Проснулась резко, в холодном поту. С полчаса лежала с закрытыми глазами. Наконец, смогла взять себя в руки. Это всего лишь плохой сон.

На удивление, чувствовала себя отдохнувшей. Я сразу не поняла в чем подвох. Осознание пришло не сразу. Зато потом подскочила, как ужаленная. Огляделась.

Я сидела на огромной кровати. Постельное белье из грубого льна, шерстяное тканое покрывало. Далее, взгляд переместился на комнату. Каменные стены, сложенные из гладко обтесанных глыб. Камин, занимающий большую часть помещения. В нем потрескивали поленья, наполняя воздух запахом горелой древесины. Деревянный стол, пара стульев с высокими спинками, шкаф.

Где я? Каким образом попала сюда?

Подняла покрывало, осмотрела себя.

Слава богам! Я спала в одежде.

Слезла с кровати. От любопытства и накопившихся вопросов раздирало на части.

Неужели дракон перенес меня сюда? Невероятно! Если так, то он понимал все, о чем я говорила. А если не он? Тогда кто? Зачем я здесь? Что-то странная намечается тенденция — просыпаться в незнакомых местах. Первый вопрос на повестке дня: где я?

Из окна, расположенного в восточной части комнаты, открывался великолепный вид на черные скалы. Они были подобны той, на которой я оказалась.

Единственная дверь была заперта снаружи. Я попыталась ее открыть, даже попинала пару раз, но результата эти действия не принесли.

На столике у кровати обнаружила поднос с едой. Сыр, фрукты, домашний хлеб, кувшин молока.

Как же я сразу не заметила!

С жадностью стала поглощать еду. Подобрала все до крошки. Могла поклясться, что ничего вкуснее в жизни не пробовала. На сытый желудок мое положение уже не казалось таким катастрофичным, как раньше. Скорее необычным.

Хм, а здесь что?

Я обратила внимание, что прямо за кроватью, находилось еще одно помещение. Вход был искусно задрапирован холщовыми занавесями. Понятно, почему сразу не обратила внимание. На окне висели точно такие шторы.

Пройдя через арку, я оказалась в купальне. В центре стояла огромная лохань с водой. По стенам — скамеечки. На них заботливо разложены чистые полотенца. На специальной подставке рядом с прародительницей ванны — деревянный ковш, мочалка и кусок мыла.

Похоже, бог услышал мои молитвы, — решила я, — а, может, он тут ни при чем? Вчера, перед тем как заснуть, я сказала дракону, что мечтаю о сытном ужине, теплой постели и горячей ванной. Пожалуйста, вот оно! Может, этот дракон исполняет желания? Надо было просить больше.

Я скинула одежду и залезла в ванну. Вода была еле теплой, но для меня все равно это показалось райским удовольствием. С особым рвением я намыливала тело, волосы, пытаясь смыть все, что «налипло» за последние часы. Пятна крови, грязь, пыль. Я с остервенением терла себя мочалкой, избавляясь от всех страхов и неприятностей, которые будто пропитали кожу.

Довольная, раскрасневшаяся, чистая, я вылезла из лохани и завернулась в простыню.

Одежда, что я бросила на полу, исчезла. В комнате на кровати лежало платье старинного покроя, а на полу — полусапожки из светлой кожи. Я выругалась вслух.

Спрашивается, кто заходил в комнату, пока я купалась? Куда делось мое платье?

Выбора мне не оставили.

Не ходить же в простыне!

Она впитала влагу, намокла и облегала все мои худосочные формы самым бессовестным образом. Я схватила платье, вернулась в ванную комнату и оделась. Сооружение из хлопка и кружев светло-голубого цвета сидело на мне мешком. Лиф тоскливо обвисал, намекая, что в этом месте все должно быть более сочным. Свободный покрой скрывал недостаток объема в бедрах. Только благодаря широкому поясу, который повязала чуть выше талии, я скрыла видимые недостатки.

Как и в случае с Ленкиным платьем, широкий пояс — спасение для моей фигуры.

В ванной на стене висело потрескавшееся от времени зеркало. В отражении, я увидела странное существо в средневековом платье, с каштановыми волосами, свисающими мокрыми сосульками.

Я услышала, как со скрежетом повернулся замок. Тяжелые шаги пересекли комнату и затихли у входа в ванную. Кто бы там ни был, я хотела разобраться.

Почему я проснулась в незнакомом месте? Куда забрали мою одежду и, вообще, что происходит? И где, в конце концов, мое нижнее белье?

Я решительно направилась навстречу неизвестности. Со всего маху врезалась в мужчину, стоящего слишком близко к выходу. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

Мой гнев и раздражение улетучивались, сменяясь удивлением и даже восхищением.

Высокий смуглый незнакомец был худощав. Однако даже угольно-черный камзол не мог скрыть мускулистое тело. Темные волосы средней длины затянуты в хвост. Несколько прядей все же выбились из прически, придавая мужчине толику озорства и небрежности.

Глубокие почти черные глаза, нос с горбинкой, четко очерченный овал губ. Пришла шальная мысль провести по их контуру языком, чтобы почувствовать вкус.

Тьфу ты! Что за глупости лезут в голову?

— Кто вы такой?

Я попыталась отодвинуть от себя мужчину, но безрезультатно. Потерпев неудачу, сама обошла препятствие. К кровати подойти не решилась. Мало ли, еще поймет как-нибудь не так. Встала у окна. Скрестив руки на груди, постаралась придать лицу серьезное выражение.

— Вы можете объяснить мне, куда я попала? Чей это дом? И что здесь происходит?

Молодой человек молчал, сверля меня взглядом. Невозмутимое лицо не отражало никаких эмоций. Я даже растерялась.

— Может, не понимает? Немой? А вдруг глухой? Надеюсь, нет, — пробормотала я себе под нос, затем предприняла еще одну попытку, — я была бы благодарна, если б вы помогли мне.

Почему вы молчите?

— Приветствую вас, эсте, — ответил, наконец, мужчина, — возможно, вы не из этих мест и не знаете законов. Но у нас женщина не имеет права первой заговаривать с мужчиной. Тем более, если это незнакомый ей человек.

— Но я…

— Не перебивайте. Я дал вам закончить. Теперь и меня выслушайте. Отвечу на ваши вопросы по порядку. Я — вейр Ксавьерисандос Берратокс, лорд Сертейских земель. Этот дом построен для стража, который оберегает границу нашего государства. Принадлежит мне.

Если быть точным, моему отцу Денометрикосу Берратоксу. Я прибыл лично, потому что здесь была зафиксирована вспышка аномали.

Уже после того, как услышала непроизносимое имя мужчины, я перестала улавливать смысл.

— Если сообщите мне, откуда вы к нам приехали, то обещаю, сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь.

— Я?

О! Ну, за что мне это? Я же не помню ничего.

— Не я же!

— Я не помню, где мой дом.

— Не помните? Странно. Ну, хоть имя свое знаете?

— Мали, кажется.

Как только я попыталась вспомнить что-либо о себе, голову будто стянули сыромятным ремнем. Мысли спутались, причиняя физическую боль. Я охнула от спазма, сдавившего виски. Закрыв лицо руками, прислонилась к подоконнику.

— Вам плохо?

Молодой человек подлетел ко мне. Хотел дотронуться, поддержать, но передумал.

— Эсте Мали, что случилось?

— Стоит мне подумать о своем прошлом, как происходит это. Мне нужно прилечь. Сейчас все пройдет. Главное, не вспоминать.

Чем больше себе говоришь не делать что-то, тем чаще мозг возвращается к этой мысли.

Я сделала шаг к кровати. От нового приступа подкосились ноги. В последний момент почувствовала, как меня подхватили сильные руки и бережно перенесли на кровать. Спустя минуту мне на голову водрузили влажное полотенце.

— Спасибо, — пролепетала я.

Приятно, когда так заботятся.

— Расскажите мне что-нибудь, попросил молодой человек.

Что рассказать-то? О!..

Вспомнился вчерашний вечер.

— Вы не представляете, я познакомилась с настоящим драконом! — затараторила я, чувствуя, как боль постепенно отступает. — Уму непостижимо. Я видела его собственными глазами, даже спала рядом. А проснулась уже здесь. Возможно ли, что он перенес меня сюда?

— Я.

— Что я?

— Перенес тебя сюда.

До меня медленно доходил смысл сказанного. Получается, что мужчина умеет летать? А дракон? Или он и есть тот самый зверь? Бред. Люди-драконы?

— Так, вы тот черный дракончик? — уточнила я на всякий случай, уже гадая, как скоро он усомнится в моих умственных способностях.

Молодой человек кивнул. Я посмотрела на него, как на сумасшедшего и расхохоталась.

— Вы? Не верю. Чем докажете?

— Не собираюсь ничего доказывать. Я дракон. Вы что с Петит свалились?

— Что такое Петит?

Мне не ответили. Только недовольно хмыкнули, всем своим видом показывая, что кто-то здесь явно не в себе, раз не знает элементарного.

Новость, что красавчик и зверь одно целое, пробудила мое любопытство. Я попробовала подняться. Все как рукой сняло. Чувствовала себя превосходно.

— Рад, что вам уже лучше, — учтивым тоном заметил мужчина, — возможно, вам стоит отдохнуть?

— Не-а. Все в порядке. Вот, убедились?

Я встала и покружилась.

— Все прошло!

— Пойдемте…

— Куда?

— Хотите увидеть дракона?

— Еще как хочу! Чего ж мы ждем?

За дверью небольшой коридор заканчивался крутой лестницей. Мой новый знакомый ловко спускался по ступенькам. Я же еле поспевала за ним.

Хоть бы руку подал. Как в постель уложить — пожалуйста. А если упаду и ноги переломаю?

На стенах через каждые десять метров висели факелы. Если бы не они, я давно споткнулась и скатилась кубарем вниз.

Спустившись, мы попали в огромную круглую залу. Арочные окна пропускали солнечный свет со всех сторон. Кроме длинного стола у стены да двух рядов лавок, никакой мебели не было. Своды потолка уходили так высоко, что захватывало дух. Под самой крышей гулял ветер.

— Смотри!

На моих глазах мужчина превратился в дракона. Если бы сама не видела, не поверила.

Зверь сверлил меня взглядом, будто ожидая моей реакции.

— Это потрясающе! — восхитилась я, — и ты можешь извергать пламя?

Дракон повернулся, царапнув пол острым шипом, который находился на хвосте, сделал несколько шагов ко мне. Я остолбенела.

Неужели сожжет меня?

Но нет. Сзади располагался огромный камин. Стоя к нему спиной, я его не увидела. Дракон выпустил струю пламени, зажег очаг. Меня слегка зацепило снопом взметнувшихся искр.

— Эй! Осторожней!

Я похлопала по платью. Ткань начинала тлеть в тех местах, куда попали огненные брызги.

Дракон принял человеческий облик, подбежал ко мне. Крепкие руки прошлись по спине и ягодицам.

Вот хам!

— Ты чего руки распускаешь?

Я хотела оттолкнуть его, но в этот момент молодой человек наклонился. Удар локтем пришелся прямо в глаз.

— Ой! Простите.

По лицу мужчины прошла волна ярости. Черные глаза сверкнули огненными всполохами, губы плотно сжались. Очевидно, он еле сдерживался, чтобы не разорвать меня.

— Пожалуйста. Я не специально. Дайте посмотрю.

Я приблизилась к дракону, встала на цыпочки, разглядывая покрасневший глаз.

— Больно?

Я чуть дотронулась до кожи, провела пальцами по щеке от виска к носу.

Мужчина вздрогнул от прикосновения. Его взгляд по-прежнему был сосредоточен на мне, но уже не такой яростный. Казалось, он посветлел даже. Вот и янтарная окантовка у внешнего края зрачков проступила. Хороший признак, наверное.

— Все нормально, — ответил, наконец, дракон.

— Слушай, извини еще раз. Но ты сам виноват. Нечего меня щупать было.

— Твоя одежда дымилась. Я тушил. Иначе вспыхнула бы, как факел.

— А не вы ли и подожгли ее?

— А кто меня просил показать?

— Ладно, — осадила я. Отступив на два шага назад, сказала, — мы оба виноваты. Я прощу вас, если вы извинитесь и позволите полетать на драконе.

Дракон чуть не «оглох». На его лице сложно было прочитать эмоции, но сейчас он не следил за собой. Возмущение, гнев и даже восхищение сменялись одно за другим. В конце концов, мужчина не выдержал и расхохотался.

— Эсте, вы не представляете, сколько наших законов нарушили. Как минимум трижды вас бы уже повесили, дали десять плетей, и посадили на неделю в клетку на площади, чтобы каждый мог кинуть камень. А вы еще требуете, чтобы Я извинялся?

— Думаю, с меня хватило бы и первого повешения, — пробормотала я.

Кем он себя возомнил? Сначала спас, потом притащил в какую-то башню бог весть какого века постройки, всю облапил, да еще и угрожает убить. Кстати, не он ли утащил мои вещи?

— Послушайте, как там вас…

— Вейр Ксавьерисандос.

— Послушайте, Ксавьер, — я нарочно сократила его имя до выговариваемого более-менее человеческого, — если собираетесь убить меня, нечего было спасать.

— Я не хочу вашей смерти, эсте, — ответил мужчина.

— Тогда нечего угрожать. Я действительно ничего не помню о себе. Но это не заставит меня молчать.

— Неужели? Что ж, нелегко вам придется. Я подумаю над просьбой, если вы тоже сделаете для меня кое-что. Вы все-таки ударили меня. Теперь дня три не смогу появиться на людях.

— Всего-то. А я думала неделю, — хмыкнула я, — и что нужно?

— Спойте для меня. Только что-нибудь не такое грустное, как ночью.

— Что же спеть? — я задумалась, перебирая в уме варианты песен.

Тут пришла в голову одна идейка. Я набрала полную грудь воздуха и запела:

«Вот волею судьбы свои считаю часы.

Тень надо мной, как порождение тьмы.

Всего один шаг, смерть перевесит весы, Но время попрошу я взаймы.

И я не горю желаньем лезть в чужой монастырь, Я видела жизнь без прикрас.

Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас»…

С каждым словом лицо Ксавьера светлело, будто наполняясь энергией. Глаза из угольно-черных стали медово-зелеными. Это было необычно, притягательно. Вдобавок, в них читалось неподдельное восхищение. На меня никто так не смотрел.

— Еще, — прошептал он, как только я замолкла.

И я спела ему несколько современных песенок, потом парочку старых, определяя, какие больше понравятся. Он внимательно слушал слова. Хмурился, когда не понимал смысла некоторых выражений, или улыбался, если текст затрагивал нечто близкое ему, знакомое.

Такого благодарного слушателя я не встречала.

— Теперь ваша очередь исполнить мое желание, — сказала я, закончив петь.

— Все что угодно, птичка.

Ксавьер отошел на безопасное расстояние, перекинулся в дракона. Я забралась по крылу на спину, села верхом, устроившись между двумя крупными гребнями. Не забыла помянуть недобрым словом того, кто оставил меня без нижнего белья. Хорошо, что хоть платье служило надежной защитой.

От чего? От меня самой.

— Только не урони, — попросила я, обнимая зверя за шею.

Дракон взмахнул крыльями, и мы взмыли под потолок. Стало понятно, почему в зале было столько места, а под крышей располагались огромные окна без стекол.

Как же я сразу не догадалась, что башня построена с учетом особенностей ее хозяев.

Вылетев на свободу, Ксавьер понесся над горами. Поначалу, сердце уходило в пятки от каждого движения. Я визжала, когда дракон делал вираж, снижаясь или поднимаясь на немыслимую высоту. Однако постепенно смогла отвлечься от страхов. Внизу открывались виды, от которых захватывало дух.

Горные вершины, покрытые снегом. Верхушки высоченных деревьев, вздымающихся к самым облакам, которые мы едва не задевали. Зеркальные полотна рек и озер в обрамлении темно-синих камней и яркой зелени. Мир лежал как на ладони. Удивительно величественный и красивый.

Мы сделали несколько кругов над долиной, окруженной со всех сторон горами. Потом обогнули самую высокую черную скалу и помчались назад. К башне подлетали с западной стороны. Солнце светило в спину, лаская своими теплыми лучами шапки облаков, проплывающих над шпилем башни. Что-то знакомое показалось в этом пейзаже, но что именно я понять не смогла.

Дракон плавно опустился в зале. С легким сожалением слезла со спины зверя. Когда я в страхе прижималась к дракону всем телом, то чувствовала биение его сердца. Оно сильно стучало в самом начале полета, будто переживая за меня. Зато потом ритм стал равномерным и спокойным. Я поймала себя на мысли, что хотела прижаться к груди Ксавьера, чтобы услышать, как будет биться сердце в человеческом облике.

— Как вам прогулка? — спросил Ксавьер.

Не успела я и глазом моргнуть, как дракон принял человеческий облик. Настолько стремительно происходило перевоплощение, что я не могла уловить момент перехода. Еще секунду назад был огромный черный зверь, а спустя мгновение — мужчина.

— Отлично! Как вы, должно быть, счастливы, что можете летать. Чувство полета заставляет душу петь.

— Вы так восторженно говорите, эсте, — грустно ответил молодой человек, — я уж и позабыл, каково это.

— А вы всегда умели… ну, обращаться в дракона?

— Нет. До двадцати лет и не надеялся, что смогу обернуться. С самого детства на это способны только чистокровные. Я дракон лишь наполовину.

— А как это происходит? Я не смогла заметить тот момент, когда вместо человека появляется зверь.

— В первый раз я полдня пробыл с чешуйчатыми лапами и хвостом. Из комнаты не мог выйти. Особенно долго прорезались крылья. Но сейчас все получается естественно. Для человеческого взгляда изменения кажутся мгновенными, но настоящий дракон видит весь процесс. Чем старше мы становимся, тем быстрее можем менять форму.

— Одного не пойму, — я нахмурилась, — вы же сейчас в одежде. Но у самого дракона я ни штанов, ни камзола не видела, и обратно вы появились в одежде.

— Да. Верно подмечено, — на лице Ксавьера заиграла озорная улыбка, — это всего лишь родовая магия. Но если вам так любопытно…

— Нет! — перебила я. Щеки медленно наливались румянцем, — не надо без одежды.

На самом деле, в голове так и вертелись мысли об этом. Воображение разыгралось не на шутку. Вот только не стоит влюбляться. Он слишком красив, самоуверен и … он дракон!

Хотя последнее абсолютно не смущало, наоборот, притягивало.

— А во сколько здесь ужин? — я сменила тему. После длительной прогулки аппетит разыгрался не на шутку.

— О!

Вопрос явно застал хозяина дома врасплох.

— Я все устрою. Эта пограничная башня. Здесь бывают только стражи, да тарлинги, — Ксавьер будто оправдывался, — придется лететь в ближайшую деревню. Это займет около часа.

— Кто такие тарлинги?

— А вы с ними еще не познакомились? — удивился дракон, — их же тут пруд пруди. Вечно под ногами мешаются.

— Не видела никого.

— Странно. Вы им понравились. Поднимитесь наверх, они приготовили ванну.

— Откуда вы знаете?

— Я слышу их топанье и возню.

— Это домашние животные?

— Не совсем. И не стоит их бояться. Они, конечно, надоедливые, но могут быть весьма полезными. Мы позволяем им селиться в пустующих башнях, а они за это следят за порядком.

— С чего вы решили, что я им понравилась?

— Ну, они даже мне не готовили ванну. Ваше пение покорило, и не только их, — на последнем слове Ксавьер многозначительно посмотрел на меня.

— Надо же! У меня появились поклонники, — усмехнулась я.

Дракон хотел что-то сказать, но передумал. Перекинувшись, он взмыл под потолок, и улетел.

Вспомнив, что Ксавьер говорил про ванну, я направилась к лестнице. Подниматься оказалось не менее сложно, чем спускаться. Кое-где ступеньки были полуразрушены, имелись трещины и выбоины. Пришлось снять со стены один из горящих факелов, чтобы не споткнуться в полумраке.

Моя комната сверкала. Кровать была тщательно заправлена, полы начищены. Ни пылинки, ни соринки. Похоже, тарлинги потрудились на славу.

Я проследовала в ванную комнату. Лохань наполнена чистой водой. Над поверхностью клубится пар. Значит, вода еще горячая.

Странно. Ксавьер сказал, что дом кишит тарлингами. Почему же они прячутся? Очень хочется на них посмотреть. Но сначала — ванна.

Я скинула платье, с наслаждением погрузилась в воду. Теперь я не спешила. Это настоящее удовольствие — понежиться в горячей ванне.

Каждая клетка тела ликовала. Банные процедуры приносили массу приятных ощущений.

Еще немного и я замурчу от удовольствия. В моем случае эмоции часто находят выход через пение. А кто хоть раз не напевал какую-нибудь приятную мелодию в душе? Я постоянно это делала. Наверное. Сейчас тоже захотелось спеть веселую песенку. Что и сделала.

Краем глаза заметила движение. Но это не Ксавьер.

Такой наглости я бы ему не простила.

Нет. Кто-то маленький копошился у стены, прячась под лавочку. Легкое повизгивание, шорохи, возня не оставили сомнения.

Тарлинги!

Так хотелось рассмотреть, но я опасалась их спугнуть. Решила спеть им еще что-нибудь, чтобы усыпить бдительность. Детские песенки, озорные, веселые, должны были им понравиться. Что и получилось.

«В каждом маленьком ребенке…» заставила тарлингов вылезти из-под лавки. Топанье маленьких ножек по полу убедило в этом. Ну а «Губки бантиком, бровки домиком…» и вовсе покорили. Я тихонько развернулась в лохани и посмотрела вниз.

Тарлинги оказались милыми и забавными пушистиками. Внешне они напоминали суррикатов, только мех более длинный, с серебристым отливом. Ушки треугольной формы с загнутыми вниз кончиками торчали по обе стороны от умилительной мордашки. Складочки на щечках, овальные глазки в обрамлении серебристых ресниц и подвижная мимика придавали им милого очарования. Я не смогла сдержать улыбки.

Зверьков было около десяти. Из-за того, что они постоянно двигались, я все время путалась и не могла сосчитать правильно. Они пританцовывали, задирали друг дружку, строя при этом смешные рожицы. В конце концов, я не выдержала и расхохоталась. Тарлинги на секунду замерли, уставившись на меня изумленными взглядами, а потом бросились прятаться под лавку.

— Эй! Не бойтесь, — я попыталась успокоить зверьков. — Я не причиню вам вреда. Если хотите, спою еще. Только из ванны вылезу. Это ведь вы утащили мою одежду?

Тарлинги осторожно высунули мордашки из укрытия и вопросительно уставились на меня.

— Привет, я Мали. Должна сказать вам спасибо. Обожаю принимать горячую ванну. А комната — загляденье. Не знаете, случайно, кто так мастерски убрался в ней?

Немного благодарности, чуточку лести и зверьки покорены. На мордашках выражение радости. Видно, нечасто их хвалили. Я решила продолжить. Очень хотелось вернуть свои вещи.

— У меня предложение: вы мне отдаете платье, а я еще разок спою для вас те песенки. Они ведь вам понравились?

Тарлинги согласно закивали. Рты приоткрылись в полуулыбке, они ждали выступления. Вот только одежду нести не торопились.

— Платье. Вы меня понимаете? Верните мне его. И еще белье. Не могу же я ходить голой, когда сверху всего один кусок ткани!

На последней фразе в дверях кто-то охнул и закашлялся.

Ксавьер! Как он подкрался так тихо? Ну, я ему сейчас задам! Это выходит за рамки приличий.

Я потянулась, схватила простынь. Затем поднялась из воды и обернулась материей. Зверьки, услышав посторонние звуки, кинулись врассыпную. Выражение паники на их лицах могло позабавить, только не в этот раз. Ксавьер, наверное, хотел сбежать. Он уже был у двери, когда я возникла на пороге ванной.

— Вы что себе позволяете?

Мой окрик заставил его остановиться.

— То есть я не должна заговаривать с мужчиной первой. А вы запросто вваливаетесь к девушкам, когда они раздеты?

Далее вырвалось крепкое словцо. Я тут же покраснела, тем более, когда Ксавьер удивленно посмотрел на меня.

— Приличные девушки не должны знать такие слова.

— Что-о? Это я-то неприличная? Да как вы смеете!

Я схватило первое, что попало под руку, и запустила в дракона. Тут же пожалела об этом.

«Что попало» оказалось подносом с ужином. Теперь остатки похлебки растеклись по камзолу мужчины, а листья салата, фрукты и орешки устилали пол.

Ксавьер взревел от злости. В мгновение ока я оказалась прижата к стене. Крепкие пальцы сдавили горло, не давая дышать. В голове промелькнуло узнавание. Схожесть ситуации. Но как только я об этом подумала, боль пронзила насквозь. Я закричала, но изо рта вырвался только хрип. Коленки подогнулись. Я почувствовала, как медленно сползаю вниз.

— Эй!

Увесистый шлепок по щеке привел в чувство. Ксавьер по-прежнему держал меня в тисках, но немного ослабил пальцы. Наверное, не хотел все же, чтобы я задохнулась.

— Никогда больше так не делайте, — процедил дракон сквозь зубы, — не представляете, чего стоило сдержаться и не убить вас.

Черные глаза метали молнии, ярость просто зашкаливала. Но я также видела, как в его волосах застряли комочки крупы, над бровью прилипла веточка вареной зелени, да еще отвратительный запах.

Неужели он хотел накормить меня подобной гадостью? Правильно сделала, что вылила эту дрянь ему на голову.

Я нервно хихикнула. Грозное выражение лица никак не вязалось с внешним обликом. Я даже закусила губу, чтобы не расхохотаться во весь голос.

— Смеешься? — Ксавьер позеленел от злости.

Пальцы на моей шее удлинились, вонзившись в кожу. А тело дракона стало меняться. Черная чешуя проступала на теле, превращая его в зверя. Ксавьер отшатнулся. Когтистая лапа соскользнула, оставив длинный кровавый порез. Ноготь легко вспорол простыню, которой я была укутана. В одну секунду предстала перед мужчиной, в чем мать родила.

Завизжав так, что заложило уши, я помчалась в ванную. Тарлинги, столпившиеся у арки, бросились врассыпную. Об одного из них я споткнулась и полетела на пол. Рукой успела зацепиться за штору. Только петли, на которых она держалась, порвались одна за другой.

Вся конструкция, вместе с багетом, накрыла меня сверху.

— Эсте Мали, вы в порядке? — Ксавьер подбежал ко мне.

Он вытащил металлический прут, на котором держалась ткань, отбросил его в сторону.

Затем коснулся моего плеча, легонько толкнул.

— Не смейте до меня дотрагиваться! — взвизгнула я.

Схватив край шторы, что накрыла меня, как покрывало, натянула его до подбородка.

— Простите, — Ксавьер потянулся к моей шее, — у вас кровь. Я не хотел.

Вот уж точно не собиралась подпускать его к себе. Он же чуть не придушил меня. Я дернулась назад, пытаясь отстраниться от мужчины. Подо мной кто-то жалобно пискнул.

— О, нет! — я подскочила на месте.

На полу лежал тарлинг. Он тяжело дышал. Глазки закрыты, ушки поникли, из полуоткрытого рта торчит кончик языка. Правая лапка подрагивает.

— Что с ним? Он же не…

Мне стало так жалко бедное животное, что я готова была разреветься. Дракон опустился на колени у тела тарлинга, осмотрел его. Затем положил свою руку ему на брюшко.

Прислушался.

— Жить будет. Испугался сильно, потерял сознание. Но это даже лучше. Нужно вправить лапку. Держите его, — приказал Ксавьер.

Я положила одну руку тарлингу на голову, другой захватила ножки. Дракон осторожно взялся за больную конечность животного. Придерживая одной рукой лапку у предплечья, он резким движением вставил сустав на место. Тарлинг очнулся. Увидев нас, он вытаращил глаза, запищал и стал рваться на свободу. Я не смогла удержать вырывающийся комок шерсти. Ксавьер же взял зверька на руки, накрыл ладонью его голову, постоял так несколько минут.

С удивлением я смотрела, как постепенно тарлинг успокоился. Глазки затуманились, тело расслабленно обмякло, пушистик заснул. Ксавьер отнес его в комнату, бережно положил на кровать, накрыл одеялом. Дракон выглядел таким добрым и заботливым. Я невольно залюбовалась им, позабыв о том, что недавно он чуть не угробил меня. Не успела опомниться, как увидела, что Ксавьер направляется ко мне.

Надеюсь, он не собирался применять ко мне то же трюк, что и к тарлингу?

Дракон подошел, присел на корточки, схватил край ткани и потянул к себе. Я впилась в льняную материю намертво.

Уж точно не собиралась снова щеголять перед ним голышом.

— Нужно осмотреть рану. Покажите мне.

— Вы и так достаточно видели, — огрызнулась я, — ничего, само заживет.

— Я хочу помочь.

— Не нужно! Сначала убить хотите, а потом доктора Айболита из себя корчите!

— Кого?

— Не знаю.

Я отвернулась, давая понять, что не желаю разговаривать.

— Так и будете тут сидеть? — поинтересовался Ксавьер.

— А есть варианты? Может, поймете, наконец, что я не хочу вас видеть. Убирайтесь!

Дракон побледнел, глаза снова полыхнули яростным огнем. Но на этот раз он сдержался. Я видела, каких усилий ему это стоило. Только мне все равно. Особенно после случившегося.

Горло саднило, кожа на шее и груди горела.

Если останется шрам, я не знаю, что сделаю с этой неуравновешенной ящерицей!

Почти минуту Ксавьер буравил меня взглядом. Потом стукнул кулаком по лавке, отчего та с хрустом переломилась надвое, поднялся и стремительно вышел. Я услышала, как громко хлопнула дверь и по лестнице, удаляясь, застучали сапоги.

— Отлично! Наконец-то убрался.

Я поднялась. Первым делом метнулась к зеркалу. Слева от уха и до ложбинки на груди шли кровавые полосы. Но порезов не было! Только у лица два синяка. Там, где острые когти впились глубоко в кожу.

— Не может быть! Это же моя кровь. Значит, должны быть хотя бы царапины.

Я смочила край материи в воде, стала оттирать кровь. Кожа под ней оказалась гладкая и ровная.

— Это невозможно!

Я совсем ничего не понимала.

Что со мной произошло? Я очутилась в незнакомом месте. Чуть не погибла, сорвавшись со скалы. Но меня спас дракон, который теперь хочет убить. Кроме своего имени ничего не помню. Стоит только подумать о том, чтобы вспомнить, как накрывает жуткий приступ боли. А раны на теле вдруг заживают с немыслимой скоростью. Голова идет кругом. Но ведь откуда-то я знаю, что все это ненормально?

Натянув на себя все то же старомодное платье, я подошла к кровати. Тарлинг спал, прикрыв нос лапкой. Не стала ему мешать. Стараясь не шуметь, собрала с пола разбросанные остатки еды. Разложила по местам вещи, сметенные в пылу борьбы. Затем все же прилегла на кровать, но спать не хотелось. Наоборот, я не знала, куда себя деть, ворочалась в разные стороны. Даже зверек проснулся. Я напела ему колыбельную песенку. Комочек шерсти прижался ко мне, уткнулся головой в плечо и мерно засопел.