Быстро, в несколько шагов, он оказался в спальне. В маленьком ночнике светилась колба розового цвета, отбрасывая по комнате мягкие тени. Мэт опустил Кейлу на толстое покрывало в цветочек и устроился рядом, вновь привлекая ее в свои объятия.

Оба старались как можно быстрее избавиться от одежды, которая казалась невыносимым препятствием. Мэт трудился над обтянутыми тканью пуговицами, которые протянулись от высокого ворота до талии. Когда наконец они были расстегнуты, он сорвал платье с ее плеч и быстро расправился с ее желтым кружевным бюстгальтером.

– Ты так прекрасна, так прекрасна, – шептал он, и откровенное вожделение, звучавшее в его словах, заставило ее почувствовать себя волнующей, чувственной и совершенно неотразимой. Именно такое состояние всегда вызывает в ней Мэт своим мгновенно возникающим и ненасытным вожделением, ошеломленно подумала Кейла. Он был первым и единственным мужчиной, который давал ей почувствовать себя подобным образом, словно она на самом деле была единственной в мире женщиной, способной дать ему то, в чем он нуждался. – Такая бело-розовая и мягкая. – Его губы сомкнулись на ее соске, сладострастно всасывая его в рот. Его влажный язык ласкал упругий бутон соска круговыми движениями, словно омывая его, и ее захлестнул мощный поток наслаждения, подобный необузданной стихии бушующей в непогоду реки.

Жаркая, нежная, как бархат, темнота укутала ее, перечеркивая все: здравый смысл, ребенка, их прежнюю вражду, – все, что она использовала, чтобы держаться от него на расстоянии, и, закружив, умчала в царство исключительно плотских наслаждений, где все казалось ненужным, кроме сжигавшей их страсти.

Ее руки проскользнули под его свитер, наслаждаясь теплом его гладкого и плоского живота и темными завитками волос на груди. Она обожала прикасаться к нему, обожала ощущение мужественности и силы, исходящее от его плотного тела. Причесывая пальцами темную курчавую поросль волос на груди, Кейла проследила, как, опускаясь все ниже, она исчезает под поясом джинсов. Полуприкрытыми глазами она видела, как его набухающая плоть все больше натягивает ткань возле металлических пуговиц джинсов. Дерзким движением она сомкнула пальцы, обхватывая его плоть.

Мэт сделал резкий вдох и задрожал от ее интимного прикосновения.

– Полегче, дорогая, – произнес он отрывисто.

Он неохотно отнял ее руку и поднес ее ко рту, прижимаясь губами к центру ладони. – Если ты сейчас же не прекратишь, все завершится раньше времени.

Кейла неуверенно рассмеялась.

– Мне лестно слышать это от тебя, но вряд ли я отношусь к типу женщин, вызывающих оргазм простым прикосновением. Давай по крайней мере будем честными друг с другом хотя бы в этом.

– Я честен. И ты определенно принадлежишь к этому типу. Я дам тебе возможность убедиться в этом, но я не хочу так быстро…

– Мой бывший жених сделал предложение другой женщине, будучи обручен со мной, – выпалила Кейла. – Подобный опыт не позволяет мне отрываться от действительности.

– Парень чокнутый, раз он бросил тебя, – проворчал Мэт. – Он-то как раз и оторвался от действительности. Но пора закончить разговор о нем. Я не хочу никого другого с нами в постели, Кейла. Здесь только мы с тобой. Никаких привидений, никаких призраков из прошлого. Только мы двое.

– Сейчас нас здесь трое, – прошептала Кейла, поймав его руку и положив ее себе на живот. Провокационное действие, если по-честному, и она почувствовала себя виноватой, будто использовала ребенка, чтобы сильнее привязать Мэта к себе.

Почему она это сделала, если раньше проявляла непреклонность, не желая, чтобы он даже узнал об их ребенке? Если бы она когда-либо нашла ответ на это, она смогла бы поразмыслить над более трудным вопросом: почему она страстно занималась любовью с мужчиной, которого, как сама утверждала, никогда больше не хотела видеть?

– О Боже, Кейла! Я не знал, что можно хотеть тебя больше, чем раньше, но это так. – У него был охрипший от страсти голос. – Я никого и никогда не хотел больше, чем хочу тебя сейчас.

Он быстро и ловко спустил ее платье, освободив сначала верхнюю, затем нижнюю часть бедер, и одним движением ловко сдернул его. На ней оставались желтые трусики, составлявшие комплект с лифчиком, и желтые чулки, которые заканчивались высоко на бедрах.

Щеки Кейлы горели, когда Мэт с восхищением оценивающе рассматривал ее.

– Прямо модель в каталоге дамского белья. – Он быстро провел пальцем по верхнему кружевному краю ее правого чулка. – Каким же образом они держатся, не сползая?

Она объяснила, что кружевной верх собран на резинку, и он просунул пальцы под кружево, чтобы удостовериться. Когда они, сбившись с пути, прикоснулись к нежной коже внутренней части бедра, Кейлу словно пронзило электрическим током. Она с трудом перевела дух.

– Откуда все же у тебя такие познания о каталогах дамского белья?

– Я видел один у моей сестры, – немного застенчиво признался Мэт. – Я просматривал его, и – вот здорово! – он оказался не менее эротическим, чем «Плейбой». И я задавался вопросом, как бы мое имя выглядело на бланке, если бы я решил подписаться на него?

Кейла шаловливо ущипнула его.

– Ты часом не один из тех маньяков, которые пускают слюни над скабрезными картинками и фотографиями?

– Нет. – Он перекатился и оказался на ней, давая ей в полной мере ощутить теплую тяжесть своего тела. – Самый обыкновенный, полнокровный мужчина, который может отличить стоящую вещь, когда видит ее. – Он зарылся губами в ложбинку на ее шее, пробуя на вкус ее кожу. Вдыхая, он ощущал ее волнующий женский запах.

Он мог распознать стоящую вещь, и она ею была, думал Мэт, чувствуя головокружение. Он определенно был во власти ее чар, но это почему-то не пугало его. Он понимал, что это должно было пугать его, уж слишком невероятной и огромной властью обладала она над его чувствами. И все же в этот момент он даже не был способен вспомнить, почему намеревался держаться от нее на расстоянии.

Мэт поцеловал ее в шею, затем в подбородок и наконец в рот. Он жадно захватил его, целуя необузданно и искушенно.

Кейла лежала под ним, каждой клеточкой своего существа отзываясь на его поцелуи. В тумане чувственности она смутно припоминала свою решительную клятву больше не уступать таинственной силе, влекущей их друг к другу. В свое время она считала это правильным и была полна решимости держаться от него подальше.

Казалось, столько клятв и такая решимость! Где же ее хваленый ум, когда он ей так необходим? Ее разум был в таком же тумане, как и в ту первую ночь, проведенную вместе, но сейчас у нее не было оправдания, как тогда – алкогольного отравления, как впрочем, и никакого иного, за исключением того, что она хотела Мэта Минтира с пылким безрассудством, которое невозможно было отрицать.

Они слились в глубоком поцелуе, когда он, засунув согнутые большие пальцы под резинку трусиков, снял их с нее. За ними последовали чулки; он спустил их вниз мягкими поглаживающими движениями вдоль всей длины ее стройных, с шелковистой кожей ног. Кейла слегка дрожала, лежа обнаженной под его пристальным и страстным взглядом, но не от холода, а от жара его голодных темно-синих глаз.

– Сейчас я впервые по-настоящему вижу тебя, – восхищался он. – В прошлый раз в той комнате отеля было так темно… – Он с наслаждением ласкал ее гладкую и нежную кожу, а его глаза любовались ее пышными формами. – Не представляю, как я сумел так долго держаться вдали от тебя, Кейла.

– Легко держаться вдали от того, кого ненавидишь, – хрипло сказала Кейла, протягивая руку, чтобы ласково обвести соблазнительные и чувственные линии его рта.

– Я не могу ненавидеть тебя, Кейла.

– Во всяком случае, не сейчас, – пробормотала Кейла. Ей не хотелось ни спорить, ни настаивать. Не в данный момент. Сейчас ей необходимо было верить, что он в самом деле не питает к ней ненависти, что, произнося обольстительные слова, он действительно подразумевал все то, что в них заключалось.

Он осторожно просунул руку между ее бедрами, подбираясь к сокровенной части ее тела – горячей и пульсирующей. Его длинные искушенные пальцы ласкали ее, вызывая спиралевидные волны дивных и сладостных ощущений. Кейла едва не всхлипывала от переполнявшего ее наслаждения. Остатки ее самообладания испарились, и она прильнула к нему, выкрикивая его имя.

Мэту казалось, что дикая страсть, рвущаяся наружу, может разорвать его на части. Потребовалась вся остававшаяся у него сила воли, чтобы оторваться от нее на время, необходимое для того, чтобы сбросить с себя одежду, но он не мог выдержать без нее ни секунды дольше. Он должен был быть в ней! Одним мощным и точным толчком он вошел в нее. Сомкнутые воедино, они несколько секунд лежали замерев, без единого звука или движения, во власти ощущений.

Он двигался медленно, глубоко погружаясь в нее и овладевая ею страстно и неистово, и Кейла в полной мере отзывалась на это. Она двигалась вместе с ним и для него в эротическом тандеме, пока оба не запыхались и не стали задыхаться, а их кожа не залоснилась от пота. Кейла всецело отдавалась ему; они принадлежали друг другу безоговорочно, беспредельно и безоглядно. Но, даже отнимая, они отдавали себя друг другу, и их капитуляция была столь же обоюдна, как и чувственные притязания.

И как ни старались они продлить это, безудержное и жгучее наслаждение в конце концов вспыхнуло, достигнув высшей точки, и их одновременно полностью поглотило бурное пламя сладострастия…

Потом они лежали в объятиях друг друга, молчаливые и пресыщенные, полные приятной истомы. Веки Кейлы отяжелели, и ей стоило усилий не закрывать глаза. Она повернулась на левый бок – ее любимая поза для сна. Мэт потянулся, выключил лампу, затем привлек ее к себе, и они улеглись в позе ложек, упакованных в коробке. Не выключенный в гостиной свет тускло освещал комнату. Мэт хотел было встать и выключить его, потом передумал.

– Ты что, засыпаешь? – спросил он, легонько поглаживая ее волосы.

– Кажется, да, – сонно пробормотала она. Ей не хотелось ни говорить, ни думать. Ей просто хотелось уплыть на этом сладком облаке, обволакивающем ее.

– Значит, сейчас, вероятно, подходящий момент, чтобы спросить, не могу ли я провести здесь ночь.

– Вероятно, да, потому что я слишком устала, чтобы сказать «нет» и выслушать доводы, которые ты приведешь, если я это сделаю.

– Я оставил в машине сумку с необходимыми вещами. Но я заберу ее позже. – Мэт притянул ее поближе и с удовлетворением вздохнул. – Вот здорово, правда? Не нужно заботиться о противозачаточных мерах предохранении и прочем. Я всегда терпеть не мог презервативы и…

– Не искушай судьбу, Мэтью, – резко оборвала она. – Я сказала, что ты можешь остаться здесь сегодня на ночь, но я не хочу анализировать то, что в будущем, без сомнения, окажется с моей стороны огромной ошибкой.

– Это не ошибка, но анализировать не будем. Он поцеловал ее в висок. – Видишь, как легко со мной ладить?

Ей пришлось рассмеяться.

– О, ты, я уверена, воплощенная любезность.

Это был самый длинный разговор, который у них состоялся без яростной ссоры со временем их первой ночи, размышляла Кейла. Значит ли это что-либо помимо того, что им хорошо в постели? Существует немало супружеских пар, у которых потрясающие сексуальные отношения, но они абсолютно несовместимы за пределами постели.

Ей тут же вспомнилась Пенни. Ведь у Пенни подобным образом складывались отношения в каждом ее браке, включая и брак с отцом близнецов. Пенни предупреждала своих падчериц, чтобы они были осторожны и не переоценивали значения удачно складывающихся интимных отношений: «Это просто дымовая завеса, а не решение ваших проблем. В жизни как раз это и может стать вашей главной проблемой».

Кейла так отчетливо слышала эти роковые предостережения своей мачехи, словно та находилась в этой же комнате. Она постаралась выбросить из головы тревожащие ее мысли. Ей хотелось уснуть и забыть обо всем, хотя бы ненадолго. Ее отяжелевшие веки сомкнулись.

Спустя мгновение рука Мэта прошлась по изгибу ее бедра, затем соскользнула к треугольнику темной поросли между бедрами. Кейла распахнула глаза. Она тут же совершенно очнулась ото сна. И несмотря на расслабленность и удовлетворенность после их недавней близости, она почувствовала, как в ответ там, глубоко внутри ее, все сжалось и заныло, почувствовала, как там накапливается влага…

– Скажи, что ты выйдешь за меня, – мягко проговорил Мэт. Медленно и осторожно, не выпуская ее из своих объятий, он повернул ее лицом к себе.

Их глаза встретились. Несмотря на тусклое освещение комнаты, благодаря тому, что они лежали очень близко, она могла рассмотреть каждую его черточку: напряженный блеск в его темно-синих глазах, решимость его непоколебимо сжатого рта. Она сглотнула. Инстинкт подсказывал, что ей следует проявить некоторую долю легкости и непринужденности.

– Ты что, используешь секс, чтобы добиться своего? – спросила она, надеясь, что ее вопрос звучит с небрежной игривостью.

– Я сделаю все, что для этого потребуется, Кейла.

– Женщин всегда обвиняют в том, что они используют секс, чтобы влиять на мужчин. И подобные манипуляции принято считать нечестным приемом, а сейчас ты пытаешься сделать это со мной.

На лице у Мэта заиграла улыбка завзятого распутника, его синие глаза сияли.

– Я уже делал это с тобой, дорогая. Но буду безмерно счастлив повторить.

– Весьма глупая двусмысленность, – слабо оборонялась она.

– Это обещание, Кейла. А теперь скажи мне то, что я хочу услышать.

– Что ты хочешь услышать, – повторила она, закрывая глаза. – Без сомнения, то, что я все-таки не беременна. Или что отец не ты. Или что я собираюсь сделать аборт. Выбирай, что тебе больше подходит: а, б или в.

– А если ни то, ни другое, ни третье? Выходи за меня, Кейла.

Она открыла глаза. Он оперся на локоть и наклонился над ней с напряженным выражением лица.

– Зачем тебе это, Мэт? – шепнула она, глядя на него с неподдельной растерянностью. – Почему ты не стал отрицать свое отцовство? Почему не обвинил меня в том, что я пытаюсь заставить тебя расплачиваться за ошибку другого мужчины? Наконец, почему ты не предложил оплатить стоимость аборта?

Мэт положил руку ей на живот.

– Боже, Кейла, что, по-твоему, я за человек? Я был с тобой в ту ночь, ты помнишь? Я знаю, что это мой ребенок, и мы поженимся и вырастим его и еще несколько таких же. – Он улыбнулся. – Я люблю детей и всегда хотел их иметь. В душе я семьянин, Кейла. Я так долго оставался холостяком скорее случайно, чем по доброй воле.

Кейла была в замешательстве. Все складывалось слишком уж легко, слишком хорошо, чтобы этому поверить. Она же знала, что одинокие женщины редко получают предложение выйти замуж, объявив о своей беременности. Изучая результаты статистических исследований различных кампаний по опросу населения, она знала о существовании многих и многих матерей-одиночек и мужчин, не желающих признавать свое отцовство и нести ответственность за детей.

Сколько женщин, забеременев – случайно или умышленно, – пытались заставить своего не стремящегося к браку дружка решиться на этот шаг – и оказывались брошенными и одинокими перед лицом неопределенного будущего? Слишком много!

– Мужчина не делает предложение женщине, которая от него нечаянно забеременела, – посчитала нужным подчеркнуть Кейла. – Такое случается лишь в волшебных сказках – или в любовных романах.

Мэт пожал плечами.

– Я здесь и делаю тебе предложение, и я никогда не представлял себя прекрасным принцем или героем любовного романа. Скажи «да», Кейла.

– А что, если я скажу? – осторожно спросила она.

– Тогда мы, конечно, поженимся и будем жить долго и счастливо.

– Прямо как в сказке. – Кейла нахмурилась. Ей казалось, что она и впрямь попала в какую-то невероятную волшебную сказку. Мужчины и женщины так быстро свои проблемы не решают. Чаще всего они их вообще не решают. Она видела это на примере Пенни и ее мужей и своего собственного печального опыта со Скоттом Саресом.

Она резко села.

– Моя мачеха забеременела от Дона Фелтона, мужчины, за которого она вышла после моего отца. Сначала Дон заявил, что это не его ребенок, потом предложил ей пять тысяч долларов, чтобы от него избавиться.

Мэт тихо выругался.

– И что же она сделала?

– Она взяла деньги и часть их использовала на то, чтобы стать агентом по продаже недвижимости, а остальные положила в банк. Дон подал на развод, успокоившись, что с него не будут требовать денег на ребенка. Она много работала и в конце концов добилась успеха. Сейчас у нее собственное агентство в южной Калифорнии, где она продает звездам громадные замки.

– Узнав об этом случае из твоего прошлого, я начинаю понимать, почему ты опасалась сообщить мне о ребенке. – Несколько долгих минут Мэт хранил молчание. – Я понял, что ничего о тебе не знаю, кроме того факта, что у тебя есть сестра-близнец, которая является лоббистом и…

– …профессия, которую ты считаешь одиозной, – закончила она за него. – Это именно то, что я пытаюсь тебе втолковать, Мэт. Мы не можем пожениться. Мы – незнакомцы, которые…

– …намерены хорошенько узнать друг друга.

Только мы сделаем это не до, а после женитьбы, как водилось в старину. У нас это получится, Кейла. Мы справимся.

– Ты почти заставил меня поверить тебе, – насмешливо сказала Кейла. – С таким даром убеждения я предсказываю тебе долгую политическую карьеру.

– Я останусь в политике до тех пор, пока смогу успешно отстаивать интересы своих избирателей, и я пришел в нее не ради того, чтобы, имея постоянную работу, быть уверенным в своем будущем. Если я когда-либо почувствую, что вынужден поступиться своими принципами и убеждениями, я уйду в отставку.

– Мне кажется, я слушаю рекламное выступление, которое написала я сама. – Кейла отодвинулась от него и встала с кровати. Ее шелковый халат в цветочек висел на спинке ближайшего стула, и она быстро надела его.

– Рекламное выступление, – безо всякого выражения повторил Мэт.

– Да, одно из тех лаконичных и актуальных, записанных на пленку высказываний, которые достаточно лаконичны и достаточно актуальны, чтобы поместиться в интервале в двадцать секунд во время радио– или теленовостей.

– Я прекрасно знаю, что такое рекламное выступление, и еще я знаю, что ты…

– У тебя прекрасная манера исполнения, и тебе полагаются дополнительные баллы за искренность, с которой звучит твой голос, – холодно прервала она.

– Прекрасная попытка, малыш, но ничего не выйдет.

Она взглянула на него.

– Что не выйдет?

– Я вижу, что ты стараешься взбесить меня своим показным цинизмом. Ты сейчас ведешь себя как самый отвратительный из специалистов по политической рекламе. Но со мной этот номер не пройдет, Кейла. Я знаю, как сильно ты хочешь меня: сегодня в постели ты открыла мне все, что я хотел бы знать.

– О, разве?

Он кивнул.

– Сейчас тебя пугает глубина твоих чувств ко мне, поэтому ты ломаешь комедию, прикидываясь эдаким прожженным, видавшим виды консультантом, и пытаешься прогнать меня. Но я никуда не уйду, малыш.

На нее накатил приступ холодной ярости. Дрожащими пальцами она вцепилась в лацканы своего халата.

– Что ж, хорошо. Можешь оставаться здесь. А я уйду. Спокойной ночи.

И она удалилась из комнаты. Цепко, словно кот, настигший добычу, Мэт поймал ее за талию в тот момент, когда она направлялась в прихожую.

– Эй, я что-нибудь не так сказал? – Смеясь, он подхватил ее на руки и потащил назад в комнату.

Несмотря на ее сопротивление, он легко справился с ней и опять водрузил ее на прежнее место рядом с собой.

– Хватит, расслабься, Кейла, – шептал он ей в ухо. – Никуда ты не уйдешь. Твое место здесь, и именно здесь ты и хочешь быть.

– Это неправда, ты тщеславный, самодовольный тип!

– Какой-то негодяй заплатил твоей матери, чтобы она сделала аборт, а потом бросил ее, поэтому ты думаешь, что все мужчины такие же эгоисты? Спешу тебя обрадовать, дорогая. Не все. И не я.

– Это была не мама, это была моя мачеха! – поджав губы, процедила Кейла. Она понимала, что ее усилия напрасны, он сильнее ее, но не сдавалась. – Все равно ты ничего обо мне не знаешь, и нечего притворяться, что знаешь.

– Я хочу узнать тебя, я хочу понять тебя. Расскажи мне…?

– Нет!

– Жаль. Кое-что я, правда, уже усек: твои родители развелись и повторно вступили в брак. – Тон у него был самоуверенный и Кейла взвилась:

– Ничего подобного! Мои родители жили очень счастливо, они и не думали разводиться. Моя мама умерла от пневмонии, когда мне было семь лет. Через полтора года папа женился на Пенни, своей секретарше. Этот брак был форменной катастрофой. Они могли вместе работать, но не жить вместе. Их брак продлился менее двух лет, а потом Пенни подала на развод.

Она перевела дыхание, ее ярость внезапно потухла.

– Впрочем, развод не состоялся. Мой отец погиб.

– Погиб? – словно эхо повторил потрясенный Мэт. – Как? – Он повернул ее лицом к себе.

– Автомобильная катастрофа. Это произошло поздним вечером, он был один, машину занесло, и она врезалась в дерево. Полиция полагала, что он, возможно, уснул за рулем. Однако Пенни не была в этом уверена. Она часто задавалась вопросом, не разбился ли он намеренно, просто чтобы избавиться от нее и не платить алименты.

– Она тебе это сказала? – выдохнул Мэт. – Это ужасно, сказать такое ребенку!

Рассказ на какое-то время отвлек его, и Кейла подумала, что могла бы убежать. Она могла бы добежать до квартиры Арлин. Отзывчивая соседка приютила бы ее на одну ночь.

– Боже, бедный ребенок. – Голос Мэта звучал с неподдельным волнением. – А что с тобой и Кристиной было потом? Кто вас вырастил?

И интерес, прозвучавший у него в голосе, был тоже неподдельным. Кейла к этому не привыкла. У нее на работе все ее клиенты интересовались исключительно самими собой и своей карьерой, а еще их интересовало, чем она может быть им полезна. Они никогда не задавали ей личных вопросов; из ее жизни их интересовал только ее опыт по маркетингу и средствам массовой информации.

Перед участием Мэта невозможно было устоять. Она непроизвольно придвинулась к нему поближе, но смотрела в пространство, избегая изучающего взгляда его синих глаз.

– Мы с Кристиной остались с Пенни. Хотя, в общем-то, мы ей были не нужны. Она была всего на восемнадцать лет старше нас и никогда не стремилась иметь детей. Но не нашлось никого другого, кто бы нас забрал.

– Никого? – с недоверием спросил Мэт. – Ни бабушек с дедушками, ни теть, ни дядей?

– Был отец нашей мамы и папины родители, но они сказали, что с них хватит, растить и воспитывать детей они больше не в силах и не могут взять нас к себе. У папиного брата было трое своих детей, и он не имел возможности взять еще и нас. Мы с Кристиной были благодарны Пенни за то, что она согласилась остаться с нами. Иначе нас бы передали на воспитание в чужую семью.

– И ваши ближайшие родственники, ваша родная плоть и кровь, допустили бы такое? Позор! Я никогда не слышал о более бессердечном и эгоистичном поступке, чем этот, – отвернуться от детей из своей собственной семьи!

Кейла пожала плечами.

– Жить с Пенни было не так уж плохо. Она не была мелочной и никогда не придиралась по пустякам. Хотя с деньгами долгое время было очень и очень туго. Пенни тоже было трудно содержать нас, но она это все же сделала. Мы вместе с ней прошли через два ее неудачных замужества: одно с Доном Фелтоном, а затем другое, с Антони Абраксизом. Ни одно из них не затянулось. Правда, Пенни на это и не рассчитывала. Между тем она продолжала много работать, и к тому времени, когда мы с Кристиной окончили среднюю школу, дела у нее шли уже очень хорошо. Она настояла на том, чтобы оплатить наше университетское обучение с пансионом, чего она, разумеется, вовсе не обязана была делать. Мы были ей очень благодарны; по существу, мы, пожалуй, всем обязаны ей.

– Возможно, это и так, но она определенно внушила вам превратные представления о мужчинах, – сказал Мэт. – Придется, видно, мне этим заняться…

Кейла покачала головой.

– Нет, правда, ты мне ничего не должен, Мэт. Если ты настаиваешь на материальной помощи на содержание ребенка, я, конечно, приму все, что ты посчитаешь нужным дать, но…

– Я считаю нужным содержать моего ребенка, жить с ним и быть ему настоящим отцом, Кейла. Это включает в себя и брак с его матерью, и обеспечение стабильной семейной жизни.

У нее в горле застрял ком.

– Но я не хочу навязываться тому, кто меня не хочет. Больше такого не будет, да еще в двадцать восемь лет, – выкрикнула она.

– Я хочу тебя. – Пальцы Мэта запутались в ее длинных густых волосах. – У тебя не может быть никаких сомнений на этот счет. – Он привлек ее к своему поджарому телу, позволяя ей почувствовать его явное возбуждение – быстро растущее и пульсирующее. – Я тебе снова это докажу. Прямо сейчас, если ты готова к этому.

– Это просто секс. Ты ведь понимаешь, что мы не можем все время проводить в постели.

– Не нужно недооценивать значение секса, Кейла. Он создает крепкие узы, и мы используем его, чтобы выковать прочные и постоянные отношения.

– Твоя речь напоминает пустую болтовню психоаналитика о преимуществах семейной жизни. Потом ты спросишь, какой у меня знак зодиака, и заверишь меня, что он совместим с твоим. – Она обеими руками оттолкнула его, и, к ее удивлению, он ее отпустил.

– Просто чтобы внести ясность, хочу сказать, что я никогда ни у кого не интересовался его знаком зодиака. И я этим даже горжусь. – Он перекатился на живот и закрыл глаза. – Ты устала, и мы достаточно поработали на сегодня. Спи, Кейла. Утром поговорим.

– Утром, – пробормотала она, уже засыпая.

Утро наступило с поразительной быстротой. Кейлу разбудил ласковый голос Мэта:

– Пора вставать. Через полчаса я хочу быть уже в пути. Позавтракаем где-нибудь по дороге.

Кейла посмотрела на него полузакрытыми глазами.

– По дороге куда? – хрипло спросила она. Она была в состоянии ступора и полной прострации.

– Домой, – бодро ответил Мэт. – Давай упаковывай сумку. Мы останемся там на уик-энд.

На улице было еще темно, а красные цифры, светящиеся на циферблате часов, показывали фантастическое время – пять часов утра! И она должна встать?

– Не может быть, чтобы ты говорил это серьезно, – заявила Кейла. Отвернувшись, она опять поглубже зарылась под одеяло, устраиваясь поуютнее. Поскольку она ничего не поняла, то не стала больше слушать.

– Ладно, я сам соберу твои вещи. Пока я буду этим заниматься, ты можешь досматривать последние сны. А вот и твой чемодан.

Она слышала, как он выдвигал ящики и рылся в них, как он неслышным шагом сновал туда-сюда, в чулан и обратно. Медленно, словно в полусне, она поднялась, наблюдая, как он бросает одежду – ее одежду – в чемоданчик, который она обычно брала с собой на уик-энды и который сейчас стоял открытым на стуле.

– Что это ты делаешь? – ворчливо поинтересовалась она.

– Упаковываю вещи, необходимые тебе в поездке.

Кейла была слишком измотанной после бурной ночи, и ее затуманенные мозги не в состоянии были воспринимать несколько вещей сразу. Слою «поездка», проскользнув незамеченным, не вызвало никакого отклика в ее усталом сознании, но вот то, что он упаковывает ее вещи, она уловила.

– Мужчина не может упаковать вещи для женщины, – сонно пробормотала она. – Бог знает чего он туда навалит. Все не то, что нужно, это уж точно.

– А-а, еще один великолепный образчик житейской премудрости бесценной Пенни. Похоже, она считает, что мужчина ничего не способен сделать правильно. – Мэт бросил в чемодан черный лифчик. – Я знавал родственную ей душу по имени Дебра Уиллер. – Он сделал гримасу, затем бросил туда же белую футболку. – Она также придерживалась мнения, что все мужчины или идиоты, или носители зла, или то и другое вместе.

Кейла прищурилась.

– Ты только что положил в чемодан мой черный лифчик и белую футболку, что невозможно носить вместе. И вообще – белая футболка в марте, когда еще не было ни одного дня с температурой выше пятидесяти градусов.

– Положить тебе свитер? – заботливо спросил он.

– Я сама сложу свои вещи, большое спасибо. – Она с трудом поднялась с постели, вывалила из чемодана все, что он туда сложил, и начала сначала.

Он уже нес упакованный чемодан к машине, оставив ее на некоторое время одну в квартире, когда она наконец-то пришла в себя и, насторожившись, спросила: – А что за поездка? Мы не договаривались ни о каких поездках.

– Мы едем в Джонстаун, чтобы познакомиться с моей семьей, – сказал Мэт. – Послушай, давай одевайся. – Он подобрал кое-что из той одежды, которую она, не посчитав нужной, выбросила из чемодана. Вылинявший розовый свитер, от которого она собиралась избавиться вот уже несколько месяцев, и пару старых хлопчатобумажных шортов цвета морской волны, которым предстояло стать пыльной тряпкой. Он попытался снова всучить их ей.

Кейла вздрогнула и попятилась.

– Я бы не надела этот наряд, даже сидя одна в темноте в своей собственной спальне, не говоря уже о том, чтобы носить на людях. Кроме того, на улице холодно.

Мэт тяжело вздохнул, начиная раздражаться.

– Видимо, я ничего не смыслю в женской одежде. Давай одевайся сама.

– Не волнуйся, я и одеваюсь.

– И поторопись.

Не в силах сопротивляться, она выхватила из стенного шкафа леггинсы цвета металлической зелени, как у чирка на крыльях, и в тон им очень просторную удлиненную хлопчатобумажную вязаную рубашку и буквально вскочила в них. Мэт вытолкнул ее за дверь, едва она успела обуться.

И, только когда они, сидя в машине Мэта, уже выезжали со стоянки, до нее наконец дошло.

– Стой, ты же обманул меня! – с негодованием воскликнула она. – Я никуда не собиралась с тобой ехать.

Мэт включил радио и продолжал вести машину.

– Это нечестно! Ты разбудил меня ни свет ни заря и воспользовавшись тем, что я не до конца проснулась, ловко вытащил меня в эту поездку. Лишение сна, знаешь ли, используется для «промывки мозгов» людям. А беременные женщины нуждаются в дополнительном отдыхе. Я не соображала, что делала, а теперь вот…

Мэт рассмеялся.

– Я просто сэкономил нам массу времени и энергии и избавил нас от ненужных споров. В любом случае кончилось бы тем, что ты поехала бы со мной.

– Я хочу выйти. Разверни машину и немедленно отвези меня домой.

– Прости, ангел. Ты поедешь в Джонстаун познакомиться с Минтирами.