№ 18 Кайл Люкс
Известен как «Влюбленный гламур»; результат невинной переписки по электронной почте в рабочее время, вышедшей из-под контроля.
Вам письмо
Среда, 4 мая
Удивительно, как быстро мы выздоравливаем. За три с половиной дня, которые потребовались, чтобы добраться до Лос-Анджелеса, розовые рубцы на коже Евы разгладились, и швы были почти не заметны. Шрам, разумеется, останется, но, чтобы его заметить, придется внимательно присматриваться. По мере того как прежняя решительность возвращалась к ней, становилась увереннее и я.
Мы ехали через Лас-Вегас, поэтому я позвонила дедушке, но попала на автоответчик Глории. Ее голос сообщил, что они на недельку уехали из города на экскурсию в Гранд-Каньон. Я посмотрела на Еву. Мой дед путешествует с любовницей, а я со своей собакой. Когда я стала такой печально-философичной? Решив не заострять на этом внимание, включила записи 2003 года и, размышляя о причине, влекущей меня в Лос-Анджелес, к № 18, Кайле Люксе, стала подпевать: «Моя фигурка приманила всех мальчишек со двора…» Мы с Кайлом познакомились два года назад, когда он работал ассистентом видеорежиссера в еженедельном телевизионном шоу Элизабет, «Стиль Элизабет Стерлинг». Это была его первая настоящая работа, парнишка только окончил колледж. Да, он был совсем юн, но потому мне и понравился. Я только что выбралась из душераздирающих отношений с Гнусным Горди Петерсоном, а вероятность того, что двадцатиоднолетний вчерашний выпускник колледжа окажется женат, была ничтожно мала.
Через неделю после начала нашей совместной работы мы с Кайлом стали мастерами свиданий у кулера с водой и долгих бесед у копировального аппарата. Не знаю, что он нашел в такой старухе, как я, но для меня он был как глоток свежего воздуха. Такой юный, он не испытал разочарований в жизни — ни разбитого сердца, ни провалов в карьере — и не был пресыщен. Его энтузиазм и радость жизни оказались заразительны. Рядом с ним я чувствовала себя молодой.
Ну, большую часть времени.
Порой в разговорах мы касались тем, которые напоминали мне о нашей разнице в возрасте. Например, когда он первый раз оказался у меня дома, то огляделся и протянул: «Ого… да у тебя настоящая мебель». В другой раз я рассказывала ему о том, как мой старый плейер «зажевывает» кассеты. Но я не спешила его выбрасывать, потому что обычно решала проблему, засунув карандаш в одно из отверстий кассеты и промотав немного назад. Но как-то раз, когда он так искромсал мой любимый сингл Дебби Гибсон, что исправить оказалось невозможно, моему терпению пришел конец. Когда же я поведала Кайлу эту историю, он в недоумении уставился на меня.
— Помнишь эти синглы? — спросила я.
— Не-а, — помотал головой Кайл.
— Ну, кассеты, на которых одна песня, — пояснила я.
Кайл смущенно молчал.
— Кассеты, помнишь?
Он вновь помотал головой:
— Нет.
— Плейеры?
— Не-а.
— Дебби Гибсон?
— Извини.
Заметив беспокойство на моем лице (несомненно, сопровождавшееся дополнительными морщинами и складками), Кайл попытался меня утешить, сказав, что знает о том, что такое было (кроме синглов и Дебби Гибсон), просто не помнит, когда именно. Он не помнил времени до CD и цифровых технологий.
— А как насчет «Атари», это помнишь?
— Нет. Только «Сега».
— Сигнал «занято»? Нет. Музыка в трубке, и звонок по параллельной линии.
— Ты помнишь время, когда для того, чтобы переключить телевизионный канал, приходилось вставать не потому, что потерял пульт дистанционного управления? Ты хочешь сказать, что была такая специальная ручка?
Я не обращала внимания на замечания Кайла и делала вид, что меня это особенно не беспокоит, но мысленно проклинала стремительный прогресс технологий, подчеркивавший нашу разницу в возрасте.
За две недели у нас с Кайлом случилась пара свиданий, мы целовались, но отношения оставались по-прежнему невинными. Роман разгорелся, когда телевизионный отдел переехал на другой этаж, где была своя копировальная машина и свой кулер. Так мы с Кайлом перешли от встреч десять раз в день к одному разу в неделю. Это стало бы концом самых перспективных отношений, но для нас оказалось только началом.
Вступили в дело электронная почта и «ай-си-кью».
Впервые за время нашего знакомства я была рада быстрому прогрессу технологий. Уже через несколько дней после переезда Кайла между нами вспыхнул бурный и страстный интернет-роман. Каждый день сотни посланий проносились сквозь виртуальное пространство, сотни сообщений, которые сначала описывали каждую деталь наших монотонных будней…
ДАРЛИНГ: Ненавижу копировальный автомат, готова пристукнуть его.
ВЛЮБЛЕННЫЙГЛАМУР: Опять заедает?
ДАРЛИНГ: Точно. Хочется треснуть его молотком.
ВЛЮБЛЕННЫЙГЛАМУР: Так сделай это.
ВЛЮБЛЕННЫЙГЛАМУР: А я собираюсь съесть яблочко.
ДАРЛИНГ: Здорово.
…а затем перешли к детальному описанию собственных фантазий, и рассказ о том, что мы думаем и делаем, превратился в рассказ о том, что на нас надето… и не надето.
ДАРЛИНГ: А что сейчас на тебе?
ВЛЮБЛЕННЫЙГЛАМУР: Черная рубашка и штаны-хаки. А на тебе?
ДАРЛИНГ: Черно-белое узкое платье.
ВЛЮБЛЕННЫЙГЛАМУР: И?
ДАРЛИНГ: Шпильки.
ВЛЮБЛЕННЫЙГЛАМУР: И?
ДАРЛИНГ: Трусики.
ВЛЮБЛЕННЫЙГЛАМУР: А как они выглядят?
ДАРЛИНГ: Черные. Кружевные. Крошечные.
ВЛЮБЛЕННЫЙГЛАМУР: Крошечные, то есть типа стринги?
ДАРЛИНГ: Угу.
ВЛЮБЛЕННЫЙГЛАМУР: А какие трусики были на тебе вчера?
ДАРЛИНГ: Никаких.
Как только мы с Кайлом начали ничем не сдерживаемое обсуждение самых разных вопросов (не только секса), наши отношения всего за неделю разогрелись «от нуля до шестидесяти». Оглядываясь назад, я отчетливо понимаю, насколько электронная почта искажала мое восприятие этих отношений, но в то время я этого не знала. По собственному опыту могу сказать, что электронная переписка способствует неестественно быстрому развитию отношений. Люди просто набирают слова на клавиатуре компьютера, и поэтому они значительно менее бдительны и слишком быстро слишком многое раскрывают малознакомому человеку. Моя связь с Кайлом в пространстве «www» была невероятно сильна, но в реальности у нас не было отношений. Я так много знала о нем и в то же время не знала ничего. Не знала его капризов, манер, привычек — только слова на экране. Мы были едва знакомы, но я искренне считала, что хорошо знаю Кайла.
В то время как в реальном мире мы с Кайлом лишь пару раз целовались, в виртуальности мы зашли гораздо дальше. Все эти интимные разговоры, в смысле записки, вскоре привели к рандеву, но не у кулера с водой, а в комнате отеля прямо в разгар рабочего дня. Не понимаю, о чем я думала… Все произошло после полудня в пятницу; я сидела в офисе одна и смотрела репортаж о роскошных отелях, затем послала сообщение Кайлу, чтобы он включил тот же канал.
ДАРЛИНГ: Номера в отеле такие сексуальные.
ВЛЮБЛЕННЫЙГЛАМУР: Да-а. Меня они возбуждают.
ДАРЛИНГ: Меня тоже. Ты бывал в «Мерсере» в Сохо? Я едва прохожу через вестибюль, как у меня уже множественный оргазм.
ВЛЮБЛЕННЫЙГЛАМУР: Множественный?
ДАРЛИНГ: Да.
ДАРЛИНГ: Множественный.
ВЛЮБЛЕННЫЙГЛАМУР: Знаешь, а ведь Сохо в пяти минутах езды отсюда…
ДАРЛИНГ: Верно, но не хочешь ли ты сказать…
ВЛЮБЛЕННЫЙГЛАМУР: Хочу.
ВЛЮБЛЕННЫЙГЛАМУР: Встретимся там через час?
ДАРЛИНГ: Давай через полчаса.
* * *
Едва согласившись встретиться с Кайлом, я тут же заволновалась. Испугалась, что обману его ожидания относительно меня, ожидания, которые сама разбудила в нем своими письмами. Под пальцами у меня всегда была кнопка «удалить», я могла исправить то, что сказала — в смысле напечатала, — и вот теперь осознала, что оказалась в ситуации, к которой вовсе не была готова. Я боялась, что Кайл считает меня искушенной интеллектуалкой, каковой я вовсе не являлась.
Да ладно, чего я нервничаю? Мы ведь не беседовать собираемся.
Итак, я и без того нервничала, но ситуацию усугублял тот факт, который я теперь называю «бельевое фиаско 2003». Для начала скажу, что, при всем уважении к сексуальному белью, лично я предпочитаю стрингам обычные кружевные трусики. Ненавижу стринги, честно. Всякий раз, как надену, весь день напролет вытаскиваю их из задницы. Мне они кажутся ужасно неудобными. А в тот день я сообщила Кайлу в электронном письме, что надела стринги, потому что знала, ему они нравятся. Значит, до того как идти в отель, нужно было срочно купить белье.
К счастью, я знала подходящий магазин неподалеку от «Мерсера», успела забежать туда на минутку. Проблема решена? Не совсем. Видите ли, мама правильно меня воспитала (ладно, может, и нет), поэтому я не могу надеть новые трусы, не выстирав их. Так что до прихода Кайла я попыталась постирать трусики шампунем в раковине и высушить феном, но не успела. Когда он постучал в дверь, я натянула трусы, хотя они были еще влажными.
Открывая дверь, я не чувствовала особенного влечения. Честно говоря, даже Абогадо, любовник на пару ночей, и тот казался мне ближе. Впрочем, поздно было давать задний ход. Сделав скидку на так называемый недостаток «любовной химии», я все же занималась сексом с Кайлом. В своих виртуальных отношениях мы готовы были совершить этот решительный шаг, просто оказались не готовы к нему в реальности. Ужасно неловко. Помню, как потом безуспешно пыталась поудобнее устроиться в постели. Положила голову ему на плечо, но, казалось, делаю ему больно.
На следующее утро Кайлу нужно было уезжать в Лос-Анджелес на выходные, так что ночь я провела в одиночестве. В приступе постсексуальной досады я решила, что попытаюсь наладить отношения с Кайлом, невзирая на отсутствие «химии». Еще раз навестив магазин нижнего белья, прикупила пару сексуальных кружевных трусиков в надежде, что, если в следующий раз мне будет удобнее — я больше расслаблюсь, — наше взаимное влечение окрепнет. В понедельник я использовала внутриофисную почту в личных целях, отправив Кайлу пакет с трусиками с запиской: «Может, в следующий раз мне надеть это?»
Короче, следующего раза не было. Кайл так и не вернулся из Лос-Анджелеса. Никогда. Он даже не соизволил лично уволиться с работы или вывезти вещи из своей квартиры. Просто уехал, и все. Спустя шесть дней после нашего свидания в отеле он наконец позвонил и объяснил, что внезапный отъезд был связан с собеседованием. Он якобы не сказал мне ничего, потому что не хотел, чтобы по офису пошли слухи. Я жутко обиделась.
— Ты рассказал мне, какой у тебя твердый пенис, но не пожелал сообщить о предстоящем собеседовании? — возмутилась я. — Это несколько странно, не находишь?
— Прости, — сказал Кайл. — Но дело касается моей карьеры, а я очень серьезно к этому отношусь.
Я бросила трубку.
После пары тщетных попыток я отчаялась проследить путь пакета с моим нижним бельем. К счастью, записку я не подписала, так что если кто-нибудь и вскроет его, все равно не догадается, что это от меня, но все равно я предпочла бы вернуть послание; понимаете, трусики были такие милые. Две недели спустя я уже почти забыла о них, когда вдруг позвонили от исполнительного продюсера передачи «Стиль Элизабет Стерлинг», дамы по имени Маргарет, и сообщили, что она хочет поговорить со мной. Хотя она и не была моим боссом, но известна своим крутым нравом и уж точно выше меня на тотемном столбе. Наверняка она нашла белье; я была уверена, что меня уволят.
Едва я уселась напротив, Маргарет сразу перешла к делу. Ее настолько возмутило бегство Кайла без всякого предупреждения, что она лично просмотрела его электронную почту в поисках доказательств нарушения им подписки о неразглашении служебной тайны, чтобы устроить ему неприятности. К несчастью для нее, никаких доказательств она не нашла, но, к несчастью для меня, нашла кое-что другое: мои письма. Кайл удалил их, но не очистил корзину. Тупой козел.
В чем-то она, может, и стерва, но тут Маргарет повела себя молодцом и пообещала не рассказывать ничего Роджеру, потому что знала, какой он урод. Посоветовав мне не повторять в будущем подобных ошибок, она отпустила меня. Порадовавшись, что она обнаружила всего лишь несколько фривольных электронных писем, я уже выходила, как вдруг в дверях Маргарет окликнула меня:
— Да, Делайла!
— Да? — обернулась я.
— Вы забыли свои трусики, — улыбнулась она, небрежно перебрасывая их мне.
— О, э-э… спасибо, — пробормотала я. Выбравшись из кабинета, я сделала все, что от меня зависит, чтобы никогда впредь не попадаться ей на глаза.
Еще один повержен в прах
Четверг, 5 мая
Прошлым вечером, добравшись до Лос-Анджелеса, я решила не останавливаться в очередном бюджетном отеле (каждый номер из тех, где я ночевала прежде, напоминал декорации плохого порно), а побаловать себя номером в «Вайсрой», роскошном отеле в Санта-Монике на берегу океана. Понимаю, это далеко выходило за рамки моих финансовых возможностей, но для таких экстренных случаев есть кредитная карточка, так что поживу на широкую ногу.
Еще в Нью-Йорке я через Интернет выяснила, где живет и работает Кайл — его имя упоминалось в списке участников шоу на канале «Эн-би-си». Едва ли он женат (ведь все еще слишком молод), поэтому я не просила Колина уточнять это обстоятельство. Поздно вечером, распаковав вещи и окунувшись в бассейн, я решила позвонить в «Эн-би-си». С трудом разобравшись с их телефонной системой, в конце концов попала на автоответчик Кайла. Я так много времени потеряла в лечебнице, поэтому хотела сразу признаться, что я в городе, но, услышав его сообщение, передумала. Кайл сказал, что его не будет в офисе до понедельника, то есть еще пять дней. Я не могла остаться здесь еще на пять дней (просто не могла себе позволить — номер в «Вайсрой» обходился в 400 долларов за сутки) и решила с утра проехаться мимо его дома, посмотреть, что да как. Может, он вообще уехал из города.
Кайл жил на аллее на Голливудском холме, фактически прямо под буквой «Д» в слове «Голливуд». Его дом, как и большая часть здешних зданий, выглядел с фасада небольшим, но с тыльной стороны опускался далеко вниз с холма. Короче, громадный домина. У Кайла, должно быть, неплохо шли дела. Держу пари, у него теперь тоже была настоящая мебель.
Остановив машину напротив, я облачилась в маскировку и стала выискивать признаки жизни в доме. Жалюзи открыты, что уже хорошо, и… о!
Подъехал автомобиль, я поспешно спряталась. Медленно высунулась и увидела, как трое мужчин подошли к входной двери. Один из них держал в руках… пирог?
Точно, пирог. Они позвонили, через несколько секунд дверь открыла какая-то дама. Они вошли, а двадцать минут спустя вновь появились на пороге, сели в машину и уехали. Хм.
В течение следующих двух часов эта история повторялась еще несколько раз. Небольшими группами подъезжали люди с цветами и/или продуктами, задерживались в доме максимум на полчаса. Я не могла видеть сквозь стены и абсолютно не понимала, что происходит. Возможно, стоило бы забраться на гору и заглянуть с тыльной стороны дома, но с моим везением я обязательно натолкнусь на стаю бешеных койотов или парочку голодных пум. Поразмыслив, я разработала план.
Я подъехала максимально близко к дому Кайла, опустила стекло автомобиля и спряталась на полу у заднего сиденья. Я надеялась, так мне удастся подслушать, о чем говорят люди, выходящие из машин, и выяснить, в чем дело. Для надежности я набросила на себя кучу одежды. Хорошо, что Ева осталась в отеле: в ее компании провернуть такое мероприятие было бы затруднительно.
Минут через десять я услышала, как подъехала машина, но ее пассажиры были неразговорчивы, так что ничего узнать не удалось. Затем появляется вторая машина и третья, но здесь все так же молчали. Я уже начала беспокоиться, как подрулило четвертое авто. Наконец-то послышались голоса. Хлопнула дверца, а следом:
— Какое несчастье! Такой молодой.
Все сразу прояснилось. Посетители, еда, цветы — кто-то умер. Поскольку я слышала голос Кайла в автоответчике, то я уверена, это не он, но тогда кто? Член семьи? Друг? Сосед по дому? Необходимо было срочно выяснить. Я тихонько достала ноутбук. К счастью, машина стояла достаточно близко к дому Кайла, чтобы поймать интернет-сигнал. Набрав его имя в поисковой строке, щелкнула клавишей. Хм. В доме две телефонные линии. Одна зарегистрирована на Кайла, другая принадлежит некоему Заку Холдену. Набрала в «Гугле» «Зак Холден», и…
Да, как я и предполагала. Первая же ссылка — некролог в «Лос-Анджелес таймс». Не говорится, как и почему, но Зак Холден умер. Молодой, ему было всего двадцать пять. Я искренне сочувствую Кайлу. Бедняжка, его сосед скончался. Поминальная служба состоится сегодня вечером, в шесть, на Голливудском кладбище. Захлопнув ноутбук, я обдумывала следующий шаг. Первый порыв — не появляться на службе, но чем больше я об этом думала, тем отчетливее понимала, что идея не так уж плоха. Может, Зак и Кайл даже не были друзьями; возможно, они были просто соседями. И возможно, Кайл будет рад увидеть меня, старого друга. Я решила, большого вреда не будет, если я просто проверю.
Вечером, приняв душ и переодевшись, мы с Евой вышли из отеля. (Я чувствовала себя виноватой, что оставила ее в одиночестве на целый день.) По дороге я посвятила ее в свой план. Если Кайл будет выглядеть подавленным и несчастным, просто развернусь и уйду. Если же ему явно будет нужна поддержка или станет ясно, что он скучает и находится здесь только по обязанности и из приличия, тогда я останусь.
Из-за пробки на Десятом шоссе мы подъезжаем к воротам кладбища только в семь тридцать. Опасаясь, что все пропустила, я подъехала поближе, оставила Еву в машине и поспешила туда, где, видимо, еще продолжалась служба.
Со склоненной головой я вошла в часовню, поискала взглядом Кайла. Удивительно, но, несмотря на позднее время, в часовне было полно народу. Я-то думала, люди уже разъехались по домам, но нет. Так что разыскать Кайла оказалось не так легко. Я заметила, что среди присутствующих почти одни мужчины. Печальные мужчины, скорбящие мужчины, и, м-да, откровенно говоря… чертовски привлекательные мужчины. Да тут полно красавчиков. Молоденьких красавчиков. Хорошо одетых красавчиков. Хорошо пахнущих красавчиков. Черт возьми… если это выборка мужского населения Эл-Эй, мне необходимо почаще бывать на Западном побережье.
Поозиравшись несколько минут и нигде не обнаружив Кайла, я решила прекратить поиск. Видимо, он уехал домой. Я подошла поближе к фотографиям, развешанным в отдалении, — интересно, как выглядел Зак. Мать честная!
Святые угодники!
Зак Холден был не просто красив, это был настоящий Орландо Блум. Мой взгляд перебегал с одного фото на другое. Какой же красавец! Какое горе! Парень выглядел таким счастливым и жизнерадостным. На многих фото он в бурлящем потоке сплавляется по реке, прыгает с парашютом — любитель приключений! Знаете, вообще-то я… не люблю поминки, фобы, не люблю покойников — но я должна была увидеть Зака Холдена в лицо. Обернулась — где-то тут должен стоять гроб.
Еще раз я внимательно оглядела зал и, не обнаружив гроба, обратилась к стоящему рядом мужчине:
— Простите, а где гроб?
В ответ я получила злобный взгляд.
— Гроб? — пронзительным голосом переспросил он.
— Ну да, это ведь открытый гроб?
Мужик с явным отвращением покачал головой.
— Да что вы за человек? — возмутился он. — Неужели вы думаете, что после всего, что случилось с Заком, после аварии он будет лежать в открытом гробу?
Авария? Какая авария? Прежде чем я успела ответить, мужчина возмущенно удалился. Тут я наконец заметила нечто: урна.
О нет! Бедняжка Зак Холден. Бедняжка сексуальный красавчик Зак Холден. Его кремировали.
Неожиданно я услышала свое имя:
— Делайла?
Я узнала голос Кайла и обернулась. Заглянув в его глаза, я растерялась даже больше, чем когда впервые увидела Зака Холдена, — Кайл выглядел чудесно. Действительно чудесно. Эл-Эй определенно пошел ему на пользу.
— Кайл, — медленно произнесла я, изображая удивление. — Привет.
— Привет. — Он наклонился обнять меня. — Как странно!
А я в это время подумала: «Совершенно ничего странного». Обнимать его было приятно. Тело у него такое юное, крепкое, такое идеальное, что мне совсем не хотелось отодвигаться. Я и не двигалась.
Черт! Я превращаюсь в свою мать.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он, пытаясь чуть отстраниться.
— Я здесь, чтобы попрощаться с Заком, — ответила я, изо всех сил стискивая его в объятиях.
— Неужели? — Напрягая все силы, Кайл наконец высвободился и тут же отступил подальше. — Я не знал, что вы были знакомы.
Кивнув, я бросаю взгляд в сторону урны:
— Да, бедняга. Он был так молод.
— Да, — вздохнул Кайл. — Поверить не могу, что его больше нет.
— Я тоже, — печально кивнула головой. — Эта авария… какая ужасная смерть!
Бедный Зак Холден. Бедный сексуальный красавчик Зак Холден.
— Я ведь говорил ему, что не надо ездить, — продолжал Кайл. — Но разве он слушал? Нет, конечно.
— Да уж, он никогда не прислушивался к чужим словам, — поддакнула я, как будто действительно знала его.
— Ты совершенно права. Все это так глупо. — Кайл поднял глаза кверху. — Глупо, что он вообще там оказался. Но в этом весь Зак: всегда затеет какое-нибудь безумство.
— Да… — согласилась я, хотя понятия не имела, о чем он толкует.
— Он и в самом деле ушел в сиянии славы!
Сиянии славы? Что такое случилось с Заком Холденом? Бедолагой сексуальным красавчиком Заком Холденом?
— Аллилуйя, Зак, — прошептал Кайл.
— Да, аллилуйя, Зак, — тихо произнесла я. — Ах ты, сумасшедший сукин сын!
Изумленно глянув на меня, Кайл вскинул голову.
У-упс! Кажется, я перестаралась.
— А откуда ты знаешь Зака? — поинтересовался он. Тон его изменился, стал подозрительным.
— О, ну… — О, ну я об этом не подумала. Я разглядывала фотографии, пытаясь придумать, что сказать. — Мы были… — В голову пришло слово «приятелями», но мне хотелось, чтобы наши с Заком отношения были серьезнее. — Зак и я были… — Я приготовилась произнести слово «любовниками», но нужно было помнить, что я пытаюсь понравиться Кайлу, а вовсе не хочу, чтобы он меня возненавидел.
— Ты и Зак были — что? — настаивал Кайл.
Видя его волнение, я внезапно вспомнила, что парней его возраста раззадоривает соперничество. Интересно, что будет, если я скажу, что мы с Заком были любовниками. Он будет ревновать? Попробуем.
— Зак и я были… очень близки, — нежно произнесла я, намекая на романтические отношения. Зрачки Кайла расширились, хороший знак.
— Очень близки? — переспросил он, явно удивленно. — В каком смысле?
— Знаешь, думаю, здесь не самое подходящее место для таких разговоров, — тихо сказала я, оглядываясь по сторонам. — То есть поминальная служба не место для воспоминаний о любовных историях — ой! — Я поспешно прикрыла ладошкой рот, словно признание выскочило нечаянно.
— Любовных историях? — Кайл побледнел. Я определенно задела за живое; будем надеяться, что это выражение ревности, а не ненависти.
— Видишь ли, мне не хотелось говорить об этом сегодня. Я здесь только потому, что…
— Почему же? — перебил Кайл. Громко и резко.
— Потому что скучаю по Заку.
Кайл молчал. Молча мерил меня взглядом с головы до ног, нахмурившись. Видимо, ревновал. Точно! Держу пари, он пожалел, что бросил меня в одиночестве в Нью-Йорке.
— Как давно ты и Зак… в смысле когда ты и он… Когда ты в последний раз встречалась с ним?
— Боже… — Я сделала вид, что вспоминаю. — Кажется, это было несколько месяцев назад.
Кайл вдруг начал шумно дышать, словно задыхается. О, как он ревнует. Какой же он ревнивец!
Я повернулась к фотографиям, на одной из которых Зак и Кайл в лодке, и тут же принялась тарахтеть:
— Господи, помню, как мы с Заком однажды отправились на рафтинг, а он отказался держаться. Я все твердила: «Держись, держись, Зак!» Но разве он слушался? Нет, конечно. И конечно, свалился за борт. Он был такой беспечный.
Бросив взгляд на следующую фотографию, я уже собралась поведать историю о том, как у Зака едва не заело парашют, когда мы прыгали с ним вместе, как внезапно какой-то шум за спиной привлек мое внимание. Я успела повернуться, чтобы заметить, как что-то летит мне прямо в голову.
— Ой! — Я взвизгнула, а нечто шлепнулось мне прямо на лоб. Люди вокруг ахнули.
Я вся была покрыта какой-то сыпучей субстанцией. Она залепила мне лицо и волосы. Какого черта произошло? Это что, землетрясение? Что-то упало с потолка прямо мне на голову? Я пыталась протереть глаза, они болели и слезились. Повернувшись туда, где должен стоять Кайл, я пыталась разлепить веки и взглянуть на него. Не уверена, но, кажется, он несколько… рассердился.
— Я знал! — вопил он. В его голосе слышалась откровенная ненависть. — Я так и знал!
Ну точно, он разозлился. А я смутилась.
— Что ты знал? — осторожно спросила я. — Постой… Это ты бросил в меня этой штукой?
— Я знал, что он мне изменяет! — верещал Кайл.
Изменяет? Я открыла рот, чтобы спросить, о чем он, черт побери, но тут до меня дошло. Медленно я повернулась к фотографиям, еще раз внимательно изучила их и почти на каждой заметила Кайла.
О Господи!
Неужели Кайл…
— Зак! — продолжал верещать он. — Зак — обыкновенный обманщик!
О Бог мой, так и есть!
В ужасе закрыла лицо руками. Кайл… гей?
Чуть успокоившись, я осторожно опустила руки и посмотрела на Кайла. А он пристально глядел на меня. В его взгляде было столько ненависти. Жуткая мысль пришла мне в голову… Кайл решил, что Зак изменял ему со мной. И бросил в меня чем-то тяжелым. И теперь я вся покрыта каким-то песком. Господи… А вдруг это… прах?
Боже, наверное, это он и есть!
Полностью утратив чувство реальности, я начала скакать и дико орать:
— Уберите это с меня! — При этом песок разлетался в разные стороны. Наклонившись, я стала бешено трясти головой из стороны в сторону и молотить руками в воздухе. — Умоляю! Кто-нибудь! На помощь! — Слезы потоком хлынули из глаз, отчасти промывая их, я зарыдала, не в силах сдержаться.
Внезапно кто-то крепко обхватил меня. Женщина — та самая, что открывала двери в доме Кайла.
— Успокойтесь. — Она слегка встряхнула меня. — Это отстирывается — успокойтесь!
— Я не могу успокоиться! Я покрыта смертью! На мне сама смерть! Смерть!
— Смерть? — удивилась она, не поняв сразу, в чем дело, но тут же воскликнула: — О нет, вы все не так поняли! Никакая это не смерть, это просто грязь!
Грязь? Как это?
Женщина наклонилась и подняла с пола пустой керамический горшок и горсть земли. Протянула мне, и я постепенно перестала дрожать.
— Видите? Кайл бросил в вас цветком.
Глянув на комок земли — с одной стороны торчат корни, с другой — пучок зеленых листьев, — я перевела взгляд на урну, которая в целости по-прежнему стоит на том же месте. С облегчением вздохнув, я посмотрела на Кайла. Он плакал. О Господи… Что же я наделала!
— Кайл, я солгала, — торопливо начала я. — Мы с Заком никогда не были любовниками.
Кайл не реагировал. Только молча хлопал глазами, и слезы еще сильнее текли по его щекам.
— Честно, — продолжала я. — Я с ним даже не была знакома.
— Тогда почему же ты так солгала? — дрожащим голосом спросил он.
— Я хотела, чтобы ты приревновал. Я ведь не знала, что вы любовники.
— Если ты не знала, что мы любовники, тогда каким образом хотела заставить меня ревновать?
— Я думала, ты будешь ревновать, потому что я встречаюсь с одним из твоих друзей, а не потому, что твой возлюбленный встречается с одной из твоих подружек. — Кайл молчал. — Кайл, я же не знала, что ты гей! — выпалила я. Произнесенные вслух слова стали ощутимой реальностью. — Погоди, а ты действительно гей? Когда это ты стал геем?
Кайл смущенно огляделся, я последовала его примеру. Все вокруг уставились на нас.
— Делайла, видимо, нам следует выйти поговорить, — предложил Кайл.
— Постойте, это та самая Делайла, которая Делайла? — остановила Кайла дама с керамическим горшком.
— Откуда вы знаете мое имя? — обернулась я к ней. Она же смотрела на Кайла.
— Пойдем, Делайла, — подталкивал он меня к двери. — Пойдем отсюда.
Потом я сидела в своей машине, поедала «Читос» из пакетика, а Кайл рассказывал о себе. Он говорил, что всегда знал, что гей, но боялся признать это. Думал, если будет игнорировать факты, они чудесным образом исчезнут. И в школе, и в колледже у него были подружки, а потом появилась я. Он искренне хотел влюбиться в меня, но все же сказал себе, что если не почувствует влечения при нашей физической близости, то прекратит бороться с собой. Отсутствие «химии» между нами в тот день в «Мерсере» мне не показалось и объяснялось не только моей нервозностью — он тоже ко мне ничего не чувствовал. Признавшись в этом, Кайл подождал ответа, но я ничего не сказала. Потому что мне нечего было сказать, я была в шоке. Поверить не могла, что Кайл оказался геем. Я молча засунула в рот «Читос», протянула один Еве.
Кайл рассказал, что тогда он уезжал в Эл-Эй действительно на свадьбу. Легенда о том, что он получил работу в Лос-Анджелесе, просто помогла объяснить такой стремительный отъезд. Он хотел начать все заново, с нуля, и начать немедленно. После очередного признания Кайл вновь ждал ответа, и я вновь ничего не сказала. Потому что мне по-прежнему нечего было сказать, я пребывала в шоке. Поверить не могла, что Кайл — гей. Съела еще один «Читос» и еще один выдала Еве.
Женщина с керамическим горшком оказалась его сестрой. Она все знала о Кайле и о нашем «страстном» свидании в «Мерсере», потому что он сам рассказал ей — и всей семье, — когда решился открыться миру. Я хотела было спросить, опустил ли он такую подробность, как мое влажное белье, посвящая семейство в обстоятельства нашего свидания в отеле, но не смогла произнести ни слова. Я не могла говорить, потому что по-прежнему была в шоке. Поверить не могу, что Кайл оказался геем. Съедаю еще один…
О, черт! У меня кончились «Читос».
Следующие двадцать минут мы с Кайлом сидели в полном молчании. Облизывая пальцы после чипсов, я наблюдала, как он дегустирует маленькие бутылочки ликера, которые я прихватила из мини-бара в «Ритце». Они были в сумке, которую я открыла, доставая ворох одежды, когда пряталась утром, шпионя за ним. С ужасом я смотрела, как методично он берет бутылочку, читает этикетку, сворачивает крышечку, делает глоток, перекатывает напиток во рту, глотает, завинчивает крышечку и переходит к следующей. Почему-то это зрелище завораживало. После бог весть какого количества спиртного Кайл внезапно разразился смехом — неконтролируемым смехом, который вызвал новый поток слез.
— Что тебя так забавляет? — поинтересовалась я.
— Я бросил цветок тебе в голову. — Он утер лицо. — А ты подумала, что это урна с прахом! — И вновь захохотал, а я злобно взглянула на него. — Да ладно, брось ты, — сказал он в ответ на мой взгляд. — Ты соврала, что спала с моим любовником, — это смешно.
— Вовсе нет, — фыркнула я. — В этом нет ничего смешного.
— Есть, Делайла. В ней все забавно.
— В чем это?
— В жизни. Жизнь — забавная штука.
Я раздраженно отвернулась — от него, от зеркала, от себя самой — и уставилась в окно.
— Я не сержусь на тебя, Делайла, — после короткой паузы сказал Кайл. — Мне все равно. Вообще-то я даже рад, что ты увела меня оттуда.
Неправильно, что в такой день он пытался утешить меня.
— Кайл, мне пора ехать, — проговорила я. И мне действительно пора — пора ехать домой. Мне нужно возвращаться в Нью-Йорк. Вся эта затея была одной большой ошибкой. Ну правда, чем я занимаюсь? Каждая следующая встреча оказывается сокрушительнее предыдущей.
— Конечно, — тихо произнес он. — Я понимаю. — Потом протянул мне руку. — У тебя есть мой номер телефона?
— Да, у меня есть и домашний, и рабочий номер, и адрес — у меня все есть.
— Позвони как-нибудь, ладно? — предложил он. — Нет, правда, позвони.
— Да, конечно, — кивнула я, но знала, что не позвоню.
Покинув кладбище, в полном изумлении я ехала по Десятому шоссе обратно в отель. Почти не замечала ни автомобилей вокруг, ни даже того, как Ева, сидящая на моих коленях, слизывала крошки чипсов с моей юбки. Наверное, из двадцати парней один вполне мог оказаться голубым, но Кайл? Никогда. Раздался сигнал мобильного телефона. Сообщение от Колина:
— Привет, это я. У меня для тебя пара новостей.
Хоть я и решила возвращаться домой, все равно обрадовалась: мне было необходимо отвлечься.
— Я нашел Оливера Лита и Шейна Мэрфи, — сообщил Колин. — Оливер живет в Лондоне, Шейн — в Миннеаполисе. Оба холосты, но — не хочется говорить тебе это, детка, — оба геи.
Геи? ГЕИ? Оба? Не может быть!
Все произошло одновременно. Я уронила телефон, рука соскользнула с руля, и я свернула в грозный левый ряд. Машины вокруг яростно сигналили, я испуганно закричала и тут же почувствовала мерзкий запах. Взглянув вниз, я поняла, что Ева какает прямо на меня. Машины продолжали сигналить, я продолжала истерически кричать, а Ева продолжала какать. Глядя в зеркало заднего вида, я потянулась за салфеткой и начала перестраиваться. Дальше, как понимаете, вырулила вправо, одновременно подбирая какашки и опуская стекло. Дальнейшее происходило словно в замедленной съемке. Высунув руку наружу, я выбросила салфетку с собачьим дерьмом. Она пролетела, как птичка, несколько секунд и шмякнулась в лобовое стекло полицейской машины, едущей позади. Сразу включились огни и сирена.
О Боже!
Меня посадят, никаких сомнений.
Поспешно припарковалась и сидела в машине, наблюдая, как полицейский выходит из своей. Все это время я молила о помощи Зака Холдена, бедняжку Зака Холдена, бедного сексуального красавчика Зака Холдена. Полицейский, здоровенный детина, по виду настоящий козел. Зеркальные очки, светло-коричневая форма, как у героев сериала, — подошел к ветровому стеклу своей машины. Вытащил из кармана ручку, ткнул в салфетку, содержимое вывалилось наружу. Не самое аппетитное зрелище. Какашки Евы, обычно напоминающие по виду маленькие коричневые ириски, сейчас выглядели как… как выглядел бы любой кусок дерьма после удара об автомобиль на скорости пятьдесят миль в час. Забрызгал все вокруг. С отвращением качнув головой, полицейский направился ко мне. Мне не видно было его глаз, но уверенно могу сказать, что он был зол. Нехорошо, совсем нехорошо.
— Как это, ради всего святого, называется? — гневно воскликнул он, указывая на свою машину. Итак, он не просто зол — он оскорблен. Высунув голову наружу, я обернулась на его машину и решила прикинуться дурочкой.
— Ну, не уверена, — кокетливо произнесла я. — Но выглядит как… собачьи какашки.
Полицейский одарил меня саркастическим взглядом, словно произнося: «Ну кто бы мог подумать?!» Он ни на миг не купился на мою невинность.
— Ах вот как это выглядит, да? — переспросил он. — И что же оно делает на моем ветровом стекле?
Я пыталась подыскать подходящий ответ.
— Видите ли, сэр… — Мельком я бросила взгляд на свое отражение в зеркале — лицо виноватое. Он видел, как я это бросила; знает, что это моих рук дело. К чему лгать? Я откинулась на сиденье. — Простите, но моя собачка покакала прямо на меня, — созналась я. — Вот я и собрала дерьмо и выбросила в окно, потому что не смогла придумать, что еще можно сделать.
Подхватила Еву на руки и подняла ее в качестве доказательства, одновременно пытаясь телепатически попросить ее улыбнуться, как она когда-то улыбнулась мне. Но она сигнал не приняла, попросту не сообразила. Уставившись на полицейского, она несколько секунд просто молчала, а потом оглушительно пукнула. Полицейский с отвращением покачал головой. В животе у собачки громко заурчало — кто-то съел слишком много «Читос».
— Простите, сэр, пожалуйста, простите, — взмолилась я, опуская Еву. — Просто здесь очень пахло, и я не хотела, чтобы это оставалось в моей машине.
— Правда? Ну, а я не хотел, чтобы это попало на мое стекло!
Полицейский перевел взгляд на переднее сиденье, и глаза его радостно вспыхнули. Когда я поняла, на что он смотрит, внутри у меня все оборвалось — на самом виду лежали несколько пустых бутылочек из-под ликера. Кайл… твою мать!
— Я все объясню, — обратилась я к полицейскому.
Но тот лишь покачал головой:
— Мэм, попрошу вас выйти из машины.