— Что нам по-настоящему нужно, — сообщила вдруг Тори, — так это зеркало переднего вида.

— Что? — Дэн, который точно выбрал момент для своего признания, чуть не выехал на встречную полосу.

— У нас, — продолжила Тори, — состоялась профильная помолвка. Ты сделал предложение на скорости в шестьдесят пять миль в час, и все, что я могла видеть, — это очертания твоего подбородка. Теперь ты предлагаешь прямо противоположное, и я по-прежнему не имею возможности видеть, что в твоих глазах. Я уверена, что если бы нам было суждено пожениться немедленно, то пришлось бы учить два наших автомобиля ехать тандемом. Конечно, мы могли бы общаться посредством клаксонов, соорудить нашу особенную систему сигналов. Вроде как — четыре гудка означает, что я опоздаю на ужин, понимаешь?

— Виктория Элизабет Томас, если бы в пределах десяти миль было куда свернуть, я бы остановился и свернул вашу нежную шею.

— Только не на той скорости, с которой ты едешь, — возразила она. — Мое зеркало заднего вида сообщает, что недалеко позади нас едет патрульная машина. Может статься, что тебе придется отдохнуть в полицейском участке, если не сбавишь обороты. Могу я узнать, куда мы едем? — спросила Тори.

— Шоссе на нижнем побережье. Хочу побродить по лесу.

Тори кивнула. Ему была нужна перспектива, а ничто на свете лучше не показывает человеку, насколько он мал и ничтожен, чем гигантские секвойи.

Тори подождала, пока машина пронеслась под мостом, и они оказались на дороге, петлявшей через виноградники и ведущей к побережью.

— Отвечая на этот вопрос, скажу, — начала она, — это очень мило с твоей стороны, что ты заговорил на эту тему. Я пыталась набраться смелости, чтобы предложить то же самое.

— Почему? — выкрикнул Дэн.

— Я слышала, что подвожу тебя, когда ты особенно во мне нуждаешься, так как больше думаю о Терезе, чем о тебе.

— О, черт! — прорычал он в ответ.

— Но что скажешь ты?

— Полагаю, у тебя те же мотивы, что и у меня. Недостаточно долларов и здравого смысла. У меня закончилось и то и другое. Я знаю, ты рассчитывала на то, что Тереза будет работать этим летом. Будучи королевой, она работать не может. И в данный момент я не могу содержать вас обеих…

Они настолько углубились в рощу, что даже не слышали голосов резвящихся в парке детей.

Какое-то время они посидели молча за деревянным столиком; затем Дэн опустил голову и закрыл лицо ладонями.

— Тори, давай посмотрим в лицо фактам. Я расширил свой магазин слишком быстро, и толку от этого получилось слишком мало.

Большая часть оборудования стоит дорого и продается медленно. Я покупаю самое лучшее. Оно уходит, но когда это происходит, мне приходится приобретать замену. Будь я умнее, я бы брал товар на реализацию…

— Нет, — возразила Тори. — Если бы ты не начал дело в точности так, как ты это сделал, на нижнем этаже обосновалась бы другая фирма. Я знаю. У нас достаточный опыт, который убеждает, что тебя быстро бы вытеснили в маленькую лавку канцтоваров в каком-нибудь переулке. Но мне кажется, у тебя есть какой-то план?

— Я могу скооперироваться с кем-нибудь, привлечь капитал со стороны. Ко мне поступали предложения. И я испытывал искушение. Я иду по самому краю обрыва, и этот дурацкий фестиваль вот-вот столкнет меня.

По какой-то причине в сознании Тори всплыл коттедж на Западной Террасе. Клодия должна была знать о действительном финансовом положении Дэна. Ее отец был президентом сети независимых банков.

Тори откинулась назад и посмотрела вверх на крону дерева, под которым они сидели.

— Это дерево выросло без посторонней помощи, — заметила Тори. — Оно росло естественно, спокойно, инстинктивно завися от своего природного источника питания. Конечно, судьба сберегла его от фестиваля, из-за которого в лесу мог бы начаться пожар.

Фестиваль, рассудила она, вынудил прилагать чрезмерные усилия; Дэн перерабатывал, заседая на собраниях комитета, и на работе бывал усталым и недостаточно бдительным.

С моря подул ветер, и на столик посыпались маленькие конусовидные шишки.

— Что же тебя останавливает?

— Пожалуй, я боюсь потерять контроль, утратить целостность моего предприятия.

— Правильный ответ. — Тори встала и начала распаковывать корзинку. — Значит, мы поплывем туда, куда нас увлечет водоворот. — И она выложила неизбежного жареного цыпленка на бумажную тарелку.

— Тор, ты же все понимаешь, ведь правда? Я думаю, что люблю тебя сильнее, чем когда-либо, но я не могу рисковать твоим будущим. Мне нужно ясно видеть путь перед собой, чтобы способствовать твоему благополучию.

— Не знаю, от кого ты услышал эти слова, но сказано неплохо. Вот, поешь картофельного салата и расслабься.

Она прикусила губу, чтобы не добавить: «И передай ей мои поздравления». Она знала, что за всем этим стоит Клодия.

Тори захотелось почувствовать себя абсолютно несчастной, но это было невозможно; ее привычка к счастливому мировосприятию слишком сильно укоренилась в ней. В роще было прохладно и красиво, солнце посылало косые лучи через широкие древесные кроны. Такая изысканная естественная красота; зачем людям, всем Баффам этого мира, надо ее портить?

— Почему ты не ешь, Дэн?

— Я не голоден.

— А я очень даже голодна.

— Как ты можешь хотеть есть? — спросил Дэн. Тори чуть заметно улыбнулась.

— Мне говорили, что я не буду ходить, — тихо ответила она. Немного помолчав, она добавила: — Я отказываюсь принимать на веру вердикты других людей. Я жду, пока не появятся истинные ответы.

Других людей. Глядя на выражение его лица, Тори подумала, что его разум словно компьютер, которому не хватает энергии, чтобы он функционировал быстрее. И все-таки медленно и точно он суммировал данные.

— Тори! — Теперь его лицо осветилось улыбкой.

— Ну, так-то лучше, — заверила она Дэна. — Давай дадим нам шанс. Следующие три недели пройдут как в лихорадке. Я знаю, бывает так, когда кажется, что нам надо встретиться, и мы идем на свидание, хотя ты слишком усталый, чтобы получать от него удовольствие. А я вытаскиваю себя из дому только потому, что чувствую, что обязана тебе.

— Эй, — лицо Дэна теперь прямо-таки сияло, — давай будем считать, что наша помолвка не разорвана, а просто приостановлена.

Он вдруг обнаружил, что проголодался так же сильно, как Тори, а позже что он слишком сильно устал для того, чтобы ехать сразу обратно. Дэн поспал пару часов, и все это время Тори сидела, слушая, как лес поет свою колыбельную, и думала о будущем.

Клодия, чувствуя, будто все на мази и Дэна она гарантированно получит после фестиваля, будет меньше его беспокоить и, может быть, с большей осмотрительностью поведет себя в отношении Терезы.

Дэн проснулся, зевая.

— Я начинаю понимать миссис Креншоу, — сказал он. — Кто-то спросил, не ревнует ли она своего мужа к красивой девушке в его офисе. Она сказала, что нет. Она очень благодарна за то, что эта девушка рядом с ее мужем. Она отличный специалист по лечению язвенной болезни.

Когда они поехали обратно, Дэн с любопытством спросил, почему она разрешила ему спать, когда им надо так много всего обговорить.

— Тебе нужен был сон. Тебе и так приходится слишком много разговаривать. Мы вызовем Джипси из города. Она поймет.

Большая часть поездки домой прошла в такое время, когда водители обычно сомневаются — включать или не включать фары?

Время для разговоров было не подходящее, да и в общем-то что можно было сказать?

Дэн предложил остановиться, чтобы выпить кофе в придорожной закусочной. Они сидели за столиком и молча смотрели друг на друга. Может быть, подумала Тори, ей стоило позволить Дэну просто разорвать помолвку?

Она почувствовала пустоту внутри. Неделя за неделей проходили в ожидании будущего: новый дом, уют и счастье в нем вместе с Дэном. Теперь эта картинка вдруг померкла.

Когда они приехали, Дэн не стал сразу вылезать из машины.

— Тори… — начал он.

— Потом, — перебила она, выскользнула наружу и бросила через плечо: — До скорого.

Следующим утром она сидела в своем офисе, глядя на свою левую руку. Снимать с пальца кольцо, если ее помолвка приостановлена, или нет? Она не стала. Все внимание надо уделять работе, а это невозможно, если любопытные люди закидывают тебя вопросами.

Когда Тори вернулась домой, тетя сообщила, что Тереза, придя из школы, прямиком направилась в свою комнату.

— Если тебе интересно, она плакала.

Когда Тори вошла к ней, Тереза, словно механическая кукла, вышагивала взад и вперед перед высоким зеркалом.

— Клодия — она попросила называть ее Клодия, как будто мы подруги… В общем, она велела мне постоянно следить за походкой, поддерживать королевскую статность. Вот так.

Тори захихикала, и Тереза бросилась к ней на шею.

— Ведь мы обе видели английскую королеву по телевизору. И еще одну на Ривьере. Это были просто приятные женщины и очень естественные; величественные в истинном значении слова. О, проклятая Клодия. — Она плюхнулась в кресло и вытянула ноги.

— Как дела в школе?

— Ужасно. Шесть за и шесть против. Я точно говорю — если бы Мария не подняла руку на Беттили и не влепила ей по щеке, я бы сама заткнула ей рот, выбив передние зубы. А Клодия все приговаривает: «Девочки, девочки, помните, что вы из королевской семьи».

— Когда в следующий раз почувствуешь, что закипаешь, скажи сама себе: «Липучка для мух». И гляди веселей; скоро они успокоятся.

Она надеялась, что так и будет.

— Нэнси Эллиот попросила передать, чтобы ты позвонила и зашла к ней. Она хочет сказать тебе что-то важное. А еще звонила миссис Кантрелл и сказала, что должна с тобой поговорить сегодня.

Тори удивилась: она не могла представить себе, что могло быть нужно Нэнси, но насчет Ловении Кантрелл особых сомнений не было. Сразу после избрания Терезы королевой Тори сказала ей, что вынуждена отказаться от идеи с магазином подарков. Теперь, какие бы доводы ни высказала Ловения, она не могла принять ее предложение. У Тори больше не было права занимать тот угол в магазине Дэна.

— А самое плохое за весь день, — продолжала Тереза, — это то, что тетя Ирма решила устроить в доме косметический ремонт. Только представь, как раз в такое время. И, — она застонала, — ремонтники начинают с моей комнаты. Я просто умру.