Перегруженный грузовик Холли свернул на подъездную дорожку. В этот момент во двор выскочил мальчик.
— Меня зовут Трент, — радостно сообщил он, едва она вылезла из машины. — Я живу за стеной, в другой половине дома. Если мой младший брат Тони начнет колотить в стену, вам будет очень хорошо слышно.
Казалось, мальчик был чрезвычайно доволен этим фактом. Интересно, часто ли братья колотят в общую стену, с опаской подумала Холли.
— Мы с Тони выучили азбуку Морзе. — У Трента восторженно засверкали глаза. — Не только SOS. Все буквы!
— Для этого действительно необходимо много практиковаться, — вежливо заметила Холли.
— Ага. Хотите, мы вас научим? Тогда можно будет переговариваться. Здорово, да? А как вас зовут?
— Холли.
— Можно мне так вас называть? Или миссис Холли?
— Просто Холли. — Что за невезение! Как говорится, от судьбы не уйдешь. И что, ей нужно теперь объяснять мальчишке, что она вовсе никакая не миссис, что мужа у нее не было, нет и, видимо, никогда не будет?
Холли с трудом заставила себя улыбнуться. Переезд утомил ее. Глаза слипались. От долгого сидения за баранкой болела спина. К тому же она проголодалась. Да и перспектива насильственно изучать азбуку Морзе отнюдь не прибавила ей бодрости.
Мальчик размахивал клюшкой для гольфа, словно мечом, и болтал без умолку. Холли слушала его рассеянно, и ему даже иногда приходилось по нескольку раз повторять свои вопросы. Слишком длинный и трудный день выдался ей сегодня! А все началось с разговора с дружелюбным агентом по торговле недвижимостью. Дама передала ей ключи от арендованной половины двухквартирного дома, и сообщила неприятную новость. Фургон с мебелью и другими вещами Холли прибудет только завтра.
— Сами знаете, какое движение, — оправдывалась она. — Совершенно невозможно гарантировать точное время прибытия.
Ну что скажешь в ответ? Все понятно, однако перспектива провести ночь в пустом доме не радовала. Видимо, придется отправиться в какой-нибудь мотель поблизости.
— Смотрите, как я умею подсекать мяч, — не унимался ее новый знакомый. Он широко размахнулся и сильно ударил. Мяч взмыл свечой в небо, завис на мгновенье и стал стремительно опускаться… прямо в окно ее новой квартиры. Раздался печальный звон и осколки посыпались на землю.
— Не повезло, — расстроился мальчик. — Ветер дунул. И кто такие хрупкие стекла делает?
— У тебя сильный удар, Трент. — Холли тупо уставилась на разбитое окно. — Но точность еще немного хромает. Может быть, тебе все-таки лучше записаться на курсы гольфа и ходить на специальную площадку?
— Да, Рейф тоже так говорит, — вздохнул мальчик.
— Трент, я слышал звон разбитого стекла, — раздался за спиной у Холли глубокий мужской голос. Она повернулась и увидела, что к ним приближается высокий темноволосый человек в джинсах и белой футболке.
— Ох-ох. Это Рейф, — еле слышно прошептал Трент. — Я вас очень прошу, скажите, что это вы разбили окно, хорошо? — Он ловко всунул клюшку в руку Холли. — А пока вы будете разговаривать с ним, я сбегаю достану мяч.
Однако Рейф подошел к ним прежде, чем Трент успел исчезнуть. Он посмотрел на разбитое окно, мальчика и наконец на Холли с клюшкой в руке.
— Добро пожаловать! — произнес он. — Меня зовут Рейф Парадайс.
Холли поразило несоответствие его фамилии и мрачного тона, похожего на предупреждение у ворот ада. Скорее всего, ей мерещится всякая глупость после дальней дороги.
— Очень приятно, — кивнула она. — А меня — Холли Кейзел. Я из Мичигана.
— Ей нравится гольф! — поспешил вмешаться в разговор Трент. — И она отлично подсекает мяч! Знаешь, как она замечательно умеет бить. Жаль, ты поздно подошел. Только вот беда — ветер сильный.
— Дай-ка мне передохнуть, Трент. Кого ты хочешь обмануть? Я прекрасно знаю, что это ты разбил окно. — Рейф взял клюшку из руки Холли. — Вам вставить стекло или дать деньги?
— Ты опять злишься на меня! — завопил Трент. — Да-да, я вижу это по твоим глазам, ты всегда ненавидел меня! Я знаю, ты хочешь меня выгнать из дома! — Мальчик помчался по улице, продолжая орать во всю силу легких.
— Может быть, вам стоит догнать его? — в замешательстве спросила Холли. — Он не убежит?
— Нет, ему некуда бежать, и он прекрасно это знает. Если он отправится к матери, она просто-напросто отправит его назад. Но, по-моему, он направляется к Стинам. Это хорошие люди, и им уже не впервой успокаивать парня.
Они оба проследили, как мальчик подбежал к одному из домов по улице и позвонил в дверь. Появившаяся вскоре женщина улыбнулась, увидев на пороге маленького гостя, и впустила его в дом.
— Да, это Стины, — Рейф с облегчением кивнул. — Благослови их Бог. — Он переложил клюшку в другую руку. — Я хочу, чтобы Трент почувствовал ответственность за разбитое окно. Вы не против, если я заставлю его все лето стричь газон перед вашими окнами. Разумеется, все расходы по замене стекла я беру на себя.
— А можно задать вам вопрос? — нерешительно проговорила Холли, подняв голову. Мужчина возвышался над ней, как пожарная каланча. При ее росте 178 сантиметров такое случалось редко.
— Безусловно. — Темные глаза сверкнули. — Не стесняйтесь, задавайте любой вопрос.
— Трент — ваш сын?
— Нет. Мне лишь поручили опеку над ним. В результате чего светловолосый ребенок с голубыми глазами стал братом полуиндейца.
Холли сделалась пунцовой. Ее взгляд невольно остановился на его изношенных мокасинах. Рейф заметил это.
— Их сшил мой прапрадед вождь Сверкающая Молния, — почти свирепым тоном произнес он. — Есть у меня и костюм из кожи буйвола, однако сейчас август, и слишком жарко, чтобы его носить. Он хранится вместе с головным убором в вигваме на заднем дворе.
Холли окончательно смутилась. Похоже, она, сама того не ведая, оскорбила человека и его гордых предков!
— Я… я… мистер Парадайс, я вовсе не собиралась каким-то образом умалять достоинство коренного населения Америки. Наверное, я что-то не то сказала или сделала. Прошу прощения. Я не хотела быть бестактной. Мне очень жаль, если…
— Вы посмотрели на мои мокасины. С каких пор это стало преступлением?
— Взгляд тоже может оскорбить человека? — непонятно зачем продолжала упорствовать Холли.
— Не волнуйтесь, я всего лишь пошутил. Вернее, попытался пошутить, но, судя по вашей реакции, моя шутка не удалась.
Холли не знала, что и ответить.
— Я подумал, что раз мы с вами соседи, то можно обойтись без всяких формальностей. Тем более что мой Маленький Брат уже положил начало, разбив вам окно.
— Да, действительно… Знакомство наше оказалось весьма громким. — Холли улыбнулась.
Рейф посмотрел на нее, и вдруг у него в голове будто засверкал фейерверк. Невероятно! Ее улыбка проникла в самую глубину его сердца. И острое сексуальное желание внезапно охватило его. Почему? Как? Рейфа поразил столь неожиданный отклик собственного тела на улыбку женщины. Он не верил сказкам о любви с первого взгляда. Влечение, конечно, бывало. И неоднократно. Но чтобы так… вдруг… сразу… Ведь он видел эту женщину первый раз в жизни!
А сейчас в присутствии беззаботно улыбавшейся Холли он ведет себя как легко возбудимый подросток. И это в тридцать два года, когда период созревания остался далеко позади. Огорчительная, если не сказать — унизительная ситуация.
Рейф вспомнил сегодняшнюю беседу с Лорной Ларсон. Та буквально из кожи вон лезла, чтобы привлечь его внимание, но все напрасно, ей так и не удалось пробудить в нем чувственность. А теперь он стоял рядом с Холли, у которой и в мыслях не было соблазнять его, а джинсы стали болезненно тесными и почти не скрывали его возбуждения. Господи, хоть бы она ничего не заметила!
Она не заметила. Он с облегчением убедился, что она уныло смотрит на свою забитую вещами машину. Смех, да и только! Пока его сжигает желание, она размышляет о разгрузке багажа!
— Приятно было познакомиться с вами, Рейф. Но мне пора браться за дело.
Холли подошла к машине.
— Вам нужна помощь? — Рейф поплелся за девушкой, стараясь держаться чуть сзади и не попадаться ей на глаза, еще не ровен час заметит, что творится у него в брюках. Физический труд — это как раз то, что ему сейчас нужно.
— Конечно, нужна, — улыбнулась Холли и распахнула дверцы машины.
«Возьми себя в руки!» — скомандовал себе Рейф. Он вдруг догадался, почему Холли Кейзел даже не смотрит в его сторону: она наверняка замужем, счастлива и никто другой ей не нужен. И его неприличный вид показался ему еще более нелепым и постыдным.
Последнее время ему действительно не хватало женского общества. Вот неестественное воздержание и сыграло с ним злую шутку. От природы не скроешься. Пора менять образ жизни. Если он так начал реагировать на незнакомых женщин, значит, организм требует своего, и тут ничего не попишешь, придется возобновить свидания. Рейф попытался вспомнить, куда он кинул визитку Лорны Ларсон. В мусорный бачок на кухне? Или в ванной комнате?
— Трент сказал, что он живет здесь, — продолжила разговор Холли, потянувшись за полотняной сумкой со спальными принадлежностями.
— Да. Со своим младшим братом Тони. — Затаив дыхание, Рейф наблюдал, как натянулась ткань на джинсах девушки, обрисовав круглые крепкие ягодицы. Во рту сразу пересохло.
— Вы опекаете сразу двух мальчишек? — удивилась Холли. — Я хорошо знаю эту социальную программу. Дети живут некоторое время в чужой семье, набираясь житейского опыта, приобретая навыки общения и тому подобное.
У нее даже голос сексуальный, мечтательно подумал Рейф, чувствуя, что он не в силах оторвать глаз от своей новой знакомой. Мягкие, немного хрипловатые тона звучали успокаивающе и возбуждающе одновременно.
Он взглянул на ее руку, державшую сумку. На длинные изящные пальцы и ухоженные ногти, покрытые бледно-розовым лаком. Она не носила ни обручального, ни свадебного кольца.
Он забыл, о чем они говорили.
— Я тоже была Большой Сестрой, когда жила в Энн-Арбор, — услышал он голос Холли. — Здорово помогало отвлечься от учебы в медицинском колледже и забот по хозяйству. Моя Маленькая Сестра, Стефани, теперь уже выросла. Но мы решили поддерживать отношения.
Рейф перевел взгляд на черный медицинский саквояж. И она вроде бы упомянула медицинский колледж.
— Вы врач? — удивился он.
— А что, вы не можете в это поверить? Мне обидеться?
— Вы выглядите слишком молодой, чтобы быть доктором. И вдобавок слишком хорошенькой, — выпалил Рейф. Он схватил гору одежды на вешалках.
— При чем здесь хорошенькая или не хорошенькая? Какая разница? Главное, какой я врач, — сухо парировала Холли.
Они поднялись по ступеням к входной двери.
— Я не спорю. Безусловно, женщина может быть хорошим врачом, — попытался защититься Рейф. — Я только сказал, что вы слишком молодая и слишком хорошенькая, чтобы все время отдавать работе.
— Похоже на комплимент, но говорить спасибо не хочется, — хмыкнула Холли.
— Это вовсе не комплимент. Констатация факта. Я ничего не имею против женщин-врачей. Моя младшая сестра учится на третьем курсе медицинской школы здесь, в Сиу-Фолсе. И очень довольна.
— Она тоже молодая и хорошенькая?
— Спокойней, доктор, не заводитесь, — рассмеялся Рейф. — На оба вопроса ответ «да». Ева молодая, хорошенькая и очень способная.
Холли всунула ключ в замок и открыла дверь. Рейф вошел за ней в пустую квартиру и огляделся.
— Зеркальное отражение моей части дома. — Он тяжело вздохнул. — Но здесь гораздо аккуратнее и определенно тише.
— Это, должно быть, общая стена. — Холли поставила вещи на пол гостиной и перевела взгляд на длинную стену. — Трент говорил, что он и его брат собираются использовать ее для передачи мне посланий азбукой Морзе.
— А вы небось удивлялись, почему агент по торговле недвижимостью предложил вам такую низкую цену за эту прекрасную квартиру.
― Я арендовала квартиру с намерением позже купить собственную, — пояснила она.
— Разумно. — Он кивнул головой на ворох одежды в его руках. — Куда это положить?
Какие у нее огромные выразительные глаза и длинные ноги! И какая удивительно белая, нежная кожа! Понятно, почему его возбуждение и не думало проходить. Только бы она не заметила. И все-таки обидно, он тут еле стоит, с ноги на ноги переминается а ей хоть быть что, даже и не взглянет в его сторону.
Рейф чуть слышно простонал.
— Ох, простите, — моментально отреагировала Холли. — Я болтаю, а вы тут с тяжестью стоите.
Она совершенно неправильно истолковала его стон. Когда-нибудь он от души посмеется над собой, но сейчас ему было не до веселья!
— Наверное, одежду лучше всего отнести в мою спальню. — Холли повела его по узкой лестнице на второй этаж.
По другую сторону стены находилась его спальня. Рейф старался не думать о том, как близко друг к другу они теперь будут лежать по ночам. И в то же время так далеко. Он — в своей постели, она — в своей. Не дожидаясь указаний, он принялся развешивать вешалки с одеждой в большой шкаф-купе.
— Спасибо! — воскликнула Холли.
— Еще рано благодарить. Там ведь полная машина. А когда придет остальной багаж?
— Судя по словам моего агента, миссис Йодер, можно надеяться, что завтра.
— Когда я слышу «можно надеяться», — Рейф потер подбородок, — то всегда предвижу самое худшее. Боюсь, что фургон появится в лучшем случае через неделю.
— Признаться, я подумала то же самое. К счастью, самое необходимое у меня с собой. Полотенца, белье, обувь, всякая кухонная утварь. Не так уж плохо для начала!
— Такому оптимизму можно только позавидовать! — покачал головой Рейф. Полная противоположность ему самому. В последнее время его отношение к жизни особенно праздничным не назовешь. А иногда и вовсе охватывают приступы хандры. — У вас нет ни кровати, ни стула, ни даже тарелок, а вы бодры и готовы лечить больных. Интересно, а в какой области медицины вы специализируетесь? И где вы собираетесь работать?
— Меня пригласил мистер Уидмарк, вам наверняка известно это имя. Начинаю с понедельника. Если фургон придет вовремя, у меня есть несколько дней, чтобы устроиться. Я психиатр.
— Психиатр? — опешил Рейф.
Нет ли у врачей этого профиля каких-то тайных профессиональных ловушечных приемов, которые заставляют людей выдавать свои мысли? Рейфа бросило в дрожь.
Он явно не в восторге, услышав, кем я работаю, догадалась Холли, уже привыкшая к тому, что многие люди с опаской относятся к ее профессии.
— Не тревожьтесь, — поспешила она успокоить его, — я не анализирую каждое слово человека, с которым разговариваю. И не гоняюсь за возможными пациентами. Обещаю, что не буду пытаться насильно подвергнуть вас психотерапии.
Рейф снова посмотрел на руку Холли без кольца. Впрочем, не все замужние женщины носят кольца. Вполне вероятно, психиатр, далекий от условностей, отказывается от таких определяющих семейное положение символов?
— А когда муж присоединится к вам? — Ответ Холли мог огорчить его, но он все равно решил действовать напрямик.
— Я не замужем.
— Тогда ваш жених. Он переедет сюда вместе с вами?
— У меня нет жениха.
— А друг? Вы живете вместе или встречаетесь, преодолевая большие расстояния?
— И друга у меня нет. — Холли покачала головой. — Вы напоминаете мне мою мать. Она готова поджарить меня на вертеле, лишь бы выудить нужную ей информацию.
— Можете и меня поджарить, — предложил он с улыбкой.
— Лучше не буду. Когда я сказала, что работаю психиатром, вы занервничали. Наверно, испугались, что я поставлю вам диагноз, если начну задавать вопросы.
— Не нервничаю. Не женат. И у меня никого нет. — Рейф постарался предупредить возможные вопросы.
Холли подняла глаза и наконец разглядела своего будущего соседа. И тотчас проанализировала собственное поведение. Ответ на вопрос, почему она до сих пор оставалась невосприимчивой к его мужской притягательной силе, лежал на поверхности. Виной тому была не усталость от долгого сидения за рулем, а вполне очевидное предположение, что у такого видного мужчины обязательно имеется жена или подруга. Теперь же, узнав, что перед ней свободный человек, она непроизвольно включила свои «внутренние локаторы». Бабская натура, куда от нее денешься!
А что, хорош, ничего не скажешь! Густые черные волосы. Ультрамодная стрижка. Прямой нос и хорошо очерченный чувственный рот. Чисто выбритое лицо, загорелая кожа. Высокие скулы. И глаза… Боже, какие глаза! У Холли возникло чувство, будто они, словно магнит, притягивали ее. В них было что-то манящее и опасное.
Холли отвела взгляд от его глаз и скользнула ниже, к широким плечам и мускулистым рукам, к ногам… О боже! Что это у него с брюками? Да он возбужден! В глазах у нее потемнело. Куда только девалась ее рассудительность? Нервирующее сочетание возбуждения и тревоги вызвало дрожь во всем теле. Она попыталась взять себя в руки, успокоиться, но жар медленно охватывал все тело. Сердце пустилось в бег. Ну что за глупости! Примитивная физическая реакция. И совершенно непривычная для нее. Она не принадлежала к тем женщинам, которые, едва взглянув на мужчину, начинают пускать слюни от вождения. Она человек здравомыслящий и логичный. Даже чересчур логичный, как считала ее семья.
Но в данный момент она напоминала себе смущенную школьницу, впервые столкнувшуюся с непонятным — сладким и в то же время пугающим! — чувством к представителю противоположного пола. Это ужасно!
— Мне… мне лучше пойти разгружать машину. — Голос выше обычного и прерывистое дыхание показались странными даже ей самой.
Рейф наклонил голову набок и с удивлением уставился на нее. Щеки у Холли пылали. Под небесно-голубой тканью майки поднимались и опускались груди.
У Холли появилось чувство, будто он видит ее насквозь. И радуется смятению и тревоге, вызванным его неприличным видом. Наверное, думает, что она уже клюнула! Дура! Ведь она сама откровенно призналась, что у нее нет ни мужа, ни жениха, ни даже друга. Мол, такая одинокая и доступная! Вот он и размечтался о легкой добыче!
Холли выскочила из комнаты и бегом спустилась по лестнице. Когда Рейф догнал ее на улице, она вспыхнула от охватившей ее злобы. Ни одному мужчине еще не удавалось так легко пробить ее оборону. Один только взгляд — и она уже была готова сдаться без боя! Проклятый самец! В считанные мгновения превратил ее, уверенную в себе женщину, в дрожащего подростка!
— С вами все в порядке? — спросил он.
Голос глубокий, низкий. Сколько минут слушала его — и никакого эффекта. А тут вдруг стал действовать как физическая ласка. Холли вздрогнула.
— Да, я… — Она искала, что бы сказать. Какое дать объяснение ее поспешному бегству? И, как назло, на ум ничего путного не приходило. Холли чувствовала себя полной идиоткой. Видимо, ей и, правда, пора взяться за научно-популярные брошюры. Надо же научиться каким-то простейшим приемам защиты от мужской агрессии! Хотя вряд ли с ней снова произойдет подобный конфуз.
Холли и Рейф долго смотрели друг на друга.
Молчание прервал молодой, презрительный голос, донесшийся из машины Холли.
— Эй, что вы слушаете? Разве это музыка? Полный отстой!
Озадаченная Холли обернулась и увидела девушку лет семнадцати, которая, сидя за рулем ее машины, перебирала компакт-диски, те самые, что Холли слушала во время долгого пути из Мичигана.
— Кэмрин, — сквозь зубы пробормотал Рейф и шагнул к машине. Холли последовала за ним.
— Да от такого барахла уши завянут! Тоска зеленая. Разве что вместо снотворного использовать. — Кэмрин продолжала рассматривать CD. — Даже у тебя, Рейф, с твоим допотопным вкусом, лучше подбор, чем здесь.
— Кэмрин, немедленно выходи! — Рейф схватил ее за руку и вытащил из машины. — Ты не имеешь права рыться в чужих вещах!
— Я готова извиниться, если чего не так, — саркастически перебила его Кэмрин. — Мне и впрямь не следовало совать туда нос. Теперь меня неделями будут преследовать кошмары. Голливудское слащавое старье. Рейф, ты должен признать, что столь патологические музыкальные пристрастия пугают. — Она недоверчиво покосилась на Холли. — Неужели вы и в самом деле любите это дерьмо? Или, может быть, просто прикалываетесь, например кладете диски с каким-нибудь забойным музоном в старые футлярчики. — Кэмрин замолчала, будто стараясь придумать, по какой причине могла понадобиться такая конспирация.
— Спасибо за подсказку. Но я ею не воспользуюсь. Я никого не обманываю, что написано, то и есть. — Холли пожала плечами. — Я люблю такие мелодии. Наверное, потому, что ходила в музыкальную школу. Мы разучивали…
— А, все ясно, — перебила ее девушка, — значит, вы были из тех, кто поет в школьном хоре и торгует самодельным печеньем, чтобы собрать деньги на путешествие всем классом!
Холли с интересом разглядывала девушку. Черные волосы смазаны жиром и висят стильными сосульками, кое-где подхваченными заколками. Ярко-розовые румяна, анемичная белая пудра, три оттенка темных теней вокруг глаз и ультрабледная помада. Типичный образец городского декаданса! Да и наряд под стать! Черные леггинсы из эластика (это в августовскую-то жару!) и крохотный черный топик, едва прикрывающий грудь. Нижние ребра и живот выставлены напоказ. Естественно, в пупке сверкает то ли кольцо, то ли серьга.
Но даже уродливый грим и обкромсанные волосы не могли скрыть яркой внешности Кэмрин. Убери всю эту безобразную косметику, сделай нормальную прическу, смени одежду, и выйдет такая красотка, что, как пройдет по улице, автомобильное движение остановится.
В Холли проснулся профессиональный интерес. Почему девушка предпочитает эпатировать окружающих людей, а не привлекать их внимание своим обаянием и изяществом? Причин тому может быть множество. От нормального подросткового бунта до психических отклонений.
— Кстати, а кто вы такая? — по-прежнему насмешливым тоном спросила Кэмрин.
— Я переезжаю в этот дом.
— Усекла! — Кэмрин недовольно хмыкнула.
— Холли, — с тяжелым вздохом начал Рейф, — позвольте вам представить: это моя полукровка Кэмрин. Она и ее сестра Кэйлин живут у меня. Приношу извинения за ее грубость. От нее самой этого никогда не дождешься.
— Нет, ну что за дела! Вы обратили внимание, как он сказал? Какая я тебе к черту полукровка! — саркастически вставила Кэмрин. — Это он намекает, что мы с ним только наполовину родственницы.
— Мне кажется, в этих словах не было ничего обидного, — спокойно возразила Холли. Она заметила, что Рейф смотрит на свою сестру по отцу будто на инопланетянина.
— Рейф, тебе придется еще раз извиняться перед нашей новой соседкой. Видишь, идет твоя вторая полукровка. Сейчас она вставит тебе фитиль в одно место.
В дверях дома Рейфа появилась Кэйлин и направилась к ним.
Губы Рейфа вытянулись в мрачную прямую линию. Очко в пользу Кэмрин! Правда, подпортила ему настроение, но зато от эротических глупостей вылечила полностью. Ну что делать, если обе девицы были для него действительно «полукровками»! У них был общий отец — Бен Парадайс. А мать девочек для него совершенно чужая женщина. А кроме того, он много лет жил с ними порознь и не испытывал к ним особой привязанности. Да и большая возрастная разница в возрасте не облегчала положение. Как, впрочем, и их бунтарский характер. Ну и, наконец, у него есть Ева, родная и обожаемая маленькая сестричка.
— Привет! — кивнула Холли подошедшей к ним девушке.
Кэйлин ответила на приветствие застенчивой улыбкой.
Холли представилась.
— А я Кэйлин, Кэмрин моя старшая сестра. — Девочка ласково положила руку ей на плечо.
Какие они разные, подумала Холли. Кэйлин маленькая, сантиметров сто шестьдесят, тоньше и в кости поуже, чем сестра. Длинные прямые черные волосы аккуратно пострижены и перехвачены лентой. И никакого грима. Большие, не по размеру, поношенные штаны и такая же огромная рубашка делали ее совершенно бесформенной.
— Погодите, вам еще предстоит увидеть нашу домашнюю ведьму, коварную докторессу Еву, и злобного брата-близнеца Рейфа с пиратским именем Флинт. — Темные глаза Кэмрин искрились от злости.
— А, это, должно быть, та Ева, которая учится в медицинской школе? — Холли вспомнила, что Рейф упоминал о ней. — А Флинт… у вас действительно есть брат-близнец?
— Да, — буркнул Рейф. — Кэмрин, перестань, хорошо? — Раз уж вы обе здесь, займитесь лучше делом. Хоть какую-то пользу принесете. Помогите Холли разгрузить машину.
От родного брата не откажешься, хотя Рейф прекрасно понимал, к чему приведет его признание. Университетские исследователи не раз приглашали его и Флинта принять участие в лабораторных опытах. Коренные американцы, однояйцовые близнецы, они представляли собой настоящее сокровище для биологов и психологов. Но Рейфу вовсе не улыбалось, чтобы Холли Кейзел видела в нем лабораторную крысу.
Он влез в машину и вытащил раздутый, видавший виды чемодан, весивший килограммов восемьдесят, не менее. У него даже вздулись мышцы на руках, когда он потащил его к дому.
Кэйлин понесла вслед за ним вешалку с крючками для обуви.
Кэмрин явно не собиралась таскать вещи.
— Ведь видно, правда, что Рейф нас не любит? — небрежно кинула она Холли. — Но на самом деле он хороший. Когда наша мама позвонила ему и сообщила, что у нее смертельная болезнь, он пообещал, если понадобится, взять нас к себе. Потому что у нас больше нет никого из родственников. И когда мама умерла, приехал и забрал обеих. А Флинт и Ева даже…
— Кэмрин, перестань чесать языком и берись за работу. Ноешь и ноешь, как только не надоест? — В Рейфе нарастала ярость.
Он никогда не обсуждал семейные дела с чужими людьми. А Холли вдобавок и психиатр!
— Я не ною! — закричала Кэмрин, когда Рейф уже входил с чемоданом в дом. — И я не собираюсь вызывать к себе жалость, — добавила она, словно защищаясь от обвинения.
Холли положила руку на плечо Кэмрин. Девушка дрожала.
— Мне тяжело слышать, что ваша мама умерла. — Включились навыки психиатра. Ей хотелось рассеять злость и непонимание, царившие в этой семье.
— Наш папа тоже умер, — равнодушно добавила Кэмрин. — Кэйлин и я не знали его. Он разошелся с нашей мамой, когда мне было два года, а ей два месяца. И с тех пор мы его не видели.
— А когда вы познакомились с Рейфом и его братом и сестрой?
— В прошлом году и познакомились, когда мама умерла. А до этого он нас видел только младенцами.
Значит, Рейф взял к себе двух девочек-подростков. Неудивительно, что он смотрит на них так, будто они свалились на него из другой галактики!
— Мы Рейфу — сестры по отцу. Они никогда об этом не забывают, — язвительно объявила Кэмрин.
— А вам хотелось бы, чтобы они забыли?
Но не успела Кэмрин ответить, как появился Рейф, который уже внес в дом чемодан.
— Кэмрин, наверное, тебе будет интересно узнать, что Холли Кейзел — психиатр.
— Ах, вот как! Я не псих! — Лицо Кэмрин сразу помрачнело.
— Конечно, ты не псих, — согласился Рейф. — Учтите, доктор, Кэмрин вовсе не маленькая сиротка.
— А скорее дурно воспитанный щенок, вечно огрызающийся на окружающих людей, — кивнула Кэмрин. — Правильно, Рейф?
— Попала в яблочко! — Рейф надул щеки и с шумом выпустил воздух. — Некоторые даже утверждают, что ты самый шкодливый щенок, который когда-либо появлялся в городе.
— Именно так заявила историчка, а учительница музыки принялась ей поддакивать, — просияла Кэмрин. — Ты помнишь, что потом брякнула наша француженка?
— Давай не будем мусор ворошить, — покачал головой Рейф, вспомнив безобразную сцену с учительницей французского. Кэмрин просто-напросто отказалась ходить к ней на уроки.
— И не страшно вам, доктор психопатов, жить со мной по соседству? А надо бы! Если мне вожжа под хвост попадет, могу такое устроить — никому не поздоровится. Так что и не пытайтесь испытывать на мне ваши медицинские штучки-дрючки! — расхвасталась Кэмрин. — И не вздумайте делать из меня лабораторную лягушку! Если что не по мне, я на все способна!
Рейф попытался вспомнить, когда в последний раз он слышал нечто похожее. «Эта маленькая ведьма на все способна!» Взбешенный репетитор по математике? Или волейбольный тренер, у которого сдали нервы после очередной выходки Кэмрин? Многие могли бы повторить эти слова. И ни одного доброго слова в ее адрес.
— Жить рядом с вами не боюсь и превращать кого-либо в лабораторных лягушек или подопытных кроликов не собираюсь, — невозмутимо ответила Холли. — Но мне совершенно непонятно, откуда такая вражда к врачам моей специальности. Или вам уже приходилось с ними встречаться?
— Ха-ха, очень смешно! Похоже, вы уже начали меня вытягивать на душеспасительную беседу. Дудки! Не выйдет! Я не намерена с вами лясы точить. Хотите, изучайте моего брата-полукровку.
— Никто в семье Парадайсов не ходил и не пойдет к психиатру, — буркнул Рейф, решив пропустить остальное мимо ушей.
— Осторожней, Рейф. У нее в загашнике уйма всяких ловушек! Не успеешь моргнуть, а она уже тебя вокруг пальца обведет!
Интересно, подумала Холли, понимают ли эти двое, что уже попались на ее удочку. Они ведь, наверное, впервые за долгое время оказались союзниками. И неважно, что они объединились для борьбы с ней. Появился крошечный пятачок твердой почвы, на который уже можно без боязни вступить. Такой результат ободрил ее.
— Правильно мыслите! Задачка сложная, но вполне разрешимая, — улыбнулась Холли.
— С меня хватит! Я в грузчики не нанималась. С какой стати я должна помогать вам разгружать машину. У меня другие планы, — неожиданно дерзким тоном заявила Кэмрин и зашагала прочь.
Рейф растерялся, не зная, как ему реагировать. Должен ли он потребовать, чтобы она осталась? Он покосился на Холли. Их новая соседка явно догадывалась о его состоянии и понимала, что он потерпел полное поражение в отношениях с сестрами.
— Не говори ни слова, — предупредил ее Рейф.
— Кто? Я? И в мыслях нет. Я ведь обещала. Не собираюсь протаптывать дорожку перспективным пациентам. Захотят, пусть сами меня ищут.
— Ох-ох, какой тяжелый! — крикнула Кэйлин. Она ухитрилась поднять с заднего сиденья телевизор и теперь с трудом вылезала вместе с ним из машины.
— Кэйлин, поставь немедленно на место, — скомандовал Рейф. — Для тебя он слишком тяжелый. Я возьму его.
— Хорошо, — согласилась девочка, но в следующий момент, качнулась назад, потеряв равновесие. И телевизор, выскользнув из ее рук, рухнул на цементную подъездную дорожку.