Когда на следующий день на холме на горизонте появился небольшой окруженный стеной город Монтериджони, над которым возвышалась крепость Марио, стоял полдень. Они добрались куда быстрее, чем ожидали, и теперь сбавили темп, щадя коней.

— А потом Минерва рассказала мне о солнце, — проговорил Эцио. — Она рассказала о катастрофе, произошедшей очень давно, и предсказала другую, которая должна будет случиться…

— Но не сейчас, а в будущем, верно? — уточнил Марио. — Тогда не будем волноваться об этом.

— Да, — кивнул Эцио. — Удивляюсь, сколько нам еще предстоит сделать. — Он остановился, задумавшись. — Возможно, скоро все закончится.

— Разве это плохо?

Эцио собирался ответить, когда раздался грохот взрыва — палили городские пушки. Он обнажил меч и привстал в седле, рассматривая крепостные стены.

— Не бойся, — от души рассмеялся Марио. — Это всего лишь учения. Мы обновили арсенал и установили пушки по всей крепостной стене. И проводим ежедневные тренировки.

— И сейчас они прицелятся в нас.

— Не волнуйся, — повторил Марио. — Конечно, моим людям необходима постоянная практика, но у них хватит ума не стрелять в босса!

Чрез некоторое время они въехали через распахнутые главные ворота и поехали по широкой улице, ведущей к цитадели. Вдоль улицы столпились люди, смотревшие на Эцио со смесью уважения, восхищения и любви.

— С возвращением, Эцио! — сказала ему одна женщина.

— Троекратное ура для Эцио! — раздался детский голос.

— Доброго дня, братишка, — ответил ему Эцио и обратился к Марио. — Как же хорошо быть дома.

— Кажется, они больше рады видеть тебя, чем меня, — отозвался Марио, но, говоря это, он улыбался. И действительно, многие старейшие жители города радовались его возвращению.

— Я с нетерпением жду встречи с семьей, — сказал Эцио. — Мы давно не виделись.

— Действительно. Кое-кто с нетерпением ждет встречи с тобой.

— Кто?

— А ты сам не догадываешься? Ты слишком много времени уделяешь долгу перед Братством.

— Ну, конечно. Ты говорил о маме и сестре. Как они?

— Хорошо. Твоя сестра была весьма опечалена смертью мужа, но время лечит все раны. Думаю, теперь ей намного лучше. Кстати, вот и она.

Они въехали во двор укрепленной резиденции Марио и спешились. Наверху мраморной лестницы, ведущей к главному входу, появилась сестра Эцио, Клаудиа, сбежала по ступенькам вниз, прямо в объятия брата.

— Брат! — воскликнула она, обнимая его. — Твое возвращение домой — самый лучший подарок на день рождения, о котором я только мечтала!

— Клаудиа, дорогая моя, — проговорил Эцио, прижимая ее к себе. — Как же хорошо вернуться домой. Как мама?

— Слава Богу, хорошо. Она умирает от желания тебя увидеть. Мы были как на иголках, с тех пор, как узнали, что ты возвращаешься. Твоя слава бежит впереди тебя.

— Пойдем, — позвал Марио.

— Кое-кто еще очень хочет увидеть тебя, — продолжала Клаудиа, взяв брата под руку. Они вместе поднялись по лестнице. — Графиня Форли.

— Катерина? Здесь? — Эцио постарался скрыть волнение в голосе.

— Мы не знали, когда именно вы приедете. Она и мама сейчас с аббатисой, но приедут к закату.

— Сперва дела, — с пониманием в голосе произнес Марио. — Сегодня вечером проведем заседание совета Братства. Знаю, что Макиавелли очень хочет поговорить с тобой.

— Все кончено, правда? — Клаудиа внимательно посмотрела на брата. — Испанец, правда, мертв?

Серые глаза Эцио застыли.

— Я все объясню на заседании, вечером, — сказал он ей.

— Хорошо, — согласилась Клаудиа, но когда она уходила, глаза ее были полны беспокойства.

— Пожалуйста, передай мои самые горячие приветствия графине, когда она приедет, — крикнул ей вслед Эцио. — Я встречусь с ней и мамой вечером. Сперва надо разобраться с неотложными делами вместе с Марио.

Когда они остались одни, голос Марио стал серьезным.

— Тебе надо подготовиться к вечеру, Эцио. Макиавелли прибудет на закате. У него к тебе много вопросов. Сейчас мы обсудим кое-что, а потом советую тебе отдохнуть. Тебе не повредит заново познакомиться с городом.

После серьезного разговора с Марио у него в кабинете, Эцио пошел в Монтериджони. Вопрос о том, почему Папа выжил, тяжело мучил его, и он хотел отвлечься. Марио предложил ему зайти к портному, заказать новую одежду и сменить ту, что испачкалась за время пути. Поэтому Эцио сначала пошел в лавку портного, где нашел самого хозяина, сидевшего на верстаке скрестив ноги. Он шил парчовый плащ роскошного изумрудно-зеленого цвета.

Эцио понравился портной, добродушный парень, чуть старше самого Эцио. Портной тепло поприветствовал его.

— Чем обязан такой чести? — спросил он.

— Думаю, мне нужна новая одежда, — немного грустно ответил Эцио. — Скажи, что ты думаешь. Будь честным.

— Даже если бы это не было моей работой, синьор, я бы сказал, что новый костюм непременно будет для вас сделан.

— Так я и думал! Замечательно!

— Сейчас я сниму с вас мерки. Потом вы выберете цвета, которые пожелаете.

Эцио предоставил себя в распоряжение портного, а после выбрал скромный темно-серый бархат для дуплета и шерстяные штаны соответствующего цвета.

— Одежда будет готова сегодня?

Портной улыбнулся.

— Нет, если вы, конечно, хотите, чтобы я хорошо сделал свою работу, синьор. Но завтра в полдень можете прийти на примерку.

— Хорошо, — согласился Эцио, надеясь, что после вечерней встречи ему не придется срочно уезжать из Монтериджони.

Он шел по главной площади города, когда заметил привлекательную женщину, которая изо всех сил старалась поднять большой ящик, полный красных и желтых цветов. Но ящик был для нее слишком тяжел. В это время дня на улицах всегда было мало людей, а Эцио никогда не мог оставить в беде девушку.

— Могу я предложить вам руку помощи? — спросил он, подойдя к ней.

Она улыбнулась.

— Да, она мне просто необходима. Садовник должен был помочь мне, но его жена заболела. Он пошел домой. А я все равно собиралась в эту сторону, и сказала ему, что заберу ящик сама. Но он слишком тяжелый. Ты не мог бы..?

— Конечно, — Эцио наклонился и вскинул ящик на плечо. — Так много цветов! Вы счастливая женщина.

— В данный момент мне повезло встретить вас.

Без сомнений, она флиртовала с ним.

— А ты не могла попросить мужа, или одного из слуг, чтобы они принесли этот ящик?

— У меня всего одна служанка, и она вполовину слабее меня, — отозвалась женщина. — А мужа у меня нет.

— Ясно.

— Эти цветы для дня рождения Клаудии Аудиторе, — женщина бросила на него взгляд.

— Звучит весело.

— Так и будет, — она помолчала. — Если ты хочешь еще мне помочь кое в чем, я как раз ищу кого-нибудь, кто составит мне компанию на этот праздник.

— Ты считаешь, что я подойду?

Девушка осмелела.

— Да! Ни у кого в городе нет такой выправки как у вас, сир. Уверена, даже брат Клаудии, Эцио, был бы впечатлен.

Эцио усмехнулся.

— Ты мне льстишь. А этот Эцио… Что ты знаешь о нем?

— Клаудиа — моя близкая подруга — высокого мнения о нем. Но он редко навещает ее, из чего следую вывод, что он довольно далеко.

Эцио решил, что пришло время все прояснить.

— Это так, увы… Я был… далеко.

Женщина ахнула.

— О нет! Вы — Эцио! Даже не верится. Клаудиа говорила, что вы должны вернуться. Праздник должен был быть сюрпризом для нее. Обещайте, что не скажете ни слова!

— Если скажете, кто вы.

— Конечно. Я Анджелина Череса. А теперь пообещай!

— И что ты сделаешь, чтобы я замолчал?

Она бросила на него лукавый взгляд.

— О, у меня есть несколько идей на этот счет.

— Не терпится услышать…

В это время они дошли до дома Анджелины. Пожилая экономка открыла им дверь, и Эцио опустил ящик с цветами на каменную лавку во дворе. Потом посмотрел на Анджелину и улыбнулся.

— Так ты мне скажешь?

— Потом.

— Почему?

— Синьор, я уверяю, это стоит того, чтобы подождать.

Никто из них еще не знал, что скоро произойдут события, из-за которых они больше никогда не встретятся.

Эцио попрощался с ней и, видя, что день клонится к закату, пошел обратно к цитадели. Когда он подошел к конюшне, то увидел ребенка — маленькую девочку — растерянно бродившую посреди улицы. Эцио хотел заговорить с ней, и тут услышал позади яростные крики и грохот лошадиных копыт. Не долго думая, он подхватил ребенка и отпрыгнул с ним к ближайшим дверям. Он успел в последний момент. Из-за угла выскочил могучий боевой конь в сбруе, но без всадника. Следом приковылял конюх Марио, и Эцио узнал в нем старика Федерико.

— Иди сюда, проклятое животное! — позвал Федерико, но это было бесполезно — конь уже убежал. Увидев Эцио, он сказал. — Прошу вас, сир, помогите мне. Это любимый конь вашего дяди. Я собирался расседлать его и почистить… Наверное, что-то испугало его, он очень нервный.

— Не волнуйся, отец, я приведу его обратно.

— Спасибо, спасибо. — Федерико стер со лба пот. — Я уже слишком стар для этого.

— Не беспокойся. Останься здесь и последи за ребенком, мне кажется, она потерялась.

— Хорошо.

Эцио побежал за конем. Конь, уже немного успокоившийся, нашелся возле телеги с сеном. Он занервничал, когда Эцио подошел ближе, но потом узнал его и не стал убегать. Эцио положил ему на холку руку и успокаивающе похлопал, потом взялся за уздечку и осторожно повел коня обратно.

По пути он совершил еще одно доброе дело. Он встретил крайне обеспокоенную молодую женщину, потерявшую своего ребенка. Эцио объяснил ей, что случилось, преуменьшив степень опасности, которая угрожала девочке. Когда он сказал, где малышка сейцчас, женщина побежала впереди него, крича: «София! София!» Вскоре раздался ответный крик: «Мама!» Спустя несколько минут он подошел к маленькой группке и передал поводья Федерико. Старик еще раз поблагодарил его и попросил ничего не рассказывать Марио. Эцио пообещал, и Федерико увел коня на конюшню.

Мать с дочерью все еще ждали, Эцио, улыбаясь, повернулся к ним.

— Она хотела сказать вам «спасибо», — сказала мать.

— Спасибо, — покорно повторила София, глядя на него со смесью страха и волнения.

— Больше не отходи от своей мамы, — добродушно произнес Эцио. — Не бросай ее одну, поняла?

Девочка молча кивнула.

— Не знаю, что было бы с нами без вас и вашей семьи, синьор, — вздохнула мать.

— Мы делаем все возможное, — отозвался Эцио, но, когда он вошел в цитадель, мысли его были неспокойны.

Хотя Эцио знал, что сможет постоять за себя, ему совсем не хотелось встречаться с Макиавелли.

Но до встречи оставалось еще достаточно времени, поэтому Эцио, движимый не только желанием отвлечься от тяжелых мыслей, но и естественным любопытством, сперва взобрался на крепостную стену, чтобы поближе посмотреть на новые пушки Марио, которыми дядя так гордился. Там он их и нашел. Чугунные пушечные ядра были аккуратно сложены рядом с колесами пушек в пирамиды. Сами пушки были отлиты из бронзы, по стволу вилась чеканка. Самая большая из пушек была десять футов длинной, Марио рассказывал, что весит она двадцать тысяч фунтов. Но на стенах были и более легкие и маневренные кулеврины. В башнях, на всем протяжении стен, стояли отлитые из чугуна сейкеры и легковесные фальконы на деревянных тележках.

Эцио подошел к стрелкам, столпившимся вокруг одной из больших пушек.

— Красивый зверь, — сказал Эцио, проведя рукой по замысловатой чеканке вокруг запала.

— Это точно, мессер Эцио, — ответил командир, грубоватый мастер-сержант, которого Эцио помнил по своему первому визиту в Монтериджони, еще молодым парнем.

— Я слышал, что вы практиковались днем. Могу я тоже пострелять?

— Можно, конечно, но днем мы стреляли из меньших пушек. Эти, большие, совсем новые. Мы еще не испытывали их, потому что они еще не подготовлены к стрельбе. А мастер-оружейник, который их устанавливал, куда-то запропастился.

— Кто-нибудь из вас пытался еще найти?

— Пытались, сир, но неудачно.

— Я тоже посмотрю в окрестностях. В конце концов, эти штуки здесь не для красоты. Никогда не знаешь точно, как скоро они могут пригодиться.

Эцио пошел по крепостной стене и удалился от стрелков всего на двадцать-тридцать ярдом, когда услышал громкое бормотание, доносившееся из-под деревянного навеса, который был установлен над боевой площадкой одной из башен. Рядом с навесом лежал ящик с инструментами. Когда Эцио подошел к навесу, бормотание перешло в храп.

Внутри оказалось темно и жарко, воздух был спёртым и пропах кислым вином. Когда глаза привыкли к темноте, Эцио разглядел крупного мужчину в не особо чистой рубашке, развалившегося на куче соломы. Он легонько пнул мужика, но это не произвело должного эффекта — мужик лишь забормотал во сне, а потом повернулся лицом к стене и захрапел.

— Эй, мессер, — сказал Эцио, более грубо толкая носком сапога мужчину.

На этот раз мужик открыл один глаз и повернулся посмотреть на Эцио.

— Чо надо, дружище?

— Ты нужен, чтобы починить пушки на стене.

— Не сегодня, дружбан. Завтра с утра.

— Ты слишком пьян, чтобы работать? Думаю, капитану Марио не понравится услышать это.

— Сегодня я больше работать не собираюсь.

— Еще не слишком поздно. Ты хоть знаешь, который час?

— Нет. И не знал. Я делаю пушки, а не часы.

Эцио присел на корточки, чтобы было удобнее с ним говорить. Мужчина в свою очередь сел и смачно рыгнул в лицо Эцио. Изо рта у него отвратительно несло чесноком и дешевым монтальчино. Эцио поднялся.

— Мы хотим, чтобы пушки стреляли. И хотим, чтобы они были готовы немедленно, — процедил он. — Или мне найти кого-то поспособнее тебя?

Мужик встал.

— Не спеши, дружище. Я никому не позволю притронуться к моим пушкам.

Он оперся на Эцио, и тот снова ощутил его дыхание.

— Ты не представляешь, с кем мне приходиться иметь дело. У этих солдат нет никакого уважения к артиллерии. Для многих из солдат пушки — всего лишь новомодный хлам. Им кажется, что пушка будут стрелять просто так, по волшебству! А ведь орудие нужно чувствовать!

— Может, продолжим разговор по пути? — спросил Эцио. — Время не ждет.

— Имей в виду, — продолжал мастер-оружейник, — что эту пушки, что стоят здесь, довольно неплохи для своего класса, и лучшие для Марио, но они очень примитивны. Я сумел раздобыть у французов чертежи одного изобретения. Они называют его «железный убийца». Очень умно. Только представь, пушка, которую можно держать в руках! Оружие будущего, дружище!

С этими словами они подошли к группе солдат, стоявших вокруг пушки.

— Можете отзывать «охотников», — весело заметил Эцио. — Вот он.

Мастер-сержант прищурил глаза.

— А он справится с работой?

— Может, я немного и перебрал, — отозвался оружейник, — но в душе я трезв, как стекло. В наше время потакать спящему в кишках воину — единственный способ выжить. Так что я просто обязан пить, — он отпихнул сержанта в сторону. — Ну-ка, посмотрим что у нас здесь…

Он несколько минут осматривал пушки, потом повернулся к солдатам.

— Что вы наделали? Вы их испортили! Слава богу, вы не додумались стрелять из них, иначе поубивали бы всех нас. Они же еще не готовы! Сперва ствол надо хорошо почистить.

— А может с вами нам вовсе не понадобится пушка, — огрызнулся в ответ сержант — Вы прикончите врага своим дыханием!

Но ружейник занимался пушкой, в одной руке у него был шомпол, во второй отрез грубого хлопка, измазанного чем-то жирным. Когда он закончил, он встал и заметно расслабился.

— Ну, все, — проговорил он и повернулся к Эцио. — Пусть эти парни зарядят пушку. Это единственное, на что они способны — и видит Бог, им пришлось долго учиться даже этому — тогда вы сможете пострелять. Смотрите на холмы. Мы установили там мишени на уровне этой пушки. Попробуйте начать с цели, которая находится прямо перед пушкой. Если пушка взорвется, по крайней мере, взрыв не оторвет вам голову.

— Звучит обнадеживающе, — хмыкнул Эцио.

— Попытайтесь, мессер. Здесь стоит предохранитель.

Эцио вставил фитиль в дыру для запала. Долгое время никого не происходило, а потом Эцио отскочил, потому что пушка взревела. Посмотрев на мишени, Эцио увидел, что ядро поразило одну из них.

— Хорошо! — обрадовался оружейник. — Великолепно! Слава Богу, нашелся хоть кто-то, кто умеет стрелять так же, как я.

Эцио приказал зарядить орудие и выстрелил вновь. На этот раз он промахнулся.

— Нельзя поразить все мишени, — посочувствовал оружейник. — Возвращайтесь утром. Мы снова будем тренироваться, и вы наловчитесь стрелять.

— Я приду, — кивнул Эцио, еще не осознавая, что когда ему придется стрелять из этой пушки в следующий раз, это будет не тренировка, а смертельная необходимость.