Анжела Санторини задумчиво кусала губы. Все пространство вокруг нее было заполнено разноцветными шариками размером с теннисный мячик. Но это были не мячики, а атомы, и каждый имел свой цвет. Водород – красный, кислород – голубой, азот – желтый. А углерод – углерод был черным как сажа. Только атомы золота имели собственный цвет, золотой. Перед глазами Анжелы плыли и другие атомы, которые она еще не очень хорошо знала. Например, атомы гелия почему-то бледно-розовые и еще светло-зеленые атомы неона. Но независимо от названия все атомы были очень красивыми, и Анжеле очень хотелось поиграть с ними. Правда, именно это она и делала, но немножко не так, как ей хотелось бы.

– Из чего же состоит вода, Анжела? – снова спросил ее мужской голос. – Ты можешь составить молекулу воды? Попробуй, соедини атомы.

Шел урок химии с применением диалоговой программы. Анжела снова сидела в маленькой, размером с телефонную будку, кабинке. На голове у нее был шлем с большими очками, а на руках – колючие перчатки. Два миниатюрных телеэкрана, вмонтированные в надвинутые на глаза большие очки, создавали очень красочное и естественное стереоскопическое изображение.

Когда Анжела справлялась с очередной задачей, перед ней тут же ставилась другая, посложнее. Если Анжела ошибалась, мягкий, вкрадчивый голос в программе помогал ей исправить ошибку.

– Вода-а-а, – протянула Анжела. – Она состоит из одного атома водорода и двух атомов кислорода.

– Неужели? – немного насмешливо спросил голос. – Давай попробуй соедини их.

Анжела протянула руку и схватила атом водорода как раз вовремя, иначе он уплыл бы от нее. На ощупь шарик оказался мягким и пористым, словно губка. Стоило нажать на него, и он начинал течь между пальцами.

– Стой тут! – приказала Анжела, и красный шарик замер на месте. Затем Анжела ухватила голубой атом кислорода, большой, значительно больше остальных атомов, и начала подносить его к водороду. Тот вдруг запрыгал, метнулся к кислороду и прилип к нему.

«Теперь нужно поймать еще один кислород», – подумала Анжела. Она прицелилась, схватила еще один голубой шарик и начала подносить его к уже собранным. Но атом кислорода явно не желал присоединяться, он вырывался из рук Анжелы, проскальзывая между пальцами, а когда ей все-таки удавалось подтянуть его к своей конструкции, он сразу отскакивал в сторону.

Некоторое время Анжела сидела нахмурившись, пытаясь решить очередную задачу.

– Анжела, ну из каких же все-таки атомов состоит вода? – спросил у нее все тот же голос. Он очень странно произносил ее имя, необыкновенно нежно и ласково, не так, как другие слова. – Вспомни ее молекулу.

– Аш-два-о, – ответила Анжела и всплеснула руками. – Конечно, два атома водорода и один – кислорода!

– Ну-ка, составь ее, – весело подсказал голос.

Анжела попробовала, и на этот раз атомы плотно прилипли друг к другу. Молекула воды собралась, за ней появилась другая, потом еще и еще, и вскоре вокруг Анжелы плавали красочные молекулы воды. Затем они, соединяясь между собой, начали превращаться в настоящую воду, и вскоре Анжела очутилась в океане. Как тут было красиво! Тускло мерцала блестящая поверхность камней, сверкали кораллы, среди темно-зеленых водорослей, шевеля прозрачными плавниками, мелькали разноцветные рыбы.

В океане плавали атомы, а голос все продолжал ставить перед Анжелой новые задачи. Она собрала молекулы двуокиси углерода, метана, аммиака и нигде не сделала ни одной ошибки.

– Чудесно, чудесно, – похвалил ее голос. – А теперь, поскольку ты успешно справилась со всеми вопросами, мы с тобой поиграем. Хочешь немного поиграть?

– Хочу, – не задумываясь ответила Анжела.

После этого была пауза, такая короткая, что девочка ее даже не заметила. Но этого времени вполне хватило на то, чтобы программа послала запрос на установленный в здании «Парареальности» суперкомпьютер и получила сигнал переключиться с урока на игру. Одновременно в компьютерном журнале Виктории Кессель появилась запись о том, что в такой-то день и час в кабине, где находилась Анжела Санторини, включилась игровая программа. Но произошло не только это: по каналу спутниковой связи программа запустила еще и записывающую систему, стоящую в кабинете Кайла Манкрифа. Правда, этого уже не знал никто, даже Вики Кессель.

Исчезли последние атомы, и Анжела совсем отчетливо увидела дно океана. Широко раскрыв глаза от удивления, она завороженно смотрела на рыбок, которые неторопливо проплывали перед самым ее носом.

– Игра называется «Царство Нептуна», – зазвучал совсем другой, хотя тоже мужской голос, очень похожий на голос мистера Манкрифа. Или Анжеле это только показалось? Она попыталась вспомнить, как говорил с ней мистер Манкриф, но тут же бросила это занятие, потому что ярко раскрашенная рыбка подплыла к ней и легла на ладонь.

– Здравствуй, Анжела, – сказала она. И ее голос тоже очень напоминал голос мистера Манкрифа.

Анжела хмыкнула и спросила:

– Это вы, мистер Манкриф?

Папин босс уже несколько раз подвозил Анжелу домой из школы и все время что-то рассказывал, а однажды приехал к ним рано утром, за несколько минут до прихода школьного автобуса. Он сказал, что ему нужно пораньше на работу и он заехал узнать, не нужно ли подбросить Анжелу до школы. «У него такая замечательная машина. Совсем новенький «ягуар», – подумала Анжела, ожидая ответа.

– Нет, я рыба-ангел. Видишь, меня зовут почти так же, как и тебя.

Рыба была большой, длиной почти в целый фут, с плоским телом, похожим на треугольник. Анжеле она напомнила большой наконечник копья, она уже видела его в руках у индейцев-ацтеков. Рыба подплыла к лицу Анжелы так близко, что девочка видела, как раздуваются ее жабры. Цвет тела у рыбы был светло-голубой, с яркими полосками. Немигающие глаза ее смотрели в лицо Анжеле.

– Мое официальное имя Tolocanthus bermudensis, – ответила рыбка. И снова Анжеле показалось, что она слышит голос мистера Манкрифа. – Но обычно меня называют просто рыба-ангел.

– Рыбки-ангелы не такие большие, как ты. Они меньше и красивее, – возразила Анжела. – У меня их много было в Дэйтоне, в аквариуме. Мы там жили раньше.

– Ты жила в аквариуме?

Анжела рассмеялась:

– Нет, в Дэйтоне. У нас там был дом, а в доме у меня стоял аквариум.

– Понимаю, – ответила рыбка. – Но только те, что были у тебя, – речные, а я рыба-ангел океаническая. Кстати, когда я вырасту, я буду почти такая же, как ты.

Рот у рыбы был неожиданно маленький, но с большим количеством острых, как иглы, зубов.

– Хочешь погулять по царству Нептуна и познакомиться с принцессой русалок? – спросила рыба.

– Конечно, хочу, – кивнула Анжела.

– Тогда иди за мной, – сказала рыба, повернулась и устремилась в глубь океана.

Анжела не чувствовала, что она идет. Она медленно падала вниз, на дно океана, но при этом одежда ее совсем не намокала. Но она не обращала внимания на такие мелочи, она наблюдала за жизнью подводного царства. Мимо проносились подводные горы, острова, хищные акулы гонялись за добычей. Рыба-ангел оказалась прекрасным проводником. Она все время что-нибудь рассказывала, произносила название рыб, морских животных и водорослей. Анжела увидела весь мир океана, даже мельчайшие коралловые полипы. Рыба-ангел остановилась около них и откусила кусочек.

– Ой как вкусно, – проговорила она.

– И ты ешь эту гадость? Фу. – Анжела передернула плечами.

– Для меня это самое лучшее лакомство, – ответила рыба. – Все животные что-нибудь да едят. Другие рыбы, побольше, едят меня. Так устроен мир, Анжела. Жизнь – это вереница появлений и исчезновений. А началась она здесь, в океане.

Анжела насторожилась, ей вдруг показалось, что это вовсе не игра, а урок, только поинтересней. Ведь эта назойливая рыба продолжает учить ее. Только чему? Анжела вспомнила, что этот предмет называется биологией. «Точно, там рассказывается о жизни на Земле». Но вскоре она успокоилась, подумав, что пусть это будет уроком, но только занимательным. «Я, во всяком случае, посмотрю на океан, увижу рыбок и животных. А это очень интересно», – решила девочка.

Мимо нее скользнула акула, очень неприятная на вид. Анжела даже чуточку испугалась, особенно когда она открыла свою громадную пасть. «Ну и зубищи у нее», – изумилась девочка.

– Не бойся, – успокоила ее рыба. – Здесь, в царстве Нептуна, тебя никто не тронет.

Но Анжела почувствовала, что и сама рыба-ангел ее боится. Для чего же она тогда так прижалась к ней? Когда отвратительная акула уплыла, они снова продолжили свой путь.

– Большинство акул – хищники, – продолжила рыба-ангел. – А у вас на земле есть хищники?

– Есть, – кивнула Анжела.

– Какие?

– Ну, львы.

– Правильно. И еще тигры и волки. А ты знаешь, что даже домашние животные, кошки и собаки, до того как люди приручили их, тоже были хищниками?

– У меня был кот. Огромный и пушистый, но у моего маленького братишки аллергия, и мама заставила меня отдать кота.

– Какой позор, – заметила рыба.

– А все-таки мне не нравятся акулы. Они такие мерзкие.

– Что поделаешь? – сокрушенно вздохнула рыба. – К сожалению, они – часть нашей природы. Волки и медведи – тоже ее часть.

– Акулы – хуже, – твердо сказала Анжела.

– Есть вид акул, которые называются ангельскими. Они не нападают на людей, – сообщила рыба. – Ты никогда о таких не слышала?

– Нет, – призналась Анжела.

– А если бы я была такой акулой, ты бы играла со мной?

– Тебе незачем становиться акулой, ты и такой мне нравишься, – уклончиво ответила Анжела.

– А ты представь, что я – старая, большая акула. Ты бы продолжала любить меня? – отчетливо спросила Анжелу рыба-ангел. Теперь девочка почти не сомневалась, что с ней говорит мистер Манкриф.

– А ты бы не кусала меня?

– Я никогда не сделаю тебе ничего плохого, я всегда буду твоим другом.

– Ну, может быть, – ответила Анжела. – Только ты мне нравишься больше в этом виде. Ты даже немножечко красивая.

– Спасибо.

«Сейчас ты маленькая, и я тебя не боюсь», – прошептала Анжела.

Они уходили все глубже и глубже. Солнечный свет уже не проходил сюда. Стало темно. Появились новые рыбки с огоньками на хвостах и плавниках. Грациозно извиваясь, проносились длинные угри, очень похожие на змей. На них тоже были огоньки. Они то загорались, то гасли, точно так же как на самолетах, если ночью смотреть на них снизу. Анжела почувствовала, что путешествие начинает ей надоедать.

– Ну где же принцесса русалок? – спросила она требовательным тоном.

– Потерпи еще немножко, – ответила ей рыба так спокойно, словно не замечала нетерпения и недовольства в голосе Анжелы.

Они проплыли над вершиной горы, плоской, как шахматная доска, и тут Анжела увидела под собой сказочный город с золотыми башнями и белыми, как алебастр, высокими крышами домов. В темной океанской воде город казался бледно-золотым сияющим пятном, оно становилось то сильнее, то слабее, словно город сам был живым существом и дышал.

– Ой, красотища какая, – восторженно прошептала Анжела.

Однако, по мере того как они приближались к нему, бледно-розовый свет города тускнел. Одна за другой башни теряли свои прекрасные очертания и погружались во тьму. Центральная улица, куда опустилась Анжела и ее спутница, была темна и неприятна. Только вдали еще продолжал мерцать слабый огонек дворца.

– А где же все жители? – тревожно спросила Анжела, идя вслед за рыбой к высоким воротам дворца.

– Сегодня в царстве Нептуна печаль и уныние, – ответила рыба.

– А что тут случилось?

– Идем, ты сама все увидишь.

Серебряные ворота бесшумно раскрылись, и девочка вступила внутрь. Поднявшись по золотым ступенькам, она вошла в роскошный пустынный дворец. Вслед за рыбой Анжела прошла по длинным коридорам, потолки которых были украшены замысловатой лепниной, по залам с прекрасными картинами на стенах, но нигде никого не встретила. Анжеле показалось даже, что дворец необитаем, но внезапно она услышала доносящиеся откуда-то из глубины дворца тихие стоны. Казалось, будто кто-то очень горько плачет. Это напугало Анжелу, но она не остановилась, а продолжала осторожно идти вперед.

Наконец она с рыбой-ангелом достигла последнего уголка дворца, высокой башни, и там, в полутемной комнатке, увидела маленькую девочку с длинными золотистыми волосами и чешуйчатым хвостом. Обхватив руками лицо, она рыдала.

– Вот это и есть принцесса русалок, – грустно сказала рыба-ангел.

Анжела пригляделась и увидела, что девочка стоит возле длинного черного стола, ее длинные волосы колышутся в струях воды.

Лицо девочки показалось Анжеле удивительно знакомым. «Принцесса очень похожа на мою маму», – подумала Анжела, но когда подошла ближе, то увидела, что это не ее мама, а она сама.

На столе стоял длинный черный ящик. Принцесса русалок протянула руки и дотронулась до его края.

– Сегодня у нас очень печальный день, – глухо заговорила рыба-ангел. – Наша принцесса потеряла своего отца. Он умер.

В это время Анжела увидела лицо человека, лежащего в гробу, и сразу узнала его. Это был ее отец. В глазах ее все потемнело, и она дико закричала.

– Значит, на вашем экране ничего не появилось? – повторила Сьюзен риторический вопрос. – Подождите немного, сейчас появится.

Она сидела за компьютером и говорила в микрофон, укрепленный на наушниках. Торопливо смахнув со лба вылезший из-под наушника локон, Сьюзен снова принялась быстро нажимать на клавиши.

– Хорошо, хорошо, – ответил ей ее старый клиент, адвокат из Цинциннати. Он не любил компьютеров и боялся их, поэтому Сьюзен приходилось растолковывать ему каждую мелочь, но, поскольку платил он исправно и не скупясь, она безотказно выполняла его просьбы.

– Проверьте, включен ли у вас компьютер, – спросила Сьюзен.

Адвокат откликнулся через несколько секунд:

– Включен, конечно.

– А монитор? – поинтересовалась Сьюзен.

– А, черт подери, тут еще одна кнопка. Вот понатыкали, – раздалось недовольное ворчание. – Все, монитор тоже включен. О, а вот и ваш материал, – радостно произнес он. – Весь тут как на ладони. Сьюзи, дорогая, вот спасибо. Все идет прекрасно.

Сьюзен не нравилось, когда клиенты называли ее Сьюзи. Она вообще не любила фамильярности, но от этого адвоката приходилось многое терпеть. Она прекрасно понимала, что стоит ему только обратиться к какому-нибудь студентику, как она мгновенно лишится заработка. Ради этого можно и кое-чего не замечать.

– Извини, что побеспокоил тебя, Сьюзи. Все в полном порядке.

С Дэном Сьюзен познакомилась еще в то время, когда работала в Дэйтонской публичной библиотеке, в отделе информации. Позже, когда родилась Анжела и Сьюзен пришлось взять отпуск, Дэн подсказал ей одну неплохую идею. Правда, она требовала навыков работы на персональном компьютере, но Сьюзен оказалась очень способной ученицей и вскоре все освоила. А идея состояла в следующем – «внедриться», как говорил Дэн, в быстро расширяющуюся сеть услуг и продолжить дома делать то же самое, что и на работе, то есть снабжать клиентов информацией, только через компьютер. Много времени ушло у Сьюзен на скандалы с боссом. Он никак не хотел разрешить Сьюзен работать неполный рабочий день, но дело кончилось вполне мирно – Сьюзен пригрозила ему, что либо он соглашается на ее условия, либо она обращается в прессу и рассказывает о том, что правительственный чиновник нарушает конституционные законы.

Идея Дэна заработала сразу. Сьюзен быстро нашла клиентов по всему Огайо, но в то же время продолжала работать неполный день в библиотеке. По мере того как она продолжала снабжать потребителей информацией по компьютеру, слухи об этом новшестве поползли и за пределы штата. Постепенно многие клиенты перестали обращаться в библиотеку, поскольку и телефонные переговоры, и заказ копий документов, и их пересылка стоили значительно дороже, чем получение данных из дома Сьюзен прямо на экран компьютера. Сьюзен расширила свою деятельность и перешла от простых перечней редких книг к научно-технической документации большого объема. Ей удалось даже содрать приличную сумму с лаборатории ВВС, в которой работал Дэн. Она предложила военным малоизвестную информацию, и те охотно согласились платить ей ежемесячную зарплату консультанта. Она не гнушалась ничем, даже принимала ставки на бега и футбольные матчи и передавала их дальше, хотя для этого ей пришлось почти круглосуточно торчать на телефоне. И здесь ей снова помог Дэн. Он купил факс, автоответчик, и Сьюзен смогла наконец вести нормальный образ жизни.

Когда Дэну предложили перейти на работу в «Парареальность», Сьюзен вначале заволновалась: для нее переезд в Орландо означал потерю с таким трудом набранной клиентуры, но Дэн успокоил ее.

– Ничего подобного, – сказал он. – Совершенно не важно, где ты находишься. Главное, чтобы там была телефонная сеть.

Затем Дэн узнал, что дом, который нашла им Виктория Кессель, имеет оптико-волоконную связь. Вообще весь район Пайн-Лейк-Гарденс был оборудован оптико-волоконными кабелями, поэтому и в шутку назывался «общиной оптического волокна».

– И ты считаешь, что это хорошо? – спрашивала Дэна Сьюзен.

– Это прекрасно, – отвечал Дэн. – Чудесно. Прямо с кухни ты сможешь войти в «националку».

К тому времени Сьюзен уже попривыкла к техническому жаргону Дэна и понимала, что «националка» – это «национальная научно-исследовательская и общеобразовательная информационная сеть». В нее входили тысячи лабораторий и сотни университетов, несчетное количество информационных институтов и библиотек, включая библиотеку Конгресса. Имелось у нее и зарубежное отделение. Дэн объяснил Сьюзен, что по оптико-волоконным кабелям, проходящим через моря и реки или по каналам спутниковой связи, она в считанные секунды сможет связаться с крупнейшими университетами и библиотеками мира, не покидая пределов дома.

Сьюзен тут же сказала своим клиентам, что переезжает, и сообщила свой новый адрес во Флориде. Дополнительно она дала соответствующее объявление и в «Колокол Огайо», самую крупную и читаемую газету штата. Все это помогло, и через неделю Сьюзен уже зарабатывала не меньше, чем в Дэйтоне. А через три недели ее доходы удвоились.

Сидя за своим маленьким столиком, стоящим в нише на кухне, Сьюзен отсылала громадные файлы клиентам в Огайо, не желающим замечать наступление компьютерного века.

– Значит, файл идет? – переспросила она.

– Идет, идет, – обрадованно говорил клиент. – А эта чертова штука действительно сохраняет весь полученный материал? Помнишь, в прошлый раз она все потеряла.

Сьюзен хорошо помнила, что произошло в тот «прошлый раз». Тогда этот дикий адвокат, получив гору информации, вместо того чтобы нажать клавишу и сохранить ее, тут же выключил компьютер. Разумеется, все пропало, и Сьюзен пришлось попросить Дэна написать специально для этого идиота особую программу, автоматически сохраняющую все полученные данные независимо от дальнейших действий.

Файл заканчивался. Сьюзен поняла это по появившемуся на экране сообщению. Компьютер работал так быстро, что она еле успевала следить за ним. Затем раздался зуммер, и пошел список патентов прямо из патентного бюро в Вашингтоне.

– Вот это да! – воскликнул адвокат. – Она даже и рисует. Ну, черт, такого я от нее не ожидал. Ишь ты. Спасибо, Сьюзи, не знаю, что бы я без тебя делал. Закажи я всю эту дребедень по почте, ждал бы не меньше трех месяцев. Вот здорово!

– Волоконная оптика, – ответила Сьюзен. Она знала, что ее сообщение поразит клиента. – Я могу передавать вам все что угодно: факсы, фотографии, даже видеофильмы, если потребуется.

Раздалось хихиканье:

– Может, пришлешь мне свою фотку, Сьюзи, а? Было бы интересно посмотреть на тебя.

Сьюзен скривилась:

– Не стоит отбивать себе аппетит. Я очень мало похожу на фотомодель, – отрезала она и тут же спохватилась, подумав, что ее неожиданная резкость может многого ей стоить. Но пытливый адвокат, похоже, не заметил ее агрессивного тона. Он замолчал.

Файл кончился, компьютер еще раз пискнул и переслал клиенту счет, куда входила оплата телефонного разговора плюс заработок Сьюзен. Предыдущий разговор с адвокатом Сьюзен пришлось оплачивать самой: по условиям договора за неполучение клиентом информации ответственность несла она.

Каждый заработанный Сьюзен цент откладывался на покупку давно присмотренной синей «субару». В Дэйтоне Сьюзен машина была не нужна, там ее всегда кто-нибудь подвозил – мать, сестра и даже няньки Анжелы, но тут, в Пайн-Лейк-Гарденс, где Сью никого не знала, без машины она прожить не могла. О вместительной «субару», куда свободно влезет вся семья, включая корзинку с Филипом и всеми его причиндалами, Сьюзен мечтала давно. Эта машина привлекала Сьюзен не только объемом, но также и экономичностью. Немаловажным было и то, что синий цвет очень шел к ее золотистым волосам.

Маленький Филип сидел в манеже у залитого солнцем окна и что-то весело лопотал. Сьюзен уже не раз благодарила Бога за то, что за все время пребывания в Орландо у малыша ни разу не было ни одного приступа астмы. В Дэйтоне она ужасно мучила его. Лучше чувствовала себя и сама Сьюзен. «Да, в этом преимущество Флориды перед севером неоспоримо, – думала она, глядя на сына. Там, как наступает осень, он сразу начинает болеть. Не успеешь отделаться от бронхита, смотришь, снова астма».

С соседками Сьюзен тоже повезло. Сначала то одна, то другая забегали к ней якобы «на чашку кофе», а на самом деле почесать языком, но Сьюзен их быстро отвадила, твердо намекнув им, что она – дама деловая и занятая, поэтому тратить время на пустопорожние разговоры не может. Соседки оказались понятливыми и больше к Сьюзен не таскались. Возможно, подобные отношения кому-нибудь и показались бы прохладными, но только не Сьюзен. Иные отношения с соседями, как она убеждала себя, ей просто не нужны.

«Провались они пропадом, – думала она. – Стоит только одну привадить, так потом не отделаешься. Целый выводок сплетниц так и будет торчать тут. Вот спасибо! Да и какие они мне подруги? Половина соседок – старые мымры, в бабки мне годятся. О чем мне с ними говорить? Об их больных мужьях, мигренях и лекарствах? О матче в гольф с такими же старухами с соседней улицы? Нет уж, увольте».

Но в глубине души Сьюзен понимала, что обманывает себя. На самом деле ей было очень одиноко. Она не только скучала по матери и сестрам, оставшимся в Дэйтоне, но и завидовала им. Ведь все они жили почти рядом, а отношения с соседями у них были весьма дружескими.

«Дэну хорошо, для него главное – часов шестьдесят – семьдесят в неделю возиться с машинами и Джэйсом, и больше ему ничего не надо. Что происходит дома, он даже и не знает. А у Анжелы, между прочим, уже начались месячные. Странно, что это ее тревожит, у большинства девочек они вызывают интерес. И продолжение. Нет уж, избави Бог», – подумала Сьюзен и улыбнулась.

Но ее радужное настроение быстро улетучилось. Непонятно почему, но у нее было такое чувство, что Анжелу что-то сильно беспокоит. «С тех пор как мы сюда переехали, она ходит сама не своя. В школе у нее все в порядке, но она почему-то никак не может привыкнуть к новой среде. Может быть, это из-за месячных? Да еще переезд в другой город. Да, совпадение неприятное».

На днях Сьюзен звонила своей матери, разговаривала с ней об Анжеле и советовалась, что ей делать.

– Ой, Господи, опять то же самое, – ответила мама и рассмеялась. – Одного понять не могу. Я вас четверых воспитала и ничего, справилась. А ведь вы начиная с двенадцати и до семнадцати лет ревели наперебой.

– Что-то я о себе такого не помню, – ответила Сьюзен.

– Зато я очень хорошо помню, – весело ответила ее мама. – Ты только представь себе, каждый божий день вы плакали. То одна, то другая. Ладно, не переживай. Ничего страшного не происходит, просто она созревает, становится девушкой. А это очень часто сопровождается не только беременностью, но и слезами. – Мама снова рассмеялась. – Так что посматривай за ней.

– Но она, похоже, очень несчастна, – возразила Сьюзен. – И ничего мне не говорит.

– Вся в папу, – уверенно ответила мама.

– Ну, может быть, – неуверенно произнесла Сьюзен.

В то ужасное время, когда их брак висел на волоске, Сьюзен часто говорила о том, что ее Дэн, человек по натуре замкнутый, может надолго уходить в себя и не общаться ни с кем, особенно если его что-нибудь беспокоило. В такие моменты он становился невыносим, не разговаривал, все время раздражался по пустякам и наконец взрывался. Успокаивал его только секс. После бурной ночи он более или менее приходил в себя, но о том, что его так мучило, он Сьюзен все равно не говорил, ссылаясь на запрет. Дэн работал тогда на базе ВВС и давал подписку о неразглашении служебных тайн. Сьюзен видела, что его терзают какие-то мысли, Дэн ходил как в воду опущенный, все время тяжело вздыхал, о чем-то напряженно думал и постоянно покусывал губы. Когда же напряжение в доме становилось невыносимым, кто-нибудь из них невольно давал повод, и начинался скандал. Первым на крик переходил Дэн, его подхватывала Сьюзен, и начиналось такое… Потом Дэн всегда стыдился своего поведения, просил прощения, но от этого более общительным и ласковым не становился. Но как только его внутренние проблемы решались, период раздражительности заканчивался, и все снова становилось на свои места. И так до следующего раза.

– Милая Сьюзен, – продолжала мама, – полагаю, что наша дорогая Анжела и сама не знает, что ее беспокоит. Она просто чувствует себя несчастной, вот и все.

– Да нет, – упорствовала Сьюзен. – Я же вижу, что ее что-то грызет.

– Отчего бы тебе не прислать ее сюда ненадолго, – последовало предложение. – Тем более что скоро День благодарения. Кстати, поздравляю вас и желаю вам всем любви. А мы бы тут успокоили Анжелу. Как нехорошо получается, – вздохнула мама. – На День благодарения мы всегда всей семьей садились за стол… А теперь…

Дальше последовала вереница извинений. Сьюзен говорила о том, что была вынуждена уехать из Огайо, потому что муж получил другую, более высокооплачиваемую работу. Ей пришлось рассказывать о том, как дорого стала стоить дорога, да еще с детьми. Приехать на День благодарения она, конечно, не может, но не только из-за дороговизны. Она работает, и ей просто невыгодно летать с места на место и терять дни. Да и Дэн скорее всего будет работать. Он у нее работяга, ему в пору…

Сьюзен забылась настолько, что, когда зазвонил телефон, даже не поняла, где она находится и что происходит. Несколько секунд она остолбенело смотрела на телефон, потом перевела взгляд на экран компьютера, где застыли слова «передача данных закончена», затем сорвала с головы наушники и протянула руку к трубке.

Женский голос в трубке показался Сьюзен незнакомым.

– Это миссис Санторини? – спросил он.

– Да, слушаю вас, – ответила Сьюзен.

– С вами говорит Элеонора О'Коннел.

Сьюзен узнала учительницу Анжелы.

– Что случилось? – взволнованно спросила Сьюзен.

– Ничего серьезного, миссис Санторини. Не беспокойтесь, никакой опасности нет, но только не могли бы вы приехать сейчас в школу? Анжела не очень хорошо себя чувствует, и вы могли бы взять ее домой.

– Вы мне можете объяснить, что произошло?! – вскипела Сьюзен.

– Повторяю, ничего страшного нет, – ответила учительница. – У Анжелы закружилась голова, но сейчас с ней все в порядке, она в кабинете у врача. Не волнуйтесь, все давно прошло. Право, я очень сожалею, но минут пятнадцать назад в классе с ней случился обморок.