Сергей Игнатьевич выскочил из дома сразу после звонка, даже не переодевался. Старые спортивные штаны и футболка с патриотичной надписью были заляпаны машинным маслом – когда позвонили из сельсовета, председатель как раз чистил ружьё. На охоту он не ходил давно, но взносы платил регулярно, так что всё ещё числился членом охотничьего клуба. После того как тёща накануне встретила в хлеву лохматое и чумазое существо, чесавшее довольную свинью за ухом, мужчина решил, что оружие стоит держать в рабочем состоянии.

У калитки ждал сопровождающий - молодой участковый.

- Здравствуй, Олег. Ну, что там?

Инспектор вздохнул и быстрым шагом направился к конторе:

- Расследуют.

- А от меня чего хотят? – Еле поспевал за молодым милиционером председатель.

- Не знаю, Сергей Игнатьевич, честно. Просто вызвали, сказали встретить, чтобы с вами по дороге ничего не случилось.

- Спасибо, что пришёл. – Искренне поблагодарил Игнатьевич. Сам он давно после наступления темноты не выходил даже во двор, справляя нужду в ведро, стоявшее в сенях.

Добрались быстро. На первом этаже, в небольшом холле, теперь находился штаб.

Сергея Игнатьевича ждали. Поджарый человек, ужасно похожий на Чёрта под личиной гэбиста, поманил председателя к столу, заставленному ноутбуками.

- Сергей Игнатьевич, - спокойно сказал человек, - извините, что мы вас поздно вечером выдернули, но дело срочное. Мы кое-что заметили необычное. Можете помочь разобраться.

Председатель почувствовал, как в груди разжалась пружина. Он старательно выбросил из головы ту страшную неделю допросов - очень боялся, что такое снова может повториться.

- Конечно, помогу, Владимир Казимирович, а как же. Для того здесь и есть я. Само собой.

- Вот и замечательно. Посмотрите, пожалуйста, запись. – Гэбист нажал на кнопку.

Было ощущение, что оператор прицепил видеокамеру к голове - в кадр периодически попадали две свободные руки. Может, такой способ съёмки уже давно в ходу, но Сергей Игнатьевич не интересовался техническими новинками. Подивившись про себя прогрессу, мужчина сосредоточился на картинке.

Съёмка проходила в лесу. Когда одно из деревьев вдруг выдрало собственные корни из земли и величаво потопало куда-то в чащу, Игнатьевич понял, что лес тот самый. Придвинул стул, сел и стал смотреть гораздо внимательней.

Неизвестный оператор не испугался шагающей сосны. Даже наоборот, обрадовался. Что-то удовлетворённо пробормотал, выудил откуда-то странный прибор, напомнивший дозиметр, и направил его в сторону хвойного шатуна. Приборчик защёлкал, зачмокал, захрюкал, а потом выдал четырёхзначную цифру.

- Три тысячи пятьсот тридцать шесть, замечательно. – Неожиданно басом сказал кто-то за кадром, скорее всего, оператор.

Что значили эти цифры, и почему исследователь был им так рад, председатель не понял.

Человек двинулся за деревом. То ли оно снова вросло в землю, то ли просто исчезло, но прибор резко сбросил показания до нуля.

А затем на грани слышимости раздалось многоголосое пение. Оператор завертел головой и замахал «дозиметром».

- О, на север. – Удовлетворённо сказал он, когда приборчик слабо пискнул. – Гарбузович, двинулись!

В кадре появился человек - крупный, в форме и с оружием. К его поясу крепился страховочный трос, конец которого терялся среди деревьев и кустарников.

- Господин Урядов, у нас чёткие инструкции, да и время поджимает, скоро назад. Вы же не хотите, чтобы нас, как прошлый раз, выдёргивали? Я вот не желаю опять мордой по земле волочиться.

- Спокойно. Мы успеем. Судя по показаниям, здесь недалеко.

Сразу стало ясно, кто в тандеме главный - человек с оружием недовольно поморщился, но послушался.

Прибор щёлкал всё время, пока эти двое шли по лесу. Периодически в кадре появлялось устройство, Урядов каждый раз довольно хмыкал – цифра давно перевалила за шестизначные значения и продолжала расти.

Мелодия становилось всё громче. В какой-то миг деревья кончились, и исследователи оказались на краю поляны, в центре которой женщины водили хоровод и очень слаженно пели.

- Их двадцать одна. – Тихонько подсказал гэбист, когда увидел, что Игнатьевич шевелит губами, пытаясь сосчитать хористок.

Певицы выглядели очень колоритно – все в белых полотняных длинных рубахах, с распущенными волосами. В центре хоровода клубилось что-то тёмное.

- Урядов, пойдём отсюда. – Дрожащим голосом сказал Гарбузович. – Богом тебя прошу, пойдём.

- Тихо! Услышат!

Песня прервалась, женщины разом обернулись и уставились на гостей пустыми глазницами.

Гарбузович не выдержал и дал очередь по существам, не причинив им, однако, никакого вреда. Но певуньи занервничали, взлетели и суетливо закружились в паре метров от земли.

- Гарбузович, оставить! Что ты делаешь, идиот?! – Зашипел оператор.

Но мужчина не слушал. Он снова нажал на курок.

В этот раз он попал одной из «женщин» в голову, и она, картинно взмахнув руками, рухнула на землю.

Существа заверещали и одновременно рванули к человеку с автоматом.

Урядов развернулся и побежал прочь. На заднем плане прозвучали выстрелы, полный боли крик, и всё стихло. Оператор бежал, и камера дико скакала, превращая видеоряд в размытые цветные пятна. Затем исследователь, видимо, упал, потому что пятна приобрели чёткость, на миг превратились в робкую лесную травку, которая быстро приблизилась к объективу. На этом видео закончилось.

- Думаю, вы поняли, зачем мы вас позвали?

Сергей Игнатьевич кивнул, привычно потянулся к нагрудному карману, но на футболке его не оказалось. Взявшись за грудь с левой стороны, он устало сказал:

- Понял. Да, это они. Я всех не рассмотрел, но тех, что успел, узнал. Это женщины из Подзелёнок.

- Давайте посмотрим ещё раз, если хотите.

- Нет-нет! – Торопливо сказал председатель. – Не смогу я это второй раз смотреть, извините. Это точно они.

Человек молчал, раздумывая. Игнатьевич старался дышать глубоко и медленно, стараясь унять боль в сердце.

- Вы точно уверены?

- Точно. Это они. Зуб даю.

- Ладно, не буду вас мучить. – Принял решение представитель закона. – В принципе, мы и так это знали, сличили по документам. Но, сами понимаете – они выглядят гораздо младше паспортных фотографий, поэтому нужен был кто-то, кто знал их лично. Спасибо за сотрудничество.

Игнатьевич устало махнул свободной рукой – мол, никаких проблем, обращайтесь, если что, и поморщился.

- Подпишите вот здесь, здесь, и здесь. И не забывайте - не стоит распространяться об увиденном.

За последние две недели председатель таких бумажек подписал уже штук двадцать, поэтому подмахнул не глядя.

Лейтенант Буревич вас проводит. Сейчас я его вызову.

- Скажите, э-э-э, товарищ. А что с теми, кто вёл съёмку?

Гэбист помолчал, но, видимо, решил, что председатель заслуживает узнать финал:

- Гарбузовича мы не нашли. А Урядов погиб, его тело мы вытащили.

- Тоже убили? Эти, подзелёнковские?

- Нет. Он, видимо, бежал в панике, не разбирая дороги. Споткнулся, разбил голову.

Когда председатель ушёл, в здание влетел запыхавшийся солдат:

- Нет их. Сбежали в Объект и как в воду канули. И машина их с кладбища исчезла - там дежурил Кучкин, он клянётся, что не отлучался никуда. Один раз мошка в глаз попала, проморгался – автомобиля нет. И звука двигателя не слышал. Так что не могли они на нём укатить.

- Свободен.

«Не нравится это мне. Журналисты, чтоб их чёрт забрал. Не хватало ещё мировой огласки».

Человек подумал, а потом взял в руки телефон. Стоило об инциденте с корреспондентами сообщить вышестоящим.

***

Татьяна Петровна, можно? - В кабинет заглянула Екатерина Семёновна.

- Конечно, проходите. Что у вас – опять давление шалит?

- Да не. – Махнула рукой старушка. – Мы к тебе по делу.

Дверь распахнулась, и удивлённая девушка увидела целую делегацию пенсионерок: Екатерину Семёновну, Антонину Николаевну, Бабу Лену, ещё четырёх пожилых жительниц Красноселья, одну из Яблоневки и двух из Потаповки.

- Здравствуйте, - удивлённо пискнула фельдшер, встала из-за стола и сделала шаг назад.

- Ты чего, девка? Мы ж тебя не бить пришли. – Захихикала баба Лена. - Сказано же – по делу.

- И по какому? Да вы присаживайтесь. – Показала Татьяна на кушетку, покрытую клеёнкой.

Николаевна и сухонькая потаповская старушка, имени которой Таня не помнила, присели.

Женщины молчали, поглядывая друг на друга. Никто не хотел говорить первым. Поэтому фельдшер взяла инициативу в свои руки:

- Так. Екатерина Семёновна. Что случилось?

Оратор был определён. Пенсионерка затараторила:

- Мы тут хотим один ритуал провести. Он очень трудный. Нужна твоя помощь.

- Моя?! – Поразилась девушка.

- Ну, не только твоя. Почти все жэнщчыны должны участвовать.

- А что за ритуал?

- Защитный. – Вступила в беседу Николаевна. – Я, правда, не совсем уверена, что он от нечисти – бабка моя его подписала «Помощь от всякого лиха».

- Не слухай Тоньку. – Перебила Семёновна. - Она нам вчера говорила, что очень похоже как раз на все заговоры, что от нечистиков помогают. Только, как это…

- Хлебальней. – Подсказала Баба Лена.

- Глобальней! Эх, Ленка, молчи уж, раз не знаешь! Так вот. Это нам и надо. К тому же другого варианта нетути, на власти надежды нет, а жить хочется.

- Окей. Так что я должна делать?

- Смотри, девка. – Николаевна вновь взяла слово. – Ритуал простой, как драник. Вокруг места, которое надо защитить – хаты, или всей деревни, старые бабы тянут плуг. Замужние бездетные, как ты, плуг ведут. Ззаду идут незамужние младше восемнадцати, читают заговор. Рожавшие следят, чтобы мужики не мешались и не подглядывали.

Мысленно Таня быстро разложила роли с точки зрения функционирования репродуктивной системы: вместо лошадей - женщины после климакса; вместо пахаря – ведущие половую жизнь, но бездетные; читающие текст – юные девушки, только вступившие в половое созревание; контролирующие процесс - зрелые, в самом расцвете сил.

- Мы хотим опахать Яблоневку, Красноселье, Потаповку и дороги между ними. Получается, по кругу если идти, километров тридцать, мы за один раз всё равно не успеем – надо начать с закатом и закончить с рассветом. Но за три-четыре ночи управимся.

- Вы с ума сошли? – Забыла о вежливости Таня. – Ладно, я, молодая, и то, сомневаюсь, что смогу пешком тридцать километров пройти, за плугом тем более. А вы? В паспорт давно заглядывали?

Старушки обиженно засопели.

- Извините. – Смутилась фельдшер. – Не хотела вас обидеть.

- Таня Петровна, мы, конечно, старые, но не дуры. Три перед плугом, одна за ним, меняться будем каждые пять километров. Так что не надо тут. Панику разводить. – Фыркнула одна из потаповских.

- Допустим, пять километров я выдержу. Но ведь сейчас жара какая стоит!

- Так ночью пахать будем! И голышом! Так что не упреем, – умоляюще сказала баба Лена.

- Молодёжь нынче хилая пошла. Оно и понятно, почему отказывается. Ещё упадёт за плугом-то, гляди, малохольная какая – худая, мелкая. Ясное дело – она ж городская. Может, без неё справимся? – Громко зашептала одна из пенсионерок Семёновной на ухо.

Тане стало обидно.

- Я согласна. – Резко сказала она.