Ждать пришлось недолго. Но эти несколько минут для меня превратились в вечность.

Небо разрезали три пары белых крыльев. Потом воздух прорезало утробное драконье рычание, и, наконец, я услышала голос Адониса:

— Они в паре километров отсюда. Готовят ритуал. Не уверен, что нас не заметили, но терять нам нечего.

— Мирелла где?

— Я здесь, — Мирелла появилась откуда-то сзади. — И я считаю, что если мы не отнимем у них Нимеридис и Пеана, ждать хорошего исхода не стоит.

— Дон, план есть? — спросил Эриман, насторожившись. — Они явно верят в победу, даже охрану здесь не оставили.

— А если это ловушка? — темнокожая женщина ступила ближе. Её туго заплетённые волосы оттенялись светом ночного светила.

— Ловушка? — я нервно хохотнула. — Утащить сотню магов куда-то, чтобы вызвать нас на рожон?!

— Не-е-ет, вызывать нас бессмысленно, а вот дополнить сотню магов ещё парой тёмных — это легко. Дон?! Есть мысли? — Эриман держал мою руку, напряжение чувствовалось через кожу и звучало в каждом его слове. Я видела как по его шее змеями ползут горящие жилы, а глаза наливаются алой водой.

— Есть мысль убежать отсюда прочь, — отозвался Адонис. — Плохая мысль. А потому предлагаю не тянуть время и отправляться на место.

— Остальные уже выдвинулись?

Адонис кивнул и быстро трансформировался. Казалось, просто щёлкнул пальцем — и вмиг тёплый воздух защекотал щёки, а белые крылья перекрыли часть темного неба.

— Лин, осторожно, чтобы я не задел тебя, — Эри поцеловал меня в нос и отбежал в сторону. — Я научился, почти, перевоплощаться по желанию и даже не подпаливать одежду, — он взглянул в небо, будто моля Вездесущих о помощи. Затем в синей дымке за его спиной появились крылья. Любимого согнуло, а на лице отразилась гримаса боли. Затрещали кости. Эримана подкинуло несколько раз вверх. Я не представляла, что перевоплощение так тяжело ему дается. Прикрыла рот рукой от изумления, сдерживая крик.

Рык дракона разрезал тишину. Он опустил голову и тяжело выдохнул, пуская пар из огромных ноздрей. Лапы процарапали гравий. Затем Эриман склонился передо мной, приглашая сесть. Адонис и Мирелла уже улетели, и мешкать было нельзя.

Дрожа от страха, я взобралась любимому на спину. Жесткая чешуя царапала голую кожу на ногах: переодеться я так и не догадалась. Как во сне заметила длинный шрам на крыле Эримана, что оставили в то страшное утро. И поняла: скорее уж сама умру, чем позволю ему крылья сложить.

Он мягко оторвался от земли и на миг застыл в воздухе, будто проверяя хорошо ли я держусь. И я держалась. Вцеплялась пальцами в его хохолок и прижималась к массивной шее. Обнимала ногами его тело и краснела от этого интимного прикосновения. Мы летим на смерть, а я думаю о другом. О его ладонях, поцелуях и… Волна жара затопила низ живота, когда Эри взмыл вверх и, рассекая воздух, понёс меня над верхушками деревьев. Плащ расправился и, будто третье крыло, хлопал у меня за спиной. Перехватило дыхание, а на руках от волнения распустились фиолетовые цветы. Жилы и полоски набирали толщину и ползли к плечам. Я даже не замечала холода: так было волнительно парить среди облаков.

Тёмные кроны деревьев смыкались далеко внизу, превращаясь в бушующее море. Мистическая гладь вспучивалась и ершилась пиками макушек, переваливаясь в необозримых берегах. Крыши одиноких домиков казались хрупкими, игрушечными. Казалось, протянешь руку — и пальцами их раздавишь. Тропинки превратились в тонкие ниточки, дороги для колесниц — в изогнутые прутики. Встречный ветер, колючий от холода, бил по лицу, раскидывая остатки волос за спиной. Уши разрывал гул и свист, и я всё сильнее прижималась к любимому. Чувствовала щекой жёсткие чешуйки и сходила с ума от любви и тревоги.

Почему судьба не даёт нам побыть счастливыми чуть подольше?! Почему раз за разом, круг за кругом отбирает нашу любовь?! Через боль, через смерть, через недоверие… За что испытывает?! И найду ли я своего Эри в новой жизни, если нам придётся умереть сейчас?

Впереди сияло синее пламя. Оно вырывало из темноты очертания людей. Много людей. Они стояли, застыв, как статуи, и их одежды трепал холодный ветер. В отдалении просматривался вход в подземелье с колоннами и покатой крышей. На площадке возвышался кубок, как шпиль дозорной башни. Из него и лился мягкий, успокаивающий свет.

Мы спустились вниз и, спрятавшись в густой темени леса, застыли около бровки. Адонис со своей армией тоже был здесь. Они прятались под деревьями.

Эриман тяжело дышал, выпуская пар из носа. Он почти врезался в острые ветки кожистыми крылья. Я застыла, боясь, что они проткнут его плоть насквозь. Любимый покачивался и неожиданно подался вперед. Мне казалось, что сейчас он рухнет наземь, сложит лапы и крылья, и мы вынужденно сдадимся. Но Эри выгнулся, блеснув в ночи синим хребтом, и с хрустом костей перевоплотился в человека. Вцепился пальцами в рядом стоящее дерево и прошептал:

— Сейчас. Дай мне минутку. — Эри прислонился щекой к коре. Неужели у него всегда так тяжело происходит превращение? Как же мы биться будем, если он сейчас не может идти?

— Всё хорошо? — я провела ладонью по его шершавой щеке. Любимый ответил тихим стоном и разомкнул губы, словно пытаясь что-то сказать. Да и я понимала, что хорошо быть не может.

Сзади зашуршала иссохшая трава. Я вздрогнула, ожидая нападения, и обернулась. Сквозь кусты продирались ректор, Викс и Мирелла. Лёгкий ветерок крался по подлеску, как шаловливый кот. Он нёс запах прелых хвоинок, страха и опасности.

— Джонатан говорил, что отец за много километров чувствует опасность, — поделилась я. — Он знает о нас.

— А что он может сделать сейчас? — Эриман тяжело выдохнул и снова застонал, привалившись к дереву. Кусочки сухой коры запутались у него в волосах. — Как бы он ни боялся, у него один путь — вперёд.

— Держу пари, он откроет источник, едва мы приблизимся, — Викс нахмурился. — Вот потому он и не боится ничего. И не прячется.

Мирелла кивнула, соглашаясь.

— Арлюха, — продолжал Викс сурово. — Неужели это твой отец?!

— Как видишь, — буркнула я.

Эри выпрямился.

— Он просто заманивает нас. Нужны Нимеридис и Пеан. Мы должны связать цепь. Иначе все погибнем.

— Только где найти их? — я вгляделась в прозрачную тьму. Толпа магов в кандалах и белых одеждах казалась такой густой, что семени некуда упасть было. Они даже не переговаривались, настолько были измождены и истощены.

— Мы и не узнаем их теперь, — простонала я, едва не плача.

— Не нужно узнавать. Мы их почувствуем. И они нас, — проговорила Мирелла и шагнула вперёд.

— Куда ты? — резким шепотом позвал её Эри, пытаясь схватить за плечо. Но было поздно.

Двое громил, что прятались под крышей подземелья, отделились от стены и высоко засвистели. Папа и десятки нагов создали стену и перекрыли вход. Синь от пламени обелиска делала папино лицо страшным и чужим.

Нас окружили быстро. Началась суматоха. Один из белых драконов перевоплотился и попытался взлететь, но был сбит в воздухе и, рассекая тьму, рухнул на площадь, ненатурально заломив крылья. Адонис закричал и, с прыжком превратившись в дракона, ринулся на противника. Магов было много. Они нацелили на нас щупальца пальцев, чтобы обстреливать огненными и льдистыми шарами.

Викс отразил несколько ударов, что полетели в нашу сторону, а затем развернулся и выкрикнув «Усильнайс!» распустил над нами алые кольца. Теперь возле плеча каждого болтался кровавый огонек.

— Усиление атаки! — объяснил Викс и добавил: — Но хватит только на пять минут. Вперёд!

Он выбежал следом за толпой наших друзей, что раскидывали нападающих. Не думала, что отец так подготовится. Эриман не стал ждать — тоже ринулся в бой, лишь скользнул напоследок холодным поцелуем по виску. Он не обращался, бил тёмной магией, залпами, похожими на кляксы, но противника скручивало и ломало после удара. Ка же ловко Эриман уклонялся. В другое время залюбовалась бы его волей и умениями, но сейчас я просто до ужаса боялась. Свежая память ковыряла и больно колола грудь.

Вездесущие, сохраните!

Я побежала за любимым и заметила в толпе черную косу Нимеридис. Её и Пеана тащили в сторону обелиска два амбала. От бликов и шума я долго не могла пробиться дальше, с трудом ориентируясь в пространстве.

Перед глазами вспыхнуло фиолетовое пламя. Я выставила руки вперед. Ладони разогрелись, и чернота побежала к локтям, опутывая плечи и спину. Забирая у меня физическое тело. Увернулась от шара размером с кулак и выбросила вперёд зеленую нить. Незнакомый маг упал на колени, а затем и вовсе рухнул в чёрную взбитую грязь.

Эри и Викс держались рядом. Друг бросал сон на противников. Они застывали и оказывались уязвимыми. Профессор же добивал их магическими ударами. Хорошо сработались.

Драконы больше не парили в небе. Они там были бы слишком уязвимы, потому все быстро сложили крылья и стали биться врукопашную или магическими ударами.

Адонис и ректор дрались чуть впереди. Ла'брисс Илмаун швырялся вспышками молний, а воспитатель лупил кого попадётся кулаками. Мирелла давно затерялась среди толпы, и меня внезапно одолел страх. Вдруг мы не сможем? Вдруг рассеемся среди поля боя и не соберёмся?

Стоял жуткий гул, и немыслимый магический треск разрезал его так, что хотелось закрыть уши руками. Воняло палёными волосами и жареным мясом, а ещё — серой, и от этого запаха скручивало живот. Мутило и вертело. Небо мерцало и вспыхивало разными цветами. Мы просто пытались выжить. Как и раньше.

Рядом что-то взорвалось, но ударная волна словно прошла сквозь нас, не причинив вреда. Лишь странное тепло под ложечкой разгорелось, да в кровь проникло, заструившись к кончикам пальцев. Но три нага напротив нас полегли, как подкошенные. Хвосты заелозили в воздухе, описывая зигзаги и петли.

— Скорее, — услышала я знакомый голос. Сквозь кишащую толпу к нам прорывалась Мирелла. — Это оглушит их, но не убьёт.

— Мира, защити Арли! — выкрикнул Эриман и побежал в сторону самой гущи борьбы. Туда, куда уволокли Нимеридис и Леана. Любимый уклонился от нескольких гибких светлых стрел, от вставшего на пути мага, а потом замахнулся и с разворота повалил противника наземь.

Ринулась помочь, но меня неожиданно столкнули и оттянули в сторону. Не удержавшись, я шмякнулась спиной о развалины. Вскрикнула непроизвольно. Грудь сдавило магическим жгутом. Теневая ипостась спряталась, оставив меня безоружной. Уязвимой.

В стороне верещала девушка, я с трудом узнала в ней якобы невесту рыжего. Повернула голову, пытаясь разглядеть хоть что-то в занавеси болезненных слёз, и стало жутко от крови и месива, что устроили маги. Хотелось кричать. А ещё больше

— уничтожить того, кто всё это затеял.

— Стой, Джонни! Стой! — набегу кричала Амрес, расталкивая людей.

Эриман помчался наперерез и перехватил брата, который летел прямо в логово отца. Эри глянул в мою сторону и, толкнув Джонатана в сторону Амрес, ринулся ко мне.

— Арли! — он закричал и тут же рухнул, загребая и пропахивая собой землю.

Тот самый маг с длинной волной серебристых волос растопырил пальцы и выкрутил их, направляя в Эримана светящийся аркан, что спутал ему ноги и не позволял встать.

Ярость ошпарила грудь. Высосала бы белобрысого до капли, да обращение потребует много времени. Что же делать?!

Пришла пора вспомнить, чему научил меня Эриман. И показать ему, что я хорошо усвоила урок.

Направить поток против сейзы и освободиться от пут получилось с первой попытки. Должно быть, заклинание Викса помогло. Громко выкрикнув заклятие, я послала в обидчика мощную волну ураганного ветра. Тот зашатался от неожиданности и, потеряв равновесие, рухнул оземь.

Выдохнув, протянула любимому руку. Наконец-то вдохнула полной грудью. Силы брались из ниоткуда. Их генерировала моя злость и ярость, направляя во благо.

На подмогу белобрысому выступил ярко-зелёный наг, лучащийся в свете источника. Отшвырнув товарища подальше, он на всех парах ринулся к нам. Лишь когда с его кривых пальцев сорвался комок едкой слизи и полетел в нашу сторону, я опомнилась. Но было поздно.

— Вирденшэннэр! — прогремел над плечом знакомый голос, и за миг до того, как липкий комок настиг свою цель, нас отбросила назад сияющая прозрачная преграда. Слизь растеклась по барьеру зелёной кляксой и скатилась на землю, прожигая сухую траву, будто кислота.

— Осторожнее, — сзади вынырнул Адонис. — Я не могу всех одновременно защищать.

— Спасибо, Дон, — тяжело выдохнул Эриман, проверяя, всё ли у меня в порядке. Пробежал ладонями по талии, зацепил плечи и коснулся щеки. — Не подставляй себя, Лин. Даже ради меня, не подставляй.

— Я всё сделаю, чтобы та история не повторилась! — прокричала я, не разжимая зубы. — Мы закроем этот источник.

Ла'брисс Илмаун подполз ближе и укрепил заклинанием защитную стену Адониса.

— Отступайте! — прокричал ректор.

Амрес присела рядом с Джонатаном и что-то быстро ему сказала. Он мотал головой и вырывался.

— Я не верю тебе! Не мог отец так поступить! Не мог! — он скинул очки и, когда Армес ослабла, рванул к обелиску.

Мы все помчались за ним, но вперёд выступил отец и двое белых не перевоплощенных магов-драконов.

— Осторожней! — засхрипел Эри и спрятал меня за спину.

Но я уже не слышала его. Перевоплощалась стремительно и целенаправленно. Знакомый обруч стиснул виски, грудь сдавили тиски, а яркая чернота побежала к плечам. Вскинув руки, я принялась пить обоих одновременно. Зелёные нити вязи дрожали в воздухе, как натянутые струны, на которых Вездесущие сейчас играли мелодию нашей судьбы.

За моей спиной Эриман стремительно добивал нагов. Викс подлечивал его, окутывая золотыми искрами. Ректор сбил двух пленных магов, которые отчего-то пошли против нас, хвостом, и Адонис следом вышвырнул их с поля боя барьером. Кажется, мы оказались в перевесе.

Я торжествовала. Наливалась чужой энергией и становилась сильнее. Мелкие камушки и обломки веток летели в лицо, царапая кожу, но я не ощущала боли. Куда сильнее было желание победить. Ради нас. Ради всех этих людей.

И лишь когда один из драконов пошатнулся, отплёвываясь белой пеной, я заметила на губах отца улыбку.

Он держал одной рукой Джонатана, другой, собрав пальцы, тянул на себя кулак. За ним из темноты вышли Пеан и Нимеридис. Белокурая девушка рыжего закричала сорванным голосом и бросилась к обелиску.

— Не-е-ет, — рядом, сдерживаемая Адонисом, заголосила Амрес. — Сына отпусти. Отпусти!

Когда второй дракон рухнул оземь по другую сторону от отца, жадно вбирая воздух ноздрями, я застыла. Азарта больше не было: бой сходил на нет.

Улыбка отца расцвела ещё шире, словно поражение радовало его. Он попятился к колоннам, волоча за собой Джонатана, и ярко-синее сияние укутало их обоих. Сзади к нему подползла Джин и ещё несколько нагов.

Бой стих. Отец словно увёл своих подопечных в отступление. Внизу, перед парапетом остались лишь мы, да ослабшие маги в белых одеяниях.

— Он что-то задумал! — в ярости прокричала Амрес. Капельки слюны срывались с её губ. — Не верьте ему!

— Нимеридис! — заголосил Викс, вырываясь к парапету. С надеждой поднял лицо, вглядываясь в глаза девушки. Но Ними, казалось, не слышала его. Она горбилась на самом краю возвышения, затравленно опустив взор и пошатываясь.

— Надо группироваться, — Эриман схватил меня за руку. Тёплая алая струйка пробежала между пальцами, и я с ужасом заметила рану у него на плече. — Скорее,

— он жестом подозвал Миреллу и потянул за собой. — Пока он не додумался…

Эри не успел договорить. Его слова прервал оглушительный треск стекла. Удовлетворённо ухмыляясь, отец швырнул огромную колбу перед собой.

Чёрная пелена занавесила отца и его соратников. Под осколками колбы разверзлась, выставив тёмные щупальца, воронка. Щупальца со свистом завертелись, вытягивая из воздуха черные нити и сплетая их замысловатой паутиной.

— Только не это! — выкрикнула Мирелла. — Он успел!

— Нимеридис! — Викс преодолел возвышение и потянулся к девушке, не обращая внимания на возникших возле него нагов. Воронка разрасталась, рассыпая чёрные бусины, что светились на фоне синего пламени обелиска.

Леан будто очнулся ото сна. Он толкнул Нимеридис к Виксу. Девушка рухнула вниз, но друг умело подхватил её и прижал к себе.

Высокий визг нарушил тяжелую напряженную тишину. Невеста Леана преодолевая толпу плененных магов, кричала, как сумасшедшая. Леан отыскал её глазами и уже хотел спрыгнуть вслед за ней, но чёрная волна вылетела из воронки и направилась в его сторону. Я задержала дыхание.

Тишина клацала зубами и ранила. Мне казалось, что чёрная точка, которая дрожала на возвышении, сейчас разинет рот и поглотит нас всех.

— Леан! — завопила я. — Отойди оттуда! Уходи скорее!

Леан сделал ленивый шаг вперёд, и волна прошла за его спиной, растворившись в небытии и никого не зацепив.

В голове вертелись мутные образы надоевших снов. Почва, разрывающаяся под ногами, тела людей, крошащиеся в пепел. И я понимала, что в любую секунду они могут перенестись в реальность. Обрести плоть. И сделать нас частью этого кошмара.

Леан стоял, бездумно таращась в пустое пространство перед собой. Толстый шрам рассекал его висок. Вэйли, воя, как койот, рвалась к нему. Карабкалась, сдирая колени, на парапет, ползла по мрамору, полностью игнорируя происходящее.

— Викс! — выкрикнул Эри.

Викс, кивнув, потащил Нимеридис к нам, как худой мешок с клубнями.

— Бегом! — воскликнула я.

И тут же напряженную, зловещую тишь перерезал громкий смех отца. В нём слышались нотки боли, и это давало надежду. Смутную. Но давало.

— Леан! Да что ты, как зомби! — заорала я снова, и Эриман сжал мои пальцы крепче, словно пытаясь спасти от глупостей.

Чёрная воронка расползалась. Щупальца тёмной энергии полосовали воздух.

— Отойдите от обелиска! — закричал отец, чуть ссутулившись. — Амрес, уведи их, или я убью… — он схватил за шиворот брата и выплюнул: — Джонатан умрёт, если вы не расцепите руки, Арли!

Темнота вокруг воронки расширялась и плясала, как волчок. Вот-вот — и маленький хвост вырвется и полоснет толпу. Пленные качались и зачарованно глядели перед собой. Никто не пытался бежать. Никто, кроме блондинки, но и она застыла в двух шагах от источника.

Джонатан истошно завизжал. А я, как последняя трусиха, боялась поднять глаза. Да и не разглядела бы ничего в этой суматохе.

Эриман, как тяговая лошадь, тащил нас на постамент друг за другом. Поднявшись, мы сцепили руки по какому-то странному наитию. Будто знали, что должны делать. Я. Эри. Ректор. Мирелла. Нимеридис — слабая, но живая.

— Пойдём, — Мирелла протянула ладонь шатающемуся Пеану. Тот, кивнув, сжал её пальцы.

В этот же момент чёрная дыра наполнила пространство бульканьем и рыком и выпустила мощное щупальце энергии. Оно, разрастаясь, стрелой заскользило по земле. Породило змеистые трещины на камне. Мраморный пол постамента громыхал, крошился и осыпал нас колким дождём осколков. Я увернулась от огромного куска, летящего точно в висок, и он бухнулся прямо позади нас.

Щупальце росло, как молния. Зацепило мага в белой одежде, и его тело в мгновение распухло, побагровело и раздулось, как налившееся яблоко. А потом — взорвалось, раскидывая ошмётки внутренностей и обливая нас кровавым дождём.

Мирелла наклонилась, и её стошнило прямо на юбку. Я беспомощно взвыла. Источник уже открыт. Кажется, мы проигрываем…

— Пеан! — услышала я визг блондинки. Она летела через постамент прямо к нам, раскидывая за спиной белую рванину одеяния. — Не-е-е-ет!

Девушка в панике схватила Пеана за плечи и опрокинула на спину, разорвав круг. Тот вяло, без былой прыти и грации, пытался осадить её и приподняться. Их оттаскивало всё дальше от нас. Почти к дыре.

— Стойте, — Викс побежал за ними. Следом потянулась и Нимеридис, будто боясь снова его потерять. — Пеан, остановись!

Воздух прорезал свист, и дыра выплюнула ещё одно щупальце. Зазмеившись по мрамору, оно хлестнуло Пеана и его любимую, отшвырнув ударной волной в нашу сторону. Два обмякших тела бухнулись нам под ноги.

А потом, где-то вдалеке я услышала истошный вой и знакомый лопающий звук, будто виноградину раздавили. И нас снова окатило кровавым дождём. Словно во сне услышала, как заплакала Мирелла. Но я слишком боялась голову поднимать. Знала: того, что увидела, хватит надолго.

— Пеан, — я опустилась на колени и пощупала шею парня. Пульс колотился под кожей тоненькой ниточкой. — Ты меня слышишь?

— Вейлина, — тяжело выговорил парень и вцепился в мою руку.

— Рыжик, соберись! Нас всех убьет, если ты не придешь в себя! Вставай! — подбодрил Эриман, косясь на обелиск. — Арли, сфокусируй поток на источник! Пеан, давай! Ты же можешь больше!

Пеан с трудом поднялся. Только сейчас я заметила, насколько тощим и костлявым он стал. Вспомнила, каким видела его в свой первый день в Орейворе, и сделалось жутко. Воздух, пахнущий свежей кровью и пожухшей листвой, вкатился в горло и застыл там воском. Это всё сделал мой отец… Тот человек, кровь которого бежит по моим венам. Тот человек, что сделал меня тёмной…

Не человек.

— Направляем потоки на источник, — вяло проговорила Мирелла. Она шаталась, словно хмельная. — Все вместе. Не разнимая рук. Этого должно хватить.

Чёрная воронка жадно булькнула и уронила на остатки парапета очередное щупальце. И оно неслось к нам.

— Надо посторониться, — Эриман, морщась от боли, потащил нас к краю постамента. — Если не хотим, чтобы нас разорвало.

— Нимеридис! — вскрикнул Викс позади нас.

Он налетел на неё сзади: резво и неожиданно. И потащил в сторону от щупальца. Легонько толкнул, и зловещая чёрная молния прошла стороной. Разделила наш круг на два сегмента, но никого не коснулась.

И тут неожиданно, со стороны, где стояли отец с нагессой и моим братом, вылетела кроваво-багряная стрела. Она вонзилась другу между лопаток и рассыпалась по его плечам звонким бисером. Нимеридис завопила, пытаясь удержать его, но Викс осел на колени, а потом и вовсе завалился в сторону.

Падал он медленно. А, может, мне казалось, что время притормозило, заморозив нас в этом горьком моменте. Достаточно было взглянуть на кровавые потоки, струящиеся из раны, чтобы понять: это всё…

Викс. Мой Викс, что готов был спасти из любой передряги, и всегда добродушно подшучивал надо мною, умирал. Уходил в лучшие места… И это я втянула его в это!

— Викс! — расцепив руки, я ринулась к товарищу. Упала рядом с ним на колени, обхватила горячими ладонями его бледное лицо.

Нимеридис уронила голову на его грудь и слабо всхлипывала. Как она держалась, я не знаю.

— Прошу… прошу… — шептала она.

Парень разлепил веки и мутно уставился в небо.

— Арлюха, — он тяжело выдохнул. Кровь заструилась из уголка губ и окропила мои руки. — Ты мне поцелуй должна, подруга…

Вездесущие! Он умирает, но ещё умудряется шутить…

— За дневник, — стараясь сдерживать слёзы, я коснулась губами уголка его губ. Викс пах кровью и смертью. И детством, что навсегда осталось на том берегу. — За то, что поймал меня, — поцеловала снова, и мне стало холодно. — За билет, — мои слёзы падали на губы Викса, делая их солёными, — и просто за то, что ты мой лучший друг. Что бы ни случилось…

За спиной гремело и ревело чёрное пятно. В мути слез я видела только силуэты и всплески. Несколько длинных лезвий вспороли воздух, но встретились с защитной стеной Адониса. Глухо забарабанило в ушах, и тошнота подкатила к горлу. Ректор подполз ближе. С ним рядом была Мира, она прикрывала ладонью губы. Я не видела их лиц, только очертания. Все плыло и качалось. Не оставалось сил ни на что. Будто во мне взорвалась капсула с ядом.

— Викс-с-с… — выдохнул Ла'брисс Илмаун.

Чьи-то пальцы сжали моё плечо. Нежно, но цепко.

— Арли-и-и, — протянул Эриман и присел рядом. Попытался меня оттянуть назад. Положил ладонь на плечо Викса и сказал: — Я обещаю беречь их обеих. Обещаю, слышишь?

— Прости, что не… — друг откашлялся, а Нимеридис завыла, комкая рубашку на его груди. Темная кровь пузырилась и расползалась по её тонким пальцам. Викс коснулся её руки и снова посмотрел на Эри. — Простите, что не смогу прийти на вашу свадьбу.

И тут я завыла.

Кричала так, что содрогалась земля. Марево слёз стёрло всё вокруг: людей, пятна крови, вспышки. В голове звенело, но не отголосками залпов. Я ничего не видела. Ничего не слышала, кроме мерзкого пронзительного звона. И не чувствовала. Тоже. Ничего.

Боль разрывала на части, разбирала на клеточки. Ядом впрыскивалась в кровь, похищая дыхание. Рвала лёгкие и горло на лоскуты. Викса больше не было…

Эриман потащил меня к себе, поцеловал висок и прошептал:

— Лин, будет время для горя… Нам выстоять нужно. Прошу тебя, малыш, нужно закрыть источник, иначе все тёмные маги сгинут. И мы тоже, — он шептал и целовал, растирая по лицу слезы и кровь.

— Не могу больше держа-а-ать! — закричал Адонис. — Быстрее!

И я поднялась. Ради любимого. Ради нас. Ради будущего, которого нас лишили. Ради Викса и его светлой памяти.

Щупальца вспарывали землю, выворачивая корни деревьев. Зацепляли людей, разрывая на части их тела. Совсем как тогда… Когда разорвало всех нас, кроме Рэнилла…

— Сгруппируйтесь, — приказала Мирелла, хватая меня за руку. Её слабые пальцы дрожали. — Мы должны сделать это сейчас, потом у нас просто не хватит сил.

Рэнилл поднял с колен рыдающую Нимеридис и потянул в круг.

Куда делась Амрес я не видела, но Джонатан внезапно заверещал:

— Арли! Арли!

— Да, доченька, — скривился от боли отец, — отойди подальше от источника, или я убью его!

— Что ты говоришь? — прошептала я одними губами. Повернула лицо к Эри, чтобы убедиться, что не брежу. Викс, теперь ещё и брат?

Любимый скрипнул зубами и сжал мою ладонь.

— Арли, мы не можем отступить, — он качнул головой и немного подался вперед. Его шею и скулы исполосовало черными трещинами, а рука окрасилась кровью из-за раны на плече. Ошмётки рубашки висели на одной стороне и прикрывали часть бедра. Глаза налились болезненной влагой, а щёку рассекал длинный присохший порез.

— Лин, девушка не выдержит, если мы ещё потянем. Решайся. Направь силу в центр, это только ты можешь сделать, — донеслось сзади. Я так и не поняла, кто это прокричал.

Адонис попытался сделать шаг в сторону отца и Джин, но тут же получил стрелу в ногу.

— Тварь! Убью тебя! — закричала Амрес, выскакивая прямо перед отцом и выпуская из пальцев пламенные кольца. Они стянули его руки, и Джонатан смог вырваться, завалившись в грязь и едва не задев головой постамент.

Я вскрикнула и рванула к нему. Эри остался позади. Нимеридис кричала, а Амрес что-то говорила о том, что нельзя разрывать связь. Шипел ректор, но я не могла понять, что он пытался сказать. Все смешалось в одну сплошную боль, и мне казалось, что я уже и сама провалилась в вязкую и сумрачную безвестность.

А источник достиг уже таких размеров, что мне казалось сейчас схлопнется, как большой моллюск, заглотит мир, и мы все просто исчезнем. Во рту царапало, в глазах стояли слезы, а в сердце — кол, но я должна была действовать. Я прижала Джонатана к себе, а он вцепился в меня грязными ручонками, хныча. И лишь в этот момент я поняла, что делаю всё правильно.

Джин преградила мне путь. На её лице была такая жуткая гримаса, что я поняла: мне не выжить после этой схватки. Тень просыпалась медленно, потрясения слишком обессилили меня. Я не смогу сейчас изменить поток и не смогу противостоять.

Обернулась через плечо, глядя, как согнулся Эриман. Чёрная лента вырвалась из источника и ринулась в сторону Миры, Эри и Нимеридис. Я видела, как в последний момент любимый прыгнул к женщинам и оттолкнул из к подземелью, а сам влепился в бетонную стену и скатился кулем наземь.

Отец засмеялся и закашлял. Засвистело в ушах, и я знала, что должна выбрать, кого спасать. Эри или брата.

Джин подготавливала заклинание, готовая сделать последний удар. Я закрылась беспомощно руками и из последних сил призвала темную ипостась.

Пол под ногами задрожал. Мелкие взрывы украсили небо чёрным фейерверком. Начиналась лавина.

Когда остатки постамента затряслись и загромыхали под ногами, чернота начала сползать с рук. Паника обуяла и парализовала меня. Всё, что я могла делать — крепче прижимать брата к себе. И беспомощно смотреть, как с пальцев Джин срываются искры рождающегося заклинания.

— Вы его не получите, — произнесла я слабеющим голосом.

Джонатан, плача, вцепился в мою юбку. Судороги бежали по мышцам, и ноги угрожали уронить меня в любую секунду.

— Ош-ш-шибаешься, — с губ нагессы слетела слюна. — Не лезь, покуда…

Её голос прервал громкий треск. Извивающееся чешуйчатое тело Джин окутали разряды молний, отбросив её на пару метров.

— С-с-скорее! — прокричал сзади Ла'брисс Илмаун.

— Я о нём позабочусь, — сзади подполз Адонис и протянул Джонатану руку. — Делай то, что должна.

Отца согнуло, и он, ухватившись за живот, упал на колено.

— Вы не закроете источник! — захрипел он и вытянул ладонь в сторону воронки. Его пальцы окрасились фиолетовым дымом.

— Арли… — тяжело прокричал Эриман, с трудом поднявшись.

— Останови его! — взвизгнула Мирелла. — Он усиливает волну, сейчас рванет!

— Скорее! — я протянула руки Мирелле и Эри, смыкая кольцо. — Мы можем не успеть.

Эри крепко стиснул мои пальцы. Его рука дрожала, как у старика, от рубашки остались рваные лохмотья. По коже бежали беспорядочные разводы пепла: появлялись, складывали узоры, рождали огненные трещины и исчезали снова. Таким слабым и изможденным я его ещё не видела.

Я затравленно оглянулась. Отец прервал заклинание, скорчившись от боли, и почти свалился на мрамор. Помятая Джин вертелась около него, как волчок. На её коже, сквозь прозрачный покров чешуек, проступали сероватые ссадины, сочащиеся сукровицей. В воздухе крутились паутиной серебряные нити, опутывая их обоих прозрачным коконом. Неужто хвостатая его исцеляет?!

Адонис, хромая и припадая на правую ногу, уводил Джонатана с постамента черепашьим шагом. А, может, это Джонатан его уводил. Их следы устилала кровавая полоса. Битва выжала и потрепала эбрисса Флеминга, и он уже ничем не мог помочь нам.

Амрес решительно приближалась к отцу. На её пальцах танцевали язычки пламени.

— Быстрее, — прошептала я. — Пока нас не разлучили снова.

Мирелла, кивнув, бросила в центр круга кровавый камушек и прочитала заклятие.

Столб света вырвался из круга, едва не ослепив нас. Потоки чистой энергии обожгли наши лица, размывая и изменяя их. И мне казалось, что я в мгновение стала выше и крепче, а Эри — наоборот, уменьшился ростом, почти сравнявшись со мной. Ла'брисс Илмаун будто помолодел и обрёл пару ног, а Нимеридис наоборот — стала старше. Вместо Леана я увидела прекрасную рыжеволосую женщину, а вместо Миреллы — чернокожего мужчину из моего сна. И я точно знала: так и нужно.

Отец попытался ринуться к нам, но не успел. Чёрная воронка задрожала, а когда одна из лент-молний вырвалась наружу и коснулась нашего круга, сразу растрескалась и вспыхнула, как звезда. Я закричала, но не услышала своего голоса. Звук поглотила взорвавшаяся темень. Пламя затанцевало в центре круга, переливаясь перламутрово-белоснежным светом. Оно разгорячило ладони, прошло сквозь грудь каждого из нас, а затем полилось молочным дымом нам за спины. Маги и пленные падали на колени и обновлялись. Их выгибало, встряхивало, раскручивало. Раненые поднимались, радуясь и плача, а мертвые… Мертвые теперь принадлежали земле.

Когда круг разорвался, я почувствовала, как упала в объятия Эримана. Он не удержался и присел, уткнувшись лицом мне в плечо.

— Всё закончилось, малыш…

Я вдохнула воздух, солёный от крови. Глаза драло, по щекам скользили горячие капли. Слёзы ли это были или кровь?

— Я видела нас другими, Эри, — прошептала я, откидываясь ему на грудь. Задрала лицо вверх. Перед глазами не осталось ничего, кроме рассветного неба, опалённого рыжими красками, и его лица, самого дорогого во Вселенной. — Так, будто прошлое вернулось. Словно время закрутилось спиралью, и один виток лёг на другой…

— Мы были другими. Мы стали другими. Жизнь дала нам второй шанс, Линетта, — он коснулся моих губ и прошептал: — Я очень тебя люблю. И хочу, чтобы ты родила мне десять драконят. Таких же красивых, как ты, и таких же импульсивных, как я.

— А драконьи жёны что, — прошептала я испуганно, — яйца разве не откладывают? Эриман хохотнул, крепче прижав меня к себе.

Мирелла, Рэнилл, Ними и Леан сбились в круг, сомкнув объятия. Мы все понимали, что сделали. Жаль, что это далось такой ценой…

Я беспомощно водила глазами по полю битвы. Наги, выжившие в бою, группировались и расползались, видимо, понимая, что драться дальше не за что. Драконы трансформировались в людей и подтягивались к ним. Одна лишь Джин стояла в центре постамента, там, где совсем недавно зияла чёрная воронка, и звучно колотила хвостом о мрамор, поднимая пыль.

Я изумилась, увидев отца совсем рядом. Проглотила горький металл тревоги и, на всякий случай, вскинула руки, готовясь дать отпор. Заметив это, отец слабо улыбнулся и тут же скорчился от боли.

— Вы не знаете, от чего отказались, — простонал он. — Глупцы.

— Это наш путь, — заметил Эриман.

— Я повторил бы попытку пять лет спустя, — выдохнул отец, пряча глаза, будто ему было стыдно. Его ногти беспомощно скребли по парапету, а мне казалось, что раздирают мою душу. — Но вряд ли доживу до завтра.

— Мне жаль, отец, — сказала я. — Правда, жаль. Ты можешь быть чудовищем, но это не меняет того, что во мне есть часть тебя. Но что поделаешь: твоих ожиданий я не оправдала бы…

— Зато я оправдаю твои, — прошептал отец, сцепив зубы. — Напоследок.

Он не поднялся, не выкрикнул заклинание, а просто хлопнул ладонью по камню, и из-под руки выскользнула стремительная молния. Никто не успел среагировать. Никто не смог шевельнуться. Молния добежала до моих ног, а затем резко разделилась на несколько светлых полосок, и они зазмеились по изрытой борьбой земле, минуя меня и моих друзей. На пути одной из них лежал Викс. Врезавшись в бездыханное тело друга, она прошла сквозь него и застряла в груди.

Время застыло. Тишина опустилась на площадь, кровавое зарево залило небосвод.

Викс выгнулся, будто поднятый неведомой силой, и резко вдохнул, раскрыв тонкие губы. Эриман неосознанно прижал меня к себе. Так крепко, что я едва могла дышать.

Нимеридис бросилась к любимому и, обняв его бледное лицо руками, прошептала:

— Викс…

— Викс! — я вырвалась из объятий Эримана и поползла к краю парапета. Издалека увидела, как Нимеридис приподнимает его голову над сухой травой, и как друг ошарашенно хлопает глазами. Сердце наполнилось густым теплом и заколотилось чаще, согревая кровь… И почему Вездесущие не даровали мне таланта поднимать мёртвых одним щелчком пальцев, одним мановением кисти?! Я не могла поверить в это чудо! И теперь была готова отпустить отцу всё: годы одиночества в морозной деревне на краю мира, долгое заточение, бредовые идеи, небывалую жестокость… Разве что, маминых слёз не могла простить…

— Отец? — я обернулась.

И поняла, что он больше меня не слышит. Последнее заклятие отняло у него остатки сил и энергии, оставив тело пустым и мёртвым…

— Мне жаль, — очень захотелось заплакать, и я закусила губу, чтобы остановить подступившие слёзы.

Это ты виновата, — услышала я разъярённый голос Джин. — Нелепое порождение продавщицы рыб! Либериан никогда не любил твою мать! — она выставила вперёд руки. На кончиках пальцев полыхали тёмные сгустки. — И тебя, — она бросила Амрес разъярённый взгляд, — не любил. Лишь я одна была в его сердце, и он хотел сделать всё, чтобы мы смогли быть счастливыми! Я убью вас всех, клянусь.

— Попробуй, Джин, — заговорил Леан. Он крепко обнимал свою раненую подругу, прижимая её тощее тело к себе. — Ты никогда не признала бы, что он кормил тебя завтраками и лишь использовал твой дар. Да кому ты вообще нужна? Разве что, тапочки таскать по команде.

— Да что б ты знал, предатель?! — рыкнула Джин и снова перевела взгляд на меня. — Убью, убогая… Нет… Не убью. Страдать заставлю. Как ты меня!

И прежде, чем я успела опомниться, Джин выкинула ладонь вперёд. Темнота сорвалась с её пальцев, раскрашивая воздух тёмно-синими разводами. Огромный теневой болт прицельно летел в грудь Эримана. Совсем как тогда… Много лет назад…

Но на этот раз я не позволю забрать у меня любимого!

Подскочив, я рванула к окаменевшему от неожиданности Эриману и заслонила его собой.

Я рухнула в его объятия и зажмурилась. Вот и всё. Так хотелось поймать последние мгновения близости, как птицу за хвост. Но…

Свист заложил уши, и нас с Эри отбросило. Падая, я разбила колено и ударилась локтем. Любимый прочесал бетон спиной и взвыл от боли.

Я обернулась. Рэннил стоял на моем месте, а чёрная стрела пульсировала в его груди.

В тот же миг воздух затрещал. Запах палёного взвился к небесам, перебив металлический дух крови. Издали донёсся пронзительный визг Джин. А потом её скукоженное тело, объятое пламенем, отлетело в траву, как колесо повозки, мчащейся на огромной скорости.

Амрес швырнула вслед нагессе пылающий шар, затем ещё один, и ещё. Будто хотела затопить огнем. Джин больше не шевельнулась.

Отряхнув брезгливо руки и притянув Джонатана к себе, Амрес сказала:

— Никогда её не любила. Тем более, никогда не позволю обижать моего работодателя, — она подмигнула нам и нырнула вместе с сыном в распахнутые объятия Адониса.

Мирелла присела возле моего отца, вгляделась в его умиротворённое лицо, будто видела то, что никто другой не видел.

— Его дар не умер, Арли. Он ещё послужит. Но очень нескоро.

О чём говорила темнокожая мне не особо было интересно. Я радовалась, что выжила. Но тоска все равно царапала душу. Викс, чудом вернувшись к жизни, потеряет дедушку. Он был хорошим… нагом.

— Я дос-с-статочно пожил, — отозвался ректор булькающим голосом. — И видел с- слишком много. Ваш-ш-ша очередь хранить очаг, — он с трудом повернул голову и уставился на Пеана. — Твоя очередь, Мандрагора.

— Это что же? — Леан побледнел и ещё крепче прижал к себе подругу. — Я нагом стану? Хвост отращу?

Ректор кивнул.

— Тьма ис-с-сточника зацепила и наполнила тебя и твою подругу, но не разорвала, — пояснил он. — Как и меня тогда, в Эмпере. Не волнуйс-с-ся. В этом ес-сть плюс-с- сы.

— Жить дольше, чем люди, но без детей? — пискнула Вейлина, прижимаясь к Пеану.

— Я не хочу так!

— С-с-судьбу не обмануть, к с-с-сожалению. Может, наступит время и вы найдете с- с-спо-с-соб продолжить род. Но прежде вс-с-сего любовь не… — он закашлялся и замолчал. Грудь его тяжело поднималась, а изо рта вырывался свист.

— Дед, ну, что ж ты так? — сказал сипло Викс, приблизившись. Его поддерживала Нимеридис. — Де-е-ед, что я отцу скажу? Братьям? Прошу тебя. Обещаю, что буду учиться. Стану лучшим лекарем Орейвора, только не бросай меня.

Он присел рядом и встряхнул ладони.

— Нет ни капли магии, чтобы помочь тебе…

Мы подошли ближе, преодолевая разрывающую боль в мышцах. Веки ректора сомкнулись. Он дышал поверхностно и часто, а его грудь тяжело вздымалась. И ни у кого из нас не осталось сил, чтобы вернуть его к жизни.

Когда он выдохнул в последний раз, мы опустили головы, провожая его. Расставаться было тяжело, но мы знали, что встретимся снова. После того, как начнём всё заново, другими людьми. Наши тела умирают, становятся пеплом, прорастают землю ветвями и травами. Но некоторые вещи не может разрушить даже смерть. Дружбу. Преданность. Родство душ. Любовь…

— Всё закончилось, — сипло прошептала я, прижимаясь к Эриману.

И краем глаза заметила, что красная отметина на его плече стремительно бледнеет, сливаясь с кожей.

Мы всё сделали верно.