Камерон вынул две бутылки пива из холодильника. Томас какое-то время задумчиво барабанил пальцами по панели музыкального автомата, пока наконец не остановился на сборнике композиций Брюса Спрингстина. Потом оба сели. Камерон положил свою полицейскую бляху перед собой на стол. Его белокурые волосы слиплись. От былого имиджа серфингиста-плейбоя уже давно ничего не осталось. Сейчас его лицо было в пыли и грязи, как стены этого бара-бардака.

— Итак? — спросил он.

Томас зажег сигарету — первую за долгое время. Глубоко затянулся и выпустил дым в потолок.

— Убийцу зовут Сет, — сказал он.

Молчание.

— Сет Роберт Гордон, если полностью. Когда мы были мальчишками, у него было прозвище Большой Боб.

— Большой Боб?

— Он был здоровяком для своего возраста. И толстым к тому же.

Камерон прищурился.

— Итак, вы знаете убийцу.

— Вы тоже.

— То есть как?

— Это Фрэнки, водитель автобуса. По крайней мере, так он нам представился, если помните. Полагаю, где-то существует и настоящий Фрэнки. Водитель, чьи документы забрал убийца. И если хотите знать мое мнение, то настоящему водителю его документы больше не понадобятся.

Коул долгое время смотрел на него.

— Дайте мне сигарету, — сказал он наконец.

— Вы курите?

— Как раз собираюсь начать.

Томас протянул ему пачку. Коул зажег сигарету и сделал несколько затяжек под звуки blood brothers.

— Прежде чем вы продолжите, — сказал он, — ответьте сначала, почему вы все это мне рассказываете? Я не испытываю к вам особой симпатии.

— «Враги моих врагов — мои друзья». Как-то так.

— А, понятно.

— Кроме того, во всем этом слишком много странностей. Я никому не доверяю.

Коул кивнул. Томас открыл бутылку пива и на несколько секунд приложил ее ко лбу, собираясь с воспоминаниями.

— Это было давно, в начале восьмидесятых. Мы были подростками, Сет и я, и познакомились в Санта-Монике. Он довел до бешенства главаря одной уличной банды, и нам вдвоем пришлось драться с теми отморозками. В результате мы оба оказались в больнице. У меня был тройной перелом, у Сета — вывих плеча. К тому же ему пришлось наложить в общей сложности двадцать три шва.

— Неплохо.

— Но тем тоже досталось будь здоров. С тех пор мы с Сетом не расставались.

— Вы были друзьями?

— Он был из высшего общества. Хотя это не спасало его от домашних побоев. Мать всячески его третировала, в том числе и сексуально. Но никто из близкого окружения не задавал лишних вопросов. Точнее, не хотел ни о чем знать. Когда она забеременела во второй раз, Сета отправили в закрытый лицей для трудных подростков, Сен-Фуа Он приезжал домой только на уик-энд.

— И что с ним случилось?

— Его отец, Джон Гордон, надеялся, что после рождения второго ребенка состояние жены улучшится. Но произошло как раз наоборот. После родов Лилиан Гордон окончательно впала в безумие. Ее навязчивой идеей стало самоистязание. Она ежедневно придумывала для себя новые мучения, чтобы доказать свою веру. И Сета тоже заставляла в этом участвовать. Пытки, инцест, насилие… И в конце концов он сломался. Однажды утром 1983 года он взял пистолет из материнской коллекции (она была антикваром по профессии) и выстрелил в нее. Спасти ее не удалось.

Томас отпил несколько глотков «Короны», глядя на огонек своей сигареты. I’ll keep movin’ through the dark with you in my hearth, — мурлыкал Спрингстин.

— Сета нашли спрятавшимся в шкафу. Оружие валялось на полу рядом с ним, на руках были следы пороха. Он так никогда ничего и не сказал по поводу своего поступка. В сущности, он с тех пор вообще почти не разговаривал.

Коул в свою очередь открыл бутылку пива.

— Он тоже был сумасшедшим?

— У него была латентная шизофрения. По словам экспертов, это событие стало для него coup de grace. Сет был вынужден придумать себе другую личность, чтобы пережить шок, — точнее, эта другая личность уже существовала, проявляясь лишь время от времени, когда другая засыпала.

— То есть?

— Обычный случай при шизофрении. Если слабая сторона вашей натуры подвергается нападению, пробуждается более сильная, чтобы взять ситуацию под контроль. Как только в ней больше нет необходимости, она возвращается в потайные глубины души и засыпает до тех пор, пока снова не понадобится. У некоторых эти персоналии довольно многочисленны. Молодые, старые. Даже противоположного пола.

— Что было с Сетом дальше?

— Его отвезли в лечебницу. Больше я его не видел — до того момента, как он появился в автобусе. Надо сказать, его внешность сильно изменилась.

— Но вся эта история случилась больше двадцати лет назад. Какое отношение она имеет к тому, что произошло с нами?

— Его психотерапевтом был доктор Уэлш. Отец Карен. И он же — психолог-консультант шоу «Око Каина».

Томас пересказал свой разговор с Карен, упомянув и о той роли, которую сыграл доктор Уэлш в выборе кандидатов. Оба допили пиво. Коул встал, чтобы поставить пустые бутылки в раковину.

— Кое-что меня смущает, — сказал он, возвращаясь. — Сет — ваш друг детства, которого вы надолго потеряли из виду. А после вы встречаетесь с дочерью его психотерапевта. Тут есть связь?

— Сет сам познакомил меня с Дэвидом, еще когда мы были мальчишками. Я встретил его на пляже Санта-Моники. Он жил в Венеции — так назывался район недалеко оттуда. Иногда он забирал Сета к себе на выходные. Это был отличный специалист, простой и обходительный. Он стал моим наставником. Мой интерес к медицине зародился именно в тот период.

Коул некоторое время обдумывал эти сведения, расхаживая по комнате.

— Итак, подведем итоги, — наконец сказал он. — Психиатр с мировой известностью приглашен в качестве консультанта в «Око Каина». Поскольку он испытывает к вам симпатию, он добивается того, чтобы вас пригласили в качестве одного из участников, надеясь, что это вернет вам вкус к жизни. Точно так же он дает «зеленый свет» собственной дочери. Но один из его бывших пациентов следит за развитием событий, готовясь вмешаться. Шизофреник. Убийца собственной матери. Одержимый религиозным помешательством.

— Сет начинает осуществлять воистину дьявольский план, — продолжал Томас, также поднимаясь. — Он выдает себя за Фрэнки и увозит нас. Затем инсценирует автокатастрофу с трупами других людей, чтобы никто нас не искал. Таким образом, мы оказываемся полностью в его власти.

Камерон остановился.

— И с какой целью?

— Он хочет отомстить психиатру за то, что тот когда-то отправил его в лечебницу. С этой целью нападает на его дочь.

— А как насчет вас?

— Я был его другом. Должно быть, он считает, что я каким-то образом предал его.

Коул отмел эту гипотезу взмахом руки.

— Нет, не сходится. Чтобы расправиться с кем-то одним, достаточно просто пристрелить его. Зачем такой изощренный план? И чего ради нападать на других участников?

— Может быть, у нас у всех есть что-то общее?

— Что, например?

— Не знаю. Что-то из прошлого?..

Коул почесал затылок.

— Да нет. У всех разный возраст, происхождение, среда, и истории тоже. Единственное, что у нас есть общего, — это само шоу. Если искать след, то только здесь. — Он буквально пробуравил Томаса взглядом. — Вы так и не сказали, по какой причине вас исключили из Медицинской ассоциации. Тут есть какая-то связь с происходящим?

— События, которые послужили тому причиной, произошли в Африке. Десять лет спустя после того, о чем я вам рассказал. Сет здесь совершенно ни при чем.

— А психиатр?

— Он использовал свое влияние, чтобы защитить меня — до определенного момента. Потом он меня оставил. Но он тоже никак в это не замешан.

— Почему я должен вам верить?

— Никаких причин. Но я действительно пытаюсь во всем разобраться. Если бы я подозревал, что это хоть как-то связано с моим прошлым, я бы вам сказал.

Дверь бара неожиданно распахнулась с такой силой, что чуть не слетела с петель.

— Самолет! — воскликнул Ленни прямо с порога.

Волосы денди были всклокочены, взгляд блуждал.

Он был совершенно не похож на себя.

— Что?

— Самолет! Там!

Томас и Камерон одновременно бросились к двери, чуть не сбив Ленни с ног.

Питер стоял посреди улицы и показывал в небо. Небольшой самолетик выписывал сложные петли над цепочкой холмов. Элизабет кричала и размахивала руками, подпрыгивая на месте, чтобы привлечь к себе внимание.

— Б-бес-сполезно, — пробормотал Сесил. — Он н-нас не в-вид-дит.

— Нас, — может быть, — сказал Камерон. — Но вот это?

Он указал пальцем на сгоревшее строение, над которым еще поднимались тонкие струйки черного дыма.

— Ясно, — сказал Томас. — Быстро несите сюда все бутылки со спиртным из бара и со склада! Вообще все, что горит, не важно что!

Вскоре приказ был выполнен.

— Что теперь? — спросила Элизабет.

— Разведем костер, — хором ответили Камерон и Томас.

Они сложили бутылки и горючие материалы над остатками сгоревшей крыши. Тлеющие угли снова разгорелись, и в небо вскоре поднялся столб черного дыма.

Затем все подняли головы, пытаясь разглядеть самолет.

— М-мать т-твою, — пробормотал Сесил. — К-кажется, улетел…

Минуту спустя самолетик опять появился над поселком, и все разразились криками восторга. Они вопили и прыгали как одержимые, и вот самолетик вновь пролетел над холмами, слегка заваливаясь то на правое, то на левое крыло. И наконец исчез за горизонтом.

— Может быть, он полетел за помощью? — с надеждой спросила Элизабет.

Ленни улыбнулся.

— По крайней мере, после того представления, которое мы здесь устроили, пилот уж точно расскажет о нашем присутствии здесь. И власти кого-нибудь сюда пришлют.

— Значит, за нами вернутся? — спросил Питер.

Все обернулись к нему, удивленные самим звуком его голоса. Томас легким движением руки взъерошил ребенку волосы.

— Обязательно! — сказал он, улыбаясь.

Остаток дня прошел в суете, одновременно лихорадочной и бестолковой, полной смеха, дурацких шуток, высокопарных заявлений. Некоторые, как Ленни, уложили свои вещи, но большинство довольствовались тем, что открыли новые бутылки и пустили их по кругу.

От всего этого Томас почти забыл, где находится.

— Не хватает только барбекю и гамбургеров, — удовлетворенно сказал Камерон между двумя глотками пива.

— Да, но все же расслабляться не стоит, — вполголоса сказал Томас. — Недавняя реакция Сесила показалась мне малость странной.

Камерон снова отхлебнул пива.

— И что вы думаете?

— Ну, это вы коп. Вы уже сказали, что он лжет. Я, со своей стороны, хочу кое-что проверить. Так что до тех пор, пока не придет помощь, будем осторожны.