Невнятные голоса ворвались в моё очнувшееся сознание и вместе с этим, обрушили шквал воспоминаний о недавних событиях. А может уже и не недавних? Сколько я так лежу? Виола?! Как она? Последняя мысль заставила немедленно открыть глаза. Тусклый свет, исходящий от огня в камине, выделил очертания двух фигур, сидевших на краю моей кровати.

— Серьёзно?! А я и не знала, — шепотом удивлялась одна.

— Говорю тебе, Дора, у неё точно есть еще один сын, которого сразу после родов забрал состоятельный отец.

— Потому-то госпожа Помфри и приглядывается к юношам семнадцати лет? Она ищет сына?

— Да. А вовсе не потому, что любит молоденьких юнцов соблазнять.

— Бедняжка, — печально вздохнула сестра.

Я не выдержал этой пытки:

— Какой ужасный способ заставить больного мужчину прийти в себя! Решили замучить меня городскими сплетнями?

— Морт?! — первая кинулась ко мне на шею сестра. — Ты очнулся?! Как же мы рады! Правда Виола?

— Очень рады, — улыбнулась она и, сжав мою руку, крепко её обняла.

— Я, наверное, пойду на кухню, принесу тебе покушать, заодно позову Аландора и Эдвина, — смущаясь Дора вышла из комнаты.

— Как ты? — я переплел наши пальцы рук просто радуясь тому, что она рядом.

— Я-то хорошо, — отмахнулась она. — А вот ты меня очень напугал, — она надула губки. — Очнулась, а возле моей постели топчется взволнованный Николас и полуобморочная Дороти. Естественно я подумала о самом страшном, но хвала небесам все оказалось не так серьезно, — она твердо посмотрела мне в глаза, но слегка дрогнувшая губа, выдала её с потрохами.

— Что с моей рукой? — я сразу, как очнулся, понял, что не чувствую её, но подумал, что это может быть от обезболивающих трав и не стал себя напрасно накручивать. — Вы там хоть не оттяпали её? — я попытался левой рукой убрать с себя одеяло.

— Дурачок! — меня слегка треснули по ноге. — Не оттяпали, конечно, но когда Николас рассказывал что с тобой произошло и как он тебя бессознательного вез утром на лошади обратно, то мне становилось дурно.

— Так что там с рукой? — я все же убрал одеяло и увидел полностью перебинтованную марлей свою правую руку.

— Она была полностью в ожогах, но лекарь сказал, что резать не надо, а вот будет в ней чувствительность или нет вопрос времени. А ты можешь пошевелить хотя бы пальцами?

— Похоже нет. Я вообще её не чувствую, — остаться без рабочей руки ужасная участь, но не такая как если бы Гордон убил меня. Я невольно пошевелил всеми остальными конечностями перепроверяя их, так, на всякий случай. В этот момент в комнату вошел Аландор.

— Очнулся? — спросил он сонный, но счастливый.

— Куда я денусь, — улыбнулся я и глянул на часы — два ночи. — Получается я в отключке был сутки?

— Вообще-то двое суток, — ответил он и сел на кровать с другой стороны от Виолы. — Там Дороти на кухню кажется бежала? Виола может вы и мне что-то захватите поесть?

— Ой, ладно уж, секреты у них от меня, — но все же встала и, чмокнув меня в щечку, вышла.

— Чем там все закончилось? — поинтересовался я.

— А ты не помнишь?

— Кажется Шольц все же вживил себе Ишину подделку и упал замертво. Больше ничего не помню.

— Да, все так и было. Когда ты отключился, Шольц уже точно не дышал. Я забрал у него красный кристалл и поджег там все к пеням колючим. Такое зарево стояло, я еле успел отъехать, а оно еще и как взорвется синим пламенем, — он превратился в Николаса и протянул мне два кристалла: желтый — дающий знание и зеленый — бессмертие. Я даже не знаю чего бы мне хотелось пожелать из этого себе самому, хотя нет, знаю — ничего.

— Что тут было за два дня?

— Что было? Суды были, причём групповые. И похороны, к сожалению тоже групповые. Начали отстраивать и расчищать Замок. Будет лучше прежнего за счет особо бурных горожан.

— Кто бы мог подумать, что народ так легко заставить идти у человека, имеющего деньги, на поводу и идти против своих же людей, против своей совести, — начал злиться я и мне показалось, что я даже почувствовал легкое жжение в правой руке.

— Морт, не суди их так строго, — снисходительно сказал он, за что получил мой скептический взгляд в свою сторону. — Ну, посуди сам: им сказали, что их правитель обманщик вот они и взбунтовались воями правды, но ведь это и оказалась правда и не будь у нас такой способности, как у Виолы, то боюсь, правитель Аландор Блоклор был бы уже казнен и прославился бы как мерзавец. Никто бы и не вспомнил о его былых заслугах перед народом. А так он останется героем, который вчера возможно должен был погибнуть. Люди всего лишь стремились к правосудию. Это не те законы, к которым ты так привык, Морт. Это законы жизни и мы должны радоваться, что все так закончилось, — на это воцарилась тишина моего с ним несогласия.

Молчание нарушили вошедшие девушки с подносами еды и все печальное перешло на второй план.

— Спасибо тебе Морт, — произнес Ник, когда с едой было покончено, а девушки вновь удалились на кухню и взглянул на мою неподвижно лежащую руку. — Ты мог и не делать этого, но сделал. Поэтому ты должен меня понять… — он замялся.

— Ты о чём? — не понял я.

— Скажи, а ты правда ничего не чувствуешь правой рукой?

— Нет. Пока нет, но может быть чувствительность вернется.

— Полагаю, что вернется, — заулыбался он. — Но ты только не злись на меня, хорошо? — а я все больше впадал в недоумение, на что же он намекает. — Я когда на поляне увидел твою руку, то понял что её уже не спасти и скорее всего тебе грозит ампутация. А вот книга этого Гордона лежала открытой на той самой странице. Ему то уж было все равно, да и тебе тогда было от этого не больно, — быстро продолжал тараторить он, пока мой мозг наконец, не выдал догадку. — Понимаешь, ты мой друг, ты мне жизнь спас, я видимо находился в шоковом состоянии и возможно не совсем соображал что делаю …

— Подожди, — перебил я его. — Не хочешь ли ты сказать, что ты провел ритуал с моей рукой и красным кристаллом?

— Да, — и как-то по детски улыбнулся, осторожно касаясь моей руки. — Он точно там.

Я, не веря своим ушам, сглотнул и вновь прислушался к ощущением в моей руке. Нет, не так — к своей всемогущей и всесильной руке и ничего не почувствовав, рассмеялся. Это был вновь, такой не свойственный мне, истерический, переходящий в иронический смех.

— Моя убийственно крутая рука не может пошевелить и пальцем Ник, — отсмеявшись провозгласил я.

— Ну, это мы еще посмотрим, — уверенно улыбнулся мой друг и ушел, велев отдыхать и набираться сил.

Спустя полгода.

— Готово, — выдохнули мастера и отошли к остальной толпе, любуясь своим произведением искусства.

— Красота, — восхитилась женская часть, стоявшая в холле Замка.

— Она заслужила это, — сказала Дороти.

Рядом с ней стоял Эдвин и Тихон, которым было тяжелее всего смотреть на каменный памятник одиннадцатилетней девочки. Скульптура была выполнена во весь её рост, а точность выполнения заставляла думать, что это живая Иша стоит перед тобой и украдкой смотрит в сторону своей любимой оранжереи. Не хватало только одной детали.

— Мы вернемся сюда ночью, когда все уйдут, — прошептал я сестре. Она кивнула и покрепче сжала зеленый кристалл.

Дождавшись когда Замок опустеет, мы малой компанией вернулись на то же место.

— Спасибо тебе! — прошептал Николас и поднес кристалл к каменной руке памятника, чтоб вставить его туда и намертво закрепить.

Дора, Эдвин, я и Виола стояли позади него, как вдруг памятник осветился зеленым и тут же погас.

— Вот это да, — сказала Виола. — Это чем ты так закрепил его?

— Я еще ничего не успел сделать, только лишь вложил кристалл в руку, а он уже как прирос, — в недоумении проговорил Ник.

— Прирос, — повторил кто-то и мы начали оборачиваться, но не поняли, кто это сказал.

— Вы тоже это слышали? — спросила Дора. — Или я уже совсем мозгами поехала?

— Я тоже слышал её голос, — сказал я и покосился на памятник. — Но это не возможно.

— Возможно, — спокойно произнес голос Иши. — Подождите, я сейчас, — и все затихло.

— Иша, это ты? — отошел от шока Эдвин, глядя на статую.

— Сейчас, сейчас, — отозвался памятник. — О, как интересно! О!

— Что с тобой происходит? — не выдержала Виола.

— Эх, ладно, потом узнаю, — смиловалась Иша. — Я жива! Нет, я не совсем жива, но я есть Замок или ну как бы вам объяснить. Понимаете, я только пришла в себя, а тут такой поток информации, — загомонила она. — Дороти, не плачь, все в порядке. Это даже очень интересно. Тем более что тебе сейчас нельзя волноваться, — после последней фразы у Доры слезы, как рукой сняло, а Эдвин уставился на её живот. — Ой, кажется, мне еще не стоило это тебе говорить.

— Ничего-ничего, Иша, это уже вторая прекрасная новость за сегодня, — засиял Эдвин и обнял Дороти.

— Я тоже рада, что у меня будет братик, — Иша запнулась.

— Кажется, кто-то слишком много теперь знает, но привычка болтать никуда так и не делась, — строго сказал я.

— Простите, господин Морт, это сильнее меня, вы же как никто должны это знать, — и по всему холлу раздался звонкий, добрый, девичий смех, к которому присоединились и все остальные.

Перспектива иметь в Замке Духа в роли всезнающей и неугомонно болтающей Иши конечно немного пугала, но как сказала она: «Так решил Замок» и мы были рады, что она выжила, тем более таким чудесным способом. Надо только об этом поаккуратнее рассказать Тихону, а то старик может подумать, что у него слуховые галлюцинации. Я уверен, что со временем наша бессмертная девочка научится сдерживать свои эмоции и будет незаменимым помощником для всех глав государства.

Кстати, о главах государства: тайная подготовка к внезапным похоронам шла полным ходом и планировалась на ближайшую дождливую погоду, чтоб подраматичней было. Самым яростным поклонником этого занятия был конечно, Николас, он так устал от этой лжи, хотел наконец-то освободиться и жить своей жизнью. Он очень надеялся, что новый правитель будет поистине достоин этой должности. Иша на это лишь усмехалась и косо намекала на его близкое знакомство с будущим народным избранником.