Лагерь Венуа впечатлял четкостью своей планировки. Он был устроен в огромных павильонах из армированного бетона, предназначенных для летной школы, строительство которых оборвала война. Они были рассыпаны по большому прямоугольному участку. По некоторым деталям можно было угадать, что по завершении работ они должны были обеспечивать комфортные условия. Были предусмотрены такие удобства, о которых в прошлом и не мечтали.

Лагерный режим настолько отличался от тюремного, что в первые дни Бриде испытывал облегчение. Один лишь простор, по выходе из тесноты тюремной камеры казался непомерным благом. Интернированные располагали пространством. У них было свое белье, они могли кипятить воду. Они были более приятными компаньонами, чем его бывшие сокамерники. На их совести не было никаких преступлений. Это чувствовалось по из взгляду, по непринужденности, с которой они отвечали жандармам, по их изумлению перед некоторыми из мер наказания.

С прибытия в Венуа, Бриде задавался вопросом, не Иоланда ли была снова причиной его новых неприятностей. Может быть, не сходи она к немцам, те и духом не знали бы о нем. Но поскольку другие интернированные, за которых никто не заступался, находились здесь же, вследствие более или менее сходного стечения обстоятельств, было вполне вероятным, что она никак не повлияла на его участь.

Вечером, после того, как, переговорив с окружающими, он стал лучше понимать то, что с ним произошло, он написал длинное письмо Иоланде, наставляя ее в тех действиях, что ей требовалось совершить, чтобы добиться его освобождения. Немцы не оказывали никакого давления на правосудие, но когда считали, что трибунал не выполнил своего долга, что отпущенный представлял опасность, они предупреждали французские власти. Именно это и произошло. Простая записка к префекту, требовавшая принятия мер, определила его отправку в лагерь. Таким образом, Иоланда должна была действовать очень осторожно. Он советовал ей больше не обращаться к его друзьям в Виши. Они были слишком заняты, чтобы их продолжала интересовать эта история. Они были к тому же здесь ни при чем, и вмешательство с их стороны, допуская его возможным, лишь навредило бы ему. Лучше было оставить полицию Виши в стороне, причем намеренно, и постараться приблизиться к фигуре, игравшей вескую роль в отношениях между новой французской администрацией и немецкими оккупационными властями.