Ливан: операция «Гроздья гнева» — Визит Примакова — Дипломаты и леди — Религия в Израиле — Тора — «портативное отечество евреев»…
8 апреля закончилось сидение на Мертвом море. Оставил там 12 кг. Отпуск еще продолжался. Он практически кончился 11 апреля, когда израильтяне начали в Ливане операцию под названием «Гроздья гнева».
Гнев был вызван тем, что боевики «Хизбаллы», базировавшиеся на территории южного Ливана, продолжали систематически подвергать ракетному («катюши») обстрелу населенные пункты на севере Израиля. Израильская армия обычно давала стандартный ответ: артиллерийский и минометный огонь по выявленным огневым точкам. Но обстрел Кирьят-Шмоны 9 апреля переполнил чащу терпения. Израильтяне ответили 11-го ракетно-бомбовыми ударами по учебно-тренировочному центру «Хизбаллы» в долине Бекаа, по командным пунктам и штабам. Помимо авиации был задействованы военно-морские силы, которые обстреливали цели на побережье.
Завязался сложный узел. На территории Ливана Израиль воевал с организацией, которую вооружал Иран и поддерживала Сирия, При таком переплетении интересов возникала угроза общей дестабилизации. Израиль оправдывал свои действия целями защиты от терроризма и подчеркивал, что удары наносятся только по силам и базам «Хизбаллы». К сожалению, в результате того, что в зону обстрела попал лагерь беженцев Кфар-Кана, 18 апреля там было убито более ста жителей. Израильтяне ссылались на то, что пусковые установки экстремистов находились слишком близко от жилых домов. Но это мало утешало.
Конфликт вышел на международный уровень. На Ближний Восток отправились Примаков и Кристофер. Но не вместе, порознь. Порознь, потому что американцы однозначно оправдывали Израиль: во всем виновата «Хизбалла», Израиль лишь использовал «право на самооборону». Москва реагировала иначе: пока Израиль оккупирует часть Ливана, перекладывать всю ответственность на «Хизбаллу» нельзя.
21 апреля в 16.00 Примаков прилетел из Бейрута (до этого он успел побывать в Дамаске).
Пресса встретила Примакова недружелюбно. Подчеркивали, что имя Примакова ассоциируется с традиционной линией России на одностороннюю поддержку арабов. Нажимали на то, что Россия пытается использовать ситуацию в Ливане, чтобы добиться от Израиля признания за ней такой роли в мирном процессе, которая была бы сопоставима с ролью США.
3а несколько часов до разговора с Примаковым Перес заявил, что хотя Израиль не против «многоканальности» в миротворческих усилиях, но они должны быть «скоординированы, не хаотичны» Нам нужно одно соглашение, а не три, — сказал Перес, имея в виду активность России и Франции.
Кристофер принял пас: «США чувствуют свою особую ответственность за ближневосточный мирный процесс, в котором они играют лидирующую роль. Я очень признателен Пересу за то доверие, которое он нам оказывает».
Прямо с аэродрома поехали к Бараку. Разговор был тяжелый. Не отрицая полностью логику израильтян, Примаков говорил о «несбалансированности» израильских ответных действий. Ссылаясь на свои встречи в Дамаске и Бейруте, а также на беседу с министром иностранных дел Ирана Велаяти, Примаков настаивал на том, что Израиль не видит существенных нюансов в их позициях и не использует всех возможностей для политического решения проблемы. А как раз здесь Россия могла бы оказаться полезной. Барак отбивался, разыгрывая мотив самообороны. «А если бы ракеты упали на Петербург, что бы вы делали?» — даже такой аргумент был положен на стол.
Сразу же от Барака — к Пересу. Разговор еще острее. Давайте не будем обсуждать вопрос «Кто виноват?», давайте поговорим о том, что делать, какой найти выход, — предложил Примаков. Он сказал, что Россия не намеревается конкурировать с Америкой, но мы — тоже коспонсоры, у нас есть свои возможности и было бы целесообразно их использовать. По его впечатлению, и Тегеран, и Дамаск могли бы участвовать в «поисках развязок». Картина не такая уж «черно-белая», — заметил Примаков.
«Очень черная!» — тут же отреагировал Перес. Я привык видеть Переса спокойным, рассудительным, но на этот раз он был взвинчен, возбужден. Нажимал на то, что Россия должна координировать свои действия с Америкой. Что Израиль не может мириться с обстрелом своей территории. Что Израилю не нужна ливанская земля — нужна безопасность. Что Израиль не может уйти из Ливана, не получив гарантий безопасности. Но Ливан такие гарантии дать не может, а Сирия — не хочет.
Каждый остался при своих.
От Переса поехали ужинать к Вейцману. Разговор, как почти всегда бывает у президента, велся в неформальной тональности. Примаков продолжал развивать свои тезисы.
Неожиданно президент спросил: «Неужели Вы не можете сказать об Израиле ничего хорошего?» — Тишина. Пауза. — «Исраэль това!» («Израиль хороший!») — сообщил я, мобилизовав весь свой иврит. Все засмеялись, и ужин продолжался.
Поздно вечером мы с министром минут тридцать поездили по Иерусалиму. Евгений Максимович был утомлен и раздражен. Разговор не получался.
Утром 22-го Примаков улетел в Москву.
Визит, на мой взгляд, не удался. Примаков по причинам, о которых я могу лишь догадываться, был не в лучшей дипломатической форме. Мы ничего не приобрели, но осложнили отношения с Америкой и Израилем. Даже Франция, с которой мы вроде бы действовали в «связке», в финале оставила нас в изоляции. В комиссию по соблюдению условий достигнутого соглашения были включены конфликтующие стороны (Израиль, Ливан и Сирия), коспонсор (США) и…. Франция. Россия включена не была.
Соглашение вступило в силу утром 27 апреля. «Хизбалла» согласилась не обстреливать территорию Израиля. Израиль согласился не обстреливать гражданские объекты на территории Ливана. Стороны оставили за собой «право на самооборону, не выходящую за рамки данного соглашения». Фактически это соглашение зафиксировало право «Хизбаллы» вести военные действия против израильской армии на территории Ливана.
Когда-то Перес произнес: «Воевать против «Хизбаллы» это все равно, что хлебать суп вилкой». Вот и нахлебались… Стоимость операции «Гроздья гнева» оценивалась примерно в 500 миллионов шекелей. Было уничтожено 50 боевиков. Один труп — 10 миллионов. Если же добавить мирных жителей, то будет, — конечно, дешевле…
В России на горизонте замаячили выборы президента.
У нас это аукнулось странным образом. 25 апреля ко мне явился «человек от Сосковца» (если не ошибаюсь, он был тогда первым вице-премьером). Человека звали Александр Иосифович Файнштейн. Представился как «юрист не в штате». Привез письма от Сосковца — Пересу и мне. Пересу с просьбой оказать содействие проведению в Израиле выборов президента России. Мне — с указанием провести эти выборы, на высоком уровне. Для «уровня» Файнштейн предложил:
1. Организовать массовый прием в российское гражданство — до 100 тысяч человек. Не хватит людей в консульстве — поможем.
2. Договориться с израильтянами и поставить наши урны в день их парламентских выборов, 29 мая, в израильских избирательных участках.
Полная, вопиющая ерунда!
Держал совет с Носенко и Анненковым. Решили написать Сосковцу, что выборными делами занимается в МИДе Пастухов. И просим советы и рекомендации направлять через него.
Потом до меня доходили какие-то слухи, что письмо вызвало раздражение среди царедворцев (Бовин не понимает значения выборов). Но слухами все и кончилось.
… 26 апреля долго сидели с Посувалюком в его любимом японском ресторане. Он после отъезда Примакова остался на Ближнем Востоке, чтобы держать руку на пульсе ливанских событий. Виктор Викторович был расстроен и мрачен: Россию, не пускают в комиссию, по Ливану. Сказал ему, что мы перегнули палку в сторону арабов и тем самым сами вывели себя из игры. На Францию понадеялись зря, так как из-за нас она не будет ругаться с Америкой.
Долго говорили о мидовских делах. Больше я говорил, а он — слушал.
В посольстве подобрался неплохой коллектив, хотя последние ротации снижают качество. Но многие дипломаты меня удивляют.
Во-первых, очень экономны. Не выписывают никаких журналов и газет. Почти не ходят в театры и концерты, если надо покупать билеты.
Во-вторых, не страдают излишней вежливостью. Особенно это заметно в консульском отделе. Израильтяне жалуются на грубость.
В-третьих, низкая общая культура. Плохо знают литературу, искусство, философию. Совсем не в курсе современных подвижек в мировой общественной мысли.
В-четвертых, не умеют смотреть на себя со стороны, относиться к себе с известной долей иронии. Иногда у «старших дипломатов» чувствуется голубая дипломатическая кровь, ну прямо Талейран или Горчаков. Конечно, маршальский жезл в солдатском ранце — это хорошо. Но не следует его вынимать слишком рано… Окружающие удивляются, а вынимающим кажется, что их недооценивают. Развивается комплекс неполноценности.
Вспомнил и приспособил к дипломатам слова М. Тэтчер: быть дипломатом — то же самое, что быть лэди. Если вы вынуждены говорить окружающим, что вы дипломат, вы не являетесь таковым. Тем более — «старшим»…
Посувалюк защищал дипломатов по части экономии (и «экономии мысли»). Говорил, что в МИДе их заедает чиновничья текучка, а за границей они хотят прибарахлиться. Тут не до «мысли». Возможно, он и прав. Но как-то обидно…
В апреле в Израиле празднуют Песах (Пасху) — исход евреев из Египта. Самый главный религиозный праздник в Израиле. Гуляют неделю. Существует сложный, веками отработанный ритуал. Его придерживаются не все, но празднуют все. Как в России — Пасху.
Хотелось бы сказать о роли религии в жизни Израиля. Замечания стороннего наблюдателя, дилетанта.
Израиль — единственное демократическое, «западное» государство, где религия не отделена от государства, а государство не отделено от религии. И при том понимании еврейства, иудаизма, которое остается господствующим, почти официальным, такое отделение произвести невозможно. Религия и государство, еврей и гражданин как бы проросли друг в друга.
Цитирую известного специалиста по религиозным делам Гидеона Бродского:
«Отделить евреев от религии невозможно. Ведь иудаизм не является религией в обычном понимании этого слова. Иудаизм — это 613 заповедей. Из них 248 заповедей говорят о том, что следует делать, и 365 — о том, чего делать нельзя. Но это же 248 органов и 365 сухожилий нашего тела! Любой китайский иглоукалыватель может подтвердить, что в нашем теле 613 жизненно важных центров, с помощью которых осуществляется управление всем организмом. Это то, что приводит душу еврея в особое состояние, когда он начинает понимать, что такое еврейство, что такое Земля Израиля. Если мы все это отделим, то станем похожими на машину, в двигатель которой вместо бензина залили воду. Как вы понимаете, такая машина ехать не сможет, станет нежизнеспособной. Без системы заповедей и народ Израиля станет нежизнеспособным»
Легче простого сказать, что ни один еврей эти 613 заповедей не исполняет. Да в нынешних условиях, когда нет Храма, это просто не возможно. Но важен принцип. Бродский формулирует его по максимуму. Но вот это уже не важно. Принцип сохраняется и по минимуму.
Надо заметить, что провозвестники и создатели Израиля в большинстве своем не были религиозными людьми. Сам Герцль, — а без улицы Герцля нет ни одного города в Израиле, — писал: «Должны ли мы кончить теократией? Разумеется, нет. Вера объединяет нас, знание нас освобождает. Поэтому мы должны предотвратить все попытки духовенства возглавить наше движение. Место раввинов — в храмах, как место армии — в казармах. Раввины не должны вмешиваться в управление государством».
Бен-Гурион, который был вынужден мыслить в другой обстановке, пошел на компромисс с религиозными лидерами. Компромисс между государством правовым, которое было его идеалом, и государством теократическим, к которому стремились «раввины». 19 июня 1947 года Бен-Гурион и его сподвижники направили письмо религиозным лидерам из партии «Агудат Исраэль», в котором перечислялись условия, компромисса.
1. Официальным днем отдыха будет суббота.
2. Во всех государственных учреждениях будет кошерная кухня.
3. Вопросы брака и развода будут решаться так, чтобы избежать «раскола дома Израилева на две части». Впоследствии это стало трактоваться как передача вопросов брака и развода в ведение раввината.
4. Допускается автономное религиозное образование.
Эти четыре пункта получили наименование «статус-кво», и все десятилетия существования Израиля вокруг него идет острая борьба. Результат ее, на мой взгляд, парадоксален. С одной стороны израильское общество в целом под влиянием времени становится все менее религиозным. Но с другой, — израильские ортодоксы постепенно расширяют сферу своего влияния. Религиозные партии нередко определяют погоду в кнессете, а значит и во всей стране. Увеличивается число религиозных школ и затраты на них. Процветают раввинатские суды. Большим влиянием пользуются главные раввины Израиля (ашкеназийский и сефардский), которые избираются на 10 лет (последние выборы были в феврале 1992 года).
Светский Израиль протестует. Ведется настоящая «война культур», иногда с уличными столкновениями и побоищами. Только два эпизода из последних.
На праздничном концерте, посвященном 50-летию Израиля, должен был выступать танцевальный ансамбль «Бат-Шева». Однако по настоянию религиозных партий, которые пригрозили выходом из правительственной коалиции, выступление «Бат-Шевы» было исключено из программы концерта. Из-за нескромных костюмов артистов. Не помогли демонстрации протеста.
В августе 1999 года Электрическая компания Израиля должна была организовать перевозку в Ашкелон 300-тонной турбины для электростанции. Операцию назначили в ночь с пятницы на субботу (самые свободные дороги). Религиозные партии подняли шум: нарушают «субботние предписания». Верховный суд вынес решение в пользу компании. Ортодоксы грозили блокировать дороги. Кончилось тем, что компания была вынуждена пойти на обман: заявила, что не будет перевозить в ночь на субботу, но когда протестующие потеряли бдительность, турбину повезли…
Проводится масса опросов для того, чтобы определить степень религиозности израильского общества. Результаты противоречивы. Я приведу данные декабря 1993 года, которые представляются мне убедительными. Вопрос звучал так: как вы относитесь к религиозным традициям?
строго их соблюдаю — 14 %;
соблюдаю в большой степени — 24 %;
соблюдаю в малой: степени — 41 %;
не соблюдаю — 21 %.
Выводы зависят от «вкуса» выводящего.
Можно сказать: только 14 % по-настоящему религиозны, остальные — так себе. Можно сказать: атеистов всего 21 %, а остальные все же не забывают Бога. Но можно сказать и так: 36 % ближе к Богу, а 62 % дальше от Него. Я — за последний вывод.
И еще один опрос. «Верите ли вы в Бога?» — спросили всех членов Кнессета. 11 ответили «нет» (почти все коммунисты и МЕРЕЦ, Яэль Даян из Аводы и двое «русских» — Софа Ландвер и Марина Солодкина). 16 сказали, что это — личное дело, и отвечать они не будут (среди них — Б.Бегин, Р.Эйтан, Й.Бейлин, Э.Барак, А.Шарон, И.Сарид). Остальные сказали — верят.
Для еврея религия — это, прежде всего Тора (Пятикнижие Моисея), то есть первая часть Ветхого Завета и, соответственно, часть Библии (ТАНАХА). Генрих Гейне назвал Тору «портативное отечество еврея». И конечно, каждый должен знать свое отечество. Каждую неделю еврей обязан читать одну главу Торы. Всего глав 54. С коррекцией получается чтение на весь год. А потом следующий круг. И так всю жизнь.
Для правоверного еврея, ортодокса Тора это Книга сверхъестественного, нечеловеческого происхождения. Книга вневременная, трансцендентная. В ней свят каждый знак. А в целом все знаки, составляющие Тору, содержат в зашифрованном виде всю информацию о мире в любой момент его истории. В Торе закодирована, «суть мира».
Пишут о том, что с помощью ЭВМ удается расшифровать, содержащиеся, в Торе сведения, например, об убийстве Кеннеди, о Сталине и ГУЛАГе, об убийстве Рабина и многие другие «глубинные слои». Уже упоминавшийся Г. Бродский сообщает:
«Исследователи текста Торы дали задание ЭВМ искать в книге Торы «Берешит» слова, связанные, с убийством Садата. Результаты получились ошеломляющие! В тайном тексте появилось: «президента застрелят», «убьют», «умертвить», «труп». Дальше открылось «парад», затем ивритские буквы «тав», «шин», «мэм», «бэт», означающие 5742 г. По григорианскому календарю это 1983 год. А дальше, открылось рядом: «выстрелят», «в Садата», «Халед» (убийца Садата), и все это из букв тайного текста Торы…»
И таких «примеров» — сколько угодно
Как не специалист, воздержусь от комментариев. Замечу только, что по мнению математиков (некоторых, по крайней мере), машина дает то, что есть в голове у программиста. А не в голове у Бога…
Свое отношение к Торе я могу выразить словами уважаемого мною ученого и популяризатора науки Рафаила Нудельмана:
«Я убежден, что Тора (как и весь ТАНАХ) — это великая книга, чтение и изучение которой порождает восхищение глубиной человеческой мудрости и будет оплодотворять еще многие поколения исследователей. Я убежден также, что эта книга (Тора) не была продиктована Моисею Богом на горе Синай и не была дана евреям готовой, а сложилась как итог многовековых размышлений моих далеких предков, обобщив их исторический опыт и вдумчивые наблюдения над природой людей и их социальных отношений. Я убежден, наконец, что главное в ТАНАХЕ (и это делает его настольной книгой западного человечества) — не его буква, а тот революционный новый уровень понимания мира, который в нем заявлен, и те новые нормы этических и социальных отношений, которые в нем провозглашены. Но я не верю ни в его Боговдохновенность, ни в то, что в нем «содержится все», ни в то, что из него можно — а тем более дозволительно — выводить конкретные научные теории, объявляя при этом «несостоятельными» все те, которые с ним принципиально несовместимы… Последнее кажется мне вульгаризацией и профанацией великого текста (пусть и «с благородными целями»), кто бы этим ни занимался — еврейские мыслители прошлого или сегодняшние верующие люди науки».
Будучи в Израиле, я старался по мере возможности ликвидировать свои пробелы в еврейской истории, философии, религии. В частности, читал (и даже с ручкой в руках) в неделю одну главу Торы. Сделал четыре с лишним годовых цикла. Полезнейшее дело. Ведь там корни, веками питавшие европейскую культуру. В любом европейском музее нельзя понять добрую половину картин, не зная Ветхого Завета.
Рассказывают такую историю. Давным-давно это было. Во времена царя Ирода, наверное. К знаменитому мудрецу Гиллелю пришел человек и спросил: ты можешь мне объяснить главное в Торе за то время, пока я стою на одной ноге? Да, ответил Гиллель: что тебе не приятно, не делай другому. Потом мы встретим это у Матфея и у Луки. А в наше сознание эта великая мысль войдет как категорический императив Канта.