Когда мы познакомились – точно не помню. В матче ленинградских профсоюзных команд «Пищевкус» – «Металлисты» мы сыграли первую партию; было это, вероятно, в 1926 году. Запись ее не сохранилась. Рагозин играл белыми, была кембриджспрингская защита. Белые сыграли не по теории и сделали ход Bh4. В те годы я вполне доверял «теории» и ко всяким уклонениям от нее относился с иронией. Во время партии, к своему удивлению, почему-то не мог найти хорошего продолжения, но это мне не помешало после партии осудить ход Bh4. Мой партнер, менее опытный и более скромный, не стал спорить. Через год этот же ход сделал кто-то из авторитетов (кажется, Капабланка), – долгое время поэтому я без особого удовольствия вспоминал наш первый совместный анализ со Славой Рагозиным…
Рагозин был спокойным, медлительным и немногословным парнем. Кудреватый, с несколько грубоватыми чертами лица, словно мать-природа начала обрабатывать резцом физиономию, но что-то помешало ей довести дело до конца. Одна ладонь его была обезображена из-за производственной травмы. Слава чем-то существенно отличался от других наших сверстников, хотя это отличие и было трудноуловимым.
В 1929 году в Одессе меня поразила его партия с Ненароковым: Рагозин пожертвовал ладью в середине игры за 5 пешек (из общих соображений!). Ненароков с трудом свел встречу вничью. Практические успехи Рагозина были довольно скромными, но… за шахматной доской он видел то, о чем более сильные шахматисты и не догадывались.
После чемпионата СССР в Одессе Рагозин легко выиграл матч у А. Ильина-Женевского и завоевал звание мастера. Интересно отметить, что, хотя Рагозин уже тогда глубоко и своеобразно понимал шахматы, первый его успех среди мастеров относится лишь к 1934 году.
Шахматный талант у Славы Рагозина был своеобразным. Можно сказать, что он обладал хорошей интуицией и комбинационным зрением, но и у других есть эти качества… В чем же заключалась специфика рагозинского дарования?
Шахматные фигуры имеют две стоимости, две цены. Одна цена общеизвестная, можно сказать, номинальная. Крупный математик и специалист в области кибернетики Шеннон так оценивает стоимость шахматных фигур: король – 200, ферзь – 9, ладья – 5, слон или конь – 3, пешка – 1. Позже я узнал, что эти числа были даны еще Эйлером. В основном с этой оценкой можно согласиться, необходима лишь одна поправка. Если ценность короля 200, то сила его – не более 4; если сила пешки 1, то ценность ее, когда она доходит до последней горизонтали, колеблется от 2 до 8 (точнее, от 3-1=2 до 9-1=8)…
Итак, о номинальной цене можно договориться, но кроме номинальной, средней стоимости фигур есть и другая цена, зависящая от позиции. Затруднительно даже дать наименование этой другой цене фигур; условно назовем ее конъюнктурной, в отличие от средней. Очевидно, что шахматист, когда он сидит за шахматным столиком должен не только знать среднюю номинальную цену фигур – но и определять их конъюнктурную цену. Эта задача весьма сложна и требует специфического умения. Рагозин с большой быстротой и ловкостью ориентировался на этой «бирже фигур», он отлично оценивал их конъюнктурную стоимость. Может быть, я и ошибаюсь но мне кажется, что в этом заключалась главная его сила, поэтому он смело шел на варианты с неожиданными жертвами. Рагозин сыграл большую роль в формировании принципов советской школы, в определении рациональной подготовки шахматиста к турнирным боям. Впервые по-настоящему это было проверено весной 1936 года во время подготовки к III Московскому международному турниру. Жили мы в Зачеренье, недалеко от Луги. Гуляли, занимались спортом анализом, играли тренировочные партии. Здесь я отчасти понял почему Рагозин «хитер» в шахматах – он и в жизни отличался озорным и напористым характером.
Однажды мы задержались на прогулке и опаздывали к обеду. Мой спутник предложил пойти кратчайшим путем – взбираться по склону обледенелой горы высотой метров 30. Вскоре выяснилось что, стоя на двух ногах, этого сделать нельзя. Тогда Рагозин показал пример: лег на пузо и пополз по-пластунски. Так, подтягиваясь от одного дерева к другому, мы добрались до вершины. К обеду мы конечно, опоздали, но зато я окончательно понял, почему Рагозин не ищет легких путей и за шахматной доской.
В Зачеренье было сыграно несколько тренировочных партий. По условию они должны были оставаться в секрете, и обе стороны никогда не нарушали это джентльменское соглашение. Думаю, что сейчас я вправе частично нарушить наш договор для того, чтобы читатель лучше понял проблему «Рагозин».
Сицилианская защита
М. Ботвинник – В. Рагозин
1. e2-e4 c7-c5
2. Ng1-f3 e7-e6
3. d2-d4 c5:d4
4. Nf3:d4 Ng8-f6
5. Nb1–c3 d7-d6
6. Bf1-e2 a7-a6
7. Bc1-e3
Этот ход заслуживает порицания – он лишь затрудняет защиту пешки e4.
7. … Qd8-c7
8. a2-a4 b7-b6
9. f2-f4 Bc8-b7
10. Be2-f3 Nb8-d7
11. Qd1-e2
Необходимо было обеспечить пешку e4. На 11… Nc5 белые собираются отвечать 12. Bf2. В случае 11. Nb3 d5 12. e5 Ne4 у черных отличная позиция.
11. … Bf8-e7
12. 0-0 0-0
13. g2-g4
Конечно, идея заманчивая: белые провоцируют черных на ход d6-d5. При этом черные получают на поле e4 центральную пешку, которую у белых есть шанс выиграть… Однако все это достигается очень дорогой ценой: во-первых, ослабляется королевский фланг белых, а во-вторых черные фигуры получают большую конъюнктурную силу!
13. … d6-d5
14. e4-e5 Nf6–e4
15. Nc3:e4 d5:e4
16. Bf3-g2 Bb7-d5
17. Rf1-c1 Ra8-c8
Исключительно проницательно сыграно. В случае 17… a5 (чтобы обеспечить позицию коня на поле c5) 18. Bf2 Nc5 19. Nb5 Qb7 20. Nc3 Веб 21. Re1 у белых были некоторые шансы на успех. Нельзя сейчас 18. Q:a6 из-за 18… Bc4 19. Nb5 Qc6 и 20… Ra8.
18. Be3-f2 Nd7-c5
19. b2-b4
Последовательно, но плохо! Однако и в варианте 19. Re1 Qd7 20. b3 f6 положение белых нелегкое.
19. … Nc5-d3!!
Рагозин меняет ферзя и коня на две ладьи – по номинальной цене фигур он проигрывает 2 очка. Но зато оставшиеся у черных ладьи и слоны в связи с неудачным положением белого короля приобретают большую конъюнктурную цену! У белых нет выбора.
20. c2:d3 Qc7:c1+
21. Ra1:c1 Rc8:c1+
22. Bg2-f1 Rf8-c8
Черным некуда торопиться – все их фигуры отлично расположены (нельзя играть 23. de ввиду 23… Bc4).
Здесь я настолько был потрясен всем ходом событий, что растерялся и немедленно проиграл партию. У черных две неприятные угрозы: 1) Rc1-a1-a2 (или после Rc1-a1 сыграть Rc8-c1) и 2) Rc1-d1 и Rc8-c1 – в случае Qe2-b2, когда белые парируют первую угрозу. Конечно, первая угроза неприятна, но все же следовало играть 23. Qd2 ed 24. Ве3 Ra1 – это было меньшим злом. Парируя ход Ra1, белые допускают худшее…
23. Qe2–b2 e4:d3
24. b4-b5
Отчаяние. Спасения уже нет.
24. … a6:b5
25. a4:b5 Rc1-d1! Здесь ладья неуязвима. Грозит либо Rc8-c1, либо Rc8-a8-a1.
26. Nd4-c6 Be7-f8
27. Bf2:b6 d3–d2! Пешка проходит в ферзи.
28. Qb2-c2 Bd5-f3. Белые сдались.
Теперь читателю, вероятно понятна стала проблема «Рагозин»; мне лично она стала ясна после этой партии!
Во время войны Славе Рагозину было нелегко – он перенес блокаду Ленинграда, находясь в рядах Советской Армии. Вскоре после войны он добился выдающихся практических успехов: получил звание гроссмейстера после выигрыша матча у И. Бондаревского и завоевал второй приз в турнире памяти Чигорина (опередив Кереса, Смыслова Болеславского, Котова, Бондаревского, Глигорича!). Одновременно завоевал он и общее признание.
В 1947 году на историческом конгрессе Международной шахматной федерации в Гааге В. Рагозин представлял советскую шахматную организацию. Там советские шахматисты вступили в ФИДЕ, и там было утверждено решение о проведении матч-турнира на первенство мира… На протяжении 15 лет Рагозин – вице-президент ФИДЕ.
Последние годы болезнь подкрадывалась к В. Рагозину, и силы его оставляли. Он уже не мог с успехом выступать в турнирах, но нашел выход: стал играть по переписке и завоевал звание чемпиона мира. Последние месяцы он быстро слабел, но продолжал живо интересоваться шахматными новостями…
Следует полагать, что читатель найдет в книге Рагозина немало интересного. Не все партии равноценны, это же относится и к примечаниям. Но это рагозинские партии – они не похожи на «обычные» партии. В. Рагозин не успел подготовить книгу к печати. Эту работу выполнили его друзья; они старались бережно относиться к его мыслям, к его творческому наследию.