Теперь он сразу попал в иной мир. Здесь, в мареве жары, он увидел дом своей матери. Этот мир был совершенно реален. Воздух здешний пропитался дорожной пылью. Мошки неприятно кусали. Деревья и трава были многооттеночными и естественными. Жигмонт теперь стоял на твердо утоптанной тропинке. Было очень жарко. И это была естественная летняя жара. И дом матери был таким, каким он запомнился с детства.

Но видя, слыша и ощущая все это, Жигмонт уже не изумлялся, не пугался. Он испытывал уважение к неведомому чародею. И в то же самое время ощущал — ведь это благодаря ему, Жигмонту, волшебник сумел перейти от ирреального леса к такому естественному пейзажу! Что-то, какая-то сила, исходящая от Жигмонта, странным образом помогает, содействует всем этим превращениям!

Жигмонт шел по тропинке к дому. А если колдовство и вправду настолько сильно, что он вернулся в детство, он сейчас увидит свою молодую мать, и, быть может, навеки останется здесь! Но в такое колдовство Жигмонт никак не мог поверить! Нет, нет! Здесь что-то другое. Но что же, что?!

Всё верно! Таким был в детстве его дом, дом его матери! Он смотрел и узнавал. Вспоминались все эти живые подробности, детали. И всё было именно таким! Но то, что в детстве казалось ему просторным и высоким, теперь виделось узким и тесным.

Дверь, как всегда, была распахнута. Он уже стоял на пороге. В пустой горнице он увидел свою мать! Это была она! Вот её привычно склоненная голова. Он был удивлен и тронут — какая она еще молодая, но уже увядшая, исхудалая.

В этот миг он позабыл обо всем! Осталось только одно стремление — подбежать к ней, обрадовать ее, броситься на колени, взять ее худые родные добрые руки в свои сильные пальцы.

Радостной добротой блеснул ее взгляд! Вскинулись руки в широких пестрых рукавах — обнять сына!

Вот ее руки, материнские руки, уже касаются его плеч. Он быстро склоняется, преклоняет колени. Мать вскрикивает.

Ее крик звучит всё громче. Это уже неимоверно, неприятно громкий крик. В этом крике слышится что-то резкое, каркающее, визгливое.

Всё это заняло какую-то долю секунды.

Тонкие материнские руки покрываются отвратительной грубой темной чешуей, вместо нежных пальцев — кривые когти. С ревом раскрывается огромная пасть. Мерзкая морда вытянута в длину. Над склонившимся чернобородым человеком взметнулось жирное туловище гигантского ящера. Ящер удерживается на двух коротких толстых задних лапах — это выглядит пародийно-человечески. Странное, парадоксальное сходство с человеком делает ящера совершенно чудовищным и отвратным.

Теперь Жигмонтом движет лишь инстинкт, самый сильный из инстинктов — инстинкт самосохранения. Мгновенно распрямившись, Жигмонт отпрыгивает. Вот он уже на порядочном расстоянии от разъяренного чудовища. Выхватить меч — дело одной секунды.

Но гигантское темное существо не успевает двинуться. Оно медленно тает в воздухе. Вот исчезла ревущая пасть. Вновь окружает Жигмонта тишина. Исчезают передние когтистые лапы, растворяется в воздухе туловище, исчезли задние лапы.

Жигмонт в полном одиночестве стоит на пустыре. Ни следа родного дома! Реальный пустырь, заросший сорными травами. Возможно, так теперь выглядит то место, где некогда был дом его матери. Возможно, именно так!

От внезапно пережитого он не утратил способности думать! Кажется, неведомый чародей преследует вполне определенную цель: ему нужно, чтобы Жигмонт отвечал на все его каверзы искренними чувствами! Страх, радость, любовь, гнев! Неужели все эти чувства излучают нечто материальное, нечто, питающее его способность творить чудеса? Жигмонт ощущает, что произошло новое превращение. Вокруг него пустырь, поросший сорняками, и знойный воздух словно бы рвутся, как холст с нарисованным пейзажем. В прорехи уже видна яркость, свежесть. Еще минута — и Жигмонт вновь на опушке леса. Цветут цветы, перелетают бабочки, журчит ручей.

Но львиной шкуры уже нет здесь. Вместо нее Жигмонт видит маленький ковер из своей сумки. Ковер расстелен у ручья. Как это расценить? Дружественный жест? Волшебник признаёт его равным себе? Или новое испытание? Как поступить? Жигмонт задумывается. В конце концов он выбирает самое простое решение: он поступит так, как ему хочется! И Жигмонт делает отрицательный жест головой и поводит рукой — нет, нет! Зачем среди всех этих наваждений появляется нечто дорогое и важное для его души? Такую игру он не приемлет! Маленький ковер исчез.

Надо продолжить путь!

На этот раз протяженная светлая опушка темного леса довольно быстро сменяется кирпичным коридором. Жигмонт идет уверенно. Вскоре он видит прямо перед собой новую дверь.

Последняя дверь!

Золотая!