Мы убедились, что наши знания о вселенной, о Млечном Пути, о нашей солнечной системе, даже о нашей маленькой планете весьма неполны. Если подвести итог, то мы увидим, что располагаем массой сведений о различных малозначащих явлениях, но зато почти не имеем надежных данных о многих серьезных проблемах. Сделаем еще один шаг и посмотрим, что нам известно о казалось бы, столь хорошо знакомой поверхности Земли.
Первые описания незначительной части ее доходят к нам из Вавилонии, где за 2300 лет до нашей эры на глиняных табличках были зафиксированы границы некоторых равнинных районов страны. Это было сделано для облегчения работы налоговых инспекторов. Именно их служба разработала первую известную нам карту, хранящуюся в Британском музее. На ней даже изображена «река соленой воды» — океан!
А уже в 423 году до н. э. карта становится чем-то до того само собой разумеющимся, что в комедии Аристафана на сцену выносят карту мира и актер показывает зрителям, где лежат Афины.
Однако описание Земли стало наукой географией лишь в 290 году до н. э., когда универсальный ученый Эратосфен написал свой труд «Географика». Эратосфен много путешествовал, учился в Афинах, а в 246 году до н. э. был приглашен царем Птолемеем III воспитывать наследника, тогда же он стал главным хранителем знаменитой Александрийской библиотеки, так что у него под рукой оказались богатейшие материалы. Особенно ценными были данные, полученные в результате похода Александра Македонского в Индию, и доклады моряка Пифея из Масилии. Конечно, доказательств в них мало, но Эратосфен не только регистрирует сообщенные факты, он критически осмысливает их, удивительно верно оценивая и сопоставляя. Поскольку ему неизвестно, как точно соотносятся друг с другом различные страны и местности (ведь тогда были еще неизвестны астрономические широтные измерения), он сравнивает сведения об их климате, о растениях и располагает их по зонам, которые он называет «климатами». Так, например, Карфаген и Александрию он помещает примерно на одинаковой высоте, на одном градусе широты, как мы выразились бы теперь. Еще один «широтный градус» он проводит от южной оконечности Испании, — мимо кончика итальянского «сапога», через остров Родос до Малой Азии, а в Индии доводит его до верхнего течения Ганга, что вовсе не плохо. Заодно он создает тем самым и первую климатическую карту мира. Морской путь от Испании в Индию, который будет впоследствии искать Колумб, для Эратосфена не проблема, на его карте все массивы суши можно объехать по морю.
В школьные учебники Эратосфен попал благодаря своему определению окружности Земли. В день летнего солнцестояния, когда Солнце стояло в зените над городом Сиена (Ассуан), а Эратосфен полагал, что он находится на одной прямой к югу от Александрии, палочка, воткнутая вертикально, не отбрасывала тени, в то время как в Александрии тень была налицо. Угол ее составил 1/50 окружности (7°12′). Расстояние от Сиены до Александрии оценивалось в то время в 500 стадий и, значит, окружность шарообразной Земли должна была составить 500 × 50 = 25 тысячам стадий. Правильно ли определил Эратосфен окружность Земли? К сожалению, мы не знаем, как велика была стадия, споры продолжаются до сих пор. Некоторые отчаянные головы полагают, что Эратосфен ошибся всего на несколько километров. Но скорее на несколько сотен километров, к тому же Сиена лежит не на том же меридиане, что Александрия. Но в конечном счете гораздо важнее, что гениальный мыслитель воспринимал Землю как шар.
Следующим великим географом был Страбон (Страбон из Амазеи, родился в 64/63 году до н. э.). В Александрию он приехал в 25 году. Он оставил нам описание города и гавани, знаменитого Александрийского маяка и строений, воздвигнутых во времена Марка Антония и Клеопатры VI. Страбон — внимательный наблюдатель, и где бы он ни побывал, будь то на границе с Эфиопией, на Красном море, в Сирии, Риме, Коринфе, он всюду отыскивает нечто новое, сравнивает увиденное с известными данными и пишет об этом. Собственных идей у него мало. Более того, трудно удержаться от иронического замечания, что Страбон в отношении познания Земли все время шагал как-то назад, а не вперед. На известных нам картах Древнего Рима делаются попытки изобразить всю Землю (это карты от 100 года до н. э.), но они выглядят жалкими. Возможно, они были задуманы как маршрутные карты, потому что расстояния и поселки указаны в них с достаточной точностью, но горы изображены как цепь маленьких холмов, а моря превратились в узкие полоски воды.
Чем ближе к современности, тем хуже. Эйнгард (770–840 гг. нашей эры), друг и биограф Карла Великого, сообщает, что у императора было целых три карты, а именно: карта «всей земли», поделенной на три континента, городские планы Рима и Константинополя.
Правда, они были выгравированы на золотых и серебряных пластинках, но сам факт, что покоритель стран имел в своем распоряжении ничтожные географические данные, от этого никак не выигрывает.
Стоит ли удивляться, что на карте 1740 года относительно точное географическое положение по широте и долготе было указано всего для 116 мест.
Как обстоит дело на сегодняшний день с нашими знаниями о поверхности Земли?
Когда в 1938 году стало ясно, что в ближайшем будущем разразится война, все военные бросились проверять карты. Результат, к которому пришло военное ведомство США, оказался просто поразительным: даже для самих Соединенных Штатов нет достаточно хороших карт, необходимых, если война развернется на территории страны! Не забудьте, что как раз военным карты очень нужны. Военное значение карт настолько высоко оценивалось испанскими мореплавателями времен Великих географических открытий, что существовало предписание утяжелять карты (а также лоции и шифры) свинцом и при необходимости немедленно выбрасывать за борт, лишь бы они не достались врагу. Это предписание существует и в наши дни для всех кораблей, ведущих военные операции.
И вот когда в 1939 году разразилась война, поиск карт в Америке привел к печальному результату: их было множество, но по большей части они были устаревшими, часто просто не знали, где отыскать нужную карту. Европейские военные державы были в лучшем положении — осталось еще достаточно карт «с прошлого раза». Но и они устарели: на картах не были нанесены новые, благоустроенные шоссе, не говоря уже об автобанах.
В наши дни имеются данные аэрофотосъемок в любом масштабе и любого места. Однако аэрофотосъемка не может заменить карту. Читать снимки, сделанные с воздуха, сложно и нужен навык: с одной стороны, они содержат слишком много совершенно не относящихся к делу деталей, с другой — на них трудно определять разницу в высоте отдельных участков. Да и попробуйте отыскать именно ту карту, которая нужна в данный момент. Старые ньюйоркцы берегут схему подземки как зеницу ока — у кого ее нет, тот обнаружит схему только в вагоне метро, который, увы, едет в противоположном направлении.
Особую и особенно занимательную главу в истории составления географических карт занимают «карты сокровищ». Точек, где якобы погибли в морских сражениях или во время бурь суда, больше, чем всех «золотых и серебряных» каравелл, когда-либо существовавших в истории. И все же подлинных затонувших сокровищ более чем достаточно, чтобы разбудить фантазию и любовь к приключениям.
С давних времен известны, например, рассказы о греческих и римских судах, груз которых представляет в наши дни интерес не только для науки, но и для антикваров. Огромное множество затонувших судов покоится у берегов Атлантики. Сокровища, там погребенные, вполне стоят затрат на их подъем, знать бы только, где искать.
Есть и такое сокровище, о котором слышал каждый. Оно уже полторы тысячи лет дожидается, пока появится исследователь, который разыщет его, как Шлиман Трою. Мы говорим о кладе Нибелунгов. В «Песне о Нибелунгах» указывается, что она записана в монастыре Лорш в нескольких километрах к востоку от города Вормс. Этому указанию вполне можно поверить. Мы точно не знаем, кем был автор «Песни о Нибелунгах», но ему наверняка хорошо была известна эта местность, ведь и замок, в котором вековала вдова Кримгильда, тоже можно увидеть из окон монастыря.
В «Песне о Нибелунгах» довольно точно описано, как и где был закопан клад. Гернот предлагает опустить его в Рейн. А Хаген воспользовался первым же отсутствием королей, чтобы осуществить это намерение. Все участники затем должны дать клятву никому не сообщать, где захоронен клад.
Можно предположить, что клад спрятан в таком месте, откуда его можно было бы поднять: где река (в те времена) была не очень глубокой, где она текла медленно и где на берегу существовала какая-нибудь особая примета. Это значит, что клад, по всей вероятности, можно поклясться костями предков, спрятан в одном из притоков Рейна поблизости от какого-нибудь большого дерева или скалы. Кто хочет, может рассчитать, как можно было доставить «несчетное сокровище» до места, и если бы в нашем распоряжении была карта тех времен, на ней наверняка можно было бы обнаружить три-четыре точки, где стоило бы поискать клад Нибелунгов. К сожалению, теперь трудно установить, где в V веке протекал Рейн. В 1969 году в Майнце была организована рабочая группа по поиску клада Нибелунгов; первым делом она попыталась реконструировать по старым картам прежнее русло Рейна. Насколько нам известно, эти попытки не дали результата. (Пожалуй, умнее было бы реконструировать прежнее русло по геологическому строению местности.)
В поисках различных исторических мест часто бывает необходимо найти русла рек, по которым они текли много веков тому назад. Масса времени и сил была понапрасну затрачена на поиски библейского рая. Описано это место весьма точно: «Из Эдема выходила река для орошения рая; и потом разделялась на четыре реки. Имя одной Фисон: она обтекает всю землю Хавила, ту, где золото; и золото той земли хорошее: там бдоллах и камень оникс. Имя второй реки Тихон, она обтекает всю землю Куш. Имя третьей реки Хиддекель: она протекает пред Ассирией. Четвертая река Евфрат».
Здесь все так точно разложено по полочкам, что верится: система таких рек, по-видимому, действительно существовала в прошлом. Русло Евфрата известно. Затем указано месторождение минералов золота и оникса. Наконец, называют Ассирию и «страну мавров». Так что, похоже, рай должен отыскаться без труда.
Одним из первых отправился на поиски рая ирландский монах Брендан (484–578 гг.). По каким-то соображениям он полагал, что рай нужно искать в Атлантическом океане. После долгих путешествий он вернулся и сообщил об острове необыкновенной красоты и райского изобилия. Никто сейчас толком не знает, где был Брендан, может быть, на Мадейре или на Канарских островах, во всяком случае, ему поверили. Лишь по прошествии 1200 лет, в 1759 году, когда ни одному из мореплавателей так и не удалось отыскать островов Св. Брендана, эти мнимые острова были окончательно стерты с карт.
Последним искателем был, пожалуй, Франц фон Вендрин, бравый патриот, который в 1924 году попытался убедить всех, что рай помещался некогда на границе Померании с Мекленбургом, а центр его следует искать в том месте, где сейчас стоит город Деммин!
В общем, попытки использовать библейские указания о рае скорее внесли сумятицу в географию, чем обогатили ее.
Еще одним местом, на поиски которого было затрачено немало энергии, усердия и фантазии, остается Атлантида. Сказочно богатую Атлантиду помещают то к северу от Британских островов, близ Гельголанда, в Северном море, то к западу от Гибралтара, в Средиземном море, а то и к северу от островов Бимини (группа островов восточнее города Майами во Флориде).
А Венета, знаменитый торговый город в Балтийском море, который, без сомнения, существовал еще около 1100 года? Лежал он справа или слева от впадения Одера? А может быть, на Рюгене? А те многочисленные острова, которые привиделись мореплавателям, например, недалеко от побережья Португалии, и ими изобиловали карты середины XIV века? Были ли они на самом деле? В их существовании древние картографы были уверены, ибо сомнительные, по их мнению, острова и берега они украшали изображениями судов, загадочных животных, расцвечивали их виньетками розы ветров или аллегорических знаков — прелестная манера скрывать свое незнание.