Клиентка Беттин, фыркнув про себя, уселась в кресло:

— Ренали сегодня не будет давать воли своему языку. Это уж точно.

— Да, но мне не следовало говорить того, что я сказала, — огорчилась Беттин. — Мисс Мэлия прекрасный человек.

— Ладно, брось. Ренали принимала желаемое за действительное, а ты ей показала истинное положение вещей. Беттин, сегодня я хочу, чтобы ты поработала с моими волосами. Анри великолепен, когда я выезжаю в родные пенаты и поражаю своих земляков. Однако, дорогуша, мне утром приходится дважды окатывать голову ледяной водой, прежде чем я набираюсь смелости взглянуть в зеркало.

— По-твоему, мои слова не дойдут до чужих ушей?

— Разумеется, дойдут. У меня ужасное чувство, будто тут кто-то все время сновал в моем платье. Нет, хорошо, что ты сказала. Ренали откуда-то узнала, что Анри ужинает вместе с мисс Мэлией. Полагаю, она что-то замышляла. Теперь у нее не хватит духу.

Беттин, насупившись, пронизала насквозь пальцами густые волосы клиентки:

— А в чем причина?

— Ренали наконец-то удалось добиться от Берта обещания поужинать с ней. Если это мисс Мэлия, — она мотнула головой назад, — то Берт опрометью бросится ей на помощь, а Ренали останется на бобах.

Беттин чудом умудрилась подрезать волосы клиентки, не сняв с нее скальп. Как же ей хотелось узнать побольше! Следует ли ей предостеречь мисс Мэлию? Или лучше пусть все будет как будет и что выйдет, то и выйдет?

Ага, кончился шампунь. Пора унять дрожь в пальцах и придать прическе форму. О боже! Вошла одна из лучших клиенток салона. Взяв стул мастера, она поставила его в дальний угол и, удобно устроившись на нем, весело промолвила:

— Беттин, ты не против? Я постараюсь не мешать тебе. Лора, не правда ли, эта дикарка довольно забавна?

Пожалуй, эти слова были расплатой. Как-то мисс Мэри сказала: отдельные кабинки в ее салоне такие маленькие для того, чтобы клиенткам неповадно было устраивать здесь общее собрание, пока мастер укладывает волосы одной из них.

Беттин лениво вслушивалась в беседу двух женщин, пока вторая посетительница не заговорила о планах на вечер:

— По-моему, Анри по телефону добился, чтобы его позвали на праздничный ужин по случаю дня рождения ее дяди, причем в том же самом месте. Собираются пригласить их за свой стол, а тебе ведь известно: старый судья не выносит Анри.

— Но из-за чего весь сыр-бор?

— Говоря по правде, причина в Лихуфе, в том, чтобы он не отменил свидания в субботу вечером и поехал с ней на выходные к Килмеру, в горный отель. А свидание у него с мисс Мэлией.

Тут же, словно по некоему знаку, говорившая произнесла:

— Беттин, не проболтайся, а то девушки уж точно в рот воды наберут.

— По-моему, если б это было в их силах, то они бы поотрывали языки всем городским сплетницам, — заметила другая клиентка. — Но мне все же неясно, что она-то выиграет.

— Дорогуша, как же ты бестолкова! Элен видела девчонку и говорит, будто та — полный отпад. Неуклюжа, наивна, короче, полный букет всех тех качеств, которых мужики терпеть не могут. А ее одежда просто ужас: так наряжались гомики в девяностые.

— Элен, должно быть, с кем-то ее спутала. Девушка, о которой мы говорим, уравновешенна и очаровательна. Ты бы видела, как она уничтожила Ренали — одним словом. Да что там словом! Одним взглядом.

— Пройдите к сушилке, пожалуйста, — пробормотала Беттин.

Следующая клиентка будет через десять минут. Живо собрав инструменты и показав знаками Жаннет, что она отойдет, Беттин стремглав бросилась к небольшому помещению, превращенному по приказу Мэлии в комнату отдыха.

— Здесь вам никто не запретит задрать ноги кверху, — сказала она.

Мэлия как раз думала об этой комнате. Она закажет фреску шесть на девять футов, на которой будет изображено тихое горное озеро. Эта фреска протянется из одного угла комнаты в другой. Ей казалось, что полное изменение обстановки благотворно скажется на персонале.

Сейчас стена голая. Тут по-прежнему валяется сломанный стул и стоит графин с горячей водой. Беттин отпила глоток кофе, приготовленного на скорую руку, и погрузилась в раздумья.

Когда ее позвали обратно, она уже приняла решение. Она поставит на мисс Мэлию, однако предупреждать ее или звонить Лихуфу не станет.

Мисс Мэри строго придерживалась одного правила. «Все, что вы услышали в салоне, — неоднократно повторяла она, — должно в одно ухо войти и из другого выйти».

И она приговаривала: «Когда женщина расслабляется в уютном кресле, ее так и тянет посудачить. А почему, по-вашему, психотерапевты в своей работе используют кушетку?»

— Мы не психотерапевты. Мы не можем ими быть, да у нас и времени нет отделять правду от лжи, поэтому пропускайте мимо ушей все, что здесь говорят.

Мэлия, оторвавшись от размышлений о комнате отдыха, задумалась о переменах в своем облике. Девушка раньше ни за что бы не поверила, что обыкновенное платье может играть такую огромную роль. Джулиан назвала его «роскошным». Чего не отнимешь, того не отнимешь. Но почему она ничего об этом не знала? Приподнятые складки каким-то образом придавали платью, а точнее — его хозяйке, деловой, уверенный и даже какой-то жизнеутверждающий вид.

А шляпка! Невозможно поверить, что шляпка может одновременно и хорошо смотреться и быть удобной. А накидка через плечо! «В этом году накидки не в моде, — сказала Джулиан, — следовательно, носить ее следует с решительным видом». Мэлия старалась следовать этому совету. Ее костюм определенно уничтожил грубиянку, с которой она столкнулась при входе.

Ей следует получше узнать себя. Если кто и нуждался в лечении мисс Мэри, то это точно она. Она еще молода, и потому ей надо что-то сделать со ртом. Господи, да он же похож на мухоловку. Мэлия запоздало принялась задавать вопросы. Беттин делала ей косметическую маску, хотя девушка и не понимала для чего. Вздохнув, Анри с Беттин наложили последние мазки.

— Вечернее освещение, — пояснила Беттин, — отбрасывает тени не так, как дневной свет, поэтому вечером макияж необходимо менять.

Анри, несомненно, был мастером своего дела.

— И поскольку я буду представлять «Двойное зеркало», — вслух размышляла Мэлия, — то должна стать лучшей рекламой нашего салона.

Беттин чуть не проглотила язык, когда мисс Мэлия вдруг спросила:

— Та девушка, что днем мешала мне пройти в салон… кто она?

— Это мисс Ренали Грейтон, — выпалила Беттин. — Старый судья Грейтон — ее отец. Она не упускает случая показаться на людях вместе с Лихуфом. — Служащая замолкла. — Простите, мисс Мэлия, это всего лишь слухи.

— Дыма без огня не бывает, — пробормотала Мэлия. Затем она выпрямилась в кресле, хоть Беттин и пыталась удержать ее. — А я ведь тоже сегодня выхожу в свет. Беттин! Я дикарка, верно?

— Нет, что вы. Полагаю, уж она-то так не думает. Вы бы видели ее лицо, когда ей сказали, кто вы.

— Гм.

— И вот еще что, мисс Мэлия. Не мистер Лихуф внушил ей подобное представление о вас.

— Стало быть, она что-то замышляла на сегодняшний вечер. Беттин, постарайся привести меня в божеский вид.

Беттин, в порыве вдохновения, покопалась у себя в ящике и достала скромный плакатик. Она прикрепила его кнопкой к стене. Когда она снимет тампончики с глаз мисс Мэлии, та сразу заметит его. Так и случилось. Лениво водя взором по стене, девушка наткнулась на надпись и прочла, не подозревая о ее недавнем появлении.

— Косметика не заменит уверенности в себе. Интересно. Интересно? Ой! Тогда к чему весь этот маскарад? Что она пытается доказать?

Ее слово и самообладание оказались столь действенны, что куда до них всем притиркам и мазям Беттин.

— Маленькое уточнение, Беттин, — промолвила девушка, — одного слоя довольно.

Ренали Грейтон сделала все, что было в ее силах, чтобы поменять заказанный ею на этот вечер столик. Но она опоздала: этот кабачок «Клякса» был слишком популярен. Ренали могла бы, пожалуй, переставить только таблички с именем.

— Если я поменяю места, — размышляла эта девица, — то она не услышит того, что я буду говорить.

Так получилось, что Лихуф столкнулся с Мэлией. Лучше бы он расквасил нос о входную дверь. Она не знала, что губительнее для ее первоначального замысла.

Она видела, как он приподнимается и на его лице вспыхивают одновременно и изумление и восхищение. Когда же он пропустил мимо ушей ее резкий оклик: «Берт» — и, бросив их компанию, проводил Мэлию и Анри к их столику, девушка пришла в ярость. Хватит уже строить планы, поры переходить к действиям.

— Хм, интересно, — протянул ее отец. — Это, должно быть, племянница мисс Мэри, не так ли?

— С чего ты взял? — резким тоном спросила его дочь.

— А помнишь, у Мэри была теория выворачивания наизнанку? — отвечал он. — Возможно, и ты, доченька, могла бы почерпнуть из нее кое-что полезное.

— Старческое слабоумие, — раздраженно произнесла Ренали.

— Обрати внимание на линию ее подбородка, — укоризненно промолвил он.

Ренали посмотрела на Мэлию. Ну и дела! Она и впрямь сейчас выглядит гораздо привлекательней, да и платье на ней первоклассное. Сразу видно, куплено не в ее родном городишке. И что такого в этой Мэлии, что все таращатся на нее?

А вот это уже здорово! Идиот Берт приглашает Мэлию с Анри к их столику. Хозяйку салона, куда она частенько наведывается, и стилиста, который укладывает ей волосы. Демократия. Ха!

— Извините, — промолвила Мэлия, — нам с Анри следует многое обсудить наедине, потому мы и выбрали для беседы столь многолюдное место.

— Умница, — сочным голосом произнес судья. — Стало быть, в другой раз, Ренали?

— Да, отец, разумеется. В другой раз. Берт, тебе не приходило в голову, что ты там лишний?

Конечно же приходило, и, кажется, ему эта мысль не по нраву. Отчего эта Мэлия так сияет? Что с ней случилось? Не удостоив ее наряд даже взглядом, он отнес произошедшую в ней перемену на счет Анри. Пожалуй, лично он и не против: пускай путается с этим пижоном. Но он в долгу перед памятью мисс Мэри, и потому девушка, по крайней мере, должна знать, с кем она повелась.

— Берт, почему ты такой хмурый?

Ну как объяснить Ренали, что он злится на себя, на собственную несправедливость? Анри вовсе не пижон. Он, Анри, гордится своим занятием. Он мастер своего дела, как и Брион. Ну что ж, оба они, Брион и Анри, настоящие мастера своего дела. В некотором смысле оба работают как художники, как будто картину маслом пишут. После их работы женщины выглядят прекраснее. Совсем не то, что в действительности.

Анри был настоящим зверем на поле для гольфа. С ним играли, только если он давал фору. Едва успевал открыться охотничий сезон, как Анри первым приволакивал домой оленя, сохатого, а то и американского лося, если ему удавалось выбраться в Канаду.

Анри и в самом деле переплывал озера, когда остальные жались у камина в клубе.

Берт мысленно попытался подойти с другого боку: «Он — сноб».

Да ну? А как же в таком случае быть с «Кляксой»? Настоящему Западу Америки в конце концов навязали придуманный сценаристами образ. Крепкие духом потомки первых западных поселенцев, пожалуй, растерялись бы в этом кабачке, однако Анри тут все принимают за коренного уроженца Дикого Запада, начиная с официантов в жилетках и со свисающими длинными, как у моржей, усами и кончая гардеробщицами и продавщицами сигарет в танцевальном зале. Тут царит дух торгашества.

Среди предков Анри были и французы. Быть может, он унаследовал их черты. В его акценте, в его внешности не больше снобизма, чем в атмосфере «Кляксы». Все делают деньги.

— Берт, отец к тебе обращается.

— Простите, судья.

— Тебе следует поменяться со мной местами, сынок. Так тебе сподручнее будет наблюдать за твоей подопечной. Большая ответственность. Хорошенькая девчонка с карманами, набитыми деньгами, — лакомый кусок для волокит.

— О, она не считает, что деньги принадлежат лично ей. — Берт начал было приподниматься, но затем живо опустился обратно.

— Отец, — воскликнула Ренали, — нет, оба. Перестаньте, на вас обращают внимание. Ну право же!

Мэлия прекрасно проводила время. Ответить, почему ей так хорошо — нет, она бы не сумела. Скорее всего она бы ответила, что превосходно «вписалась» сюда. На нее не смотрят как на пришлую. Да и Лихуф, кажется, тоже рад видеть ее.

Однако ей лучше прекратить прислушиваться к разговору за соседним столиком и уделить все свое внимание Анри.

— Красота, — возвестил тот ей, — это важно. Вы занимаетесь садоводством?

Мэлия прищурилась и ответила:

— Нет, но у моей матушки один из лучших садов в округе.

— Значит, она сажает растения. Возможно, порой поливает их, иногда подпитывает, но не борется против вредных насекомых и сорняков, не вскапывает летом затвердевшую землю?

Мгновение Мэлия сидела с ошеломленным видом, затем улыбнулась:

— Нет, Анри. Она подрезает кусты и деревья, рыхлит землю, дает добавки, те, которые нужны растениям. Она по мере сил старается, чтобы каждое растение в саду раскрылось во всей красе.

— Точно так же, — мягко присовокупила девушка, — как и преданный своей профессии косметолог старается, чтобы каждая клиентка с его помощью обнаружила свой истинный, прекрасный облик. Однако раньше мне не приходилось задумываться о чем-нибудь подобном.

Да что греха таить, раньше Мэлия несерьезно относилась к этой профессии. И поскольку человек все-таки стоит выше на иерархической лестнице какого бы то ни было растения, то почему в таком случае не облагородить его облик, не довести его до верха совершенства? Ради его близких и ближних, но прежде всего ради него самого.

Анри одобрительно покачивал головой. Один барьер взят. А эта девушка не так проста, как он ожидал. Она чересчур быстро схватывала его нарочно путаные мысли, анализировала их и поворачивала такой стороной, о которой он сам прежде и не помышлял. За ней нужен глаз да глаз.

Разумеется, ради ее же блага.

За ужином они обсуждали растущие расходы на содержание салона. Небольшие, казалось бы, траты, едва заметные в бухгалтерских отчетах, в итоге вырастали в пугающую сумму.

— Как в бакалейных магазинах, — ни к селу ни к городу сказал он, — то там цена подскочит на цент, то здесь — на два. Роста цен не ощущаешь, пока все эти центы не превращаются в доллары. Ах, эти постепенно повышающиеся цены!

— Мы нация овец, не так ли? — утешала она его. — Мы щиплем малое и сломя голову бежим от большого. Ну а теперь, каковы ваши соображения относительно компенсации растущих расходов?

«О, вот что такое настоящий француз», — подумала Мэлия, глядя на Анри. Тот пускал в ход глаза, брови, плечи и руки, чтобы изложить идеи, против которых никто никогда не возразит, поскольку до сих пор их ни разу вслух не высказывали.

Девушка чуть склонила голову набок. Одна из ее бабушек француженка, верно? Bien, двоих довольно для этой игры. Когда Анри изложил свое дело, буквально выложил его ей на тарелку, она уже имела на сей счет готовое мнение.

— Мы уложимся в полгода? — осведомилась она.

Появился ковбойский ансамбль. Анри вскочил и пригласил ее на танец. И вновь девушка изумилась. Неужто он никогда не дает себе передышки?

Увидев, что они танцуют, Ренали воспользовалась моментом и пригласила своего древнего дядюшку на танец.

Вот тут она допустила промашку. Вновь оглянувшись на Мэлию, девушка увидела ее уже в объятиях Лихуфа. Берт с серьезным видом о чем-то беседовал со своей партнершей. Старикашка возопил, что здесь не футбольное поле, а он не мяч, чтобы гонять его сквозь кружащуюся толпу.

Лихуф в буквальном смысле выхватил Мэлию из рук Анри.

— Прости, — напрямик сказал он, — важное дело. Подожди где-нибудь поблизости.

Темные брови Анри поднялись так высоко, что почти сомкнулись с волосами. Затем он согласно кивнул.

— Мэлия, — произнес Лихуф, забыв про политичное обращение «мисс Морган», — что ты собираешься делать в воскресенье?

— Займусь делами, — живо ответила она.

— Существует ли нечто такое, не важно, что именно, что заставило бы тебя изменить решение?

Мэлия чуть отступила назад и пристально посмотрела на него. «Боже мой, — подумала девушка, — а я-то надеялась, что он не будет представлять противную сторону и мне не придется столкнуться с ним в суде».

— Нет, — ответила она ему. — Я и представления не имела, во что я вляпаюсь, занявшись косметическим салоном. Если и следующие три дня пройдут как сегодняшний, то мне на восстановление сил понадобится три проведенных в полном одиночестве выходных. А что?

Неожиданно подул ветерок, и под руку Лихуфа подскочила Ренали Грейтон:

— Мой дядюшка изнемогает от желания потанцевать с вами, мисс Морган. Он говорит, что вы так похожи на тетю Мэри. Но прежде чем Берт отпустит вас, обещайте провести с нами эти выходные у Килмера. Ну что, согласны? Там вам представится прекрасная возможность познакомиться с важными для вас людьми.

Откуда-то сбоку вынырнул Анри. Мэлия с благодарностью повернулась к нему, а затем улыбнулась старому дядюшке:

— Я оставлю для вас танец. Быть может, следующий?

— Но вы так и не ответили, принимаете ли мое приглашение, — раздраженно воскликнула Ренали.