Длинная, почти до колен, снежная борода, такого же цвета кустистые низкие брови, увесистый красный нос. На голове – светлая меховая шапка, расшитая узорами. Белая, в пол, шуба с серебристой оторочкой не сразу давала рассмотреть босые ноги. За спиной деда висел огромный мешок, разукрашенный самоцветами. Опирался человек на длинный, под два метра, посох, навершие которого представляло собой огромную, с трёхлитровую банку, округлую ледышку. Посверкивающие шипы придавали ей сходство с булавой. Древко посоха напомнило Васе гигантскую сосульку. Глаза из-за нависших бровей Лупатый не мог толком рассмотреть, но ощущал смутное беспокойство, пытаясь это сделать.
- Что ж с зимушкой стало? Совсем без меня обленилась. Надо бы помочь. – Не глядя на Фокина, незнакомец развернулся и пошёл к реке.
«Дед Мороз? Босиком? Чего ему надо здесь?» - Вася, не зная, зачем, побрёл за дедом. – «Может, городские здесь праздновать будут, актёра наняли, а он пораньше приехал, чтобы подготовиться?»
Незнакомец, остановившись рядом с рекой, стал тихонько охать и качать головой, рассматривая воду. Лупатый замер в паре шагов позади и продолжил размышлять.
«Если приехал, то на чём? Или он с Томкой прибежал? И где его сапоги?»
- Э, мужик! Ты кто такой? – Вася не утерпел и решил всё выяснить.
Как будто лишь сейчас заметив местного жителя, Дед Мороз развернулся. Вася матюгнулся и сделал шаг назад – он наконец-то рассмотрел глаза, вернее, то, что было вместо них.
Ни радужки, ни белков, ни ресниц. Словно на сильном ветру, в глазницах клубился снег.
- Уходи. Сейчас станет холодно. Попадёшь под посох – погибнешь.
- Ага. Меня уже нет. До свидания. – Промямлил враз протрезвевший Фокин, развернулся и побежал в сторону деревни.
А существо вновь повернулось к реке.
Когда-то давно он жил прямо здесь. Затем переселился в Вырай. Но Землю на произвол судьбы не оставил.
Периодически возвращаясь, чтобы заморозить, наслать холода, усыпить, обновить природный цикл, он наблюдал. С веками менялись люди, менялся их мир. Зюзю забыли, стали называть другими именами. Он тоже менялся, стал ближе к забавным человечкам, полюбил их детей. Однажды случайно заморозил молодую девушку, и во внезапном порыве вдохнул в неё подобие жизни. Девушка стала его помощницей.
А сразу после кровопролитной войны, разразившейся не так давно, возможность приходить исчезла. Он слышал детские голоса, зовущие Деда Мороза в гости, но ничего не мог поделать – стена разделила два мира.
И вот сегодня, совершенно неожиданно, мужской голос смог вытащить его через маленькую брешь в стене прямо сюда. Наконец-то всё вернулось на круги своя.
Зюзя стоял на берегу и отсчитывал секунды, достаточные, чтобы человек смог добежать до жилья. Он никогда не убивал специально, но и спасать тех, кто неуважительно относился к холоду, не стремился.
Лишь тому, кто помог вернуться, решил дать шанс.
***
Отбежав от осиновой рощи совсем немного, Васёк остановился, чтобы отдышаться. И внезапно понял, что бежать никуда не надо. И вообще – надо меньше пить.
Какой-то мужик в костюме Деда Мороза задурил голову, под градусом привиделись нечеловеческие глаза... Может, это водочка шалит? А может, и деда никакого не было?
Василий развернулся и осторожно пошёл обратно.
На берегу реки стояла одинокая фигура. В небе, прямо над ней, висела тяжёлая чёрная туча, которая стремительно росла. Мороз с силой стукнул посохом по земле. Раздался громкий треск, в деревне хором завыли собаки. Через несколько секунд река покрылась плотной белой коркой льда.
Вася протёр глаза. Видение не исчезло, но слегка изменилось – теперь из тучи огромными кучами вываливался снег. Усилившийся ветер разносил его по окрестностям.
Дед Мороз ритмично стучал посохом. С каждым ударом становилось всё холодней. Деревья за секунды оделись в иней.
Очнулся Лупатый тогда, когда ему на голову упала покрытая льдом мёртвая ворона – судя по размаху крыльев, она замёрзла прямо в полёте. Вася развернулся и резво поскакал в деревню.
***
Тамара потеряла мужа ещё на подступах к селу – он свернул вправо, влево, перепрыгнул через чужой забор, мелькнул в конце улицы и исчез. Женщина со злостью швырнула ведро, оно, бренча, покатилось по асфальту. Тома задумалась. Потом решительно потопала в сторону сельпо. Проходя мимо ведёрка, наклонилась и подняла – нечего добром разбрасываться.
У Светки глаза забегали сразу же, как только Тамара ввалилась в магазин.
- Привет, подруга! Хлеб ещё не привезли, с минуты на минуту машина будет. Или другое что прикупить хочешь?
- Подруга? Да ты крыса, а не подруга! – Тома, не мешкая, взяла быка за рога. – Я тебя просила Антону гарэлку не продавать, а? – Тамара сорвала шапку с головы, обнажив неаккуратно подстриженные светлые волосы, и бросила продавщице в лицо. Но не попала – Света резво присела, шапка пролетела мимо и шлёпнулась на пол.
- Да ты что, Томка, не продавала я ему ничего! Что я, не человек? – Светлана знала Тому с детства, знала её буйный характер, поэтому сейчас не на шутку струхнула – «подруга» на эмоциях и в глаз могла засветить.
- А где он мог её взять? Только в вашем магазине бутылку можно купить! - заорала Костенко.
- Да мне-то откуда знать? – закричала в ответ Света, вылезая из-под прилавка и переходя в наступление.
Дверь открылась, в торговый зальчик протиснулась старушка.
- Уйди, баб Лен, закрыто! – Синхронно рявкнули на покупательницу женщины.
- Тьфу ты, заполошные. – Баба Лена вышла на улицу.
Света продолжила гораздо тише:
- Томка, клянусь, не продавала водку твоему утырку. Сегодня. Может, он в город съездил или в кафе купил.
Тамара вздохнула, оперлась на прилавок и спокойным голосом ответила:
- Не похоже. В город не успел бы – он, представляешь, кошелёк стибрил, пока я порося кормила.
- Да ты шо! Вот гад!
- А то. Я и говорю – не успел бы. А Любка в кафе верующая, врать не будет. Точно не ты? – Подозрительно уставилась Костенко на продавщицу.
- Зуб даю. – Торжественно сказала Света.
О том, что она поддалась на уговоры и продала Антону водку и закуску за двойную цену, Светлана не призналась бы и под пытками.
- Вот что с ним делать, а? Закодировать, что ли? – Грустно протянула жена алкоголика.
- Ты что, не надо! Люську из Потаповки знаешь?
- Ну.
- Баранки гну. У неё мужик всё из дома выносил, пропивал. Закодировался, и всё! – Развела руками Света.
- Что «всё»?
- А то. Пить не пьёт, зато Люську лупить стал смертным боем. Двадцать лет пальцем не трогал, а тут вона как!
- К Николаевне в Яблоневку сходи, дочка. – Вмешалась из-за двери баба Лена. - Она рецепт знает.
- Баба Лен, подождите вы! Мы не договорили ещё.
- Да вас вся деревня, поди, слышит. Секретницы. – Баба Лена вернулась в торговый зал. – Чевой-то я должна стоять на улице, когда там такое творится?
- А что там?
- В окно выгляни, и узнаешь. Так, Светочка, мне пачку кефира и две упаковки спичек.
Тамара подошла к окошку, забранному решёткой, отдёрнула пыльную занавеску.
Сперва она проводила глазами бегущего по деревне Ваську Лупатого. Тот размахивал руками и всё время оглядывался. Потом удивлённо уставилась на снегопад и заледеневшую лужу перед магазином – ещё несколько минут назад на улице не было и намёка на метель. Тома перевела взгляд на градусник, висевший за окном и захлопала ресницами – тот показывал минус одиннадцать. Красный столбик медленно, но упорно двигался вниз.
- Это что такое?
Старушка решила ответить на риторический вопрос:
- А я почём знаю. Главное, на непогоду у меня всегда колени крутит, а тут ничаво. Вышла из дома – тепло было. Пока дочапала – снег повалил. Ещё вы тут – закрыто, закрыто! – Бабуля осуждающе посмотрела на женщин. - Ветер как дыхнул холодом, думала, до костей промёрзну.
Света обслужила покупательницу, отошла от кассы и выглянула в окно.
- Ёшки-поварёшки, а я без шапки! Как домой пойду?
- Ой, Антоша тоже без шапки! Как он в такой мороз? Заболеет ещё! – Всполошилась Тамара. – Ну, до свиданьица, побежала я, мужа спасать надо!
- Тьфу, дура. – Прошамкала баба Лена, когда Костенко выскочила в метель.
***
Дома Васёк затопил грубку. Потом заткнул газетами щели в окнах, слазил на чердак и наглухо закрыл фанеркой слуховое оконце – с осени руки не доходили. Вышел в кухню и уставился в старое, маленькое, покрытое рыжими пятнами зеркало на стене.
- Васёк, ты огонёк. Взял, да и вызвал Деда Мороза!
Сказал сам себе и внезапно почувствовал прилив гордости.
Фокин до конца так и не понял, как это получилось. Но решил, что именно его шутливое обвинение Деда Мороза в халатности, громко произнесённое в роще, возымело такой неожиданный эффект.
- Наверное, ты потомственный колдун, Фокин. А что? Всё может быть. – Васёк подмигнул отражению.
В хате резко потемнело – туча добралась до деревни. Ветер бросал пригоршни снега прямо в окно и пытался поднять шифер с крыши. Васёк перекусил холодной жареной картошкой, завалился на кровать. Под уютное завывание стихии в печной трубе сладко заснул.