Художник

Все прекрасные обнаженные женщины, которых он рисовал, становились его любовницами.

Когда женщина доверяет художнику изобразить ее тело, она в этот момент уже отдается ему, считает художник. Для него секс с натурщицами – еще один способ познания и отражения красоты женского тела.

Все мое творчество связано с эротикой. Меня вдохновляет женская натура. Это по-настоящему интересно.

Вы художник-эротоман?

Любой художник эротоман.

Все художники рисуют обнаженную натуру, но не все становятся эротоманами. Ваша жена как смотрит на это творчество?

Она понимает, и она привыкла.

У вас есть заказы?

Картинки покупают небольшие рестораны с банями, с саунами, которые ориентированы на достаточно обеспеченную публику.

Сколько стоит картина?

Смотря какая. Графику, оригинал, покупают за пятьсот долларов. А постер, перепечатка, полиграфическая репродукция стоит двести рублей. Картина маслом может стоить от пяти тясяч до десяти тысяч долларов.

У вас покупатели только в Москве?

Я по контракту работал полтора года в Ливане, в Бейруте. Там идет хорошо русское искусство.

Где вы рисуете натурщиц?

В основном здесь, на этом подиуме.

Сколько стоит натурщица?

Иногда договариваешься за застолье. То есть угощаешь, поишь и ласкаешь. А другая, которую тебе порекомендовали, ты увлечен ее формами, она может отказаться.

Порисовать стоит пятьсот рублей за часа четыре.

Вы рисуете девушек из стрип-клуба, с которым работаете?

Конечно. Они без жеманства, без кокетства, мгновенно раздеваются, но не позволяют прикосновение.

Человека, который получает две тысячи в месяц, трудно заставить четыре часа позировать за пятьсот рублей.

Я ведь ее танцевать не заставляю. Она лежит, со мной общается, я ее покормлю, потом я ей оставлю перепечатку, она обычно довольна.

Есть коллекционеры, которые собирают русскую обнаженку?

Максимов Олег. Богатый человек из Франции. Георгий Киселев, много других. Но не только обнаженку, а всякие с шалостями картинки, даже порнуху. Игривую, не жесткую, не грязную.

У вас картины с намеком, бильярд, кий в роли фаллоса.

Любая игра так или иначе эротического свойства.

Кий – это действительно фаллос, луза – это вагина.

Шары – сперматозоиды. Это мое прочтение. Когда кий накачивается – это тоже движение символичное.

Даже баскетбол, сетка – тоже некое женское начало.

А мяч. Или ворота, футбол. Я сейчас гольфом занимаюсь. То же самое – клюшка, дырка. Любой художник обогащен, перенасыщен эротическими импульсами.

Что вы хотите, чтобы я поместил в книгу из вашего творчества.

Вот Шахерезада. Это новая серия.

Действительно эротическое напряжение очень сильно в вашем творчестве.

Как говорил поэт: «…пред чудом женских рук, // Спины, и плеч, и шеи // И так с привязанностью слуг // Весь век благоговею. // Но как не сковывает ночь // Меня кольцом тоскливым, // Сильней на свете тяга прочь // И манит страсть к разрывам.»

Откуда это у вас?

Нерастраченная нежность, неудовлетворенность.

В советское время все было запрещено. У меня мать врач, были медицинские энциклопедии. Рисунки физиологические, всякие разрезы возбуждали смущенное детское воображение.

Какую-нибудь новую серию готовите?

Эротика во время войны – солдаты, генералы, маршалы и девочки-медсестры.

Часто секс происходит с натурщицами?

Почти всегда.

Женщин возбуждает то, что вы ее обнаженную рисуете, любуетесь ею?

Да. Потому что ты предвкушаешь развязку, и она это тоже знает.

И с танцовщицами из стрип-бара?

Танцовщицы – это другое, это динамика, они в поту, в грязи, уставшие. Они стесняются, конфузятся своего неэстетического состояния. А здесь она благоуханна, она такая изысканная и уже готова служить искусству.

А вас возбуждает искусство?

Конечно. Закончится тем, что мы ляжем вместе, и может быть я без денег решу эти проблемы. Она просто обидится, если ей что-то предложишь.

Потребительское отношение к вашему искусству вас не раздражает, не расстраивает?

Раздражает.

Вы просто куски мяса рисуете, у вас такая техника.

Вы не выписываете формы, а кусок мяса. Вкусно, правда, очень вкусно.

Это некая сублимация моих желаний. Когда я вижу женщину интересную, я составляю некий миф, роман мысленный, внутренний. Жизнь по большому счету мифична. В метро входит интересная женщина, я ее не то что раздеваю, я уже знакомлюсь с ней.

Пристаете, начинаете знакомиться на улице?

Приходится кадриться, конечно.

Некоторые картины выглядят как карикатура.

Китч подразумевает карикатуру. Я люблю эти наполненные фигуры. Формы налитые, не субтильные.

Это эротично, не просто мясо.

Сублимация влияет на вашу сексуальную энергию?

Или вы нарисовали и разрядились.

Наоборот, возбуждающее действует. Очень трудно натурщицу отпустить невозделанную. Ведь когда ты с натурщицей работаешь, естественно, разговоры вокруг этого крутятся. Какая у тебя хорошая кожа, какие у тебя запястья, какие формы. Женщина, когда ты ее приглашаешь, морально готова, и тематика уже вложена.

Ваш любимый возраст?

Чем дальше мои года, тем моложе. Я занимался дзен-буддизмом, там считают, до двадцати пяти лет сочная женщина по телу, не по интеллектуальному насыщению.

Художник, когда рисует, набирается энергетики, женщина уходит усталая и счастливая, а ты – обогащенный. В Марко Поло я шоу-программу прокручивал, инсталляцию на бильярдную тему. Было очень эротично, очень неожиданно и приближено к моим картинкам. Все мои сюжеты выплеснулись на бильярдные зеленые столы. Это сопровождалось музыкой, борьбой, возней женского тела со змеями.

Вам нравится у женщин тяжелый низ?

Это класс. Помните, Кустодиев, купчихи. Ноги не всегда короткие, но низ должен быть тяжелым.