Пола Джонс сидела у костра еще долгое время после того, как все остальные разошлись.

Она понимала, что опустилась на самое дно. Она признала свою вину за многие вещи, случившиеся в последние годы. Грабежи, мошенничества, чеки без покрытия, обманы по мелочам — не важно что, лишь бы снова продолжать играть. Теперь настало время расплаты.

Она смотрела на свои руки. Она не убила Джин Леблан, — о, хотя бы не это! — но бросила ее мертвой посреди пустыни. Лицо Джин, искаженное уродливой предсмертной гримасой, со следами белого порошка вокруг ноздрей, представало перед ней каждую ночь. Стоило ей задремать, и призрак Джин был тут как тут. В ту же минуту. С улыбкой на губах.

Посмотри, что ты со мной сделала, По-о-оолаааа!

Она пошевелила тлеющие угли подвернувшимся под руку стальным обломком. В каком-то смысле ее ситуация улучшилась. Теперь, когда она во всем созналась, ее, конечно, арестуют. Те страхи, от которых она убегала последние несколько лет, наконец настигли ее. Она вряд ли скоро увидит свою дочь и мужа, но с этого момента ее жизнь, безусловно, стала проще. Достаточно лишь смириться с мыслью о предстоящем заключении…

Все кончено. Королева умерла — да здравствует королева!

Она в последний раз взглянула на звезды, слегка присыпала костер землей и направилась к задней двери бара «У Пинка».

Внутри было темно и тихо.

Пола несколько раз поморгала, чтобы лучше различать очертания предметов в кухне и смежной с ней подсобке. Потом вошла, думая о том, что глупо сделала, потушив костер. На память ей пришел куплет из Stand By Me, как в те времена, когда она была еще маленькой и отец посылал ее в погреб за очередной бутылкой спиртного. Она осторожно двинулась вперед, вытянув перед собой левую руку — в правой все еще был зажат шелковый платок Ленни.

К счастью, они с Родригес жили на втором этаже. У Полы никогда не хватило бы храбрости ночевать одной.

Она вполголоса пропела следующий куплет, огибая стол, заставленный кастрюлями, и размышляя о событиях этого странного дня.

Одиннадцать человек в этой Богом забытой дыре. Автокатастрофа, как они решили… Но проблема была в том — и Пола это хорошо чувствовала, — что что-то здесь не сходилось. Ее больше всего беспокоила ее собственная ситуация, а что до остального — она просто старалась избегать каких бы то ни было разговоров о катастрофе. Прежде всего с Линкольном, но и с другими тоже. Достаточно было всего лишь не поддержать эту версию, чтобы настроить против себя Карен и Коула. Штерн казался слишком спокойным, О’Доннел, наоборот, слишком встревоженной. Общее напряжение нарастало. И, как казалось Поле, эти пятеро что-то скрывали. Она постоянно спрашивала себя, что именно.

Она вошла в бар и направилась вдоль стойки, скользя по ней ладонью, как вдруг услышала легкий скрип. Дверь со стороны улицы была приоткрыта. Пола взглянула туда и увидела чью-то высокую тень возле музыкального автомата.

Сердце ее почти перестало биться.

Кто-то был там и смотрел на нее.

Она ждала, окаменев.

Но тень не шелохнулась.

Через какое-то время, показавшееся ей нескончаемым, вдалеке завыл койот. Дверь снова скрипнула, и лунный луч, упавший сквозь проем, осветил груду сваленных друг на друга чемоданов — их Пола и приняла за высокую человеческую фигуру.

— Мать твою!.. Это ж надо!..

Она прислонилась к барной стойке и несколько секунд стояла неподвижно, переводя дыхание. Из зеркала над баром ее отражение бросило на нее жалкий испуганный взгляд.

Пятьдесят один год, а физиономия — краше в гроб кладут… Шелковый платок Ленни выскользнул из ее пальцев. Она наклонилась, чтобы поднять его. Когда она выпрямилась, то увидела в зеркале чужое отражение. Какой-то человек стоял рядом с ней.

В следующее мгновение его рука зажала ей рот.

Вдоль ее позвоночника заструился холодный пот. Она почувствовала, как к ее шее прижимается какой-то жесткий предмет, потом услышала электрическое потрескивание. Она хотела закричать, но рука, крепко зажимавшая ей рот, не дала ей издать не звука.

— Да не убоишься никакого зла, — прошептал голос из темноты.