Разрыв «Системы»

Кому война, а кому – мать родна. Последний рабочий день минувшей недели был отмечен пиршеством инсайдеров. Пока олигарх Евтушенков томился в золотой клетке в подмосковной Жуковке, в течение примерно часа с десяток противоречащих друг другу информационных вбросов вгоняли акции АФК «Система» и «Башнефти» то в жар, то в холод. С промежутками минут по восемь-десять.

Грех было не наварить. Кстати, если по части политической «дело Евтушенкова» не походит на «дело ЮКОСа», то в части биржевой игры – вполне. Тогда происходило ровно то же самое в связи с разными «информационными эманациями».

Вокруг дела выстроилось некое количество версий. Дескать, арест случился накануне вторичного размещения акций «Башнефти», что могло стать для компании формой защиты от рейдерского захвата, но на нее у других уважаемых господ возникли свои виды. Намерения такого захвата подтверждают все участники этого сегмента рынка, кроме разве что пресс-секретаря той структуры, на которую указывают пальцем.

С другой стороны, разве же Владимир Петрович, слывущий едва ли не самым послушным из олигархов, ослушался бы, если бы ему сверху чисто конкретно по-дружески посоветовали: не надо, не ко времени сейчас, ну вы же понимаете… И он бы понял. К тому же он до определенного времени чувствовал себя защищенно. Ведь, как верно заметил экс-министр финансов Алексей Кудрин, сделка по приобретению «Башнефти» была в свое время одобрена на всех политических уровнях. Включая, надо полагать, самый верхний. Иначе и не могло быть такого дела после «дела ЮКОСа». Хотя президентом в 2009 году был Медведев.

Если это так, то это самая загадочная часть подковерной драмы.

До сих пор таких пересмотров высочайших соглашений не было. Возможно, это обстоятельство подтолкнуло главного фигуранта предположить, что с послушностью вертикали власти у нас не все в порядке. В том смысле, что некоторые «стали себе позволять нашивать накладные карманы и обуживать рукав…». А не позволить им не получается. Что тревожит.

Мне ближе такая версия – дело, если не успеет раскрутиться до такой степени, что тормозить уже будет поздно, может в лучшем варианте закончиться даже не отъемом «Башнефти» целиком, а передачей лицензии на крупнейшее месторождение Требса и Титова в Ненецком АО.

Весной «Башнефть» отстояла эту лицензию в непростых судебных тяжбах: ее совместное СП с «ЛУКойлом» «Башнефть-полюс» (у «ЛУКойла» блокирующий пакет) должно заняться разработкой месторождения. Теперь, в свете открывшихся ужасных обстоятельств отмывания денег пяти– или даже девятилетней давности, лицензию могут передать в более «чистые руки». Если эта версия верна, то следующим на очереди во внутривидовой борьбе российской «нефтянки» может стать «ЛУКойл» Вагита Алекперова.

Буквально через день после ареста Евтушенкова Арбитражный суд Москвы отклонил ходатайство «Башнефти» о прекращении производства по иску, где требовалось признать недействительной передачу лицензии на месторождение Требса и Титова «Башнефть-Полюсу». Иск подал некий миноритарий компании (да-да, как в старые добрые 90-е годы).

Теперь остается следить за руками – где эти два дела, как параллельные Лобачевского, пересекутся в бесконечности непознаваемой российской политики.

В свое время сделка по ТЭК Башкирии воспринималась многими как «отступные» экс-президенту Муртазе Рахимову и его клану. Вопросы к приватизации «Башнефти» возникли задолго до того, как компания полностью перешла в «Систему». Но Муртаза Губайдуллович был фигурой, про которые сказано, как в граните отлито: «Он же памятник, кто ж его посадит». Один из основателей партии «Единая Россия», член ее Высшего совета. Впрочем, с этим членством не вполне ясно: на сайте ЕР в разделе «Высший совет» такого человека не значится. Однако на странице самого Рахимова вчера на том же сайте он еще фигурировал как его член.

После отставки в 2010 году Рахимов позволял себе жесткую критику ЕР, его даже собирались оттуда исключить. В Башкирии некоторые его действия воспринимают как вызов нынешнему главе республики Рустэму Хамитову. Якобы Рахимов и возглавляемый им благотворительный фонд «Урал» (ох уж эти НКО, вечно с ними связана какая-то антирежимная зараза) готовят в республике реваншистский переворот, да еще с исламистским душком.

Возможно, именно с ослаблением политического ресурса Рахимова и усилением его противников (коих изрядно, в том числе в высоких структурах в Москве) связано и заведение летом уголовного дела против его сына Урала. По той же приватизации «Башнефти». Впрочем, сыну благородно дали возможность убежать, дабы уже потом объявить в международный розыск.

Забавно, как теперь ранжируется попавшая в опалу номенклатура по категориям розыска.

Если в отношении Урала Рахимова объявлен международный (немилость, но ведь дали уехать), то в отношении изрядно послужившего государеву делу депутата Алексея Митрофанова, которому тоже дали уйти от следствия за кордон, заведен лишь розыск федеральный. А оппозиционеру Пономареву и вовсе намекнули: сиди там, не приезжай. Вегетарианские ведь, в сущности, нравы.

Дела, подобные евтушенковскому, свидетельствуют о борьбе внутри правящей номенклатуры в условиях ухудшения конъюнктуры и, соответственно, ожесточения соперничества за мелеющие финансовые потоки.

В этом смысле «дело Евтушенкова» – ненужная подсказка Западу. О том, что внутри российской правящей элиты начались разлады – значит, санкции приносят эффект, подтачивая режим Путина. Значит, надо продолжать в том же духе.

Та же, скажем, неосмотрительная логика наблюдается в действиях власти по отношению ко всякому бизнесу. Вместо сплочения перед внешними вызовами бизнеса и власти, высвобождения предпринимательской активности, снижения административных барьеров и сокращения маразматического регулирования – огосударствление всего и вся, ревизия курса на гуманизацию законодательства по экономическим преступлениям, повышение налогов и поборов, рост чувства незащищенности бизнеса перед лицом непредсказуемых действий властей.

Все эти разговоры про инвестиционный климат и повышение «вражеских» деловых рейтингов играют в принятии решений подчиненную роль. Зато «политически выверенные» конъюнктурные заклинания и невежество становятся факторами, заметно влияющими на экономическую политику.

За народ в целом можно не беспокоиться, если, конечно, не раздражать его совсем уж драконовскими законами и задержками зарплаты. Пока этого и не происходит. Вся мощь реакционного законодательства, полившегося, как из рога изобилия, из того сегмента Думы, который отличается особенным мракобесием (и невежеством одновременно), направлен против относительно незначительной – проевропейски настроенной – части так называемого среднего класса.

Чем его, этих «умничающих хипстеров», будет меньше и чем он будет зашуганнее, тем управлять спокойнее.

Что же касается так называемых элит, то именно расколы в верхах в России исторически приводили к тектоническим переменам.

И хорошо еще, когда обходилось «малой кровью» (всего лишь шарфиком и табакеркой). А вот тотальный разброд и измена накануне февраля 1917-го привели к куда более драматичным переменам. С тех пор власть поумнела и фронду пресекает еще на стадии выявления стилистических расхождений с генеральным курсом.

Суицидальные наклонности (или неспособность противостоять очевидному скольжению в пропасть, что в данном случае одно и то же) потерявших чувство времени, страны и реальности элит – плохой помощник во времена, когда судьба страны решается на десятилетия. А сейчас именно такое время.

В заявлениях – назовем этих людей «экономическим блоком» – российской номенклатуры на днях можно, конечно, при большом желании узреть зарождающуюся фронду. Мол, режим домашнего ареста слишком суров для Владимира Петровича. Мол, инвесторам надо разъяснить, что происходит вокруг крупнейшей несырьевой корпорации страны.

В чем-то отдаленно походит на то, что делали в первое время после ареста Ходорковского тогдашний премьер Касьянов и глава администрации Волошин. Но поскольку нынешние подобные сентенции заканчиваются лоялистским «следствие разберется», то это отсылает скорее не к 2003 году, а во времена более ранние. Когда вслед за угасшими надеждами на мудрое следствие следовали другие примиряющие с жестокой реальностью речи про то, что у нас зря не сажают. Оттенки лишь в мере пресечения: домашний арест или СИЗО, федеральный розыск или международный.

Идет нормальная для нас «ротация» кадров: прежних наевшихся, с зарубежными активами, сменяют голодные и энергичные в своей реакционности. И с кредо «наши люди за границу не ездят!».

Им неведомо, как еще выказать лояльность, если не выдвижением антимодернизационных инициатив, подаваемых как укрепление патриотизма и суверенной изоляции.

Разрыв старого шаблона отношений власти и бизнеса налицо: даже самая лояльная лояльность теперь не гарантирует защиты от отъема собственности, если та приглянулась тем, кто ближе к трону (на всех уровнях). Широкая публика, разумеется, рада возмездию, постигшему очередного олигарха. Она не видит схожести манер отъема крупных компаний и мелкой собственности – ларька, дачного домика (в упрощенном порядке, если домик стоит на пути государственного строительства). Между тем механизмы эти совершенно одинаковы.

Что же касается номенклатуры, то, даже если Евтушенкова «допрессуют» до тюрьмы, это не вызовет никаких верхушечных заговоров и сколь-либо значимой фронды. «Пассажиры бизнес-класса» уже все поняли про неумолимые тенденции ближайшего времени, но сделать ничего не могут. Во-первых, боятся. Во-вторых, надеются, что их лично пронесет или спасет «золотой парашют», так что ни к чему собираться «больше трех» для согласованных действий. Остается лишь расслабиться и получить «удовольствие».

И еще. Поговорку насчет дерущихся панов и трещащих чубов холопов никто не отменял. В этом смысле осень будет щедра на «самосанкции» против тех, кто еще недопонял изменившихся правил игры для всех.

2014 г.

 

Как чиновники отгораживают страну от внешнего мира

Не надо нашим людям учить иностранные языки, а надо учить русский – все чаще раздается из уст политиков и чиновников.

С точки зрения здравого смысла непонятно, почему в справедливом призыве лучше учить русский (по части грамотности населения в последние годы наблюдается ползучая катастрофа, учить надо лучше, возвращение сочинения в школу и в экзамены – абсолютно правильная мера) родной язык противопоставляется иностранным. Изучение языков – неотъемлемая часть современного образования, как математика. Не говоря уже о том, что, по мнению докторов, верное средство от болезни Альцгеймера.

Так повелось вообще в русской культуре с послепетровских времен. Теперь, видно, настала пора вернуться в допетровские.

Трудно представить кого-то из русских классиков, а то и самого реакционера Победоносцева, публично призывающими не учить французский или английский как языки, подрывные для наших духовных скреп.

Даже в годы войны призывов не учить немецкий не было. Напротив, в контексте советского сознания осажденной крепости считалось полезным учить языки вероятного и настоящего противников. Изоляция страны и в послевоенное время не помешала появлению поколения специалистов-страноведов, блестяще говоривших на иностранных языках, хотя ни разу не выезжавших в страну изучения.

Однако теперь иные времена, здравый смысл и политический процесс все больше расходятся. Невежество не только не постыдно, но скоро, похоже, станет официальной модой.

Деградация образования и, как следствие, одичание народа и опрощение нравов скоро перестанут казаться сколь-либо значимыми проблемами, обратившись в руках умелой пропаганды в несомненные достоинства нашего посконного и своеобычного исторического пути, освещенного духовностью, не улавливаемой лингвистическими и прочими тестами.

Знатоков же иностранных языков, возможно, скоро начнут выявлять и регистрировать как носителей опасных второго гражданства и вида на жительство, шибко популярных блогеров или пытающихся выйти за пределы мизулинского незамутненного детского Интернета, на который наверняка надо будет добывать отдельное специальное разрешение как на допуск в советских времен спецхран (думаю, недалеко уже до этого).

Многие наши люди, которые по какому-то высочайшему недосмотру пока еще посещают всякие заграницы, уже давно нисколько не стыдятся своей полной неспособности связать даже пару интернациональных слов, считая, что им по гроб жизни все обязаны за сам факт посещения их иноземной бездуховной помойки. И уж точно обязаны, тупые болваны, учить наш родной язык. На котором, великом и могучем, уж так и быть, бестолочь басурманская, я тебе специально громко и медленно повторю еще раз, чего от тебя требуется: «Ну вот же тупой, все равно не понимает, только улыбается в ответ!».

Недавно Левада-центром был проведен опрос, в ходе которого выяснилось: 70 % россиян не владеют ни одним иностранным языком. При этом 11 % жителей страны знают английский и всего по 2 % – немецкий и испанский; с французским и китайским знакомы по 1 %.

Уровень владения языком не устанавливался. Скорее всего, из «владеющих» большинство умеют пользоваться им на уровне «ту-ти-ту-ту-ту-ту» (два чая в 222-й). Во всяком случае, знаю, что собрать на какую-нибудь конференцию (и это в гуманитарной сфере, где рабочий язык – английский) некоторое число владеющих этим языком русских выступающих всегда большая проблема.

Современный мир устроен так, что чем больше ты знаешь чужих языков, тем более конкурентоспособен. В Китае, одной из самых монолингвистических стран, к примеру, сегодня русским владеют в пять раз больше человек, чем у нас китайским, его преподают почти в 60 университетах страны. И ни в одной из стран, где по разным причинам сложился монолингвизм, любой публичный политик постыдится выступать с призывами «Не учить!», скорее наоборот.

Не говоря уже о том, что, бравируя нежеланием учить «вражеские» языки, мы сознательно отгораживаемся от всей современной науки и технологии, подавляющая часть которых излагается в научных и специализированных журналах на английском языке.

Часто нас сравнивают в нежелании учить иностранные языки с традиционно «тупыми» в русском политическом фольклоре американцами. Там действительно уровень языкознания низкий. По данным министерства образования США, иным языком, чем английский, владеют лишь около 20 % американцев. В данном случае речь идет о практикуемом разговорном уровне. Еще надо учесть, что Америка – страна иммигрантов, где на не английском часто говорят и дома.

Но у американцев и мотивация другая: почти весь мир и так изъясняется на английском, он доминирующий язык деловых переговоров и научных публикаций. Сродни доллару, резервной мировой валюте. Однако ж именно в последние годы интерес к изучению языков в США резко растет: с 1995 года в университетах и колледжах число записавшихся на куры иностранного (и это уже явно не язык родителей-иммигрантов) возросло почти на 50 %.

Стремительно набирают популярность всевозможные онлайн-курсы иностранных языков. Кстати, всех этих людей-самоучек, как и посещающих разные воскресные языковые курсы, нахватавшихся арабского, фарси и дари в заграничных походах солдат, официальная статистика как билингвов не учитывает. То есть, если судить по нашим меркам «владения», получится значительно больше 20 %.

В Европе картина вообще совершенно другая: 56 % европейцев могут более или менее свободно объясниться на иностранном языке. Несколько лет назад Стокгольмским университетом было проведено всемирное исследование знания иностранных языков. В 190 странах. Выяснилось, что среднестатистический человек знает 1,58 языка, причем для 80 % уровень знаний – 1,69.

В нападках на иностранные языки, как и на все иностранное, проявляется не только, конечно, «уважуха» дичающему, опускающемуся в культурном развитии плебсу. Это еще один кирпич в здание стены, призванной отгородить страну от внешнего мира.

Невежественный, не умеющий объясниться с носителем иноземной культуры (и информации) обыватель, становящийся беспомощным во внешнем мире без специально обученных «экскурсоводов-пропагандистов», не способный получить и усвоить информацию, поступающую из источников, не отфильтрованных официальной пропагандой (и переведенной на родной телевизионный язык), становится не только некомпетентным в условиях современного мира, но и неконкурентоспособным.

Отток мозгов тормозится естественным образом – за исчерпанием самих востребованных мозгов. Ты никуда не денешься с нашей подводной лодки, потому что ты никому там не нужен.

Эти нападки – всего лишь одно из проявлений нынешней генеральной линии на изоляцию страны.

На днях объявлена и дата этой полной изоляции – 1 сентября 2016 года. В этот день вступит в силу закон, обязывающий обрабатывать персональные данные россиян только на российской земле.

На практике, как прямо следует из текста закона, это означает не только невозможность пользоваться всякими системами онлайн-бронирования отелей и авиабилетов, как написала в озабоченном обращении Российская ассоциация электронной коммуникации, не только намерение прикрыть социальные сети типа Facebook или магазины интернет-торговли (это вообще сущая мелочь по сравнению со всем остальным), не только прекращение возможности подписываться на научную и прочую литературу и периодику, не только прекращение по сути всяких финансовых транзакций россиян с заграницей, но и также фактически закрытие Интернета в стране, кроме какой-нибудь отечественной сети «Чебурашка».

Это означает также запрет россиянам выезжать во внешний мир: вы не сможете не только заказать отель и авиабилет, но и не получите никакую визу, а всякое предъявление вашего паспорта за границей станет запретной обработкой персональных данных.

Так что иностранный язык вам попросту больше не понадобится.

2014 г.

 

Под шум баталий…

Дмитрий Медведев дал твиттер-бой чиновнику Роскомнадзора Ксензову за то, что тот проговорился в интервью: этот Twitter прихлопнем в пять минут. А на шестую – прочие социальные сети, если они не пойдут на сотрудничество со следств… простите, властью.

Премьеру спасибо: нечасто политическое мракобесие нынче встречает отлуп. Но реальность, увы, такова, что наказанный выговором Ксензов формально прав. По новому закону можно закрыть любой ресурс, начиная с Twitter и Facebook и кончая Google. «Закон о перенесении серверов» с персональными данными можно отменить, игнорировать или применять избирательно. Выполнить его буквально – значит закрыть – Интернет в России.

Таковы законы, принимаемые теми, кто вряд ли отличит IP-адрес от IPO в Лондоне.

Да и самому Дмитрию Анатольевичу надо изготовиться, чтобы, будучи знатным блогером, зарегистрироваться 1 августа в том же Роскомнадзоре. А то оштрафуют или отправят на принудительные работы.

Настало время гротескного законодательного троллинга. Все, кто доселе боялся выказать архаичную дремучесть и мракобесие, теперь самовыражаются без оглядки на приличия и здравый смысл, – где бы еще чего запретить.

Пока экономика застыла между стагнацией и падением, у думцев, кажется, нет важней задачи, чем начать учет блогеров-трехтысячников. Создание национальной платежной системы (сама-то идея здравая) начинается с создания невыносимых условий для Visa и MasterCard, заодно и держателей более 216 млн карт в России.

После недавнего разумного закона об облегченном предоставлении гражданства носителям русского языка в порыве полицейского безумия продвигается закон об уголовной ответственности за недонесение о втором гражданстве (хотят добавить и вид на жительство).

Вместо собирания к себе расположенных к нам квалифицированных и родственных по духу людей со всего мира им перед носом помахивают дубинкой, напоминая, что родина прежде всего сурова, а потом уже все остальное, сопровождая принятие закона рассуждениями о надобности спецслужбам иметь под рукой списки «пятой колонны». Зачем это все, если ограничение на второе гражданство для госслужащих уже есть?

Зато не слышно ни об одном законопроекте, который хоть как-то отвечал потребности стимулировать рост в стране и предотвратить сползание (на фоне санкций) в технологическую и экономическую деградацию.

Хорошо, что Медведев заступился за Twitter, но от правительства хотелось бы большего. Тем более когда главный человек в стране столь увлечен событиями на Украине. Полагаю, он лишь недавно вышел из легкого недоумения от того, как бодрые дядьки из Донецка и Луганска проигнорировали его рекомендацию отложить референдум. А если они и дальше будут столь же самостоятельны? Таких алгоритмов в процессоры на Старой площади не заложено.

Крым, конечно, требует аврала. И теперь вместо моста через Лену, что экономило бы до 10 млрд руб. в год на логистике, и отказа от строительства порта в Тамани – мост в Крым. Цена – от 200 млрд руб. Однако помимо таких финансовых маневров уже сейчас нужны были бы срочные меры по стимулированию предпринимательской деятельности в Крыму. Налоговые льготы (их все равно не было в российском бюджете), меры по поощрению крымского виноделия и виноградарства хотя бы на уровне украинских. Решения о едином билете для отдыхающих и субсидировании авиаперевозок правильны, как и об игорной зоне, но их мало.

Для Крыма нужен аналог НЭПа. Но власти просто ментально не настроены на свободы – ни в блогосфере, ни в экономике. Нигде.

Вне Крыма – тоже. Разговоров про поддержку малого бизнеса много. Так много, что его уже почти извели. Что толку в сотый раз повторять, что в «монополистических» США за счет малого и среднего бизнеса создается более 60 % рабочих мест (в ряде стран ЕС еще больше)? Под шумок украинского кошмара малый бизнес фактически лишили права на упрощенку (погуглите, пока разрешено, соответствующий закон о налогообложении недвижимости).

Информационная картинка на 90 % состоит из Украины. И Крыма. России с ее проблемами как бы нет. Разве что в формате всенародных ликований или борьбы с «пятой колонной».

За прошлый год долг региональных бюджетов вырос на 29 %, до 1,74 трлн руб. А ведь именно на регионы переносится акцент в финансировании многих направлений социальной политики, образования, медицины. Если кто не в курсе, то в последней сфере именно в этом году принимаются такие меры (по реформе «скорой помощи», изменению пропорций между бюджетным финансированием и через ОМС), относительно которых специалисты высказывали самые тревожные опасения по части угрозы падения качества и доступности медицины.

Как идут дела? Помимо прорывающихся на очередной «прямой линии» сетований, что никакого повышения зарплат медикам на деле нет, а есть лишь сокращение штатов и увеличение нагрузки за счет работы на две ставки.

Банковские кредиты регионам собираются по команде президента заменить льготными бюджетными (распределение которых есть предмет политического лоббизма). Но это не решит системных проблем той самой федерализации (которая у нас предполагает изъятие большей части доходов в центр и подавление финансовой самостоятельности регионов), за которую мы так бьемся на Украине.

Завершившаяся, толком не начавшись, дискуссия о реформе местного самоуправления увенчалась ограничением прав граждан на избрание начальников (в частности, мэров). Однако никаких новых налоговых источников для выполнения функций самоуправления – о чем кричали все знакомые с темой – МСУ так и не получило, оставшись бесправным и нищим никчемным придатком вертикали власти. Для сравнения: в «авторитарно-централизованном» Китае доля государственных расходов, авторизуемых на местном уровне (против центрального), выросла с 1980 по 2010 год с 46 до 82 %.

Пенсионные дискуссии затихли в прошлом году принятием мутной пенсионной формулы и, главное, изъятием (240 млрд руб.) накопительной части пенсии государством с обещанием вернуть потом. Что-то мне подсказывает, что не вернут. Но разве эта тема способна состязаться по важности с обсуждением того, сколько уничтожено «бандеровцев» под Славянском – то ли 5 человек, то ли сразу 800 (официальные телеканалы без проверки приводят фантастические цифры).

Что там с созданием 25 млн высокотехнологичных рабочих мест? Кроме запрета на въезд уже, кажется, тысяч семисот гастарбайтеров. Как продвигается дело по пяти названным недавно перспективным отраслям опережающего роста? Доля нефтегазовых доходов в бюджете лишь выросла, составляя более 50 %, диверсификации экономики не происходит.

Есть ли подвижки по перестройке ЖКХ, куда надо вложить до 9 трлн руб.?

Начинающееся в этом году отчисление гражданами платежей на капремонт требует уже летом определиться, куда пойдут деньги: на счет, к примеру, ТСЖ или обезличенный, на усмотрение чиновников. Граждане, завороженные украинской драмой, поди не в курсе.

Оправданно ли сегодня сохранение бюджетного правила, нацеленного не на стимулирование роста, а на создание запасов на черный день? Разве он уже не на пороге? Причем если теперь не в американских ценных бумагах, то в каких? В украинских? При этом наш новый-старый друг Китай в год строит тысячи километров хайвеев, а мы в этом году, дай бог, осилим пару сотен новых федеральных трасс. То же самое с высокоскоростными железными дорогами, о которых пока больше разговоров.

Хотя сельское хозяйство – относительно живая отрасль, но и там переход к более современным (как, скажем, в Европе) методам субсидирования (не через кредиты, посредством мутных посредничающих «агролизингов», а через госзакупки по стимулирующим ценам) способен придать мощный толчок. Про жилищное строительство сейчас разговоры лишь о том, как обложить налогом «инвестиционные квартиры» и продажу недвижимости.

А что с программой малоэтажного строительства и с раздачей земель под это людям? Сама земля в рыночный оборот так и не пущена: более 90 % ее принадлежит государству, однако большая часть даже не разграничена между разными уровнями власти. Кадастровый учет в зачаточном состоянии.

Про образование слышно разве что о новых экспериментах с ЕГЭ и о том, что (слава богу) вернули сочинение. Куда меньше реляций о том, как проходит жизнь учебных заведений, ставших «бюджетными». Сами учителя чаще всего употребляют термины «оптимизация расходов» и «сокращение штатов». Но угроза дальнейшей деградации образования, похоже, не приоритет для власти. Образование за границей вот-вот станет анафемой.

Что там с программой обучения за госсчет в престижных университетах мира? Сначала хотели 2000 человек, потом снизили до 1000. Из КНР только в 2012–2013 академическом году в США обучалось 230 тыс. студентов, многие из которых по возвращении пополнят новую элиту страны.

Чаще звучит тема выполнения (точнее, невыполнения) известных майских указов президента. Однако в данном случае речь идет лишь о бюджетных манипуляциях. В иных регионах доля в их бюджетах зарплат бюджетников уже превысила 50 %. Ни на что другое (а полномочий, в отличие от финансов, регионам отдается все больше) денег нет. Скажу крамольную вещь: экономика не сводится лишь к выполнению этих, да, важных указов. Выполнить их без ущерба для других отраслей можно при росте от 5 % в год. А его нет. Участие государства в экономике растет, а эффективность его падает (да-да, коррупция!).

Программа «электронного правительства», по сути, затормозилась. И кое-где обращена вспять. Например, по линии Минфина, отгородившего себе отдельный от сайта госуслуг загончик «личного кабинета налогоплательщика». Или правительства Москвы, изъявшего электронную услугу получения резидентского разрешения на парковку.

Безотлагательные проблемы российской экономики множатся. Но все затмила Украина.

Под шум тамошних баталий совершаются по большей части сугубо охранительные меры – по закручиванию гаек в политической сфере. Экономическая политика неадекватна моменту. Но проблемы России не сводятся к Украине. Россия не Украина. Если последняя вовсе исчезнет, то Россия останется. Но с чем?

2014 г.

 

Провалы отечественной бюрократии

«А что будет, если у сороконожки оторвать ножку? Не захромает ли? А побежит, если оторвать две-три пары?» – думает малолетний шалопай, познавая мир в пределах, ограниченных родительскими подзатыльниками.

Мне кажется, в такой манере у нас управляют экономикой и страной в целом. Подзатыльник разве что дать некому. Вернее дать есть кому, исполнить некому.

Минпромторг и ФАС говорят, что алкоголь и сигареты могут вернуть в мелкорозничную торговлю. Оказалось – внимание, барабанная дробь, сенсация! – что после запрета от 1 января 2013 года весь оборот перешел в крупную розницу и больше ничего не изменилось. Не изменилось в плане потребления (что декларировалось целью запрета). Зато исчезли десятки и даже сотни тысяч рабочих мест.

Все эти результаты были предсказуемы и подсчитаны экспертами. Которых никто не слушал, не слушает и слушать не будет.

Эти эксперты в 2012 году так и говорили: запрет на пиво и сигареты для ларьков приведет к закрытию их числом около 150 тыс. Общее число – более 600 тыс. стационарных магазинов розницы (на 2010 год). Из них примерно 215–245 тыс. – продовольственно-розничный сектор, где торговали алкоголем и сигаретами. Доля этой продукции составляла в обороте таких ларечников от 40 до 80 %. Это позволяло оставаться в плюсе с «сумасшедшими доходами» тысяч в 30 в месяц.

Вообще-то почти одномоментное исчезновение с рынка 150 тыс. рабочих мест – это фактор, ощутимый даже для такой экономики, как американская. У нас же на них плюнули. И растерли. Никто не брал это в голову, вводя запрет. Наплевав и на то, что в успешно борющейся, скажем, с табакокурением Европе именно таким ларькам и отданы сигареты. И не в последнюю очередь – именно в целях поддержки малого бизнеса. Но что нам Европа. Там (в Штатах еще больше) малый и средний бизнес – это до 60 % производств и услуг, у нас – жалкие 20–22 %.

Кстати, Минпромторг и теперь не знает, сколько рабочих появится вновь, если запрет снимут. Плюс-минус 200–300 тыс. – какая «ерунда», чего считать людишек на фоне планов наших громадья.

Такие же «флуктуации» случились с малым бизнесом в целом на фоне налоговых упражнений последних лет. Только за 2013 год число ИП сократилось примерно на 500 тыс. Это из чуть более 4 млн. А еще до этого, по итогам налоговых манипуляций, в 2011 году налоговые поступления от малого бизнеса за год всего лишь упали на 50 %.

Ребята, вы хоть про «кривую Лаффера» в Википедии почитали бы.

В иной стране это диагностировали бы как крах малого бизнеса: в 2013 году, в год экономического роста (он еще тогда был), число мелких предпринимателей падает до уровня кризисного 2008 года.

Отрезав этой сороконожке сразу несколько пар ножек, правительство в 2014 году снова стало менять схему обложения несчастных и задумало создать целое Агентство кредитных гарантий с уставным капиталом в совершенно, конечно же, «лишние» 50 млрд руб.

Люди эти просто не умеют просчитывать последствия своих ходов на пару шагов вперед.

Или вот из той же серии. Московские власти, задумав сделать нам красиво, объявили войну ларькам. Мол, мы великая столица и эти архитектурно неединообразные постройки портят нам вид из начальственных окон и лимузинов. В подземных переходах подняли арендные ставки в 10–12 раз. Вложили бабло, перестроили все на единый – «как в казарме» – манер. Единообразные новые киоски постояли пустые, потом и их снесли за ненадобностью. У меня в округе оттуда вмиг исчезли всякие полезные услуги и точки, где можно было сделать копию ключей, сфотографироваться на документы и т. д.

Вместо нескольких овощных киосков сначала не осталось ни одного. Потом один вернули. Цены в «монополисте», разумеется, стали выше. И вообще, по оценкам экспертов рынка, цены на предметы мелкой розницы и продовольствие в Москве, ранее росшие вровень с другими регионами, стали расти темпами опережающими – примерно с 2011 года. В том числе потому, что в «самом прекрасном городе Земли» размеры торговых площадей на городскую душу в разы меньше менее «прекрасных» Лондона, Парижа и Нью-Йорка.

На начало 2014 года из объектов нестационарной торговли в Москве осталось 5700 штук и 2200 киосков печати, а в 2011 году их всех было 20 тыс. Три года назад предприниматели потратили 2,5 млрд руб. на «рекомендуемые» московскими властями новые конструкции. Но теперь выяснилось, что и они «не радуют». Даешь новый дизайн!

Четыре года назад в Москве существовала сеть фастфуда, аналогичная (и даже получше по вкусовым ощущениям) той, что есть в крупнейших мегаполисах мира. В нее были вложены огромные деньги. Выстроены цепочки поставщиков и производителей – это десятки тысяч рабочих мест, большие объемы налогов и пр. Однако из 1200 объектов, существовавших в 2010 году, на начало этого года осталось около 50. Вы не заметили, кстати, что цены в московских ресторанах стали выше на единицу порции?

И вот теперь настало озарение: решено налаживать в Москве передвижную продовольственную торговлю.

Чтобы автолавки, значит, приезжали в каждый двор. Помните лужковской поры «тонары»? Те же яйца, вид сбоку. Только «красивше», разумеется. И единообразнее.

Или вот чудный по своему мракобесию закон приняли летом – чтобы в Wi-Fi входить по паспорту. Руководствовались, ясен пень, патриотизмом – чтоб врагу не достался наш гордый Мбит в секунду.

Подсчеты насчет того, какое прямое и косвенное влияние оказывают сети на самые разные виды экономической и инвестиционной активности, – это для каких-нибудь «тупых пиндосов». То, что лишь 17 % россиян (подсчеты Superjob, другие, думаю, дадут аналогичный результат) в публичных местах захотят загружать свои паспортные данные, это нам тоже «по боку». Привлекательность таких мест, как кафе (косвенно выраженное в налоговых, скажем, поступлениях) вообще не является предметом рассмотрения наших «принимателей решений».

Уровень проработки законов в парламенте – дремуч чудовищно.

Помню, как на заре реформ, когда Примаков возглавлял Верхсовет, мы в одном академическом институте (его Примаков тогда тоже возглавлял), высунув язык, писали справку, как должен быть оснащен настоящий парламент с точки зрения экспертных, аналитических и прочих подобных структур, чтобы быть способным прорабатывать качественно законы. Боже, какие ж мы были идиоты! «Как молоды мы были, как верили в себя», – поется в песне Градского.

Наш парламент – он вообще не про это. Не про проработку и просчитывание законов и, главное, последствий.

Вот и правительство встало враскоряку, уже которую неделю размышляя, как законодательный экзерсис насчет Wi-Fi применить на практике. В метро без паспортных данных, а в парке – с ними? Или наоборот? В кафе составлять амбарную книгу учета юзеров сети? «Чудо мысли» пока висит в правоприменительном вакууме.

Со спортивным интересом жду принятия «закона Ротенберга» – чтоб стоимость конфискованной подлым Западом виллы дорогому нам человеку компенсировать из бездонного российского бюджета. Справка-оценка того, сколько надо будет выписать в кассе Минфина, есть? Нет? Правильно, нечего заморачиваться. Принять сразу в трех чтениях, «не читамши».

Правительство, правда, написало сначала отрицательный отзыв, суть которого сводилась к тому, что задумка эта есть бред. Потом одумалось, признав инициативу очень полезной и своевременной. Я тоже «за». Всякий процесс лучше довести до логического конца, чтобы уж грохнулось все с самой зияющей вершины. Можно бы, конечно, понадеяться, что в последний момент подобный полет законодательной фантазии остановит Конституционный суд. Но ему недосуг.

Председатель сейчас занят изучением духовной сущности такой важной скрепы, как крепостническое право. Посему – тише, не шуметь! Не надо его отвлекать.

С нового года ощутимы и непросчитанные последствия запрета «платным» телеканалам показывать рекламу. Метили, говорят, в «Дождь», но попали в том числе в телевидение «Комсомольской правды». Некоторые каналы уже объявили об уходе с рынка с 1 января. Другие уйдут «по-английски», не попрощавшись. Сколько это еще убитых рабочих мест и бизнесов? Спохватятся, разумеется, в связи с грядущим «нашим все» – чемпионатом мира по футболу. Спортивные каналы (скажем, «Евроспорт» имеет рекламу) поставят ультиматум, как уже было с рекламой пива, – и написанное перепишут. Для многих, правда, будет поздно.

Еще пример. С 1 октября вступили в силу новые поправки к закону об ОСАГО. Но не все. Хотя закон напечатали в «РГ» давно. Эксперимент по «расширенному европротоколу» в четырех регионах (возмещение ущерба «по железу» без участия ГИБДД до 400 тыс. руб.) не начался вовремя. Потому что правительство «забыло написать» правоприменительные инструкции (такими мелочами, как применение закона на практике, в Думе не заморачиваются).

Само по себе – это грандиозный провал бюрократии.

Сейчас инструкцию придумали: чтобы участники ДТП «привязали» описания повреждений к координатам по системе ГЛОНАСС. Изысканно и эксклюзивно. Весь мир обходится без GPS-координат, но мы и тут нашли свой путь. Изучал ли кто-нибудь последствия этих новелл для страхового, скажем, рынка? А они есть. Навскидку – чем дурнее и запутаннее правила страхования и получения возмещения, тем ниже объемы страхования. Наш человек массово, в отличие от западного, не страхует ни машины, ни жилье (последнее дорого обходится государству после стихийных бедствий, когда приходится выплачивать возмещение ущерба из госказны). Я, к примеру, принципиально не страхуюсь по КАСКО именно из-за попустительства властей к «кидалову» страховщиков.

Вообще-то все это, выливающееся в многочисленные «частные» случаи (а мы еще не трогали множественное, тоже не просчитанное воздействие экономику наших свершений в Большой Политике, к примеру, рост цен на продовольствие в результате «автосанкций»), можно описать короче.

Как деградацию и даже развал государственных институтов, принимающих жизненно важные для страны и людей решения.

2014 г.

 

Царство барства

Недавно руководитель кремлевской администрации Сергей Иванов призвал чиновников перестать «барствовать» и начать «подавать личный пример безупречного поведения и скромности». Много было им сказано совершенно правильных слов о борьбе с коррупцией, например о прекращении госзакупок через аффилированные с чиновниками структуры, об ужесточении контроля над декларациями госслужащих и т. д.

Проблема, правда, в том, что административно-политического ресурса для воплощения в жизнь всех этих мер недостаточно. Нужно системное применение того, что называется «политической волей», причем с самого верха. Ну примерно как при генералиссимусе Франко, который как стал останавливаться на красный у светофоров, так и все высшие чины за ним.

Была, на мой взгляд, и непонятная оговорка: Иванов пообещал, что скоро президентским указом будет утвержден список госслужащих, которым запретят открывать и иметь счета в иностранных банках. Зачем нужен такой указ, если уже есть соответствующий закон, охватывающий не только госслужащих, но и депутатов всех уровней и даже кандидатов в депутаты всех уровней (которым надо сначала отрешиться от всяких счетов, а потом пытать счастья в российской электоральной системе)? Закон не работает, получается? Или указ его скорректирует? В какую сторону?

Если же по сути, то речь о том, чтобы в трудное для страны время изменить поведение правящей номенклатуры. Притом изменить методами ужесточения административного контроля.

Ни о каких формах «народного контроля», демократии, подотчетности избирателям, прости господи, о прозрачности работы госаппарата даже на уровне ритуальных заклинаний уже не поминают. Время фактически военное. Тут не до глупостей.

Нет речи и о том, чтобы сменить номенклатуру, которую многие называют безнадежно прогнившей, почистить ее, запустив в порядке ротации на всю катушку проржавевшие «социальные лифты». Как говорится, другой номенклатуры у нас для вас нет. Посему крепить ее единство и преданность будут, с одной стороны, с помощью ужесточения административного контроля, с другой, сохраняя имеющиеся привилегии, включая привилегию быть неподконтрольными низам, а только главному начальнику.

В принципе можно представить, ну хотя бы в жанре политической утопии, целый ряд совершенно очевидных мер по укреплению утраченного доверия низов к «барствующим» нынче верхам. По Интернету гуляют толком никем не опровергнутые сведения о баснословных вознаграждениях руководителей и топ-менеджеров госкорпораций. По сравнению с ними глава китайского Центробанка с его «жалкими» $300 тыс. в год – нищий голодранец.

Однако этот вопрос даже на уровне парламентских запросов рискуют поднимать лишь отдельные депутаты-«заднескамеечники». И то чисто риторически, особо ни на чем не настаивая. Власть же стоически на сей счет безмолвствует. Будто темы и нет вовсе. Между тем был в свое время законопроект, вводивший ограничения в разрывах доходов руководителей госучреждений со «средними по больнице». Что с ним? Жив ли?

Зато без лишнего шума и пыли был в прошлом году принят закон об особом порядке медицинского обслуживания номенклатуры: теперь никакая девальвация и никакие жалкие нормы финансирования системы ОМС ее здоровью не угрожают.

В прошлом году самые робкие попытки как-то отрегулировать пользование VIP-залами вызвали ропот в номенклатурных рядах. Может, кто-то сейчас всерьез думает, что в условиях кризиса наши важные чиновники начнут летать эконом-классом? Практически ничего не сделано на практике по части обуздания страсти больших «госшишек» к роскошным лимузинам, покупаемым за госсчет. Даже если дойдет до ограничения по ценам приобретаемых иномарок, то никто не запрещает брать их же в лизинг. И уж конечно, совершенно невообразимым представляется даже под угрозой ядерной войны отказ чиновников от «мигалок», персональных машин с персональными же водителями. У нас даже амнистированный Сердюков приезжает на суд давать свидетельские показания, не думая ни о каком «личном примере безупречного поведения и скромности», на лимузине с «мигалкой».

Это лишь то, что лежит на поверхности и что пренебрежительно можно, конечно, назвать «дешевым популизмом». Но власть вряд ли помышляет внедрять что-либо подобное на практике. И это, как ни парадоксально, не является свидетельством ее политических суицидальных наклонностей. Совсем наоборот. Чистая прагматика и трезвая оценка потенциальной эффективности возможных результатов.

Ведь что станет первым и самым очевидным результатом политики реального (а не на словах) наступления на «барство», на возмутительные, казалось бы, на фоне нарастающего кризиса привилегии номенклатуры? Резкое падение политической лояльности этой самой номенклатуры, рост фронды на всех ее этажах.

С другой стороны, такой популизм, скорее всего, не приведет ни к какой дополнительной мобилизации и консолидации «ширнармасс» вокруг правящего режима. Проиграв в одном, власть ничего не выиграет в другом.

Народ, конечно, привычно ворчит, простаивая в пробках из-за проезда очередного кортежа, возмущается «на кухнях», наблюдая беспардонное чванство и воровство какого-нибудь губернатора, нагнувшего под себя и своих близких весь региональный бизнес. В качестве проявления максимально возможного «вольтерьянства» может даже перепостить очередное разоблачение Навального насчет очередного «шубохранилища». Но и только! Никто не бунтует, публично и массово не возмущается по этому поводу, не выходит на улицы губернских столиц с лозунгами «Довольно! Вон проворовавшихся!». Как говорится, «пипл хавает». По ряду причин.

Коррупция верхов, начальственное чванство и барство, вопиющая в иных случаях социальная несправедливость и бросающееся в глаза неравенство перед законом (при том что почему-то считается, что запрос на социальную справедливость в нашем обществе сильнее, чем даже запрос на свободы) – все это воспринимается как вековая данность русского бытия. Тут всегда так было, есть и будет.

С другой стороны, моральное состояние и низов таково, что, появись возможность «дорваться до корыта», слишком многие своего не упустят и будут вести себя ровно так же.

Да и на уровне нынешней, с позволения сказать, оппозиции то и дело всплывают примеры мелкого и крупного «крысятничества» – там, где это возможно. А они ведь далеки от власти. Оставим даже в стороне вопрос, может ли бывший «гринмейлер» превратиться вдруг в беззаветного борца с коррупцией и стоит ли верить в такие чудесные превращения. В этом смысле низы современного российского общества прогнили ничуть не меньше, чем верхи.

И почему, спрашивается, режим должен пускаться в опасные политические эксперименты, рискуя потерять лояльность номенклатуры, если адекватной замены ей на низовом уровне он не сыщет? Особенно когда речь идет о силовиках, потому что лучше опираться на «опричников», чем на «холопов».

Не плодить же своими руками каких-нибудь хунвейбинов, которые рано или поздно могут выйти из-под контроля и устроить на всей территории России такую «русскую весну», по сравнению с которой даже война в Донбассе покажется невинной шалостью (кстати, приглядитесь к «социально-политическим воззрениям», с позволения сказать, тамошних полевых командиров и более высоких начальников – та еще горючая смесь).

Если наверху существует глубоко укоренившееся представление о том, что наш народ лучше без нужды не будить, а то мало не покажется, это вовсе не значит, что у такого представления нет под собой никаких объективных оснований.

Играя в квазидемократию (не путать с сознательным строительством демократических институтов под просвещенным руководством ответственной правящей элиты), можно доиграться до известного своей амбивалентностью русского бунта. Уроки «горбачевщины» стоят перед нынешним правящим классом как живые, тогда ведь, считается, именно что доигрались в демократию.

Всерьез политика системной борьбы с коррупцией на уровне организованного общественного движения (а не кухонных сплетен и причитаний) нынешним российским обществом не востребована. А раз так, властям можно не суетиться и не впадать в «дешевый популизм», достаточно ограничиться «словесными интервенциями», барствуя и дальше.

Кто-то скажет: но так не может быть вечно, ведь рано или поздно, особенно на фоне нарастающих экономических и социальных проблем, тлеющее «кухонное» возмущение может вылиться на улицы. Вот когда выльется (и если!), тогда и посмотрим.

В истории многих стран (даже подавляющего большинства) действует знакомый нам принцип: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Работать на опережение, угадывать тенденции и угрозы будущего, пытаясь их предотвратить, заниматься сознательным выстраиванием государственных институтов, балансирующих друг друга (да-да, та самая система сдержек и противовесов), – это удел каких-нибудь масонов, они же «отцы-основатели».

Мы же творим свой путь. Как сформулировал классик, с одной стороны, тьма власти, с другой – власть тьмы. А как между ними проскочить, пока никто не знает.

2015 г.

 

Близорукость госбюрократии

Годовщину победы «майдана», он же – «революция достоинства», он же – «госпереворот», российские федеральные телеканалы отметили крикливыми ток-шоу, в Москве прошел многотысячный «антимайдан». Оно и понятно. Этот «праздник» теперь с нами надолго. То, что в российском информпространстве будет «сплошная Украина», было ясно уже год назад. Что изменилось?

Драматические изменения произошли у «виновника торжества», в украинском обществе. Оно стало в целом более враждебно настроено к России и более консолидировано по отношению к лозунгам «майдана».

Взять идею так называемой евроинтеграции, из-за которой, считается, разгорелся весь сыр-бор. Но именно она ни на момент начала «майдана», ни на момент его победы не имела поддержки абсолютного большинства населения Украины. То есть «майдан» как «европейский выбор» если и был революцией, то меньшинства. И не будь на месте президента тогда столь зарвавшийся, к тому же неумный, вор, как Янукович, никакой революции бы не было. Это он и его подельники довели людей до ручки. В том есть вина и тех, кто творил украинскую политику из Москвы, сделав ставку на этого человека.

В частности, я и сейчас полагаю, что нельзя было давать Януковичу сажать Тимошенко, она была бы для него серьезной сдерживающей силой, с ней Москве тогда (!) можно было договориться.

За провал украинской политики теперь идет расплата войной в Донбассе.

Что касается Крыма, то его присоединение, вопреки тому, что сейчас говорят о «давних планах» и висевших якобы в Кремле картах, было импровизацией, совершенной от досады на то, что разрешение украинского кризиса по нашему сценарию не удалось осуществить, дождавшись окончания сочинской Олимпиады, – нас опередили на пару дней. Напомню: первоначальная формулировка крымского референдума ни независимости, ни тем более вхождения в состав России не предусматривала.

В начале прошлого года «майдан» (как форму возмущения действиями зарвавшихся властей) поддерживало 49 % населения Украины, 45 % были настроены к нему негативно (данные украинского Фонда демократических инициатив и киевского Международного института социологии). При этом лишь немногим более трети граждан верили в способность оппозиции наладить дела в стране.

И даже тогда 36 % населения поддерживало идею вступления Украины в Таможенный союз с Россией (в 2009 году – 58 %). На востоке и юге страны за ТС были, соответственно, 61 и 54 %. Сегодня идеи «движения в Европу» (набирали от силы 45 % в ноябре 2013-го, против было 49–51 %) пользуются поддержкой большинства почти во всех регионах (разумеется, гораздо более высокий процент на западе), кроме разве что «отдельных районов Донецкой и Луганской областей».

Пророссийские силы мало того что дезорганизованы политически, но и идейно маргинализированы.

Если раньше можно было говорить о наличии на Украине разных политических культур, взаимодействующих друг с другом в рамках пусть и диковатых, но демократических процедур, то сегодня одна культура, считающая себя «правильной», навязала свою повестку всей стране. Как долго это продлится, сказать трудно. Но можно представить, что строительство обновленного украинского государства (когда и если до этого дойдет) пойдет уже на монокультурной в политическом смысле основе. Как, скажем, в Латвии, где русскоязычное меньшинство было лишено политических прав. Правда, получив взамен «компенсации» уже внутри ЕС – свободу передвижения и право на работу.

Неприятная для нас эволюция настроений произошла по вопросу о членстве Украины в НАТО. До 2013 года по стране не более 12–15 % населения выступали «за», примерно половина (45–50 %) стабильно была за нейтралитет страны. Еще примерно четверть (за счет востока) – за военный союз с Россией. Резкий скачок пронатовских настроений произошел уже к лету прошлого года: число сторонников превысило 35 % (по сравнению с 12 % в 2012 году). Уже тогда «за» было уверенное большинство на западе страны, а к концу года такое же большинство сложилось и в центре. С каждым месяцем число сторонников становилось больше, достигнув в среднем по стране 53 % уже к концу 2014 года (за военный союз с Россией – меньше 10 %). Лишь на востоке антинатовские настроения по-прежнему преобладают, хотя тоже ослабли.

Если эволюция продолжится теми же темпами, то примерно через год власти могут проводить соответствующий референдум, рассчитывая на уверенную победу.

Что касается идей федерализации, то они несколько месяцев назад (более свежих данных нет) имели поддержку примерно трети граждан Украины, с тенденцией к снижению. Правда, идеи автономии сильны по-прежнему на востоке. За присоединение же к России сегодня можно отыскать значительный процент (около 30) лишь на территориях ЛНР и ДНР, тогда как еще прошлой весной он колебался во всех восточных регионах от 15 до 25 % (сейчас – в районе статистической погрешности).

За прошедший год украинское общество, втянувшись в «войну с Россией» (именно войну, так считает более половины граждан сегодня), пока не дозрело до идей о необходимости общенационального диалога, «круглого стола» во имя примирения разных политических сил и разных региональных культур. Такая проблема, как наличие разных культур, не признается большей частью ныне правящего политического класса. Настрой «воевать до победного» преобладает. Минские соглашения видятся как передышка, обреченная на срыв в новую войну.

Общество в лице правящего класса внутренне не готово, по моему мнению, к выполнению ни одного пункта минских соглашений, касающихся взаимодействия с представителями ЛНР и ДНР (а таковых там большинство).

Что касается украинской экономики, то она, как говорил один известный персонаж, «утонула». Причем в состояние кризиса страна вошла еще до всяких «майданов». Минувший год лишь усугубил и драматизировал уже начавшиеся процессы. А к середине 2014 года падение промышленного производства составило от 5 до 15 % в Донецком и Луганском регионах в разных отраслях (а это четверть всей промышленности страны). И до 5 % в целом по стране. Сейчас падение еще больше.

Украина стоит перед необходимостью проведения жесточайших мер экономии (по сравнению с ними греческие недавние меры покажутся праздником невиданной щедрости), являющихся условием представления спасительных $17 млрд от МВФ. Это поможет функционировать госаппарату. Но спада не предотвратит, а скорее усилит, как произошло везде в Южной Европе, согласившейся на меры экономии. Инвестиций в страну нет, они падали все последние годы – с $866 на душу населения в 2007 году до $617 в 2013-м. Для сравнения: в Румынии они сократились с $2454 до $2034, в Польше выросли с $2728 до $2517.

Все это грозит ростом социального напряжения. Демпфирующим фактором может стать, как ни странно, война, которая «все спишет». Украинский режим – как велосипедист. Едва он «остановится», кончит воевать, во весь рост станет вопрос, почему «революция достоинства» обернулась колоссальным падением уровня жизни. Ну и о том, кто виноват в «поражении».

Что касается России, то изрядно уже понаписано про то, где мы оказались. И про консолидацию общества на платформе «Крымнаш», и про воздействие санкций, и про падение нефтяных цен. Лишь в последние два-три месяца (после девальвации рубля) система пытается адаптироваться под кризис. Традиционным реактивным путем, который в корпоративной среде называется «режем косты».

По большому счету, ничего, кроме сокращения расходов, «вертикаль власти» не выдумала. Она не заточена под формирование быстрых и эффективных ответов на внешние вызовы – лишь на приспособление к ним. Она не настроена на использование кризиса как возможности для прорывов на новых направлениях и создании точек роста.

Она боится как огня (как «майдана») освобождения инициативы снизу даже под угрозой экономического коллапса.

Все мысли направлены на поиски новых фискальных источников пополнения казны (повышение пенсионного возраста, конфискация накопительной части пенсии, замораживание индексации зарплат бюджетникам, замораживание выплат пенсий «богатым» работающим пенсионерам, секвестр бюджета и т. д.). Даже в Крыму, предсказуемо оказавшемся в сложном экономическом положении, ни на шаг не приблизились к тому, что надо было вводить декретами еще в марте прошлого года: к созданию свободной экономической зоны, освобождению от всех бюрократических преград и ограничений (кроме экологических норм), полной свободе предпринимательства, налоговым каникулам и пр. Вместо этого – типичная для нашей бюрократической системы борьба за перераспределение собственности, «ренационализация», рейдерские захваты и пр.

Социальная близорукость госбюрократии поразительна: пока народ призывают затянуть пояса, высшие чиновники, главы госкорпораций и госбанков продолжают красоваться в топ-листах самых высокооплачиваемых «менеджеров», доходам которых позавидуют CEO ведущих корпораций благополучных стран. Режим экономии не распространяется на тех, кто «режет косты», они готовы осваивать новые миллиарды в рамках проектов, которые в нынешних условиях выглядят полным безумием.

Мы по-прежнему далеки от «дна» падения в порядке адаптации к новым реалиям (санкции, плюс дешевая нефть, плюс грядущий пересмотр в сторону сокращения наших внешнеэкономических энергопоставок Западом).

Адаптация (просматривается пока лишь вариант озлобленной самоизоляции без конструктивной мобилизации) общества и политических институтов, по большей части, еще впереди.

У огромной страны России – огромная инерция. Еще многим наивно кажется, что вот здесь ужать, там подрезать – и выдержим. А там и нефть подорожает. Дай бог, если все сложится так счастливо и просто. Но почему-то кажется, что на сей раз нет. И не только потому, что эпоха дешевой нефти надолго. А потому, что сложившаяся система управления экономикой, правовая система и система отношений власти с бизнесом и обществом оказались не готовы дать адекватные ответы на вызовы времени.

И если необходимая перестройка не будет произведена в ближайшее время, я бы оставил в силе свой прогноз годичной давности: в этом случае мы придем к катастрофе.

2015 г.