Эмма зашла в квартиру. Было очень тихо, ни в одной из комнат не горел свет, только через окно прихожую наполняло тем же огненным заревом, который всюду был на улице. Вся эта обстановка не предвещала ничего хорошего. Леши дома не было, он гулял с сокурсниками, отмечавшими окончание учебного года. В гостиной Эмма услышала тихий разговор родителей. «Рановато они пришли», — подумала Эмма. В гостиной за столом сидели Олеся Викторовна и Роман Владимирович и о чём-то беседовали. Как только Эмма вошла, они замолчали.

— Я пришла, — провозгласила Эмма.

— Хорошо. Что учителя в школе сказали? — спросила Олеся Викторовна.

— Ничего такого, я просто три часа отсидела на истории и всё.

— Замечательно, — сказала Олеся Викторовна, улыбаясь, но тут же добавила, — Эмма, присядь, мы хотим с тобой поговорить.

Эмма насторожилась.

— Да ладно, я лучше тут постою, — Эмма отступила к двери, чтобы в зависимости от того, что скажет её мать, не оказаться в стане врагов.

— Как хочешь, — сказала Олеся Викторовна и перешла к делу. — Эмма, мы тут подумали с папой и решили,… что тебе не хватает живого общения. Ты всё время сидишь дома, возможно, поэтому так ненавидишь школу. Я права?

«Нет», — ответила взглядом Эмма.

Олеся Викторовна продолжила:

— В общем, мы решили отправить тебя на лето в лагерь.

— Что!? — Эмма чуть не упала. Она была категорически против лагеря, она не желала ехать туда ни при каких условиях. «Лагерь!» Эмма понимала всю глубину этого слова. Она была там уже, и у неё остались не самые приятные воспоминания. Во-первых, у Эммы никогда не ладились отношения с вожатыми, а о соседках и говорить не стоит. Во-вторых, в лагере поднимали ни свет, ни заря, а потом весь день все не знали, чем заняться. В-третьих, там почти нет сотовой связи и интернета. И не берём в расчёт того, что Эмма всё лето проведёт в обществе незнакомых людей, не будет по вечерам гулять с подругами.

— А Лёшка? Он поедет? — выпалила Эмма

— Эмма, ему восемнадцать лет. Кто его туда пустит? Он поедет к бабушке. Может быть, ты тоже хочешь поехать к бабушке? Я могу всё устроить. Просто я подумала, ты не в ладу с бабушкой и ты не захочешь.

Да, у Эммы, как и со всеми, с бабушкой тоже были противоречия.

— Так что хочешь ты или нет, тебе придётся поехать в лагерь, — заключила Олеся Викторовна.

— Ни за что! Я никуда не поеду! — завопила Эмма, — Какие вы умные! Я вас достала, и вы решили сбагрить меня в лагерь, чтобы я вам нервы не трепала! Как бы, не так! А не дождётесь! Я сбегу из лагеря и буду делать вам гадости больше и больше!

— Да прекрати истерику — воскликнула Олеся Викторовна, — Так надо! Мы уже не можем контролировать твоё поведение! Ты слишком избалованна! Кроме того, Эмма, ты провинилась! И заслуживаешь серьёзного наказания! Это мы тебя ещё жалеем. Ты поедешь!

Эмма была в ярости. Она кинулась прочь и хлопнула дверью в свою комнату. Это был гадкий день в её жизни: подруги кинули её, по истории задали делать какой-то доклад. В школе уже настроение испортилось, а теперь ещё и дома: «Эмма, ты поедешь в лагерь!».

Девочка подбежала к столу, высыпала книжки из рюкзака и начала выкидывать вещи с полок в шкафу. Сначала она подумала сбежать от родителей, пойти к дяде. Он был не такой, как её родители. Он был бизнесменом, но не был так помешан на работе, как её родители. В детстве Эмма почти всё время проводила с ним и с его дочкой Катей, ровесницей Эммы. Её дядя — Юрий Владимирович, играл с ними, водил в кино и кафе вместо родителей, научил кататься на велосипеде. Он и сейчас всегда был готов прийти к ней на помощь. Эмма часто рассказывала ему о своих проблемах, потому что только он один мог дать адекватный совет, а не глупые упрёки и наставления. Но у всех людей свои проблемы! Так и у Юрия Владимировича были свои. Он никогда не ладил с братом, отцом Эммы, со своей женой был в разводе. К тому же, если Эмма только собиралась сбежать, то его дочь уже сбежала из дома. Совсем недавно. Правда, потом сообщила, что она у бабушки, а вот домой возвращаться наотрез отказалась.

Пока думала, Эмма выкидывала из шкафа рубашки, джинсы, штаны и как только схватила следующую футболку, из шкафа на пол выпало что-то маленькое и увесистое. Девчонка положила футболку и присела на пол, высматривая глазами, что это было. В углу она увидела медальон, который она вчера выкрала у отца, хотя вовсе и не выкрала, а взяла на время. Она уже и забыла о нём.

Эмма подняла медальон и рассмотрела его. На обратной стороне фигурными буквами было выцарапано: «На память моему дорогому сыну», а под надписью были четыре крошечных циферки: 1989.

«Наверное, какой-то год, — подумала Эмма. — На память моему дорогому сыну.… Хм… Что бы это значило? Этот медальон был с папиным „антиквариатом“. Может, папа — это сын, и для него на память кто-то сделал медальон. А может, папа сделал медальон на память своему сыну. Лёшке, что ли?»

В этот момент в комнату зашла Олеся Викторовна:

— Эмма, ты уже сейчас вещи собирай, а то тебя папа послезавтра повезёт.

— Ооо! Как же она мне надоела! — у Эммы сдали нервы.

Девчонка оттолкнула мать и рванула в прихожую, начала переобуваться.

— Далеко собралась? — спросила Олеся Викторовна.

— Подальше отсюда! — пробурчала Эмма.

— Почему ты такая злая!? — воскликнула Олеся Викторовна.

Эмма хотела было ответить, но входная дверь неожиданно распахнулась, и в квартиру зашёл дядя Эммы — Юрий Владимирович. Это был простоватый мужчина среднего роста. У него были густые русые волосы, небольшая борода и большие, но какие-то измученные глаза. Эмма уже забыла, что он обещал приехать. Как кстати, она собиралась уходить.

— Привет, дядь, — у Эммы в первый раз за день возникла улыбка.

— Привет, Эмма, — ответил он, — здравствуй, Олеся.

Услышав, что кто-то пришёл, отец выглянул из гостиной.

— Здравствуйте, Юрий Владимирович, — громогласно провозгласил он.

Обычная сутулость отца исчезла. Он гордо выпятил грудь и посмотрел на брата свысока.

— Здрасьте, — небрежно выкинул Юрий Владимирович.

Дядя Эммы тоже выпятил грудь. Так они и стояли, распетушившись, даже не пожали руки. Наконец Юрий Владимирович, подозрительно поглядывая на брата, сказал:

— Эмма, пойдем, пройдёмся. Расскажешь, что тут у вас новенького.

Эмма с дядей вышли на улицу. Пройдясь немного, они зашли в небольшое кафе и заказали по шоколадному мороженому.

— Ну как? Катя не вернулась? — спросила Эмма.

— Нет, — вздохнул Юрий Владимирович и задумчиво и в то же время огорчённо посмотрел на салфетки, что лежали на столе.

Эмме стало жалко дядю. Он был хороший человек с невезучей судьбой. Эмма поспешила сменить тему:

— Дядь, представляешь, папаня с маманей удумали меня в лагерь на лето сплавить.

— Так это хорошо. Там твои сверстники. Уверен, ты хорошо проведёшь время.

— Нет! Это плохая идея. И я не собираюсь потакать родителям и их глупым планам! Через несколько дней я обязательно сбегу из этого лагеря! — возмутилась девчонка.

— Вот уж не думаю, Эмма, что эта идея хорошая. Ты ведь там ещё даже не была. Может, тебе понравится, — не согласился Юрий Владимирович, — А ты как, кстати, четверть закончила? — поинтересовался дядя, — я вообще-то надеюсь, что ты начнешь хорошо учиться. В этом году ты хотя бы планку не понизила?

— Нет, дядь, не понизила, — гордо ответила Эмма, — в этом году я даже достигла новых успехов. Разбитые окна — вчерашний день. В этом году я разгромила всю школу. Как тебе такое достижение?

Юрий Владимирович не понял, что имела в виду Эмма, потому как снова погрузился в размышления.

Доев мороженое, Эмма попрощалась с дядей, и они отправились по домам.