огоньки. Хмель вскружил голову, что ли?

— Я пьян, Лин, и контроль потерян. Лучше оставь меня в коридоре, — он засмеялся, но пошел за мной. Рухнул на кровать Нимеридис и потянул меня к себе. Легкий запах пепла смешался с терпким дурманом вина и духом сырых коридоров. Эриман схватил меня за шею крупной ладонью и ласково коснулся губ языком.

Сначала сделалось страшно. От стремительности. От того, что Эриман не стал сдерживать себя, да и меня не слышал. И не послушал бы, если бы попыталась хоть слово вставить.

Меня трясло от паники, будто от мороза, но я целовала его губы в ответ. Пила с них безумный вкус хмеля и пепла, проникала языком в его рот и не желала останавливаться. Здравый смысл оставил меня, и теперь лишь затравленно поглядывал из-под завесы освободившихся тайных желаний. И я прекрасно понимала, что следовало бы оттолкнуть Эримана, но продолжала его целовать. Осознавала, что всё может зайти намного дальше, чем раньше, но гладила его волосы и щёки. Опасалась бросаться с ним в водоворот безумия, но… Но!

— Ла'брисс, — прошептала я, оторвавшись на миг от его губ. — Прекратите это, пожалуйста.

— Не. Мо-гу… — прошептал он. — Я сошёл с ума, малыш, — он прислонил горячий лоб к моим губам. — Просто выставь меня. Попроси уйти. И я сделаю это. Но быть рядом и не прикасаться — слишком тяжело… Я кажется голову, — он прервался, чтобы вдохнуть, — потерял. Падшие духи попутали нас, Арли! Невероятное чувство разрослось в груди, как лесной пожар.

Подняв голову, Эри погладил мои щёки, спустился ладонью на плечи и вгляделся в глаза. В его радужках бесновались алые искры.

— Прогони меня, — сказал он и встряхнул меня немного.

— Уходи, — прошептала я, спускаясь прикосновениями по его шее. Голос дрожал и срывался. Одно лишь знала: всё равно не уйдёт. Ловушка захлопнулась, едва дверь стукнулась о косяк, и ключ провернулся в замке. — Остановись. Нет, не так. Останься. Останься!

Эриман блаженно заулыбался и прикрыл веки.

— Зачем же ты…

Его рука скользнула по контуру моей скулы, очертила пальцами губы, а затем резко отдернулась и сжалась в кулак.

— Это будет ошибкой, малыш… — Эри приподнялся, прижимая меня к себе, всмотрелся в занавешенное мраком окно и тяжело надорвано выдохнул: — Нимеридис не будет против, если я полежу на её кровати? Хоть хмель и вскружил мне голову, я понимаю, что нам нужно отдохнуть. Тебе нужно, — хрипло произнес Эриман и зажмурил глаза.

— И тебе нужно, — прошептала я. — Хмель должен тебя оставить. Завтра тебе, должно быть, экзамены принимать.

— Нет. У меня экзамен послезавтра. У тебя, — сквозь зубы пропустил Эриман и прижал мою голову к своей груди. — Я не хочу об этом думать.

Его сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот проломит рёбра. А моё — ещё сильнее. Виски пульсировали, разрываясь от потоков крови: ток-ток, ток-ток…

Я осторожно водила пальцем по его бархатным губам. Смотрела с умилением и трепетом, как дрожат его ресницы. Хотела сказать, что буду ждать, сколько потребуется: и шесть лет, и десять, и целую вечность — да не получилось. Нужно ли это ему так же, как мне? Может, выйдет за дверь, погорюет, да забудет? Как одну из своих женщин… Как ту драконессу, что вешалась на него на площади?!

Грудь пронзили тысячи лезвий. Я не знаю, сколько лет моему мужчине, но не нужно быть гением, чтобы догадаться: в его возрасте практически у всех есть семья. И дети. Подчас — взрослые.

Что, если Эриман — и не мой мужчина вовсе?!

— Ты женат? — вопрос был подобен залпу в тишине.

— Ага, — хмыкнул Эриман. — Две жены и десять детей.

Он смотрел на меня несколько мгновений серьёзно, а потом рассмеялся.

— Я похож на женатого? — немного подвинул меня и лёг рядом, с трудом поместившись на узкой кровати.

Я лежала на его руке и слушала дыхание. Тяжёлое и отрывистое. И его, и моё. Разве можно уснуть, когда он рядом? Такой горячий и… желанный? Спрятала лицо в его рубашке, пропахшей кострами и жареным мясом. Хоть бы не увидел, как он меня волнует. Что выбрать: учебу или призрачные отношения? Будущее или настоящее, которое свалилось на голову, как знамение, как проливной дождь среди чистого неба. Отрезвило и заставило изменить самой себе, и теперь я не знала, что делать. Что. Мне. Делать?

— Спи, малыш… Поспи, — тихо пробормотал Эриман с закрытыми глазами.

Знал бы он, как красив, когда спит! Когда чувства и эмоции оставляют его, делая лицо безмятежным и спокойным. Когда разглаживаются едва заметные морщинки в уголках глаз, а брови теряют дерзкий изгиб. Когда его качают на руках Вездесущие…

Я долго смотрела в его лицо: безмятежное и молодое, и мне казалось, что нет между нами пропасти шириною в долгие годы. Нет разницы в статусе и толщине кошелька. Нет запретов и глупых законов, что вновь и вновь разводят нас по разным берегам. Я считывала плавную линию губ, очертания выделяющихся скул, контуры подбородка, вбирала их в свою память и слушала его дыхание до тех пор, пока пальцы не начали темнеть и пускать фиолетовый дым.

— Я люблю тебя, — прошептала я, мягко коснувшись ладонью его лба. Пальцы уже ничего не чувствовали. — Бесконечно. Люблю.

И прежде, чем моя тёмная ипостась успела захватить новые участки тела, я вырвала себя из его объятий. Осторожно накрыла Эримана пледом и побрела в свою постель.