Глава 10

От ермоловских зачисток до сталинской депортации

Содержание военной истории прошлого составляют не только фронтальные сражения крупных регулярных армий, но и различные по масштабу и интенсивности вооруженные конфликты между странами в ходе колониальной экспансии, политического или силового передела мира, когда в качестве противников развитых стран представали народы, значительно отставшие в темпах и уровне развития, чаще всего даже не имевшие вооруженных сил. Вспомним, как велись и чем завершились войны с индейцами в XVI в. на территории нынешних США, когда коренное население вытеснялось и самым жестоким образом истреблялось. Сильным армиям во все времена не составляло труда сминать организованное сопротивление туземцев в открытых столкновениях. Но стоило последним употребить тактику затягивания войны, распыления своих сил и уклонения от сосредоточенных ударов, перейти к партизанским действиям, как интервенция приобретала непредсказуемый характер, а война превращалась в истребительную.

В большинстве регионов сопротивление, по сути, никогда не прекращалось, переходя от пассивной в активную фазу и обратно. Фактически в течение десятков и сотен лет на огромных пространствах Азии, Африки и Америки шла малая мировая война, в которой каждая из сторон последовательно придерживалась сугубо своего способа ведения военных действий.

Как писали авторы исследования «Армия и внутренние войска в противоповстанческой и противопартизанской борьбе», этот способ всегда оставался неизменным, приобретая разве что черты, обусловленные физико-географическими особенностями местности и национальными традициями, менталитетом народа. Да и сами конфликты, как перманентные очаги, возникали по одним и тем же причинам, сохраняли формы протекания, проходили одни и те же стадии развития, отличаясь лишь характером применяемого оружия, которое, однако, не становилось определяющим фактором влияния на основные параметры вооруженной борьбы. В этом убеждает однотипное развитие конфликтов современности в регионах, где они неоднократно возгорались 100 и более лет назад, – Юго-Восточная Азия, Северо-Западная Африка, противостояние афганцев английским колонизаторам, масштабные партизанские действия крестьянских армий в Мексике, повстанческое движение на Кубе и в Южной Америке и, наконец, Кавказ.

Характерным и объединяющим для конфликтов в этих регионах стало то, что конечный успех освободительной борьбы постепенно вырастал из фактической оккупации территории и ответной эскалации малой войны. И чем полнее осуществлялась оккупация, тем полнокровнее и масштабнее был ответ повстанцев, тем с большей жестокостью действовали завоеватели.

Показательны в этом отношении действия русской армии на Кавказе, длившиеся половину позапрошлого столетия, – Кавказская война (1817 – 1864).

После заключения с Персией в 1813 г. Гюлистанского трактата, по которому к России были присоединены западные прикаспийские владения Персии, Россия распространила свою власть на территорию Закавказья, значительно удаленную от нее и отделенную труднопроходимым хребтом Главного Кавказа. Возник вопрос об установлении нормальных отношений. Начали разрабатывать дорогу через Дарьял, получившую название Военно-Грузинской. Первый раз русские, в числе 400 человек, прошли Дарьяльское ущелье в 1769 г.; затем той же дорогой они пользовались в 1770, 1784, 1795 и 1799 гг. Установилось сообщение, не обеспеченное, однако, от нападения горских народов. С 1819 г. началась борьба, продолжавшаяся почти 50 лет и постоянно сопровождавшаяся внешней агрессией.

В 1826 г. Персия без объявления войны вторглась в пределы Грузии. Ряд побед над персами, одержанных нашими войсками под предводительством Паскевича, привел к заключению Туркманчайского трактата, по которому Россия приобрела Эриванское и Нахичеванское ханства, река Аракс стала пограничной. Едва окончилась эта война, началась турецкая. В 1828 г. русскими войсками были взяты Карс, Ахалцых, Баязет, Поти и другие крепости, а в 1829 г. – Эрзерум. По Адрианопольскому миру к России отошли Анапа, Ахалцых, Ахалкалаки; граница была проведена по Западному Арпачаю – от его верховьев по ряду хребтов до Аджарских гор и берега Черного моря.

И все это время продолжалась война с горцами. С 1846 г. она велась с большей систематичностью, чем в предшествующий период, но не привела ко времени Крымской кампании к покорению Россией так называемых «вольных» обществ – племен. Вместе с тем шло и мирное административно-экономическое развитие края.

Роль России в этой войне парадоксальна, писали авторы монографии «Кавказская война» М.М.Блиев и В.В.Дегоев. С одной стороны, она, стимулируя экономическую жизнь горских обществ, вызывала в них глубокие социальные сдвиги, с другой – олицетворяла собой «образ врага».

Накануне Кавказской войны Россия имела внушительные успехи на Кавказе. Еще в конце XVIII в. она значительно продвинулась в экономическом и политическом освоении Предкавказья: была создана Кавказская военная линия, активно внедрялись управленческие учреждения, набирали темпы колонизация и хозяйственное освоение края. По-прежнему вне сферы влияния России, по существу, оставался Большой Кавказ – основной район, где, набирая силу, развивалась набеговая система горцев. В результате между Закавказьем, окончательное присоединение которого становилось делом будущего, и Предкавказьем, включая равнинные районы Северного Кавказа, образовался барьер, сковывавший действия России.

Речь шла не только о вопросах экономического и административного обустройства. Кавказ раздирали межэтнические, социальные и межрелигиозные противоречия, которые обострялись благодаря подстрекательству Турции и Ирана. Устранить их простым решением было невозможно. Горцы, привыкшие жить по своим обычаям, весьма негативно реагировали на попытки навязать им российские законы. В силу этого на Северном Кавказе стало быстро расти недовольство. Особенно возмущали горцев запреты на набеги (в то время род обычного промысла в горах). Весь этот край относился к разряду «неспокойных», где предстояло решать немало военно-политических задач.

К моменту назначения А.П.Ермолова главнокомандующим Грузией (1816 г.) Северный Кавказ представлял собой следующую картину: неспокойны были Осетия и Кабарда, совершались набеги из Чечни, Дагестана, горных районов Северо-Западного Кавказа. К тому же турки занимали весь берег Черного моря до Кубани.

Эту обстановку в российских правительственных кругах объясняли по-разному. Одни понимали все это как следствие длительных русско-иранской и русско-турецкой войн, отвлекших военные силы России в Закавказье. Другие указывали на нерешительность российских властей и предлагали перейти от политики подкупов и заигрывания с горскими народами к новой программе. Прежние мирные способы решения проблем предлагали заменить военно-политическими, карательными. Именно это имея в виду, российское правительство направило на Кавказ инициативного политика, опытного военачальника, способного не только сформулировать конкретную программу действий, но и реализовать ее. Герой Отечественной войны 1812 г., честолюбивый, популярный в русской армии генерал Ермолов вполне отвечал видам правительства Александра I.

Нарушая традиционную оценку Ермолова, при создании политического портрета которого в основном используются всего две краски – черная и белая, – авторы вышеназванной монографии отмечают, что на Кавказ прибыл европейски образованный генерал, увлекавшийся просветительской философией XVIII в., сочувствовавший движению декабристов. Либеральствовавший под впечатлением от западного общественно-политического движения конца XVIII – начала XIX в., Ермолов в кавказский период предстает перед нами сложной личностью. И дело не только в его бесспорной незаурядности. «Усмиритель» и «устроитель» Кавказа за время службы в Тифлисе приобрел немало новых профессиональных и личностных качеств. Пытаясь создать «новый Кавказ», Ермолов не заметил, как Кавказ создал «нового Ермолова». Неординарный военачальник, полный великодержавных амбиций, взявший на себя смелость остановить наступательное развитие «вольных» обществ Кавказа, столкнувшись с неординарной общественной жизнью горцев, то с восточной жестокостью предпринимал карательные экспедиции против них, то на уровне европейской дипломатии предлагал переговоры о дружбе.

Период покорения Кавказа с 1817 по 1830 г. по имени главного героя называют ермоловским. Ставя крупные для судеб народов Кавказа проблемы, Ермолов видел универсальное средство их решения в насилии. «Бунтующие селения были разорены и сожжены, сады и виноградники вырублены до корня... нищета крайняя будет их казнью»; «Итак, по открытии, где прошла партия, исследуется, точно ли защищались жители и были со стороны их убитые в сражении или они пропустили мошенников, не защищаясь; в сем последнем случае деревня истребляется, жен и детей вырезывают» – таковы первые записи, сделанные главнокомандующим на Кавказе.

Нельзя, однако, думать, будто Ермолов вынашивал идеи геноцида. Для этого, разумеется, ни у главнокомандующего, ни у его правительства не было ни практических, ни идеологических резонов. Речь здесь должна идти о жестоких «правилах» ведения войны, с помощью которых Ермолов думал не только достигнуть своих целей, но и принести мир народам, раздираемым междоусобицей. Более полутора лет главнокомандующий потратил на дипломатическую работу в Иране, изучение кавказских дел и разработку программы своей военно-политической деятельности. Успев за это время предпринять ряд военных акций на Центральном Кавказе, он заодно сумел зарекомендовать себя у горцев человеком, вполне импонирующим их суровому нраву. Между Ермоловым и горцами установились своеобразные правила «игры», то, что сегодня относят к области моделирования социального поведения, называемого теорией игр. По одной из дилемм этой теории, чем хуже каждая из сторон думает о другой, тем скорее обе они примут стратегию обмана. При этом, если выбирать из худших исходов наилучший, то надо обманывать противника. Однако следует учитывать, что если бы обе стороны сотрудничали, то обе они были бы в большем выигрыше, нежели в случае взаимного обмана. В этом и заключалась дилемма выбора, а весы попеременно склонялись то в одну, то в другую сторону.

Весной 1818 г. в рапорте Александру I Ермоловым были сформулированы основные положения программы военно-экономической блокады Северо-Восточного Кавказа, предусматривавшие, в частности, перенесение Кавказской военной линии значительно южнее, к границам Дагестана и Центрального Кавказа, «занятие земли, лежащей по правому берегу Терека». Ермолов имел в виду «не одну необходимость оградить себя от нападений и хищничеств», но и захват выгодных в военно-стратегическом отношении пунктов для будущих наступательных действий. Подразумевалось и другое. Полагая, что в свое время российская администрация, разрешив горцам, в первую очередь чеченцам, выселяться с гор на равнину, допустила серьезный военно-политический просчет, Ермолов решил поправить эту «ошибку». Он планировал овладеть всем правым берегом Терека, расположив здесь казачьи полки и кочующих караногайцев, «богатых скотоводством и полезных государству». По мысли Ермолова, российскому правительству следовало занять равнинные районы Центрального Кавказа значительно раньше, еще накануне присоединения Грузии к России, поскольку лишь военный контроль над этими территориями мог принести относительную безопасность русским интересам в Закавказье. При этом Ермолов, как профессиональный военный, больше учитывал военно-стратегические аспекты. В тени оставалась проблема выбора верной политики в отношении не только народов, присоединенных к России, но и горцев Большого Кавказа, все еще не расставшихся с мыслью о своей автономности.

В напряженной обстановке, какую застал на Кавказе Ермолов, он как будто действовал логично. Однако, исправляя «ошибки» предшественников, главнокомандующий с каждым новым шагом все более отдалялся от коренных социальных интересов горцев, ставя их в оппозицию и к себе лично, и к России. В программе Ермолова непродуманной, отмечают историки, являлась особенно та ее часть, где он рассматривал будущее устройство Чечни. Назвав своих предшественников по управлению чеченцами «равнодушными начальниками» и отвергая их опыт, главнокомандующий выдвигал идею переселения чеченцев из равнинных районов в горы и создания вдоль всей предгорной полосы укрепленной линии для постоянного контроля над Чечней. Ермолов сообщал Александру I, что чеченцы «сильнейший» и «опаснейший» народ, «они посмеиваются легковерию нашему к ручательствам их и к клятвам, и мы не перестаем верить тем, у кого нет ничего священного в мире».

Историки полагают, что решение депортировать чеченцев – одна из самых крупных ошибок, совершенных главнокомандующим на Кавказе в период перехода от скотоводческой экономики к земледельческой, разложения родовых отношений и складывания феодальных. Решив расположить по Тереку, от устья Сунжи и до Кизляра, казачьи поселения и русскую крепость, Ермолов не только думал о своей основной задаче – создании кордона между Чечней и сопредельными ей районами, но и надеялся на экономический подъем края.

Такова была самая общая установка, которой придерживался главнокомандующий в отношении Чечни, начиная с первых военно-административных шагов и до окончания военной службы на Кавказе. Ермолов верил, что, «лишаясь земли, удобной для возделывания, и пастбищных мест... чеченцы будут стеснены в ущелиях Засунженских гор, а русские селения, расположенныя по граничной черте, будут уже за цепью крепостей в безопасности и чеченцы не осмелятся делать набеги в местах открытых, на большом расстоянии позади крепостей».

В 1820 – начале 1821 гг. действия российского командования в Дагестане сводились в основном к контролю за соблюдением блокадной системы. К этому времени оно фактически уже добилось того, что горцы лишились возможности совершать сколько-нибудь значительные вооруженные набеги на русские города и грузинские провинции. Расширилась зона, в пределах которой они не имели права ни перемещаться, ни вести торговлю. К 1820 г. российское командование рассматривало положение в Дагестане как вполне контролируемое. Полностью была блокирована «дикая и крамольная Авария», «гроза Закавказья», как ее называл Н.А.Волконский.

Военно-экономическая и политическая блокада Дагестана обеспечивалась надежным контингентом войск. В 1819 г., как о том просил Ермолов, Александр I направил на Кавказ еще несколько егерских полков. По мнению Волконского, к 1820 г. Ермолов создал в Дагестане ситуацию, которой не было после него «десятки лет»; край был настолько «умиротворен», что главнокомандующему там «нечего было больше делать». Подобная оценка вполне справедлива применительно лишь к одной «сфере» деятельности Ермолова – блокаде.

Активность Ермолова вызвала ответную реакцию горских народов. От партизанской войны они стали переходить к организованным выступлениям. В 1819 г. почти все правители Дагестана объединились на борьбу с войском генерала А.Пестеля, любившего подкреплять свои распоряжения угрозой: «А то прикажу повесить!» В 1823 г. кабардинские князья в отместку за выселение аулов между реками Малкой и Кубанью разорили селение Круглолеское, в 1825 г. – станицу Солдатскую. В 1824 г. в Чечне поднял восстание Бейбулат Таймазов, служивший до этого в царской армии. Именно с восстания Таймазова борьба против русского владычества на Кавказе получила свое религиозно-идеологическое обоснование – «мюридизм», о чем речь пойдет ниже.

Накануне проведения военно-политических мероприятий, предусмотренных планом покорения Чечни, Ермолов обрел уверенность, жесткость и перешел к ультимативным распоряжениям. В одном из «обвещений» муллам, старшинам и почетным людям Чечни он заявил, что если население Чечни не будет совершать «воровство», «грабежи» и «смертоубийства», то они могут рассчитывать на «покой», «богатства» и «счастье». «В противном случае, – грозил главнокомандующий, – за всякое с вашей стороны буйство, за всякое воровство, грабеж и смертоубийство аманаты будут отвечать головою». Когда писалось это «обвещение», Ермолов все еще продолжал скрывать свои широкомасштабные планы в Чечне, поэтому его жесткий тон не исключал призывов мирно заниматься скотоводством и хлебопашеством.

Нельзя думать, будто Ермолов, готовясь к военным акциям против Чечни, во что бы то ни стало стремился к вооруженным конфликтам. Напротив, он не исключал возможности реализовать план относительно мирными средствами. Ермолов был вполне искренен, когда писал императору о своей надежде установить военно-экономическую блокаду без кровопролития. С его точки зрения, такое было возможно при одном условии – введении в Чечне российского военно-административного управления, способного держать население в повиновении, не давая ему участвовать в набегах и грабежах.

До конца своей службы Ермолов оставался в убеждении, что его деятельность на Кавказе «благородна» – России она принесет новых «верноподданных», а «верноподданным» – мирную жизнь. Во имя этой «патриотической» задачи Ермолов и допускал необходимость насилия. Его действия в Чечне исполнены противоречивости, драматической несогласованности с логикой военачальника, разумом цивилизованного человека. Внешне казалось: блокада в Чечне стяжает ему новую боевую славу. Однако именно здесь он впервые почувствует бессмысленность своих усилий. Правда, это произойдет много позже, перед тем как новый император отзовет его в Петербург.

Уже в 1818 г. Ермолов приступил к своей «переселенческой» политике в Чечне. Обращаясь к населению, на подвластных землях которого поселились чеченцы, он приказал их «немедленно и без всяких отговорок выгнать и препроводить в Чечню». Могли остаться лишь те из них, кто был известен своим «трудолюбием и спокойною жизнью». На них составлялись списки, которые утверждались на собрании андреевских, аксаевских и костековских владельцев. Если обнаруживалось, что кто-то из включенных в список принял участие в набеге, ответственность нес владелец. И «боже избави того, кто посмеет ослушаться», – грозил Ермолов.

Российское командование, непосредственно занимавшееся организацией блокады, разрабатывало предложения, принимавшие у главнокомандующего вид жестких решений. Особенно сурово преследовались участники набегов. Если устанавливалось, что чеченец принял участие в набеге, то село, где он проживал, обязывалось выдать его вместе с семьей, в противном случае все село предавалось огню. Жестокой каре подвергались «охотники» на казаков, русских людей, солдат, офицеров. «Начальнику войск, по Тереку расположенных», вменялось в обязанность, не задумываясь над средствами, всячески вести борьбу с подобным занятием.

Пытаясь сорвать строительство укреппостов, «чеченцы производили беспрестанныя нападения на передовые посты, и нередко в ночное время приближались к самому лагерю» главнокомандующего. Это вынудило Ермолова вызвать на подмогу один батальон Кабардинского пехотного полка и несколько казачьих команд, перекрывших в ряде мест переправы через Сунжу и лишивших чеченцев возможности перехода в районы расположения русских войск.

В 1821 г. Ермолов в основном контролировал положение в Чечне, хотя до полного ее покорения было еще далеко. Главнокомандующему удалось не только ослабить массовый характер набеговой системы, но и привлечь к борьбе против нее самих чеченцев. В одной из записок, присланных полковнику Грекову по поводу положения в Чечне, Ермолов распорядился: «В поощрение чеченцев к доброму служению, которое они в продолжении двух лет оказывают, вы объявите прощение по 1819 год всем виновным в воровстве или других шалостях, кроме смертоубийства». По свидетельству Ф. фон Климана, после карательных мер, проведенных российским командованием в Чечне, жившие на правом берегу Терека чеченцы под именем «мирных» не только прекратили набеги, но и не раз выдавали их участников.

Вместе с тем Ермолов не исключал отправки в глубь Чечни карательной экспедиции. Этот вопрос он оставлял на усмотрение полковника Грекова, занимавшегося военно-оперативной деятельностью в Чечне. Главнокомандующий пояснял, что экспедиция, заставляющая «непокорствующих» укрывать своих жен, детей и имущество в лесах в зимнее время, «истолкует» «им выгоду повиновения, а чеченцы, послушные нам, почувствуют разность с ними своего положения и получат к нам более доверенности».

Форсированные действия российского командования в 1821 г. значительно приблизили покорение Чечни. Греков даже считал возможным назначение в Чечню российского пристава для осуществления административного управления. Подобный шаг, однако, Ермолову казался преждевременным, поскольку чеченцы «едва начинают понимать обязанность повиновения и весьма легко оную нарушают».

Историки Кавказской войны и биографы Ермолова давно обратили внимание на необычный разрыв между сугубо военными мероприятиями этого незаурядного военачальника, призванными служить делу покорения горцев, и «гражданским бытом». Без учета внутренней организации чеченской жизни военно-экономическая блокада являлась, по меньшей мере, вооруженным вторжением. И как реакция на нее – оставленные Ермоловым оккупационные гарнизоны, коммуникационные пути и хозяйственно-бытовые объекты, а также административные органы притягивали к себе рыскавшие повсюду шайки, которые действовали тем успешней, чем мельче и подвижней они были.

Примечательно, что война на Кавказе дала значительный опыт боевого взаимодействия армии с казацкими формированиями, которые в условиях России XIX в. можно рассматривать как разновидность внутренних войск. Так, наибольшей эффективностью отличались мобильные рейдовые действия сводных отрядов из линейной пехоты и казаков, в которых сочетались лучшие качества регулярности и иррегулярности. А в особо сложной, неясной обстановке применялись только казацкие отряды, делом доказавшие, что лучшего средства для ведения такой войны нет.

Вот как проводились «зачистки» немирных чеченских сел в XIX в. Читаем об этом в записках самого Ермолова:

«...Желая наказать чеченцев, беспрерывно производящих разбой, в особенности деревни, называемые Качкалыковскими жителями, коими отогнаны у нас лошади, предложил выгнать их с земель Аксаевских, которые занимали они, сначала по условию, сделанному с владельцами, а потом, усилившись, удерживали против их воли. При атаке сих деревень, лежащих в твердых и лесистых местах, знал я, что потеря наша должна быть чувствительною, если оных не удалят прежде жен своих, детей и имущество, которых защищают они всегда отчаянно, и что понудить их к удалению жен может один только пример ужаса.

В сем намерении приказал я (...) генерал-майору Сысоеву с небольшим отрядом войск, присоединив всех казаков, которых по скорости собрать было возможно, окружить селение Дадан-юрт, лежащее на Тереке, предложить жителям оставить оное, и, буде станут противиться, наказать оружием, никому не давая пощады. Чеченцы не послушали предложения, защищались с ожесточением. Двор каждый почти окружен был высоким забором, и надлежало каждый штурмовать. Многие из жителей, когда врывались солдаты и дома, умерщвляли жен своих в глазах их, дабы во власть их не доставались. Многие из женщин бросались на солдат с кинжалами.

Большую часть дня продолжалось сражение самое упорное, и ни в одном доселе случае не имели мы столько значительной потери, ибо кроме офицеров простиралась оная убитыми и ранеными до двухсот человек. Со стороны неприятеля все, бывшие с оружием, истреблены, и число оных не менее могло быть четырехсот человек. Женщин и детей взято в плен до ста сорока, которых солдаты из сожаления пощадили как уже оставшихся без всякой защиты и просивших помилования (но гораздо большее число вырезано было или в домах погибло от действия артиллерии и пожара). Солдатам досталась добыча довольно богатая, ибо жители селения были главнейшие из разбойников и без их участия, как ближайших к линии, почти ни одно воровство и грабеж не происходили; большая же часть имущества погибла в пламени. Селение состояло из 200 домов; 14 сентября разорено до основания».

В июле 1825 г. в селении Герзель-аул в ходе встречи с советом старейшин были убиты генерал-лейтенант Лисаневич – командующий войсками Кавказской линии и генерал-майор Греков – первый комендант крепости Грозной. Обоих генералов в припадке гнева кинжалом зарезал чеченский мулла в ответ на то, что они называли почтенных старейшин непотребными словами. Реакция русских была незамедлительной. Из 318 старейшин, принимавших участие в той встрече, из Герзель-аула живым не ушел ни один. Чечня ответила всеобщим мятежом. Особого размаха противодействие русской армии достигло к зиме.

И все же Кавказская война, утверждают историки, разразилась позже, а не в годы организации Ермоловым жестокой блокады, когда русские отряды то и дело вступали на вольные черкесские земли. В годы ермоловской блокады горцы имели все для оказания русским сопротивления, но не имели идеологической предпосылки, которая могла бы их объединить и призвать к войне. Такой идеологической предпосылкой стал мюридизм, стержневой идеей которого был джихад, или, по-кавказски, газават (война с неверными). Настольной книгой мюридам служила арабская «Футух аль-Ваххабийа» («Ваххабитские откровения»).

Мюридизм перекочевал на Кавказ с Ближнего Востока, политика России на Кавказе становилась лишь одним из факторов, генерирующих идеологию мюридизма, что разительно напоминает события конца XX – начала XXI в.

Идея газавата стала одним из основных политических лозунгов мюридов. «Рай есть под тенью шашки, убитый в войне против неверных есть живой, и будет он жить в раю, а кто будет бежать – тот есть ничтожный человек, и будущая его жизнь есть ад. Мюрид должен беспрекословно повиноваться своему религиозному наставнику «мюршиду», быть готовым по его приказу пожертвовать имуществом, семьей, жизнью. Лишь религиозный закон правит людьми – все правоверные равны перед Богом. Не может быть чьих-то рабов или подданных, тем более рабов или подданных неправоверных», – учил известнейший проповедник мюридизма Мухаммед Ярагский.

Под лозунгами мюридизма стала разворачиваться не только борьба против русского наступления, но и война свободных горцев против собственных правителей. С 1828 г. во главе этого движения стал аварец Гази-Мухаммед, получивший от Мухаммеда Ярагского звание имама Чечни и Дагестана, то есть духовного лидера мюридов. В 1831 – 1832 гг. Гази-Мухаммед одержал несколько важных побед, он осаждал древний Дербент, крепости Грозная и Внезапная, совершал набеги на Кизляр и Владикавказ и погиб в бою.

На Северо-Восточном Кавказе главная борьба развернулась на Черноморском побережье. Тогда это была дикая береговая линия от Анапы до границы с Турцией. Сменивший неугодного Николаю I Ермолова генерал И.Ф.Паскевич ревностно принялся выполнять приказ императора: «Усмирение навсегда горских народов или истребление непокорных». В 1830 г. Паскевич вознамерился проложить по побережью Черного моря линию сухопутного сообщения, надеясь справиться с этой задачей за год отрядом в 2500 человек при 8 орудиях. На самом деле на это ушло 34 года. С боями пришлось продвигаться сразу за Сухуми.

Единственными завоеваниями отряда стали Пицунда и Гагра, считавшиеся воротами в Абхазию, через которые горцы совершали набеги. Горцам начали помогать турки и англичане, доставлявшие морем оружие, боеприпасы и продовольствие. Тогда в действие активно вступил русский Черноморский флот. В устьях рек высаживались десанты, и под прикрытием корабельной артиллерии строились укрепления. 17 фортов на протяжении 500 км образовали Черноморскую береговую линию. Эти укрепления еще больше настроили горцев против русских: гарнизонные начальники запрещали крестьянам пользоваться зимними пастбищами, расположенными на побережье, и общаться с приплывавшими купцами. Жившие в этих местах джигеты, убыхи, шапсуги и натухайцы блокировали эти форты так, что заготовка сена и дров, поездка за водой к роднику становились боевыми операциями с перестрелками или даже рукопашными схватками.

Писатель и декабрист А.Бестужев-Марлинский, служивший в Сухуми, Гагре и Пицунде, писал, что пули горцев с окрестных скал «бьют людей даже на койках», что солдаты часто, «говоря их языком, отыскивают в каше черкесские пули».

В 1830 г., в то время как мюриды вербовали в свои ряды все новых и новых сторонников, вооружались и создавали первые боевые отряды, вышел высочайший рескрипт, предписывающий устроить на Кавказе амнистию «по случаю благополучно оконченных войн с Персией и Турцией». В нем говорилось: «...Всех вообще, без суда сосланных из сего края в Сибирь и другие места за измену и неблагонамеренность, возвратить на прежнее жительство и вместе со всемилостивейшим прощением возвратить им отобранные у них имения. Имения, поступившие в казну после бежавших за границу, казненных или умерших в ссылке, возвратить их наследникам...»

Планировалось, что амнистия будет служить делу мира и согласия и покажет горцам, что с кровавой ермоловщиной покончено навсегда. А вместо этого толпы амнистированных тут же влились в ряды мюридов, и вскоре общими усилиями они уже штурмовали крепости Кизляр, Грозную, Внезапную, Бурную, в осаде был Владикавказ, и прервалось движение по Военно-Грузинской дороге. Невероятными усилиями удалось оттеснить мюридов обратно в горы, при этом соотношение потерь русских и горцев было в ходе тех боев тридцать к одному. Многотысячное население Кизляра мюриды вырезали полностью...

В истории Кавказской войны 1831 г. знаменателен расширением ее фронта и появлением нового – внешнего – политического стимулятора. Проведенная тогда весенне-летняя кампания вызвала острую военную конфронтацию горцев с Россией. На это обратили внимание как на Кавказе, так и далеко за рубежом. Вмешательство других стран в войну с самого начала приняло вид «моральной поддержки».

Позднее, в 50-е годы, интерес представляет деятельность английской и турецкой дипломатии, направленной на то, чтобы затянуть Кавказскую войну. При этом большие надежды возлагались на иностранных агентов на Кавказе. Англии для этого удалось использовать польских и венгерских эмигрантов, которые надеялись, что впоследствии она поможет восстановить им независимость Польши и Венгрии. К тому же после подавления польского восстания на Кавказ было переселено около 30 тысяч поляков, третья часть которых активно помогала горцам. Теперь и простому обывателю становится понятно, почему в Варшаве в наши дни появилась улица имени Джохара Дудаева, различные чеченские центры...

В 1831 г. Паскевича отправляют на подавление очередного польского восстания. Новым наместником на Кавказе на 6 лет становится барон Розен. В 1832 г. он предпринимает поход в Дагестан. Тогда при обороне родного селения Гимры погиб первый предводитель мюридов Кази-мулла. Но его место заступил новый имам, Гамзат-бек.

Но вскоре Гамзат-бек стал жертвой заговора. В аварском селе Хунзах прямо в мечети, во время молитвы, его убил молодой горец по имени Хаджи-Мурат. Движение мюридов оказалось обезглавленным. Горцы стали спешно искать себе нового вождя, а Хаджи-Мурат получил от русских крупное денежное вознаграждение и стал командовать местной милицией.

Все это было обычной для Кавказа игрой на клановых и кровных распрях горцев. Делая ставку то на одного местного разбойника (боевика), то на другого, царское командование добивалось каких-то частных успехов, но со временем они неизменно оборачивались провалом. Хаджи-Мурат вскоре сбежит от русских и станет одним из главных предводителей кавказского газавата.

В 1834 г. новым имамом Дагестана стал Шамиль. В течение 25 лет он был главным политическим и военным деятелем, действия которого на волнах общественно-экономических и политических процессов предопределяли ход Кавказской войны.

Русское военное начальство, ответственное за безопасность Кахетии, не имело достаточных сил для эффективной защиты от набегов, не говоря уже о наступательных операциях. Когда за отсутствием других средств отомстить горцам задерживались стада баранов, то от «пострадавших» немедленно являлись к русским войскам горские делегации с уверениями в преданности России и непричастности к разбоям, в которых были повинны якобы другие.

Отражение набегов было делом трудным и зачастую малоэффективным. Редко удавалось предугадать их направление, производились они с необычайной стремительностью, преследование горцев с их очень выносливыми, быстроходными лошадьми не раз оказывалось безнадежным занятием. В начале 30-х годов начальник Кавказской линии генерал Вельяминов пессимистично оценивал перспективы борьбы с этой искусной системой. «В продолжении службы моей на Кавказе, – писал он, – не один раз усиливался я придумать верное средство к отражению сих набегов – и должен признаться, что не нахожу удовлетворительного к тому способа... Сей образ войны, если можно назвать это войною, дает все выгоды нападающим, оставляя все неудобства в удел обороняющимся».

Между тем в дагестанских и чеченских селах Шамиль ввел среди горцев обязательную воинскую повинность и стал создавать уже не ополчение, а регулярную армию. Он планомерно истреблял военных приставов, изгонял пророссийски настроенных дагестанских ханов и на месте их владений создавал наибства как административные единицы будущего государства.

Летом 1839 г. в поход на Шамиля был отправлен карательный отряд под командованием генерала Граббе. Целью экспедиции была крепость Ахульго – резиденция Шамиля. С тяжелыми боями Граббе пробивался к Аварии. 13 тысяч человек пехоты, казачьи конные сотни, артиллерия, 45 формирований милиционеров под водительством обиженных Шамилем ханов. Поход к Ахульго длился целый месяц. Горцы атаковали русские войска в ходе движения навстречу силам имама. На каждом шагу войска натыкались на засады и секреты, испытывая на себе враждебность местного населения.

У селений Буртунай и Аргуани Граббе нанес поражения Шамилю, вынудив его отступить к Ахульго и запереться в крепости. Началась 80-дневная осада.

В обстановке, становившейся для Шамиля все более безнадежной, он предложил переговоры. Но Граббе выдвинул следующие условия капитуляции: 1) имам отдает своего сына аманатом, 2) Шамиль и его мюриды сдаются русскому правительству, которое гарантирует им жизнь, неприкосновенность имущества и семей, назначает им место жительства и содержание, 3) находящееся в крепости оружие сдается, 4) оба Ахульго (старый и новый) объявляются на вечные времена землею Императора Всероссийского, где горцы не могут селиться без дозволения русских властей.

Поначалу Шамиль не принял этот ультиматум, но после того, как 17 августа Граббе приступил к штурму Ахульго, он выбросил белый флаг, выдав в заложники своего сына Джемалэддина, и попросил перемирия для продолжения переговоров. 18 августа состоялась встреча Шамиля с генералом Пулло. Все старания русского парламентера убедить противника оказались бесплодными. Имам не соглашался на второе, третье и четвертое условия, требуя, чтобы ему предоставили возможность беспрепятственно покинуть Ахульго вместе с мюридами.

19 августа он направил Граббе два послания. Шамиль писал о своем чистосердечном раскаянии и совершенной преданности России, просил верить ему, обещал усердно служить интересам Российского Императора, подданным которого он себя отныне считает. Апеллируя к великодушию русских, имам умолял о месячной отсрочке для выполнения ультиматума. На самом деле Шамиль не был намерен уступать и в надежде продержаться до скорого наступления дождливой и холодной осени лишь затягивал время, чтобы использовать его для передышки и работ по восстановлению оборонительных заграждений в Ахульго.

Понимая это, Граббе отдал приказ о новом штурме. К 29 августа 1839 г. с большими потерями для обеих сторон крепость была взята, но Шамиля нигде не нашли. Как вскоре выяснилось, ему с семьей и несколькими мюридами чудом удалось прорваться сквозь линию блокады и бежать. В ходе штурма было убито 1200 мюридов, 900 захвачено в плен.

В рамках программы широких и энергичных административно-усмирительных мероприятий, проводимых после Ахульго, Граббе поручил генералу Пулло «навести порядок» в Чечне. Рьяно принявшийся за это дело Пулло вознамерился для начала отнять у горцев оружие, являвшее для них все: неразлучную боевую принадлежность и главное «средство производства», знак силы, достоинства и общественного статуса, непременную часть мужского костюма и украшение жилища, предмет культа, можно сказать – целую жизненную философию. Чеченцев лишали возможности заниматься набегами. Вдобавок пронесся слух, будто их хотят обложить налоговой и рекрутской повинностью. Все это резко обострило обстановку и послужило толчком к быстрому возрождению влияния Шамиля. В начале 1840 г. имама, скрывавшегося в северодагестанских аулах, разыскали чеченские посланцы и предложили ему стать во главе их народа. За считанные месяцы взамен потерянной 10-тысячной армии он собрал новую, 20-тысячную. Столицей имамата на этот раз стало высокогорное село Дарго, а сам Шамиль был произведен в повелители правоверных и великие имамы Чечни и Дагестана.

По приказу имама с лета 1840 до весны 1841 г. горцы производили грабежи на обширном пространстве. Шамиль при возможности старался уклоняться от встреч с русским противником, ибо они всегда чреваты поражением или, по крайней мере, ощутимыми людскими потерями и моральным уроном.

Оставаясь глубоко социальным явлением, Кавказская война, особенно с вовлечением в нее Чечни, внешне постепенно приобретает форму партизанской войны. К 1839 г. боевые потери русских на Кавказе составляли более 30 тысяч человек, в то время как умерших от эпидемий было уже более 100 тысяч.

В 40-е годы горцы достигли наибольших успехов в борьбе за независимость. У Шамиля появился замечательный военный специалист из Египта – Гаджи-Юсуф. Он помог организовать постоянное войско, разбитое, как учили арабские книги о военном искусстве, на десятки и сотни, помог вести переписку с турецким султаном, обещавшим поддержку. У Шамиля отливали пушки, которые не разваливались при стрельбе. Русские войска совершали карательные экспедиции – с виду успешные, но совершенно бесполезные: горцы расходились и снова собирались для борьбы. На Черноморском побережье пали 4 русских укрепления. Черноморская береговая линия состояла из 17 мелких укреплений – Николаевское, Михайловское, Лазаревское и др. Это была цепь наспех сколоченных прибрежных фортов с гарнизонами по 200-300 человек. По идее, линия должна была стать преградой в торговле горцев с турками: туда везли на продажу рабов, оттуда – оружие. На деле же вышло, что этим строительством Россия сама открыла против себя второй фронт.

Из показаний выкупленного из плена казака Василия Корнеенко о взятии горцами Михайловского укрепления в 1840 г.: «Поутру, тотчас по пробитии зари, необозримая толпа горцев, вероятно, еще ночью залегшая под укрепление, мгновенно чикнула и бросилась на вал. Все строения вдруг загорелись, провиантские бурты и сараи подожжены были нашими. У казаков было по 30, а у солдат по 60 патронов, вскоре все были выпущены. Тут же в одну минуту горцы выломали двери, влезли на бруствер и на крышу. Я был схвачен, и меня проводили через все сборище. И видел я между горцами множество наших дезертиров, которые все были вооружены и действовали с ними заодно. В это время последовал взрыв порохового погреба...»

Рядовой Архип Осипов бросил горящий фитиль в пороховой погреб и взорвал себя вместе с несколькими тысячами штурмующих. Он стал первым русским солдатом, навечно зачисленным в списки части.

В 1840 г. горцы разгромили большую часть свежевыстроенной Черноморской линии. Гарнизоны были истреблены, пленные проданы в рабство, больные (а болела чуть ли не треть личного состава) изрублены прямо на койках.

Тем временем в дагестанском ауле Кубами освоили производство нарезного оружия. Мастеров там было много, каждый за 3-4 дня выпускал по ружью. Так что вскоре Шамиль мог снаряжать уже целые отряды снайперов, которые отменно били по русским из засад и из-за специально устроенных на дорогах завалов. Кавказское командование многократно обращалось к царю: надобно обновить вооружение войск. С ружьями, использовавшимися еще во время войны 1812 г., невозможно было идти в бой в 1840 г. Эти ружья стреляли всего-то на 50 метров, в то время как горцы из своих винтовок легко могли достать цель за 80 и даже за 100 метров. В ответе сообщалось, что перевооружение войск будет для казны разорительно и что вообще великая армия и так может одолеть неприятеля. В итоге кавказским солдатам с их гладкоствольным вооружением оставалось либо полечь на месте, либо ринуться в рукопашную. Так зачастую и происходило.

Летом 1840 г. Лермонтов был командирован в отряд генерал-лейтенанта Галафеева, которому предстояло участвовать в военной экспедиции в Большую и Малую Чечню, отмечал исследователь С.В.Чекалин. 11 июля Лермонтов принял участие в кровопролитном сражении у речки Валерик, ставшем широко известным благодаря его поэме с таким же названием. За проявленное геройство он был представлен к ордену Святого Владимира и золотой сабле «За храбрость», но награду получить не успел – был убит на дуэли.

Представляя поэта к награде, генерал Галафеев так охарактеризовал его поведение в бою: «Во время штурма неприятельских завалов на реке Валерик имел поручение наблюдать за действиями передовой штурмовой колонны и уведомлять начальника отряда об ее успехах, что было сопряжено с величайшею для него опасностью от неприятеля, скрывавшегося в лесу за деревьями и кустами. Но офицер этот, несмотря ни на какие опасности, исполнял возложенное на него поручение с отменным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами храбрейших ворвался в неприятельские завалы».

В этом сражении Лермонтов потерял своего товарища, переведенного рядовым на Кавказ, декабриста Лихарева, с которым близко сошелся летом 1840 г. «В последнем деле, где он был убит, – рассказывал их современник, – он был в стрелках с Лермонтовым... Сражение приходило к концу, и оба приятеля шли рука об руку, споря о Канте и Гегеле, и часто, в жару спора, неосторожно останавливались... В одну из таких остановок вражеская пуля поразила Лихарева в спину навылет, и он упал навзничь».

Описывая в «Валерике» с жестокой, но истинной правдой один из эпизодов военных действий на Кавказе, Лермонтов не мог не отметить бесчеловечность этой войны с ее многочисленными и напрасными, как он полагал, жертвами. Так думал тогда не он один.

15 июля отряд Галафеева вернулся в крепость Грозную, а 17 июля выступил вновь в экспедицию, на этот раз в Дагестан, через крепость Внезапную и Миатлинскую переправу к Темир-Хан-Шуре. В походе Лермонтов ходил «то в красной канаусовой рубашке, то в офицерском сюртуке без эполет, с откинутым назад воротником и переброшенною через плечо черкесскою шашкой... В кругу своих товарищей, гвардейских офицеров, участвующих вместе с ним в экспедиции, он всегда был весел, любил острить... Когда он оставался один или с людьми, которых любил, он становился задумчив, и тогда лицо его принимало необыкновенно выразительное, серьезное и даже грустное выражение».

Таким и запечатлен Лермонтов в альбомных рисунках сослуживцев. На одном из них поэт изображен в профиль, в военной фуражке (рисовавшему удалось схватить живое, непринужденное выражение лица), на другом Лермонтов в кругу друзей на привале. Рисунки сделаны в конце июля 1840 г., вскоре после сражения у речки Валерик, когда отряд генерала Галафеева стоял лагерем у Миатлинской переправы по пути к крепости Темир-Хан-Шуре.

Лермонтов получил под командование «отборную команду охотников, состоящую из ста казаков... нечто вроде партизанского отряда». С этой командой он появлялся неожиданно в самых опасных местах во время стычек с горцами.

«Невозможно было сделать выбор удачнее: всюду поручик Лермонтов первым подвергался выстрелам... и во главе отряда оказывал самоотвержение выше всякой похвалы», – отмечал заслуги Лермонтова генерал Галафеев. Лишь зимой Лермонтову удалось получить краткосрочный отпуск в Петербург, но хлопоты об отставке закончились неудачей. И это несмотря на то, что у Лермонтова было много знакомых и даже родных на Кавказе. Муж тетки Лермонтова, генерал Петров, в 1837 г., во время первой ссылки поэта на Кавказ, служил начальником штаба войск Кавказской линии.

Лермонтова нашла совсем не чеченская пуля. Не многие тогда смогли оценить потерю. Лишь Ермолов со свойственной ему прямотой высказался: «Если бы я был на Кавказе, уж я бы не спустил этому Мартынову. Я бы спровадил его; там есть такие дела, что можно послать да, вынув часы, считать, через сколько времени посланного не будет в живых. И было бы законным порядком. Уж у меня бы не отделался. Уж если бы я был на Кавказе, уж я б там навел порядок!»

В мае 1842 г. Граббе вновь предпринял поход на Дарго. 30 мая он вышел, а уже 4 июня его отряд был разгромлен. За 5 дней он потерял 1700 солдат, 66 офицеров и весь обоз. Прибывший для разбирательства военный министр Чернышев снял Граббе с должности, добился освобождения кавказского наместника Головина и запретил впредь все наступательные операции. Войскам было приказано занять глухую оборону на линии.

Одной из мер министра стала перестройка местной власти.

Из приказа военного министра Чернышева в отношении осетин, пшавов, хевсуров и некоторых других покорствующих русским племен 1842 г.: «По дикости нравов и низкой степени гражданственности жителей следует им дать управление более упрощенное... Горские племена отделить от уездов, к коим они принадлежат, и вверить особым военным штаб-офицерам. Уездный суд, звание уездного прокурора и прочее упразднить, из гражданских установлений оставить одно казначейство; дела уголовные разбирать военным судом, дела гражданские – шариатом». По меткому замечанию одного из современных исследователей, Б.Соболева, на Кавказе был провозглашен известный ныне китайский принцип: «Одна страна – две системы», иначе с горцами было вообще не сладить. Но было уже поздно: инициатива полностью была в руках Шамиля.

За период с 1840 по 1843 г. власть и влияние Шамиля достигли огромных размеров. Ему подчинялись почти весь горный Дагестан, горная Чечня, значительная часть чеченской равнины. Общая численность проживавших на этих территориях семейств превышала 230 тысяч. Русское командование сохранило за собой лишь Приморский Дагестан, ряд мелких укреплений по рекам Сулак и Казикумухское Койсу, часть равнинной Чечни. Россия за несколько лет фактически потеряла все, что приобрела за полвека, и восстанавливать утраченное предстояло снова. По словам немецкого автора XIX в. Г. фон Баумгартена, теперь Россия имела дело не с разрозненными племенами, а с государством, в распоряжении которого были тысячи храбрых и фанатичных воинов, послушных воле одного человека.

Столь быстрое и широкое распространение власти Шамиля обусловливалось, прежде всего, внутренними социальными процессами в горских обществах. Но определенную роль здесь сыграли и другие обстоятельства. Русские силы в Дагестане, как фактор, сдерживавший размах Кавказской войны, были явно недостаточны. Николай I, считавший, что можно обойтись имеющимися войсками, если их рационально использовать, не давал подкреплений. Он приказал отказаться от дорогостоящих экспедиций в глубь гор и придерживаться оборонительной системы. Шамиль не преминул представить дагестанцам эту систему как следствие своего могущества и бессилия русских.

Военные победы имама поднимали его престиж, обеспечивали ему новых приверженцев. Он становился еще более мощным центром притяжения для многочисленных социальных элементов, нуждавшихся в крупном организаторе их обогащения в Кавказской войне.

Граббе был заменен Нейдгардтом, командиром Кавказского корпуса.

Из прокламации генерала Нейдгардта:

«Дагестанцы и чеченцы! Все дела непременно будут кончены в настоящем году. Если изъявите покорность, то можете ожидать бесчисленных наград от нашего Государя Императора. Если же останетесь с Шамилем, то будете подвержены истреблению орлом победоносных знамен России».

Осень 1843 г. Из «Ведомости о потерях»:

«Из-за усиления действий Шамиля ежедневно наши войска теряют до ста человек убитыми и ранеными, столько же – пленными. За один только месяц потеряны большая часть имевшейся в Дагестане артиллерии, лошадей, а также огромный запас пороха, патронов и провианта. Наступление Шамиля продолжается...»

Большинство мужского населения Чечни и Дагестана в 1843 г. оставило свои дома и ушло в горы воевать за имама. Благодаря ополченцам армия Шамиля разрослась до 50 тысяч человек. Русским нечего было противопоставить такой силе.

Осенью в горах у русских осталась одна-единственная крепость – Гергебильская с 1,5-тысячным гарнизоном. После ее падения в октябре 1843 г. Шамиль становится полновластным хозяином Восточного Кавказа. Границы его владений простираются на 1000 км, а число его подданных составляет от 400 тысяч до полумиллиона человек.

Летом 1845 г. вместо Нейдгардта руководить новым походом на Дарго было поручено очередному кавказскому наместнику – Воронцову. Его экспедиция обернулась для русских крупнейшей трагедией. Целый месяц 10-тысячное русское войско пробиралось к Дарго, теряя в день сотни убитыми, ранеными и обмороженными. Шамиль на глазах русских сжег свою столицу. Хаджи-Мурат со своим отрядом разгромил русский обоз, лишив корпус продовольствия, оставив его с двухдневным запасом сухарей. Две недели горцы громили отступающее голодное войско. Потери русских составили более 7 тысяч человек, из них 186 офицеров и 4 генерала. В историю эта экспедиция вошла под названием «сухарной». В советское время об этой трагедии не принято было писать.

1845 г. стал переломным в истории Кавказской войны. Страшная «сухарная» экспедиция заставила русских в корне пересмотреть свою стратегию.

Из отчета «О Чечне», составленного в походной канцелярии кавказского наместника:

«Чтобы войска наши могли без огромных потерь углубляться в неприятельскую землю, решено было сначала прорубить дороги. До 1500 лесорубов под охраной войск работали над расчисткой каждой из них. Всего за 3 года, начиная с зимы 1845, вырублено просек: между Урус-Мартаном и Рошни, Урус-Мартаном и Сунжей, вдоль рек Аргун, Гехинка и Валерик, вдоль Ханкальского ущелья; прорублены дороги в Гойтинском и Гехинском лесах, открыт доступ к Ачхою, сделана просека от крепости Воздвиженской к Алдинским хуторам».

Заложенная еще при Ермолове линия постоянно достраивалась. К прежним крепостям Грозной и Бурной добавлялись новые укрепления и редуты. Зимой 1847 г., после того, как к Алдинским хуторам была прорублена просека, туда запустили войска. 3 тысячи хуторов были преданы огню, а все имущество и запасы – сено, продовольствие, скот – конфискованы. Желающие посопротивляться сгорели вместе со своими саклями; желающие умереть от голода и холода на пепелище получили такую возможность; остальным было предложено вернуться на равнину и поселиться под стенами русских крепостей не далее чем на расстоянии выстрела. Так создавался слой так называемых мирных чеченцев.

Из отчета «О Чечне»:

«В самом деле вред, нанесенный неприятелю, очень велик. До 20 тысяч жителей, ранее промышлявших грабежами и разбоями, переселились под выстрелы укреплений наших. Кругом Назрани, Ачхоя, крепостей Грозной и Воздвиженской образовались значительные аулы. Наши же потери за последние три зимы составили всего 111 человек убитыми и 818 ранеными».

Такая же тактика сохранится и в последующие годы. Отказ от одиночных карательных походов, уход от крупных боевых столкновений, движение войск только по заранее расчищенным и тщательно охраняемым дорогам, и потом – много огня. Это был чисто ермоловский подход – медленное, поступательное покорение края с минимальными потерями для себя и максимальным уроном для местного населения.

Когда на Лезгинской линии горцам перекрыли выходы в Закавказье, они направили свои военные действия в районы Восточного Дагестана. Вскоре и эти пути были преграждены русскими. Мюриды возвращались из набегов не с добычей, а с телами своих убитых товарищей. Доходы казны и узденской верхушки резко сокращались. Горцы принялись грабить друг друга, в результате чего участились усобицы. В знатной среде шире распространились доносы и насилие, как способы сведения счетов. Появились симптомы анархии. Потерю традиционных источников материальных ценностей наибы старались восполнить усилением злоупотреблений. Разбирая междоусобные тяжбы, они, зачастую по несправедливым наветам, наказывали одну из сторон конфискацией имущества или штрафом, которые не передавались в казну, как полагалось, а присваивались наибами. Даже при наличии у Шамиля желания их уличить сделать это было бы непросто: ревизоры, посылавшиеся для проверки деятельности наибов, попадали к ним на содержание.

Алчный азарт вытеснял «идеалы» священной войны. Интересная аналогия: во время нынешней чеченской войны с рядовыми исполнителями полевые командиры бандформирований расплачиваются фальшивыми долларами.

Власть Шамиля переставала быть надежной гарантией сохранения экономического положения знати, не говоря уже об улучшении его. Более того, сама эта власть все чаще присваивала чужую собственность по мере того, как росло число опальных представителей «верхов» общества. Происходило ограбление грабителей. Так, после ссоры с Хаджи-Муратом Шамиль сначала потребовал от него 2500 рублей, дорогую шубу и стамбульское ружье, добытые во время набега на Табасарань в 1851 г., а затем, после разжалования наиба, – всего его состояния. Беспокойство охватывало не только тех мелких и средних феодалов, у кого наибы или другие крупные социальные фигуры могли отнять и отнимали собственность, но и тех, в чьи руки эта собственность переходила.

Социально-политическая неустойчивость заставляла знать идти на союз с русской военной администрацией, становившейся для нее более прочным, чем Шамиль, залогом сохранения собственности и общественных привилегий. К побудительным мотивам подчас примешивались личные обиды на имама, нежелание смириться с его превосходством и незаурядностью, досада от поражения в политическом соперничестве с ним. Наибы один за другим вступали в переговоры с русскими и затем, на выгодных для себя условиях, переходили к ним.

Как уже отмечалось, одним из первых его покинул Хаджи-Мурат, повернув оружие против своего бывшего владыки. Это событие имело ощутимые военные и экономические последствия. В лице Хаджи-Мурата имамат в целом и Авария в частности потеряли блестящего предводителя набегов, за которым горцы шли с готовностью, зная, что им обеспечена богатая добыча. С его отстранением от должности народ стал беднеть, терять охоту воевать с русскими.

Позже примеру Хаджи-Мурата последовали другие наибы. В русский лагерь вереницей потянулись ближайшие соратники Шамиля, которым он доверял. Советники имама тоже склоняли его к миру с русскими, уверяя, что они за это «назначат Шамилю и его начальникам великие награды».

Из показаний Хаджи-Мурата:

«Военные силы Шамиля состоят приблизительно из 30 тысяч войска при 30 наибах. Наиб имеет своих пятисотенных, сотенных и десятников, на обязанности которых лежит исправность оружия в войске; они же должны выводить людей по тревоге или в набеги. За какую-либо вину, а также за неимение пороха провинившегося сажают в яму или налагают на него денежный штраф. По выбору народа и самого Шамиля назначается к наибу мулла, которому вверена судебная часть наибства; смертная казнь предоставлена исключительно одному Шамилю. Доход Шамиля состоит в пятой части добычи и, сверх того, в отдельных подарках, подносимых наибами или просителями. Деньги его хранятся в двух аулах – Карате и Ведено. В последнем месте он имеет до 150 тысяч рублей золотом и серебром. Оружия и драгоценных вещей у него большое количество. Беглых солдат, в прислугах находящихся у горцев, очень много, преимущественно мастеровых, на обязанности которых лежит делание артиллерийских лафетов и ящиков. По наряду они ходят в поход с орудиями. Весь порох выделывается в Ведено мастером турецкоподданным Джафаром. Уже более 8 лет живет он в горах; им устроены 12 машин, которыми выделывают порох. В том же селении живут два беглых офицера, которые обучают солдат и смотрят за порядком».

В военном плане эти показания не имели цены. Никакая разведка не могла заполучить эту информацию с такой легкостью.

Через несколько месяцев, весной 1852 г., Хаджи-Мурата убили при попытке к бегству. Бытовало несколько версий случившегося. По объяснению некоторых военных, приспешник Шамиля изначально явился к ним со шпионскими целями, а когда пришла пора бежать, то не рассчитал силы и был настигнут погоней. По версии горцев, русские специально инспирировали этот побег, чтобы иметь повод пристрелить исчерпавшего себя доносчика.

Граф Толстой, служивший в ту пору артиллерийским поручиком в Закавказье, придерживался третьей версии. В его повести много говорится о душевных метаниях Хаджи-Мурата, о его желании вновь обрести бесшабашную свободу, о тоске по родным, оставшимся под властью Шамиля.

О контрпартизанской тактике того времени свидетельствуют воспоминания кавказского офицера Михаила Венюкова:

«Отряд двинулся в горы по едва проложенным лесным тропинкам, чтобы жечь аулы. Это была самая видная, самая «поэтическая» часть Кавказской войны. Мы старались подойти к аулу, по возможности, внезапно и тотчас зажечь его. Жителям представлялось спасаться, как они знали. Сколько раз, входя в какую-нибудь только что оставленную саклю, видал я горячее еще кушанье на столе недоеденным, женскую работу с воткнутою в нее иголкою, игрушки какого-нибудь ребенка, брошенные на полу. Думаю, что в три дня похода мы сожгли аулов семьдесят. Для солдат это была потеха, особенно любопытная в том отношении, что, неохотно забирая пленных, если таковые и попадались, они со страстным увлечением ловили баранов, рогатый скот и даже кур...»

Так воевали многие, но казачий генерал Бакланов делал это лучше других. Признанный специалист по набегам, диверсиям и партизанской войне, все свое жалованье он тратил на осведомителей. И куда бы ни пошел Шамиль, всюду пути его оказывались заваленными, а окрестные высоты заранее занятыми русской артиллерией.

Из воззваний Шамиля:

«Горцы! Если бы вы боялись Аллаха так же, как Бакланова, то давно были бы святыми. Но не будьте же трусами. Упорствуйте в борьбе и схватках с врагами более, чем вы делали это доселе. Проявляйте усердие, ибо заслуги в священной войне неисчислимы».

Несмотря на все призывы, Шамилю так и не удалось тогда организовать сколько-нибудь серьезного наступления.

В 1856 г. закончилась Крымская война. Россия проиграла ее Западу на собственной территории. Немаловажную роль в этом поражении сыграло устаревшее вооружение царских войск. Гладкоствольное оружие, на которое так долго сетовали кавказские генералы, воюя с Шамилем, в очередной раз дало о себе знать. Итоги войны были закреплены Парижским мирным договором, согласно которому Россия возвращала Турции Карс, отказывалась от права держать на Черном море военный флот, кроме того, делала ряд уступок в отношении Сербии и Бессарабии.

Окончание Крымской войны совпало по времени со вступлением на престол нового императора – Александра II. Заключив Парижский мир, он бросил все высвободившиеся войска на Кавказ. Вокруг Чечни и Дагестана была сосредоточена невиданная по силе армия – 270 тысяч человек. На окончательное покорение Кавказа было выделено порядка 20% государственного бюджета страны.

Зимой 1856/57 г. началось беспримерное по масштабам наступление на Восточный Кавказ, вошедшее в военную историю как концентрическое наступление Барятинского. Со стороны Чечни, Дагестана и Грузии 3 многотысячных отряда двинулись в горы, воюя в основном посредством пил и топоров. Затем, уже по вырубленным просекам, следовали основные силы. Вскоре имамат был взят в кольцо такой плотности, что если бы солдат выстроить в живую цепь, то на каждого приходилось бы по 3 метра границы. Армия Шамиля оказалась не в состоянии сдерживать такой натиск, прибегать же к помощи местных жителей имаму удавалось все реже и реже.

Концентрическое наступление не останавливалось ни на минуту. Счет покоренным кнутом или пряником селениям уже никто не вел. Это раньше 10-тысячный отряд, идущий в горы, казался огромной силой и каждый взятый аул был событием. Теперь же, когда на Восточный Кавказ надвигалась 270-тысячная армада, речь шла лишь о полном, тотальном покорении всего края.

Война все больше становилась не народным движением за свободу, а борьбой новой знати с русскими чиновниками за власть на местах. Россия научилась воевать в условиях гор. Новый наместник, Барятинский, разработал детальный план действий и начал воплощать его в жизнь с завидной энергией. Он отошел от практики карательных экспедиций и вернулся к начатой Ермоловым системе создания просек и крепостей, переселения казаков для освоения занятых районов и – главное – повел в отношении мирных горцев весьма доброжелательную политику. Перевооружение русской армии на более меткие и дальнобойные винтовки дало очевидный перевес в схватках, резко уменьшило потери.

Барятинский фактически купил Кавказ! Он лично объезжал колеблющиеся в своих симпатиях горские аулы в сопровождении специального казначея, чем, кстати, выгодно отличался от Шамиля, за которым неотступно следовал палач.

В результате в 1859 г., через 3 года целенаправленного, хотя и медленного продвижения в глубь Чечни и Дагестана, Северо-Восточный Кавказ был покорен. Шамиль сдался в плен.

Капитуляция шапсугов и убыхов 21 мая 1864 г. считается датой официального окончания Кавказской войны.

Нынешнее «наше все», а по тем временам невыездной диссидент А.С.Пушкин писал в заключительных строках «Кавказского пленника»:

Началось массовое переселение горцев, не желавших подчиняться русскому царю и не имевших уже сил сопротивляться ему. На покорение дюжины раздробленных воинственных племен ушло 5 лет. Методы применялись примерно те же, что и в Чечне. С одной лишь разницей – от покоренных черкесов не требовали подчиняться царским властям и присягать на верность престолу. От них требовалось лишь одно: убраться вон из России.

За несколько лет царского владычества от 1,5 миллионов коренных жителей Черноморья осталось несколько десятков тысяч человек. Многие народы – шапсуги, убыхи, натухайцы, бжедуги, темиргорьевцы и другие – были высланы практически полностью. Вскоре очередь дошла и до бывших подопечных имама Шамиля – чеченцев и дагестанцев. Их также стали грузить на пароходы и отправлять за море. Так в Османской империи возникли диаспоры вынужденных переселенцев с Кавказа. Этот опыт повторит Ленин в борьбе с русской инакомыслящей интеллигенцией, закрепит Сталин.

Как свидетельствует «Сборник сведений о потерях Кавказских войск во время войн кавказско-горской, персидских, турецких и в Закаспийском крае 1801 – 1885», изданной в Тифлисе в 1901 году, «вся потеря во время шестидесятичетырехлетней кавказско-горской войны выражается: убитыми – офицеров 804, нижних чинов – 24 143 чел., ранеными – офицеров 3154 и нижних чинов 61 971 чел., пленными – офицеров 92, нижних чинов 5915 чел.».

Больше всего потерь убитыми и ранеными во время кавказско-горской войны было в 1845 г. Тогда в одной, столь известной Даргинской, так называемой «сухарной», экспедиции убитыми и ранеными было 3809 человек, на 1200 человек больше, чем за все время персидской войны 1826 – 1828 гг.

Самыми кровопролитными делами были: во время кавказско-горской войны – экспедиция в Дарго с 6 по 21 июля 1845 г., во время которой убито, ранено и без вести пропало 173 офицера и 3225 человек нижних чинов, а во время внешних войн – штурм Карса 17 сентября 1855 г., при котором убито, ранено и без вести пропало 252 офицера и 7226 человек нижних чинов.

По этому же «Сборнику сведений...», «общая же потеря за время горской войны и войн с Турциею и Персиею простирается: офицерами убитыми 1217, ранеными 4786, без вести пропавшими и пленными 138, всего 6141 человек; нижними чинами: убитыми 36 634, ранеными 97 717, без вести пропавшими и пленными 8663, всего 143 018 человек. Итого 149 159 человек. Присоединяя же к общей цифре потерь за время кавказско-горской войны потери, понесенные жителями от набегов горцев на разные населенные пункты, в особенности на Кавказской линии, в Черномории и на Лезгинской кордонной линии, то общая цифра увеличится более чем на 2000 убитыми и ранеными».

После революции 1917 г. социальные потрясения и Гражданская война вновь раздули пламя повстанчества на Кавказе, причем его пик пришелся на период действия продразверстки и отмены установленной царем политико-административной системы. Подавляя восстание, Красная Армия наследовала из прошлого опыта решительность и наступательность действий, но все же основной предпосылкой затухания конфликта стало проведение новой социально-экономической политики. Тем не менее потери превысили 5 тысяч человек. Было утрачено значительное количество оружия и другого военного имущества, отбитого повстанцами в порядке самообеспечения. При этом, если во времена Ермолова борьба велась в основном в горах, а в последующие годы стала расползаться и на равнины, то антисоветское восстание в равной мере охватило весь район.

Еще в 1921 г., когда город Грозный находился в составе Горской республики, поднимался вопрос о выходе его из состава и создании самостоятельной Грозненской области с включением Сунженского округа. Русское (казачье) население тяготело к объединению с русскоязычными жителями города, в результате чего и произошло сначала объединение Сунженского округа с Грозным, и лишь в 1929 г. они были включены в состав Чечни, что вызвало резкое недовольство местных казаков.

Вот как в «Независимой газете» №14 за 2000 г. была представлена спецоперация Красной Армии по ликвидации чеченских бандформирований:

«К 1925 г. в Северокавказском регионе сложилась нестабильная обстановка, выразившаяся в разгуле бандитизма и заметной активизации националистических настроений у части горских народов, проживавших на территории Чечни, Ингушетии, Осетии, Дагестана и других областей Северного Кавказа. В связи с этим Советское правительство приняло решение о проведении операции по разоружению населения указанных республик и областей и ликвидации имеющихся бандитских группировок. Основным объектом операции стала Чеченская Автономная Республика РСФСР, на территории которой сконцентрировались значительные силы бандформирований.

Причины активизации бандитизма в Северокавказском регионе следует искать в гражданской войне. Обострение ситуации на Кавказе также провоцировали тяжелое экономическое положение, темнота масс, бытовые навыки, острая вражда между горцами и терцами, несправедливость и поборы местной администрации.

С другой стороны, на территории ряда северокавказских областей делались попытки создать «независимую Горскую республику» под протекторатом Турции. Она должна была стать неким буфером против России. С этой целью Чечня, Ингушетия, Дагестан наводнялись оружием, реакционная часть мусульманского духовенства активно разжигала в горских народах откровенные антироссийские настроения.

Наиболее ярым сторонником борьбы с российским влиянием на Кавказе был бывший духовный лидер горцев Гоцинский. В декабре 1917 г. он провозглашается имамом Северного Кавказа. В ноябре 1920 г. Гоцинский поднял восстание против Советской власти в нагорном Дагестане, а после его поражения (в мае 1921 г.) укрылся в Чечне.

В специальном докладе заместителя председателя Реввоенсовета СССР Иосифа Уншлихта в Политбюро ЦК РКП(б) от 7 сентября 1925 г. была дана оценка социально-политической ситуации в горной Чечне и наличия в ней бандитских элементов. К началу операции расклад по имеющимся банформированиям на территории Чечни, условно разделенной на 6 районов, выглядел так.

Первый – база налетного чеченского бандитизма в районе рек Терек и Сунжа и «вотчина» бандита Темир-Хана-Шипшева.

Второй район – большая часть равнинной Чечни. Здесь сконцентрировались «различные кулацкие группы и оппозиционное к Советской власти местное духовенство».

В третьем районе не было установлено Советской власти, он служил базой для налетов на территорию Грузии со стороны бандформирований Гоцинского и Темир-Хан-Шипшева.

Шароевский округ, который по боевому разграничению входил в четвертый боевой район, являлся основной базой Гоцинского, очагом налетов в сторону Грузии. Здесь укрывались как сам Гоцинский, так и его ближайший сподвижник –Атаби Шамилев. Кроме того, там находились и другие бандитские вожаки.

В пятом боевом участке «окопался» шейх Ансалтинский, скрывавшийся в районе аула Дай со своим сподвижником шейхом Каим Ходжи. Отсюда бандиты совершали вылазки в Дагестан.

Шестой район характеризовался наличием реакционных групп мусульманского духовенства, а в части, прилегающей к Дагестану, – присутствием местной власти Гебертиева, бывшего наиба Гоцинского.

Командование Северокавказского военного округа и ОГПУ приняли решение начать одновременную – на 5 участках – зачистку территории от бандформирований и изъять оружие и боеприпасы у местного населения.

Для недопущения проникновения бандитских групп в соседние республики и области по дагестано-чеченской границе были выставлены специальные заслоны, в Ботлихском районе сформирован специальный отряд для предотвращения возможного прорыва чеченских боевиков на территорию Дагестана. К охране терско-чеченской границы на севере республики привлекли добровольцев из числа местных казаков. Но с учетом того недоверия, которое питала Советское правительство к казачьему сословию, впоследствии от их помощи отказались.

На грузино-чеченской границе был выставлен специальный заградительный отряд из состава частей Кавказской Краснознаменной армии и местных сотрудников ОГПУ. В период планирования операции осуществлялось тесное сотрудничество и взаимодействие органов безопасности и войск РСФСР и Республики Грузии.

Ниже приведен текст одного из документов, предваривших начало операции:

«Для закрытия перевалов и проходов в Чечню из состава армии выделяем три отдельных отряда, которые с 21 августа и примерно по 10 сентября включительно будут располагаться: Паромский отряд в составе 80 человек в районе Парома, Шатильский – 80 человек в районе Шатиль и Ахмельский – 50 человек в районе Ахмель-Амга. При отрядах назначены ответработники ГрузЧК, знающие районы и местные условия. Они будут освещать как занятые отрядами пограничные районы Грузии, так и смежные районы самой Чечни, поддерживая связь между отрядами и начальником чекистских групп Чечотдела Мироновым в Итум-Кале. Задача указанных отрядов и приданных им групп: первое – служить заслоном на случай перехода на территорию Грузии контрреволюционных деятелей Чечни или провоз оружия. Второе – оказать быструю поддержку частям, оперирующим в Чечне на участках, граничащих с Грузией, на случай осложнений, третье – предотвращение возможности нападения на безоружных чеченцев со стороны горских племен для сведения своих счетов. Подробно сообщено в Ростов и Грозный Евдокимову и Миронову все пункты расположения наших отрядов. Потребные расходы составляют 5000 рублей».

В качестве резерва войсковой группировки в Чечне в городе Грозном были размещены: артиллерийский полк с приданием к нему бронепоезда и 2-я бригада 5-й кавалерийской дивизии.

Одновременно органы ОГПУ провели чистку центрального аппарата власти Чеченской Автономной Республики, в ходе которой были выявлены пособники главарей бандформирований и ярые противники Советской власти. Среди них оказались довольно крупные фигуры из числа высшего руководящего состава ЧечЦИКа республики. Они заранее оповещали бандитов о готовящихся действиях частей Красной Армии в нагорной и равнинной частях республики, распространяли среди населения провокационные слухи, в том числе об объявлении войны иностранными державами Советскому Союзу из-за операции на Северном Кавказе и т.д. В некоторых районах Чечни представители органов самоуправления активно поддерживали бандитов и оказывали им содействие.

Санкционированная Советским правительством операция по разоружению Чеченской Автономной Республики и ликвидации бандитизма была осуществлена войсками Северокавказского военного округа и органами ОГПУ. Сосредоточение войск на территории республики производилось под видом участия в предстоящих маневрах.

Сущность операции заключалась в следующем. Войска, сосредоточившись на северной, восточной и западной границах Чечни, одновременно двигались в центр республики, разоружали население и осуществляли зачистку. Южная граница республики (со стороны Грузии) перекрывалась особыми заградительными отрядами из состава Кавказской Краснознаменной армии. Войска, участвующие в операции, были разделены на 4 группы и 2 отряда. Общая численность полевых войск Северокавказского военного округа, принимавших участие в операции, составила: бойцов пехоты – 4840 человек, кавалерии – 2017 человек. Что касается оружия, то показатели были таковы: станковые пулеметы – 130 шт., легкие пулеметы – 102 шт., орудия горные – 14 шт., орудия легкие – 8 шт. Кроме того, отряды ОГПУ имели в своем составе 341 человека из состава Кавказской Краснознаменной армии и 307 человек от полевых войск и НКВД.

Предварительно операция была основательно подготовлена по линии ОГПУ. Первоначально планировалось охватить лишь нагорную часть республики, но в последующем боевые действия распространились и на равнинную часть Чечни.

Операция началась 23 августа 1925 г. В некоторых аулах горной Чечни местное население оказывало войскам вооруженное сопротивление. В ответ войска применяли артиллерийский огонь (аулы Кереты, Мереджой-Берем, Бечик, Дай и др.) и бомбометания с аэропланов (Зумсой, Дай, Тагир Хой, Акки Боуги, Ошни, Химой, Нижелой, Рагехой, Урус-Мартан и Ножай-Юрт). Наиболее активное сопротивление красноармейцам оказал 3-й условный район. В то же время некоторая часть местного населения добровольно сдавала имеющееся оружие и даже помогала войскам в проведении операции, что дало возможность сформировать в Шатойском округе чеченский конный отряд. По завершении операции и убытию войск в места постоянной дислокации его планировалось использовать в качестве вооруженной опоры для аппарата местной Советской власти в Чечне.

По оценке командования Северокавказского округа, военная операция дала определенные положительные результаты. Местное население стало более лояльно относиться к Советской власти.

Во время проведения операции командование в значительной мере учитывало уже имевшийся опыт борьбы с бандитизмом в других районах страны (Туркестанский фронт, Украина, Тамбовская губерния и т.д.). В то же время Реввоенсовет СССР полагал, что военный нажим в Чеченской Республике сможет дать прочный результат лишь в том случае, если будет сопровождаться мероприятиями политико-экономического характера: советизацией края, усилением советских и партийных аппаратов надежными работниками и, наконец, экономической помощью населению.

В ходе проведения операции на территории Чечни действовали 5 специальных групп из состава Красной Армии и сотрудников ОГПУ. Общее руководство операцией осуществлял командующий войсками Северокавказского военного округа Иероним Уборевич, по линии ОГПУ – Евдокимов.

После успешной операции в горной Чечне командование Северокавказского военного округа с 4 сентября принимало меры по переброске высвобождающихся частей для действий в равнинной части на севере республики.

Результаты проведения разоружения горной Чечни частично отражены в нижеприведенном документе:

«5 сентября (1925 года). Операция в Шароевском районе закончилась удачно. После 5 дней репрессий, агентурной работы сегодня в 14 часов через самолеты получено донесение, что Гоцинский взят. В этом же районе изъято до 400 винтовок. Продолжается энергичная поимка Атаби Шамилева, причем значительная часть населения содействует поимке.

Таким образом, с поимкой главарей, значительной части крупных и рядовых бандитов надо считать операцию в горной Чечне удачно законченной.

В остальных районах Чечни продолжается разоружение, причем за 3 и 4 сентября, по неполным сведениям, вновь изъято свыше 2000 винтовок, поймано несколько видных бандитов, в том числе Астемиров.

Производим перегруппировку войск с гор для операции в плоскостной Чечне, которая начнется в центральном районе 7 сентября. Полевой штаб сегодня переходит в Грозный.

Уборевич, Евдокимов, Володин».

9 сентября 1925 г. было начато разоружение Теречного района вместе с примыкающими казачьими станицами от города Грозного до Моздока. 12 сентября проведение войсковой операции по разоружению Чечни завершилось.

С ликвидацией очага напряженности в Чеченской Республике командование Северокавказского военного округа и ОГПУ предприняли соответствующие меры по разоружению населения и ликвидации бандформирований в других областях и районах Северного Кавказа.

Причина благополучного окончания операции – внезапность ее проведения. Местное население не успело даже принять какие-либо контрмеры против разоружения. А военный нажим окончательно убедил всех в твердости проводимого решения.

24 сентября 1925 г. командующий войсками Северокавказского военного округа Уборевич приступил к операции по разоружению Ингушетии и Осетии. В начале октября состоялось подведение предварительных итогов действий Красной Армии и органов ОГПУ на Северном Кавказе.

В дальнейшем были проведены военные операции еще в двух северокавказских республиках (областях): Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии.

Для проведения специальной операции по разоружению Чечни из состава Северокавказского военного округа (СКВО) были выделены 2 авиационных отряда (3-й и 5-й). Общее руководство действиями авиации в Чеченской Республике осуществлял начальник ВВС СКВО Иван Петрожицкий.

Перед началом операции авиационные отряды перевели в Грозный, откуда они совершали боевые вылеты в горные районы Чечни. В число основных задач авиации входило: проведение бомбардировок населенных пунктов и районов, где осуществляется наиболее открытое сопротивление войскам; обеспечение связи между группами войск; проведение разведки местности и осуществление демонстративных полетов с целью устрашения бандитов и их пособников. Также самолеты использовались в пропагандистских целях – для разбрасывания листовок с воззваниями или ультиматумами к местному населению сопротивляющихся селений и аулов...

В последующие годы на Северном Кавказе продолжала сохраняться межэтническая напряженность. В ее основе лежал целый комплекс причин, главной из которых было невнимание центральных и местных органов власти к национальной специфике региона, игнорирование своеобразных экономических проблем, стремление к принятию жестких решений в антирелигиозной политике и т. д. Это порождало определенное отчуждение местных народов по отношению ко многим мерам Советского правительства.

Наиболее серьезной проблемой на Северном Кавказе было повстанческое движение, в котором принимало участие население, недовольное правительственной политикой на Северном Кавказе, и в первую очередь коллективизацией сельского хозяйства. Внедрявшаяся часто без учета местных особенностей, она вызвала резкое неприятие населения, что привело к открытым выступлениям уже в начале 30-х гг., которые на протяжении всего этого десятилетия практически не прекращались. В 1938 г. только в одной Чечено-Ингушетии участниками бандитских групп было совершено 98 нападений, в ходе которых происходил грабеж имущества и угон скота, было убито 49 руководящих работников. В то же время это движение нельзя считать организованным народным выступлением за независимость, поскольку такая цель не ставилась. Серьезно поставить ее в то время было вряд ли возможно, да и размах движения все же оказался сравнительно невелик. К концу 30-х гг. почти все повстанческие группы были ликвидированы. Но к началу Великой Отечественной войны политическая, экономическая и межэтническая обстановка на Северном Кавказе продолжала оставаться напряженной.

В ходе войны на Северном Кавказе чрезвычайно ухудшилась криминогенная ситуация (что, кстати, было присуще тогда не только этому региону). По данным Отдела борьбы с бандитизмом НКВД СССР, в 1941 – 1943 гг. по Союзу было ликвидировано 9161 вооруженная группа (54 130 человек), из них на Северном Кавказе 963 группы (13,5%) – 17 563 человека (32,5%). В первой половине 1944 г. по Союзу было пресечено действие 1727 подобных формирований (10 994 человека), из них на Северном Кавказе – соответственно 145 (8,4%) и 3144 (28,6%).

При планировании летнего наступления 1942 г. вермахт очень надеялся на реализацию плана «Кавказ», согласно которому ожидалось, что народы Северного Кавказа окажут содействие немецким войскам. В ходе осуществления этого плана германскими спецслужбами неоднократно производилась заброска десантов и диверсионных отрядов, в задачу которых входила и вербовка местного населения. В течение 1942 г. активность этих отрядов была очень высокой. Однако массового перехода народов Северного Кавказа на сторону противника не произошло. Это признавало и немецкое командование. К началу 1943 г. Северный Кавказ был в основном освобожден от оккупантов. Между тем страх высшего советского руководства перед самой возможностью измены в тылу достиг такой степени, что во второй половине 1943 г. начали разрабатываться детальные планы депортации ряда кавказских народов.

Сталинская депортация народов, подробности которой стали известны лишь сравнительно недавно, была грубейшим нарушением всех юридических норм даже в условиях военного времени и совершенно незаконной с позиций действовавшей тогда Конституции СССР. Среди народов Северного Кавказа ее последствия наиболее сильно сказались на чеченцах, ингушах, карачаевцах и балкарцах. Некоторые из национальных автономий были ликвидированы и восстановлены только после войны. Фактически депортация являлась признаком неудачи правительственной политики в отношении этих народов, попыткой решить сложнейшие проблемы грубыми и примитивными методами. В то же время ее нельзя считать каким-либо очередным этапом кавказской войны, поскольку высылались, как известно, не одни кавказцы, а все народы, с которыми, но мнению советского руководства, могли возникнуть проблемы в ходе войны с Германией. Такие же меры предпринимали и союзники по антигитлеровской коалиции. К примеру, в США после нападения на нее Японии были подвергнуты аресту сотни тысяч семей японцев, проживавших на территории страны. Власти их даже не депортировали, а заключили на время военных действий в специальные лагеря.

В послевоенные годы, когда репрессии против народов Северного Кавказа были прекращены, начался процесс реэмиграции депортированного населения на территорию его прежнего преимущественного проживания, но некоторые значительные по численности группы осели в других союзных республиках. К концу 60-х годов реэмиграция практически завершилась.

Изучение истории показывает, что население завоеванных и присоединенных российских владений не превращалось в непримиримого врага России. Такой извечный враг существует лишь в опасных политических мифах, в том числе и мифе о 400-летней войне России с горцами.

 

Глава 11

Использование опыта вермахта после Второй мировой войны

После Второй мировой войны за рубежом появился повышенный интерес к партизанскому движению. Книжные рынки были завалены публикациями историков, политиков, военных, юристов. Ряд работ целиком посвящался советскому партизанскому движению. Кроме того, действия советских партизан освещались в специальных статьях, отдельных разделах книг на эту тему. В той или иной степени они затрагивались в мемуарах и других трудах.

Этот интерес к партизанской борьбе в то время был вызван, прежде всего, политическими факторами. На Западе изучали советский опыт для того, чтобы выработать наиболее совершенные методы борьбы с партизанами в будущей войне. Об этом открыто писали, например, англичане Ч.Диксон и О.Гейльбрунн: «Пора уже понять все значение партизанских действий. Тем более, что коммунисты довели методы ведения партизанской войны до совершенства, и в любой будущей войне нам придется бороться против партизан в нашем тылу». И далее: «Наша собственная армия должна быть обучена методам борьбы с партизанами. Мы видели, как дорого заплатили немцы за то, что заблаговременно не создали организацию для борьбы с партизанами... Мы должны учиться на ошибках немцев и извлекать пользу из их опыта». Им вторил американский исследователь Э.Хауэлл: «Тот, кто сейчас составляет военные планы, должен изучить как советский опыт организации и использования партизанского движения, так и немецкий опыт борьбы с ним, если он готовит оперативную кампанию... или оккупацию захваченной территории».

В связи с ростом национально-освободительного движения в Азии, Африке и Латинской Америке интерес к советским партизанам стал еще большим. При этом военные специалисты основное внимание сосредоточили на исследовании средств, форм и методов контрпартизанских карательных действий гитлеровцев, с тем чтобы использовать их опыт для подавления национально-освободительного и сепаратистского движения в современных условиях. Наряду с разработкой теории борьбы с партизанами и повстанцами развертывалась широкая подготовка кадров, изготавливались специальные средства, комплектовались формирования для ведения контрпартизанской борьбы.

«Задача стран Запада заключается в том, – писал полковник армии США Э.Блэк в статье «Проблемы противопартизанских операций», – чтобы не допустить перерастания повстанческого движения в национально-освободительную войну. Необходимость этого особенно очевидна, если принять во внимание события, происходившие в Индокитае, на Кубе, в Алжире и Китае».

В этой статье он попытался изложить основные принципы руководства противопартизанскими действиями. Первый принцип: в страны, где началось партизанское движение, необходимо направлять как можно больше специалистов. Приняв решение оказывать максимальную помощь той или иной стране, в которой начались антиправительственные действия, США должны проводить в отношении этого государства «очень твердую политику». Второй принцип: старший по должности официальный представитель США в стране, где началось повстанческое движение, непосредственно отвечает за проведение противопартизанских операций и за их исход. Третий принцип: высшим правительственным органам США важно правильно выбрать момент, когда ответственность за противопартизанские действия должна быть снята с дипломатических чиновников и возложена на военные инстанции, т.е. на уполномоченного военного командования США. Четвертый принцип: для того чтобы американские представители могли активно включиться в работу по организации противопартизанских действий, необходимо, прежде всего, создать в стране, где началось повстанческое движение, оперативный центр.

Западные военные теоретики и идеологи в своих «концепциях» и «доктринах» противопартизанской войны, писал доктор исторических наук В.Н.Андрианов, дают немало рецептов, сущность которых сводится к беспощадному подавлению повстанческого движения. Однако, по их собственному признанию, главная трудность заключается в формулировании «законов» этой войны. Точки зрения военных идеологов и теоретиков на этот счет разнятся. Однако есть и сходные позиции. Почти все они приходят к заключению, что главным в контрпартизанской войне должна быть борьба за поддержку широких народных масс.

Согласно так называемому «закону противопартизанской войны», сформулированному французским разведчиком, автором книги «Ведение борьбы с повстанчеством» Д.Галулой, поддержка населения должна достигаться с помощью «активного меньшинства». Во всяком движении, в том числе и революционном, утверждает он, существует «активное меньшинство» его сторонников и «активное меньшинство» противников. На этом основании Галула рекомендует находить и организовывать соответствующее меньшинство, чтобы оно собирало вокруг себя «пассивное большинство», которое и будет решающим образом воздействовать на ход событий.

Рекомендации практического порядка о способах подготовки и ведения противопартизанской борьбы в западной литературе весьма разнообразны. Кратко остановимся лишь на наиболее типичных советах военных теоретиков.

Так, например, тот же Галула считал, что в период «холодной войны» в интересах борьбы с повстанчеством необходимо предпринимать прямые акции против лидеров повстанцев и их политических организаций. Наряду с этим следует использовать такие косвенные меры борьбы, как разрешение социальных проблем, которые используются повстанцами для мобилизации масс, укрепление административно-полицейского, судебного аппарата и военной машины. И, наконец, Галула рекомендует организовывать активное проникновение агентуры в повстанческое движение. Причем реализация этого совета, пишет он, имеет исключительно важное значение на начальных этапах борьбы, когда агенты, пользуясь отсутствием опыта у партизан, могут дезориентировать повстанческое движение, вызвать в нем раскол и внутреннее разложение.

Что касается условий «горячей» войны, то в этот период, по мнению Галулы, становится легче оправдывать репрессивные меры и применение насилия в виде открытых боевых действий. Причем он подчеркивает необходимость сочетания разгрома повстанческих сил и их политических организаций с постоянной изоляцией повстанцев от населения. Одновременно Галула утверждает, что получить поддержку от населения можно только в том случае, если оно будет убеждено в конечной победе тех, кто борется с партизанами. Поэтому эффективным политическим акциям по отношению к населению должны предшествовать военные и политические операции против партизан и повстанческих политических организаций.

Суть концепции борьбы с партизанами и повстанцами английского военного специалиста О.Гейльбрунна сводится к трем взаимосвязанным задачам, которые должны решаться противоповстанческими силами, – нанесению поражения повстанческим силам, разрыву тесных связей между повстанцами и населением, установлению и укреплению «противоповстанческой власти».

Взгляды западных идеологов и военных теоретиков нашли свое отражение в специальных документах ряда государств – уставах, директивах, наставлениях, инструкциях. Так, например, в наставлении армии США «Операции против нерегулярных сил» содержатся рекомендации по «уничтожению крупных, хорошо организованных нерегулярных сил в открытой войне или в обстановке «холодной войны». Наряду с обычными регулярными вооруженными силами для борьбы с партизанами и ликвидации беспорядков среди гражданского населения наставлением предусматривалось создание и использование специальных подразделений, укомплектованных личным составом кадровой армии, полиции и службы контрразведки. Большая роль отводилась также войскам специального назначения, которые базировались на Окинаве, в зоне Панамского канала, Таиланде, Западном Берлине, отдельным группам в США, готовым к действиям в определенных районах Африки, Ближнего Востока, Европы.

В Индокитае американское командование испытало на практике новую организационную структуру различных войсковых формирований, прежде всего аэромобильные дивизии и так называемые «противопартизанские» батальоны. Такой батальон, созданный на базе одной из американских пехотных дивизий, находившейся во Вьетнаме, включал в себя 2 пехотные и 2 диверсионно-разведывательные роты, взвод снайперов и взвод специального назначения. В распоряжении штаба батальона находилось несколько местных жителей, которые использовались для сбора разведывательных сведений среди населения. Личный состав батальона был вооружен в основном легким оружием, имел облегченное специальное снаряжение и обмундирование, приспособленное для ведения боевых действий в условиях джунглей. Батальон располагал запасами взрывчатых веществ, техническими средствами ведения разведки, оптическими приборами, включая приборы ночного видения.

Одновременно с поисками наиболее действенных форм организации частей и подразделений, предназначенных для борьбы с партизанами, Пентагон постоянно расширял фронт исследований в области создания специального оружия. Совершенствовались различные стреляющие приспособления, оружие для бесшумной и беспламенной стрельбы, приборы обнаружения противника в подземных сооружениях, средства «успокоения», допроса, поражения под землей.

В качестве средства «успокоения» планировалось использовать оружие, стреляющее небольшими иголками, наконечники которых пропитаны специальным химическим веществом. Попадая в кровь, оно вызывает у пораженного полную апатию, продолжающуюся несколько часов, что дает возможность захватить жертву в плен без боя и сопротивления.

Что касается средств допроса, то изготавливались специальные приборы, регистрирующие изменения давления крови пленного, ритма работы сердца, уровня дыхания. Предусматривалась скрытая установка датчиков таким образом, чтобы малейший контакт датчика с телом допрашиваемого точно фиксировал все изменения в его организме и позволял определять достоверность даваемых им показаний.

Велась разработка электронного оборудования, позволяющего с расстояния до 50 м фиксировать присутствие человека, замаскировавшегося в джунглях, среди растительности. Проводились испытания приборов для обнаружения различных полостей и туннелей, в которых могли укрыться люди. Для поражения партизан в туннелях было создано портативное устройство, по форме напоминающее змею и приводимое в движение пороховой ракетой.

Вместе с созданием особых формирований и разработкой специальных средств в США и ряде стран Запада развернулась широкая подготовка специалистов антипартизанской борьбы. Уже к 1965 г. в США методам «специальной войны» было обучено более 100 тысяч офицеров. В последующем к этой подготовке в той или иной степени был привлечен весь офицерский корпус вооруженных сил. Только в американской школе в Форт-Гулик (зона Панамского канала) с 1950 по 1970 г. было подготовлено 20 тысяч специалистов по борьбе с партизанами.

В сентябре 1970 г. в Форт-Макнейре (вблизи Вашингтона) было создано специальное учебное заведение, названное «Колледжем межамериканской обороны», где методам антипартизанских операций обучались офицеры из стран Латинской Америки.

Так, в Бразилии, в окрестностях города Манаос, был создан «Центр по подготовке к войне в джунглях», где бразильская армия готовила кадры для антипартизанской борьбы. Подобные школы имелись и в других странах латиноамериканского континента.

Американские инструкторы по подавлению повстанческих выступлений наводнили многие государства мира. В 1965 г. в 49 странах действовало более 300 американских групп, которые обучали местные войска «методам внутренней обороны».

В ходе войсковых учений и маневров армии США, Великобритании, ФРГ, Франции, Израиля, Турции, Ирана, Испании, Аргентины, Боливии и других стран регулярно отрабатывали приемы антипартизанских операций.

Конечная цель мероприятий, направленных против партизанских и повстанческих сил, – уничтожение и создание условий, препятствующих их восстановлению. Для ее достижения предусматривалась: организация разведки для получения детальных, точных и своевременных сведений о «нерегулярных силах»; изоляция партизанских формирований друг от друга, от местного населения, подпольных организаций и представителей государства, оказывающего поддержку движению Сопротивления; уничтожение отдельных формирований иррегулярных сил путем принятия мер, способствующих дезертирству, капитуляции, сдаче в плен, а также истребления личного состава партизан и подполья; принятия политических, экономических и социальных мер, направленных на воспрепятствование пополнения партизан и подполья.

Для реализации этих целей планировалось использование официальных политических, дипломатических, разведывательных, контрразведывательных органов, различных видов вооруженных сил и родов войск, частей специального назначения, полиции, жандармерии, гражданской администрации и гражданских формирований.

К нерегулярным силам авторы американского наставления «Операции против нерегулярных сил» отнесли партизан, повстанцев, лиц, ведущих «подрывную деятельность», участников движения Сопротивления и т.д.

К борьбе с ними планировалось также привлекать и карательные, военные, дипломатические, пропагандистские органы своих союзников. Причем во всех случаях считалось необходимым иметь единый руководящий центр, способный координировать деятельность всех сил, участвующих в противопартизанских акциях.

Объектами воздействия в противопартизанских акциях считается население, географическая среда, формирования партизан и подполья. Воздействие на население, как на «источник силы партизанского движения», должно осуществляться различными методами: путем террора и репрессий (в расчете на то, что удастся запугать местных жителей и заставить их отказаться от активного сотрудничества с партизанами); провокациями (с тем, чтобы оттолкнуть население от партизан, вызвать к ним недоверие); пропагандой (с целью привлечения местных жителей на свою сторону); проведением режимных мероприятий (для того, чтобы затруднить связь населения с партизанами) и т.д.

Согласно наставлению, формирования партизан подвергаются боевому, агентурному, экономическому и психологическому воздействию. Однако, как показывает опыт, основная роль в противопартизанской борьбе отводится вооруженным силам.

Проводился, как правило, комплекс разнообразных мероприятий, в которых участвовали различные силы, применяя свои характерные приемы. Основные из них: полицейские мероприятия, специальные мероприятия органов разведки и контрразведки, пропаганда, гражданские мероприятия, уничтожение природных ресурсов, боевые действия.

Для усиления контроля за населением было принято вводить различные ограничения, облегчающие борьбу с партизанами, такие, как запрещение политических митингов, собраний и демонстраций; регистрация всего гражданского населения и выдача документов, удостоверяющих личность; запрет на передвижение в определенных районах; проверка документов и пропусков; ограничение работы средств связи, общественного и личного транспорта; введение комендантского часа и цензуры; установление контроля над производством, хранением и распределением оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, медикаментов, продуктов питания; охрана сельскохозяйственных районов; контроль за распределением денежных средств.

Эти полицейские акции осуществлялись с помощью патрулирования, засад, облав, обысков, конфискации имущества, слежки, арестов.

Патрульная служба организовывалась с целью круглосуточного наблюдения за городскими и сельскими районами. Для этого использовались пешие и моторизованные патрули, самолеты и вертолеты. За отдельными лицами и домами устанавливалось постоянное тайное наблюдение.

Засады, по взглядам специалистов, должны организовываться для захвата партизан и подпольщиков, конфискации находящихся при них материальных средств и оружия, контроля за режимными ограничениями. Все это в совокупности должно устрашать участников движения Сопротивления.

Облавы, обыски и конфискации имущества дают возможность проверять подозрительных лиц, задерживать участников движения Сопротивления, захватывать используемые ими средства и ценности, усиливать контроль за населением.

Для надзора за жилыми кварталами в населенных пунктах создается определенная система постоянного наблюдения, осуществляемая местными жителями, сотрудничающими с органами власти. Населенные пункты (жилые кварталы) разбиваются на зоны. Для каждой зоны назначается начальник надзора, специально выделенный человек, которому главы семей, руководители учреждений и предприятий обязаны сообщать о приезде и отъезде поднадзорных, появлении неизвестных лиц, всех происшествиях и событиях, заслуживающих внимания.

Средства и методы деятельности современных специалистов по борьбе с партизанами в большинстве своем заимствованы, в частности из опыта немцев в годы Второй мировой войны. Во время Великой Отечественной войны на оккупированной территории СССР гитлеровцы поддерживали строжайший режим, ограничивавший передвижение местных жителей и их связи между собой. Каждый житель обязан был ночевать дома, после 21 часа запрещалось пользоваться светом, в темное время суток не разрешалось выходить даже во двор. Все трудоспособное население обязано было еженедельно или ежедневно отмечаться в фашистских административных органах. Неоднократно производились перерегистрации паспортов (вначале в паспорте указывались приметы его владельца, через некоторое время проставлялся штамп «проверено», затем делались отметки «просмотрено» и т.д.). Посещение городов жителями сельской местности и выезд из городов в районы разрешались гражданскому населению только по специальным пропускам. На въездах в города устанавливались усиленные контрольные посты, где тщательно проверялись документы и вещи. Во многих случаях проникновение связных партизан в город и возвращение оттуда приобретали характер боевых операций. По ночам в домах, а днем на улицах, базарах и т.д. проводились массовые проверки документов и облавы.

В селах с наступлением темноты воспрещалось ходить по улицам – по нарушителям немцы стреляли без предупреждения. Чтобы пойти из одного села в другое, требовалось разрешение старосты и полиции. По лесам запрещалось ходить даже днем.

К проведению полицейских мероприятий привлекались регулярные войска, полиция, гражданская администрация.

Значительная доля борьбы с партизанским движением возлагалась на полицию, вербуемую из местного населения. Считалось, что ее руками воевать намного дешевле. Кроме того, полицейские знают язык, обычаи, традиции своего народа, их легче засылать в расположение партизан, использовать в качестве шпионов и провокаторов. Между тем самое сложное – «не столько убить, сколько найти партизан и повстанцев, так как их трудно отличить от остального населения».

Увеличение численности полиции не так бросается в глаза, а наращивание войск немедленно вызывает возмущение мировой общественности и может привести к серьезным международным осложнениям. В период колониальной войны Англии в Малайе численность полиции быстро возросла с 9 до 60 тысяч человек. В таком количестве она сохранялась и после подавления партизанского движения, став одной из главных сил малазийского правительства.

Особое внимание уделялось введению «военного положения», при котором значительно облегчается мобилизация всего государственного аппарата и принудительное привлечение населения для проведения мероприятий в интересах борьбы с партизанским движением.

Нетрудно заметить, что режимные ограничения обычно сопровождались жесточайшим террором и массовыми репрессиями.

Идеологи противопартизанской борьбы, как правило, требуют предоставления полиции чрезвычайных прав, чтобы она, действуя против партизан и повстанцев, могла не соблюдать законы и процессуальные гарантии. Они считают, что карательная деятельность полиции должна поддерживаться всеми другими органами государства, и прежде всего судебной системой. По этому поводу Д.Галула заявлял: «Если выявленные и арестованные полицией повстанцы будут использовать в свою пользу многие процессуальные гарантии, существующие в юридической системе, и будут освобождаться судом, полиция может сделать немного».

Анализ документов верховного командования вооруженных сил нацистской Германии, регламентировавших порядок борьбы с советскими партизанами в годы Великой Отечественной войны, показывает, что они довольно четко не только определяли установление жесточайшего оккупационного режима, но и оправдывали необходимость массового истребления советских людей.

В них, в частности, говорилось, что «войска должны содержать дороги свободными от постороннего движения, а также от движения по ним женщин, девушек и подростков», подчеркивалось, что «правильно поступает тот, кто, полностью пренебрегая личными чувствами, беспощадно и бессердечно действует в бою».

В Краснодаре, например, за 186 дней хозяйничанья нацисты расстреляли, повесили, умертвили в душегубках и заживо сожгли свыше 13 тысяч советских людей. В Одессе только в течение последней декады октября 1941 г. уничтожили около 25 тысяч жителей города. Подобная практика наблюдалась во многих городах и селах нашей страны.

Во Франции генерал Хойзингер в одной из своих инструкций по борьбе с партизанами предписывал: «Каждый командир части несет ответственность за то, чтобы пленные бандиты и гражданские лица, которые были захвачены в ходе боевых действий (в том числе и женщины), были расстреляны, а еще лучше – повешены».

Для борьбы с саботажем и диверсиями немцы широко использовали систему штрафов. Так, 7 августа 1940 г. полевая комендатура оккупантов оштрафовала французский город Нант на 2 миллиона франков за то, что на окраине города был перерезан немецкий кабель. Когда через месяц кабель вновь был перерезан, гитлеровцы снова оштрафовали Нант, но теперь уже на 5 миллионов франков.

В борьбе с движением Сопротивления широко применялась система заложников. В Париже, например, за каждую распространенную антигитлеровскую листовку арестовывался один из жителей населенного пункта, где эта листовка была обнаружена. В Одессе за каждое нападение на немецких или румынских солдат расстреливалось 500 советских граждан. Эта практика имела печальное продолжение в различных зонах мира. Один из американских «зеленых беретов», воевавший во Вьетнаме, вспоминал: «Многих взятых в плен вьетконговцев расстреливали на месте. Их трупы оставляли для того, чтобы население смотрело на них и знало, что с каждым случится то же самое, если он будет помогать Вьетконгу... Я видел, как женщине распороли живот и оставили ее умирать под палящим солнцем. Ее семью и друзей пригнали для того, чтобы наблюдать ее муки. Мужа заставили выкопать ей могилу, когда она еще была жива, а затем ждать, пока она умрет...»

В трудах теоретиков «антипартизанской войны» рекомендуется в интересах изоляции партизан от местных жителей перемещать население, особенно в тех случаях, когда оно рассредоточено. Эти советы находят отражение и в официальных документах. Так, в наставлении армии США прямо говорится: «Тесные связи между гражданским населением и нерегулярными силами могут потребовать проведения строгих контрольных мероприятий. В некоторых случаях придется переселять целые деревни...»

Подобные рекомендации были заимствованы американскими военными чиновниками у немцев. Известно, что в годы Второй мировой войны миллионы граждан оккупированных стран были угнаны на работы. В первую очередь угоняли тех, кто проживал в зонах активных действий партизан. Иногда оккупанты пытались осуществлять свои замыслы на «добровольных» принципах. Создавая в городах и районных центрах вербовочные пункты, они на все лады расхваливали «райскую жизнь» в «германском рейхе», обещая ее всем, кто даст согласие на перемещение. Разумеется, вывоз в Германию наиболее трудоспособных советских граждан преследовал цель не только обеспечения экономики дешевой рабочей силой, но и истребления самого здорового населения оккупированных районов, биологического ослабления нации.

Интернирование широко практиковалось гитлеровцами и в других странах Европы. Например, в сентябре 1940 г. приказом командующего германскими войсками в Бельгии и Северной Франции было интернировано мужское население призывных возрастов тех районов, на территории которых имели место акты повреждения жителями линий связи.

В Южном Вьетнаме американцы и их ставленники в 1961 г. предприняли попытку создать систему так называемых «стратегических деревень» для изоляции партизанских сил от населения. Каждая из таких деревень занимала определенную территорию, окруженную колючей проволокой, ядовитыми растениями, бамбуковыми частоколами с минными полями в промежутках, рвами, наполненными водой. По существу, такие деревни являлись концентрационными лагерями. Людей заставляли покидать родные селения и землю, которую обрабатывало несколько поколений, бросать могилы предков. Если они не переселялись добровольно или достаточно быстро, то у них на глазах каратели вырубали фруктовые сады, засыпали пруды, в которых водилась рыба, сжигали дома.

В «стратегических деревнях» свобода передвижения отменялась, крестьяне могли выходить за колючую проволоку для обработки полей, расположенных лишь вблизи границ концентрационных лагерей, и только днем. Когда они проходили через усиленно охраняемые ворота, их проверяли и обыскивали.

Уже в 1961 – 1962 гг. американцы планировали построить 16 332 «стратегические деревни». Но из-за сопротивления к концу 1963 г. им удалось создать лишь 5800 таких деревень с населением 7 миллионов человек. Однако только пятая часть этих деревень контролировалась сайгонским правительством. Население же остальных деревень активно поддерживало партизан. На территории, контролируемой партизанами, «стратегические деревни» обычно разрушались, а некоторые из них превращались в так называемые «боевые деревни». Здесь население организовывалось в отряды самообороны и при появлении противника сдерживало его натиск до подхода партизанских отрядов или регулярных войск Национального фронта освобождения Южного Вьетнама.

К полицейским мероприятиям в противопартизанских операциях относятся также экономическая блокада районов, удерживаемых или контролируемых партизанами, уничтожение посевов и другие акции, затрудняющие условия жизни партизан. Когда не удается изолировать повстанцев от населения, применяют варварскую тактику «выжженной земли», расстреливая всех жителей и сжигая все деревни в партизанских районах.

Так называемая «программа умиротворения» преследовала цель уничтожить непокорные деревни, выявить и обезвредить тех, кто помогает партизанам. Свою деятельность по «умиротворению» американцы начинали, как правило, с предварительного изучения района действий, сбора данных о составе населения и настроении жителей, их связях с партизанами и т.п. Потом неожиданно оцепляли местность в одном из намеченных районов. На дорогах, тропах и водных путях устанавливали контрольные посты и заставы. Часть войск выделялась для прочесывания окрестностей вблизи населенных пунктов, а остальные проводили облаву, задерживая всех посторонних и допрашивая каждого жителя. Подозрительных арестовывали, а захваченных партизан расстреливали на месте. Ненадежные, с точки зрения карателей, населенные пункты уничтожались, а их жители насильно переселялись в другие места. После того как войска проходили через деревни, в зонах «умиротворения» не оставалось ничего живого. Вся пища уничтожалась, деревья выкорчевывались. Если жители не выходили из домов, туда пускали слезоточивый и рвотный газы, а затем дома поджигали. Люди сгорали заживо.

Так действовали части 1, 9 и 25-й американских пехотных дивизий в районе Сайгона, где они сожгли и разрушили бульдозерами и танками немало сел и деревень, включая крупный населенный пункт Беншук.

Это же было характерно для американских воздушно-десантных войск и морских пехотинцев, которые разрушили и сожгли южнее демилитаризованной зоны в Южном Вьетнаме тысячи сел.

В борьбе с партизанами важное место отводится специальным службам. Им, кроме разведывательных и контрразведывательных задач, вменяется в обязанность вести подрывную работу против партизанского движения. Деятельность разведывательных и контрразведывательных служб направлена не только на сбор сведений о партизанском движении, но и на создание условий, которые привели бы к разложению и ликвидации партизанских сил и подполья.

Перед своей разведкой обычно ставятся следующие задачи: выявлять места дислокации партизанских сил, их численность и состав руководства; устанавливать подпольные организации и группы, способствующие деятельности партизан; определять отношение местного населения к формированиям партизан и подполья, проводимым противопартизанским мероприятиям; анализировать политические, экономические, психологические, географические и другие факторы, влияющие на деятельность партизан и карателей; выявлять и пресекать работу агентурной разведки партизан и подполья; внедрять своих агентов в партизанские формирования и подпольные организации; готовить и передавать дезинформацию и вести работу по разложению партизанских сил; определять наиболее подходящее время для нанесения решающих ударов с целью разгрома партизанских формирований.

При решении этих задач важное место отводится агентурному проникновению в ряды партизанских формирований и подпольных организаций. В уставе морской пехоты США прямо подчеркивается: «Необходимо прилагать все усилия к тому, чтобы с помощью имеющихся агентов проникать в расположение партизанских сил и в среду враждебно настроенного гражданского населения». Эта же мысль проводится в наставлении армии США «Операции против иррегулярных сил», где говорится: «Следует всеми мерами стремиться засылать наших агентов в партизанские отряды».

Все это опять же заимствовано из опыта вермахта времен Второй мировой войны. Гитлеровцы для борьбы с советскими партизанами в марте 1942 г. создали в системе абвера специальный орган «Зондерштаб-Россия», который был предназначен для насаждения в оккупированных областях и районах резидентур, действовавших под прикрытием различных хозяйственных организаций. Эти резидентуры внедряли своих агентов в партизанские отряды со шпионскими и террористическими заданиями. Они должны были устанавливать численный состав, вооружение, основные и запасные базы партизанских формирований, характер связи между ними и с «Большой землей», планируемые партизанами боевые операции. Особенно благоприятные условия для засылки агентуры в партизанские отряды противник имел в период бурного роста партизанского движения, во время массового притока туда местного населения. Вражеские агенты направлялись под видом лиц, пострадавших от оккупантов, бежавших из фашистского плена и с другими легендами.

Известно, что на оккупированной территории Ленинградской области гитлеровцы забрасывали свою агентуру в партизанские отряды под видом разведывательных групп Красной Армии и органов государственной безопасности. В Белоруссии имел место случай, когда противник направил в район действий витебских партизан группу агентов под видом радистов, якобы переброшенных с «Большой земли» со специальным заданием. В действительности же эти «радисты» поддерживали связь с гитлеровцами.

Проникновение агентуры противника в партизанские формирования и подпольные организации приводило к печальным последствиям, как это было, например, в Минске. В сентябре 1941 г. абвер заслал в минское подполье опытного агента. В последующем агентура внедрялась не только по линии абвера, но и гестапо, СД, полевой полиции. В результате в марте – мае 1942 г. в Минске фашисты разгромили подпольный горком и Военный совет партизанского движения. По данным агентов противника, в этот период было арестовано свыше 400 патриотов.

Особое место в противопартизанской борьбе уделяется обезглавливанию партизанских сил путем террористических актов в отношении их руководителей. Ликвидация руководителей имеет большее значение, чем уничтожение какой-нибудь партизанской группировки, так как ведет к ослаблению всей партизанской борьбы.

Одной из наиболее активных форм деятельности специальных служб в борьбе с партизанами является использование лжепартизанских отрядов. Основными задачами этих отрядов были ликвидация партизанских формирований, дезорганизация партизанского движения. Дискредитация партизан перед местным населением была одним из звеньев в достижении этой цели.

Считается, что лжепартизаны, используя знание языка, местных условий, тактики действий партизан, могут решать и задачи по выявлению агентурных позиций партизан и подполья. Лжепартизанские отряды чаще всего используются при росте партизанского движения, а также в обстановке длительного нарушения связи партизанских формирований с Центром и между собой.

Во время Великой Отечественной войны было немало примеров, когда оккупанты засылали в партизанские края специальные отряды, которые, выдавая себя за партизан, жестоким обращением с населением должны были дискредитировать советских партизан. Осенью 1942 г., например, на оккупированной территории Ленинградской области, в районах Пскова, Дно, Пожеревицы по заданию гитлеровцев под видом партизан действовали банды грабителей.

Арсенал провокаций в борьбе с партизанами разнообразен. В декабре 1943 г. при проведении гестаповцами в Варшавском воеводстве карательной операции против польских патриотов часть личного состава карателей была переодета в форму советских солдат и снабжена советским оружием. Это делалось для того, чтобы быстрее и легче обнаружить отряд польских партизан.

В Индокитае американские «зеленые береты» часто маскировались под партизан. Для того чтобы вызвать гнев населения против партизан, они скрытно устанавливали мины в их домах, похищали неугодных режиму политических деятелей.

Важное место в системе специальных мероприятий в борьбе с партизанами отводится контрразведке. В уставах и наставлениях армии США отмечается, что недостаток в силах и средствах партизаны стремятся компенсировать за счет скрытности и внезапности действий. Внезапность же зависит, прежде всего, от эффективности разведки, проводимой партизанами. Поэтому перед противными силами ставится задача предпринимать энергичные меры к тому, чтобы обнаружить, ограничить, уничтожить или нейтрализовать разведывательную сеть иррегулярных сил.

Объектами пропаганды («психологической войны») в партизанской борьбе являются партизаны и подпольщики, население, личный состав карательных формирований. В связи с этим пропаганда имеет и три основные цели: деморализовать и разложить ряды партизанских сил; вырвать население из-под влияния партизан и способствовать установлению контроля над ним со стороны карателей; парализовать влияние партизанских сил среди личного состава карательных частей и оправдать противопартизанские операции.

Перед органами, занимающимися пропагандой, американцы, например, ставят следующие задачи: вносить раскол и дезорганизацию в ряды партизанских сил, стимулировать дезертирство; ограничить масштабы поддержки, оказываемой партизанам местным населением, или полностью лишить их этой поддержки; заставить местное население отказаться от участия в подпольной деятельности на стороне партизан; добиваться активной поддержки карательных войск и органов со стороны нейтральной части местного населения; стимулировать и расширять масштабы поддержки, оказываемой карателям дружественными элементами местного населения; создать у населения благожелательное отношение к карательным войскам в данном районе; стремиться, если необходимо, к расколу национальных сил страны, на территории которой ведутся противопартизанские действия.

В интересах целеустремленного планирования и ведения пропаганды все население в районах карательных операций разбивается на несколько категорий: партизанские формирования; подпольные организации; население, сочувствующее партизанам (включая тех, кто обеспечивает партизан и подпольщиков информацией, участвует в их снабжении, предоставляет убежища и оказывает другую помощь); нейтральное гражданское население; население, сочувствующее противопартизанским силам.

При определении содержания пропаганды рекомендуется учитывать различные аспекты осуществляемых в данной стране экономических и политических программ, а также факторов, которые оказывают влияние на размежевание вышеупомянутых категорий населения. К ним относятся: политические, социальные, экономические и идеологические разногласия и различия между участниками движения Сопротивления и группами местного населения; соперничество между руководителями партизан и подпольщиков; опасность измены; тяжелые бытовые условия жизни партизан; недостаток оружия и материальных средств; эгоистические устремления нестойких элементов движения Сопротивления.

Для оказания психологического давления на партизан и поддерживающее их население широко используются радиопередачи и печатные материалы – листовки, плакаты и т.д. Из радиотехнических средств наиболее широко применяются громкоговорители и широковещательные радиопередачи. Громкоговорители устанавливаются на самолетах, вертолетах, автомашинах, танках. Кроме того, используются и легкие переносные средства для усиления речи. Призывы через громкоговорители, устанавливаемые на летательных аппаратах, транслируются над известными или предполагаемыми районами сосредоточения партизанских сил.

Широковещательные радиопередачи считаются эффективным средством психологического воздействия как на партизан, так и на местное население. Чтобы создать возможность местному населению для прослушивания своих передач, американцы сбрасывали над Южным Вьетнамом тысячи дешевых транзисторных приемников.

Радио- и печатная пропаганда широко использовались в годы Второй мировой войны. Уже в первые недели Великой Отечественной войны германское радио в своих передачах на русском языке обращалось к населению оккупированных районов с призывом помогать немецко-фашистским войскам в уничтожении партизан. В этих передачах советские люди предупреждались о строгих наказаниях за помощь партизанам.

И сегодня в армиях западных государств созданы специальные органы по руководству «психологической войной». Многие подразделения, предназначенные для ведения «психологической войны», широко использовались американцами в Индокитае.

Надо отметить, что во многих странах в идеологических диверсиях участвуют представители невоенных организаций, в том числе информационных. Приемы работы по воздействию на сознание в нужном направлении самые различные – уговоры, обман, запугивание, шантаж и т.д.

Под гражданскими мероприятиями, по мнению специалистов, следует понимать совместные действия военного командования, гражданских властей и организаций, направленные на улучшение социально-экономического положения гражданского населения. В официальных документах ряда стран подчеркивается, что эти мероприятия могут явиться решающим фактором в обработке общественного мнения с целью привлечения населения к участию в борьбе против партизанских сил.

К гражданским мероприятиям относят: помощь местному населению в строительных работах, восстановлении транспорта, средств связи, школ, больниц и церквей; содействие в осуществлении программы подъема сельского хозяйства, помощь в проведении сева, сбора урожая и др.; снабжение населения продовольствием и одеждой; обеспечение местных жителей медицинской помощью в случае стихийных бедствий.

В Белоруссии, в некоторых районах Пинской области, в 1943 г. гитлеровцы, чтобы добиться к себе лояльного отношения, направляли в деревни агитмашины, раздавали жителям водку, махорку, мелкие домашние вещи. При встрече с крестьянами оккупанты говорили, что за издевательства над мирными жителями местные немецкие власти наказаны и в дальнейшем за плохое отношение к населению виновные будут привлекаться к ответственности.

К гражданским мероприятиям относится также создание местных вооруженных формирований. Эти формирования обычно используются для охраны населенных пунктов, коммуникаций, различных объектов и участия в карательных операциях против партизан.

В годы Великой Отечественной войны в Советском Союзе, как отмечалось в изданной в 2001 г. «Истории партизанского движения в Российской Федерации в годы Великой Отечественной войны», сотрудничество с оккупантами в военной, политической, хозяйственно-административной и иных сферах было основано на весьма разнообразных и непростых обстоятельствах не только социально-бытового или личностно-психологического, но и мировоззренческого порядка. Бесспорно, среди лиц, служивших оккупационным властям и вермахту, имелось вполне определенное число антисоветски настроенных граждан, раскулаченных, уголовников и просто предателей. Известны случаи, когда с фашистами сотрудничали и коммунисты, занимавшие до войны весьма солидные должности.

Наиболее явным проявлением коллаборационизма являлась служба советских граждан в германской армии и полицейских формированиях. Первые «восточные добровольческие подразделения» гитлеровское командование начало создавать в июле – августе 1941 г. из коренных жителей Прибалтики.

С весны 1942 г., почувствовав нехватку войск, особенно для охраны собственного тыла от налетов партизан, гитлеровское командование приступило к вовлечению в «добровольческие» части советских граждан и других национальностей. С другой стороны, убедившись в весьма низком уровне добровольного волеизъявления по отношению к службе на германской стороне, захватчики очень скоро перешли на иные меры агитации: истязание голодом, побои, шантаж, дезинформация, провокации и т.д.

В лагерях для советских военнопленных, как свидетельствуют многочисленные источники, комплектование восточных формирований производилось примерно по такой схеме. Вербовщики из числа немцев и белоэмигрантов, власовских эмиссаров выявляли группу лиц, соглашающихся по различным причинам служить в германской армии, и создавали из них ядро будущего подразделения. Затем это подразделение по принципу годности к строевой службе принудительно формировали до штатной численности. Военнопленных или мужчин призывного возраста, загнанных в гражданские лагеря, в буквальном смысле ставили перед выбором: служба в германской армии либо голодная смерть. От безысходности многие соглашались надеть фашистский мундир, надеясь при первом же удобном случае дезертировать и с оружием в руках перейти на сторону партизан или Красной Армии.

Таким способом, в частности, на оккупированной территории Орловской области летом 1942 г. были сформированы три батальона: в Орджоникидзе, районах Трубчевска и Плюсково. Во главе батальонов, рот и взводов были бывшие советские офицеры, при которых в качестве контролеров-надзирателей за правильным и своевременным исполнением приказов германского командования находились гитлеровские офицеры, унтер-офицеры и даже рядовые солдаты. Указания любого надсмотрщика были обязательны для каждого «восточного военнослужащего», какую бы должность он ни занимал. На 28 596 восточных добровольцев, находившихся в формированиях группы армий «Центр», на 2 декабря 1942 г. приходилось 1767 немецких военнослужащих (в соотношении 16:1), что, на наш взгляд, свидетельствует о достаточно высокой степени веры германского командования в благонадежность таких формирований.

«Восточные войска» формировались по ярко выраженному национальному признаку – так гитлеровцы стремились внести межнациональную рознь. По германским данным, было создано более 180 таких формирований, в том числе 75 русских, 21 из донских, кубанских и терских казаков, 42 туркестанских и татарских, 11 грузинских, 12 из народов Северного Кавказа, 13 азербайджанских, 8 армянских, а также части и соединения из литовцев, латышей и эстонцев.

Процесс формирования «восточных» частей и подразделений длился от нескольких месяцев до полугода. К декабрю 1942 г. в тылу группы армий «Центр», к примеру, было образовано 94 добровольческих формирования – от отдельного взвода до полка. Их основной организационной и боевой единицей была рота численностью 120-150 человек. Они существовали как самостоятельные подразделения, так и в составе батальонов. Штатная численность восточных батальонов предусматривала наличие 900-1000 человек, однако в этот период в них находилось от 400 до 650 военнослужащих. Казачьи роты, эскадроны и батальоны насчитывали в своих рядах соответственно по 145, 300 и 900 всадников. В составе казачьих войск было значительное число белоэмигрантов.

Боеспособность добровольческих формирований была очень разной, но оккупанты считали их вполне подготовленными для борьбы с партизанами и гражданским населением. В донесении начальника тылового района 2-й танковой армии генерал-лейтенанта Бернгарда от 19 декабря 1942 г., к примеру, отмечалось: «617-й восточный батальон (618 русских, 44 немца) полностью боеготов. Моральное и физическое состояние личного состава можно оценить как вполне хорошее... Батальон годен для борьбы с партизанами в тыловом районе армии. 621-й восточный артиллерийский дивизион (352 русских, 38 немцев) полностью пригоден для немедленного ведения боевых действий на рубеже реки Десна. Для борьбы с партизанами в тыловом районе армии пригоден».

Для усиления руководства «восточными войсками» в борьбе с партизанами в некоторых армиях, помимо комендантов тыловых районов, были созданы специальные штабы. В донесении командования 2-й танковой армии в Генеральный штаб сухопутных войск от 24 ноября 1942 г. так обосновывалась необходимость создания подобных структур: «Коменданту тылового района армии подчинены 5 охранных и караульных батальонов, 6 восточных, один сводный кавалерийский отряд и большое количество сторожевых команд. Комендант тылового района армии не в состоянии в пределах обширных районов тыла армии наряду с выполнением других многочисленных задач осуществлять непосредственное руководство таким большим количеством частей». Для улучшения управления «восточными войсками» при этом штабе создавался взвод связи, офицеры которого прикомандировывались на период боевых действий к «добровольческим» частям. Они были обязаны постоянно информировать руководство штаба о состоянии дел в данной воинской части, обеспечивать правильное понимание отданных приказов ввиду языковых и других различий, а также контролировать неуклонное претворение в жизнь всех указаний и приказов германского начальства.

В Генеральном штабе сухопутных войск 15 декабря 1942 г. была учреждена должность генерал-инспектора «восточных войск», на которую был назначен генерал Хельмих – советник начальника Генштаба сухопутных войск по всем вопросам жизнедеятельности «добровольческих» сил. Главными задачами генерал-инспектора считалось обобщение опыта боевых действий «восточных войск» и его использование для повышения боеспособности «добровольческих» формирований.

«Восточные войска» использовались на охране тыловых объектов и в борьбе против партизан. В конце ноября 1942 г. 700-й штаб восточных войск особого назначения совместно с 634-м батальоном провели карательную операцию против партизан и населения в районе Осинтор – Смоляны – Обольцы (северо-западнее Орши); 6-й и 3-й батальоны участвовали в прочесывании местности в районе Лепеля; 604-й батальон вел бои с партизанами в районе Костюковичей; 601-й и 605-й батальоны несли службу по охране участков железной дороги Борисов – Орша – Смоленск.

В отчете от 10 ноября 1942 г. о проведении карательной операции по очистке от партизан района станции Пригорье Смоленской области, которой руководил начальник полиции Рославльской районной комендатуры бывший полковник Волков, сообщалось: «Всего проверка проведена в 60 населенных пунктах. Из числа задержанных 96 человек были переданы в руки службы СД, которая вынесла им приговор. Среди переданных находились три партизана, которые были посланы в деревни связными, 15 членов партии, семь комсомольцев. Среди осужденных не было лиц, находящихся на службе немецких вооруженных сил».

Только с ноября 1942 по март 1943 г. на оккупированной территории СССР, по немецким данным, против партизан было проведено 25 крупных карательных операций с использованием войск вермахта, СС, полиции и «восточных батальонов».

Гитлеровское руководство было удовлетворено деятельностью «добровольческих» формирований. В донесении командования 4-й немецкой армии в штаб группы армий «Центр» 18 декабря 1942 г. отмечалось: «Большинство восточных и казачьих частей несет службу охраны в тыловом районе армии, в тылу корпусов, дивизий, а также используются для охраны железных дорог. Часть из них ведет борьбу с партизанами. Во всех вышеперечисленных мероприятиях подразделения показали себя с хорошей стороны. Командные инстанции, которым подчинены восточные и казачьи части, особо отмечают, что личный состав подразделений охотно принимает участие в акциях против партизан. Все поставленные перед ними задачи выполнены».

Характеризуя действия 623-го казачьего батальона, командование 3-й танковой армии в донесении 14 декабря 1942 г. сообщало: «Казачий батальон используется в борьбе с партизанами, и личный состав показал себя с хорошей стороны. Казаки быстро распознали тактику действий партизан. Уверенные действия на знакомой местности делают эти подразделения особенно ценными».

На основе «добровольческих» формирований создавались также шпионские и диверсионные группы. В качестве агентов фашистских карательных органов они проникали в партизанские отряды, вели антисоветскую пропаганду и другую подрывную деятельность. Группами по 5-10 человек они передвигались по лесам и в случае встречи с партизанами под видом «своих» или «окруженцев» стремились войти в доверие, внедриться в отряд, чтобы затем уничтожить его командиров. Эти группы, маскируясь под партизан, налетали на деревни, грабили, насиловали и расстреливали мирных жителей, чтобы дискредитировать партизанское движение.

К другой категории советских людей, прислуживающих германской армии, относились так называемые «хиви» – сокращение от немецкого «желающие помогать». Эти военнопленные или жители оккупированных территорий в состав «добровольческих формирований» не входили, а зачислялись в качестве вспомогательного персонала для обслуживания тыла действующей немецкой армии. «Хиви» носили немецкую форму и работали на кухнях, в мастерских, водителями автомашин, коноводами и т.д. В среднем в германской пехотной дивизии насчитывалось до 10% добровольцев данного типа, а в транспортных колоннах – до 50%. К началу 1943 г. в вермахте находилось до 400 тысяч «хиви».

Гитлеровскую форму носили и военнослужащие рабочих батальонов, которых тоже набирали из гражданского населения оккупированных территорий и военнопленных. Так, 134-й восточный строительный батальон 2-й танковой армии в ноябре 1942 г. состоял из рабочих местных предприятий, колхозников Орловского и Брянского военно-административных округов (68%) и военнопленных. Всего в строительных батальонах насчитывалось до 15 тысяч человек.

Важное место в утверждении «нового порядка» на оккупированной территории отводилось местным органам самоуправления. В российских городах и сельских районах, в отличие от Украины, Белоруссии и Прибалтики, унифицированной системы управления не было. Смоленская область, к примеру, делилась на округа, объединяющие сразу несколько районов. Округа подразделялись на волости (5-15 деревень). Орловская область была переименована в губернию, состоявшую из округов, районов (уездов) и волостей. Опираясь на предателей, работавших в аппарате оккупационной администрации, гитлеровцы пытались привлечь местное население к осуществлению своих политических, экономических и военных мероприятий.

В большинстве населенных пунктов оккупированных районов Российской Федерации были сформированы подразделения вспомогательной полиции: по 3-5 человек при старосте каждой деревни и самостоятельные отряды по 50-100 человек в крупных населенных пунктах. Вспомогательная полиция следила за выполнением оккупационных порядков, регистрировала жителей и обеспечивала их участие в хозяйственных работах, осуществляла конфискацию теплых вещей и выполнение сельскохозяйственных поставок, выявляла и задерживала всех вновь появившихся лиц, коммунистов, партизан и им сочувствовавших.

В донесении начальника тылового района группы армий «Центр» от 3 декабря 1942 г. сообщалось, что «полиция повсеместно хорошо зарекомендовала себя и является существенным фактором для усмирения страны; сегодня уже нельзя обойтись без помощи местной полиции в деле усмирения населения». По германским данным, в рядах вспомогательной полиции в декабре 1941 г. находилось 60 420 советских граждан.

Среди исследователей этой проблемы нет единого мнения относительно общей численности советских граждан, поступивших на службу к гитлеровцам. Например, по подсчетам Л.Репина, проведенным в Германии по документам Потсдамского военного архива, на службе у оккупантов находилось не более 180 тысяч советских граждан – военнослужащие и гражданское население примерно в равном соотношении. Существует и такая статистика: кавказские и «туркестанские» батальоны – 40 тысяч; дивизия СС «Галичина» – 10 тысяч; соединения и части Русской освободительной армии – 28 тысяч; казачьи части – 10 тысяч; строительные и рабочие батальоны – 15 тысяч; зенитные части ПВО – 5 тысяч, а всего – 108 тысяч человек.

В целом, по взглядам зарубежных специалистов, необходимость проведения так называемых «гражданских мероприятий» диктуется тем, что, в отличие от обычных действий в партизанских войнах, обе стороны в первую очередь стремятся к установлению влияния и контроля над населением, а не к захвату территории.

Современные специалисты антипартизанской борьбы советуют за гражданскими мероприятиями по оказанию помощи жителям быстро и решительно проводить полицейские операции по разгрому нелегальных организаций, на которые опираются партизанские силы.

Истребление лесов, повреждение плодоносной почвы, другие изменения природных особенностей местности в комплексе карательных мероприятий направлены также и на ограничение возможностей партизан для скрытного базирования, передвижения, эффективных действий и создание благоприятных условий для операций по их уничтожению.

В истории есть немало примеров, когда противопартизанские силы, будучи бессильны подавить сопротивление, прибегали к тактике «выжженной земли», созданию «мертвых зон» и другим варварским акциям.

Для облегчения борьбы с партизанами и частями национально-освободительной армии Индокитая войска США планомерно уничтожали природные богатства. С 1965 до конца 1970 г. американцы сбросили на территорию Индокитая 12 миллионов тонн бомб. т.е. вдвое больше, чем было сброшено за Вторую мировую войну на территории Европы, Азии и Африки всеми воевавшими государствами.

Большая часть бомбового груза была сброшена на районы Южного Вьетнама, занятые посевами сельскохозяйственных культур, фруктовыми садами, лесами. Образовывающиеся воронки, заполняясь водой, превращали подвергшийся бомбардировке район в болотистую местность, что исключало дальнейшую сельскохозяйственную обработку земли и вызывало заболевания малярией.

Из 12 миллионов гектаров лесов, покрывавших 60% территории Южного Вьетнама, американцами с помощью химических средств, бомбардировок и специальных плугов было истреблено свыше 1,5 миллиона гектаров. Уже в 1967 г. некогда плодородный район северо-западнее Сайгона был превращен в пустыню.

Основные усилия, наносящие ущерб природе, американцы сосредоточивали не только в зонах вероятного или возможного базирования партизан, но и в районах, где проживало население, поддерживающее партизан и отказывающееся от переселения в другие населенные пункты.

Во всей системе мероприятий противника по подавлению партизанского движения боевые действия занимают главное место.

В соответствии с предписаниями американских уставов, силы, предназначенные для уничтожения очагов партизан, должны превосходить их силы в пропорции от 10 до 20 солдат на одного партизана.

Считается, что в борьбе с партизанами могут быть применены два основных метода использования вооруженных сил: сосредоточенный и рассредоточенный. Первый предполагает сосредоточение подавляющих по численности сил в определенном районе, позволяющее нанести партизанам решающий удар. Этот способ приемлем лишь при наличии благоприятной политической обстановки, когда население настроено против партизан. В противном случае при передислокации войск здесь вновь может начаться партизанское движение. Другой способ предполагает рассредоточение имеющихся сил по всему оккупированному району для защиты от партизан наиболее важных населенных пунктов, промышленных и военных объектов. При этом часть сил выделяется в подвижный резерв, и ему, в зависимости от размеров территории, где ведутся противопартизанские действия, назначается район ответственности.

Наиболее типичные действия войсковых формирований в зонах ответственности можно проследить на примере использования так называемых «противопартизанских» батальонов армии США в Южном Вьетнаме.

Такому батальону назначался район ответственности размером примерно 50 х 50 км. В этом районе он должен был организовать поиск и уничтожение партизан, вести разведку используемых ими маршрутов, баз, контролировать важные в военном отношении участки местности и коммуникации.

Командир батальона выбирал место для основной базы, где размещались артиллерия, вертолеты, штаб, штабные и приданные батальону подразделения, а также резерв (до полутора рот).

Пехотные роты оборудовали позиции на ближних и дальних подступах к базе батальона. На ближних подступах (до 10 км) использовалась рота, состоящая из 4 взводов (обычно 3 взвода располагались на позициях, а 1 – в резерве). На дальних подступах (до 25 км) действовала пехотная рота из 2 взводов, организуя засады и патрулирование. Один взвод этой роты на вертолетах в темноте выбрасывался в заранее намеченный район, а второй находился в резерве, обеспечивая непосредственную охрану основной базы батальона. Примерно через 6 дней эти взводы сменяли друг друга.

Диверсионно-разведывательные роты батальона использовались для организации засад, разведки, прочесывания местности, ведения боя по уничтожению обнаруженных групп партизан, совершения диверсионных актов. Они участвовали в операциях поочередно: одна выполняла задачу, а другая находилась в резерве на основной базе батальона.

Взвод снайперов действовал совместно с пехотной ротой, которая прикрывала ближайшие подступы к базе. Снайперы высылались в засады парами. Днем от взвода выделялось до 4 пар снайперов, ночью – до 2; одна пара всегда оставалась в распоряжении командира батальона.

Взвод специального назначения использовался для захвата пленных, добывания документов и сбора разведывательных данных в интересах не только батальона, но и вышестоящего командования. Он комплектовался добровольцами, знающими местный язык, имел точно такое же вооружение и одежду, что и партизаны.

В официальных документах по противопартизанской борьбе особое внимание обращалось на то, чтобы они всеми силами и средствами старались лишить партизан возможности поддерживать контакт с иностранной державой, могущей оказывать содействие движению Сопротивления, усиливали контроль за приграничными районами путем выставления стационарных постов, использовали дозоры и воздушное наблюдение.

Ответные действия – это операции, предпринимаемые в ответ на действия партизан мобильными подразделениями карателей с основных баз и стационарных постов боевого охранения. Они проводились также в случаях, когда службы дозоров или воздушной разведки устанавливали наличие партизан в том или ином районе и сводились, главным образом, к их преследованию.

Беспокоящие действия проводятся для того, чтобы лишить партизан отдыха, затруднить им перегруппировку, нанести урон. В ходе этих действий предполагается также сбор разведывательной информации о противнике, населении и детальное изучение местности. К основным методам беспокоящих действий относятся: воздушная и наземная разведка, действия дозоров и патрулей, налеты на базы, тайные склады и подразделения охранения партизан, устройство засад, минирование линий коммуникаций партизан, нанесение ударов с помощью авиации и артиллерии.

Воспрещающие (сковывающие) действия представляют собой такие операции, основными целями которых являются изоляция партизан, лишение их возможности поддерживать связь с другими группировками прогрессивных сил и получать поддержку извне. Например, в 1967 г. американцы в Южном Вьетнаме серией воспрещающих операций серьезно затруднили маневр партизанским силам, действующим в центральной части страны, осложнили условия снабжения их боеприпасами и продуктами питания, перерезав основные маршруты доставки продовольствия из партизанских районов дельты Меконга, богатой рисовыми плантациями.

Действия по уничтожению партизан могут проводиться в различных формах и различными способами. Опыт локальных войн по подавлению национально-освободительных движений, и особенно практика действий американцев в Индокитае, показал, что наиболее часто применялись следующие типы операций: «ищи и уничтожай»; «очищай и закрепляй»; «нанесение внезапных ударов резервами»; «крысиная нора»; «прямое попадание».

В операциях первого типа основная цель войск заключалась в обнаружении и уничтожении в заданном районе баз и складов партизан. Задача по закреплению в таком районе войскам не ставилась.

Операции «ищи и уничтожай» осуществлялись с помощью десантных вертолетов, которые вели разведку и в случае обнаружения партизан высаживали первые ударные подразделения. Пехотные подразделения в этих операциях для тщательного наземного поиска применяли «шахматный» боевой порядок.

Это затрудняло передвижение партизан, не позволяло им незаметно уйти от врага.

Операции «очищай и закрепляй» преследовали цель захватить тот или иной район после вытеснения из него партизан. Они проводились преимущественно в районах военных баз и административных центров для расширения зон безопасности вокруг них.

Операции «нанесение внезапных ударов резервами» отличаются от двух первых типов тем, что действия войск заранее не планируются. Они основываются на быстром маневре аэромобильных подразделений, находящихся в резерве в постоянной готовности для выброски в район действий партизан.

Сущность действий «крысиная нора» заключается в том, что часть аэромобильной пехоты окружает партизан, организуя засады на главных путях их отхода. По окруженной группировке наносятся огневые удары с воздуха.

В операциях «прямое попадание» пехотные батальоны высылались из пунктов дислокации в разных направлениях, после чего они замыкали кольцо вокруг определенного района и завязывали бой с окруженной группировкой партизан. С получением разведывательных данных о направлениях отхода партизан в эти районы выбрасывались воздушные десанты. Подобные операции у карателей чаще всего успеха не имели.

В ходе операций по уничтожению партизан применялись различные виды маневра. Наибольшее распространение получили следующие: «кольцо», «окружение», «молот и наковальня», «когти», «линия», «двойной скачок».

Основная цель каждого из маневров состояла в стремлении окружить партизан, отрезать им пути отхода, вынудить их перемещаться в заранее намеченный район (так называемую «зону смерти»), по которому предусматривается нанесение массированного удара авиацией и ведение сосредоточенного огня полевой артиллерией.

Маневры «кольцо», «окружение», «молот и наковальня» применялись в тех случаях, когда состав и расположение формирований партизан точно неизвестны. Причем «кольцо» по мере сближения с объектом атаки стремились превратить в «окружение». Для осуществления этих видов маневра обычно использовалось несколько батальонов с привлечением и без привлечения вертолетов.

Маневр «окружение» представляет собой наступление с исходного рубежа 3-4 (иногда и более) пехотных батальонов по сходящимся направлениям. Их задача – путем прочесывания местности оттеснить подразделения партизан в «зону смерти», нанести им максимальные потери и заставить сдаться.

«Молот и наковальня» применяется в тех случаях, когда в тылу или на флангах подразделений партизан имеется естественная преграда. В ходе этого маневра войска, наступая в направлении заранее занятых блокирующих позиций, стремятся прижать партизан к естественной преграде и уничтожить огнем из всех видов орудия. Блокирующие позиции войска обычно занимают по берегам каналов и рек, высотам и другим выгодным естественным или искусственным препятствиям.

Маневр «когти» используется при наличии рек и каналов. Подразделения высаживаются обычно в исходных пунктах на обоих берегах реки и наступают навстречу друг другу, стремясь прижать партизан к берегу. При этом на флангах полосы наступления развертываются блокирующие подразделения, которые не должны допустить прорыва партизан вдоль берегов реки. Иногда подразделения продвигаются вдоль водной преграды – такой маневр носит название «линия».

Маневры «когти» и «линия» осуществляются для переброски войск в район операции на вертолетах. Для проведения этих видов маневра обычно требуются меньшие силы, так как подразделения высаживаются в непосредственной близости от расположения партизан и, следовательно, уменьшаются размеры площади, на которой развертываются боевые действия. Как правило, каждому батальону назначается своя зона высадки.

После высадки батальоны приступают к прочесыванию местности, строя боевой порядок в зависимости от обстановки. Батальон может продвигаться, построив все роты в линию или уступом на удалении до 500 м одна от другой. На флангах обычно действуют разведывательные подразделения. Роты чаще всего выступают в боевом порядке в виде квадрата, взводы удалены один от другого на 50-100 м.

Маневр «двойной скачок» применяется обычно при отходе партизан. Антипартизанские формирования выбрасывают на пути отхода десант, чтобы зажать партизан в «клещи» и разгромить встречными ударами.

При отсутствии вертолетов противник, осуществляя параллельное преследование, может перебрасывать войска упреждающей группы на направления отхода партизан наземным транспортом. Группы, ведущие непосредственное преследование («по пятам»), часто используют служебных собак.

Темпы продвижения пехотных подразделений, как правило, низкие. В Индокитае, например, они часто за светлое время суток продвигались лишь на 3-5 км. С наступлением темноты войска предпочитали прекращать боевые действия, занимая круговую оборону и выставляя секреты и засады. Усиленный пехотный батальон располагался на местности площадью 5-8 кв. км. Для освещения местности использовались самолеты, вертолеты, артиллерия, осветительные ракеты, канистры с горючим. По районам возможного сосредоточения партизан и маршрутам их движения полевая артиллерия вела беспокоящий огонь. С рассветом наступательные действия возобновлялись.

Ночные бои американцы проводили только тогда, когда имелись подавляющее численное превосходство, сравнительно полные данные о партизанах и была хорошо изучена местность.

Ликвидация окруженных группировок партизан предусматривалась тремя основными методами:

1) одновременное сужение кольца с передвижением к центру всех подразделений, действующих на внутреннем фронте окружения;

2) нанесение ударов с внутреннего фронта окружения по отдельным направлениям с целью разобщить основную группировку партизан и уничтожить ее по частям;

3) сочетание наступления на одних участках внутреннего фронта окружения с жесткой обороной на других.

В подобных операциях особенно широко применяются вертолеты. С их помощью ведут разведку, перебрасывают личный состав, технику, оказывают войскам огневую поддержку с воздуха, снабжают их всем необходимым для боя, обеспечивают управление и связь, транспортируют раненых и поврежденную технику.

Итак, при организации противоповстанческих контрпартизанских действий проводится комплекс мероприятий военного, пропагандистского, разведывательного, полицейского, экономического и административного характера. Легче всего приостановить партизанское движение в начальной стадии его развития.

Ч.Диксон и О.Гейльбрунн в своей книге «Коммунистические партизанские действия» не только привели выработанный немцами план борьбы против партизан, но и сформулировали план борьбы против СССР.

В войне 1941 г., писали они, впервые в истории противостоящие армии образовали сплошные фронты, простирающиеся на много сотен миль; зона боевых действий, таким образом, крайне расширилась. Возникновение партизанской формы военных действий вводит с собой новый элемент – наземные боевые действия по глубине захватывают теперь район от переднего края вражеской армии до самых ее удаленных баз в тылу. Это придает новое значение понятию тотальной войны, отождествляя ее с тотальным сражением.

Далее в их книге говорится:

«Чтобы вести эту новую войну, мы должны выработать новые правила. Однако эти правила самоочевидны. Они очень напоминают то, о чем думал в 1940 году полковник Дадлей Кларк, когда изучал возможности использования английских десантно-диверсионных отрядов.

Вот предлагаемые нами общие правила.

Правило № 1. Поддерживать контакт с нашими друзьями, находящимися в стане противника, или с врагами нашего противника...

Правило № 2. Сеять разногласия между различными слоями граждан в стане противника.

В прошлой войне мы не делали различия между немцами и нацистами и ошибочно настаивали на безоговорочной капитуляции и тех, и других. Немцы также совершили ошибку, когда они не проводили различия между русскими и советскими.

Каждая раса и религия имеет свои недостатки. Но мы должны поддерживать всякого, кто предпочитает свободу личности.

Правило № 3. С теми, с кем мы поддерживаем связь, обращаться как с друзьями, относиться к ним с уважением. Извлечь уроки из ошибок нацистов.

Правило № 4. Добиваться поддержки наших политических целей, а если необходимо, и военных целей и возбуждать враждебное отношение к целям коммунистов.

Широко пропагандировать цель борьбы за свободу мысли, слова, личности и деятельности, а также борьбы за национальную независимость и приемлемый жизненный уровень для всех. Вести войну без конкретных мирных целей бессмысленно.

Поэтому завоевание политической поддержки со стороны народов, находящихся под коммунистическим господством, имеет первостепенное значение. Иначе победа едва ли возможна. Немцы, как мы уже видели, убедились в этом на своем опыте в России, поняв наконец, что отношение к ним населения имеет огромное значение в их борьбе против партизан и что с населением должны быть установлены хорошие отношения...

Правило № 5. Создавать свои собственные партизанские силы.

Однако, чтобы превратить наши партизанские силы в орудие, достаточно эффективное для поддержания мира или для ведения войны, мы должны быть готовы... создать, вооружить и снарядить партизанские отряды во всех районах, которым угрожает какая-то опасность, включая районы, которые могут быть оккупированы врагом...

Из истории известно, что многим регулярным армиям партизаны доставляли не одно только беспокойство.

Бурские партизаны в течение двух лет своими непрерывными налетами держали в напряжении 250 тысяч английских войск...

В порядке справки. С 1900 г. Англия вела в Южной Африке контрпартизанскую войну с бурами – потомками голландских колонистов. Британцы терпели одно поражение за другим, пока не догадались создать первые в истории концлагеря – «лагеря для беженцев» за колючей проволокой. По донесениям русских военных агентов, на 1 мая 1901 г. на территории Оранжевой республики действовало 19 лагерей (32 тысячи заключенных). В другой бурской республике, Трансваале, за колючей проволокой сидели 25 тысяч человек. Причем это были не мужчины, взятые в плен на поле боя с оружием, а их жены, дети и родители.

Условия содержания заключенных в «лагерях для беженцев» ужаснули тогда весь цивилизованный мир. Детская смертность доходила до 50%, причем среди младенцев до двух лет она была почти поголовной. В результате буры потеряли 4 тысячи убитыми в сражениях и до 28 тысяч – умершими в английских лагерях от голода, холода и болезней. Тактика англичан заключалась в том, что поголовная изоляция всех гражданских лиц в районе проведения «спецоперации» лишит партизан пищи, убежища и медицинской помощи. Результаты не заставили себя ждать: в мае 1902 г. был подписан мирный договор, узаконивший аннексию обеих бурских республик. Это был редчайший случай в мировой практике: регулярная армия взяла верх над партизанским движением.

В прошлую войну действия югославских партизан вынудили немцев держать в этой стране 21 дивизию. О том же, как обстояло дело в России, мы уже знаем. Не требуется большого воображения, чтобы представить себе, какое колоссальное количество русских войск мы сможем сковать, если принять во внимание громадную протяженность границ России и обширность пространств, лежащих за «железным занавесом»...

Правило № 6. Необходимо через тред-юнионы нашей страны наладить связи с профсоюзами за «железным занавесом».

Наши тред-юнионы должны восстановить порванные ими связи с профсоюзными движениями за «железным занавесом». Некоторые из последних, в конце концов, вероятно, утратили свои иллюзии, и с ними могли бы быть установлены определенные выгодные связи.

Правило № 7. Распространять веру. Не является ли более чем случайным совпадением то, что ровно 1500 лет тому назад, в 451 году, вера сокрушила ужасное азиатское нашествие гунна Атиллы на Европу?

Если в те далекие времена люди ради веры готовы были идти на смерть, то сегодня, когда нам угрожает такая же ужасная азиатская коммунистическая опасность, есть все основания ожидать, что мы пробудим эту веру, пока еще не слишком поздно.

...Церковь за «железным занавесом» только и ждет момента, когда мы ей поможем. Неужели же никто не окажет этой помощи? Очень многие документы свидетельствуют о большой религиозности русского народа. Сталин сам признал это, когда во время последней войны открыл церкви, чтобы предупредить такой ход со стороны немцев. Цитаты из немецких источников, вроде следующих, говорят сами за себя: «Необходимо всегда считаться с сильными родственными и религиозными чувствами татар и других мусульман» (11-я армия). «У всех русских, которые не являются большевиками, чувство патриотизма неизменно дополняется глубокими религиозными чувствами» (61-й корпус). «Число церковных служб, так же как и число посещающих их прихожан, осталось тем же» (донесение СД).

Рузвельт в письме к Папе Римскому от 3 сентября 1941 года указывал на реальную возможность того, что в результате нынешней войны Россия может признать у себя свободу вероисповедания.

Пусть же борьба за это станет одной из наших целей.

Правило № 8. Обеспечивать нашу собственную безопасность. С целью обеспечения нашей безопасности западные державы должны принять соответствующие строжайшие меры против так называемых «сторонников мира», которые превратятся в сторонников войны и будут сражаться в рядах партизан против своих собственных национальных армий, если те будут вовлечены в войну с Россией.

Но самые надежные меры по обеспечению безопасности, принятые в мирное время, не являются гарантией против развертывания партизанских действий во время войны.

Поэтому необходимы дополнительные меры предосторожности. Очень важно, чтобы в наших отрядах самообороны изучали тактику как партизанской, так и антипартизанской борьбы. Этот пункт нашей программы трудно переоценить: его следует провести в жизнь, пока еще есть время. Именно тот факт, что в нашей стране началась подготовка в этом направлении, заставит коммунистов призадуматься.

Правило № 9. Наша собственная армия должна быть обучена методам борьбы с партизанами. Мы видели, как дорого заплатили немцы за то, что заблаговременно не создали организацию для борьбы с партизанами, а затем, когда эта организация была наконец создана, предоставили ей самой разрабатывать методы борьбы. Нам нет необходимости проходить через все это вновь. Что нам нужно, так это устав по ведению антипартизанской войны, а также соответствующая подготовка солдат и офицеров. Мы должны учиться на ошибках немцев и извлекать пользу из их опыта.

На этом мы заканчиваем изложение основных правил.

Мы не собираемся здесь предлагать принципы организации нашего центрального органа. Как мы уже видели, эта проблема связана с деятельностью многих организаций: армии, отрядов местной самообороны, полиции и антипартизанских сил, действующих по обе стороны «железного занавеса». Вопрос состоит не в том, каким образом приступить к решению этой задачи, а в том, чтобы к этому приступить, до конца понимая значение партизанской войны и борьбы против партизан.

К сказанному мы только добавим: время работает не на нас. Прежде чем закончить, нам хотелось бы показать, как быстро и легко можно будет подготовить наши партизанские силы.

Мы ни с чем не можем сравнить наши великолепно подготовленные десантно-диверсионные отряды и отряды бандитов. Мы, конечно, должны иметь такие части в нашей армии: они крайне необходимы для поддержки наших собственных партизан.

Личный состав таких отрядов не нуждается в той сугубо специальной подготовке, которую проходят регулярные войска, хотя он, конечно, должен пройти соответствующую подготовку, для чего у нас, по эту сторону «железного занавеса», имеется много опытных инструкторов.

Отряды должны создаваться из добровольцев, и значительное количество их придет из угнетенных Советами стран. Надо, чтобы они были проникнуты духом патриотизма и готовы были ради веры идти на смерть. Надо, чтобы их захватил тот высокий боевой дух, который жестокость немцев вселила в сердца русских партизан. Это само собой облегчит обучение...

В заключение нам хотелось бы процитировать слова старого китайского компрадора.

Еще в 1927 году, когда один из соавторов данной книги служил в Шанхае в должности помощника коменданта высадки войск, однажды в порту он спросил компрадора, почему на носу всех китайских джонок вырезаны и раскрашены большие глаза.

Тот ответил: «Не имеешь глаз – ничего не увидишь. Ничего не увидишь – ничего не поймешь. Ничего не поймешь – ничего не сделаешь».

И поэтому нам хотелось бы предложить: мы также должны все «увидеть», а затем и быстро сделать».

 

Глава 12

С диверсантами могут бороться только диверсанты

В ходе войны диверсионные действия в тылу врага являются одним из важнейших мероприятий, позволяющих сковывать активность противника на отдельных направлениях, деморализовать его личный состав, а при достаточной масштабности – отвлекать часть сил и средств на охрану своих коммуникаций и тыловых объектов, для карательных акций. С началом Великой Отечественной войны с этой задачей могли бы справиться специальные разведывательно-диверсионные формирования, но таковых в то время в Красной Армии было очень мало.

Привлечь разведывательные и другие подразделения общевойсковых частей и соединений для диверсий не представлялось возможным, т.к. им едва хватало сил, чтобы обеспечить оборону своих участков и полос. Партизанских же формирований, заранее подготовленных для этих целей, тоже не было. Вот почему основу диверсионно-разведывательных подразделений зачастую составлял личный состав частей пограничных и внутренних войск, оказавшихся в районе боевых действий, а позднее вошедших в состав войск по охране тыла действующей армии.

Примечательна в этом отношении телеграмма заместителя наркома внутренних дел генерала И.И.Масленникова подполковнику Аканину, начальнику 18-го погранотряда, охранявшего в июле 1941 г. зону заграждения на гомельском направлении. В ней предлагалось сформировать мелкие группы для нападения из засад на легковые машины, мотоциклы и подрыва мостов на Варшавском шоссе.

С сентября 1941 г., в критические дни боев за Ленинград, решением командования Ленинградского фронта в тыл группировки немецко-фашистских войск, наступавших на город со стороны Петергофа, активно засылались десантные отряды пограничников из 20-й дивизии НКВД полковника А.П.Иванова.

Командиры соединений Красной Армии в арьергардных боях, зная, как умеют действовать пограничники мелкими группами и ночью, ставили им задачи достать «языка», совершать налеты на передовые немецкие части.

В ноябре 1941 г. командующий 21-й армией создал из состава 99-го погранполка 2 штатных истребительных отряда, которые вели борьбу с противником на его коммуникациях. В течение месяца они несколько раз выходили в тыл врага, уничтожив в общей сложности 13 автомашин с военными грузами и истребив 350 солдат и офицеров.

Из 6 действующих ДРГ и пограничников 10-го пограничного полка был создан диверсионно-разведывательный отряд в составе 81 человека под командованием бывшего начальника КПП «Вентспилс» капитана А.Ленского и военкома политрука Д.Хренова. 11 ноября 1941 г. он совершил налет на тыл вражеской дивизии, расположенной в д. Посад. Было уничтожено 4 орудия, 2 миномета, 7 станковых пулеметов, обоз из 8 подвод, сожжены склады горючего и 6 сараев с боеприпасами, заминированы дороги, убито 27 солдат и офицеров противника.

Через несколько дней отряд Ленского снова был переброшен в тыл врага. За 2 суток он уничтожил обоз из 38 подвод с боеприпасами и 21 гитлеровца.

В дальнейшем решением Военного совета фронта было создано 18 диверсионно-разведывательных истребительных отрядов, а при каждой дивизии – по одной ДРГ общей численностью 794 человека.

Из пограничников сформировали 2 ДРО: 4-й под командованием капитана Ленского и 9-й – капитана Алексеенко.

В начальный период (сентябрь – октябрь) формирования истребительных отрядов при штабе фронта они представляли собой группы численностью от 40 до 120 человек. Опыт неоднократных операций, проведенных ими в тылу врага, показал, что наиболее удобной организацией является отряд в составе 100-120 человек. Учитывая это, при полевом управлении фронта было сформировано 7 таких отрядов, а во всех дивизиях – по одному армейскому истребительному отряду численностью 120 человек каждый.

В соединениях были сформированы истребительные группы, или так называемые «отряды охотников» из 20-30 человек. В ряде дивизий одновременно действовали по 4-6 таких отрядов. Люди туда отбирались персонально, предпочтение отдавалось наиболее молодым, физически здоровым, подготовленным в военном отношении.

Истребительные отряды и группы были на 50% вооружены автоматами ППД и самозарядными винтовками. Кроме того, каждый боец имел финский нож или кинжал и брал с собой на операцию 2-4 гранаты, 2 бутылки с горючей смесью, 120-150 патронов на СВТ или 300 на автомат. Опыт показал, что в каждом отряде необходимо иметь два 50-мм миномета и по 2-3 винтовки с глушителями.

Организационная структура истребительных отрядов была такова: командование (командир, военком, начальник штаба, помощник командира по материально-техническому обеспечению), 4 стрелковых взвода по 22 человека каждый, взвод разведки, отделение связи с рацией.

Вначале, когда опыта было мало, истребительным отрядам ставились мелкие задачи и в рейд посылались отдельные взводы. Позже в рейд, как правило, отправлялся отряд в полном составе. Отдельные операции были организованы и спланированы штабом фронта таким образом, что в тыл противника к одному и тому же объекту с разных сторон выдвигались отряды по точно разработанному плану. Действовали они согласованно, и это обеспечивало успех. Так, например, с 10 по 15 ноября в районе Посад, Ситно, Шевелево, Отенский монастырь была удачно проведена операция четырьмя истребительными отрядами общей численностью 441 человек.

Подбирали группы и занимались их организацией во фронте и армии – военные советы, в соединении – его командование. К каждой операции группы (взводы) или отряды готовились в полном составе. Были случаи, когда в засаду в тылу противника отбирались исключительно автоматчики из всех взводов отряда, и это давало очень хорошие результаты.

Для подготовки групп привлекались оперативный и разведывательный отделы штаба фронта, отдел укомплектования, политуправление. По особому заданию военного совета, например, один из отрядов был сформирован начальником охраны тыла и состоял главным образом из пограничников, один истребительный отряд – начальником особого отдела, а еще один был укомплектован партизанами. Вообще партизаны по заранее разработанному плану часто действовали в тылу врага вместе с истребительными отрядами.

Для каждой операции из разведчиков или местных партизан обязательно подбирались проводники. Главная их задача состояла в том, чтобы незаметно провести истребительный отряд через линию фронта туда, где ему предстояло действовать.

Для личного состава истребительных отрядов и групп была организована специальная подготовка. Бойцов обучали искусству меткой стрельбы, ведению разведки, маскировке, подрывному делу и минированию, бесшумному подходу к объекту действий, ориентированию. Особое внимание уделялось умению действовать во время налетов и засад как днем, так и ночью, уничтожать часовых, втягиваться в поход.

Хорошо подготовленные истребительные отряды способны были выполнить крупные задачи. Ими, например, 12 – 15 ноября было сорвано наступление противника на правом фланге нашей армейской группы.

Такие отряды, сформированные из пограничников, успешно применялись и на других фронтах. Характерным примером в этом отношении являются боевые действия во вражеском тылу сводного отряда капитана Брехова.

В конце августа 1941 г. на северо-западе противник развивал наступление в направлении Великие Луки, Торопец, Андриаполь. Его передовые части заняли д. Романье и подходили к д. Боро (близ Андриаполя). 214-й стрелковой дивизии и сводному отряду 83-го пограничного отряда была поставлена задача уничтожить прорвавшиеся части и восстановить положение.

Командир дивизии решил основными силами атаковать врага с фронта в направлении Романье – Шорохово, а специальную группу пограничников из 164 человек со станковым пулеметом под командованием капитана Брехова выслать в обход для удара с тыла.

Группа Брехова через лес вышла в исходный район. В это время противник, введя в бой свежие силы, неожиданным ударом прорвал нашу оборону и вышел к Андриаполю, на западный берег Западной Двины. Пограничники оказались во вражеском тылу.

Разведка установила: по дорогам на Андриаполь движутся вражеские колонны. Брехов решил напасть на них, чтобы затормозить темпы наступления, и на дорогах Столбино – Шорохово выставил 4 засады.

В 13.00 3 сентября засада под командованием политрука Бондарева обнаружила движение мотоколонны противника из Столбино на Шорохово. Впереди шла грузовая автомашина с солдатами, за ней – легковая и две штабные, а сзади – еще одна машина с солдатами.

Старший лейтенант Масленников, старший сержант Тарасов и рядовой Иванов гранатами подорвали штабные и легковую машины. Грузовые машины забросали бутылками с горючей смесью. Кинжальный огонь станкового пулемета довершил дело.

В это время вторая группа под командованием младшего лейтенанта Баранова, находившаяся в засаде западнее группы Бондарева, тоже напала на автоколонну гитлеровцев. Пограничники гранатами, огнем ручного пулемета и автоматов уничтожили штабную легковую и грузовую автомашины с офицерами и солдатами.

Вскоре наблюдением было установлено, что в сторону Шорохово выдвигается немецкий мотомеханизированный полк. Засада разгромила его штаб, уничтожив 11 офицеров, 103 солдата и 7 автомашин.

К вечеру 15 сентября группа подошла к Западной Двине. Разведка установила, что здесь, в лесу, располагается батарея противника. Ночью пограничники напали на нее, уничтожили расчеты, а орудия вывели из строя. Затем переправились через реку и вышли к своим.

В тылу противника широко использовались подготовленные разведаппаратами пограничных войск еще в мирное время агентурно-боевые группы (АБГ). Особенно активно эта форма борьбы применялась на Южном фронте.

Напомним, что границу с Румынией, проходившую по Пруту и Дунаю, охраняли войска Молдавского пограничного округа. Непосредственно на линии границы по Пруту стояли Липканский, Бельцский, Каларашский и Кагульский погранотряды; на Дунае нес службу Измаильский погранотряд, а морское побережье охраняли подразделения Одесского погранотряда.

Крупномасштабные боевые действия здесь начались не сразу с момента нападения фашистской Германии на СССР, а 29 июня 1941 г. За время первых боев с 22 по 29 июня наши войска вышли к границе, развернулись в боевые порядки и организовали разведку.

Линия обороны на этом участке границы удерживалась частями 9-й армии и пограничными отрядами до 2 июля 1941 г. В первый день войны АБГ Измаильского погранотряда, высланная за линию фронта в с. Ласкар-Каторжи, ворвалась на румынский пограничный кордон, захватила в плен 7 солдат и 1 офицера и доставила их в отряд. На следующий день эта же группа захватила в плен 10 румынских солдат, танковый и ручной пулеметы. 25 июня другая АБГ этого же погранотряда в тылу румын уничтожила телефонную связь между городами Килия – Рени – Тулча. Три дня спустя она же уничтожила личный состав артиллерийской батареи 13-го румынского пехотного полка.

Во время отхода частей Красной Армии этими погранотрядами было оставлено в тылу противника 14 ДРГ, а в период обороны на Днепре подготовлено и переброшено в тыл врага 20 ДРГ и 2 АБГ.

Одесский погранотряд в начале войны создал в 17 населенных пунктах занятой врагом пограничной полосы 21 партизанскую группу общей численностью 100 человек.

Мелкие пограничные ДРГ засылались в тыл наступающего противника на Северо-Западном и Юго-Западном фронтах. Почти во всех случаях они умело выполняли поставленные задачи. Эти успехи обеспечивались не только специальной подготовкой личного состава пограничных застав, но и тем, что они действовали на знакомой местности, широко использовали для получения разведывательных данных членов бригад содействия и местное население, а в ряде случаев и созданную в этих районах разведывательно-диверсионную сеть. ДРГ из 5-10 человек ночью проникали во вражеский тыл, наблюдением, подслушиванием и опросом местных жителей добывали ценные разведывательные данные о противнике, устраивали на дорогах засады, совершали диверсии и возвращались обратно.

Например, при обороне 45-й стрелковой дивизией и 98-м пограничным отрядом Юго-Западного фронта с рубежа Заполье – Куты в тыл 17-го армейского корпуса немцев в ночь на 24 июня 1941 г. было выслано 8 ДРГ по 4-10 пограничников каждая. Они обнаружили, что в районе Любомля противник начинает перегруппировку своих войск с левого на правый фланг обороны дивизии и в течение ночи совершили ряд диверсий на дорогах, чтобы помешать ему это сделать.

Успешно действовала и ДРГ сержанта Петрова, созданная из воинов резервной заставы 3-й комендатуры Любомльского погранотряда, которая получила задание совершить диверсию в районе м. Рымань. Группа скрытно вышла в район переправы и расположилась с ручным пулеметом в засаде. Когда здесь появилась колонна немецких автомобилей, пограничники гранатами и огнем из пулемета подбили 7 машин с солдатами, разрушили переправу и в течение 3 часов не давали противнику восстановить положение.

Наряду с АБГ для ведения разведывательно-диверсионных действий в тылу врага использовались разведывательные и истребительные отряды (группы), сформированные на базе частей и подразделений погранвойск. Они совершали диверсии, налеты на представляющие интерес объекты, организовывали засады. Так, по приказу командира 45-й танковой дивизии 25 июня 1941 г. в г. Гайсин была выслана группа из 15 бойцов Черновицкого погранотряда с задачей ночного налета на танковую часть противника, истребления его живой силы и техники. Задача была выполнена. Группа вернулась без потерь, танковая часть противника целый день участия в боях не принимала.

С 24 по 27 июня 1941 г. на Южном фронте в тылу противника вместе с подразделениями 25-й стрелковой дивизии действовало диверсионное формирование Измаильского пограничного отряда в составе 250 человек. За время боев на румынской территории были уничтожены 5 вражеских кордонов, разгромлены гарнизоны румынских войск в городах Тульча, Старая Килия и нескольких других населенных пунктах. Были пленены 500 солдат и офицеров, захвачено большое количество оружия и военной техники.

На участке Северо-Западного фронта пограничные подразделения начали активные действия в тылу противника 27 июня 1941 г.

В июле 1941 г. Управление войск НКВД по охране тыла этого фронта из добровольцев создало 6 истребительных групп для действий в тылу противника. Каждая такая группа состояла из 15 человек и возглавлялась офицером. Подобные группы были созданы в 9, 14, 10, 11 и 36-м пограничных отрядах. С запасом взрывчатки они проникали в тыл врага, разрушали мосты на железных дорогах, уничтожали склады, нападали на штабы и тыловые учреждения, нарушали связь. Группы действовали весьма успешно и наносили противнику большой урон, задерживая его продвижение.

Обратимся к немецким документам, в частности к приказу начальника имперской полиции безопасности рейхсфюрера СС Г.Гиммлера «О мероприятиях по борьбе с советскими партизанами» от 18 ноября 1941 года и приведем выписку из него.

«1. Общее введение

Опыт, накопленный в борьбе против партизан, создает теперь ясное представление о структуре и задачах партизанских групп. Доказано, что носителем партизанского движения является не Красная Армия, а политические и государственные учреждения Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) и Народного комиссариата государственной безопасности (НКГБ).

Партизаны рекрутируются из разбитых русских полков, коммунистов и особенно комиссаров и политических работников, а также из гражданских лиц, получивших предварительную подготовку в партизанских школах, которых сбрасывают на парашютах в тылу немецкого фронта.

2. Задачи партизан

Задачи партизанских групп заключаются в том, чтобы взрывать мосты, разрушать дороги, телефонные и телеграфные линии, поджигать склады и осуществлять нападение на двигающиеся колонны, моторизованную пехоту, связных, штабы, аэродромы, железнодорожные эшелоны, обозы и т.п.

Помимо партизан, действующих в тылу немецких войск, во всех крупных населенных пунктах созданы так называемые истребительные батальоны. Их задачей, прежде всего, является борьба против немецких воздушных десантов, а после оккупации районов и отступления Красной Армии – перестройка в партизанские отряды.

3. Действия партизан

Общая численность партизанского отряда составляет 75-100 человек, разделенных на три роты, каждая по три взвода. Боевые отряды подчиняются единому руководству.

За последнее время партизаны в связи с условиями снабжения и маскировки перешли к дальнейшему расчленению на более мелкие группы.

4. Борьба против партизан

а) Подготовка операции

Основной задачей в борьбе против партизан должно быть (их) уничтожение, а не изгнание. Поэтому решающим является не предоставлять им возможности избежать боя или скрыться.

Предпосылкой каждой операции должна быть тщательная разведка. Она должна установить местоположение позиций, постов, количество и вооружение партизан, а также выяснить местность с особым учетом наиболее благоприятных подходов. Такая разведка может быть осуществлена успешно только гражданскими лицами, знающими местность, характер населения и владеющими языком.

Поэтому следует перед каждой операцией по борьбе с партизанами, поскольку нет непосредственной опасности, привлекать к ближайшему участию боевые группы – команды охранной полиции и службы имперской безопасности...

б) Осуществление операции

Осуществлять операцию следует только при наличии подробных данных разведки, в сотрудничестве с охранной полицией и службой имперской безопасности. Задачей действующих отрядов охранной полиции и службы имперской безопасности является довести на основании данных разведки введенные в действие отряды по уничтожению партизан до соприкосновения с противником.

Так как партизанские группы ежедневно меняют свое месторасположение, то успешной может быть только быстрая борьба с окружением отдельных групп соединенными усилиями всех действующих сил. В части того, что касается сотрудничества конных подразделений охранной полиции и войск СС с боевыми отрядами охранной полиции и службы имперской безопасности, отсылаю к экстренному приказу начальника штаба имперского начальника СС от 27 июля 1941 г. и к боевому приказу № 12 начальника охранной полиции и службы имперской безопасности от 18 сентября 1941 г.

в) Развитие операции

Захваченных партизан необходимо немедленно допрашивать, что является обязанностью сотрудников полиции и службы имперской безопасности. Немедленный расстрел допустим лишь тогда, когда этого требуют боевые условия. Допрос должен выяснить следующие вопросы:

количественный состав подразделения, месторасположение, характер подготовки, вооружение, задачи и как они до сих пор осуществлялись;

район действия и пути подхода, имена и местонахождение руководителей, средства связи, существовала ли связь с другими партизанскими подразделениями и как осуществлялось сотрудничество, снабжение питанием и боеприпасами, докладывали ли об операциях, кому и какими способами, в какой мере население поддерживало партизан или участвовало в их действиях, настроение в партизанском подразделении.

5. Общие выводы

Особое значение для задержания партизан имеет установление и проверка личности. Необходимо проверять личность каждого встречающегося за пределами населенного пункта. Подозрительными являются все лица с коротко остриженными волосами, не имеющие личного удостоверения, так как они, как правило, являются служащими Красной Армии. Подозрительными являются также лица, выдающие себя за политических заключенных. Они чаще всего бывают красноармейцами, имеющими задачу присоединиться к партизанским отрядам, действующим в немецком тылу, или образовать самостоятельные отряды.

Внимания заслуживают также лица, которые согласно удостоверениям личности являются «рабочими». В данном случае это чаще всего руководящие партийные работники, которые направляются для подпольной деятельности среди населения оккупированных областей. Особое внимание нужно уделять женщинам и детям, так как именно их предпочтительнее всего используют для передачи военных донесений. В их обязанности входит также поддерживать связь между отдельными партизанскими отрядами и извещать о готовящихся против них операциях...».

Характерно, что еще в сентябре 1941 г. у немецкого командования была несколько иная информация о том, кто же на самом деле занимается организацией партизанских действий у русских. Вот что, например, говорилось в обзоре уполномоченного полиции безопасности и СД при командующем 102-м тыловым районом германской армии «О карательных операциях против советских партизан» от 8 сентября 1941 г.:

«...2. Полицейская деятельность. Операции против партизан

Из поступающих докладов можно заключить, что оперативной группе приходится посвящать все увеличивающееся внимание борьбе с партизанами... Они, главным образом, беспокоят подвоз на фронт, совершают диверсионные акты и нападают на отдельных солдат или небольшие группы их. Они выступают все чаще и бесцеремоннее. Часто они обзаводились штатским платьем, снимали солдатские сапоги и уничтожали свои военные документы, а в последнее время они пытались даже переодеваться в женскую одежду. Они все вооружены, а иногда похищают также немецкие автомобили.

Разумеется, вся партизанская деятельность проводится по хорошо продуманной системе, составленной Главным управлением политической пропаганды Красной Армии. Найденные листовки доказывают, что этот отдел Красной Армии издал самые подробные инструкции для ведения партизанской войны. Эти инструкции предписывают уничтожать пути сообщения, линии связи, кабели, дороги и мосты, нападать на транспорты, поджигать важные здания, запасы и убранный урожай.

Кроме того, в этих листовках имеются инструкции относительно организации, вооружения, снабжения и руководства партизанами.

Команды тем временем провели обширные операции против партизанских групп.

В борьбе с партизанскими группами стало очевидно, что посылка большого числа надежных секретных сотрудников в угрожаемые районы обещает успех. Так, например, были получены важные сведения о партизанских группах, которые развивали деятельность в лесных участках к северо-востоку от г. Борисова, Совместно с компетентным охранным батальоном принимаются необходимые меры к розыскам.

Без сомнения, партизаны представляют собой большую опасность...»

Как видим, полной картины у гитлеровского командования об организации партизанской борьбы у себя в тылу не было. Но общие ее контуры, в частности задачи партизан, улавливались верно. Достаточно заметить, что в сентябре 1941 г. немецкая контрразведка разработала секретное распоряжение, в котором приведены «изданные русской стороной директивы о методе партизанской борьбы и использовании партизан», которые было предписано сделать «постоянным предметом занятий».

Объективности ради следует заметить, что немецкие агентурные данные, на основе которых разрабатывались указания, отражали всю путаницу и неразбериху в организации советской стороной партизанского движения и партизанской борьбы. Гитлеровцы серьезно оценивали своего противника и всегда пытались найти рациональное зерно в его действиях даже там, где его не было и в помине.

Поскольку ниже речь будет идти о регионе, где советские войсковые структуры хоть и недолго, но наиболее успешно действовали партизанскими методами, приведем еще один документ – выписку из указания разведотдела тылового района группы войск «Север» германской армии о мероприятиях по борьбе с советскими партизанами от 14 сентября 1941 г.:

«I. Развертывание и организация партизанского движения

Организация партизанского движения не является импровизацией войны. Уже многие годы советская военная литература издавала книги и статьи о значении и организации партизанского движения. Русские уже давно настроились – по крайней мере, с идейной стороны – на партизанскую борьбу.

Большевистские директивы об организации партизанского движения, изданные во время войны, дают в сочетании с практическим опытом следующую картину.

Численность партизанских подразделений колеблется между численностью отделения и численностью взвода. Формирование партизанских полков не означает, что предусмотрено их массированное применение. Партизаны не имеют задачи искать боя, они должны поражать тыловые коммуникации противника путем нападений из-за угла и взрывов.

Отбившиеся от своих частей красноармейцы будут, в большинстве случаев, намереваться найти путь к своей части, при этом они будут действовать в отношении немецких войск так же, как и партизаны.

В целом следует различать следующие виды партизан:

1. Подразделения, сформированные на местах на русской стороне, по преимуществу, без какого-либо отбора. Они предназначаются для того, чтобы после занятия территории немецкими войсками начать здесь партизанскую работу.

2. Более крупные подразделения с отборным составом и активными командирами, являющимися квалифицированными военными, с приданными в качестве комиссаров партийными работниками. Такие соединения (полки) были, например, сформированы в Ленинграде. В уязвимых местах они переходят немецкую линию фронта и работают в тылу маленькими группами. Вооружены пулеметами и подрывными средствами.

3. Формируемые на русской стороне отдельные подрывные группы со специальными заданиями.

4. Парашютные группы со специальными заданиями.

В любом случае, но особенно в четвертом, следует рассчитывать на снабжение партизанских формирований с воздуха и на их эвакуацию тем же путем.

II. Метод партизанской борьбы

Изданные русской стороной директивы о методе партизанской борьбы и об использовании партизан опубликованы в секретном распоряжении начальника контрразведки разведотдела 143/41 от 4 сентября 1941 г. Эти инструкции следует сделать постоянным предметом занятий. В лице русских партизан мы имеем дело с очень активным, искусным, изворотливым и решительным врагом, который прекрасно умеет использовать местность, проводит свои операции преимущественно в ночное время и пользуется, в большинстве случаев, поддержкой населения, так как ведет борьбу в собственной стране.

III. Мероприятия по борьбе с партизанами

Мероприятия по борьбе с партизанами должны строиться на особенностях их деятельности. Мы должны учиться быть такими же искусными и ловкими, как партизаны, и развивать еще большую активность, чем они. (Выделено мной. – Авт.) Мы не должны также бояться ночных операций. Законом борьбы с партизанами должен стать девиз: мы беспокоим партизан, не они нас...»

Не будем касаться того, как складывались в годы войны теория и практика контрпартизанской борьбы, поскольку это – предмет отдельного большого разговора. Тем не менее хотелось бы выделить закономерность, характерную для деятельности войск по охране тыла действующей армии практически на всех фронтах. Пока вы ведете активную партизанскую деятельность в тылу противника, он борется с вашими диверсантами всеми доступными ему средствами, и на действия в вашем тылу у него сил не хватает. Но, как только вы ослабите свою активность, вас сразу же принудят вести малопродуктивную контрпартизанскую борьбу в своем собственном тылу. Один из ярких примеров тому – боевые действия на северо-западном ТВД против Лапландской группировки противника.

К началу войны Мурманский пограничный округ (начальник войск – генерал-майор К.Синилов, военком – бригадный комиссар М.Хуртин, начальник штаба – майор А.Прусский) имел в своем составе 3 отряда: Куолаярвинский, Ристикентский, стоявший на границе с Финляндией, и Озерковский, несший службу на полуостровах Средний и Рыбачий. Побережье Кольского полуострова охраняли 17-я и 20-я отдельные погранкомендатуры.

В состав Карело-Финского пограничного округа входило 5 отрядов: Олончский, Ухтинский, Ребольский, Кипринмякский, Петрозаводский.

Особенностью обстановки на северном участке советско-германского фронта являлось то, что активные действия там начались не сразу, т.е. не с момента нападения фашистской Германии на СССР, а 29 – 30 июня 1941 г. За это время наши войска (14, 7 и 23-я армии) вышли к границе, развернулись в боевой порядок и организовали разведку противника.

Войска пограничных округов использовались здесь для совместных действий с передовыми отрядами Красной Армии в полосе обеспечения; прикрытия промежутков между направлениями, на которых велись боевые действия; обеспечения флангов обороняющихся частей; обороны морского побережья; разведки противника в интересах армейского командования и, главным образом, для борьбы с вражескими ДРГ и отрядами, пытавшимися проникнуть на нашу территорию.

Отметим, что с 22 по 30 июня 1941 г. пограничными частями Мурманского, Карело-Финского и Ленинградского округов было обнаружено более 70 ДРГ и отрядов противника силой от нескольких человек до батальона. При преследовании они рассредоточивались и снова собирались в заранее условленном месте. Советские истребительные батальоны и другие добровольные формирования справиться с ними не могли, и вражеские ДРГ чаще всего уходили безнаказанно.

Постановлением Совнаркома СССР от 25 июня 1941 г. на НКВД была возложена охрана тыла действующей армии.

Охрану войскового тыла (ОВТ) Северного фронта возглавил начальник войск Ленинградского пограничного округа генерал-лейтенант Г.Степанов. В его оперативное подчинение поступили пограничные, оперативные, внутренние войска, войска НКВД по охране железнодорожных сооружений и особо важных предприятий промышленности, находившихся на территории Карело-Финской и Эстонской ССР, Мурманской и Ленинградской областей.

Во второй половине августа 1941 г. по решению Ставки Северный фронт был разделен на Ленинградский и Карельский, и в связи с этим образовано управление ОВТ Карельского фронта, действовавшее на территории бывших Карело-Финского и Мурманского пограничных округов.

«Вверенные мне части пограничных и внутренних войск НКВД Мурманского округа в настоящее время по характеру возложенных на них задач превращены в войска охраны войскового тыла армии», – докладывал Военному совету 14-й армии начальник ОВТ армии подполковник А.Прусский.

В докладе отмечалось, что, помимо участия в боях, все пограничные части, за исключением 17-й и 20-й отдельных комендатур и Куолаярвинского пограничного отряда, ведут активные боевые действия в тылах противника.

Охрана коммуникаций и активные партизанские действия в тылах противника считались командованием ОВТ наиболее целесообразными для пограничных войск в боевой обстановке. Позднее Военный совет 14-й армии, разделяя эту точку зрения, вывел 101-й пограничный отряд из состава 42-го стрелкового корпуса для использования в охране тыла корпуса и партизанских действий во вражеском тылу.

Руководство боевой деятельностью частей пограничных войск в тылах противника осуществлял начальник ОВТ 14-й армии через свой штаб.

Командующий 14-й армией уже 8 июля 1941 г. приказал активизировать действия на флангах и в тылу противника. Его приказом предписывалось: «Ударные группы иметь на правом фланге и маневренную группу пограничного отряда для действий по флангам и в тылу противника. Для дезорганизации работы тыла противника, действий по его флангам и срыва его планомерного сосредоточения внезапными одновременными налетами в разных местах на командные пункты, узлы связи, артпозиции создать два корпусных отряда из состава пограничного отряда, 122-й и 104-й стрелковых дивизий. Для действий непосредственно перед фронтом и по ближайшим флангам противника в каждом полку иметь полковые охотничьи команды, а в дивизии – отряд. Отряды и команды должны развернуть свои действия немедленно».

Пограничники должны были, используя знание местности и умение действовать в отрыве от своих войск, дерзкими внезапными ударами по вражеским коммуникациям срывать снабжение, заставить немецко-финское командование снять часть своих войск с переднего края и, таким образом, ослабить ударные группировки, наступавшие на мурманском и кандалакшском направлениях.

В те же дни 14-я армия силами 52-й и 14-й стрелковых дивизий при поддержке Северного флота вела бои по уничтожению противника, переправившегося на восточный берег реки Западная Лица.

В приказе от 14 июля 1941 г. командующий фронтом поставил Прусскому конкретную задачу: «организовать и выслать мелкие группы пограничников с целью действий по тылам противника в районе южнее линии выс. 2814, между реками Большая Лица и Титовка, имея задачу уничтожение моста через р. Титовка, разрушение связи, уничтожение колесного и вьючного транспорта».

Когда в ходе контрудара противник был окружен, командующий фронтом потребовал от Прусского усилить отряд, действующий в тылах врага, доведя его численность до 250 человек. В результате контрудара и разведывательно-диверсионных действий пограничников в тылу противника гитлеровцы и белофинны приостановили наступление на Мурманск и перешли к обороне.

Транспорт и вражеские коммуникации являлись наиболее уязвимыми для воздействия объектами. Это обстоятельство позволило считать нарушение путей сообщения и уничтожение следующих по ним транспортных средств одним из главных условий изоляции района боевых действий от притока материальных средств и людских ресурсов.

Планируя боевые действия в тылу войск противника пограничными частями и отрядами, штаб 14-й армии использовал неблагоприятные для врага условия. Так, в боевом приказе от 21 октября 1941 г. говорилось, что «противник в составе 2-й и 3-й егерских дивизий обороняет фронт по левому берегу р. Западная Лица. В связи с наступлением темного и холодного времени организация снабжения и обогревания войск противника крайне осложнилась, а его коммуникации стали более уязвимыми. Войска мурманского направления, продолжая активно оборонять занимаемый рубеж, имеют задачей использовать неблагоприятные для противника климатические условия и вынудить его к отходу с рубежа р. Западная Лица. Для чего: специально отобранными отрядами силой до батальона и пограничными частями систематически действовать по его тылам, полностью воспретить подвоз противнику всего необходимого для жизни и боя, ликвидировать его базы, нарушать связь и управление, уничтожать его транспорт всех видов, до крайности затруднять использование противником землянок и других помещений в целях обогревания и отдыха. Для выполнения указанных задач в каждой дивизии выделить по одному батальону, укомплектовать его специально подобранным составом».

В боевом приказе от 16 ноября 1941 г. командующему Кандалакшской оперативной группой говорилось: «В связи с замерзанием озер и болот, если вы непрерывным воздействием на тылы противника не заставите его часть сил держать в тылу для охраны своих коммуникаций, то эти сводные силы начнут действовать в нашем тылу».

В сентябре 1941 г. по решению командования 14-й армии все пограничные части Мурманского округа были выведены из боев на переднем крае обороны и полностью переключены на ведение боевых действий в тылу противника по специальному плану.

Тогда же были созданы партизанские формирования. От 82-го пограничного полка выделялась рота в 125 человек. От 101-го пограничного полка – рота, Отдельная школа младшего начальствующего состава и армейская рота (в каждой роте – взвод автоматчиков, а также по 9 РП, винтовки, гранаты – по 4 на каждого бойца). От 100-го отдельного пограничного батальона – рота в 125 человек. От 185-го стрелкового полка – взвод автоматчиков, 12 РП, винтовки, по 5 гранат на бойца. От 181-го отдельного пограничного батальона – 1 рота и 2 роты – от 186-й стрелковой дивизии.

Каждое партизанское формирование имело свою конкретную задачу в указанном районе: уничтожение гарнизонов противника, баз, транспорта всех видов, средств связи, захват пленных. Время действий в тылу врага – от 5 до 10 суток.

На северном участке фронта особо важную роль играли рейды по вражеским тылам сравнительно крупными силами войск по охране тыла (батальон-полк). Они проводились с задачами разгрома штабов, аэродромов, баз снабжения и других важных объектов, отстоявших от переднего края на удалении 150-200 и более километров.

К началу войны финское командование подготовило для заброски в тыл Красной Армии немало специальных частей. Но непрерывные удары по коммуникациям и другим объектам врага вынудили его отказаться от намеченного плана и направить эти войска на охрану и оборону своих тыловых объектов. Например, только на кандалакшском операционном направлении для борьбы с нашими ДРГ и отрядами немецко-финское командование вынуждено было использовать 3 финских полка, а для прикрытия промежутков – 4 немецких пехотных батальона.

Итоги боевых действий пограничных частей и подразделений за 1941 г. свидетельствовали, что все их операции в тылу противника на его коммуникациях были наступательными. В результате враг был поставлен в положение обороняющейся стороны в своем тылу, и на участке 14-й армии до 1 декабря 1941 г. не было ни одного выхода ДРГ противника в наш тыл.

От офицеров, захваченных в плен бойцами 101, 100, 181-го отдельных пограничных стрелковых батальонов, были получены весьма ценные сведения о противнике, действующем на мурманском и кандалакшском направлениях.

На резинецком направлении 82-й пограничный отряд в августе 1941 г. разгромил основные силы отдельного финского пограничного батальона «Петсамо», действовавшего в тылу наших войск, вынудил врага отойти за линию границы и систематически совершал внезапные налеты на важные объекты на финской территории. Это держало противника в постоянном напряжении и не позволяло ему осуществлять диверсии в нашем тылу.

Снижение активности действий погранотрядов в тылу врага в первые месяцы 1942 г. привело к отрицательным последствиям: 8 апреля противник сумел нанести внезапный удар по нашим войскам. После этого 82-й пограничный отряд вновь приступил к ведению массированной разведки и нанесению ударов по тыловым объектам неприятеля.

Вместе с тем нельзя не отметить, что в конце 1941 и начале 1942 г. были случаи невыполнения боевых задач отдельными группами пограничников, причем виноваты были не рядовые бойцы и младшие командиры, а командиры, комиссары и политработники, которые организовывали и проводили эти операции. Вот один из характерных примеров.

181-й пограничный стрелковый батальон, находясь на мурманском направлении, прикрывал левый фланг 12-й отдельной бригады морской пехоты, охранял коммуникации частей 14-й армии и одним отрядом (усиленной ротой) выполнял специальные боевые задачи в тылу противника.

28 января 1942 г. отряд под командованием начальника штаба батальона, находившийся в тылу противника, был обнаружен и вступил в бой с ротой финнов, поддерживаемой 6 самолетами. Противник потерял до 90 человек убитыми и ранеными, в нашем отряде погибли 25 бойцов и 36 были ранены.

Организуя отход, командир, который уже не раз участвовал в подобных операциях, растерялся: расчленил отряд на мелкие группы, не организовал на привале надежного охранения. Противник, воспользовавшись ситуацией, внезапно напал на отходившую группу и полностью ее уничтожил. Погибли 42 человека. Начальник боевого охранения группы за проявленную трусость и халатность впоследствии был осужден судом военного трибунала и приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.

На основании директив Главного управления пограничных войск и указаний начальника войск НКВД по охране тыла войск Карельского фронта во второй половине марта 1942 г. практика высылки пограничных частей Мурманского округа для диверсионных действий и разведки в тылу противника была прекращена. Их предписывалось использовать по прямому назначению – для охраны тыла войск фронта.

Причины провалов операций в тылу врага отдельных групп погранвойск, на наш взгляд, заключались в том, что:

– штабы частей зачастую организовывали их поспешно, не продумав все до конца;

– военные комиссары частей в подготовке и выполнении боевых задач принимали недостаточно активное участие, политработники нередко формально подходили к вопросам политического обеспечения операций;

– командиры, военкомы и штабы частей не уделяли должного внимания изучению боевого опыта и извлечению уроков из проведенных операций, в результате ошибки повторялись;

– хозяйственные аппараты частей оказались не приспособленными для организации снабжения и материально-технического обеспечения действующих групп в тылу противника;

– отсутствие вьючного транспорта заставляло нагружать выходящие в тыл противника группы 10-15-суточным запасом продовольствия, что снижало боеспособность и маневренность личного состава;

– командиры, военкомы и штабы частей и подразделений не организовали плановую учебу личного состава – в частях перестали готовить истребителей танков, саперов, пулеметчиков, связистов, заниматься совершенствованием боевого опыта начальствующего состава и младших командиров.

В докладе о боевой деятельности войск НКВД по охране тыла 14-й армии за период с 1 декабря 1941 по 15 января 1942 г. отмечалось, что большинство боевых операций погранвойск в тылу противника не были доведены до конца. Подразделения, зачастую не дойдя до назначенного им района действий, возвращались обратно.

Одна из основных причин тому – большие расстояния (50-100 км), которые приходилось преодолевать подразделениям, высылаемым в тыл противника, перегруженность личного состава всем необходимым для ведения боя и продовольствием на весь период операции.

В ряде случаев не учитывались погодные условия. Нередко при движении по не успевшему осесть снегу лыжи бойцов глубоко проваливались, подразделения двигались медленно и люди выбивались из сил, не доходя до районов действий.

Использование оленьего транспорта на большие расстояния без наличия на пути следования заранее устроенных баз было ограничено. После 20-25 км пути олени нуждались в длительном отдыхе и кормлении, а это сильно сказывалось на темпах движения подразделений.

Обеспокоенность вызывало также состояние обуви, которая не выдерживала длительных маршей, слабая лыжная подготовка новобранцев, прибывающих в пограничные части из запаса, и т.д.

Все это вместе взятое заставило в корне пересмотреть организацию боевых операций в тылу врага и перейти к устройству на путях подхода к объектам противника передовых и промежуточных баз.

Всего же за зимний период 1942 г. пограничные части совершили 70 рейдов по тылам противника, убили и ранили свыше 400 солдат и офицеров, 77 взяли в плен, уничтожили на аэродромах 10 самолетов, подбили 8 танков, разрушили 143 дзота, сожгли 8 складов, взорвали 18 мостов, захватили много оружия и военного имущества.

23 августа 1941 г. начальник войск по охране тыла 7-й армии полковник Киселев докладывал командарму: «В результате неправильного использования пограничников за первые два месяца войны пограничные части имеют до 50 процентов потерь в личном составе. Вместо нанесения внезапных ударов по тылам противника эти наиболее подвижные части, отлично ориентирующиеся в лесу, не нуждающиеся в дорогах, сидят в окопах в общей системе обороны или в лучшем случае охраняют фланги».

Далее в докладе давались рекомендации по использованию пограничных частей, в том числе «специально сформированными отрядами из пограничников и местного населения методами партизанской борьбы нарушать противнику подвоз продовольствия и боеприпасов» и «через эти же группы руководить партизанскими отрядами, действующими в тылу противника».

Положения этого документа стали основой для разработки плана оперативного использования войск НКВД, утвержденного Военным советом 7-й армии 31 августа 1941 г. Им, в частности, предусматривалось выделение в Калевальском, Ребольском, Кипринмякском погранотрядах по 3-4 заставы и мангруппы для действий в тылу противника.

Кроме того, на их разведывательные отделения были возложены задачи по комплектованию, подготовке и засылке в тыл противника ДРГ из числа членов бригад содействия и местного партийно-советского актива. В ходе этой работы разведотделениями пограничных частей было сформировано свыше 30 ДРГ, сведенных в последующем в роты особого назначения. В эти формирования включались и кадровые пограничники, которые составляли в среднем от 20 до 50% личного состава.

Такие же мероприятия проводились и в частях Мурманского округа. В результате в ротах особого назначения, подчинявшихся разведотделениям пограничных частей, к концу ноября 1941 г. насчитывалось 1041 человек.

Таким образом, разведывательно-диверсионную деятельность в тылу противника на северном участке фронта осуществляли подразделения пограничных частей, специально созданные роты особого назначения и партизанские формирования. Руководителями последних нередко являлись пограничники – старший лейтенант Ф.Ф.Журих (1-й пограничный отряд), майор И.А.Григорьев (3-й пограничный отряд), капитан Ткаченко и старший политрук Васильев (оба – 72-й пограничный отряд) и др.

Только с 7 июля по 12 декабря 1941 г. пограничные части Мурманского округа совершили 70 глубоких выходов в тыл лапландской группировки противника, в том числе в составе полка – 3, батальона – 6, роты – 12 и групп – 49; из них на глубину 200 км – 2 рейда, свыше 100 км – 3, от 60 до 100 км – 8, 50-60 км – 57 рейдов продолжительностью до 15-25 суток. А всего погранчасти Карельского фронта в 1941 – 1942 гг. совершили 449 выходов ДРГ и отрядов в тыл противника, в результате чего было уничтожено 7780 и захвачено в плен 130 вражеских солдат и офицеров.

Для сравнения напомним, что, по данным на 1 сентября 1941 г., в пограничных войсках, подчиненных командованию Красной Армии на Карельском фронте, состояло 10 625 человек, из которых в партизанской борьбе участвовала десятая часть.

Опыт боевых действий показал, что действия пограничников и партизан в тылу противника не только наносили ему большой материальный ущерб, но и ослабляли его ударные группировки, заставляя уже в первые месяцы войны принимать меры по обеспечению своих коммуникаций. Так, уже 4 августа 1941 г. в приказе по 3-му армейскому корпусу финнов были определены задачи по борьбе с нашими ДРГ.

В сентябре 1941 г. главное командование финской армии было вынуждено издать распоряжения № 116 и № 739 о создании специальных карательных отрядов и правительственных рот с целью охраны коммуникаций и важнейших объектов тыла. На их основе проводилась соответствующая работа в соединениях и частях. Например, в приказе по тому же 3-му армейскому корпусу от 27 сентября 1941 г. отмечалось усиление активности наших ДРГ и ставились задачи карательным отрядам по борьбе с ними.

Однако карательных отрядов оказалось недостаточно, и противник вынужден был привлекать для этих целей регулярные войска. Так, в результате успешных действий с 28 августа по 6 сентября 1941 г. роты под командованием старшего лейтенанта Н.Калашникова противник вывел из состава 6-й пехотной дивизии один батальон для охраны коммуникаций, что в некоторой степени уменьшило силу ударной группировки врага. Активно действовал во вражеском тылу 101-й пограничный отряд, что вынудило противника выставить на охрану тыловых объектов 4 батальона полевых войск, хотя в своей группировке на кандалакшском направлении он имел всего 6 полков.

В декабре 1941 г. враг был вынужден полностью привлечь 137-й пехотный полк к охране коммуникаций на направлении р. Титовка – Петсамо.

Все это позволило соединениям Красной Армии вести оборонительные бои в более благоприятных условиях. Следовательно, задача, поставленная командованием Карельского фронта перед пограничниками – «активными действиями на коммуникациях противника заставить его снять часть сил с фронта и создать перебои в подвозе боеприпасов и продовольствия» – успешно выполнялась.

Кроме того, активные и непрерывные разведывательно-диверсионные действия наших формирований заставили врага на ряде направлений отказаться от подобных вылазок в тыл Красной Армии, т.к. все его внимание, все свободные силы и средства направлялись на борьбу с советскими ДРГ и отрядами.

В 1942 г. на карельском направлении противник крупных военных операций не предпринимал. Чаще всего он действовал мелкими диверсионными группами в прифронтовой полосе. В этой связи важнейшими задачами пограничников Карелии были борьба с ДРГ и проведение рейдов на территории, занятой врагом.

Как и в первый год войны, действия по срыву диверсий противника велись не только на советской территории, но и в тылу врага. В 1942 г. пограничные части Карелии успешно провели 370 рейдов. Только с 1 по 15 февраля они совершили 20 выходов в тыл врага.

К маю 1942 г., несмотря на приобретенный исключительно ценный боевой опыт, руководствуясь директивами Главного управления пограничных войск, пограничные войска по охране тыла Карельского фронта в основном прекратили разведывательно-диверсионные действия в тылу врага. Они стали носить ограниченный характер и осуществлялись главным образом частями, прикрывающими самостоятельно отдельные направления. Так, с 1 мая 1942 г. по 1 октября 1944 г., т.е. почти за 2,5 года, пограничными частями был осуществлен только 21 выход в тыл противника, главным образом с целью разведки. Разведывательные группы в этот период высылались в основном в составе 1-2 взводов и на небольшую глубину. Исключение составлял рейд группы из 40 человек 82-го пограничного отряда с 27 июля по 8 августа 1943 г., совершенный под командованием младшего лейтенанта Иутина во вражеский тыл на глубину до 150 км.

По существу, с мая 1942 г. боевая деятельность пограничных частей сводилась к напряженному поиску и ликвидации ДРГ врага в тылу соединений Карельского фронта. Если за все выходы в тыл врага в 1942 г. было убито 1129 человек, то за 21 выход в тыл противника с 1 мая 1942 по 1 октября 1944 г. уничтожено и ранено 155, захвачено в плен 12 солдат и офицеров противника.

Результаты этих рейдов говорят о том, что ведение разведывательно-диверсионных действий и в этот период было не только возможно, но и необходимо. Однако почти полный отказ от них с мая 1942 г. под предлогом необходимости использования войск по прямому назначению – для охраны тыла действующей армии и коммуникаций – привел к усилению активности гитлеровцев в нашем тылу.

Целесообразнее было бы сочетать непосредственную охрану армейского тыла, основу которой составляла борьба с ДРГ противника, с подобными действиями в его тылу. Это, во-первых, обеспечивало бы войска охраны тыла необходимыми разведывательными данными и, во-вторых, заставило бы врага привлечь значительные силы для охраны своего тыла, что снизило бы его возможности по ведению диверсионно-разведывательной деятельности в нашем тылу, как это было в первый год войны.

Подводя итоги, можно сказать, что с началом Великой Отечественной войны пограничники переходили к действиям в тылу противника не только вынужденно, но и целенаправленно, по планам командующих фронтов и армий. На их примере четко прослеживается рождение и становление советского спецназа.

Численный состав и организация войсковых формирований, направляемых в тыл врага, были различны. Опыт показал, что наиболее эффективные результаты воздействия на тыловые объекты, части, подразделения, учреждения противника давало применение таких многоцелевых подразделений, как рота-батальон, которые успешно решали поставленные перед ними задачи.

Подразделения, предназначенные для действий в тылу противника, формировались по принципу добровольности из личного состава одной или даже нескольких частей. Это позволяло подобрать лучших солдат, сержантов, офицеров по их индивидуальным, моральным, физическим и боевым качествам.

Однако этот способ имел и существенные недостатки. В частности, вновь сформированное подразделение было слабо сколоченным в боевом отношении. Командиры плохо знали своих подчиненных, а те их. Наиболее приемлемым оказался вариант, когда для действий в тылу врага использовались штатные, уже сколоченные и подготовленные подразделения.

Они вели разведку в интересах войск фронта, воздействовали на коммуникации противника, уничтожали его транспортные средства и перевозимые на них живую силу, технику и материальные средства, нарушали работу пунктов управления; громили склады, небольшие гарнизоны и базы диверсионно-разведывательных формирований врага, захватывали и удерживали до подхода частей Красной Армии важные рубежи и объекты, освобождали военнопленных из лагерей, вели политическую работу среди местных жителей и вовлекали их в партизанскую борьбу.

Тактика действий специальных войсковых подразделений в тылу врага имела много общего с общевойсковой и вместе с тем свои специфические особенности. Наиболее целесообразными способами являлись войсковая разведка, засада, налет, диверсия, рейды. В некоторых случаях применялись наступательный и оборонительный бои.

Анализ показывает, что результаты разведывательно-диверсионных действий находились в прямой зависимости от материально-технического оснащения высылаемых во вражеский тыл формирований.

Особое значение для успешных действий в тылу противника имела внезапность наносимых ударов. Она достигалась строжайшим соблюдением всем личным составом маскировочной дисциплины, хорошо налаженной разведкой, а также творческим применением различных способов действий.

Удары, наносимые по тыловым учреждениям и коммуникациям в первые дни войны, были весьма ощутимы для противника как в боевом, так и в морально-психологическом отношении. Наши подразделения несли минимальные потери.

Многочисленные примеры успешных действий партизанских формирований, созданных при непосредственном участии военнослужащих, свидетельствуют о прямой зависимости их живучести от активности местного населения. Это пополнение людскими ресурсами, обеспечение продовольствием и разведывательными данными.

Отсюда и вывод: оказание помощи местным органам власти в организации партизанской борьбы – объективная необходимость, залог успешной консолидации всех патриотических сил, действующих в тылу врага.

 

Глава 13

Борьба с националистами после войны на северо-западе СССР

С изгнанием гитлеровцев с территории СССР обстановка на северо-западном и западном участках ее границы оставалась сложной из-за наличия в приграничье незаконных вооруженных формирований, активно противодействовавших мероприятиям, проводимым Советской властью. Они осуществляли свои акции под флагом национально-освободительной борьбы.

Борьба с незаконными вооруженными формированиями, быстро прошедшими путь от благородных лозунгов и агитации до бандитизма и уголовщины, растянулась на 6 лет, завершившись в основном только к 1951 – 1953 гг.

После войны на западе и северо-западе шло активное восстановление государственной границы. Вновь создавались пограничные отряды и округа. Заставы и комендатуры из местного населения создавали бригады содействия, которые помогали пограничникам охранять границу. Только в Украинском пограничном округе к концу 1944 г. было создано 209 таких бригад и групп общей численностью 2341 человек.

После перенесения боевых действий на сопредельные территории наша пограничная полоса еще длительное время продолжала оставаться прифронтовой зоной, ближайшим тылом действующей армии. Гитлеровская разведка активно забрасывала сюда шпионов и диверсантов.

Сложность обстановки объяснялась и тем, что в этих районах было оставлено немало вражеской агентуры, здесь прятались пособники и ставленники оккупантов, а также лица, укрывавшиеся от призыва в армию. Особую опасность представляла разветвленная, хорошо законспирированная сеть подпольных организаций и их вооруженные бандформирования, созданные фашистскими разведывательными органами. Во время оккупации гитлеровская администрация широко опиралась на них, а при отступлении снабдила оружием и другими средствами, необходимыми для ведения активной борьбы с Советской властью.

С особым ожесточением эти организации действовали вблизи восстановленной государственной границы. При этом часть банд, в основном в период проведения операций по их ликвидации, стремилась уйти за кордон. И наоборот, имели место многочисленные случаи прорывов банд, сформированных гитлеровской разведкой в Польше, Румынии, Венгрии, на советскую территорию для ведения подрывных действий в нашем тылу.

Откровенное сотрудничество во время оккупации части национал-патриотов с захватчиками было, в значительной степени следствием непродуманной политики руководства страны по отношению к населению территорий, включенных в СССР перед войной. Огромную негативную роль сыграли массовые репрессии, насильственные депортации, ущемление прав и свобод граждан. Именно это позволило националистическому подполью найти опору в широких социальных слоях населения и продержаться почти 10 лет.

По некоторым данным, лишь в 1939 – 1940 гг. в восточные районы СССР было выселено 1 миллион 400 тысяч жителей Западной Украины и Западной Белоруссии, а в 1941 – 1951 гг. – еще до 700 тысяч человек, что составляло более 10% населения. С другой стороны, и случаев бесчеловечной расправы с теми, кто поддерживал Советскую власть, не говоря уже о пленении бандитами солдат и офицеров войск НКВД, было немало. Так, по официальным данным, от террора ОУН и в борьбе против нее погибло не менее 60 тысяч советских граждан, в боях с УПА – 25 тысяч военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов.

Из всех прибалтийских республик наиболее ожесточенно и продолжительно действовало вооруженное националистическое подполье на территории Литвы. Созданная в годы войны литовскими националистами совместно с немецко-фашистской разведкой Армия освобождения Литвы имела четкую организацию: делилась на округа, отряды, роты и взводы.

В приказе ее Верховного штаба от 4 ноября 1944 г. говорилось:

«...Против НКВД, местной администрации и шпионов борьбу вести без жалости и щепетильности. Собирать точные данные о количестве частей НКВД, пограничных и внутренних войсках, их вооружении, постах охраны, бдительности и т.п. Составить планы, в основу которых положить хитрость, изобретательность, но не силу. Операции проводить только ночью, назначая для этого нужное количество людей. Операции производить смело, решительно и по возможности бесшумно. Для этой цели лучше всего играть роль милиции и НКВД, прибывшей из других уездов. По возможности надевать русские одежды и говорить по-русски. В случае опасности быть расшифрованными местными жителями носить маски, перекрашиваться и пользоваться вымышленными именами.

Отдельных энкавэдистов и небольшие группы военнослужащих ликвидировать без всяких следов, чтобы создалось впечатление, что пропали без вести. Для обеспечения оружием и патронами забирать все вооружение у ликвидированных, покупать у красноармейцев за самогон, войти в контакт с немецкими парашютистами, с которыми и взаимодействовать при проведении операций».

При содействии националистов десятки тысяч призывников Латвии и Эстонии были мобилизованы в латышский добровольческий легион СС и эстонскую гренадерскую дивизию СС немецкой армии. Командные кадры этих соединений составили бывшие офицеры Литовской армии и военизированных организаций.

При активном участии добровольческих полицейских батальонов за годы оккупации в Литве было уничтожено до 700 тысяч гражданских лиц и военнопленных, вывезено в Германию до 36 тысяч человек. На территории Латвии уничтожено более 600 тысяч гражданских лиц и военнопленных, увезено в Германию более 280 тысяч человек. Жертвами нацистского террора в Эстонии стали 125 тысяч мирных жителей и военнопленных.

Предчувствуя скорый конец войны, пособники гитлеровцев предпринимали попытки попасть в западные земли Германии, занятые американскими, английскими, французскими войсками или бежать в Швецию. Так, генеральный инспектор латышского легиона СС Р.Бангерский приказал латышским частям гитлеровской армии «...интернироваться в зонах, занятых англичанами, американцами или французами». Во исполнение этого приказа в плен английским и американским войскам сдались остатки 15-й латышской дивизии СС и 20-й дивизии СС немецкой армии. В конце войны бежали на Запад высшие чины оказавшейся в Курляндском котле 19-й латышской дивизии СС.

При активной поддержке буржуазных общественных деятелей Швеции, посольств США и Великобритании в конце войны начали формироваться центры националистической эмиграции: «Прибалтийское гуманистическое общество», «Организация эстонской помощи», «Эстонский комитет» и т.д. При их содействии по соглашению между Швецией и фашистской Германией под видом «транспортов раненых» в Швецию было вывезено 7 тысяч лиц шведской национальности, проживавших на островах и западном побережье ЭССР. В их числе было примерно 3000-3500 эстонцев.

После окончания войны на территории таких стран, как ФРГ, Австрия, Дания, Бельгия и Швеция, оказалось около 260 тысяч так называемых «перемещенных лиц» из Советской Прибалтики, которые затем стали важнейшим источником пополнения кадров для подрывной деятельности против СССР.

1946 – 1951 гг. для прибалтийской эмиграции стали временем больших надежд и активной деятельности. При этом западные оккупационные власти делали все возможное, чтобы латыши и эстонцы из соединений СС, которые лично руководили расправами над мирными жителями Прибалтики и Белоруссии, смогли избежать заслуженного наказания, как того требовал приговор Нюрнбергского военного трибунала.

Во время оккупации западных районов Белорусской ССР здесь были созданы польские формирования, которые под флагом борьбы за «независимость великой Польши» участвовали в подавлении партизанского движения, расправлялись над белорусским населением.

Так же действовали отряды айзсаргов в Латвии, националистические элементы в Эстонии.

Организации националистов часто изображали оппозиционность и независимость по отношению к германскому фашизму. На деле же все они были тесно связаны с ним.

Не получая поддержки от широких слоев населения, националисты и их вооруженные отряды становились на путь диверсий и террора. Одним из основных принципов действий этих бандформирований была изуверская жестокость, направленная на устрашение местных жителей.

Главным содержанием первого периода борьбы с ними была ликвидация крупных вооруженных националистических формирований. Она велась в районах восстановленной границы и отличалась крайней напряженностью. Возглавляли ее органы госбезопасности и внутренних дел. Общее руководство борьбой с оуновским подпольем и вооруженными отрядами в западных областях Украины, например, было поручено народному комиссару внутренних дел, народному комиссару госбезопасности УССР и начальнику войск Украинского пограничного округа. Непосредственное руководство оперативной работой возлагалось на УНКВД-УНКГБ Львовской, Станиславской, Дрогобычской и Черновицкой областей. Такая же система была создана на территории западных областей Белоруссии и в прибалтийских республиках.

Борьба с националистическим подпольем и его вооруженными бандформированиями включала оперативные мероприятия и боевые действия войск, а также пропагандистскую и разъяснительную работу среди местного населения. Кроме того, в городах, населенных пунктах и в районах проведения операций предпринимались меры режимного характера.

Политические акции в пограничных районах проводились на основе решений ЦК ВКП(б), постановлений ЦК КП Украины, Белоруссии, Литвы, Латвии и Эстонии при активном участии местных партийных органов.

Оперативные мероприятия на границе и в прилегающих к ней районах пограничные войска и органы госбезопасности осуществляли по единому плану, причем роль последних была определяющей.

Большое внимание уделялось разведке. Благодаря ей зачастую удавалось добыть необходимые данные о вооруженных отрядах. К примеру, только на участке Украинского пограничного округа в августе – декабре 1944 г. было выявлено и взято на учет 32 закордонных отряда (8287 человек) и 52 отряда (9510 человек), действовавших в нашей пограничной полосе.

Пик вооруженных антисоветских выступлений пришелся на середину августа 1944 г., когда на освобожденной территории была объявлена мобилизация в Красную Армию мужчин призывных возрастов. Именно в это время повстанцам удалось осуществить ряд крупных диверсий на железных дорогах, террористических актов в отношении военнослужащих Красной Армии и лиц, лояльно относившихся к Советской власти. В результате призыв был сорван.

13 августа на станции «Зелена» Угновского района Львовской области националисты подорвали воинский эшелон, уничтожив 40 вагонов с боеприпасами.

Основной формой борьбы пограничных войск с националистическими бандами было проведение специальных операций по их поиску и ликвидации с привлечением сравнительно крупных сил и средств. В ряде случаев планы таких операций утверждались военными советами фронтов. Их руководителями обычно назначались начальники войск созданных к этому времени пограничных округов или начальники войск по охране тыла фронтов.

22 – 27 августа 1944 г. была проведена специальная операция по очистке Равы-Русского, Угновского, Магеровского, Немировского и Яворовского районов Львовской области от банд ОУН-УПА. Руководил ею начальник войск Украинского пограничного округа генерал-лейтенант П.В.Бурмак. По плану, утвержденному Военным советом фронта, в ней участвовали 6 пограничных полков войск по охране тыла 1-го Украинского фронта, 5 пограничных отрядов войск Украинского пограничного округа и 3 полка (2 стрелковых и 1 кавалерийский) Красной Армии, специально на период операции выведенные с передовой.

В ходе этой операции был нанесен мощный удар по бандформированиям националистов: убито 1549 боевиков, 541 захвачен в плен. В ожесточенных боях с бандитами были разрушены или сожжены укрепленные пункты, подготовленные ими для ведения длительной обороны.

Одновременно среди местного населения велась большая разъяснительная работа. Так, в с. Рогизко было проведено специальное собрание. В результате уже буквально на следующий день из близлежащих населенных пунктов в райвоенкомат прибыло 1265 запуганных бандитами призывников, которые скрывались в лесах. В Немировский райвоенкомат явились с повинной 740 боевиков из числа жителей с. Старый Ярув.

2 – 4 сентября была проведена еще одна операция по уничтожению очередной обнаруженной банды. Генерал-лейтенант П.В.Бурмак по согласованию с начальником внутренних войск в район ее нахождения выдвинул окружные резервы – 104-й пограничный полк и 145-й стрелковый полк внутренних войск. Банда была блокирована. С рассветом 4 сентября в блокированном районе начался поиск, в результате которого основные силы банды были окружены и уничтожены. Не составило труда ликвидировать и оставшиеся мелкие группы бандитов-одиночек.

Как выяснилось позже, в ходе этой операции была разгромлена банда «Чарнота» общей численностью более 800 человек. Ее целью было прорваться в тыловые районы Львовской области. В Люблинском округе она действовала в качестве «летучего отряда», поддерживала непосредственную связь с командованием армейского корпуса Армии Крайовой – подпольного военного формирования эмигрантского правительства Польши.

Штабы пограничных округов проводили большую работу, анализируя ход борьбы с националистическими формированиями, обобщая положительный опыт, информируя части и подразделения о вскрытых недостатках и способах их устранения. Например, штаб Украинского пограничного округа во второй половине 1944 г. направил в части несколько указаний, в том числе «Об усилении борьбы с бандами УПА в погранполосе», «О пассивных действиях начальников 2, 98-го погранотрядов по ликвидации банд на своих участках», «Об улучшении качества работы по поиску и ликвидации банд УПА» и др.

В конце сентября 1944 г. НКВД на основе опыта борьбы с бандформированиями принял решение об изменении штатной структуры созданных в мае – июне этого года пограничных отрядов западных округов. Была увеличена численность погранзастав с 32 до 50 человек, мангрупп – со 150 до 250 человек. Общая штатная численность пограничных отрядов доведена с 1630 до 1864 человек. Каждый отряд теперь имел 20 линейных и 4 резервные заставы в составе 4 пограничных комендатур, получил автотранспорт, что повысило маневренность его подразделений. Были приняты меры по улучшению боевой выучки войск, повышению бдительности личного состава. В западных пограничных округах со всеми офицерами, прибывшими на пополнение отрядов после окончания училищ, проводились 1,5-месячные сборы, где специально изучались вопросы организации и ведения борьбы с бандами, и штабные тренировки.

С каждой операцией, проведенной против банд, крепло оперативно-тактическое мастерство командных кадров, выразившееся в умении выбирать направления главных и вспомогательных ударов, сосредоточивать силы на основных направлениях, сочетать элементы внезапности с грамотным использованием тяжелого оружия и полевой артиллерии. Примером тому может служить специальная операция, проведенная 29 – 30 августа 1944 г. силами 104-го и 88-го пограничных отрядов Украинского пограничного округа, 2-го пограничного полка войск по охране тыла 1-го Украинского фронта и 29-го гвардейского кавалерийского полка.

Район сосредоточения крупной банды был хорошо разведан. Войска скрытно окружили лес, где находилась банда, сильным артиллерийско-минометным огнем разрушили легкие оборонительные сооружения и уничтожили многие пулеметные точки. Затем с нескольких направлений атаковали банду и почти полностью ее уничтожили.

Подобные специальные операции проводились в тот период в полосе наступления ряда фронтов, в том числе и 1-го Белорусского.

Основными способами действий войск при проведении таких операций являлись блокирование, прикрытие наиболее вероятных направлений движения банды, поиск или прочесывание местности в блокированном районе, окружение, атака и преследование.

Во всех случаях войсковым действиям предшествовала агентурно-разведывательная работа, которую проводили органы госбезопасности.

Пограничные округа и отряды, охранявшие восстановленную западную границу, вели борьбу с бандформированиями (действовавшими как в нашем приграничье, так и на территории сопредельных государств, особенно в Польше) во взаимодействии с частями и соединениями внутренних войск. Во многих случаях пограничники также взаимодействовали с тыловыми частями фронтов и военными комендатурами, выставленными на освобожденной территории сопредельных государств, а когда возникала необходимость, то и с пехотными частями Войска Польского. Последнее было вызвано тем, что банды, действовавшие в Польше, нередко совершали набеги на советскую территорию, и наоборот, чтобы уйти из-под удара наших войск, некоторые из них пытались там скрыться. В ряде случаев с польской территории банды обстреливали наших пограничников и местных жителей, нападали на советские эшелоны и автоколонны. Например, 6 октября 1944 г. банда «Ягода» из 500 человек совершила налет на ряд населенных пунктов в пограничной полосе Польши, против участка 2-го отряда Украинского пограничного округа.

В целях сосредоточения общих усилий на ликвидации конкретных формирований, действовавших в приграничных районах Польши и СССР, представители советских военных органов в этой стране договорились с высшими польскими военными руководителями о совместных действиях советских пограничных войск и пехотных соединений Войска Польского, выделенных для охраны пограничной линии и борьбы с бандами в приграничных районах.

На основе этой договоренности заместитель министра обороны Польши генерал-полковник Кочец издал приказ, согласно которому командирам 3, 8 и 9-й дивизий пехоты Войска Польского, дислоцированных в пограничных районах, предписывалось установить тесную связь с соответствующими командирами погранчастей Советского Союза, организовав с ними обмен информацией о наличии банд в погранполосе и взаимное планирование по их ликвидации. При выдвижении банды на территорию Советского Союза польские командиры должны были немедленно информировать об этом ближайшие части советских пограничных войск. При получении данных от советских погранвойск о преследовании ими банд на польской территории польское командование обязывалось выделять нужное количество сил и средств для совместных действий по их ликвидации. Во избежание боевых столкновений между пограничными нарядами советских погранчастей и Польши устанавливались опознавательные знаки и сигналы связи.

Поскольку отряд «Ягода» представлял серьезную опасность, польское руководство приказало командиру 3-й дивизии немедленно принять все меры к его ликвидации на территории Польши, согласовав при этом свои действия с действиями частей советских погранвойск.

В это же время Главное управление пограничных войск дало указание командованию Украинского пограничного округа разработать план операции по ликвидации банды «Ягода» (совместно с 3-й дивизией пехоты Войска Польского), договориться с командованием частей Войска Польского о совместных действиях по уничтожению националистических формирований на советско-польской границе и получить разрешение советским пограничникам неотступно преследовать банды на польской территории.

Тесное взаимодействие между советскими погранвойсками и польскими войсками способствовало успешной борьбе с националистическими бандами в приграничных районах СССР и на территории Польши. В октябре – декабре 1945 г. и в течение 1946 г. на территории пограничных районов Польши против участков 2, 88, 89, 90 и 93-го советских пограничных отрядов было проведено более 20 совместных специальных операций, в результате которых было ликвидировано значительное число банд, в том числе и «Ягода».

Ранее, в сентябре – декабре 1944 г., только войска Украинского пограничного округа осуществили 476 специальных боевых операций на восстановленной государственной границе, из них 123 – против крупных подразделений УПА. Для проведения 37 операций привлекались по 2-3 пограничных отряда и части внутренних войск. Уже тогда ряд операций был проведен на территории Польши совместно с польскими частями. Войска Прикарпатского пограничного округа с октября 1944 по февраль 1945 г. провели 158 специальных боевых операций, в ходе которых было уничтожено 5544 и задержано 2980 человек.

Значительное количество специальных боевых операций осуществили войска Белорусского и Литовского пограничных округов. В 1944 г. в Литовском округе было успешно проведено 65 таких операций. Так, в декабре в специальной операции под руководством генерал-майора М.С.Бычковского, длившейся 12 суток, принимали участие 2 пограничных отряда (95-й и 23-й) и 2 полка внутренних войск (261-й и 137-й). В ходе ее было разгромлено 15 националистических групп, убито 284 и захвачено в плен до 800 человек.

Острый характер носила борьба с бандитизмом на территории Калининградской области и Литвы. Так, в марте 1945 г. пограничный наряд комендатуры капитана Погорелова Литовского пограничного округа в составе 5 человек был окружен бандой, насчитывавшей более 50 боевиков. Около часа длился бой, в котором геройски действовал пулеметчик А.Голиков. Он обеспечил своим товарищам выход из вражеского кольца и был ранен. Когда его окружили бандиты, Голиков подорвал их и себя гранатой.

Только на участке 23-го пограничного отряда (г. Клайпеда) с 1944 по 1946 г. было задержано до 10 тысяч нарушителей границы, остатки минской, оршанской, курземской вражеских группировок и националистических банд.

В специальных операциях по ликвидации крупных вооруженных формирований применялась авиация пограничных войск. Самолеты использовались для воздушной разведки, наведения подразделений на обнаруженные банды, высадки десантов, нанесения бомбовых ударов, выставления заслонов на путях отхода бандитов. Например, за первое полугодие 1945 г. летчики-пограничники Украинского погранокруга обнаружили расположение 13 банд. В 1946 г. с помощью воздушной разведки на участках Украинского и Прикарпатского погранокругов было обнаружено 19 бандгрупп.

В январе 1945 г. на специальном совещании во Львове, на котором присутствовали секретари обкомов партии, начальники управлений НКВД и НКГБ областей, а также начальники войск Украинского и Прикарпатского погранокругов, было отмечено, что к концу 1944 г. основные крупные вооруженные формирования (курени, сотни) в районе границы разгромлены. Вооруженная борьба пограничников с бандформированиями и осуществление специальных мероприятий органов госбезопасности по разложению оуновского подполья привели к значительному сокращению возможностей противоправных организаций, резкому падению их влияния в пограничных населенных пунктах.

В связи с этим любопытен отчет оуновского подполья за период с 13 по 18 ноября 1944 г., подписанный одним из его руководителей по кличке «Бурьян»: «Население целиком падает духом. Разговоры ходят среди людей, что раньше были сотни, а теперь все пропало, всех разбили... Где мужчины остались, то соглашаются идти в Красную Армию, что вредит нашей работе... Отношение населения сильно изменилось по сравнению месяц тому назад. Теперь вообще не хотят принимать на квартиры. В прошлом месяце у нас не было пропаганды, а у большевиков ведется пропаганда...»

Тактика действий пограничных отрядов и округов при проведении специальных операций на границе против крупных бандформирований была обобщена в начале 1945 г. Главным управлением пограничных войск в специальном документе, который был доведен до войск западных пограничных округов с требованием руководствоваться им в практической деятельности.

Формирования УПА, понеся большие потери, по указанию «центрального провода» изменили тактику борьбы, больше стали заниматься диверсиями и террором, уклоняясь от прямых боевых столкновений с пограничными войсками. Это отмечалось и в докладе Политуправления пограничных войск «Об обстановке на советско-польской границе за 1944 г.».

В изменившихся условиях командование пограничных округов, наряду с проведением специальных боевых операций на границе, стало широко применять действия оперативно-войсковых групп (ОВГ). Вскоре этот метод занял определяющее место в очистке пограничных районов от бандгрупп, агентов гитлеровской разведки и других антисоветских элементов. Он включал поиск, разведку обнаруженной подпольной организации (банды), арест или уничтожение при сопротивлении ее участников.

Поиск и разведку, как правило, вели работники органов госбезопасности, офицеры штабов пограничных отрядов и комендатур.

Конкретные тактические действия ОВГ по борьбе с националистическими бандами можно проследить на примере боевой деятельности Литовского пограничного округа.

В конце 1944 г. обстановка в ряде уездов Литовской ССР резко осложнилась, что потребовало осуществления неотложных оперативно-войсковых мероприятий. В связи с этим приказом наркома внутренних дел СССР части Литовского пограничного округа 8 декабря 1944 г. были сняты с охраны границы и передислоцированы в тыловые уезды Литвы. В соответствии с планом проведения операции по борьбе с бандитизмом они были рассредоточены там покомендатурно, для каждой определен район действий. В частях были созданы ОВГ. Комендатуры тесно взаимодействовали с уездными отделами НКВД-НКГБ, которые сумели выявить на территории Литовской ССР 61 действующую банду. В ходе операции удалось полностью ликвидировать 33 и частично разгромить 7 банд.

Во время операции офицеры-пограничники организовали в уездах до 50 истребительных взводов из числа местного актива для оказания помощи подразделениям и органам, ведущим борьбу с бандитизмом, провели большую агитационно-пропагандистскую работу в поселках и на хуторах. И результаты не замедлили сказаться. Улучшилась работа местных советских органов, выросли темпы поставок сельскохозяйственных продуктов государству, сократилось число бандитских проявлений. Так, если план хлебосдачи по Рокишскому уезду Литвы по состоянию на 7 апреля 1945 г. оказался выполненным всего лишь на 25%, то после очистки уезда от банд процент выполнения достиг 75. Аналогичная картина наблюдалась и в других уездах.

В 1945 г. ОВГ применялись для ликвидации националистических банд не только в приграничных районах, но и за их пределами. Например, решением ЦК КП(б) Украины начальникам областных управлений НКВД, пограничных и внутренних войск для уничтожения оставшихся бандитских формирований было поручено создать специальные ОВГ. Каждая группа получала конкретную задачу по ликвидации банд независимо от того, в каком районе области они действовали. Аналогичные решения принимали ЦК КП(б) Белоруссии, Эстонии, Латвии, Литвы и Молдавии.

В результате основные националистические организации и их вооруженные формирования были разгромлены. В течение 1945 г. было ликвидировано 250 банд, в боях уничтожено 10 121, ранено 552 и пленено 17 612 человек.

При подведении итогов борьбы с вооруженными формированиями противника в 1945 г. в директиве НКВД СССР подчеркивалось, что пограничные и внутренние войска в процессе очистки пограничной полосы и освобожденной от немецко-фашистских захватчиков территории западных областей СССР совместно с органами НКВД и НКГБ нанесли серьезный удар по бандитскому и националистическому подполью, ликвидировав при этом ряд крупных банд.

В 1946 г. пограничные войска, органы внутренних дел и госбезопасности продолжали вести совместную борьбу по ликвидации вооруженных групп и националистического подполья. 24 июля 1946 г. ЦК КП(б) Украины принял новое решение – «О ликвидации остатков банд украинско-немецких националистов в западных областях УССР».

Потерпев поражение в 1944 – 1946 гг., националисты вновь изменили тактику своих действий. Их остатки мелкими группами ушли в глубокое подполье. Борьба с ними продолжалась.

В новых условиях, с учетом ранее приобретенного опыта, основной упор делался на агентурную работу. Например, в течение 1946 г. на территории Станиславской области Украины было ликвидировано свыше 96 бандгрупп и 184 оуновских организаций. Во Львовской области вскрыто и ликвидировано 98 бандгрупп и националистических организаций. Успешно шла борьба и на территории Латвии. 7 июля 1946 г. в лесных массивах Вейверской области Литвы войсковая группа пограничников разгромила штаб бригады бандформирования «Железный волк», уничтожила 2 его бандгруппы и 23 бандита. 24 июля 1946 г. на территории Литвы маневренной группой пограничников была ликвидирована хорошо вооруженная бандгруппа «Жальгирис».

Второй период (1947 – 1951) характеризовался сосредоточением усилий пограничных войск, органов НКВД и НКГБ на борьбе против подполья и мелких вооруженных групп, руководство которыми осуществлялось из зарубежных центров.

В этот период, когда националисты перешли к действиям мелкими группами в условиях строжайшей конспирации, возросло значение оперативно-разведывательных мероприятий, а также обеспечения надежной охраны государственной границы и пограничного режима.

К концу 1947 г. число вооруженных выступлений националистов в приграничье сократилось. Тем не менее пограничники нередко задерживали националистов, в частности бандеровцев, направленных «центральным проводом» ОУН из-за рубежа с очередными программами действий. Между тем оставшиеся на свободе мелкие вооруженные группы, чувствуя свою обреченность, действовали все более жестоко. В 1948 и 1949 гг. борьба с бандитизмом вблизи границы приобрела очаговый характер. В целях маскировки бандиты все чаще стали появляться в форме военнослужащих Советской Армии и пограничных войск. Они действовали группами по 2-3 человека, а нередко и в одиночку.

За 5 месяцев 1948 г. все пограничные части Украинского пограничного округа имели только 11 боестолкновений с вооруженными группами, в результате которых было убито, ранено и задержано 19 боевиков. Потери пограничников составили 3 человека убитыми и 5 ранеными.

Лишившись поддержки местного населения, утратив связь с зарубежными центрами и материальную базу, националисты и их вооруженные отряды были повсеместно разгромлены. Ликвидация бандитизма в западных областях Украины, Белоруссии и в республиках Прибалтики способствовала установлению спокойствия в этих районах, вовлечению в активную созидательную деятельность широких масс трудящихся.

Нельзя не отметить, что повстанческое движение имело достаточно широкий размах. Продолжительность борьбы, ее острота свидетельствуют о том, что противоречия, существовавшие в стране в тот период, имели глубокие корни.

Эта борьба длилась на Украине и в Литве дольше, чем в Латвии и Эстонии, откуда наиболее агрессивные и враждебные советскому режиму группы стремились уйти за рубеж. Последние очаги сопротивления здесь были подавлены лишь в 1950 – 1951 гг.

Ряд факторов позволяет говорить об этом явлении как о партизанской войне, длившейся с 1944 по 1951 г. в северо-западных районах СССР и имевшей свои характерные особенности, связанные с национальными и социально-экономическими традициями Украины, Белоруссии, республик Прибалтики.

Анализ участия пограничных войск в борьбе с националистическим подпольем и его вооруженными формированиями позволяет извлечь ряд уроков. Назовем некоторые из них:

– необходимость специальной подготовки командиров и личного состава пограничных войск для борьбы с незаконными вооруженными формированиями;

– создание специальных добровольных формирований из местного населения для поддержания общественного порядка в населенных пунктах и оказания помощи пограничникам в борьбе с националистами;

– планирование специальных контрпартизанских операций в конкретных зонах ответственности пограничных войск совместно с частями армии, внутренних войск и органами госбезопасности, формированиями из местного населения;

– организация специальной идеологической работы среди личного состава подразделений, участвующих в ликвидации незаконных вооруженных формирований.

Учет этих и других факторов способствовал успешному выполнению пограничными войсками стоявших перед ними задач.

Изучение методов борьбы государства с ОУН-УПА в 1944 – 1950 гг., проведенное Н.Д.Плотниковым, показывает, что борьбу с ОУН-УПА в этот период можно условно разделить на несколько периодов. По его мнению, для каждого из них характерны специфические задачи, методы, приемы и способы действий, а также состав привлекаемых сил и средств и порядок организации взаимодействия между ними.

С начала Великой Отечественной войны и до конца 1943 г. велась преимущественно разведка организационной сети ОУН и формирований УПА, пропагандистская работа с населением. Ее вели подпольные организации, советские партизаны и специальные разведывательно-диверсионные отряды НКВД, действующие в тылу противника.

С началом наступательных операций Красной Армии по освобождению Правобережной Украины и до выхода советских войск на государственную границу борьбу с ОУН-УПА вели части Красной Армии и пограничные полки НКВД по охране тыла 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов, органы госбезопасности и истребительные отряды, сформированные из числа бывших партизан.

В этот период, учитывая близость фронта, предпочтение отдавалось войсковым мероприятиям, проводившимся одновременно на относительно больших пространствах с привлечением значительного количества сил и средств. На первых порах, что подтверждается архивными документами, эффективность их была невысокой. Основная причина – плохая организация разведки, особенно агентурной. Начальники территориальных органов НКВД и НКГБ не имели даже приблизительных данных об организационной сети ОУН, отрядах УПА, их дислокации, численности, вооружении. Основным способом действий являлось прочесывание местности на основе не всегда достоверных данных местных жителей.

Опыт первых операций показал, что против ОУН-УПА с их широкой осведомительной сетью, тщательной конспирацией и отличным знанием местности необходимо в кратчайшие сроки организовать эффективную разведку, лишить возможности вербовать в свои ряды молодежь, пополнять запасы оружия, боеприпасов, продовольствия.

По линии территориальных органов НКВД и НКГБ началось создание разветвленной агентурной сети. Под видом дезертиров, местных жителей, пострадавших от НКВД и сочувствующих идеям национализма, в структуры ОУН-УПА внедрялись агенты. Для оперативной доставки разведданных строилась агентурная сеть по принципу цепочек. На наиболее вероятных направлениях перемещения боевок службы безопасности и отрядов УПА из числа местных жителей подбирались т.н. заслонные агенты.

Там, где не удавалось наладить агентурную работу, борьба с формированиями ОУН-УПА велась неэффективно. Получив данные о готовящейся оперативно-войсковой операции, отряды УПА уходили в соседние области. Нередко крупные формирования рассыпались на мелкие группы и просачивались, в том числе под видом местных жителей, красноармейцев и работников правоохранительных органов, через кольцо окружения. Затем они собирались в заранее установленных местах.

В целом на этом этапе удалось в определенной степени вскрыть организационную структуру многих формирований ОУН-УПА, установить их численность, вооружение, собрать данные на командный и рядовой состав, выявить системы связи, конспиративные квартиры, укрытия и т.д. Это позволило готовить оперативные мероприятия уже на основе более точных разведданных, проводить операции внезапно для противника, с привлечением значительно меньших сил и средств.

На основе разведывательных данных органы государственной безопасности, управления войск НКВД по охране тыла действующей армии, управления войск НКВД по охране тыла фронтов подготовили обобщенные документы по истории возникновения ОУН-УПА, их организационной структуре, задачах, тактике действий, ведению разведывательной, контрразведывательной и другой деятельности.

Уже в конце этого этапа борьбы с националистическим подпольем и его вооруженными формированиями наряду с прочесыванием местности стали применяться засады, поиски, налеты, преследования. Для ликвидации мелких отрядов, как правило, высылались разведывательно-поисковые группы в составе до усиленного взвода, а иногда и роты. С октября 1944 г. и до окончания Великой Отечественной войны во внутренних районах западных областей УССР борьбу вели войска НКВД – 1 дивизия, 9 отдельных бригад и 1 кавалерийский полк, а в приграничных районах – пограничные войска. В отдельных операциях были задействованы и части Красной Армии.

С содержательной стороны борьба с националистическим подпольем и его вооруженными отрядами включала оперативно-войсковые мероприятия и политические меры. Они проводились либо самостоятельно по отдельным планам, либо в форме специальных оперативно-войсковых (чекистско-войсковых) операций, представлявших собой совокупность оперативных, войсковых, режимных и политических мер, проводимых по единому замыслу и плану с целью обнаружения и ликвидации агентуры ОУН и формирований УПА.

При проведении оперативно-войсковых операций применялись различные способы действий. Их выбор определялся условиями местности, выделенным количеством сил и средств, отношением местного населения к нашим военнослужащим и боевикам УПА, временем года. В лесистой местности самым распространенным был способ прочесывания. При этом в одном случае оно было сплошным, в другом выборочным, а в третьем – по направлениям. Цель прочесывания заключалась в вытеснении противника на открытое место, где он попадал под огонь пулеметов, артиллерии и удары авиации. Участок местности, где проводилось прочесывание, как правило, изолировался путем блокирования или перекрытия вероятных направлений ухода противника. При обнаружении бандформирований и отказе сдаться их ликвидация проводилась теми же способами, как и в общевойсковом бою.

Оперативная работа осуществлялась с учетом накопленного опыта на основании специальных планов оперативной деятельности НКВД-НКГБ, органов военной контрразведки «Смерш», погранвойск. Определяющую роль играли территориальные органы НКВД и НКГБ. Задачи оперативных мероприятий оставались прежними: выявление организационной сети ОУН, боевок службы безопасности и отрядов УПА, определение их численности, вооружения, намечаемых планов диверсионно-террористических действий, районов базирования и т.д.

Среди специальных мероприятий выделяются действия групп специального назначения НКВД. Под видом боевок и отрядов УПА, совершающих рейды или уходящих от преследования пограничников или внутренних войск, они вступали в контакты с формированиями УПА и внедрялись в них. Затем, в зависимости от оперативной обстановки, морально-психологического состояния членов данного формирования УПА, велась работа по склонению боевиков к прекращению сопротивления, выходу из леса и явке с повинной. В тех случаях, когда формирование УПА разложить изнутри не удавалось, оно уничтожалось.

Силой, с которой были вынуждены считаться боевики УПА, стали истребительные отряды, группы содействия им и самозащиты. Они формировались из бывших партизан, призывной молодежи, жителей сел, подвергшихся бандитским нападениям. На 15 февраля 1945 г. в западных областях республики насчитывалось 292 истребительных батальона (около 24 тысяч человек) и 2336 групп содействия (24 тысячи человек).

Хорошо зная местность и людей, истребительные отряды и батальоны совместно с органами и войсками НКВД и НКГБ наносили ощутимые удары по формированиям УПА. Только за вторую половину 1944 г. они уничтожили в боях свыше 6 тысяч боевиков и 12 тысяч взяли в плен.

В боях с оуновскими бандами многие бойцы отрядов самообороны и истребительных отрядов проявили героизм и мужество. Боец истребительного отряда Ново-Милянского района Львовской области Антонюк в одном бою уничтожил 15 бандитов и, будучи окружен, подорвал себя и бандитов гранатой. Боец истребительного отряда Бибрского района Львовской области Подборный, проникнув в банду, убил ее руководителя, был ранен и окружен, но сумел вырваться из окружения, уничтожив гранатами еще 4 бандита.

Несмотря на принимаемые меры по улучшению оперативной деятельности, ее эффективность по-прежнему оставалась невысокой. Анализ архивных документов показывает, что из-за плохой организации разведки в этот период была провалена почти половина всех проведенных операций. При отсутствии точных данных для ликвидации больших формирований УПА высылались малочисленные подразделения. Плохо подбирался личный состав РПГ, которые нередко состояли только из молодого, необстрелянного пополнения. После ряда неудачных операций было запрещено посылать малочисленные группы. Одновременно в РПГ должны были, наряду с молодыми солдатами, обязательно назначаться и старослужащие.

В послевоенные годы начался заключительный, четвертый период борьбы с ОУН-УПА. Из-за больших потерь и изменившейся военно-политической обстановки формирования ОУН-УПА по указанию «центрального провода» изменили тактику действий. Стараясь уклоняться от боевых столкновений с крупными формированиями внутренних и пограничных войск, они сосредоточились на диверсионно-террористических акциях и ведении разведки в интересах западных спецслужб. Руководителям ОУН было предложено уйти в глубокое подполье.

Немало боевиков по приказу руководителей возвратились в села и города и перешли на подпольные формы борьбы.

В изменившихся условиях в целях скорейшей стабилизации общественно-политической обстановки в республике ЦК КП(б) Украины 24 июля 1945 г. принял постановление «О ликвидации остатков банд украинских националистов в западных областях Украины». В западных областях Украины и Белоруссии были увеличены группировки всех сил и средств, непосредственно участвующих в ликвидации националистического подполья и бандформирований. Охрана границы была организована по рубежам. В каждой области были расквартированы не менее одной дивизии войск НКВД, усилены территориальные органы внутренних дел и госбезопасности.

Благодаря целенаправленной оперативной деятельности к концу 1946 г. удалось нанести серьезный удар по руководящим кадрам ОУН-УПА. К концу 1946 г. в них оставались лишь наиболее непримиримые, фанатично настроенные боевики, совершившие немало преступлений.

Основными способами деятельности войск по ликвидации бандформирований в 1947 – 1950 гг. являлись разведывательно-поисковые действия, разведывательные рейды, прочесывание местности. Наибольшую результативность войска показывали при действиях в составе РПГ. Применялись также засады, секреты и патрули, однако их эффективность была незначительной, особенно если они выставлялись или высылались при отсутствии достоверных разведывательных данных. Периодически в населенных пунктах в местах массового скопления людей проводились внезапные проверки документов. В том случае, если о проведении таких мероприятий заблаговременно становилось известно подпольной сети ОУН, они практически ничего не давали.

Провал ряда операций заставил командование внутренних и пограничных войск в директивном порядке запретить их проведение без предварительно разработанного и утвержденного старшим оперативным начальником единого плана взаимодействия. Кроме того, обязательным стал тщательный анализ каждой операции и доведение, в части касающейся, ее результатов до всего личного состава.

На первых порах, пользуясь ошибками государственных органов, националистам удалось организовать широкомасштабное вооруженное сопротивление. Лишь отойдя от шаблона, взяв на вооружение методы контрпартизанской борьбы, наладив работу с населением, удалось в течение нескольких лет нанести мощные удары по ОУН-УПА. Они были подкреплены широким комплексом мер, реализованных в экономической, культурной, образовательной и информационной сферах.

Основой деятельности субъектов государственной власти, привлеченных к борьбе с бандитизмом, стала оперативно-войсковая и разъяснительная работа.

Используя всю совокупность профилактических и репрессивных мер, надо постоянно помнить, что главным условием успеха в борьбе с разрушительными проявлениями национального экстремизма, барьером на пути развития негативных этнополитических процессов является, прежде всего, поступательное развитие экономики страны и каждого ее региона в отдельности. История не знает примеров, когда от сильного в экономическом плане федерального центра пыталось отделиться национальное меньшинство.

 

Глава 14

Отделение партизан от населения – главное условие успеха

Эволюция методов контрпартизанской войны довольно наглядно прослеживается на примере боевых действий армий западных стран против национально-освободительных сил в их африканских колониях. В первые годы после Второй мировой войны вооруженные силы колонизаторов в борьбе с национально-освободительным движением опирались на стратегию и тактику, разработанные в соответствии с опытом захватнических колониальных войн и подавления первых антиколониальных восстаний. В их основу была положена идея изоляции и локализации очага восстания, военного разгрома повстанческих сил и «закрепления» успеха путем массовых репрессий против гражданского населения.

Именно так действовало командование карательных войск на острове Мадагаскар в 1947 г., а также на начальных этапах боевых действий в Алжире и Кении. Стихийный характер восстания на Мадагаскаре, отсутствие централизованного политического и военного руководства позволили французам отсечь район восстания от моря и не допустить распространения его на соседние территории и города страны. Затем зона восстания была расчленена и с помощью патрулей, мобильных колонн и операций по прочесыванию повстанцев постепенно вытеснили в малонаселенные районы острова. Там их ждало либо уничтожение, либо голодная смерть.

Неудачи, которые стали терпеть каратели, встретившись с активными действиями повстанцев в ходе освободительных войн в Кении и Алжире, заставили колонизаторов применить методы контрпартизанской войны, впервые разработанные и использованные английским и французским военным командованием в Малайе и Вьетнаме.

Многочисленные теоретики противопартизанских действий пытаются представить эти методы как чуть ли не отказ от вооруженных способов подавления в пользу политических мероприятий. В действительности военное подавление национально-освободительного восстания в теориях, разрабатывающих подобные действия, присутствовало всегда.

Цель военных действий – это обычно скорейший разгром или нейтрализация повстанцев. При их разработке в полной мере был учтен «опыт» карательных действий германской и японской армий против партизан в годы Второй мировой войны.

Особенность контрпартизанских теорий и доктрин состояла в признании политического характера повстанческого движения, а также того факта, что сила повстанцев – в их связи с народными массами. Поэтому вооруженным силам вменялось в задачу разрушение этих контактов, полная изоляция повстанцев от местного населения – физическая и идеологическая, а затем разгром их политической и военной организации. Физическая изоляция должна была достигаться созданием «стратегических деревень» (центров перегруппировки), идеологическая – ведением психологической войны.

Боевые действия против колонизаторов в послевоенный период в большинстве стран Африки, как уже говорилось, приняли форму партизанской войны. Поэтому военное командование при стратегическом планировании, исходя из требований контрпартизанской войны, стремилось, прежде всего путем организации сухопутной, морской и воздушной блокады, изолировать всю страну или район партизанских действий как от внешних (сопредельные страны), так и внутренних (крупные города) источников снабжения. Затем создавалась сеть укрепленных опорных пунктов и гарнизонов, которая должна была лишить партизан возможности маневра и сковать их силы в опорных базах. Путем уничтожения национальных политических организаций, их подпольной сети, активным ведением психологической войны предполагалось нарушить связи между народными массами и партизанами, подорвать моральный дух последних.

Наконец, маневренные ОВГ должны были уничтожить опорные базы партизан, их подвижные соединения и отряды. Выполнить эти задачи считалось возможным при условии единства политических решений и действий военного командования, для чего в колонии, как правило, создавалось объединенное военно-административное руководство. Не менее важным условием была эффективная разведка, позволяющая постоянно иметь исчерпывающие сведения о повстанцах. Высокой подвижности партизанских сил противопоставлялась стратегическая и тактическая мобильность «сил безопасности». Специальная подготовка войск для ведения контрпартизанской войны была призвана свести на нет тактические преимущества партизан.

Наряду с общими взглядами на противоповстанческие и противопартизанские действия, в разных империалистических армиях существовал и ряд особенностей. В английских колониях роль армии в психологической войне ограничивалась преимущественно репрессиями против населения, его переселением, осуществлением голодной блокады, обучением «внутренней стражи». Вопросами идеологической обработки населения и бывших партизан занимались другие правительственные организации, церковь и примыкающие к ней ассоциации.

Во французских колониях – Алжире, Камеруне – на армию непосредственно возлагалось также ведение психологической войны. При сравнении действий английского и французского командования в Кении и Алжире общие черты противоповстанческой стратегии выделяются довольно явственно. В Кении, в соответствии со стратегическим планом контрпартизанской войны, колонизаторы начали с того, что заняли всю зону восстания войсками и полицией, создали опорные посты и т.д. Английские войска были разделены на 2 оперативные группировки. Основные силы получили зоны для размещения и контроля над населением, был сформирован подвижный резерв, усиленный бронеавтомобилями, самоходной артиллерией и авиацией.

В Алжире контрпартизанская война тоже началась с размещения основной части войск в городах и населенных пунктах для контроля за крупными промышленными и стратегическими центрами, а также вдоль коммуникаций. Другая часть войск образовывала подвижные резервы, состоявшие из «отборных» подразделений и предназначавшиеся для активных наступательных действий против партизан.

После закрепления в отведенных районах «силы безопасности» переходили к активным наступательным действиям. В Кении началось вытеснение партизан из резерватов в горно-лесные зоны и переселение жителей в «новые деревни», охраняемые войсками и «внутренней стражей». В Алжире каждая из известных зон АНО была окружена «зоной умиротворения», в значительной степени нарушена связь между партизанскими округами. Одновременно гражданское население в массовом порядке перемещалось в «укрепленные деревни», чтобы лишить внутреннюю армию его поддержки. Параллельное развертывание психологической войны имело целью настроить население против АНО.

Изоляция повстанцев от центров снабжения осуществлялась примерно теми же методами. Если в Кении для этого служили усиленные инженерные заграждения (рвы, проволочные заграждения, охраняемые войсками), то в Алжире создавались электрифицированные заграждения по границам с Тунисом и Марокко («линия Мориса»), чтобы изолировать внешнюю армию АНО от внутренней.

В обеих странах действиям против опорных баз повстанцев в горах предшествовали удары по их силам в городах (в Кении – разгром подпольной организации в Найроби, Накуру и прилегающих резерватах кикуйю, эмбу, меру). В Алжире колонизаторы успешно использовали поражение повстанцев в «битве за г. Алжир».

Ликвидация опорных баз партизан в горах Кении осуществлялась путем операций по прочесыванию и действий специальных команд. В Алжире для этого был разработан «план Шаля», суть которого состояла в том, чтобы в условиях полной изоляции его от внешнего мира серией операций, проводимых последовательно с запада на восток, уничтожить опорные базы АНО внутри страны и разгромить политико-административную организацию ФНО (ПАО). Для оперативно-тактического обеспечения этого замысла был значительно увеличен общий подвижный резерв, «линия Мориса» усилена второй линией заграждений, создана «непроницаемая» воздушная и морская блокада Алжира со стороны Средиземного моря и пустыни Сахары. Для ее поддержания использовались все рода войск, особенно авиация, против партизан была применена «усовершенствованная» тактика. Однако в обоих случаях, несмотря на подавляющее превосходство колонизаторов в численности, вооружении и боевом опыте, противоповстанческие действия или не смогли решить поставленные задачи, или решили их не полностью. В Кении английские войска добились военного поражения повстанцев, но не смогли «завоевать на свою сторону» население и в конечном счете проиграли войну политически. В Алжире «план Шаля», несмотря на хвастливые уверения автора, что ему якобы не хватило лишь трех месяцев до полного уничтожения АНО, не принес ни военного, ни политического решения проблемы. Французская армия не смогла уничтожить АНО. Выявился также полный провал психологической войны, так как алжирское население не только не отошло от ФНО, но оказало ему поддержку.

Особая агрессивность военно-колониальной стратегии империализма в борьбе против молодых независимых государств в 50 – 60-е годы проявилась в использовании активных наступательных доктрин, новейших способов применения вооруженных сил и самого совершенного вооружения, коллективном характере действий. Особенности этой стратегии наиболее отчетливо выявились во время ограниченной войны против Египта в 1956 г., а также в ходе противоповстанческой войны в Конго (Леопольдвиль) в 1964 – 1965 гг.

Тройственная агрессия Великобритании, Франции и Израиля против Египта в 1956 г., поддержанная США и осуществленная в форме ограниченной войны, была направлена на свержение правительства этой страны. Эту цель предполагалось достичь средствами открытого вооруженного нападения после того, как политические разведки США, Великобритании и Франции пришли к выводу, что организация антинасеровского переворота обречена на провал.

Для участия в интервенции были использованы крупные вооруженные силы Великобритании, Франции и Израиля: 229 тысяч солдат и офицеров, 650 самолетов и свыше 130 военных кораблей. Операция планировалась как внезапный комбинированный удар англо-французских сил с суши, моря и воздуха по основным стратегическим объектам – «нервным узлам» Египта, в то время как израильские войска должны были разгромить египетскую армию в Синайской пустыне. Предполагалось, что падение правительства Насера произойдет в результате осуществления второй или третьей фазы операции «Мушкетер».

Как известно, первая фаза предусматривала уничтожение египетских ВВС за 36 часов, вторая – многодневное круглосуточное воздушное наступление с целью разрушения египетской экономики, транспортных коммуникаций и вооруженных сил.

Авторы плана считали, что в соединении с психологической войной, направленной на подрыв морального духа египтян и возбуждение недовольства режимом Насера, «воздушный террор» принесет желаемые результаты. В случае неудачи третья фаза – оккупация зоны канала и наступление в западном направлении к дельте Нила и Каиру – должна была устранить неугодный колонизаторам режим.

План потерпел неудачу. Международная изоляция агрессоров и активное противодействие им со стороны мировой общественности, сил лагеря социализма заставили английское и французское правительства еще до начала операции изменить план войны, ограничив оперативный замысел захватом зоны канала, что лишило операцию ее политического значения.

Примером противоповстанческой войны, развязанной в поддержку неоколониального режима, была американо-бельгийско-английская интервенция в Конго (Леопольдвиль) в 1964 г. Характерной особенностью этой войны была доминирующая роль в ее подготовке и ведении ЦРУ США и бельгийской военно-политической разведки.

ЦРУ начало открыто действовать в Конго с 1960 г. С прибытием в Леопольдвиль в декабре 1962 г. военной миссии США во главе с генерал-лейтенантом Трумэном его «возможности» значительно расширились. Полученные Трумэном директивы выходили за рамки официальной задачи материального снабжения войск ООН; не исключалась и возможность появления в Конго американской морской пехоты.

После включения Африки в сферу ударного командования США американские советники по противоповстанческим действиям появились при всех крупных командирах КНА. Секретное бюро ЦРУ в Конго «разрослось до размеров... малого военного министерства».

Бельгийская военная разведка после 1960 г. была представлена в Конго полковником Вандевалле, бывшим начальником разведки «форс публик», который последовательно занимал затем посты главного военного советника в Катанге и начальника разведывательной службы КНА.

Особенностью этой противоповстанческой войны с самого начала была также непосредственная поддержка боевых действий КНА против повстанцев европейскими наемниками и империалистическими армиями. Инженерное и тыловое обеспечение КНА осуществляли подразделения бельгийской армии; авиационную поддержку – американские транспортные самолеты с экипажами под охраной парашютистов 82-й воздушно-десантной дивизии ударного командования, вертолеты и американские бомбардировщики В-26 и Т-28, пилотируемые кубинцами-эмигрантами, нанятыми ЦРУ, и подразделения бельгийских ВВС.

Неудачи армии центрального правительства Чомбе в борьбе с повстанцами привели к более широкому и решительному вмешательству империалистических держав. При разработке плана подавления восстания 1964 г. империалистические разведки исходили из того, что оно развивалось не только в форме партизанских, но и регулярных маневренных боевых действий, особенно в восточных провинциях. Предусматривалось нанесение скоординированных по времени и месту совместных ударов сухопутных войск и авиации по «нервным узлам» восстания – городам Восточного Конго (прежде всего по Стэнливилю), с тем чтобы ликвидировать правительство НРК и не допустить объединения очагов восстания в единое целое. Отдельными мобильными группами предполагалось отрезать повстанцев в пограничных районах от источников снабжения. Намечалось создать заслон из нескольких подразделений наемников и частей КНА для сдерживания наступления повстанческих сил, особенно по направлению к Леопольдвилю.

Основной удар наносила 5-я механизированная бригада, вновь сформированная и подготовленная на военной базе в Камине из белых наемников, катангских жандармов и частей КНА, укомплектованных верными Чомбе соплеменниками. Она должна была совершить глубокий прорыв из Катанги через основной район восстания с юга на север и захватить г. Стэнливиль, руководителя восстания К.Гбенье, повстанческое правительство и его военный штаб. Захват Стэнливиля 5-й механизированной бригадой под командованием полковника Вандевалле координировался по времени с воздушным десантом, подготовленным и осуществленным американо-бельгийским военным командованием при непосредственном участии командования ВВС НАТО с использованием одной из военно-воздушных баз английской системы мобильной обороны – острова Вознесения. В воздушно-десантной операции приняли участие 322-я американская воздушно-транспортная дивизия, входившая в состав ВВС НАТО, и 1-й бельгийский парашютный полк «командос».

С военной точки зрения комбинированная операция была крайне рискованной как для воздушно-десантной группы, которая могла быть расстреляна при высадке, так и для 5-й механизированной бригады, которая в других условиях могла быть разгромлена, если бы хоть раз попала в большую и хорошо вооруженную засаду. Интервенты рассчитывали, главным образом, на морально-психологический эффект внезапного удара по центру национального движения. Кровавой расправой над патриотами, учиненной вместе с наемниками полковника Вандевалле, они пытались запугать участников освободительного движения и помогавшее им население. Второй фазой действий держав-агрессоров должно было стать проведение серии десантов в Буниа, Ватсу (Ваца) и других городах Конго.

Комбинированный удар по Стэнливилю нанес серьезное поражение восстанию, его политическая и военная организации ослабли. Однако дальнейшее расширение интервенции на этот раз, благодаря энергичному вмешательству СССР, было предотвращено. Советское правительство потребовало немедленного прекращения военной интервенции, вывода бельгийских войск и иностранных наемников. Требование СССР поддержало 21 государство Азии и Африки. 30 декабря 1964 г. Совет Безопасности принял резолюцию, в которой также потребовал вывода наемников с территории Конго.

Бельгийский десант был выведен, но наемники остались и были использованы при проведении операций по «закрытию границ» с Суданом, Угандой и Танзанией в 1965 г., выразившихся в последовательных наступательных действиях небольших пехотных групп с применением обычных средств вооружения.

Характерной особенностью этих агрессивных войн против Египта и повстанцев в Конго (Леопольдвиль) было «нагнетание напряженности»: используя средства психологической войны, агрессоры организовали широкую кампанию против правительства Г.А.Насера, раздували вопрос о «заложниках» в Стэнливиле.

Надо отметить, что агрессивные колониальные войны в Африке велись главным образом как войны затяжного характера. Пытаясь найти выход из военно-политического тупика, в котором они оказались, португальские колонизаторы намеревались использовать в своей военно-политической стратегии, особенно в Анголе и Мозамбике, разработанную западными теоретиками контрреволюционных войн концепцию противоповстанческих действий.

Они определялись как «военные, полувоенные, политические, экономические и гражданские мероприятия, предпринимаемые правительством, чтобы нанести поражение... повстанческим действиям». Наряду с методами вооруженного насилия, которые остаются основным средством подавления национально-освободительного движения, в действиях империалистов заметное место заняли различные социально-экономические и идеологические мероприятия «превентивного» характера, рассчитанные на раскол освободительных сил.

Так, в Анголе и Мозамбике проводились социальные и экономические «реформы», не приносящие никакого облегчения трудящимся, но рассчитанные на привлечение к активному сотрудничеству с властями зажиточных слоев африканского населения в деревне, и особенно в городе. Путем расширения иммиграции планировалось резко увеличить численность европейского населения. Армия, особенно в Мозамбике, широко практиковала ведение «гражданских действий», т.е. таких мер, которые, по замыслу колониальных властей, должны «завоевать доверие африканцев» путем незначительного изменения условий жизни местного населения (ремонт дорог, строительство школ, обучение детей, разработка санитарных проектов).

Однако сущность противоповстанческих действий была иной. «Гражданские действия», например, служили для установления контактов с местными вождями, ремонта коммуникаций, усиления надзора над «подозрительными» элементами, строительства «стратегических деревень», куда переселялись жители охваченных повстанческим движением районов. Использование «гражданских действий» вовсе не означало отказа от применения вооруженной силы не только против повстанцев, но и мирного населения. В значительной степени они служили для маскировки военных акций.

Наряду с демагогической болтовней о реформах и широкой кампанией по привлечению в колонии поселенцев португальские колонизаторы усиливали вооруженное давление на повстанцев. Получив много современного вооружения, португальское командование в начале 70-х годов предприняло ряд попыток перейти к противопартизанским наступательным операциям широкого масштаба. В северном и западном Мозамбике была осуществлена серия воздушно-десантных операций с применением аэромобильных сил, проводимых последовательно с востока на запад.

В Гвинее-Бисау португальское командование безуспешно пыталось расколоть сплошной фронт партизанских районов и оттеснить повстанческие силы к северным и южным границам. Провал этих наступлений привел к дальнейшему ожесточению войны. Одной из основных целей, которые преследовали португальские колонизаторы, писал А.Кабрал, является «продолжение насильственного разрушения человеческих и материальных ресурсов, которые служат основой победоносного развития нашей борьбы». Ее проявления – террор против руководящих деятелей освободительной борьбы, уничтожение посевов (напалмом, гербицидами, ядохимикатами) в районах, занятых повстанцами, что приводит к массовой гибели населения.

В Анголе, например, основные наступательные действия велись против освобожденных районов, организовывалась их блокада, наносился вред посевам, терроризировалось население.

Одной из новых форм «устрашения» государств, ставших на путь независимости или оказывающих помощь национально-освободительным движениям, являлось ведение диверсионно-подрывных действий, начиная от отдельных нарушений границы до налетов бомбардировочной авиации и крупных рейдов – средств, взятых из арсенала американского ЦРУ и использовавшихся во Вьетнаме, на Кубе, в Гватемале и других странах.

Заместитель премьер-министра Израиля И.Алон в книге «Создание израильской армии», изданной в Лондоне в 1970 г., предал огласке стратегию «превентивных ударов», суть которой заключается «в праве» выйти за линию прекращения огня «в небольших масштабах или в виде крупного превентивного контрнаступления».

Подобные «превентивные» действия против освободительных сил внутри страны и соседних африканских государств планировались и осуществлялись ЮАР. Боязнь массовых выступлений трудящихся находило широкое отражение во внутренней и внешней политике ее правительства.

Важную роль в этом играла политика апартеида (раздельного расселения африканцев в бантустанах), которая привела к раздроблению территориального единства африканского населения, затруднила экономические, политические и культурные связи не только между европейцами и африканцами, но и различными африканскими народностями. Пытаясь при помощи этой политики замедлить процесс формирования единой национальной общности, южно-африканские расисты стремились ослабить базу для развертывания общенациональной освободительной борьбы как мирного, так и немирного характера. Общенациональное вооруженное восстание, вынужденное опираться на изолированные очаги, как показывает опыт Конго (Леопольдвиль), быстро теряет свою способность к распространению, становится более уязвимым в военном отношении.

Создание бантустанов и выселение рабочих-африканцев из городов в удаленные поселки, по замыслу правительства, должны были сделать крупные промышленные и административные центры оплотом расистского режима. Размещение промышленных центров по границам бантустанов, объясняемое необходимостью участия в производственном процессе белых рабочих, которые проживать там не имеют права, затрудняло создание даже в крупных бантустанах самостоятельных опорных баз вооруженного сопротивления.

Таким образом, южно-африканские расисты пытались ликвидировать одним ударом как социально-этническую, так и территориальную базу освободительного движения.

Военная доктрина ЮАР предусматривала использование в противоповстанческих целях всех видов вооруженных сил, а также практически всего «белого» населения. Вооруженные силы обучались действиям в городах, комбинированным облавам и прочесыванию в сельской местности с участием реактивной авиации и вертолетов.

Во внешней политике особое внимание придавалось изоляции страны, «нейтрализации» вероятных «баз вторжения», в первую очередь Замбии. Изоляцию южно-африканские расисты пытались осуществить путем выдвижения вооруженных сил для блокирования границы и совместных боевых действий против партизан в Анголе, Родезии и Мозамбике; усилением прикрытия побережья патрульными судами береговой обороны; созданием крупных полицейских пограничных патрульных сил по северной границе ЮАР (вторая линия «обороны» после реки Замбези), крупных ВВС и развитой сети противовоздушной обороны. «Нейтрализация» вероятных «баз вторжения» осуществлялась путем непрерывного экономического, политического, дипломатического и военного давления на окружающие африканские страны. Иначе говоря, вокруг ЮАР «заблаговременно» пытались создать примерно такую же «непроницаемую» блокаду, как и вокруг Алжира во время войны.

Опыт военных действий в Африке дает примеры разнообразных способов противоповстанческой борьбы. Выбор их зависел от поставленных задач, сил противника, общего уровня развития противопартизанской тактики.

После Второй мировой войны империалистические армии постепенно отказались от традиционной тактики карательных экспедиций, в соответствии с которой на территории, охваченной восстанием, создавались военные посты, устраивались засады, проводились крупномасштабные операции методом блокирования и поиска (облавы), преследования мобильными карательными колоннами отдельных партизанских отрядов. Посты, которые представляли собой блокгаузы вдоль дорог, в долинах и горных проходах, контролировали район лишь в зоне прицельного огня и были очень уязвимы для партизан. Патрули, требовавшие большого количества войск, не обеспечивали полной безопасности для агентуры колонизаторов. Облавы и прочесывания оказывали определенное психологическое воздействие, но лишь на неподготовленных партизан, к тому же как средство их уничтожения были малоэффективными.

Колонизаторы все чаще обращались к новой тактике противопартизанских действий. Известный историк контрпартизанской войны Пэйджет подчеркивал, что основным, а часто решающим средством в борьбе против партизан являлась «хорошо налаженная разведка», своевременно поставляющая точную информацию о предполагаемых действиях партизан.

Основным способом противопартизанских действий, который использовался в Алжире, Камеруне, Кении, Мозамбике и других колониях, были комплексные поисково-карательные операции против «зон убежища» (опорных баз партизан). Они начинались, как правило, с разведки, а затем изоляции предполагаемой «зоны убежища» путем окружения ее «зоной умиротворения». Последняя должна была быть достаточно широкой, чтобы ее нельзя было пересечь за один ночной переход. Все население отсюда переселялось в «центры перегруппировки», где должно было находиться под охраной войск, полиции и отрядов «самообороны». Прибывшие в зону войска организовывали разведку «зоны убежища», а после получения разведывательных данных о дислокации партизан наносили по ним удар, пытаясь навязать противнику бой и уничтожить его живую силу. Таким образом, в замысле операции ясно прослеживается один из общих принципов контрпартизанской войны – изоляция партизан от населения как основное условие успеха.

Участвующие в поисково-карательной операции войска делились обычно на следующие группы: «охотничьи команды» численностью до 100-150 человек, которые формировались в каждом эшелоне, начиная с батальона; общий резерв, состоящий из частей и подразделений «классического» типа, поддержанных авиацией, артиллерией, саперами; войска сектора. На «охотничьи команды» возлагалась задача поиска и обнаружения подразделений партизан и вызова резервов. По расчетам специалистов, для проведения операции по созданию «зоны умиротворения» против роты АНО численностью 100-150 человек требовался батальон четырехротного состава, для действий против «зоны убежища» – дивизия пехоты.

Действия в «зоне умиротворения» обычно начинались на рассвете, чтобы успеть прочесать всю местность до наступления темноты. Допросами и пытками населения добывалась необходимая информация. Одновременно инженерные войска блокировали «зону убежища». После получения разведывательных данных начинались действия непосредственно против «зоны убежищ». Войска занимали все основные дороги и тропы, зона делилась на батальонные секторы, и по всей ее площади создавалась «сеть» из патрулей, постов, мин-ловушек, засад, которая должна была воспрепятствовать передвижениям партизан и тем самым способствовать их обнаружению и уничтожению. Население вывозилось в «центры перегруппировки», и начиналось преследование партизанских отрядов и групп.

Использовались и другие тактические приемы. В Кении, например, применялась тактика патрулирования, разработанная с помощью европейцев-охотников. Она требовала специальной подготовки, особого обмундирования и высокой квалификации младшего командного состава. Боевой единицей был патруль из 6-7 человек, сопровождаемый местными следопытами, иногда – служебными собаками. Патрулирование продолжалось 4-5 дней. Его непрерывность обеспечивалась малым количеством носимого снаряжения, использованием специальных рационов, созданием лесных складов, сбрасыванием продовольствия и снаряжения с воздуха, использованием носильщиков, вьючных животных. Однако хорошо ориентировавшиеся в лесу партизаны вскоре научились следить за патрулями и укрываться при их приближении. Тогда было решено в районах вероятного нахождения партизан создавать много засад (до 50 на батальонный сектор). В засаду обычно наряжалось отделение из 4 солдат с автоматическим оружием и гранатами. Чтобы вынудить партизан двигаться по направлению к засаде, применялся артиллерийский обстрел по площадям, бомбардировка лесных районов тяжелыми бомбардировщиками и истребителями-бомбардировщиками с применением фугасных или напалмовых бомб. Когда этот метод оказался недостаточно эффективным, для действий против «зон убежища» была применена специально разработанная английской военной разведкой тактика лжепартизанских отрядов (или «специальных команд»).

В большой степени влияли на тактическое применение войск условия боя в африканском кустарнике – буше. В Камеруне, где боевые действия проходили на плоскогорьях, поросших кустарником, самостоятельные тактические задачи выполнялись не ротой, а взводом. В ряде случаев наиболее эффективными подразделениями были отделения под командованием унтер-офицеров.

В контрпартизанских войнах большого пространственного размаха типа алжирской проводились крупные поисково-карательные операции, в которых применялись и тесно взаимодействовали различные рода войск. Так, в операциях по «плану Шаля» в Большой Кабилии – район Тизи-Узу и Бужи – принимали участие морская пехота, парашютисты, сухопутные войска с танками и авиация. В этих крупномасштабных операциях, проводимых в районах с тяжелыми климатическими условиями, с редкой сетью коммуникаций, приходилось «больше заботиться о тыле, чем о тактике».

Тактика противоповстанческих действий в условиях регулярной войны, характерная для Конго (Леопольдвиль), в основном сводилась к боевым действиям «колоннами». Командование противоповстанческими силами прибегало к этому способу, прежде всего, из-за огромных размеров территории страны, на которой повстанцы, по его мнению, могли удерживать лишь ключевые позиции и не имели возможности охранять свои коммуникации на всем их протяжении. Отсюда вытекала необходимость предвидеть, в каких пунктах повстанцы собираются защищаться, чтобы своевременно нанести по ним удар. Из двух способов сближения с противником – классического (с постепенным развертыванием, высылкой разведки, передового отряда и т.д.) и прорыва моторизованной колонной – обычно применялся второй. Расчет строился на неожиданной демонстрации силы, на скорости мобильной колонны, на превосходстве огневой мощи и решительности действий.

Примером может служить уже упоминавшееся наступление 5-й механизированной бригады на Стэнливиль в октябре – ноябре 1964 г., которая совершила прорыв в глубь занятых повстанцами восточных провинций Конго – к Стэнливилю. Боевой порядок бригады был построен в одну колонну, в голове – бронетранспортеры, в тылу – инженерные подразделения. Колонна не имела ни разведывательного отряда, ни авангарда, а совершала марш как компактное целое. Разведку в ее интересах вела авиация. Управление движением осуществлялось с вертолета.

Характерным примером тактики боевого применения мобильной колонны является захват 5-й механизированной бригадой г. Кинду. После авиационной подготовки, проведенной самолетами В-26 (пушечный огонь и ракеты), мотоколонна на полном ходу ворвалась в город и устремилась к парому на реке Луалаба и железнодорожной станции. После этого, развернувшись в противоположную сторону, она широким фронтом начала наступление на оборонявшихся симба с тыла, прочесывая весь город. Одна мобильная группа была выделена для захвата аэродрома, над которым уже кружили транспортные самолеты. Немедленно после расчистки взлетно-посадочной полосы, заваленной бочками, началась высадка воздушного десанта. Большинство симба были окружены, и в городе началась резня.

«Разновидностью» противоповстанческих действий являлись карательные акции в городах. Их тактика разрабатывалась колонизаторами применительно к трем вариантам: для подавления стихийных выступлений городского населения, вооруженных восстаний и контрпартизанской войны.

После Второй мировой войны города рассматривались колонизаторами как центры народных волнений и восстаний. Примером тактики действий против повстанцев может служить подавление бельгийскими властями стихийного выступления в Леопольдвиле.

За «порядком» в этом городе следила полиция, которой должен был оказывать непосредственную поддержку гарнизон (2500 солдат и офицеров) и около 1000 военных специалистов. Были определены три этапа ввода в действие войск: «военная оккупация», «полицейские действия» и «военные действия».

4 января 1959 г. в Леопольдвиле вспыхнула стихийная демонстрация, вызванная отменой митинга партии «Абако». В ночь с 4 на 5 января африканцы стали безраздельными хозяевами африканской части города. Администрация развернула штаб взаимодействия и ввела в действие 3 роты, но уже к 20 часам власть была передана военным. В подавлении выступлений горожан участвовали все имевшиеся подразделения. Вокруг европейского центра были установлены заграждения, началось методичное наступление на африканские кварталы сначала со слезоточивыми, а затем боевыми гранатами и огнем. Одновременно, блокировав все дороги, бельгийцы отрезали город от остальной части страны. Разгром восставших закончился кровавыми репрессиями. По официальным данным, было убито 49 человек и 200-300 ранено.

Для действий в городах была разработана специальная тактика. В ее основу были положены принципы изоляции повстанцев от населения и жесточайшего террора. Город обносили проволочными заграждениями, «нарезали» участки, кварталы, группы домов маркировали. Для всего населения ввели особые сертификатные карточки, установили личную ответственность старшин кварталов за каждого жителя. Чтобы лишить повстанцев продовольствия, клеймили скот, ввели продовольственные карточки. В каждый квартал назначался «шеф по политической деятельности». Вводился комендантский час. В каждом секторе имелись военные посты и мобильный резерв численностью до роты. Выявление сети повстанцев сопровождалось массовыми репрессиями, облавами. В городе создавалась сложная система разведки – внешней (сыскной) и внутренней (агентурной). Путем пыток задержанных повстанцев добывалась информация.

Противоповстанческие силы, принимавшие участие в боевых действиях против африканцев, состояли, как правило, из следующих элементов: регулярные войска метрополии (сухопутные, авиация, флот); войсковые части, укомплектованные европейскими поселенцами (жандармерия, в том числе мобильная, вооруженная полиция); территориальные войска и полиция, укомплектованные поселенцами (Кенийский полк и полицейский резерв Кении), провинциальная организация добровольцев и гражданской обороны в португальских колониях, регулярные африканские войска (королевские африканские стрелки в Кении, «африканские роты» в португальских колониях); отряды «внутренней стражи» и самообороны, в которые – большей частью насильно – зачислялись жители районов, охваченных восстанием.

Раздельное существование европейских и африканских частей объяснялось как различиями в уровне боевой подготовки, вооружении войск, способах их боевого применения, так и боязнью колонизаторов создавать смешанные части.

Африканским войскам далеко не всегда доверялось выполнение ответственных боевых задач. Большей частью они использовались для несения военно-полицейской службы. В своих агрессивных войнах империализм использовал, как правило, крупные вооруженные силы.

В послевоенные годы против африканцев в общей сложности было задействовано до 2 миллионов солдат и офицеров. Подавляющее большинство составляли войска метрополий, ЮАР и Израиля. Наиболее «надежными» в борьбе против африканцев были регулярные профессиональные войска метрополий и территориальные войска колоний, укомплектованные поселенцами.

Однако на эти войска колонизаторы твердо полагаться не могли, и потому в Алжире они использовались главным образом в обороне. В Англии в середине 50-х годов было принято решение полностью отказаться от призыва, использовать только наемную армию. Африканские войска, особенно во французских и португальских колониях, были менее «надежны», чем в английских. Впрочем, и в английских колониях они иногда помогали повстанцам, стреляли в воздух.

Боевые действия выявили большие потребности в людских резервах. По мнению английских военных историков Э.О'Бэлланса и Дж.Пэйджета, общее соотношение войск «безопасности» и повстанцев в партизанской войне должно быть 10-15:1.

Опыт первых войн показал низкую эффективность «обычных» вооруженных сил. В колониальных войнах в Африке основную роль играли пехота и мотопехота. Пехотные части, не обученные методам контрпартизанской войны, не могли противостоять маневренным подразделениям партизан, умело использовавшим свои преимущества во внезапности, быстром перемещении и т.п.

Отсутствие полевых сражений оставляло в бездействии полевую артиллерию, прежде всего тяжелую и среднюю. Условия местности и климата (особенно в Центральной и Восточной Африке) редко позволяли применять бронетанковые войска.

В связи с переходом к стратегии и тактике контрпартизанских войн серьезно изменилась и организация вооруженных сил. Это выразилось, прежде всего, в выделении двух оперативных элементов: сил прикрытия и контроля, с одной стороны, и подвижных резервов – с другой. Пехоту и мотопехоту, танковые части (в Алжире) стали использовать главным образом в составе войск, обеспечивающих систему «прикрытия», т.е. преимущественно в обороне. Резко возросла роль специально подготовленных войск – парашютных, воздушно-десантных, а также пехотных, способных к быстрой переброске в район боевых действий, боям в особых условиях – в тылу противника, окружении, к действиям в качестве «командос» и т.д. Последнее обстоятельство вызвало значительный рост удельного веса высокомобильных частей и соединений: парашютных, «командос», воздушно-десантных и др. (французские 10-я парашютная, 25-я легкая парашютная дивизии; португальские стрелки особого назначения). Появились «специальные войска» («рейнджеры»). В колониях широко использовались навербованные из европейцев наемные войска (иностранный легион, наемники).

Характерной особенностью развития воздушно-десантных войск при использовании в поисково-карательных операциях стала тенденция к превращению их в аэромобильные, иначе говоря, к передаче боевых и транспортных авиасредств в штат воздушно-десантного соединения, действующего как элемент сухопутных сил.

Наемники 60-х годов – это особые части армий некоторых реакционных африканских режимов (5, 6 и 8-й отдельные батальоны «командос» Конголезской национальной армии). В них набирались главным образом бывшие офицеры и унтер-офицеры колониальных войск, имевшие опыт противопартизанской борьбы в Алжире, Вьетнаме, Малайе, Анголе, кубинские эмигранты, множество бельгийских военнослужащих. Задачи, ради которых создавались «командос», были следующими: военная – усиление небоеспособных частей местных марионеточных режимов, ведение боев, требующих высокого уровня боевой подготовки; психологическая – посредством зверств терроризировать африканских повстанцев и население. В частях наемников была установлена жесткая дисциплина, много внимания уделялось боевой подготовке.

Основное тактическое подразделение наемников в Конго – отдельный батальон – состоял из 5-7 отдельных взводов, имевших общебатальонную нумерацию: 51, 52, 53-й и т.д. Взвод действовал самостоятельно или в составе сводной боевой группы с подразделениями Конголезской национальной армии. Он состоял из 40 солдат, 3 сержантов, 2 офицеров. Все солдаты вооружались автоматическими винтовками, на джипах стационарно крепились пулемет или безоткатное орудие американского производства. Во взводе имелись 2 бронетранспортера «Мерседес». Отдельный взвод поддерживался 2 истребителями-бомбардировщиками (Т-28 или В-26), вооруженными ракетами.

Инженерные войска применялись для установки различных видов заграждений с целью изоляции партизан, в частности «линии Мориса». Эта комплексная система состояла из 2 полос электрифицированных заграждений общей протяженностью 1500 км и была оборудована постами наблюдения, электрическими детекторами, сетями для защиты от снарядов безоткатных орудий, минными полями, на которых было установлено свыше 1 миллиона противопехотных мин. По ночам она постоянно освещалась, патрулировалась бронетранспортерами и танками. В Кении лесные «зоны убежища» были отделены от резерватов огромным рвом (более чем 80 км длиной), обнесенным проволочными заграждениями и заминированным. Выращивание продовольственных культур было запрещено в зоне шириной до 5 км.

Инженерные войска использовались также для создания заграждений обычного типа вокруг партизанских зон, а также действовали вместе с мобильными отрядами в ходе операций в зонах.

Артиллерия применялась как средство обстрела «зон убежища» по площадям, для обороны заграждений по границе и вокруг повстанческих зон. Артиллерия средних и малых калибров использовалась для усиления пехоты в операциях крупного масштаба. Реактивная артиллерия, в частности, противотанковые управляемые реактивные снаряды (ПТУРС), нашла применение в горной войне, для поражения укрытий в пещерах, огневых точек и т.д.

В локальных конфликтах артиллерия применялась обычными способами. Однако следует отметить, что в израильской армии вся она была переведена на самоходную. В пехотных бригадах вместо орудий использовались 120-мм минометы, смонтированные на бронетранспортерах.

Одним из решающих родов войск в противопартизанских операциях стала авиация. Она широко использовалась как средство огневой поддержки. Тяжелые бомбардировщики впервые были применены для бомбардировок партизанских районов по площадям в Кении. В горно-лесных районах Кении и Алжира важную роль играла легкомоторная авиация, выполнявшая задачи разведки и снабжения войск, так как вертолеты на определенных высотах использовать было уже невозможно из-за слишком разреженной атмосферы. Легкобомбардировочная авиация эффективно применялась во всех вооруженных конфликтах в Африке, особенно в Конго (Леопольдвиль).

Исключительно важную роль сыграла авиация в обеспечении подвижности противоповстанческих сил. В ходе войны в Алжире происходил переход от воздушно-десантных к вертолетно-десантным поисково-карательным операциям. Тогда же некоторые вертолеты получили тяжелое вооружение для огневого прикрытия и поддержки десанта. Вертолетчики вели наблюдение за местностью (вертолетное патрулирование), десантировали группы «командос» в район боевых действий и непосредственно на поле боя.

Вертолетные подразделения чаще всего использовались в составе подвижного резерва сектора (полузоны). Примером самостоятельной поисково-карательной операции воздушно-десантных войск может служить операция в районе населенного пункта Тимимун (пустыня Сахара). Для уничтожения подвижного подразделения АНО, угрожавшего нефтепромыслам, здесь были сосредоточены полк парашютистов, 6 транспортных, 3 разведывательных и 3 боевых самолета, 8 вертолетов. В течение полутора месяцев при помощи самолетной и вертолетной разведки французы стремились установить местонахождение отрядов АНО, а затем сбрасывали парашютные или доставляли вертолетные десанты. Эффект внезапности в условиях пустыни позволил нанести серьезное поражение повстанцам.

Воздушное десантирование с использованием крупных соединений и частей воздушно-десантных войск нашло применение в агрессивных действиях против Египта, в Конго (Леопольдвиль), Испанской Сахаре.

В ходе тройственной агрессии 1956 г. французские и английские парашютные соединения использовались как авангард основных сил вторжения в Порт-Саиде и Порт-Фуаде для захвата аэродромов и плацдармов. Израильская парашютная бригада действовала как мотопехотное соединение, однако из ее состава 2 усиленных батальона десантировались в тылу египтян в качестве передовых отрядов. Во время израильской агрессии 1967 г. десантирование с вертолетов применялось в ходе общевойскового боя как тактическое средство.

Примером воздушного десантирования стратегического значения, которое отличалось не только масштабами, но и сложностью организации, была операция «Красный дракон» (высадка силами НАТО в Стэнливиле бельгийского парашютного десанта).

Выжидательный аэродром операции находился на острове Вознесения. Десант прибыл туда из Европы. Затем он был переброшен на аэродром подскока – базу ВВС в Камине. Операцию обеспечивали 15 самолетов С-130Е (в том числе 1 запасной, 1 – связи, 1 – с боеприпасами), 2 НС-97, С-124. В десанте участвовал батальон парашютистов «командос», усиленный одной ротой. На его вооружении имелись 4 бронетранспортера (каждый с 3 пулеметами), 11 роллеров (для передвижения по пересеченной местности). На вооружении парашютистов, имевших по 100 патронов и 2 гранаты на человека, находились автоматические винтовки, пулеметы, 83-мм безоткатные орудия, гранатометы и 80-мм минометы.

Высадка осуществлялась двумя волнами: 5 самолетов (первая волна) сбросили парашютный десант, который оттеснил с аэродрома небольшую охрану и убрал заграждения со взлетно-посадочной полосы. 7 самолетов (вторая волна) высадили еще 225 человек. В Стэнливиле они действовали поротно: одна рота направилась в африканский район города (где якобы находились заложники), вторая – на штаб-квартиру противника, третья захватила контрольную башню аэродрома, четвертая (штабная) оставалась в резерве. Действия авиагруппы поддерживались боевыми самолетами В-26.

В ходе подготовки аэромобильных операций в северном Мозамбике был учтен опыт Вьетнама и применения в Африке мобильного стратегического резерва английских вооруженных сил. Основным боевым компонентом этих операций являлись португальские парашютные части и отряды «командос».

С военных баз транспортные самолеты доставляли их на заранее подготовленные в джунглях посадочные площадки. Оттуда на вертолетах при поддержке авиации и вооруженных вертолетов они совершали налеты на освобожденные деревни, опорные базы партизан, десантировали карательные подразделения.

На начальных этапах империалистические армии применяли обычную военную технику. Однако постепенно стали выделяться виды оружия, наиболее приспособленные для контрпартизанских войн и природных условий Африки.

Боевые действия в Африке в основном проходили до начала американской агрессии во Вьетнаме, во время которой применялись такие средства контрпартизанской войны, как фосфорные бомбы, гранаты и снаряды, кассетные бомбы, амфибийные бронетранспортеры, инфракрасные и тепловые прицелы для ночного боя, мобильные радиолокационные установки, позволяющие «видеть» наземного противника на расстоянии до 1000 м, бесшумное оружие и т.п. В частности, были разработаны напалмовые бомбы, шрапнельные мины, высокоэффективные ночные прицелы, управляемые реактивные снаряды, велись работы по приспособлению военно-электронной аппаратуры к климатическим условиям пограничных областей ЮАР.

Противоповстанческие действия колонизаторов в Африке предусматривали широкое использование подрывной пропаганды для изоляции повстанцев. Формы ее зависели от условий конфликта. Их общей идеологической основой были антикоммунизм, патернализм, национальная и этническая нетерпимость. Составными элементами «психологической войны» были различные реформы как административного, так и социально-экономического порядка, идеологическая обработка путем «убеждения». Главной и неотъемлемой частью «психологической войны» были массовый террор и насилие.

Идея насилия, заложенная в основу подрывной пропаганды, выражалась формулой «присутствие силы влияет на ум». В соответствии с ней французские «теоретики» в «психологической войне» основное место отводили армии. Последняя была «силой, которая воюет. Ее победы, ее внутренняя связь, ее мощь – необходимая основа психологических действий». Английские теоретики выражались более конкретно, подчеркивая, что для привлечения населения на сторону администрации нужно употреблять политику кнута и пряника. Пытаясь под влиянием неудач перейти от грубых методов чисто репрессивного подавления к более изощренным, колонизаторы в конечном счете вновь возвращались к тотальному террору.

Наиболее изощренная система подрывной пропаганды была разработана во французской армии в период войны в Алжире, особенно после того, как руководство ею взяла в свои руки «школа революционной войны». Начиная с мая 1956 г. целый ряд директив, изданных Р.Лакостом, расширили юрисдикцию армии в области подрывной пропаганды, вменили ей в обязанность «восстановление контактов» с населением, под которым подразумевалось внесение раскола в ряды алжирских патриотов и агитация за неоколониалистскую программу сохранения Алжира в руках французских монополий под флагом создания «обновленного франко-мусульманского сообщества». К ноябрю 1957 г. оформилась «служба психологических действий» – 5-е бюро, сеть которого была доведена до батальона и даже ниже. Она координировалась с действиями отрядов САС (административная служба сельской местности) и САУ (секции городской администрации), на которые возлагались задачи «объединения» населения районов и городов после захвата их войсками. Общая численность «службы психологического действия» составляла 1200 человек. Постоянное ядро состояло из офицера-командира, его заместителя сержанта, трех гражданских лиц – казначея, секретаря и радиста, а также некоторого количества алжирцев.

5-е бюро занималось «пропагандистской работой», для чего каждой зоне была придана рота подвижных средств агитации. Молодежь, женщин, ветеранов войны оно пыталось вовлечь в отряды «самообороны» и разведывательную деятельность. В задачи 5-го бюро входила идеологическая обработка алжирцев в центрах перемещения и перегруппировки, в каждом из которых находился офицер психологической службы. В конечном счете психологическая обработка сводилась к тому, что алжирцев заставляли давать подписки о сотрудничестве под угрозой смерти. Результаты, даже по оценкам зарубежных исследователей, были «искусственными и разочаровывающими».

Центром усилий английской психологической службы была идеологическая обработка колониальных войск. В основном внимание обращалось на воспитание беспрекословного подчинения англичанам, разъяснение «вклада» Великобритании в развитие африканских колоний, подчеркивание их «единства» с метрополией. Психологическая обработка и «перевоспитание» партизан и сочувствующих им местных жителей осуществлялись при помощи общих идеологических служб и специально созданных организаций.

Подрывная пропаганда составляла неотъемлемую часть противоповстанческих действий в португальских колониях. За ее ведение отвечала служба социально-психологических действий португальской армии. Официально провозглашалось, что задача армии заключалась в «завоевании доверия африканцев и улучшении их жизненных условий». Однако практически дело сводилось к строительству дорог в зоне боевых действий, установлению контактов с местными вождями, надзору за расселением «подозрительных» элементов. В эту же программу входило строительство многочисленных «центров для расселения» эвакуируемого из зон боевых действий населения. Эффективность программы всячески раздувалась апологетами колониализма. Любые неудачи португальских вояк приводили к развязыванию массового террора против мирного населения.

 

Глава 15

Американцы против иррегулярных сил Южного Вьетнама

Данные статистики свидетельствуют, что 58% вооруженных конфликтов периода 1945 – 1975 гг. принесли успех национально-освободительным движениям, применявшим преимущественно партизанскую тактику. Ни английские, ни американские, ни советские, ни французские войска, принимавшие участие во многих локальных войнах, не смогли добиться полного успеха. Вместе с тем иррегулярные силы всегда эффективно использовали принципы ведения «народной войны», к чему, как правило, противная сторона оказывалась не готова.

Наиболее показательной в этом отношении явилась война в Южном Вьетнаме.

Американские войска вторглись в эту страну в августе 1964 г. и пробыли там по январь 1973 г.

Хорошо подготовленные к «классической» войне, оснащенные современным вооружением американцы вынуждены были ценой неисчислимых потерь приспосабливаться к ведению боевых действий. Начиная вторжение во Вьетнам, военно-политическое руководство США рассчитывало на то, что при помощи мощных ударов авиации и флота (как в Корее), а также во взаимодействии с небольшими мобильными силами сухопутных войск и морской пехоты удастся в короткие сроки добиться окончательной победы. Поэтому основной упор первоначально делался на военно-воздушные и военно-морские силы. Сухопутные войска должны были лишь закреплять успехи, достигнутые авиацией и флотом. Правда, им определялись и некоторые самостоятельные задачи, в частности, по изоляции Северного Вьетнама от Южного, взятию под контроль района Сайгона и основных стратегических объектов страны совместно с марионеточными войсками, завершению разгрома патриотических сил.

Таким образом, на первом этапе вооруженной агрессии сухопутным силам США отводилась в масштабах войны далеко не решающая роль. Однако уже первые месяцы боев заставили Пентагон в срочном порядке пересмотреть свои взгляды.

По решению президента было создано американское военное командование в зоне конфликта, получившее название «Командование вооруженных сил США в Южном Вьетнаме». Сразу же началось наращивание численного и боевого состава сухопутных войск в зонах предстоящих боевых действий. Если к началу 1965 г. количество войск американцев насчитывало 20 400 человек, то ко времени апогея войны (1968) численность личного состава сухопутных войск США в Южном Вьетнаме достигла 367 тысяч человек, или 67% от общего количества имеющихся там войск.

В первый год наращивание сил шло за счет мобильных частей и воздушно-десантных войск. В последующем акцент был сделан на пехотные и аэромобильные соединения. Следует отметить, что американское командование приобрело определенный опыт, особенно в ведении боевых действий регулярных войск с подразделениями иррегулярных сил.

Роль и значение сухопутных войск США динамично изменялись в зависимости от военно-политической обстановки, складывающейся в Южном Вьетнаме. Их организационно-штатная структура постоянно совершенствовалась под влиянием, прежде всего, тактики действий вьетнамцев, а также специфики физико-географических условий театра военных действий. Типовая организационная структура оказалась неподходящей для эффективного использования в условиях Индокитая. Пехотные дивизии и бригады были громоздкими и малотранспортабельными, что осложняло их переброску, особенно по воздуху.

Учитывая опыт первых 2 лет войны, был принят ряд мер по совершенствованию организации пехотных дивизий и бригад. Со временем в отдельных пехотных бригадах танковые и мотопехотные батальоны были заменены на пехотные. Количество рот в батальонах увеличено с 3 до 5, число батальонов в пехотной бригаде до 4, а в пехотной дивизии – до 10. Это было связано с тем, что командирам пехотных частей и подразделений приходилось выделять до трети личного состава для обеспечения охраны войск, и, как следствие, в батальоне, например, для участия в боевых действиях оставалось не более 2 рот.

С включением в состав действующих подразделений дополнительных сил их боевые возможности заметно возросли. До 49% личного состава пехотных батальонов (450 человек из 920) готовились к ведению боевых действий в аэромобильных операциях. Эта реорганизация в значительной мере изменила характер боевых действий, позволив достаточно эффективно использовать фактор времени, пространства и наращивания сил и средств на избранном направлении, что уж само по себе являлось залогом успешного проведения большого числа операций.

Изменилось и снаряжение солдат. Было разработано новое – облегченное, сохраняющее тепловой баланс, практически непромокаемое и максимально защищающее от укусов насекомых.

Вместе с тем, несмотря на имеющийся мировой опыт борьбы с иррегулярными формированиями, американское командование применило неприемлемую стратегию и тактику ведения боевых действий. Проявилась неподготовленность американских военных к боевым действиям с формированиями Армии освобождения Южного Вьетнама (АОЮВ).

Кроме общей, личный состав американских частей и подразделений проходил специальную подготовку. Вопросы отрабатывались как теоретически, так и практически в специально выстроенных для этого «вьетнамских деревнях», максимально схожих с реалиями Южного Вьетнама. Там личный состав под руководством опытных инструкторов, принимавших участие во вьетнамской войне, в течение недели знакомился с особенностями местности и климата страны, расположением и инженерным оборудованием населенных пунктов, порядком их минирования, получал представление о засадах и ловушках. В частности, при пехотном учебном центре в Форт-Нокс (штат Луизиана) на площади в 60 тысяч гектаров был выстроен специальный лагерь, где воспроизводились опорные пункты НФО, 3 «вьетнамские деревни», участок джунглей и различные специфические сооружения.

По завершении общей и специальной подготовки проводилось слаживание мелких подразделений. При этом пристальное внимание уделялось изучению тактики борьбы с иррегулярными войсками: быстрое выдвижение и сближение с противником, поиск и уничтожение его уцелевших групп, подрыв опорных пунктов и баз, очищение и удержание захваченного района.

После этого подразделение проходило специальную подготовку в пунктах постоянной дислокации, в условиях схожей с Вьетнамом местности. Здесь отрабатывались действия мелких подразделений в качестве разведывательных дозоров, засад, патрулей. Внимание обучаемых обращалось на полное усвоение способов передвижения в джунглях и на рисовых полях, наводки накатных мостов, движения в горах, выбора и разведки маршрута движения, ориентирования в сложных условиях местности, использования подручных средств и действия в составе аэромобильных групп.

Определенное значение командование американских войск придавало знанию вьетнамского языка. На это отводилось 120 часов. Каждый военнослужащий в течение этого времени выучивал до 1000 слов и получал первичную разговорную практику.

Командование США постоянно изучало и обобщало положительные и отрицательные моменты войны во Вьетнаме. Начиная с 1962 г. в стране на постоянной основе работала научно-исследовательская группа сухопутных войск в количестве 40 человек. Она разрабатывала предложения по изменению тактики и перевооружению войск применительно к реальным боевым потребностям. Аналогичной проблемой занимался и ряд учебных центров Пентагона. В результате обобщения опыта в США были изданы уставы, наставления и инструкции: «Аэромобильные операции» (1967 г.), «Боевые действия в джунглях» (1969 г.), «Борьба с партизанами в Южном Вьетнаме» (1966 г.), «Операции партизан» (1967 г.) и т.д.

В этих документах была дана характеристика театра военных действий и освещена организация, вооружение и тактика войск НФО. Главное же заключалось в том, что все документы изобиловали практическими советами личному составу по вопросам взаимоотношений с местным населением, мерам безопасности, личной гигиены, соблюдению питьевого режима и т.д.

С 1966 г. в американских военных учебных заведениях была введена обязательная программа обучения будущих командиров действиям против партизан, независимо от того, будет выпускник служить в данном районе или нет.

Словом, командование американского контингента, столкнувшись с «невидимой», но значительной силой, во многом пересмотрело вопросы подготовки своих войск к боевым действиям против иррегулярного противника.

При вводе войск на территорию Южного Вьетнама американцы рассчитывали добиться быстрого успеха, в основном с помощью наступления, которое было наиболее распространенным видом боевых действий вплоть до 1968 г. Наступательные операции они вели с целью поиска и уничтожения противника, вытеснения его и закрепления территории. В зависимости от поставленных задач в наступлении участвовало от нескольких соединений (бригад) до батальона (взвода) с привлечением десятков боевых вертолетов.

Во всех наступательных действиях, проводимых американскими войсками в Южном Вьетнаме, создавалось подавляющее превосходство в огневых средствах. Без мощной огневой поддержки авиации и артиллерии пехотные части не наступали и в ближний бой не ввязывались (особенно ночью).

Огневая обработка стратегической авиацией мест предполагаемого сосредоточения войск противника иногда проводилась в течение нескольких суток. Однако формирования АОЮВ, хорошо знавшие местность и учитывавшие шаблонность действий американских войск, зачастую заблаговременно выводили из-под ударов свои силы и средства.

Основным типом наступательных действий американских войск были операции «ищи и уничтожай». Они проводились для обнаружения и уничтожения противника и его базовых районов. Эти операции, однако, не предусматривали захват и удержание таких районов, обычно сразу же после окончания операции войска возвращались в пункты постоянной дислокации.

Иррегулярные войска Южного Вьетнама были не в состоянии вести крупные бои с американскими частями. Они также не могли противостоять массированному огневому воздействию американских сил, которое организовывалось и проводилось в сравнительно короткие сроки.

Типичным примером, характеризующим тактику действий американских войск в подобных операциях, являются боевые действия в районе Бонг-Сон в январе – марте 1966 г. По данным американской разведки, в этом районе находился базовый лагерь вьетнамцев. Оттуда они совершали налеты на гарнизоны американо-сайгонских войск, опорные пункты и линии коммуникаций.

Чтобы разгромить базировавшиеся здесь подразделения АОЮВ, американское командование провело 2 частные операции, в которых было задействовано до 20 тысяч личного состава. Подразделения бригады совершили высадку одновременно в 4 районах и сразу же попали под сильный огонь противника, находившегося в засадах неподалеку от мест высадки. Было повреждено 6 вертолетов. Американцы вынуждены были перейти к обороне.

Из-за сильного тумана вызванная по рации помощь авиации и вертолетов огневой поддержки смогла прибыть лишь на следующий день. Почти сутки американские части находились под непрерывным обстрелом партизан. Затем под прикрытием с воздуха их силы были перегруппированы. Два батальона атаковали позиции АОЮВ. Стремясь окружить патриотов, третий батальон вышел на пути их возможного отхода. После тяжелых боев американцам удалось вытеснить противника, но полностью его окружить они не смогли.

Вскоре в 30 км севернее Бонг-Сон началась очередная десантная операция с участием 8 тысяч морских пехотинцев. Обе группировки американцев наступали по сходящимся направлениям, стремясь соединиться западнее реки Ан-Лао и уничтожить окруженные подразделения АОЮВ. Группы соединились, однако американцам так и не удалось полностью разгромить подразделения АОЮВ, которые сумели благополучно отойти на запасные рубежи.

Выполняя поставленные задачи, в джунглях американские войска действовали мелкими группами, передвигаясь походными колоннами или цепочкой на открытой местности. Построение их боевых порядков было глубоким: в ротах – 2, а во взводах – 2-3 эшелона, удаление между которыми составляло до 50 м, что обеспечивало им зрительную и огневую связь. Нередко роты строили боевой порядок в виде квадрата со взводами по углам.

В последующем, вплоть до начала марта, американцы провели еще 5 взаимосвязанных по месту и времени операций в данном районе. При этом 3 полка регулярной армии вели борьбу с 1 полком партизан. Итог был явно не в пользу американцев и их союзников: главные силы НФО так и не были разгромлены.

К числу наиболее характерных черт наступательных операций (боев) подобного типа можно отнести следующие: высокая аэромобильность участвовавших в них подразделений, что достигалось благодаря широкому использованию вертолетов; ведение боевых действий при значительном (иногда на 20-50 км) отрыве от мест постоянной дислокации; подавляющее превосходство над противником как в личном составе, так и в огневых средствах; наличие шаблона в осуществлении маневра по окружению и уничтожению врага; большая уязвимость летательных аппаратов от огня противника и метеоусловий; незавершенность наступления в связи с умелыми действиями командиров иррегулярных подразделений, необходимостью возвращения в пункты постоянной дислокации; сложность в организации разведки; неподготовленность пехотных подразделений к ведению боевых действий в условиях вьетнамских реалий, особенно ночью.

Тем не менее нельзя не отметить, что американцы постоянно корректировали свои тактические и оперативные приемы, стремились как можно быстрее извлечь уроки из той или иной операции. За довольно короткое время они смогли разработать весьма эффективный метод борьбы с засадами вьетнамцев. Суть его заключалась в следующем. Создавалось 2 группы: поисково-ударная в составе, как правило, разведывательного батальона дивизии и группа основных сил в составе до усиленной бригады. Последняя находилась вблизи от района действий поисково-ударной группы в готовности в любой момент вылететь на вертолетах в указанное место. После обнаружения частей АОЮВ и начала боя основные силы высаживались за внешней (тыловой) границей партизанского района, перекрывая противнику пути возможного отхода. Одновременно с воздуха наносились мощные удары вертолетами огневой поддержки. С вводом в бой основных сил поисково-ударная группа отходила и начинала разведку другого района.

Несмотря на то, что операции типа «ищи и уничтожай» считались достаточно эффективными, тем не менее с конца 1967 г. американские войска стали прибегать к иному виду наступательных действий – к операциям типа «очищай и закрепляй», целью которых было вытеснение формирований АОЮВ из небольших районов и их последующее удержание. Примером может считаться операция, проведенная с 8 по 21 января 1967 г. в районе, представлявшем собой участок джунглей и заброшенных каучуковых плантаций площадью около 160 кв. км, южная сторона которого находилась в 45 км северо-западнее Сайгона.

К операции было привлечено 6 пехотных бригад, отдельный бронекавалерийский полк, 10 дивизионов полевой артиллерии, подразделения армейской авиации. Дополнительные силы выделили сайгонские и австралийские войска. Всего насчитывалось 30 тысяч человек, 33 батальона, 10 дивизионов полевой артиллерии, 400 БТРов и танков.

Перед началом операции была осуществлена масштабная перегруппировка войск, проведено прочесывание придорожных деревень с целью выявления и уничтожения партизан. Операция началась высадкой парашютного и вертолетного десантов. Окружив и захватив населенный пункт Бен-Шук, американцы сразу же приступили к переселению жителей в заранее подготовленный лагерь. Затем населенный пункт был полностью уничтожен.

По завершении операции основные силы американцев возвратились в свои гарнизоны. Чтобы не допустить возвращения войск АОЮВ в район Бен-Шук, там была оставлена бригада пехотной дивизии, задача которой заключалась в патрулировании местности.

Несмотря на большие потери, вьетнамцы (по американским данным, 711 убитых, 722 пленных, 713 единиц оружия) все же смогли вывести из этого района часть своих отрядов. Американцы потеряли около 3 тысяч человек убитыми и ранеными, 150 бронетранспортеров и танков и свыше 30 вертолетов.

Аналогично американцы действовали и в других населенных пунктах. Параллельно разрушались имевшиеся подземные сооружения и жилые постройки, проводилась кампания по реквизиции скота и продовольствия.

Опыт боевых действий американских войск показал, что операции подобного рода – процесс медленный и трудный. Приходилось надолго оставлять часть войск в уже захваченном районе, куда через некоторое время возвращались отряды противника. Пользуясь удалением главных сил американцев, они приступали к уничтожению оставленных гарнизонов войск. В итоге американское командование пришло к выводу, что закрепление захваченной местности следует проводить лишь в основных жизненно важных районах страны, например у прибрежной полосы или по периметрам крупных и средних населенных пунктов.

В зависимости от обстановки и условий местности, в ходе операций американским командованием применялись различные виды маневра: «окружение», «когти», «линия», «кольцо», «молот и наковальня», «двойной скачок», причем последние три – наиболее часто.

Так, в операции у населенного пункта Бен-Шук американское командование использовало маневр «молот и наковальня». В тылу у группировки войск противника высаживался вертолетный тактический десант. Солдаты занимали позиции, блокирующие пути отхода врага. Это была «наковальня». Затем другая группировка начинала наступать с фронта («молот»). Зажатый противник теоретически был обречен на уничтожение. На практике же подразделения иррегулярных войск, разбившись на мелкие группы, часто миновали блоки американцев, неся при этом незначительные потери.

Продолжительное время в войне в Южном Вьетнаме наступательные действия являлись основными для американских войск. Они велись в более широких полосах, чем это предусматривалось существовавшими тогда американскими полевыми уставами, и на большую глубину.

Войска действовали, как правило, по сходящимся направлениям, широко применяя десанты и аэромобильные отряды. Основными типами операций были «ищи и уничтожай» и «очищай и закрепляй». Предпочтение отдавалось первому типу, так как он обеспечивал более существенный урон противнику. Широко использовались различные виды маневра, которые выбирались в зависимости от условий обстановки и местности.

Начиная с 1969 г., учитывая активность наступательных действий вьетнамцев и стремясь сберечь собственные силы, опираясь на созданную ранее сеть баз вдоль границы и вокруг крупных административных центров, американское командование взяло курс на сдерживающие действия. Это принесло положительные результаты. За время участия американцев в войне иррегулярным формированиям АОЮВ не удалось освободить ни одного из центров провинций Южного Вьетнама.

Оборонительные действия велись, как правило, не только за удержание крупных административных центров, авиационных баз, других военных объектов, но и за отдельные (временные) опорные пункты (позиции), расположенные вдоль границы. Основными целями их было удержание объектов (позиций), нанесение максимального комплексного огневого поражения противника, контроль территории.

Чтобы оперативно реагировать на изменение обстановки, американское командование первоначально, вводя сухопутные войска, размещало их на военных базах во всех стратегически важных районах Южного Вьетнама.

Совершенствование системы охраны и обороны вокруг Сайгона, Камрани, Дананга и других крупных военно-политических центров Южного Вьетнама велось по линии создания режимных зон, основу которых, в свою очередь, составляли опорные пункты, узлы, пояса (рубежи) обороны. При этом пристальное внимание американцы уделяли удержанию господствующих высот, обеспечивающих надежный контроль за окружающей местностью и путями сообщения. Особый акцент делался на организацию патрулирования, создание различных заграждений, устройство засад, оборудование укрытий для личного состава и огневых позиций артиллерии, охрану вертолетных площадок, аэродромов, военно-морских баз и портов.

С переходом в 1969 г. к тактике сдерживающих действий американское командование резко усилило разведку, выделяя для этого значительные силы и средства. Находясь в условиях постоянного воздействия подразделений противника на охраняемые объекты, американцы считали, что от прочного их удержания будет зависеть успех операций на всей территории Южного Вьетнама и выделяли для этого от 30 до 80% своих войск.

Охрана и оборона объектов, административных центров и военных баз создавалась из расчета оказания эффективного сопротивления наступлению крупных сил вьетнамцев и состояла из оборонительных поясов. Например, вокруг Сайгона было создано 3 пояса обороны на удалении 10, 30 и 60 км от окраины города.

При организации такой системы охраны и обороны особое внимание уделялось инженерному оборудованию местности и прикрытию огнем артиллерии вероятных направлений действий сил НВСО. Каждый район был разбит на секторы, где оборудовались батальонные узлы обороны, состоявшие из ротных опорных пунктов.

Дополнительно вокруг баз и военных объектов создавались зоны безопасности в радиусе до 50 км. Там организовывалась служба наблюдения и оповещения с использованием радио, радиолокационных, инфракрасных и других средств обнаружения, велось патрулирование мелкими подразделениями на бронетранспортерах и танках. Жители близлежащих деревень выселялись в другие районы. На дальних подступах к ним велось систематическое наблюдение за местностью с воздуха с использованием вертолетов и легких самолетов. Огонь артиллерии был спланирован по заранее намеченным рубежам и направлениям.

Иногда американцы организовывали охрану и оборону пунктов, удержание которых носило временный характер. В таком случае строилась система обороны полевого типа. Ее основу составляли батальонные и ротные опорные пункты с развитой системой инженерных заграждений. Оборудовались посты наблюдения и боевого охранения. Огневая связь между опорными пунктами и постами в большинстве случаев отсутствовала. Для прикрытия важных направлений, особенно вдоль границ, создавались усиленные опорные пункты.

Там, где не хватало пехотных подразделений, американское командование использовало артиллерийские огневые базы. Система таких баз была развернута вдоль границы с Лаосом и Камбоджей – на направлениях наиболее вероятного проникновения сил противника в Южный Вьетнам, а также вокруг важных административных центров и военных баз. Командование американских войск использовало их как на временной (в ходе отдельных боев) основе, так и стационарно, когда требовалось держать под огнем в течение длительного времени важные коммуникации, районы и рубежи, места предполагаемого сосредоточения противника. Базы оборудовались площадками для орудий полевой артиллерии и пунктов управления огнем. Кроме того, там имелись укрытия для личного состава, склады боеприпасов, продовольствия и воды, узел связи, место для посадки вертолетов. Основу баз составляли специальные сборно-разборные металлические и бетонные конструкции для установки орудий. Как правило, они собирались на вершинах холмов, доставка туда артсистем осуществлялась вертолетами.

Артиллерийские базы огневой поддержки размещались в 10-15 км друг от друга с соблюдением условия обеспечения взаимной огневой поддержки и прикрытия. В целом же для решения задач по охране и обороне привлекалось около двух третей сил, имевшихся в данном районе. Ведя оборонительные действия, американцы добивались определенной степени контроля над важными территориями, обеспечивали сохранность личного состава и боевой техники.

Оборонительные действия велись за пограничные опорные пункты, базы и крупные населенные пункты. Основными силами, привлекаемыми для решения этих задач, были роты, батальоны, реже – бригады и дивизии. Характерным было широкое применение артиллерийских баз, инженерных войск, различных видов засад, патрулей, что придавало этим действиям активность.

Иррегулярный характер тактики противника, а также особенности районов боевых действий оказали существенное влияние на использование американцами полевой артиллерии, бронетанковых войск и аэромобильных сил. Их основу составляла армейская авиация. Во вьетнамской войне, впервые после Второй мировой, в военной практике было осуществлено массированное применение самолетов и вертолетов армейской авиации как средства достижения высокой тактической мобильности войск.

К 1965 г. парк армейской авиации во Вьетнаме увеличился более чем в 6,5 раза. За 5 лет (с 1965 по 1970 г.) количество вертолетов увеличилось более чем в 10 раз. Это позволяло совершать перегруппировки в короткие сроки, быстро преодолевать крупные водные преграды и лесные массивы, горные и заболоченные участки.

Армейская авиация в ходе операций и боев решала следующие задачи: доставка на вертолетах в район боевых действий пехотных и парашютно-десантных подразделений; оказание наземным войскам огневой поддержки с воздуха при подготовке зон высадки десанта, на маршрутах перелета, в момент высадки и в ходе боя; переброска артиллерийских орудий и боеприпасов в район боевых действий; транспортировка войск и грузов в пределах театра военных действий из портов выгрузки к местам постоянной дислокации, с одной базы на другую, в район операции и обратно; снабжение войск во время затяжных боев; ведение общей воздушной разведки, патрулирование в районах портов, баз, на коммуникациях и в местах боевых действий войск; обнаружение целей и корректировка огня по ним, наведение на цели вертолетов огневой поддержки и подразделений сухопутных войск, разведка зон высадки десантов и огневых позиций противника; участие в операциях психологической войны; использование вертолетов в качестве воздушных командных пунктов; эвакуация раненых и поврежденной техники с поля боя.

Применение армейской авиации существенно повлияло на эффективность действий наземных войск в условиях труднопроходимой местности, отсутствия сплошной линии фронта, нетрадиционной для регулярной армии тактики южновьетнамских иррегулярных войск.

Основным способом боевой деятельности сухопутных войск США во Вьетнаме стали аэромобильные операции. Их характерными чертами было тщательное планирование, всестороннее обеспечение, большая глубина.

При наличии времени и относительно достаточных сведений о противнике планирование операций осуществлялось заранее. Наиболее тщательно предполагаемый бой отрабатывался в звене батальон-бригада. Особое внимание уделялось вопросам связи и управления, так как в условиях горно-лесистой местности войска не всегда имели возможность осуществлять визуальную связь даже внутри мелких подразделений (взвод, рота). За основу действий бралась тактическая группа силой до батальона, иногда – бригады.

Районы погрузки войск на вертолеты выбирались на удалении 40-50 км от района высадки. При перелетах боевые порядки вертолетных подразделений строились в зависимости от обстановки, но чаще – «углом вперед» или «углом назад». Это обеспечивало легкость в управлении подразделениями, сокращало время на взлет.

Каждому батальону аэромобильной тактической группы назначался свой район высадки, где заблаговременно подготавливалось несколько площадок. Районы выбирались на местности, обеспечивающей относительную безопасность приземления, господствующее положение исходных позиций и наилучшие условия для захвата намеченного объекта. Когда требовалось высадиться в джунглях, в места площадок предварительно сбрасывались 340 и 450-килограммовые бомбы.

Десантирование войск осуществлялось тремя способами: посадка вертолетов на грунт; выпрыгивание личного состава через двери; с помощью лестниц и канатов с высоты до 10 метров.

Перед высадкой группы проводилась 5-30-минутная авиационная и артиллерийская подготовка. Она заканчивалась за 2-3 минуты до высадки войск. В бою огонь вызывался по необходимости. Вертолеты огневой поддержки сопровождали группу практически в течение всего боя.

Высадка производилась волнами. Десантировавшиеся подразделения вели прочесывание местности, имея при этом боевой порядок в один эшелон (все пехотные роты – в линию). В резерв выделялась одна пехотная (или парашютно-десантная) рота.

Роты, в зависимости от обстановки, строили боевой порядок в 1-3 эшелона. Часто они двигались квадратом, по углам которого шли взводы с интервалом до 50 м. Во взводах 2 отделения располагались в первом и 1 – во втором эшелонах. Такой боевой порядок обеспечивал круговое охранение и прочесывание по фронту до 500 м. Темп наступления в джунглях составлял 400 м/час.

Прочесывание местности, района, населенных пунктов проводилось в светлое время. С наступлением темноты организовывалась круговая оборона, при этом всю ночь велся беспокоящий огонь по путям возможного подхода партизан. После выполнения задачи в район вызывались транспортные вертолеты.

В целом аэромобильные войска США внесли значительные изменения в характер боевых действий сухопутных войск, позволили эффективно использовать внезапность, фактор времени, пространства и наращивания сил и средств на выбранном направлении. При этом имелись определенные сложности по организации материально-технического обеспечения, существовала зависимость от метеорологических условий, были трудности в организации огневого взаимодействия с артиллерией в ходе боя на земле.

Под влиянием характера местности и иррегулярной тактики противника ограничивались масштабы применения в бою танков и артиллерии, особенно тяжелой. Широкое использование вертолетов армейской авиации в наземных боевых действиях придавало им аэромобильный характер, позволяло американцам использовать для маневра войск на поле боя воздушное пространство.

Вместе с тем активные боевые действия сухопутных войск США, продолжавшиеся около 5 лет, в итоге не достигли намеченных целей. В то же время их отдельные операции и бои были достаточно результативными.

За годы вьетнамской войны министерство обороны США выпустило в свет боевые уставы, учитывающие партизанскую тактику противника. В американских военно-учебных заведениях была введена обязательная, независимо от предполагаемого места службы выпускников, специальная программа подготовки к действиям против партизан. Командование американских войск готовило подразделения для переброски в район боевых действий в штатном составе. При подготовке новобранцев много внимания уделялось слаженности действий в подразделениях, эффективно использовался опыт ветеранов вьетнамской войны.

Слабым местом тогда считалась психологическая подготовка военнослужащих. Не осознавая собственный статус, не встречая поддержки со стороны местного населения, видя ежедневно смерти сослуживцев, солдаты и сержанты искали выход в наркотиках, мародерстве, карательных действиях.

Тем не менее искусство применения сил и средств регулярными войсками в Южном Вьетнаме формировалось с учетом в основном партизанских действий противника. На наступление приходилось от 60 до 80% активного боевого времени.

Наступательные действия существенно отличались от классических. Первоначально такие операции (бои) проводились командованием армий США традиционно. Но войска, действуя по задачам и рубежам, часто не встречали противника или теряли его, возвращались в пункты постоянной дислокации ни с чем. Поэтому очень скоро наступление стало проводиться с целью найти, окружить (блокировать) район расположения противника и во взаимодействии с авиацией, артиллерией, частями десантных войск уничтожить его, восстановить в районе проправительственную власть.

Командование американских войск постепенно брало на вооружение наиболее эффективные способы действий противника. Наступательные действия армий стали проводиться в большинстве случаев батальонами, усиленными ротами, а не полками и дивизиями, как это было раньше.

Основными способами разгрома противника являлись те, которые позволяли осуществить изоляцию значительного района с последующим прочесыванием на одном или нескольких направлениях. При этом широко использовались рейдовые, блокирующие отряды и тактические воздушные десанты. Однако эффективность наступательных действий в целом была невысока. Часто по возвращении подразделений регулярных войск в пункты постоянной дислокации становилось известно, что обследованные ими районы вновь захвачены противником, а остальные гарнизоны войск уничтожены или ведут оборонительные бои.

В связи с отсутствием четко очерченной линии обороны, занятой войсками противника, огневое поражение наступавшими войсками чаще всего осуществлялось не по конкретным целям, а по площадям. Оно было продолжительным и велось на значительную глубину, с большим расходом средств поражения, чем в обычных условиях. При этом активно использовалась авиация, прежде всего боевые вертолеты.

Отсутствие упорного сопротивления противника на заранее подготовленных рубежах (в районах) обусловило отказ от традиционных способов развития успеха путем ввода в бой второго эшелона и резерва.

Наступательные действия обычно прекращались с наступлением темноты, организовывалось охранение войск. При этом часть сил наступавших подразделений периодически обстреливала окружающую местность, устанавливала минно-взрывные и другие заграждения на предполагаемых путях выдвижения противника. Используя это, противник выходил из боя, оставляя наступавшим пустые позиции.

Учитывая маневренный, партизанский характер боевых действий, ожидая удары иррегулярных войск в своем тылу, командование регулярных сил могло выделять для проведения наступательных операций и боев лишь 30-40% войск, что также отрицательно сказывалось на их общем результате. Только после реорганизации штатных структур американское командование смогло частично решить эту проблему.

Американцы отказались от активных наступательных операций после 4 лет войны и до полного вывода войск: на протяжении 3 лет они фактически оборонялись.

Во всех наступательных действиях, проводимых американцами в Южном Вьетнаме, создавалось подавляющее превосходство в огневых средствах над противником. Без мощной огневой подготовки и поддержки авиации и артиллерии подразделения не наступали и в ближний бой не ввязывались.

После ввода в районы боевых действий американские войска приступали к созданию единой системы охраны и обороны занимаемой территории. На ее создание ушло несколько лет. В конечном счете она представляла собой зоны (районы) ответственности дивизий, частей; режимные зоны вокруг важных городов, населенных пунктов; сторожевые посты (усиленные опорные пункты) вдоль границ, на коммуникациях и вокруг охраняемых объектов.

Оборона американскими войсками велась с целью контроля территории, удержания ключевых районов местности, населенных пунктов, коммуникаций, народнохозяйственных и военных объектов, подготовки и проведения наступательных действий по разгрому противника. На нее приходилось выделять не менее двух третей наличных сил и средств.

Охрана и оборона режимных зон и входящих в них объектов строилась с учетом партизанского характера действий противника. Основной задачей американцев было не допустить новой помощи Южному Вьетнаму извне, изолировать территорию.

Исключительную роль в решении боевых задач играли аэромобильные, воздушно-десантные и десантно-штурмовые войска. В Южном Вьетнаме впервые в войсковой практике были проведены аэромобильные операции, позволившие осуществить глубокое поражение противника. Воздушно-десантные и десантно-штурмовые войска использовались по подразделениям в качестве тактических воздушных десантов, а также для наземных действий.

Опыт контрпартизанских действий американских регулярных войск против вьетнамских иррегулярных формирований богат и разносторонен. Вооруженные конфликты последнего десятилетия прошлого века показывают, что и он может быть востребован. Это исключит повтор прежних ошибок, а значит, уменьшит число потерь и военных неудач.

 

Глава 16

Шурави в гражданской войне в Афганистане

24 декабря 1979 года министр обороны СССР Д.Ф.Устинов подписал директиву, в которой определялся порядок ввода Ограниченного контингента советских войск (ОКСВ) в Афганистан. Скажем сразу: его структура оказалась громоздкой, а вооружение порой не соответствовало условиям войны.

Для участия в операциях и боях привлекались мотострелковые, танковые, десантные, артиллерийские, инженерно-саперные и др. части и подразделения. Специалисты отмечают, что уже первые бои показали: личный состав не обучен вести реальный бой с обозначенным противником, использовать всю мощь своего оружия и собственную выучку. Оказалось, что на момент ввода войск командиры не только не владели тактическими навыками контрпартизанской борьбы, но даже не имели ни одного теоретического руководства, определяющего порядок действий в подобной обстановке.

Нормативной базой для войск служили боевые уставы и наставления, предусматривающие ведение боевых действий по классическому варианту в особых условиях. Войскам пришлось изучать характер действий противника, особенностей его организации и вооружения непосредственно в бою, что обусловило немалые потери.

Лишь два года спустя появились многочисленные инструкции, информационные сборники и сводки, приказы, директивы и учебные пособия, издававшиеся обычно в Туркестанском военном округе либо в штабе 40-й армии в Кабуле. По свидетельству специалистов, ни одного боевого устава, предусматривавшего ведение контрпартизанских действий, в течение всех военных лет так и не было выпущено. Безусловно, определенный интерес для подготовки личного состава представляли материалы военно-научных конференций, которые проводились в Кабуле и Ташкенте в 1981 – 1984 годах.

В частности, обращает на себя внимание доклад заместителя главного военного советника в ДРА по боевым действиям войск на научно-практической конференции советнического аппарата в Кабуле в сентябре 1984 г. генерал-лейтенанта Д.Г.Шкруднева.

На конференции обсуждался опыт ведения боевых действий в условиях ДРА с учетом тактики и способов ведения «контрреволюционными силами вооруженной борьбы против народной власти». Отмечалось, что за прошедшее время несколько раз менялись тактика и способы действия «мятежников» и, естественно, тактика и способы действий вооруженных сил республики.

Оценивая деятельность контрреволюционных комитетов – основного ядра Сопротивления различной политической направленности, докладчик отметил, что методы работы этих комитетов в основном одинаковы: пропагандистская работа, вербовка мужского населения, организация связи с зарубежными центрами, снабжение бандгрупп и формирований вооружением, боеприпасами и различными материальными средствами и имуществом, организация и руководство ими и их диверсионно-террористической деятельностью.

По составу местные формирования были разделены на две группы: активные, злобные – до 1000 банд (около 40 200 человек) и пассивно-действующие банды, созданные для так называемой самообороны. Эти формирования уклонялись от активного боя, не поддерживали народную власть, в то же время действовали против нее и армии, когда органы народной власти и войска находились в их районах.

«Активно действующие, злобные, непримиримые бандгруппы из местного населения в большинстве своем, в полном составе или частично, проходят военную подготовку в Пакистане и Иране, в учебных центрах лагерей беженцев. Эти группы через комитеты получают активные боевые задачи и ведут в основном боевые действия против уездных и волостных комитетов народной власти, нападают на колонны и грабят их, собирают налоги с населения, охраняют комитеты, базы и препятствуют упрочению и становлению народной власти, они же не допускают контактов населения с представителями партийных и народных органов власти. Эти группы лучше снабжаются контрреволюцией оружием, боеприпасами, а главари групп, в большинстве своем, получают денежное вознаграждение от центров в Пакистане и Иране. Рядовые члены бандгрупп, как правило, денежной помощи не получают. Некоторая помощь оказывается их семьям, если они находятся в Пакистане.

В Пакистане готовится и вторая группа мятежных сил – бандгруппы из племен, которые формируются по национальному и родовому принципу из различных племен Афганистана. В функции этих групп входит: работа по разложению племен и привлечению их на сторону контрреволюции, охрана караванных путей доставки оружия, боеприпасов, материальных средств, а также сопровождение этих грузов.

Всеми видами разведки вскрыто на пакистанском направлении более 43 и иранском направлении более 19 акцизных караванных путей доставки оружия. На путях движения караванов организованы и временные базы хранения оружия, боеприпасов и материальных средств, и вот их-то эти бандгруппы охраняют. Эти бандгруппы более стойкие, т. к. они формируются лицами по рекомендации старейшин и авторитетов племен, при формировании используется способ заложников. Расчет с членами группы осуществляется после возвращения в Пакистан.

Чтобы представить себе интенсивность доставки оружия и боеприпасов с помощью караванов, достаточно доложить, что только за 3 месяца наши пограничники засекли 290 караванов.

В операции в районе Джаджи мы встретились с третьей группой банд, которые созданы в лагерях Пакистана из молодых людей различной племенной принадлежности, подготовленные инструкторами США, Китая и Пакистана, вооруженные автоматическим оружием, крупнокалиберными пулеметами, минометами и безоткатными орудиями. Эти группы находятся в непосредственном подчинении главарей политических группировок, ими же централизованно обеспечиваются оружием, боеприпасами и всеми видами материальных средств, т. е. они похожи на воинские формирования – полки, они так и называются...

Четвертая группа – это небольшие по численности банды (8-10 человек), в основном молодые, физически развитые, хорошо подготовленные для проведения диверсий и террористических актов банды. Они готовятся в специальных учебных центрах продолжительностью от 3 до 6 месяцев и направляются контрреволюцией для выполнения конкретных задач на территорию Афганистана – убийства и захват руководителей, знатных людей ДРА, советников, советских граждан и военнослужащих, устройства диверсий, подрыва мостов, промышленных предприятий, учреждений и т. д. За последнее время несколько таких групп было отловлено органами ХАД в Кабуле и его окрестностях».

Практика показала, что имели место случаи, когда бандгруппы разной политической принадлежности действовали против афганских войск совместно. Об усилиях по консолидации этих действий свидетельствовало и заседание так называемого «Высшего исламского совета», проведенного в первых числах сентября 1984 г. в Пешаваре, состоящего из представителей контрреволюционных организаций, входящих в «Исламский союз моджахеддинов Афганистана» («Союз семи»).

На заседание было приглашено большое количество командиров «фронтов» из всех зон и провинций Афганистана.

В ходе заседания была принята «декларация», в которой сформулированы направления действий контрреволюционных сил на период сентябрь-ноябрь сего года.

Вот основные пункты декларации:

«1. Главным фактором, обеспечивающим успех в борьбе против правительственных и советских войск, является тесное взаимодействие в ходе боевых действий всех банд, входящих в «Союз семи».

2. Увеличение количества диверсионных и террористических актов в крупных городах, и особенно в г. Кабул, оказывающих деморализующее влияние на официальные власти, личный состав вооруженных сил, а также на советских советников.

3. Для более организованного проведения боевых операций и диверсионных акций активно использовать направляющихся во все основные «фронты» выпускников «военной академии» им. Хазрата Али (учебное заведение, созданное в рамках «Союза семи» в 1983 году, в г. Пешавар для подготовки командных кадров банд. Срок обучения 2 года. В 1984 году состоялся первый ускоренный выпуск).

4. В столице и в провинциальных центрах Афганистана создать «объединенные штабы» для координации боевых действии всех банд. Операции проводить только после утверждения планов «объединенным штабом». Исключить проведение несанкционированных операций.

5. Повысить эффективность пропагандистской работы среди населения Афганистана. Считать одной из важнейших задач – пополнение личным составом боевых отрядов «Союз семи».

6. Провести следующее заседание «Высшего исламского совета» через 3 месяца, т. е. 5 декабря с. г. в г. Пешавар. Командирам «фронтов» представить к этому сроку подобные отчеты о действиях подчиненных отрядов и групп за период сентябрь-ноябрь с. г.».

В докладе шла речь и об организации и вооружении бандгрупп. Наряду с крупными бандами большинство активных бандгрупп состояло не более чем из 25-30 человек. На вооружении этих групп находились 2-3 ед. автоматического оружия (автоматы китайского производства), незначительная часть «буров», от 1 до 3 ед. ДШК и зенитных пулеметов, 1-2 ед. 82-мм или 60-мм минометов, до 3 ед. РПГ.

Стали появляться на вооружении бандгрупп безоткатные орудия и снайперские винтовки американского и английского производства. Такое вооружение было характерно для активных, злобных групп из состава племен, а также специальных племенных и межплеменных формирований. На вооружении местных, неактивных бандгрупп автоматического оружия было немного. ДШК обычно один, минометы – далеко не во всех группах.

Основой действий всех бандформирований, отмечал Д.Г.Шкруднев, являются засады. Их способы и методы действий почти идентичны на всей территории ДРА. Бандгруппы располагаются в узких горных проходах, в зеленой зоне, кишлаках. Они минируют проходы управляемыми фугасами, располагают группы огневого нападения: минометы, ДШК, снайперов на удобных позициях на высотах и местах, недоступных для поражения этих средств из стрелкового оружия и трудно поражаемых другими средствами огневого воздействия, – танками, артиллерией и минометами наших войск, а группы непосредственного нападения располагаются вблизи дорог на удалении броска гранаты и до 150-200 м в зеленом массиве, кукурузных полях, промоинах, кяризах.

Все позиции рассчитаны на быстрый уход «мятежников» в укрытия в случае их обстрела или угрозы захвата. Их воздействие на выдвигающиеся правительственные войска начинаются с подрыва фугасов на путях их движения и открытия по ним огня из минометов, безоткатных орудий, снайперских винтовок, «буров» с позиций, расположенных на большом удалении. Войска, будучи отвлеченными на этот огонь, внезапно подвергаются массированному огню групп нападения с малых дистанций с автоматического оружия и со всех сторон. Эту задачу чаще всего выполняют подготовленные, опытные, стойкие и хорошо вооруженные бандгруппы. После нанесения ими поражения войскам или колоннам, и особенно в том случае, когда в колонне возникает паника, – вступают в дело и менее подготовленные бандгруппы из местного населения, которые и грабят колонны. «Мятежники» применяют и наступление, когда им надо захватить высоты, уничтожить посты и другие объекты.

В докладе подробно раскрывались и способы действий афганских войск по уничтожению мятежных сил. Центральное место в них занимали операции афганских вооруженных сил, которые разрабатывались исходя из военно-политической обстановки в стране и регионах. Цели операций – либо уничтожение крупных группировок мятежных сил, либо пропагандистская: стабилизация положения и укрепление народной власти.

В этих операциях первого рода войска вели боевые действия против выявленных и оказавших сопротивление бандгрупп с решительным применением всех сил и средств, с широким применением тактических воздушных десантов, массированным применением авиации и артиллерии.

Основным способом боевых действий был бой на окружение бандгрупп и блокирование их, с последующим расчленением и полным уничтожением.

В этих операциях войска встречались с упорным сопротивлением мятежников уже в ходе выдвижения, активным нападением бандгрупп на колонны, тылы, огневые позиции артиллерии, КП и даже аэродромы и вертолетные площадки. И с этим приходилось считаться.

Вот, например, один из вариантов:

«Главные силы двигались по одному маршруту в единой колонне, но тремя боевыми группами, каждая в составе усиленного танками и артиллерией пехотного батальона, своим организованным управлением. Таким образом, каждая из этих групп была способна вести бой самостоятельно. И когда мятежники обстреляли и атаковали голову и хвост колонны, то эти подразделения оказались способными, не поддаваясь панике, развернуться и принять бой, а остальные силы дивизии совершили быстрый обходный маневр и нанесли поражение основной группе мятежников. Маневр их стал возможен потому, что каждый батальон имел свои средства усиления, надежное управление и не был зависим от другого элемента боевого походного построения».

Так, благодаря правильному построению походно-боевого порядка, в ряде случаев удалось полностью разгромить несколько крупных банд. Шла речь и об особом значении в операции войсковой и воздушной разведки, обходных маневрах, ночных действиях, опыте применения авиации и вертолетов, массированном применении авиации, способах наведения авиации на цель, массированном ударе ракетных войск и артиллерии, системе обеспечения авиации при нанесении бомбо-штурмовых ударов, поиске новых способов разминирования. («Несмотря на то, что идет «минная война», основным способом поисков мин остается щуп, не применяются собаки, радиоэлектронные средства и совсем не применяются танковые тралы, из-за чего мы несем большие потери в танках».)

Отмечалось, что «советники-инженеры вместо подготовки афганских товарищей для работы по разминированию выполняют сами эти функции. Это плохо».

Далее говорилось об отсутствии артиллерийских корректировщиков, авиационных наводчиках при батальонах и в целом необходимости учета опыта лучших командиров в организации взаимодействия между пехотой, танками, артиллерией, вертолетами и фронтовой авиацией. Т.е. в основном и в целом – обычные действия сухопутных войск и ни слова о специальных контрпартизанских действиях частей и подразделений.

Пожалуй, не нуждаются в комментариях такие строки: «Наши офицеры не экипированы для боя и управления боем. У них нет карт, биноклей, карандашей. Все офицеры не имеют боевой экипировки, автоматов, ручных гранат, санитарных пакетов, запаса боеприпасов и питания. Они не обеспечиваются для действий в горах, у них нет теплого белья, одеял. Офицеры ротного и батальонного звена в наступление идут отдельно от солдат, и поэтому, когда их убивают, ранят или берут в плен, то сразу по 4-5. Проанализируйте бой и почему это происходит? Много и других наших с вами недоработок...»

Слов нет, тяжела ноша советника-профессионала...

Или такая проблема:

«Зачастую войска, начиная действия, не знают или слабо знают, где враг, сколько его, и прежде, чем разгромить, уничтожить банду, они должны вначале найти ее... Подразделениям и частям, как правило, при выполнении боевых задач приходится действовать не только вслепую, т. е. не зная хорошо, где и сколько противника, но и без примкнутых флангов, а поскольку это так, то любое подразделение, любой элемент боевого построения должен быть готовым вести бой самостоятельно с внезапно появившимся противником, с его засадами и в окружении...»

Шла речь и о бескровных операциях – с целью освобождения территории и оказания помощи правительственным органам в установлении народной власти в уездах, волостях и кишлаках.

Опыт таких действий был обобщен политотделом и группой боевого управления ГВС, но, к сожалению, не распространен среди советников и офицеров афганской армии, партийных руководителей, а также ответственных работников органов народной власти ДРА. Между тем все операции были продолжительными, до месяца каждая, глубокими в пространственном отношении – от 300 до 500 км, каждая операция была насыщена рейдовыми, самостоятельными действиями каждой участвующей в операции дивизии. Почти все операции были самостоятельными, без участия в них советских войск.

Каждая операция тщательно готовилась.

«Руководитель операции с руководством зоны на местах в провинциях и уездах изучали обстановку, дислокацию и характер действий бандгрупп, настроение населения, ставили задачу на подбор оргядер. Особое внимание при этом обращалось на подбор начальников уездов и волостей, их авторитетность в данном уезде (волости). Начало операции, направления действий и состав войск держались в секрете.

Во всех операциях способы действий войск были примерно идентичными – окружение нескольких крупных и важных кишлаков войсками, сбор населения и проведение с населением политической работы.

Основным методом работы командиров всех степеней, политических органов, войск было разъяснение в каждом кишлаке политики и решений НДПА и правительства путем проведения митингов, бесед и собраний. На собраниях предлагался и утверждался выдвинутый провинциальными органами власти или населения начальник уезда или волости, а также ответственные работники уезда, волости, кроме секретаря НДПА. Митинги, собрания в уездах и волостях тщательно готовились представителями провинциальных властей и войсками. Активную роль при этом сыграли агитаторы, которые развертывали агитационные палатки, трансляционные узлы, проводили агитационную работу среди населения в кишлаках и под руководством командиров и политорганов брали на себя всю организационную работу по подготовке митингов, собраний в уездах и волостных центрах.

На митингах разъяснялась политика НДПА, решения партии и правительства, а также предоставлялось слово будущим руководителям уезда, отобранным провинциальными властями. Здесь же раздавались населению подарки советского народа, доводились принципы афгано-советской дружбы. Перед населением неоднократно пришлось выступать командирам корпусов, дивизий и полков. Много также было проведено бесед со старейшинами и авторитетами кишлаков.

На собраниях населения и старейшин обсуждался широкий круг организационных, хозяйственных и других вопросов уезда (волости), выслушивались мнения и вопросы старейшин и авторитетов, разъяснялась политика НДПА, решения партии и правительства ДРА. Проводилось и самое важное мероприятие – утверждение предложенных провинциальными властями или выдвинутых собранием старейшин исполнительных комитетов, начальников уездов, волостей, а также других ответственных работников, кроме секретаря НДПА.

Сама процедура проходила в следующем порядке. Вначале секретарь или губернатор провинции предлагал обсужденный с авторитетами состав комитета 5-7 человек, потом председателя комитета, выдвинутого из состава местных авторитетов, начальника уезда, подобранного провинцией, представлял его и давал ему характеристику, затем представлял и характеризовал других должностных лиц. После этого делался перерыв на сутки, а иногда и двое, для проведения совещания авторитетов и представителей кишлаков с населением своего кишлака. В назначенный срок все авторитеты – представители кишлаков – собирались вновь, и после выслушивания мнений старейшин и авторитетов вопрос ставился на открытое голосование путем поднятия рук. Результаты голосования оформлялись протоколом с указанием фамилий всех участвующих в голосовании представителей кишлаков. Протокол скреплялся отпечатками пальцев голосовавших. Этот протокол на общем собрании-митинге доводился всему населению и одобрялся им.

В ходе такой политической работы население активизировалось, и с его помощью нам удавалось уничтожать по несколько злобных банд, оказывавших вооруженное сопротивление. Думаю, что будущее в Афганистане за операциями такого типа...».

Напомним, что шел четвертый год войны!

Известные трудности были и в качественной подготовке советских войск. Они возникали и из-за естественной убыли в результате потерь и замены личного состава. Так, сержанты и солдаты находились в частях от 18 до 20 месяцев, а офицеры и прапорщики – около 2 лет. За столь короткое время невозможно было в совершенстве овладеть всеми навыками ведения боевых действий с «нестандартным» противником. И отсюда – многочисленные жертвы.

Очевидна несостоятельность первоначальных планов военно-политического руководства СССР относительно ведения боевых действий в Афганистане. Иррегулярные войска, в соответствии с принципами «народной войны», надолго втянули армию в противоборство.

Несмотря на то, что ОКСВ в Афганистане вел боевые действия на 10 лет позже США во Вьетнаме и этот опыт в СССР изучался, советские войска с точностью до мелочей повторили кровавые ошибки американцев.

Из-за отсутствия в течение продолжительного времени «школы ветеранов» в составе ОКСВ в Афганистане советскому командованию до конца войны так и не удалось добиться максимальной реализации боевого опыта. Вследствие этого подготовку каждой категории военнослужащих и подразделений ежегодно приходилось начинать заново, что отрицательно влияло на конечные результаты. Но тем не менее многие задачи решались успешно.

Командованием 40-й армии планировались, готовились и осуществлялись крупномасштабные общевойсковые операции. По государственной принадлежности привлекавшихся войск они подразделялись на самостоятельные и совместные, а по количеству сил и средств – на армейские и частные.

Исходя из масштабов поражения и характера действий противника, избранного способа ведения боевых действий, особенностей местности определялся необходимый состав сил и средств. В силу иррегулярного характера действий противника приходилось иногда привлекать больше сил и средств, чем в обычных условиях. В то же время имели место успешные, хоть и небольшие по размаху частные операции. Для их проведения привлекалась часть сил одного или нескольких общевойсковых соединений (частей).

Цель операций заключалась в разгроме крупных группировок противника в непосредственном вооруженном столкновении, что приводило к снижению активности иррегулярных формирований оппозиции в том или ином районе.

Совместные операции проводились крупными силами советских и правительственных войск. Размах их по фронту составлял от 15 до 600 км. Боевые действия, как правило, велись в несколько этапов. В ходе операций применялись различные способы действий войск. Наиболее часто соединения и части действовали в зонах ответственности, когда противник располагался на обширной территории, которая включала крупные и средние населенные пункты, горы и возвышенности, и была возможность его окружения.

Весь район операции делился на зоны. В каждой в течение 5-6 суток самостоятельно действовала дивизия или отдельная часть, нанося поражение находившемуся там противнику. Одновременно с этим авиация контролировала весь район боевых действий и прилегающие к нему направления. Это позволяло воздействовать на всю группировку противника, сковывать маневр ее сил и средств и уничтожать их по частям.

Так, при разгроме базы Конари-Шаршари в августе 1986 г. на северо-западе Афганистана подразделения 12-го мотострелкового полка и мотоманевренная группа советских пограничных войск захватили господствующие высоты, блокировав базу с севера. С юга ее блокировала 17-я пехотная дивизия правительственных войск. Авиация 40-й армии непрерывно подавляла огневые точки и точки ПВО моджахедов. Доставленные вертолетами 4 батальона разминировали проходы и развернули наступление под прикрытием авиации. Боевые действия продолжались в течение 5 суток. Отряды оппозиции оказывали упорное сопротивление, стремясь всеми силами удержать важный стратегический объект. Пользуясь тем, что база находилась почти на самой границе с Ираном, они могли получать подкрепление из соседней страны. Тем не менее сопротивление было сломлено. Моджахеды, опасаясь окружения и полного уничтожения, отошли на иранскую территорию, но попали там под прицельный огонь местных пограничников. В результате операции было уничтожено несколько сот моджахедов, 26 складов с оружием и боеприпасами, 25 приспособленных к круговой обороне танковых дотов-крепостей и 32 пещеры-укрытия.

В «зеленой зоне» Герата боевые действия проходили следующим образом. Под видом марша в другие районы 5 мотострелковых батальонов, 7 батальонов афганской армии блокировали западную часть «зеленой зоны», включая город. Непосредственно в зоне боевые действия вели 2 афганских батальона во взаимодействии с дополнительными подразделениями. На заключительной стадии операции советские войска плотно блокировали Герат, что позволило афганским регулярным силам войти в город.

Не менее эффективным способом разгрома войск противника были действия соединений и частей одновременно с нескольких направлений и высадкой воздушных десантов. Он применялся в тех случаях, когда группировка оппозиции располагалась на различной глубине в нескольких изолированных друг от друга районах.

Наступление на противника осуществлялось во всех районах практически одновременно. Для предотвращения отхода вражеских войск с занимаемых позиций в тыл к ним высаживались тактические воздушные десанты, которые переходили к обороне господствующих высот. Весь район боевых действий контролировался с воздуха. Все это во многом напоминало американский «молот и наковальню».

Началу операции предшествовал удар истребительно-бомбардировочной авиации, вертолетов огневой поддержки и артиллерии. Во время огневой подготовки части и подразделения выдвигались в указанные им районы и завершали уничтожение противника, прочесывая местность. Продолжительность такой операции могла составлять от 8 до 10 дней.

В ряде случаев применялся такой способ разгрома противника, как одновременное нанесение ударов по его обороне с различных направлений. Войска наносили удары при поддержке боевых вертолетов и фронтовой авиации по всей площади расположения моджахедов. Действовавшие на флангах части быстро выдвигались в указанные районы и отрезали пути отхода противника. Затем они во взаимодействии с передовыми частями приступали к прочесыванию местности по сходящимся направлениям. Все это имело много схожего с американским «двойным скачком». По окончании прочесывания личный состав на боевой технике выдвигался к следующему объекту, по которому в это время наносила удары авиация. За 2-3 часа до наступления темноты войска останавливались в выгодном для ночлега районе, организовав круговую оборону. Утром следующего дня они выдвигались в новый район, и боевые действия продолжались в той же последовательности до полного уничтожения или пленения врага.

В ходе операций, исходя из конкретных условий обстановки и местности, советские подразделения использовали различные тактические приемы. При этом наиболее распространенными были: блокирование населенных пунктов и «зеленых зон» и их прочесывание; рейды по обнаружению и уничтожению складов; действия войск по дну ущелий или долин под прикрытием боевых групп, выдвигавшихся на господствующие высоты; широкое применение обходящих отрядов и тактических воздушных десантов на возможных путях отхода моджахедов; авиационные артиллерийские удары по труднодоступным горным районам с целью поражения отходящего или подходящего противника.

Характерно использование в Афганистане пограничных десантно-штурмовых подразделений. Их активное применение стало наиболее эффективным способом борьбы с вооруженными формированиями, обеспечило действия войск в масштабах реального времени, явилось одним из основных войсковых компонентов контрпартизанской борьбы.

Трудно переоценить возможности десантно-штурмовых подразделений внезапно появляться в тылу противника и быстро захватывать важнейшие узлы обороны, оказывать влияние на темпы наступления мотоманевренных групп, содействовать расчленению группировки боевых отрядов и групп на части, их блокированию и разгрому.

На десантно-штурмовые группы возлагались следующие задачи: захват и удержание важных участков местности; захват штабов боевых отрядов, исламских комитетов, складов и караванов с оружием и боеприпасами; нанесение ударов по группировкам вооруженных формирований с тыла, флангов, их окружение, расчленение и уничтожение самостоятельно или совместно с мотоманевренными группами, действующими с фронта; воспрещение отхода боевых групп и отрядов из блокируемого района и подхода резервов; прикрытие и сопровождение колонн с грузами; захват и удержание мостов, ущелий, узлов дорог и обеспечение пропуска через них транспортных колонн.

Вот как описывает ход проведения подобных операций пограничник генерал-лейтенант в отставке А.Мартовицкий, который участвовал в военных событиях в Афганистане с 1985 по 1989 г.:

«...Боевое крещение я получил во время Вардуджской операции, которую мы готовили и проводили 80 суток. Личный состав проходил подготовку сначала на нашей, а затем на сопредельной территории. Местность, где обучались подразделения, подбиралась аналогично той, на которой предстояло действовать. Большое внимание уделялось подготовке саперов и минно-розыскных собак, что впоследствии и оказало нам добрую услугу. Так, при входе в Вардуджскую щель душманы заложили два мощных фугаса, соединенные между собой для одновременного подрыва. Бандиты рассчитывали взорвать фугасы при входе колонны в ущелье, заклинить ее образовавшимися завалами и уничтожить. Фугасы были своевременно обнаружены и обезврежены нашими саперами.

Большую роль в этой и других операциях сыграли наши разведчики, которые точно вскрывали основные опорные пункты противника, размещение средств ПВО, базы и т.д. Подтверждением этого является то, что в ходе Вардуджской операции нами было захвачено 18 средств ПВО, как определили разведчики во главе с полковником Э.А.Суеркуловым.

Еще, на мой взгляд, примечательными являлись действия авиации, которыми руководил подполковник Н.И.Сергеев. Экипаж каждого вертолета заранее знал место высадки десанта, безопасные подходы к т.н. «площадкам», действия после высадки.

Погода в горах меняется быстро, да еще в апреле. В этой связи генерал армии В.А.Матросов требовал от нас начать операцию только при устойчивой погоде. Личный состав выполнял программу подготовки к операции как днем, так и ночью. Чувствуя, что дело пошло на спад, решил рискнуть, попросив начальника пограничных войск дать добро на начало операции.

Разрешение я получил вечером 8 апреля 1986 г. Ранним утром, посмотрев в ту сторону, куда должны лететь с десантом наши вертолеты, ужаснулся: сплошные облака. Подняв старшего группы авиации и показав реальную картину, я спросил: «Николай Иванович, что будем делать?» Опытный летчик, взвесив все «за» и «против», ответил: «Пойдем».

Так 9 апреля началась и 6 мая 1986 г. закончилась Вардуджская операция. Бандформирование лидера ИОА Наджмуддина было ликвидировано. Как потом выяснилось, низкая облачность пошла нам на пользу. Средства ПВО душманов, расположенные на господствующих высотах, из-за низкой облачности не смогли вести прицельный огонь по нашим вертолетам, а после высадки десантов и закрепления их на местности все 18 средств ПВО были поочередно ликвидированы.

В ходе операции пограничники не потеряли ни одного человека, и это явилось для нас, командиров, самой высокой наградой.

Планомерность подготовки настоящей операции позволила всесторонне обучить личный состав, изучить противника и местность предстоящих боевых действий, подготовить боевую технику и оружие, сосредоточить материальные средства, развернуть полевой госпиталь и т.д.

...В 1987 г. я был назначен начальником оперативно-войсковой группы в Душанбе, и зона ответственности на территории Афганистана расширилась. ...Большую угрозу нашей южной границе представляло бандформирование под общим руководством лидера ИПА Афганистана Ермамада, отдельные бандгруппы которого выходили на границу, обстреливали наши пограннаряды, грабили местное население, похищали скот и т.д. Но главное – это формирование имело вблизи нашей границы большие склады с оружием и боеприпасами, средствами подрыва и диверсий.

В связи с этим генерал армии В.А.Матросов дал команду тщательно изучить обстановку на керкинском направлении и внести предложения по ее стабилизации. В результате вывод был один – провести многоэтапную операцию по ликвидации бандформирования Ермамада, а также складов с оружием и боеприпасами.

В Москву был представлен замысел операции, который с небольшими поправками был утвержден. Суть его заключалась в следующем: спецподразделениями со средствами усиления под прикрытием с воздуха с ходу разгромить противника в районе Джумабазар и Морчегаль, соединиться в районе Меймене с нашим гарнизоном и в дальнейшем уничтожить горную базу противника Дарбанд и опорный пункт Атаханходжа.

Операция началась неудачно. Из-за сложного горного рельефа техника могла пройти только через кишлаки. Бандиты вдоль узкой дороги под дувалы посадили маленьких детей. Стрелять было нельзя. Обзора нет. В центре первого кишлака внезапно из-за дувала была подбита и загорелась автомашина с минами. Колонна была перерезана пополам: первая ее часть пошла вперед, а вторая с боем начала отступать. Появились потери, но паники не было. Заработали вертолеты, артиллерия, вооружение бронетехники. Колонна вышла из кишлака, и подразделения перешли к обороне. В последующем попытка преодолеть кишлак удалась и обе части колонны соединились.

Не сладко пришлось и при преодолении Морчегалской зоны. Пока не были уничтожены огневые средства душманов, колонна не двинулась с места. Неделя понадобилась нам для соединения с гарнизоном Меймене.

Горную базу Дарбанд душманы считали неприступной. Находилась она в ущелье, имела склады пещерного типа, местность по периметру была заминирована, на господствующих высотах в скалах оборудованы огневые точки со средствами ПВО, пулеметами и другим оружием.

Планирование третьего этапа операции по уничтожению базы Дарбанд проводилось в строжайшей тайне. Получилось так, что вечером, перед началом операции, к нам в гарнизон прибыл представитель ЦК НДПА генерал-лейтенант Олюми, курирующий вооруженные силы ДРА, но даже он не был посвящен в наши планы.

Замысел операции состоял в том, чтобы с позиций гарнизона нанести огневой удар по базе, подавить огневые средства противника боевыми вертолетами, высадить десант, а затем, совместно с подошедшими наземными силами и средствами, завершить уничтожение группировки душманов и ликвидировать базу.

Расстояние от гарнизона до базы – 18 км, а у нас – реактивные снаряды с дальностью стрельбы до 15 км. Принимаем решение ночью доставить в гарнизон Меймене большими вертолетами Ми-26 нужные нам PC и дополнительно две установки «Град» с транспортно-заряжающими машинами.

С рассветом в гарнизон прибыла группа вертолетов, взяла на борт десант и поднялась в воздух. Одновременно с ними поднялся в воздух вертолет с артиллерийским наводчиком. С каждой БМ-21 было произведено по одному прицельному пуску, и после одобрения результатов попадания артиллерийским наводчиком все установки произвели по базе полные пуски. Не успели рассеяться в районе базы дым и пыль, как начала действия боевая группа вертолетов, а затем высадился десант.

Операция была столь неожиданной для душманов, что они не смогли оказать достойного сопротивления. За несколько часов база перестала существовать.

Настала очередь саперов. Мины были установлены везде, причем на неизвлекаемость. В каждом вертолете в составе десантников обязательно был сапер, и здесь они отличились, обнаружив растяжки, фугасы. Большое количество взрывчатого вещества было в пластиковых пакетах, бычьих пузырях. К ним были прикреплены мины, выстрелы от гранатомета и даже просто камни. Стоило только задеть растяжку, которая, кстати, держалась на бельевой прищепке, и соединенные детонирующим шнуром фугасы, взорвавшись, покрыли бы осколками большую площадь...»

Из записной книжки начальника инженерной службы оперативно-войсковой группы подполковника В.О.Полунина, руководившего саперами в этой операции:

«1987 г. Декабрь. 7 схронов, 3 опорных пункта. Реактивных снарядов –1054, противотанковых мин – 60, противопехотных – 30, снарядов различного калибра – 310 шт., взрывчатого вещества – 500 кг, 16 фугасов. Захвачено большое количество минометов, пулеметов и другого оружия. Операция для нас завершилась без потерь».

В числе недостатков в ходе проведения подобных операций отмечались: использование одних и тех же площадок десантирования; слабое подавление огневых средств противника; проведение операций в самый жаркий период, когда существенно ограничены возможности вертолетов по загрузке личным составов из-за высокой температуры; шаблон в организации боевых действий; непродуманная организация взаимодействия с мотострелковыми подразделениям, авиацией, артиллерией; слабое тыловое обеспечение.

Одним из показательных примеров может служить операция, проведенная в июне 1985 г. Из-за слабого бомбо-штурмового удара истребительно-бомбардировочной авиации армии по опорным пунктам средства ПВО боевых групп противника не были подавлены. Десантирование групп захвата площадок началось спустя 30-40 минут после нанесения авиаударов, что позволило противнику восстановить нарушенную систему огня и подготовиться к отражению десанта. В связи с отсутствием точных данных о расположении отдельных опорных пунктов противника десантирование одной из групп было произведено в зоне визуальной видимости, вблизи огневых средств моджахедов. Вместо планируемых 6 точек высадки десантных подразделений десантирование осуществлено только на 4. И, наконец, район проведения операции находился на большом удалении от аэродрома базирования, а противник был недооценен.

Применение десантно-штурмовых подразделений зависело от внезапности высадки, стремительного выхода к назначенному району боевых действий, постоянного огневого сопровождения десанта, тщательной разработки предстоящих боевых действий, наличия точных разведданных, что далеко не всегда соблюдалось.

Наступательные бои происходили в рамках наступательных операций или были самостоятельными. Уже первые результаты их показали, что в Афганистане традиционные способы боевых действий не отвечали реальной обстановке. Тогда командование ОКСВ решило перейти к боевым действиям силами усиленных батальонов, последовательно используемых в нескольких районах. Такой способ получил название «рейд» («рейдовые действия»).

Цель рейдов заключалась в выдвижении подразделения по определенному маршруту или направлению до назначенного пункта с дальнейшим поиском и уничтожением иррегулярных формирований противника численностью от 50 до 150 человек. Решение подобной задачи возлагалось на рейдовые отряды. Они обычно состояли из 1-2 батальонов на боевых машинах пехоты или бронетранспортерах, разведывательного подразделения, подразделений саперов и артиллерии. Рейды поддерживались боевыми и транспортно-боевыми вертолетами, а также самолетами фронтовой авиации. Их продолжительность составляла от 3 до 7 суток. В течение этого времени подразделения «осматривали» от 2 до 5 районов. К примеру, один из сводных рейдовых отрядов, имея в своем составе подразделения афганской армии, с 1 по 4 октября 1981 г. совершил 55-километровый рейд и вел бои в 4 районах. При этом отряд удалился от пункта постоянной дислокации на 25 км.

Первые рейды показали, что действия отрядов по долинам и вдоль дорог малоэффективны. Имея хорошо подготовленную разведку и широкое оповещение, моджахеды своевременно вскрывали не только выдвижение советских войск в намеченные районы, но и замысел предстоящих действий. В результате, используя удобные участки местности, они организовывали засады на пути следования рейдового отряда или своевременно укрывались в горах, кишлаках или «зеленых зонах».

Характерными для этого периода войны ошибками в действиях рейдового отряда можно считать следующие: населенный пункт захватывался без должной разведки; решение командира было прямолинейным, без учета обстановки и попытки обмануть противника; огневая подготовка атаки не проводилась.

Со временем рейдовые подразделения советских войск, наученные горьким опытом, стали действовать осторожнее, отказавшись от прямолинейного движения. Они начали шире применять различные тактические приемы, военную хитрость. Ход боев показал, что рейды проходили успешно и приводили к значительным потерям противника лишь тогда, когда пути его возможного отхода отрезались ударами авиации. Успех обеспечивался и в случае действий на встречных направлениях.

Рейды оставались основным способом боевых действий войск до конца 1982 г. Затем командованием ОКСВ были определены следующие способы ведения наступательных боев: блокирование и прочесывание «зеленых зон» и крупных населенных пунктов; окружение группировки противника на большой площади с последующим ее расчленением и уничтожением по частям; нанесение ударов на всю глубину расположения отрядов моджахедов; действия по отдельным зонам; засады.

До ввода войск в Афганистан боевые уставы сухопутных войск Вооруженных Сил СССР не рассматривали блокирование и прочесывание как способ боевых действий. Вместе с тем они имели место в теории и практике боевых действий Красной Армии, частей НКВД в годы борьбы с басмачеством и Великой Отечественной войне.

В условиях Афганистана блокирование и прочесывание явилось основным и достаточно эффективным способом борьбы советских войск с вооруженными формированиями оппозиции. Оно осуществлялось с целью изоляции и уничтожения противника в населенных пунктах, ущельях и базовых центрах и проводилось в 2 этапа. На первом этапе, обычно силами советских подразделений, район расположения противника блокировался. Мотострелки на БМП или БТРах под покровом темноты по заранее разведанным маршрутам выходили на установленные рубежи и блокировали все доступные направления, широко применяя минно-взрывные заграждения. Кольцо оцепления делалось на участках батальонов и рот, а те, в свою очередь, состояли из секторов взводов. С рассветом на наиболее удаленные и труднодоступные для использования техники участки высаживались тактические воздушные десанты, которые завершали окружение. На втором этапе силами прежде всего уже афганских подразделений осуществлялось прочесывание.

Непременным условием успешных действий войск являлось надежное блокирование всех возможных путей выхода противника из окруженного района, в том числе его мелких групп, иначе войска, осуществившие окружение района, могли быть подвергнуты атакам врага с тыла.

Участники боев свидетельствовали, что даже незначительные промежутки в боевых порядках блокирующих подразделений позволяли моджахедам выходить из-под удара. Так случилось в феврале 1985 г. Подразделения мотострелкового полка окружили отряд душманов в населенном пункте Тулькышлак (провинция Саманган). В течение дня один батальон совместно с подразделением афганской армии осуществлял прочесывание, вел бои на окраине кишлака и смог продвинуться на 100 метров. С наступлением темноты войска прекратили действия и закрепились на достигнутых рубежах. Ночь прошла спокойно. С рассветом, возобновив прочесывание, батальон не встретил сопротивления, так как моджахедам удалось уйти через отдельные бреши в боевом построении войск.

В отдельных случаях уничтожение блокированных отрядов оппозиции осуществлялось ограниченными силами. При этом лучших результатов удавалось достичь тогда, когда блокирующие подразделения высаживались вертолетами.

Обстановка не всегда позволяла блокировать весь район боевых действий. В этом случае применялось одновременное нанесение ударов на всю глубину расположения отрядов противника. В результате разгром основных группировок противника осуществлялся непосредственно в местах их дислокации ударами войск при поддержке истребительно-бомбардировочной, штурмовой авиации, вертолетов огневой поддержки и огня артиллерии.

Подобный способ применялся в тех случаях, когда нельзя было окружить и сплошь прочесать район, но имелись достоверные данные о расположении отрядов и местность позволяла нашим войскам одновременно выйти ко всем объектам атаки.

Действия подразделений по отдельным зонам в общем районе были целесообразными в тех случаях, когда иррегулярные формирования располагались на большой площади и преимущественно по горным долинам, ущельям и населенным пунктам. Такой способ применялся для разгрома хорошо организованных и крупных группировок противника в базовых центрах. Для этого создавались специальные батальонные, полковые, а иногда и дивизионные тактические группы, которые действовали в своих зонах самостоятельно. Каждая зона могла делиться на участки (полковые, батальонные, ротные).

Уничтожение противника, в зависимости от его состава, осуществлялось одновременными или последовательными ударами. Разгрому в первую очередь подлежали наиболее крупные и опасные группировки моджахедов.

Вместе с тем так действовать было довольно сложно. Отсутствие сплошного фронта наступления советских войск в сочетании с высокой подвижностью душманов давали противнику возможность переходить из одной зоны в другую и наносить удары в тыл и фланги наступающим подразделениям.

Врага надо бить не числом, а умением, утверждал участник войны в Афганистане пограничник полковник С.Жилкин. Приведем его свидетельство:

«...Необходимо отметить главную их особенность – это была борьба с партизанскими формированиями, которые в основной своей массе поддерживало местное население, снабжало их продуктами, укрывало их. Кто-то делал это по доброй воле, кто-то вынужденно, ведь родоплеменные отношения, религиозные приоритеты играли и играют здесь главенствующую роль. Недаром до 80% территории страны контролировалось силами оппозиции, которые в конце концов выросли до полумиллионной армии, великолепно приспособленной к условиям горной местности.

Главный союзник моджахедов – местность Афганистана, идеальная для партизанской войны. Высокие, труднодоступные горы, глубокие ущелья, ограниченное число дорог, пригодных для боевой техники, – прекрасные условия для действий партизанских отрядов. На небольших равнинных участках ими использовалась «зеленая зона» – сады и виноградники, – изобилующая разнообразными укрытиями. От открытого боя моджахеды уклонялись, принимали его тогда, когда не было другого выхода. Основная тактика – «удар-отход».

Фронт и тыл отсутствовали, в любое время суток душманы могли появиться в самом неожиданном месте и тут же бесследно исчезнуть. Руководили всем племенные и религиозные авторитеты – «полевые командиры», повиновение которым было беспрекословным. Ослушание, симпатия к властям в Кабуле карались жестоко, часто мучительной смертью. Конечно, у душманов были базовые районы в труднодоступных местах в горах, где они проходили переподготовку, отдыхали, запасались оружием и боеприпасами. А сюда все необходимое поступало из соседних Ирана и Пакистана, которые также развернули широкую сеть баз для подготовки моджахедов. К весне 80-го таких баз насчитывалось уже около 80.

В инструкциях, разработанных афганской оппозицией для вооруженных формирований, был учтен даже опыт действий советских партизан против гитлеровцев. В частности, в инструкции говорилось:

«...Организационной основой моджахедов («борцов за веру») считать небольшие отряды – от отделения до батальона. В районах боевых действий использовать население в своих интересах. Без поддержки народа действия моджахедов бессмысленны.

Местное население рассматривать как основной источник пополнения отрядов борцов за ислам. Общность интересов и идей моджахедов и народа обеспечивает эффективность действий. Пропаганда в этом деле играет решающее значение... Не допускать действий, которые бы могли привести к ненависти народа».

Против такого врага нельзя было эффективно использовать традиционные формы боевых действий. Тщательно, неустанно изыскивались новые. Воевать надо было не числом, а умением. Недаром среди военнослужащих срочной службы стихийно возникло патриотическое движение, суть которого – отложим срок увольнения в запас на несколько месяцев, чтобы ввести в строй молодое пополнение. В этом проявились и мужество, и фронтовое братство, и продолжение боевых традиций.

Успех боевых действий, как известно, прямо зависит от разведки противника, от достоверности и оперативности полученных данных. Опрос населения мало что мог дать, так как местные жители были настроены настороженно, а то и враждебно. От иноверца с оружием в руках ничего хорошего не ждали, пропаганда делала свое дело. К тому же местные языки знали немногие, так же как и местные обычаи, особенности поведения.

Какие применялись способы разведки? Наблюдение, допрос пленных, засады. Причем достоверные и полные данные получить было крайне трудно. Агентурная разведка далеко не всегда приносила то, что от нее ждали: не было подготовленных кадров. Сведения нередко устаревали. Существовали двойники-агенты: давали данные о складе оружия или нахождении штаба моджахедов, а там располагалась школа или мечеть. Были жулики: давали ложные данные лишь для получения вознаграждения. Дело пошло на лад после появления специальных отрядов «Каскад», укомплектованных высококлассными специалистами, владеющими языками пушту, дари. К тому же стало правилом оперативное реагирование на появление разведданных о противнике, скрытность выдвижения мотоманевренной группы, проведение отвлекающих действий. Точные данные о противнике поступали от воздушной разведки.

У моджахедов, в свою очередь, разведка была поставлена на куда более высокий уровень: фиксировались не только малейшие передвижения наших подразделений, но и их состав, прогнозировалось развитие событий. Полученные данные могли тут же реализоваться в диверсионной акции. Широко привлекались к разведке подростки, дети. Сеть агентов пронизывала и афганскую армию, и службу безопасности, и партию. Неудивительно, что эффекта внезапности действий нашими подразделениями достичь было сложно.

Отмечу, что специальные подразделения пограничных войск, вначале сводные боевые отряды, а затем мотоманевренные группы, располагались в Афганистане на удалении 60-70, иногда до 100 км от линии границы. Это вполне обеспечивало безопасность границы. Выполнить оперативно-боевые задачи позволяли различные способы: рейдовые действия по определенным маршрутам, блокирование противника в отдельном районе или в нескольких районах, блокирование горной базы, ее штурм и захват, фронтальные боевые действия, разведывательно-поисковые действия, ликвидация караванов противника, прикрытие и сопровождение войсковых и транспортных колонн.

Примером разведывательно-поисковых действий может служить операция, проведенная войсками САПО в марте 1986 г., по поиску скота, захваченного на советской территории и угнанного в Афганистан. В ней было задействовано 13 застав, 4 усиленные заставы на бронетехнике, 18 вертолетов. Операция была проведена на территории в 3,5 тыс. кв. км.

Прикрытие колонн осуществлялось путем блокирования опасных участков дорог, предотвращения нападения на колонну и минирования дороги. Если не хватало сил и средств для блокирования всей дороги, сопровождение проводилось «перекатами»: по мере прохождения участка колонной подразделение охранения выдвигалось на новый участок по ходу движения. Мотоманевренные группы выделяли 1-2 заслона или несколько огневых групп. Районы временных остановок колонны и мест ночного отдыха заблаговременно блокировались, организовывалась их охрана и оборона. Для безопасной проводки транспортной колонны ее усиливали боевыми подразделениями, вертолетами. В состав колонны включались саперы с минно-розыскными собаками, авианаводчик, а при усилении артиллерией – и артиллерийский корректировщик. Проводки транспортных колонн велись исключительно в светлое время суток. При тщательной подготовке перемещение войск проходило быстро, организованно и без потерь. Характерная деталь: колонны стремились проводить без боевых действий. Гарантией этому служили всесторонняя подготовка колонны и сопровождение ее мотоманевренной группой – противнику просто не оставалось шанса на победу.

«Минная война». Душманы применяли изделия итальянского, американского, английского, бельгийского производства, а также самодельные мины, фугасы, другие устройства. Устанавливались они на путях движения заблаговременно или в момент приближения колонны. После их подрыва колонна активно обстреливалась. Какие предпринимались меры? Как уже отмечалось, использовались специально подготовленные собаки и щуп времен Второй мировой войны. Правда, появились, в конце концов, машины разграждения, но и они проблему до конца не решили. Выход нередко был такой: столкнуть подорвавшуюся машину на обочину и как можно быстрее уйти из-под обстрела.

Пограничные войска, отмечает автор, осуществляли и другие действия, включающие оказание помощи местным органам власти в их защите от вооруженных формирований оппозиции; охрану и оборону гарнизонов спецподразделений и объектов советско-афганского сотрудничества; прикрытие границы Афганистана с Пакистаном, Ираком и Китаем, обеспечение охраны Государственной границы СССР с Афганистаном; непрерывное воздействие на противника в закрепленной за подразделениями зоне ответственности. Выполнение этих задач обеспечивалось применением различных тактических способов действий (рейды, марши, засады, минирование, оборона опорных пунктов, ракетно-бомбовые удары с вертолетов).

При проведении оперативно-боевых действий потери личного состава были выше, чем при плановых операциях. Объясняется это более низким уровнем подготовки таких действий, их слабым боевым обеспечением. Кроме того, происходило привыкание к опасности, когда беспечность и бравада заменяли меры предосторожности. Наблюдалась и другая крайность: некоторые начальники мотоманевренных групп видели опасность там, где ее нет, были излишне осторожны, медлительны – что тоже играло на руку противнику. К сожалению, были случаи и просто халатного обращения с оружием и боеприпасами, а ведь, как известно, незаряженное ружье на стене и то раз в год стреляет.

Наиболее распространенным, эффективным и динамичным способом боевых действий являлась засада, которая устраивалась на маршруте движения бандформирований или каравана с оружием. Чаще всего в засадах участвовали воины-пограничники, иногда афганские военнослужащие, ополченцы. Важно было определить такое место для засады, которое бы обеспечивало скрытность расположения на местности, внезапность действий, эффективность применения оружия. Душманы, надо отдать им должное, стремились всячески предугадать рубеж вероятной засады, для чего высылали вперед отдельных наблюдателей, подростков, разведдозоры. Получив условный сигнал или услышав звуки стрельбы, основные силы душманов тут же меняли направление движения и скрывались, используя хорошее знание местности. Преследование не всегда было успешным.

Состав засад мог включать от 20 до 50 человек со штатным вооружением. АГС-17, СПГ-9, станковые пулеметы брались в том случае, если не предполагался длительный переход. Также в состав засады включались радисты с радиостанциями и запасными аккумуляторами, минеры (до саперного отделения) с комплектом мин. Предполагалось максимальное использование приборов ночного видения, радиолокационных приборов.

Умело расположенный на местности боевой порядок обеспечивал своевременное обнаружение противника, вовлечение его в зону огневого поражения, открытие огня с предельно близких дистанций (в упор). Боевой порядок засады включал в себя огневую группу, группу захвата, 2-3 поста подслушивания или боевого обеспечения (боевого охранения) и резерва. Разгром противника достигался решительной атакой, маневром во фланг и тыл бандгруппы. При необходимости засаде оказывалась помощь – выделялись отряд или группа поддержки в составе усиленной погранзаставы на бронетехнике, а также дежурная пара вертолетов на ближайшем аэродроме. При возможности засаду могли поддержать минометная батарея или реактивные установки «Град».

Выделенный в засаду личный состав после необходимой подготовки и отдыха получал от начальника мотоманевренной группы боевой приказ, в котором определялся порядок ведения боевых действий. Скрытность выставления засады достигалась, как правило, выдвижением в заданный район ночью. В горной местности подразделения двигались в пешем порядке по скрытым от наблюдения участкам местности. Вертолетный способ выставления засады заключался в использовании пары вертолетов, высаживающих воинов в 2-3 км от заданного места, куда они направлялись опять-таки ночью. При этом вертолеты делали несколько ложных зависаний, имитируя высадку десанта в других местах. Засады, демаскировавшие себя, подвергались большой опасности: душманы уничтожали их еще в ходе выдвижения или по прибытии в район действий. Тщательная, кропотливая подготовка ведения боя в засаде могла быть испорчена одним неосторожным поступком недисциплинированного военнослужащего (стрельба по шорохам или подозрительным «пятнам»). Демаскирующим признаком являлся также след от колес бронетехники, на которой солдаты были довезены до заданного рубежа. Свести на нет все усилия могли и неисправность или отсутствие приборов ночного видения, средств связи.

Выставление засад в массовом порядке также может препятствовать достижению желаемого результата: такое передвижение не останется незамеченным в близлежащих кишлаках, а значит, и у душманов.

Наконец, для поддержки засады нужно обязательно иметь резерв – десантно-штурмовую мангруппу и вертолет. И плохо, если их не окажется в пограничном отряде.

Наряду с засадами заметное место в действиях мотоманевренных групп занимали рейды подразделений (обычно застава или усиленная застава). На бронетехнике или без нее. Выезд за пределы гарнизона проводился на удаление 10-15 км с целью поиска и уничтожения небольших групп противника, разведки местности, поддержки мероприятий местной власти. Рейды проводились также вдоль охраняемой трассы газопровода, на других важных участках.

В ходе рейда воины осматривали брошенные строения, пещеры, кяризные системы, «зеленые зоны», ущелья, овраги, все места, где мог укрыться противник. Для поддержки рейдов предусматривалось выделение резервов, дежурных вертолетов, планировался огонь артиллерии или минометов. На проведение рейда командир подразделения получал приказ начальника маневренной группы.

Следует иметь в виду, что в условиях Афганистана все перемещения, связанные с доставкой воды в гарнизон, выходом к посадочной площадке для приема вертолетов, организацией оперативной работы в населенном пункте, встречами с афганскими представителями, являлись выполнением боевой задачи. Они требовали соответствующего боевого обеспечения – необходимых сил и средств для сопровождения, охранения в пути следования, проверки маршрутов и их разминирования, связи с подразделением и помощи резервами при вступлении в бой...

Боевые действия в Афганистане заставили по-новому взглянуть на боевую подготовку: недостаток выучки мог стоить жизни воинам. И потому строго соблюдался принцип: учить тому, что необходимо в современном бою, учить в условиях, максимально приближенных к боевым. Все тактические занятия проводились с полной выкладкой, с боевой стрельбой, включая стрельбу из минометов через головы наступающих. Никаких скидок на условности учебного боя! Зато потом, в столкновениях с настоящим противником, воины действовали уверенно, умело выполняли поставленные задачи...

Завершая этот небольшой, далеко неполный обзор боевых действий советских войск против афганских партизанских формирований, хотелось бы обратиться к свидетельству еще одного участника войны в Афганистане, заместителя начальника оперативного отдела штаба 40-й армии в 1985 – 1987 гг., кандидата исторических наук генерал-майора Е.Г.Никитенко, который в своей публикации в «Независимом военном обозрении» обратил внимание на одну специфическую особенность этой партизанской войны. В чем же специфика?

Во многих населенных пунктах, особенно в безводных районах центрального, южного и западного Афганистана, имеются водосборные кяризные системы. Они представляют собой сеть расположенных под наземными водотоками подземных галерей шириной и высотой до 2,5-3,5 м, на дне которых расположены водосборные колодцы, сообщающиеся между собой каналами. На различном удалении друг от друга из галерей имеются выходы на поверхность земли, через которые осуществляется их вентиляция, а также проникновение воды во время заполнения наземных водотоков внутрь галереи. Как правило, под многими строениями имеются колодцы, сообщающиеся с общей кяризной системой. Кяризные системы нередко использовались мятежниками, отмечает Е.Г.Никитенко, для укрытия от огня артиллерии и ударов авиации, скрытого маневра и захоронения оружия.

В ходе боевых действий в 1979 – 1988 гг. моджахеды использовали кяризную сеть для укрытия своих отрядов в случае опасности. Кяризная система использовалась также для маневра, скрытого подхода к объектам диверсий, особенно к дорогам.

Уничтожение моджахедов в кяризах было сопряжено с большими трудностями. Можно разрушить систему водоснабжения, а цели боя не достигнуть.

При проведении операции в районе кяризных систем большое значение имело вскрытие всей сети подземных галерей. Для этого проводилось аэрофотографирование, создавались фотопланшеты, производился опрос местных жителей и сравнение их описаний с фотопланшетами. Добывались пленные из отрядов, пользующихся кяризами. Принимались меры к добыче в местных органах власти, у старейшин кишлаков схем кяризных систем. Особое внимание обращалось на выявление оконечных входов в галереи, а также места их разветвления. Принималось во внимание, что моджахеды могли пробивать ходы в соседние, ниже и выше расположенные галереи.

При подходе к кяризу, в котором, по имеющимся данным, укрывались моджахеды, подразделение блокировало возможно большее количество входов, за остальными устанавливалось наблюдение, готовился огонь артиллерии и автоматических гранатометов. С помощью громкоговорителей моджахедам предлагалось сдаться. Если моджахеды отказывались выйти из галереи, то принимались меры по их выкуриванию или уничтожению.

В кяризные колодцы, размещенные рядом друг с другом, опускались заряды взрывчатого вещества и одновременно подрывались. Галереи забрасывались дымовыми гранатами и шашками (обычно в кяризах хорошая горизонтальная тяга. Иногда в колодцы заливалось горючее и подрывалось гранатами. Для осмотра кяризов и уничтожения в них моджахедов создавались специальные группы досмотра во главе с опытным офицером или сержантом. Эти группы, снабженные респираторами, продвигались от колодца к колодцу, имея связь со своим подразделением на поверхности. Если находили основной выход из кяриза на поверхность (например, в жилом строении или на поле), навстречу досмотровой группе направлялась еще одна группа. Чаще всего досмотровым группам удавалось отыскивать склады моджахедов по следам свежей работы и вытеснять мятежников на поверхность.

Иногда при недостатке сил принимались решения кяризы не досматривать. В этом случае колодцы и входы взрывались или заваливались камнями.

Ведя боевые действия в горах Афганистана, советские подразделения в основном пользовались рекомендациями Боевого устава Сухопутных войск и соответствующими наставлениями и руководствами. Однако при этом учитывалось, что подразделения действовали, как правило, самостоятельно, без локтевой, а зачастую и без огневой связи с соседями. Это требовало от командиров и всего личного состава инициативы, смелости, выносливости и самоотверженности.

Задачей артиллерии являлось уничтожение вышедших на поверхность групп мятежников и разрушение (засыпка) колодцев. Свои задачи артиллерия выполняла огнем как прямой наводкой, так и с закрытых позиций, настильной и навесной стрельбой, применяя снаряды с готовыми убойными элементами и осколочно-фугасные. Заранее готовился сосредоточенный и заградительный огонь по возможным местам выхода, скоплениям и путям отхода мятежников. При подготовке к боевым действиям необходимо отработать выполнение огневых задач с большими доворотами и перестановкой станин (плиты), стрельбу на наименьших дальностях на разрушение, мортирную стрельбу из орудий.

В ходе одной и той же операции, даже небольшого масштаба, применялись самые разнообразные тактические приемы: налеты, обходящие отряды, засады, высадка десантов, окружение моджахедов (полное или с использованием рельефа местности), воздушное минирование и т.п. Основным же тактическим методом действий войск было блокирование того или иного отряда или объекта моджахедов и прочесывание местности силами афганских подразделений. И хотя моджахеды знали этот метод, за редким исключением они не могли парировать его, так как подходы к объекту и блокирование его каждый раз варьировались в зависимости от конкретных условий местности и обстановки.

Изучая тактику действий частей и подразделений 40-й армии, зачастую их шаблонный характер, моджахеды стремились, используя кяризную систему, совершать быстрый маневр из одного района действий в другой. При этом эффективность действий, полная реализация их возможностей, как показывает анализ операций только 1983 г., осуществлялась нанесением ударов частью сил во фланг и тыл нашим подразделениям, основные же свои силы моджахеды стремились вывести из-под ударов наших и афганских войск еще до начала боевых действий. Путем удержания подготовленных рубежей группами прикрытия 16-20 человек, ведением засад они пытались нанести войскам потери, создать видимость наличия крупных сил и заставить советские войска приостановить наступление, а самим под покровом ночи отойти. Отмечалось значительное инженерное усиление занимаемых оборонительных рубежей.

При встрече сопротивления советские войска, как правило, останавливались, определяли объекты для поражения, а затем с целью обеспечения безопасности отходили от объектов на 100 и более метров (не знаю, кем это установлено). Моджахеды скрытно, без ведения огня передвигались вслед за нашими войсками, выходя из зоны огня. А с началом наступления наших войск оказывали им неожиданное сопротивление с рубежа, который ранее был пройден, и этим наносили большие потери.

При действиях в «зеленой зоне» мятежники знали, что советские подразделения во второй половине каждого дня отводились в исходное положение или другое безопасное место. Они скрытно выдвигались на фланги и тыл отходящих подразделений, окружали мелкие группы наших солдат и наносили им потери. Так, 3 июня 1983 г. в районе Паиинди (юго-западнее Кандагара) именно в такой обстановке моджахеды окружили наш взвод, который потерял 8 человек убитыми и 6 ранеными.

Анализ архивных материалов 40-й армии за 1983 г., раскрывающих формы и способы борьбы с диверсиями, показывает, что только за 1983 г. мятежниками совершено 545 диверсий, в результате которых погибли 288, ранены 793 военнослужащих. При этом на маршрутах движения колонн, вплотную соприкасающихся с кяризной системой, совершено 318 диверсий (222 обстрела колонн и 96 путем минирования).

Основными причинами явились: недостаточное ведение разведки маршрутов; отсутствие надежного и непрерывного управления колоннами на маршрутах диспетчерскими пунктами; отсутствие взаимодействия между подразделениями, находившимися на охране маршрутов, и дорожно-комендантскими бригадами.

Как ни досадно, богатый опыт ведения боевых действий в особых условиях и тогда использовался слабо, и сегодня во многом забыт.

Безусловно, проблема горной подготовки воинов, ведущих противопартизанскую борьбу с противником в горах, требует особого разговора. Необходимо, отмечают специалисты, чтобы личный состав десантно-штурмовых маневренных групп проходил предельно строгий отбор. За короткий срок многому не научишь. Другое дело, если новобранец является спортсменом-разрядником, владеющим приемами самбо, рукопашного боя. Желательна и специализация – чтобы был альпинистом, скалолазом, владел техникой передвижения в горах. Кто-то скажет: такое уже было в Великую Отечественную, на Кавказе, когда по фронтам собирали специалистов, профессионалов. И не случайно – советским войскам противостояли немецкие альпийские стрелки, прекрасно экипированные и вооруженные для боя в горах, хорошо знающие театр военных действий, потому что несколько предвоенных лет провели с нашими инструкторами в горах Кавказа (и сегодня не российские, а натовские спецы успешно тренируются в горах Кавказа!). Бой ошибок не прощает, профессионалу должен противостоять профессионал. Это нужно понять...