Мое решение начать самостоятельное расследование Элла Сергеевна встретила без особого энтузиазма. — Берите отпуск и занимайтесь, чем хотите. Тем более что заниматься вам здесь нечем. — Я уволен? — Сдайте оружие и удостоверение Тимуру. Григорий Аркадьевич? Он уехал.
На крыльце — Кристина. Она еще меня помнит. Говорят, Элла Сергеевна разбила машину, — сообщила девушка. — Это правда? Дима, вас выгоняют? Ах, отпуск! Пусть лучше отпуск, сейчас так сложно найти работу. Гроши, конечно, но и за них приходится цепляться. Мишу не видели? Как он? Дима, вы какой-то серый — у вас все в порядке? Вам нужно сдать анализы, хотите телефончик? Все анализы за один день, и не дорого.
Пятьсот долларов я отдал какому-то сержанту. Он их сунул в карман и повеселел. Затем прочел лекцию, какую и где следует ставить сигнализацию — похожую статью я читал как-то в газете. Лучше, чтобы была спутниковая связь, а машину нужно держать в охраняемом гараже. Наверно, я был похож на идиота. Я вручил ему особые приметы желтого цыпленка и понял — вряд ли в скором будущем услышу его простуженный голос. Выкурил сигарету, поймал такси и отправился к покойному Афтондилу.
Встретили меня довольно мило — не понятно, за какие заслуги угостили кофе. Сунули проспекты автомобилей и… забыли. Иногда заходили какие-то люди, кого-то спрашивали и уходили. Затем пришел мужчина моего возраста и спросил, что я здесь делаю?
— Жду Афтондила, — ответил я, — он скоро придет?
Мужчина нисколько не удивился, лишь более внимательно принялся меня разглядывать.
— Я вас не помню, — сказал он.
— Ничего удивительного, я вас тоже не помню, — парировал я.
— Простите, вы — кто?
— Я представился.
— Дело в том, что Афтондил Иосифович отсутствует. У вас с ним была договоренность?
— Он обещал мне машину.
— Машину? — оживился мужчина, — могу спросить, какую именно?
— Вообще-то машина нужна не мне, я лишь ее покупаю. Афтондил Иосифович обещал позвонить еще два месяца назад и не звонит. Может, он сменил телефон? У нас с ним была частная договоренность, так сказать, никаких документов о намерениях.
— Понимаю. О какой машине шел разговор?
— Машина нужна для дамы — что-нибудь особенное, но не дорогое — не более пятнадцати тысяч. Новую машину я позволить не могу, через год придется продать. Она только учится.
— Понимаю, — впервые улыбнулся мужчина, — кажется, припоминаю — Афтондил Иосифович мне что-то говорил. — Европеец или азиат?
Я вздохнул.
— Понимаю, — сказал мужчина, — все зависит от предложения. Недорогая, гольф класса машина для дамы. Яркий цвет, коробка автомат, ухоженная и не курящая.
— Именно. А вы, наверно, Алик?
— Олег Николаевич.
— Простите, у нас с Афтодилом ровные товарищеские отношения, когда в титулах нет необходимости.
— Афтондил Иосифович погиб.
— Как!
Я старался изо всех сил, выказав крайнюю степень удивления.
— Трагическая нелепость — Афтондила взорвали вместе с его любимым автомобилем.
— Даже вот так — вместе с автомобилем! Я, право, сожалею. Простите, — и я поднялся, — есть один нюанс, впрочем…
— Вы сделали предоплату?
Я кивнул.
— Сколько?
— Обычная практика — показать серьезность намерений.
— Считайте, ваши деньги пропали.
— У меня нет претензий, да и глупо предъявлять какие-то обязательства покойному. Деньги не большие, как вы понимаете, я не в обиде.
— Положение можно исправить, — оживился Олег Николаевич, — предоплата пойдет в зачет. Напомните ваши пожелания — я их запишу, чтобы не было разногласий.
Дима! — Закричал мой внутренний голос. — Куда ты опять лезешь? Тебе мало неприятностей? Они — мошенники! Заткнись, — сказал я. Хочешь, чтобы взорвали тебя? — Велика честь! За кого ты меня держишь? Взорвали! Может, еще послать стратегический бомбардировщик, чтобы ликвидировать Диму Скворцова? Да им плевать — лишь бы платили деньги.
— Мы вам позвоним, — Олег Николаевич старательно записал мои пожелания.
— Спасибо, лучше я вам сам позвоню — слишком долго прежде ждал.
— Без проблем. Вот моя визитка… как вы сказали?
— Дмитрий Анатольевич, — повторил я.
— Дня через три, думаю, мы вам что-нибудь подберем.
Конечно, это была страшная авантюра. За три дня можно слетать в космос, вернуться обратно, получить орден и дать не одно интервью общественности. За три дня можно узнать ваши родственные связи, какими хроническими заболеваниями страдала ваша прабабушка, на каком фронте воевал ваш дедушка, а также много других интересных фактов. Шанс, что мне предложат угнанный Пежо — один из тысячи. Именно на этот единственный шанс я рассчитывал. Логика — проста. Если они настоящие, а не показные мошенники, им нет дела кого и как обмануть. Мое сценическое мастерство страдало множеством изъянов, но я верил в человеческую алчность. Олег Николаевич уже считал прибыль. Я видел доллары у него в глазах. Слишком велико искушение.
Я вышел и залез в какой-то джип.
— Ты чего, мужик? — вытаращил на меня глаза водитель. — Ты что, в самом деле?
— До угла, только до угла — плачу три сотни. Она на меня смотрит.
— Кто?
— Она — моя женщина, я должен произвести на нее впечатление. Умоляю!
— Никаких проблем! Только деньги вперед.
Я отдал три сотни, и мы поехали. Готов поспорить — Олег Николаевич стоял и смотрел в окно.
* * *
Отпуск — всегда замечательно, даже если он вынужденный и неоплачиваемый. Можно пойти в музей или на выставку — приобщиться к высокому искусству. Отвезти детей на природу, захватить лохматого пса и поиграть в футбол. Можно прочитать умную книгу или просто нажраться до поросячьего визга, предвкушая, как ты утром откроешь холодильник и достанешь запотевшую бутылку пива.
Я резал бумагу. Собрал в доме всю имеющуюся бумагу и резал ножницами — аккуратно и не спеша. Я делал деньги. Сто долларов — одна банкнота. Тысяча — десять банкнот. Мне нужно было — пятнадцать тысяч. Получается…короче, много получается. Не знаю почему, но я был уверен — Олег Николаевич позвонит в ближайшее время. И что? Где я возьму деньги? А так — вот они, под рукой. Взял и пошел. Еще одна авантюра? С волками жить, по волчьи выть. Да и кто мне даст пятнадцать тысяч? Может быть, Элла Сергеевна или Григорий Аркадьевич?
Отправился на кухню, чтобы передохнуть, и что я слышу? Кто-то лезет ко мне в квартиру! Вставил ключ и пытается провернуть замок. Совсем обнаглели! Мало им погони и стрельбы. Черт! А пистолета у меня нет! Я его, как было сказано, сдал под роспись. Что остается? Время уже пошло — остаются секунды. А если их двое? И оба с оружием? Медленно отступаю и открываю шкафчик кухонного стола. Что это? Вилка не пойдет и ложка тоже не пойдет. Скалка! Пусть будет скалка — она же деревянная. Со всего маха по лбу — мало не покажется. Злодеи замерли или кто вспугнул? И я замер, чувствуя, как бьется сердце. Лучшая оборона — нападение. И внезапность — когда тебя не ждут. Иду в прихожую и выбираю позицию. Куда открывается дверь? Вот за дверью я и встану. И скалку нужно поднять — пуля быстрей, но шанс у меня есть. Ушли? Терпение, Дима, только терпение. Замок вновь ожил, и дверь отползла в сторону, едва не придавив меня к стене. Кажется, пора…
Господи! Как я не взял грех на душу, как не убил — чудо! В последнюю секунду Будда что-то шепнул мне на ухо. Это была она — моя бывшая супруга.
— Скворцов, ты почему не на работе?
— Что?
В моем воспаленном сознании она лежала с разбитой головой — вся в крови.
— Какая работа?
— А к чему тебе скалка? Ты что — пироги печешь? Скворцов, ты меня удивляешь.
И тут эта дура, похоже, заметила мою бледность и испарину на лице.
— Опять пил? Да помоги мне, наконец! Возьми сумку!
Мы заходим в комнату, и раздается новый вопрос.
— Что тут вообще происходит? Ты чем занимаешься?
Про дуру — я погорячился. Несколько минут и она смотрит на меня, широко открыв глаза — она все поняла! Она поняла, чем я занят, — делаю «куклу». Несколько пачек, перехваченные резинкой, лежат на столе.
— Какое твое дело? Ты зачем пришла? — перехожу в наступление я. — Какого черта ты врываешься в мою интимную жизнь?
— Машинка, я обещала Насте машинку.
— Какая еще Настя! Какая, к лешему, машинка!
— Банки закатывать, она на антресолях, только я не помню где. Ты мне поможешь?
Иду на кухню, хватаю стул и возвращаюсь. Почему я не могу придти к ней в любое время? Заставить бросить дела и искать какую-то идиотскую машинку! Почему я всегда должен подчиняться обстоятельствам? Будда смотрит на меня и улыбается. Останавливаюсь на полпути и вижу — крохотный Будда улыбается! Растянул в ухмылке губы и молчит. Ерунда какая-то! Не может деревянный Будда улыбаться — он игрушка. Крохотная, деревянная, но игрушка.
— Где? Где твоя машинка?
— В коробке из-под обуви, она в углу была.
Еще не хватало свернуть себе шею. Лезу на антресоли. Ну и пыли! Хоть снова отправляйся в баню. Вот она — других коробок я не вижу.
— Держи.
Осторожно сползаю вниз, беру стул и поворачиваюсь.
— Скворцов, что это?
Она стоит. В одной руке коробка из-под обуви, в другой…
Я чего-то не понимаю — отказываюсь понимать. Она держит аккуратно перехваченные резинкой доллары. Только доллары настоящие — ошибка исключается. Еще секунда и Дима Скворцов приходит в чувство.
— Дай сюда! — спокойно говорю я.
— Чьи это деньги?
— Не волнуйся — не мои. Оставили на сохранение.
— Скворцов — что происходит?
Лезу вновь на антресоли, переворачиваю все вверх дном, нахожу еще одну коробку — в ней машинка.
— Дима? — она явно растеряна.
— Что — Дима? Что — Дима? Ты зачем сюда пришла? За машинкой? Бери свою машинку — мне некогда. Никаких объяснений! Все объяснения потом. Вадим внизу? Прекрасно, и не забудь сумку.
Едва захлопнулась дверь, как я рухнул на диван. Дрожали ноги. В голове — туман и вопросы, вопросы, вопросы. Дима Скворцов не мистик, он — циник. Встаю, беру в руки Будду — он уже не улыбается. Будда сделал свое дело. Как я не додумался? Крохотная фигура подсказывала — если у тебя нечего взять, значит, тебе что-то принесли. Доллары! Я о них забыл. Мне подбросили доллары! Сколько — сейчас узнаем.
Считаю, сбиваюсь, вновь считаю. Иду на кухню, курю — двадцать тысяч! Ничего не понимаю. Мне подбросили двадцать тысяч долларов!
* * *
Олегу Николаевичу я позвонил на третий день. Есть варианты? Приятно иметь дело с профессионалами. А цвет? Красный? Боюсь, красный не подойдет. Жаль? И мне тоже жаль. Что еще? Купер? Ах, мини Купер — шустрая такая машинка. Как же, знаю. Можно глянуть и даже прокатиться? Сегодня? Вы даже сами подъедете — очень мило с вашей стороны. Документы в порядке? А кто хозяин? Снята с учета — понимаю. Договорились, буду ждать, до встречи.
Брился я основательно и не спешил. Напевал себе под нос и думал, сколько заломит Олег Николаевич. Три дня — срок не малый. Уже на третий день с меня требовали отработать несколько версий. Никому не было дела, чем я занимался, куда бегал и с кем общался. Мне могли поручить задание, не имеющее отношения к моим обязанностям — в зачет они не шли. Я должен был взять под козырек и выполнять. А потом меня возили мордой об стол и спрашивали, почему я валяю дурака и где результаты.
Если бы Дима Скворцов был секретным агентом, он вычистил бы авгиевы конюшни и дал бы триста процентов плана. А что вы думаете, у них тоже имеется план. Они считаю несовершенные преступления, поломанные судьбы, угнанные машины. Они сидят, переписывают, правят, уточняют, согласовывают, затем вновь переписывают, а уж только потом подписывают. Они носятся с бумагами, куда-то их отправляют, получают, проводят планерки, совещания, заседания — городские, республиканские, региональные. А жизнь происходит вдали от кабинетов, где они сидят, заседают и подписывают. У Димы Скворцова был стул, стол и сейф — ничего больше не было. Если что и было, так это жена, которая в один день встала и сказала, как она устала. Дима Скворцов не понял — а как же боевые подруги? Наш надежный тыл? Вечерняя похлебка и тусклая линза издыхающего телевизора советских времен?
Дима Скворцов остался в прошлом. И немолодой мужчина, что оценивал себя в зеркале, явно на него не похож. Я еще не знаю, на кого он похож — не решил.
Я уже собирался открыть дверь, как а нее постучали. Не позвонили, а постучали. Вновь бежать за скалкой?
Дверь едва не вылетела с петель — столь стремительно я ее распахнул.
Кажется, мы знакомы. По крайней мере, уже однажды виделись. Они всегда ходят парой.
— Скворцов, есть разговор, — произнес старший и прошел мимо меня в комнату. — Спешишь? — бросил через плечо, — ничего, много времени мы не займем.
В избытке приятных манер их не заподозришь. Башмаки хоть бы вытер — вон сколько грязи оставил. Но и предлагать тапочки я не собирался — нет их у меня — моль сожрала.
— Где вы находились в ночь с пятое на шестое сего месяца?
Господи! Что за наказание! Сколько раз в жизни я задавал этот вопрос! Уверен, окажись я на небесах, апостол Петр задаст мне тот же самый вопрос — Скворцов, — спросит он, — где ты находился в ночь с пятого на шестое?
— Пил горилку и ел пельмени «Сибирские» — могу показать чек. Алиби? Без проблем — записывайте, к слову сказать, Костя ваш бывший коллега. Он как раз вышел в отпуск. Мы это событие отметили. Еще вопросы?
— Вы недавно оформили лицензию? Как быстро это вам удалось?
— Старые связи. Кое-кто, оказывается, меня еще помнит. Однако все в рамках закона.
— Оружие?
— Только под роспись и только в интересах службы — дома не держу. Учебные стрельбы в арендованном тире — запишите адрес.
— Учись, — сказал старший, вероятно, обращаясь к своему более молодому товарищу. — На Скворцова где залезешь, там и слезешь. А что ты делал у Алика с Гороховой?
— Простите?
— Да ладно Ваньку валять. Ты что, не знаешь Алика?
— Олега Николаевича? А как же — по делу проходил, как свидетель. Афтондила Иосифовича, помнится, прищучили, а Олег Николаевич был чист. Я же вам уже говорил, что ищу машину. Компаньон — да, ну и что? Каждый волен выбирать себе партнера по бизнесу. Обратился я в связи с вынужденными обстоятельствами — машину у нас угнали. Желтый Пежо. Вы, наверно, уже читали заявление? Понимаю — не ваша епархия, у вас другие обязанности.
— Смотри, Скворцов, не споткнись.
— Аккуратней, — посоветовал я.
— Что?
— Статуэтка, вы с ней аккуратней.
Оперативник поставил Будду на место — он не улыбался.
— Прошмонать бы тебя.
— А постановление?
— Грамотный больно. А живешь ты, Скворцов, бедно — не на чем взгляду зацепиться. Баба, говорят, от тебя ушла.
Я молчал — пусть выговорится. Разговор не под протокол, а пинать под зад — меня уже пинали, как свои, так и чужие. Одной оплеухой больше, одной меньше — спокойствие и хладнокровие. Будда был спокоен, только шепнул — терпи. Бог терпел и нам велел.
— Природу любим?
Он стоял и смотрел на картинку, что я прилепил на стену — место, куда выстрелил Тимур.
— Пейзажи успокаивают, — ответил я.
— И ночные прогулки по городу. Алиби, говоришь, проверим мы твое алиби, и оружие проверим.
— Простите, но мне действительно нужно идти.
— А что — хороший пейзаж. Купил или подарили?
— Из календаря вырезал. Год прошел, а календарь остался — не выбрасывать же.
Явно, он не знал, о чем еще спросить — все вопросы по делу были заданы. Тянул время на удачу, которая от него отвернулась. Вероятно, вскоре он и сам сообразил, бросил взгляд, полный презрения и вышел. Второй — за ним.
Я сел и закурил. В чем-то он прав. Главное, — не споткнуться на ровном месте. Они шерстят покойного Афтондила, ходят кругами и, как всегда, не успевают — плетутся в хвосте событий. Дима Скворцов уже неоднократно мозолил им глаза. И они не решили, как с ним поступить. Либо привлечь к сотрудничеству, либо повесить на него чьи-то грехи. Сегодняшний визит — лишнее тому подтверждение. И придумывать повод для визита нет необходимости — Афтондил ехал ко мне на встречу.
Позвонил Олег Николаевич — видно, нервничает.
— Десять минут, — извинился я, — вынужденная задержка. Коллеги бывшие зашли, как отказать?
— Я вас жду. Марку машины вы знаете.
— Хорошо, до встречи.
Не думаю, что меня пасут — в чем смысл? А вот за Олегом Николаевичем может запросто работать наружка. Кто скажет, какие за ним грехи?
* * *
Машину я не покупал никогда. Как-то не довелось, и вот он — шанс, почувствовать, что чувствуют миллионы счастливчиков. Покупка железного друга — событие. Никакой оговорки — кусок металла на четырех колесах. Именно таким было мое мнение, пока я не оказался за рулем желтого цыпленка — земля ему пухом. Новая машина не произвела должного впечатления — слишком она неказистая, хотя шарм присутствовал. Маленький, но гордый Купер, чья слава появилась за долго, чем я впервые его увидел. А дело было так.
Мы проводили совместное мероприятие с нашим Большим братом — сидели в засаде с парнями из федеральной службы. Они, как всегда, работали под прикрытием — большие мастера. Либо они пожарники, либо собирают мусор, латают дорогу или копают могилы. На сей раз ничего лучшего, как вырядиться в форму милиции, они не придумали. А для большей достоверности взяли нас — настоящих служителей правопорядка. Мы сидим, ждем сигнала и травим байки — кто во что горазд. Проезжает машинка — тот самый Мини Купер. Не серьезно, — говорит кто-то. Это же Запорожец. Какой еще Запорожец! — вспылил федерал и рассказывает нам занятную историю. Москва. Холодная война. Американское посольство. Парни из комитета на своем боевом посту отслеживают подозрительные перемещения дипломатов. Скромные на вид Волги с форсированными двигателями. За рулем — профессионалы, знающие каждый сантиметр родной столицы. И вдруг из ворот посольства вылетает какое-то недоразумение. Наши в погоню — приказ есть приказ. И что происходит? Недоразумение отрывается на прямой! Уходит со светофора, словно гоночный болид, ныряет в переулок и пропадает! Еще больше огорчило то, что за рулем сидела женщина. Скандал! Пузатые генералы смущенно отводят взгляд и в качестве оправдания несут какой-то лепет о секретном оружии. Гонки продолжались более месяца, и каждый раз наши парни лишь разводили руками. Недоразумением оказался обыкновенным серийным Купером. Вот тебе и Запорожец!
Я пробую залезть в салон малыша — получается. Олег Николаевич отслеживает мои реакции, изредка напоминая о достоинствах машины. Она начинает мне нравится — мы еще не подружились, однако взаимная симпатия уже возникла.
— Сколько? — спрашиваю я, лаская рычаг коробки передач.
— Двадцать три.
— Как двадцать три! Олег Николаевич, я что-то не понимаю! Где бумага о наших намерениях?
— Эксклюзив, — объясняет он. — Уникальная машина — рельефные пороги! Бампера с дополнительными решетками, колесо на семнадцать дюймов, весом менее десяти килограмм. Сто семьдесят лошадей. Стабилизация, контроль тяги, трэкшн-контроль. Это по-вашему дорого?
— Он не новая, — привел я достойный аргумент.
— Она на гарантии, — парировал он. — Джон Купер — легендарная личность, созданное им дитя приводит в трепет миллионы. Машина, которая не оставит вас равнодушным. Оглянитесь, каждый из проходивших мимо, бросил влюбленный взгляд. Дмитрий Анатольевич, ваша дама будет вам благодарна до смерти. Двадцать три — не цена.
— Девятнадцать.
— Двадцать два с половиной.
— Девятнадцать. У меня не останется денег на страховку!
— Двадцать одна и точка. Завтра ее не будет, — заверил Олег Николаевич.
— Афтондил Иосифович остался мне должен тысячу долларов. Моя последняя цена — двадцать и полный бак.
— Хорошо. Но при одном условии. Вы никому не скажете настоящую цену. Двадцать три — договорились?
— Последняя просьба.
— Слушаю, — насторожился Олег Николаевич.
— Я должен показать машину даме. Конечно, это подарок и дареному коню, как говорится… и тем не менее. Вы должны меня понять.
— Понимаю. Куда ехать?
— Олег Николаевич, вы не поняли. Приехать должен я один.
— Это невозможно. Как вы себе представляете? А если вы — мошенник?
Я принялся хохотать — вор у вора дубинку украл! Ну, он меня и насмешил — а если вы мошенник!
— Деньги хоть покажите, — взмолился он. Я показал.
— Уговорили, вы не против, если я вам составлю компанию? Никакого беспокойства с вашей стороны. Дама ничего не заподозрит. Мы будем незаметно за вами следовать и держать дистанцию. Согласны?
— Ключи.
— Минутку, — Олег Николаевич полез в карман, чтобы достать… телефон. — Арсен? Срочное дело. Жду через пять минут у себя. Что? Я сказал через пять.
— Дело в том, что известный брэнд уже давно заинтересовал людей из BMW. Сейчас Мини является подразделением концерна. Двигатели для машины производят на заводе Хэмс-Холле… это так, для общей эрудиции. Фирма Джон Купер Воркс — уникальна. Вы его почувствуете.
— Кого?
— Дух Джона Купера, он здесь, — Олег Николаевич бережно коснулся автомобиля. — Только не обессудьте, если дама вдруг к вам временно охладеет. Старик Купер знал, как очаровать женщину.
Что это? На стоянку, где мы любезничали, вальяжно покачивая темными боками, влез шестисотый Мерседес.
— Незаметно, — напомнил Олег Николаевич, торжественно вручил мне ключи от малышки, и направился к монстру.