– Будь внимательнее, – предупредил Ник, помогая Сьерре перешагнуть со сходней на палубу вельбота, на борту которого владелец вывел символическое название – «Надежда». В другой руке Ник держал упакованный ужин от Салли.

После сообщения, оглушившего ее как удар грома, Сьерра не могла вымолвить ни слова. Словно ее нокаутировали и она никак не могла прийти в себя. Фразы, сказанные Ником, продолжали звучать в ее ушах.

Сначала ее настолько ошеломило услышанное, что она будто окаменела. Просто стояла и слушала, как Ник позвонил Барри и отменил назначенную встречу. Никак не отозвалась она и на его решение оставить ее машину возле конторы. После чего он усадил ее в свой автомобиль и поехал к Салли, заказал ужин и двинулся к вельботу.

Включив двигатель, Ник спрыгнул на пирс, отвязал вельбот и снова легко запрыгнул на палубу. Плавучий дом медленно тронулся с места.

Сьерра стояла неподвижно, вцепившись в поручни, и смотрела на воду, бегущую мимо. Не слишком ли долго она пребывала в этом состоянии, позволив Нику обращаться с ней, как с тряпичной куклой? Безволие, полная утрата контроля над собой образовали пустоту, которая тотчас заполнилась властной силой, исходившей от Ника.

Влажный ветер коснулся ее лица, заставил ее очнуться, выйти из того оцепенения, которое охватило ее. Сьерра направилась к рубке, где стоял Ник.

– Сейчас ты уже выглядишь немного лучше, – отметил он, взглянув на нее. – Хочешь поесть? Я брошу якорь, как только мы отойдем подальше от берега.

Сьерра нервно сцепила пальцы.

– Мне кажется, будет лучше, если я вернусь домой. Ник пожал плечами:

– Не думаю.

Она не рассердилась на него за то, что он продолжает распоряжаться и даже не обратил внимания на эту слабую попытку протеста. Сьерра воинственно скрестила руки на груди.

– Сейчас же разворачивай вельбот и плыви к берегу! – распорядилась она. К ней наконец вернулась способность принимать решения – привычка, выработанная несколькими годами управления компанией.

Но Ник снова не обратил внимания на ее слова. Что просьба, что приказ – ему было все едино.

Остановив вельбот, он бросил якорь. Проплыть это расстояние до берега – тем более что вода в озере оставалась неспокойной – было слишком рискованным делом.

– Я не вижу, чтобы мы направлялись к берегу, – проговорила Сьерра тоном, который, как она надеялась, звучит повелительно.

Она находилась посреди озера с мужчиной, намного превосходившим ее силой. С мужчиной, обвинившим ее в хищениях и махинациях. А с преступниками, как известно, не принято церемониться.

– А мы и не направляемся, – кивнул Ник. – Причина, по которой я увез тебя сюда, вызвана тем, что мне не хотелось, чтобы ты сбежала, когда услышишь что-нибудь такое, что тебе придется не по вкусу. А у тебя есть такая привычка.

– Ничего подобного! – Его обвинение напомнило ей о том, что именно так повели себя ее отец и мать, которые тут же сбежали, столкнувшись с жизненными трудностями. Она дала себе клятву, что никогда не последует их примеру. – Я умею держать себя в руках, когда надо.

– Что-то не заметил. Ты все время старалась ускользнуть от меня куда-нибудь подальше.

– И ты смеешь обвинять меня в этом! – возмутилась она. – А как насчет тебя самого? Не кажется ли тебе, что это ты сам ведешь себя таким образом, что люди испытывают желание поскорее убраться с твоих глаз долой?

Сьерра воспряла духом, когда поняла, что может сопротивляться, что не выглядит робкой овечкой, которую привели на заклание. Ей нечего стесняться, ведь она не совершила ничего дурного. Но тут же вспомнила про махинации с компанией «Джордн», про то, что кому-то удалось неплохо нажиться, и, судя по всему, это был человек, которого она знала. И снова пала духом.

Ник, взяв ее под руку, провел в каюту, расставил на столе тарелки и достал корзинку с едой – салат из капусты и жареное мясо для себя, сандвич с сыром – для нее.

– Думаешь, что этого тебе достаточно? – спросил он, глядя на скромный сандвич. – Я могу разогреть суп. Лапшу с курятиной или с томатом.

– Этого мне хватит. Мне всегда было непонятно, как осужденные сохраняют аппетит.

– А ты чувствуешь себя осужденной?

– Ты же сам сказал, что благодаря махинациям компания потеряла около двадцати пяти тысяч долларов. И главный подозреваемый – это я. Кем же я могу еще себя чувствовать?

– Я только предупредил тебя о том, что ты оказываешься в числе подозреваемых.

– Можно подумать, что это такая уж большая разница. – Сьерра отщипнула кусочек сандвича, но положила его обратно на тарелку. У нее было такое ощущение, будто в желудке лежит камень.

– Разница, между прочим, огромная, – ответил Ник, доставая из холодильника бутылку вина и откупоривая ее.

Сьерра машинально посмотрела на этикетку, когда он поставил бутылку на стол перед ней. Это было вино не компании «Эверли». И вообще не из штата Нью-Йорк.

– Калифорнийское «Мерло», – проговорила она язвительно. – Предатель. Изменник.

– Только потому, что купил вино, изготовленное в Калифорнии? А мне оно очень нравится. У меня дома есть кладовая, где хранятся вина из штата Вашингтон, не говоря уж о винах Франции, Италии и Германии.

– Твоя кладовая, должно быть, напоминает те контейнеры для хранения вина, которые пытался всучить мне настырный Хови, – пренебрежительно отозвалась она. – Зачем закупать вина где-то на стороне, если в нашем округе выпускают ничуть не хуже?

– Делаешь вид, что никаких других вин в мире не существует? – поддел ее Ник. – Таким образом ты не только лишаешь себя возможности попробовать великолепные сорта, но и рискуешь сузить кругозор. Каким образом ты сможешь двигаться вперед, развивать производство, если понятия не имеешь, что производят другие? Если не имеешь возможности сравнить вкус своего вина с другими? Это очень обедняет твои представления.

– У меня очень простая задача – делать все, чтобы вино нашей компании было на самом высоком уровне, но я не имею ни малейшего желания выступать экспертом на мировом рынке. Я знаю свои обязанности и стараюсь добиться, чтобы вино нового урожая получилось лучше, чем вина прежних лет.

– Весьма похвальное желание, но не видеть дальше своего носа весьма опасно. Таким образом невозможно преуспеть в своем деле. Я мечтаю о другом будущем для компании «Эверли».

– Можешь рисовать в своем воображении светлое будущее своего агентства, – возразила Сьерра. – Наша компания основывается на традициях, заложенных нашими предками. В тех сортах винограда, которые мы выращиваем, в наших методах обработки…

– Мне хочется, чтобы ты попробовала это вино, Сьерра, – перебил ее Ник. И тон его был очень настойчивым.

Он вынул из коробки два хрустальных бокала. На коробке она прочитала название фирмы-изготовителя. Ничего другого она не ожидала – Ник купил эти бокалы в магазине Пегги. Сьерра знала этот магазинчик. Он располагался в одном квартале от винзавода.

– А если я попрошу «Катавабу» – розовую или красную – компании «Эверли»?

– У меня на борту нет ни того, ни другого.

– Ты не пожалел времени, чтобы купить дорогие бокалы в местном магазинчике, но не удосужился купить вино нашей компании? Ведь таким образом ты поддерживаешь наших конкурентов самым непосредственным образом.

– Давай устроим маленький перерыв в нашей дискуссии. – Ник наполнил два бокала калифорнийским «Мерло». – Сделай одолжение, попробуй его.

– Учитывая сложившиеся обстоятельства, боюсь, у меня нет выбора. – Она посмотрела на него. – Или есть?

– Разумеется, я не собираюсь насильно вливать вино тебе в рот. Но на твоем месте я сделал бы компаньону такое одолжение. Всего два-три глотка. Оно оставляет такое впечатление, будто это… красный бархат, – добавил Ник восхищенным тоном, подняв вино к свету и глядя, как оно играет в хрустальных гранях.

Посмотрев на густое красное вино, Сьерра неожиданно для себя сказала:

– У меня есть бархатное платье как раз такого цвета. – И вдохнула аромат, исходивший от напитка. Профессиональное любопытство вызвало желание попробовать его на вкус. – Но я не испытываю желания пить то, что напоминает по фактуре мою одежду. – Она уже готова была уступить его настоятельной просьбе, но ей хотелось максимально сохранить при этом свое достоинство.

– За красный бархат! – сказал Ник, поднимая бокал.

Глаза его снова светились знакомым блеском, который тотчас вызвал напряжение во всем теле. Сьерра поспешно поднесла бокал к губам и отпила. Никогда она еще не пробовала ничего подобного. Да разве можно в такую минуту думать, откуда это вино? Какая разница – из Калифорнии оно или из Албании, если там вообще делается такое вино?

– Меня удивляет, что ты произносишь тост и пьешь вместе с потенциальным преступником, – сказала она, делая еще один глоток. – В сущности, пропали деньги не просто нашей компании. Половина твоих доходов уплыла на сторону.

– Не могу сказать, что мне это безразлично. – Ник сделал большой глоток из своего бокала.

«Но похоже, что беспокойство ничуть не сказалось на его аппетите», – возмущенно отметила про себя Сьерра. Она и кусочка не могла проглотить. И поэтому продолжала пить вино. Оно словно само скользило в горло. У него был тонкий вкус, богатый и насыщенный. И действительно, почему-то возникали ассоциации с красным бархатом.

Молчание повисло в каюте. Ник уже успел съесть свой бифштекс, а Сьерра допила бокал до дна и не заметила, как он снова наполнил его.

– Когда ты обнаружил эту махинацию со счетами? – спросила она наконец. Деловые люди не должны топтаться на месте, они сразу берут быка за рога.

– Вчера, – ответил Ник и объяснил, почему это не составило для него ни малейшего труда.

И ей показалось, что использование в качестве пароля даты рождения рассердило его ничуть не меньше, чем сама махинация со счетами.

– В новых системах применяется буквенный пароль, – объяснил он. – И при этом ни в коем случае не следует использовать инициалы родных или близких. Это должно быть сочетание любых букв. Благодаря этому никто не сможет проникнуть в файлы, где находятся счета.

– Но зато их труднее запомнить, – возразила Сьерра. – Вот почему мы пользовались датами рождения. Они всегда в памяти.

– Благодаря чему вы потеряли двадцать пять тысяч долларов за год, – напомнил Ник. – Кто-то тоже помнил их.

– Кто-то? – повторила она, глядя на хрустальный бокал. Рука ее дрогнула, и красные огоньки заиграли на гранях узора, придавая вину еще большую глубину. – А есть еще кто-нибудь на подозрении, кроме меня?

– Да. Но я сразу исключил Изабеллу и Ванессу.

– Исключил? – повторила следом за ним Сьерра. – Неужели у тебя хоть на секунду возникали подозрения на их счет? Неужели ты считал, что они способны на преступление? Да ты просто сумасшедший, если мог представить, что моя бабушка или Ванесса, которая сама работает в полиции и ловит преступником, имеют хоть малейшее отношение к этим хищениям Воровать из собственного кармана?!

– Подозревать можно любого, кто способен из влечь выгоду. И у кого имеется для этого возможность. Это означает, что в числе подозреваемых была и Мэри Ли. Но она тоже отпала.

– Тогда кто же стал моим сподручным?

– Барри Векслер.

– Барри? – Сьерра искренне удивилась. – Но почему он?

– Счет на фальшивую компанию появился в июле прошлого года – в то время, когда Барри возглавил свою компанию. Ему не составляло труда угадать пароль, и Мэри Ли позволяла ему свободно входить в твой кабинет, независимо от того, была ты там или нет.

– Да. Такая возможность у него имелась, – согласилась она. – Но какой мотив мог двигать Барри?

– Деньги, Сьерра. Желание получить как можно больше. Для любой махинации это основной мотив.

Сьерра нахмурилась:

– Конечно, Барри не слишком приятный, но мне не верится, что он способен совершить преступление. По времени это может совпадать, но в жизни случаются и более странные совпадения.

– Кому-то этот довод может показаться убедительным.

– Но лично ты не веришь в мистическую предопределенность? – Сьерра допила второй бокал, и Ник тотчас наполнил его в третий раз. Она не заметила, как выпила его до дна. – А вдруг звезды приняли такое положение, при котором обстоятельства сложились для нас не лучшим образом? Или это воздействие луны?

– Твоя бабушка все списала бы на неудачное расположение планет. Но я в это не верю, как и в гороскопы. – Ник разломил сандвич пополам и протянул ей. – Ешь, – приказал он.

– Я не голодна. – Она с отвращением посмотрела на сандвич.

Ник кивнул в сторону пакета с едой:

– Попробуй проглотить хотя бы кусочек, пока я разогрею суп. Лапшу с курятиной или с томатами?

Сьерра закрыла глаза и почувствовала, что вино успело оказать свое действие.

– Я очень настоятельно советую тебе поесть, – настаивал Ник. – Это вино ударяет в голову. Оно довольно крепкое.

– Разве ты не для этого привез меня сюда? Напоить и добиться признания вины?

Ник едва заметно улыбнулся:

– Я бы предпочел заняться с тобой совсем другим. Глаза ее распахнулись:

– Я вовсе не опьянела, просто чуть-чуть закружилась голова. И я не собираюсь ложиться с тобой в постель, Ник. Даже если ты заставишь меня выпить бочку вина.

– Разве я хоть словом обмолвился про постель? Ты первая заговорила на эту тему, а не я. Как только вожжи ослабли, ты сама выдала себя, свои тайные желания. Сказала то, чего тебе хочется на самом деле.

Сьерра покачала головой:

– Крутить любовь в пьяном виде не входит в мои привычки. – Глаза ее вдруг наполнились слезами. – Мне так грустно, но словами это невозможно передать… – Сьерра тут же рассердилась на себя за то, что решилась признаться ему в своей слабости.

Она не так много выпила вина, чтобы утратить контроль над своими чувствами, но вдруг эмоции нахлынули на нее, она уже не могла справиться. Сьерра думала о Карен, которую пока не удалось отыскать и даже обнаружить ее следы, она думала про бесконечный дождь, который не обирался прекращаться, и… вот теперь ко всем бедам добавилась новая – кража денег.

Что же ей теперь делать? Самое скверное, что перед лицом всех этих разом обрушившихся бед она вдруг ощутила себя беспомощной. И она испугалась, что разрыдается прямо у него на глазах.

– Но я не собираюсь заливаться пьяными слезами, – громко сказала она, чтобы подбодрить себя.

– Нет?

– Ни в коем случае!

– Если ты заплачешь, я возьму тебя на руки, чтобы утешить и успокоить. А когда ты перестанешь плакать и успокоишься, я поцелую тебя. И мы оба знаем, что произойдет потом. Мы окажемся в спальне. И не выйдем оттуда до завтра.

Его слова, столь беспощадно правдивые, подействовали на нее, как самое лучшее отрезвляющее средство. Сьерра выпрямилась в кресле, представив себе в мельчайших подробностях картину, которую он описал. Лгать себе было бессмысленно – она томительно ждала и сама страстно хотела, чтобы это произошло. Но три бокала вина не могли стереть в памяти правило, которое она вывела для себя: быть осмотрительной в выборе близкого человека. Более того, она могла бы добавить еще один пункт, появившийся сегодня вечером: а в особенности будь осмотрительной с человеком, который считает тебя преступником. Несмотря на огромное искушение, ей удалось обуздать себя.

– Ты что-то говорил насчет лапши с курицей. По-моему, настал ее час, – сказала она решительно.

– Ищешь предлог? – Ник открыл пластиковую емкость и вылил содержимое в кастрюлю.

– Одна бурная ночь? Не на ту напал.

Поставив кастрюлю греться, Ник снова сел за стол.

– Одной ночи нам не хватит. Ты сама это понимаешь. Хотя я согласен с тем, что время сейчас для этого не совсем подходящее. – Он с аппетитом принялся есть салат из капусты. – Правда, я не исключаю того, что для тебя переспать со мной – это способ увильнуть от расспросов.

Сьерра возмущенно посмотрела на него:

– Не могу понять, что меня больше выводит из себя: твоя самонадеянность или твоя способность все анализировать и программировать. Но прежде чем ты попытаешься еще раз оскорбить меня, хочу заверить тебя в одном: я не только не виновата в хищениях, но я не виновата и в том, что не могу запретить своему телу требовать того, чего оно хочет. Меня возмущает сама мысль о том, что я таким образом могла искать у тебя защиты или утешения… Ой! – Она вскочила. – Суп выкипает…

Бульон вместе с лапшой начал выплескиваться на плиту. Сьерра схватила кастрюльку, чтобы убрать ее с огня. Но ручка оказалась очень горячей, и она обожглась.

– Возьми. – Ник в ту же секунду оказался рядом с ней и протянул полотенце.

Она поставила кастрюльку в раковину и подула на обожженное место.

– Ну зачем же ты схватила кастрюлю? – сердито начал выговаривать Ник, сунув ее руку под струю холодной воды. – Посмотри, как покраснела кожа.

Он продолжал держать ее руку под краном.

– Теперь будет волдырь.

Через несколько минут холодная вода усмирила боль.

– Помогло? – Ник придвинулся теснее.

Сьерре стало не по себе от его близости, и она хотела отодвинуться подальше, но не успела. Он уже обнял ее с другой стороны, продолжая удерживать обнаженную руку.

Она почувствовала, как он возбужден, и с трудом смогла перевести дыхание:

– Сколько ты еще собираешься держать руку под водой?

– Думаю, минут десять-пятнадцать хватит. – Он осторожно взял зубами мочку уха и принялся осторожно покусывать, возбуждая в ней желание.

– Не слишком ли долго? – сдавленным голосом пробормотала Сьерра. Тепло его тела заставляло ее расслабиться, а прикосновение губ пробудило чувственность.

– Ну-у, мы найдем чем заняться, чтобы время пролетело незаметно. – Его губы скользнули по нежной шее, а левой рукой он теснее прижал ее к себе. – Говорят, что, когда занимаешься чем-то приятным, время летит незаметно. Правда?

Колени у нее начали подгибаться, и ей пришлось откинуться назад, прижаться к нему плотнее, чтобы устоять.

– Ничего в этом приятного или забавного нет. Твой ужин ждет тебя…

Ник негромко рассмеялся:

– Хоть мне и нравится, как готовит Салли, то, чем мы занимаемся, не идет с ее стряпней ни в какое сравнение. Давай выбросим из головы все эти «должны» и «обязаны» и позволим себе заняться тем, чем нам хочется.

Его невозможно было ничем смутить или сбить с толку. Когда-то Сьерра решила для себя, что дело – превыше всего. Имеет ли она право сейчас выбросить из головы все свои обязательства и позволить себе то, чего ей хочется больше всего на свете? Прямо сейчас?

Но Ник не дал ей времени взвесить все «за» и «против». Выбрать, что для нее важнее. Его рука поднялась выше и сжала ее грудь прямо сквозь ткань платья. А потом его большой палец начал теребить сосок. Он двигал пальцем взад и вперед, а потом принялся кружить вокруг соска.

Вздрогнув от возбуждения, Сьерра еще теснее прильнула к нему, глаза ее сами собой закрылись, тепло разливалось по всему телу. Голова ее покоилась на его широкой груди. Так что теперь Ник мог снова поцеловать ее в шею. Она застонала от удовольствия, когда ощутила его язык на своей коже.

– Поцелуй меня, – попросил Ник и заставил ее повернуться к нему лицом.

Их губы слились, он провел языком по ее языку, поддразнивая Сьерру. Она опять застонала, подняла руки и крепко обняла его.

Он угадал ее желание и впился в ее губы долгим страстным поцелуем. Оба тут же позабыли и про обожженную руку, и про неприятный разговор, больше не пытаясь противиться своему желанию, Сьерра прижалась к нему всем телом, слившись с ним в поцелуе. И чем теснее она прижималась, тем горячее становилась волна, что растекалась по всему ее телу. Это было блаженное ощущение.

И все же она нашла в себе силы оторваться от него и разжать руки.

– Мы должны остановиться, – прошептала она. – Я не хочу, чтобы ты думал, будто я соблазняю тебя, чтобы снять с себя подозрение.

Слегка отстранившись, Ник посмотрел на нес сверху вниз. Щеки Сьерры пылали от возбуждения, губы припухли от его поцелуев. Ник так сильно хотел ее, что его тело напряглось, как струна. Еще никогда он не испытывал такого страстного влечения.

С его губ сорвал хрипловатый смешок:

– Детка, уже слишком поздно. Ты уже соблазнила меня.

Ему не следовало говорить этого даже в шутку. Он понял это по тому, как Сьерра вдруг напряглась.

– Я не пыталась соблазнять тебя. – Ее голос предательски дрогнул.

Она опустила руки и попыталась отодвинуться. Ник остался стоять там, где стоял.

– Мне надо вернуться домой, – пробормотала Сьерра, глядя на его грудь. Но она не видела ничего – все расплывалось в какое-то туманное пятно. – Потому что не хочу заниматься с тобой сексом здесь и сейчас. И я не хочу сознаваться в том, чего не делала. Если ты рассчитывал, что сможешь выудить из меня… – Она замолчала, потому что вельбот внезапно резко накренился.

Они оба вцепились в стол, который был привинчен к полу. Кресла также были прикреплены и остались на своих местах. Но все, что стояло на столике – пустые коробки из-под провизии и бутылка из-под вина, два бокала, – свалилось на пол. Великолепные дорогие бокалы разбились на мелкие кусочки, бутылка, ударившись об пол, завертелась волчком.

Ник обхватил Сьерру, пытаясь удержать ее, хотя ему самому с трудом удавалось удержаться на ногах из-за качки. Звук льющейся из крана воды сливался с шумом дождя, который обрушился на палубу. Вторя им, волны ударили в иллюминатор.

Когда Ник завернул кран, они услышали, какой шквальный ливень обрушился на озеро и на вельбот. Его грохот казался пушечной канонадой. Еще секунду спустя небо осветила вспышка молнии, за ней последовал раскат грома.

– Нет, только не это! – ужаснулась Сьерра. До последней минуты она не верила прогнозу погоды, надеялась на лучшее.

– Гроза, – пробормотал Ник. – Все же циклон настиг нас.

– Мы сможем добраться до пристани? – Сьерра вцепилась в Ника, потому что вельбот снова резко качнуло.

– Конечно, можно попробовать сняться с якоря, но волны разбушевались не на шутку, – отозвался Ник.

Сьерра испугалась:

– Нет, нет. Не выходи сейчас на палубу. А что, если… если тебя смоет волной или в тебя ударит молния?

– Тебя волнует, что может случиться со мной? Вот уж не думал, что это тебя заботит.

– Сейчас не время для шуток.

– Напротив, чувство юмора помогает избавиться от страха, – возразил Ник.

– Но не в такую же бурю. Неужели ты думаешь, что на «Титанике» в последнюю минуту перед погружением люди обменивались любезностями?

– Не исключено. Идем в спальню. Там тебе будет удобно. Ты полежишь, пока я попробую добраться до берега.

– Нет, – запротестовала Сьерра. – Я не пущу тебя. Если ты пойдешь на палубу, то я тоже пойду. Я ничего не понимаю в лодках, но…

– Как это ты умудрилась родиться на берегу такого озера и не умеешь управлять лодкой? – удивился Ник, поднимаясь по крутым ступенькам на палубу.

Сьерра шла следом за ним. Ветер и дождь обрушились на них, как только они выглянули наружу.

– У меня не было выбора, – ответила Сьерра. – Меня сразу укачивает, – призналась она. – На машине еще ничего, а вот на лодке… Со мной творится что-то невообразимое. Я даже смотреть в их сторону не могла. Желудок ее сжимался и грозился исторгнуть из себя все, что туда попало. Во рту пересохло, хотя струи холодного дождя били ей прямо в лицо.

– Если бы не шоковое состояние, в которое я впала после твоего заявления, ноги бы моей на вельботе не было, – призналась она. – Я тогда просто ничего не соображала.

– Ты что-то неважно выглядишь, – отметил Ник, оглядев ее. – Иди вниз, приляг.

Сьерра покачала головой:

– Нет, лучше побуду здесь, на воздухе. К тому же, если мне суждено расстаться с ужином, пусть уж это произойдет здесь, на палубе.

Надо отдать Нику должное, на его лице не промелькнуло ни тени брезгливости, ни недовольства, что ему одному приходится делать все, в то время как она, ухватившись за поручни, только жадно хватала ртом воздух.

Ник сумел поднять якорь, и его при этом не ударила молния и не смыло волной, а потом он уверенно повел вельбот к берегу, рассекая бурные волны, – слишком высокие для озера, которые время от времени даже обрушивались на палубу…

Сьерра еще какое-то время стояла на палубе, но в конце концов подчинилась приказу Ника и спустилась вниз. С трудом добралась до каюты и сразу же рухнула на кровать.

Она так ослабла, что даже не могла шевельнуться. Даже для того, чтобы открыть глаза, требовалось приложить неимоверные усилия. А она берегла остаток сил, чтобы удержаться на краю и не впасть в бессознательное состояние.

Казалось, что земной шар колеблется на своей оси. Сьерра чувствовала себя так, словно очутилась в хаосе космического пространства – как и обещал ее гороскоп. Время от времени на нее накатывали приступы дурноты, и только чудом ей удавалось подавить рвоту. Ну зачем она выпила столько вина?

Если только Нику удастся благополучно добраться до пристани и если она сумеет выбраться наружу, она выскажет ему все, что думает об этом красном бархате. Если только…