Попутчик Сандре попался больно уж говорливый. Всю дорогу рассказывал о своей ферме где-то в Новой Англии, описывал в подробностях каждую корову, ее повадки, особенности характера. Хорошо, что задавать вопросы или удивляться не приходилось. Человеку требовалось единственное: чтобы его выслушали. Поняв это минут за десять езды, Сандра сосредоточилась на собственных мыслях.

О чем она только не передумала за несколько часов, проведенных в пути, каких только не зародилось в голове идей! То она размышляла о том, насколько интересной и радостной жизнью они вскоре заживут вместе с Адамсами, то вдруг воображала себе, что кошмар не закончился, что вся доброта и заботливость Мэтью нечто иное, как продолжение адского спектакля.

Впрочем, от безрадостных дум она быстро избавилась, переключившись на предстоящую встречу с Кристианом, начав рисовать себе его воображаемый портрет. Интересно, изменился ли он? Обрадуется ли мне, как раньше? Не привык ли к тому, что меня нет? Не решил ли, что так лучше, спокойнее, надежнее? — снова и снова задавалась она вопросами. Нет. Нет! Конечно, не решил. Какие глупости, об этом и думать смешно! Он же сам говорил, что наша любовь негасима. Преодолеет сотню препятствий, все победит… Хотя… Со временем люди ведь меняются. Утрачивают веру во что-то святое, черствеют, отказываются от былых убеждений… Нет! Опять я за свое! Чертовы сомнения… Скорее бы увидеть его, взглянуть ему в глаза и понять, что все по-прежнему…

Когда от путаницы мыслей и образов уже шла кругом голова, Сандра вспоминала о попутчике. Он самозабвенно говорил и говорил о скотине, кормах и загонах, не замечая, внимает ли юная слушательница его бесконечным речам. До того, чем живет и дышит она, до ее любви и тревог ему не было ни малейшего дела.

Интересно, где он сейчас? Волнуется ли? — продолжали течь мысли Сандры в прежнем направлении. И дозвонился ли до него Мэтью? Вдруг нет? Что, если дома никого не оказалось или телефон в самом деле изменился?

Ее охватывал страх. Она и представить боялась, что о провернутой Стефани невероятной операции Кристиану придется поведать ей, Сандре.

Не решит ли он, что я все нарочно выдумала? — рассуждала она. Чтобы навек разлучить с матерью, рассорить с семьей? Нет, не решит. Откуда бы я узнала его адрес, если не от Стефани или Мэтью? С другой стороны, все настолько запутано, что сразу и не разберешься… Впрочем, если его одолеют сомнения, он сможет позвонить отцу, а тот подтвердит мои слова. Подтвердит ли?..

Ей снова представлялось, что она игрушка в чьей-то продолжающейся сумасшедшей игре, опять брал страх и все шло по кругу. Когда автобус остановился на конечной станции, она чувствовала себя настолько уставшей и разбитой, что едва поднялась с сиденья.

Еще немного — и я увижу его, мелькнуло в голове, и за спиной точно выросли крылья. Спрыгнув со ступеньки автобуса на тротуар, она отошла к расписанию и засунула руку в карман за листом бумаги, на котором был записан адрес.

— Сандра! — долетел до нее откуда-то со стороны любимый голос.

От неожиданности и волнения она выронила листок и резко повернула голову. Кристиан стоял буквально в нескольких шагах, сжимая обеими руками огромный букет цветов…

Сандра хотела броситься к нему, повиснуть у него на шее, заорать на весь Балтимор, что безумно его любит и в разлуке чуть не тронулась умом, но она стояла, точно околдованная, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой, ни даже раскрыть рот или по крайней мере улыбнуться. Кристиан тоже не двигался. Смотрел на нее широко распахнутыми глазами, как на чудо, гостью из космоса.

Изменился, с горечью отметила Сандра. Похудел, осунулся. Под глазами круги — видимо, плохо спит… А я? — вдруг ужаснула ее страшная мысль. Похожа, наверное, бог знает на кого! Не помню, когда в последний раз смотрела на себя в зеркало…

Она покраснела, вышла из оцепенения, медленно подняла руки и прижала к щекам.

— Сандра! — Кристиан, тоже очнувшись, сделал к ней два широких шага и протянул цветы. — Тебе.

Сандра взяла букет, уткнулась в него лицом и под водопадом чувств, которые все это время удерживала в узде, вдруг тихо заплакала. Наверное, от счастья. Кристиан сгреб ее в объятия и долго-долго не выпускал. Она, глотая слезы, с жадностью втягивала в себя его аромат, прислушивалась к стуку сердца, подсознательно боясь, что судьба опять внезапно отнимет его у нее.

Когда Кристиан наконец разжал руки и Сандра немного отстранилась, вокруг уже не было ни единого из ее попутчиков. Она взглянула на цветы, которые, крепко обнимаясь, они немного помяли.

— Бедненькие, — пробормотала Сандра, расправляя нежные прохладные лепестки. — Досталось вам ни за что ни про что… — Она немного скованно себя чувствовала. Очевидно, потому что слишком много хотела Кристиану сказать, чересчур глубоко прочувствовала за две кошмарные недели, насколько беззаветно его любит.

Смущался и Кристиан. Скорее всего, по той же причине…

Их горячие взгляды встретились. И лед вдруг растаял, робость ушла. Кристиан подхватил Сандру на руки и закружил с ней по асфальту под аплодисменты нескольких наблюдателей — ожидающих автобуса пассажиров. Сандра громко рассмеялась, чего с ней ни разу не случалось за последние полмесяца.

Когда Кристиан опустил ее на землю и они пылко поцеловались, Сандра вновь вспомнила о своей внешности и смутилась.

— Я, наверное, ужасно выгляжу, — пробормотала она, поправляя волосы. — Просто…

— Ты много страдала, зайчонок, — произнес Кристиан, внимательно рассматривая ее лицо. — Похудела, побледнела…

Сандра отвернулась, но Кристиан взял ее за подбородок и с ласковой настойчивостью заставил снова посмотреть ему в глаза.

— Но нравишься мне еще больше, — прошептал он, теперь буквально поедая ее взглядом. — Твое лицо стояло у меня перед глазами все это время, как я ни пытался забыть о тебе или хотя бы перестать постоянно думать. Твой образ будоражил мне кровь, с каждым днем казался все более сказочным, манящим, нереальным… Я уже начал склоняться к мысли, что преувеличиваю, приукрашаю действительность. Оказалось, нет… — Он осторожно провел пальцем по ее нежной щеке. — На самом деле, даже уставшая, ты гораздо прекраснее, чем в воображении…

Они сидели на лавке, удивительно похожей на ту, нью-йоркскую, из любимого парка. Люди откуда-то приезжали, куда-то отправлялись на светлых блестящих автобусах, не ведая, что прямо перед их носом свершилось настоящее чудо: вновь соединились два горячих любящих сердца.

— Если бы я послушала тебя, задумалась над тем, что слишком странно появился у нас на пути Рубен, не была бы настолько наивной и самонадеянной, тогда ничего страшного, может, и не случилось бы, — пробормотала Сандра, все еще не вполне веря, что Кристиан снова так близко.

Он погладил ее по голове.

— Во-первых, они придумали бы другой способ. Во-вторых, подозревать каждого нового знакомого в подлости тоже невозможно. В-третьих, и я хорош! — Он в отчаянии шлепнул себя по колену. — Не смог раскусить собственную мать! Еще и тебя уверял: она у нас сердечная и добрая, просто была не в настроении!

Сандра вздохнула.

— Если верить твоему отцу, Стефани действительно сердечная и добрая, — задумчиво произнесла она. — А эту кашу заварила, потому как слишком любит тебя и ошибочно решила, что разлучить нас — ее материнский долг. По счастью, она теперь все поняла, раскаивается и жутко страдает. Признаться, мне ее даже немного жаль.

Кристиан наклонил голову и заглянул ей в глаза.

— Ты серьезно?

— Вполне.

— Ты возненавидеть ее должна, считать заклятым врагом, мегерой… А ты… Ангел, вот ты кто.

— Прекрати. — Сандра тихо засмеялась. — Я обычный человек, просто попыталась поставить себя на место твоей мамы и много чего поняла. Мы должны простить ее, причем не только на словах, а по-настоящему.

— Но ведь из-за нее мы так настрадались… — проговорил Кристиан, неотрывно глядя на Сандру, словно не в силах понять, как можно быть настолько великодушной.

— Да, верно… — Лицо Сандры на миг потемнело. — Пострадать нам пришлось изрядно. Только… Кто его знает? Вдруг и мы когда-нибудь в будущем допустим страшную ошибку и невольно причиним близким боль? Потом осознаем свою вину и станем тоже просить о прощении? Говорят, относиться надо к людям так, как хотелось бы, чтобы они относились к тебе…

— Сандра… — Кристиан обнял ее за плечи и прижал к себе настолько крепко, что едва не задушил.

— Эй! Осторожнее! — крикнула она.

Он ослабил объятия, и Сандра снова засмеялась.

— Как я люблю твой смех… — пробормотал Кристиан, поцеловав ее в щеку. — Как скучал по нему, если бы ты только знала.

— Скучал? — Сандра чуть отстранилась и взглянула на него вопросительно. — А я, когда узнала сегодня, как все на самом деле было, подумала: ты теперь ненавидишь меня, слышать обо мне больше не хочешь.

Кристиан закивал.

— Я ненавидел. И клялся, что никогда больше не подпущу к себе женщину. И в то же время продолжал тебя боготворить. Любовь преследовала меня повсюду. Она как будто даже разрасталась, становясь неотъемлемой частью меня. Я чувствовал, что не сумею забыть тебя никогда, тем более влюбиться в кого-то еще.

— Я тоже, — призналась Сандра, кладя по старой привычке голову ему на плечо.

— Когда я увидел тебя в тот день с этим… — глухо произнес Кристиан.

К щекам Сандры прилила краска.

— Мне показалось, жизнь окончена… — продолжил, помолчав, Кристиан. — Я вспоминал твои признания, обещания, нежные слова и думал: либо они мне приснились, либо я, восхищаясь тобой, был глух и слеп…

— А со мной что творилось! — воскликнула Сандра, вспоминая тот треклятый день и в который раз задыхаясь от обиды и боли. — Когда этот гад внезапно ко мне пристал, меня от испуга и отвращения на миг парализовало. — Она услышала, насколько громко забилось сердце Кристиана, почувствовала, как он весь вдруг напрягся, будто готовясь к битве. — Как здорово, что я влепила ему пощечину! Хоть этому можно радоваться…

— Ты дала ему пощечину? — спросил, сверкая глазами, Кристиан.

Сандра кивнула.

— Умница моя! — Он прижался щекой к ее щеке. — Не побоялась… Если я сумею найти его, сверну ему шею! — вдруг процедил он сквозь зубы. — И Эрни прикончу. Как только вернусь…

Сандра вцепилась ему в руку.

— Дурачок! Зачем тебе это? Чего ты добьешься? В тюрьму захотел?

Он криво улыбнулся.

— Мне еще нет восемнадцати.

— Значит, угодишь в учреждение для перевоспитания несовершеннолетних. Какая разница? Нет уж, дорогой, пообещай, что не тронешь их и пальцем. — Сандра посмотрела ему в глаза настолько серьезно, будто была не семнадцатилетней девочкой, а умудренной жизненным опытом зрелой женщиной. — Расставаться с тобой повторно, причем на гораздо более длительный срок, я не намерена, так и знай.

Кристиан долго молчал, шумно пыхтя.

— Рубен вообще теперь больше не попадется мне на глаза, — добавила Сандра. — А ты даже не знаешь, как он выглядит. О нем забудь. А Эрни… Ну что с ним поделаешь? Судьба у него не из легких…

— Да-да! — возмущенно перебил ее Кристиан. — Давай объясним бесстыдную выходку побегом его чокнутой мамаши! И посочувствуем ему, бедненькому! Нет уж! Не на того напали! — Он сощурил глаза. — Ты и представить себе не можешь, насколько талантливо этот скот сыграл свою роль! Явился ко мне удрученный, растерянный. Заявил, что видел тебя накануне вечером с каким-то небритым. Якобы на вечеринке. Сказал, что вы обнимались и целовались.

— Что-о? — У Сандры вытянулось лицо.

— Если бы ты его видела! — продолжал Кристиан. — Сидел сам не свой, будто сочувствуя мне, все понимая. Да как у него хватило совести?! На что он надеялся?!

— Наверное, на то, что ты уедешь и все забудется… — пробормотала Сандра, вспоминая, как Эрни, когда она расспрашивала у него про Кристиана, спокойно разводил руками. — Мерзавец…

— И я про то же! — горячо подхватил Кристиан. — Его непременно надо наказать, чтобы в будущем неповадно было!

— Я за тебя боюсь, — уже не зная, как поступить правильно, тихо произнесла Сандра. — Неужели ты не понимаешь? На Эрни мне по большому счету плевать…

— Ладно, — пошел на уступку Кристиан. — Оставлю его в живых. Но морду раскрашу. Пусть знает, с кем связался, и на всю жизнь запомнит.

Сандра пожала плечами, но возражать не стала.

— Остается еще эта ведьма, — процедил Кристиан. — Удивляюсь, что она двоюродная сестра Бенджамина.

— Эмма? — спросила Сандра.

Кристиан кивнул.

— Всю жизнь терпеть ее не мог. Грубая, вульгарная, властолюбивая. Мужа, маминого дядьку, затюкала, дочерей всю жизнь держала в черном теле. Я всегда подозревал, что она и на преступление пойдет, если так ей будет удобно. И никак не мог понять, что в ней находит мама.

— Они в хороших отношениях? — осторожно поинтересовалась Сандра.

— Можно сказать. — Кристиан с досадой покачал головой. — Эмма ей, видите ли, всегда казалась очень сильной и умной. Еще отзывчивой. На ее хамство и жестокость маман закрывала глаза. Очевидно, тоже заблуждаясь, — заключил он с издевкой.

— Не исключено, — протяжно сказала Сандра. — Теперь все изменится, — добавила она с энтузиазмом. — Твой отец меня в этом убедил. Я сердцем чувствую, что он прав.

— Родная моя… — Кристиан уткнулся носом в ее шелковистые волосы. — Как же здорово, что ты рядом. Я до сих пор поверить не могу. — Он вдруг встрепенулся. — А знаешь что? Давай договоримся, что впредь чего бы от кого мы ни услышали, в чьей бы компании друг друга ни увидели, пока не побеседуем друг с другом с глазу на глаз, все не выясним, больше никогда вот так не расстанемся?

— Давай, — с готовностью ответила Сандра.

— Второго недоразумения я просто не переживу… — прошептал Кристиан. — Мы должны всю жизнь быть вместе, ты и я, иначе нельзя. Как только окончим школу, сразу поженимся, спрашивать разрешения ни у кого будем.

Сандра тихо и счастливо засмеялась.

— Дурачок…

— Дурачок? Почему это? — У Кристиана от волнения запылали щеки, а губы выдвинулись вперед, становясь полнее и еще соблазнительнее. — Считаешь мою идею неудачной? Или раздумала выходить за меня замуж?

— Не считаю и не раздумала, — поспешила успокоить его Сандра. — Только не рано ли в восемнадцать лет становиться семьей?

— Еще скажи: надевать себе на шею хомут! Или что-нибудь в этом духе! — вспылил Кристиан. — Не хочешь со мной связываться, не надо! Тогда давай сейчас же…

Сандра прервала его пламенную речь поцелуем. Кристиан вмиг забыл о гневе и с головой окунулся в сладостный омут.

— Связаться с тобой и прожить до самой смерти я мечтаю, — проворковала Сандра, наконец немного отстранившись. — А возражать стала, потому что хочу все сделать по уму, не в спешке, не под влиянием чувств.

— Только чувства и играют роль, — запротестовал Кристиан. — Рассчитывают пусть Эммы да Рубены. У нас есть любовь, через год и ты и я будем совершеннолетними. Мы хотим быть все время вместе: вдвоем завтракать и ужинать, спать в одной постели. Что еще? Образование? Мы получим его в любом случае. С детьми, разумеется, подождем. Моя мама опять испугается? Она доказала, что мудростью не отличается. Тянуть не имеет смысла, разве не так?

Сандра долго смотрела на него с любовью и радостью.

— Так, — ответила она, озаряясь улыбкой. — Наверное, ты прав…

— Не наверное, а точно! — воодушевленно воскликнул Кристиан. — Остается совсем немного: уже середина октября, там День благодарения, Рождество… Глядишь, учебный год и промелькнет! И тогда…

Они опять слились в поцелуе. Бесконечном, обжигающем, убаюкивающем остатки боли. Рой мыслей в голове Сандры слепился вдруг в ком и постепенно растаял. Остались лишь чувства — единственное, что играло роль…

— Я люблю тебя, — задыхаясь пробормотал Кристиан. — В тебе весь смысл, радость, свет… Не представляю, что стало бы со мной, если бы правда так и не открылась… Или если все было бы, как я думал. Не знаю… — Он лихорадочно закачал головой, расширяя глаза. — Тогда я, наверное, просто лег бы однажды на кровать и перестал жить… Есть, пить, выходить на улицу, с кем бы то ни было общаться…

— Со мной случилось бы то же, — с грустной улыбкой ответила Сандра, вспоминая свои бесцельные шатания по улицам, отсутствие интереса ко всему: к учебе, происходящему вокруг, даже к братишке. — Еще немного — и я просто угасла бы, как догоревшая свеча.

— Жили они несчастливо и умерли в один день… — задумчиво пробормотал Кристиан. — Нет! Это не про нас! — воскликнул он вдруг, вскакивая с лавки, хватая Сандру за руки и поднимая. — Мы достойны другого! Горести позади, в будущем — любовь и благополучие! Ты и я навеки вдвоем, неразделимы, точно небо и звезды, море и волны, скрипка и музыка! Как это потрясающе — ты только задумайся!

— Потрясающе, — эхом отозвалась Сандра, обвивая его шею руками. — Вдвоем… Навсегда…

Они хотели сегодня же отправиться назад, но Бенджамин, которому Кристиан позвонил, вдоволь с Сандрой наобнимавшись, бурно запротестовал:

— Нет уж, мой дорогой! Вези свою Сандру сюда, поужинаем, пообщаемся, домой помчитесь завтра. Не то я обижусь, — добавил он строго. — Имей в виду.

Кристиан тут же посоветовался с Сандрой и ответил:

— Ладно. Будем минут через двадцать-тридцать.

Каким чудом всего за полчаса старик успел приготовить ужин и накрыть великолепный стол, для Кристиана осталось загадкой. Более того, еще и украсить свое холостяцкое жилище бог знает откуда извлеченной белоснежной скатертью и вазой из красного стекла. В ней пестрели цветы.

— Как я рад! — воскликнул Бенджамин, встретив юных влюбленных во дворе. — Сандра?

Сандра протянула руки, и он с чувством их пожал.

— А я Бенджамин. Очень, очень рад, что вы снова вместе. Пойдемте в гостиную, ужин ждет.

За столом Кристиан рассказал Бену о том, что на самом деле произошло. Тот возмущался, размахивал руками, несколько раз порывался позвонить сестре и отчитать ее, но Сандра его удерживала.

— Не надо, — твердила она. — Зачем портить себе настроение?

— Оно и так испорчено, — ворчал Бенджамин, уже берясь за телефонную трубку.

— Не надо, — настойчиво отговаривала его Сандра, кладя поверх его руки свою.

Бенджамин сдавался. Вздыхал и просил Кристиана продолжать.

Сидели допоздна, смакуя вкусное угощение. О неприятностях, выговорившись, как-то резко забыли. Бенджамин объявил, что смотрятся молодые превосходно и прекрасно друг другу подходят и начал вспоминать о временах своей молодости: танцах, знакомствах, обещающе начинавшихся и заканчивавшихся ничем романчиках. Сандра и Кристиан, обнявшись, внимательно слушали. Было тепло, радостно и очень уютно.

Телефон зазвонил около одиннадцати. Трубку поднял Кристиан.

— Алло?

— Сын! — Звонил опять Мэтью. — Ну как вы там? Встретились? Объяснились?

— Объяснились. И счастливы. Сейчас вот сидим, болтаем с Бенджамином.

— По голосу слышу, что все хорошо. — Видимо, Мэтью сильно волновался. Говорил несколько суетливо и как будто боялся сказать что-нибудь не то. Может, потому, что давно отдалился от сына, сто лет не беседовал с ним вот так, на личные темы. — Я сразу хотел позвонить, как только автобус прибыл в Балтимор. Но подумал, что вам не до меня, надо налюбоваться друг другом, все обсудить…

— Спасибо, что переживаешь, — пробормотал Кристиан, посмотрев на Сандру и улыбнувшись ей. — Очень приятно…

— А как же иначе, дорогой ты мой? — Мэтью смущенно кашлянул. — Я твой отец и не могу за тебя не переживать. Когда приедете?

— Наверное, завтра. Собирались сегодня выехать, но Бенджамин нас не пустил. С Сандрой они мгновенно нашли общий язык, — сообщил он с удовольствием.

— Чудесно. — Мэтью снова кашлянул, и Кристиан почувствовал, что отец что угодно готов для него сейчас сделать и хочет сказать об этом, но не знает как. — Мама мне недавно звонила, — сообщил Мэтью. — Мы долго разговаривали, почти целый час.

Кристиан знал, что простит мать. По-настоящему, не просто на словах, как и сказала Сандра. Но сейчас пока не желал о ней и упоминать. Слишком сильно еще злился.

Мэтью помолчал, но, так и не дождавшись ответа, продолжил:

— Она уже едет домой. Сказала, и часа больше на курорте не выдержит. Он показался ей сущей каторгой.

Пусть бы помучилась там еще чуток, подумал Кристиан, ругая себя за жестокость, но не в силах с ней справиться. Набралась бы ума и еще раз все взвесила бы…

— У нее к нам одно предложение, — несколько смущенно проговорил Мэтью.

Кристиан насторожился.

— Какое?

— Уже завтра вечером устроить детский праздник. Для Джонни и для вас с Сандрой. Как раз с Джоном познакомимся. Чего откладывать?

Кристиан не поверил своим ушам. Мельком вспомнив, какие грандиозные праздники, бывало, организовывала мать для него много лет назад, вдруг захотел вернуться в детство. Хотя бы на вечер. Вместе с Сандрой и Джонни.

— Это она предложила? — осторожно спросил он. — Или ты ей подкинул идейку?

— Она! — со всей убедительностью воскликнул Мэтью. — Я сам удивился. У нее столько мыслей: пирог испечь с грибами и сыром, заказать фруктов, мороженого… Стол поставить в саду, благо погода налаживается. Даже украсить деревья гирляндами… Ты, когда маленький был, очень их любил, помнишь? Называл волшебными огоньками…

Естественно, Кристиан помнил. На душе у него, и так-то ликующей от встречи с Сандрой, после слов отца и милых сердцу воспоминаний стало совсем светло. Он подумал о матери, о ее отчаянной попытке загладить вину и почувствовал вдруг, что больше не сердится. Злобе и мести в их новой жизни — с Сандрой и маленьким Джонни — не было места.

— Разумеется, я помню эти огоньки, — поспешил ответить он, подумав, что слишком долго молчит. — И… здорово мама придумала.

— Я так ей и сказал, — ответил Мэтью обрадованно. — Здорово придумала. В общем, завтра, так? Вы к вечеру, надеюсь, приедете?

— Наверняка. — Кристиан посмотрел вдруг на доброе морщинистое лицо Бенджамина, и ему стало жаль бросать старика одного. — Может, нам и Бена с собой взять, а? — неожиданно выдал он.

Бенджамин встрепенулся и взглянул на Сандру. Та хлопнула в ладоши и замерла в ожидании.

— Пусть погостит у нас, а то все один да один, — добавил Кристиан более уверенно, увидев, что Бенджамину и Сандре мысль пришлась по душе.

— Отлично! — Мэтью даже засмеялся, настолько искренне одобрил сыновнюю затею. — Как я рад, Кристиан! То мы жили каждый по отдельности, то вдруг превратились в большую дружную семью! Не было бы счастья… — пробормотал он, особенно выделяя последнее слово.

— Да, — подтвердил Кристиан, во весь рот улыбаясь.

— В общем, до завтра, — заторопился Мэтью. — Увидимся на великом празднике. Сандре и Бенджамину привет. Ждем вас всех с нетерпением.

— До завтра.

Кристиан сияя вернулся за стол и обнял Сандру настолько крепко, что у той перехватило дыхание.

— Про какие это огоньки вы разговаривали? — полюбопытствовала она, глубоко вздохнув. — И… что придумала твоя мама?

— Устроить праздник по поводу знакомства с Джоном Дауэром, — с загадочным видом объявил Кристиан. — Настоящий детский праздник — с пирогами, мороженым и гирляндами. Приглашаемся мы с тобой, само собой Джонни и наш дорогой Бенджамин. Родители ждут всех.

В глазах Сандры и Бена заблестели слезы. Сандра уткнулась в грудь Кристиана, не веря, что осуществляются заветные мечты. Бенджамин шмыгнул носом, взял со стола салфетку и промокнул глаза.

— Отказов и возражений, надеюсь, не будет? — с шутливой официальностью спросил Кристиан.

— Нет! — в голос ответили Сандра и Бен.