«— Деда, а ты давно уже с лошадьми работаешь?

— Давно.

— Они тебе еще не надоели?

— Ни-и-и-э-эт.»

Мы вновь все дружно засмеялись, а у Аландора даже выступили слезы.

— Тебе надо было не в политику идти, а юмористом при театре. Успех был бы обеспечен, — сказал Алан Шорку.

— Нет, я давно убедился, что смешнее и изобретательней чем наши политики, никого нет, — ответил Шорк.

В обратный путь мы выехали уже поздним утром, так как ждали, что после ночного дождя дороги хоть немного, но высохнут.

Сейчас же стояла ужасная погода: пасмурно и сыро, а как выезжали из города, так нас и вовсе ветром чуть не сносило, хорошо хоть на полях нет таких сквозняков.

Доезжая до места нашей последней стоянки, мы должны были в скором времени завернуть в сторону села для ночевки, но на дороге, прям средь бела дня, нас окружили неизвестные мужчины разбойничьего вида. Шутки сразу поутихли, стало вообще тихо-тихо, мы ждали, что к нам обратятся с какими-то требованиями, например, отдать все ценное и сложить все оружие, но последовал лишь громкий клич, скорее всего их главаря, что и послужило сигналом к нападению.

Мозг перешел в стадию ускоренного режима: их одиннадцать, нас семеро, Шорк не боец, у него даже оружия с собой нет. Значит нас шестеро против вдвое больше мужчин. Мы мигом приняли позицию охраны и потеснили в середину круга Аландора и Шорка. Скрестились первые мечи, лошади заржали, и стали становится на дыбы, это доставляло еще больше неудобств. Нападавшие мужчины громко перекрикивались, явно работая по хорошо налаженной схеме. У одного из стражников упала лошадь, моя тоже была ранена, пришлось с неё спрыгнуть одновременно уворачиваясь от меча противника и отбивая удар, нацеленный на лошадь, рядом сражающейся Вэллы. Не знаю как долго все это продолжалось, в какой-то момент я краем глаза уловил, что трое неизвестных уже лежат и не шевелятся, остальные начали потихоньку отступать. Очередной удар, уход и на плече у моего противника заалела глубокая рана, где-то сбоку раздался крик. Я обернулся, фух, не наш. А потом, вдруг раз и все разбойники, как по команде кинулись наутек. Я пытался их подсчитать, по всему выходило, что их стало ровно вполовину меньше.

— Все целы? — спросил я, как только опасность миновала.

Все начали осматривать друг друга и пытаться различить свою кровь от чужой, ведь часто в агонии сражения можно не заметить на себе смертельно опасную рану.

— Аландор, Шорк, у вас все в порядке?

— Вроде да, — дрожащим голосом произнес толстяк, а Алан только кивнул.

Я подошел к Вэлле, которая молча смотрела на свой окровавленный меч.

— Вэлла ты не ранена? — спросил Алан, тревожась за девушку. Но её лицо выражало лишь ужас.

Я узнал это выражение лица, к сожалению, не раз приходилось видеть.

— Эй, парни, вы как? — крикнул стражникам.

— Пару ранений, но не смертельно. Сейчас обработаем и перевяжем. Что вообще это было?

— Будем надеяться на то, что это были разбойники-неудачники, которые понятия не имели на кого напали, — все тревожно взглянули на главу государства.

— Думаешь за нами слежка? Но почему только сейчас и на что они рассчитывали?

— Не знаю, возможно, это совпадение. Волд, соберите и осмотрите коней. У нас не больше часа, перед тем как стемнеет, надо быстро уходить отсюда.

— А как же …? — спросил Шорк, глядя на убитых.

— Они вернутся за ними. Вэлла иди сюда, — позвал я девушку, но она лишь обернулась, а затем кинулась к кустам, зажимая рот рукой.

— Я сейчас, — бросил я остальным, отвязывая флягу с водой от своего раненного коня, который, к сожалению, не сможет продолжить путь с наездником на спине.

— Попей воды, — предложил я Вэлле, отыскивая её за густым кустом шиповника.

Девушку уже не рвало, но в правой руке она так и держала меч. Так бывает, что когда впервые убиваешь, руку просто заклинивает и ты не можешь разжать пальцы. Когда она не обернулась, я подошел со спины и положил свою руку на её, сильно сжимающую рукоять меча.

— Все закончилось. Сейчас организм начнет успокаиваться и рука ослабнет. Это ведь впервые? — спросил, поглаживая её руку, которая медленно теряла ледяную хватку.

Вэлла кивнула.

— Это всегда будет тяжело, но сейчас ты не должна на этом зацикливаться. Ты жива. Мы живы, постарайся сосредоточиться на этом, — повторил я то, что много лет назад сказали мне.

Меч упал на землю? а девушка, развернувшись и повиснув у меня на шее, тихо зарыдала.

— Три лошади могут спокойно продолжить путь со своими всадниками, у них имеется лишь легкая тревога после произошедшего, — начал докладывать Волд, когда закончили осмотр коней.

— А у кого её нет? — спросил Шорк? подходя к своей целехонькой лошадке.

— Дальше, — попросил продолжить я, глядя на уже успокаивающуюся Вэллу, которая стояла без лошади.

— Это лошади господ Аландора, Шорка и моя. Одна лошадь погибла — это Фрамина, одна, видимо сбежала, — это госпожи Корнбрауэлл и несмертельно ранены ваш конь и Динара. Динар тоже ранен сильнее всех, ему потребуется помощь врача, чтоб перевязать бедро.

— Шорк садится на свою лошадь, Вэлла с Динаром седлают коня Волда, я с Аландором отправимся в ближайшее село Дальнички и найдем нам безопасный ночлег. Возможно, у разбойников будет подкрепление, так что не исключено, что нас будут искать. Вы, по возможности быстро, но тихо направляйтесь за нами. Как только мы определимся со стоянкой, я отправлюсь вам на встречу, — скомандовал я, и мы с Аланом поскакали по направлению села.

— Ты знаком с кем-то из Дальничков? — спросил Аландор, зная, что я часто здесь бывал в детстве.

— Да, надеюсь, он еще жив, — ответил я, в надежде, что один очень борзый и глупый парень, теперь уже взрослый мужчина, не нарвался в драке на чей-нибудь меч.

До села было рукой подать, но было уже темно, когда мы въезжали в него, поэтому я усиленно напрягал зрение, чтоб узнать знакомый двор.

— Это он, — шепнул я Аландору и сделал нас невидимыми.

Невысокий ухоженный домик окружала низкая оградка, во дворе залаял пес, и обескураженный мужчина не мог понять, что случилось и на кого так разрывается его животинка.

— Лайчик, в чем дело, что ты там увидел? — недоумевал хозяин.

— А он не видит, он слышит и чувствует, — сказал я вздрогнувшему мужчине, слезая с лошади и стоя у него уже во дворе.

— Морт? Шеккер, это ты?

— Я. Здравствуй Морт, — ответил я своему тезке и позволил ему себя увидеть.

— Ты решил, что мне на тот свет пора, засранец? — бросился он ко мне и пихнул больно в плечо.

— Эй, эй тихо, я не один.

— А с кем? — и начал выглядывать за ворота, потом увидел, что одну руку я держу на весу и отошел подальше.

— Неужто еще целую роту солдат ко мне в дом притащил?

— Не совсем. Морт, мне очень нужна твоя помощь. Это дело жизни и смерти, дело государственной важности понимаешь?

— Государственной важности говоришь и кто у тебя там, Тохиранская царица Андисела Бундурисан? — засмеялся он.

— Ну, почти, ай, — пихнул меня в бок Алан и слез с лошади с другой стороны. Действие моего дара сразу же перестало на него действовать.

— Ну и кто же ты, высокий человек в плаще? На царицу не тянешь, — усмехнулся Морт, не сумев в темноте узнать главу государства.

— Здравствуйте молодой человек, я прошу у вас прощения за столь поздний и необычный визит. Но это, увы, вынужденная мера и мы просим вас приютить нас на эту ночь, — пробасил Алан, пожимая руку открывшему от изумления рот мужчине.

— Это ж сам…, - повернулся ко мне, Морт так и не отпустив руку важному гостью.

Я кивнул и выдохнул с облегчением.

— А вы именно такой, каким вас рисуют в газетах, — сказал хозяин дома, раскладывая нам всем тарелки.

— А как давно вы знакомы друг с другом? — спросил Алан Морта.

— С детства, — ответил я. — Город, в котором я родился, находится недалеко отсюда, кстати, завтра мы через него и поедем.

— Мы меняем маршрут и едем через Селибу? — спросила Вэлла.

— Да, думаю, это не так сильно продлит нам дорогу.

«Зато может продлить нам жизнь», — добавил я про себя.

Засыпали мы под дружный смех от очередного анекдота Шорка:

«Если разбойники пытаются выломать вашу дверь, начните выламывать её с вашей стороны. Это если и не отпугнет их, то хотя бы сильно озадачит.»

Выехали мы затемно, еще даже петухи не кричали, раненых лошадей мы с помощью Морта поменяли и раны на себе подзалечили, но у меня сразу начало сводить желудок. Это отнюдь не от того, что я мог съесть что-то пропавшее, а от того, что скоро мне посчастливится увидеть свою родню, с которыми я был не в лучших отношениях. А именно мама, три сестры и тетка. Но придется остановиться у них, так как светиться в каком-нибудь отеле явно не стоит.

По дороге все старались вести непринужденную беседу, пытаясь забыть вчерашний кошмар.

— Вэлла, а вы где родились и как решились на такую профессию? — спросил Шорк.

Мне тоже стало интересно хоть я и вычитал все об этом в её деле, но услышать от неё самой было информативней.

— Я родилась в селе Ааргуш — это на самой окраине нашей страны. Когда у меня появился дар, то так уж вышло, родители отказались от меня и продали человеку, который стал мне и отцом и матерью. Он воспитал меня и дал крышу над головой, а потом отдал меня в школу для юных девиц.

— Какой ужас! Я слышал в этих школах так строго следуют этикету, что многие девушки не выдерживают и сбегают, — ужаснулся Шорк.

— И это слабо сказано. Но именно там я четко определила, кем хочу стать и, закончив её, сразу подала документы в Хорвест.

— Там тоже строго обучают и в особенности девушек, — сказал Аландор.

— Поверьте, после школы девиц ваш Хорвест покажется увеселительным лагерем, — посмеялась она.

— Ох, у меня тетка рассказывала за одну такую школу… — слушать Шорка я уже не стал.

В очередной раз убедился, что у одаренных людей всегда проблемы с семьей. Быть проданной собственными родителями — это ужасно, а я на своих еще обижаюсь, но и хорошими людьми их назвать тоже язык не повернется.

Мама с теткой были до боли вредные, они и отца довели, его давно не стало. У меня две старшие сестры — копия мама и тетка, и одна младшая, с которой я всегда хорошо ладил. Сам я с детства воспитывался и жил на окраине города, у деда в доме.

Когда все узнали, что в семье есть одаренный ребенок, каждый посчитал своим долгом использовать меня по полной и лишь дед смог спрятать меня ото всех.

Перед самим отъездом в институт его не стало, а дом, оставленный мне в наследство, я поручил матушке, но она, не спросив меня, его продала и разделила на приданное меж двумя старшими дочерьми. Не то чтоб я её сильно за это осуждаю, у меня и так всего хватает, но тогда я был очень зол.

Младшая была еще не замужем и все еще перебирала претендентов на руку и сердце, просилась забрать её к себе в столицу, но матушка не пускала, мол, не услежу я за ней один, забирай тогда и меня, но мне скучно там одной будет, забирай и тетку ворчунью. Поэтому я её и не забрал к себе. Собственно и все что можно было бы о них вспомнить. Оставалась надежда, что они сейчас дома и смогут узнать меня, все-таки много лет не виделись, пять или шесть.

На пороге родительского дома я явился уже заполночь. Дверь открыла тетка, закутавшись в халат и, признав меня, опешила, но сделав радостный вид, обняла и пропустила. А узнав, кто мои спутники, подняла весь дом и велела потесниться, накормить, вымыть и спать уложить.

— Как ты вырос, а возмужал, — все повторяла мама.

— А чего еще без жены? — косилась тетка. Ну не могла она не вставить свои пять копеек.

— Куда ему? Молодой ещё, пусть выбирает себе статную, да самую лучшую, — попытка моей младшей сестры, Дороти защитить меня.

— Сама вон в девках засиделась, двадцатый год уже пошел, а все без жениха, — отрезала мама.

— А я хочу счастливую семью, а не то что…, - и покосилась на старших сестер.

А мама с теткой, в свою очередь, стали кидать странный взгляд на Вэллу и перешептываться. Конечно, для них это было дико — женщина в брюках и с мечами. Вряд ли они воспринимали её как воина, скорее как мужикастую дуреху, возомнившую себя не абы кем. Это они её в недавнем бою не видели, а то, что она долго отходила после этого, так это и у бывалого бойца бывает. Главное, что в ходе нападения её не заклинило и что не дала себя ранить или вообще убить, защищая при этом Аландора. По дороге она приблизилась ко мне поближе, я думал, чтоб поблагодарить меня за то, что успокоил, а она:

«Прости, такого больше не повториться». Наверное, именно с этими словами и разбилось последнее недоверие к ней и к её профессиональным способностям.

— Мама, надеюсь, вы не будете против, если мы проведем у вас ещё одну ночь.

— Конечно, сынок, оставайтесь сколько будет нужно, — искренне ответила она. Ещё бы, если бы они не продали мой дом, то скорее всего и не узнали бы, что я был в городе.

— Нам нужен врач для осмотра и по мере возможности меньше зрителей, — намекнул я, чтоб она не смела никого из своих подруг звать домой и показывать на Алана, как на какую-то диковинную зверюшку.

— Сынок, ты можешь на меня рассчитывать.

Следующий день мы провели в чисто бытовой суете: стирали окровавленную одежду, чтоб не пугать прохожих, залечивали раны и заново покупали дорожный сухой поёк. Я же отправился к городскому шерифу; чтобы сообщить о происшествии. К зданию правопорядка ноги несли меня уже машинально. Детская мечта стать шерифом приводила меня сюда чуть ли не ежедневно, тогда казалось, что это одноэтажное здание не что иное, как таинственный замок справедливости и чудес.

— Шеккер? Проходи, конечно! — обрадовался мой бывший сокурсник Танер Сорбитт.

Так вышло, что при распределении я должен был стать шерифом в своем городе Селиба, но сюда направили его, а меня в столицу. Танер считал, что я очень печалился по этому поводу, но я даже и мечтать о таком тогда не мог. В Торополе я сразу заступал на пост шерифа, а здесь мне бы пришлось стать всего лишь помощником при шерифе, пока тот не выйдет на пенсию.

— Танер, ты уже шериф? Я очень рад за тебя, поздравляю. Давно?

— Спасибо, Морт. Уже почти год приступил к новым обязанностям. Ты надолго к нам? Ну, рассказывай, как в столице дела, не обзавелся ли женой и на кого ты главу государства то оставил?

— Семью пока еще не завел, как-то некогда все было, а приехал я ненадолго, мы тут проездом и главу государства мне до смены года оставлять не положено, — заулыбался я, зная, какая сейчас будет реакция.

— Ты серьезно? Морт, ты просто обязан меня ему представить, — потребовал он.

— Конечно, представлю. Думаю лучше будет, если мы все сегодня где-нибудь вместе поужинаем в безопасном и тихом месте. Но я к тебе еще и по работе зашел, — и я поведал ему в мельчайших подробностях о нападении и попробовал описать злоумышленников.

Вечером мы по совету Тенера отправились выпить в местный приличный паб Птичье гнездо. Пошла и мама, и вся семья. Дороти как-то близко подсела к Вэлле и, склонившись к самому уху что-то оживленно шептала.

— … где? … да ладно? — удивилась чему-то Вэлла и глянула на меня так, как-будто впервые видит.

— Дороти, я так полагаю поговорить тебе больше не о чем, как о моем бурном детстве?

— Да ладно тебе, я вообще о своем соседе рассказывала.

Ну вот, сейчас понарасскажет обо мне всякого.

— …подожди, а когда ты говоришь это было? — вдруг заволновалась Вэлла.

— Давно, больше десяти лет назад.

— А точнее? Может ООО лет?

— О чем это вы? — не выдержал я.

— Помнишь, ты рассказывал, что ты девчонку из реки спас, когда она тонула? К тебе тогда еще ёё отец с благодарностью приходил.

— Помню, ничего особенного не произошло. Хватит делать из меня героя. Иди сюда, — подозвал я её к себе. — Дори, Вэлла — это моя коллега и напарница, не надо ей все это рассказывать. Хорошо?

— Хорошо, — виновато ответила сестра.

— Держи вот, купишь себе платье или безделушку какую, — вручил ей мешочек с деньгами.

— Спасибо Мортик, — с радостным визгом повисла она у меня на шее.

В кафе-пабе было тихо и уютно, по-домашнему пахло томатным соусом, который варился в большущей кастрюле. Принеся наш заказ, разносчица отправилась обслуживать другие столы. Было очень вкусно и сытно, и вообще хорошо сидели, пока мама не завела старую пластинку за женитьбу. Слово за слово и мы с ней повздорили, но Аландор решил её успокоить и рассказать, какой же у неё все-таки прекрасный сын и они ненадолго вышли на улицу.

А тем временем, к Вэлле и Дороти, когда они стояли у стойки, начали приставать мужики с соседнего столика и как ни пытался Танер унять разбушевавшиеся нервы посетителей, все равно завязалась потасовка. Потом кто-то первый ударил и понеслась: кулаки да, битая посуда, Вэлла, схватив валяющуюся на полу половую тряпку, которая в прошлой жизни была штанами и не долго думая, обмакнув её в горячей кастрюле с томатным соусом, разбросала всех по своим местам. Все затихли, потирая ошпаренные места. На шум вбежали Алан с мамой, которая тут же грохнулась в обморок, потому как я нависал над каким-то мужиком, Вэлла стояла на стуле с красной тряпкой, все и всё было в чем-то красном похожем на кровь, а Шорк и Дороти половником отбивались от горевавшей хозяйки соуса.

Аландор потом ещё долго на меня осуждающе смотрел, а что я мог сделать. Мы заплатили вдвое больше положенного и ушли. По-моему, эта драка была очень даже кстати, нам всем требовалась разрядка и мы её получили, хорошо, ещё, что никого не покалечили.

Уезжали пока город спал, вместе с караваном, который направлялся в Корнак и насчитывал около десяти повозок.

Я оглянулся на Селибу, странно насколько город будучи когда-то таким родным, мог сейчас не вызвать ни одну эмоцию. Все эти каменные улочки, которые знал, как свои пять пальцев, невысокие двух, трёхэтажные дома, сады и речка стали такими чужими стоило найти другой дом, в котором тебе хорошо. Приходит осознание того, что ты вырос и уже никогда не вернешься в детство. Мы не чувствуем, что взрослеем, мы видим это по соседским детям, которые быстро растут и которые, казалось вот только научились ходить, а завтра пошли в школу, а послезавтра уже идут под венец. Мы понимаем это тогда, когда слушаем молодежь, которые говорят вроде на твоем же языке, но ты не можешь понять о чем речь, ведь то, чем мы занимались в детстве уже не модно для нынешних детей. У них другие кумиры, другие цели.

«— Ну вот, сегодня мне ваш кашель нравиться намного больше.

— Еще бы, я всю ночь тренировался.»

«Приходит мужчина к врачу с жалобами на зрение. Врач у него и спрашивает:

— Сколько пальцев я показываю?

— А где вы?»

— Шорк, глянь, за тобой уже люди записывают, — произнес Алан, показывая на мужичка строчившего что-то на клочке бумаги.

— Запишет и забудет, а я все наизусть помню, — улыбнулся Шорк, поедая свой кусочек мяса и запивая пшеничным квасом.

Мы сидели у костра на последнем общем привале, далее караван сворачивал влево, а нас ждала дорога через лес.

— Морт, можно тебя на секундочку? — выглянула Вэлла из-за лошадей.

— Что-то случилось? — испугался я, подумав, что с какой-нибудь лошадью беда.

— Случилось, но ты не нервничай, хорошо?

— Постараюсь, а должен?

— Дело в том, что я кое-кого увидела в нашем караване и тебе это не понравиться. Иди сюда, — позвала она кого-то, и я увидел свою младшую сестру.

— Дороти, что ты тут делаешь? — воскликнул я.

— А на что похоже? — тихо произнесла она, так и не подняв на меня свои бесстыжие глаза.

— На то, что ты поступила очень, очень глупо, — еле сдерживался я от злости. Её сейчас мне еще не хватало.

— Я оставила записку маме, что поехала с тобой и Танера предупредила, чтоб если что, не подавал на меня в розыск. У меня есть с собой деньги, я не буду тебе мешать честное слово. Я всё продумала, найду там работу, буду тебе готовить и убирать в доме, пока не встречу своего молодого человека. Морт, ну не отсылай меня назад, пожалуйста. Ты же их знаешь, на прошлой недели они хотели меня засватать с нашим лекарем Олиомом, а ему уже за сорок, ну что это будет за жи-и-изнь, мне ведь всего двадцать, — расплакалась Дороти и уткнулась в плечо Вэлле, которая взглянула на меня, как на тирана.

— Дори, не плачь, назад я тебя не отошлю, сейчас не отошлю, но ты должна понимать, что мне будет некогда с тобой сюсюкаться. Тем более, дома я сейчас не живу, а одну я там тебя не брошу.

— Она может пожить и в Замке до смены года, — предложила Вэлла. — И работать на кухне, например.

— Правда? Я умею вкусно готовить и на стол красиво накрываю, — обрадовалась сестра.

— Думаю, это можно устроить, но учти если мама с теткой за тобой приедут, то защищаться придется самой.

— Не впервой. Спасибо Морт, ты лучший брат на свете!

— Как будто их у тебя куча? — улыбнулся я, и мы пошли сообщить остальным про наше пополнение в отряде.

В первом же лесничестве попросили выделить нам людей для сопровождения. Поэтому к дому Олафа мы подъезжали большим отрядом в одиннадцать человек.

В лесничестве было гораздо больше людей, чем пару дней назад, нам еле нашли где постелить. Олаф сказал, что в наш город, в последнюю неделю, стало съезжаться большое количество людей. Когда спрашиваешь зачем, к кому, то туманно отвечают, что по делам или к родственникам.

— А на вид они как? — спросил я.

— Да простые люди, было, правда, две кареты, но это обычное дело.

— А женщины среди них были и кого больше?

— Были и женщины, и даже подростки, как мой Мартын. Может двое-четверо женщин из десяти человек. Странно конечно, но может люди просто съезжаются посмотреть на демонстрацию способностей Аландора.

— Может, но как-то рановато, — задумчиво сказал я и пошел к своим за стол.

На улице стояло множество деревянных столов, за каждым из которых ужинала небольшая группа людей. На нас никто не обращал внимания и мы старались ничем не выделяться. Алан сидел, накинув капюшон, а остальных мало кто мог узнать.

— … потом эти митингующие наполовину разрушили Ритровский Замок правления и именно ту часть, где была комната Гласа. Представляете, как обидно. И главное, все произошло так внезапно, — рассказывал Шорк.

— Странно, что-то похожее мы слышали в Укунь Парда, только мне казалось, они говорят про Венск, — удивился Алан.

— Уверяю тебя, это было в Ритрове, — настаивал Шорк.

— Что-то подозрительно это, — произнесла Вэлла. — Но судя по всему, это было и там и там. Похоже на сговор, — произнесла она, размышляя и все, замолчав, уставились на неё.

— Это громкое заявление, — я нарушил тишину.

— Но с какой целью им разрушать комнаты Гласа? — спросил Шорк.

— С какой угодно, но стало быть теперь, мы должны быть готовы, — произнес я.

— С чего бы людям бастовать в Торополе? У нас ведь все хорошо, — спросил Аландор и тут мы невзначай отвлеклись на разговор за соседним столиком:

— … да я вам говорю, что это всё враньё, — говорил пожилой человек, споривший с остальными.

— Откуда ты можешь знать? Ты сам-то видел, как он силу применяет? И все говорят, что видели это только на выборах при смене года, — огрызался другой мужчина.

— Он же сам говорил, что его отец слишком часто использовал такую же способность и жалел об этом. Вот он и использует её не часто. Мы ж не в столице живем. Откуда нам знать и видеть, — не унимался старик.

— Вот увидите, нет у нашего главы государства Аландора никакой способности, — произнес все тот же мужик и я не выдержал и, подбежав к нему, схватил за рубаху.

— Повтори, что ты только что сказал?

— Эй, мужик, ты чего? Отпусти меня, — запричитал тот и его спутники повскакивали из-за стола.

— Да как ты смеешь такое говорить о своем главе государства, это рассчитывается, как измена родине, да тебя за такое в тюрьму нужно посадить, — сквозь зубы проговорил я и заметил, как наши тоже все повставали.

— Кого ты слушаешь? Он мелит себе языком, отпусти этого дурака и не обращай внимания, — защитился за вырывающегося товарища старик.

— В следующий раз, тебе за распространение ложных обвинений в сторону главы государства и язык отрезать могут ясно? — начал остывать я, но мужик видимо совсем тупой попался.

— Почему ложных? — произнесло это чмо и я впечатал ему кулаком в челюсть.

Загомонила толпа за соседними столами, все уставились на нас.

— Ах, ты гад! — крикнул мужик и бросился на меня, но добежать не успел, его стальной рукой повалил на землю Алан, так и не снимая капюшон и наклонившись к нему, тихо спросил:

— Я могу хоть сейчас тебе показать, на что я способен. Хочешь?

Тот расширил глаза и начал отползать назад.

— Н-нет, не надо.

— Тогда закрой рот и чтоб я больше тебя сегодня не слышал.

— Хорошо, — прозаикался мужик и попытался встать.

— Вот и молодец.

Поляна разразилась вздохом разочарования. Все хотели зрелищ, не зная причины драки и никто даже представить не мог, почему тот придурок так испугался высокого мужчину в плаще.

— А я тоже знаю неплохой анекдот про воров, — сказала Вэлла следующим утром, когда мы выехали из леса.

«Шериф спрашивает мужчину:

— Ты кто?

— Вор.

— А почему такой маленький?

— А я карманный.»

— Ах ха ха, — засмеялся я со всеми. Кому-кому, а тема воров мне была близка. Неужели мы сегодня будем спать дома? Наконец-то, а то поездка вышла, так сказать, не ахти. Но хорошо, что все позади и обошлось малой кровью.

— Что-то вас намного больше, чем мы ожидали, — спросил Эдвин, когда мы вечером въехали в Замок.

— Так вышло, — устало произнес я и слез с коня.

— Морт, что случилось? Почему у тебя другой конь? — испуганно спросил он.

— О дорогой Эдвин, об этом мы поведаем тебе лишь после ванны и ужина, и ты обрадуешься, что не поехал с нами, — сказал Алан и мы все дружно, кто в раскорячку, двинулись в Замок.