Самые важные решения Игорь Лесников принимал за рулем автомобиля. Особенно хорошо думалось ночью на загородных шоссе и, ещё лучше, на скоростных зарубежных автобанах. Встал на полосу, врубил скорость и лови кайф. Расслабился, успокоился, размяк, но тело чувствует полет и таящуюся в нем опасность, а мозг несет тайную вахту, чтобы мгновенно привести защитные силы в полную боевую готовность. Правда, ощущение опасности быстро ослабевает, монотонный полет усыпляет бдительность и человек погружается в блаженную дремоту.

Нечто похожее случилось с Игорем в обществе Виталии Джордан. Дефиле, банкеты, дружеские объятия, игрушечный мир нарядов, украшений, парфюмерных изысков и смешных интрижек. Пышная клумба, в которой жужжат суетливые пчелы, имеющие и хоботок для сбора нектара, и острое жальце. Их пугливо отгоняют, не думая о том, что под ароматным цветущим ковром может скрываться клубок змей…

Мимо Игоря на авиационной скорости с легким свистом снаряда пронеслись спортивные машины. Преследования, со всей очевидностью, не было. Игорь вернулся к тягучим размышлениям, но тут же пресек их. — «Вероятно, ты можешь хорошенько соображать только по дороге на эшафот, парень. — Строго сказал он себе. — При этом, чем короче путь, тем энергичнее крутятся колесики. Очевидно, тебе могло бы прийти в голову нечто абсолютно гениальное во время падения с крыши… Но все-таки дом должен быть достаточно высок…» Игорь прикинул, сколько секунд он имел бы на размышление, сиганув с Эйфелевой башни, и сколько времени имеет сейчас, гоня свой автомобиль на север вдоль побережья Ирландского моря. Задача в принципе не решаемая, поскольку путешествие не имело конечной точки. Он просто ехал вперед, ощущая легкое удовлетворение и глубокую усталость, чувства, отнюдь не стимулирующие мыслительный процесс. Увы, он выдохся и окончательно запутался.

… Мисс Джордан благополучно отбыла из Москвы, Лесников, провалявшийся сутки с ноющими ребрами и тошнотой от полученного в драке сотрясения мозга, принес Колчину заявление об уходе.

— И куда теперь? — Колчин придавил заявление тяжелой лазуритовой чернильницей.

— В кусты. Надо отсидеться. Василий Шакерович сильно на меня сердится.

— Не только на тебя. Знаешь, что выкинул этот фокусник? Подсунул в качестве выкупа пропитанные воспламеняющимся раствором доллары. Они истлели на глазах у изумленной публики.

— Да ну? С чего это он такой отчаянный?

— Америка — страна непуганых миллионеров. К тому же он циркач, любит играть с огнем.

— А девушка? Она ведь с ним?

— Я по-тихому выпроводил их из страны. Всю ответственность за дальнейшую сохранность звезды взял на себя Флавин. — Колчин поднял глаза к потолку, мысленно поблагодарив за это своих угодников. — Не стал его переубеждать.

— Не завидую мужику. Но понимаю. — Игорь рассматривал носки своих ботинок.

— Хм… Вот что значит умелая раскрутка. да что в ней такого особенного, чтобы все с ума посходили? — Колчин нервно зашагал по кабинету.

— Кто все? Фокусник, Его Величество Рисконти да я. Но мне повезло меньше.

— Вот уж никогда не подумал бы… — Сдержав крутое выражение, Колчин похлопал Игоря по плечу. — Извини, дело молодое, понятно в общем-то… Ты вот что… — Сев за стол, Колчин положил в ящик заявление. — Погоди рубить сплеча.

Игорь усмехнулся:

— Это на войне просто: «Товарищ генерал, разрешите смыть позор своей кровью!» И на передовую.

— Так у нас со всех сторон тут передовая.

— Я к самому себе доверие потерял — никак концы с концами не сходятся, уж больно ловко меня подставили.

— С Ромео-то, помнишь, как было? Девушка мертвой прикинулась, а он сразу за нож схватился. Она просыпается — рядом труп… Честное слово… Вчера по телевизору старый балет с Улановой видел. Разволновался… Судьба играет влюбленными. Как только увидела, что кто-то над середнячком высунулся, позволил себе что-то посерьезней рядового лямура — р-раз по шапке!

— Спасибо, Валерий Степанович, за гуманную версию моей непростительной ошибки.

— Слава Богу, все сошло гладко. В международном плане и на уровне московского руководства. Успокоились, теперь другие заботы. И опытные люди очень нужны.

— На меня не смотрите. Я ухожу в запас. Подпишите бумагу. Черт его знает, что со мной завтра случится.

— А ты аккуратненько. — Порывшись в ящике, заваленном всякой ерундой, вплоть до рыболовных блесен и старых авторучек, Колчин протянул Игорю ключи. — Хата из моих личных заначек. Нигде не засвечена. Отоспись, отдышись и прими правильное решение.

… Через три дня, под самый Новый год, Лесников снова сидел у Колчина.

— Спасибо за ключи. Отдохнул, подумал. Освободите меня, Валерий Степанович. Я решил в соответствии со старой российской традицией на Кавказ податься. Точнее, в Чечню. Там один мой дружок пропавших журналистов разыскивает. Надо помочь.

— А долги как же? Нехорошо… — Нагнувшись, Виктор Степанович подманил Лесникова пальцем. — На рыбалочку съездим? — Колчин многозначительно подмигнул.

Они встретились на конспиративной квартире с соблюдением секретности.

— Я тебе, Игорь, имен называть не стану, высокие имена. Но теперь мне ясно, кто с тобой пошутил. На Фистулина много людей работает и, как оказалось, из близкого нашего окружения… Так что ты за Ромео прости… Эх… иногда мне тяжко становится и хочется бежать, очертя голову. Точно сказал наш сатирик, — «Страна летального исхода». Наверно, про СССР, но и к России подходит.

— Да ладно, Валерий Степанович, — вот уже американцы СПИД научились лечить. Медицина не дремлет, да и защитные силы организма крепнут. Летальный исход отменяется.

— Ну, ладно, скажем, — хроническая инвалидность. Да… Аллегория. Колчин взъерошил всегда тщательно причесанные волосы. — Насчет медицины ты верно вспомнил. У меня тоже свои средства диагностики есть. И знаешь, что мне ещё стало известно? Фистула отдыхать в Испанию не поехал — отсюда ему сподручнее вести дело. Злющий, гад, мстительный.

— Обо мне он вряд ли забудет. Отвел я душу — нанес противнику сокрушительные удары — один ниже пояса, другой в фейс. Приятно вспомнить.

— Он едва не прихлопнул тебя. А теперь организовал травлю фокусника и следит за ходом операции, как на тотализаторе. Хорошую команду выставил, один наш, российский, бывший профессионал, другой — из американских смежников.

— Что хочет? — Насторожился Игорь.

— Похоже, пока только попугать, чтобы этой парочке жизнь медом не казалась.

— Так Джордан все ещё с магом?

— Увы. Это, очевидно, и забавляет Фистулина. Кажется, красотка ему тоже не очень-то приглянулась.

— Еще бы… — Игорь вспомнил, как героически сопротивлялась Виталия лестной близости с всемогущим мафиози. — Где они?

— Были в Дании, сейчас рванули в Грецию. А борзые по следу.

— Ч-черт! — Скрипнул зубами Игорь. — Мне кажется, Фистула шутить не любит. Без юмора человек. И снаряжать двух профи в дальние страны, чтобы поиграть?.. Н-нет…

— Знаешь, как кошка с мышкой играет… Для возбуждения аппетита. В Дании эта Джордан даже в больницу попала — её машину здорово грохнули.

— А где же был фокусник?

— Не знаю. Может, на представлении.

Игорь хлопнул ладонью по лбу:

— Кажется, я знаю, что надо делать! Сегодня же сдамся Фистулину и наймусь от него в киллеры. Скажу, что фокусник меня тоже здорово достал, а мисс Джордан в любви отказала. Прибуду на место действия, а там разберусь.

— Отличный план! Выходит, за Ромео я зря извинялся.

— Но ведь по моей вине заварилась вся эта каша! Не могу же я теперь в стороне отсиживаться.

— Как офицер и поклонник прекрасного пола, убежден, не можешь! Колчин разлил в чашки давно остывший кофе. Со спиртным он решительно завязал пару лет назад. — Смотри, что получается: Фистулин мечтает поквитаться с тобой, ты рвешься защитить даму, а дама… Дама, скорее всего, ни о чем не подозревает. — Колчин хитро взглянул исподлобья. — В задачке спрашивается, каков интерес в этой истории Валерия Степановича Колчина?.. А интерес глубокий, я бы сказал, комплексный. Во-первых, разумеется, защитить даму, во-вторых, прикрыть своего коллегу и, можно сказать, друга, и, наконец — вырвать из нашей грядки сорняк со всеми корнями. Я доходчиво сформулировал? Кстати, хочу сообщить о случившейся минувшей ночью бойне на Алтуфьевском шоссе… Ты в этой норе ничего не знаешь.

— Что? Неужели Сильвестр? Вот это и впрямь новогодний сюрприз!

— В соответствии с твоей наводкой люди Фистулина захватили резиденцию конкурента и устроили там масштабный «взрыв в результате утечки газа». Предварительно аккуратно перестреляв весь командный состав во главе с Сильвестром.

— Значит, это осиное гнездо ликвидировано. Не представить ли Василия Шакеровича к правительственной награде?

— Тебе, во всяком случае, выражаю благодарность. Вовремя ты Фистулину Сильвестра «продал» — у того руки от злобы чесались, масштабно поработал. А ведь мог договориться, в благом-то расположении духа и трезвомыслии. Консолидироваться, сплотить ряды.

— Есть ещё на свете маленькие радости, — усмехнулся Лесников.

— И даже большие. Собирайтесь, господин Левичек, ваши выездные документы оформлены. Срочная командировка по линии «Росконтракта». Великобритания, Ирландия. — Колчин положил на стол загранпаспорт на имя Бронислава Левичека и папку с бумагами. — Там все документы. Ну, тебе не впервые, разберешься. А теперь вскипяти, дорогой, бульончику — вижу, у тебя «Knorr» валяется. Гастрит что-то разыгрался. Кофе и кофе.

Колчин и лесников детально обсудили операцию, о которой знали только они двое. Бронислав Левичек имел при себе документы страшной убойной силы, из которых следовало, что Фистулин крупно подставил американских коллег по теневому бизнесу. Речь шла о десятках миллионов долларов. Поскольку в сделках участвовали серьезные государственные структуры, дело тянуло на международный скандал. Не хватало маленькой интригующей детали, способной превратить историю Фистулина в сенсацию. Этой деталью могли стать имена Джордан и Флавина, подвергшихся преследованию зарвавшегося мафиози.

— Его окружат со всех сторон — и с теневой, и с солнечной. А куда бы ни рванулся Фистулин, он неизбежно потянет за собой тех, кто здесь сильно мешает нам жить. Главное, чем бы дело не кончилось, я вообще ни при чем. Прижмут Фистулу иностранные коллеги — уже приятно. Закрутится серьезный судебный процесс — ещё лучше. А уж если и то, и другое — совсем праздник. Но Колчин в стороне — сокрушается и льет слезы по поводу вскрывшихся фактов коррупции. Ну, а в случае невезения… — Колчин с наслаждением отхлебнул бульон. — Горячий, черт! Если засветишься, — рот не раскрывай. Твоя бумага у меня. Подпишу задним числом заявление об увольнении и открещусь, не моргнув глазом: не ведаю, чем Лесников, покинув наши ряды, занимался. Запомни, — с того момента, как я уеду отсюда, — ты ни о чем меня не просишь, ни за чем не обращаешься, как бы туго ни пришлось.

… Бронислав Левичек, известный в международном концерне «Уникум плюс» представитель российского отделения, назначил встречу с американским куратором на конспиративной квартире в Глазго, где им уже приходилось работать. Рей Голдберг осуществлял контроль за проводившимися на территории России и Восточной Европы деловыми операциями. Ему и передал Игорь полученные от Колчина бумаги. Документы уличали российских партнеров в связи с мафиозной группировкой и проведении за спиной концерна незаконных операций.

— Моему руководству понадобится время, чтобы хорошенько проверить предоставленную информацию. В случае подтверждения причастности господина Фистулина к упомянутым здесь махинациям, будут приняты определенные меры, заверил Левичека американец.

— Мы можем рассчитывать, что дело будет передано в суд Соединенных Штатов? Решать подобные вопросы в нашей нынешней ситуации не имеет смысла в виду незаинтересованности высокопоставленных лиц.

Голдберг замялся:

— Разумеется, мы в курсе ваших проблем. Но бывают случаи, когда разумнее прибегать к иным мерам пресечения. Шалуна высечет грозный американский дядюшка… Вы же понимаете, имя этого человека ни о чем не говорит международной общественности. Конечно, можно было бы привлечь данные российских спецслужб, собравших, естественно, большой материал на это лицо. Но вы сами сказали… — не все заинтересованы в выносе сора из избы.

— А если Фистулин окажется замешанным в крупном скандале с участием весьма заметных персон?

— В любом случае, шум пошел бы на пользу делу. — Рей Голдберг поднялся и протянул руку российскому коллеге. — Уверен, что ваш новогодний подарок будет по заслугам оценен моим руководством.

— Кажется, мы договорились о вполне определенном авансе. — Игорь кивнул на принесенный Голдбергом кейс. — Естественно, наличными.

… Из Глазго разбогатевший Лесников вылетел в Дублин, поскольку именно там, по данным Колчина находились агенты Фистулина. А где рыбак, там и рыбка.

В самолете он нетерпеливо заглядывал в окно, словно ожидая увидеть перрон с встречающей его Витой. Как ни называй охватившие Игоря чувства, он ни за что не захотел бы избавиться от них. С того момента, как Колчин командировал его на выручку Виталии, жизнь снова обрела смысл…

Отправляясь в «командировку», Игорю пришлось превратиться в Бронислава Левичека. Он с детства помнил, как прибывший для выполнения задания куда-то на южный континент, Джеймс Бонд принял в гостинице ванну с экстрактом скорлупы грецкого ореха, в результате чего приобрел совершенно туземный загар. Ему так и не удалось проверить на себе рецепт Флемминга, зато действие современных красителей для волос и пигментов для кожи Лесников изучил досконально. Он превратился в смуглого черноволосого, чернобрового мужчину с явно выраженными еврейскими кровями. Томность серым глазам придали темные контактные линзы и увеличенная доза загара на веках. К сожалению, он не успевал отрастить свойственную Брониславу мефистофельскую бородку, но это было уже не принципиально. Американец его узнает, а ребята Фистулина, не готовые к визиту Лесникова, вряд ли. Хотя один из них по кличке Лаврик хорошо знал Игоря. Когда-то они встречались в том самом комитете на Лубянке. «Внештатник» Лаврентий Сурмилов работал в симфоническом оркестре, выполняя обязанности стукача в загранкомандировках — должность не очень завидная, но, учитывая выезды, хлебная. Работа не пыльная — замечай и описывай: кто, с кем, когда, о чем. Не заметил, так и присочинить не грех. Лаврик не отказывал себе в удовольствии обливать грязью своих талантливых и, главное, чистеньких коллег. Кроме того, ему приходилось во время поездок осуществлять связь с резидентами на местах.

Рассмотрев последнюю фотографию, сделанную в аэропорте скрытой камерой, Игорь вздохнул, — бывший музыкант сохранил длинные локоны, как воспоминание о молодости. Но шопеновская шевелюра сильно поредела, а в глазах пряталась злость и тоска. В гостинице «Морской лев» Лаврик остановился под видом чешского бизнесмена. Оттуда его и «пас» Игорь, проводив до ресторана, где Лаврик занял столик с обзором на входную дверь и, главное, поблизости от сидящего в одиночестве высокого брюнета, в котором Игорь тут же узнал Флавина. Народу в зале было достаточно, чтобы, не обращая на себя внимание, расположиться поблизости. В кармане пиджака у Игоря пряталось устройство, способное прицельно записать звук на расстоянии до пятнадцати метров. Микрофон находился в колпачке авторучки, которой легко было манипулировать при любой ситуации.

Лесников волновался, не желая признаться самому себе в истинных причинах беспокойства. Он думал о Колчине и Фистулине, но сердце гулко ударяло каждый раз, как в зал входила женщина. Сейчас он увидит ее! Высокая блондинка медленно шла между столиков, сжимая под мышкой сумочку. Флавин помахал ей рукой, и Вита направилась к нему. Конечно, она старалась остаться неузнанной — темные очки, непритязательный синий костюм конторской служащей, распущенные волосы, отчасти скрывающие лицо… Игорь облегченно вздохнул и заказал легкий ужин — привычное хладнокровие вернулось к нему.

Потом, анализируя эпизод в ресторане, он понял, почему так неосторожно обсуждал предстоящее путешествие Флавин, почему столь молчаливой была его спутница, погруженная в трапезу…

«Черт! Ты вторично стал жертвой самогипноза, старик, — злился на себя Игорь, вспоминая события той ночи. — В Москве ты убедил себя, что не подвержен чарам влюбленности, а здесь поздравил себя с победой, не прореагировав на появление Виты. Ты снова обманул себя, поставив неверный диагноз, и чуть было не попал в ловушку. Как же ты не понял, что не смог бы не узнать её, не охнуть, не почувствовать трепет в оборвавшемся сердце, как бы не изменила себя Вита?!!»

Увы, в ресторане с Флавином была другая женщина. Лаврик клюнул на «подсадку», но поймался и Лесников. Прослушав записи, он понял, что Лаврик со своим напарником последуют за американцами — фокусник достаточно точно описал свой маршрут и предполагаемое время отбытия. Взяв напрокат крепкий и мощный автомобиль, Игорь стал караулить в переулке возле привокзального отеля «Глобус», где остановились Джордан и Флавин.

Виталия с Крисом покинули отель после полуночи, вслед за ними из темного переулка двинулся черный «бьюик» Лаврика. Игорь заранее изучил карту и решил, что подключится к слежке после того, как Флавин минует оживленные окрестности. Если преследователи решатся напасть, то постараются сделать это в глухом месте, подальше от постов дорожной полиции. Идеально подходил для этого участок дороги, идущей вдоль Ирландского моря. Шоссе здесь крутилось серпантином по краю крутого берега. Игорю предстояло исполнить роль идеального свидетеля — он должен был не допустить катастрофы, позволив, при этом, бандитам проявить преступные намерения, достаточные для состава преступления. В случае необходимости, он готов был подстрелить одного из негодяев и обеспечить другому прямое попадание в полицию.

Все расчеты мог испортить строптивый американец. — Конечно, он попытается защищаться сам и, скорее всего, примет за соучастника преследователей Игоря. Все решат доли секунды и действовать придется по ситуации.

Январская ночь способствовала дорожным происшествиям: резкий морской ветер швырял в стекло пригоршни мокрого снега, под колесами тускло лоснилась вязкая жижа, местами переходящая в ледяной наст. Фары встречных машин казались блеклыми пятнами в молочной круговерти. Игорь выехал на шоссе с боковой дороги, значительно опередив беглецов, ехавших по трудному участку на низкой скорости. Развернувшись, он медленно поехал им навстречу.

Очевидно, прибрежная трасса считалась весьма живописной — прямо над обрывом то и дело попадались смотровые площадки и места, оборудованные для отдыха, откуда можно было полюбоваться морскими видами в подходящую погоду и время суток. Сейчас же заметенные снегом стоянки выглядели не очень привлекательно. Яркий голубой свет фонарей и холодный белый покров навевали мысли о морге.

Но вот что это? Игорь притормозил, приглядываясь к стоящему у обрыва автомобилю. Очевидно, он подъехал недавно — сквозь едва припорошенное стекло хорошо просматривался темный силуэт. Выключив огни, Игорь подъехал поближе, и похолодел — это была машина Флавина, а на переднем сидении, по видимому, находился он сам в обнимку со светловолосой женщиной. Поцелуй явно затягивался. Игорь притормозил на небольшом расстоянии, но не заметил движения. «Господи, они мертвы!» — сообразил он, рванувшись к чужому автомобилю. Распахнув переднюю дверцу, Игорь отпрянул — это были всего лишь пластиковые манекены в одежде и париках, куклы, имитирующие беглецов. Лихорадочно соображая, что делать дальше, он спешно вернулся и рухнул на сидение своей машины.

— Что вы тут делаете, любезнейший? — В грудь Игоря уткнулся пистолет. На лице Флавина светилось злорадство.

— А что вы делаете в моей машине, мистер фокусник? Где Виталия? Попытался оглянуться на заднее сидение Игорь.

В ту же секунду раздался шум мотора — из-за поворота появился черный «бьюик», резко остановился, приметив машину Флавина с «целующейся» парой, попятился к повороту и, вырвавшись оттуда на полной скорости, пошел на таран. Взвизгнули тормоза, посыпалось разбитое стекло — сметая чугунный парапет, автомобиль Флавина рухнул в черноту. Круто развернувшись, «бьюик» скрылся за поворотом. Внизу у моря грянул взрыв, и багряные отсветы взметнувшегося пламени окрасили снег.

— Отлично горит! — Восхитился Крис. — Надеюсь, мистер Х, вы успели рассмотреть случившееся?

— Отлично рассмотрел. Впечатляющий трюк. Но где Вита?

Притаившаяся на заднем сидении девушка села, поправляя надвинутую до бровей вязаную шапочку.

— Кто вы?! — Изумился Лесников.

— Сначала представится гость. — Крис грозно глянул на Игоря. Кажется, мы уже с вами встречались. Но что за маскарад?

— Умоляю вас, мистер Флавин, поезжайте скорее. Скоро здесь появится полиция, чтобы. как я понял, установить вашу гибель. Сколько вы отпускаете полиции на заблуждение? — Игорь кивнул на зарево от пылавшей внизу машины.

— Мне много не надо. — Развернувшись, Крис погнал машину на юг, спешно удаляясь с места происшествия.

— Сколько необходимо газетчикам, чтобы растрезвонить о катастрофе? Завтра утром мир узнает о трагедии. Познакомьтесь, моя ассистентка Лиз. Мой московский «дублер»… Так зачем вы здесь, товарищ… Игорь?

Лесников кивнул девушке.

— Вы же сами настаивали на моей вине, мистер Флавин. Согласитесь, жить с таким чувством неприятно. Я приехал, чтобы вернуть вам долг.

… Лесников так и не увидел Виту. В ближайшем городе Флавин со своей спутницей покинули его. Фокусник не захотел посвящать Игоря в свои планы.

— Я давно заметил преследование и, как видите, принял меры. В ближайшие сутки все должны думать, что в разбившейся машине погибли знаменитые американцы. За это время мы успеем исчезнуть, а полиция, надеюсь, получит сведения о тех, кто устроил катастрофу. У меня имеются даже их фотографии. Прошу вас не портить мою игру и не вмешиваться в расследование. У меня ведь тоже свои долги и я привык отдавать их сам.

— Я имею основание полагать, что полиция не задержит ваших преследователей, — вздохнул Лесников.

— Мы не в России, товарищ Игорь. Так или иначе, я надеюсь на то, что наши пути больше не пересекутся.

— Не могу обещать. — Игорь высадил «попутчиков». — Передайте поклон мисс Джордан. Я хотел помочь ей.

— Вите будет приятно узнать, что её «переводчик» в отличной боевой форме. — Усмехнулся Крис. — Но не слишком ли навязчиво ваше участие? Прощайте. — Он захлопнул дверцу и, подхватив спутницу, быстро зашагал прочь.

Выехав на скоростную трассу, Лесников надеялся, что сумеет за рулем сосредоточиться и все обдумать. Но мысли текли вяло, картина не складывалась. Он так и не встретился с Витой — это главный провал. Все остальное — внезапная апатия, усталость и тупая злость — лишь вытекающие из этого пункта последствия.

Уже начало светать, когда развернув автомобиль, Лесников помчался назад, в Дублин.

Таксист доставил Виту к отелю «Глобус», расположенному неподалеку от привокзальной площади. Господин Кинсбрюкен, действительно, снял здесь комнату для себя и супруги, но до сих пор не явился. Взяв ключи, Вита поднялась в номер, пахнущий сигаретным дымом и лимонным экстрактом от недавней уборки. На ковролине большой, застеленной пестрым покрывалом кровати чернели выжженные кружочки, мебель выглядела далеко не новой. Но проводящих здесь короткие свидания парочек обстановка, очевидно, не слишком волновала. Выключив свет, Вита присела в потертое кресло и стала ждать. За окном мелькала неоновая реклама, изображавшая несущийся поезд, в соседнем номере кто-то смотрел по телевизору хоккейный матч. Вите показалось, что она путешествует очень давно — где-то далеко, в нереальном прошлом, остался шикарный московский «Метрополь» и вся рекламно-витринная суета. Баржа в Хельсингере, яхта, несущаяся по волнам Эгейского моря, цветущий остров, дом Кэтлин Флавинос — вот действительность, составляющая подлинную жизнь Виты. А ещё Павильон Грез, украшенный для неё Рисконти. Теперь великолепие королевского двора карликового государства будет принадлежать другой более достойной производить на свет родовитых наследников. «А ведь я здорово разочаровала его. И, наверно, даже оскорбила в лучших чувствах, подумала Вита, перестав вдруг злиться на заносчивого короля. — Он многое не может позволить себе, даже жениться на любимой женщине. Он думал, что перехитрил судьбу, отыскав в моей родословной аристократические ветви, но был обманут. Бедняга Эл…»

Вита подумала о том, как порадовал бы рассказ о визите к Рисконти Бранта, не упускавшего случая поехидничать насчет короля. Хью явно симпатизирует Флавину, если согласился подыграть в затеянном им спектакле. А может, нет? Возможно, Крису пришлось здорово надавить на старика, чтобы заставить его принять свою сторону. Нет… — Вита вспомнила, как уговаривал её Брант отправиться в путешествие с Флавином. Он ни за что не передал Виту в чужие руки, если бы хоть капельку сомневался в их надежности.

«Ты прав, Хью, Крис надежный и преданный друг. С ним я чувствую себя защищенной даже в самых рискованных ситуациях, — мысленно убеждала Хью Вита. — Хотя, знаешь, мы ошиблись с тобой, старикан. Крис очень скрытный. Он не хотел, чтобы кто-нибудь догадался о его подлинных чувствах ко мне. А ведь он влюблен — влюблен вдохновенно и жертвенно. Он возвел капризную девчонку со всеми её грехами в центр своей удивительной Вселенной и теперь бросает к её ногам бесценное сокровище… Разве это не настоящее чудо, подаренное мне судьбой?

Видишь ли, Хью… Я поняла кое-что важное про себя. Наверно, ты давно догадался об этом? Догадался, что маг не безразличен мне? Он запал мне в душу ещё тогда — ранним утром на набережной Малаги. Помнишь, я приехала туда специально на юбилейный банкет испанского двора, куда был приглашен Рисконти? Какой-то смуглый атлет заговорил со мной, называя «милой девушкой». Но я-то сразу узнала его — портреты Великого Мага красовались на каждой афишной тумбе, о нем обожали сплетничать дамы, и каждая третья уверяла, что побывала его любовницей. Флавина называли волшебником и колдуном, приписывая ему фантастические возможности… Наверно, он околдовал меня.

В тот же вечер мы увиделись во дворце и Крис обещал, что никогда не забудет меня. Он ни на что не рассчитывал, да и я считала, что мое сердце принадлежит другому. Мы стояли на балконе, а с моря доносилась музыка мимо проплывала сверкающая огнями яхта. Я ушла танцевать с Элом, посмеиваясь над словами мага.

Но потом были Египет, Таиланд, Италия… Я купалась в волнах восторга и преклонения, исходивших от Флавина, каждая клетка в моем теле ощущала его скрытую страсть. Но я называла его другом, а переполнявшую меня радость и жажду жизни, ту энергию влюбленности, которой заряжалась от Криса, преподносила Элу… Не поняла, что он сиял отраженным светом, исходившим от Флавина…

Ты помнишь, Хью, как сдержанно вел себя Крис, хотя всем и казалось, что мы ослеплены любовью, как счастливые новобрачные? Я полагала, это другая любовь — не житейская, не земная… Крис не притязал на близость, отойдя в тень, а я даже не захотела понять, как трудно ему было находиться рядом, оставаясь чужим…

Хью… все изменилось после ночи на барже. Но я не хотела признавать этого, испугавшись неведомых ранее чувств. Я просто не поняла, что именно так, властно и безоговорочно, заявляет о себе настоящая любовь, даруемая избранным.

… О, Боже, Хью! — Вита вскочила, пораженная жуткой догадкой, — она давно любила Флавина, но поняла это лишь сейчас, когда, возможно, потеряла его!

Что за опасная затея — разыграть собственную смерть… Злые силы захотят отомстить насмешникам. Недаром знакомые Вите актеры, отличавшиеся суеверием, отказывались даже от ролей персонажей, лежащих в гробу или передвигающихся в инвалидном кресле. Люди, ставшие любимцами Фортуны, вознесенные ею на вершину жизненного благополучия, панически боятся потерять благорасположение высших сил. Голливудские знаменитости запасались талисманами, оберегающими от сглаза, происков конкурентов и всевозможных несчастий. В Лос-Анджелесе шли нарасхват древние амулеты ацтеков, а люди с фантазией придумывали свои заморочки. Все знали, что на самые ответственные показы своих коллекций Джанфранко Ферре являлся только в синем блейзере, а Валентино в красном пиджаке.

Почему же так рискованно играет с высшими силами Кристос Флавинос, не потому ли, что состоит с ними в сговоре?»

Вита улыбнулась, вспомнив фотографии в альбоме Кэт. В хмуром взгляде длинновязого мальчишки, в его зажатости, желании спрятаться от объектива, ощущалась притягательность инородности. Он был не от мира сего, он витал над ним, смутно осознавая тайное могущество…

Вита стояла у окна, заставляя себя не думать о том, что происходит сейчас на заснеженном шоссе. В звездную ночь на яхте Крис боялся обнять её, пряча жаждущие объятий руки. Но он не сумел скрыть правду — та рождественская ночь навсегда останется самым значительным событием в его жизни.

В его жизни? — Виту бросило в холод. — Неужели Крис так и не узнает о её любви?

На круглых часах привокзальной башни, едва различимых из окна, медленно ползли стрелки. «Я буду с тобой, с тобой навсегда. Только вернись», — повторяла Вита снова и снова, как заклинание, не отрывая взгляд от светящегося круга.

В четыре утра дверь распахнулась — на пороге стоял Крис. Они замерли, наслаждаясь мгновением чуда: в дебрях огромного мира, полного нелепых ошибок и жестокой неразберихи встретились двое, предназначенные друг другу. Вита видела, как светлело лицо Криса и засияли прозрачные глаза.

— Ты здесь! Я так боялся, девочка. — Он шагнул к ней, держа руки в карманах. Казалось, его связали, чтобы не позволить совершить глупость. Но в голосе звенела настоящая радость. И Вита ответила:

— Я ждала тебя… Мне было страшно. — Она прижалась щекой к его плечу и тихо всхлипнула, сдерживая слезы.

— Надо что-нибудь перекусить и немного поспать. Утром мы уезжаем. Тихонько отстранив Виту, Крис сбросил куртку и сел на кровать. — Устал. Но все обошлось.

— У меня тоже. Сэндвичи устроят? — Вита попыталась дозвониться в сервис, но в этой гостинице круглосуточного обслуживания не было. Она взглянула на Флавина, виня себя в том, что и не подумала позаботиться о еде. Размышляя о высоких чувствах, забыла, что любимого надо кормить. Он не понял, подбадривающе подмигнул:

— Из твоих рук я съем что угодно, несравненная! Но прежде мне надо принять душ. Жаркое вышло дельце. — Крис поднялся и открыл свою сумку в поисках чистого белья. — Ты можешь занимать наиболее удобную часть кровати, нам придется, как говорят, «делить ложе».

Дождавшись, когда Крис скрылся в ванной комнате, Вита тихо выскользнула из номера. Купив салат, сок и сэндвичи в баре, она опрометью бросилась назад, надеясь, что успеет занять место у стола раньше Криса. Он ни за что не отпустил бы её в такое время и может здорово запаниковать, заметив пропажу.

Вита опоздала — Крис спал, лежа поперек кровати. Его бедра прикрывало влажное полотенце, на лицо падали мокрые волосы. Вита замерла, пораженная открытием — впервые за все эти дни, проведенные вместе, она видела его спящим. Кажется, Флавин вообще не умел спать. И вот он лежал, поджав колени и подсунув под щеку сложенные ладони — бронзовокожий, поджарый, как арабский акробат. Вита протянула руку, чтобы убрать со лба прилипшие кудрявые пряди, ей страшно захотелось просто коснуться его. Крис тут же сел:

— Тебя не было семнадцать минут.

— Прости… Мне захотелось накормить тебя. — Вита поставила на стол пакет.

— Никогда больше не поступай так. Глупышка. — Отбросив покрывало, он рухнул на подушку и, даже не успев укрыться, затих.

Ошеломленная Вита присела рядом, прислушиваясь к дыханию — Крис крепко спал, улыбаясь во сне. Она поправила одеяло и потушила свет

… - Уже десять, девочка! Есть интересные новости. Я посмотрел две передачи — жуткая история: разбился и сгорел автомобиль, возле места происшествия найдена дамская сумочка, телефон и какое-то мелочи, вылетевшие из салона. — Полностью одетый Крис сел на край постели. — Полиция предполагает, что в автомобиле находились Флавин и Джордан — странная парочка!

— А что сказали о супругах Кинсбрюкен? — Вита села, чувствуя себя разбитой.

— Сказали, что эта новость затмит вышеизложенную: мадам спала полностью одетая, а мистер, воспользовавшись её сном, сжевал почти весь завтрак. Ведется следствие.

— Брр, — я совершенно не хочу есть. — Вита с мольбой посмотрела на Флавина. — Крис, в этой деревне, куда мы едем, будет хороший отель?

— Люксы уже ждут супругов Кинсбрюкен. — Крис положил ладони на колени Виты. — Ну что, уже хочется бежать?

— Ты экстрасенс?

— Немного.

— Тогда скажу честно — ты вовсе не угадал. Никуда бежать не хочется, хочется переместиться в пространстве и прямо в хорошую ванну.

— Не капризничай, детка. Сейчас мы поедем по живописной дороге, я буду рассказывать тебе забавные байки о том, например, как встретил вчера на темной дороге одного известного тебе господина… И угрожал ему пистолетом.

— Кому же? — Вита потянулась и, достав из сумки щетку, принялась расчесывать волосы.

— Пока секрет. Скажи честно, Рисконти не проговорится?

— Думаю, нет. Он дал мне королевское слово.

— Ему надо потерпеть, в сущности, всего-то меньше суток. К ночи, надеюсь, мы будем за пределами досягаемости и врагов, и друзей

… Взяв напрокат автомобиль, Крис двинулся на юг по самой короткой трассе, через центр Ирландии. Он очень старался веселить Виту, но она выглядела уставшей и сонной.

— Извини, какая-то странная слабость… В висках иногда возникает звон и все как бы двоится. Так бывает, когда телевизор испорчен. Наверно, я и впрямь устала. — Вита опустила веки, и Флавин заметил, что синие тени залегли в уголках её глаз.

Страх за её судьбу и сомнения в правильности своего решения все сильнее мучили Криса. Вначале все было похоже на увлекательную игру, и пугающие приступы слабости Виты сменялись прекрасным самочувствием. Она резвилась и радовалась жизни, а Флавин в который раз пытался убедить себя, что диагноз врачей ошибочен, а Сократ сильно сгустил краски. Но с каждым днем силы Виты иссякали, и Флавина охватила тревога. Он взял на себя огромный риск, втянув больную девушку в опасные приключения и теперь вез её в неизвестность, рассчитывая лишь на собственную интуицию.

В ответственные моменты своей жизни Крис ориентировался на возникавшее в нем чувство уверенности, зачастую опровергавшее все доводы рассудка. Вначале это был как бы голос умершей Ханны, к которой юный Крис продолжал обращаться за советом. Потом он стал называть его интуицией. Анализировать предпосылки интуитивно принятого решения категорически воспрещалось. Стоило Флавину задуматься правомочности подсказанного интуицией поступка — и все превращалось в абсурд. Он совершал заведомые глупости — подписывая невыгодный контракт, принимая в труппу ненужного человека, задумывая невероятные трюки, и выигрывал. Таинственная рука вела его по жизни. Это называли чутьем или везением Флавина, а многие считали признаком сильной натуры, умеющей подчинять себе обстоятельства и забывать о неудачах.

Глядя на измученную Виту, Крис начал думать так же. Он мог играть собственной судьбой, обожал рискованные предприятия, но сейчас слишком много взял на себя. И почему? Возомнил, что только ему под силу противостоять недугу Виты, только он — Кристос Флавинос может бросить вызов судьбе. Об этом сигналили странные события, складываясь в единый рисунок.

Явившийся нежданно, Русос привез приглашение на остров Сими, полученное от незнакомца. Вскоре пришло известие из Москвы о пропаже Виты и уже у самолета доктор Ласкер сообщил свой диагноз. Человек на острове оказался отцом и он подтвердил подозрения Флавина — боязнь Виты нуждается в совершенно особом лечении.

Сократ решил, что Кэтлин способна помочь девушке. Но почему? Почему Кэт называла Виту невестой, почему подарила ей старинный наряд, но не смогла вспомнить ничего, касающегося собственного прошлого? Странные совпадения, не имеющие конкретных здравых объяснений, сигналили Флавину о том, что он на верном пути. Но как слаба оказалась вера! — «Опомнись! вопил рассудок. — Ты должен немедленно отвезти девушку к хорошим врачам! Ты теряешь время, рискуя убить её, преступник!» — «Ты же знаешь, Кристос, врачи здесь бессильны. Препоручив Виту медицине, ты снимешь с себя ответственность, но поступишь как трус. И никогда не простишь себе этого», — убеждала его интуиция.

Усилием воли Крис заставлял себя сосредоточиться на дороге и внешних мелочах, приглушая не ведущие к добру внутренние противоречия.

На автомобильной радиоволне шли музыкальные и развлекательные программы, прерываемые короткими сводками новостей. Сообщения о гибели Джордан и Флавина сопровождались интригующими домыслами частного порядка. Теперь никто, кажется, не сомневался, что они стали любовниками уже давно, водя за нос несчастного Рисконти. Крис с отвращением выслушал отчет о своей личной жизни, составленный бесцеремонными журналистами и покосился на Виту. Количество приписываемых ему побед впечатляло. Звучали имена самых известных красоток, и особенно часто упоминалась Абра Гарам — черная колдунья, ведьма, вампиресса. Это не могло порадовать Виту, как и предположение о рогах Рисконти. К счастью, она дремала, убаюканная музыкой. Люди по-прежнему пели, веселились, рассказывали дурацкие анекдоты и серьезно обсуждали погоду, когда те, кого они ещё недавно боготворили, так жутко ушли из жизни.

«Вот так и будет, когда тебя не станет, Всемогущий Маг. твоя власть, твоя слава — свет падающей звезды, как жизнь любого из смертных. Разница лишь в том, что о «маленьком человеке» не будут сплетничать на всех радиоволнах и смышленые журналисты не станут придумывать за него обалденные романы. Считай это генеральной репетицией настоящей панихиды, балда, и смейся, пока ещё жив!»

Крис насторожился. — «Нашему корреспонденту удалось встретиться с мисс Голди Джордан и узнать нечто, проясняющие трагические события в Ирландии. Всего несколько часов назад личный врач Виталии Джордан, господин Ласкер, сообщил её матери, что Виталия страдала неизлечимым недугом. Именно Крис Флавин, как доверенное лицо пострадавшей, был посвящен в страшный диагноз. Возможно, именно эта причина толкнула любовников на самоубийство. Это самая страшная и самая романтическая версия ужасного происшествия…»

Не раздумывая, Флавин вскрыл панель и обесточил радиоприемник. Уж это Вита не должна была слышать.

— Что нового сообщили? — Подняла голову Вита.

— В нескольких километрах от места аварии полиция обнаружила брошенный «бьюик», явившийся причиной катастрофы. Преступники скрылись. Ведется активный поиск.

— Я так и знала. Они и в Дании улизнули из-под самого носа копов. Ловкие ребята. — Вита поморщилась. — Ну, а что-нибудь забавное говорят?

— Рекомендуют усталым путникам пообедать в ближайшем ресторане. Глянь-ка в путеводителе, как там с телячьими отбивными на расстоянии десяти километров.

— Мне не хочется даже думать о еде. И страшно выходить из машины вдруг кто-нибудь узнает «покойников»? Наверняка наши лица уже несколько раз мелькали на телеэкране в траурной рамке. Нас оплакивает каждый бармен и даже полицейский.

— К сожалению, радио испортилось. Но последнее, что мне удалось услышать, были размышления о нашем давнем романе. Звучит убедительно, — Его Величество Рисконти посадит меня в тюрьму.

— Будет так же весьма интересно, если Голди Джордан расскажет, как подменила приблудной сироткой свою погибшую дочь… Да, это может стать, как говорят журналисты, настоящей «пулей». Ведь я больше не намерена скрывать свое настоящее происхождение. Вот мы «воскреснем», вернемся в Нью-Йорк, и я сделаю заявление прессе. — Смотри: «Веселая цапля» — блюда национальной и европейской кухни». осталось семь километров. — Вита развернула путеводитель.

— Подойдет. Цаплю я ещё не ел.

— Только без меня. Подожду в машине. — Вита поудобнее устроилась в кресле, когда автомобиль остановился возле ресторана. Это оказалось довольно оживленное место — мотель, бензозаправка, маленький новогодний базар с десятком зевак возле разыгрывающих пантомимические сценки клоунов.

— О'кей. Сиди тихонько, я через десять минут вернусь, нагруженный провизией. — Нацепив кепку с массивным козырьком и круглые черные очки, Крис спокойно вошел в ресторан. Вите даже показалось, что он изобразил хромоту и резко приподнял одно плечо. Да, этот циркач любил розыгрыши!

В машине было тепло. Еще недавно дрожавшую от озноба Виту бросило в жар. Она немного опустила стекло, жадно вдыхая морозный воздух. Тут же в окошко постучали и в щель просунулась рука с газетой. Вита купила «Светскую сплетницу» и тут же развернула её в поисках информации о собственной гибели. Статья с заголовком «Их любили во всем мире» занимала целый разворот. А на снимках, неизвестным образом раздобытых журналистами, Вита и Крис наслаждались таиландскими красотами: присев, Вита гладила тигренка, а рядом грозным стражем возвышался Флавин; Вита и Крис завтракали на террасе у моря, загорали, поднимались в горы на тележке канатной дороги. И везде они выглядели так, словно проводили вдвоем свой медовый месяц. Здесь были также фотографии Хью Гранта и Голди Джордан, давших репортерам короткие интервью. — «У меня не укладывается в голове полученное из Ирландии сообщение. Я отказываюсь верить в гибель Виты», — сказал Хью и, как отметил репортер, заплакал. — «Моя дочь уже попадала в катастрофу и несколько дней считалась погибшей… Но потом, с тех пор как Августа Вита вернулась ко мне, я поверила в её Ангела-хранителя. И мне не нравится позиция доктора Ласкера. Если он имел столь серьезную информацию, то давно должен был поставить меня в известность», — заявила Голди.

Далее Вита узнала о двух невероятных вещах. Во-первых, она, оказывается, давно была любовницей Флавина, придерживая Рисконти для выгодного замужества. Во-вторых, как выяснилось с помощью Ласкера, страдала серьезным заболеванием мозга и, возможно, испытывала желание покончить счеты с жизнью.

Вернувшийся с пакетами и коробками Крис застал Виту с растрепанной газетой на коленях. Она плакала, спрятав лицо в ладонях.

— Что здесь случилось? Тебе жаль разбившихся бедолаг? — Бросив покупки на заднее сидение, Крис завел мотор. — Чувствуешь, какой запах? Цыплята-гриль и картофель фри — классический дорожный набор. Плюс всякие лакомства для леди — клубника со взбитыми сливками, груша запеченная в шоколаде… Сейчас мы отъедем в пустынное место и приступим к трапезе. Да что с тобой, девочка? — Крис сразу догадался, какая информация потрясла Виту и решил не сдаваться.

— Ничего… Извини, у меня кислое настроение и все кажется так… так… Безысходно, что ли. — Вита высморкалась. — Больше не буду. Прочла статью о нашей гибели и вдруг представила, что нас и вправду нет…

— Не надо, милая. Сегодня мрачный день, свинцовые тучи. Трудно поверить, что за ними — солнце. Но оно есть, Вита. Что бы там не плели синоптики о бурях и циклонах. И мы с тобой будем радоваться, что бы ни сочиняли о нас сплетники.

— А мне даже понравилось. И стало жалко… Эти фотографии в Таиланде… Я выгляжу такой счастливой, беззаботной, что позавидовала самой себе. — Вита искоса глянула на Криса. — Знаешь, что про нас пишут? — Что мы давным-давно любим друг друга! Причем так безумно, что даже задумали совместное самоубийство…

— Бред какой-то, — хмыкнул Крис.

— Конечно, бред. Но очень заманчивый… Как ты думаешь, это возможно?

— У японцев даже было модно — возлюбленные умирали вместе, если их брак по каким-то причинам был не возможен. Но у них же крепкие самурайские традиции.

— Ты мог бы совершить такое или, хотя бы, подумать? Ну, отказаться от жизни ради кого-то?

— Ни за что! Я все таки постарался бы сыграть свадьбу.

— Ну, а если свадьба невозможна, если, допустим, у твоей возлюбленной неизлечимая болезнь, как здесь пишут про нас?

— Что пишут, какая болезнь? Я совершенно здоров.

— Кто-то пустил слух, что у меня опухоль мозга. Не думаю, что это сделал доктор Ласкер, хотя ссылаются на него. Он не стал бы скрывать от меня или Бранта, если бы имел какие-то подозрения.

— Естественно. Его профессиональные старания хорошо оплачиваются. Но кто сочинил такую мерзость?

— Лоренс Хопкинс. Главный стервятник Голливуда и шоу-бизнеса.

— Мужик старается заработать, можно понять. Поднапрягся и превратил заурядную аварию в душещипательную «лавстори».

— А мне стало жаль тех недель в Таиланде. Сценарий Хопкинса куда интересней.

— Это хорошая шутка, мисс. — Заметив стоянку, Крис направил машину в укрытие заснеженных елок. — Можно мне ответить в том же духе? Остановившись, он повернулся и пристально посмотрел на Виту. — Осмелюсь утверждать, что сумел бы сочинить и что-нибудь покруче, если бы мисс Виталия Джордан доверила мне полномочия эксклюзивного сценариста.

Перевалило за полночь, когда Флавин свернул на дорогу с указателем «Сильвер Корриган». В путеводителе это место упоминалось в связи с «постройкой крепостного типа середины XVI столетия, связанной с мрачными преданиями».

— Кажется, сюда-то нам и надо, как ты думаешь, детка? — Прищурившись, Крис всматривался в серебристую темноту.

Вита ничего не ответила — она спала, подобрав ноги и уронив на колени лохматую головку. Флавин выключил фары, он скорее угадывал, чем видел очертания крепостных стен, венчавших вершину высокого холма. В отличие от других памятников старины, древнее строение не подсвечивалось прожекторами, оно тускло мерцало, подобно гнилушке в лесу. «Господи, ведь так светится ночами сухой мох в здешних лесах! Будто сквозь чащу проникает лунный свет. Но луны нет, есть только серебряный мох!» — вспомнил Флавин и отчего-то обрадовался. Теперь он знал, как станет искать дорогу к висящему в снежной мгле замку — по бледному свечению, ведущему сквозь ночь.

Медленно, с погашенными фарами, автомобиль взбирался вверх На стекле суетились дворники, разгребая тающие хлопья. Крису казалось, что они летят сквозь облако. Не стоило думать, что в метре от колес обрывающийся вниз край дороги. Разве можно бояться, если доверил свою судьбу провидению.

Ворота выросли внезапно, прямо перед лобовым стеклом, Крис резко нажал на тормоза.

— Ой, все время сплю… Где мы? Почему такая темень? — Встрепенулась от толчка Вита и с трудом распрямила затекшие ноги. — Я просто окаменела.

— Приготовься к встрече. Нас, кажется, ждали. — Крис кивнул на медленно расходящиеся створки массивных ворот. — То ли у здешних хозяев фотоэлемент, то ли телекамера. Хорошо хоть не обстреляли из гранатомета.

— Мы поедем туда?! — Вита насторожилась, всматриваясь в темноту. — Не похоже на отель.

— Скорее, это музей. — Въехав во двор, похожий на каменный колодец, Крис вышел из машины. Вита видела его темный силуэт с задранной вверх головой, едва обозначавшийся в синем мраке. Вспыхнувший свет ослепил Виту она зажмурилась, инстинктивно пригнув голову. А когда снова открыла глаза, замерла в недоумении: машина стояла в центре круглой съемочной площадки, освещенной со всех сторон. Мощные стены из выщербленного камня поднимались высоко вверх, к снежному куполу, очерченному светом. Яркий луч, бьющий прямо в глаза, падал на замершего Криса, и по этому лучу, как по тоннелю двигался к нему темный силуэт. Легкий звон в голове усилился, крик застыл в горле, Вита судорожно перевела дух и закрыла лицо ладонями.