1

— Смотри-ка, Клара Уэкслер! — взволнованно прошептал Эрни Кейс, толкая в бок приятеля, Кристиана Адамса, и судорожно кивая куда-то в сторону выхода. — Юбка узкая, короткая… ножки — глаз не оторвать! Взгляни же! Неужто не интересно?

— Да отстань ты от меня! — Кристиан, которому до известной красавицы Клары Уэкслер, было как до лампочки, фыркнул и отошел в сторону. На сцене уже появилась следующая команда. «Крэш» или «Смэш», Кристиан не расслышал, да и совсем не об артистах сейчас думал.

Сегодня в клубе «СиДжейБи» выступали музыкальные группы старшеклассников из разных нью-йоркских школ. До «Респекта», в котором на бас-гитаре играл Том Клемменс, друг Кристиана, очередь еще не дошла. Впрочем, как ни болел Кристиан за Тома, о нем тоже пока не вспоминал.

Народу в клубе собралась целая пропасть. Был первый уик-энд учебного года, для Кристиана и его ровесников — последнего в стенах средней школы. Сентябрь баловал теплом, и девочки продолжали щеголять перед парнями загорелыми плечами, животиками и ножками.

Кристиан не замечал ни животов, ни плечиков. То и дело пробегал по толпе взглядом, ища единственное лицо, самые прекрасные, самые честные на всем белом свете глаза. Глаза Сандры Дауэр.

Обычная семнадцатилетняя девочка, любительница потанцевать и посмеяться, изредка прогулять урок, по субботам пробродить до утра по городу, она тем не менее была совсем не такой, как другие. Взрослее, независимее, серьезнее. Кристиан до сих пор ума не мог приложить, почему, когда полгода назад, насилу поборов в себе неуверенность и страх, он предложил ей стать его девушкой, она ответила «да» и по сей день была ему верной подругой. Впрочем, в ее преданности не имело смысла сомневаться. Сандра Дауэр говорила только правду, а на низость и подлость была неспособна.

Где же она? — терзался Кристиан, от волнения не находя себе места. Может, Джонни заболел? Или Сильвия до сих пор не приехала? Позвонить? Нет, рассердится. Подожду еще немного, максимум полчаса, а там уж…

Его взгляд упал на дверной проем как раз в ту минуту, когда в нем показалась Сандра. Кристиан на мгновение закрыл глаза, с облегчением вздохнул и рванул ей навстречу, на ходу задевая влюбленную парочку и сам того не замечая.

— Эй ты, поосторожнее! — крикнул ему вслед коренастый парень в черной майке.

Кристиан оглянулся, но так ничего и не понял.

— Сандра… — выдохнул он, протягивая ей руки и с легкой укоризной качая головой. — Почему, ну почему ты не позвонила, не предупредила, что задержишься?

Сандра вложила в руки друга свои, приподнялась на цыпочки, поцеловала его в юношески алые, полные, головокружительно манящие губы. И улыбнулась.

— Почему не позвонила? ~ Она недоуменно мотнула головой, и в ее шелковистых темных волосах блеснул отсвет прожектора. — Я что, обещала?

Кристиан привлек ее к себе и чмокнул в макушку.

— Нет, но сказала, что будешь часов в девять. Уже половина десятого, я не знаю, что и думать, — решил, с Джонни что-нибудь стряслось или все еще нет Сильвии.

— Сильвия приехала, но позднее, чем мы ждали, — пояснила Сандра, доверчиво прижимаясь к его груди. — Пока я накормила ее, пока рассказала все новости… — Она подняла голову, взглянула ему в глаза с любовной благодарностью и в шутку пригрозила пальцем. — Я ведь просила: за меня никогда не переживай. Если стрясется что-то сверхъестественное, особенно с Джонни, я тут же позвоню, даю слово.

Джону было пять лет. После гибели родителей два года назад он и Сандра остались с незамужней, фанатично влюбленной в работу и постоянно разъезжающей по командировкам теткой, отцовской сестрой. Сандра воспитывала брата фактически сама, но на судьбу никогда не жаловалась, что беспредельно изумляло и восхищало Кристиана.

Он крепче прижал ее к себе, в который раз задаваясь вопросом, почему она, такая необыкновенная, такая сильная духом, любит его — обычного, изнеженного благополучием и достатком парня.

— Я уже сам собирался позвонить, — пробормотал он. — Но подумал, тебе это не понравится, потому решил подождать.

— Правильно, — утыкаясь в его не по возрасту плотную шею носом, ответила Сандра. — Нечего дергаться по пустякам и меня от важных дел отрывать, — добавила она с напускной важностью.

Ведущий объявил о выходе «Респекта», и Сандра, мгновенно забыв о взрослых заботах и обязанностях, превратилась вдруг в беспечную девчонку и подпрыгнула на месте.

— Том! Как вовремя я успела. Скорее бежим!

Она крепко схватила Кристиана за руку, и они устремились к сцене — с возвышения у входа вниз по лестнице, сквозь толпу, через кишащий народом зал. Остановившись прямо под динамиками и переведя дыхание, увидели вышедшего на сцену с остальными ребятами Тома и замахали руками. Он заметил их, кивнул в ответ. Сандра подняла большой палец и помотала рукой из стороны в сторону: все отлично. Мы с тобой. Том еще раз кивнул.

Заиграла музыка. «Когда мы вместе» — любимая песня Кристиана из всех, что когда-либо пели существовавшие вот уже третий год «Респекты». С первых аккордов Кристиан почувствовал, что ребята сегодня в ударе — чуть увереннее, стройнее, чем всегда, полились из инструментов звуки, более проникновенно, с самозабвением запел солист, Робинсон Лью.

Под впечатлением внезапно набежавших волнительно-приятных чувств Кристиан отступил на шаг, обхватил Сандру сзади за тонкую талию, притянул к себе и произнес ей на ухо, вкладывая в слова и благодарность за то, что она рядом, и всю безграничную к ней любовь, и горячую надежду на целую жизнь вдвоем:

— Когда мы вместе…

Сандра, не поворачиваясь, прильнула к нему и на мгновение замерла, будто в точности угадав его мысли и без слов говоря: вдвоем нам все нипочем. На миг смолкла музыка, исчезла толпа, далекое прекрасное будущее помчалось перед глазами прозрачно-золотистой дымкой. Кристиан поцеловал подругу в висок.

— Я люблю тебя.

— Я тебя тоже.

В одиннадцать, как ни протестовала разгоряченная молодежь, «СиДжейБи» закрыли. Девчонки и ребята стали расходиться кто куда — по двое, по трое и шумными веселыми компаниями.

— Том, поздравляю! — воскликнула Сандра приблизившемуся к ним Тому Клемменсу. — Вы сегодня лучшие, по крайней мере из тех, кого успела послушать я.

— В самом деле, Том. — Кристиан похлопал друга по плечу. — Даже «Дримз» на вашем фоне любители, хоть и выделываются больше всех.

Том, несомненно талантливый прекрасно подготовленный гитарист, но скромный по натуре и слишком самокритичный, слегка покраснел и махнул рукой.

— Да ладно вам.

— Ладно вам? Что значит — ладно? — возмущенно, но добродушно потребовала Сандра. — У вас у всех редкие способности, «Респект» ждет большое будущее. И нечего тут стесняться, гордиться надо!

— Только не зазнайся, когда вдруг заделаешься знаменитостью, не открестись от старых добрых одноклассников, — пошутил, подмигивая Сандре, Кристиан.

Она засмеялась.

— Такой, как Том, никогда не зазнается. В чем, в чем, а в этом я уверена на все сто.

— Да это я так, дразню его. Конечно, он не зазнается. — Кристиан опять потрепал товарища по плечу. — А вот скромничать отучайся, дружище. Артисту стеснительность не к лицу.

— Излишняя наглость, впрочем, тоже! — вступилась за Тома Сандра. — Сдержанный человек, пусть даже артист, всегда гораздо приятнее, чем нахал. — Кристиан взглянул на нее с наигранной строгостью. — Но начать ценить себя по достоинству когда-нибудь непременно надо, Том, — тут же исправилась она.

Кристиан довольно улыбнулся.

— Умница ты моя. — Он посмотрел на друга. — Ты сейчас куда? Повезете аппаратуру?

Том покачал головой.

— В студию полчаса назад поехали Робинсон и Эшли. Сказали, обойдутся без моей помощи.

— Какие у тебя планы?

Том пожал плечами.

— Никаких.

— Тогда пойдем прогуляемся?

— С удовольствием.

— Эй, ребят, постойте! Мы с вами! — раздался пронзительный голос Эрни, как только Сандра, Кристиан и Том ступили на освещенную фонарями аллею. — Не помешаем ведь, правильно?

Том повернул голову. Остановились.

— Познакомьтесь: Клара Уэкслер, Кэтти… — Эрни запнулся, переведя взгляд на смуглую черноглазую девушку, подошедшую вместе с ним, Кларой и третьей подругой. Идеей закрутить с Кларой Уэкслер Эрни бредил всю прошедшую неделю. Имена ее приятельниц, когда подвернулась возможность попытать счастья, как видно, ни на миг не задержались у него в голове. — И… э-э… — Он посмотрел на третью девочку, с собранными на затылке в хвост пепельными волосами и длинными-предлинными ресницами, и, извинительно улыбнувшись, повел плечом.

— Мэгги Пирс, — произнесла «Кэтти», протягивая Тому руку. — Здорово играешь. И вообще отлично вы выступили.

— Спасибо. — Том улыбнулся и пожал Мэгги руку.

Клара Уэкслер и ее подруги — Кристиан сразу вспомнил, что видел на переменах всех трех, — были на год младше и учились в той же школе, в «Бронкс сайенс». Каждая была по-своему хороша, но Клара выделялась — более яркими чертами лица, белизной волос (наверняка ненатуральной), дороговизной одежды и манерой себя вести. Голову она держала горделиво приподнятой, смотрела на окружающих немного свысока, словно говоря всем своим видом: я лучше вас, красивее и прекрасно об этом знаю. Возможно, именно из-за высокомерия и самоуверенности, как ни странно, она и сосредоточивала на себе столько внимания, казалась такой притягательной. Разумеется, не Кристиану. Другим парням — типа Эрни.

— Я знаю тебя, — заявила вдруг Клара, взглянув на Кристиана. — В прошлом году вы выиграли соревнования по волейболу — ты забил решающий мяч, Правильно?

Кристиан прищурил глаза.

— Правильно.

— Тебя зовут… Кажется, Кристиан? Так?

— Ага.

— Я запомнила. — Клара жеманно заправила за уши белокурые волосы.

Кристиан повел бровью и ничего не ответил. Клара явно ждала, что он выразит удивление, обрадуется, примет ее слова за счастье. Напрасно. Слишком нагло она себя вела. Чересчур смело заговорила с ним и даже как будто строила глазки. Не видя в упор Сандру, которую Кристиан, между прочим, держал за руку.

Считает себя красавицей, пронеслось в мыслях Кристиана. Воображает, будто любой парень, даже несвободный, помчится за ней со всех ног, стоит ей только свистнуть. Не на того напали, мисс. У меня, к вашему сведению, есть любимая. Лучшая девушка на земле. Вы, хоть и делаете вид, будто вообще ее не замечаете, в подметки ей не годитесь.

Он, наверное, съязвил бы, как-то осадил Клару, что-нибудь выкинул бы. Если бы не Сандра, вовремя сообразившая: надо спасать положение.

Чуткая, мудрая, сердечная Сандра. Светлый ангел, дарящий мир. Кристиан давно подметил в ней кроме прочих две удивительные особенности. Во-первых, она умела предугадать и отвести беду — конфликт, разбирательство, ссору. Во-вторых, не соперничала с другими женщинами, не пыталась затенить кого-то своей красотой, показаться лучше, обаятельнее, остроумнее. От этого всегда лишь выигрывала — была естественнее и притягательнее остальных девчонок, а для Кристиана вообще единственной.

— Какая я везучая! — воскликнула она, озаряясь улыбкой. — Учусь в окружении одних знаменитостей! Музыкант, волейболист! Надо бы тоже в чем-нибудь себя проявить, а то даже как-то неудобно. — Она, смеясь и словно не замечая заносчивости Клары, протянула руку ей, потом Мэгги и их подруге. — Сандра Дауэр. Одноклассница этих троих.

Они обменялись рукопожатиями.

— Алисия Анистон, — представилась последней девушка с пепельными волосами.

Кристиан отметил, что манера говорить у нее очень приятная и что непривычно потемневший взгляд Тома к ней буквально прикован. Они неплохо смотрелись бы вместе, мелькнула в голове Кристиана радостная мысль.

— Не надо тебе ни в чем себя проявлять, радость моя, — воскликнул он, обвивая рукой талию Сандры. — Ты и без того в сто раз нас лучше.

— Думаешь? — Сандра прикинулась, будто спрашивает всерьез.

— Разумеется. Скажи же, Том?

— Какие могут быть разговоры, — спохватываясь и опять краснея, поспешил отозваться Том.

Сандра махнула рукой.

— Ладно. Останусь такой, какая есть. Раз уж и такая по вкусу звездам. — Она произнесла это со столь потешной серьезностью, что все, включая Клару, разразились смехом.

— А вы куда, кстати говоря, направляетесь? успокоившись, поинтересовался Эрни.

— Да так, погулять, — ответил Кристиан.

Клара рассматривала теперь их обоих — его и Сандру. Задумчиво и с некоторым удивлением. Кристиан чувствовал на себе ее взгляды, но больше не уделял ей ни малейшего внимания. Она его нимало не интересовала, разве только вызывала некоторое раздражение, по большому счету необоснованное.

— Тогда пойдемте! — с воодушевлением произнес Эрни. — Чего стоять-то? Клуб все равно закрыт.

Зашагали вперед по аллее. Сначала гурьбой, потом Эрни ловко втиснулся между оказавшимися чуть впереди Кларой и Мэгги и, повернув голову к Кларе, начал хвастливо рассказывать о проведенных в Европе каникулах. Том и Алисия очутились посередине. Она спросила у него, как и когда образовался «Респект». Том смущенно кашлянул и принялся вспоминать о первых, самых тяжелых месяцах существования группы.

Кристиан и Сандра на расстоянии футов семи шли последними. Рука Кристиана все еще лежала на гибкой девичьей талии. При ходьбе коротенькая футболка, в которой Сандра сегодня была, задралась, и он ощутил под ладонью теплую бархатистость ее кожи. Он сотню раз обнимал свою Сандру, осыпал, стоя на коленях, ее выглядывавшие из-под кофточек живот, бока, спину десятками поцелуев. Но при каждой новой встрече чувствовал себя так, будто и пальцем к ней никогда не притрагивался, словно они встретились только сегодня и он без памяти в нее влюбился считанные секунды назад.

Сандра с улыбкой на него взглянула.

— Эрни разошелся ни на шутку. Хочет произвести впечатление.

— Да уж. — Кристиан криво улыбнулся.

Его приятель в самом деле разошелся. Говорил чересчур громко, то и дело пересыпал речь плоскими шуточками, сам же над ними смеялся, действительность в рассказе изрядно приукрашал. Он всегда был таким: бахвалом, трепачом, пустословом. С раннего детства, с тех самых пор, когда еще дошкольниками они в компании других соседских детей играли во дворе в скалли и в стикбол.

Кристиан догадывался, откуда в Эрни страсть приврать, — под выдумками и хвастовством он прятал комплекс неполноценности. Мать бросила его с неудачником-отцом, когда Эрни было всего пять лет.

Деньжата у них всегда водились: богач-дед, материн папаша, чувствуя перед внуком и зятем вину, по сей день фактически содержал их. Эрни и одет был всегда не хуже, а то и лучше многих, имел при себе прилично карманных денег и каникулы проводил непременно за пределами Нью-Йорка — на юге либо за границей. Но родительского тепла, естественно, недополучил, отчего страдал и пытался уверить окружающих в своей самодостаточности, в том, что живет он якобы как сыр в масле.

Кристиан жалел его, поэтому терпел рядом с собой. Друзьями они никогда не были, но, случалось, ездили вместе в школу, а время от времени, особенно раньше, Эрни заявлялся к Кристиану в гости, благо жил через дорогу. Так, без всякого повода. Как догадывался Кристиан, из тайного желания погреться у чужого семейного очага.

Эрни снова рассмеялся. Клара неожиданно повернула голову и, будто не видя Алисию и Тома, многозначительно с немым вопросом в глазах взглянула на Кристиана. Даже в эту минуту она как бы любовалась собой, выражала всем своим смазливым лицом: я неотразима, осчастливливаю вас всех своим присутствием.

Кристиан мысленно усмехнулся. Забудь обо мне, красавица. Даже не пытайся меня завлечь. Не выйдет. Ни черта у тебя не выйдет. Он взглянул на Сандру. Что-нибудь заметила?

Да. Она все видела, все прекрасно поняла. Но оставалась на удивление спокойной, может была лишь чуть более задумчива, чем всегда.

Только бы не заревновала, с тревогой подумал Кристиан. Не решила бы, что я могу попасться на удочку этой… Нет, Сандра — девочка умная, сообразит, почувствует, что, кроме нее…

Сандра легонько ткнула его локтем в бок, кивая на Тома с Алисией.

— А у этих, по-моему, что-то завязывается, — прошептала она еле слышно. — Было бы здорово!

Кристиан наклонил голову и прикоснулся губами к ее теплому прозрачному виску.

— В самом деле, здорово, — ответил он, переводя взгляд на розовощекий профиль Тома — своего настоящего, проверенного друга. — Алисия вроде бы неплохая девчонка. И явно Тому приглянулась. Он даже в лице изменился. Посмотри, так и сияет!

Сандра кивнула с видом заговорщика.

— Я сразу заметила.

Дошли до небольшого старого парка со скамейками, шахматными столиками и крошечной детской площадкой в дальнем конце. Когда-то много лет назад Кристиан любил примчаться в этот парк сразу по окончании учебного года — в первый же день каникул, с самого утра. Каким свободным и счастливым он себя чувствовал, взмывая на скрипучих качелях к синему небу, забираясь на турник и повисая головой вниз!

Потом качели забылись, на первый план выступили другие прелести парка. Широкие, укутанные в сумеречный час густой тенью деревьев скамейки, особенно одна, третья по счету с этого края. На ней Кристиан и Сандра впервые в жизни поцеловались, на ней целое лето, когда Сандре выдавался час-другой свободного времени, сидели в обнимку, мечтая о грядущих светлых днях.

— Присядем? — громко спросил Кристиан, обращаясь ко всей компании.

Эрни, уже ступивший было на уводящий вбок тротуар, затормозил и повернул голову.

— В парке? — уточнил он.

— Где же еще? — Кристиан уже вел Сандру к их скамейке, боясь, что, если не поторопится, ее займут другие. — Я, например, до смерти устал дергаться под музыку.

— Слабак! — Эрни усмехнулся.

Кристиан обернулся и метнул в него единственный предупреждающий взгляд.

Эрни тут же осекся.

— То есть… я хотел сказать, — замямлил он.

— Что сам ты слабак, — поддерживая друга, грозно выдал Том.

Эрни нервно рассмеялся.

— Вот-вот. Угадал.

Гнусным он был типом, этот Эрни Кейс. Фальшивым, непорядочным, ничем серьезным не увлекался. Регулярно тренировавшихся в спортзале Кристиана, Тома и прочих ребят побаивался, однако нет-нет да и задевал их по пустякам, как болонка, тявкающая на добермана в смехотворной попытке показать, что и она в этой жизни что-то значит. Были в нем, конечно, и достоинства — он не помнил зла, никогда не унывал, ни разу в жизни даже Кристиану, в котором, наверное, видел друга, не жаловался на свои беды. В последнее время, впрочем, на фоне новых недостатков — чрезмерной увлеченности девочками, наплевательского отношения к учебе — достоинства померкли, стали менее заметными. Но Кристиан теперь, особенно с тех пор, как Сандра согласилась стать его девушкой, почти с Эрни не знался, практически не обращал на него внимания.

Кристиан и Сандра устроились на своей скамейке. Эрни хотел было сесть рядом и усадить с краю Клару, а Мэгги, очевидно, отставить, но Кристиан положил на свободное пространство руку.

— Занято! — воскликнул он, глядя Эрни прямо в глаза.

— Кем это? — Эрни усмехнулся.

— Не важно кем. Занято — и все. Нами.

Клара нетерпеливо взглянула на часы. Судя по всему, компания болтуна Эрни и безразличие Кристиана бесили ее, заставляли чувствовать себя не в своей тарелке.

— А не съездить ли нам в «Спайдер»? — спросила она, повернувшись к Мэгги. (Алисия с Томом уже сидели на соседней лавке и продолжали мирно беседовать.) — Ребята нас, наверное, заждались, — добавила она, бросив на Кристиана быстрый вызывающий взгляд.

Эрни мгновенно к ней повернулся, точно подстегнутый плетью.

— Э нет, девочки, мы так не договаривались. Какие еще ребята? Разве вам нас не хватает? Немного посидим в парке, подышим свежим воздухом, позволим насладиться друг другом голубкам… — Он мотнул головой в сторону Кристиана и Сандры, потом — Тома и Алисии и развел руками: что, мол, с ними поделаешь? — А там, может, в самом деле рванем на дискотеку. Только не в «Спайдер». — Он скривился. — Пиво там вечно прокисшее.

— Пиво мы не пьем, — высокомерно заметила Клара. — Только вино и коктейли.

— И музыку там крутят дрянную. Поедем куда-нибудь в другое место, — из боязни очевидных соперников настаивал на своем Эрни. — Если вообще надумаем.

Клара закусила покрытую перламутром губу, раздумывая, как ей быть. Заметив, что она колеблется, Эрни схватил ее и Мэгги под руку и потащил к третьей свободной скамейке.

— Наконец-то, — пробормотал, проводив их взглядом, Кристиан. — Я уж было подумал, что они так и проторчат целый вечер у нас перед носом.

— Эрни лезет из кожи вон, — негромко сказала Сандра, уютно расположившись на груди любимого. — Хочет понравиться Кларе.

— Угу, — промычал в ответ Кристиан. — Странно, конечно. Неделю назад наш донжуан сходил с ума по Долли, а первого сентября объявил, что по уши влюблен в Дженнифер. — Он хмыкнул. — Не понимаю я этого Эрни. По-моему, с ним что-то не то. Но бог с ним. Давай лучше поговорим о нас.

— О Кларе… — проговорила, словно не услышав его последних слов, Сандра.

Кристиан внутренне напрягся.

— Почему о Кларе? — спросил он, немного подождав, хоть и прекрасно понимал, о чем Сандра сейчас заговорит.

— А Клара не прочь закрутить с тобой, — чуть более торопливо, чем всегда, очевидно все же волнуясь, произнесла она.

Кристиан испугался. Его страшило все, что так или иначе могло омрачить, пошатнуть их чистую любовь. Она была в его жизни главным, ради чего стоило покорять вершины, становиться лучше, взрослее, стремиться к счастливому будущему. Он взял Сандру за подбородок, осторожно отстранил от своей груди, заглянул в ее прозрачно-серые глаза.

— Сандра… — прошептал он, качая головой. — О чем таком ты толкуешь?

— О том, что ты понравился Кларе, — спокойно ответила Сандра. — Это же невооруженным взглядом видно. — Она не то хитро, не то печально улыбнулась и прищурила глаза. — А почему ты так разнервничался? Тоже почувствовал, что…

Кристиан прижал к ее рту руку — может, слишком для нее неожиданно и не очень осторожно. Сандра в изумлении моргнула.

— Запомни раз и навсегда, — строго произнес он. — Для меня на свете есть единственная девушка — самая красивая, умная, необыкновенная, естественная… Перечислять ее достоинства можно бесконечно. — Он наконец убрал от ее губ руку и нежно потрепал по загорелой щеке. — Ты, Сандра. Я дорожу нашими отношениями, как несметными сокровищами, даже думать не могу о других девчонках. Клара… Ее даже сравнивать с тобой смешно.

Сандра смущенно пожала плечами.

— Почему это? Она ведь… гм… вся из себя… И такая красавица.

Кристиан фыркнул.

— Вот именно вся из себя. В этом ее главное достоинство. Только я ценю в девушке совсем другие качества, на кривляк типа Клары мне и смотреть-то противно. Ты в миллион раз лучше ее, милая моя, поверь. И не смей, никогда не смей меня ревновать, слышишь?

— Я и не заревновала, — прошептала Сандра, потупляя взор. — То есть… Если бы ты решил, что хочешь быть с Кларой, возражать бы не стала.

Кристиана взяла обида. Может, ей вообще все равно? — подумал он, ослепленный приступом злобы.

— Ах так? Я что, надоел тебе? Решила отделаться от меня? Попользовалась — и хорош, иди, мол, к черту! Подобрать есть кому, и слава богу!

— Что ты несешь, дурачок? — Сандра обхватила его за шею и крепко к нему прижалась. — Я ведь совсем не об этом, ты не так меня понял. Я говорю: если бы ты вдруг… разлюбил меня, увлекся бы другой девушкой, к примеру Кларой, я, так как ты бесконечно мне дорог, отпустила бы тебя, не стала бы мучить. Потому что люблю, глупенький, люблю, ты ведь знаешь, — добавила она шепотом, обжигая шею Кристиана горячим дыханием.

— Девочка моя… — Расчувствовавшись, он едва не прослезился и мысленно выругал себя за излишнюю сентиментальность. Впрочем, при Сандре можно было ничего не стыдиться. Она понимала его, как никто другой, и не осудила бы, даже за слезы. — И я тебя люблю. Безумно, беспредельно, слышишь? Клара для меня пустое место, даже раздражает, так и подмывает поставить ее на место.

— Зачем? — Сандра покачала головой. — Не нужно. У нее просто такая манера, причем кто его знает, откуда она? Может, это способ замаскировать какую-то свою слабость, неуверенность. Спесивые люди нередко оказываются просто несчастными — красивые они или не очень, не важно.

Кристиан любовался ее блестящими светлыми глазами — дивными хрусталиками в оправе пушистых ресниц. И в который раз недоумевал по поводу ее ангельского характера — совершенного отсутствия злости, соперничества, зависти. Даже когда немного стервозности, казалось, не помешало бы, Сандра проявляла удивительное великодушие, была готова все оправдать и простить.

— Херувимчик ты мой, — хрипловатым от умиления голосом произнес Кристиан. — И откуда ты такая взялась на белом свете? Тебе парить бы на небесах, даже не прикасаться бы к нашему уродливому непредсказуемому миру…

Лицо Сандры озарилось благодарностью и вдруг сделалось детски лукавым.

— А ты? — спросила она, чуть склоняя набок голову.

— Что я?

— Как жил бы без меня, если бы я парила в облаках?

Кристиан негромко и счастливо засмеялся.

— Не знаю, зайчонок, честное слово, не знаю. — Он задумался, представляя, что в их классе не училась бы Сандра Дауэр, что такой, как она, девочки вообще не встретилось бы ему на пути. И покачал головой, серьезнея и прогоняя безотрадную мысль прочь. — Тогда я, наверное, всю жизнь проходил бы в холостяках… — пробормотал он, глядя в землю перед собой и пытаясь отделаться от неприятного впечатления. — Или ушел бы в монастырь. Но, так или иначе, до гробовой доски мучился бы. Мне не хватало бы тебя, страшно не хватало бы, — проговорил он, поворачивая голову и устремляя на Сандру растерянный взгляд.

Она снова к нему прижалась, согревая любовью и теплом. Кристиан с наслаждением втянул в себя ее знакомый потрясающий запах, закрыл глаза, и его мрачность как рукой сняло.

— Ладно, не будем о грустном, — утешительно ласково проворковала Сандра. — Никакой я не херувимчик, а обычная девушка. На небеса пока не собираюсь, хочу жить здесь, рядом с тобой.

— Сандра…

Их губы слились в умопомрачительном поцелуе — таком же, как все предыдущие, и при этом поразительно на них не похожем. Так всегда получалось, все полгода, что Кристиан и Сандра встречались: целуясь, они каждый раз делали друг в друге сотню открытий, даже теперь, когда, казалось, удивляться больше нечему, все давно известно, загадки благополучно разгаданы.

— Боже, как здорово… — выдохнул Кристиан, когда по прошествии целой вечности Сандра наконец отстранилась. — Вот бы целоваться с тобой всю жизнь, не отрываясь ни на что, ни о чем не думая.

Глаза Сандры осветились улыбкой.

— А как же учеба? Будущее видного программиста? Покупка дома с большущим садом, воспитание детей?

Кристиан призадумался. Освоению и разработке компьютерных программ он и сейчас уделял немало времени, даже порой зарабатывал на этом приличные деньги. После школы мечтал пойти учиться на профессионального программиста, потом устроиться в преуспевающую компанию или даже организовать собственное дело — тем и обеспечивать себя и семью. Но сегодня, в эту самую минуту, поцелуи с Сандрой вдруг затмили своей сладостью и амбиции, и грезы о стабильном будущем, и твердую уверенность в том, что человек обязан добиться в жизни всего, в чем нуждается для безбедного существования.

— А ну их к черту! — протянул он. — Учебу, программирование, большущий сад… Разве нам без них плохо? Сидим на скамейке, просто целуемся и задыхаемся от радости. Скажешь, не так?

— Так, конечно так, — спокойно согласилась Сандра. — Но скоро наступит ночь, похолодает, мы замерзнем, есть захотим, целоваться нам наскучит. Потянет куда-нибудь в тепло и уют — домой. Надо будет поспать, набраться сил, на что-нибудь отвлечься, только тогда опять возникнет острая потребность в поцелуях. В общем, как ни крути, без учебы, гнездышка и всего прочего в жизни не обойдешься.

Кристиан вздохнул.

— Прагматик ты мой…

— Почему прагматик? Просто человек, с которым никогда не пропадешь, — кокетливо щуря глаза и становясь вдруг умилительно шаловливой, произнесла Сандра.

Кристиан в порыве нежности сгреб ее в крепкие объятия.

— В самом деле! Мне повезло, зайчонок, как же мне с тобой повезло!

Помолчали, греясь теплом друг друга, слушая болтовню Эрни, приглушенные голоса Алисии и Тома, любуясь устилавшими аллею огненно-рыжими листьями. Наступила осень, но на Кристиана, как ни странно, не напала привычная предзимняя хандра.

Раньше он сентябрь терпеть не мог. В сентябре, зачастую еще по-летнему теплом, все вокруг уже дышало приближающимся унынием. Ожидание холодов, зимней безжизненности было хуже самой зимы, угнетало и мучило.

Этой осенью все странным образом переменилось. Кристиан не то что не чувствовал себя подавленным, а даже радовался сентябрьской прелести, игре природных красок, как будто на несколько лет его лишили возможности наблюдать осень, а теперь вдруг снова позволили и он, соскучившись, смотрел на нее с жадностью и совсем другими глазами.

Это из-за Сандры, подумал он, переведя взгляд на очередной упавший с дерева лист и подивившись причудливости его оттенков. Сколько же радости и мудрости она дарит мне, как украшает жизнь!

Сандра высвободилась из его объятий, повернулась спиной и прижалась к его груди, опустив голову ему на плечо.

— Они определенно мне нравятся, — тихо произнесла она, взглянув на Тома и Алисию, продолжавших оживленно беседовать. — Если бы я знала Алисию раньше, наверное, давно познакомила бы их. Очень уж, как мне кажется, они друг другу подходят.

Кристиану на ум пришла блестящая идея.

— А не помочь ли им сблизиться, а?

Сандра повернула голову и свела черные как смоль брови.

— Каким образом?

— Мои предки в следующую субботу задумали съездить к друзьям за город. Если и вернутся, то поздно ночью, часа в два, — загадочно сияя глазами, сообщил Кристиан. — А скорее всего, только в воскресенье, они с Паттерсонами сто лет уже не виделись.

— И? — Сандра в недоумении наморщила лоб. — При чем здесь Том и Алисия?

— При том! — торжествующе объявил Кристиан. — Надо создать им условия, сделать так, чтобы они привыкли друг к другу, осмелели. Сама посуди: у Тома никогда еще не было постоянной девушки. Не исключено, что сегодня он и на свидание-то побоится Алисию пригласить.

Сандра покрутила головой, и тонкая прядка блестящих волос задержалась на ее нежной щеке — перышко диковинной птицы.

— Ты что, к отцу собрался обратиться за помощью? Хочешь, чтобы в воскресенье, прикинувшись Томом, Алисии позвонил и пригласил ее на свидание он? — Она разразилась звонким смехом, и Кристиан, обожавший этот смех, даже ничуть не обиделся.

— Вовсе нет, хохотушка, — добродушно проворчал он. — Просто я устрою у себя в субботу вечеринку, приглашу всех, в том числе и Тома с Алисией. Пусть получше друг к другу присмотрятся, проверят, стоит ли…

— Какой ты молодец! — перебивая его, воскликнула Сандра. — Отлично придумал! — Она хлопнула в ладоши. — В субботу, говоришь? Сильвия как раз никуда на следующей неделе не собирается! Отпустит меня хоть на весь уикэнд. Здорово! Как все здорово! Давай скорее пригласим их, чтобы ничего на субботу не планировали.

Кристиан повернул было голову, но нахмурил брови, посмотрев вдруг на скамейку с Эрни, Кларой и Мэгги.

— Слушай, нам ведь и этих придется приглашать. Алисия дружит с Кларой и Мэгги, а Эрни, даже если его не позовешь, сам заявится — у него на увеселения нюх, сотню раз убеждался.

Сандра задумалась, но буквально на мгновение. И, улыбнувшись, пожала плечами.

— Конечно, будет даже веселее. Можно и остальных респектов пригласить и кого-нибудь из девочек. Скорее бы суббота! — Она поежилась в предвкушении праздника.

— Родная моя… — Кристиан погладил ее по голове. — А тебя не смутит… присутствие Клары? Ну, если она опять вдруг вздумает…

— Строить тебе глазки? — договорила за него Сандра.

Кристиан кивнул.

— Назовем так.

— Ничуть не смутит, — заявила Сандра, энергично качая головой. — Ревновать ты мне запретил и потом сказал, что я для тебя единственная на свете девушка. — Она хитро прищурилась. — Я поверила.

— Умница.

 

2

Стефани Адамс силилась понять, отчего на душе у нее так тяжко и тревожно, но разумных объяснений тому никак не находила. День выдался теплый и солнечный, Мэтью, ее муж, впервые за много лет не поехал в эту субботу в офис, был с самого утра с ней, причем проснулся в самом прекрасном расположении духа, а сейчас смотрит в опущенное окно и весело насвистывает. Впереди их ждет встреча со старыми добрыми друзьями — бывшими однокашниками, Эвой и Дирком Паттерсонами. Ужин в чудном яблоневом саду, прогулка на побережье, чаепитие при свечах, воспоминания о прошлом, смех до упаду… Почему, ну почему она ведет машину в таком напряжении, смотрит на дорогу столь рассеянным взглядом и как будто вовсе не радуется, представляя, как проведет у друзей незабываемый вечер?

— Не боишься, что Кристиан и его гости напьются и подерутся либо вообще спалят дом? — неожиданно для себя выдала она, даже не взглянув на Мэтью.

Тот перестал свистеть, повернул голову, продолжительно на нее посмотрел и спросил:

— Ты что, не в духе?

— Не в духе? — Стефани нахмурилась. — С чего ты взял?

— Вид у тебя довольно мрачный. И голос взволнованный.

— Взволнуешься тут, — пробурчала Стефани. — Ты хоть услышал, о чем я тебя спросила?

— Конечно, услышал, — спокойно произнес Мэтью. — Только не понимаю, откуда эти странные идеи, дурацкий страх? У Кристиана голова на месте, не вижу смысла подозревать его в хулиганстве, в каких бы то ни было сумасбродствах.

— Естественно, не видишь, — ворчливо и язвительно выпалила Стефани. — Ты целыми днями пропадаешь на работе и знать не знаешь, что с мальчиком творится.

— И что же с ним такое творится? — становясь вдруг серьезным, даже чуть мрачноватым, поинтересовался Мэтью.

— Дома он почти не бывает, а если и бывает, то просиживает часами напролет за чертовым компьютером! — прорвало вдруг Стефани. — Всю комнату увешал фотографиями какой-то вертихвостки, готов уже на коленях перед ними стоять, точно перед иконами. Со мной почти не общается. «Привет!», «как дела?», «приду поздно, не волнуйся» — больше от него ничего в последнее время не услышишь.

Мэтью усмехнулся.

— И что в этом такого страшного? Парню семнадцать лет, компьютерами он серьезно увлечен, даже собственные деньги на них зарабатывает. А в девочку влюбился, так это же замечательно! Я видел эти фотографии. Никакая она не вертихвостка. По-моему, наоборот: очень серьезная и весьма симпатичная. Радоваться надо, что он не с какими-нибудь шалавами знается, а выбрал себе достойную подругу и верен ей. А что с тобой мало общается… ну, такова уж наша родительская участь. Сначала мы нужны детям как воздух, потом отходим на второй план, а в один прекрасный день они вообще выпархивают из нашего гнезда и летят вить собственное, обзаводиться своим потомством. Скажи еще спасибо, что Кристиан предупреждает тебя — «приду поздно», — от других и этого не дождешься. Стив, например, сын моего зама…

— Вот именно, Кристиану всего семнадцать! — не желая ничего знать про какого-то там Стива, перебила мужа Стефани. — Он ведь еще совсем не разбирается в жизни, тем более в женщинах, неужели ты не понимаешь?

Да, именно этими мыслями она терзалась несколько последних недель, хоть и не отдавала себе в том отчета. Мыслями о сыне, о его подозрительном затянувшемся романе, об этой девчонке, заморочившей мальчику голову. Сегодня, когда Кристиан объявил, что устроит в отсутствие родителей вечеринку, и Стефани представила, что он приведет в дом свою сероглазую подружку, на душе у нее сделалось так гадко, что мгновенно расхотелось куда бы то ни было ехать, радоваться предстоящей встрече с друзьями, вообще о чем-то постороннем думать.

— Не разбирается в жизни и женщинах? — помолчав, медленно и строго переспросил Мэтью. — Что за вздор? Кристиан всегда был человеком ответственным, рассудительным, целеустремленным. Я, наоборот, в этом плане совершенно за него спокоен. Только задумайся: он занимается спортом, уже сам зарабатывает деньги, хоть и обеспечен всем необходимым, даже сверх того. И к девочке этой так трогательно и сильно привязан, значит, уже вполне повзрослел — не в мимолетных увлечениях нуждается, а в серьезных, настоящих отношениях.

Стефани зло засмеялась, даже как-то заколыхалась, показывая всем своим видом, что находит слова мужа крайне нелепыми.

— Настоящие отношения? В семнадцать-то лет? Такое, по-твоему, бывает?

— А почему бы и нет? — все больше мрачнея, спросил Мэтью. Не нравился ему настрой Стефани, ой как не нравился. В ее глазах горел устрашающе злобный огонь, губы были плотно сжаты, как у человека, тайно вынашивающего преступный план. Он прожил с женой больше двадцати лет, но порой не знал, чего от нее ждать. Это пугало, особенно сейчас, когда речь шла об их единственном сыне.

— У Кристиана таких сероглазых будет миллион! — со странным злорадным торжеством провозгласила Стефани. — Если, конечно, эта чертовка совсем не заморочит ему голову, не сделает своим вечным рабом, тряпкой, о которую можно вытирать ноги…

— Довольно! — грозно оборвал ее Мэтью. — Ты сама не понимаешь, что несешь. Оставь мальчика в покое, ясно? И его невесту тоже. Не исключено, что именно она станет однажды матерью наших внуков. Надо будет научиться любить и ценить ее, приготовься к этому уже сейчас.

Стефани ударила по тормозам и резко крутанула руль. Машина с визгом остановилась у обочины.

— Это ты, как я погляжу, не соображаешь, что несешь, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Внуков захотел? А не рановато ли? И не думаешь ли ты, что нашего сына дети навек к этой гадине привяжут, всю жизнь ему испоганят?!

— Не смей так называть ее! — прогремел Мэтью. — И слушай внимательно, что я говорю. Я сказал: не исключено, что эта девочка родит Кристиану детей однажды, то есть когда-то в будущем, допустим через несколько лет.

— Боюсь, если мы не примем соответствующих мер, это произойдет гораздо раньше, — едва удерживая в себе бушующую ярость, процедила Стефани. — Чем, думаешь, они займутся сегодня, когда как следует повеселятся, а может, и выпьют на вечеринке?

— Чем бы ни занялись, нас это не касается, — отрезал Мэтью.

— Конечно! Пока не касается. Коснется через девять месяцев, когда эта девица притащит нам на воспитание младенца!

— Что за бред, Стефани?! — Мэтью схватил жену за плечо, повернул к себе лицом, будто не верил, что она его не разыгрывает, и заглянул в ее глаза. — Не такой наш Кристиан дурак, о предохранении наверняка не забывает. Что с тобой? Почему ты завела этот разговор именно сегодня, когда мы в кои-то веки собрались отдохнуть?

Стефани тяжело вздохнула и с обреченным видом покачала головой.

— Не знаю… Наверное, слишком сильно болею душой за сына.

— И я за Кристиана переживаю. Ради того, чтобы у него все благополучно в жизни сложилось, готов на любые жертвы, ты ведь знаешь, — более мягко произнес Мэтью. — Но постоянно себе твержу: он уже не ребенок. Выбрать свой путь он должен без моего вмешательства, сам — так для него же лучше. Мы его родители, но не имеем права решать, с кем ему дружить, в кого влюбляться, — еще ласковее, почти нежно добавил он. — Вспомни нас: наши матери и отцы в голос твердили, что жениться, мол, вам слишком рано, не делайте глупостей, подождите еще годик-другой. А мы твердо знали, что больше не можем друг без друга, и оказались правы. Ну, так ведь?

Перед глазами Стефани промелькнула череда воспоминаний. Студенческая свадьба, съемная квартира, долги и кредиты… Она поерзала на сиденье: нет, вернуться в те времена, невзирая на все чудеса бесшабашной молодости, у нее не было ни малейшего желания.

— Ну и чего мы своим упрямством добились? — с вздохом спросила она. — Родители на нас разобиделись, в деньгах отказали. Сколько лет мы жили абы как? Каких только лишений не претерпели…

У Мэтью вспыхнули глаза. Он замотал головой, явно готовясь возразить.

— Разве это плохо? По-моему, именно в лишениях, в преодолении трудностей наши отношения и окрепли, превратились в нечто большее, чем просто роман. И потом, мне было даже приятно не на папины денежки жить, а на свои, кровные.

Стефани передернуло.

— Сыну я такого счастья не желаю, — твердо сказала она, отворачиваясь с недовольной гримасой. — Как представлю, что он нищенствует, перебивается, обеспечивая эту нахалку, сердце кровью обливается.

— Во-первых, мы с тобой никогда не нищенствовали, — заметил Мэтью, забывая о нежности. — Во-вторых, прекрати наконец обзывать девочку, ты ведь с ней даже не знакома! В-третьих, я к тому тебя и призываю: давай, чтобы сын не бедствовал, попробуем сохранить с ним добрые отношения, не будем повторять ошибки наших родителей.

— То есть прикинемся, что не замечаем выходок этой… — На языке у Стефани так и крутилось для подруги Кристиана еще одно хлесткое словцо, но, взглянув в потемневшие от негодования глаза мужа, она сдержалась, решила оставить ругательство при себе.

— Каких еще выходок? — потребовал Мэтью. — Любовь к нашему сыну, встречи с ним, готовность в любую минуту его поддержать, утешить ты называешь выходками?

— Кто тебе сказал, что она утешает его и поддерживает? — У Стефани мелко задрожали руки, и она яростно вцепилась в руль, чтобы Мэтью не понял, насколько велико ее волнение.

— С другой девушкой Кристиан не стал бы так долго встречаться, — сказал Мэтью уверенно.

— Да он же больше не принадлежит сам себе! — с чувством воскликнула Стефани. — Она охмурила его, захомутала, веревки из него вьет, вот-вот превратит в вечного подкаблучника!

— Ерунда! Что за мысли лезут тебе в голову? Не драматизируй, Стефани, не пытайся бороться с тем, чего нет и в помине. Оставь детей в покое, они сами решат, что им нужно. Решат грамотно, в этом я ни капли не сомневаюсь.

Стефани ничего не ответила, даже не моргнула, лишь чуть-чуть приподняла голову, может потому, что не желала сдаваться, или от обиды, что муж ее не понимает. В свои сорок три, хоть и значительно располневшая, она была еще свежа и хороша. Выразительные глаза, широкий белый лоб с единственной еле различимой продольной морщинкой, длинные ресницы, аккуратные темные брови, которые не было нужды ни красить, ни выщипывать… Мэтью долго смотрел на ее профиль, потом взял за руку и негромко попросил:

— Пожалуйста, дай мне слово, что не станешь вмешиваться в личную жизнь Кристиана.

Молчание.

— Стефани? Ты меня слышишь? — более настойчиво произнес Мэтью. — Пойми, так правильнее. За чуткость и тактичность Кристиан будет нам только благодарен.

Стефани медленно повернула голову и устремила на мужа взгляд янтарных глаз. Мэтью в миллионный раз попал в их плен.

— Пообещай, прошу тебя, — прошептал он. Возмущение и гнев вмиг куда-то пропали.

Стефани кивнула.

— Обещаю.

Мэтью наклонился и поцеловал ее во все еще плотно сжатые губы.

— Вот и замечательно. Едем к Паттерсонам? — Он взглянул на часы. — Наверное, уже заждались.

— Угу, — ответила Стефани, послушно заводя мотор. Она нередко подчинялась мужниной воле, стояла на своем до последнего лишь в исключительных случаях, о которых, окрыленный победой, солнцем и верой в лучшее, Мэтью сейчас даже не вспомнил.

Паттерсоны встретили их бурной радостью и обилием угощений. За столом Стефани смеялась и много говорила и в конце концов искусно убедила мужа в том, что в самом деле приняла его точку зрения и успокоилась. Потом вдруг притихла, а когда собрались на прогулку, неожиданно объявила, что у нее ужасно разболелась голова.

Эва предложила ей таблетку, но Стефани не стала ее пить, сказав, что в последнее время старается обходиться вообще без лекарств. Так, впрочем, оно и было, поэтому Мэтью ее ответу нисколько не удивился.

— Пожалуй, я поеду домой, — произнесла она, сжимая виски руками.

— Я с тобой. — Мэтью обнял ее за плечи.

— Нет-нет, — запротестовала Стефани. — Пожалуйста, останься. Пообщайтесь еще, повеселитесь. Ты и так почти не отдыхаешь.

— Как ты поведешь с больной головой машину? — озабоченно спросил Мэтью.

Стефани на миг задумалась.

— Я вызову такси, — нашлась она.

— Может, все же останешься? — спросил Дирк, пристально всматриваясь в ее глаза, будто пытаясь определить по их выражению, насколько сильна боль. — Полежишь немного, потом присоединишься к нам, а?

— Нет, Дирк, не могу. — Стефани со страдальческим видом покачала головой. — Поеду домой, выпью травяного чая и постараюсь уснуть.

— А… — протянул Мэтью, внезапно озадачиваясь, — а как же дети? У них вечеринка… Кристиан надеется, что мы раньше полуночи не появимся…

Стефани опустила веки и приложила к глазам руку.

— Я им не помешаю, — безжизненно произнесла она. — Приеду, скажу, что мне нездоровится, сразу же поднимусь к себе и больше никому не покажусь на глаза.

В душе Мэтью шевельнулась тень сомнения. Он представил себе, как Стефани нарисуется перед Кристианом, который, само собой, отдыхает сейчас с подружкой и, может, даже целуется с ней, когда с губ жены слетел шумный вздох. Недобрые мысли мгновенно выскочили из головы Мэтью.

— Что, очень больно? — заботливо вглядываясь в ее несчастное лицо, спросил он. — Я поеду с тобой, не отпущу тебя одну, слышишь?

— Нет, милый, прошу… — Стефани, сильно хмурясь, прикоснулась пальцами к груди мужа. — Ничего страшного со мной не случится. Как только доберусь до дому, сразу тебе позвоню.

Мэтью упрямо смотрел на нее, не желая уступать.

— Мэт, дорогой, — с мольбой в голосе произнесла Стефани. — Если ты из-за меня оставишь Эву и Дирка, я ужасно разнервничаюсь и вообще раскисну. Не спорь, ну пожалуйста. — Она взглянула на него особенным взглядом, каким смотрела всегда, о чем-нибудь прося, в чем-то пытаясь убедить.

Сердце Мэтью растаяло, как мороженое под июньским солнцем.

— Хорошо, раз ты так просишь, переживаешь за меня, я останусь.

— Замечательно. — На губах Стефани мелькнула слабая улыбка.

Такси не заставило себя долго ждать. Водитель заломил непомерно высокую цену, но Мэтью не моргнув глазом отсчитал чуть большую сумму, отдал деньги жене, поцеловал ее и помог сесть в машину.

— Только сразу мне позвони, ладно? И постарайся как можно быстрее уснуть.

— Постараюсь, — вяло улыбаясь, пробормотала Стефани. — Пока, ребята. Хорошенько отдохните.

Как только дом Паттерсонов остался за поворотом, она стряхнула с себя так искусно разыгранную болезненность и улыбнулась водителю.

— Музыку не сделаете погромче?

Таксист, седой афроамериканец с невообразимо широким носом и толстыми губами, недоуменно сдвинул брови, удивляясь произошедшей в пассажирке перемене, и без слов прибавил громкость.

— Мерси, — весело поблагодарила его Стефани, радуясь, что так ловко обвела вокруг пальца мужа и что вот-вот увидит наконец девчонку, задумавшую коварно украсть у нее единственного сына.

Вечеринка удалась на славу. Народу пришло больше, чем ожидалось, респекты согласились поиграть и попеть и приехали на фургоне с гитарами. Погода стояла целый день как по заказу: безветренная, солнечная, теплая. Казалось, лето решило вернуться и, одержав победу в схватке с тоскливой осенью, воцарилось на земле на веки вечные.

С алых губ Сандры не сходила улыбка. За Джонни целый день присматривала Сильвия, и она уже в три часа, двадцать минут спустя после отъезда старших Адамсов, была у Кристиана.

Какое-то время громадный дом принадлежал им одним. Кристиан с громко бьющимся от волнения сердцем провел подругу в свою комнату, показал ей ее фотографии, которыми увешал все стены, сохранившиеся с детства игрушки, любимые книжки с потрепанными страницами — все, что было ему особенно дорого. Сандра рассматривала каждую вещь внимательно, держала в руках бережно, словно боясь повредить, на книги глядела по-особому, точно мысленно благодаря за воспитание ее несравненного Кристиана.

Познакомив Сандру с немыми обитателями комнаты, Кристиан усадил ее на кровать. Свою кровать! Впервые в жизни. Сколько раз, лежа в темноте под этим самым одеялом еще до сближения с Сандрой, он томился мечтами о ней, как реально она виделась ему на фоне этих стен, когда, уже встречаясь с ней, он возвращался со свиданий и прокручивал в памяти все, что они пережили за вечер вместе! Теперь она сидела перед ним — не плод воображения, живая, теплая, манящая. Кристиан смотрел на нее и боялся проснуться, понять вдруг, что спит и лишь видит ошеломительно правдоподобный сон.

— Как я счастлив, что ты у меня есть, — едва слышно произнес он.

— Почему шепотом? — так же тихо спросила Сандра. — Кто-то спит? Мы в доме не одни? — Она расширила глаза.

Кристиан, смеясь, обхватил ее за талию, и они вместе повалились головами на подушки.

— Нет, мы одни, любовь моя, — пробормотал Кристиан, почти касаясь губами ее теплого рта. — И я бесконечно рад, до того рад, что боюсь спугнуть счастье, понимаешь?

Сандра задумчиво посмотрела в его глаза.

— По-моему, да, понимаю.

— Потому я и разговариваю шепотом, — довольный тем, что она знает, о чем он толкует, добавил Кристиан.

— Вообще-то громкого голоса счастье не боится, — рассудительно заметила Сандра. — Ему, если задуматься, ничто не страшно.

Кристиан улыбнулся.

— Согласен. К черту шепот! — Он запрокинул голову, наполовину свешивая ее с кровати, и закричал что было мочи: — Я сча-астлив! Счастлив! Сча-а-астлив!

Сандра засмеялась, затыкая уши.

— Оглушишь, дурачок! Тогда я не услышу больше твоих признаний. Даже представить страшно.

Кристиан звучно чмокнул ее в нос.

— Выходит, не очень-то счастью по вкусу громкие вопли. Ладно, обойдемся без них. Хотя, признаюсь, кричать мне понравилось. — Он внезапно посерьезнел, взял Сандру за подбородок. — Останешься сегодня у меня?

Она испуганно моргнула.

— На ночь?

— Да. Вот здесь, в этой комнате. Я миллион раз представлял себе, как мы засыпаем на моей кровати вдвоем. В обнимку, пожелав друг другу приятных снов.

Глаза Сандры озарились мягким светом, но она медленно покачала головой.

— Нет, что ты… Во-первых, Сильвия…

— Мы позвоним ей, — поспешил заверить ее Кристиан. — Я сам позвоню, скажу: вечеринка определенно затянется, Сандре лучше переночевать у меня. У нас тут приятная компания, музыканты, одноклассники. За Сандру не переживайте, я отвечаю за нее головой.

Она умиленно улыбнулась и вздохнула.

— Сильвию, допустим, уговорить получится. А твои родители? О них ты подумал?

— А что мои родители? — не понял Кристиан.

— Ты сам сказал: они могут вернуться ночью. Как я посмотрю им в глаза?

— Гм… — Кристиан почесал висок.

— Они примут меня за распущенную девицу, решат, я просто так у тебя осталась — ради развлечения, — добавила Сандра более убедительно.

— А я попробую незаметно тебя вывести, — не вполне уверенным тоном, уже сам понимая, что затея его неудачная, произнес Кристиан. — Улучу минутку, допустим когда родители будут на кухне, и…

Сандра категорично покачала головой.

— Нет, Кристиан. Прятаться от них, как нашкодивший ребенок, я не хочу. Слишком некрасиво получится. А вдруг им вздумается в эту самую минутку выйти из кухни во двор? Я ведь даже не знакома с ними, почувствую себя преступницей, зальюсь краской стыда. Мне правда очень хотелось бы, но…

Кристиана посетила вдруг новая идея. Он поцеловал Сандру в губы.

— Да-да, ты права. Выйдет не очень здорово. А знаешь что? Надо нам устроить официальное знакомство — тебя с моими предками. К примеру, через неделю, на следующих выходных, а? Я скажу, что приведу на ужин любимую девушку, представлю тебя родителям. Пообщаетесь, посмотрите друг на друга. Давно надо было это сделать, а до меня все почему-то не доходило. — Он хихикнул и оживленно потер руки. — Пусть знают, что ты не мимолетное увлечение, а единственная, самая-самая. Привыкнут к этой мысли, осознают, насколько у нас все серьезно. А некоторое время спустя ты без всякого стеснения сможешь оставаться у меня на ночь.

Сандра смотрела на него растерянно и все это время не произносила ни звука.

— Ты что, боишься? — спросил Кристиан, заметив ее смущение.

— Угу, — кивнула она.

— Чего, глупышка? — Он ободряюще потрепал ее по щеке.

— Сама не знаю, — пробормотала Сандра, втягивая голову в плечи, будто уже сидя под изучающими взглядами старших Адамсов. — Вдруг я им не понравлюсь?

Кристиан засмеялся.

— Не болтай ерунды! Кто же еще им может понравиться, если не ты? Воспитанная, серьезная, вдумчивая. Да они в восторг от тебя придут, вот увидишь!

Он сказал это с полной уверенностью, но сомнения в душе Сандры почему-то не рассеялись. Был ли то необоснованный девичий страх или предчувствие чего-то неприятного, она не могла понять. Но постаралась сделать вид, что успокоилась и что готова хоть сегодня предстать перед его родителями. В конце концов, рано или поздно это должно будет случиться.

Потом они долго-долго целовались и, разморенные сладкой истомой, не заметили, как задремали. Их разбудил донесшийся со двора голос Эрни:

— Эй, хозяева! Гостей принимаете?

Сандра, не соображая, где она и который теперь час, вскочила с кровати первой. Кристиан распахнул глаза и приподнялся на локте.

— Эрни… — Он взглянул на часы. — Явился на двадцать минут раньше.

— И хорошо, — пробормотала Сандра слегка охрипшим голосом. — А то мы проспали бы до приезда остальных. — Она пригладила волосы, взглянула на Кристиана и, не удержавшись, наклонилась и чмокнула его в щеку. — Какой же ты после сна миленький…

Кристиан расцвел в улыбке и поднялся с кровати.

— А ты вообще красавица.

— Спасибо.

Взявшись за руки, они торопливо выбежали навстречу гостю.

— Здорово, ребята! Вы что, спали? — полюбопытствовал Эрни, с прищуром всматриваясь в заспанные лица Кристиана и Сандры.

— Да, спали. Набирались сил, чтобы не слишком устать от таких посетителей, как ты, — грубовато ответил Кристиан.

Эрни, нимало не расстроившись, со смехом воскликнул:

— Правильно сделали! — Он приподнял руки, в которых держал два огромных продуктовых пакета. — А я из супермаркета. Хлеба купил для бутербродов, колбасы, сыра, горчицы. Ну и пивка, разумеется. Для желающих. В винах и коктейлях я, к сожалению, не разбираюсь. — Он усмехнулся, очевидно вспомнив про Клару.

Кристиан взял у него пакеты.

— Молоток! А я о закуске как-то и не подумал — слишком давно приглашал в последний раз гостей.

Без пяти шесть приехали респекты. Тоже не с пустыми руками — с горячими пиццами, чизбургерами и хот-догами. В начале седьмого вся компания была в сборе. Кристиана и Сандру закружил водоворот веселья, шума, музыки и шуток.

На такси, остановившееся полтора часа спустя у калитки, Кристиан не обратил ни малейшего внимания. Они лежали с Сандрой на еще зеленой траве. Держась за руки и то и дело целуясь, они осторожно наблюдали за мило беседующими Алисией и Томом и безмерно за них радовались.

Увидев возникшую перед глазами точно из-под земли мать, Кристиан зажмурился, решив, что она ему мерещится.

— Ты?.. Что ты тут делаешь? — спросил он, широко раскрыв глаза и изумленно качая головой.

Сандра, еще не зная, что это за леди и почему у нее такой строгий неприветливый взгляд, но уже смутно о чем-то догадываясь, села и поправила задравшуюся футболку.

— Здравствуйте.

— Почему ты на земле, Кристиан? — не отвечая Сандре, будто вообще ее не замечая, хмуро поинтересовалась Стефани Адамс. — На дворе осень, тебе что, надоело быть здоровым?

Кристиан медленно поднялся на ноги, все еще не веря, что перед ним мать, а не галлюцинация.

— Почему ты не у Паттерсонов? — спросил он, с ужасом сознавая, в каком смешном свете мать выставляет его перед друзьями.

Друзья же, поняв, в чем дело, как по команде смолкли, устремили на Стефани Адамс взгляды и принялись разочарованно и вместе с тем заинтересованно наблюдать за развитием событий.

Стефани прижала к вискам руки.

— У меня страшно разболелась голова, вот я и решила приехать домой, — произнесла она с видом великомученицы.

— Но… — Кристиан всегда чтил родителей, однако сейчас не почувствовал к матери ни капли сострадания. Напротив, воспылал вдруг безумным желанием вытолкать ее прочь со двора, усадить в первую попавшуюся машину и отправить назад, к Паттерсонам. — Ты ведь могла попросить у Эвы таблетку или… — поражаясь своей бессердечности и не в силах одолеть досаду, пробормотал он.

Глаза Стефани превратились в щелочки.

— Для тебя, как я погляжу, самое главное — это, чтобы я не помешала вам веселиться. На остальное наплевать, в том числе и на мое здоровье. Не волнуйся: я сейчас же поднимусь к себе и больше ни разу вас не побеспокою.

Еще и сцену решила устроить! Только этого не хватало! — в отчаянии подумал Кристиан. Что это с ней? Как будто умом немного тронулась.

Стефани внезапно перевела взгляд на Сандру, словно только-только узрела ее рядом с сыном, с подозрительной жадностью быстро рассмотрела ее, обиженно дернула плечиком и зашагала было к дому.

— Может, за каким-нибудь лекарством сбегать или приготовить чай? — поднявшись с земли, крикнула ей вслед Сандра.

Стефани остановилась и неспешно повернула голову.

— Правда, мам? — спохватился Кристиан, сообразив, что положение уже в любом случае не спасешь, и наконец встревожившись за мать. — Кстати, познакомься: это Сандра, моя любимая девушка.

Брови Стефани издевательски медленно поползли вверх. Ничего обидного она не сказала и по большому счету не сделала, но искусно выразила всеми чертами своего ухоженного лица намек на пренебрежение, почти насмешку.

— Я только сегодня решил: надо бы как-нибудь в скором времени пригласить Сандру к нам на ужин и представить вам с папой, — наигранно весело, старательно скрашивая неловкость и не понимая материной холодности, проговорил Кристиан. — Мы ведь уже давно встречаемся, целых полгода.

Стефани засмеялась, будто услышала анекдот.

— По-твоему, это давно?

Сандра растерянно взглянула на Кристиана, не понимая, в чем успела перед его матерью провиниться. Он подмигнул ей, уверенным жестом взял за руку.

— По-моему, давно, — произнес он, поворачиваясь к матери. — Хотя, если сравнить с тем, как долго мы собираемся вместе прожить, полгода, конечно, мизер.

Стефани покачала головой.

— Эх молодость! Ничего-то вы еще не понимаете! — Она снисходительно посмотрела на Сандру и не вполне искренне улыбнулась. — Что ж, раз решил, приглашай, — произнесла она, не сводя глаз с Сандры, но обращаясь к сыну. — Мы с папой не против.

— В следующую субботу, идет? — спросил Кристиан, мысленно умоляя мать быть с Сандрой хоть чуточку любезнее.

— Идет, — без особого энтузиазма ответила Стефани, все еще сверля бедную девочку взглядом.

— Отлично. — Кристиан привлек к себе Сандру и прижался щекой к ее виску. — Так нужны тебе какие-нибудь лекарства, мам? Или там… не знаю…

— Что? — Создавалось впечатление, что о головной боли Стефани внезапно забыла. Страдание в ее глазах давно сменилось необъяснимым протестом, она больше не притрагивалась к лицу руками и не делала вид, что страшно мучается. — А, лекарства! — Морщинка на ее лбу неожиданно углубилась, взгляд слегка затуманился. — Нет-нет, спасибо, я в последнее время стараюсь не пить таблеток. — Она впервые с того мгновения, как вошла в калитку, огляделась.

— Здрасьте! — поприветствовал ее крутившийся возле Клары Эрни.

— Здравствуйте! — послышалось со всех сторон.

— Здравствуйте-здравствуйте! — отозвалась Стефани, останавливая вопросительно-заинтересованный взгляд на Кларе.

Та, как будто давно ждала этой минуты, поднялась со скамьи у ограды и, царственно неся на плечах голову, приблизилась к хозяйке.

— Клара Уэкслер, — произнесла она с таким видом, словно была на вечеринке гвоздем программы и оказывала Стефани большую честь.

— Стефани Адамс, — ответила та, изучая Клару с явным одобрением. — Мать этого долговязого.

Клара хихикнула и метнула в Кристиана быстрый игривый взгляд.

— Я догадалась. — Они обменялись со Стефани рукопожатиями.

Черт знает, что такое! — подумал, стискивая зубы и крепче прижимая к себе совсем поникшую Сандру, Кристиан. А как здорово все началось! Я и представить не мог…

— Мой отец — известный в городе невропатолог, — выговаривая каждый слог отчетливо и с важностью, при этом по обыкновению выставляя себя напоказ, произнесла Клара. — Если головная боль тревожит вас регулярно, обратитесь к нему, настоятельно советую. Я могу предварительно с ним побеседовать, сказать: так, мол, и так, это мама одного моего хорошего знакомого. — Она опять посмотрела на Кристиана, в упор не видя Сандру.

Стефани просияла благодарной улыбкой.

— Спасибо, Клара. Если возникнет необходимость, я обязательно с вами свяжусь.

— Запишите телефон, — сказала Клара.

— Да-да, минутку. — Стефани достала из кармана сотовый, раскрыла телефонную книжку и кивнула.

Клара медленно продиктовала номер, пару раз искоса взглянув на Кристиана.

Цирк! Ну и представление они устроили! — негодовал он, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться и не заявить матери: чересчур странно и неприлично ты себя ведешь. Чем это Сандра так сильно тебя не устраивает?

Одарив Клару еще одной улыбкой, Стефани убрала телефон и без слов зашагала к дверям. Клара победно взглянула на Сандру, потом кокетливо — на Кристиана и отыскала глазами Мэгги. Та сидела на траве в окружении парней из «Респекта» и их одноклассниц.

— Мэгги, я, пожалуй, поеду, — сказала Клара, заправляя за уши длинные белые локоны. — Надо еще успеть в «Лорд энд Тейлор».

— Ты же неделю назад там была, нарядов себе накупила бог знает сколько! — воскликнула, нехотя поднимаясь и разминая ноги, Мэгги.

— Хочу еще ту розовую кофточку, — капризно выпячивая губы, заявила Клара.

— Ладно, я с тобой. — Мэгги махнула ребятам рукой и пошла за Кларой, уже устремившейся к калитке.

Робинсон Лью что-то негромко сказал ударнику Эшли, поднялся на ноги и неспешно подошел к все еще не оправившемуся от потрясения Кристиану.

— Пожалуй, и мы поедем, Крис, — сказал он, засунув руки в карманы джинсов и пожав плечами. — Играть и петь все равно теперь нельзя, раз у твоей матери голова болит. Шуметь, смеяться да и пить пиво — тоже. Все было отлично, спасибо.

Отличнее некуда, подумал Кристиан, в который раз вспоминая, с каким выражением лица его мать рассматривала Сандру. Ну и устроила мне мамочка веселый вечер! Что я скажу теперь Сандре?! Чем объясню мамашину заносчивость?! Откуда она в ней? Самому бы понять…

— Ты не расстраивайся! — Робинсон одобряюще похлопал приятеля по спине. — В следующий раз посидим подольше.

— Ага. — Кристиан кивнул.

 

3

Робинсон, Эшли и двое других музыкантов пошли укладывать в чехлы инструменты. Сандра, которая все это время, точно онемевшая, стояла рядом с Кристианом в полном безмолвии, вдруг отстранилась и повернулась к нему лицом. Глаза ее горели.

— Ты видел, как твоя мама на меня смотрела? — Ее побледневшие губы дрожали, веки подергивались — она жутко волновалась.

У Кристиана застонало сердце.

— Видел, зайка моя, конечно, видел, — пробормотал он, прижимая Сандру к груди и мечтая любым способом избавить ее от страданий. — Ты, пожалуйста, не бери в голову, постарайся расслабиться, — зашептал он ей на ухо. — Сейчас все разойдутся и мы поговорим, попытаемся что-нибудь понять. Кое-какие догадки у меня есть. Думаю, я не ошибаюсь… Ну-ну, родная моя, — испуганно добавил он, почувствовав, что Сандра всем телом содрогнулась. — Только не плачь, слышишь? Все будет хорошо, поверь.

Сандра глубоко вздохнула, высвободилась из его объятий, отступила на шаг назад и, с трудом уняв волнение, улыбнулась.

— Я не плачу. И верю тебе.

— Умница! — Кристиан провел рукой по ее темноволосой голове.

— Ладно, ребята, мы поехали, — послышался уже с дороги голос Робинсона.

Кристиан повернул голову. Вся компания, включая Алисию и Тома, которые теперь держались за руки, и оставшегося с носом Эрни, столпилась у фургона. Лица у всех были смущенными.

— Вы куда? — больше из приличия полюбопытствовал Кристиан.

— Отвезем инструменты в студию и, может, там продолжим отдыхать, — сказал Робинсон. — Если хотите, поехали с нами.

Кристиан взглянул на Сандру. Она смотрела на Робинсона и старалась казаться спокойной, но, как догадался Кристиан, не слышала ни единого его слова. Кристиану и самому было сейчас отнюдь не до веселья. Сначала следовало побеседовать с Сандрой, утешить ее, уверить в том, что все образуется, а уж потом решать, где скоротать вечер.

— Спасибо, Лью, — ни о чем Сандру не спрашивая, сказал он. — Если надумаем, мы позднее к вам присоединимся.

— Ладно. Ждем.

Несколько минут спустя заревел мотор и фургон тронулся с места. Сандра все смотрела туда, где недавно стоял Робинсон, а в воображении наверняка в который раз переживала сцену знакомства со Стефани. Кристиан осторожно дотронулся до ее обнаженного гладкого локтя.

— Пошли присядем на лавку.

Сандра встрепенулась.

— Нет. Лучше давай уйдем отсюда.

Кристиан хотел было сказать ей, что навсегда уйти из этого дома у нее все равно не получится. Что так или иначе надо убедить Стефани взглянуть на его невесту иными глазами, принять ее и, если возможно, полюбить. Но он подумал, что, пока впечатления от ужасного знакомства слишком свежи в памяти Сандры, ей будет тяжело поверить в перемены к лучшему. И согласился.

Не сговариваясь, поехали к Сандре. Сильвия не очень-то жаловала в доме гостей, но на Кристиана давно смотрела как на своего, с удовольствием с ним беседовала, порой даже угощала чаем и никогда не вмешивалась в их с Сандрой отношения.

— О! Уже навеселились? — Сильвия, выйдя в прихожую и увидев племянницу и ее друга, изумленно приподняла бровь. — Что-то быстро.

— Да! — Сандра развела руками. — Пришлось разойтись пораньше. Так уж вышло.

Сильвия пристальнее всмотрелась в ее лицо, но задавать лишних вопросов не стала.

— Что ж, проходите. Я там купила печенье. Если хотите, попейте чай.

— Спасибо, — сказал Кристиан, направляясь за Сандрой в кухню.

Забравшись в любимое кресло с ногами и глотнув ароматного чая, Сандра немного посветлела. Кристиан со всей серьезностью посмотрел ей в глаза и наконец заговорил:

— Я мог бы прикинуться, что ничего страшного не произошло, зайка, но не хочу, потому как сам потрясен, совершенно сбит с толку. — Он сглотнул, ища нужные слова и борясь с волнением. — Я, честное слово, был уверен, что мама в восторг от тебя придет. Сегодня же в этом тебя убеждал. Вышло по-другому, ума не приложу почему.

Помолчали. Сандра мелкими глотками пила чай и смотрела в стол, ничего не говоря.

— Я сказал тебе, что кое о чем догадался, — вздохнув, продолжил Кристиан. — По-моему, это элементарная ревность.

Сандра подняла на него глаза и слегка нахмурилась.

— Да-да, такое часто случается, — произнес Кристиан, немного наклоняясь вперед. — Особенно с матерями, у которых единственный ребенок, сын. Понимаешь, она с самого моего рождения привыкла считать себя главной для меня женщиной. Так оно, разумеется, и было, вплоть до того дня, когда мы с тобой стали встречаться.

Сандра скептически скривила рот и пробормотала:

— Не желает же она, чтобы ты до скончания века жил с ней рядом и не замечал других женщин. Наверняка надеется, что ты встретишь однажды свою единственную и обретешь с ней счастье.

— Конечно, надеется, — согласился Кристиан. — Но подсознательно не может перестроиться, заставить себя поверить в то, что я вырос и в ее внимании и ласке больше практически не нуждаюсь. Потому что единственную уже повстречал и хочу ласкаться с ней одной, — добавил он, понижая голос.

Сандра улыбнулась, но как-то уж очень печально. По-видимому, нашла его объяснение не вполне убедительным. Кристиан опустил на стол чашку, которую все время, пока говорил, почему-то держал в руке, хоть и не пил чай, И взял Сандру за руку.

— Какая холодная! — воскликнул он, с тревогой заглядывая в ее глаза. — Ты слишком расстроена, зайка, и отказываешься мне верить. А я почти не сомневаюсь, что прав: мама ведь у меня довольно добрый и порядочный человек, только из-за глупой ревности она могла выкинуть такой номер!

Сандра вдруг сильнее погрустнела, отвела взгляд в сторону и закусила губу. В порыве отчаянного желания утешить ее Кристиан вскочил со стула и опустился перед ней на корточки.

— Ну что ты, глупышка? Чего так боишься? — нежно зашептал он. — Даже если бы мама увидела в тебе злейшего врага и наотрез отказалась тебя принять — чего, готов поклясться, никогда не произойдет, — нам с тобой и это не помешало бы. Нашу любовь не умертвить, как бы кто ни старался. Она преодолеет любые препятствия, все победит.

Сандра взглянула на него, и Кристиан ясно увидел вспыхнувшую в ее глазах искру надежды.

— Ну вот, — прошептал он улыбаясь. — Так-то гораздо лучше.

Сандра неожиданно покачала головой, ее губы снова задрожали.

— Ты не совсем понимаешь… — выдохнула она, борясь со слезами.

Кристиан в испуге быстро выпрямился, поднял ее с кресла, сел сам, а Сандру усадил на колени и горячо заговорил, вкладывая в слова весь пыл, что жег ему сердце:

— Если я чего-то не понимаю, объясни, зайчонок. Я напрягу мозги, постараюсь взять в толк, что бы ты ни сказала. Это важно, любовь моя. Важнее всего на свете. Для нас с тобой, наших будущих детей, счастья, которое мы будем делить на всех.

Сандра доверчиво уткнулась в его грудь носом, посопела, собралась с мыслями и тихо заговорила:

— Когда ты спросил сегодня, почему я боюсь знакомиться с твоими родителями, я ответила, что сама не знаю. Я немного схитрила, в общем-то уйдя от ответа. — Она замолчала.

Кристиан не стал ее торопить. Терпеливо дождался продолжения, хоть и сидел как на иголках.

— Я боялась этого знакомства, потому что слишком много от него ждала, — произнесла Сандра глухо и безотрадно. — Наши ведь родители погибли… Я горячо надеялась, что, когда у меня появится любимый… — Ее голос оборвался. Она крепче прижалась к Кристиану, вся съежилась, словно в попытке стать меньше, незаметнее, и беззвучно заплакала.

Кристиана так поразило ее признание, а еще больше — слезы, что в первое мгновение от наплыва жалости и безграничной нежности он даже растерялся. Сандра Дауэр ассоциировалась у него с силой духа, завидным оптимизмом, ошеломительной твердостью и умением в чем угодно найти радость, свет. Он и не думал, что увидит ее однажды настолько беззащитной и несчастной, поэтому, глядя на нее сейчас, ощущал себя и свою любовь к ней совершенно по-иному. Удивительно!

Какой бы она ни была стойкой, все равно навек останется слабой женщиной, пронеслось у него в мыслях. Моей женщиной, рассчитывающей на меня, на мужскую силу. И я… Видит бог, я еще больше люблю ее за это! Как странно… Мне и в голову не приходило, что за беспомощность избранницу можно обожествить…

Почувствовав себя вдруг на несколько лет более взрослым и мудрым, он поцеловал Сандру в макушку и, принявшись гладить ее по согнутой спине, зашептал ласково, насколько мог:

— Теперь я все понимаю, любовь моя. Спасибо, что подсказала: сам я наверняка додумался бы, но, чувствую, слишком поздно. Конечно, ты ждала от этого знакомства чудес, мечтала, что общение с моими родителями хоть немного смягчит боль от потери собственных. — Он тяжело вздохнул, на миг поставив себя на ее место. — С папой, я почти не сомневаюсь, все так и получится. А с мамой… Обещаю, я серьезно с ней поговорю. Объясню, что ближе и дороже тебя у меня на свете нет человека, что ты не увлечение юности, а вечная, негасимая любовь. И что друг без друга нам с тобой не жить. Она поймет, должна понять. Ради моего благополучия, ради себя же самой.

Сандра больше не плакала. Только изредка всхлипывала, внимательно прислушиваясь к каждому слову Кристиана. Он говорил долго, на ходу придумывая, какими еще доводами будет вразумлять и переубеждать недовольную мать. Она с изумлением отмечала, что именно сегодня, после сцены со Стефани, сейчас, во время этого решающего разговора, проникается к Кристиану чем-то большим, нежели связывавшая их до сих пор влюбленность, чем-то таким, о существовании чего ей было и невдомек.

Как замечательно, думала она, смакуя это новое головокружительное чувство. Наверное, это и есть истинная любовь. И, по-видимому, ей всю жизнь суждено перерастать в нечто более глобальное, мощное, непобедимое. Вот почему некоторые пары доживают вдвоем до глубокой старости, не ведая ни скуки, ни разочарований, — у них есть она, такая вот постоянно растущая любовь… Я, наверное, счастливая. И может, все еще в самом деле наладится… Только вот…

Ей неожиданно вспомнилась Клара, и настроение опять омрачилось.

— А ведь Клару твоя мама восприняла совсем по-другому, — поспешила она поделиться тревожными мыслями с Кристианом. — Смотрела на нее с любованием, более того — с одобрением. Мне даже показалось, что у нее появилось желание развести тебя со мной и сблизить с Кларой.

— Что-что? — прогремел Кристиан, будто ему бросили в лицо непростительное оскорбление. — Ты соображаешь, что говоришь? — Он наклонил голову и с негодованием впился взглядом в красные от слез глаза Сандры.

Та даже не моргнула.

— Вспомни, как она выделила Клару из всех, кто у тебя был, как доброжелательно, если не сказать заискивающе, с ней заговорила.

— Все по той же причине! — с уверенностью заявил Кристиан. — Мать со страшной силой приревновала меня к тебе, вот и решила: дайка я сосредоточу внимание на другой девчонке, чтобы эти двое увидели, насколько безразлична я к их любви.

Сандра понурила голову.

— А Клара поспешила удобным случаем воспользоваться, — медленно проговорила она, словно не расслышав многословного объяснения Кристиана. — Стала усиленно строить тебе глазки, предложила Стефани услуги отца, дала свой телефончик… Помнишь, как она его диктовала? С чувством, с расстановкой, все косясь на тебя… Чтобы и ты запомнил.

Кристиан, ослепленный гневом, наполовину не отдавая себе отчета в том, что творит, схватил Сандру за плечи и легонько встряхнул. Та ахнула и изумленно хлопнула глазами.

— Прости, — мгновенно отходя от легкого умопомешательства, сдавленно пробормотал Кристиан. — Умоляю, прости… Мне сейчас тоже ой как непросто, понимаешь? Я совсем запутался, не вижу в мамином поведении никакой логики…

Лицо Сандры буквально засветилось состраданием. Она как будто вмиг забыла о личных обидах и взвалила на свои хрупкие плечи страдание Кристиана.

— Я понимаю тебя, любимый, еще как понимаю. Даже не знаю, что делала бы, если бы оказалась вдруг на твоем месте.

Кристиан на миг расслабился, но тут же устыдился своего бессилия и вспомнил о том, что брать на себя ответственность за решение любой проблемы — его обязанность, не беззащитной милой Сандры. Только нюни не распускай, строго велел себе он, придавая лицу твердость.

— Но спишем отсутствие логики на все ту же ревность. А Клару вообще выбросим из головы. Прошу тебя, никогда больше не говори мне о том, что она сама или кто угодно другой желает видеть нас вместе, — добавил он тише и категоричнее. — У меня от таких слов внутри все переворачивается. Клара раздражает меня, запомни это раз и навсегда. Своими ужимками, самолюбованием, надменностью. «Хочу ту розовую кофточку», — передразнил он Клару, повысив до неузнаваемости голос, задрав нос и заправляя за уши несуществующие локоны.

Сандра расхохоталась.

— Очень похоже. Может, тебе не компьютерщиком стать, а артистом, а? Или лучше клоуном? — проговорила она сквозь смех.

— А ты согласишься стать женой циркача? — с шутливо-серьезным видом полюбопытствовал Кристиан. — Будешь ходить на каждое мое выступление, болеть за меня, гордиться моей раскрашенной физиономией?

Сандра смеялась все звонче и безудержнее. Даже ответить не смогла, лишь сложила трубочкой губы и снова согнулась в приступе хохота.

— Да или нет? — будто вдруг приняв твердое решение посвятить себя клоунскому делу, потребовал Кристиан.

— Я… подумаю… — выдавила из себя Сандра.

— Че-его? — прогремел Кристиан, якобы приходя в ярость.

Сандра, держась за живот, закивала.

— Ладно, ладно… Я просто пошутила… Конечно да… Да! Да! Да!

По прошествии получаса лицо и глаза у нее посветлели, и, допив холодный чай, они, вполне довольные жизнью и друг другом, поехали в студию респектов, где пробыли почти до утра.

Проснулся Кристиан поздно, в пол-одиннадцатого, с чуть гудящей от вчерашних треволнений и веселья головой. Первое, что пришло ему на ум, был предстоящий разговор с матерью. С мыслью о нем он уснул, про него же видел ужасный сон. Стефани все никак не желала сына понять, временами вообще не слушала и все как-то злобно смеялась, почему-то пряча лицо за причудливым туманно-текучим заслоном.

Наспех приняв душ и не заглядывая в кухню, Кристиан отправился в гостиную, где Стефани по давно заведенной традиции смотрела в воскресное утро телевизор. Как обычно одна — глава семейства зачастую пропадал на работе и в выходные, а сегодня наверняка еще не вернулся от Паттерсонов. Во всяком случае, Кристиан на это очень надеялся.

Стефани полулежала на любимом светлом диване и смотрела в телеэкран невидящим взглядом. Как вошел сын, она не услышала — не повернула головы, даже не шелохнулась.

— Мам? — осторожно позвал Кристиан.

Стефани вздрогнула.

— Кристиан? — Она засмеялась от неожиданности. — Как беззвучно ты появился! Выспался?

— Вроде бы. — Кристиан потер висок и опустился в кресло у столика. Следовало сделать грамотное вступление, а прежде вообще спросить о чем-нибудь постороннем. О чем? Кристиан давно толком не общался с матерью, не имел понятия о ее нынешних делах, заботах. Ему стало вдруг совестно. — Как голова? — весьма кстати вспомнил он о ее вчерашнем недомогании.

Стефани улыбнулась.

— Спасибо, все прошло. — Она провела рукой по белому лбу. — Выпила вчера свой чай и сразу уснула.

— Хорошо, — пробормотал Кристиан, по сути не зная, что сказать. Мысли крутились вокруг Сандры, не терпелось поскорее перейти к главному. Он кашлянул.

— Не обижаешься на меня за то, что я испортила вам вечеринку? — спросила вдруг Стефани, сама переводя беседу в нужное русло.

— Испортила? — переспросил Кристиан, прикидывая, что мать имеет в виду.

— Вы ведь сразу разошлись, — виновато произнесла Стефани. — Перед тем как лечь, я выглянула в окно: ребята как раз укладывали в фургон гитары.

Кристиан кивнул.

— Да нет, все в порядке, — стараясь не показывать, что материнский поступок до сих пор не укладывается у него в голове, ответил он.

— Надо уговорить папу, чтобы следующим летом взял наконец отпуск. Тогда мы укатим на целый месяц, будешь приглашать гостей хоть каждый день. — Стефани погрозила сыну пальцем. — Только смотрите, не слишком тут безобразничайте. — Она вздохнула, становясь вдруг задумчиво-мечтательной. — Я все хочу отдохнуть с отцом где-нибудь в Греции. Скажем, на Крите. Представляешь, какая там благодать?

— Нет. — Кристиан помотал головой, пугаясь, что мать уходит от нужной темы, и сказал себе: пора начинать. — Послушай, — произнес он без каких бы то ни было вступлений. — Мне вчера показалось, что Сандра не пришлась тебе по вкусу. Да не одному мне, ей, разумеется, тоже.

Стефани вскинула брови, весьма скверно притворяясь удивленной.

— Не пришлась по вкусу? Я что, чем-нибудь ее обидела?

— Не то чтобы обидела… То есть… — Кристиан вздохнул. — Ну сама посуди: когда Сандра поздоровалась с тобой, ты ничего не ответила, даже не посмотрела на нее, как будто посчитала ниже своего достоинства уделить ей и толику внимания. Или… Даже не знаю…

— Наверное, она поздоровалась слишком тихо и я всего-навсего ничего не услышала, — становясь вдруг несколько агрессивной, заявила Стефани.

— Хорошо, а когда я представил ее тебе? Почему ты никак не отреагировала?

— Не отреагировала? — Стефани покачала головой и сдвинула брови, словно ее незаслуженно обвинили во лжи, предательстве или краже. — Не понимаю, честное слово не понимаю, чего ты от меня хочешь. Ты представил мне ее и сказал, что задумал пригласить на ужин. Я сразу согласилась, разве не так?

Стефани виляла, сбивая Кристиана с толку. Он чувствовал, что начинает злиться и терять терпение, от этого совсем путались мысли и таяла вера в успех.

— Да, ты сразу согласилась, — медленно, стараясь сохранять внешнее спокойствие, произнес он. — И все же очень странно держалась с Сандрой. Почему? Ты ведь не знаешь ее, понятия не имеешь, что за чудесный она человек.

Губы Стефани разъехались в улыбке. Она выглядела до глубины души оскорбленной и улыбалась как будто от полной растерянности.

— У меня, мой дорогой, болела голова, — зловеще тихо и протяжно напомнила она. — Думаешь, заполучив возможность познакомиться с этой девицей, я должна была моментально выздороветь? Рассыпаться в комплиментах? Сплясать от радости?

— Не утрируй, — пасмурно оборвал ее Кристиан.

— Мне было плохо, понимаешь? — не унималась Стефани. — Само собой, я немного неадекватно на все реагировала. Неужели она еще и обиделась?

— Ее зовут Сандра, мама, — глядя на мать исподлобья, напомнил Кристиан.

Та развела руками.

— Сандра так Сандра. Разве я против?

Все шло не так. Стефани умышленно прикидывалась дурочкой, уходила от ответов, прикрывалась головной болью. Кристиан продолжал себе твердить, что это из-за идиотской ревности, но уже и сам не вполне в это объяснение верил.

— Имя Клары ты сразу запомнила, — слегка расширяя от гнева ноздри, проговорил он сквозь стиснутые зубы.

Стефани внезапно преобразилась.

— Это верно. Слишком уж она хорошенькая. Прямо как фотомодель или актриса. И, по-моему… — Ее глаза восторженно заблестели. — Ты ей небезразличен. Я бы на твоем месте…

— Мама! — Кристиан ударил рукой по подлокотнику кресла. — Не смей делать мне такие намеки!

Стефани от испуга и неожиданности вдавилась в диванную спинку. Никогда прежде сын не повышал на нее голоса. Кристиан в отчаянии запустил руки в густые каштановые волосы, наклонил голову и зажмурил глаза.

Нет, продолжать в таком духе нельзя, прозвенело у него в мозгу. Надо извиниться, подобраться к ней лаской, по-человечески все объяснить. Не чудовище ведь она, а довольно сердечная понятливая женщина. А главное, моя мать. Только вот остыть бы. Вспыльчивостью все лишь испортишь.

Он глубоко вздохнул, опустил руки, раскрыл глаза, встал с кресла, прошел к дивану и сел рядом с матерью.

— Прости, мам. Я не имею права на тебя кричать. Только не обижайся…

Стефани медленно протянула руку и с бесконечной тоской в светло-карих глазах потрепала сына по голове.

— Ладно, обижаться не буду. — Она вдруг немного наклонилась вперед, будто чтобы лучше видеть его лицо. — Знай одно, сынок: все, что я делаю, даже если ошибаюсь, я делаю ради тебя, ради твоего блага.

Кристиан обрадовался этому потеплению.

— Высшее благо для меня — быть с Сандрой, мамуль, — взволнованно проговорил он. — Я люблю ее всем сердцем, не мыслю себя без нее, постарайся к этому привыкнуть. Пожалуйста.

Стефани смотрела на него, едва заметно покачивая головой, и в ее глазах больше не горела злоба. Только грусть матери, осознающей, что сын превратился в мужчину. Во всяком случае, именно так понял ее взгляд Кристиан.

— Сандра для меня красивее всех, умнее, светлее, — захлебываясь от волнения, говорил и говорил он. — Клара Уэкслер на ее фоне мне кажется просто карикатурой.

Стефани повела бровью, безмолвно протестуя.

— Да-да, и, умоляю, не спорь, — тараторил Кристиан. — Ты просто плохо с ними обеими знакома. Узнала бы и ту и другую получше, без раздумий отдала бы предпочтение Сандре. Я на сто процентов в этом уверен. Она необыкновенная, мам, настоящее чудо. Два года назад осталась без родителей с маленьким братиком на руках.

Стефани округлила глаза.

— С братиком?

— Ага, с Джонни. Воспитывает его практически одна, но никогда не плачется, не вешает носа.

— В каком смысле? — почти испуганно спросила Стефани.

— Что «в каком смысле»? — не понял Кристиан.

— В каком смысле «воспитывает одна»?

Кристиан гордо улыбнулся, радуясь случаю похвастать достоинствами подруги.

— В прямом. Они живут с отцовской сестрой, но та вечно занята работой и часто мотается по командировкам. В будни Сандра сама отвозит Джонни в сад, забирает его, кормит, укладывает спать. По воскресеньям часто ездит с ним куда-нибудь на прогулку, играет, учит его читать.

Стефани положила ему руку на плечо и взглянула на него с состраданием. Кристиан решил, что она сочувствует Сандре, и возликовал, чудовищно обманываясь.

— Вам бы надо подружиться с ней, мамуль, — пробормотал он, разгоряченный и опьяненный надеждой. — Прими ее, ну пусть не сразу, когда получше узнаешь. Ей очень этого хочется. Мне, естественно, тоже.

Стефани долго и пристально в него всматривалась. Потом осторожно и тихо произнесла:

— Все это, конечно, здорово и романтично. Но не думаешь ли ты, что через месяц-другой вы разбежитесь в разные стороны и тебе повстречается новая любовь? Ее мне тоже надо будет принять как родную? Надолго ли?

У Кристиана вспыхнули глаза.

— Я не говорю, что надеюсь на это или сомневаюсь в ваших чувствах, — поспешила разъяснить Стефани. — А всего лишь делаю предположение, рассуждаю вслух — из единственного желания предупредить тебя о возможном разочаровании, немного отрезвить. Я ведь гораздо старше и опытнее и знаю жизнь лучше, поверь мне на слово. — Она тяжело вздохнула.

— Мы не разбежимся, — упрямо поджав губы, проговорил Кристиан. — Скорее всего, я однолюб.

Стефани было засмеялась, но, заметив, как Кристиан снова помрачнел, одернула себя.

— Прости, я не должна поднимать твои чувства на смех… Но все же считаю, что рановато в семнадцать лет делать такие выводы. Это уж жизнь покажет, однолюб ты или нет.

— Обещаешь, что постараешься найти с Сандрой общий язык? — хмуро спросил Кристиан.

Стефани неожиданно ласково улыбнулась.

— Какой же ты у меня взрослый, сынок! И когда только успел так повзрослеть? Вроде бы еще вчера носился по дому с комиксами и маркерами…

— Обещаешь? — более требовательно повторил Кристиан.

Стефани кивнула.

— Конечно, обещаю. И на ужин свою Сандру пригласи. На следующую субботу, как и договорились.

В приступе благодарности Кристиан схватил мать за руку.

— Спасибо, мам! Я знал, что ты все поймешь!

— А как же иначе, сынок? Такова уж наша родительская доля — беззаветно любить детей и понимать.

— Спасибо! — Кристиан сжал мягкие материны пальцы, чмокнул ее в холеную щеку, вскочил и убежал из комнаты.

Как только он исчез из виду, Стефани резко переменилась в лице. Ее сердце от тревоги рвалось на части. Следовало что-то предпринять, заняться продумыванием плана уже сейчас, не теряя ни минуты.

Поднявшись с дивана и походив в страшном волнении туда-сюда по выложенному плиткой полу, она решительно вернулась на место, сняла с телефона на тумбочке трубку и набрала давным-давно заученный наизусть номер.

 

4

— Любимая, все в полном порядке! Я поговорил с мамой, она внимательно меня выслушала. Теперь все образуется. Слава богу! — Кристиан позвонил Сандре, как только вбежал после разговора с матерью в свою комнату. Его радости не было предела.

Сандра с облегчением вздохнула.

— Ты молодец. Спасибо, что сразу позвонил.

— Ты где сейчас?

— В парке. Качаю Джонни на качелях.

— В нашем парке?

— Да.

— Я прибегу через пятнадцать минут. Целую.

— Жду.

— Я не знаю, что мне делать, Эмма, к кому бежать за помощью, к каким взывать силам, — стонала, обливаясь слезами, Стефани.

— Для начала прекрати реветь, плачем делу не поможешь, — гнусавым низким голосом, как всегда резковато отрезала Эмма, вдова покойного дяди Стефани. — И расскажи-ка все по порядку, а то я ничегошеньки не поняла. Кто она такая? Настолько ли не подходит Кристиану? Как выглядит? Что собой представляет? И почему ты так переполошилась?

Стефани шмыгнула носом. Кристиан улетел из дома буквально через несколько минут после разговора, крикнув из прихожей: «Я ухожу, ма! Когда вернусь, не знаю!». Мэтью она ждала не раньше двух часов. Говорить можно смело все, что угодно.

— Понимаешь, на мордашку девица вроде бы и ничего, но я совсем другой представляла себе невесту Кристиана. Наша должна быть более яркой, уверенной в своей неотразимости. В него как раз одна такая влюблена. Клара, длинноволосая блондинка. Вот это девочка что надо! Королева, красавица и знает себе цену!

— Ну, броская внешность далеко не самое главное, — грубовато возразила Эмма. — У Кристиана свой вкус. Раз не нравится ему твоя Клара, ничего уж тут не попишешь.

— Да-да, но меня волнует не только внешность, — заторопилась объяснить Стефани. — Самое страшное в том, что эта бесстыжая вцепилась в Кристиана мертвой хваткой, убедила его в том, что другой любви ему никогда не повстречать, заморочила ему голову настолько, что он ни о чем другом думать не может!

— М-да… — протянула Эмма, размышляя. — Не очень-то весело.

— Какое там веселье! — Стефани жалобно всхлипнула. — Мальчику всего-то семнадцать лет. Ему окрепнуть надо, встать на ноги, образование получить, ну хотя бы опыта поднабраться. А с этой он, боюсь, всю жизнь себе искалечит. Женится на ней, как только школу окончит, если не раньше, ребенка повесит себе на шею!

— У нее что, ребенок? Сколько ей лет?

— Они с Кристианом учатся в одном классе.

— Семнадцать лет — и уже мамаша? — Эмма хмыкнула. — Ну и жизнь пошла!

— Да нет, это ее брат. — Стефани сокрушенно вздохнула. — Их родители погибли, девчонка воспитывает брата, по сути, сама. Живут с теткой, на какие уж деньги — не имею понятия.

— Так-так, — деловито произнесла Эмма. — Все это, естественно, очень печально, жаль сирот, слов нет, но нашего Кристиана во сто раз жальче…

— И я о том же! — воодушевленная пониманием родственницы, воскликнула Стефани. — Разумеется, я им сочувствую, даже, может, вызвалась бы чем-то помочь, но как представлю, что все эти проблемы свалятся на голову моего несчастного сына, жить не хочется!

— Ну-ну! — крикнула Эмма. — Жить ей, видите ли, не хочется! Выкинь из головы разный вздор!

— Выкину, выкину… — проскулила Стефани. Только бы придумать, как спасти мальчика! Если бы он полегче ко всему относился, не талдычил бы, «я однолюб, не мыслю себя без Сандры», тогда я, может, и не дергалась бы так, не боялась бы за него, не била бы тревогу… Он же своей безумной увлеченностью пугает меня… Надо что-то делать, — добавила она, вновь начиная хныкать.

— Перестань реветь, кому говорю! — прикрикнула на нее Эмма. Она привыкла командовать — богатым, но безвольным мужем, дочерьми, прислугой — и никогда не отличалась любезностью, верховодила сурово и дерзко. — А то я брошу трубку и больше не стану тебя слушать, хоть на коленках передо мной потом ползай.

— Все-все, больше не буду, — испуганно пообещала Стефани. Помочь ей выбраться из столь запутанного и щекотливого положения могла только Эмма — решительная, властная, обладательница стальных нервов и исключительного ума. — Только подскажи, как мне быть.

— Надо пораскинуть мозгами, — ответила Эмма, и душа Стефани согрелась надеждой. — Говоришь, вы только что серьезно с Кристианом побеседовали?

— Да, — сказала Стефани, утирая рукой слезы. — Поначалу мне вообще было трудно, потом я осторожно попыталась втолковать этому упрямцу, что таких девчонок у него будет сотня, но он снова ощетинился, и я смекнула: тут не обойтись без хитрости.

— Конкретнее? — потребовала Эмма.

— Я пообещала ему, что постараюсь найти с этой Сандрой общий язык. Сказала, мол, как и договорились, буду ждать ее на следующий уик-энд в гости.

— Замечательно, — похвалила ее Эмма. — Этой-то дорожкой мы и пойдем: усыпим бдительность Кристиана, уверим его в том, что ты в Сандру буквально влюбилась. Когда спустя какое-то время стрясется беда, на тебя не падет и тени подозрения.

— Какая беда? — настороженно поинтересовалась Стефани.

Эмма рассмеялась хрипловатым смехом.

— Не бойся, убивать вашу красавицу я не намерена. Тут надо провернуть нечто более изощренное, продумать каждую деталь. Главное, не торопиться.

Стефани напряженно ждала, больше не осмеливаясь задавать вопросы. У нее пылали щеки, все лицо было горячим, как при высокой температуре, и начала по-настоящему болеть голова.

— Кстати, как на всю эту историю смотрит Мэтью? — спросила Эмма.

— Совсем не так, как я, — возмущенно поведала Стефани. — Говорит, дескать, сами разберутся, даже взял с меня слово не совать носа в их отношения. Ему-то что! Он целыми днями на работе, до сына по большому счету ему и дела нет! Тем более до того, во что может втянуть Кристиана эта мерзавка!

— Ты дала? — бесстрастно полюбопытствовала Эмма.

— Что дала? — Стефани растерянно расширила глаза.

— Что-что! — передразнила ее Эмма. — Слово, конечно! Не совать в их отношения носа.

— А-а! — Стефани прижала к груди руку. — Конечно, дала. Он вроде даже успокоился.

— Чудесно, — заключила Эмма. — Продолжай в том же духе: пусть и тот и другой поверят, что ты рассмотрела в девчонке прекрасного человека и приняла ее как родную дочь.

— Ладно, — послушно согласилась Стефани.

— Так-так… — Эмма всерьез принялась за дело. — Говоришь, он по уши в нее влюблен?

— Не то слово, — пролепетала Стефани. — Как будто даже слегка умом тронулся.

— Отлично-отлично, — пробормотала Эмма.

Что ж тут отличного? — чуть не вырвалось у Стефани, но она смолчала, побоявшись разгневать умную помощницу.

— На том и сыграем, — продолжала Эмма. — На силе чувств. Растопчем их. Вернее способа нет. Гм… Для этого привлечем человека со стороны — одного или даже нескольких. Вдвоем нам с проблемой не справиться, нужна подмога… Так-так… Говоришь, в него влюблена какая-то блондинка?

— Да, — с готовностью ответила Стефани. — Такой невестке я была бы только рада. Она явно из благополучной семьи, не обременена ненужными заботами, как раз под стать Кристиану. С детьми наверняка торопиться не станет, захочет пожить для себя. У меня даже ее телефон есть. Если надо, я свяжусь с ней хоть сегодня!

— Подожди-подожди, не тараторь, дай подумать, — проворчала Эмма. — Я еще не уверена, что она вообще нам понадобится, во всяком случае для спасения Кристиана от той, первой. — Она замолчала и не подавала признаков жизни минуты три. Стефани они показались часом. — Нет, — решительно заявила Эмма. — Это слишком опасно. Девчонки наверняка знакомы друг с другом. Еще затеют по прошествии времени какое-нибудь выяснение. Обойдемся пока без блондинки. Здесь ребята нужны, с ребятами работать надежнее.

— Ребята? — Стефани усмехнулась. — Не понимаю…

— Сейчас все поймешь, у меня уже кое-что вырисовывается. — Эмма опять замолчала. И Стефани еле дотерпела до того мгновения, когда снова услышала ее жесткий голос. — Устроим измену, — выдала наконец Эмма. — Кристиану придется пострадать, но это полезно, пусть не витает в облаках и как можно раньше узнает, что любовь имеет две стороны и бывает немыслимо жестокой.

— Измену? — нерешительно переспросила Стефани. — И кто кому изменит? Мы-то как все устроим?

— Положись на меня! — воскликнула Эмма со смехом. — Я что угодно организую, неужели же ты сомневаешься?

— Ничуть, — призналась Стефани, в волнении барабаня по тумбочке пальцами. — Ты у нас гений, я всегда говорила.

— Только не льсти мне, — не без удовольствия потребовала Эмма. — Я этих штук терпеть не могу. — Она опять засмеялась, и Стефани мысленно порадовалась, что так вовремя и к месту ее подмаслила. — В общем, план такой, — опять деловито заговорила Эмма. — У меня на примете есть один паренек. Красавец, очаровашка, прирожденный артист. Сообразительный и в меру бессердечный — словом, как раз то, что нам сейчас требуется. Я договорюсь с ним, научу, что делать. Пусть подберется к этой… как ее…

— Сандре, — подсказала Стефани.

— Вот-вот, к Сандре… Подберется к ней на задних лапках, вотрется в доверие, станет бывать у нее в доме, познакомится с братом. А в нужный момент пристанет к ней. Главное, чтобы в эту минуту их увидел Кристиан.

Щеки Стефани запылали с удвоенной силой, словно объятые настоящим пламенем, в висках запульсировала нешуточная боль. Не обращая ни на что внимания, она принялась судорожно обдумывать предложение Эммы. В голове закрутилась стая вопросов.

— Как же Кристиан их увидит? Откуда узнает, в какую именно минуту это случится?

— Для того чтобы он оказался в нужный момент в нужном месте, нам и понадобится помощь второго мальчишки, — сказала Эмма, судя по тону ни капли не сомневавшаяся в успешности плана. — Этого выберешь ты, причем из тех, с кем Кристиан общается.

Стефани от неожиданности хмыкнула.

— И что я ему скажу? Чем объясню свою просьбу? Каким образом заставлю нам подыграть?

— Поговори с ним начистоту: я, мол, несчастная мать, слишком переживаю за будущее сына. А чтобы согласился и держал язык за зубами, предложи денег. До этого добра все юнцы жадные.

Стефани погрузилась в глубокие раздумья. Затея Эммы не слишком ее устраивала, но, с другой стороны, казалась не лишенной смысла. Для роли помощника прекрасно мог подойти Эрни — его образ мгновенно возник перед глазами Стефани, как только она принялась перебирать в памяти приятелей Кристиана.

— Пожалуй, одного его друга я сумею уломать. Эрни, живет через дорогу. Всю жизнь вьется вокруг Кристиана, к нам нередко заглядывал, особенно в детстве. От них с отцом много лет назад сбежала мать, вот Эрни и тянулся к нам, в нормальную семью… Только… — Она вдруг замолчала.

— Что? — нетерпеливо спросила Эмма.

— Клюнет ли он на деньги, понятия не имею. Их обеспечивает дед. Эрни никогда ни в чем не нуждался…

— Значит, предложи сумму посолиднее, чтобы уж наверняка. В случае чего я добавлю. Об этом можешь не переживать. Кстати, очень хорошо, что он живет рядом, будешь постоянно держать его на коротком поводке. И то, что мать от них сбежала, нам на руку. Если он ходил к вам, чтобы побыть в нормальной семье, значит, в некотором смысле психологически от тебя зависит.

— Что-о? — изумленно протянула Стефани.

— Ты женщина, мать его приятеля. Эрни наверняка не раз прикидывал, как было бы здорово, если бы и для него ты была матерью. Или даже видел в тебе свою беглянку.

— Ну не знаю…

— А я почти уверена, — безапелляционным тоном заявила Эмма. — Только вот если он слишком честный или очень близкий Кристиану друг, лучше с ним не связываться. Сдаст с потрохами.

— Слишком честный? — повторила Стефани. — Нет, не сказала бы. Даже наоборот.

— Отлично.

— А насчет их дружбы… Это и дружбой-то назвать нельзя. Эрни просто крутился вокруг Кристиана как собачонка, еще когда был ребенком, а Кристиан его вообще всерьез не принимает.

— Тогда начинай его обрабатывать, — велела Эмма. — Акцент делай на материнских чувствах, на тревоге за сына. Это должно подействовать, вот посмотришь.

Стефани в нерешительности нахмурила брови.

— Но мы же не знаем, как на измену отреагирует Кристиан, — пробормотала она беспомощно и испуганно. — А вдруг он… Господи! Даже подумать страшно! Вдруг открутит голову — ей, этому красавцу или, того хуже, обоим? И загремит в тюрьму? Либо на себя руки наложит? Я тогда тоже что-нибудь с собой сделаю… Это уж точно… — жалобным тонким голоском добавила она.

— Дура! — выпалила Эмма. — Еще палец о палец не ударила, а уже всех хоронит, и себя в том числе! Никому он ничего не открутит, положись на мой опыт.

— Откуда ты знаешь? — осмелилась спросить Стефани.

— Когда Кристиан увидит девчонку в объятиях Рубена — из окна машины, на которой его услужливо подвезет, например, к ее дому этот самый Эрни, — то будет так потрясен, что захочет мгновенно подальше уехать и никогда больше Сандру не видеть, — со знанием дела проговорила Эмма. — Она для него ангельски чиста и безгрешна, понимаешь? И вдруг предстанет перед ним совсем в другом свете. Он настолько сильно в ней разочаруется, что поймет: любить ее не за что, она того не стоит. Помается, конечно, я сразу тебя предупреждаю. Без страданий уж никак не обойтись, но это меньшее из двух зол. — Она вздохнула. — И самоубийством он не покончит, будь спокойна. Вешаются, травятся, топятся только те, у кого не в порядке психика, исключительно не совсем нормальные, склонные к самоубийству. По профессии я, в конце концов, психолог. Уж в таких-то вещах разбираюсь. Кристиан — парень сильный.

У Стефани немного отлегло от сердца. Она еще раз прокрутила в голове весь план и нашла его вполне подходящим. Ее губы даже тронула улыбка.

— Вот еще что, — добавила Эмма. — Когда Кристиан вернется домой убитый горем, ты как бы случайно заметишь это и предложишь ему куда-нибудь на время из Нью-Йорка уехать. Допустим, к Бенджамину в Балтимор. Это мой двоюродный брат, помнишь?

— Угу, — промычала Стефани, охваченная новым приступом тревоги.

— Сочиним, что он вдруг занемог, просит, чтобы кто-нибудь приехал к нему и пожил с ним. Бенджамина, разумеется, предупредим. У него там благодать — прекрасный дом на побережье, уют, чистота. Кристиану понравится. В Балтиморе и школу окончит.

Стефани покачала головой, опять теряясь в сомнениях и уже не зная, правильно ли она сделала, обратившись за помощью к Эмме.

— А это обязательно?

— Что?

— Чтобы он уехал в Балтимор?

— Само собой! — проворчала Эмма. — Иначе в скором времени увидится и объяснится с Сандрой в школе.

Стефани растерянно хихикнула.

— А если он не захочет уезжать? Если сразу поймет, что здесь что-то не так и Сандра не способна на измену?

— Это после того-то, как собственными глазами увидит ее с Рубеном? Не говори ерунды, Стефани! Он будет ослеплен негодованием и обидой. И как миленький уедет, даже с радостью. — Эмма засмеялась. — Да не бойся ты, все пройдет как по маслу. Главное осторожность соблюдать и выждать некоторое время. Чтобы ни у кого и мысли не возникло, будто это ты подсуетилась. Понимаешь?

— Понимаю, — со вздохом ответила Стефани.

— Эй, что за настрой? — крикнула Эмма. — Если трусишь или в чем-то сомневаешься, давай оставим все как есть.

Стефани представила, что одурманенный любовью Кристиан женится на своей Сандре, взваливает на себя воз ее проблем, превращается в раба. Он ведь еще и не понял-то, как можно распорядиться жизнью, со жгучей болью в сердце подумала мать. Не соображает, что эта хитрюга сгубит его, собьет с пути… Надо разлучить их, это мой долг. Рискну, доверюсь Эмме. Или до гробовой доски буду жалеть, что упустила шанс, изведусь угрызениями совести.

— Нет-нет, — поспешила ответить она, пока Эмма не передумала. — Я не трушу и не сомневаюсь.

 

5

— У меня устали ноги, — заявил Джон, дергая сестру за руку и замедляя шаг.

— Ноги? — Сандра в который раз поймала себя на том, что, погруженная в мысли о предстоящем вечере у Адамсов, на брата, пока они бродили по супермаркету, набирая продукты, и теперь, по пути домой, она почти не обращала внимания.

— Я не могу дальше идти, — останавливаясь, с несчастной миной заявил Джонни.

— Ну-ну, совсем ведь немножко осталось, — пробормотала Сандра, обхватывая ребенка за плечики и увлекая за собой. — Вот дом Стиллеров, следующий — Эмили и Майкла, потом с зеленым забором, а там наш. Посчитай, сколько всего остается домов. Один…

Джонни надул губы, покрутил головой, уперся ногами в рассеченный змейкой-трещиной тротуар и опять остановился. Он с самого утра капризничал. С кашей за завтраком насилу управился, читать наотрез отказался, одевался перед походом в магазин подчеркнуто вяло и медленно, точно дразня сестру, намеренно действуя ей на нервы. Мальчик взрослел, нуждался, по-видимому, в чем-то большем, чем могла дать ему семнадцатилетняя Сандра, по сути сама еще дитя.

Она тяжело вздохнула и присела перед братишкой на корточки.

— Ну что с тобой такое, а? Почему ты капризничаешь, расстраиваешь меня?

— Ноги устали, — упрямо повторил Джон.

Сандра вздыхая выпрямилась, прислонилась спиной к каменной ограде ближайшего дома и посмотрела на часы. Без десяти. Ровно в три должна была появиться Стейси — няня, которая иногда присматривала за Джонни.

— Сейчас Стейси придет, а тебя нет.

— Ну и пусть. — Джонни провел по лбу ручкой, демонстрируя, как сильно он утомлен.

— Может, уже отдохнули твои ноги?

— Нет еще.

Сандра в отчаянии закрыла глаза и прижала к ним руку. Она не могла знать, в чем, взрослея с каждым днем, мальчик нуждался. Как ни старалась, сколько ни читала книжек по воспитанию детей, как часто ни консультировалась со знакомой педиатром.

Ладно, пусть еще немного постоит и потащу его домой хоть на руках, подумала она. Только бы к Кристиану не опоздать. Как же страшно, господи! Что, если Стефани опять будет не в духе? Нет, он же говорит, что теперь все в порядке, бояться нечего. Мэтью, судя по рассказам Кристиана, вообще человек исключительно порядочный и интересный. Все будет хорошо, хватит понапрасну нервничать…

— Что, не слушаешься? — раздался рядом бархатистый мужской голос.

Сандра вздрогнула от неожиданности, рывком убрала от лица руку и раскрыла глаза. Перед ней стоял, с улыбкой глядя на Джонни, молодой человек лет двадцати с небольшим. Жгуче-черные волосы, волшебные, в точности как у Бандераса, глаза, чувственный рот, ямочки на покрытых двухдневной щетиной щеках, гордо расправленные широкие плечи… Сандра даже смутилась от того, что так быстро и не без восхищения рассмотрела парня, и поспешила замаскировать неловкость улыбкой.

— Да, не слушается. Не желает идти домой, и все тут. Говорит, ноги устали. А к нам сейчас няня придет. — Она повернула голову в сторону дома, проверяя, не показалась ли на горизонте Стейси. Нет, ее еще не было.

— Что ж ты обижаешь маму, дружище? — Незнакомец наклонился к Джонни, но тот, лишь искоса на него глянув, ничего не ответил.

Сандре сделалось неловко. Парень буквально излучал дружелюбие и участие. Странно Джонни на него отреагировал.

— Я ему не мама, а сестра, — сказала она, извинительно улыбаясь.

Незнакомец внимательнее посмотрел на нее и кивнул.

— Действительно. Для мамы вы слишком молоденькая. — Он выпрямил спину и протянул Сандре руку. — Рубен Голдуин. Можно на «ты».

Сандра закивала.

— Да, так всегда лучше. Сандра Дауэр… — Она почему-то слегка покраснела.

Что бы сказал Кристиан, если бы увидел, как я знакомлюсь на улице с писаным красавцем? — пронеслась в голове не вполне приятная мысль. Впрочем, я ведь не строю ему глазки, ничего такого никогда не допущу. Сейчас он пойдет, куда шел, и я в жизни его больше не увижу…

Рубен все держал руку протянутой. Сандра спохватилась и наконец ее пожала. Рубен повернулся к Джонни и хитро прищурился, отчего стал еще более привлекательным.

— А если я предложу довезти тебя до дома на шее? Согласишься?

У Джона заблестели глаза. За возможность прокатиться на шее он был готов отказаться от чего угодно, выполнить все данные Сандре обещания. Только вот побаловать его этим удовольствием мог один Кристиан, а он всю прошедшую неделю появлялся в доме Дауэров ненадолго, к тому же когда Джон либо спал, либо был в садике.

— Соглашусь! — недолго думая выпалил мальчик.

Рубен без слов ловко подхватил его на руки и усадил на плечи. Джонни взвизгнул от радости и торжествующе посмотрел на Сандру.

— Показывай дорогу! — весело скомандовал Рубен.

— Наш дом там, за вон тем зеленым забором, — захлебываясь от волнения, прощебетал Джонни.

Рубен подмигнул Сандре.

— Спасибо тебе, — пробормотала она, растерянно глядя то на него, то на сияющего брата.

Домой пришли ровно в три. Едва Сандра шагнула за калитку, у нее в кармане зазвонил сотовый.

— Алло?

— Привет, любовь моя!

— Кристиан! — выдохнула Сандра, почувствовав вдруг, что именно в этом остро сейчас нуждается — услышать его голос, в сотый раз убедиться, что это единственный, самый дорогой для нее человек.

— Как ты? — спросил Кристиан.

— Замечательно. Мы с Джонни ходили за покупками. На обратном пути он закапризничал, заявил, что у него устали ноги. И произошло нечто удивительное… — Сандра хотела было тут же поведать Кристиану о знакомстве с Рубеном, но решила, что лучше это сделать при встрече. — Подробнее потом расскажу.

— Ладно, — ответил Кристиан несколько более протяжно, чем обычно, как будто о чем-то догадавшись. Или Сандре это всего лишь показалось. — Я звоню, чтобы предупредить тебя: отца неожиданно вызвали на работу. Его за ужином не будет. Очень жаль, но…

— Действительно жаль. — Настроение у Сандры резко испортилось. Она надеялась, что в присутствии мужа Стефани, даже если будет опять не в духе, больше не позволит себе высокомерничать, во всяком случае настолько откровенно и оскорбительно. — Может, мне тогда лучше в другой раз к вам приехать?

— Нет-нет! — возразил Кристиан. — То есть, разумеется, мы и в другой раз тебя пригласим, но сегодня тоже ждем. Мама уже всего наготовила — специально к твоему приходу.

— Правда? — У Сандры от радости ёкнуло сердце. Сильвия поваром была никудышным — всегда обходилась полуфабрикатами и готовой пищей из ресторанчиков. Знала толк в кулинарии и постоянно удивляла домашних новыми блюдами мать Сандры и Джона, им обоим страшно ее не хватало. — Тогда конечно! Я обязательно приеду. А… — Сандра в растерянности замолчала.

— Хочешь узнать, не болит ли сегодня у моей мамочки голова? — многозначительно спросил Кристиан, догадавшись, о чем она подумала.

— Ага, — ответила Сандра, закусывая губу.

Кристиан засмеялся. Уже по его смеху — веселому и искреннему — Сандра поняла: страшиться нечего. Все в полном порядке.

— Нет, сегодня маман добрая и ласковая. Впрочем, она почти всегда такая. Злится и важничает в исключительных случаях — когда в самом деле плохо себя чувствует или чем-то сильно расстроена. В прошлый раз тебе просто не повезло. Только, пожалуйста, не волнуйся, — нежно добавил он.

— Постараюсь, — пробормотала Сандра, поеживаясь от предвкушения встречи.

Пообещав не опаздывать, она задумчиво закрыла и убрала в карман телефон.

— Какие-то проблемы? — влился в ее размышления умиротворенно-спокойный и ненавязчивый голос. Она вскинула голову и увидела Рубена, о котором внезапно забыла, вновь переключившись мыслями на Стефани и предстоящий визит. Он стоял, упирая руки в боки, и пристально, однако не выходя за границы дозволенного, на нее смотрел. Джонни сидел на корточках, вертя в руках какую-то штуковину.

Сандра улыбнулась.

— Проблемы? Нет, никаких проблем. Позвонил мой парень, сказал, что его отца за ужином не будет. Я с ним не знакома, как раз хотела… — Она со вздохом развела руками.

— У вас с этим парнем серьезные отношения? — внезапно полюбопытствовал Рубен, и из его уст вопрос прозвучал на удивление естественно, как будто даже очень кстати.

Сандра уже приоткрыла было рот с намерением ответить, но вдруг подумала, что знает этого красавчика всего-то несколько минут и не должна забывать об осторожности.

Рубен приподнял брови и стал вдруг олицетворением благожелательности и безгрешности.

— Ты что, боишься меня? — спросил он мягко, выражая голосом, всем своим видом, что намерения его самые невинные.

Сандра покачала головой.

— Нет, не боюсь… Просто я о тебе ничего не знаю. Да и ты обо мне тоже. Какая тебе разница, серьезные у нас с Кристианом отношения или не очень?

Она даже пожалела, что ответила ему так резко, когда, пожимая плечами, он вышел за калитку и обезоруживающе дружелюбно улыбнулся.

— Если напугал или рассердил тебя, прости. Я не искатель приключений и не чокнутый. Просто вы мне понравились — ты и твой братишка, — вот я и подумал: вдруг смогу быть им чем-нибудь полезен? А про парня я просто так спросил. Стало интересно, принадлежит ли уже кому-нибудь сердце такой красавицы. — Он поднял руки. — Только не подумай, что я на что-то намекаю или пытаюсь к чему-нибудь тебя склонить. У меня редкий дар: с девушками я умею просто дружить, без всяких там глупостей.

Что-то брякнуло. Сандра повернула голову и только сейчас заметила, что Джонни крутит в руках чудесную модельку машины, ну прямо уменьшенную копию настоящего автомобиля.

— Откуда это у тебя, Джонни? — спросила она, расширяя от изумления глаза.

— Вот он подарил, — едва заметным кивком указав на Рубена, ответил увлеченный игрушкой Джонни.

Сандра перевела вопросительно-удивленный взгляд на Рубена. Он опять улыбнулся — на этот раз почти смущенно.

— Я для племянника купил. Но увижусь с ним только через пару дней. Решил порадовать Джонни, а Роберту что-нибудь другое подарю.

Сандра медленно покачала головой, отказываясь верить в то, что молодой ослепительно красивый парень может быть еще и добрым, щедрым, порядочным. Зря я с ним так неприветливо, подумала она. Что бы случилось, если бы я ответила, серьезно или нет отношусь к Кристиану? Надо поблагодарить его за машинку и…

— Ему вроде бы понравилась, — заметил Рубен, с улыбкой глядя на позабывшего обо всем мальчика.

— Конечно, понравилась! — воскликнула Сандра. — Спасибо тебе… и… извини, что я так… Просто…

— Не объясняй, я понимаю, — спокойно проговорил Рубен, открыто глядя Сандре в глаза. — Правильно делаешь, что осторожничаешь. Слишком доверчивые люди — потенциальные жертвы мошенников, воришек и прочих мерзавцев. — Он взглянул на металлический забор и провел пальцем по облупившейся черной краске.

Сандра смутилась.

— Надо бы заняться домом… Все никак руки не доходят.

Рубен добродушно усмехнулся.

— Ну уж это не твоя забота. О ремонте пусть думают родители.

Сандра напряглась и чуть приподняла подбородок, стараясь не подать виду, что рана в ее сердце, задетая безобидными словами Рубена, опять закровоточила.

— Мы живем с тетей, — произнесла она ровным голосом, переводя взгляд на Джонни. — А у нее куча дел, ей совсем не до ограды.

Некоторое время Рубен молчал. Потом тихо и безотрадно, исполненным сочувствия голосом проговорил:

— Тогда, может, позволишь мне тебе помочь?

Сандра непонимающе на него уставилась.

— Мы как раз занимаемся ремонтными работами, — пояснил Рубен. — Это наш семейный бизнес.

— Серьезно? — недоуменно спросила Сандра, не в состоянии представить себе Рубена с молотком или дрелью в руках.

— Сам я, конечно, не ремонтирую дома, — смеясь сказал Рубен. — У нас команда квалифицированных специалистов, мы же с отцом и братом принимаем заказы, заключаем контракты, организуем и контролируем работу.

— А-а! — Сандра кивнула. — Понятно. А я уж было подумала… — Она засмеялась.

— Здорово смеешься, — как будто между прочим заметил Рубен.

— Спасибо. — Сандра опять покраснела и обозлилась на себя за это. — Если бы ты мне помог, было бы здорово… А то я даже не знаю, с чего начинать.

— Конечно, помогу. — Темные глаза Рубена заискрились, и он особенно сильно напомнил Сандре любимого с детства Бандераса.

Она посмотрела на часы.

— Уже пятнадцать минут. Где же Стейси?

— Если хочешь, за Джонни присмотрю пока я, — просто предложил Рубен. — Иди и спокойно собирайся. А мы поиграем в машинки. Правда, Джон?

Джонни не ответил. Скорее всего, потому что был поглощен изучением подарка. Сандра в волнении сцепила в замок пальцы.

— А ты не торопишься?

Рубен улыбнулся.

— Если торопился бы, ни за что не предложил бы тебе свои услуги. У меня сегодня практически выходной. Утром уладил кое-какие дела в офисе, в обед съездил к одному клиенту. А теперь свободен аж до послезавтра.

Сандра уже чуть было не решилась оставить Джонни на попечение Рубена, но вдруг вспомнила о похитителях детей и маньяках и испугалась. По счастью, как раз в эту минуту к дому подъехала машина и из нее выпорхнула стройная голубоглазая Стейси.

— Прости, Сандра. У меня папу положили в больницу. Я опоздала, но…

— Что-нибудь серьезное? — встревожилась Сандра.

— Сердечный приступ. Понимаешь, я… — Стейси провела пальцами по пепельно-пшеничным кудрям.

Сандра коснулась ее плеча рукой.

— Перестань. Главное, чтобы твой папа поправился. Опоздала ты всего на четверть часа. Пустяки!

Стейси вздохнула с облегчением.

— Спасибо. — Она повернула голову и, только сейчас заметив Рубена, зарделась, точно повстречалась с предметом тайного обожания.

— Рубен Голдуин, — представился тот.

— Стейси Кэмп.

Они пожали друг другу руки. Вот бы и эти стали встречаться, подумала вдруг Сандра. Стейси явно не против. Здорово бы вышло. Сначала мы с Кристианом, потом Том с Алисией, теперь…

— Что ж, раз няня появилась, я пойду, — не проявив к Стейси особого интереса, сказал Рубен.

Видно, не судьба, мелькнуло в мыслях Сандры. Ладно, не столь страшно.

— Вот наши телефоны. — Рубен достал из кармана и протянул Сандре визитку. — На всякий случай дай и мне свой. Мало ли… Вдруг кто-нибудь из работников раньше справится с текущим заказом? Такое случается. Я сразу позвоню тебе, сообщу.

Сандра продиктовала номер, и Рубен ввел его в память сотового. Стейси уже ушла с Джоном, который оживленно начал рассказывать ей все, что он успел выяснить о машине, в садик рядом с домом.

— До свидания, Сандра. — Рубен, не пытаясь с Сандрой заигрывать и держась исключительно дружески, устремил на нее взгляд бесподобных глаз. Из них струилось нечто магическое — какая-то тягучая, почти осязаемая сила, не попасть в плен к которой было ой как трудно.

Сандра выдержала испытание.

— До свидания, — тоже без намека на романтичность ответила она. — Еще раз спасибо. Созвонимся.

Кристиан ждал ее на углу, у минимаркета. Едва заметив его, Сандра, как обычно при встрече, разволновалась, словно видела впервые в жизни.

— Привет, заяц! — Кристиан поцеловал ее и взял за руку. — Отлично выглядишь.

— Спасибо.

Ей не терпелось поскорее на него взглянуть, почувствовать его тепло, услышать голос. Дабы убедиться, что лучше этого парня нет никого в целом мире.

Рубен, конечно, красивый, слов нет, но с моим Кристианом не идет ни в какое сравнение, с удовлетворением отметила она про себя, когда они неспешно зашагали к дому Адамсов. Кристиан чем-то таким пропитан — надежностью, неиссякаемой энергией, свежестью. А взглядом, хоть он у него и не настолько волшебный, умеет воспламенить, довести до головокружения… И потом у Кристиана самые потрясающие на свете губы, да весь он… Господи! Она мысленно усмехнулась. Имеет ли смысл перечислять все его достоинства? Я люблю его, мы вместе, а Рубен Голдуин, если наше знакомство и продолжится, станет для меня в лучшем случае добрым другом. Хватит о нем.

Она с легкостью выбросила мысли о Рубене из головы и принялась гадать, чего наготовила Стефани и как встретит гостью. Судя по умиротворенному виду Кристиана, Стефани должна быть в прекрасном настроении, но Сандра никак не могла отделаться от внутреннего напряжения, хоть и очень старалась казаться веселой, даже беспечной.

— Прошу! — Кристиан раскрыл калитку, сделал шаг в сторону и согнулся в шутливом поклоне.

— Благодарю.

Сандра еще во дворе почувствовала пьянящие запахи специй, грибов, тушеного мяса. От тоски по матери, по свитому умелыми женскими руками домашнему уюту с пирогами и подливками у нее защемило в груди. И до пощипывания в носу захотелось, чтобы Стефани встретила ее улыбкой.

Мечта осуществилась. Стефани, в светло-сером брючном костюме, еще не успев снять фартук, вышла из кухни в прихожую, как только хлопнула входная дверь.

— Здравствуй, Сандра! — воскликнула она, улыбаясь и первая протягивая Сандре руку.

У Сандры даже замельтешило перед глазами — настолько велико было ее волнение, до того сильно желание сблизиться с матерью Кристиана, угодить ей, прийтись по душе.

— Здравствуйте! — Сандра незаметно вытерла слегка повлажневшую ладонь о короткую юбку и пожала руку Стефани.

— Проходите, стол накрыт! — провозгласила Стефани, развязывая шнурки передника. — Кристиан, веди Сандру в гостиную, я сейчас.

Сандре вдруг показалось, что в мелодичном голосе Стефани, в гостеприимстве и радушии сквозит некая ненатуральность, что-то настораживающее. Она даже испугалась этой своей мысли и содрогнулась, гоня ее прочь.

— Что-то не так? — спросил все замечающий Кристиан. — Неловко себя чувствуешь?

— Да, — немного схитрила Сандра.

— Расслабься, все хорошо, — нежно пробормотал он, подводя ее к одному из стульев за столом. — Помни главное: что бы ни случилось, я с тобой.

Сандра кивнула и села. Стефани не заставила себя ждать. Пришла буквально следом. Уже без фартука, все с той же неизменной улыбкой на губах, взглянув на которую, Сандра неожиданно для себя подумала: лучше бы она не улыбалась. И снова ее охватил легкий страх, но она решительно от него отмахнулась.

Наверняка Стефани тоже не очень-то легко, особенно если ее в самом деле гложет ревность, пронеслось в голове. Потому-то она держится несколько скованно. Так и должно быть.

Кристиан и Стефани тоже сели.

— Очень красивый стол, — похвалила Сандра. — И пахнет чудесно.

Стефани довольно заулыбалась.

— Мерси. Обожаю приготовить что-нибудь вкусненькое, побаловать этих ненасытных. — Она кивнула сначала на Кристиана, потом на стену, где в резной деревянной рамке висел свадебный снимок.

Сандра внимательно его рассмотрела.

— Ты похож на отца, — протяжно произнесла она, обращаясь к Кристиану. — Тот же нос, те же губы…

— Папа тут еще совсем молоденький. Буквально на два года старше, чем я. Сейчас он совершенно другой.

— Ну уж! Не выдумывай! — Стефани махнула рукой.

Кристиан с добродушным снисхождением рассмеялся.

— Ладно, ладно! Наш дорогой папочка за двадцать с лишним лет ни капельки не изменился!

— Обидно, что его нет, — пробормотала Сандра, невольно замечая мелькнувшее в глазах Стефани торжество. Может, она не хочет, чтобы мы познакомились? — пришла в голову очередная тревожная мысль. Нет, ерунда! Какой в этом смысл? Рано или поздно я все равно с Мэтью встречусь… Впрочем, мне это, наверное, показалось. Надо бы успокоиться, а то бог знает что еще выдумаю.

— Такая уж у него работа! — Кристиан усмехнулся. — Бедная мама всю жизнь от этого страдает. Правда, мам?

— Правда, правда. Ешьте, а то все остынет.

Приступили к еде — фаршированному грибами картофелю, мясу с чесночной подливкой, куриным рулетам. Сандра, пробуя каждое новое блюдо, искренне восхищалась, чему Стефани, явно всем сердцем, радовалась.

— Я в те годы совсем другой была, — еще раз взглянув на фотографию, ностальгически-мечтательно сказала она. — Хорошенькой, смешливой.

— Вы и сейчас красавица, — нисколько не кривя душой, заметила Сандра.

Стефани поправила волосы уверенным жестом женщины, привыкшей к комплиментам.

— Спасибо. — Ей было приятно — на ее щеках заиграл легкий румянец.

— Кстати, глазами Кристиан похож на вас, — добавила Сандра. — Я еще в прошлый раз заметила.

Стефани на миг замерла. Наверное, вспомнив о прошлом разе, повернулась к сыну и потрепала его по голове.

— Глаза у него действительно мои. — Она счастливо засмеялась.

Некоторое время ели молча. Сандра мысленно рассуждала сама с собой: по-моему, все не так уж и плохо. Может, надо просто немного подождать. Есть ведь такие люди, которые, чтобы подпустить к себе человека, должны привыкнуть к нему, получше его изучить. Не исключено, что Стефани относится именно к этой категории. Или в самом деле ревнует? Но я же не собираюсь отнимать у нее Кристиана. Наоборот, сама с преогромным удовольствием стала бы для нее дочерью. Интересно, Кристиан рассказал ей о моих родителях?

Она незаметно вздохнула и устремила взгляд в тарелку. Загрустить ей не дал Кристиан.

— Ты сказала, что по пути из Магазина с вами приключилось нечто занятное, — напомнил он.

— Ах да. Совсем забыла. — Сандра промокнула губы салфеткой. За все это время она ни разу не вернулась к Рубену мыслями и теперь больше ничуть не сомневалась в том, что ее к нему отношение ограничится лишь дружбой. Опасность воспылать к нему чувствами ей не грозила. — В общем, Джонни закапризничал, — ровным голосом, улыбаясь краешком рта, начала рассказывать она. — Заявил, что у него устали ноги и остановился посреди дороги, хоть до дому было уже рукой подать.

— Джонни? — спросила Стефани, прикидываясь, что не поняла, о ком речь.

— Это мой братишка, — вся вдруг засияв изнутри, с готовностью пояснила Сандра. — Ему всего пять лет.

— Гм, — удивленно промычала Стефани. — У вас такая громадная разница? Он тебе почти сын, — почему-то делая на последнем слове особый акцент, проговорила она.

Кристиан озадаченно на нее взглянул. Сандра, не увидев в ее высказывании подвоха или больше не желая мучиться сомнениями, пожала плечами и погрустнела.

— Да.

— И? — спросил Кристиан.

— Я попыталась уговорить его, усовестить, — продолжила Сандра. — Бесполезно. Он заладил «устали ноги» и не двигался с места.

— Мальчика в пятилетнем возрасте крайне важно правильно воспитывать, — неизвестно для чего, с умным видом выдала Стефани.

У Сандры порозовели щеки, но она, стойкая как обычно, даже не понурила головы.

— И как же ты его доставила домой? — опять спросил Кристиан, метнув в мать еще один быстрый недоуменный взгляд.

— Тут-то и произошло нечто удивительное, — сказала Сандра, переносясь мыслями к знакомству с Рубеном. — Я прислонилась к забору, зажмурилась. И не увидела, как к Джонни подошел незнакомый молодой человек. Только когда он заговорил, я раскрыла глаза. Ему года двадцать три, крепкий, темноволосый, со щетиной. Чем-то похож на Бандераса.

Стефани вдруг закашлялась, и Кристиан, не успев отреагировать на сообщение подруги, сосредоточил внимание на матери.

— Может, по спине похлопать? Или воды принести?

Стефани глубоко вздохнула и покачала головой.

— Нет, спасибо. Со мной ничего страшного.

— Говоришь, молодой и похож на Бандераса? — Кристиан повернулся к Сандре и, в шутку прикидываясь, что ослеплен ревностью, сузил глаза. — К Бандерасу, насколько я помню, ты всегда была неравнодушна, не так ли?

Сандра рассмеялась — до того свободно и весело, что даже если в душе Кристиана и вспыхнула капля сомнения, то этот искренний смех тут же ее погасил, говоря сам за себя.

— Ты правильно помнишь, — произнесла Сандра, глядя на него с любовью. — Я была неравнодушна к Бандерасу, даже считала его идеалом мужской красоты, пока не поняла, что мой идеал совсем другой.

Кристиан просиял и подставил ей щеку. Она тут же звучно его чмокнула.

— Ах ты, моя умница! — воскликнул он, на миг закрывая глаза. — Ну и что предпринял Бандерас?

— Не Бандерас, а Рубен, — смеясь проговорила Сандра. — Рубен Голдуин, он сразу представился.

Стефани побледнела, замедленным движением протянула к салфетнице руку, взяла салфетку и принялась вытирать губы. Ни Сандра, ни Кристиан не обратили на ее незначительные странности внимания.

— Он понял, что Джонни капризничает, и предложил довезти его до дома на плечах.

Кристиан со знанием дела рассмеялся.

— Молодец парень! Сразу сообразил, перед чем Джон не устоит. Разумеется, он согласился?

— Конечно, — подтвердила Сандра. — Хоть сначала даже разговаривать с Рубеном не хотел.

— Серьезно? — Кристиан изумленно повел бровью. — Я думал, мальчишка со всеми идет на контакт. Может, он какой-нибудь проходимец, этот твой Рубен?

Стефани поднялась из-за стола.

— Совсем забыла включить музыку…

— Проходимец? Нет, что ты, — возразила Сандра. — У него очень открытый… гм… и завораживающий взгляд.

— Завораживающий?

— Я не в смысле сексуальной привлекательности. — Сандра закрутила головой, размышляя, как бы поправдоподобнее описать нового знакомого. — Понимаешь, когда смотришь на него, общаешься с ним, так и чувствуешь исходящее от него дружелюбие.

Кристиан почесал висок. Стефани слишком долго возилась с дисками, то ли не находя какой-то определенный, то ли вообще не зная, что поставить. Только бы не вздумала порадовать нас «Modern Talking», мелькнуло в голове Кристиана.

— В общем, Рубен донес Джонни до дома, подарил ему машинку — я и не заметила когда, — даже предложил немного с ним во дворе поиграть, пока я собираюсь. Стейси опаздывала. — Про машинку Сандра хотела умолчать, но в последнее мгновение решила, что не должна утаивать от Кристиана и незначительных подробностей, дабы ненароком не испортить сложившихся у них на редкость доверительных отношений.

— У него что, уйма свободного времени? — спросил Кристиан хмурясь. — А машинка откуда взялась? Не намеревался ли он случайно украсть Джонни, чтобы потом продать либо…

— Убить? Вырезать у него органы? — холодея от ужаса, но сохраняя внешнее спокойствие, произнесла Сандра.

— Кто его знает, дорогая моя? — с нотками неодобрения в голосе проворчал Кристиан. — Придурков на свете пруд пруди. Они обычно так и подбираются — с открытым взглядом и машинкой в кармане.

— Да нет же, нет… — Сандра протянула руку и похлопала его по плечу, Прося успокоиться. — Я тоже поначалу испугалась, даже грубовато с Рубеном разговаривала. Потом пожалела — когда он объяснил, что машинку приобрел для племянника, но увидит его не раньше чем через два дня и успеет купить другой подарок. И что у него сегодня наполовину выходной. С делами он справился до обеда, теперь до послезавтра свободен.

Кристиан смотрел на нее в мрачном молчании.

— Да не волнуйся ты, — нежно пробормотала она. — Я ведь просила: никогда за меня не переживай. Почувствую, что вляпываюсь в неприятности, обещаю, тут же позвоню тебе.

Стефани, все еще крутясь возле музыкального центра, бросила на нее гневный взгляд, но Сандра в эту минуту смотрела на Кристиана. Он вздохнул.

— Ладно, ловлю тебя на слове.

— Рубен дал мне визитку, — с воодушевлением сообщила Сандра, доставая из кармана юбки карточку. — На вот, посмотри. У них семейный бизнес: они с братом и отцом занимаются ремонтами.

— Он что, плотник? — поинтересовался Кристиан, беря визитку.

Сандра засмеялась.

— Я тоже сначала подумала, что Рубен сам красит ограды и стучит молотком. Нет, оказывается, он занимается организацией, работает с клиентами, заключает договора и все в таком духе. Вид нашего забора, по-видимому, его шокировал. — Она хихикнула.

— Я давно говорю: надо основательно взяться за ремонт вашего дома, — с решительностью и серьезностью умудренного опытом мужчины произнес Кристиан.

Стефани, которая вот уже несколько минут кряду просто перебирала диски, благо их было у нее несметное количество, поджала губы, болея за сына всей душой. За стол она вернуться не могла, боясь выдать себя бледностью и некоторой заторможенностью, уйти, чтобы не слышать ни рассказа о приступившем к делу Рубене, ни о намерениях сына перевалить на себя воз проблем Сандры, — тоже.

— И я все думаю: пора бы привести дом в порядок, — произнесла Сандра, наблюдая за изучающим визитку Кристианом. — Но, признаться, понятия не имею, с чего начинать. А тебя обременять мне как-то неловко.

— Неловко? — вспылил Кристиан. — Я тебе что, чужой человек?

— Ты что, — ласково проворковала Сандра. — Самый родной и любимый, — добавила она едва различимым шепотом, но Стефани, которая ловила каждое их слово, услышала-таки ее милое признание.

Хитрая тварь! — подумала она, задыхаясь от негодования. Неловко ей его обременять! Скажите, пожалуйста, какие мы заботливые! Опутает мальчишку своей паутиной, и уж тогда все ей станет ловко!

— Только Рубен в этом деле профессионал, — сказала Сандра, уже начиная с беспокойством поглядывать на Стефани. — Наверное, лучше обратиться за помощью к нему. Если хочешь, сам с ним предварительно поговори. Но я вполне справлюсь и без твоей помощи, мне не впервой заниматься вопросами взрослых. — Она светло улыбнулась. — А ты, во-первых, и так весь в делах. Во-вторых, устанешь еще от ремонтов и домашних забот.

 

6

Стефани словно ножом по сердцу полоснуло. Она чуть не развернулась и не крикнула нахалке: катись ты со своими заботами к черту! Сама разгребай проблемы, раз уж бог тебя ими наказал, моего сына оставь в покое! Но ей вдруг вспомнились слова Эммы «усыпим бдительность Кристиана, уверим его в том, что ты в Сандру буквально влюбилась», и охота устраивать сцену вмиг отпала.

Нет, вспыльчивостью и воплями я вообще все испорчу, подумала она, беря себя в руки. И так-то я не совсем правильно себя веду, мы с Эммой не об этом договаривались… Нет-нет, да и смотрю на девчонку с ненавистью, а когда она заговорила про Рубена, вообще выскочила из-за стола. А ведь все удачно складывается: Рубен играет роль блестяще, Мэтью очень вовремя вызвали. Если бы он был сейчас здесь, вмиг бы раскусил меня, увидел бы, что я недовольна. Нет, так дело не пойдет. Надо исправиться, и побыстрее…

— Чего ты там так долго, ма? — не выдержав, позвал Кристиан.

Стефани заставила себя улыбнуться и повернула голову.

— Никак не могу найти один диск, — сказала она, бросив приветливый взгляд на Сандру.

У той расширились от изумления и засияли глаза. На мгновение ее физиономия даже показалась Стефани весьма и весьма милой, и она подумала, что при иных обстоятельствах попыталась бы не причинять девице зла.

— Какой диск, мам? — нетерпеливо потребовал Кристиан. — Надеюсь, не «Modern Talking»?

— Нет-нет, — пробормотала Стефани извиняющимся тоном. — Инструментальная музыка, я только на прошлой неделе купила.

Кристиан дождался, когда мать отвернется, и скорчил гримасу, показывая, насколько нудными находит материны любимые мелодии. Сандра, заглушив в себе приступ смеха, потупила голову, боясь, что Стефани заметит ее веселье и опять надуется.

— Да поставь ты что угодно, ма, только сделай потише, — попросил Кристиан. — Ну хоть какое-нибудь старье — Элвиса или Стива Мартина.

— А вы не против? — спросила Стефани, искусно прикидываясь даже немного смущенной и мысленно себя хваля: умеешь, когда очень захочешь.

— Конечно нет, — поспешила ответить Сандра, увидев, что Стефани смотрит именно на нее. — Пресли я даже сама с удовольствием иногда слушаю.

— Замечательно. — Стефани быстро поставила диск, убавила громкость и наконец вернулась за стол. — О чем это мы беседовали?

Кристиан и Сандра переглянулись.

— О Джонни, братишке Сандры… — пробормотал Кристиан. — А потом про…

— Ах да, о братишке! — Стефани закивала, будто собиралась разговаривать о маленьком Джоне бесконечно долго. — Говоришь, ему пять лет? — спросила она у Сандры.

— Да, исполнилось месяц назад, — ответила та.

Стефани нахмурила ровные брови.

— Очень сложный возраст, — произнесла она с видом знатока. — Говорят, у человека к пяти-шести годам формируется характер. Крайне важно в этот момент подобрать к ребенку правильный подход. Кристиан в пять лет тоже был чудовищно упрямым.

Сандра тяжело вздохнула, медленно наморщила губы, словно собираясь что-то сказать, не будучи уверенной в том, что ее поймут, до конца выслушают.

— Вы, как говорится, наступили на мою любимую мозоль, — на одном дыхании выдала она, решившись-таки открыть Стефани душу.

— Вот как? — Лицо Стефани сделалось вдруг озабоченным и участливым. Она склонила голову набок, заставляя Сандру поверить в то, что с ней готовы разделить беду и оказать посильную помощь.

Глаза девочки наполнились бескрайней тоской и в то же время озарились надеждой. Стефани помимо своей воли отметила вдруг, что никогда в жизни не видела таких честных, настолько многоговорящих глаз.

— Понимаете… — Сандра беспомощно взглянула на Кристиана.

Он подмигнул ей, ободряюще кивнул, протянул руку и ласково провел по ее запястью пальцами.

—…У нас два года назад погибли родители, — продолжила Сандра, набрав полные легкие воздуха. — Папа буквально на пару дней поехал по делам в Баварию, а мама вызвалась составить ему компанию. Они и нас хотели взять, но решили, что Джонни только измучают в дороге, не доставят особой радости и мне. — Она замолчала, как бы собираясь с силами.

Стефани неотрывно на нее смотрела. Ей показалось, что в девичьих глазах вот-вот заблестят слезы, и она, Стефани, не выдержит и заплачет сама. А тогда непременно раскроет перед сыном и его подругой карты — и все полетит к чертям собачьим! Но Сандра держалась на удивление мужественно: лишь выглядела печальной, но нюни распускать и не думала.

— Они были в торгово-выставочном центре, — чуть более глухо, но вполне ровно проговорила она. — Как раз в том месте, где обрушилась крыша… Погибло тридцать восемь человек, в том числе и мама с папой.

На миг Стефани ощутила себя чудовищем, хладнокровной преступницей, но тут же подумала: порой без жестокости не обойтись, особенно если это необходимо для спасения близких. И успокоилась.

— Ужасная история… — пробормотала она, стараясь не вникать в суть трагедии.

— Да. — Сандра кивнула. — Но я не об этом. А о том, что сильно переживаю за Джонни. — Она облизнула губы, облокотилась на стол и, немного наклонившись вперед, заговорила более взволнованно: — У моей тети почти нет свободного времени. Мы живем с ней, но воспитанием Джонни занимаюсь в основном я.

Только не растай, выслушивая ее грустную историю, не сломайся, твердила себе в мыслях Стефани, с ложным состраданием глядя на Сандру. Старайся не подпускать ее слова к сердцу, не вдумываться в их смысл. Бед на свете немало, спасти от них человечество ты все равно не в силах. Пекись о самых дорогих тебе людях, остальное не твое дело.

Сандра тяжело вздохнула.

— Я чувствую, что многого не учитываю, хоть и штудирую книги, постоянно звоню детскому врачу. Мне не хватает опыта, уверенности в себе. Это сказывается на Джонни, становлении его характера.

— А по-моему, ты просто слишком к себе требовательна, зайка, — осторожно возразил ей Кристиан. — В классе на тебя смотрят едва ли не как на самую независимую и взрослую.

Сандра пожала плечами.

— Может быть, но для воспитания пятилетнего мальчика этого все равно недостаточно! — с чувством воскликнула она. — Тут очень важен опыт, мудрость, которая приходит лишь с возрастом, понимаешь?

В сердце Стефани шевельнулось сомнение. Держится девчонка достойно, этого у нее не отнять, пронеслось в уме. С удовольствием помогла бы ей — советом и делом… Если бы не… Нет! Об этом не может быть и речи. Принести в жертву благополучие единственного сына ради чужих детей, пусть даже сирот? Нет, исключено. Надо бесстрастно довести начатое до конца. Иначе нельзя.

Сандра посмотрела на нее с немым вопросом, будто о чем-то умоляя.

— Если потребуется практический совет или возникнут сложности, звони мне, — нашлась Стефани. — Будем воевать с твоим Джонни вместе. — Она улыбнулась.

Лицо Сандры настолько преобразилось от благодарности, что так все и засияло мягким теплым светом. Она нерешительно протянула руку, и Стефани ничего не оставалось, как взять и пожать ее. Случайно заглянув в блестящие глаза Сандры, почувствовав, какая у нее горячая и совсем еще детски нежная ладонь, Стефани совсем растерялась, но нашла в себе силы выстоять.

Я делаю это ради сына, подумала она, отпуская руку Сандры и плотнее сжимая губы. Поэтому заранее себя прощаю за любую подлость, даже жестокость. И Бог меня простит. За материнскую любовь не наказывает даже он, я уверена…

Кристиан и Сандра брели рука об руку по залитому огненно-оранжевым светом парку. Солнце висело у самого горизонта — огромный пламенный шар. Дети, с визгом носящиеся туда-сюда по ковру из листьев, прогуливающиеся по аллеям молодые мамаши и влюбленные парочки казались в его лучах персонажами прекрасной сказки.

— Присядем? — Кристиан кивнул на их любимую скамейку, на которой, по счастью, никто не сидел.

Сандра посмотрела на часы и слегка нахмурилась.

— Только совсем ненадолго. Стейси пробудет у нас до девяти, потом наверняка помчится в больницу к отцу. Не хочу ее задерживать.

— Разумеется, ненадолго.

Сели. Рука Кристиана привычно легла на хрупкие девичьи плечи. Некоторое время молча блаженствовали, согреваясь теплом друг друга, слушая беспечно-счастливые детские голоса.

— По-моему, все здорово прошло, — нарушил молчание Кристиан.

Сандра с готовностью кивнула.

— Жалко только, что твой папа так и не вернулся.

— У них там какой-то новый заказчик объявился, — пояснил Кристиан. — Товар ему нужен срочно — очень крупная партия. Вот отец и поехал не раздумывая. Переговоры, по-видимому, затянулись. — Он повернул голову и поцеловал Сандру в висок. — Ничего. С Мэтью ты еще познакомишься. Главное, что с мамой отношения наладились. Я ужасно рад.

— Я тоже. — Сандра с облегчением вздохнула. — Когда она предложила мне помощь, я почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Если бы ты знал, как это для меня важно.

— Догадываюсь, — пробормотал Кристиан. — Почему мне давно не пришла эта мысль в голову?

— Какая мысль?

— Что с Джонни тебе вполне может помогать Стефани. Тупой я у тебя.

Сандра легонько шлепнула его по руке.

— Никогда так себя не называй!

— Почему? Если это правда?

— Неправда! — пылко возразила Сандра. — Ты самый умный, самый добрый и внимательный! Понятно?

Кристиан взял ее за подбородок и поцеловал в губы.

— Так точно, мой маленький командир.

— То-то же. — Сандра положила ему на плечо голову и прикрыла глаза. — Как замечательно на свете жить! Правда ведь?

— Правда, — горячо прошептал Кристиан. — Потому что есть ты…

— Ну и как прошел вечер? — поинтересовался усталый и голодный Мэтью, входя в кухню.

Стефани, успевшая проанализировать каждое сказанное за ужином слово и полностью убедившая себя в собственной правоте, мило улыбнулась.

— На мой взгляд, замечательно. Есть будешь?

— Разумеется! — Мэтью, потирая руки, сел за стол. — Я голодный как волк! Готов умять буквально все, что не осилили вы.

Стефани довольно засмеялась.

— Пожалуйста, буду только рада. — Она наполнила кушаньями большую тарелку и, поставив ее перед мужем, села напротив.

Какое-то время Мэтью молча насыщался, потом принялся расспрашивать:

— Как Сандра себя вела? О чем разговаривали?

— Вела себя вполне прилично, разговаривали… — Стефани представила, как отреагирует на известие о том, что у Сандры нет родителей, сердобольный Мэтью, и сделала печальное лицо. — О воспитании детей, о братике Сандры, Джонни. Как оказалось, они живут с теткой… Их родители погибли…

Рука Мэтью с вилкой застыла в воздухе.

— То есть как?

— Так. — Стефани пожала плечами. — В Баварии, в торгово-выставочном центре. Крыша обвалилась.

Мэтью положил вилку на стол, медленно поднялся, засунул руки в карманы брюк и, сильно насупившись, принялся ходить взад-вперед. Стефани окинула беглым взглядом недоеденный рулет на тарелке и картофелину, к которой Мэтью не притронулся, и вздохнула.

Ну вот, подумала она с недовольством. Будет теперь нервничать, переживать, меня сбивать с толку. Но я не сдамся, ни за что не откажусь от своих планов. Главное, не подавать виду, прикидываться, что я тоже поражена и сильно девчонке сочувствую… Так надо. Ради Кристиана.

— Как же досадно, что я с ней не познакомился, — наконец проговорил Мэтью, продолжая ходить.

— Да успокойся, сядь и доешь, — сказала Стефани. — Ее родителей ведь не вернешь, какой смысл убиваться?

Мэтью остановился посреди кухни, мрачный, как грозовая туча.

— Да, ты права. Ее родителей не вернешь. — Он в глубокой задумчивости сел на место, но о еде больше и не вспомнил. — Надо же… Наш сын встречается с девушкой-сиротой, а мы об этом знать не знаем. Как мало мы друг другом интересуемся! Подумать страшно.

Стефани протянула руку и ласково похлопала его по плечу.

— Ну не переживай ты так! Тебе бы отдохнуть после переговоров, расслабиться…

— Не переживать? — воскликнул Мэтью, устремляя на жену пламенный взгляд. — Да как тут не переживать, Стеф? Мы должны окружить девочку заботой и вниманием и о братишке ее подумать. Раз уж Кристиан полюбил ее, раз она ему настолько дорога! Могли бы давно это сделать, а мы живем себе и в ус не дуем. Мне стыдно, ужасно стыдно, честное слово! — Он опять вскочил со стула и продолжил мерить кухню шагами. — Меняться надо, причем срочно, милая! Ты же сама говоришь, что Кристиан перестал с тобою общаться. А все почему? Мы и не трудимся узнать, чем он живет, кому себя посвящает. Думаем, вырастили его, материально обеспечиваем, значит, родительский долг почти выполнили.

Он остановился, вздохнул настолько тяжело, что у Стефани зашлось сердце, опять опустился на стул и заговорил с пугающей решительностью:

— Значит, так: я разберусь с текущими делами и попробую пересмотреть свой график. Заживем со следующего месяца новой жизнью. Хотя бы один день в неделю я буду полностью посвящать семье. Познакомлюсь с Сандрой, будем как можно чаще приглашать ее в гости, выезжать вместе на природу, устраивать праздники. Сколько лет ее брату?

— Пять, — ответила Стефани, уже зная, что муж сейчас разойдется.

— Господи! — воскликнул тот, хватаясь за голову. — Бедные дети! С кем они живут? Кто за ними присматривает?

— Тетка, я же сказала, — пробормотала Стефани, уже жалея, что поведала мужу о беде Сандры.

— Одна тетка? Незамужняя? — потребовал Мэтью.

— Вроде бы, но это-то здесь при чем?

— Как при чем? Одно дело воспитываться в полноценной семье, где есть мужчина и женщина, и совсем другое… — Он махнул рукой, качая головой. — Вот почему Кристиан все время у них пропадает! Сандра заботится о братике, Кристиан, наверное, ей помогает. Молодец парень, я горжусь им! Не с какой-нибудь куклой связался, а с серьезной, пережившей такое горе девушкой. — Он вдруг резко нахмурился, словно вспомнил о чем-то важном, и вопросительно взглянул на Стефани. — Теперь-то ты, надеюсь, не злишься на нее? Убедилась в том, что Кристиан по-настоящему влюблен? Успокоилась?

Стефани, как могла, естественно улыбнулась.

— Конечно.

Мэтью довольно кивнул.

— Вот и умница. — Он потер руками лицо, словно, прежде чем идти дальше, пытался снять с себя бремя былых ошибок. — Ну так как? Ты со мной согласна?

— В чем? — Стефани, думая только о том, чтобы история с Сандрой поскорее осталась в прошлом, растерялась.

— Попробуем хоть немного уменьшить страдания девочки. Порадуем ее родительской заботой — конечно, насколько сумеем.

Дурачок! — подумала Стефани. Вечно стремишься скрасить несчастье людей чужих, не понимаешь, что самое главное — близкие.

— Порадуем, — твердо сказала она, стараясь не выразить ни взглядом, ни голосом своих намерений и истинного к Сандре отношения.

— Прекрасно. — Мэтью улыбнулся утомленной, но довольной улыбкой. — Значит, решено.

Рубен позвонил в понедельник, а уже во вторник после обеда явился к Сандре с командой работников, тут же приступивших к починке и покраске забора. Сандра ждала Кристиана — они собирались вместе заняться подготовкой к контрольной по физике, — о чем немедленно сообщила Рубену.

— Сейчас мой парень придет, как раз и познакомитесь.

— Сейчас? — Рубен взглянул на часы.

— Ну не прямо сейчас. Минут через двадцать-тридцать.

— С удовольствием бы дождался его, но у меня еще куча дел. — Рубен улыбнулся дружелюбной чуть-чуть грустной улыбкой.

— Может, хотя бы выпьешь кофе? — предложила Сандра, подумав вдруг о том, не тяготят ли его какие-нибудь личные проблемы.

— Нет, спасибо. Тороплюсь. Я тебе позвоню вечером узнать, как ребята справились с работой. За старшего у них Джек, плотный такой, рыжий. Если что, обращайся к нему. Или звони мне на сотовый. План дальнейших действий обсудим по телефону.

— Ладно. — Сандра проводила его до калитки. — Удачного дня!

— Пока! — Рубен помахал рукой и зашагал прочь уверенной пружинистой походкой. А едва свернул за угол, превратился в другого человека. Ехидно усмехнулся, достал телефон и набрал номер.

— Привет, Эммочка! — поприветствовал он незамедлительно ответившую Эмму. — Не вписываемся мы в оговоренную сумму. Эти гады затребовали с меня на треть больше — пришлось доплачивать им из собственного кармана!

— Врешь ведь, нутром чую! — крикнула Эмма, туша сигарету.

— Я тебе счета предъявлю, — не растерявшись, заявил Рубен.

— Как обычно подделанные? — гневно выпалила Эмма.

Рубен рассмеялся.

— А ты докажи, что они не настоящие. Или давай вообще забудем об уговоре. Девчонке я больше ни звонить не буду, ни помогать. И уж тем более…

— Поганец! — прокричала Эмма в бешенстве. — Ведь знаешь, что на полпути я не остановлюсь!

Рубен хмыкнул.

— Тогда гони денежки и мирно продолжим работать. Я заеду через час, приготовь кофейку.

— Обойдешься! — рявкнула Эмма. — Ух паршивец! Когда-нибудь я навек от тебя отделаюсь!

— Не бросайся словами, Эммочка, — посоветовал Рубен медовым голосом. — Я ведь еще сотню раз тебе пригожусь — такие таланты, как я, на дороге не валяются. — Он знал себе цену. Давным-давно понял, что умеет воздействовать на людей гипнотически. Было что-то завораживающее во взгляде его темных глаз — он и сам бывало пугался, глядя в упор на собственное отражение в зеркале. Помогали привлекательность и незаурядные актерские способности. И находчивость, умение вывернуться из любой переделки. Так он и зарабатывал на жизнь — принимал заказы и помогал негодяям типа Эммы проворачивать аферы. — Короче, через час. — Он нажал на отбой, на все сто уверенный в том, что Эмма как миленькая выложит ему требуемую сумму.

— Сразу видно, что за дело взялись настоящие мастера, — сказал Кристиан, увидев преображенный забор. — Надо бы вникнуть в тонкости этих профессий. В будущем, когда у нас будет семья и свой дом, и поплотничать мне не раз придется, и помалярничать. — Он обнял Сандру за талию, и они зашагали к дому.

— Хоть ты согласишься выпить со мной кофе? — спросила Сандра, кивая в сторону кухни. — Мы быстренько и сразу засядем за физику.

— Разумеется, соглашусь. — Кристиан сдвинул брови. — А почему «хоть ты»?

Сандра улыбнулась ему и направилась варить кофе. Кристиан последовал за ней.

— Я буквально двадцать минут назад хотела угостить Рубена, но он слишком спешил, поэтому отказался. Жаль. Я думала, вы как раз познакомитесь.

— Да уж, — задумчиво произнес Кристиан. — Интересно было бы на него взглянуть.

Сандра насыпала в кофеварку молотый кофе.

— В другой раз взглянешь. Ремонт, я чувствую, затянется надолго. — Она пожала плечами. — Странно как-то все получается. Он свалился как снег на голову.

— Ремонт? — не понял Кристиан.

Сандра засмеялась.

— Да нет, Рубен. Он обязательно понравится тебе, может вы даже подружитесь. У него очень приятная манера держаться — ни капли наглости, зазнайства, высокомерия. И улыбка чудесная — искренняя, теплая.

— А еще завораживающий взгляд, — добавил Кристиан, многозначительно щурясь. — Смотри мне!

Сандра опять рассмеялась.

— По-моему, ты ревнуешь. — Она взглянула на него с кокетливым озорством. — Это даже интересно!

— И не мечтай! — Кристиан сел за стол, скрестил на груди руки и прикинулся, что ему нет до Рубена никакого дела.

— Ревнуешь, я вижу! — провозгласила Сандра, налетая на него с объятиями. — Ну и очень зря — я люблю единственного на земле парня. Тебя, глупенький мой. Самого милого и красивого! Люблю, слышишь? — Их губы соединились в горячем поцелуе. И время на несколько сказочных минут замедлило ход, а Рубен, ремонт, учеба — словом, все постороннее, исчезло, вдруг сократившись до микроскопических размеров.

Спустя несколько минут, вдоволь нацеловавшись, они приступили к кофе. Сандра снова вспомнила о Рубене.

— Он предлагает очень выгодные условия: оплату по частям, вполне приемлемую, гарантии, короткие сроки. Все материалы они предоставляют сами, работники у них высококвалифицированные, старательные. Вечером Рубен позвонит спросить, как сегодня прошел День.

Кристиан взглянул на нее с подозрением.

— А не для того ли он так старается, чтобы охмурить тебя? Затянуть в постель?

У Сандры вспыхнули щеки.

— Опять ты за свое! Я ведь говорю: для меня существуешь только ты. На остальных мужчин я смотрю как на бесполые существа.

Кристиан взглянул на нее настолько пытливо и серьезно, что по ее спине побежали мурашки.

— Ты уверена? — спросил он, отставив шутки и ребячество.

— Конечно, — поспешила заверить его Сандра. — Да не бойся ты, миленький мой! Рубен ни разу не попытался заигрывать со мной, не сделал ни единого прозрачного намека. О тебе я сразу ему рассказала, в первый же день. Он и сам с удовольствием познакомился бы с тобой. Сегодня, если бы не был так занят. Я, если и понравилась ему, то исключительно как человек, как потенциальный друг, понимаешь?

Кристиан скривил рот.

— Ты правда веришь, что девчонки и парни могут просто дружить?

— А ты в этом сомневаешься? — спросила Сандра, становясь вдруг грозной и сердитой. — Значит, в любом твоем знакомстве с девушкой я должна видеть подвох, попытку изменить мне? Так получается?

Кристиан задумался, медленно покачал головой.

— Нет, конечно. С другими девушками я общаюсь по-приятельски, а тебя люблю…

— И я тоже! — с запалом подхватила Сандра. — К тому же Рубен сразу мне сказал: у него прекрасно получается просто с девчонками дружить. — Она устало вздохнула. — Может, хватит об этом? Если он вдруг сделает хоть малейшую попытку, я мгновенно порву с ним всяческие отношения. И работников его пошлю подальше. Обещаю.

— Ладно, больше не будем. Я верю тебе и постараюсь выкинуть из башки разный вздор.

— Молодчина!

 

7

Погода резко испортилась. Налетевший с океана ветер беспощадно срывал с деревьев пожелтевшие листья, небо висело над городом темное и хмурое, третий день накрапывал дождь. А в душе Кристиана продолжала буйствовать весна.

Жизнь баловала приятными сюрпризами. В детском саду обнаружили, что у Джонни абсолютный слух, и Сандра с помощью воспитателей определила его в музыкальную школу, чему и она, и Кристиан, и сам Джонни ужасно радовались. Мэтью как-то раз после работы явился в комнату Кристиана и завел с ним совершенно неожиданный разговор — о том, что узнал про беду Сандры, что намерен при первом же удобном случае с ней познакомиться и сделать все возможное для облегчения их с Джонни участи. Кристиана настолько отцовские слова потрясли, что он поначалу и слова-то вымолвить не мог. Стоял, безмолвно глядя на него, и насилу удерживался, чтобы не прослезиться.

Договорились организовать еще один ужин, недели через две, когда Мэтью разберется со срочными делами, а там решить, как быть дальше. У Кристиана словно выросли крылья, его уже несколько дней не покидало ощущение, что неприятности никогда больше не вспомнят о нем и до скончания века будут обходить его дом стороной. Сладкое чувство, но слишком уж обманчивое…

После школы он примчался домой пораньше. И засел за компьютер, спеша разобраться с новой программой. Не прошло и четверти часа, как в дверь его комнаты громко и настойчиво постучали.

Это еще кто? — изумленно подумал Кристиан, давно не принимавший у себя гостей. Мне сейчас не до пустой болтовни, дел ведь по горло!

— Войдите, — проворчал он, не отрывая взгляд от экрана.

Дверь, тоскливо скрипнув, отворилась.

— Здорово, — послышался негромкий голос Эрни.

Кристиан повернул голову.

— Ты? Послушай, я ужасно занят. Завтра пообщаемся, в школе.

Эрни покачал головой — настолько решительно и понуро, что Кристиан невольно заинтересовался.

— У меня к тебе слишком важный и… щекотливый разговор. В школе об этом лучше и не упоминать. Если кто услышит, тут же пойдут сплетни… — Эрни поежился, будто страшно тяготился тем, что задумал Кристиану поведать. — Вот я и решил, лучше схожу к тебе домой.

— Кристиан развернулся на крутящемся стуле.

— Тебя Стефани впустила?

Эрни кивнул.

— Садись, чего стоишь? — Кристиан махнул рукой в сторону старенького кресла у стены. Примерно год назад родители предлагали заменить его новым, современного дизайна, но Кристиан не согласился, заявив, что удобнее этого не сыщешь во всем Нью-Йорке.

Эрни сел. Физиономия у него была просто устрашающая. В глаза Кристиану он почти не смотрел, бегал взглядом по книгам на полках, дискам, журналам и разным безделушкам на столе, то и дело вздыхал и беспокойно тер лоб.

— Ну и?.. — потребовал Кристиан, по истечении пары минут утратив терпение. — Долго ты будешь пыхтеть?

Эрни еще раз вздохнул.

— Не знаю, с чего начать… И какие подобрать слова… Представляю, как ты на это среагируешь…

— На что, черт возьми?! — вспылил Кристиан. — Не тяни резину, выкладывай, с чем пришел. Или уматывай. Говорю же, я делом занят.

— Да-да, понимаю, — пробормотал Эрни, старательно натирая лоб, словно в надежде начистить его до блеска, как медный таз. — Боюсь, у тебя сейчас всякая охота пропадет работать и вообще делать что бы то ни было…

Кристиан метнул в него предупреждающе грозный взгляд, и Эрни вскинул руки.

— Все-все! Я понял. Больше не буду тебя мучить. Короче, вчера на вечеринке у одного своего знакомого я увидел Сандру… и сначала глазам своим не поверил.

Кристиану в голову ударила кровь. Прошлым вечером Сандра отказалась с ним встретиться, сославшись на легкую головную боль и на то, что надо сделать с Джонни задание по музыке. Кристиан сказал, что, мол, мешать не будет, заглянет к ним буквально на полчасика и пойдет работать. Сандра ответила: лучше подольше побудем вместе завтра.

— Она была не одна… — несмело добавил Эрни, какое-то время помолчав.

Кристиан качнул головой. Нет, такого не могло быть. В любом случае все обстояло не так, как мог навоображать болван Эрни. Если Сандра и ходила куда-то, не сообщив об этом Кристиану, даже если и общалась с кем-то, возможно с каким-то парнем, значит, это был просто друг или вообще человек малознакомый. В школе она ни о чем таком Кристиану не рассказала… Вероятно, ждала вечера, возможности поведать ему обо всем — как говорится, с чувством, с толком…

—…а с каким-то типом, — еще более трусливо проговорил Эрни, принимаясь сосредоточенно изучать неумело обработанные ногти на своих пальцах. — Темноволосый такой, с щетиной, лет двадцати трех…

Рубен! — прогрохотало в ушах Кристиана. Так я и знал! Ведь догадывался же! Нет, подожди… Паниковать слишком рано. Вероятно, Сандра и сходила куда-то с этим красавцем, что с того? Это еще ни о чем не говорит! Может, поступить именно так заставили ее какие-то непредвиденные обстоятельства. Она сегодня же все мне расскажет. Надо спокойно дождаться вечера, а этого сплетника выгнать взашей!

— Все? — спросил он. — Спасибо за информацию. Да будет тебе известно, я не указываю Сандре, куда она имеет право ходить и с кем должна общаться. Мы любим друг друга, но остаемся абсолютно свободными людьми. Вчера вечером встретиться не смогли. Видно, Сандра решила немного развлечься, а сегодня поделится со мной впечатлениями. — Он вдруг скривился и нетерпеливо пожал плечами. — А какого черта я перед тобой объясняюсь?! Мне некогда, понимаешь ты? Не-ког-да! Если тебе нечем заняться, я тут ни при чем…

— Она была не одна, — более громко и уверенно повторил Эрни. — А с этим парнем, они сидели в обнимку, даже целовались…

Кристиану показалось, что ему залепили пощечину. Он моргнул, покачал головой, потом резко, сам того от себя не ожидая, вскочил со стула, схватил Эрни за грудки и рывком поднял с кресла.

— Ты хоть соображаешь, что говоришь?! — проскрежетал он, не помня себя от негодования. — Ты отдаешь себе отчет в том, что несешь?!

Лицо Эрни исказилось от испуга.

— Пусти, — произнес он на выдохе.

Кристиан опомнился, разжал руки. Эрни шлепнулся на кресло, как набитый картошкой мешок.

— Ладно, давай считать, что я ничего не видел, ни слова тебе не говорил… — пробормотал он, глядя на Кристиана круглыми как монеты глазами. — Я пойду, забудем…

Кристиан наклонился над ним, с трудом соображая, почти не понимая, что происходит. Эрни вжался в кресло.

— Нет уж, рассказывай до конца, — велел Кристиан, сверкая глазами.

— А ты сядь на место или хотя бы отойди. — Эрни прищурился, словно боясь, что его поколотят.

Кристиан отступил на несколько шагов назад и скрестил на груди руки, точно защищаясь, чего-то подсознательно страшась. Чего конкретно, он еще не понимал, точнее не желал об этом задумываться. Но жуткое ощущение, что жизнь теряет смысл, уже холодной змеей вползало в его пылкую юную душу.

— Меня она не увидела, — затараторил Эрни, словно боясь, что его остановят. — Я осторожничал, решив незаметно за ней последить. Прошел, прячась за спинами других гостей, в дальнюю часть комнаты, тихонько приблизился к ним сзади и встал спиной к диванной спинке, якобы наслаждаясь музыкой и глазея на девочек. А на самом деле прислушивался к мурлыканью этих двоих…

— Мурлыканью? — переспросил Кристиан, не веря, что Эрни в реальной жизни сидит в его комнате. Господи, не видится ли мне все это в кошмарном сне? — мелькнула мысль.

— Ну да… — Эрни виновато пожал плечами. — Мне чертовски неловко… Я долго думал, рассказывать тебе об этом или нет, и решил рассказать. Ты должен знать… — Его глаза опять воровски забегали, и Кристиан даже подумал, не замыслил ли мерзавец какую-нибудь гадость, но отмахнулся от этой мысли, не найдя ей достойного объяснения.

— В общем, мне удалось кое-что подслушать, — пролепетал Эрни, ерзая на кресле. — Они условились встретиться сегодня в четыре… Этот тип к Сандре приедет… — Он передернулся. — Взгляд у него какой-то… Будто у гипнотизера, ей-богу.

Завораживающий, прозвенело в голове Кристиана. На какое-то время он словно выпал из действительности. Стоял неподвижно, не зная, верить ли Эрни, что предпринять, куда бежать. И имеет ли вообще смысл что-либо делать… Ему слышался нежный голос Сандры: «…существуешь только ты… остальные… бесполые существа…», перед глазами стоял ее светлый образ.

Нет, проносились в мозгу обрывки мыслей. Это невозможно, смешно, нелепо… Не поддается никакой логике, не укладывается в голове… Может, это не она была? Ну конечно… Как я сразу не догадался?! Впрочем… Болван слишком давно и хорошо ее знает, чтобы с кем-то спутать. Гипнотизирующий взгляд, щетина, двадцать три года… обнимались и целовались… Нет! Она не умеет быть настолько подлой и ведь пообещала же, что сразу мне скажет… Женщины… Может, не зря говорят, что доверять им нельзя, что они коварные и лживые, все до одной? Нет, глупости… Бред какой-то… Бред!

Эрни посмотрел на часы.

— Половина четвертого, — многозначительно и как-то испуганно произнес он.

— И что с того? — рявкнул вдруг Кристиан.

Эрни прикрыл лицо руками, словно вновь вообразив, что сейчас схлопочет.

— Эй! Не психуй! Понимаю, тебе сейчас паршиво, но не умирать же теперь. Девчонки все такие, даже те, которые кажутся немыслимо порядочными.

Кристиана обуяло страстное желание сейчас же убедиться в том, что Эрни не врет ему, собственными глазами увидеть, какова на самом деле его обожаемая Сандра… Его! Обожаемая… Он особо остро почувствовал вдруг, насколько крепко к Сандре привязан, как дорожит правом называть ее своей, и, представив, что она обнимает другого, любовно смотрит ему в глаза, едва не тронулся умом…

Нет! Не может такого быть, вновь подумал он, до боли в челюсти стискивая зубы. Я сейчас же докажу, что этот придурок нагло мне врет и придушу его собственными руками.

— Ты можешь взять отцовскую машину? — спросил он.

— Да, — ответил Эрни, и глаза его засияли странным блеском.

— Тогда поехали! — приказал Кристиан.

Эрни закивал, будто только и ждал распоряжения.

— Я и сам хотел предложить тебе. Только рано еще, он ведь не раньше четырех нарисуется. Впрочем, можно сначала просто немного покататься. Ты как раз успокоишься.

— Едем! — прокричал Кристиан громко и повелительно, чувствуя, что, если пробудет в своей комнате секундой дольше, задохнется, больше не выдержит.

— Да-да, конечно! — Эрни подскочил с кресла как ошпаренный. — Только не дергайся ты так, — пробормотал он, уже открывая дверь. — Ни одна девчонка того не стоит. Ни одна, уж я-то на них насмотрелся…

— Рубен? Что ты здесь делаешь? — Увидев из окна, что в калитку входит Рубен, Сандра выбежала на крыльцо.

— Шел мимо, решил на минутку заглянуть, — пробормотал Рубен, сияя улыбкой. — Ну как идут дела? — Он посмотрел на часы и, немного повернув голову, взглянул на дорогу, но Сандра не обратила на это внимания.

— Дела идут замечательно, — ответила она. — Зайдешь? Кофе попьем.

Рубен вытянул руку.

— Нет-нет, я правда совсем ненадолго.

К дому подъехала и остановилась прямо напротив калитки фиолетовая «тойота-крессида». Наступал ключевой момент.

— Я хотел спросить у тебя еще вчера, но как-то забыл… — проговорил Рубен первое, что пришло ему в голову, решительно взбегая по ступеням.

Сандра расширила глаза, но не успела вымолвить и слова, как Рубен вдруг сгреб ее в объятия и, нагло лапая, стал жадно целовать. Она настолько испугалась и потерялась, что в первые секунды стояла как парализованная, даже не пытаясь сопротивляться. Потом вся вдруг напряглась и дернулась назад, но Рубен только крепче прижал ее к себе и буквально втянул в свой слюнявый рот ее приоткрытые губы.

Несколько мгновений ей казалось, что она никогда уже не вырвется из этих омерзительных тисков. Ее охватила паника, но удалось вовремя взять себя в руки, и, еще раз собравшись с силами, она повторно рванула назад, на этот раз чуть более успешно — Рубен выпустил ее губы, но рук не разжал.

Где-то совсем рядом затарахтел автомобильный двигатель. Сандра вспомнила, что буквально перед чертовым нападением на дороге остановилась машина, и подумала, что, если бы смогла, сразу позвала бы на помощь. Только рот у нее был заткнут, а теперь незнакомцы уезжали, оставляя ее один на один с сумасшедшим Рубеном Голдуином. Она очень испугалась, но Рубен, когда несколько мгновений спустя автомобиль с визгом умчался прочь, вдруг отпустил ее, сошел с крыльца и закатился от смеха.

— Ты чего запаниковала, дуреха? Мм? Я ж не убивать тебя полез — всего-то немного потискать!

Сандра смотрела на него и не верила своим глазам. Перед ней стоял другой человек — развязный, бесцеремонный, отталкивающий. От прежнего Рубена Голдуина в нем осталась лишь оболочка, да и она выглядела теперь совсем иначе — вычурной, лишенной былого очарования.

Рубен вытер губы рукавом куртки.

— А неплохо сыграл, даже самому приятно, — произнес он, сверкая белыми зубами. — И потом сколько удовольствия! Ладно, Сандра, мне пора. Будь здорова!

Сандра вдруг будто очнулась и затряслась от ярости.

— Кто ты такой?! Как посмел ко мне прикоснуться?!

Рубен опять засмеялся и, махнув рукой, уже повернулся было лицом к калитке. Опаленная приступом немыслимой злобы, Сандра слетела вниз, вцепилась в рукав мерзавца, резко развернула его и закатила звонкую пощечину. Рубен не сразу сообразил, что случилось. Выпучил глаза, схватился за горящую небритую щеку, потряс головой, будто отделываясь от галлюцинации. И вдруг побагровел, взглянув на Сандру, бесстрашно стоявшую перед ним.

— Да как ты… Стерва! Дрянь!

Он крепко сжал ее руку сильными пальцами, рывком притянул к себе, но Сандра и глазом не моргнула — продолжала так же смело и дерзко смотреть ему в глаза. Рубен опешил, моргнул, покачал головой.

— Пошел к черту! — прошипела Сандра, выдергивая руку из его лапы.

Рубен сделал шаг назад, о чем-то напряженно размышляя.

— Живее! — рявкнула Сандра, удивляясь, что умеет быть настолько жесткой и грозной.

Рубен шевельнул губами, что-то собравшись сказать, но так и не произнес больше ни звука. Мотнул головой, развернулся и быстро зашагал прочь.

Сандра долго стояла на месте как вкопанная. Ее обманули, унизили, втоптали в грязь. Словно последнюю идиотку, с которой позволительно делать все, что заблагорассудится.

Ей снова и снова вспоминались мерзкие объятия Рубена, слюнявый поцелуй, разнузданный смех. И делалось все более тошно. Тошно и стыдно. Кристиан предупреждал ее, предчувствовал недоброе. Она не слушала его, считала себя слишком взрослой, всезнающей. И поплатилась! А теперь страдала.

Когда буря в душе немного улеглась, а накрапывавший с утра дождь усилился, Сандра, втянула в плечи голову и вернулась в дом.

Заниматься делами не поднимались руки, звонить Кристиану пока не хотелось. Разумеется, о произошедшем надлежало ему рассказать, покаяться в том, что она слишком самонадеянно и неосторожно себя вела. Но позднее, вечером, пока же следовало успокоиться и попытаться понять, что же произошло, зачем Рубен появился в ее жизни, чего добивался.

Она прошла на кухню, забралась с ногами в любимое кресло и, сжавшись от досады и отчаяния, принялась рассуждать сама с собой. Он слишком внезапно возник в тот первый день на дороге, я даже не сообразила откуда. Словно вырос из-под земли. Да-да! И, может, чересчур навязчиво предложил свои услуги. Впрочем, я теперь, наверное, сгущаю краски. Или?.. Ладно, не столь важно.

Ремонт, звонки, заботливые расспросы. Для чего он так старался? Неужели ради того, чтобы явиться сегодня и нагло ко мне пристать? А потом рассмеяться в лицо и уйти? Глупо все как-то… Ничего не понимаю.

Интересно, что за машина подъезжала к их дому? Она задумалась. Может, он с кем-нибудь проспорил, заявил, мол, обниму эту девчонку и поцелую прямо на улице? — пришла в голову ужасающая мысль. Да… Должно быть, именно так. Теперь получит выигрыш. Интересно, крупный ли?

Ей стало до того жаль себя, что она беззвучно заплакала. И так и просидела в кресле до шести вечера, сгорая от желания скорее уткнуться в грудь Кристиана и все ему рассказать.

Он не пришел. Ни в шесть, ни в семь, ни в девять. И не ответил на звонок, когда до смерти перепуганная Сандра, уже уложив Джонни, попыталась связаться с ним по телефону. Как будто куда-то исчез или просто о ней забыл. Нашел занятие поинтереснее общения с глупой девчонкой, которую прямо во дворе ее собственного дома чуть не обесчестили…

— Мама, ты где?

Никогда за семнадцать лет голос сына не казался Стефани столь пугающе убитым. Если бы он не назвал ее «мама», она, скорее всего, не сразу бы его узнала.

— Звоню домой, но никто не отвечает, — сказал Кристиан.

— Конечно, потому что я у… — Стефани бросила быстрый взгляд на Эмму, которую Кристиан терпеть не мог, и решила о ней не упоминать, — у одной своей знакомой. Ты ее не знаешь. Что-то случилось? Зачем я тебе так срочно понадобилась? И почему у тебя такой голос?

— Мне надо уехать, ма, — проговорил Кристиан убитым голосом.

— Уехать? Куда? В чем дело, сынок? — Стефани снова посмотрела на Эмму. Та кивнула в знак одобрения.

— Ни о чем пока не спрашивай, умоляю, мам. Скажу одно: у меня неприятности с Сандрой… Точнее, мы больше не будем встречаться. Я хочу на время исчезнуть из Нью-Йорка, пожить где-нибудь в другом месте… Так надо.

— Несчастный мой ребенок, — проныла Стефани.

— Только не начинай хныкать, очень прошу, — раздраженно проворчал Кристиан. — Помоги придумать, куда мне уехать. Если будешь плакать, я прерву связь.

— Все-все, — покорно пробормотала Стефани. — Я успокоилась. — Она для пущей убедительности шмыгнула носом. Эмма выпустила сигаретный дым, улыбнулась и еще раз кивнула. — Спрашиваешь, куда поехать? Гм… Подожди… дай подумать… — Стефани на время замолчала, будто погрузившись в размышления. — Может, к Бенджамину? В Балтимор?

— Кто такой Бенджамин?

— Двоюродный брат Эммы, — напомнила ему Стефани.

Кристиан чертыхнулся.

— Не перевариваю ее!

— Знаю, но при чем здесь Бенджамин? Он добрый и приветливый. Ты однажды был у него, еще совсем маленький. Вы прекрасно ладили.

Кристиан тяжело вздохнул.

— С кем он живет?

— Совсем один, — протараторила Стефани, сильно волнуясь. — Ему сейчас вроде бы как раз нездоровится, ты очень кстати приедешь. У него чудесный дом на побережье. Красота, простор…

Кристиан кашлянул.

— В Балтимор так в Балтимор. Я уезжаю завтра утром. Когда будешь дома?

— Минут через сорок. Уже выхожу.

Закрыв мобильник и положив его на стол, Стефани прижала ладони к горящим щекам.

Эмма, сделав очередную затяжку, громко рассмеялась.

— Вот видишь, как удачно все сложилось! В точности, как я говорила!

Стефани кивнула. У Эммы в самом деле был дар. Она все приняла во внимание, предугадала каждую мелочь. Стефани плясать следовало от радости, у нее же на душе почему-то скребли кошки.

— Ну и что ты нос повесила? — как всегда хамовато спросила Эмма. — Мальчишка, можно сказать, спасен. Погорюет немного, а потом расправит крылья, обрадуется, что свободен, и заживет нормальной жизнью. Окончит школу, выучится, женщин получше узнает. А там уж, как говорится, на трезвую голову подберет себе достойную спутницу. Ты ведь ради этого все и затеяла? Или я чего-то недопонимаю?

Стефани со скорбным видом кивнула.

— Ради этого. — С ее губ слетел шумный вздох. — Только уж больно горестный у Кристиана был голос… И девчонку немного жаль, — неожиданно для себя выдала она.

Эмма затушила сигарету и наклонилась в кресле-качалке вперед.

— Ну-ну! Только этого нам не хватало! Жаль! Это теперь-то, когда мы провернули такую сложную операцию! Рубен, если хочешь знать, стребовал с меня вдвое больше денег, чем просил вначале. Не хотела тебе говорить, но раз уж ты вдруг разжалобилась, знай!

На лицо Стефани легла тень.

— Сколько я тебе должна? Я заплачу.

Эмма нетерпеливо замахала руками.

— Нисколько ты мне не должна! Я вообще не о деньгах. А о потраченных нервах, о риске, об убитом времени. Если сломаешься сейчас, выдашь себя, значит, все было зря! Какого черта я придумывала план, мучилась с этим паразитом Рубеном, волновалась?! Да если б я знала, что ты вдруг…

— Ладно, успокойся! — Стефани, хоть и все больше терзалась сомнениями, сделала вид, будто поборола жалость. — Я действительно именно этого и добивалась. Теперь все позади, ну и слава богу!

Эмма умиротворенно закачалась на кресле.

— Вот это другой разговор. А то я уж было испугалась. — Помолчали. — Тебе тоже надо бы уехать, — заявила вдруг Эмма, нахмурив брови. — Причем немедленно. Завтра, с самого утра.

— Куда? Зачем? — испугалась Стефани.

— Реши сама куда. Позвони в турагентство, пусть подберут что-нибудь подходящее. Чтобы девчонка не явилась к тебе и опять не разжалобила. А она явится, я в этом не сомневаюсь.

Стефани прижала к губам руку. Если Сандра и правда решила бы приехать к ней, она не сдержалась бы и что-нибудь рассказала бы…

— Сегодня же побеседуй с Мэтью, — продолжила давать указания предусмотрительная Эмма. — Скажи, у Кристиана стряслась какая-то беда и он уезжает. И тебе срочно надо сменить обстановку. Разыграй перед ним потерянную мать, а завтра утречком дуй на курорт.

Стефани покачала головой.

— И сколько нам так мотаться бог знает где, скрываться? — негромко спросила она, задавая вопрос будто самой себе.

— Сколько потребуется для благополучия твоего единственного сына, — холодно ответила Эмма.

— Да, все верно. — Стефани взглянула на часы. — Ой, я побегу, Кристиан скоро вернется домой, а я еще сижу тут. — Она вскочила с дивана. — Спасибо. Я твоя вечная должница.

Эмма небрежно повела плечом.

— Да ладно тебе. Я всегда рада помочь.

— Только бы Кристиан побыстрее пришел в себя!

— Придет! Куда он денется?

Стефани уже вышла в прихожую, когда до нее долетели последние фразы не имевшей привычки провожать гостей до дверей хозяйки:

— На звонки сегодня лучше не отвечай. И завтра же с самого утра уматывай. Недели на две, а лучше на месяц. С Бенджамином буду общаться я, а ты звони мне. Раз в два-три дня. Все поняла?

— Да!

— Вот и отлично!

 

8

Кристиан жил теперь, как в нескончаемом кошмарном сне. В новом классе ни с кем не сблизился, к учебе утратил всякий интерес, на девочек не смотрел вовсе: во-первых, потому что воспылал ко всем женщинам в мире ненавистью, во-вторых, потому что, если и задерживался на ком-то из них рассеянным взглядом, невольно начинал искать сходства с Сандрой. О которой старался вовсе не вспоминать и все же каждую минуту думал о ней. Даже ночью, когда беспокойно спал.

Бенджамин встретил его без лишних вопросов и с радостью принял, точно родного внука. Кристиан поселился на втором этаже огромного дома, в светлой комнате, в которой было минимум мебели. Излишеств Кристиану и не требовалось, особенно сейчас, когда о радостях и удовольствиях он как будто навек забыл.

Бенджамин не лез к нему с расспросами, не надоедал разговорами. Иногда просил съездить за лекарствами, и Кристиан без лишних слов выполнял его просьбу.

Впервые разговорились как-то раз теплым октябрьским вечером, когда Бен объявил, что ему сегодня стукнуло семьдесят пять, и поставил на стол за ужином бутыль самодельного вина. После нескольких глотков у Кристиана развязался язык, и его обуяла жажда наконец-то выплеснуть скопившуюся внутри боль наружу, поделиться с кем-нибудь своей трагедией.

— Ты когда-нибудь был женат, Бен? — спросил он вдруг.

Бенджамин вскинул седые брови. За две недели мальчишка не задал ему ни одного личного вопроса, не произнес ни единого распространенного предложения.

— Нет. А почему ты спрашиваешь? Сам что ли жениться надумал?

Кристиан на миг закрыл глаза, позволил себе вспомнить лицо Сандры, тут же увидел ее в объятиях Рубена и стиснул зубы.

— Еще чего! Я никогда не женюсь, не подпущу к себе больше ни одну женщину. От них все несчастья… — Он снова взял бокал и вылил в рот остатки вина.

— Эй, смотри, этим делом не сильно увлекайся. Может, зря я, старый дурак, вообще достал бутылку? Ты ж еще в школе учишься, не дай бог спою тебя.

Кристиан безотрадно рассмеялся. Вино приятно согревало, растекалось по израненной душе спасительным зельем, побуждало говорить.

— Не споишь, что за глупости?! — воскликнул он, почувствовав вдруг, что на него наваливается странное, отчаянное веселье. — А почему ты так за всю жизнь и не обзавелся семьей, а? Не повстречалась та единственная? Или повстречалась, да оказалась подлой? Нашла себе в один прекрасный момент дурака покрасивее? Или побогаче? — Он опять рассмеялся, на этот раз так громко и безудержно, что Бенджамин насторожился.

— Вина тебе, наверное, достаточно, — изрек он, внимательно всматриваясь в покрасневшие щеки Кристиана. — Ты явно захмелел, хоть и выпил-то совсем ничего.

Кристиан успокоился, провел по лбу ладонью и откинулся на спинку стула.

— Я не от вина захмелел, можешь не сомневаться. От предательства. Жестокого обмана…

Бенджамин понимающе кивнул, с глубокомысленным видом повторно наполнил свой бокал и сделал глоток.

— Все с тобой ясно. Красивая была?

— Не то слово! — воскликнул Кристиан, радуясь, что нашел столь толкового собеседника. — Красивая, причем не только внешне, но и внутренне — добрая, серьезная, порядочная. — Он криво усмехнулся. — Во всяком случае, мне так долгое время казалось… Потом вдруг выяснилось, что она другая. До сих пор не могу прийти в себя… — Он взял пустой бокал, заглянул внутрь, покрутил его в руках и с шумом поставил на стол.

Бенджамин без слов наполнил-таки посудину, правда только на треть.

Кристиан кивнул в знак благодарности и выпил вино залпом.

— Все, больше не проси, не налью, — предупредил его Бенджамин, придвигая к нему тарелку с мидиями. — Закуси-ка лучше.

Кристиан послушно кивнул, но к еде не притронулся.

— А я ведь боготворил ее, всего себя ей дарил, о других и не помышлял. До последнего не верил, что она, моя Сандра, на такое способна. Представляешь?

Бенджамин задумчиво покачал головой, сделал еще глоток и отправил в рот желто-коричневую мидию.

— Только когда собственными глазами увидел, как он лапает ее, перестал сомневаться! — добавил Кристиан, чувствуя, как с каждым словом боль в душе на самую малость уменьшается. — Я не помню, что со мной в эту минуту творилось. По-моему, я чуть не сломал машинное сиденье, так сильно ударил по нему кулаком.

— А вел себя потом как? — с участием полюбопытствовал Бенджамин.

— За рулем сидел мой приятель, и машина была его. Он мне и рассказал об этих… — Кристиан чуть смачно не выразился, но вовремя вспомнил о почтенном возрасте Бена и закрыл рот, проглатывая ругательство. — Она морочила мне голову, а сама клялась, что для нее на свете существую один я, можешь вообразить? Я, болван этакий, верил ей, в рот заглядывал! Теперь буду умнее, ни за что больше не сойдусь с женщиной!

— Ну это ты слишком, — добродушно проворчал Бенджамин. — Во-первых, может, стоило во всем разобраться? Поговорить с ней? Вдруг какое-то недоразумение вышло, только и всего?

Кристиан зло рассмеялся.

— Недоразумение? Исключено! Теперь я точно знаю. Этот тип вился возле Сандры две недели. Я чувствовал, что неспроста, но Сандра мне твердила: мы просто друзья, я бы даже познакомила вас, да Рубену все некогда. Вешала мне на уши лапшу, а я, придурок, за чистую монету ее вранье принимал. Разговаривать я с ней не желаю — нечего тут выяснять. Даже телефон отключил, чтобы не звонила, не продолжала мне голову морочить!

— Ну ладно тебе, — с сопереживанием пробормотал Бенджамин. — Поболит и пройдет. Не сегодня, так завтра, не завтра, так через год. А там встретишь другую девушку, с ней у тебя все получится, вот посмотришь.

Кристиан упрямо сдвинул брови.

— Не встречу. Не получится. Я однолюб, Бен. Второй попытки даже делать не стану. А Сандру постараюсь забыть.

Он так помрачнел, что Бен, расчувствовавшись, взял и пожал его руку.

— Не знаю, конечно, сумею ли… — добавил он.

— Ладно тебе, ладно… — со всей лаской, на какую только был способен, произнес Бенджамин. — Ты страдаешь, не видишь больше смысла к чему-то стремиться, но это пройдет. Время залечивает любые раны, поверь уж моему опыту. — Он помолчал, о чем-то вдруг задумавшись. — У меня ведь тоже любовь была. Невысокая такая, румяная, курчавая шатеночка. Мы долго встречались, целых три года. А потом вдруг в пух и прах разругались — из-за сущей ерунды, вот ей-богу. Невеста моя разозлилась и уехала из города. До сих пор понятия не имею куда. Может, тоже к кому-нибудь другому. — Он горько вздохнул, но тут же рассмеялся. — И что ты думаешь? Я посходил какое-то время с ума и благополучно вернулся к нормальной жизни. О беглянке теперь почти и не вспоминаю.

Кристиан долго не отвечал, потом решительно взял бокал и попросил:

— Налей-ка мне еще немного. — Бенджамин сдвинул седые брови. — Ну совсем чуток, — взмолился Кристиан.

— Ладно, но больше не проси, — пробурчал Бен, беря бутылку. — А то мне твоя мать голову потом открутит!

— Не открутит, — со вздохом заверил его Кристиан. — Я же не помчусь ей рассказывать о сегодняшнем вечере. Давай за мужскую свободу и независимость от женщин! — провозгласил он, когда Бенджамин плеснул в его бокал вина.

Тот усмехнулся.

— Что ж, давай!

— Только неосуществимо это, черт возьми! И почему так устроена жизнь? — с болью в голосе произнес Кристиан, выпив вино и опустив бокал.

— Что неосуществимо? — Бенджамин непонимающе покрутил головой.

— Стать от них полностью независимыми, — прошептал Кристиан, и его глаза наводнила вдруг невообразимая тоска. — Не знаю, как ты, Бен, а я Сандру никогда не смогу забыть, хоть убей меня… Несмотря ни на что…

— Ну как он там, Эмма? — Стефани пробыла на курорте полмесяца, но об отдыхе и не помышляла. Аппетит у нее пропал еще в тот вечер, когда Кристиан приплелся домой бледный как смерть, с красными глазами и потухшим взглядом. Питалась она одними соками, которые продавали тут на каждом шагу. В результате в зеркале, когда взгляд на него случайно падал, она почти себя не узнавала, так она похудела. До обеда она маялась в номере, потом словно тень бродила до заката у моря. Ее грызло чувство вины. Сомнения в том, что она поступила правильно, не давали ей покоя ни днем, ни бессонной ночью. Эмме она звонила не раз в два-три дня, а каждое утро и каждый вечер. — Все еще убивается? Что говорит Бенджамин?

— О как же ты меня замучила! — возопила Эмма, остервенело сжимая трубку. — Жив твой Кристиан, приходит в себя! Вчера даже открыл Бенджамину душу.

— Думаешь, это хороший знак? — несмело поинтересовалась Стефани, изо всех сил удерживаясь, чтобы не заплакать.

— Естественно! — крикнула Эмма. — Мальчишка оживает, уже к людям тянется. Скоро по девчонкам побежит, еще за голову схватишься!

— Открыл душу? Бенджамин так прямо и сказал?

— Да, прямо так. Но в подробности вдаваться не стал, слишком он у нас порядочный, не то что я.

— Разве ты сама не рассказала ему о том, что произошло? — Стефани напрягла память, вспоминая, как Эмма планировала объяснить брату приезд Кристиана и планировала ли вообще. — О чем вы с ним договаривались?

— Ни о чем, — проворчала Эмма. — Если бы Кристиану пришлось подкинуть идею об отъезде, тогда я, конечно, Бена предупредила бы. Кристиан же сам изъявил желание уехать, вот я и решила Бенджамина в эту историю не впутывать. Просто сказала ему: у тебя поживет Кристиан. Задавать лишних вопросов он, естественно, не стал.

Стефани сглотнула, прижимаясь пылающей щекой к прохладному стеклу. К вечеру посвежело, впрочем Стефани погода не интересовала.

— И хорошо, что решила не впутывать, — пробормотала она. — Пусть все идет своим чередом, без дурацких планов и сценариев. Так гораздо лучше.

Эмма многозначительно кашлянула.

— Опять ты сомневаешься? Может, уже жалеешь, что разлучила мальчишку с невестой?

Стефани жалела. И ни с кем не могла поделиться бедой. Потому бесконечно страдала.

— Гм… Нет, что ты…

— Тогда не донимай меня этими фразами! — велела Эмма. — А то я на все наплюю и общаться с тобой перестану.

— Хорошо-хорошо, — торопливо проговорила Стефани. — Больше не буду…

— Верю в последний раз, — пригрозила Эмма.

— Говорю же: не буду.

— Как тебе там отдыхается? — более миролюбиво поинтересовалась Эмма. — Загорела небось, разнежилась на песочке.

Стефани зажмурила наполнившиеся слезами глаза и ответила очень тихо, дабы не выразить голосом, что страшно мучается.

— Все прекрасно. Да, разнежилась…

Сандра остановилась у перекрестка в ожидании зеленого света. Болезненно бледная, осунувшаяся, уставшая от тщетных поисков.

Кристиан исчез бесследно. Не появился даже в школе. Через день Сандра отправилась в директорскую, узнать о друге хоть что-нибудь. Ей ответили, что он какое-то время поучится в другом городе. Может, до конца года. В каком именно и насколько долго, не сказали.

Никто ничего не знал. Том сам ужасно беспокоился, Эрни, хоть и жил с Кристианом по соседству, якобы не был у него с той неудавшейся вечеринки. В первые дни Сандра звонила Кристиану каждый день по нескольку раз — на сотовый, домой, — но трубку никто не брал. Она отправилась бы и к его отцу на работу, если бы знала адрес или хотя бы, как его компания называется, невзирая на то что так и не успела с ним познакомиться. Она была готова на что угодно, лишь бы увидеть Кристиана, убедиться, что он жив и здоров.

Время потекло в замедленном темпе. Сандра забросила все — учебу, дом, воспитание брата. Сильвия видела ее мучения и, по счастью, сама возила Джонни в садик, а по вечерам, если никак не могла оторваться от работы, вызывала Стейси, которая забирала его, ездила с ним на уроки музыки и укладывала вечером спать.

Октябрь близился к концу. Промозглый и ветреный. От желания спрятаться от непогоды на груди Кристиана у Сандры мутило рассудок.

Она стояла сейчас у дороги, ничего вокруг не видя. Не обращая ни малейшего внимания на мальчишек, в шутку разодравшихся позади…

Толчок в спину, падение, визг тормозящей машины. Она вспомнила только это, когда, очнувшись, поняла, что лежит на асфальте, и увидела испуганное лицо склонившегося над ней мужчины.

— Очень больно? Шевелить руками-ногами можете? Вы слышите меня?

Сандра медленно сжала и разжала пальцы, согнула в колене ногу. Боли практически не было, разве что от удара об асфальт, только очень уж шумело в голове.

— Слышу, — ответила она, слабо улыбаясь.

Где-то сбоку остановилась еще одна машина.

— Жива? Помощь требуется? — послышался второй взволнованный голос.

Сандра попыталась повернуть голову. Скривилась, почувствовав легкую тошноту.

— Слава богу, жива! — ответил первый незнакомец. — Помощь? Думаю, сами разберемся. Встать сможете? Или дождетесь «скорую»? — обратился он к Сандре.

Та шире улыбнулась.

— Не надо «скорую».

— Как это? Что вы? Нет-нет, пусть вас осмотрят. Не дай бог, возникнут осложнения — надо все сразу выяснить.

Сандра оперлась ладонями об асфальт и стала подниматься.

— Осторожнее! — воскликнул мужчина, хватая ее под руку. — Давайте помогу.

— Благодарю, — пробормотала Сандра, вставая. — Только, пожалуйста, не надо «скорой», — повторила она, рассеянным жестом поправляя волосы.

— Вы уверены? — пристально всматриваясь в ее лицо, спросил он.

Сандра кивнула.

— Тогда давайте я хотя бы угощу вас кофе. Посидим где-нибудь в кафе, вы немного отойдете от потрясения. А то я места себе не найду до самого вечера. — Незнакомец посмотрел на часы. — У меня как раз выдались свободные минут сорок. Огромная редкость! — Он улыбнулся, и Сандре показалось, она заметила в этой улыбке нечто до боли знакомое. Трогающее душу. — Согласны?

Сандру, как ни ужасно, никто нигде не ждал. Да и шла она неизвестно куда — болталась по улицам, убивая ненавистное время. Связываться с людьми незнакомыми у нее после случая с Рубеном не было больше ни малейшего желания, но в этом солидном взрослом мужчине ее привлекло нечто особенное. Что конкретно, она никак не могла понять.

— Согласна.

Незнакомец обрадовался. Будто чувствовал перед ней вину и надеялся за чашкой кофе ее загладить.

— Зачем вы выбежали на дорогу? — спросил он, когда несколькими минутами позднее они уже расположились за столиком в уютном маленьком кафе. — Горел ведь красный свет. С жизнью, что ли, решили проститься? — Он подмигнул, опять живо кого-то Сандре напомнив.

Она покачала головой, напрягая память. Шум не проходил, мысли путались.

— Понятия не имею, что произошло… Я стояла и ждала зеленого сигнала, потом вдруг… Впрочем, у меня сейчас не лучшая пора в жизни. — Она смущенно улыбнулась. — Думаю бог знает о чем, скоро совсем с ума сойду…

— Хорошо, что я вовремя крутанул руль в сторону, — пробормотал незнакомец, с подозрительной тщательностью Сандру изучая. — А то бы… — Он резко замолчал, сильно нахмурился. — Послушайте, а мы случайно нигде раньше не встречались? У меня такое чувство, что ваше лицо я уже не раз видел…

Сердце Сандры забилось чаще.

— И у меня какое-то странное чувство… Вы очень сильно напоминаете мне кого-то… близкого.

Незнакомец озадаченно почесал висок, и Сандру вдруг осенило. Она даже ахнула, настолько догадка была неожиданной и удивительной.

— Кристиан… Вы… его отец? — Она прижала ко рту руку, боясь ответа и чувствуя сильную слабость, почти лишаясь остатков сил.

Мэтью Адамс — а это был он — минуту смотрел на нее в полном ошеломлении.

— Сандра? — пробормотал он наконец. — Неужели это… вы?

Она знала, была в глубине души уверена. Что рано или поздно найдет все-таки связующую нить, найдет во что бы то ни стало. Облегчение, загоревшаяся ярким пламенем надежда, изумление были так неожиданны, что, ослабевшая за полмесяца страданий, она вдруг поплыла сознанием в небытие. В полный мрак, уютный и теплый…

— Где я? Что… произошло? — медленно раскрыв глаза, Сандра поняла, что лежит на кровати не в своей комнате, и в испуге резко приподнялась на локте.

— Тсс, осторожнее. — Человек с серьезным, но очень доброжелательным лицом коснулся рукой ее плеча и легонько надавил, веля ей вновь лечь.

Сандра повиновалась, прислушавшись к внутреннему голосу. Тот нашептывал: ты в безопасности. И почти дома.

Ее взгляд переместился на противоположную стену и, увидев собственную огромную фотографию, она вдруг все вспомнила.

— Вы его отец… Мэтью…

Он кивнул.

— Сегодня вы выпрыгнули на дорогу прямо перед моей машиной. Как странно…

— В самом деле… — Сандра провела по лбу рукой и еле заметно улыбнулась. Слабость еще не прошла, следовало отдохнуть, набраться сил, а уж потом все выяснить. Но ей не терпелось начать расспросы, не теряя ни мгновения. — Где он? Что с ним? Только, умоляю, не лгите мне, скажите правду, какой бы они ни была горькой. Я эти две недели хожу как сумасшедшая: ни есть не могу, ни учиться, ни заниматься братом, ни о чем-то другом думать… Пожалуйста, — добавила она, устремляя молящий взгляд на Мэтью.

Тот смотрел на нее изумленно.

— Признаться, я сам ничего толком не знаю… Я думал… — Он сильно нахмурил брови, помотал головой, взглянул на бледные щеки Сандры. — Подождите-ка… По-моему, вышло какое-то недоразумение… А вы… уверены, что готовы говорить прямо сейчас, что не нуждаетесь в хорошем отдыхе? В кафе вы лишились чувств, я вызвал врача, и тот сказал: упадок сил. Посоветовал немедленно уложить вас в постель, дать возможность выспаться… Я привез вас сюда, это комната Кристиана.

Сандра закивала, в ее глазах заблестели слезы.

— Прошу вас, скажите мне, что с ним, — прошептала она. — Хотя бы жив ли он, здоров ли?

— Конечно, жив, — торопливо и испуганно пробормотал Мэтью. — Сейчас мы обо всем подробно поговорим. Только попрошу Барбару принести вам травяного чая. И позвоню своему заму, скажу, что у меня чрезвычайные обстоятельства, пусть поработает сегодня без меня.

— Барбару?

— Я сейчас один, — пояснил Мэтью, вставая со стула. — За домом следить совершенно некому. Я решил нанять временную работницу. Она тут с позавчерашнего дня хозяйничает.

В последний раз Сандра звонила Адамсам домой два дня назад. Но потом отчаялась и больше не притрагивалась к телефону.

Мэтью вышел. А пять минут спустя вернулся и сообщил:

— Оказывается, они там и сами неплохо справляются. А я все считал себя незаменимым! — Он усмехнулся, почесывая висок.

Сандра опять живо вспомнила Кристиана и слабо улыбнулась, предчувствуя близкий конец своим страданиям.

— Надо менять жизнь! — провозгласил Мэтью торжественно. — Чем быстрее, тем лучше!

В дверь негромко постучали, и на пороге появилась полная, но проворная, добродушного вида женщина.

— А вот и чай! Выпей, девочка, сразу полегчает.

— Спасибо. — Сандра села, взяла кружку и, сделав несколько глотков ароматного горячего напитка, ощутила прилив сил.

Когда Барбара ушла, Мэтью опять опустился на стул и еще раз спросил, готова ли Сандра к разговору. Та даже улыбнуться постаралась шире и веселее, чтобы он поверил, что медлить нет смысла.

— Я сам никак не возьму в толк, что стряслось, — задумчиво начал Мэтью. — Две недели назад я вернулся вечером с работы и узнал от жены, что Кристиан поругался с вами, сильно страдает и срочно уезжает к какому-то ее дальнему родственнику, а она — на курорт, якобы потому, что перенервничала и остро нуждается в отдыхе…

Сандра изумленно округлила глаза и покачала головой.

— Поругался со мной?! Мы не ругались… А куда он уехал? — спросила она, откидывая одеяло, будто уже вознамерившись броситься вслед за любимым. — Его адрес у вас есть?

— Лягте, — настойчиво попросил Мэтью, забирая у Сандры кружку и отставляя ее на письменный стол. — И, пожалуйста, не суетитесь. Давайте во всем разберемся. Я что-то совсем запутался. Его адреса у меня нет. Стефани сказала, мальчика сейчас нельзя тревожить. Она сама связывается с этим родственником, узнает, как там дела, потом звонит мне… — Он помолчал. — Дурацкая история! Все это очень и очень странно… Говорите, вы не ругались?

Щеки Сандры мало-помалу розовели. Она рассказывала о событиях того дня, когда Кристиан не пришел к ней, в мельчайших подробностях, поведала и о наглой выходке «друга» Рубена, к которому Кристиан не питал доверия с самого начала, и о том, как она ждала Кристиана, мечтая поделиться с ним своими злоключениями.

— Я не ложилась до двух ночи, звонила ему через каждые пять минут… — добавила она вздыхая. — До сих пор ничего не могу понять, мы ведь расстались в тот день в школе очень даже миролюбиво. Кристиан сказал, будет ждать вечера с огромным нетерпением… — Она закусила губу и пожала плечами.

Мэтью напряженно сопоставлял и взвешивал все, что услышал. Не верить девочке у него не было оснований. Слишком уж неподдельным выглядело ее страдание, чересчур честным казался взгляд серых глаз, а обморок и впалые щеки вообще говорили сами за себя.

Он задумался вдруг о том, как это Стефани удалось настолько быстро придумать, куда отправить сына. С Бенджамином, братом Эммы, она общалась довольно редко и никогда не питала к нему родственных чувств… Эмма! Вспомнив о старой интриганке, Мэтью насторожился и почему-то перенесся вдруг мыслями в тот день, когда Стефани по дороге к Паттерсонам сильно нервничала, рассуждая о романе Кристиана с Сандрой. А потом неожиданно объявила о недомогании и уехала домой…

Иногда она бывает на удивление настырной и упрямой, подумал он, где-то на уровне подсознания уже как будто понимая, что произошло. И хитрой. Может, уже тогда в ее хорошенькой головке созрел какой-то план? Разумеется, размытый и не столь жестокий — до совершенства его довела, естественно, Эмма!

Неожиданно догадки и все, что о таинственном исчезновении Кристиана было известно, выстроились в ровную линию и картина стала ясна. Последняя мысль, поразившая его до глубины души, рассеяла остатки сомнений.

— Говорите, машина, которая в тот день остановилась у вашего дома, была фиолетовая? — спросил он, вскакивая из-за ужасного волнения со стула.

Сандра кивнула.

— Насколько я запомнила, да. Да-да, точно.

— «Крессида»? — заходив туда-сюда по комнате, спросил Мэтью.

Сандра пожала плечами.

— Может быть…

— Постарайтесь вспомнить, это важно, — настойчиво попросил Мэтью.

— Вы что, о чем-то догадались?

— Вроде бы. Так да или нет?

Сандра сосредоточилась и в который раз, внутренне содрогаясь, перенеслась в воображении в тот жуткий эпизод с Рубеном Голдуином. Машину она увидела тогда краем глаза и все же запомнила, потому как сильно удивилась: ни у кого из ее знакомых такого автомобиля не было.

— Да, — более решительно сказала она. — «Крессида».

Мэтью досадливо усмехнулся, остановился у дальнего окна и покачал головой.

— Это машина нашего соседа. Кейса. Его сын учится в вашем классе.

Сандра даже засмеялась от неожиданности.

— Думаете, это отец Эрни поспорил с Рубеном? Глупости. Не может такого быть.

— Никто с ним не спорил. А в машине тогда сидел не отец, а сынок. И не один. — Мэтью помолчал. — А с Кристианом.

Представив, что в ту минуту, когда Рубен грубо ее лапал, на них со стороны смотрел Кристиан, Сандра чуть повторно не отключилась. Да уж, если Мэтью правильно догадался, исчезновение Кристиана явилось естественной реакцией на увиденную им сцену. Но откуда он мог узнать, когда именно Рубен внезапно к ней нагрянет, причем настолько точно, секунда в секунду?!

Она приоткрыла было рот, собравшись задать вопрос Мэтью, но он быстрым движением достал из кармана мобильник, набрал какой-то номер и приставил трубку к уху. Сандра напряглась, почувствовав, что сейчас все объяснится.

 

9

— Эмма, привет! — воскликнул Мэтью, когда Эмма после нескольких гудков наконец ответила. От негодования и невозможности повернуть время вспять и предотвратить беду у него все клокотало внутри. — Как поживаешь?

— Лучше всех! — по обыкновению не отличаясь любезностью, но с несвойственной ей еле уловимой растерянностью прогнусавила Эмма. — А что это ты вдруг обо мне вспомнил? — теперь явно испугавшись, поинтересовалась она. — Никогда ведь не звонил!

— Причина нашлась, — ответил Мэтью, сжимая в кулак руку, которую держал в кармане. — Я только что разговаривал с соседским пареньком. Эрни — одноклассник нашего Кристиана. Тебе знакомо это имя, правильно? — спросил он многозначительно.

В первое мгновение бесстрашная хамоватая Эмма не нашлась что сказать. Посопела в трубку, покашляла. И наконец выдавила из себя — весьма нерешительно и тихо, так, что Мэтью стало смешно:

— Не совсем понимаю, о чем ты…

— О чем или о ком?! — грозно потребовал Мэтью. Гнев уже не умещался в нем, выплескивался через край. — И что значит «не совсем»? Ты забыла, как Эрни зовут? Или то, во что ты его втянула?

— По убедительной просьбе твоей обожаемой Стефани, — прошипела Эмма, вдруг обозлившись и дерзко скидывая маску. — Собираешься затеять разбирательство? Позвони ей и спроси обо всем, что тебя так волнует, у нее!

— Непременно спрошу, — устрашающе твердо произнес Мэтью. — Но прежде хочу предупредить тебя: если ты еще раз сунешь нос в наши семейные дела, я устрою тебе такую веселую жизнь, что до смертного часа будешь помнить! Держись от нас подальше, бесстыжая склочница!

— Я как лучше хотела! — остервенело прокричала Эмма. — Столько потратила сил, денег…

— Катись ты со своими деньгами к черту! — крикнул Мэтью, уже теряя к интриганке интерес и нажимая на кнопку отбоя.

Сандра смотрела на него в немом ужасе, буквально вдавливаясь в кроватную спинку и прижимая к груди руки. Она вдруг испугалась его, подумав, что и он, ни о чем особенно не задумываясь, может причинить ей страдания, растоптать лучшие чувства, вконец испортить и так-то далеко не сладкую жизнь. Ее серые глаза на фоне исхудалого лица казались огромными, в них отражалось столько чувств и боли, что было страшно на нее смотреть.

— Кто такая Эмма? — спросила она, почти не шевеля побледневшими губами. — И зачем ей понадобилось…

Мэтью торопливо прошел к кровати, присел на корточки, порывисто взял Сандру за руку и заговорил так взволнованно и горячо, как, наверное, никогда за все сорок четыре года.

— Девочка, милая… Ведь можно называть тебя на «ты»?

Сандра кивнула.

— Поверь, я знать ни о чем не знал, — продолжил Мэтью. — Я очень хотел с тобой познакомиться, да все никак не мог. Из-за проклятой работы. Я тоже перед вами виноват — перед тобой и единственным сыном. Потому что вовремя не увидел и не пресек того, что творилось у меня под носом… Потому что, кроме работы, ни о чем всерьез не задумываюсь, ни за что не несу ответственности. Вырос сын, одет, обут, накормлен — и слава богу! Что творится в его юной душе, чем мальчик живет, кого любит — это меня как будто не касается. — Он провел рукой по покрывшемуся испариной лбу. — Прости меня, если сможешь… Дай мне еще один шанс… Мне и моей сбившейся с пути супруге. Готов поклясться, она это не со зла, а по глупости. И все уже поняла, локти кусает, но не знает, как из неразберихи выпутаться. Представляю, что с ней сейчас творится. То-то я все думаю, когда мы созваниваемся: голос у нее уж больно странный. — Он заглянул в бездонные девичьи глаза. И увидел в них пропасть чувств, в том числе и готовность простить. — Поверишь в нас еще раз?

Сандра опять медленно кивнула.

— Дайте мне его адрес, — негромко, но с далеко не детской, не юношеской категоричностью попросила она. — Я поеду к нему. Сегодня же.

Мэтью кивнул.

— Да-да. Верное решение. Он там тоже, наверное, места себе не находит. Бедные вы, бедные… Адрес, адрес… У меня его нет. Надо позвонить Стефани… — Он на несколько мгновений задумался и уверенно кивнул. — Ей в любом случае надо позвонить. Пора покончить с этим безумием раз и навсегда. И зажить по-новому. Дружной семьей. — Он заметил, каким теплым светом загорелись глаза Сандры, и, расчувствовавшись, отвернулся, боясь прослезиться, выставить себя перед ней слабаком.

Стефани ответила сразу, как будто держала трубку в руках и только тем и занималась, что ждала от кого-нибудь добрых вестей.

— Стефани, это я, — сообщил Мэтью, не зная, какой выбрать тон — пожалеть жену или отругать. — Я сегодня чуть не переехал машиной Сандру. Она сейчас у нас, мы в комнате Кристиана.

Стефани ахнула и вдруг безутешно разрыдалась. Мэтью стало настолько жаль ее и до того захотелось очутиться с ней рядом, что он сжал в руке трубку так сильно, что чуть не раздавил.

— Стеф, милая… — пробормотал он нежно. — Ну успокойся, не надо, слышишь?

— Угу… — Стефани еще раз всхлипнула и замолкла.

— Ну вот, — приободрил ее Мэтью, на миг закрывая глаза. — Так-то гораздо лучше.

— Что с ней? Она ранена? Как это вышло? — стала засыпать его вопросами Стефани. — Ты всегда настолько осторожно водишь, и тут вдруг такое…

— Сандра не ранена, — ответил Мэтью. — Но слишком утомлена, даже сознание сегодня потеряла, оттого что две недели страшно мучилась…

Стефани снова расплакалась — горче и жалостливее. Мэтью охватило желание сию секунду обернуться птицей и прилететь к любимой преступнице на сильных крыльях. Чтобы утешить, подарить надежду. Проклиная расстояние и молясь, чтобы кошмар поскорее закончился, он дождался, пока Стефани успокоится.

— Вижу, ты осознала, насколько чудовищную допустила ошибку. Уже хорошо, — довольно мягко, стараясь не усугубить ее страданий, пробормотал он. — Дай нам адрес Кристиана. Сандра сегодня же к нему поедет.

— Ты ведь говоришь, она очень утомлена? — обеспокоенно произнесла Стефани.

Мэтью вздохнул с облегчением: его жена оставалась добрым и отзывчивым человеком, а от затмения, которое недавно на нее нашло, благополучно очнулась.

— Как же она поедет одна? Вдруг ей опять станет плохо? — с тревогой в голосе сказала Стефани.

Мэтью посмотрел на Сандру. Девочка сидела, прижимаясь спиной к кроватной спинке. Преобразившаяся в предвкушении долгожданной встречи с Кристианом. Ее глаза ярко блестели, на щеках играл румянец. Печать душевных мук еще лежала на ее лице, но было видно, что не за горами выздоровление, возвращение к полноценной жизни. Она была готова уже сегодня мчаться навстречу счастью. Вот что такое молодость и любовь! — с невольной завистью подумал Мэтью.

— Подожди. Я сейчас поговорю с ней, — на всякий случай сказал он жене. — Сандра, ты уверена, что должна ехать сегодня? Может, подождешь? Или меня возьмешь с собой?

Сандра благодарно улыбнулась, но решительно покачала головой.

— Нет, спасибо. Я поеду сегодня. И поеду одна.

— Что ж… Меня с собой брать она отказывается, — произнес Мэтью в трубку. — Впрочем, по-моему, ей лучше. Наверное, помог твой чай.

— Возможно, — согласилась Стефани. — Он чудодейственный.

— Дай нам адрес, — напомнил ей Мэтью.

— Адрес? Адрес… — Стефани растерялась. — Видишь ли, мы договорились, что я сама звонить туда не буду. С Бенджамином связывается… — Она резко замолчала и тяжко вздохнула.

— Эмма, — подсказал Мэтью, опять сжимая в крепкий кулак руку.

— Да, Эмма… — виноватым тоном подтвердила Стефани.

— Мы уже побеседовали с ней «по душам», — сообщил Мэтью.

— Только, пожалуйста, не злись на нее. Я одна за все в ответе: я заварила эту кашу, я позвонила Эмме, я приняла ее план и сама участвовала в его осуществлении.

— Все вы хороши, — заключил Мэтью. — И ты, и Эмма, и эти проходимцы. Я давно подозревал, что Эрни продажная душонка. А об этом Рубене лучше вообще ничего не буду говорить. Как только таких земля держит?

Стефани засопела.

— Ты все-все знаешь… — прошептала она стыдливо.

— Да, дорогая, но по-прежнему тебя люблю и надеюсь, что ты исправишься.

— А… Сандра? — несмело спросила Стефани. — Она, наверное, до скончания века будет теперь меня ненавидеть… И Кристиан тоже. Впрочем, это послужит мне достойным наказанием… Не понимаю, почему я так в штыки ее приняла? Даже — представляешь? — уверила себя в том, что Кристиану и внешне совсем другая девочка нужна. Более яркая, броская, как одна блондинка с той их вечеринки, Клара. Она все любовалась собой и беззастенчиво строила Кристиану глазки. До меня только теперь дошло, что Клара Сандре и в подметки не годится, прав был Кристиан… Она про него, окажись на месте Сандры, дня через два уже и не вспомнила бы. Мне очень стыдно рассказывать тебе об этом и осознавать, насколько я могу быть порочной… Немыслимо стыдно… Дети не простят меня, проклянут…

Мэтью посмотрел на Сандру. Она следила за ним взглядом, но всем своим существом уже была, по всей вероятности, в Балтиморе. Злобы, ненависти, жажды мести — ничего подобного в ее глазах не светилось. Только любовь и благодарность судьбе за сегодняшний день.

— У этих детей большие горячие сердца, дорогая, — произнес Мэтью, продолжая смотреть на Сандру. — Они простят. Тебя и меня. И, может, даже будут до скончания века любить. Впрочем, это уж зависит от нас самих.

— Мы приложим все силы, чтобы так оно и было, — тонким голоском, не вполне решительно ответила Стефани. — Обещаю, что никогда больше… — У нее задрожал голос, и она замолчала.

— Верю, — ласково пробормотал Мэтью. — И Кристиан с Сандрой поверят. — Он задумался, нахмурив брови. — Адреса, выходит, у тебя нет?

— Нет, — сказала Стефани. — Эмма вручила мне бумажку, я отдала ее Кристиану, совсем не подумав на всякий случай переписать адрес и телефон. Надо позвонить Эмме…

— Обойдемся без Эммы, — не терпящим возражения тоном заявил Мэтью. — В крайнем случае обратимся в справку. — Ему вдруг пришла в голову неплохая мысль. — Может, поискать на чердаке твои старые записные? Ты ведь однажды ездила к Бенджамину с Кристианом.

— Точно! — воскликнула Стефани. — В одной из старых книжек у меня есть его адрес. По-моему, в зеленой. Помнишь такую?

Мэтью напряг память.

— Нет, но поищу.

— Я не выбросила ее, точно знаю.

— Чудесно.

Стефани замялась и робко выдала:

— Скажи девочке, что я всем сердцем желаю ей удачи. И счастлива, безумно счастлива, что все заканчивается именно так. Я ведь тоже эти две недели сама не своя была. Не ем, почти не сплю, об отдыхе и думать не думаю, совсем измучилась… Может, Сандра не поверит… и ты тоже… Но это правда, — добавила она исполненным раскаяния голосом.

— Поверим, — твердо сказал Мэтью.

— Спасибо, — выдохнула Стефани.

Несколько минут спустя Мэтью и Сандра поднялись на чердак. Сандра встала с кровати весьма бодро, как будто и не падала сегодня в обморок, словно изнурение и душевную боль с нее вдруг как рукой сняло.

Вот умница девочка, отметил про себя восхищенный Мэтью. Стойкая, выносливая, а как верна своей любви! Радоваться за Кристиана надо, а не козни им чинить! Слава богу, все выяснилось! И Стефани образумилась. Теперь все пойдет по-новому. Надо быть внимательнее друг к другу, добрее. Меня это тоже касается, еще и как…

— Старье хранится у нас вот тут, — сообщил он, указывая на покосившийся от времени шкаф и направляясь к нему. — Стефани сказала, зеленая. Сейчас посмотрим. — Он раскрыл дверцы и принялся искать среди разложенных по стопкам записных книжек и тетрадок ту самую, в которой был адрес Бенджамина. — Сейчас найдем. Раз Стефани уверена, что не выбросила ее, значит, так оно и есть.

Сандра некоторое время наблюдала за ним молча, потом отвернулась к небольшому оконцу и неожиданно спросила:

— А почему Стефани все это устроила? Чем я настолько сильно ей не угодила? Что такого сделала? Не понимаю…

Мэтью медленно повернул голову, окинул продолжительным взглядом стройную девичью фигурку — гордо расправленные худенькие плечи, тонкие руки, обтянутые шерстяной тканью кофточки, длинные ноги в синем дениме. И классически правильный профиль нежного лица.

— Видишь ли… — пробормотал он, не зная, какими словами объяснить этому чистому, не по годам взрослому и мужественному созданию, в чем дело. — Кристиан у нас единственный сын. Для Стефани совсем еще ребенок, которого надо окружать заботой и лаской, обеспечивать, оберегать от трудностей… — Он заметил, как дрогнули крылья ее носа, как сжались губы. И, вспомнив, что за ней ухаживать некому, выругал себя за непредусмотрительность. — Прости… Тебе, наверное, больно слышать такие слова. Я знаю о твоей трагедии…

— Ничего, — ответила Сандра, не отрывая глаз от окна. — Я привыкла. Пожалуйста, продолжайте.

— В общем, Стефани вбила себе в голову, что Кристиан слишком еще молодой для постоянной связи с девушкой, испугалась, что вы надумаете пожениться, едва окончите школу…

— Это настолько страшно? — ровным голосом поинтересовалась Сандра. — Кристиан уже самостоятельно зарабатывает деньги, и, бывает, неплохие. Я в силу печальных обстоятельств очень рано повзрослела. Мы любим друг друга. Более того, понимаем, умеем поддержать. Разве этого недостаточно, чтобы жить вместе? — Она резко повернулась и устремила на Мэтью вопросительный взгляд на редкость честных серьезных глаз.

Тот даже немного растерялся. Но несколько секунд спустя покачал головой.

— По-моему, достаточно. Лично я даже обрадовался, когда узнал, что у моего сына роман с порядочной и умной девушкой, не какой-нибудь там ветреницей.

— Порядочной и умной? — Сандра немного склонила голову набок. — Откуда вы могли знать, какая я? Мы до сегодняшнего дня не были знакомы.

Мэтью улыбнулся. Наверное, впервые за последние три часа.

— Я видел твои фотографии. У лживых и глупых не бывает таких глаз.

Сандра тоже улыбнулась. И ее лицо сделалось вдруг настолько прекрасным, что в голове Мэтью мелькнула мысль: я в такую на месте Кристиана тоже без памяти влюбился бы.

— Одним словом, Стефани столько себе навыдумала, что, по-видимому, задалась идеей вас разлучить, — произнес он более уверенно. — Она и меня попыталась убедить в том, что пора бить тревогу, но я ее не поддержал, и ей пришлось обратиться к этой ведьме — одной нашей родственнице, любительнице провернуть какую-нибудь аферу. Она-то и организовала все, что последовало. — Он вдруг испугался, что Сандра скажет сейчас что-нибудь резкое, заявит, что знать больше Стефани не желает, но она не выразила ничего подобного ни жестом, ни взглядом. — Стефани искренне теперь раскаивается, — пробормотал Мэтью с виноватым видом. — Глубоко страдает, все сто раз взвесила, пересмотрела, обдумала. И поняла, насколько чудесный ты человечек и какой непростительный проступок она совершила… Поверь, я ведь знаю ее как свои пять пальцев. Поверь и не обижайся…

Сандра опять улыбнулась. Настолько открытой и дружелюбной улыбкой, что Мэтью охватило желание прижать ее к груди и по-отечески крепко обнять.

— А знаешь, — вдруг сказал он, удивляясь собственной откровенности. — Я всегда мечтал, чтобы у нас со Стефани была еще и дочь. Увы! В свое время Бог нам такого счастья не дал. — Он вдруг жутко смутился, даже потупил голову, но все-таки сказал все, что задумал: — Если ты станешь для меня однажды дочерью, я почувствую себя баловнем судьбы.

Сандра в порыве признательности сама подошла к нему и обняла. Мэтью на миг замер, удерживая ее возле себя, и прослезился от наплыва чувств. Совсем немного. Так, что Сандра ничего, наверное, и не заметила. Или, может, заметила, но, конечно, не осудила. Слишком уж доброй и хорошей она была.

До автостанции Мэтью довез Сандру на машине. Предварительно заехали к ней домой, он лично объяснился с Сильвией, которая выслушала его внимательно, без лишних эмоций и в то же время весьма доброжелательно, после чего без раздумий дала согласие.

— Стефани просила передать, что всем сердцем желает тебе удачи, — сказал Мэтью, проводив Сандру до готовившегося отправиться в путь автобуса. — Она все эти полмесяца безумно мучилась и счастлива, что все заканчивается именно так.

Сандра кивнула.

— Я тоже счастлива.

— Береги себя. — Мэтью чувствовал, что уже переживает за нее, как за родную дочь.

— Обязательно.

— А Кристиану передай большой привет. Пусть возвращается.

— Я очень надеюсь, что теперь он в Балтиморе не задержится.

— Кстати… — Мэтью почесал висок. — Наверное, будет лучше, если я попытаюсь связаться с ним, предупредить, что ты едешь. Если, конечно, телефон у Бенджамина не изменился.

Сандра задумалась. И кивнула, одобряя его затею.

— Да, пожалуй… А то Кристиан меня на порог не пустит, не даст возможности все объяснить. Или, если и выслушает, чего доброго, не поверит.

Мэтью посмотрел на часы.

— Пора.

Опять обнялись, и Сандра заняла свое место. Мэтью махал ей рукой, пока различал в большом окне удаляющегося автобуса ее силуэт.

А когда тот вообще исчез из виду, слившись на дороге с потоком машин, достал телефон, клочок бумаги, на который переписал номер Бенджамина, набрал его и в страшном волнении стал ждать ответа. Трубку подняли после пятого гудка, когда Мэтью уже испугался, что никого нет дома.

— Слушаю.

Мэтью сразу узнал голос сына. Хоть и прозвучал он непривычно глухо и устало.

— Кристиан! Как же давно мы не виделись, даже не разговаривали…

— Папа? — изумился Кристиан. — Мама сказала, что не даст тебе мой номер, чтобы ты не мучил меня расспросами… Что-то случилось?

— Да, — улыбаясь во весь рот, ответил Мэтью. — Много чего случилось за один сегодняшний день. И почти все — удивительное и радостное. Жизнь изменяется к лучшему, сын. Справедливость восторжествовала!

— А нельзя ли пояснее? — недоуменно спросил Кристиан. — Ты с работы звонишь? Заключил крупную сделку?

— Не с работы, Кристиан. С автостанции.

— Чего? Всего только четыре часа, в будние дни ты никогда в жизни не позволял себе…

— Я ошибался. Нельзя жить одной работой, дорогой ты мой. — Мэтью шел куда глаза глядят, ощущая себя самым счастливым на свете. От того, что слышал голос сына, от того, что так душевно с ним разговаривал. От того, что Сандра уже мчалась к нему, да даже просто от того, что светило солнце и так необыкновенно легко дышалось. — Я обещаю тебе, что отныне стану другим. По отношению к маме, к тебе, к Сандре…

— Что?! — вскричал Кристиан. — Ни о какой Сандре я слышать больше не желаю, запомни, пожалуйста, раз и навсегда. Для меня ее больше не сущест…

— Да подожди ты, не кипятись! — перебил его Мэтью. — Она существует. Еще как существует! Для тебя, для меня, даже для Стефани.

— Ты просто ничего не знаешь! — опять было вспыхнул Кристиан.

— Это ты ничего не знаешь, — возразил Мэтью. — Произошло нечто такое, что трудно себе вообразить. Сейчас я все тебе расскажу, только не перебивай меня и постарайся все правильно понять. Понять и простить. Это крайне важно, поверь. Для нашего общего благополучного будущего. Готов?

Кристиан долго молчал, но в конце концов выдал:

— Готов.

Мэтью боялся, что Кристиан, как только сообразит, что во всех его страданиях повинна родная мать, взорвется, не захочет больше знать ни ее, ни отца, потому принялся рассказывать о том, что сам выяснил только сегодня, и о невероятных событиях этого дня, подбирая слова с особой тщательностью. Кристиан лишь время от времени прерывал его речь изумленными восклицаниями, иногда бормотал «не верю, не может такого быть», но выслушал до конца и, лишь когда Мэтью замолчал, гневно выкрикнул:

— Мама что, рехнулась?! Ладно Эрни, этот придурок пойдет на любую подлость, я давно знал. Но мама? Да за такое…

— Прошу тебя, Кристиан, — перебил его Мэтью, стараясь говорить как можно убедительнее. — Не руби с плеча. Будь великодушен — прости матери эту глупость.

— Великодушен? Я тут чуть умом не тронулся! Не знал, как мне дальше жить, потерял интерес ко всему…

— Знаю, понимаю, — пробормотал Мэтью. — Я сам, окажись на твоем месте, рвал бы и метал. Только если культивировать злобу, от нее никогда не отделаешься. Слава богу, все позади. Давайте постараемся забыть обиды и заживем счастливее, дружнее…

— Легко сказать… — Кристиан горько усмехнулся. — А если Сандра не упала бы сегодня перед твоей машиной, если тайна до сих пор оставалась бы тайной? Мама убивается, верю, но что с того? Нет бы найти в себе силы и все рассказать, покаяться? Почему она до сих пор этого не сделала, на что надеялась?

— Она запуталась, сын, и слишком боялась…

— Чего? Кого?

— Нас. Того, что мы больше ей не поверим, откажемся от нее.

— Значит, проще говоря, трусила? — Кристиан вздохнул, и Мэтью услышал в этом вздохе столько печали, что почувствовал себя вдвойне виноватым. За то, что был недостаточно внимателен, чуток, прозорлив.

— Может, и трусила, — проговорил он негромко. — Но признает свою вину и глубоко раскаивается. Простишь ее? Как Сандра?

Кристиан долго молчал, потом ответил:

— Да.

У Мэтью с сердца свалился камень.

— Другого я от тебя и не ожидал, честное слово!

— Где Сандра? — спросил Кристиан, спохватываясь. — Я выеду в Нью-Йорк первым же автобусом. Сейчас же соберу вещи и поговорю с Бенджамином…

Мэтью засмеялся. Радуясь всем сердцем за возрожденное счастье двух влюбленных, за торжество светлых сил и многообещающее будущее.

— Не торопись, мой дорогой. Сандра сама к тебе едет.

— Сама? Как это?

— Вот так. Я ведь сказал, что звоню с автостанции. Привез сюда Сандру, посадил на автобус и решил побеседовать с тобой, чтобы вы с Сандрой не тратили на неприятные разговоры драгоценное время. — Мэтью немного помолчал и несмело добавил: — Мы знакомы с ней всего несколько часов, я буквально десять минут назад простился с ней, а уже как будто скучаю… Даже странно…

— Серьезно? — спросил ошеломленный Кристиан. — Она что, настолько тебе понравилась?

— Я от нее в полном восторге, — признался Мэтью, вспоминая, какие отечески теплые переживал чувства, когда Сандра обняла его там, на чердаке, когда махала ему из окна автобуса. — Девушки лучше и преданнее тебе, наверное, и не сыскать.

— Я так и думал… — взволновано пробормотал Кристиан. — Знал, что вы друг другу сразу придетесь по вкусу. Правда, и предположить не мог, что вы познакомитесь при столь странных, чуть ли не трагических обстоятельствах.

— Как говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло, — вспомнил старую пословицу Мэтью.

— Точно. На каком она выехала автобусе? Когда будет в Балтиморе? — уже живя ожиданием встречи, спросил Кристиан.

Мэтью назвал время отправления и прибытия автобуса, номер рейса.

— Ладно, сын. До скорой встречи. Признаться, я страшно по тебе соскучился.

— Я тоже, — ответил Кристиан обрадованно. — Огромное спасибо. За все.

 

10

Попутчик Сандре попался больно уж говорливый. Всю дорогу рассказывал о своей ферме где-то в Новой Англии, описывал в подробностях каждую корову, ее повадки, особенности характера. Хорошо, что задавать вопросы или удивляться не приходилось. Человеку требовалось единственное: чтобы его выслушали. Поняв это минут за десять езды, Сандра сосредоточилась на собственных мыслях.

О чем она только не передумала за несколько часов, проведенных в пути, каких только не зародилось в голове идей! То она размышляла о том, насколько интересной и радостной жизнью они вскоре заживут вместе с Адамсами, то вдруг воображала себе, что кошмар не закончился, что вся доброта и заботливость Мэтью нечто иное, как продолжение адского спектакля.

Впрочем, от безрадостных дум она быстро избавилась, переключившись на предстоящую встречу с Кристианом, начав рисовать себе его воображаемый портрет. Интересно, изменился ли он? Обрадуется ли мне, как раньше? Не привык ли к тому, что меня нет? Не решил ли, что так лучше, спокойнее, надежнее? — снова и снова задавалась она вопросами. Нет. Нет! Конечно, не решил. Какие глупости, об этом и думать смешно! Он же сам говорил, что наша любовь негасима. Преодолеет сотню препятствий, все победит… Хотя… Со временем люди ведь меняются. Утрачивают веру во что-то святое, черствеют, отказываются от былых убеждений… Нет! Опять я за свое! Чертовы сомнения… Скорее бы увидеть его, взглянуть ему в глаза и понять, что все по-прежнему…

Когда от путаницы мыслей и образов уже шла кругом голова, Сандра вспоминала о попутчике. Он самозабвенно говорил и говорил о скотине, кормах и загонах, не замечая, внимает ли юная слушательница его бесконечным речам. До того, чем живет и дышит она, до ее любви и тревог ему не было ни малейшего дела.

Интересно, где он сейчас? Волнуется ли? — продолжали течь мысли Сандры в прежнем направлении. И дозвонился ли до него Мэтью? Вдруг нет? Что, если дома никого не оказалось или телефон в самом деле изменился?

Ее охватывал страх. Она и представить боялась, что о провернутой Стефани невероятной операции Кристиану придется поведать ей, Сандре.

Не решит ли он, что я все нарочно выдумала? — рассуждала она. Чтобы навек разлучить с матерью, рассорить с семьей? Нет, не решит. Откуда бы я узнала его адрес, если не от Стефани или Мэтью? С другой стороны, все настолько запутано, что сразу и не разберешься… Впрочем, если его одолеют сомнения, он сможет позвонить отцу, а тот подтвердит мои слова. Подтвердит ли?..

Ей снова представлялось, что она игрушка в чьей-то продолжающейся сумасшедшей игре, опять брал страх и все шло по кругу. Когда автобус остановился на конечной станции, она чувствовала себя настолько уставшей и разбитой, что едва поднялась с сиденья.

Еще немного — и я увижу его, мелькнуло в голове, и за спиной точно выросли крылья. Спрыгнув со ступеньки автобуса на тротуар, она отошла к расписанию и засунула руку в карман за листом бумаги, на котором был записан адрес.

— Сандра! — долетел до нее откуда-то со стороны любимый голос.

От неожиданности и волнения она выронила листок и резко повернула голову. Кристиан стоял буквально в нескольких шагах, сжимая обеими руками огромный букет цветов…

Сандра хотела броситься к нему, повиснуть у него на шее, заорать на весь Балтимор, что безумно его любит и в разлуке чуть не тронулась умом, но она стояла, точно околдованная, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой, ни даже раскрыть рот или по крайней мере улыбнуться. Кристиан тоже не двигался. Смотрел на нее широко распахнутыми глазами, как на чудо, гостью из космоса.

Изменился, с горечью отметила Сандра. Похудел, осунулся. Под глазами круги — видимо, плохо спит… А я? — вдруг ужаснула ее страшная мысль. Похожа, наверное, бог знает на кого! Не помню, когда в последний раз смотрела на себя в зеркало…

Она покраснела, вышла из оцепенения, медленно подняла руки и прижала к щекам.

— Сандра! — Кристиан, тоже очнувшись, сделал к ней два широких шага и протянул цветы. — Тебе.

Сандра взяла букет, уткнулась в него лицом и под водопадом чувств, которые все это время удерживала в узде, вдруг тихо заплакала. Наверное, от счастья. Кристиан сгреб ее в объятия и долго-долго не выпускал. Она, глотая слезы, с жадностью втягивала в себя его аромат, прислушивалась к стуку сердца, подсознательно боясь, что судьба опять внезапно отнимет его у нее.

Когда Кристиан наконец разжал руки и Сандра немного отстранилась, вокруг уже не было ни единого из ее попутчиков. Она взглянула на цветы, которые, крепко обнимаясь, они немного помяли.

— Бедненькие, — пробормотала Сандра, расправляя нежные прохладные лепестки. — Досталось вам ни за что ни про что… — Она немного скованно себя чувствовала. Очевидно, потому что слишком много хотела Кристиану сказать, чересчур глубоко прочувствовала за две кошмарные недели, насколько беззаветно его любит.

Смущался и Кристиан. Скорее всего, по той же причине…

Их горячие взгляды встретились. И лед вдруг растаял, робость ушла. Кристиан подхватил Сандру на руки и закружил с ней по асфальту под аплодисменты нескольких наблюдателей — ожидающих автобуса пассажиров. Сандра громко рассмеялась, чего с ней ни разу не случалось за последние полмесяца.

Когда Кристиан опустил ее на землю и они пылко поцеловались, Сандра вновь вспомнила о своей внешности и смутилась.

— Я, наверное, ужасно выгляжу, — пробормотала она, поправляя волосы. — Просто…

— Ты много страдала, зайчонок, — произнес Кристиан, внимательно рассматривая ее лицо. — Похудела, побледнела…

Сандра отвернулась, но Кристиан взял ее за подбородок и с ласковой настойчивостью заставил снова посмотреть ему в глаза.

— Но нравишься мне еще больше, — прошептал он, теперь буквально поедая ее взглядом. — Твое лицо стояло у меня перед глазами все это время, как я ни пытался забыть о тебе или хотя бы перестать постоянно думать. Твой образ будоражил мне кровь, с каждым днем казался все более сказочным, манящим, нереальным… Я уже начал склоняться к мысли, что преувеличиваю, приукрашаю действительность. Оказалось, нет… — Он осторожно провел пальцем по ее нежной щеке. — На самом деле, даже уставшая, ты гораздо прекраснее, чем в воображении…

Они сидели на лавке, удивительно похожей на ту, нью-йоркскую, из любимого парка. Люди откуда-то приезжали, куда-то отправлялись на светлых блестящих автобусах, не ведая, что прямо перед их носом свершилось настоящее чудо: вновь соединились два горячих любящих сердца.

— Если бы я послушала тебя, задумалась над тем, что слишком странно появился у нас на пути Рубен, не была бы настолько наивной и самонадеянной, тогда ничего страшного, может, и не случилось бы, — пробормотала Сандра, все еще не вполне веря, что Кристиан снова так близко.

Он погладил ее по голове.

— Во-первых, они придумали бы другой способ. Во-вторых, подозревать каждого нового знакомого в подлости тоже невозможно. В-третьих, и я хорош! — Он в отчаянии шлепнул себя по колену. — Не смог раскусить собственную мать! Еще и тебя уверял: она у нас сердечная и добрая, просто была не в настроении!

Сандра вздохнула.

— Если верить твоему отцу, Стефани действительно сердечная и добрая, — задумчиво произнесла она. — А эту кашу заварила, потому как слишком любит тебя и ошибочно решила, что разлучить нас — ее материнский долг. По счастью, она теперь все поняла, раскаивается и жутко страдает. Признаться, мне ее даже немного жаль.

Кристиан наклонил голову и заглянул ей в глаза.

— Ты серьезно?

— Вполне.

— Ты возненавидеть ее должна, считать заклятым врагом, мегерой… А ты… Ангел, вот ты кто.

— Прекрати. — Сандра тихо засмеялась. — Я обычный человек, просто попыталась поставить себя на место твоей мамы и много чего поняла. Мы должны простить ее, причем не только на словах, а по-настоящему.

— Но ведь из-за нее мы так настрадались… — проговорил Кристиан, неотрывно глядя на Сандру, словно не в силах понять, как можно быть настолько великодушной.

— Да, верно… — Лицо Сандры на миг потемнело. — Пострадать нам пришлось изрядно. Только… Кто его знает? Вдруг и мы когда-нибудь в будущем допустим страшную ошибку и невольно причиним близким боль? Потом осознаем свою вину и станем тоже просить о прощении? Говорят, относиться надо к людям так, как хотелось бы, чтобы они относились к тебе…

— Сандра… — Кристиан обнял ее за плечи и прижал к себе настолько крепко, что едва не задушил.

— Эй! Осторожнее! — крикнула она.

Он ослабил объятия, и Сандра снова засмеялась.

— Как я люблю твой смех… — пробормотал Кристиан, поцеловав ее в щеку. — Как скучал по нему, если бы ты только знала.

— Скучал? — Сандра чуть отстранилась и взглянула на него вопросительно. — А я, когда узнала сегодня, как все на самом деле было, подумала: ты теперь ненавидишь меня, слышать обо мне больше не хочешь.

Кристиан закивал.

— Я ненавидел. И клялся, что никогда больше не подпущу к себе женщину. И в то же время продолжал тебя боготворить. Любовь преследовала меня повсюду. Она как будто даже разрасталась, становясь неотъемлемой частью меня. Я чувствовал, что не сумею забыть тебя никогда, тем более влюбиться в кого-то еще.

— Я тоже, — призналась Сандра, кладя по старой привычке голову ему на плечо.

— Когда я увидел тебя в тот день с этим… — глухо произнес Кристиан.

К щекам Сандры прилила краска.

— Мне показалось, жизнь окончена… — продолжил, помолчав, Кристиан. — Я вспоминал твои признания, обещания, нежные слова и думал: либо они мне приснились, либо я, восхищаясь тобой, был глух и слеп…

— А со мной что творилось! — воскликнула Сандра, вспоминая тот треклятый день и в который раз задыхаясь от обиды и боли. — Когда этот гад внезапно ко мне пристал, меня от испуга и отвращения на миг парализовало. — Она услышала, насколько громко забилось сердце Кристиана, почувствовала, как он весь вдруг напрягся, будто готовясь к битве. — Как здорово, что я влепила ему пощечину! Хоть этому можно радоваться…

— Ты дала ему пощечину? — спросил, сверкая глазами, Кристиан.

Сандра кивнула.

— Умница моя! — Он прижался щекой к ее щеке. — Не побоялась… Если я сумею найти его, сверну ему шею! — вдруг процедил он сквозь зубы. — И Эрни прикончу. Как только вернусь…

Сандра вцепилась ему в руку.

— Дурачок! Зачем тебе это? Чего ты добьешься? В тюрьму захотел?

Он криво улыбнулся.

— Мне еще нет восемнадцати.

— Значит, угодишь в учреждение для перевоспитания несовершеннолетних. Какая разница? Нет уж, дорогой, пообещай, что не тронешь их и пальцем. — Сандра посмотрела ему в глаза настолько серьезно, будто была не семнадцатилетней девочкой, а умудренной жизненным опытом зрелой женщиной. — Расставаться с тобой повторно, причем на гораздо более длительный срок, я не намерена, так и знай.

Кристиан долго молчал, шумно пыхтя.

— Рубен вообще теперь больше не попадется мне на глаза, — добавила Сандра. — А ты даже не знаешь, как он выглядит. О нем забудь. А Эрни… Ну что с ним поделаешь? Судьба у него не из легких…

— Да-да! — возмущенно перебил ее Кристиан. — Давай объясним бесстыдную выходку побегом его чокнутой мамаши! И посочувствуем ему, бедненькому! Нет уж! Не на того напали! — Он сощурил глаза. — Ты и представить себе не можешь, насколько талантливо этот скот сыграл свою роль! Явился ко мне удрученный, растерянный. Заявил, что видел тебя накануне вечером с каким-то небритым. Якобы на вечеринке. Сказал, что вы обнимались и целовались.

— Что-о? — У Сандры вытянулось лицо.

— Если бы ты его видела! — продолжал Кристиан. — Сидел сам не свой, будто сочувствуя мне, все понимая. Да как у него хватило совести?! На что он надеялся?!

— Наверное, на то, что ты уедешь и все забудется… — пробормотала Сандра, вспоминая, как Эрни, когда она расспрашивала у него про Кристиана, спокойно разводил руками. — Мерзавец…

— И я про то же! — горячо подхватил Кристиан. — Его непременно надо наказать, чтобы в будущем неповадно было!

— Я за тебя боюсь, — уже не зная, как поступить правильно, тихо произнесла Сандра. — Неужели ты не понимаешь? На Эрни мне по большому счету плевать…

— Ладно, — пошел на уступку Кристиан. — Оставлю его в живых. Но морду раскрашу. Пусть знает, с кем связался, и на всю жизнь запомнит.

Сандра пожала плечами, но возражать не стала.

— Остается еще эта ведьма, — процедил Кристиан. — Удивляюсь, что она двоюродная сестра Бенджамина.

— Эмма? — спросила Сандра.

Кристиан кивнул.

— Всю жизнь терпеть ее не мог. Грубая, вульгарная, властолюбивая. Мужа, маминого дядьку, затюкала, дочерей всю жизнь держала в черном теле. Я всегда подозревал, что она и на преступление пойдет, если так ей будет удобно. И никак не мог понять, что в ней находит мама.

— Они в хороших отношениях? — осторожно поинтересовалась Сандра.

— Можно сказать. — Кристиан с досадой покачал головой. — Эмма ей, видите ли, всегда казалась очень сильной и умной. Еще отзывчивой. На ее хамство и жестокость маман закрывала глаза. Очевидно, тоже заблуждаясь, — заключил он с издевкой.

— Не исключено, — протяжно сказала Сандра. — Теперь все изменится, — добавила она с энтузиазмом. — Твой отец меня в этом убедил. Я сердцем чувствую, что он прав.

— Родная моя… — Кристиан уткнулся носом в ее шелковистые волосы. — Как же здорово, что ты рядом. Я до сих пор поверить не могу. — Он вдруг встрепенулся. — А знаешь что? Давай договоримся, что впредь чего бы от кого мы ни услышали, в чьей бы компании друг друга ни увидели, пока не побеседуем друг с другом с глазу на глаз, все не выясним, больше никогда вот так не расстанемся?

— Давай, — с готовностью ответила Сандра.

— Второго недоразумения я просто не переживу… — прошептал Кристиан. — Мы должны всю жизнь быть вместе, ты и я, иначе нельзя. Как только окончим школу, сразу поженимся, спрашивать разрешения ни у кого будем.

Сандра тихо и счастливо засмеялась.

— Дурачок…

— Дурачок? Почему это? — У Кристиана от волнения запылали щеки, а губы выдвинулись вперед, становясь полнее и еще соблазнительнее. — Считаешь мою идею неудачной? Или раздумала выходить за меня замуж?

— Не считаю и не раздумала, — поспешила успокоить его Сандра. — Только не рано ли в восемнадцать лет становиться семьей?

— Еще скажи: надевать себе на шею хомут! Или что-нибудь в этом духе! — вспылил Кристиан. — Не хочешь со мной связываться, не надо! Тогда давай сейчас же…

Сандра прервала его пламенную речь поцелуем. Кристиан вмиг забыл о гневе и с головой окунулся в сладостный омут.

— Связаться с тобой и прожить до самой смерти я мечтаю, — проворковала Сандра, наконец немного отстранившись. — А возражать стала, потому что хочу все сделать по уму, не в спешке, не под влиянием чувств.

— Только чувства и играют роль, — запротестовал Кристиан. — Рассчитывают пусть Эммы да Рубены. У нас есть любовь, через год и ты и я будем совершеннолетними. Мы хотим быть все время вместе: вдвоем завтракать и ужинать, спать в одной постели. Что еще? Образование? Мы получим его в любом случае. С детьми, разумеется, подождем. Моя мама опять испугается? Она доказала, что мудростью не отличается. Тянуть не имеет смысла, разве не так?

Сандра долго смотрела на него с любовью и радостью.

— Так, — ответила она, озаряясь улыбкой. — Наверное, ты прав…

— Не наверное, а точно! — воодушевленно воскликнул Кристиан. — Остается совсем немного: уже середина октября, там День благодарения, Рождество… Глядишь, учебный год и промелькнет! И тогда…

Они опять слились в поцелуе. Бесконечном, обжигающем, убаюкивающем остатки боли. Рой мыслей в голове Сандры слепился вдруг в ком и постепенно растаял. Остались лишь чувства — единственное, что играло роль…

— Я люблю тебя, — задыхаясь пробормотал Кристиан. — В тебе весь смысл, радость, свет… Не представляю, что стало бы со мной, если бы правда так и не открылась… Или если все было бы, как я думал. Не знаю… — Он лихорадочно закачал головой, расширяя глаза. — Тогда я, наверное, просто лег бы однажды на кровать и перестал жить… Есть, пить, выходить на улицу, с кем бы то ни было общаться…

— Со мной случилось бы то же, — с грустной улыбкой ответила Сандра, вспоминая свои бесцельные шатания по улицам, отсутствие интереса ко всему: к учебе, происходящему вокруг, даже к братишке. — Еще немного — и я просто угасла бы, как догоревшая свеча.

— Жили они несчастливо и умерли в один день… — задумчиво пробормотал Кристиан. — Нет! Это не про нас! — воскликнул он вдруг, вскакивая с лавки, хватая Сандру за руки и поднимая. — Мы достойны другого! Горести позади, в будущем — любовь и благополучие! Ты и я навеки вдвоем, неразделимы, точно небо и звезды, море и волны, скрипка и музыка! Как это потрясающе — ты только задумайся!

— Потрясающе, — эхом отозвалась Сандра, обвивая его шею руками. — Вдвоем… Навсегда…

Они хотели сегодня же отправиться назад, но Бенджамин, которому Кристиан позвонил, вдоволь с Сандрой наобнимавшись, бурно запротестовал:

— Нет уж, мой дорогой! Вези свою Сандру сюда, поужинаем, пообщаемся, домой помчитесь завтра. Не то я обижусь, — добавил он строго. — Имей в виду.

Кристиан тут же посоветовался с Сандрой и ответил:

— Ладно. Будем минут через двадцать-тридцать.

Каким чудом всего за полчаса старик успел приготовить ужин и накрыть великолепный стол, для Кристиана осталось загадкой. Более того, еще и украсить свое холостяцкое жилище бог знает откуда извлеченной белоснежной скатертью и вазой из красного стекла. В ней пестрели цветы.

— Как я рад! — воскликнул Бенджамин, встретив юных влюбленных во дворе. — Сандра?

Сандра протянула руки, и он с чувством их пожал.

— А я Бенджамин. Очень, очень рад, что вы снова вместе. Пойдемте в гостиную, ужин ждет.

За столом Кристиан рассказал Бену о том, что на самом деле произошло. Тот возмущался, размахивал руками, несколько раз порывался позвонить сестре и отчитать ее, но Сандра его удерживала.

— Не надо, — твердила она. — Зачем портить себе настроение?

— Оно и так испорчено, — ворчал Бенджамин, уже берясь за телефонную трубку.

— Не надо, — настойчиво отговаривала его Сандра, кладя поверх его руки свою.

Бенджамин сдавался. Вздыхал и просил Кристиана продолжать.

Сидели допоздна, смакуя вкусное угощение. О неприятностях, выговорившись, как-то резко забыли. Бенджамин объявил, что смотрятся молодые превосходно и прекрасно друг другу подходят и начал вспоминать о временах своей молодости: танцах, знакомствах, обещающе начинавшихся и заканчивавшихся ничем романчиках. Сандра и Кристиан, обнявшись, внимательно слушали. Было тепло, радостно и очень уютно.

Телефон зазвонил около одиннадцати. Трубку поднял Кристиан.

— Алло?

— Сын! — Звонил опять Мэтью. — Ну как вы там? Встретились? Объяснились?

— Объяснились. И счастливы. Сейчас вот сидим, болтаем с Бенджамином.

— По голосу слышу, что все хорошо. — Видимо, Мэтью сильно волновался. Говорил несколько суетливо и как будто боялся сказать что-нибудь не то. Может, потому, что давно отдалился от сына, сто лет не беседовал с ним вот так, на личные темы. — Я сразу хотел позвонить, как только автобус прибыл в Балтимор. Но подумал, что вам не до меня, надо налюбоваться друг другом, все обсудить…

— Спасибо, что переживаешь, — пробормотал Кристиан, посмотрев на Сандру и улыбнувшись ей. — Очень приятно…

— А как же иначе, дорогой ты мой? — Мэтью смущенно кашлянул. — Я твой отец и не могу за тебя не переживать. Когда приедете?

— Наверное, завтра. Собирались сегодня выехать, но Бенджамин нас не пустил. С Сандрой они мгновенно нашли общий язык, — сообщил он с удовольствием.

— Чудесно. — Мэтью снова кашлянул, и Кристиан почувствовал, что отец что угодно готов для него сейчас сделать и хочет сказать об этом, но не знает как. — Мама мне недавно звонила, — сообщил Мэтью. — Мы долго разговаривали, почти целый час.

Кристиан знал, что простит мать. По-настоящему, не просто на словах, как и сказала Сандра. Но сейчас пока не желал о ней и упоминать. Слишком сильно еще злился.

Мэтью помолчал, но, так и не дождавшись ответа, продолжил:

— Она уже едет домой. Сказала, и часа больше на курорте не выдержит. Он показался ей сущей каторгой.

Пусть бы помучилась там еще чуток, подумал Кристиан, ругая себя за жестокость, но не в силах с ней справиться. Набралась бы ума и еще раз все взвесила бы…

— У нее к нам одно предложение, — несколько смущенно проговорил Мэтью.

Кристиан насторожился.

— Какое?

— Уже завтра вечером устроить детский праздник. Для Джонни и для вас с Сандрой. Как раз с Джоном познакомимся. Чего откладывать?

Кристиан не поверил своим ушам. Мельком вспомнив, какие грандиозные праздники, бывало, организовывала мать для него много лет назад, вдруг захотел вернуться в детство. Хотя бы на вечер. Вместе с Сандрой и Джонни.

— Это она предложила? — осторожно спросил он. — Или ты ей подкинул идейку?

— Она! — со всей убедительностью воскликнул Мэтью. — Я сам удивился. У нее столько мыслей: пирог испечь с грибами и сыром, заказать фруктов, мороженого… Стол поставить в саду, благо погода налаживается. Даже украсить деревья гирляндами… Ты, когда маленький был, очень их любил, помнишь? Называл волшебными огоньками…

Естественно, Кристиан помнил. На душе у него, и так-то ликующей от встречи с Сандрой, после слов отца и милых сердцу воспоминаний стало совсем светло. Он подумал о матери, о ее отчаянной попытке загладить вину и почувствовал вдруг, что больше не сердится. Злобе и мести в их новой жизни — с Сандрой и маленьким Джонни — не было места.

— Разумеется, я помню эти огоньки, — поспешил ответить он, подумав, что слишком долго молчит. — И… здорово мама придумала.

— Я так ей и сказал, — ответил Мэтью обрадованно. — Здорово придумала. В общем, завтра, так? Вы к вечеру, надеюсь, приедете?

— Наверняка. — Кристиан посмотрел вдруг на доброе морщинистое лицо Бенджамина, и ему стало жаль бросать старика одного. — Может, нам и Бена с собой взять, а? — неожиданно выдал он.

Бенджамин встрепенулся и взглянул на Сандру. Та хлопнула в ладоши и замерла в ожидании.

— Пусть погостит у нас, а то все один да один, — добавил Кристиан более уверенно, увидев, что Бенджамину и Сандре мысль пришлась по душе.

— Отлично! — Мэтью даже засмеялся, настолько искренне одобрил сыновнюю затею. — Как я рад, Кристиан! То мы жили каждый по отдельности, то вдруг превратились в большую дружную семью! Не было бы счастья… — пробормотал он, особенно выделяя последнее слово.

— Да, — подтвердил Кристиан, во весь рот улыбаясь.

— В общем, до завтра, — заторопился Мэтью. — Увидимся на великом празднике. Сандре и Бенджамину привет. Ждем вас всех с нетерпением.

— До завтра.

Кристиан сияя вернулся за стол и обнял Сандру настолько крепко, что у той перехватило дыхание.

— Про какие это огоньки вы разговаривали? — полюбопытствовала она, глубоко вздохнув. — И… что придумала твоя мама?

— Устроить праздник по поводу знакомства с Джоном Дауэром, — с загадочным видом объявил Кристиан. — Настоящий детский праздник — с пирогами, мороженым и гирляндами. Приглашаемся мы с тобой, само собой Джонни и наш дорогой Бенджамин. Родители ждут всех.

В глазах Сандры и Бена заблестели слезы. Сандра уткнулась в грудь Кристиана, не веря, что осуществляются заветные мечты. Бенджамин шмыгнул носом, взял со стола салфетку и промокнул глаза.

— Отказов и возражений, надеюсь, не будет? — с шутливой официальностью спросил Кристиан.

— Нет! — в голос ответили Сандра и Бен.