1

— Ну, почему… почему все несут мне апельсины? — пробурчал Алексей, известный друзьям под детским прозвищем Волна.

— Не знал, чего принести, — растерянно пожал плечами Рустам, — Извини…

— Мяса! Я хочу мяса!

— Как мама? — поинтересовался приятель.

— Странно… Словно и не было… А то, что было… — Волна запутался в словах и счел за лучшее смолкнуть.

С тех пор, как Алексей очнулся в больничной палате, мысли постоянно возвращались к недавним происшествиям. Бред, сложившийся в фантастическую историю, легко объяснялся травмой головы. Скорее всего, так и было — сотрясение нарисовало забавные картины, и галлюцинации детально запомнились.

Можно, конечно, спросить у Рустама — вот он, рядом. Можно поинтересоваться у третьего приятеля — Антипа. Можно… но стоит ли давать друзьям лишний повод посмеяться над собой? Да и что спрашивать? «Правда, что я недавно умер и попал на тот свет? Правда, что устроил там бунт, а потом вместе с чертями и „братками“ воевал за Добро и Справедливость?». Вот, где бред-то!

Волна улыбнулся, представив оторопелые лица друзей. Растерянность быстро испарится, и ей на смену придет обидный хохот. Это Волна знал точно — за столько лет он изучил характеры и тихого, застенчивого Рустама, и буйного, веселого бандита Антипа.

— Ну, как тут наш больной? — в палату вошел пожилой доктор.

— Нормально! Пора и домой.

— Нет, домой рановато. Необходимо еще понаблюдать за Вашим состоянием. А Вас что-то не устраивает?

— Апельсины, доктор! Меня не устраивают апельсины.

— Что?!

— Не обращайте внимания, — отмахнулся больной.

Доктор, проведя осмотр, вышел из палаты, и Волна снова остался наедине с Рустамом. Разговор не клеился. Молчание, взгляды и бесконечные размышления. Наконец приятель поднялся на ноги, собираясь уходить.

— Ладно, — сочувственно произнес Рустам, — Пойду я. Ты тут пока отдыхай, лечись… — друг вздохнул полную грудью и выскочил из палаты.

Вместо успокоения накатила злость. Таблетки, призванные обеспечить покой, выброшены в безмолвную ночь окна. Заставляя ворочаться, напала бессонница, разливаясь чернильными пятнами под глазами. Недавняя травма стучала в висках молотками, щелкала в ушах оглушающим пульсом.

На рассвете Алексей сбежал из больницы, бросив в тумбочке проклятые апельсины.

* * *

— И куда нас занесло? — крепенький мужичок под пятьдесят показал на погасший GPS-навигатор, — Сдох агрегатик! Интересная местность…

— Оч-чень ин-нтерес-сная мест-тность, Ник-колай, — сыпал иронией приятель с прибалтийским акцентом, — Бол-лото и вонь! Вонь и бол-лото!

— Натяни поглубже свой дурацкий колпак и не умничай, — произнес Николай, высмеивая кроваво-красную шапку приятеля.

— От-тстань от моей шап-пки! Эт-то подар-рок баб-бушки. Шерсть! Теп-пло.

— У твоей бабушки отличное чувство юмора.

— От-тстань!

— И все же, граница где-то рядом или перешли?

— Не знаю. Бел-лорус-сия еще или Рос-сия уже. Да и как-кая раз-зница, ес-сли ни ед-диного чел-ловека вокруг.

Опровергая сказанное, за деревьями мелькнула тень. Силуэт вынырнул из-за стволов, позволяя заметить себя, и снова исчез в тени. Николай окликнул незнакомца, но тот, едва показавшись, шмыгнул в заросли орешника.

— Остановитесь! — дуэтом крикнули путешественники, стараясь догнать неизвестного.

Путаясь в густом кустарнике, вскрикивая от полученных царапин, мужчины пробирались вперед, преследуя беглеца. Стали слышны голоса. Слов не разобрать — просто гул большого общества. Люди! Наконец-то цивилизация! Заросли расступились, и открылась огромная вытянутая поляна, безжалостно вытоптанная множеством ног.

В центре вкопаны деревянные столбы, изобилующие странными узорами: неизвестные знаки и символы перемежались с отвратительного вида рожами. Рисунки простые, глупые, нарисованные явно впопыхах. Сооружение напоминало беседку с сорванной крышей и, очевидно, имело культовое назначение.

Человек двести чудных людей расположились на поляне, деловито гудя разговорами. Две сотни оборванцев в истлевшей от времени и нечистот одежде. Лохмотья мешками висели на тощих телах, а из прорех выглядывали торчащие от недоедания кости, покрытые чумазой кожей.

В нос ударило смесью отвратительных запахов. Тут и застарелый пот, и смрад прелого тряпья. Вонял и мусор, стихийными кучами разбросанный по поляне. Тряпье, объедки, промасленные коробки путались под ногами; ветер шелестел пластиком пакетов, вцепившимся в ветви ближайших деревьев. На костре, полыхающем между столбами, булькал огромный котел. Несколько похожих валялось рядом.

Появление путников привлекло внимание. Голоса смолкли, страшные лица обернулись к гостям. У многих не хватало кожи, и изжеванные, сморщенные лоскутки, кое-где натянутые на черепа, прерывались кровавым месивом обожженной плоти. Некоторым не доставало глаз, и скукоженные надбровья оплавленным воском опускались на пустые глазницы. Тощие руки покрывали ужасные струпья и гноящиеся зловонные язвы. У одних конечности непропорционально длинные, у других, наоборот, короткие, у третьих их вовсе недоставало.

— Добро пож-ж-жаловать! — сквозь хриплый смех, поприветствовал уродец в центре толпы, возвышающийся над остальными, — Добро пожаловать в реальность!

— Я… — начал было Николай, но удар вышиб из него сознание.

Разум возвратился. Проявились мысли. Жуткими подробностями очухалась память, но тело не двигалось — попытка шевельнуть конечностями вызывала нестерпимую боль. Только шея, странно поскрипывая, с трудом поворачивала голову, позволяя немного оглядеться.

Оборванцы суетились на поляне, ковыряясь в кучах шуршащего хлама. Выискивали что-то и устраивали громкие перепалки, когда потребные нечистоты удавалось обнаружить.

Сильный запах кислоты раздражал обоняние Николая, глаза слезились, разъедаемые уксусными испарениями. Было мокро и мерзко. Скосив взгляд вниз, мужчина обнаружил, что находится в огромном грязном баке, наполненном темной, зловонной жижей.

— Эй, кто вы такие? — сквозь боль и слезы выкрикнул путешественник, но уродцы тихо шныряли рядом, игнорируя вопросы, — Э-эй!

Николай снова попробовал шевельнуться, выбраться из грязного котла, но ощутил лишь сильнейшую боль. Еще сильнее склонив голову, постарался разглядеть причину.

Мутная жижа покрыта отходами: плавали сопрелые луковицы, подпорченная морковь, картофельная шелуха, другая неразличимая дрянь. Грязная, бражная пена, потрескивая лопающимися пузырьками, перемещалась по поверхности серыми островками. Может его посчитали мертвым бросили здесь? Тогда почему никто не отзывается на его крик?

Мужчина двинул подбородком, пытаясь разогнать помои, и месиво расступилось. В образовавшейся полынье Николай заметил тонкие кровавые роднички, бьющие из его рук и ног. Очередная попытка дернуться вызвала стон и усилила алые потоки. Пришла ужасная догадка: сухожилия перерезаны! Отсюда и боль, и отсутствие движений. «Да, врачам придется хорошо поработать, — подумалось путнику, — И не факт, что смогу нормально двигаться». О худшем он не думал, всегда и во всем полагаясь на лучшее. Однако кошмарное открытие снова лишило сил.

Первое, что ощутил Николай очухавшись — голод. Ни страх, ни ужас, а сильное желание есть. От потери крови возникла слабость и кружилась голова, превращая действительность в туман, но резкая уксусная вонь немного бодрила.

Сквозь кислотный смрад пробивался запах жареного мяса. Взгляд быстро нашел место готовки — на другой стороне поляны сгрудились оборванцы, окружив костер. Осталось человек тридцать, остальные куда-то ушли. Высоченный вожак бухтел что-то оставшимся собратьям, попеременно то склоняясь над огнем, то выпрямляясь в полный рост.

«Как же хочется есть!», — Николай понимал возможные последствия от потери крови, но желание утолить голод — пусть и перед новым обмороком — уверенно вышло на первый план. О, невыносимый запах шашлыка! Перед ним отступил даже резкий уксус. Кусочки сочного, шипящего мяса галлюцинацией возникли перед взором.

Один из уродов, повиливая чрезмерно широким тазом, приблизился к Николаю. Скрюченная двупалая рука окунулась в жижу котла и переместилась в рот. Рваные губы шамкнули, пробуя мерзкие помои, и бесцветные глаза закатились в задумчивости. Решение созрело, и в котел Николая полетела новая порция отходов. «Наверное, это их ведун, — подумал пленник, — Наверное, так меня лечат».

— Глупцы, — вслух произнес Николай, — Я же так кровью изойду…

У костра оживление. Радостное приветствие встретило кусок жаренного мяса. Вожак поднял большущий, черный от копоти, брызжущий соком шмат, и уродцы счастливо закричали, ликую в предвкушении обеда.

— Возблагодарим же того, кто дал нам новую жизнь! — громко захрипел вождь, — Того, кто собрал вместе, не дав передохнуть поодиночке! Того, кто открыл глаза на окружающую мразь. Слава Савриилу!

— Савриилу Слава! — подхватили собравшиеся.

Кусок мяса по кругу обошел обезображенных, и каждый с первобытной жадностью впивался зубами и деснами в полусырую плоть, брызгая розовым соком.

— И мне… пожалуйста, и мне… — простонал Николай.

Толстозадый вытянул из гнилого рта кусок не дожеванного мяса. С урчанием оторвал волокна, застрявшие в развалинах зубов. Грязная рука, с черными руинами ногтей, воткнула в рот Николаю кровоточащие объедки. Голодный, обессиленный пленник, с аффективным, сумасшедшим наслаждением принялся жевать.

Высоченный вожак склонился к земле и принялся копошиться в куче хлама. Разномастные тряпки извлекались на свет, внимательно осматривались, сортировались. С громким матом, ненужные лохмотья разлетались по поляне, а признанное годным аккуратно складывалось… в грязь под ногами. Подцепив нечто красное, он долго вглядывался в предмет, то растягивая, то, наоборот, сжимая в кулаке. Наконец, посчитав вещь бесполезной, отшвырнул ее в сторону Николая.

Промокшая насквозь тряпица с хлюпаньем шлепнулась невдалеке. Пленник склонил голову. Ослабленное зрение с трудом сфокусировалось, и хлам, обретя очертания, превратился в колпак прибалтийского товарища.

Широкозадый снова подошел к Николаю. Культя левой руки прижимала к телу грязный горшок, а правая, ловко вцепившись двумя единственными пальцами в ложку, черпала из него тягучую, непокорную массу.

— Ммм… — сладостно промычал урод.

Николай сосредоточил взгляд на горшке. Странный сосуд чем-то напоминал чугунок, только покрыт был кусками рваной, красноватой материи. Внизу блестели белоснежные камни. Толстозадый подошел еще ближе, и расплывчатая картина приобрела контуры: камни превратились в ухоженные зубы, а горшок смотрел на страдальца застывшим взглядом прибалтийского попутчика…

Верх черепа грубо расколот…

Нижняя челюсть оторвана…

Ложка снова погрузилась в мозг, отрывая студенистую массу, и, хлебосольно приблизилась ко рту Николая.

Слабость отступила. Вмиг стало ясно, что за мясо жарят чудовища. Понятно, куда исчез друг, чей вкус до сих пор ощущается во рту…

Николай обвел поляну испуганным взглядом. Издав тихий стон, опустил глаза вниз. Мерзкая жижа, воняющая крепким уксусом, обрела назначение. Это не помои. Не мусор, и уж тем более не лекарство. Это маринад! ЕГО ГОТОВЯТ!

 

2

— Знакомьтесь, это Сергей Ростиславович, — Антип указал Рустаму и Волне на представительного седого мужчину.

— Кто? — недовольно буркнул Алексей.

— Сергей Ростиславович, — повторил бандит, — Он… э… психиатр из зеленоградского диспансера.

— Кто?!! — теперь уже вместе вскрикнули Волна и Рустам.

— Психиатр, — спокойно продолжил Антип, — У меня к Сергею Ростиславовичу всего один вопрос: бывают ли групповые галлюцинации? Да такие, чтобы все участники видели одно и то же.

— У-ух, — выдохнул врач, — Сие малоизученный аспект психиатрии. Точных данных, доказывающих их существование, нет. Есть некоторые сведения, скорее домыслы, гипотезы, говорящие о том, что подобные галлюцинации имели место быть.

Были случаи, за которыми наблюдали профессиональные психиатры, когда целые племена в джунглях Амазонки видели некие события, не двигаясь с места. Часть ученых склонна считать, что случаи божественных явлений народу, есть результат массовых галлюцинаций…

— Ой ли?.. — хмыкнул Рустам, но продолжать не стал.

— То есть, в результате некоего воздействия на группу, людям кажется, что совершаются события, на самом деле не происходящие. И, что будет вам интересно, видят один и тот же «мультик».

— Но доказательств нет? И на чем основаны гипотезы? — тихо спросил Рустам.

— Прежде всего, на том, что подобные случаи происходят в результате внешнего воздействия. Иногда гипноз, иногда наркотик, иногда оба вместе. Те же племена Амазонки, перед видениями, употребляли растения, содержащие галлюциноген.

— И те, с кем общались с «того света» — наркоманы? — в ужасе вставил Волна.

— Наркоман — больной человек. Я же говорю о другом. Суть данной гипотезы в воздействии. Люди видели и слышали что-то в результате одурманивания психотропными средствами, с помощью неких манипуляций «ведущего», например, шамана. Причем видели синхронно.

— И тех, про кого в Библии написано, тоже одурманили? Спустя века, людей обвиняют в употреблении всякой дряни, а на чем основываются? — нахмурился Антип.

— Еще раз повторяю — это гипотеза. Предположение. На чем основываются? Например, один израильский профессор, считая получение Моисеем скрижалей Завета на глазах народа Израилева проявлением массовой галлюцинации, основывается вот на чем. Действие происходило на горе Синай и в пустыне Негев, где произрастают дикая рута и определенный вид акации, обладающие психотропным действием. Растения упоминаются в Торе, а, например, бедуины до сих пор употребляют их.

Надо отдавать себе отчет, что сие не только теория, не имеющая твердых доказательств, но и провокативная гипотеза, не признанная ученым сообществом!

— А что признает это ваше сообщество? — продолжал настаивать бандит.

— Официально считается, что интересующие вас галлюцинации — маловероятны, но возможны путем воздействия на группу людей, — со вздохом повторил психиатр, — То есть, некто один, управляющий процессом, наводит на определенные мысли. Под воздействием — психологическим или химическим — могут появиться синхронные видения. А по-другому, без воздействия… без пастуха… если сто человек примут некий препарат, то и увидеть должны сто разных галлюцинаций.

Вы поймите, психиатрия — не математика. Не точная наука, где дважды два всегда четыре.

— Ясно, — выдохнул Алексей.

— Да ни фига не ясно, — пробурчал Рустам.

— В любом случае, спасибо Сергею Ростиславовичу за информацию. Давайте его отпустим. Спасибо!

— Не за что, — отозвался специалист, — А можно вернуть…

— Ах, ну да, паспорт! — ударил себя в лоб Антип, — Держите! Благодарность внутри.

— Ты, что, забрал у человека паспорт? — гневно начал Рустам, когда дверь за врачом захлопнулась.

— Ага, — весело отозвался бандит, — А он идти не хотел.

— Жизнь ничему тебя не учит?!!

— Ой, меня все время кто чему-то пытается научить. Безрезультатно! Сейчас, погоди, вспомню, — и задумавшись на мгновение, Антип произнес:

— Самокритично, — грустно усмехнулся Рустам.

— Получается, что не один я что-то видел? Это не было бредом? Это… — в ужасе произнес Волна.

— Да, — тихо ответил Антип, — Мы с Рустамом, проснувшись в своих кроватях, помним какой-то странный сон… Но помним хорошо и… одно и тоже… Как ты умер, как…

Разговор прервался звуком дверного звонка. Кто-то настойчиво вдавил кнопку, требуя хозяина. Антип, чертыхаясь, отправился открывать, а Волна и Рустам, боясь смотреть в глаза друг другу, поплелись следом. На пороге стоял мальчишка лет пяти в длинной, затасканной куртке. Хитрые глазки скользнули по Анти-поэту, пробежались по приятелям. Маленькие ручонки протянули большую, нескладную коробку печенья.

— Дяденька, — пропищал мальчуган, — Купите печение. Сами пекли, всем интернатом. Хотим заработать на компьютерный класс.

— Иди ты, не до тебя, — отмахнулся Антип, стараясь закрыть дверь.

— Ну, дяденька-а-а, — не отставал малец, нагло вставив ступню в дверной проем.

— Ну, сколько стоят твои козинаки? — вздохнул Анти-поэт, ослабляя напор на дверь.

— Это не козинаки, дяденька, а безе! — паренек шустро проскользнул в квартиру.

— Сколько?

— Двести сорок пять тысяч, дяденька!

— Я сейчас за ухо возьму и… — начал заводиться Антип.

— А ты, дяденька, не будь козлом и тебе это зачтется, — взрослым басом произнес мальчишка, нахально шествуя по коридору, — Так, кажется, ваши скудные умишки придумали?

— Беспроторица?!! — хором вскрикнули друзья.

Паренек по-хозяйски прошел в комнату, с любопытством осматривая дорогой, но безвкусный интерьер. С каждым шагом малец подрастал, и в мягкое кресло плюхнулся уже молодой высокий мужчина. Одежда увеличилась вместе с хозяином, но старое, несуразное тряпье не могло до конца скрыть военного облачения: под широкими брюками и бесформенной курткой проглядывались золоченный латы.

— Как понимаете, я тут не ради печенья…

— Как? Безе не будет? — попытался сострить Антип.

— Если мы правильно сопоставили прошедшее у вас и нас время, то соскучиться вы еще не успели, — проговорил Золотистый Воин, — У вас прошло несколько дней, в то время как у нас уже несколько лет.

— Ничего себе! — вскрикнул Рустам.

Разница во времени достигла колоссальных значений: пока друзья ломали голову, не причудилось ли им путешествие на «тот свет», в Меди пережили без малого семь сложных лет. Важные события и происшествия круто изменили существование медных протозанщиков.

Андрея назначили исполняющим обязанности Наместника. Михаил возглавил стражу, роль которой, как и планировал Истинный, взяли на себя казаки и ополченцы. Мир, лишенный оболочки искусственного счастья, пришлось отстраивать заново. Тяжело, часто ошибаясь, перегибая и постоянно теряя сторонников. «Олимп» не стал восстанавливать порядок, представляя бывшим бунтовщикам работать самостоятельно.

— Я всегда говорил, — продолжил представитель Беспроторицы, — Нельзя все рушить сразу! Любую систему нужно менять плавно, постепенно. Резкая смена всегда происходит через боль. И вот, так и получилось…

Раненный, истерзанный Мир пока не в состоянии дать своим обитателям счастья. Фальшивая радость ушла, но настоящая почти не вернулась — ее надо заработать, постоянно участвуя в строительстве Мира, трудясь на общее благо. К моменту, когда наступал момент ощутить немного заслуженного счастья, накапливалась такая усталость, что в окружающем Мире не виделось ничего позитивного.

Ложная любовь испарилась, но вместе в ней исчезла и доступность, легкость получения партнера. Теперь приходилось искать свою половинку, по оловянному добиваясь чувств. Люди недовольны, часто озлобленны, а таких не забирают в Высшие Миры — перемещения снова не осуществляются.

— И ты пришел пожаловаться нам, что у вас «трудности»? — хмыкнул Антип, — У нас это называется жизнью!

— Дослушай…

— Подожди, — прервал Рустам, — Как тебя звать-то? А то неудобно как-то…

— Меня? Зовите Русланом — так родители окрестили когда-то очень-очень давно.

— Что ж, Руслан, продолжай, — вздохнул Волна, предчувствуя, что их снова пытаются втянуть во что-то сверхъестественное.

Если бы трудности Меди сводились только к необходимости работать, Руслан не пришел бы к оловянным протозанщикам за помощью. Проблема шире: медные люди, отлученные от счастья и доступной любви, возроптали! Замена искусственной эйфории на реальный тяжелый труд многим кажется несправедливой. Бывшая жизнь во лжи Савриила вспоминается как времена спокойствия и уверенности в грядущем.

Ситуацию подогревало Большое Ничто, выпуская бывших палачей. Андрей много раз скандалил с Израдцом, но тот наотрез отказывался признавать свою вину и что-либо предпринимать. Серебристые экзекуторы являлись в Медь как исправившиеся, заслужившие прощения, но на самом деле большинство из них провокаторы, морочащие головы медным, изливающие ложь на доверчивых обывателей.

В результате, Медь окунулась в пучину восстаний! Весь Мир охватили бунты против новой власти, выражающиеся как в саботаже, так и в открытом противостоянии. О работе никто уже не думал…

Люди поделились на группы, избрали лидеров и стали выдвигать Наместнику все новые и новые требования. Андрей пытался найти общий язык с бунтующими. Он собрал конгресс из представителей разных группировок, но запросы восставших оказались невыполнимыми, взаимоисключающими.

Истинный пробовал прийти к компромиссу, предлагал частично выполнить пожелания каждого, но такое решение не удовлетворяло полностью никого, недовольными же оставались все. Конгресс передрался на одном из совещаний, переправив большую часть участников к Израдцу.

Сами вчерашние бунтовщики, протозанщики созерцали, как рушится все, ради чего они сражались. Как затеянный ими когда-то мятеж готов пожрать своих авторов. Наместнику оставалось единственное средство — применить силу. Собрав остатки казачьих отрядов, бывших ополченцев и лояльного населения, Андрей решил подавить бунты, разделавшись со всеми группировками бунтовщиков.

Операция началась на ближайшей Площади. Той самой, где впервые Волна встретился с новыми друзьями. Казаки быстро вытеснили мятежников, частично переместив в Большое Ничто, а частично рассеяв по Меди. Вождей передали в руки Израдца, но палачи вскоре вернулись, подняв восстания в других районах.

Истинный повел войска дальше, вглубь Меди, но снова полыхнула ближайшая Площадь. Следом сотни группировок объявили о неповиновении власти. Ежедневно поступали сводки о появлении новых очагов сопротивления. Мир погрузился в хаос.

Единой Меди практически не существовало — она превратилась в конгломерат лоскутков, где правили палачи, одурманивая население и высасывая из территорий энергию для Савриила.

Все силы Андрея и Михаила уходили на подавление бунтов, и на созидание не оставалось ни возможности, ни времени, ни сил. Мятежи образовывались быстрее, чем их удавалось гасить.

Руслан оказывал помощь Наместнику, но единолично — приказа на использование Золотого Легиона не было, и Беспроторица не вмешивалась. «Олимп» созерцал.

— А как там Ждан? — после долгой паузы спросил Волна.

— Ждан — наша головная боль. Парень так и не добился перемещения выше, несмотря на огромный вклад в борьбу с Савриилом. Почему? Не знаю. У «Олимпа» свои взгляды на происходящее. В общем, парень обиделся, заперся в доме и не разговаривает ни с кем. Валяется на печи. На просьбу открыть или молчит, или посылает нас ко всем чертям.

— А Серебро? Золото? Там как? — испуганно прошептал Рустам.

— Там спокойней. Там другая ситуация, но и они опасаются бациллы бунта, поэтому все сильнее отгораживаются от Меди. Перемещения разрешены лишь в крайних случаях и только отдельным личностям. Меня, например, заставляют постоянно шастать в Медь, справедливо считая одним из «творцов» нынешней ситуации. Но это скорее наказание, чем награда.

— И чего же супермены из высших Миров хотят от несчастных оловянных людишек? — съязвил Антип, — Чем мы можем помочь, если и такие мастодонты не могут справиться?

— Главный источник нестабильности, это все же Савриил…

Минувшая Война не стала концом злодеяний Савриила. Не стала даже началом конца. Войскам коалиции удалось разрушить лишь один из его планов, но, как грамотный стратег, враг подготовил множество резервных.

Известно, что сейчас он окопался где-то в Олове и оттуда командует агентами в Меди — управляет бунтами, насыщаясь украденной энергией. Это некое ужасное место, где концентрированное зло изливается на Мир страшными катастрофами. Подобных местностей много в Оловянном Мире, но именно эта обособилась в результате перекройки карт последних десятилетий.

— Обособилась? — не понял бандит, — В каком смысле? Откололась? Стала островом?

— Нет, — уверенно заявил Руслан, — Обособление имеет, скажем так, политический характер.

— Ха! Да их тут знаешь сколько наобособлялось? Только новости включи, как этот отделился от того, а тот от этого.

— Ты прав, но также известно, что политическое обособление связано с самым масштабным крушением последних десятилетий. А это только развал СССР!

— Пятнадцать республик?

— Официально образованные страны мы исключаем — слишком большие площади. Савриилов «мирок» это нечто компактное, где ему хватает сил удерживать власть, но скрывать свое присутствие. Небольшая и малолюдная территория, которую Савриил должен заселить рабами, сохранив жизни тем, кто должен был погибнуть. Он должен вмешаться в судьбу несчастных, оставив их прозябать в Олове. Хотя… — вздохнул Руслан, — это с трудом можно назвать жизнью, скорее омерзительное, бездумное существование.

— Ничего я не понимаю! — возмутился Антип, — Что за место? Как оно политически обособилось? От чего? И там нет людей, только… кто, кстати? Зомби? Мутанты? Черепашки-ниндзя?

— Ты не понял, там есть люди, но они невольники Савриила и полностью в его власти. Никто из них никогда не вырвется, не пожалуется в полицию или прокуратуру. Они существуют в условиях земного ада, но при этом считают себя обязанными Савриилу за сохранение жизней, и готовы ради него на все. Там есть жизнь, но она хуже смерти!

— Тогда есть идея, — Анти-поэт резко повернул к себе ноутбук и быстро зашуршал клавишами, — Непризнанные республики! Самопровозгласились — «политически обособились». Смотри, республик четыре: Абхазия, Южная Осетия, Приднестровская-Молдавская Республик и Республика Нагорный Карабах.

— Абхазию исключаем сразу! — резко заявил Руслан.

— Что так? — вставил слово Рустам.

— О, Абхазия — особый случай! Там точно нет негатива. Есть в Олове места неприкасаемые для глобального зла, несмотря на локальные войны и убийства. Это проявляется в каждом селе, в каждом доме, в каждой детали.

Например, большинство абхазов считаются христианами. Есть люди, кто относит себя к мусульманству. Малая часть объявляется приверженцами «абхазской религии», но в реальности же многие скорее носители последней.

Вряд ли вас интересуют детали… Если надо — прочтите в Интернете. В общих чертах, не все местные христиане соблюдают посты, причащаются, да и в церкви-то редко захаживают…

— И это хорошо? — не понял Волна.

— Подожди! Мусульмане едят свинину, не обрезаются, пьют вино…

— И это хорошо?!! — пришел черед удивляться Рустаму.

— Не торопитесь! Зато праздники люди справляют вместе и христианские, и мусульманские, и другие. Собираются за одним столом и радуются.

— Вот это хорошо, — утвердительно заявил Антип.

— Верят в единого Бога! Сказать честно, это очень древняя положительная религия, как бы ни называли себя люди. Реликт, дошедший через века.

— Ладно-ладно, мы отвлеклись, — продолжил Антип, — Мы тебе верим. Абхазия исключается. Дальше…

Анти-поэт коротко изложил справки об остальных республиках: история, география, современные проблемы. Руслан покачал головой — все же слишком большие площади, много людей, но все может быть.

— Так, что в результате? — не понял бандит, — Что ты от нас узнал такого, чего не знал раньше? Чем мы помогли или можем помочь?

— Есть один действенный способ точно узнать место: нужно построить энергетический мост между Оловом и Медью. Это когда два человека, объединенные сильными эмоциональными переживаниями, располагаются в разных Мирах и, установив общение, приходят к общему решению.

— Это как еще? — не понял Антип, — У вас же там время сейчас бежит…

— Нет, и это еще один аргумент, почему мы обращаемся к вам. Время стало сравниваться. Не синхронизировалось еще полностью, но стремится к этому. Мы сочли это знаком.

— Гадалки, блин… Так что там про мост энергетический?

— С одной стороны будет действовать оставшийся, пусть крошечный, но для наших целей достаточный, позитив Меди, а с другой, оловянной стороны, мы сможем ощущать негатив бурлящий здесь. В Меди должен расположиться человек в общем позитивный, но имеющий отпечаток негативного воздействия на свою судьбу.

— Ты это… — скривил лицо Антип, — Ты сейчас на каком языке говорил? Кто-нибудь, что-нибудь понял? Чего опять задумали?

— Нам нужен Волна, — вздохнул Руслан, стыдливо опуская голову.

— Я?!! — подпрыгнул на месте Алексей.

— Да. Именно ты объединен с друзьями эмоциональными переживаниями недавней Войны. Именно ты возвращен в Олово лихим желанием Израдца. Ты должен вернуться.

— О, как красиво звучит — вернуться! — вышел из себя Антип, — Вернуться! Говори прямо: Волна, ты должен снова сдохнуть.

— Если надо, я готов… — обреченно произнес Алексей, — Готов пойти с тобой.

— Я не могу тебе переместить, — покраснев, произнес Руслан, — Это может или Израдец, или…

— Что ж мне вены себе вскрыть, что ли?

— Нельзя, сам же знаешь, за самоубийство в Меди долго не держат. Сейчас и подавно, — стеснительно пробурчал Руслан.

— И что получается, — тихо проговорил Рустам, — Мы что ли должны Леху… того… на тот свет отправить.

— Тебе не стоит этого делать, — совсем тихо прошептал Руслан, съеживаясь до размера пятилетнего мальчишки, — Ты не запятнан подобными грехами… Это плохо отразится на будущем…

— Стоп-стоп-стоп! — вскочил на ноги Антип, бросая гневный взгляд на воина Беспроторицы, — Ты чего там бурчишь? На что намекаешь? Это я что ли, такой весь запятнанный, должен Леху грохнуть?

— Получается, что другого варианта нет, — отозвался из глубин кресла пацан.

— Во! — в лицо золотистому направилась огромная дуля, — Хрен вам, суперменам!

В комнате воцарилась тишина. Руслан, понимая дикость идеи, огорчено уставился на пол. Рустам и Волна обменивались растерянными взглядами, а Антип, поразмыслив минуту, собирался что-то сказать, но, не подобрав слов, молча ушел в спальню, сильно хлопнув дверью. Через мгновение дверь снова открылась, и появилась рука, сложенная в новый кукиш.

— Вот вам всем! Ясно?! — и бандит снова закрылся в комнате.

— Я так и думал, — вздохнул Руслан, поднимаясь на ноги, — Поймите, мы прекрасно осознаем чудовищность такого хода, но другого варианта не видим. Как еще можно вычислить Савриила не знаем.

— Так не бывает! — тихо, но уверенно заявил Рустам, — Так не может быть.

— Все может быть… И еще одно, — паренек провел рукой по карте мира, висящей на стене, — Смотрите!

Окружающие страны вместе с Россией окрасились в золотистый цвет, образуя территория Российской Империи.

— Такими вы были еще сто лет назад, — жест рукой и Финляндия с Польшей стали бесцветными, граница изменилась до пределов СССР, — Такими еще совсем недавно.

Новый жест и четырнадцать советских республик погасли вокруг нынешней Федерации.

— Такие вы сегодня. Если не убрать гниль Савриила, то это еще не конец, — очередной пас, и Россия замелькала разнородными кусками.

— Почему это? — возмущенно вскрикнул Рустам, — Причем тут наша страна?

— Зло на вашей территории, ваша судьба бороться с ним, вам же больше всего и достанется в случае поражения. Я вынужден идти. Попробую появиться через несколько дней, но обещать не могу. Думайте, решайте, — и золотистый пацан исчез в темноте коридора.

 

3

На Площади тревожная тишь. Люди, обычно толпившиеся возле харчевни, попрятались по домам или ушли с бунтовщиками. Скрипучая дверь не заманивает более посетителей, столики почти пусты. Птицы по-прежнему напевают свои заученные мотивы, но нет слушателей, радующихся тихому многоголосью.

За столом под огромным кленом расположился Андрей, устало опустив лицо на ладони. Длинная мантия цвета начищенной меди дымила манжетами рукавов. Безволосая голова отливала теплой краснотой. Медью сверкали оголенные руки. Новая должность — новая внешность.

Рядом молча стоял Михаил, ожидая распоряжений. Руслан, недавно вернувшийся из Олова, опустив взгляд, рассказывал о встрече с Волной, Антипом и Рустамом, постукивая пальцами по золотой гарде меча.

— Судьба в наших руках, — пожал плечами Руслан, снимая со взрослых плеч мешковатую куртку, и солнце заиграло на золоте доспехов, — Ты устал — отдохни. Потом продолжим разговор.

— Знаешь же, что «Олимп» не делает ничего просто так. Сам же говорил, что испытания ниспосланы, чтобы мы построили Медь своими руками. Чтобы ощущали ценность Мира, а не относились как к подарку. Чтобы ценили…

— Ты же Наместник! Возьми и спроси!

Сколько раз пытался Андрей выйти на связь с «Олимпом», столько раз получал в ответ молчание. Самого его выше Меди не допускали, а Златник, добытое в Олове средство связи, упорно помалкивал. Руслан пытался выведать что-нибудь в Серебре и Золоте, но никто не мог ответить за «Олимп», а «Олимп» безмолвствовал.

Истинный находил всего два объяснения: либо его наместничество неполноценно, и он лишь исполняет обязанности, либо, видя, что протозанщики не справляются, «Олимп» решил переродить Медь — слить с Оловом.

Каждый вариант требовал своего подхода. В первом случае надо продолжать борьбу и строительство, во втором сдаться, прекратить сопротивление планам «Олимпа», позволить Миру измениться. Что в таком случае будет с людьми, с друзьями, с самим Андреем — не понятно.

— Ой, не поминай ты его! — отмахнулся Михаил-Белый.

— Наш Шекспир, как обычно, ошибается, — раздался веселый, звонкий голос, — Вы превращаетесь не в Олово, вы становитесь частью Большого Ничто!

Пружиня на длинных ногах, из-за широкого ствола клена, появился главный демон Большого Ничто — Израдец. В привычном образе «молодого старика» — высокого, длинноволосого, полностью седого человека с лицом, лишенным возрастных морщин — он беззвучно явился в Медь, и теперь направлялся к харчевне.

— Говорил же, не поминай… — буркнул Белый, поднимаясь на ноги, — Я, с вашего разрешения, уйду. Не могу с ним общаться — хочется придушить предателя.

— Ага, я тоже рад вас видеть! — продолжил измываться демон, — Что, все хнычете? Все жалеете себя?

— Нормальная у меня рожа! Не придирайся. Как дела-то ваши, строители нового Мира?

— Не особо, — огрызнулся Руслан.

— Толи еще будет! — «обнадежил» Израдец.

— Начальник Преисподней, у-уу, — смаковал слова Израдец, — Красиво звучит. Иногда и ты дело говоришь.

Дальше разговор не заладился. Демон не успел рассказать о цели прихода, как присутствующие набросились на него с обвинениями и упреками за возврат в Медь палачей. Израдец пытался отнекиваться, переводить разговор в шутку, но собравшимся было не до юмора. Вместе и по-отдельности Андрей и Руслан в голос орали на демона, словно пытаясь устыдить лукавого за предательство, поймать обманщика на вранье или отругать собаку за лай.

— Прикиньте на мгновение, что я тут ни при чем! — сорвался на крик и Израдец.

— Иди ты… в Преисподнюю обратно!

Без лжи твоей и так хватает бед.

— Ладно, ладно! — сдался старик, — Вас не переорать! Слушайте, расскажу вам, что на самом деле происходит. Все свершается помимо моей воли… Все эта ваша треклятая монета виновата.

— Монета? Златник?

Златник — первая золотая монета князя Владимира Крестителя, которую Антипу с Рустамом удалось отыскать в Олове. Символ, талисман, способ связи с «Олимпом» в трудные времена. После прошедшей Войны, протозанщикам удалось отнять ее у Израдца, разорвав существующей союз.

Так до этого момента считали они. Но оказалось, что демон опять перехитрил всех — он похитил Златник, подсунув Андрею подделку, наскоро выкованную его генералами — Харалугами. Да, он прекрасно знал, что в планах протозанщиков лишить его талисмана, и со свойственным ему плутовством, подстраховался. Из-за этого все попытки Истинного связаться с «Олимпом» и не увенчались успехом.

Лукавый хотел сразу же после Войны кинуться в Медь, чтобы насадить своих солдат вместо стражи, но монета советовала подождать… Через Златник Израдец установил устойчивую связь: с ним разговаривали, его слушали, ему подсказывали. Скоро открылся замысел собеседника — на другой стороне аккуратно подвели к мысли, что мироустройство пора менять. Что Война, устроенная протозанщиками, открыла множество изъянов в существующей Системе. Что Медь отслужила свой срок, и ее пора слить с Большим Ничто.

— Проникся я идеей, загорелся. Почему бы не верить «Олимпу»? Всей душой поверил в необходимость…

— Что опять не так?!

Израдец злобно передернулся, горя желанием нахамить Андрею, но демону что-то было нужно от протозанщиков, и он пытался сдерживаться. Идея увеличения владений за счет Меди не могла не понравиться властолюбивому Наместнику Ничто. Уверенный, что говорит с представителем «Олимпа», Израдец безропотно выполнял приказы. Дошло до того, что собеседник уговорил демона переплавить монету в перстень и провести простой обряд, якобы для улучшения связи.

Тут открылась истина: «Олимп», зная, что Златник получен коварством, отказался от опороченного артефакта. Каналом завладел Савриил. Именно он общался с демоном, склоняя к ритуалам, и, как только перстень оказался на руке Израдца, как только обряд был проведен, бывшая монета обернулась золотой перчаткой со множеством крохотных глаз и завладела демоном.

Амулет поглотил большинство сил Израдца и докладывал Савриилу о каждом шаге демона. Израдец перестал быть полновластным хозяином в своем Мире, Харалуги не слушались усеченного дьявола, палачи уходили в Медь без его ведома.

— Оставшиеся крохи сил позволили мне создать защиту, — Израдец показал правую руку, затянутую в бархатную перчатку, — Верхняя — моя! Помогает спастись от постоянной слежки, но не возвращает мне силы. Все, что сейчас могу — перемещаться в Медь и выслушивать ваши нравоучения.

— Ты мне это рассказываешь?!! — снова перешел на крик демон, — Я в начальных классах амулетов переделал столько, сколько ты звезд ни разу не видел.

— Ясно, — подытожил Руслан, — Попался на свою же удочку.

— Поверь, по миллиону раз в день себя об этом спрашиваю, — развел руками Израдец.

Освободиться от амулета, можно избавившись от его хозяина. Справиться сам обессиленный демон не может, поэтому он и просит помощи у протозанщиков, но и его знаний о расположении врага недостаточно. «Обособленное место в Олове». Израдец лишь добавил, что, несмотря на изоляцию, территория имеет принадлежность к сегодняшней России, и эта принадлежность ни историческая, ни моральная, самая что ни на есть официальная.

— Юридически Россия? Значит, идеи ребят о непризнанных республиках не проходят — ни одна из них не принадлежит Федерации. Что же еще обособилось? Эх, как не вовремя! — внезапно поднялся Руслан, — Меня вызывают в Золото. Надеюсь, скоро вернусь.

— Подожди! Потерпи минуту, — быстро заговорил демон, — В Золоте есть подсказка, где искать Савриила — ты должен ее узнать.

— Ты про что? — остановился Золотой.

— Про архив, про что же еще.

— Не говори глупостей! — отмахнулся Руслан, — Разумеется, мы проверили весь архив. Оттуда и узнали… те крохи, что нам известны. Мы исследовали каждую букву.

— Даже в Пустой Комнате?

— Что в Пустой Комнате? Она потому и Пустая, что в ней ничего нет.

Вся история Миров, каждое прошлое деяние людей и множество предначертанных событий хранятся в Архиве Золотого Мира. Это сложнейшая система помещений внутри огромной гранитной скалы. Разобраться в хитросплетении комнат не всегда могут и сами сотрудники Архива.

Разнообразные пещеры появляются без ведома обитателей Золота — просто возникают по необходимости, оборудованные инвентарем. Архивариусы детально описывали произошедшие события, загромождая полки тоннами материалов, а предначертанное, предопределенное нарождалось по желанию «Олимпа», являясь в тех или иных закоулках конторы.

Действительно, одна из комнат Архива называлась Пустой. Появилась она две с лишним тысячи лет назад (по Оловянному летоисчислению) без полок, стеллажей, столов или какого-то другого оборудования. Не было в ней и бумаг, пергаментов или берестяных грамот. Не было почти ничего — за это помещение и получило свое название.

Единственное, что присутствовало в комнате — надпись на стене. Для обитателей Золотого Мира, тем более для архивариусов, не существует тайных языков, но расшифровать начертанное они не смогли. Несколько веков бились над надписью профессионалы, но результатов не получили. Спустя десяток веков, удалось распознать некоторые элементы, похожие на славянские, отдельные слова даже оказались понятыми, но смысла написанного постичь так и не удалось.

Комнату закрыли, попытки расшифровки забросили, и теперь Пустая Комната фигурирует лишь в учебниках для архивариусов, мол, бывает же и такое.

Положение Израдца обязывало знать многое. Более того, он имел право обращаться к архивным данным, но больше любил узнавать факты, допрашивая современников событий. Разумеется, только тех, кто находился в его власти. Один из них и натолкнул на мысль о надписи в Пустой Комнате.

— Что за ерунда? — поежился Руслан, — Столько веков армия архивариусов не смогла расшифровать надпись, а ты сможешь?

— Если я не ошибаюсь, то ты и сам сможешь. Когда последний раз пытались разобраться? Лет семьсот назад?

— Тысячу или даже больше, — отмахнулся воин Беспроторицы, — Разница в чем? Что изменилось? Архивариусы — специалисты в языках. Лучше их никто не знает…

— Вот именно! — перебил демон, — Если лучшие спецы не смогли понять, то напрашивается единственный вывод: надпись сделана на диалекте, которого еще не существовало. Я считаю, что это современный русский язык, который, разумеется, был не понятен тысячу лет назад. А ранее и тем более. Это была подготовка к сегодняшним событиям.

— Логично… — задумался на мгновение Руслан, — В любом случае, мне пора. Загляну и в Пустую Комнату.

* * *

— Куда летим? — семеня ногами, догоняя длинноногого Волну, спросил Антип.

— Я в церковь! — на ходу бросил Алексей, — Куда вы — без понятия.

— В церковь? — остановился Рустам, кутаясь в короткое пальто, — Что вы все время меня по церквям-то таскаете! Зачем нам в церковь?

— Не знаю. Но не вижу другого места, где можно найти ответ. Хочу узнать… — Волна задумался на мгновение, — Хочу знать… ЧТО Я ТАКОЕ?!! Я же умер! Меня похоронили. И?

— Слышь ты, похороненный, может, для начала пойдем, поглядим на твою могилу? — предложил Антип.

Зеленоградское кладбище открыто. Холодная, но пока бесснежная поздняя осень пробиралась под одежды, заставляя дрожать. Могила на месте. Заросшая, словно многолетняя, она встретила путников полуистлевшим крестом, бесстыдно заваленным на бок и провалом в земле на месте недавнего холма. Неухоженная, заброшенная, покрытая заледенелым бурьяном, тихо шелестящим на зябком ветру. Надписи отсутствовали. Кто здесь? Когда похоронен?

— Здесь мы буковки читали? — спросил Антип у Рустама.

— Здесь. Только тогда холм был, а теперь…

Алексей разгреб мерзлую траву. Руки шустро разложили растительность по сторонам, оголяя серую, заиндевевшую землю, и в центре, под корнем большущего конского щавеля, вспыхнули ярким золотом небольшие буквы. Антип тихо прочел:

«Волна, ты тот, кого лишили жизни, ты — протозанщик мира и Добра, что злобным демоном, неведомым желаньем, перемещен в Мир Олова опять. Ты многое узнал, ты изменился, но навсегда останешься собой! Мы ждем — ты нужен нам для связи, найди же способ перебраться в Медь».

— Андрей, — тихо прочел подпись остолбеневший Рустам.

— Тут еще кое-что, — вырвал траву Волна, и озвучил написанное, — «Могила одноразовая связь. Скоро исчезнет. Силы тают. Нужна помощь. Антип знает, что надо делать. Руслан».

— Как же вы достали!.. — начал злиться бандит, но осекся.

Буквы медленно теряли цвет. Золото тухло, превращаясь сначала в серебро, потом побурело, и, наконец, полностью исчезло. Крест плавно опустился, и его очертания растаяли, тонкой струйкой исчезнув в воздухе. Резким толчком приподнялся провал, выравнивая землю. Мгновение, и никаких следов захоронения. Ровное, нетронутое лопатой место.

— И-и-и? — скосил голову Волна.

— Что-о-о? — передразнил приятеля Антип, — Желаешь, чтоб я тебе грохнул?

— Если надо… — пробормотал Алексей.

— Кому надо?! — вспылил бандит, — Мне не надо! Совсем не надо! Никак не надо! Иди об стену башкой бейся, если хочешь, а меня не проси! Совсем чокнулись…

— Не могу я… об стенку, — вяло отозвался Волна, — Это самоубийство.

— Съезди, отдохни в живописных горах Афганистана! — не унимался Антип, — Поцелуй в засос Белую акулу!

— Не смешно, — отмахнулся собеседник, — Ведь… все равно самоубийство! Типа того…

— Да пошли вы все!

Кладбище покинули в молчании. Утонувшие в мыслях, вышли из ворот, не обращая внимания на прохожих, на лай бродячих собак, на ледяной, пронизывающий ветер.

— Надо выпить! — наконец заявил Антип.

— Можно, — вяло поддержал Волна, — У тебя?

— Не хочу в помещение. Давайте в лесу посидим. На любом пне. Лишь бы воздух.

— Согласен, — вздохнул Рустам, — Я сгоняю.

Шершавый ствол упавшей ели стал центром грустного застолья. Пластик стаканов с тихим шелестом подрагивал в руках, принимая коричневую жижу коньяка. Лимон, в отсутствии ножа, просто разорвали на дольки, превратив фрукт в омерзительное месиво.

— Будем! — привычно проговорил Анти-поэт, выливая пойло в горло, — Ну и дрянь.

— Другого не было, — вяло отмахнулся Рустам.

— Ладно. Будем! — Волна последним проглотил подозрительную субстанцию.

Следующие дозы поглощали в молчании. Разливали и заливали. Смирились даже с чудовищным вкусом, и только Рустам не смог привыкнуть — после второй отказался пить. Антип смаковал выпивку мелкими глоточками, а Волна, уперев взгляд в одну точку, проглатывал одну дозу за другой.

Бандит поднялся на ноги и медленно побрел в лес, желая одиночества. Есть, о чем подумать. То, чего хотят приятели из Меди, понятно и недвусмысленно. Для общих целей надо «переправить» Волну. Как просто и безопасно звучит — переправить… В самом же деле, необходимо убить друга! Вот просто взять и пришить Алексея. Ишь, как просто!

Антип не просто возмущен такой просьбой, он оскорблен. Как могла возникнуть мерзкая идея?! Что такого происходило в Меди, чтобы в просвещенных головах мог родиться подобный бред? Рустам, видите ли, не должен пачкать руки — Антип должен. То есть его списали со счетов? Ничто не поможет оказаться в Меди? Светит только Ничто? Отлично! Великолепно! Да, пошли они…

Размышляя и все более злясь, Антип забрел глубоко в лес. Приятелей видно — вон, маячат за дальними деревьями, но голосов уже не слышно.

В наступающих сумерках одна из елей осветилась мягким заревом. Антип пригляделся. Неизвестный свет плавно двигался за елью, разбрасывая вокруг яркие, мерцающие лучи. Он разгорался, разрастался, и из-за дерева, хрустя мерзлыми ветками, появилась стройная фигура — хрупкая девушка, издававшая нежное свечение.

— Девушка! — громко выкрикнул Антип, — У Вас все нормально? Помощь нужна?

— Себе помоги, — улыбаясь, произнесло видение.

— Кася?!! — на шаг отступил Антип.

— Неужели я такая страшная? — не переставала улыбаться гостья, — Да, это я. Но времени у меня совсем чуть-чуть!

— И что… что хочешь? Откуда? Как вообще? Зачем?

— Тихо-тихо, — умиротворяюще проговорила Кася, — Попросили прийти, чтобы сообщить кое-что. У меня дела отлично. Все прекрасно, кроме времени. Слушай.

— Кто прислал?

— Сказать не могу. Это та… кто хочет помочь… Слушай же! Ты должен переправить Волну. Должен! Иначе Меди не выжить. Загадки не разгаданы, и Мир рушится, перерождаясь в Большое Ничто, но вы здесь и Алексей там сможете помочь.

— Почему мы?!! У вас несколько миллионов… миллиардов… до фига людей! Почему я?

— Вы посвященные! Вы — протозанщики! Вы последняя надежда «Олимпа». Ты должен переправить Волну, и как можно быстрее. В противном случае, Медь падет.

— Но почему? Разве у «Олимпа» нет сил? Разве Больничка не часть… Разве Израдец…

— Израдец бессилен! Порабощен монетой. Демон похитил ее в коварных целях, и зло открыло доступ к Златнику Савриилу. Тот обманул лукавого. Заставил произвести ряд ритуалов, и теперь Медь перерождается. Процесс не подконтролен больше Израдцу. Мы… они… в общем, никто не понимает, что происходит с Израдцом, а кто понимает — не говорит.

— Ух ты! И на старуху нашлась… монетка. Но я не могу убить друга! — хрипло выдавил Антип, — Как вы представляете, подхожу и стреляю в Леху? Или душу? Топлю? Абсурд!

— Нет, — резко оборвала Кася, начав таять в воздухе, — Чтобы произошло событие не всегда необходимо действовать. Порой достаточно не мешать. Позволь случиться задуманному!

— О чем ты?

— Пора мне, — произнесла исчезающая девушка, — Помни, не мешать.

Раздался оглушительный крик Алексея! Вопль внезапной, чудовищной боли. Антип не раздумывая бросился к друзьям. Возле поваленного дерева, изгибаясь от боли, катался по земле Волна. Руки сведены на животе. Широко открытые глаза налиты кровью. Лицо искривлено от страданий.

— Коньяк! — кричал Рустам, бесполезно прыгая рядом, — Паленая дрянь! Мы с тобой немного выпили, а он всю бутылку допил. Вызывай скорую! Срочно звони!!!

— Да-да… конечно… — бормотал Антип, доставая сотовый.

«Позволь случиться задуманному…» — громко стучали в голове слова Каси, — «Не мешай…»

— Звони же! Ну! — почти рыдал Рустам.

Затихающее тело Алексея болезненно сокращалось, но крики уже не были слышны.

 

4

— Ждан, открывай! — Михаил барабанил в дубовую дверь.

Картина для последнего времени привычная: каждый раз, проходя мимо, приятели пытались расшевелить богатыря, но результат выходил один и тот же.

— И что, всегда молчание? Не отвечает? — ехидно спросил Израдец.

— Почему молчание? — нахмурился Михаил, — Сейчас ответит!

Изнутри дома раздался грохот. Огромная кастрюля или таз, а может оба одновременно, врезались в дверь, издавая, ударивший по ушам, звон. Следом полетели железяки поменьше, разбрасывая высокие, мерзкие ноты. На мгновение Ждан затих, но спустя секунду, свою партию завели корыто и другая утварь.

— Ответил? — зашелся смехом демон, — Откуда у него столько железа?

— Чего ты все передергиваешь? — вскипел Израдец, — Сказал же — считал, что разговариваю с «Олимпом»!

Андрей отмахнулся от психующего демона и потребовал рассказать все, что известно о черных талисманах. Открылась интересная вещь: амулеты, изготовленные в одном Мире для использования в другом, оказавшись в Мире хозяина, считают работу выполненной. Полагая, что предназначение исполнено, мрачные талисманы стараются вернуться к владельцу, чтобы поработить новую жертву, продолжить свой гнусный труд.

С одной стороны, стоит Израдцу появиться в Олове и снять перчатку, как амулет укажет, где прячется Савриил. С другой, как только бессильный демон освободит многоглазый амулет, враг увидит его и, в лучшем случае, снова подчинит своей воле. Этому можно было бы сопротивляться, но для перемещения в Олово у Израдца нет ни сил, ни возможностей.

— А если я проход тебе открою?

Как делал ты, прорвав дорогу в Крым?

— Ни в коем случае! — раздался громкий бас материализующегося Руслана, — Проход заработает в обе стороны. Савриил прорвется сюда, и тогда… Лучше не думать, что тогда.

— Вернулся? — не оборачиваясь, пробубнил Израдец, — Рассказывай, что нового.

— Золото обособляется от Меди и Серебра. Мир закрывается от чумы бунтов. Приказ «Олимпа»! Серебро тоже затворяется от вас. Никаких переходов. Каждый в своем Мире и точка! Если только в Олово…

— А как же новопреставленные?

— Пока в Медь. Я остаюсь с вами, без права перемещения выше. До дополнительного приказа. Будем расхлебывать вместе. Вы до чего-то додумались?

Андрей пересказал Руслану все, что удалось узнать от Израдца: чтобы лишить сил Савриила, нужно перекрыть ему доступ к энергии. Врага питает не только и не столько ворованная энергетика Меди, но и боль, и зло, творящиеся в созданном им мирке. Несчастья и страдания жертв-рабов создают специфический климат для насыщения Савриила. Прекратить их мучения — лишить врага подпитки. Для этого необходимо отыскать злополучное место.

— Что с Пустой Комнатой? — в надежде спросил демон.

— О, тут есть кое-что интересное. В общем, надпись действительно похожа на современный русский. Вот она, слушайте, — Руслан достал небольшой свиток и принялся читать, — «Возьми Великого Нерусского, который через пятнадцать веков после кончины полетел на зверях диковинных по Дмитрию во Владимире. Возьми и назови по-русски, по-простому, как называют пацана в твоем дворе. От имени его и будет построено первое слово».

— Что, простите? — вскинул брови Михаил, — Сильно мертвый нерусский летающий по Дмитрию?

— Во Владимире, — задумчиво повторил Израдец, — Вот где все ошибались! Сейчас «во Владимире» — это «где?», а раньше «Владимире» — это было «чей?», относящийся к Владимиру. И мы искали Дмитрия, принадлежащего Владимиру. А нужен город! Владимир! А по Дмитрию… По памятнику, по статуе…

— По храму, — однозначно заявил Золотой, — Дмитриевский собор в городе Владимире. Это, как считают архивариусы, главная зацепка. Остальное надо смотреть на месте. Вот только никто из нас не может туда попасть. И передать ребятам мы ничего не можем. Эх!.. В результате у нас есть два пути, чтобы узнать, где Савриил устроил свое гнездо: через Златник или через Владимир. Но ни один из них не выполним…

— И что же нам делать? — пробурчал Израдец.

— МНИТИ, БАЗЫГА ВЕЛЬЗЕВЕЛ! — раздался громкий вопль Ждана, с треском вышибающего собственную дверь.

* * *

— Ну, и на кой ты меня спас? Все же получалось само собой! — слабо хрипел Волна, отбрасывая ногой дешевое, больничное одеяло.

— Ты чем-то недоволен? — отвернулся к окну Антип.

Снова молчание. Тягостное, задумчивое, насыщенное мыслями и непониманием. Постоянно возникающее с тех пор, как Алексей «прохлаждается» в больнице, с тех пор, как Антип не послушался совета Каси и спас друга.

— Без меня у них нет связи… — в сотый раз начал Волна.

— Они могут больше чем мы! — зло высказался Анти-поэт, — Вот пусть и думают!

— Откуда ты знаешь, что они могут, а что нет? Ведь не просто же так просят! А тут само выходит…

— Не фига не само… Все подстроено.

— Выкладывай! — Рустам присел на край кровати, бросая требовательный взгляд на приятеля.

Антип нехотя, но рассказал о встрече с Касей. О просьбе девушки не вмешиваться в судьбу Волны. Дать другу спокойно умереть от отравления.

— А ты?

— Главное пойми! Могут они связываться, раз она приходила. Раз могут — пусть сами и парятся, а не требуют, чтобы ты помер. В прошлый раз нам постоянно присылали СМС. Чем не способ?

— СМС и тогда перехватывали, но нас не видели. А сейчас? Кончат всех и все СМС… Ладно, что вышло, то вышло, — поднялся Рустам, — Дальше нам, что делать? Будем что-то предпринимать или подождем?

* * *

— Значит, связи нет никакой? — подытожил Ждан, облокотившись на Михаила и отлавливая свободной рукой Израдца, — Ни букв на могиле, ни самой могилы, ни этих… те-ле-фо-нов!

— Я и так тебя понимаю, — демон силился вывернуться из могучей ручищи, но лишенный сил, не мог сопротивляться богатырю, — Нет никакой связи. Никакой.

— Кто-то выходил на связь с ребятами, я точно знаю, — заявил Руслан, приковывая к себе взгляды присутствующих, — Кто-то с «Олимпа», но без разрешения… Кто-то, кто не боится гнева. Кто знает, что сможет погасить гнев…

— ОНА? — подпрыгнул Ждан, — Сама?

— Не лично, конечно. Через посланника. Вернее, посланницу.

Андрей знал посланницу — это та самая Кася, которую он переместил из Олова, считая, что в нее вселился демон. Только связь с девушкой, как и любая другая, была невозможна. Да и условия их знакомства вызывали сомнения, что, найди он способ, Кася захочет общаться.

Вся надежда только на Израдца — он единственный, кому разрешено перемещение. Правда, демон бессилен и не может выполнить поручение. С какой стороны не взглянешь на ситуацию — ступор.

* * *

— А поехали в Абхазию, — от неожиданного предложения Рустама, Антип резко остановился.

— Куда?

— В Абхазию! — еще более уверенно заявил татарин, останавливаясь у перехода Центрального проспекта.

Странная ситуация. Абхазия точно не искомое место — об этом Руслан говорил однозначно, но это и единственное название, которое он вообще упоминал. Предложение Рустама выглядит абсолютно нелепым. К тому же, если случится чудо и оловянным протозанщикам удастся отыскать Савриила, что с ним делать? Кому и как сообщить? Золотистый так и не явился, Медь молчит, план по перемещению Волны провален.

— Иной раз получается, что делать надо совсем не то, что кажется правильным, — раздался сзади приятный женский голос, вынуждая друзей обернуться.

— Кася! — вскрикнули Антип и Рустам.

— Как видите, — разбрасывая едва заметное в солнечный день сияние, подтвердила девушка, — Итак, у нас всего несколько секунд. Вы, как обычно, не послушаетесь, но я должна сказать. Вы правы, Абхазия не может быть местом обитания Савриила, но нужно вам именно туда. Но сначала должны сделать вещь, которая покажется вам еще более нелепой…

— Уж, говори, — вздохнул Антип, — Какую очередную бредятину выдумали ваши светлые головы?

— Надо вызвать Израдца!

— ЧТО?!! КОГО?!!! — но Кася уже исчезла, оставив едва различимый след в колыхающемся воздухе.

— Приплыли, — растеряно произнес Волна, — Зачем ты меня спас, а? Я б уже блаженствовал в особняке, следя за вами по телику.

— Перетопчешься! Кто умеет вызывать… этого?

— А ты как думаешь? — нервно подергивая плечами, спросил Рустам, — Может Волна? Он у нас все-таки с «того света».

— Я? — Алексей с ужасом воззрился на товарищей.

— Ага! Вызывай кореша, и поехали загорать в Абхазию.

— Во-первых, Абхазия не Африка — в ноябре не особо-то позагораешь. Во-вторых, не умею я никого вызывать.

— Давайте найдем того, кто умеет… вызывать дьявола! — подытожил Рустам.

Маги, колдуны, экстрасенсы. Первые человек десять, найденные по объявлениям в газетах, оказались обычными шарлатанами. Далее стали попадаться люди с наличием силы, но все они отказывались соприкасаться с лукавым.

— Сам не может, что ли, явиться, — злился Антип, и громко выкрикнул, — Эй, как там тебя! Явись, появись! Израдец, злыдень хренов, приди.

— Не ори ты, — тихо произнес Волна, — А то медработники придут с ментами.

— Пусть хоть кто-то придет. Сколько можно ждать?

— Посторонитесь, дяденьки! — юношеский голос заставил резко обернуться, в надежде увидеть Беспроторицу.

Чаяния не оправдались. В лучах заходящего солнца шествовала группа подростков в черных одеждах. Прыщавые лица покрывал немыслимый грим.

Первым двигался высокий паренек. Глаза обведены карандашом — линии кривые, нанесенные неопытной рукой. Из большого свертка выглядывал сломанный коровий рог. Засыпающее солнце поблескивало на цепях, звякающих в такт движения, а большие ботинки сверкали металлом всевозможных бляшек. За ним семенили человек десять приятелей, с нарочито серьезными физиономиями и не менее комичными внешностями.

— Это еще кто такие? — спросил Алексей, когда процессия прошествовала мимо.

— Готы! — объяснил Антип, — С черепом. Идут небось… СТОП! Идут на кладбище.

— Чтобы? — вскинул брови в вопросе Рустам.

— Чтобы… сам знаешь, что!

Никто не верил в способности подростков вызвать Израдца. Юношеские развлечения, обернутые в одежды игрушечной мистики, вызывали лишь улыбку, но другие варианты уже пробовали — безрезультатно. Решили проследить за пацанами.

На кладбище прибыли в потемках. Солнце свалилось за деревья, прощально взмахнув бледными руками лучей. Ледяной ветер шелестел замерзшими ветвями. Серые, тяжелые облака, обещая наконец рассыпаться мокрым снегом, оккупировали горизонт, но над головами небо оставалось чистым.

Кладбище закрыто, но компания молодежи уверенно прошла мимо ворот, надежно скованных ржавой, скрипучей на ветру цепью. Через несколько метров готы нырнули под забор. Глубокий лаз, выкопанный не то собаками, не то бомжами, пропустил на территорию.

— Там же глина, — шепотом произнес Антип, выглядывая из-за толстого, старого дерева.

— Она замерзшая, — огрызнулся Рустам.

— Пошли! — приказным тоном заявил Волна, когда последний подросток исчез под бетонным заграждением.

Кладбище старое, заросшее деревьями. Днем — прекрасная тень, ночью — идеальная защита от охраны. Сторожа, к этому время умиротворенные трудом и виски, мирно сопели под звук громыхающего телевизора.

Темные одежды готов растворялись в ночи, но цепи и бляшки вспыхивали в белесом свете фонарей и позвякивали тихими колокольчиками.

Несмотря на темень, дорога кажется знакомой. Алексей догадывался, куда направляются подростки.

— Моя могила! — возмущенно прошептал Волна.

— Нет у тебя никакой могилы, — отвесил шуточный подзатыльник Антип, прятавшийся за тем же деревом, — Давай смотреть.

Длинный гот вынул из свертка череп. Останки коровьей головы с обломанным рогом водрузились в середину «композиции». Высыпая через рваный пакет песок, двое неформалов нарисовали на мерзлой земле круг. Далее, скрипя неразличимым шепотом, вожак изобразил еще большую окружность, и по ее границе встали рядовые готы.

Какие-то знаки, плакаты, непонятные тряпки и бумажки появились там, где когда-то была могила. Повисли на ветвях кустарника. Скотчем прилепились к деревьям. Толстые матовые свечи возникли по периметру малого круга, но огонь еще не плясал на их новеньких фитилях. Длинный забормотал какие-то слова, подхватываемые гулким хором ломающихся голосов. Ничего больше не разобрать — темно и далековато.

— Думаешь, получится? — прошептал Волна.

— Издеваешься? — Рустам почему-то злился, — Ну, придуриваются подростки. Занимаются всякой хренью, в силу возраста. Мы в их возрасте и не такой ерундой страдали. Ничего не получится, разумеется.

* * *

— Я-то, что могу? — Израдец больше не спорил с постоянными обвинениями.

Демон лениво отмахнулся: «Ничего толком эти оловянные не могут!». Не те времена. Многие, конечно, пытаются, но стоит ему появиться, как вызывающие от страха разрывают круг, и Израдца вышвыривает обратно.

Даже его обозленные последователи в Олове, и те предпочитают не общаться напрямую с хозяином. В последнее время демон и вовсе перестал обращать внимание на такие «вызовы».

— Ладно, раскаркался! Может, кто и устоит, но не могу же я являться на каждый зов. Кроме всего прочего, это еще и больно. Потом полдня голова гудит.

— И все-таки, это наш единственный шанс, — настаивал Руслан.

— Хочешь попробовать? — взбеленился Израдец, — Как раз сейчас кто-то долбится! Показать?

В ответ — смущенное молчание. Одно дело использовать лукавого для достижения целей, и совсем другое самим становиться участниками его темных ритуалов. Никто не хотел пачкаться.

Неподалеку, в нескольких метрах над землей, во внезапно возникшем серебристом облаке, появилось лицо Каси. Казаки бросились к нему, готовые нанести удар, но Андрей, узнав недавнюю пленницу, остановил бойцов. Девушка несколько раз моргнула, рассматривая собравшихся. Истинному и Руслану досталась приветливая улыбка, демону — гримаса омерзения, и, произнеся лишь одно слово: «Пробуйте!», Кася беззвучно исчезла.

— Да, пожалуйста! — крикнул в пустое небо демон.

Израдец свел ладони, и несколько секунд левая с силой терлась об окаменевшую перчатку правой. Руки поднялись вверх и с силой надавили на виски стариковской головы. Треск костей — словно треснула черепная коробка — заставил Ждана и Михаила содрогнуться.

Внешность начала преображаться. Кожа лица лопнула, расходясь кривыми лоскутами и скручиваясь в шипящие лохмотья. Череп вытянулся, покрываясь темной чешуей, и кривые наросты появились на лбу и затылке. Левая рука почернела, меняя плоские ногти на черные, круглые когти. Мышцы буграми разодрали одежду, являясь на свет чешуйчатыми боками. Из спины вырвались два черных перепончатых крыла, с треском взметнулись вверх и опустились, окутывая, пеленая мерзкое тело. Через мгновение крылья снова взмыли, со свистом разрезая воздух, и перед собравшимися предстал огромный, ужасающий монстр.

— Какой же ты все-таки урод! — не удержался Михаил.

— Спасибо, — ухмыльнулся Израдец, продолжая пасы руками.

Правая лапа, по-прежнему плененная перчаткой, оставалась человеческого размера; левая, огромная, совершив немыслимое движение, породила тонкий черный дымок. Слабое марево тьмы начало клубиться, расти, пока не превратилось в шар диаметром в метр. Черный дым, издавая едкий запах серы, клокотал внутри сферы, бурлил, не смея вырваться за границы.

— Ничего себе — без сил! — воскликнул Белый, — Ты точно ничего не утаиваешь?

— Это не силы — жалкие остатки, — громыхало чудище, — Этого недостаточно для перемещения в Олово.

— И почему у него не три головы… — задумчиво произнес Ждан, прижимаясь плечом к Белому.

— Доступна магия Больнички в Мире Меди? — возмутился было Андрей, но тут же сам себе и ответил, — Это эффект преображения Миров…

— Так и есть! — подтвердил с высоты Израдец, — Достаточно сунуть голову в шар, чтобы увидеть вызывающих.

Созданный шар, как бы ни хотелось, не мог переместить в Олово — это лишь ответ на чей-то лихой вызов, способ увидеть происходящее с противной стороны. Необходимо сунуть голову в клокочущую тьму, и будет виден Оловянный Мир, а там заметят их.

— Ну, что, кто смелый, заглянем?

— Подожди, — остановил Руслан, борясь с отвращением, — Что скажем-то? Что спросим?

Продолжая подпитывать шар левой рукой, Израдец быстро предлагал варианты: заставить не прекращать ритуал, позвать протозанщиков, передать сообщение, что демону необходимо явиться в Олово и снять перчатку.

— Но тебя же подчинят! И как они тебя переместят?

— Понятия не имею. Им же кто-то помогает, вот пусть и подскажет. А подчинить меня Савриил не сможет, если… если сделать… бр-ррр, — Израдец передернулся от испуга, — Если сделать… в истинно Светлом месте… Например…

— Абхазия?!! — возмутился Руслан, — Я поспособствую появлению дьявола в Абхазии?!!

— Почти бессильного дьявола, — поправил Израдец, — Не переживай, были бы прежние возможности, не смог бы туда попасть. Вы защитников выпестовали отлично. И сейчас-то крайне сложно и безумно больно, но, думаю, реально. Савриил уверен, что мне не попасть в Абхазию, и не будет за ней пристально следить — нам это только не руку. Но для начала надо оказаться в Олове.

— Ладно, кто готов нырнуть в шар?

Первым погрузил во мрак рогатую голову Израдец. Следом Андрей. Последним Руслан, расталкивая плечами перепончатые, черные крылья демона. Так и стояли: три согнутые силуэта, с головами, растворившимися в черном шаре.

* * *

— Посмотри на череп! — Антип с интересом наблюдал за зарождающимся облаком тьмы, — Смотри, что-то происходит.

Странный дым, сначала едва различимый в темени, насыщался, обретал очертания. Теперь это уже был ровный шар, переливающийся иссини-черным маревом. На его фоне ночь показалась серой, предрассветной. Разглядеть детали удавалось с трудом, но толстые свечи, до этого незажженные, с треском вспыхнули ярким белесым пламенем!

В неожиданном свете Антип разглядел движение внутри облака: что-то копошилось в шаре, желая вырваться наружу. Поверхность слегка изогнулась и на всеобщее обозрение вынырнула страшная, бугристая морда чудовища.

— Израдец!!! — хором вскрикнули друзья, забыв об осторожности.

— Вы?!! — неподдельно изумился демон, но тут же быстро затараторил, — Делайте что хотите, но они не должны разомкнуть круг!

— Стоять и не двигаться! — заорал Антип, появляясь в свете свечей с пистолетом, — Не знаю, зачем вызывали этого черта, но, если шевельнетесь, отправлю к нему.

Готы застыли в оцепенении. Бледные памятники в неверном отблеске свечей: руки сцеплены, зубы стучат от накатившего страха.

— Сам ты черт, — запоздало отреагировал Израдец, — Пусть держат круг! Сейчас еще братва подтянется.

— Руслан? — подбежал Рустам, завидев лицо Золотистого.

— Андрей! — радостно выкрикнул Волна, приветствуя Истинного.

— Прям Маркс, Энгельс и Ленин, — ухмыльнулся бандит, — Вы бы поторопились, а то мальчики скоро совсем обделаются.

Готы пришли в себя. Оцепенение от ужаса переродилось в колотящий, требующий немедленного бегства, кошмар. По рукам, еще держащим круг, побежала дрожь, и на скрещенных ладонях, выскальзывающих из приятельских рук, выступил пот.

— Что сделать-то? — не понял Антип, — Хоть намекните! Как вытащить Израдца?

— Руками! — внезапно заявил Волна, хватая демона за наросты на черепе.

Вопреки ожиданию, руки уцепились за плотные, вполне материальные рога. Ноги крепче уперлись в землю, зубы заскрежетали от напряжения, и здоровенный, крылатый демон показался из шара в половину роста. Антип бросился на помощь, но его руки прошли сквозь голову чудища, словно она была дымом или голограммой. Оглядевшись, он схватил Алексея за плечи и с силой дернул, помогая Израдцу вывалиться из тьмы.

При ударе об землю демон издал истошный вопль, свернулся в дымящуюся кучу, и, несколько раз вздрогнув, чудовище обернулось высоким старцем. Испуганные готы бросились врассыпную, круг разорвался, и черный шар начал быстро таять, унося силуэты Андрея и Руслана.

— Верьте демону! — успел выкрикнуть Золотой Воин и полностью исчез.

— Как ты меня вытащил? Да кто ты такой? — едва слышно произнес Израдец, косясь на Алексея.

 

5

— То есть совсем без сил? — в неверном свете свечей спрашивал Волна, расхаживая вокруг сидящего на земле Израдца.

— Почти, — вздохнул старик, — Сколько раз повторять? Дайте хоть отдышаться.

— Типа, устал? — Алексей аккуратно подтолкнул демона носком ботинка, внимательно отслеживая реакцию.

— Еще раз пнешь…

— И-и-и?! Что ты сделаешь? — продолжал издеваться Волна.

— Сейчас ничего, — злобно пропыхтел старик, устало поднимаясь на ноги, — Но, когда немного отдохну…

— Но пока-то можно! — нога Алексея занеслась для сильного пинка, — Помнишь Веронику?

— Остановись! — поднял руку Антип, — Не нарывайся.

— А то, что? — ухмыльнулся Волна, застыв на одной ноге.

— Прекрати, в общем.

— Ладно, ладно… Что делать будем? Ехать в Абхазию? Во Владимир? — демон успел рассказать приятелям, что знал, не скрывая и своей роли в случившемся. Поведал, разумеется, аккуратно, сглаживая личную вину.

— Если верить Израдцу, то сначала лучше во Владимир, — подтвердил Рустам, — А верить ему придется — и Кася это говорила, и Руслан.

— Кася говорила об Абхазии, — возразил Антип.

— Владимир ближе, — рационально заметил Волна.

Израдец внимательно всмотрелся в Алексея. Способность вытягивать из другого Мира, пришлась как нельзя кстати. Вопрос лишь в том, ограничивается дар Волны этим, или демону следует ждать новых сюрпризов. Ясно, что прикосновение к Медному Миру даровало оловянным протозанщикам новые непонятые ими пока возможности — Алексей тому яркое подтверждение.

Есть еще тихоня Рустам и более активный, и, следовательно, более опасный Антип. Есть несколько сот ройцев, которые не так активно, но все же имели контакт с иными Мирами. Какие способности открылись у них? Израдец решил приглядывать за друзьями, а сведения о новых возможностях попытаться скрыть. Хотя бы пока.

— Ну, чего застыл? — Антип панибратски толкнул демона в плечо, — Едем? Летим?

— Чтобы купить билет на самолет, необходим паспорт, — тихо произнес Рустам, — Сомневаюсь, что шайтан прихватил с собой документы.

— А что, в аду забастовка паспортисток? — разозлился Ани-поэт, — Придется заказывать… Эх, опять ждать.

— Вообще-то, во Владимир из Москвы не летают, а на автобусе ездят или по железной дороге, — сказал Израдец, — Но паспорт не помешает — на такие мелочи сил должно хватить.

Левая ладонь демона сделала театральный пас, и возник маленький дымовой вихрь. С легким треском и слабой вспышкой на ладони появился буроватый паспорт гражданина Франции.

— Что за дешевый цирк? — ухмыльнулся Антип, — Ты когда у нас был в последний раз — в восемнадцатом веке? Сейчас требуется, что-нибудь более крутое, какие-нибудь голливудские спецэффекты. Ты не бойся, демонюга, мы тебя всему научим, натренируем! Вернешься в свою клоаку продвинутым чертом. Кстати… а почему Франция?

Израдец решил не отвечать. Нахальное, презрительное отношение оловянных нервировало демона. Он прекрасно понимал, что их помощь необходима, тем более, помощь такого опытного бойца как Антип, но отсутствие уважение, вызывало желание превратить всех в пыль. Демон предпочел промолчать.

— Всем стоять! — раздался в темноте громкий голос, — Никаких фокусов. Руки держать перед собой.

На поляну выскочило десять силуэтов. На пятерых спецовки работников кладбища, на остальных обычная одежда для поздней осени. В руках пистолеты, а на груди у каждого, отражая пламя свечей, поблескивали полусферические белоснежные значки с изображенной парой кроваво-красных глаз.

— Вы еще кто? — Антип потихоньку опустил руку к поясу, где спрятан пистолет.

— Ю́ззи! — обреченно вздохнул Израдец.

— Кто́зи? — Анти-поэт ближе подобрался к оружию.

— Юззи, — повторил старик, — Служители дьявола, если угодно.

— То есть… твои слуги? — вставил слово Волна.

— Были… теперь нет. Я их, сволочей, создал, а контролирует теперь Савриил.

Юззи — массовая секта сатанистов. Люди злые и беспринципные, алчущие лучшей доли. Те, кто готов служить кому угодно, ради денег, славы и других оловянных радостей. Израдец с подручными выискивали их по всему Миру и совращали, покупали на сладкие посулы. Часто обещанное исполнялось в ложном, кривом виде — эдакое проявление адского чувства юмора, но некоторым везло больше и несколько лет удавалось пожить в почести и достатке.

Единственное, что нужно от юззи Израдцу — гарантия их последующего пребывания в Большом Ничто. Разумеется, за подобное служение людям светит только Больничка — Медь, а тем более, Серебро или Золото не примут их. «Гарантия пополнения Мира» — так называл демон свои игры с сатанистами.

Когда Савриил завладел волей Израдца, ему достались и полчища юззи. Сейчас они превратились в оружие для поиска бывшего хозяина. Ясно, что эта свора не оставит его в покое, непонятно лишь, как смогли так быстро отыскать?

— Эй, демонюга, ты чего опять завис? — буркнул Антип, так и не добравшись до пистолета, — Сейчас, как никогда, пригодился бы какой-нибудь фокус.

Израдец лишь слегка приподнял левую ногу. Ступня в мгновение преобразилась: разрывая ботинок, появились узловатые суставы, чешуйчатая кожа вспыхнула полированной чернотой. Чудовищная лапа на стариковском теле ударила в землю!

Диковинная волна побежала по поверхности земли, расходясь по сторонам. Жухлая трава склонилась, громко хрустнули подмерзшие былинки, но тут же поднялись, выпрямились, словно на пружинах. Кусты подскочили, но удержались в почве цепкими корнями. Даже могучие деревья чуть колыхнулись, встречаясь с чудовищной силой. Нечто невидимое ударило в грудь юззи, и, не удержав равновесия, они рухнули на землю, теряя оружие. Рядом шлепнулись и протозанщики, но Антип быстро вскочил на ноги, выхватывая пистолет.

— Если что, стреляй в голову, — едва слышно произнес Израдец, и без сил упал на землю.

Юззи, свалившиеся друг на друга, зашевелились. Удар лишил сил, ослабил сознание, но не отнял жизни. Безоружные, они не торопились подниматься, с опаской поглядывая на пистолет в руках Антипа. Волна и Рустам быстро собрали и зашвырнули оружие в глубокую непромерзлую еще канаву, где они и исчезли, чавкнув напоследок.

Друзья подхватили обессиленного Израдца и направились к лазу. Голая, снова человеческая нога демона, перепачканная кладбищенской грязью, волочилась по мерзлой земле. Лишь черточки ощутимого мрака темнее господствующей ночи оставались на пройденном пути.

— Что это было? — на ходу спросил Рустам, испуганно оглядываясь. Преследователей не было.

— Юззи, — пожал плечами Антип, поддерживая с одной стороны старика.

— Нет, ну надо же! — вцепившись в Израдца с другой стороны, возмущался Волна, — Наплодил уродов, натворил дел, а теперь его еще и тащи.

Изрядно выпачкав демона в глине, мгновенно оттаивавшей от соприкосновения с Израдцом, удалось выползти с кладбища.

Таксисты отказались сажать в машину ночную компанию с грязным, бесчувственным дедом в одном ботинке.

— Он когда-нибудь очнется? — возмущался Антип, делая большой глоток из припасенной фляги.

— Я что, терапевт демонов? — ответил Волна, — Он вообще живой?

— А он был когда-нибудь живым? — невесело улыбнулся Рустам.

Оттолкнув бесчувственного старика, Антип старался отдышаться. Коньяк приятно булькал в горле. Хороший, дагестанский, а не то пойло, что чуть не отправило в Медь Волну. Следующий глоток смывал горечь предыдущего, оставляя терпкий привкус дуба и ванили, и нервы понемногу успокоились; голову заволокло знакомой, приятной ватой.

В такси не посадят. Кому это надо? В междугородний автобус — тем более. Билет-то продадут, но вот в салон с «грязным дедом» не пропустят.

И все-таки прорваться суждено! Уверенность накатила на Антипа вместе с очередным глотком алкоголя. Словно фильм на перемотке, в голове замелькали картинки.

Буквально через минуту из-за поворота вывернет пассажирская «Газель».

Усталый после трудового дня водитель смилостивится над кучкой «пьяниц».

До Домодедово, конечно же, не повезет, но до метро «Аэропорт» — легко. По пути. А уж оттуда автобусом до места.

Антип встряхнул головой, разгоняя наваждение. Опьянение чуть отступило, но уверенность осталась. Он подхватил Израдца и подтащил ближе к обочине. Волна, поневоле, вынужден помогать.

— Вы чего? — удивился Рустам.

— Сейчас подъедет, — ответил Антип.

— Кто? Что подъедет? — недоумевает Волна.

— Наша маршрутка, — произнес Анти-поэт, удивляясь собственным словам.

К обочине причалил микроавтобус. Усталый водитель кивнул на пустой салон, приглашая нерадивых гуляк. Антип зашел последним, благодарно передавая водителю купюру, превышающую дневной заработок. Робкая попытка возразить погасла, когда бандит миролюбиво положил руку с золотыми часами на плечо трудяге-водителю.

— Ну, и откуда ты узнал про маршрутку? — нахмурил брови Рустам, когда Антип плюхнулся на заднее сидение, рядом с «отдыхающим» стариком.

— Не знаю! — честно признался тот, — Показалось, что сейчас подъедет.

Израдец приоткрыл глаза.

— Откуда я узнал? — грозно спросил Антип у демона.

— Понятия не имею, — чуть слышно прохрипел «дед».

— А мне почему-то кажется, что знаешь.

— Я не… Ой, да ладно, — отмахнулся демон, решив, что бандит все равно не отстанет, — Вы же соприкасались с потусторонним. Это не могло пройти бесследно. Вот у каждого и проявляются странности. Волна вообще смог меня вытащить в Олово, чего даже я не в состоянии сделать в нынешнем положении. А ты всего-то увидел чуток будущего, на минуту вперед, а понтов…

— А я? — немного обиженно произнес Рустам, — Что я могу?

— Что-то можешь, — передернул плечами Израдец, — Узнаем со временем.

— Ты у нас супергерой: Человек-зануда! — хмыкнул захмелевший Антип, — Это же надо, помогаешь им, помогаешь, а в ответ они тебя еще и чудиком сделали. Ну и народ, эти потусторонние. Слышь, командир, — обратился бандит к водителю, — Продай ботинки, а?

— А лучше, подбросьте нас до Владимира, — негромко пошутил Рустам, но шофер услышал.

— До Владимира? Хорошо, только заправимся, — неожиданно согласился он.

Антип с изумлением посмотрел на друзей, но те лишь развели руками. Израдец довольно хмыкнул и закрыл глаза, прижимаясь головой к прохладному стеклу.

 

1

По пустым ночным дорогам неторопливая «Газель» добралась до Владимира часа за три с небольшим. Сговорчивый водитель пробрался по Большой Московской улице и остановился у поворота на узенькую Клязьменскую, неподалеку от Дмитриевского собора. Радушно простился, с улыбкой принял от Антипа еще одну купюру и, чихнув уставшим двигателем, исчез в темноте.

Древний храм сверкал подсветкой, настырно выделяясь на фоне ночи. Соседние здания и деревья тонули в черноте. Редкие всполохи обозначали кое-где прорези окон Большой Московской и малютки Клязьменской, но лишь собор и его Свято-Успенский собрат чуть в отдалении, главенствовали в темноте, тихо гудя прожекторами.

Израдец укрылся от фонарей в мохнатых елках, высаженных возле соседнего здания — приближаться к собору демон опасался, и протозанщики отправились на разведку без него.

Антип, Волна и Рустам торопливо обошли вокруг белокаменной церкви, благо сделать это было нетрудно — когда-то придворный, семейный храм Всеволода Большое Гнездо, располагавшийся во времена князя на территории его подворья, был невелик. Одноглавый, увенчанный златой маковкой богатырского шлема с широким, почти равносторонним крестом с полумесяцем в нижней части. С одной стороны Дмитриевского собора три апсиды, остальные стены возвышаются прямыми линиями.

Никто не ждал ночных гостей — двери были закрыты. Цель поездки обнаружена, но из-за времени недоступна. Пришлось выжидать, бродя по холоду улиц.

Антип согревался из любимой фляжки, удовлетворенно покрякивая. Рустам и Алексей редко, но тоже прикладывались к коньяку, и только обессиливший Израдец, привыкший к пеклу, дрожал и фыркал, ожидая рассвета.

— На, хлебни, — настаивал Антип, протягивая демону фляжку, — Твое, небось, изобретение?

— Давай, — наконец согласился демон, и одним глотком прикончил содержимое.

— Вот ты молодец! — возмутился Анти-поэт.

Поздний осенний рассвет появился вместе с группой туристов. Вывалившись из теплого автобуса, человек двадцать гудели низкими голосами, пританцовывая от холода, пока к массивным воротам храма не подошел экскурсовод.

Это был низенький, худенький человек в легкой фланелевой куртке и вязанной шапочке «петушком». На вид мужчина уже давно перевалил пенсионный рубеж, но и походка, и движения рук выдавали неисчерпаемую энергию.

Протозанщики приблизились к группе, оставив Израдца под елками. Пока туристы заходили внутрь, удалось разглядеть каменную резьбу древнего собора: изображения были маленькие, часто нанесенные на верхние части фасадов. Растения сплетались со сказочными зверями, образуя орнаменты, и расходились, расползались по сторонам под руководством редких фигурок людей. Было во всем этом что-то волшебное, нереальное, отдающее древней, еще дохристианской Русью.

Оказавшись в теплом храме, друзья застыли в недоумении: со сводов смотрело огромно количество святых ликов. Экскурсовод монотонно рассказывал о постройке храма в 12 веке, о его реконструкции, переделке; о раскрытии в 1918 году древнего изображения Страшного суда на сводах хор; о Шествие праведников в Рай и Богоматери на троне, о праотцах в Эдеме. Все это казалось очень интересным, но с каждым новым героем цель отодвигалась все дальше — пойди, определи, кто тут «полетел через 15 веков после смерти». Экскурсия закончилась, туристы потянулись к выходу.

— Пятнадцать веков… — размышлял вслух Антип, — От двенадцатого века, это… минус триста… то есть трехсотые годы до нашей эры… И кто же тут?..

— Извините, — отважился обратиться к экскурсоводу Алексей, — А Вы не подскажите нам, кто из изображенных здесь жил в трехсотые годы до Рождества Христова?

Экскурсовод расплылся в приветливой улыбке. Старичок казался счастливым от того, что кто-то заинтересовался его любимым дело — древнем собором.

— Что, простите? — переспросил историк, — Трехсотые годы? Боюсь, что тут нет таких. Апостолы — ровесники Христа. Ангелы… ну, сами понимаете. Праотцы, в основе своей, допотопны. Не знаю, чем вам помочь, ребята. Здесь таких нет.

— Не может такого быть! — резко заявил Анти-поэт, — Нам точно известно, что на стенах Дмитриевского собора есть персонаж, умерший за пятнадцать веков до создания собора.

— И откуда же вам такое известно? — ухмыльнулся старик, — Я всю жизнь посветил изучению этого храма, и мне такого не известно.

— Нам… э… задание в институте задали, — начал плести Рустам, — Мы на заочном, типа. Вот в задании и говорится, что такой человек тут есть.

— Поверьте мне, под сводами — нет, — экскурсовод с сомнением оглядел сорокалетних «студентов». — Извините, что не смог помочь, но у меня скоро следующая экскурсия. Надо подготовиться. Да и ваш автобус уйдет.

— Фиг с ним, — отмахнулся Антип, доставая крупную купюру, — Отец, у тебя есть возможность что-нибудь тут отремонтировать. Только помоги нам, — он протянул деньги, почему-то даже не предположив, что они могут понадобиться самому старичку.

— Что я могу? — удивился историк, но деньги не взял.

— Может тут кто-то был раньше нарисован, а теперь его нет, — предположил Антип, добавляя в ладонь еще одну купюру.

— Насколько мне известно, нет. Возможно, кто-то и был до пожара в шестнадцатом веке, но этого мы никогда не узнаем, — старичок с интересом стал поглядывать на деньги, но взять их так и не решился.

— Есть же, небось, какие-то архивы, материалы, — бандит вдвое увеличил сумму на руке, — На это можно установить отличную систему отопления или кондиционирования.

— Ребята, — почти умолял историк, всем сердцем желая и помочь, и… кондиционер, — Все архивные документы по этому собору я изучил до буквы! Все, что известно — рассказал, — старик тяжело вздохнул, глядя как Антип убирает в карман деньги, так и не ставшие вожделенной аппаратурой.

Грустные протозанщики направились к выходу. Подсказка не сработала. Ничего не узнали. Зря только мерзли полночи.

— Стойте! — раздался радостный голос историка, — Стойте! Ведь на стенах, это не обязательно внутри храма! Правильно?

— Та-а-ак, — улыбнулся Антип, снова доставая деньги.

— Подождите минутку, — старичок нырнул в какой-то ящик, извлекая на свет потертую книжонку — буклет и направился к выходу, — А то не поверите…

— Так, о чем мы? — спросил Волна, выбегая на улицу вслед за экскурсоводом.

— Смотрите! — историк обвел руками, словно обнял любимый храм, показывая на волшебные рельефы, — Вот тут еще есть люди.

Старичок быстро семенил ножками, оббегая вокруг собора, и быстро рассказывал:

— Между колонками аркатурного пояса расположены святые. В поясе западного прясла северного фасада Борис и Глеб — их история очень интересна, но к нужному времени никак не подходит. В центральном тимпане каждого из трех фасадов (западного, южного и северного) изображен царь Давид — это задолго до трехсотых годов до Рождества Христова, а значит, тоже не подходит. В восточной закомаре северного фасада — князь Всеволод Большое Гнездо с сыновьями — он строитель храма — время не сходится.

Наконец, историк, несколько раз пробежав в разных направлениях, замер у восточной закомары южного фасада. Молча, но с выражением победы на лице, старик указал на один из рельефов. Резьба была выполнена в общем, сказочном стиле: человечек восседал в маленькой корзине, в которую были вплетены хвосты двух грифонов — мифических полулошадей-полуорлов. В руках он держал двух львят, коими приманивал грифонов, заставляя лететь, поднимая заодно и корзину.

— Отлично! И кто это?

— Это Александр Македонский! — гордо объявил историк, — Годы жизни 356–323 до н. э. Это он вам нужен!

— Кто? — отшатнулся Антип, — Александр Македонский? На православном храме? Что за… Вот еще ученые меня не пытались на деньги разводить.

— Именно Александр Великий! — не унимался историк, — Его почитали на Руси в те времена. Да и… да, вот, смотрите, — и старичок принялся быстро листать принесенную книгу, пока не остановился на странице с изображением этого рельефа, — Вот он, читайте! Я знал, что не поверите. Никто не верит!

Книга действительно указывала, что на стенах собора изображен Александр. Историк победно крякнул и протянул руку за заслуженным вознаграждением.

— Великий нерусский, — напомнил Рустам, — Александр и великий, и нерусский.

— Летит на зверях диковинных, — подтвердил Волна, — И возраст подходит.

— И значит… — протянул Антип.

— И значит, у нас будет кондиционер! — улыбнулся ученый, забирая у бандита деньги.

 

2

— Александр, — бормотал Израдец, когда компания прогуливалась по центру Владимира, — назвать как пацана во доре… Сашка? Саня?

— Да хоть Шурик! — недовольно пробурчал Антип, — Ничего это не дает. Мало информации — нужно еще.

— С чего ты решил, что будет еще? — пожал плечами Рустам.

— «От именования сего и будет построено первое слово», — напомнил Волна, — Если есть «первое слово», то должно быть, как минимум, второе.

— И где его взять?

— Абхазия! — передернулся демон, — Надо в Абхазию. И эта ваша посланница тоже говорила. Возвращаемся в Москву и летим.

* * *

Лайнер замер для посадки пассажиров. Людей мало — не сезон. Дружелюбная стюардесса, с хронической улыбкой на лице, указала путникам места. Тихая, но крайне нудная музыка вызывала желание временно оглохнуть.

К иллюминатору сел Антип, рядом плюхнулся Израдец, Волна и Рустам расположились сзади. Сидения рядом остались пустыми.

— Как же гудит голова, — прохрипел Израдец, устраиваясь в мягком кресле.

— Добро пожаловать в мой мир! — ухмыльнулся Антип, протягивая демону заново наполненную и уже почти опустошенную фляжку.

Самолет, вздрогнув, начал разбег. Бесцветные строения, размытые серостью раннего утра, проносились назад, сливаясь в линии. Огни полосы, вестники не отступившей еще ночи, ярким пунктиром били по глазам. Гул нарастал, закладывая уши. Страх полетов гадким комом собрался где-то в глубинах Антиповой груди, но — оп! — самолет оторвался, и боязнь растаяла. Будто не реальный аппарат поднялся в воздух, не настоящие дома выстроились в внизу, а включили кино — шлеп, и видимое в иллюминатор преобразилось в забавную недействительность.

— Выпить бы, — потянулся Антип, колыхая пустую фляжку, — В этом рейсе предлагают?

— Предложат! — половинкой рта ухмыльнулся Израдец, извлекая левую ладонь.

— О, снова фокусы! — заинтересованно пробормотал пьяный бандит, — Давай, иллюзионист, подергай лапой на вискарик. Лет двенадцати. Хотя… чего скромничать — восемнадцати…

Кисть совершила раскованное движение, и очаровательная стюардесса уже спешила к путешественникам, толкая небольшую тележку.

— Виски, ром, водка, вино, шампанское? — речитативом произнесла девушка, — Крекеры? Бутерброды?

Улыбка сверкнула белизной. Руки указывали на «разносолы» дорогим маникюром. Волосы цвета золотистой соломы уложены в густое каре, прижатое на затылке маленькой форменной пилоткой. Прекрасные темные глаза, накрашенные с профессиональной точностью, тщательно шарили по пассажирам, сканируя, выискивая что-то. Взгляд скользнул по Рустаму, пробежался по Антипу, на мгновение притормозил на Волне и врезался в Израдца, вкручиваясь глубже. Зрачки сузились — искомая цель найдена.

— Виски, — заявил Антип, сходу распаковывая карликовую бутылочку.

— А мне… — Израдец перешел на неразличимый шепот, заставляя стюардессу склониться.

Ладонь демона бросилась вверх, хватая девушку за горло. Испуганная стюардесса застыла на месте, боясь шелохнуться, страшась произнести хоть один звук.

— Тихо садись рядом, — прошипел Израдец, — Молча! А то оторву голову.

Стюардесса подчинилась, и сидение с недовольным скрипом приняло молодую тренированную фигуру.

— Ты… чего? — испуганный Рустам перевесился через спинки кресел.

— У нас так не принято девчонок снимать, — оторвался от бутылочки Антип, — Ты в каком веке последний ра….

— Смотрите на грудь, — кивком старик указал на белоснежный значок с парой красных глаз, — Она — юззи!

— И что, предлагаешь ее задушить? — прикончив бутылочку, спокойно поинтересовался бандит, — Дрянь, вискарь-то!

— Здесь еще есть юззи? В самолете? — задал вопрос Израдец.

— Как ей ответить-то? Девка сейчас задохнется, — пожал плечами Анти-поэт, приступая к следующей порции алкоголя.

— Отпусти! — зашептал Волна.

— Если попробуешь крикнуть — убью! — предупредил старик, разжимая ладонь.

Девушка испуганно кивнула, поглаживая пострадавшее горло.

— Ты одна тут юззи? — повторил Израдец — девушка отрицательно махнула головой, — Сколько еще?

— Трое, — хрипло выдавила стюардесса, — Капитан и еще двое из команды.

— Блин, ну и наплодил дебилов! — почти весело отозвался Антип.

— Как узнали, что я здесь?

— Значки! — прошептала девушка, — Глаза краснеют, когда вы… ты… колдуешь! А… хозяин… разослал твое фото.

— Хозяин? — недовольно зашипел демон, — Что еще за хозяин?

— Он… о-он… — запинаясь, бормотала стюардесса, — Он хозяин Преисподней! Сам дьявол. Сатана. Всемогущий князь тьмы.

— Да пошла ты, — разозлился Израдец, не желая вдаваться в детали.

— Прикольно, — загоготал вконец захмелевший Антип, — Тебя свергли! Ты повержен, проклятый демонюга.

— Подождите! — вскочил на ноги Волна, — Колдовство! Или как там это… не важно. На кладбище паспорт. Сейчас выпивка.

— Значит, нельзя делать даже малости… — обреченно констатировал Израдец.

— Типа того.

— И какие предложения? — прихлебывая виски, поинтересовался Антип, — Не можем же держать ее все время. К тому же остальные юззи в курсе, что на борту… колдун! У-у-у, злой коварный волшебник… э-э-э… кто-нибудь, подскажите, какие были злые колдуны? Чего-то все из головы повылетало…

Горло больше не чувствовало горечи алкоголя. Последние капли заскочили как по маслу, вызывая желание потянуться за очередной бутылочкой. Желание догнаться и… страшные картины, внезапно замелькавшие перед глазами.

Огонь! Много огня, яростно пожирающего пластик салона. Крики боли! Горящие люди, бегающие по самолету. Удар! Взрыв!!! Теперь пылала земля, вспыхивали деревья, с корнями вырванные при падении воздушного судна.

Вереницы пожарных… Разгоняющий толпу визг скорых… Слезы… Истерика… Десятки, сотни обгорелых трупов…

Газета. Совершенно обычная газета, но странный заголовок: «Пожилой мужчина чудом выжил в авиакатастрофе».

Антип пришел в себя. Перед взором те же приятели, демон и испуганная девчонка — стюардесса. В салоне тихо.

— Блин, — испуганно произнес поэт, ставя обратно на столик бутылку, — Кажется, я допился.

Самолет резко дернулся. Пассажиры невольно наклонились вправо. Звякнула посуда на тележке. На секунду салон выровнялся, создавая иллюзию спокойствия, но, через мгновение снова бросился в опасное пике. Фюзеляж опасно изогнулся и… устремился к земле!

Люди вжались в кресла сидений, еще не до конца понимая происходящее. Тележка со звоном стартовала с места, направляясь в другой конец салона, и в этот момент пассажиры взорвались криками ужаса.

— Капитан… — тяжело вздохнула стюардесса, — Он всех нас убьет!

— Ну, не всех, — спокойно заявил Израдец, успевая схватить несколько бутылок из проносящейся тележки.

— Ах, вот какой старик выжил! — пьяно расхохотался Антип, — Смотри-ка, оказывается… хренов демон останется жив.

— Уверен, что разобьемся? — нагло спросил Израдец, — Видел?

— Я-то? Видел… — смутился Анти-поэт, и перешел на нервный крик, — Еще как видел! И падение, и взрыв, и спасателей… И даже новости о чуде: Старик выжил при крушении самолета!

— Правда? — испуганно спросил Рустам, — Видел?

— Видел… — согласился в конец пьяный бандит, — Своими глазами видел.

— Хватит орать, — огрызнулся Израдец и обратился к стюардессе, перекрикивая вой пассажиров, — Давно юззи?

— Не-е, — всхлипнула девушка, — Полгода. Еще не… не…

— Не инициирована?

— Да-а…

— Уже легче. А капитан?

— Давно.

Израдец легко поднялся на ноги, словно нет никакой качки. Придерживая за шиворот формы, поволок девчонку в сторону кабины. Волна и Рустам, неуклюже расставляя ноги, пытались не отставать от демона.

— Куда? — крикнул Антип.

— В кабину! За мной. Преподам урок.

— Урок? Слышь, ты, учитель…

— Пошли, если хочешь жить.

— Но я же видел… — не унимался Анти-поэт, но попытался встать на ноги.

— Урок номер один: будущее многовекторно! Видение лишь один из вариантов, а их уйма. Тебе показывают худший. Для чего? Для того, чтобы мог исправить ситуацию. Пошли, постараюсь доказать.

Пассажиры испугано вопили, вжимаясь в бархат сидений, а ручная кладь, разбуженная аварией, спрыгнула с полок и бросалась под ноги. Не опасаясь разоблачения, Израдец перемещался по проходу, разгоняя пассами рук летающий хлам. Остальные едва поспевали за ним, хватаясь за спинки кресел.

— Урок второй, — на мгновение остановился демон, — Времени всегда не хватает. Если Савриил узнает, что мы на борту, до земли не доживете — разнесет в щепки еще в воздухе.

Дверь в кабину слетела с петель, атакуемая одним лишь взором Израдца!

— Ничего себе, «почти без сил», — под нос пробормотал Волна, вспоминая свое недавнее хамство.

— Ты же всех убьешь! — закричала стюардесса, бросаясь к капитану.

Остальные члены экипажа не подавали признаков жизни. Осатанелый командир отравил подчиненных, и теперь их пристегнутые тела, безвольно колыхались в креслах.

— Цель оправдывает средства, — ответил летчик, — Хозяин встретит меня как героя.

— Встретишь? — бандит снова панибратски ткнул Израдца в плечо.

Земля приближалась. Поле высохшей травы, с островками голого чернозема, занимало проем лобового стекла. Деревья росли на глазах, выставив на встречу черные кривые ветви. Гул самолета, крики пассажиров набрали беспредельную громкость, и барабанные перепонки готовы были разорваться от звуковой атаки.

— Многовекторно, говоришь? — Антип устало плюхнулся на пол кабины, цепляясь руками за бухты разноцветных проводов.

* * *

Некогда прекрасная Медь обветшала. Небо теперь всегда затянуто гадкой молочной дымкой, сквозь которую нещадно жарит солнце, вышкваривая остатки былой красоты. Грязь маслянистых луж, шипя остатками влаги, выпускала жирные, болотные пузыри. Брусчатка, ранее отливавшая медью, бугрилась серыми, невзрачными камнями. Средь булыжников пробивались колючки, расползаясь противной сетью.

Птицы почти смолкли, только воронье изредка поскрипывало где-то вдали. Поля превратились в скопища уродливых сорняков, но и они медленно отступали под нападками солнца, оставляя жухлые трупы на фоне возникающей пустыни.

Площадь пуста, и только здание харчевни окружено казаками. Михаил, одетый в потертый, но по-офицерски опрятный мундир, выкрикивал распоряжения. Ждан, помахивая огромной дубиной, стоял возле двери, ожидая приказ вломиться в дом.

— Выходите, попробуем договориться, — устало объявил осажденным Белый, — Палач первым, остальные следом!

Вместо ответа в окно вылетел массивный деревянный табурет. Стекло, звеня тысячами осколков, картечью осыпало Ждана.

— Ответ неправильный, — вздохнул офицер, жестом отдавая богатырю приказ.

Дубина с грохотом обрушилась на дверь, превращая в щепу и оружие, и жертву. Ждан с голыми руками ворвался внутрь, казаки забежали следом. Несколько секунд слышалась возня — хлопок! — и на улицу потек поток арестованных: пятнадцать грязных оборванцев, с руками, связанными за спинами.

Первым вышел низенький мужичок, с клочковатой бородкой. Грязная рубаха свисала до пят, прикрывая ноги изорванным рубищем. Один глаз неподвижно смотрел вперед, закрытый тошнотворным бельмом. Второй, не переставая вращаться, с ненавистью оглядывал собравшихся. Ждан подтолкнул старичка в спину и приблизился к Михаилу.

— Дай-ка угадаю, — прервал Белый, открывшего рот здоровяка, — Палач свалил. Остальные быстро сдались?

Ждан кивнул. Огромная лапа упала на плечо друга.

— По одному и тому же сценарию, — вздохнул великан.

— Тоска. Ведем к Андрею — пусть решает.

— Давайте, кретины, тащите на плаху! — злобно заверещал мужичок, сплевывая под ноги Михаилу.

— Была бы плаха — оттащил бы, — огрызнулся Белый, — В Больничку вас, в Больничку! А что дальше…

— Дальше окажемся с друзьями! — кричал оборванец, — Пусть в беде, но вместе!

— Думаешь, там лучше? — флегматично пожал плечами Михаил.

— Там честно, — огрызнулся старичок, — А здесь сплошное вранье. Как вы могли, сволочи, унизить наш Мир?!! Во что превратили его, скоты?!

— В правду! — резко заявил офицер, — В место, где больше нет лжи! Где сами управляем событиями, а не подчиняемся наветам Савриила.

— Засунь себе свою правду… Мы жили в мире и красоте! Любили, трудились, радовались. Создавали Мир сами — работали не покладая рук. А что сейчас? Разруха, ненависть, боль! Да будьте вы…

— Закрой рот! — взревел Михаил, хватая мужичка за грудки, — Если бы работали, а не строил козни, может и жили бы лучше.

— Ну, его, — спокойно ответил Ждан, прикасаясь к руке друга, — Все говорят одно и то же. Иногда и я задумываюсь. Ну, да ладно. Пойдем искать Андрея.

Наместника нашли не сразу. Долго выискивали по закоулкам, но Андрей как сквозь землю провалился. Разослали казачков, и через час поисков один вернулся с новостями: Истинный расположился в бывшем доме Волны. Огромный коттедж, или, как его называл Алексей, замок, по непонятной причине сохранился после ухода хозяина из Меди.

Большой дом одряхлел. Словно прошлись по зданию века бесхозяйственности: окна выбиты, дубовая дверь валяется на груде мусора. Кирпичные стены все еще стояли ровно, выдерживая атаки времени, но плети плюща расползись по красному телу. Впились в швы, и по камушку, по песчинке разрушали могучее здание.

Озера заболотилось, запаршивело. Сухой камыш, пожелтевший и прелый, по-змеиному шипел на ветру, отбрасывая тень на мутную воду. Песчаный пляж переродился в зловонный ил, истоптанный чьими-то копытами.

— Сколько лет-то прошло? — Михаил аккуратно взял Ждана за локоть.

— Время тут не при чем…

Андрея нашли в гостиной. Наместник умирающего Мира сидел в порванном кресле, привычно опустив голову на руки.

— Депрессий нам только и не хватает! — с порога заявил Белый, — Что случилось?

— Ну, извини, что помешали «медитировать». Дела, знаешь ли! Поймали очередных. Нужен суд.

Андрей жестом указал на телевизор. Вездесущий плющ добрался и до техники, но экран светился — на нем застыли образы Волны, Антипа, Рустама и Израдца. Рядом стояла девушка-стюардесса, судя по позе, предлагающая напитки.

— Ого! — подпрыгнул Михаил, — Какая прелесть! Фото?

— Так у нас есть связь?! — радостно закричал Ждан.

— Израдец?..

— А зачем демон бабу душит? — возмутился Ждан, указывая на экран.

— Кто его знает, он же черт, — пожал плечами Михаил, — Почему же раньше видели в нормальной скорости, а сейчас нет? Ведь время всегда разнилось?

Время. Странная величина отсчитывающая существование. Соотношение минут всегда было непонятно протозанщикам: то они двигались синхронно, то Медный Мир начинал торопиться, обгоняя Олово. Время не подотчетно Наместнику, им управляет «Олимп», но что означает постоянно меняющееся соотношение? Время подстраивается под необходимость или здесь что-то иное?

Когда Андрей обнаружил коттедж, телевизор показывал неподвижную картинку. Через несколько часов стало ясно, что движение есть, просто очень медленное. Теперь смена «кадров» стала заметнее. Соотношение времен опять меняется.

— Давайте станем смотреть по очереди, — предложил Белый, — Андрею надо делом заняться, да и отдохнуть не помешает.

Первым дежурил Михаил. Телевизор показал странные кадры: Израдца, издевающегося над стюардессой, Рустама, наблюдающего со стороны, и Антипа, хохочущего и опорожняющего бутылки. Волна не участвовал в общем «веселье» — сидел погруженный в мысли.

Следующим на вахту встал Ждан. Переговорив с Белым, богатырь уселся в кресло, заставив его натужно скрипнуть. Михаил еще не успел уйти, когда появились Андрей с Русланом и моложавым есаулом. Парень остался в дверях, занимая сторожевой пост.

— Привет, — произнес Золотой Воин, оставаясь в образе взрослого, — Рад видеть. Что нового по телевизору?

— Особо ничего, — доложил Михаил-Белый, — Сидят, пьют, бабу душат.

— Что?

— Израдец развлекается, — отмахнулся офицер.

— БЕЗГО́ДИЕ! — неожиданно вскрикнул Ждан, и, схватив за руку Михаила, повторил, указывая на экран, — Беда!

Изображение изменилось! На лицах пассажиров замер ужас, салон наполнился застывшими в падении предметами, а протозанщики и стюардесса направились в кабину. Голосов не слышно, но по лицам видно, что в салоне царит паника. Самолет летит к земле.

— Разобьются же! — вскрикнул Руслан.

Протозанщики уставились на Андрея, но Истинный молчал. Картинка на экране ожила: пока не набрала полной скорости, но плавные, замедленные движения стали еще заметнее. Зародился низкий, басовый гул расплывчатых голосов.

— Андрей?! — вскрикнул Ждан, выводя Истинного из оцепенения.

— А если нет? — закричал Руслан, — А если правда? И самолет разобьется?

Времени мало. Выбор опасный. Если позволить самолету разбиться, то весь план сорвется. Если попытаться спасти оловянных, а картинка окажется наваждением Савриила, откроется проход, и враг окажется в Меди, окончательно погубив Мир.

— Надо решаться!

— Да! — после паузы заявил Ждан, — Риск понятен. Либо спасем друзей, либо ускорим конец.

— Согласен со Жданом, но не понимаю, чем можем помочь? — нервничал Михаил.

— Трамплин… — тяжело вздохнув, ответил Руслан.

Трамплин — сложная энергетическая процедура, отправляющая почивших обратно в Олово, не дав и оглядеться в Меди. В одиночку Андрею не хватило бы сил на операцию, но с Русланом план может удастся. Уверенности нет, но попытаться можно.

— А вы точно сможете? — впервые осмелился подать голос молодой есаул, обращаясь к Руслану, — А если сил не хватит?

— Можно попробовать.

Андрей замолк, но, не дав друзьям возразить, продолжил:

— Дай-ка подумать, — проговорил Михаил, — С одной стороны, есть возможность спасти друзей, не дав разбиться. С другой, есть вариант, что ничего не получится — сил не хватит. Еще можно вытащить в Медь Савриила, и тогда нас уничтожат. А можно вмешаться в дела «Олимпа», и тогда… снова конец. Я ничего не забыл?

— Ну, кроме того, что часть пассажиров сойдет с ума, обнаружив себя в стороне от разбившегося самолета.

— Издержки производства…

— Итак, — громко подытожил Руслан, — Риски понятны. Я предлагаю действовать.

— Я тоже! — однозначно заявил Ждан.

— Два раза не умира… — начал Михаил, но осекся, понимая неуместность фразы, — В общем, за. Есаул, ты как? И он «за»!

— Идем в Предбанник — там устроим шоу, — грустно произнес Андрей, поднимаясь.

* * *

— Леха, — испуганным голосом спросил Рустам, перекрикивая грохот самолета, — А умирать больно.

— Не помню. Кажется, нет.

— Слушай, демонюга, — не отставал Анти-поэт, вцепившись в кипы проводов, — А разве чертей не учат управлять воздушными судами?

— Нет, — выплюнул ответ Израдец, совершая над головой капитана пассы здоровой рукой.

— Че так хило?

— Отвали, — злобно фыркнул демон, продолжая манипуляции с летчиком, — Ничто не получается! Вот упертый дурак!

— Твой упертый дурак!

— Он бесполезен, — заявил Израдец, резким движением сворачивая капитану шею.

Тело летчика расползлось по креслу. Скинув юззи на пол, Израдец схватился за штурвал. Самолет загудел, пытаясь приподнять нос, кабина вздрогнула, но махина была уже не в состоянии свернуть с курса. Курса в заросли молодого леса. Курса на смерть!

— Отличный способ убеждать, — хохотал как сумасшедший Антип, — Хрясь голову на бок! Хрясь!

— Заткнись, алкаш! — огрызнулся Израдец, — Для вас, между прочим, стараюсь.

— Старайся, добренький демонюга, спасай нас, — ерничал бандит.

Самолет приближался к земле. Деревья, кружась чарующим вихрем, летели на встречу, обещая скорую кончину. Время замедлилось, позволяя рассмотреть происходящее: люди и предметы, ставшие невесомыми, плавали по кабине; любимая планета неслась навстречу, собираясь врезаться в неуправляемую машину.

— Сейчас что-то произойдет! — неожиданно вскрикнул Антип, — Сейчас! СЕЙЧАС!!!

Верхушки деревьев заволокло дымкой. Марево густело, обретая медный отблеск. Облако резко увеличилось на пути самолета, готовое принять здоровый фюзеляж.

— Туда! Всем туда! Андрей!!! — истерил пьяный бандит.

— Туда и летим! — ответил Израдец, спокойно восседая в кресле.

Неожиданно облако начало уменьшаться. Словно в обратной перемотке, марево теряло цвета, редело. Границы расплылись. Неожиданная помощь исчезала.

— Что-то не так! — заорал Израдец, — Можем не успеть.

Самолет ворвался в остатки облака. Марево, игнорируя железо и стекло, проникло в кабину. Бледной, едва различимой стеной надвинулось на Волну, пожирая, растворяя в себе. Следом растаял Рустам, стюардесса. Обтекая Израдца, спасительный туман направился к Антипу. Облако заметно слабело, съеживалось, угрожая рассыпаться окончательно.

— Быстрее рифмоплет! — вопил Израдец, — Прыгай!

— Я… не могу, — испуганно крикнул Антип, запутавшись курткой в проводах аппаратуры.

— Ох, уж мне эти оловянные! — громко возмутился демон, хватая Антипа за шиворот. Израдец вырвал Антипа из разноцветных пут. С хрустом треснула одежда, и поэт влетел в бледные остатки облака.

Первое мгновение казалось, что наступил покой. Выключилось изображение — настала темнота, и звуки отступили куда-то далеко-далеко, оставаясь в ушах тихим шелестом. Рядом никого. Едва различимо кричали пассажиры, готовясь умереть. Где-то вдали трещал мощными моторами самолет. Тихонько, еще более отдаляясь, раздался взрыв… и все смолкло.

В тишине рассвело. Сначала свет зародился во тьме микроскопическими точками, сверкающими по сторонам. Точек становилось больше — они двигались, делились, сливались. Наконец, образовался молочно-белый фон, на котором нарисовались четыре фигуры.

Силуэты с трудом проглядывались, но Антип понял, что приближается к ним. Еще мгновение и сможет рассмотреть встречающих. Вот… еще… еще чуть-чуть… О, да! Знакомые лица. Андрей, покрасневший от неясных усилий. Золотистый рекламщик курортов Абхазии — Руслан. Великан Ждан и Михаил. Неизвестный паренек в казачьей форме. Орут, жестикулируют, но слов не слышно.

Надо подобраться ближе. Мысли оказалось достаточно, чтобы действительно подлететь к знакомым. Андрей, кажется, сейчас лопнет от напряжения. Глаза не просто красны — полностью кровавы.

— Быстрей! Быстрей! — вопил Белый, но голос его был едва слышен, — Быстрее или останешься здесь!

«Как я могу поторопиться?» — подумал Антип и тут же ускорился.

— Скорее же! Скоро остальные начнут прибывать, а на них сил не хватит!

— Остальные? — неожиданно бандит осознал, что может говорить, — Что, не выживут? Волна? Рустам?

— Все давно в Олове! Ты последний. Остальные пассажиры. Они не попали в облако — не хватило сил!

— Что делать-то?

— Заткнуться!

Антип врезался во что-то незримое. Нечто упругое прогнулось от удара, но тут же распрямилось, отправляя бандита назад. Мимо молниеносно проскакивал свет, снова распадаясь на множество точек. Последние огоньки потонули во мраке, и Антип, коротко вскрикнув, открыл глаза.

Стало нестерпимо холодно. Вокруг свет, странные голоса. Слышались вопли удивления, даже испуга. Глаза быстро привыкли к свету, и Анти-поэт обнаружил себя на холодном мраморном полу огромного холла вокзала. Совершенно голым. Вокруг сновали люди. Женщины возмущенно вскрикивали.

 

3

Мало что может смутить закаленного бандита, тем более такая мелочь, как отсутствие одежды. Через пару минут, примеряя костюм, Антип благодарно улыбнулся раздетому мужчине, продолжая угрожать горлышком разбитой бутылки. Еще минут через пять «розочка» добыла мобильник и помогла узнать славный город Воронеж в окружающих зданиях. Через час кассирша «Вестерн Юнион», поначалу верещавшая что-то про отсутствие паспорта, пересчитывала купюры, испугано косясь на острое стекло.

И вот, усталый от «трудов», человек сидит на холодных ступенях, рассматривая свежую газету. Купленную газету! Факт покупки умаслил совесть Антипа, чуть-чуть бугрящуюся от добычи одежды. Ничего интересного в прессе Анти-поэт не нашел. Ничего, кроме даты: «24 ноября», — еще раз прочел Антип, смахивая с плеча прилетевшую снежинку, — «Прошло почти две недели?! Где же я шлялся, и где искать остальных?»

— Что за придурок расхаживает в ноябре в одном костюме? — бурчал Антип, примеряя странного вида пальто в магазине. Тем не менее, пальтецо понравилось своей темно-серой неординарностью, выделяя его из цветастой толпы.

Пальтишко Антип надел сразу, в магазине, попросив упаковать пиджак. Продавщица смерила взглядом нахального покупателя, но все-таки свернула одежду по швам. Обшарила прилавок в надежде найти пакет. Вздохнула. Вытащила откуда-то старую газету, и, выполнив дежурные пассы, передала сверток Антипу.

На секунду появилось желание нахамить противной тетке, но он тут же забыл про нее. Заголовок старой газеты гласил: «Пожилой мужчина чудом выжил в авиакатастрофе».

— От какого числа газета? — почти в полный голос закричал Антип.

— Не… Не знаю. Давно тут валяется. А что?

— Надо найти этого деда!

— Ничего не знаю… Может в больнице? — предположила продавщица.

— Точно! Спасибо, — и Антип выбежал на улицу.

В местной больнице про странного деда вспоминали, мягко говоря, без удовольствия. Чудом спасшийся, без единого синяка, старичок, как только пришел в чувства, отказался от обследования. На просьбу врача позволить исследовать «столь уникальный организм», седовласый швырнул в персонал тяжелой металлической кроватью — два медбрата, пытавшиеся успокоить «пострадавшего», до сих пор не разговаривают, находясь в гипсе. В конечном итоге, дедок смылся в неизвестном направлении.

— Вы не первый кто его ищет, — по секрету призналась милая старушка-санитарка, — Журналисты приходили, а еще раньше какие-то странные люди.

— Голые?

— Почему голые? — удивилась санитарка.

Одиночество раздражает Антипа. Искать Израдца не особо хочется — обнаружится, никуда не денется — а вот друзья, вернувшиеся раньше, вызывают тревогу. Не понятен эффект исчезнувшей одежды — кто их поймет, эти законы мироздания! — но совершенно ясно, что друзей постигла та же участь. Обнаженная парочка мужиков должна броситься в глаза. Они уж точно не смогут «обув одеться». В неопытных руках разбитая бутылка не превратится в новенький костюм.

А значит надо проверить полицию и психушку!

Немного хрустящих купюр и доброжелательная полиция проверила сведения за последний месяц — ничего. Та же информация из села Орловка, где расположен местный диспансер. Пусто.

Надо выспаться и подумать. Или подумать и выспаться. В любом случае, нужно пристанище. Нужна гостиница, причем лучшая, благо денег полные карманы. Мурлыча под нос, Анти-поэт отправился в центр города.

Площадь Ленина, центр Воронежа, удивила гармоничной смесью времен. Уцелевшее здание позапрошлого века с колкой вывеской «Дворец бракосочетаний» отлично смотрится в обществе архитектуры середины двадцатого столетия. Довоенный «Совет профсоюзов» с очаровательной башенкой, поблескивая светлыми циферблатами, переглядывался со стеклами кинотеатра.

Если и присутствовал здесь некий налет провинциальности, то лишь в приятном, волнующем очаровании. В остальном город дышал, спешил, гудел, меся ногами первый снег. Вынырнув из истории, не забыв корней, Воронеж бодро жил в дне сегодняшнем, скалясь зубами строительных кранов.

Первая гостиница не понравилась. Хотелось максимум комфорта, а старое здание доверия не вызвало — отдавала казенным, неудобным. Возникли ассоциации со школой или, хуже того, больницей. Антип смело зашагал дальше.

Через пять минут показалось современное здание отеля. Остекленный фасад, крылья, расползающиеся по соседним улицам. Внешний вид понравился, Анти-поэт расплылся в улыбке.

Насвистывая глупый мотив, он шагнул на ступени. Приветливо улыбнулся престарелому швейцару, зябнувшему перед дверью в ярко красной форме и опущенной на глаза фуражке. Пытался пройти дальше, но верткий старичок преградил путь.

— Могу чем-то помочь? — пропищал швейцар.

— Нужен номер… — растерялся бандит.

— Мест нет! — неожиданным басом заявил старик, приподнимая фуражку.

— Ты?!! — воскликнул Антип, — Что, здесь…

— Тебя жду! — огрызнулся Израдец, — Несколько недель здесь работаю. Работаю! Это чудовищное, скажу тебе, занятие. Какой дурак это придумал… На меня орут. Меня обзывают. Суют мелочь. В ответ даже сделать ничего не могу. Попадись они мне… Ух…

— Чего разошелся? — улыбнулся Антип, — В аду лучше?

— Теплее! Где шлялся?

— Понятия не имею. Сегодня только появился. А чего ты решил тут ждать?

— Где же еще? Самый дорогой отель в Воронеже. Здесь только и дождешься привыкшего к шику уголовника. И еще, — вздохнул швейцар, — Работать — плохо. Пошли отсюда.

— Где остальные? — уже на ходу поинтересовался Антип.

— Понятия не имею! Где тебя ждать догадался, а про остальных… даже в голову ничего не пришло.

— И что делать? К ментам не попадали, в психушку тоже. Может, переоденешься? Выглядишь как… как швейцар!

— Отличная одежда! Все такое красненькое. Так пойду, — упрямо заявил Израдец.

— Да хоть без штанов чеши — мне по барабану. Что дальше?

— Поедем в Абхазию. Дело важнее всего. К тому же, парни прекрасно знают куда надо двигаться. С чего ты решил, что они еще в Воронеже? Небось, в горах греются.

«Ага, греются… в ноябре», — подумал Анти-поэт. Но вслух решил ничего не говорить.

Израдцу хотелось уйти подальше от «работы» и связанных с нею воспоминаний. Демон уводил Антипа от отеля, не обращая внимания на название улиц и мелькавшие здания. Красивый центр незаметно перерос в спальные кварталы, которые, в свою очередь, превратились в ужасные, двухэтажные трущобы.

Старые — престарые дома, не ремонтируемые много лет, в лучах заходящего солнца казались еще более убогими. Краска, кое-где сохранившаяся на стенах, занимала меньшую площадь, чем ее отсутствие. Дальние здания тонули в грязи сумерек, превращаясь в кляксы. Вездесущие галки, оккупировав облезлые деревья, трещали на незваных гостей. Кучи мусора, наваленные возле подъездов, отвратительно воняли.

Ближний дом пялился грязными окнами, чернел покосившейся дверью. Рамы прогнили настолько, что часть стекол вывалилась. Крохотные балкончики с коваными перилами удручали: один еще висел, угрожая прохожим, а второй сдался — валялся руинами на заросшей дорожке.

— Куда завел? — огляделся по сторонам Антип.

— А черт его знает.

— Ты — черт. Ты — знаешь, — попытался сострить Антип, но Израдец перебил его, указывая рукой вперед.

— Смотри, девчонка какая-то стоит. Давай спросим.

На фоне трущоб девушка казалась прекрасной. Цветастое мини, покрытое огромными маками, начиналось так низко, что веревочки нижнего белья бесстыдно высовывались напоказ. Заканчивалась юбка почти сразу, открывая доступ к стройным ногам. Короткий топ оголял плоский животик, покрытый множеством мурашек — на улице шел снег.

Антип подошел к девушке. Внешний вид красавицы во все горло кричал о доступности, о возможности, о приятном времяпрепровождении. Заметив потенциальных клиентов, девушка привычно улыбнулась ярко накрашенными губами. Глаза закрывала нелепая челка «а-ля эмо».

— Здравствуйте, — нежно проворковал Антип.

— Привет, — тихо выдохнула «барышня».

Антип прилип взглядом к девичьим прелестям, забыв и об Израдце, и о предстоящей поездке, и о потерявшихся друзьях.

— Вам холодно, — заботливо заявил Анти-поэт, — Может, пройдем в тепло? Есть куда?

— Эй, герой-любовник, — напомнил о себе демон, — Здесь что-то не так. Проститутки не стоят на темных, безлюдных улицах, еще и в одиночку. И грудь всем подряд не показывают!

— Ты-то откуда знаешь, как и где стоят?

— Я зна…

Израдец резко смолк. Из двери, ведущей в ближайший подвал, выскочили двое. Пара оборванцев, грязных бродяг, одетых в лохмотья. Рубища не имели определенной формы, а рисунок — те же гигантские маки, что и на юбке девушки — делали персонажей не столько страшными, сколько комичными.

Один из бездомных бросился на Анти-поэта. Оглашая улицу матом, бродяга целился в голову обломанным черенком. Антип легко отпрыгнул, ногой вышибая орудие из неумелых рук. Сильным ударом в лицо нападающий отправился в кучу мусора.

Второй БОМЖ, так же закутанный в грязные маки, попытался атаковать Израдца. Демон с улыбкой ушел от удара, игриво провоцируя на следующий.

— Стоять, уроды! — неожиданно громко вскрикнула девушка, извлекая пистолет, — Стоять, а то перестреляю.

— Ты?!! — неожиданно остановился Израдец, в результате чего получил черенком по плечу, — Стюардесса?

— Что? Кто? — осеклась девушка.

— А ну-ка, погоди-ка, — догадался Антип, — А где остальные?

— Кто? Что? — ежилась от холода и страха девчонка, сжимая пистолет.

— Где Волна? Рустам?

— Тут, — поднялся из мусора первый бродяга.

— Волна?!! — захохотал Израдец, — А второй, судя по всему, Рустам?

— Да, — недовольно пробормотал второй БОМЖ.

— Очаровательно! Превосходно! — зашелся смехом Анти-поэт, — Ну, даете! Что за тряпье? Что за маки?

— Штора, — отозвался Рустам, — В подвале валялась.

— Пистолет-то опусти, — предложил Антип.

— Я… да, конечно…

— Завернись, — Антип накинул на стюардессу полюбившееся пальто.

— Дайте-ка угадаю, — ехидно произнес Израдец, — Очнулись голые, от людей сбежали и не придумали ничего умнее, чем стать бомжами?

— Типа того, — вяло отозвался Волна.

— Если бы не Аленка, вообще бы с голоду загнулись, — подтвердил Рустам.

— Але-е-енка, — как-то нараспев выговорил Антип.

— Вообще-то Лена, но…

— Алена! — нетерпящим возражения голосом заявил Анти-поэт, — Надо вас одеть.

Раздался металлический скрежет! Последний балкончик, не выдержав коммунального безразличия, сорвался и полетел вниз, угрожая раздавить людей. Отомстить за все обиженные балконы.

— В сторону! — громко закричал Антип.

Алексей и Рустам привычно нырнули в подвал. Анти-поэт сделал насколько шагов назад, руками прикрывая голову. А Алена… осталась на месте, закрыв от страха глаза!

— Нет! — громко завопил бандит, и бросился к девушке.

Балкон не обогнать. Вес и гравитация работали на удар. Антип проигрывал гонку, понимая, что девушке наступает конец, но кусок бетона неожиданно завис над стюардессою. Мгновение балкон поболтался в воздухе и отлетел, разнося в пыль часть стены.

— С тебя должок, — спокойно заявил Израдец, потирая руки.

— Спа… спасибо, — заикаясь, произнесла Алена.

В коробках домов зажглись окна. Хлопнули входные двери и на улицу хлынули люди. Десяток, другой. Злые, молчаливые граждане, горожане, имеющие одну общую черту — красные глаза, ярко горящие на белых нагрудных значках.

— Опять юззи, — устало выдохнул Антип.

* * *

— произнес Андрей, указывая на экран, движения на котором теперь выглядели естественно, —

— Думаешь, Израдец специально? — нахмурил могучие брови Ждан.

— Вряд ли, — ответил за Наместника Руслан, — Скорее подумать не успел. Но факт, что он спас человека, интересен.

— Может и так, — Руслан не желал спорить.

— Помочь можем? — спросил Ждан, разглядывая, как прижатые к стене протозанщики отбиваются от юззи.

— Чем? — пожал плечами Руслан, когда Антип, закрывая Алену, свернул нос огромному мужику в грязной майке.

— Эх, мне бы туда, — мечтательно выдал богатырь, видя как Израдец сворачивает чью-то шею.

— Ни к чему, — отмахнулся Руслан, — Есть же пистолет.

* * *

— Алена, не мешай, — одернул Антип девушку, уклоняясь от удара старой, тощей женщины, — Потом скажешь!

— Да возьми же! Возьми! — настойчиво тыкала чем-то в спину стюардесса.

— Отстань! — зло рявкнул бандит.

Раздались два громких выстрела. Юззи остановились, с испугом отступая назад. Антип обернулся и тут же расплылся в широкой улыбке: в руке Алены дымился револьвер.

— Ах, умница! Дай-ка скорее.

— Наконец-то, — устало произнесла девушка.

Отхлынув, нападающие оголили кучу мусора, перемешанную со снегом и покалеченными юззи. Десяток тел валялись на земле, но еще больше стояло на ногах.

— Надо три выстрела, — спокойно объяснил Израдец и показал на юззи, — Убей того высокого, с крашенной челкой. Толстую старуху, с длинными, желтыми зубами и смешного толстяка, похожего на поросенка.

— Чего это? — недовольно буркнул Антип, не опуская оружие, — Почему я все время должен кого-то убивать?

— Они инициированные. И давно. Значит, пойдут до конца. Как летчик. Остальные — шалупонь, без вожаков разбегутся.

Антип, пожал плечами и трижды выстрелил в толпу. Указанные люди упали. Остальные юззи вопрошающе сошлись взглядами и бросились врассыпную.

— Доволен? — сухо спросил Антип, присаживаясь на ледяную землю.

Мысли спутались. Голова начала кружиться с неимоверной силой. Мерзкий хрип галок усилился, забивая остальные звуки. Реальность смялась в ком, скрутилась в спираль и распрямилась видением…

Антип стоял в сумерках. Солнца не видно, лишь странные, неясные отсветы вдоль горизонта. Земля, укрытая густым, темным туманом, черна и бугриста. Кочки вздрагивали под ногами, время от времени лопаясь, как огромные пузыри, издавая при этом мерзкое хлюпанье; черный, едкий дым вырывался из пробоев, устилая поверхность. Марево лежало ковром. Стояла невыносимая вонь.

Внизу, у земли, под туманом, угадывались люди. Или нечто подобное им… Ползали во мраке, не в силах подняться. Им больно, нестерпимо больно! Но это не та боль, что заставляет кричать, не та, что вынуждает сопротивляться — это безмолвный кошмар, разрывающий на части, высасывающий человеческую сущность. Страдания не лишали сил, наоборот, сознание поддерживалось в несчастных, чтобы муки ощущались, чтобы ужас осознавался. Только прерывистое дыхание. Только умоляющий взгляд.

Находились смельчаки, поднимающие головы над маревом, но тут же скрюченные громадины солдат Израдца бросались к нарушителям, втаптывая их обратно в смрад.

Антип понял, где находится. Антип догадался, зачем. Это будущее — его будущее! — и он пополняет сонм страдальцев. Превращается в ничто, растеряв остатки человечности. И не скажешь, что незаслуженно…

Взмах головы разогнал наваждение. Реальность, вздрагивая, возвратилась.

— И что видел? — спросил Израдец.

— Да пошел ты! — злобно выкрикнул Антип, — Да пошли вы все! ВСЕ!

— Что случилось? — испугался Волна.

— Я был в Больничке! Ясно? Видел, что ждет меня после смерти! Понятно? На хрена нужно помогать вам, если, один черт, ждет этот! — пренебрежительный кивок в сторону Израдца.

— Но! — встрял демон, — Грядущее многове…

— Заткнись ты, черт-недоучка! Что многовекторного в предстоящем?

— Ты же не разбился.

— Я и не видел, что расшибаюсь! Видел, что разбивается самолет и газета выходит с заголовком про старика. Так и вышло!

— Хватит орать, псих, — спокойно проговорил Израдец, — Заслужи прощение — не попадешь к нам.

— А я не заслужил? Не воевал за ваши Миры? А? Не таскался по стране в поисках монеты? И что? Где прощение? Одни дебильные просьбы: убей Волну, пристрели, все равно терять нечего. Выстрели в юззи, все равно ад светит. Да какого хрена! Остальные пусть остаются чистенькими, а Антипушка хреначь по плохим парням, убивай. Помогай, а потом отправляйся в ад. Иди ты! Я ухожу!

— Не надо, — тихо попросила Алена, не поднимая взгляда, — Мы же… пропадем без тебя…

— А мне-то что? Пропадайте!

Антип ушел в темноту. Силуэт слился с ночью, лишь брань доносилась до друзей, но скоро и она смолкла. Оставшиеся стояли молча, испуганными взглядами провожая приятеля. Один Израдец выглядел спокойным и, исказив лицо улыбкой, демон прервал тишину внезапным:

— Пять!

— Что? — хором переспросили люди.

— Четыре, — улыбнулся Израдец, — Три, два и… один!

При последнем слове из темноты вынырнул Антип. Три вздоха облегчения вырвались из человеческих уст.

— Плевать я хотел на вашу Справедливость! — сходу заявил Анти-поэт, обращаясь к одному Израдцу, — Я буду решать, что хорошо, а что плохо. И плевать на вашу дебильную Систему — можете разорвать меня на куски, но друзей не брошу. Им помогу, а не вам!

— Выговорился? — склонил голову на бок старик, — Тогда пошли.

Волна, Рустам и стюардесса отошли первыми. Головы опущены, словно в чем-то виновны. Грязные лохмотья болтались до земли, оставляя на снегу неровные бороздки. Израдец по-дружески приобнял Антипа за плечи — бандит не сопротивлялся.

— Что видел-то?

— Поймешь там, в твоей помойке. Кочки какие-то лопающиеся, вонь, черный дым…

— Кочки? — захохотал демон, — Детский сад ты видел, а не Больничку. Видел самое простое, самое безопасное. Это лишь легкая разминка перед настоящими муками.

— Успокоил! — зло выговорил Антип, выворачиваясь из объятий.

— Видения, — медленно произнес Израдец, размышляя, стоит ли продолжать, — Позволяют и видеть, и слышать, и чувствовать. Правильно?

— Вроде, да.

— Ты видел Большое Ничто, слышал страдания?

— Да.

— А чувствовал ли ты боль?

— Боль?.. Свою нет.

— Подумай почему. А сейчас надо одеть наших оборванцев.

— И, раз уж юззи все-равно знают, что мы здесь, — встрял Волна, — Наколдуй-ка нам новые паспорта.

В этот раз Израдец обошелся без фокусов — просто достал из карманов красного кителя маленькие книжечки и раздал протозанщикам. Волна, Рустам и Алена, быстро пролистав, спрятали их в маковой одежде. Антип остановился. Несколько мгновений сосредоточенно смотрел в паспорт, потом поднял глаза на демона, и, шипя злобой, выговорил:

— Ковно́?!! Я Антип Эмануилович Ковно? — тыкнул он паспортом в лицо Израдцу.

— А разве нет? — изобразил удивление демон, но в глазах сверкало веселье, — Ну, извини, настоящую фамилию и отчество я не знаю. Да и имя это не твое. Харалуги все выдумали! Негодяи, ух я им! — Израдец не выдержал и зашелся громким хохотом, — Да, ладно тебе! Потом поменяешь.

— Сам ты Ковно! — заявил Антип и обиженно отвернулся к Алене, — Ты зачем в юззи-то пошла?

— Чтобы встретить тебя, выйти за тебя замуж и тоже стать Ковно́м! — закатился демон, но тут же убрался подальше от разозленного Антипа.

— Зачем пошла? — тихо произнесла Алена, — Ну, слушай…

Девушка поведала историю несчастной любви. Такую простую, заезженную и затертую, что, если бы не участие в ней юззи, Антип перестал бы слушать на второй минуте.

Брошенная стюардесса с разбитым сердцем готова была на все, чтобы вернуть парня. Кто-то из подруг рассказал о юззи, о том, что там выполняют желания. Плата серьезная — будущая жизнь, но разве что-то может остановить влюбленную женщину?

— Во-во, — ухмыльнулся Израдец, снова приблизившись к Антипу, — На это их легче всего ловить! Ладно бы только женщины, а мужики-то как ведутся.

— И что, помог этот? — пренебрежительный кивок на демона, — Вернулась любовь?

— Вернулась, — улыбнулась девушка, — Вернулась в виде совершенно одержимого мною парня. Словно, другого человека. Без самоуважения, без гордости — бесхребетное существо! Уже через неделю он стал вызывать отвращение, а то и брезгливость. Казалось, даже лицо его стало другим — каким-то больным, взгляд — безумным.

— Сами не знаете, что вам надо, — отмахнулся Израдец.

— Зато я успокоилась. Вернулось самоуважение, — продолжила Алена.

— Да? — демон удивился, что хоть чем-то помог девушке.

— Как видишь, в его планы не входило подавать руку помощи. Только совратить.

— Но помог же, — гаденько ухмыльнулся демон.

— Получив новую жертву? Нового пациента в Больничку? Не велика ли плата?

— Да ладно, — тихо ответила Алена, — Сама же… Никто не заставлял.

— Слушай, демон, а зачем тебе нужны юззи? Зачем совращаешь людей? В чем смысл?

— В пополнении Мира, наверное.

— Наверное?!! Точно не знаешь?

— Неа, — отвернулся Израдец, — Так повелось. Нужны агенты в Олове — вербую. Потом забираю. Андрейка тоже не отстает — своих заводит. Ну, заводил, когда была возможность. Думаешь, кто вам с Рустамом все время помогал, жертвуя собой?

— Но ведь эти юззи — несчастные люди. Оступившиеся, замороченные, — перебил бандит.

— Чаще подлые и меркантильные! Не всем нужна «любовь», в основном требуют славы и богатства. Пропащие люди, чей выбор доброволен. Есть и откровенные идиоты.

— Таких у нас полно, — вздохнул Антип и негромко произнес:

— Ну, тут ты неоригинален, — пожал плечами демон, — Вопрос почему люди врут: от глупости или ради выгоды — один из вечных.

— То есть твои агенты в Олове, за исключением редких случаев, мрази и сволочи? — бандит немного обиделся на такое пренебрежительное отношение к его «творчеству», — На кой они такие нужны? Они же тебя и продали, как только стало выгодно.

— Знаешь ли, мальчик, если из всех игрушек тебе достается лишь дерьмо — приходится играть с дерьмом. Правила придумываю не я, — недовольно заключил Израдец.

— К черту правила, — отмахнулся Антип, — Едем в Абхазию.

От самолета решили отказаться. Поезд тоже не показался надежным средством. Воспользовались старым добрым автостопом.

Попытка отправить Алену домой не удалась. Девушка вцепилась в Антипа и слезливо умоляла взять с собой. Работу она потеряла, счастья не обрела, и возвращаться домой, где ее могут поджидать другие юззи, совсем не хотелось. Опасности не испугали стюардессу, и Израдец, первым не выдержав женской истерики, заявил:

— Пусть идет. Пропадет, так пропадет. Сама виновата.

— Вот же бабы, — ухмыльнулся Антип, — И дьявола уговорят.

Не каждая машина увезет пятерых пассажиров, пришлось долго голосовать. Наконец, водитель Фольксваген Транспортера согласился подбросить до Ростова-на-Дону. Шофер флегматично кивнул, и компания забралась в кузов. Рустам и Волна уселись спереди.

Удобства не сравнить с самолетом. Старые сидения провалены, некоторые сняты. Израдец забрался на запаску, валяющуюся в углу, проверив водителя на принадлежность к юззи. Алена и Антип плюхнулись на рваный поролон двухместного «диванчика». Машина тронулась под звуки заунывного шансона, надсадно хрипящего в динамиках.

— Чего в Ростове-то забыли? — добродушно поинтересовался водитель у Рустама.

— Нам вообще-то Адлер нужен. Может, отвезете? — пытался пошутить татарин.

— Хорошо, отвезу, — тут же согласился шофер, — Только заправиться надо.

Ничего себе! Какая странная покладистость — по доброте душевной сделать крюк километров в шестьсот. Антип вопрошающе переглянулся с Израдцом, тот еще раз проверил шофера, но результат тот же — он не юззи. Решили отдаться на волю случая и ехать до места.

 

4

Адлер встретил ненавязчивым солнцем. Приятным, чуть прохладным ветерком и густым ароматом моря. Температура в восемнадцать — двадцать градусов, не совсем обычная для ноября, создавала эффект комфорта и умиротворения. Хотелось жить. И желательно именно здесь.

— Теплынь-то какая! — полной грудью вздохнул Антип, выбираясь из «Транспортера».

— Прекрасная погода, — поддержала Алена, и спросила у водителя, — Здесь всегда так в это время?

— Бывает и так, но чаще в это время прохладней. И дождей много. В этот год лето, что-то задержалось.

— Значит, в Абхазии похожая погода? Недалеко ведь?

— Ну… Там же горы. Возможно, в горах похолодней.

— Спасибо Вам большое за помощь, — протянул руку Рустам.

Купив еды в магазинчике, поесть расположились на пустом пляже. Голод, разыгравшийся дорогой, утоляли на твердой гальке, с видом на могучее, спокойное море. Волна и Рустам жевали молча, запивая пищу молодым вином, Антип зажигал блеск в глазах стаканчиком чачи, Алена сидела рядом с ним, опираясь спиной на плечо поэта. Израдец нервно ходил по берегу, бурча себе под нос и разглядывая перчатку.

— Чего дергаешься, демонюга? — Анти-поэт получал какое-то особенное удовольствие, хамя Израдцу.

— Абхазии боюсь! Мне же нельзя туда в обычное время.

— О, как! — поднялся Антип, ласково отстраняя Алену, — Почему нельзя?

— Святая земля.

— Поподробней можно?

Разговор привлек внимание приятелей. Волна и Рустам подошли ближе, а Алена расположилась за спиной Антипа. Окруженный Израдец нехотя стал рассказывать.

Абхазия — святая земля. Древние монастыри, храмы, Новый Афон. Но дело не только в этом. Главное, это та самая реликтовая, позитивная вера, о которой упоминал Руслан.

— Ага, мусульмане бухают вместе с христианами, отмечая и те, и другие праздники, — весело отозвался Антип, считая верхом толерантности взаимное винопитие.

Действительно, подобное мирное сосуществования конфессий надо еще поискать. Правда, это лишь внешние проявления, а глубинная суть в том, что абхазы, особенно в селах, не так уж отличаются друг от друга, несмотря на разные религии. В независимости от названий, склонны к традиционной абхазской вере.

Природная доброта и терпимость, позитив, аккумулированный в местности с древних времен, дает силы для защиты абхазских святынь. Ни зло, ни хитрость, ни коварство не в состоянии пройти. Ранее Израдцу никогда не удавалось прорваться в святые горы — защитники сразу вычисляли демона и отправляли восвояси.

Грузинские танки и пушки, джипы и пехота, несмотря на чудовищные поступки, так и не смогли навязать своей воли. Сколько не грохотала война, позитив остался. Коммунисты много лет пытались уничтожать святыни — и где сейчас коммунисты? А святыни по-прежнему подпитывают народ силой. Израненные, униженные, но они до сих пор трудятся на благо Добра.

Еще в советское время пытались переселять в святые места другие народы, но не приживались пришлые люди: урожай пропадал, животные гибли, хозяева частенько сходили с ума. Одни уезжали, другие приезжали, но все повторялось опять.

— Святыня, которая нам нужна, называется Лдзаа-ныха! — четко выговорил Израдец, — В Абхазии семь древних святынь. Две — Бытху и Инал — Куба — закрыты. Отдельные истории — нас они пока не интересуют. Пять снова действуют: Дыдрыпш-ныха, Лашкендар, Лдзаа-ныха, Лых-ныха и Ылыр-ныха.

— Но нужна одна? Главная? — спросил Волна.

— Главной многие считают Дыдрыпш-ныха. Именно поэтому не подходит — слишком многолюдно. Лашкендар — гора, слишком открытое место. В случае чего, сложно скрыться. Лых-ныха в одном районе с Дадрыпш, слишком близко к главному святилищу. Остается Лдзаа-ныха! Логично?

— Не знаю, — ответил Рустам, и Волна поддержал друга пожатием плеч.

— А ты, что скажешь? — Израдец обернулся к Антипу, но поэт не ответил — пространственный, размытый взгляд, плавное покачивание и, наконец, резкие взмахи головой, разгоняющие наваждение.

— Чего-то видел? — с нескрываемой улыбкой спросил Рустам, — Мы все снова умрем?

— Обязательно, но не сегодня, — пробубнил Антип, — Я видел нужное нам место!

— Где? — спросил Волна.

— Понятия не имею! Но видел, как выглядит — заросшая поляна на пригорке, окруженная какими-то круглыми площадками. Смотрел издалека, деталей не разобрал. Какие-то кругляки у поверхности, по периметру поляны. Неровные. Плохо видно — заросли очень. В середине поляны… ничего, но что-то раньше было — это чувствуется.

— Лдзаа-ныха так выглядит? — спросил Алексей у Израдца.

— Вроде нет. Поляна в лесу. Никаких кругляков. Стоит стол, утварь кое-какая и все. Насколько я знаю. Но мне же раньше ее видеть не приходилось.

— Тогда, что я видел? — недоумевал Антип, — На другие святилища не похоже?

— Святилища в лесах, да на полянах, но кругляки… Нет, не знаю. На месте разберемся!

— Ладно, так что, отправляемся в эту лдзззз… лдзаа… как там?

— Лдзаа-ныха! — по слогам выговорил демон, — План такой: придем туда, убедим жреца пропустить. Сниму перчатку — она укажет путь к Савриилу.

— Как просто, смотри-ка! — иронизировал Анти-поэт, — А что еще забыл сказать? Кто помешает? Ведь всегда кто-то должен мешать, да? Кто? Юззи? Зомби? Гномы? Мистер Фикс?

— Кто?

— Никто! — Антип отвернулся, подчеркивая недоверие к Израдцу.

— Юззи в Абхазию не войдут. Остальные и вообще выдумка. Надо просто попасть в Гагрский район и найти Лдзаа-Ныха.

— Вот так просто? — прошипел Антип, — Не верю я! С тобою просто не бывает.

— Много не бывает, но есть, — тихо произнес Волна.

— Ты о чем? — Анти-поэт обернулся к другу.

— Ну-у… например, нельзя умереть, а потом вернуться — а я вот смог! Нельзя выжить при падении самолета, а мы живы. В конце концов, осенний променад по черноморскому побережью под ручку с чертом тоже звучит очень неправдоподобно, а вот же, могу, — и, подхватив под руку Израдца, Волна театрально зашагал по гальке пляжа.

— Ладно, ладно, — усмехнулся Антип, — Ныка, так Ныка!

— Лдзаа-Ныха! — хором поправили протозанщики.

Несмотря на близость Абхазии, таксисты не горели желанием сажать путников в свои машины — слишком долго задерживали на пропускных пунктах. Границу быстрее пересечь на общественном транспорте — его пропускают без очереди — а уже там ловить попутку.

Через полчаса ноги ступили на землю Абхазии. На границе, правда, пришлось выйти из автобуса, чтобы пройти таможенный контроль, но формальности решились на редкость быстро. На несколько минут вышла задержка с крупной суммой денег у Антипа, и поэт уже приготовился оставить часть «в подарок» таможенникам, но, к великому удивлению, денег абхазы не взяли, а пропустили под «честное слово» потратить их на отдых.

За живописной рекой Псоу, быстро скользящей по гладким камням, толпились таксисты. До Лдзаа-Ныха взяли две машины: в старый «Форд» загрузились Израдец с Антипом и Аленой, а в «Ниву» глупо-салатового цвета забились Рустам и Волна.

За несколько часов пути путешественников изрядно потрясло, поэтому на окраине селения Лдзаа-Ныха вышли четверо бледно-зеленоватых людей и один радостно подпрыгивающий седой старик с молодым, еще более посвежевшим в пути, лицом.

Израдец ликовал как ребенок. Его интересовало все вокруг: он срывал высокие травинки, колыхающиеся вдоль пыльной обочины, обламывал веточки засыпающих на зиму деревьев и вечнозеленых цитрусовых, что на фоне осени казавшиеся особо яркими.

— Хватит носиться, как дите малое, — произнес Антип, — В глазах мельтешит. Дай хоть отдышаться.

— Дыши, никто не мешает. Знаешь, как интересно трогать то, что нельзя? Конечно, знаешь, ты же человек!

— Слушай, а ты никогда не был человеком? — поинтересовался Волна, понемногу прощая демону старые грехи, — Раньше? Откуда вы беретесь?

— Нет, я человеком никогда не был, но мог бы быть. Тут не из какого Мира ты родом, другое важно…

— А Харалуги, солдаты?

— Солдаты тоже порождение нашего Мира. Бесправные, безвольные слуги. А Харалуги раньше были людьми и жили в Олове.

— Ого! — вскрикнул Рустам, — Как их скрутило-то?

— Ты про что? — остановился Израдец, отрывая хвост маленькой ящерке, — Про внешний вид? Иллюзия, на самом деле они…

— Андрей говорил, что они похожи на синий холодец! — вспомнил Волна слова истинного.

— Холодец? — засмеялся демон, — Не слушайте нытика! Синий студень — иллюзия специально для него созданная. Он же повар-маньяк, как только в Олове оказывается, сразу чего-нибудь готовит, всех угощает. Для него синий холодец — это самый большой кошмар: готовишь его часами, готовишь, а он — раз — и получился синим. И многочасовые труды можно нести на помойку. Вот мы и сделали Шекспиру гадость.

На самом деле, Харалуг выглядит как то, чего боишься больше всего. В разумных пределах, конечно. Выбирая из нескольких стандартных «комплектов». Кому-то черный рыцарь, кому-то змей трехглавый или дракон, холодец и так далее. Ясно?

— Типа того, — отозвался Волна.

— Немногие знают настоящую внешность. Я, разумеется, вижу. И их реальный облик — человек. С руками, ногами, головой и прочим.

— Надоел ты со своими чертями! — отмахнулся Антип, вспоминая человеческий облик Харалугов, — Лучше скажи, что дальше делать. Мы на месте? Куда теперь?

— Спросим, — Израдец указал вперед.

На улице собирались люди. Несколько десятков человек толпились, галдели, оглядывая пришлых с явным недовольством. Из соседних домов, из зарослей тенистых деревьев прибывали все новые и новые сельчане. У многих в руках ружья. У некоторых автоматы. Путники остановились.

— Стойте здесь, — распорядился Антип, — Я попробую. Демонюга идет со мной, но молчит.

Антип вышел вперед, миролюбиво улыбаясь сельчанам. Абхазы заметно оживились: защелкали затворы, раздались предупредительные окрики. Бандит поднял вверх левую руку, а правой демонстративно, двумя пальцами достал пистолет и опустил на землю. От сельчан отделились двое мужчин с охотничьими ружьями. Антип и семенящий следом Израдец, двинулись навстречу.

— Здравствуйте уважаемые! — громко начал бандит, — Куда подевалось абхазское гостеприимство? Разве так встречают путников?

— Всегда рады гостям, — отозвался рослый мужчина лет пятидесяти с едва различимым акцентом, — Но гости приходят с добром, вы же явились со злом, — ствол винтовки пренебрежительно указал на Израдца.

— Ты прав, — Антип кивнул, — Мы действительно привели сюда Израдца, но жизнь сложная вещь, порой совершаются столь странные деяния, что объяснить непросто.

— Попробуй!

— Не стоит бояться. Его силы сейчас почти иссякли.

— Он главный лжец! — перебил абхаз, — Он и есть сама ложь! Не верь ему, парень. Вводить в заблуждение его суть.

— Я и не верю. Я вообще не склонен никому верить, а уж этому… Но есть… есть факты, против которых не попрешь.

— О чем говоришь? Объясни, что хотите в Лдзаа в таком странном обществе?

— Нам надо… — начал было Израдец.

— Молчать! — дуэтом рявкнули абхазы, а высокий кивнул Антипу, — Говори.

— Демон, конечно, сейчас малосилен, но кое-что еще может. Пули, например, ему по барабану. Так, что ружья можете опустить. Все, что нам надо — попасть в святилище. Спросить совета и уйти.

— В святилище с Ахуа́чей?!! — гневно вскрикнул мужчина, — В своем ли ты уме?

— Сам ты ахуа́ча! — возмутился Израдец.

— Стой смирно!

— Да пошел ты, — демон захлебывался гневом, — Что с ними разговаривать?! У меня хватит сил прорваться. Оглушим, сделаем дело и свалим. Потом оправдаемся.

— Остынь! — громко приказал Антип, — Никому не нужно прорываться силой. Нам надо…

Гнев затмил остатки здравомыслие — Израдец вышел из-под контроля. Старик, распрямив плечи, нахально попер на ружья. Раздался выстрел! Демон лишь слегка дернулся, встречая грудью дробь.

— Прекрати! — громко завопил Анти-поэт, привлекая внимание друзей.

На звук выстрела уже спешили остальные абхазы. Волна и Рустам, затолкав Алену в ближайшие кусты, устремились к Антипу. Оставалось несколько метров до приятеля, когда абхаз выдал команду: «Пли!», и защитники святыни открыли огонь. Автоматы треснули короткими очередями. Ружья ухнули низким басом, выпуская облака дроби. Убежать невозможно, остается отдаться на волю судьбы. Встретить смерть мужественно.

Свет померк, тьма заволокла все вокруг. Непроглядная пелена, одеялом накрыла друзей, и вонь пороховых газов забилась в ноздри. «Я ранен? Убит?» — крутилось в голове Алексея. Волна невольно ощупал себя, но в темени и суматохе не мог понять состояния. Он вытянул руку. Пальцы уперлись в нечто материальное — напавшая чернота не есть смерть, это действительно защита, не пустившая пули в живую плоть!

Завеса внезапно исчезла, взмыв вверх. Сощурившись от яркого света, Алексей определил непроглядно-черные крылья Израдца, обернувшегося летучей тварью. Демон спас протозанщиков, закрыв собою от сонма свистящих пуль.

— Быстро в кусты! — громыхнул монстр, взлетая в воздух.

— Совсем идиот? — уже из укрытия крикнул Антип.

— Он нас спас… Смотри!

Крылатая тварь развернулась в воздухе и зашла на атаку. Разгоняясь, Израдец устремился к земле, к группе непрерывно стреляющих абхазов. Люди боялись монстра, страшного даже при солнечном свете, но, приученные защищать святыню, продолжали огонь.

Выпустив огромные когти на ногах, демон собрался разорвать каждого, кто попадется на пути. Рука в перчатке казалась отсохшей, но вторая лапа, оголив черные пики когтей, направлена на стрелков. Перепонки крыльев ощерились кривыми черными саблями, готовыми рубить и колоть.

Осознав бесполезность оружия, абхазы отступили на несколько шагов. Сверкнули ножи, готовые впиться в чудище. Люди собирались умереть, защищая святыню, но перед гибелью хорошенько нашинковать врага.

От толпы отделился худой, безбородый старик, жестом приказывая абхазам отойти. Люди послушно сделали еще несколько шагов и замерли в отдалении. Деду более восьмидесяти лет, но кавказская бодрость и здоровье позволяли стоять прямо. Выглядел он моложе городских сверстников: седая голова гордо поднята, древний пиджак усыпан медалями, на голове соломенная шляпа с круглыми, смешными полями. В руках деревянных посох, направленный навершием на Израдца.

— Остановись! — громко выкрикнул дед по-русски, — Остановись! Я отвечаю за святыню Лдзаа-Ныха, и я не пущу тебя.

— Уйди старик, — громко шипел Израдец, но не атаковал деда, — Уйди!

— Не уйду, пока не покинешь Абхазию. Отправляйся обратно в ад, уползай в свою вонючую дыру.

Каждое слово сопровождалось ударом посоха о землю. От каждого удара разрядами прошивало тело демона. Каждый разряд заставлял взвизгивать и извиваться от боли!.

— Сгинь! Уйди! Изыди! — кричал старик.

Израдец рухнул на землю, извиваясь в чудовищных корчах. Хрипел, бил крыльями по земле, но не мог противостоять старику, и последние силы покидали демона. Камни дороги вздрогнули, выпуская струи черного, едкого дыма. Образовалось облако, обволакивающее пресмыкающегося.

— Уйди во тьму, породившую тебя!

Посох снова ударил в землю, поднимая высокий столб пыли. Столб вырос, отвердел, развернулся и спикировал на распростертого Израдца.

— Отправляйся в ад! — раскатисто громыхал старик, управляя столбом окаменевшей пыли.

— ОСТАНОВИСЬ!!! — громкий окрик Антипа отвлек старика.

— Кто ты?

— Один из тех, кто привел его сюда.

— Зачем?

— Могу объяснить. Ты должен понять, отец. Но это долгий разговор. Так надо! Во имя… во имя Добра.

— У нас много времени, — спокойно ответил старик, не отпуская Израдца, — Сейчас расправлюсь с этим и побеседуем.

— Нет! — громко выкрикнул Антип, подходя ближе, — Демон нужен! Да, Израдец та еще сволочь, но он необходим.

— Нужен? Добру нужен прихвостень сатаны? — не согласился дед.

— Он не прихвостень. Он как бы… и есть тот, кто верховодит в аду. Просто…

— Что за бред, смотрящий будущее?

— Правда, — рядом с Антипом появился Волна, — Поверьте! Поверьте…

— Ты… вернувшийся? Был в Раю, но предпочел вернуться? — старик буквально сверлил Алексея взглядом, — Променял покой на грешный мир?

— Можно и так сказать. Да, я там был какое-то время. И да, вернулся. Клянусь, что Израдец с нами для нужного всему человечеству дела.

— Пусть мусульманин тоже поклянется, — старик кивнул на появившегося Рустама.

— Я подтверждаю, что они говорят правду! — выкрикнул Рустам, — По крайней мере, мы думаем, что… правда.

— Хорошо, — согласился дед, — Но если попытается дернуться, вышвырну в ад!

— Попробуй, — прохрипел Израдец, ползая по земле, как от веревок освобождаясь от дымчатых пут.

— Я победил самого дьявола! — гордо ухмыльнулся старик.

— Не гордись особо, — пробурчал демон, принимая облик человека, — Просто дьявол нынче малосилен. Иначе бы…

— Иначе бы ты не смог сюда явиться, — заорал Антип, — Устроил тут… придурок адский!

— Говори, что хочешь, — старик повернулся спиной к демону, — А я победил сатану.

— Отец, — обратился Антип, — Как я могу тебя называть?

— Я-то? Федя!

— Как?

— Федя! А что, не нравится мое имя? — нахмурился абхаз.

— Как-то не по-абхазски… и не очень-то уважительно.

— Говорю тебе — Федя, — настырно бормотал старик.

— Можно хотя бы Федор?

— Федя я! — по-детски настойчиво заявил дед.

Разговор затянулся на несколько часов. Старик Федя, отправившийся на переговоры в обществе двух сыновей, переспрашивал по нескольку раз. Каждый факт выведывал с дотошностью, сделавшей бы честь иному писателю. Присутствующие абхазы сидели молча, изредка кивая полуседыми головами.

— Значит, сейчас некуда уходить после смерти? — после очередной задумчивой паузы произнес Федя.

— Медь принимает усопших, но не выполняет отведенной роли, — поправил Алексей, — Медь превращается в Ничто… в ад!

— Хотите изловить главное зло, с помощью неглавного? — кивок в сторону демона.

— Эй, — недовольно буркнул Израдец, — Главный, не главный… Я всегда главный!

— Остынь, — огрызнулся Волна, и обратился к Феде, — Савриил пленил волю Израдца и управлял им. Лишь здесь, в Абхазии, он может, не боясь последствий, открыть амулет и определить направление поиска.

— Но я не могу пустить зло в святыню! — развел руками Федя, — Мой род издревле защищает Лдзаа-Ныха, и не в последнюю очередь от демонов. Присутствие нечистого осквернит святыню. Вдруг Высшие Силы покинут ее? Это не просто место. Здесь связь с Богом! Точка просьб и суда, где мой народ просит урожая, правосудия, справедливости и получает их. Совравшего там, настигает кара. А ты просишь впустить в святыню сатану.

— Но сегодня зло Савриил, а не Израдец! — попытался вставить слово Рустам, — И, если он победит, у Всевышнего останется лишь один выбор: позволить превратиться Меди в ад или уничтожить ее. Наш Мир тоже не выйдет безучастным…

— Не зло? — улыбнулся Федя, указывая на демона, — Значит, добро?

— Нет, конечно, — вздохнул Антип, понимая, что расклад на «черное и белое» не подходит, — Он то, что есть. Руководит Миром, где страдают виновные. Где карают грешников. Согласись, отец, что во имя Справедливости такой Мир должен существовать?

— Виновных до́лжно карать! — кивнул Федя, и сыновья согласно закивали.

— Кто-то должен это делать? — продолжил Антип, — Так, разве карающий не входит в общую Систему? Разве не угодно его существование? Разве начальник тюрьмы преступник, потому что охраняет убийц и насильников?

— Красиво сказал, красиво. Но слова — звук, а Лдзаа-ныха свята и не может оскверняться присутствием… начальника тюрьмы. Я знаю много о его делах! Он тасует людские судьбы, как ему хочется. Он не остановится ни перед чем. Знаешь же, что он сделал с вашим Киевом, просто потому, что так было удобно?! Сколько людей погибло и еще погибнет в кровавой каше, что заварилась из-за этого? Ты не представляешь, что там будет… А я знаю! Абхазия пережила нечто подобное. Понимаешь? То, что в данную минуту тебе кажется верным, в большем масштабе может оказаться пагубным. Я не пропущу ахуачу!

— Сам ты… — начал Израдец.

— Но почему?! — перебил его Анти-поэт, — Если присутствие этого поможет победить Савриила! Поможет победить главное зло.

— Есть добро, а есть зло, — продолжил Федя, — Они лежат на разных чашах весов и сохраняют равновесие. Есть жара и есть холод. Есть день и есть ночь. Есть Бог, а есть дьявол… И дьявол не войдет в святилище!

— Послушай, Федя, — неожиданно миролюбиво произнес Израдец, — Кроме жары и холода, ночи и дня, есть теплый вечер и прохладное утро. Не надо бросаться в крайности. Ты противопоставляешь меня Высшим Силам? Ставишь на одни весы, рассуждая о равновесии? Не гневи Бога, старик, не оскорбляй сравнением со мной! По-твоему, я — противовес? Даже когда я полон сил, Творцу достаточно мгновения, чтобы уничтожить меня. Мы не равны!

Зло и Добро не лежат на одних весах. Нет двух дорог: к добру или от него. Есть одна дорога — к свету, все остальные — в пропасть. Можно упасть, но подняться и идти дальше, а можно навсегда сгинуть в бездне.

— Ого! — не удержался Антип, — Самокритичный демон? Что-то новенькое.

— Не время для смеха, — задумчиво произнес Федя, — Не время. Возможно, Ахуача прав…

— Не смей меня так называть, — начал кипятиться Израдец, но Федя его не слышал.

— Не может быть он настолько зол, насколько добр Всевышний! А значит…

— А значит?.. — брови Волны вопросительно поднялись.

— Значит, демон не есть то зло, что противостоит Добру. Мы проведем обряд. Еще раз в этом году! — решительно заявил Федя, — Проведем в присутствии демона. А после оставим на несколько минут.

— Отец! — раздался громкий окрик одного из Фединых сыновей.

Далее мужчина громко заговорил по-абхазски. Ни Антип, ни Волна, ни Рустам с Аленой не поняли сути, но по интонации догадались, что абхазы протестуют. Федя несколько раз вставлял ответные фразы, но мужчины не соглашались.

— Все! — перешел на русский старик, — Будет так, как я сказал!

— Но, отец…

— Никаких «но»!

— Послушайте, — тихо, но уверенно произнес Рустам, — Ваш отец прав. Согласитесь!

— Мы хорошие дети, мы подчинимся. Возможно, ты и прав, — заявили сыновья, — Хорошо, мы согласны.

— Ты уговорил их быстрее, чем я, — понимающе улыбнулся Федя.

Алена с Антипом обменялись улыбками. Волна обвел присутствующих удивленным взглядом. Израдец, с ухмылкой, посмотрел на Рустама.

 

5

В лесу, на тенистой лужайке в километре от села, стоял деревянный стол. Старый, скрипучий, посеревший от времени, но отнюдь не древний. На столе, залитом чем-то темным, хаотично расставлены предметы: металлические блюда, толстая восковая свеча, большая деревянная чаша. Шумящим вокруг деревьям несколько десятков лет — стволы массивны, кроны могучи, но на понятие «древность» не тянут и они. Никаких строений, алтарей или других сооружений. Простая вытоптанная поляна.

В ущелье, где расположилась святыня, деревья создавали густую тень, обволакивая приятной, успокоительной прохладой. В глубокой тиши слышалась звенящая песнь родника. В воздухе стоял запах листвы и близкого моря. Аромат счастья, тепла и опасности.

Людей собралось немного. Старик Федя, двое сыновей-подручных, человек пять сельчан и наши путники. Жрец расположился у толстого расщепленного пня, поигрывая в руках длинным ножом.

Со стороны села двое мужчин вели обреченно мычащего бычка.

— Что они собираются делать? — шепнул Антип на ухо Израдцу.

— Жертвоприношение, — спокойно ответил демон.

— Кому? Зачем?

— Что пристал? Традиция! Дай посмотреть.

— На что? На убийство коровы?

— Это бык.

— Не важно. Зачем это надо? — Волна и Алена придвинулись ближе, тоже собираясь возразить.

— Не лезьте! — предвосхитил вопрос Израдец, — У всех свои традиции. Андрейка же говорил вам, что сложившиеся, веками используемые традиции, имеют очень большое значение. В них столько энергетики, что возникает сильная, устойчивая связь…

— И? Кому-то там угодно такое? Угодно убийства невинного животного? Зачем подобная жертва? — возмутился Волна, пока Федя громким голосом обращался к небу, прося чего-то на непонятном языке.

— Вот пристали-то! А что, по-вашему, угодно? Свечка? Ой, как надо! — ерничал Израдец, — Ты спас мне жизнь? Избавил от болезни? Вот спасибо! За это тебе свечка. Отличная благодарность.

— Так, сам же сказал — традиции! — ухмыльнулся Антип.

— Вот именно! И свеча, и бычок, и… баран, — добавил Израдец, заметив, что Рустам присоединился к слушателям, — Традиции! Все правильно.

— И одинаково не нужно? — Волна не отставал.

— Не мешай все в одну кучу. Одно дело установка связи — тут традиции важны, а совсем другое — благодарность. Тут традиции менее значимы. Уверен, что угодна другая благодарность.

— Так скажи какая, раз уж специалист такой по добрым делам.

— Да много какая! Тебе помогли? Помоги и ты: сколько в Мирах страдающих, просящих о помощи? Вот и помоги помочь. Ясно? Делом помоги, а потом можешь и свечку ставить.

— Дьявол учит благодарности Богу, — вздохнул Антип, — Куда катится мир?

— В ад, — спокойно ответил Израдец, — Давайте посмотрим, а? Мне ж никогда больше не увидеть этот ритуал.

Тем временем бычка разделали. На пылающем в мангале огне Федя жарил печень и сердце животного, нанизав их на большой ритуальный нож. Пока шипящие потроха готовились, сын жреца обнес собравшихся вином, налитым в старый, деревянный кубок. Скорее чашу. Сделали по глотку Антип, Волна и даже Рустам. Не предложили лишь Алене и Израдцу. Женщине и черту не положено.

Следом Федя раздал жаренные сердце и печень, отрезая ножом большие куски. Мужчины жевали ритуальную пищу, косясь на девушку и демона.

— А что здесь древнего? — прошептал Рустам.

— Может земля, может воздух, может еще что, — дернул плечами Израдец, — В чем-то есть древняя, мощная энергия. Точно сказать не могу — не чувствую сейчас. Немного ощущаю мощь от кубка, когда проносят рядом, а больше ничего.

— Странно. Никаких сооружений, — не отставал Рустам, — Никаких алтарей или чего-то подобного.

Закончив ритуал, Федя подошел к гостям. Вытирая руки о носовой платок, жестом распорядился убрать со стола.

— Я не слышал возражений от Высших Сил. Теперь уйдем и оставим вас одних. Или… — жрец на мгновение замолк, размышляя, — Или остаться? Мало ли что.

— Очень любопытный старик, — оскалился в улыбке Израдец, — Но ты дал мне увидеть обряд, и я хочу, чтобы ты остался. Дашь на дашь, как говорят. Сыновья тоже пусть остаются. Остальным надо уйти.

— Разрешаешь мне остаться в моем же святилище? — начал гневаться Федя, упирая руки в боки.

— Стоп! Стоп! Стоп! — Антип встал между стариками, поднимая руки, — Не начинайте. Знаю я, чем заканчивается ваша грызня.

— Мы здесь с определенной целью, давайте выполним ее, — Волна присоединился к приятелю, вставая между спорщиками.

— Ладно, — согласился Израдец, — Все что надо — снять перчатку. Амулет почувствует, что в одном Мире с Савриилом и устремится к хозяину. Как произойдет — точно не знаю.

— Спрыгнет с руки и поползет? — иронизировал Антип.

— Хватит болтать — делай, что задумал.

Израдец резким движением сорвал бархатную перчатку. Кисть вспыхнула коричневатым золотом. Тени от деревьев разбежались по сторонам. Антип сощурился, чтобы не ослепнуть от яркого света, Федя закрыл лицо ладонями, защищаясь от сильного жара. Остальные сделали несколько шагов назад.

— Больно! — вскрикнул Израдец.

— Ничего, потерпишь, уже большой демон, — без капли сочувствия произнес Антип, — Что чувствуешь?

— Ничего, — сквозь боль процедил демон, — Совсем ничего.

— Смотрите! — Рустам указал куда-то влево, где свет, издаваемый перчаткой, не так ярок.

Меж двух деревьев зародилась тьма. Ни облако или дым, ни марево или туман, а именно клок жуткого мрака, противоположного земной природе. Высокий овал с размытыми краями пожрал материю, с хрипом засасывая пыль и листву. Стерлись цвета. Не поблекли, а именно пропали, оставляя после себя пустоту. Открылся портал в неизвестность.

— Наконец-то хоть что-то происходит, — произнес Израдец, размахивая горящей ладонью.

— И что делать? Прыгать туда? — истошно вопил Волна, перекрикивая неизвестно что — стояла полная, болезненная тишина.

— Смотри, какое-то движение, — хрипло произнес Антип, но сознание покинуло бандита, погружая в очередное видение.

«Увидеть должен ты! Понять должен ты!» — настойчивый женский голос долбился в мозгу Антипа.

Замелькали образы, понеслись видения. Снова странное место, окруженное неровными кругляками, только теперь ясно, что это такое: кругляки — пни толстенных деревьев, спиленных у самой земли. Больше ничего — лишь село вокруг, где-то внизу. Значит, пни в центре поселка, на возвышенности.

Потом картина изменилась: вокруг больной, умирающий лес и болото. Гиблая, зловонная трясина, по которой шастали мерзкие, уродливые твари, вылавливая в жиже пропитание. Одетые в лохмотья, покрытые струпьями, покалеченные, скривленные, но люди.

— Слуги Савриила? — вслух спросил Анти-поэт.

— Да, очнись же!!! — Антип ощутил удары по щекам, — Да, это уроды Савриила! И сейчас они сожрут тебя, если не очухаешься!

Пощечины Рустама привели бандита в чувство. Вынырнув из темноты видений, он на мгновение ослеп от всполохов амулета, и звуки битвы оглушительно ударили по ушам. Прищурившись, Антип разглядел Израдца, крылатой гадиной сражавшегося с кем-то. Федя и сыновья, размахивая посохами, бились с нежданным врагом. Волна, прикрывая спиной Алену, махал длинным ритуальным ножом, отгоняя врага.

— Что произошло? — вскакивая на ноги, спросил Антип.

— Из проема появились уроды и бросились на нас, — быстро говорил Рустам.

— Уроды? — кидаясь к пролому, уточнил Анти-поэт.

— Да! Словно… зомби.

— В струпьях и язвах? Израдец, злыдень хренов, одень перчатку — ничего же не видно.

— А? А-а-а… Сейчас, — и болезненный свет исчез.

Антипу удалось оглядеться. Черный овал портала выпускал на поляну толпы людей в грязных рубищах. Они лезли десятками, сразу бросаясь в бой. Старик-жрец с молодецкою силою вращал посохом, заставляя тварей пятится. Сыновья поддерживали отца.

— Смотрите, это обычные люди. Просто уроды! — крикнул Израдец.

Черные сабли на крыльях демона взметнулись вверх и снова опустились к земле. Раздался крик, и двое нападавших упали, рассеченные пополам.

— Отойдите назад, раз они просто люди! — произнес старший сын Феди, доставая из-за спины автомат.

Раздалась длинная очередь, и потоки крови хлынули на землю. Уродцы падали, зажимая руками раны, но из пролома возникали следующие и, безжалостно топча раненных и убитых, бросались в бой. Чтобы тоже упасть, пораженные автоматными очередями. Чтобы и по ним промчались корявые ступни уродов.

— Ты обманул, старик! — возмущенно крикнул демон, — Это не святилище!

— С ума сошел, Ахуача? — возмутился жрец, орудуя посохом, — Мне ли не знать, где святилище! Почти девяносто лет, каждый год отмечаем здесь…

— Девяносто лет?! — взвился в воздух Израдец, — Девяносто?!! Всего девяносто?!! А где святилище, которому более тысячи лет?!!

— Разрушили в двадцатые. Священные деревья спилили, — вздохнул Федя, поглядывая, как сын перезаряжает автомат и снова поливает очередями пролом, — Скоро кончатся патроны.

— Оно здесь, недалеко! — крикнул Антип, — Я видел. В центре села, на возвышении. Заросшая поляна, окруженная пнями от древних деревьев.

— Да, — повторил Федя, — Спилили…

— Надо туда!

— Отходим к старому святилищу! — громко объявил Федя.

В ущелье вбежали вооруженные сельчане. Оценив обстановку, люди вступили в бой. Затараторили «Калаши», плюясь убийственным свинцом. Никто не может безнаказанно явиться на священную землю со злым умыслом!

— Отходим к селу, — громко объявил демон, оборачиваясь стариком.

Первым бежал Федя с сыновьями. Следом Антип, помогая Алене, и Волна с Рустамом. Израдец замыкал шествие, постоянно оглядываясь на место боя. Раздалось несколько выстрелов, и бой стих.

— Пролом закрылся, — констатировал на ходу Израдец.

— Не стало цели… потерялся смысл… — тяжело дыша, произнес Федя, — Они тебя ловили, Ахуача. Мы им не нужны.

— Сам ты…

— Туда! — Антип уверенно указал на возвышенность в середине села.

— Да, — согласился Федя, — Там старое святилище. Там оно.

Трава. Поляна. Кругляки! Вокруг и чуть внизу — село. Все, как видел Антип. Абхазы деловито носились по селу, проверяя заросли на наличие врага. Женщины закрывались в домах, оберегая детей и стариков.

— Впечатление, что находишься в разрушенной церкви, — тихо произнес Волна, оглядываясь, — Как поруганная святыня.

— Она обижена очень, но жива, — раздался тихий женский голос, заставляя абхазов передернуть затворы, — Как же долго приходится вас ждать.

— Тихо мужики, — поднял руки Антип, — Кажется, я знаю эту даму.

Незамеченная стразу, девушка спокойно сидела на одном из пней. Сегодня ее лицо показалось Антипу особенно красивым, кожа чистой и ровной, а лазоревые глаза… бескрайние, глубокие, с блеском невероятной мудрости.

— Что ты тут делаешь? — спросил Израдец.

— Не приближайся! Стой там, — Кася вскочила на ноги, отстраняясь от демона руками.

— Очень-то ты мне нужна. С чем пришла?

— С картой! Я пришла помочь про́там, а не тебе. Извините, уж слишком длинное слово эти ваши «протозанщики», у нас повелось звать вас «протами».

— Где это «у вас»? — вскинул брови Антип, но девушка заговоила на другую тему:

— Здесь можешь снять амулет и бросить на карту. Должен открыться путь.

— Если смогу снять амулет, то вернутся силы! Отличная новость, но святыня немедленно выбросит меня в Ничто. Как и кто узнает дорогу?

— Тебе дадут минуту. Так решено. И только после этого ты сгинешь!

— Не сгину, а вернусь домой.

— Называй, как хочешь. Путь станет известен, и проты смогут продолжить его.

— Одни? — вскочил Волна, — Даже неполноценного черта заберете? И если мы найдем Савриила, что нам с ним делать?

— Указать место. Если Медь еще жива — друзья помогут.

— Медь может погибнуть? — нахмурился Антип.

— А ты где был последние дни? — засмеялся Израдец, — И не погибнуть, а переродиться…

— В Ничто! В твой Мир! — гневно закричала Кася, — С момента как узнаете путь, Израдец превратится во врага. Подмять Медь — грязная мечта лукавого. Как обретет силы, ложь снова станет ложью, а правда не всегда останется правдой.

— Хватит болтать, давай карту! — передернулся Израдец, — Вечно эта болтовня.

— Что, будет нам мешать? — тихо спросил Антип, поглядывая на демона.

— Мне не ведомы его мысли, — Кася разложила на поверхности пня небольшую карту, — Бросай перчатку!

Израдец с минуту выждал, размышляя, и, наконец, сорвал тряпичную перчатку. Кисть вспыхнула золотом. Здоровая рука вцепилась в больную и начала тянуть. Амулет сопротивлялся, демон в полный голос орал от боли, но перчатка не двинулась ни на миллиметр. Каждому хотелось помочь, быстрее завершить этот жуткий ритуал, но люди понимали, что не в их силах вмешиваться в процесс.

Осознавали все… кроме Волны! Он смело подошел к извивающемуся демону и схватился за сверкающую кисть. Амулет подчинился, шевельнулся и золотая рука упала на карту. Раздалось шипение; металл пузырился, морщась и кривляясь. Перчатка, пережив несколько трансформаций, превратилась в перстень.

— Вот он, гад, — злобно проговорил Израдец, но суровый взгляд Каси оборвал его.

Изменения не закончились и перстень, шипя и подпрыгивая, плющился дальше. Пресс заклятия давил на золото, изначальная воля выводила узоры, и взгляду предстала монета. Златник — первая золотая монета Руси. Та, что обладала огромной мощью, но исполнив предназначение, поработила Израдца.

Златник подпрыгивал над картой, кружил по границам Федерации, и, вздрогнув, «приземлился» на западном рубеже. Диск монеты, расположившись на маленькой карте, закрыл часть материка от Пскова до Калининграда, полностью упрятав Литву, «откусив» внушительные куски от Латвии, Эстонии и Белоруссии.

— Калининград! — первым выкрикнул Антип, — Калининградская область — вот то место, что обособилось при крушении Союза. Россия, но окружена иностранными государствами. Калининград!

— Калининград слишком велик, — возразил Израдец, — Хотя, по описанию похож, но площадь анклава слишком велика. Людей слишком много.

— Это все, чем я могла помочь, — Кася поднялась на ноги, передавая монету Феди, — Держи старик, надо спрятать монету.

— Побольше карты не нашлось? — злобно спросил демон, но Кася не ответила.

— И как узнать куда нам?! — недоумевал Антип, — Куда идти? Что за бред мы узнали: Калининград, Саня Македонский? Ничего же не понятно!

— Не могу больше ничем помочь, — с сожалением произнесла Кася, — Простите.

— Я могу! — Израдец снова вырос в летучую тварь, — Надо посоветоваться.

— Аккуратней, — успела выкрикнуть Кася, исчезая, — Израдец может помочь, боясь конкуренции Савриила, но может и обмануть.

— О, этого парня мы уже отлично знаем! — усмехнулся Антип, провожая взглядом тающую в воздухе помощницу, — Так, куда нам теперь?

— Узнаешь! — громко закричал Израдец, накрывая крыльями Волну, Рустама и Анти-поэта с Аленой.

Антип пытался дернуться, но узы крыльев не давали шевельнуться. На глаза опустилась пелена. Каждая клетка тела завибрировала, словно желая сбежать из организма. Подступила тошнота. Ноги на мгновение оторвались от земли, чтобы тут же снова воткнуться в поверхность, больно ударившись о камни. Крылья демона исчезли. Исчез и сам Израдец.

Удержаться на ногах не получилось, и Антип упал. Рядом плюхнулась Алена. Судя по ругательствам, справа приземлились Волна и Рустам. Темнота чуть отступила, превращаясь в тяжелые сумерки.

— Твою-то… — узнал обстановку Антип, — Поздравляю, пацаны, мы в аду!

 

1

Ощупывая руками острые камни, скрытые густым, зловонным покровом, Антип поднялся на ноги. Хотелось отряхнуться, очистится от всего с чем поневоле соприкасался. В ушах стоял тихий, но до тошноты нудный гул, а видимость затруднялась пеленой мерзкого марева. Ни Солнца, пусть и спрятанного в тучах, ни Луны, пусть лишь угадываемой на небе, ничего, что могло бы светить. Только мрачные сумерки — густые и липкие — обволакивали, пачкали, порочили.

Жуткие кочки, заляпанные испражнениями. Черный дым, гейзерами вырывающийся из земли и опадающий гнусным ковром. Человеческие фигуры, в безмолвном страдании пресмыкающиеся под ногами. Ползали. Молчали. Страдали… Боль! Ее нельзя было узреть, но она ощущалась, осязалась в каждом вздохе, в каждом движении, в каждом взоре мучеников.

— Где мы? Где? — всхлипнула Алена, прижимаясь к Антипу.

— Большое Ничто, — уверенно заявил Анти-поэт, — Я знаю. Видел. Это часть Больнички, самая простая и «безобидная» часть, если, конечно, верить демону.

— А где Израдец? — злобно заговорил Рустам, — Где сволочь, что затащила нас сюда?

— Смылся, разумеется! — подернул плечами Волна, — Сделал гадость и свалил.

— Смотрите, — Волна вытянул вперед руку, указывая на высокие фигуры впереди, — Это же Харалуги!

Вдали возвышались фигуры, закованные в вороненные доспехи. Черные генералы стояли спокойно, наблюдая за гостями и переговариваясь тихим пощелкиванием. Волна, Рустам и Алена в испуге наблюдали за пятиметровыми чудищами, и только Антип косился на Харалугов с брезгливым недоверием.

Бойцовский взгляд оценивал противника, видимого ему в обычном человеческом облике, искал слабые места, планировал вероятную драку. Когда-то он уже ввязывался в драку с этими типами, и теперь, находясь в их мире, опасался мести.

— Неужели это все, конец? — испуганно плакала Алена, — Неужели мы прибыли… куда суждено.

— Что за паника? — серьезно ответил бандит, не отрывая взгляда от Харалугов, — И не от таких гадов отбивались.

— Ты серьезно? — шепотом, граничащим с паникой, спросил Рустам, — Ты собрался драться… с этими? Сражаться с пятиметровыми… рыцарями?

— Какие еще рыцари? — обернулся к приятелю Антип, — Обычные люди. К тому же еще и тощие как бродячие псы!

— Наш рифмоплет сильнее боится людей, чем мистических рыцарей-великанов, — раздался ехидный голос Израдца, — Поэтому и видит Харалугов в таком виде. Но мы же, вроде, это уже выясняли? Разве, нет? И, знаете, парень во многом прав — есть мало что страшнее человека.

— Ты?!! — закричал Рустам, наступая на демона: пережитый страх оказался сильнее осторожности, — Ты… гадина крылатая… зачем… нас… сюда… а?

— Тихо, парень, тихо! — улыбнулся Израдец, — Сейчас все объясню.

Но Рустам ничего не слышал. Ярость затмила разум, и татарин бросился на демона с кулаками! Израдец легко уходил от ударов, перемещаясь вокруг противника. Наконец, демону наскучило «сражение», и легким движением пальцев он свалил Рустама на землю, разогнав на мгновение дым.

— Рустам, успокойся! — закричал Волна.

Гнев не отступал. Снова вскочив на ноги, парень кинулся на демона. Израдец развел руками, вздохнул, и легкий пас кистью загнал Рустама глубоко в землю, оставив над колыхающимся маревом только голову. Из черного тумана свилась сеть, и, тонко свистнув, оплела голову, лишая возможности видеть и говорить.

— Вот привязался-то! — возмутился демон, но было видно, что нападение не разозлило, а только развеселило его, — Вот оставлю здесь навсегда.

— Ну-ка, хватит! — резко выкрикнул Волна, — Остановись!

— Ничего. Посидит, успокоится, — без капли злобы произнес Израдец, — Потом выпущу.

— Рустам, думай тоже на кого прешь, — кивнув на демона, сказал Антип, — Если здесь Больничка, то этот тут, по-любому, главный! Он и до этого-то был не слабеньким, а уж когда силы вернулись… Зачем пытаться победить непобедимого?

— М-м-м! — злобно промычала голова, выглядывающая из черного смрада.

— Ой, — напомнила о себе Алена, еще крепче прижимаясь к Антипу, — Мне страшно.

— Вот же! — вскрикнул Израдец, — Вот! Единственный нормальный человек. Попала в ад и боится. Эти же еще права качают.

— Зачем ты нас сюда притащил? — задал Волна интересующий всех вопрос, — Что хочешь? Поблагодарить, что помогли вернуть силы?

— Ах, ну-да, спасибо! — демон театрально раскланялся.

Израдец притащил протов — к укороченному названию привыкали быстро — в Больничку с одной целью: монета показала слишком большую площадь, и демон захотел посоветоваться с Андреем. Он не знает другого входа в Медь, кроме как через свои владения. Силы вернулись. Решение пришло. И вот, вся компания в аду.

Калининградская область подходит под описание. Там есть и обособление, и принадлежность, но территория, по мнению демона, слишком велика. Не может Савриил — пока не может! — управлять таким крупным эксклавом, его полицией, судами, военными и прочими службами, не говоря уже о простых людях.

При всей сложности истории, ничего особо ужасного, да еще и повторяющегося время от времени, там не было. Конечно, силы Савриила могли вырасти больше, чем предполагают в Меди, но издевательства над людьми не прошли бы незамеченными для остальной страны.

— К тому же, — продолжил демон, — Людям, которых использует Савриил, суждено было погибнуть — он их «спас» и теперь доит. В плане энергии, конечно. С чего бы это калининградцам погибать все составом?

— А если не «всем составом»? — предположил Волна, — А отдельное предприятие, заводом или…

— Шахтой! — вскрикнул Антип, — Подумайте, шахта — место, где аварии возникают часто. Суждено погибнуть, но чудом пришло спасение. Шахта — место более чем обособленное, особенно подземные. Там можно прятать сколько угодно уродцев, и окружающие ничего не заметят.

— Идея хороша, — согласился Израдец, — Но при чем тут Македонский — Саша, Саня, Санек, Шура?

— Понятия не имею.

Все это требовало обсуждение с кем-то более мудрым, чем шайка оловянных.

— Вытащи Рустама, а? — тихо попросила Алена.

— Только ради тебя, — движением пальца демон извлек парня, — Еще раз дернешься — оторву голову.

— Ой, как страшно, — пробурчал татарин, отряхивая несуществующую пыль.

— Ну что, идем в Медь или провести экскурсию? — сострил Израдец.

— Еще насмотрюсь на твои кошмары, — отмахнулся Анти-поэт, — Пошли отсюда.

— Зря! Не каждому выдается такой шанс.

— Засунь себе свой шанс… — начал Рустам.

— Рустам, хватит! — в один голос закричали Волна и Антип.

Идти пришлось, утопая по колено в смраде. Ноги натыкались на острые, невидимые камни. О том, что ползало и копошилось среди них, скрытое пеленой марева, не хотелось даже думать.

— И где «переход»? — спросил Антип.

— Там, — неоднозначно махнул Израдец, размышляя о чем-то своем, — Сначала зайдем кое к кому.

— Что еще за хрень? — насторожился бандит.

— Не хрень, а ваш старый знакомый.

Впереди, там, где ожидали Харалуги, Волна заметил здоровенный булыжник. Колючая вершина выныривала из марева на несколько метров, возвышаясь над головами монстров; подручные Израдца сбились в круг, громко пощелкивали, с интересом наблюдая за чем-то внизу.

— Снова толпитесь здесь! — крикнул Израдец, когда компания приблизилась.

— Хоть бы поздоровался с друзьями, — ухмыльнулся Антип.

Харалуги радостно загалдели, приметив вернувшегося начальника. Низкие, трубные звуки вылетали из-под вороненных шлемов, и только Антип, да и сам Израдец, разбирали обычные, человеческие голоса.

— Может, обнимемся? — демон изобразил радушие, но черты лица мгновенно изменились, и он завопил, — А кто еще недавно игнорировал мои приказы?!

Взмах руки, и Волна с Рустамом и Аленой увидели, как черные генералы изогнулись от боли.

— Кто устраивал саботаж?!! — громыхал демон.

Очередной пас, и Харалуги подлетели над маревом и громыхнулись вниз, поднимая облака дымящегося смрада.

— Еще одна такая выходка, — глаза Израдца сверкали неподдельной злобой, видно демон очень опасался предательства, — И самые страшные наказания покажутся вам шуткой!

— Слушай, — поинтересовался Антип, разглядывая, как люди-харалуги копошатся в черном тумане, — Я вот смотрю — им больно. Тебе тоже было больно, когда тебя Федя воспитывал. Как же так, вы же представители Мира Боли, и не можете справиться с этим?

— Не можем! — огрызнулся демон, — Для того, чтобы доставлять боль, ты должен знать, что это такое.

Харалуги поднялись на ноги и разбрелись по сторонам. Откатились галдящей волной, оголяя углубление в большом камне или, скорее, маленькой скале. Там, словно в холодном и колючем кресле, восседал высокий мужчина.

Некогда черные одеяния выцвели до пепельно-серого. Дымчатость рукавов сохранилась, но сливалась теперь с фоном зловонного тумана. Ранее серебристая, безволосая голова приобрела мышиный, невзрачный цвет. Грустный, утомленный взгляд смотрел на новых гостей. Невеселая улыбка появилась на пересохших губах.

— Андрей! — закричал Волна.

— Здесь? — возмутился Антип.

— Вот в чем дело! — снова начал гневаться Рустам, поворачиваясь к Израдцу, — Держишь здесь Наместника?! Оставил Медь без начальника! Так это ты причина того, что происходит!

— Стоп! — громко закричал демон, — Не начинай.

— Да я…

— Стоять! — резко выкрикнул Израдец, и присутствующие поневоле застыли, — Во-первых, это не Андрей — Андрей сейчас в Меди.

— А кто же? — обрел движение Антип, — Другой палач? Злой?

— Тот, кто помог «спрятать» вас с Рустамом, кто проводил обряд в лесу, меняя ваши имена. Думаете, я не знал? И во-вторых… я его не держу! — почти по слогам произнес Израдец, — Сам не хочет возвращаться в Медь. Вот и спросите его, зачем он здесь?

— Какие еще грехи? — передернулся Израдец, — Грехи мне ведомы.

— Не все тебя известно, мрачный демон.

— Кто тут мрачный, еще вопрос, — пробурчал Израдец.

— Ну, это же ерунда какая-то! — вскипел Волна, — В Меди катастрофа: сплошные бунты и восстания. Каждый истинный нужен, а ты тут… мучаешься.

— Не фига он не мучается, — отмахнулся демон, — Сидит весь день на камне, задницу отсиживает, да Харалугов болтовней отвлекает.

— Я так решил и спор тут бесполезен, — вздохнул бывший Палач.

— Да он рехнулся, — тихо сказал Антип.

— Пойдемте, тут мы бессильны, — Рустам тяжело вздохнул.

На горизонте выросла стена. При приближении стали различимы горы. Невысокие, темные, утыканные пиками острых вершин. Гейзеры грязного дыма с пыханьем вырывались из трещин в скалах. Едва видимые в сумерках Большого Ничто, клубы струились вниз, огибая выступы, впадая в бескрайнее море мрака.

Подножие светилось трещинами семи пещер. Шесть из них собраны вместе, в один ряд, а одна расположена обособленно, смещена вправо. Клокочущий мрак занавесом накрывал входы, а за ним грязным заревом полыхало бордовое пламя.

Каждый грот охранялся солдатами Израдца. По две неказистые фигуры возвышались огромными корягами, сверкая зубами в рваных ртах. В пещерах тишина — ни единый звук не доносился наружу.

— Не очень хочется знать, что там, — пробормотал Антип.

— Нетрудно догадаться, — пожал плечами Израдец, — Основные зоны Большого Ничто. Все еще не хотите на экскурсию?

— Нет, — быстро ответила Алена.

— Ну-ну, — ухмыльнулся демон, — Тогда сюда.

Рука старика указала на правую пещеру. Внешне грот несильно отличался от остальных, и только зарево казалось не ядовито-бордовым, а более тихим, спокойным — медным. Главное, от пещеры не веяло ужасом. Она не благоухала счастьем и весенними цветами, не пахла надеждой или радостью, но и ощущения боли от нее не исходило.

— Придется взяться за руки и пройти внутрь, — объяснил Израдец, — Внутри ничего не видно от яркого света. Руки не отпускать, иначе можете застрять навечно. Если страшно — терпите. Ничего не случится, если не разжимать рук.

Алена первая вцепилась в ладонь Антипа, протягивая вторую Волне. Алексей ухватил за руку Рустама и ожидающе посмотрел на Анти-поэта.

— Что? — недовольно произнес он, — Я должен черта хватать?

— Э… — тихо проговорил Волна, — Не знаю… Ну, не Рустаму же…

— Да, ладно. Шучу! Где наша не пропадала. Давай клешню, демонюга.

Израдец равнодушно протянул ладонь. Секунда сомнений и Анти-поэт схватил предложенную кисть. Еще секунда ожиданий. Понимание, что ничего страшного не произошло. Коллективный вздох облегчения.

— Не кусается? — съехидничал Израдец.

Вереницей нырнули в пещеру. Сумерки сменились ярким светом, больно ударившим по глазам. Возможность видеть исчезла. Возник обещанный страх, но резко появившись, прошив болезненным потоком, он, не успев укрепиться, сгинул. Вместе с успокоением пришла возможность видеть. Яркий свет исчез, и перед глазами возникла огромная равнина, раскинувшаяся от гор до горизонта. Слева вдалеке чернело бескрайнее болото.

— Все на месте? — моргая, спросил Антип, — Никто не потерялся?

— Типа того, — отозвался Волна, — Не так и труден переход.

— Да? — ухмыльнулся Израдец, — Не желаешь один пройтись? Поверь, искать никто не будет, да и захоти, все равно не смогут. Непроста это пещера, ох, непроста.

— А где мы? — испуганно огляделась Алена.

Вокруг запустение. Равнина, насколько хватало взгляда, покрыта засохшей травой. Прелая растительность лежала на земле, корчась под лучами скрытого в дымке, но безжалостно жгучего солнца. Поля высохли, земля треснула, рассыпалась, перерождаясь в песок.

Пустыня, огромная безжизненная пустыня, напала на некогда плодородные земли. Шурша, песок разлетался, расползался, убивал жизнь. Царил над захваченным, устанавливая свои мертвые порядки. Кое-где шевелился, будто живой; бугрился, подталкиваемый невидимым пузырем и громко лопался, выпуская знакомый до омерзения дым.

— Эй! — громко возмутился Волна, — Это же твоя вонь! Это еще Больничка.

— Нет, — отозвался Израдец, внимательно оглядывая пустыню, — Это Медь. Но умертвляемая, перерождающаяся в Ничто.

— И ты тут не при делах, конечно? — ухмыльнулся Антип, — Все «само получилось»?

— Все тут «при делах».

— Да какая Медь! — не соглашался Алексей, — Уж я-то видел ее не один день. Вместе с тобой, кстати, путешествовал по ней. Медь это… Медь. А здесь вокруг дрянь какая-то.

— Это Медный Мир, — настаивал демон, — Если приглядишься, узнаешь и место. Как раз неподалеку мы шли с тобой и Андреем. Сейчас мы у гор, куда тянуло его от развилки. А вон то зловонное болото — бывшее море, куда так хотелось тебе.

— Ну и натворили дел, — ужаснулся Волна, узнавая местность, — Как же так?

— А вот так.

— И куда нам? — огляделся Антип, — На… на Площадь?

— Да.

— А где же другие Площади? — продолжает допытываться Алексей, — Их же было много?

— Много и есть. Одна, например, раньше находилась прямо здесь. В лучшие времена называли ее горной, теперь небось зовут болотной, из-за близости грязной жижи, — Израдец обвел рукой небольшую поляну на возвышенности, где стояли приятели, — Маленькие пещерки — «строения» этой Площади.

— А сейчас…

— А сейчас, следуйте за мной! — раздался хриплый голос.

Из низкой пещеры, вход в которую закрывали ветви засохшего кустарника, выскочили люди. Двадцать человек, вооруженных кривыми, сучковатыми дубинами, рассыпались вокруг нежданных гостей. На лицах одновременно и страх, и решимость — трусливая готовность ударить первыми. Ноги с хрустом переступали по земле, и казалось, что трусы выбирают: немедля атаковать или броситься врассыпную.

Всех нападавших, разных по росту, возрасту и весу, роднил один признак: строгие деловые костюмы. Одноцветные или в полоску, модные или давно вышедшие в тираж, двойки или тройки — полное разнообразие времен и покроев. Под запыленными пиджаками белоснежные сорочки и раздражающие маятники галстуков.

— Это что, ад для коммивояжеров или менеджеров? — устало вздохнул Антип, — И кто им гладит и стирает?

— Здесь пока не ад, — перебил Израдец, — Откуда вас столько?

— С разных мест, — ответил хриплый, — Теперь здесь, на Площади живем. Идем к главарю, пусть решает, что с вами делать.

— Ага, уже бежим, — нахально ответил Анти-поэт, — Давай, демонюга, сделай что-нибудь!

— Не могу, — шепотом произнес Израдец, не сводя взгляд с хриплого «менеджера».

— Что еще за…

— Не могу. Здесь еще пока не Больничка, и я не вправе распоряжаться. Мне нельзя применить столько силы.

— А то, что? Тебя накажут?

— Говорю же, тут пока не мой Мир и сил у меня здесь почти нет. А те крохи, что имеются, я трачу на удержание в Меди вас.

— И если?..

— И если мне заедут по голове дубиной, — демон по-прежнему говорил тихо, чтобы слышали только протозанщики, — То перемещусь домой.

— А мы? — нахмурил брови Рустам.

— А вы, боюсь, зависните тут.

Не сговариваясь, друзья обступили Израдца. За спинами оказалась и Алена. Трое протозанщиков против двадцати «менеджеров» с дубьем в трясущихся руках.

— Не дурите, — произнес из-за спин Израдец, — Их слишком много. Уверен, это еще далеко не все.

— Что предлагаешь? — Антип бегал глазами по врагам.

— Пошли к главарю. Посмотрим, что к чему.

— Ладно, — громко заявил бандит, — Ведите!

Вход в пещеру оказался не таким низким, каким виделся издали. Внутри несколько крепких, деревянных столов и такие же лавки. В рамках на стенах блестели неразличимые картинки. Скрипя распахнутыми дверцами, висели шкафчики, стояла покосившаяся барная стойка. До бунтов здесь была харчевня.

В дальнем углу, скрытый тенью, сидел высокий человек. Голова прикрыта капюшоном огромного плаща, закрывающего тело до пят.

— Предводитель, — с почтением обратился Хрипатый, — Мы привели чужаков, что появились из тьмы.

— Ко мне немедленно ведите! — почти пролаял голос из тени, выплевывая каждый слог на выдохе.

— Ну и кто ты такой? — с вызовом заявил Антип, нахально приближаясь к столу.

— Тха стха́ти ма́тум ахмиде́ра, — громко харкнули непонятные слова из тени, — Би рехиту́р кахрни́з! Пхерде́те по́зе рехисте́р!

— Че? — спросил Антип и осознал, что шевелиться могут только губы — остальное тело парализовано.

Анти-поэт скосил взгляд на приятелей. Три недвижимых столба стояли в стороне, растеряно моргая. Израдец по-прежнему расхаживал из стороны в сторону, с любопытством разглядывая предводителя «менеджеров».

— Би рехиту́р кахрни́з! Пхерде́те по́зе рехисте́р! — перешел на вопли Предводитель, выставляя из тени пепельно-серые руки, — Субхти́тус! Субхти́тус! Пресхди́пои ти́би!

— Давненько не звучал этот мерзкий язык под сенью Миров, — тихо произнес Израдец, продолжая сверлить Предводителя взглядом, — Не пыхти, а то лопнешь. На меня твои пыхры-мыхры не действуют.

— Инх пулхвере́м! — истерично летело в ответ.

— Ты что, тупой? — недовольно поморщился Израдец.

Делая уверенный шаг вперед, демон начал перевоплощаться. Через мгновение огромная крылатая тварь уже громыхала из-под потолка пещеры:

— Сказал же, охолонись, несчастный!

— Тебя узнал — Больнички демон главный! — почтительно харкнул Предводитель.

— Ты прав, убогий. А кто сам?

— Я этим управляю Миром. Почти. Решаю тут. Я судьба ваша дальнейшая, — отрывисто и грубо выдыхал каждое слово собеседник, — Тех предводитель, кто Медью завладел ныне.

— Завладел Медью? — склонил рогатую голову Израдец.

— Да! Везде власть наша. Хотим отряды всех восставших слить в армию одну, и тогда падет последний оплот Наместника. Остался последний очаг Мира старого. Скоро сгинет, подчинится.

— Хотите слить, но пока не слили? Не можете договориться, кто будет главный? — догадался демон, — И что будет дальше?

— Снова счастье придет! — продолжил лаять Предводитель, чуть выходя из тени, — Снова тому вернуться дам, кто порядок в Мирах держал. Снова любовь и покой. Снова власть Савриилу. Под властью такой — счастье.

— Что предлагаешь?

— Предложения издавна известны! — перешел на быстрый лай собеседник, — Кто не с нами, тот против. Неужели счастью противитесь? Раздор спокойствию предпочтете?

— С чего решил, что меня интересует счастье Вашего Мира? — ухмыльнулся Израдец.

— И в чем интерес, Наместник? Не лучше ли тогда, когда правил Савриил? Не шло ли в рамках известных? Не счастливы тогда Мира Медного разве люди? Не получал ты жертвы заслуженные?

— Получал, — согласился демон.

— Что решишь, знаешь когда, за что сражаемся?

— Ну, что ж… — задумчиво протянул Израдец, — Не предложу силы Мира — не могу пока — но готов сам встать на твою сторону.

— Зачем ты один нужен? — спросил Предводитель, — И сил нет у тебя никаких в Мире болезном.

— Мне многое не удается здесь. Но кое-что могу. Например, уговорить оставшихся сдаться.

— Можешь? Врать не врешь? Пойдешь к Последним? — лающий окончательно вышел из тени — открылась серая безволосая голова и дымящиеся рукава мантии.

— ТЫ?! — громко вскрикнул Волна, когда Предводитель подошел ближе, — Андрей? Что с тобой произошло?

«Для вас, возможно, разницы и нет…», — вспомнились Антипу слова Истинного о сходстве палачей.

* * *

Высокая ограда «дворца Волны» свалена. Острые пики, еще недавно смотрящие вверх, изогнуты по сторонам, создавая легковесный, и уже во многих местах прорванный, заслон. Калитку вытянули из земли вместе со столбом, и она валяется поверх хлипкой баррикады, тяжело постанывая на единственной петле.

Противник отступил. Отошел, собираясь с новыми силами. Небольшие группы казаков, сохранившие верность Наместнику, закрывают прорехи обороны, ожидая новых ударов бунтовщиков. Все стекла выбиты дубинами восставших, мириады осколков покрывают пол. Плетеные кресла переломаны и валяются в куче ненужного хлама.

Тяжело дыша, Михаил присел на край уцелевшего стола:

— Казаки устали.

— Все устали! — облокачиваясь на плечо приятеля, отозвался Ждан, — Нужно предпринять что-то. Как-то переломить ход сражение.

— И как же? — тонко пискнул Руслан, в виде мальца восседающий на земле, — Пока ненадолго отступили, давайте подумаем. Планы наши рухнули. От Израдца ни слуху ни духу. Телевизор ничего толкового не показывает. Медь почти захвачена. Только здесь еще сопротивляемся. Понятно, что надолго нас не хватит.

— Что предлагаешь? Сдаться? — хмурил брови богатырь.

— Зачем?!! Нет смысла сдаваться. Это не принесет никаких плюсов. Придется погибнуть, сражаясь. Но и ныть надо перестать. Искать странные выходы, поддерживающие надежды, надо прекратить. Нужно смириться с предстоящим крушением и выйти на погибель, чтобы уйти с честью.

— Да как же вышло, что ситуация так изменилась? — обреченно вздохнул Михаил, — Почему нас бросили? Почему нет помощи? Неужели мы обманывались?

— Стандартный набор вопросов, — тихо произнес золотой малец, — Подумай, если сражаемся до сих пор, если бьемся в неравной битве, готовые сгинуть… Разве не повод думать, что правы?

За Наместником шествовали четыре фигуры, будто бы скопированные с него самого. Те же дымящиеся мантии развивались в порывах ледяного ветра. Те же безволосые головы поблескивали в свете экранной ряби. Слегка разнился цвет одежд и кожи: один отдавал зеленью, навевая воспоминания о летней траве, второй желтел осенней зрелостью; сверкал белым снегом третий, спокойный как сонная земля, а четвертый переливался красками весенней поляны. Цвета ни яркие, ни раздражающие, а мягкие, условные и очень приятные для глаз.

— Вы изменились, уважаемые, — мягко произнес Руслан взрослым голосом, — Но одного не хватает! Где же пятый из Совета?

— Ого! — вскрикнул Михаил, — Предатель? Как же вы его узнали?

— Что еще за язык? — спросил Ждан, плечом наваливаясь на Белого, — Что за новая напасть?

— Уверены? — гневно спросил Руслан, вырастая до взрослого, — Откуда точные данные о гаждении? Последний, кто знал…

— Значит, бывший Истинный, кто все планы знал, предал? — от гнева пальцы Ждана больно впились в плечо Михаила, — Изучил колдовской язык и может управлять всеми нами?

— Израдец? Израдец объявился? — затараторил Михаил, — А как же ребята? Телевизор давно не показывает, со времен заварушки в Абхазии.

Андрей коротко объяснил, что Израдец прибыл в Медь и сейчас ведет переговоры с предателем. Оловянные проты с ним, но находятся в плену гаждения, парализованные страшным наречием.

— То есть и этот предал? — грохнул кулаком по столу Ждан, — Получил, что хотел — вернул силы, и снова под крыло к Савриилу?!!

— Считаешь, что Израдец, в свойственной ему манере, замыслил что-то против пиджаков? Пусть подлое, но в общих интересах?

— Почему ты все время обзываешься? — раздался наигранно рассерженный голос Израдца.

В дверном проеме, оглядывая разрушения, появился «молодой старик», жестом останавливая казаков. За спиной толпилось несколько «пиджаков», придерживая неподвижных друзей.

— Ставьте здесь и уходите, — по-хозяйски распорядился демон, — Как я понимаю, криков радости от встречи не будет?

— А стоит радоваться? — Руслан внимательно всмотрелся в лицо демона, заставив того отвернуться, — Что принес, решение или новую беду?

— Да разве ж можно заранее знать, как вы отнесетесь. Вы ж все… это… с особым мнением! Ладно, слушайте. Насколько я понял, вы почти проиграли? Здесь последний очаг сопротивления, и ваша капитуляция — дело времени?

— Понять это нетрудно, даже гаду, — тихо, но отчетливо произнес Андрей.

— Ну вот, опять началось, — вздохнул демон.

— Что с ребятами? — Михаил указал на все еще недвижные фигуры.

— Ах, ну да. Сейчас разморожу.

Казаки окружили друзей, готовые поддержать тела.

— ДВИЗА́ТИ! — спокойно произнес Израдец, и четыре тела упали на руки казаков, — Принимайте. Через пару минут оклемаются.

— Что ты сказал? — закричал Михаил, — Тоже пользуешься гаждением? Смеешь…

— Тихо, служивый. Какое гаждение? Старорусский это.

— Да, — подтвердил Ждан, — «Двигайтесь!» — он им сказал, а вы что услышали?

— Не врет лукавый — сказано по-русски, — согласился и Андрей.

— Мерзким языком даже я не пользуюсь, — признался Израдец.

— А чей это язык-то? Кто на нем разговаривал? Откуда он взялся на наши головы?

— Да почитай, что и никто, — задумчиво выдавил демон, — Искусственный язык, придуманный. Во времена становления христианства в Европе. Тогда церковь там говорила на латыни, вот, в противовес ей, Савриил и изобрел наречие. Вернее, даже не изобрел — он ничего не может создавать — а лишь извратил латынь, добавив каркающих-харкающих звуков. Но вложил в нее столько злобы, что превратил каждое слово в заклятие.

— Ерунда какая-то, — передернул плечами Михаил, — Вот взял добавил звуков к готовым словам и получил заклятия? А если бы добавил не «Х», а «М»? Чтобы было?

— То же самое! — ответил Израдец, — Слова, буквы, символы — сами по себе они ничего не значат. Важны смыслы, которыми их наполняют. Вспомните хотя бы свастику. Ее начертания можно проследить на протяжении тысячелетий во многих культурах, и она выражала вполне себе мирные понятия. Но то, чем напитал ее Гитлер сделало из свастики символ ужаса и человеконенавистничества. Теперь для многих ее смысл таков. И он был бы тем же, какой бы знак не избрали себе нацисты.

— Именно! Важны смыслы, и то, чем наградил гаждение Савриил как раз из этой же серии. «М» там или «Х» — никакой разницы.

— Опять нас демон учит жизни, — послышался недовольный голос Рустама, с трудом поднимающегося на ноги, — Сначала пусть расскажет, о чем договорился с Предводителем… этих пиджаков!

— Для этого я и здесь. Договорились, что он не погубит протов, если я уговорю вас сдаться.

— Что? — громыхнул Ждан.

— Сдаться, — спокойно повторил Израдец, — Повторить по буквам?

— Злобный гений?! — ухмыльнулся Израдец, — Пусть так, но все же гений.

— Дайте-ка я разок!.. — не выдержал Ждан, хватаясь за огромную дубину.

— Ладно, не ерепенься. Слушайте. Мог бы ничего не говорить, но скажу. Цените мою доброту!

Получилось так, что, потеряв власть над Израдцом, Савриил потерял и связь с вождями бунтовщиков. Какие-то единичные контакты случались, но в целом они не меняли картины. Савриил мечтал соединить два Мира в один — в Ничто, и управлять всем через ручного демона. Проты нарушили эти планы, вернув Израдцу независимость, и поток распоряжений для главарей восстания иссяк. Сейчас они действовали по инерции, выполняя последний им известный приказ. И, тем не менее, побеждали.

Медь почти переродилась! Лишь сопротивление протозанщиков не дает завершиться процессу. Всем ясно, что дальнейшая борьба невозможна — одна хорошая атака и протам конец, а, следовательно, конец и Миру. Но, как только Медь сгинет, в путах страданий окажутся не только защитники, но и бунтовщики — от вождей до рядовых.

— И? — нахмурился Ждан.

— И, когда победят вас, Медь переродиться в Ничто, увеличив мой Мир. Увеличив мои территории! Увеличив многократно подданных. Или кто-то тут считает, что я должен отказаться от такого варианта? Сопротивляться тому, что получается само?

— О, Ваше Величество, поздравляю со столь живописным приобретением! — съязвил Антип, указывая в окно на смердящую пустыню.

— Никак не пойму, что ты предлагаешь, — спрыгнул со стола Руслан, — Сдаться? Позволить тебе завладеть Медью? И преспокойно, добровольно, обречь себя на страдания в Больничке?

— Звучит красиво, но, к сожалению, нет. Прекратить сопротивление, но нигде не мучиться. К тому же, когда Медь сгинет, восставшие и их вожди окажутся в самом пекле. Обещаю! Вы должны уйти и доделать начатое — добить Савриила.

— Оставив Медь?

— Медь обречена! — рявкнул демон.

— Даже если удастся погубить Савриила, нам некуда возвращаться! В Серебро не пускают, — размышлял вслух Руслан, — Зачем же нам помогать тебе? Чтобы потом страдать в аду?

— Да? — вскинул брови Израдец, — Не пускают? Совсем отгородились от вас? Ну, тогда… возвращайтесь сюда. Я не собираюсь обеспечивать вам цветущий Рай, но тишину и покой гарантирую. Дом и небольшая территория вокруг будут в вашей власти. Клянусь!

— Заманчивая перспективка, — присвистнул Антип.

— Тебя и твою подружку это не касается, — ухмыльнулся Израдец.

— И ей?!! — закричал бандит, — И Алене в ад?!!

— Ну нет, сатанисток же сразу приглашают в Золото! — издевался демон, — Или новость, что девка — юззи? Или то, что она таскается за нами, должно стать прощением?

Алена побледнела, ноги подкосились, но Антип вовремя поддержал подругу.

— Не слушай, — наставительно вставил Руслан, — Не Израдцу решать, кого куда и за что.

— По-моему, только я теперь и решаю.

— А сам, что думаешь? — развел руками Руслан, — В конце концов, это твой Мир. Ты Наместник.

— Слишком быстро соглашаешься сдать Мир, — недовольно буркнул Ждан.

— Но мы-то! Мы не забыли! — закричал Михаил.

— Людей в Меди осталось ничтожно мало, — согласился с Наместником Руслан, — Перемещения в Серебро, которых вы так долго и безуспешно ждали, теперь приняли массовый характер. Остались только те, кто…

— Говори, что уж, — тяжело вздохнул Ждан, — Кто не заслужил?

— Это сейчас не главное, — не стал отвечать Золотой Воин, — Главное, что мир к чему-то готовят, освобождая от людей. Мне кажется, что Медь обречена…

— А что потом? — тихо спросил Михаил, но Андрей и Руслан лишь пожали плечами, не имея ответа.

— И где искать Савриила вашего? — буркнул Волна, — Мы же ничего так и не поняли. Монета показала на такую огромную площадь, что и ста жизней не хватит. Про Шурика Македонского и того мутнее.

— Калининград? — тихо напомнил Рустам.

— Ерунда! Нет там такого зла, — не соглашался Израдец.

— И что же?

— И тоже! — демон пристально посмотрел на Андрея, — Пропущу в свет перехода, если пообещаешь вернуться.

Андрей прикрыл глаза. С минуту стояла тишина, прерываемая лишь нервным постукиванием пальцев по столу. Наконец, глаза открылись, и Наместник обреченно кивнул.

— Вот и хорошо! — выдохнул Израдец, — В свете перехода, в пещере, где ничто не выпускает свет, и свет становится непроглядным мраком, можно получить ответ.

— Вот так просто? — огрызнулся Антип, — Зайти в пещеру и «получить»? И нас не караулят юззи-хренуззи? Или полчища менеджеров среднего звена?

— Там много опасностей. Много потерявшихся. Но еще больше неизвестного. Пещеры те, настолько древние, что никто из нас не знает, что… или кто…

— Бр-ррр, — потряс головой Анти-поэт, — Жуть какая-то. Прямо вижу, как ты боишься! Ты же дьявол, черт тебя побери, как ты можешь трусить? Ты же уже бродил внутри этой пещеры и нас за собой таскал?

— Лишь провел тропой, которой ходил множество раз. Вам же придется сойти в сторону.

— Израдец был не расположен отвечать на новые обвинения и проигнорировал слова Андрея.

— Мы закрывали глаза, чтобы ни сойти с ума на тропе, а теперь должны идти еще дальше? — сменил тему Антип.

— Да. И глаза вам не нужны, — заговорил демон, — К тому же, оставьте остальных Истинных здесь. Пусть помогут, подпитывая силами Андрея. Тогда больше шансов на успех.

— А что произойдет с Оловом, когда Медь… сгинет? — тихо спросил Волна.

— С Оловом?.. — повторил Антип, заваливаясь на пол в приступе видений.

Перед взором вырос разрушенный город — бывшее место обитания людей. Огненный вихрь, крутясь штопором, летел над широким проспектом, и некогда ухоженные деревца вспыхивали, треща и обугливаясь; обгоревшими спичками изгибались их черные остовы.

Смерть размашистым шагом шествовала по улице! На асфальте, вздыбленном и разбитом, лежали застывшие тела. Обгорелые автобусы, шипя пузырящейся краской, заполнены мертвецами. В покореженных легковушках скрючены окоченевшие покойники. Ветер, резкими порывами, носит догорающий мусор. Зелень, окружающая проспект, выгорела, изорванные газоны укрыты пеплом.

Причина катастрофы неясна. Что-то превратило город в кладбище, в пепелище. Из глубин земли продолжались ухающие сотрясения, довершая погромы. Исчезли люки канализации: пробоины коллекторов дымят густым черным дымом.

Громкий треск! Башня, лопнув вдоль корпуса, медленно осела в облаке цементной пыли. Сквозь грохот слышен хор предсмертного ужаса. Хор чудом выживших ранее, но уходящих теперь.

Стоящая рядом башня-близнец сиротливо осталась на месте, потеряв лишь лицевую часть, усеянную балконами. Видно содержимое квартир — бесстыдное неглиже жилого дома. Годами люди благоустраивали свои жилища, а теперь все плоды их усилий, все семейные тайны, выставлены напоказ. Разоренные норы погибших и продолжающих умирать.

В оседающей пыли, цыкая остатками энергии, вспыхнула вывеска: «1000 мелочей». Загорелась, чтобы навеки погаснуть.

С противоположной стороны проспекта, неслышно в общем гуле катастрофы, лопнул девятиэтажный корпус. Надломился, но выстоял, сбросив на землю несколько бетонных глыб. Правее, на пригорке, где стоял забавный, длинный дом на ножках, прозванный в народе «Флейтой», дымились едва различимые руины.

Проспект продолжал ломаться, корежиться, издавая убийственные звуки. Огромная трещина, родившись в центре дороги, побежала по асфальту, кидаясь из стороны в сторону. Из пролома вырвались языки пламени в обрамлении ядовитого дыма. Добежав до очередных башенок-близняшек, пробоина задела фундамент. Змеей бросилась к подножию дома, ужалила и помчалась далее, в поисках новых жертв.

Раненные дома пытались устоять, но фундамент не выдержал. Отклонившись друг от друга, взвыв металлом перекрытий, башни задрожали, разнося в клочья вывеску «Дом быта». Бетон лопнул! Груда каменных останков устремилась вниз, погребая живых и мертвых.

Испуганный человечек, к счастью оказавшийся вне дома, пытался спастись на старенькой «девятке». Ультрамариновое чудо техники, истошно шелестя стартером, не оживало. Человек выглянул в окно, и вид падающих башен заставил его выскочить на улицу. Ноги стремглав понесли подальше от катастрофы! Бетонные глыбы, объятые огнем, валились рядом, ежесекундно угрожая смертью. Не выдержав температуры, «девятка» вспыхнула и через мгновение взорвалась.

Высоченный бизнес-центр, с таким трудом возведенный в центре города, пылал свечой. В пламене бились люди, даря последние секунды бесперспективной борьбе. Обугленные, все еще горящие тела, бросались из окон. Дымящийся асфальт встречал новые жертвы.

Пластик облицовки и окон жидким огнем лился вниз, поджигая брошенные авто. Сигнализации пытались вскрикивать, но пламя добиралось до баков, и взрывы быстро успокаивали крикунов.

Антип давно догадался, что вокруг Зеленоград! Центральный Проспект любимого города. Вернее… его руины. Непонятно, что произошло. Непостижимо. Но объяснений и не требовалось — требовалось вернуться.

Видения растаяли, зрение восстановилось. Вместо развалин Зеленограда перед глазами руины Меди.

— Из огня да в полымя, — тихо прошептал Антип, заметив любопытные взгляды, — Что? Ничего я не расскажу!

— Расскажешь, — ухмыльнулся Израдец.

— Зеленоград разрушенный видел, — вздохнул бандит.

— Олово? — не понял Руслан, — Оно-то каким образом?

— Таким! — злобно выдохнул демон, — Планы Савриила распространялись на Медь и Ничто, но мы нарушили его затею! Он сейчас в Олове. Где еще ему воплощать запасные варианты?

— Логично, — согласился представитель Беспроторицы.

— Значит, надо Савриила… — поднялся Антип.

— Надо! — подтвердили Ждан и Михаил.

— Но сначала, — опустил взгляд Израдец, — Сначала надо официально капитулировать.

Демон первым вышел из дома. Заболоченную лужу, некогда прекрасное озеро, скрывала галдящая толпа. Увидев Израдца, бунтовщики расступились. Открылся мышино-серый Предводитель. Бывший палач, бывший Истинный, бывший член Совета. Настоящий предатель!

Следом из дома появился Андрей. Взгляд обреченный, но медная голова гордо поднята. Ждан, Волна, Антип и Рустам высыпали следом, а Алена испугано жалась позади. Казаки с Михаилом во главе выстроились у дома. Анти-поэт сделал большой вдох, желая ощутить уличную прохладу, но легкие наполнились теплым плесневелым воздухом.

В полном молчании Наместник Меди поднял руки, и противники в страхе отступили на шаг. Андрей вскрикнул от боли, руки безвольно упали вдоль тела, и медный отсвет, клубящийся в дыме мантии, облаком отлетел вверх. Миг, и красноватый туман растаял. Голова и руки вспыхнули ярко-алым и потухли, становясь матово-серыми. Обессиленный, обесцвеченный бывший Наместник бывшего Мира упал на одно колено.

Ждан устремился к другу. Ближе подошли остальные протозанщики. В окнах мелькнули фигуры членов Совета.

— Оставьте людей бессильных, — загавкал Предводитель, — Угрозы нет никакой больше. Теперь рабы это, а я Мира хозяин!

— Уж больно ты торопишься, — ухмыльнулся Израдец, принимая вид летучей твари.

Огромная кривая лапа ударила оземь. Раздался оглушительный гром! Поверхность вздрогнула, опрокидывая навзничь собравшихся. Земля разошлась корявыми трещинами, выпуская приевшийся больничный смрад.

Повсеместно возникали гейзеры черного дыма. Клубы насыщались, тяжелели, и, в итоге, ложились на землю адским ковром. Исчез высохший кустарник, скрылись дорожки и поля. Зловонный покров накрыл бывшую Медь.

Пощелкивая, явились Харалуги, обживать новое хозяйство. Цепными псами у их ног расположились корявые солдаты Большого Ничто. Израдец кивком отдал распоряжение, почтительно склонились Черные Генералы, и бунтовщики безмолвно потонули во мраке, корежась от невыносимых мук.

Солнце исчезло в непроглядной мути. Небо почернело, вспыхивая кровавыми зарницами. Медь угасла!..

Дом Волны бесцветной громадиной возвышался позади протозанщиков. Островок унылого спокойствия в разбушевавшемся море кошмара. Там нет ни радости, ни счастья, но и ужаса не сулили печальные стены «Алексеева замка».

— Творишь что ты? — взвизгнул Предводитель, оставшись в одиночестве, — Кхиде́хлис про́хкул хсу́ус пах!

— Ах, да! Забыл про тебя, убогий.

Черные крылья сомкнулись над предателем Истинных, и отчаянный вопль полетел над бывшей Медью. Крылья разошлись на миг, заставляя марево расступиться; открылась обожженная земля, испещренная бугорками скрюченных «пиджаков», и дым снова сошелся у поверхности, скрывая обреченных. Летучей тварью Израдец взмыл ввысь, держа в когтях бывшего Предводителя.

— Действуйте, как договаривались! — откуда-то издали крикнул демон, — Дом пока ваш. Но время ограничено.

— Надеюсь, что он отсортирует людей, — осмотрелся Руслан, — И тех, кто действовал под гаждением — отпустит.

— Куда?.. — вздохнул Антип.

 

2

— Итак, — вдыхая тошнотворный воздух Больнички, заговорил Антип, — Медь сдали Израдцу. Сами идем куда-то, где еще хуже, чем здесь. Чтобы… Чтобы, скорее всего, подохнуть. Я ничего не упустил?

— Мы и так в аду, чего еще бояться? — пробурчал Рустам.

— Ха! — возмутился бандит, — С чего верить-то? Никаких шансов выбраться из пещеры. Но, даже если случится чудо — выживем, и, что совсем уж неправдоподобно, победим Савриила, то… То, что? Меди больше нет! «Олимп» выше не пускает. Вас не пускает, кстати! А меня-то и подавно ждет веселая вечность в объятиях Израдца.

— Ты это видел? — тихо спросил Волна.

— Да тут не на что смотреть. И так понятно: в любом случае — ад.

— Куда отойти? Остряк, блин! Не хочу я отходить. Здесь мои друзья — я обещал помочь, и помогу. Но я хочу… хочу шанс! Хочу верить, что не все потеряно, что могу… надеяться!

— И я! — неожиданно смело вставила Алена.

— Справедливость неполноценна без возможности, — вставил слово Руслан.

— Вот ты-то и убеждаешь меня в обратном, — со злостью произнес Анти-поэт, — Как можешь говорить о шансе, когда только что профукал Мир? Оглянись! Нет больше Меди — тут везде Больничка! Какие шансы, расскажи?

— Какая ерунда! — в сердцах воскликнул бандит, — Это уже не вера, а слабоумие какое-то. Нет больше Меди!!! Э-эй, оглянись!

Андрей отвел в сторону ворот мантии, ставшей грязно-серой хламидой. Оголилась бледная, безволосая грудь. В середине, между ребрами, ярко вспыхнула красноватая окружность, переливавшаяся медным блеском.

— Вот эта болячка, что-то доказывает? — тихо спросил Антип.

— Бред, — отмахнулся бандит, помогая Алене идти по колким камням.

Андрей не пояснил. Не потому что не хотел, потому что не мог… Тяжелый вздох на мгновение наполнил грудь, бывший Наместник остановился, подбирая слова, но молча выдохнул, и, пружиня на сильных ногах, ушел вперед.

— Отличный способ ведения дискуссий, — пробубнил Анти-поэт.

— А я его понимаю, — тихо сообщила Алена, получая вместо ответа ласковый шлепок.

Вход в пещеру не различим. Не тьма загораживает обзор — ярчайший свет препятствует зрению. Недавно покинув пещеру, проты не осмотрелись внимательно — торопились вперед. Теперь остановились, закрываясь ладонями от болезненного свечения.

Белый свет вырывался сплошным потоком. Его не сравнить ни с лучом прожектора, ни с солнечным блеском, ни с другим оловянным ощущением. Поток материален, густ и, однозначно, опасен. Прикасаясь к глазам, обжигал. Даже мысли о нем причиняли боль. Приходилось часто моргать и жмуриться, чтобы восстановить зрение, но расплывчатые овалы долго оставались перед взором, мешая сосредоточиться.

— Туда? — со страхом в голосе спросил Рустам.

— Догадливый, — подтвердил Антип, прижимая к себе Алену.

— Теперь послушайте, попутчики… ребята!

— Взяться за руки? — перебил Рустам.

— Да, для начала возьмитесь, — встрял в разговор Руслан, путешествующий в образе взрослого.

— А потом?

— Давай объясню? — переспросил представитель Беспроторицы у Андрея.

— Рассказывай, мой друг, но покороче.

Не так уж много времени у нас.

— Значит так, вы уже были в пещере — Израдец вел из Больнички. Шли по тропе, что соединяла два Мира, не сворачивая никуда. Сейчас, пока Истинные помогают из дома Волны, тропа сохранена. Позже, возможно, каким-то образом модифицируется.

— Ближе к делу, — нервничал Антип, — Что делать?

— Необходимо сойти с тропы. Свет станет еще ярче, гораздо сильнее. Несмотря на это глаза можно будет открыть. Зрение не восстановится, но, если этот путь угоден, появятся другие, новые ощущение, позволяющие безопасно двигаться.

— А кто там, внутри?

— Древняя неподвластная нам сила. Но она в состоянии помочь.

— Ничего не понял, — вздохнул Антип.

— И, тем не менее, это почти все известное про «обитателей» пещеры, — произнес Руслан, — Мы лишь догадываемся, как они выглядят, чем занимаются. Некоторых, возможно, знаем, но кто ими управляет сейчас…

— Час от часу не легче. Ну что, заходим?

— Михаил! Ждан! — крикнул Руслан, подзывая вояк, чуть отставших с казаками, — Сколько осталось народу?

— Казачков-то? — уточнил Михаил, — Негусто. Двенадцать душ, всего-то.

— И правда, негусто. Победим Савриила, отнимем остальных у Израдца.

— Хорошо бы, — обрадовался Белый, — Что делать?

Решили разделить остаток войска пополам: часть, во главе со Жданом, Андрей переведет в Большое Ничто, где они заменят у входа солдат Израдца, вторая, под руководством Михаила, останется со стороны бывшей Меди. Молодой есаул идет внутрь, но держится на отдалении, чтобы быстро отойти, в случае непредвиденности.

— Пошли, — обреченно согласился Ждан, протягивая ладонь бывшему Наместнику.

Андрей возвратился через минуту. Посты охраны расставлены, проходы защищены. Взявшись за руки, вереница протозанщиков углубилась в пещеру. Мгновенно смолкли звуки…

Свет ударил по закрытым глазам! Тонкие веки не защищали от напасти, но друзья терпели и двигались вперед. Через минуту ноги, до этого переступающие по камням, ощутили мягкий песок. Вспотевшие ладони высохли; легкие, наполненные смрадом перемен, почувствовали свежий воздух.

Антип резко поднял веки. Боль осколками ударила по глазам, не дав оглядеться. Сверкнуло белым, и беспроглядная пелена застила взор. Он снова сомкнул веки, но ничего не изменилось — та же боль, та же слепота.

— Отлично! — взбесился бандит, — Я, кажется, ослеп.

— Больно, — пожаловалась где-то рядом Алена, потерявшая руку приятеля.

— Подождите. Что-то должно произойти, — донесся откуда-то голос Руслана.

«Где стоит Руслан?» — почему-то крутилось в голове Антипа, — «В каком направлении?».

Сосредоточившись, он попытался обнаружить Золотого Воина. Рядом нет. Сзади стоит Алена — должна стоять, так входили. Спереди находился кто-то более высокий и худой — это чувствовалось по едва уловимым волнам, поступающим в область груди. Ощущалось пружинящее поле. Оно не материально — просто, не может быть материально! — но, почему-то, его хочется потрогать.

Антип поднял и вытянул вперед ладони, желая схватить невидимое, и кожа ощутила легкое сопротивление. Это не плоть, не камень, это нечто иное, всегда находившееся рядом, но раньше не дававшееся в руки. Что-то, на что никогда не обращал внимания. Нечто рассказывающее о предметах и людях.

Так и есть. Ладони, да и тело целиком, ощущали стоящих рядом. Высокий впереди, позади девчонка. Чуть дальше Руслан — легко чувствовались его золотые потоки. За Аленой Рустам — глупая куртка излучала забавные, покалывающие волны. За ними Леха. Еще чуть дальше неприятная шершавость камня. Противные, влажные стены пещеры. Даже цвет понятен — темный, замшелый булыжник. Такая же стена перед Русланом. «Ну, конечно же! Пещера, — подумал Анти-поэт, — Коридор, туннель, называй, как хочешь. И сверху тот же камень — потолок, свод. А под ногами песок».

Стало легко. Глаза перестали болеть. Зрение исчезло из букета ощущений как ненужный, архаичный элемент. Теперь «видно» и так. Понятно. В тишине проявились и звуки: шелестел песок под ногами, капала вода по отвесным стенам. Можно двигаться вперед.

Антип повернулся к Алене — вот она. Линии ее стройного тела прекрасно угадывались рядом.

— Знаешь, твой красивый таз можно видеть и без глаз, — проворковал Анти-поэт.

— Дуралей, — хохотнула Алена, нежно ударив Антипа по руке.

— Оклемались, — скорее подтвердил, чем спросил Руслан.

— Я — да, — ответил Рустам.

— Есаул?

— Нормально, — тихо ответил казачок.

Шли медленно. Странные ощущения поначалу заставляли осторожничать, но препятствия обходили без проблем. Удалось поверить в свои силы. Расслабиться. Шаги ускорились.

Появились другие люди. Вынырнули из-за каменных стен, попадая в зону обретенных сенсоров. Выросли на пути, вынуждая остановиться, и мысленно умоляли о помощи.

— Кто это? — тихо спросил Волна.

— Заблудшие, — ответил Руслан, — Здесь их много, но, как и за что они тут оказались, мы не знаем.

— Помогите! — бессловесно, но ощутимо молили страдальцы.

Туннель повернул направо. Песчаная дорожка устремилась вниз. Проты ощутили, как расходятся стены, как разрастается свободное пространство. Вышли на большую поляну. Камни поредели, мягкий грунт под ногами стал похож на траву. Деревья великанами выстроились в неровный круг. В центре — цель, смысл путешествия. Нужно туда!

— Остаешься здесь, — негромко обратился Руслан к есаулу, — Внимательно слушай. Передашь все Ждану и Михаилу. Дорогу обратно найдешь?

— Так точно!

С помощью новых чувств Антип понял, что в центре лужайки громоздкий камень: высокий, с ровными краями, серый валун. Бойкий родничок у подножия отлично слышался, но и живая энергетика ключевой воды ощущалась на ладонях прохладой.

— Ждал, — громыхнул укоряющий за опоздание голос.

Протозанщики покрутили ладонями, но ничего не почувствовали. Голос прозвучал, но обладателя не зацепили — вокруг, казалось, нет никого, кто мог бы говорить.

— Жду! — снова раздался недовольный голос.

— Мы… пришли… — начал Руслан.

— Вижу, — перебил глас, — Спрашивайте!

— Знаешь, где скрывается Савриил? — нагло встрял Антип.

— Да!

— Где?

— На Земле.

— Точнее можешь сказать?

— Нет! — резко рявкнул неощутимый собеседник.

— Почему? — настороженно спросил Руслан.

— Не хочу!

— Отлично! — начал заводиться Антип, — Диалог просто великолепный. Содержательный. Для чего мы шли?

— Это вопрос? — продолжил собеседник.

— Как найти Савриила? — попытался зайти с другой стороны Волна.

— Напрячь убогие мозги! Вам почти все известно, но не видите дальше носа.

— Носа? — вскрикнул Анти-поэт, — Да мы вообще ничего не видим!

— Это точно, — захохотал незримый собеседник.

— Известно, что обособленное место, территориально принадлежащее России… — продолжил Руслан.

— Нынешней России! — довольно резко перебил голос, — Нынешней!

— Ну да, России нынешней. На западе страны. Калининград?

— Конечно, нет! — рявкнул собеседник, — Только дурак может так думать. Калининград — слишком просто.

— А где же?

— Думайте.

— Еще говорили, — вставил Рустам, — Что там постоянно происходит нечто плохое. Негативное. Как часто?

— Достаточно, чтобы посеять мрак.

— А-а-а, теперь все понятно, — злился Антип, — Где? Отвечай!

— В России, — голос наслаждался нервотрепкой.

— Тогда должен знать, что я не обязан вам помогать.

— Зачем мне это?

— Ты мне не судья! — громом разнесся голос, заставляя протозанщиков присесть от страха.

— Спрашивайте, — несколько смягчился голос.

— Как победить Савриила? — в слепой надежде спросил Руслан.

— Вернуть Руси тело и душу. Вернуться к предназначенному! В Русь вкладывалась сакральная задача спасения Олова, но вы не смогли удержать страну, позволили лжи угнездиться в ваших головах. Вы не достойны даже…

— Че? — перебил Антип.

— Надеетесь, что части целого смогут жить отдельно? Голова без рук, а сердце без головы? Болью раненного тела питается мрак! Кого вы собираетесь защищать, протозанщики, если себя не смогли уберечь? — снова перешел на крик голос, — Раскидали куски по миру. Разбросали и ждете, когда наладится жизнь? Породили зло — жрите его плоды! Это ваша расплата. Ваше наказание.

— Я не понимаю! — недовольно выкрикнул Антип, — Что мы должны сделать? Разве нам по силам влиять на целые страны?

— Вам вряд ли, — согласился собеседник, — Поэтому ковыряйтесь в своих клочках, залатывая дыры, но так проблему не решить. Лишь временно припарите рану. Хотя… все можно, если захотеть.

— Что же делать? — спросил Волна.

— Уже спрашивал, а я уже отвечал — думать!

— А Александр Македонский тут при чем? Подкинь еще хоть крошечную зацепку, а? — умоляюще произнес Руслан.

— Македонский — первая подсказка. Я дам еще две: во-первых, за последний век нужное вам место дважды пустело. И дважды заселялось заново. В последний раз — слугами Савриила.

— По каким причинам пустело? — пристал Антип.

— Во времена Великой Отечественной войны и в конце двадцатого века — после Чернобыля.

— Опа! Чернобыль, — довольно пробормотал бандит, — Уже что-то. Сильно пострадавшая территория…

— Верно. Я подскажу вам и второе слово: оно, разумеется, связанно с Русью.

На сером валуне — это прекрасно почувствовали протозанщики — стала появляться надпись. Она не только покрывала собой замшелый камень, но словно вписывалась в память, оставаясь там навсегда. Не требовалась бумага или карандаш — символы сразу попадали в голову, минуя посредников.

Проблема лишь в том, что смысл ее остался за пределами понимания: «Шво́ить пучки́ со спидо́нами, вы́керить клёвой торга́шки — это шабро́, но не символ — охлы́н. Мас — символ, мас — ёлы́ма, мас — Поха́н!».

— Опять это гажде… — начал возмущаться Рустам, но Антип перебил его:

— Феня? — ответа не последовало.

— Откуда информация твоя? Скажи, мы точно можем верить? — подал голос Руслан.

— А зачем ты пришел? — загромыхал голос, — Не веришь, так и ступай прочь!

— Хорошо-хорошо, мы поверим тебе, но откуда…

— У всех свои архивы, — более спокойно пробасил незримый собеседник, — И комнаты свои…. пустые, — последнее слово было произнесено с издевательским оттенком.

— Спасибо.

— Все, идите, ищите! — устало промолвил голос, — И запомните, очень многое будет зависеть от решения Василия или, как вы его зовете, Антипа. Если и не в конкретной битве, то во всей этой войне.

— Моего?!! — подпрыгнул бандит, — Что еще за…

— Твоего, — ухмыльнулся голос, — Тяжелый выбор между спасением Мира и спасением души.

— Сговорились, да?!! Вы что, все сговорились?!! Да ну вас… утомили. Значит, то, что ищем на Украине? Там же Чернобыль?

— Ищите! — рявкнул незримый, — Друг как враг окружил эту землю.

— О, как!

— Да. Идите. Больше нет ответов.

— Скажи хоть, как выйти отсюда?

— Уже вышли, — откуда-то издали пробасил голос.

В белесой пелене появились черные точки. Они делились, сливались, образуя кляксы. В пятна стали видны обрывки горного пейзажа. Возник птичий гомон, гул ветра. Пятна росли, склеивались, занимая все большую площадь, пока, наконец, не превратились в единую картину.

— Где мы? — моргнул глазами Волна.

— В Абхазии, где же еще, — прозвучал ответ с кавказским акцентом.

— Федя? — радостно вскрикнул Антип, — Ты? Вы?

— Я. Кто же еще! Что с вами? На секунду застыли, как памятники, а теперь галдите, как будто вас тут год не было. И кто это с вами? Где демон?

— Демон в аду, отец, в аду.

— Пусть там и остается, — вздохнул Федя, с любопытством разглядывая Андрея.

— Ну что, проты, — Антип улыбнулся, произнося сокращение от «протозанщиков», — Подытожим, что имеем?

В активе появились новые подсказки. Известно, что искомое место «политически обособленно», что юридически относится к Российской Федерации, что лежит на западе, что каким-то образом связанно с именем Александра Македонского, Чернобылем и Русью. Слагаемых много, но сумма пока не выходит. Они не вяжутся друг с другом, не образуют целого, только сильнее путают. Про новую подсказку и вовсе ничего не ясно.

— Швоить пучки со спидонами… — вздохнул Рустам.

— И хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове, — с улыбкой вспомнил Антип Кэрролла.

— Думаешь, из «Алисы»? Там ключ? — вскинул брови приятель.

— Кэрролла люблю, — зачем-то сообщил Федя с улыбкой.

— Не думаю… Нет, точно «Алиса» не при чем, да и с Русью никак не связана. К тому же явной фени много. Смотрите, — присутствующие подошли ближе, — Швоить пучки со спидонами, выкерить клёвой торгашки — это шабро, но не символ — охлын. Мас — символ, мас — ёлыма, мас — Похан. Я особо не «ботаю», но кое-что слышать приходилось. Выкерить — это, типа, кирять, бухать, выпивать. Ну, клевая — само собой понятно, слово-то современное. Что за торгашка — без понятия, но по смыслу ее можно выкерить, значит напиток какой-то.

— Торгашка? Может, торговка? Женщина-продавец, типа того? — встрял Вола.

— И как ее «выкирять»? Израдца что ли попросить? Тфу ты, гадость какая! — поморщился Антип, — Непонятно пока, в общем. Что там дальше? А дальше, ни одного знакомого мне слова. Ну, кроме «Похана», который похож на пахана — старшего, главного, хозяина, в общем. Надо в Интернете посмотреть.

— Давайте подумаем, что за символ России, — предложил Рустам.

— Орел? — спросила Алена, — Двуглавый орел — это герб России уже столько лет. С перерывом, конечно.

— Орел? — переспросил Анти-поэт, — Может быть. И, что получается? На западе России живет в «политическом обособлении» пострадавший от Чернобыля Шурик Орлов, который знает, где Савриил? Или он сам Савриил? Где тогда прячутся его «рабы»?

— Бред какой-то, — отмахнулся Волна, — Может, город Орел?

— И чем он обособлен? Как пострадал от Чернобыля? И кто там Сашенька?

— Откуда я знаю!

— Адлер — тоже орел, — встрял в разговор Федя, — По-немецки орел — Adler.

— Адлер… — протянул Волна, — Все может быть.

— Нужен Интернет! — повторил Антип, — Там хоть чего-то нарыть можно.

— А через телефон? — спросил Рустам.

— Мой не работает — батарейка уже давно села. А ваши? — бандит с надеждой воззрился на друзей.

— То же самое, — обреченно ответил Рустам, проверив свою трубку.

— Ясно, — вздохнул Волна, и, обратился к абхазам, — У вас есть Интернет?

— В деревне нет, — ответил высокий молодой мужчина, — В город надо!

— Значит, в город, — подытожил Руслан, с любовью оглядывая окружающий пейзаж, — Как жаль, что надо уходить. Какая красота!

— Приезжай, гостем будешь. Всегда рады.

— Нет, — резко заявил парень, — Я тут не гость — тут моя Родина!

— Здесь? В деревне?

— Да, но было это очень давно.

— Молод еще! — не поверил Федя, — Чей будешь?

— Даже ты не помнишь времена, когда я ушел отсюда, — дальше Руслан перешел на абхазский, и каждое новое слово заставляло Федю все шире открывать от удивления глаза, — Ладно, проехали. Не до того сейчас. Куда отправимся?

— Поехали в Сочи. Там ближе к разному транспорту. Придется же куда-то ехать, — предложил Волна.

— Может, кто подвезет? — Антип вопросительно осмотрел присутствующих абхазов, стеснительно отводивших глаза — ехать никому не хотелось.

— Ты повезешь! — неожиданно резко сказал Рустам, указывая рукой на ближайшего мужчину.

— Хорошо, — со вздохом заявил горец.

 

3

Грузный полковник расхаживал по кабинету, гневно отчитывая подчиненных. Орать и топать ногами полицейский любил: в груди приятно щелкало, когда собравшиеся бледнели, пришибленные его воплями.

Недавно тихий и забитый, казалось хронический майор, доживающий до пенсии, неожиданно попер в гору. Стадию подполковника проскочил мгновенно, и вот — полковник. Серьезная шишка! Характер изменился мгновенно — тихоня переродился в деспота. Друзей забыл, семью построил, подчиненных загонял до трясущихся губ.

Полковник ненавидел всех вокруг, и лишь небольшая группа коллег пользовалась доверием. Странная компания полицейских разных должностей и званий: пара полковников, генерал, но наибольшим авторитетом, как ни странно, обладал молоденький, усатый тихоня-сержант. Подчиненные с недоумением смотрели, как лебезили старики перед пацаном, но понять происходящего не могли.

На первый взгляд между этими людьми ничего общего. Разные звания, обязанности, возраст. Роднили их только странные значки на груди с глазами на белом фоне. Порой очи едва различимы, а иногда, наоборот, горят яркими, кровавыми точками. Коллеги заметили, что с появлением значка дела бывшего майора и пошли вверх.

Сегодня готовится штурм квартиры, где укрылись ни то сектанты, ни то террористы — рядовые сотрудники так не поняли. Ясно одно, кого-то надо взять, причем непременно живыми.

Спецназ забился в автобус. Начальство расселось по «Волгам». Колона, визжа спецсигналами, полетела по улицам Сочи.

Бойцы высыпали из транспорта. Оперативно влетели в подъезд жилой многоэтажки. Третий этаж. Ободранная дверь. Таран вынес хлипкую древесину, и полиция, гремя предупреждениями, зашла в малогабаритную однушку.

Коридор пуст. В комнате никого. На кухне три человека, с застывшими от испуга лицами. Чайник на плите надрывался свистом, заявляя о готовности, но не до него сейчас. Возле плиты расположился полный, добродушный мужчина в потертом халате — хозяин квартиры. Рядом представительный господин в дорогущем костюме. За столом, в дальнем углу, сидел православный священник в черной, обыденной рясе, с серебряным крестом на груди.

— Что-то случилось? — обрел дар речи хозяин квартиры.

— Нам сказали… мы… — недоуменно пробормотал спецназовец, растерявшись от вида батюшки.

— Есть ордер на арест! — нагло протискиваясь сквозь бойцов, заявил полковник-юззи, — По нашим данным, тут тоталитарная секта, угрожающая терактами.

— Секта? Теракты? — возмутился представительный господин, — Я депутат Городского Собрания. Удостоверение в кармане.

— Руки держать на столе! — взвизгнул полковник, выхватывая пистолет.

— Тихо, тихо, — произнес священник, — Это недоразумение.

— Сейчас и проверим. Раздеть до пояса, — скомандовал юззи.

— Товарищ полковник, может в отделении?

— Раздеть! — верещал покрасневший от гнева полицейский.

— Мужики, — тихо шепнул ближайший к столу полицейский, — Давайте сами, а? Не доводите до греха.

Арестованные подчинились. Через минуту на кухонном столе вперемешку валялись халат, деловой костюм и черная, лоснящаяся от времени, ряса. Сверху упали майки. Трое мужчин с обнаженными торсами предстали перед полицейским.

— Отец Николай, — грустно обратился хозяин квартиры к священнику, — Смотри на грудь полкаша — значок с кровавым взглядом. Он — юззи!

— Вляпались, — негромко произнес священнослужитель.

— Молчать! — рявкнул полковник. — Осмотреть задержанных.

— Что искать?

— Сейчас покажу, — гневно прошипел полицейский, с силой разворачивая священника.

На левом плече красовалась татуировка, размером с пачку сигарет. Пять планет, все как одна похожие на Землю, в полете оплетали большой, неизвестный полицейским знак: две окружности внизу, перерастали в центре в высокую фигуру, пересеченную наверху короткой, перпендикулярной полосой.

Такая же тату нашлась на лопатке хозяина квартиры. Небольшая наколка с тем же рисунком, обнаружилась на запястье третьего гостя.

— Видите? — ликовал полковник, — Знак секты! Террористы.

— Сам ты террорист, — злобно сплюнул под ноги полковнику священник, — И сектант. Не верьте ему. Он сатанист поганый. А мы… мы наоборот!

— Молчать! Взять их.

Бойцы послушно заломили арестованным руки и вывели в коридор.

— Слышь, отче, — ехидным голосом спросил полковник, — А что за фигню вы себе накололи?

— Это глаголица! Аз, буки, веды, глаголь… ДОБРО! Это глаголическая буква «добро»! А ты сын сатаны и гореть…

— Ладно, выводите. Надоели.

* * *

— Зачем нам в церковь? — приставал Волна к Руслану.

— Андрей сказал, что надо.

— Кого ищем, почему не компьютер с Интернетом?

— В церкви есть сеть.

— А почему именно в церкви?

— Слушайте, — Руслан остановился, желая пояснить происходящее, — Не у одного Израдца агенты в Олове. У нас тоже есть единомышленники. Не так много, но…

— Ваши юззи?

— Нет! Не юззи. Просто несколько человек в курсе происходящего. Создавать свои клубы в Олове — наша идея, а Израдец лишь скопировал ее и извратил. Мы выбирали думающих людей и рассказывали… о Мирах.

— Священник, к которому идет, тоже из ваших? — не унимался Анти-поэт.

— И отец Николай тоже.

— То есть священник знает правду, но все равно служит?

— Он и служит Правде! — неожиданно встрял Волна.

— Ты о чем? — не понял Антип.

— О том, что все едино.

— Ну, запел, — пробурчал бандит, и добавил громче, — И много у вас… агентов?

— Мало, — с сожалением сказал Руслан, — Всех и не знаем. Люди скрывают приверженность к Союзу.

— Союзу? Типа, тайный Орден? Вы масоны, что ли?

— Почему масоны? Что за ерунда? Или ты, просто, других не знаешь? Нет, здесь совершенно другой случай. Те, кто принадлежит к Союзу, не афишируют членство, боясь нарваться на обвинения в сектантстве или ереси. Молча выполняют работу.

— И никакого не заманивают к себе? Никого не убеждают вступить в этот Орден? — ухмыльнулся Антип, — Не верю. Так не бывает.

— Поверь! Одно из главных условий — не проповедовать. Не привлекать никого насильно. Узнать человека, проверить и, если вызывает доверие, рассказать о Мирах. Никто никого не неволит.

— Как же находятся новые люди, если не уговаривать, да не рассказывать? — перебил Анти-поэт.

— Через близкие контакты. Через друзей, родных, знакомых. Находятся те, кто так или иначе, посвящен.

— Вот поэтому ваших сторонников и единицы, — пожал плечами Антип, — Рассказали бы народу…

— И, что дальше? — перебил Руслан, — Подумай!

— Армия! — вскрикнул возмущенный бандит, — Целая армия сторонников, способная противостоять кому угодно.

— Возможно, — согласился Руслан, — А еще возникнет огромная организация, куда вольются потоки сторонников. Потребуется руководство, управление, и, как следствие, бюрократия. Понадобятся средства, реклама, общественная деятельность. Возникнут новые догмы и обряды, чтобы отличаться от других. Причем не все люди одинаково мыслящи, некоторые, к сожалению, видят мир поверхностно. Придется адаптировать «учение», минимизировать, приводить к примитивным понятиям.

Замылится реальность, цель покроется панцирем бытовых, оловянных проблем. Орден превратится в новую религию! В новую Церковь, если угодно. Что получим в результате? В первую очередь раскол! Снова раскол… и конкуренцию, а, следовательно, вражду с существующими организациями.

Пытаясь объединить, еще более разъединим. Часть потенциальных сторонников станут врагами. Мы же справедливо считаем все основные религии равными и правдивыми, а их приверженцев — своими людьми. То, что предлагаешь ты, понаделает нам новых противников. Тебе их сейчас мало?

Не надо вообще сравнивать одно с другим — это разные уровни понимания, если угодно. Все же знают, что брошенный предмет упадет на землю. Многие знают о силе земного притяжения. Но детально физику изучают только отдельные лица, профессионалы — это их выбор, но и остальные со своим уровнем знаний — разве они в чем-то ошибаются?

— То есть остальные просто непосвященные, недостойные?

— Почему? Разве все нефизики — недостойные? Разве они не могут быть великими математиками, историками? Или фрезеровщиками, программистами, поэтами? В каждой области ты можешь достигнуть высокого уровня.

— А-а-а! — закричал Антип, — Ты наматываешь мой мозг на сверло своих слов! Вроде понимаю, но ничего не понимаю… или понимаю, что не понимаю… А-а-а!

— Что не так?

— Я не хотел ничего знать, но знаю. Я не собирался играть в ваши игры, но играю. Я выступаю на стороне Добра, будучи уверенным в своем адском будущем. Есть тысячи, миллионы людей, готовых принять правду, но им это не суждено, потому что нельзя проповедовать. Они, что, по-вашему, недостаточно умны? Но даже не зная правды, эти люди все равно союзники, так как то, что они знают тоже правда. Какой-то абсурд!

— Есть вопросы, ответить на которые может только сам вопрошающий, — серьезно произнес Руслан, прикрывая золото доспехов огромным плащом — подарком старика Феди, — Есть ответы, к которым необходимо прийти самому, иначе они не будут до конца приняты. Все, что ты спрашиваешь, из их числа.

— Но как же получается, что нужны сторонники, а агитировать нельзя?

— Все равно, я не согласен! Вы так уверены, что попытка объяснения приведет к расколу, но откуда вам это знать? С чего так решили? Заглянули в будущее и увидели?

— К сожалению, мы пробовали, — потупил взгляд Руслан.

— Эх, — вздохнул Антип, — Нас мало, но мы в тельняшках.

— И в тельняшках, и в сутанах, и в деловых костюмах, — улыбнулся Руслан, — Не переживай, выкарабкаемся. Вот и Храм.

Огромная дверь, толщиной в ладонь, открылась на удивление легко, беззвучно. Службы нет и в церкви малолюдно. Стриженая брюнетка у икон тихим шепотом молила о чем-то — короткие волосы уложены под прозрачным платком, оставляя открытой белоснежную шею. Двое казаков-охранников в дальних углах скучали на стульях. Старушка при входе неторопливо ковырялась за прилавком.

Антип, раскрывший массивные двери, первым проник внутрь. Алена зашла следом, привычно держа приятеля за руку. Следом семенили Волна и смущенный Рустам. Андрей отстал, чтобы перекреститься на входе, вызвав одобрительную улыбку старушки.

— Вот и вам бы, молодежь, поучиться уму разуму у… — голос старушки осекся; маленькие, скрытые морщинками глазки быстро замигали, уставившись на Истинного, и дребезжащий от волнения голос прошептал: — Ты? Здесь, у нас? Андрей?

На шум выбежали казаки. Бряцая по полу шашками, достали ногайки, готовясь навести порядок, но взгляды уловили Андрея, и они замерли.

— Вы? — удивленно вскричал один их мужчин, и оба упали на колени, неистово крестясь.

— Не гневайся, батюшка, — примирительно запричитала старушка, — Не знам ни о каких планах. Знам тока как выглядишь. Отец Николай сказывал. Сказывал, да показывал.

— Показывал? Как? — пришел в себя Антип.

— А вот так, сынок, и показывал, — указала старушка внутрь церкви.

Компания направилась в едва освещенное помещение. Скромная девушка у икон испуганно выпорхнула на улицу. Антип с Аленой, Волна и Рустам хлопали глазами, стараясь привыкнуть к полумраку. Как только хламида Андрея пересекла порог, раздалось легкое потрескивание, и вспыхнуло множество свечей. Помещение осветилось почти дневным светом. Стало комфортно.

— Отлично! — грустно улыбнулся Руслан, ступая следом, — С чего такая иллюминация?

— Очень вовремя. Попробуй теперь отмазаться… — Антип указал на неистово крестящихся казаков и старушку.

Истинный взглядом пробежался по иконостасу. В середине, в окружении традиционных икон, возвышался портрет статного мужчины, выполненный в обычаях православной иконописи: крепкий, молодой странник, в длинном рубище, с кривым деревянным посохом, стоял на перекрестке, выбирая путь. У его ног, как пара комаров, вились две малюсенькие фигурки: молодой блондин со смеющимся взглядом и мерзкий черт, горбатый и покрытый свалявшейся шерстью. Парень озирал окружающее, а черт пытался укусить великана за ногу.

— Смотри, это же мы с тобой и Израдцом! — засмеялся Волна, — Тогда, помнишь, когда дорогу выбирали? Отличная картина. Пусть я и величиной с клопа, но демонюга и вообще шелудивый. Надо обязательно ему показать. Пусть репродукцию в аду повесит.

— Откуда? — недовольно спросил Руслан.

— Так того… отец Николай увидел во сне и нарисовал.

— Так… отец же… Николай… — бормотала испуганная старушка.

— Где священник, кстати? Почему не встречает? — Руслан огляделся в поисках священнослужителя.

— Батюшку взяли сегодня, — словно оправдывался казак, — Полиция… взяли у друга на квартире.

— За что?

— Обвинение в терроризме. Типа, секта, готовились взрывать.

— Андрей снова указал на портрет, и казаки бросились снимать неугодную картину.

— Что делаем дальше? — устало вздохнул Антип, выходя на улицу вслед за Андреем и Русланом.

— Для начала лезем в Интернет? — напомнила Алена, провожая взглядом портрет, переносимый в сарай.

— Лучше порыскать в Сети у меня дома, — раздался сипловатый, незнакомый голос брюнетки, недавно покинувшей церковь, — Я обитаю недалеко тут, пара кварталов.

— А кто ты? — нахмурился бандит.

— Смотря, что интересует. Звать Анна.

— Дальше.

— Есть вот такой значок, — отворачивая лацкан пиджачка, девушка показала белый кружок с насыщенно алыми глазами, будто готовыми разорваться и брызнуть алой кровью.

— Юззи! — в ужасе вскрикнули Волна и Рустам; казаки бросили портрет и поспешили на помощь.

— Но есть и вот это, — спокойно продолжила Анна, засучивая рукав.

На нежном запястье молодой руки красовалось глаголическое «Добро» в окружении пяти земных шариков. Казаки остановились, облегченно вздыхая, и продемонстрировали такие же наколки.

— И что это? — недоумевал Антип.

— Наши, — спокойно объяснил Руслан.

— Типа, Союз?

— Да, Союз Протозанщиков.

— Симпатичная татушка. Я тоже такую хочу, — влез в разговор Волна.

— У тебя уже есть.

Волна нетерпеливо закатал рукав. Множественные родинки, выступающие сосуды, шрамы, оставшиеся на руке от веселого детства, перестроились, образуя на запястье знак протозанщиков.

— Ого! — вскрикнул Рустам, обнаружив и на своей руке подобную, — Круто!

— Типа того, — продолжал любоваться Алексей.

— Если идем, то пошли, — недовольно буркнул Антип, не заметив у себя и следа знака.

— И у меня ничего, — тяжело вздохнула Алена.

— Ну, мы же с тобой не заслужили. Грешны мы, — ерничал Анти-поэт. — Нас не взяли в их тайный Орден.

— А Анька? — Алена пренебрежительно кивнула в сторону новой знакомой, но Антип лишь передернул плечами.

Анна проживала в огромной, многокомнатной квартире. Из скольких помещений состояло жилище, с первого взгляда не скажешь, а заниматься подсчетом комнат некогда. Гостей хозяйка проводила в «свой уголок», этакую квартиру в квартире, с кухонькой, гостиной и маленькой, но уютной спальней. С туалетом и ванной. С отдельным выходом, через соседний подъезд.

— Живем вдвоем с отцом, — рапортовала Анна, включая компьютер, — Мать сбежала. Я осталась — здесь удобней. Лет скоро двадцать — могу выбирать.

— Еще бы, не удобно-то, — ухмыльнулся Антип, разглядывая «уголок» Анны.

— Дело не в квартире. Мой отец — юззи! — присутствующие заметно напряглись, — Да юззи, причем закостенелый. Сейчас его дома нет, не бойтесь, появится не скоро — уехал на какое-то важное дело. Наверное, еще где-то протов обнаружили.

Он и меня сделал юззи, но я справилась с помощью отца Николая. Сегодня отец арестовал батюшку. Он полковник мили… полиции.

— А знает, что ты… — прищурился бандит.

— Знает! Но не все человеческое погибло в нем. Какие-то частички остались. По-своему любит. Защищает. Домой никого не приводит.

— Зачем носишь эту гадость?

— Я ведь была юззи. Настоящей юззи. Это мое прошлое и я не собираюсь от него отказываться или скрывать его.

— Хватит болтать, — оборвал Руслан, видя, что компьютер загружен и готов к работе, — Ищем.

— Что ищем? — Анна, поправив волосы, обернулась к Антипу.

Протозанщики вкратце обрисовали ситуацию. Шустрые пальцы Анны застучали по клавиатуре, в Интернет полетели ключевые слова.

Антип в это время воспользовался телефоном и несколько минут с кем-то увлечено поговорил:

— В общем, так. Общался с закоренелым зеком. Выяснить удалось только слово «швоить». По его словам, так старики-уголовники говорили слово «есть», в смысле кушать. И «похан» с «паханом», по его мнению, одно и то же, вроде как, говорят и так и этак. Что получается? «Кушать пучки со спидонами…». Какие пучки? Стрел? Редиса?

— Щи! — выкрикнула от компьютера Анна, — По Далю пучками — в костромской области называли щи.

— Час от часу не слаще, — пробубнил Антип, — А спидонов там нет?

— Есть. У того же Даля: спидон — это пирог.

— О, сходится по смыслу, — проговорил Руслан, — «Есть щи с пирогами». А дальше?

— А вот дальше — ничего толкового. Шабро — это, вроде, какое-то французское вино. Мас — неизвестный вор. А остальное… все мимо.

— Ага, выкирять французского вина? — подхватил Антип.

— Не, шабро и кирять — в разных предложениях, — пожал плечами Руслан.

— Ну да, ну да. Твоя правда. Что получается? Есть щи с пирогами выпить клевой… чего-то — это не символа, а что-то другое. Ни с чем не связанное французское пойло… Но известно, что символ какой-то мас, а еще он е… ё… лыга какая-то, а еще хозяин. Про мас ничего?

— Есть в старой фене: мас — неизвестный вор, — напомнила Анна.

— Вор — символ Руси? Ерунда…

— Есть еще один смысл: мас — это местоимение «я».

— Во! Больше похоже на правду. Типа, загадка такая. Я — символ, я — ебулдыга…

— Ёлыга, — с улыбкой поправил Руслан, — Удивляет меня твоя память.

— Что в Раю по фене ботают тебе не удивляет? Ладно-ладно, а еще я — хозяин. Нельзя чего-нибудь по этим данным поискать?

Анна вновь ударила по клавишам, пытаясь объединить всю имеющуюся информацию. Поисковик на секунду задумался и… выдал какие-то не связанные с делом ссылки. Новости города Орла, чернобыльский след в лесных пожарах и прочая не подходящая информация.

Анна несколько раз меняла запросы, но результата не было. Пробовала забивать отдельные фразы, искать «политически обособленную» территорию — все тоже — бесполезный контент.

За компьютер сел Антип, после него Волна, Рустам, Алена. Меняли поисковики, устанавливали другой браузер, переходили на разных провайдеров, но ничего интересного, ничего, что могло бы помочь. Никак российский ни орел, ни Орел не связан ни с македонским, ни с Македонским, ни с феней и прочими «фактами».

— Надо точно расшифровать последнюю подсказку, — заявил Антип.

— Кто же поможет, если твои зеки не смогли? — удивился Рустам.

— Специалисты! Филологи, лингвисты, языковые историки или как их там… Поищи здесь кого-нибудь поближе, — последняя фраза была обращена к Анне, снова усевшейся за компьютер.

— Есть у нас тут Историко-филологический факультет одного известного московского ВУЗа.

* * *

В университет отправились Антип и Волна — решили, что вид всей компании испугает ученых. Договориться о встрече удалось быстро. Профессором оказалась весьма миловидная дама по виду лет за сорок.

— Присаживайтесь, — пригласила посетителей профессор, указывая на стулья возле кафедры, — Времени у меня несколько минут до следующей пары. Что именно вы хотели спросить?

— Нам…э… профессор…

— Наталья Николаевна, — представилась женщина.

— Да, Наталья Николаевна, — продолжил Антип, — Есть у нас пара непонятных фраз, которые очень надо расшифровать. Похоже на феню, но… и не похоже.

— Покажите.

— Сейчас, — Волна схватил листок, ручку и, быстро набросав текст загадки, передал женщине.

— Ух ты! По памяти? Ой, как интересно…

— Что там, что там? — подпрыгивал от нетерпения Антип, — Это вообще какой язык.

— Русский, — однозначно заявила Наталья Николаевна.

— Какой-нибудь древний? Забытый? Типа того? — ерзал на стуле Алексей.

— Профессор, нам бы чуть быстрее, — мягко проворковал Антип, укладывая на края стола несколько крупных купюр.

— Уберите немедленно! — и бандит действительно убрал деньги — аккуратно сбросил их в верхний ящик стола; профессор или не заметила этого жеста, или сделала вид, — В основном это Елманское наречие.

— Что? — поднялся от изумления бандит.

— По-другому — Галивонское.

— Как? — вслед за другом вскочил Волна.

— Ну… в общем, это так называемые Галивонские Алеманы!

— Пф-ф, — одновременно выдохнули приятели и сели на место.

— О чем Вы, профессор? — с мольбой спросил Антип, — Что это такое? Древняя феня?

— В каком-то смысле. Слушайте…

Рассказ свой Наталья Николаевна начала со славянской колонизации Среднего Заволжья. Именно там, в XI веке выходцы из Юго-Западной Руси и основали Кострому. Позже рядом появились и другие города, среди которых был Галич. Потом — феодальная раздробленность, монголы и многое другое. В эти времена, по одной из версий, чтобы ордынцы не понимали местных, они и стали для секретных разговоров придумывать свой «язык».

Использовалась обычная русская грамматика, просто изобретались или заимствовались и переделывались корни слов. Предлоги, союзы, способы склонений, спряжений и прочее — все русское. Так в этой области и родились Галивонские Алеманы — наречие, со временем плотно вошедшее в обиход жителей Галича, а особенно некоторых его групп.

Другая версия не столь романтична. Согласно ей, наречие придумано странствующими торговцами — афенями. Не всегда честные, им требовался особый «язык», чтобы в присутствии покупателя обмануть, или как они говорили — охлынить его.

В пользу этой версии говорит и то, что часть слов Елманского наречия перекликается с воровскими жаргонами Владимирской, Московских и других областей.

— Позже, — продолжила профессор, — когда проложили железную дорогу, Галич остался в стороне от ближайшей станции, и некоторое время находился на приличном отдалении от равномерно развивающейся части страны. Поэтому Галивонские Алеманы, о которых известно со Средних веков, можно было встретить в окрестностях города еще в XIX — начале XX века. Кстати, легко заметить, что и слово «феня» имеет много общего со словом «афеня».

— Отлично! — Антип зачарованно смотрел на преподавателя, явно поражаясь таким уровнем знаний, — Теперь мы знаем, откуда что взялось, но остался главный вопрос: что здесь написано?

— Это легко и сложно одновременно. Я вам прочту дословно, но смысла могу и не понять. Вот что здесь: «Есть щи с пирогами, выпить хорошей водки — это прекрасно, но не символ — обман. Я — символ, я — э… тут скорее… носитель Елманского наречия, я — хозяин».

— Угу, — негромко пробормотал Антип, — Уже что-то. Значит, торгашка — это водка?

— Без каких-либо сомнений.

— А какие-то сомнения есть?

— Если честно, слово «символ». Это, конечно, старое слово. Пришло к нам в язык очень давно, но оно, как бы сейчас сказали, нормативное. Оно единственное не елманское из всех.

— Это ничего. Думаю, это для нас, — переглянулись друзья.

— Так это не древний документ? А что же тогда? Можно познакомиться с источником?

— Поверьте, — грустно усмехнулся бандит, — Лучше Вам этого не делать. Итак, у нас загадка, нам надо угадать символ. И текст гласит: я — символ, я… ну, вот этот самый, и, наконец, я — хозяин. Ничего пока ясного. Ладно, он символ — и мы ищем символ. Он хозяин, ну, надо разбираться чего. А зачем он написал, что он этот… как его там… е-мое…

— Ёлыма? — переспросила профессор, — Это как раз подсказка. Если бы не этот ключ, я бы до сих пор сидела, вспоминала где видела эти слова. А так — «я-ёлыма», я, мол, тут написал на Елманском наречии.

— Хорошо, принимается. А про щи с водкой для чего?

— Могу только предположить. Помните, «Веселие на Руси есть пити»? — не дожидаясь ответа, Наталья Николаевна пояснила, — Это строка из Повести временных лет Нестора. Эти слова он приписывает князю Владимиру, и они стали очень знаковыми для выбора веры. Символичными, понимаете? А тут вам говорится, что речь пойдет о символе, таком же важном, но другом. Это мое мнение, я могу и ошибаться.

— Ох, спасибо Вам огромное! Осталось выяснить, чего он хозяин, — приятели распрощались и быстро вышли навстречу потоку студентов, заполняющих аудиторию.

* * *

В квартире Анны тем временем маялись от безделья.

— Может еще поискать подсказки? — нервно проговорил Рустам, — Что-то, что свяжет воедино весь этот набор.

Хлопнула входная дверь. Громкий топот донесся до протозанщиков: в коридор, судя по звукам, ввалились не менее десятка человек. Крики радости, звуки сопротивления, несколько шлепков и громкий хохот, все это приближалось к комнатам Анны. Проты смолки, застыв у компьютера. Возникла идея броситься на вторую лестницу, но воплотить ее не успели — открылась дверь, и влетел запыхавшийся полковник.

— Что? — на мгновение растерялся он, увидев в гостях у дочери столько людей, — Вы… кто?

— И кто у нас тут? — отталкивая полковника, в комнату проник молодой сержант.

Он пробежался взглядом по протозанщикам, и глаза расширились от удивления, когда в поле зрения попал Андрей.

— Ого, какие гости. Сюда срочно! — закричал он.

В комнату вбежали автоматчики. Присутствующих уложили на пол, наручники защелкнулись на запястьях и, уже обездвиженных, арестантов усадили на диван.

— Неплохой улов, — осклабился сержант, — Сторожить их, как самых отъявленных преступников! Я отойду, но скоро вернусь. Савриил будет очень доволен. О-о-очень!

— Аньку отпусти, — дрожащим голосом произнес полковник.

— С чего бы? — возмутился сержант, но, поразмышляв, решил не спорить с отцом, — Хорошо, забирай. Уведи ее отсюда, а сегодняшнего гостя тащите к этим, — сержант выскочил в коридор и исчез на темной лестнице.

В комнату втащили человека. Босой, портки из домотканой материи, мешковатая рубаха с оторванными рукавами. Короткий ежик седых волос и длиннющая борода, разложенная на две стороны. Мужик был в почтенном возрасте, но руки, сомкнутые сзади наручниками, покрывали крепкие мускулы. На оголенной груди виднелись свежие, глубокие шрамы.

— Всем сидеть тихо! — распорядился полковник и вышел на свою половину квартиры, подталкивая дочь.

Сторожить пленников остались трое полицейских. Сквозь щели приподнятых забрал они наблюдали за протозанщиками, а дула автоматов контролировали каждое, даже самое легкое, движение.

С того времени как полковник ворвался в комнату дочери, протозанщики молчали. Они терпеливо ждали развязки начавшегося спектакля. Первым заговорил незнакомый бородач:

— И как я тута окозалси, — вздохнул он, сильно окая и стараясь подбородком отклеить лохмотья рубахи от свежих ран.

— Это кто ж тебя так? — не выдержал Рустам и мотнул головой в сторону полиции, — Эти?

— Да, не, робяты молодцы — старика особо не забижали, — ближайший боец приветливо улыбнулся, снимая шлем, — Это меня Хозяин чуть не задрал, да, прикинь-ка, деваха молодая спосла!

— Какой еще хозяин? — не понял Рустам.

— Ну, мишка-медведь! Хозяином его у нас кличут.

— И как же тебя девка спасла?

— А от так! Явилась и говорит, значит, спосу, но ты мене будешь должон! Я и спрашивая, а че, мол, должон-то? А она грит, пошлю, мол, я тобя за тыщи кило́метров, к людя́м одним, им ты и расскажешь, мол, шо тебя Хозяин чуть не задрал. Во как! И оказался я тута. Робяты схватили и к вам, значит, приволокли. Ежели я это вам должон был рассказать, то вот и рассказал. А че дальше мене делать не сказала.

Руслан спокойно поднялся с дивана и подошел к бородачу. Полицейские дернулись было, но спокойный взгляд Золотого Воина заставил остановиться. В следующий момент бойцы и вовсе рванули назад — Руслан обернулся маленьким пацаном, наручники легко соскочили на пол, тихо звякнув о паркет, и детская ручонка легла на плечо бородача.

— Эй, ты это… — попытался вставить один из полицейских.

— Успокойтесь парни, — тихо проговорил малец, — Придет и ваш черед.

— А хто ты? — удивился бородач.

— Ты выполнил свое предназначение. Тебе пора домой.

— Это еще… — договорить он не успел — бородатое тело внезапно начало таять, пока полностью не исчезло в воздухе, оставив лишь наручники.

— Что тут происходит? Куда он делся? — тараторил полицейский.

— А его здесь и не было, — взрослым голосом объяснил пацан, но обращался он больше к протозанщикам, — Я уверен, девушка, которая его спасла — Кася, и послала она его к нам. Только это не сам мужик был — сам он спокойно спит в далеком лесу, а его… некая форма… Оно надо сейчас вам детали знать?

— Да, что тут!.. — не унимался боец, поднимая автомат.

— Расслабьтесь, парни, — неожиданно произнес Рустам, и полицейские, облегченно вздохнув, уселись на стулья.

— Знаешь, Степа, — произнес второй блюститель порядка, тоже снимая шлем, — Все тут сложно. Сам же знаешь, что наш полкаш свихнулся — мы же вместе рапорт подавали. Только пока его разберут, он еще невинных людей поубивает немерено. А эти, явно необычные люди. Не торопись.

— И что ты предлагаешь?

Ответить коллега не успел. С диким грохотом, источая непереносимую вонь, в комнате возникло огромное чудище, с черными перепончатыми крыльями. Здоровенный монстр чтобы уместиться в комнате казалось сложился в несколько раз, но все-равно прижал присутствующих к стенам. Крылатая тварь откашлялась, исторгнув едкий дым, и обернулась стариком-Израдцом.

Взмах левой рукой, и наручники упали с рук протозанщиков. Взмах правой, и они перекочевали на запястья полицейским, предварительно выбив из рук автоматы.

— Ну, и кто тебя звал? — пробурчал Руслан, снова приняв облик взрослого, — А то бы сами не разобрались.

— Юззи уже доложили Савриилу, — огрызнулся демон, — Еще чуть-чуть и вас бы с Андрейкой захомутали.

— Не говори ерунды.

— Вот же уроды! — вдруг заголосил полицейский, — Я же вас отпустить хотел, а вы. Может полкаш и прав, что вы сатанисты — вон какого монстра вызвали. Попадись вы только мне!

— Не злись, начальник, — проговорил Руслан, — Ты же нас сам отпустить хотел, верно? И чтобы тебе за это сделали? Самого бы… Пока там ваш рапорт… А тут, вроде как, мы вас спеленали. Обидно, конечно, но лучше, чем предательство, которое бы вам полковник впаял.

— Хватит болтать, — огрызнулся Израдец, — Уходите через вторую лестницу.

 

4

— Кто-нибудь, Израдец вас всех подери, объяснит мне, что тут происходит?!! — закричал Антип, когда компания протов, вырвавшись из подъезда, чуть не сбила их с Волна с ног.

Сразу никто ничего не ответил, лишь увлекли друзей за собой. Пробежав несколько кварталов, остановились в тени маленького сквера.

— Что тут не понятного, — пожал плечами Руслан, и добавил не без ехидства, — Мы попали в плен к юззи, но Израдец нас геройски спас.

— А почему ты сразу их не перебил, раз такой воин? — нахмурился Рустам.

— Я, если ты заметил, и потом никого не бил. А действовать сразу не стал, потому как понял, что неспроста тут появился этот старик.

— А почему старик из-за тысячи километров, а не сама Кася, как уже много раз делала? Зачем ей такие трудности.

— Есть у меня мысли по этому поводу, — вздохнул Руслан, — Но все они невеселые. Как бы мы не попали в категорию отверженных, прямой контакт с которыми запрещен… Ладно, с этим потом разберемся. Что вы узнали? — последняя фраза относилась Волне и Антипу.

— Текст, — отдышавшись, произнес бандит, — Значит так. Жрать и бухать — плохо, не символ это не фига, а символ — это я, я ебылдышка и хозяин.

Засмеялся один Алексей. Ему и пришлось рассказывать все в деталях, дословно переводя текст и давая пояснения.

— Вот все и встало на свои места, — довольно усмехнулся Андрей.

— Что встало-то? Кто хозяин? Хозяин чего?

— Хозяин — это медведь, — произнес Рустам, — Нам Кася рассказала, через тающего старовера.

— Так, стоп. Если вы уверены, что это медведь — прекрасно. Но умоляю, ничего мне не объясняйте про старовера. Не надо! Голова лопнет.

— Это медведь, — спокойно подтвердил Руслан, — Кася встретила человека на которого напал медведь и переместила к нам его… скажем так, изображение… чтобы он помог нам недогадливым, рассказал про встречу с Хозяином, с медведем.

— Медведь — символ России, — согласился Волна, — И за границей карикатуры на нас рисуют в виде медведя.

— И что это дало? Санька Медведев?

— Посмотрим.

Хозяин Интернет-кафе уже собирался закрываться, когда компания ввалилась в зал. Вид взъерошенных людей смутил, особенно испугал высокий лысый чудак в сером рубище не то плаща, не то сутаны, но спасительная Антипова купюра развеяла сомнения. Бандит без лишних слов уселся на вертлявый стул у компьютера, остальные протозанщики застыли полукругом у него за спиной.

— Что ищем? — застыл над клавиатурой Анти-поэт.

— Давай так, — предложил Рустам, — Открывай интерактивную карту, ограничивай поиск северо, юго и просто западом России и начнем искать населенные пункты, у которых в названии есть Шурики и медведи.

Пальцы стремительно зарокотали по клавишам. Богатая география западной России преподнесла тысячи и тысячи медвежьих углов, озер и болот. Находились и просто Медведи с Медведевками и Медведицами. Ситуация с «Шуриками» выглядела аналогично — объектов множество, но они никак не попадали под все подсказки. Чернобыль и вообще больше путал, чем помогал — ведь пострадать могла любая деревенька и за тысячи километров от аварии: мало ли где пролилось ядовитое облако.

— Подождите, — вздохнул Антип, прекращая поиск, — Нам дали два слова, верно? А населенный пункт — один. Значит, название имеет отношение одновременно и к сашкам-шурикам, и к медведю.

— Это еще как? — не понял Волна, — Шурамедово? Медведосашкино?

— Через тире… — вслух повторил Волна, а пальцы Антипа уже зашелестели клавиатурой.

— Есть! — громко вскрикнул он, — Саньково, мать его, Медвежье!

— Что? — не понял Рустам.

— Есть такой населенный пункт Саньково-Медвежье! Или Медвежье-Саньково. Расположен как раз на западе… Только тут, кажется, уже Белоруссия… по карте не поймешь… — Антип продолжал бить по клавишам, выискивая подробности о населенном пункте, — Точно он. Смотрите, это российский эксклав, относится к Брянску, к области, но со всех сторон Белоруссия.

— «И друг как враг окружил…» — напомнил Руслан, — Пока все сходится. Что там еще?

«Саньково-Медвежье» — крошечный российский анклав, принадлежащий Брянской области, но не имеющий границ ни с ней, ни с любым другим субъектом сегодняшней Федерации. Это территория двух бывших деревенек, теперь объединенная в один эксклав, а все земли вокруг относятся к современной Белоруссии.

В самом узком месте до границ с РФ всего восемьсот метров, но это непроходимые, болотистые места, охраняющие себя от человека. В Великую Отечественную все население ушло в партизаны, и фашисты сровняли поселки с землей. После войны отстроились заново, но новая беда поставила крест на страшном месте.

Чернобыль! Ядерная катастрофа, укравшая уймищу жизней, выкосила и небольшое население Саньково и Медвежьего. Теперь там зона отчуждения. Зона непригодная для жизни. Зона смерти!

— То, что надо! — воскликнул Волна, сопоставляя услышанное с подсказками.

— Зона отчуждения — это просто великолепно, — передернул плечами Антип, — Радиация: отравленная вода, непригодный воздух — полный букет удовольствий.

— Что-то еще? — Руслан всмотрелся в экран.

— Да особо ничего. Общая площадь около 454 га. После ВОВ проживало пятьсот человек. В начале девяностых — сто. Сейчас никого. Поселки упразднены. Поискать еще?

— Достаточно. По крайней мере, знаем, где это.

— Ну что, — Анти-поэт поднялся на ноги, — Едем в Саньки-Маньки?

— Саньково-Медвежье, — поправила Алена.

— Едем, — отрезал Руслан, направляясь к выходу.

— Но времени очень мало! Израдец же говорил…

— Слышал, что нельзя поминать к ночи Начальника Преисподней? — раздался громкий ехидный голос, и из фонтана ярких искр вынырнул Израдец, на ходу превращаясь из летучей твари в старика. Владелец кафе без чувств грохнулся на пол.

— Позер и циркач, — отмахнулся Руслан, — Что-то мы еще не успели по тебе соскучится.

— Я тоже рад тебя видеть. Как обычно, пришел вам помочь. Ничего-то без меня не можете.

— Ужель ты в новые игрушки наигрался?

Ужель ты перестроил мою Медь?

— Делов-то!

Дым рассеялся. В руках демона болтался человек без сознания, придерживаемый за ворот полковничьего кителя. Сзади топталась Анна.

— Товарищ полковник?! — в ужасе закричал владелец кафе, к которому только что вернулось сознание.

— Во! Самый лютый из моих юззиков.

— Из твоих? Да кто ты? — вскипел мужчина.

— Зачем ты его притащил? — перебил Руслан.

— Вам, дуракам, помочь. Теперь мне известно то, что известно полковнику. Не переживайте, очухается. Да, и кто кроме меня спас бы вашу девку? — Израдец пренебрежительно кивнул на Анну, испуганно глядевшую на отца, — Отоспится и очухается. Еще и не вспомнит, как мы забавлялись.

— ТЫ КТО?!! — истерически завопил интернетчик.

— Кто-нибудь меня представит?

— Знакомься! Тот, кто руководит адом, — издевательски начал перечислять Антип, — Тот, кто придумал и выдрессировал юззи. Тот, кто совращает людей по всему Миру. Наконец, тот, чьими стараниями «все мы здесь сегодня собрались».

Израдец театрально раскланялся.

— Сатана?!! Дьявол?!!

— Ну, типа того, — произнес Волна, а Руслан мягким движением руки усыпил хозяина кафе — проснется, подумает, что видел сон.

— Насколько я понял, — ответил бандит, — Андрей хочет сначала помочь Союзу, спасти людей, чтобы потом они помогли побить Савриила. А Руслан сомневается, что Израдец даст столько время. Так вот он, гад, давайте спросим.

— Э-э, — крякнул Израдец, — Я чего пришел-то… Нет у вас времени. Совсем нет.

— Как так?!! Ты же обещал! — вскочил на ноги Руслан.

— Да я и не возражаю. Кому-то другому это не по душе. В общем, те парни, которых вы оставили в доме стареют. И уже очень старые стали.

— То есть?

— Да, что заладил: то есть, то есть! По видимости, дом является остатком Меди в Ничто — я ж обещал придержать вам его в качестве жилища, но не очень-то признает Истинных за хозяев. И… выпивает, высасывает их! Теряют они гораздо больше энергии, чем получаете вы. И когда совсем высохнут, вы вернетесь по местам. А что с вами сделает дом я не знаю!

— Ого! — присвистнул Антип, — Плохой дом! Плохой! Нельзя!

— Что? — нервно дернулся Волна.

— И что прикажете делать?.. — грустно спросил Алексей.

— Я его убивать не стану! — тут же завопил Антип, — И не смотрите на меня. И не предлагайте.

— Совсем с ума посходили? — ухмыльнулся Израдец, — Я отведу домой, сынок, как один раз уже делал. Помнишь или головка бо-бо? Если дом восстановится, то и старики помолодеют и помогут тебя там удерживать, ну а нет, значит не судьба.

— Чего мне делать одному среди ада? — недоумевал Волна.

— Я пойду с ним! — выступил вперед Рустам, — Вернулись один раз, вернемся и снова.

Хитрый взгляд Израдца скользнул по Андрею и Руслану, вопрошая совета — бывший Наместник одобрительно склонил голову. Раздался шелест перевоплощения, и демон стал здоровой, гадкой тварью, с трудом умещаясь в зале. Черные перепонки крыльев накрыли друзей непроглядной тьмой — хлопок! — и зависший в воздухе силуэт, быстро и уже привычно растаял. Открывший было глаза владелец кафе, снова грохнулся в обморок.

 

5

— Ух, — радостно выдохнул появившийся из парной мужчина, обливаясь холодной водой, — Хорошо обустроили баньку! Настоящая, с паром. Не какая-нибудь пресная сауна.

— Не переборщи, возраст уже! — отозвался второй мужичек, едва переваливший за сорок.

— Не переживай. Вон, лучше депутата расшевели, — кивнул распаренный собеседник на третьего мужчину, задумчиво сидящего в стороне.

— Зачем мешать? Он «все о России думает», — ответил тот, что моложе цитатой из популярного шоу.

— Вам бы только ржать, — огрызнулся депутат, прерывая размышления.

— А чего бы и не поржать, Степаныч? — пожал плечами распаренный, — Думу думать будешь в Думе. А в бане отдыхают. Странный ты стал, Степаныч! Все молчишь, размышляешь. Даже поговорить с тобой не о чем.

— Проблем много, вот и думаю, как решать. У вас, ментов, проблем никогда нет, а у остальных людей — полно.

— Ой, ой, какой деловой! Говорю же, странный. Вот расскажи, зачем татуировку сделал? На седьмом-то десятке лет. Седина в бороду, бес в ребро? Запоздалый кризис среднего возраста?

— Нет, не бес, а как раз наоборот…

— Что-наоборот-то? И что это означает? Что за закорючка такая? Что за планеты?

— Ой, да отстаньте! — в сердцах воскликнул депутат, — Пошли париться, а то не отвяжетесь.

Оставляя простынь на деревянной скамье, депутат поднялся. В парную зашел первым, приятели втиснулись следом. Послышалось громкое шипение жидкости, испаряемой на раскаленных камнях. Просьба «поддать еще» откликнулась новой порцией пара.

— Ну, на первый раз хватит, — послышался голос депутата.

— Не, Степаныч, погоди. Попарься еще! — не согласился собеседник.

— С ума, что ли сошел? Привыкать надо постепенно. Особенно, в моем возрасте.

— Не, Степаныч, посиди еще, — более настойчиво прозвучал голос, снова отправляя на камни порцию воды.

— Да идите вы, — шуткой отозвался депутат, судя по звуку, спрыгивая на пол.

— Степаныч, не торопись, — с нескрываемой наглостью произнес собеседник, — Говорят тебе люди, посиди еще.

— Вы чего, ребята, с ума посходили? — испуганно пролепетал взрослый депутат, — Мне же плохо станет.

— Значит, такая у тебя судьба, — огрызнулся молодой.

Сквозь шипение пара прорвался низкий звук удара. Что-то твердое встретилось с живым препятствием, с хрустом ломая кость. Послышался хлюпающий звук падения на кафель. Из парной вышли двое.

— Не понятно, — раздраженно пожал плечами молодой мужчина, — Не мог его арестовать, как остальных? А потом и… Чего руки марать?

— Арестовать? Кого? Депутата Госдумы? А куда неприкосновенность деть?

— А куда теперь тело денем?

— Поддадим еще температуры, старое сердце и остановится. Скажем, стало плохо в парной.

— А пробитая голова?

— Камень выкинь, а башкой, скажем, долбанулся о печку.

— Ишь, все рассчитал, — ухмыльнулся молодой.

— Иди, посмотри, не загнулся еще?

* * *

— Что ты все шляешься сюда?! — возмутился Руслан очередному появлению Израдца.

— Сколько раз хочу, столько и появляюсь. Я сам себе хозяин, — недовольно буркнул старик-демон.

— Ну, в первый раз помог, — не упустил шанса кольнуть Израдца Антип, — Потом появился и рассказал, что ребята в доме, что все, мол, нормально. В третий раз поведал, что дом успокоился. В четвертый, придумал какую-то фигню, даже не помню какую…

— Привет передал от Волны, — смеясь, напомнил Руслан.

— Во-во! Что теперь? От кого привет? От Ждана? Я, кажется, начинаю понимать, в чем дело, — лукаво сощурился Анти-поэт.

— И приходится прыгать через Олово, — захлебываясь смехом, произнес Антип.

— Я не понял, — возмутился Израдец, — Мне выкинуть ваших солдатиков в дебри Ничто? Несложно! Только попросите.

— Проблема! — громко закричала Анна, закончив телефонные переговоры, — Москва без связи.

— Что?

— Московский связной, депутат, сегодня умер. Сердце остановилось в бане.

— Больше связи нет? — спросил Руслан, но тут же отвечает, — Ах, да… Один город — один связной.

— Что еще за глупые правила? — возмутился Антип.

— Чтобы поменьше знать друг-друга. Чтобы в трудной ситуации не могли сдать других. Времена такие, приходится конспирироваться. А мы сами за всеми приглядываем.

— Бред какой-то, — не унимался Анти-поэт, — Раскрасили людей наколками, чтобы любой враг мог сразу узнать. А друг от друга прячете. Сами, типа, следите за всем, а ничего не видите. Кто виноват? Ты? Андрей? Другие? Как так вы следите за своими? Это… как эти… как их там… семь одноглазых нянек из поговорки!

— В любом случае, — развел руками Руслан, — Степаныч умер — надо найти Степаныча!

— То есть пообщаться в… а где, кстати? Куда сейчас попадают усопшие?

— Может в Серебре? Все-таки член Ордена и прочее?

— Депутата и сразу в Серебро? Не смеши! — захохотал Израдец, начиная исчезать, — Сейчас узнаю и вернусь.

* * *

Пожилой мужчина неторопливо работал в саду. Белоснежные розы, разросшиеся длинными побегами, осматривались с придирчивой тщательностью. Каждая поросль, признанная негодной, отстригалась проворно и безжалостно. Полураскрытые бутоны, готовые через день взорваться массой бархатных лепестков, проходили столь же скрупулезный отбор.

Аксакал притомился. Старые ноги ныли от усталости. Держась за балясины крыльца, кавказец опустился на деревянную ступеньку. Множество птиц, скрытых в зелени деревьев, игриво щебетали, лаская стариковский слух. Ветер, прилетевший со стороны гор, наполнил легкие живительной прохладой. Взгляд с любовью пробежался по ухоженному саду, скользнул за изгородь и с трепетом застыл на шикарном пейзаже Дагестана.

Сколько уж лет не менялся вид с крыльца. Сколько событий пролетело перед старыми глазами, но вид гор, как и прежде, умиротворял муллу. Радовал, несмотря на бесчисленные проблемы родного края.

Многие шли к старику за советом. Односельчане, не способные решить имущественный спор; женщины, мечтающие успокоить разгневанных мужей; незнакомые люди, приезжающие порой издалека со своими «неразрешимыми» проблемами. Никому не отказывал мулла, всех принимал.

Сегодняшние гости появились со стороны гор. Подъехали на старых жигулях, но сразу в дом не пошли. Постояли какое-то время на улице, посовещались шепотом. Старик не торопил гостей. Зачем? Пусть созреет вопрос. Пусть поработают молодые головы. Наконец гости протиснулись в скрипучую калитку, и старик-мулла с улыбкой встретил трех парней. Почтительный возраст разрешал не подниматься, но призывный жест руками сказал о гостеприимстве.

Вот они в двух шагах. Можно и поздороваться. Не очень-то воспитанные. Подходят вплотную. Старик открыл рот, чтобы произнести приветствие, но слова неожиданно прилипли к небу. Острая боль в сердце заставила опустить глаза. Что случилось? Когда произошло?..

В груди старика торчала длинная, заточенная спица, безжалостно пронзившая благородное сердце. Коварная рука нежданного гостя нахально извлекла оружие и снова нанесла удар. Двое других поддержали муллу, закрывая рот, чтобы ни один звук — ни крик, ни шум падения — не нарушил тишины.

Последний хрип слетел с губ. Глаза прикрылись. Старик ушел…

* * *

— Дагестан без связи! — обреченно проинформировала Анна, — Муллу Мурада убили.

— Господи… — вздохнула Алена.

— Подожди, — тихо спросил Антип, — Если кто-то об этом сообщает, значит с кем-то связь осталась?

— Да, но у людей нет доступа к другим протозанщикам. К той части, что владел мулла Мурад.

— Все у вас через… — разозлился Анти-поэт, — Что делать? Сидеть и ждать пока остальных перебьют?

— Нужно срочно поднимать людей! Нужна информация обо всем Союзе! — поднялся на ноги Руслан.

— По Москве могу подогнать, — раздался глумливый голос Израдца, снова явившегося в Олово, — Вот, смотрите. Депутат подсказал.

— Что так долго?!!

— Говорить не хотел, умник! Как же, член Ордена, расскажет все мне? Тфу! Хорошо Волна помог.

— Давай список и вали обратно — надо муллу перехватить.

— Я что, курьер? — недовольно буркнул демон.

— Желаешь править — будешь исполнять! — гневно произнес Андрей.

— Бе-бе-бе, — скорчил рожу Израдец, готовясь к переходу, — Держите список.

Рука произвела простое движение, и в воздухе вспыхнули синим огнем буквы. Немного потанцевали, и сложились в слова, имена, телефоны, заполняя комнату нужной информацией.

— Позер! — проводил Израдца Антип.

* * *

— Что там? — постоянно спрашивал Рустам, поглядывая в телевизор.

— Ничего хорошего, — отзывался Волна, — Хоть изображение наладилось — догадались мое фото взять.

— А в целом?

Ситуация странная: как только Израдец узнавал новое имя и отправлялся в Олово передать его, искомый человек оказывался в Ничто. И появлялся здесь гораздо раньше, чем протозанщики успевали отыскать и защитить его. Священник, депутат, мулла, лама из Калмыкии — список можно продолжать без конца. Демон только и делал, что летал между Мирами, но как только добывал нужное имя, выяснялось, что человек уже почил.

— Может утечка каким-то образом происходит? — обратился Волна к демону.

— От меня? — закипел Израдец.

— Ну, я не говорю, что специально. Но, может, чего-то не учли. Пропустили. Осталась какая-то связь с Савриилом?

— Чушь! Связи оборваны. Уж это я чувствую наверняка.

— Слышь, чувствительный, — злобно произнес Рустам, — Вот калмык возле окна — его же ищешь? — иди, спрашивай, что хотел. Времени мало.

* * *

— Есть следующие имена! — появляясь в Олове, с ходу заявил Израдец.

— Дай-ка угадаю, — грустно подсказал Антип, — Город Элиста, красавица Ногала и три ее взрослые дочери? Читай!

На стол, поверх кучи бумаг, шлепнулась копия полицейской сводки. Среди прочего сообщалось об убийстве калмычки. В это же время, в других частях России, нашли убитыми трех ее дочерей.

— Да, что же это такое! — начал злиться Израдец.

— Лучше некуда.

— Неужели Волна прав… — вслух произнес демон, и, увидев вопросительные взгляды, вынужден был пояснить, — Да, ерунда! Хотя… В общем, Волна подумал, что… шансов мало, конечно… вдруг, у меня сохранилась какая-то связь с Савриилом… Да, чушь! Я бы чувствовал.

— А ты не чувствуешь? — в упор посмотрел на старика Руслан.

— Нет, конечно!

— Никакой связи? Ни с кем?

— Никакой нештатной.

— То есть?

— То есть сохраняю связь с подчиненными, с Харалугами. Это обязательно. Это правила. У нас тоже есть правила, еще и побольше, чем у вас.

— И они знают о планах? О том, что ты узнаешь в доме Волны?

— Ну, да. Так положено. Я же оставляю заместителя. Он должен знать где, что…

— Чем дальше в ад, тем тупее черти, — вздохнул Антип, — Ясно же, зам и сдает!

— Да откуда у него связь с Савриилом?!! — возмутился Израдец, — Кому нужны Харалуги, чтобы опутывать, силы на них тратить! Они прекрасные воины, но политики никудышные.

— Савриилу и нужны! Скажешь, не так?

— Теоретически, может, конечно, но…

— Да какие тут «но»! Ясно как белый день: у Предателя завелся предатель.

— Ладно-ладно! — вынужден сдаться Израдец под напором аргументов, — Если даже предположить, что вы правы, то как поступать дальше? Если Харалуги под колпаком, то мои действия известны Савриилу. Даже если перестанем узнавать имена, он продолжит сам, через юззи. Процесс уже запущен. Рано или поздно, всех перебьют!

— Перебьют, если… — осекся Руслан.

— И, как сообщим?

— Сказать, чтоб спрятались не больно-то и сложно!

В открытую передадим приказ.

— Кто тебе поверит? — не согласился Израдец, — Каждый решит, что это мои происки, и первое, что сделает, пойдет к единомышленникам, посоветоваться. Там их и… чпок!

— Надо, чтоб увидели Андрея, — тихо произнес Руслан.

— Его в лицо знают?

— Многие знают. Многие видели картину отца Николая. В той церкви побывали тысячи протов.

— И запомнили лицо?

— Ну, не мы, а ты, — вставил Антип, — А чем поможет портретик?

— Напомнит об Андрее протам! — догадался Руслан, — Если появится на фоне портрета, каждый поверит услышанному.

— Может и так, но как попасть на ТВ? Прийти и сказать: здрасьте, снимите с портретиком? — не верил в успех Антип, — Или наколдуете что-нибудь?

— Не фига они не наколдуют, — отмахнулся Израдец, — Сил нет. Нет Меди — нет сил.

— А ты? — как-то грозно поинтересовался Анти-поэт.

— А что я? — передернулся Израдец, — Я же спалю всех, если что-то предпринять решусь. У меня же, типа, Харалуги предатели.

— То есть никто из вас, хреновых волшебников, ничего сделать не может? Тогда пришло время поработать обычным людям. Устрою запись, но не сопротивляться и выполнять команды. Договорились?

— Да не боись! Ничего страшного, — успокоил Антип, с легкой обидой в голосе, — Устроим небольшое чудо. Пригласим телевизионщиков на схождение святого с иконы. Встанешь сзади, разорвешь картину и — оппа! — Андрей перед народом.

— Какая-то ерунда, — первым подобрал нужное слово Израдец, — Какой-то неизвестный, никем не признанный «святой», нарисовал себе икону и вышел вон. Да кому нужны такие «новости». Если кто и приедет снимать, потом никогда не покажут. Найдут сюжеты интересней.

— Не торопись! — поднял палец Антип, — Вся гадость в том, чтобы ни поверили. Чтобы разоблачили! Понимаете?

— Пока не очень.

— Ну, смотрите, проводим PR-кампанию про некую секту «Протозанщиков». Менты-юззи помогут с негативным мнением. Израдец ускорит процесс. Проты окажутся на слуху. Новости станут интересными, привлекут внимание. И тут… «Разоблачение секты „Протозанщиков“! Вождь сказал какую-то фигню! Смотрите! Смотрите!» Ясно?

— Мне нравится, — тихо выговорил Израдец. — А раз мне нравится, то остальным вряд ли подойдет. Правильно я понимаю?

— Конечно, правильно! — подтвердил Руслан, — Явно дьявольский план. Лукавый, коварный и…

— Боюсь, что и единственно возможный, — тихо, не поднимая взгляда, произнес Андрей.

* * *

— Слышал, что о Протозанщиках по телевизору болтают? — взрослый мужчина, лет под шестьдесят, обратился к молодому, двадцатилетнему парню.

— Что мы секта. А ты другого ожидал? Изначально было понятно, что нельзя делать протов достоянием общественности. Откуда телевизионщикам известно, вот вопрос.

— Не просто секта, а террористы, убийцы и прочее.

— А что друзья говорят?

— Ничего не говорят — некому больше говорить. Кого не убили, тот исчез. То ли похитили, то ли спрятались.

— Вот в этом и проблема. Нас убивают, а мы не объединяемся, а прячемся по углам. Надо собраться вместе и дать бой юззи. По одному перебьют!

— Нет, как раз надо спрятаться и выждать, — не соглашался более опытный, — Нет сил на прямое противостояние.

— Откуда ты знаешь? Может в Союзе тысячи людей? Нам-то известно несколько. Точной цифры никто не знает.

— А что бы ты хотел? Открыто заявить о встрече? Так там нас разом и перебьют… Смотри новости!

Пыльный телевизор взвизгнул заставкой. Радужные разводы сложились в буквы: «Новости». На экране появилась эффектная ведущая, поблескивающая белым значком возле закрепленного на груди микрофона:

— Снова в центре внимания мировой общественности оказалась религиозная секта, именуемая «Протозанщиками», — с нескрываемым сарказмом прочла ведущая, — Сегодня некий Андрей, самопровозглашенный вождь вышеупомянутой секты, «явил себя миру». Главный сектант «сошел с иконы» в одной из сочинских церквей.

Дешевые театральные трюки с разорванным портретом и прочей нелепицей, окончательно убедили прихожан в наивности веры в новоиспеченных пророков. Подробности в нашем репортаже.

На экране возникла знакомая церковь. Оператор пробежался камерой по стенам, по кучке испуганного народа, и застыл на огромном портрете Андрея.

Несколько секунд слышалось тихое церковное пение. Портрет Андрея вспыхнул ярким, электрическим светом — зажглись прожектора, установленные у подножия картины. С резким треском холст разорвался на части, выпуская вперед подвижную копию уничтоженного изображения.

Андрей неуверенно сделал пару шагов вперед, глаза сощурились от яркого света. Наконец, бывший Наместник собрался с силами:

— Что имел в виду главный сектант? — снова раздался комментарий ведущей, — Что хотел донести до сторонников? Что секта распускается? Что переходят на тайное положение? Вопросов много, ответы узнает полиция.

На экране возник отряд сочинского ОМОНа, с громкими криками проникающий в церковь. Призывы оставаться на местах, перебивались испуганными женскими криками. Свет погас. Картинка исчезла.

— К другим новостям… — продолжила ведущая.

— Надо ехать! — вскочил на ноги молодой, — Надо помочь.

— Куда ехать? — обреченно вздохнул собеседник, — Это же запись! Когда сделана? Сколько часов или дней назад? Да и Сочи не за углом.

— Что же делать?

— Ждать! Ждать, как велел Андрей. И пока не общаться.

— Но… но он же в милиции! Тфу, в полиции!

— Не думаю.

 

1

— Неплохая лужица, — Израдец внимательно рассматривал вновь поголубевшее озеро, — С чего очистилось, заблестело?

— Не всему же вонять, — недовольно буркнул Волна, — Не знаю я.

— Понимал бы чего в запахах, — отмахнулся демон.

С тех пор, как Алексей появился в доме, обстановка стала меняться. Окружающее не превратилось в цветущий Рай, Медь не вернулась даже на этом, отдельно взятом клочке, но мрачное запустение немного отступило. Могучие деревья покрылись мелкой, бледной листвой. Редкие птахи завели едва слышные песни. Грязное болото засверкало голубизной чистой воды, а изрытые копытами берега выровнялись, покрылись серым песком. Мелкие, но шумные волны накатывали на невзрачные пляжи, облизывая, отмывая их.

Стены дома по-прежнему затянуты в сети хищного вьюна, но теперь кирпич сверкал красными боками, демонстрируя себя сквозь заросли паразита. Трудолюбивые казаки вставили разбитые окна, повесили на место дверь.

— Дом получил хозяина, вот и стал расцветать, — однозначно заявил Руслан.

— Да-да-да, терпенье и труд, ну и… рыбку съешь! Или как там в оригинале? — произнес Антип, но никто не стал ему отвечать.

— А Истинные так и не помолодели, — кивнул Рустам в сторону старцев, восседающих вокруг стола.

— Итак, — перебил Антип, — Мы снова здесь! С чего начали к тому и вернулись. С кучей погибших. По вашей, кстати, вине. И не спорьте. Давайте думать, что делать дальше. Каким образом начать все сначала.

— Надеюсь, что Андрейкина брехня образумит протов, — пожал плечами Израдец, — Без их помощи мутантов не переловить.

— Мы надеемся, — Руслан через плечо поглядывал на новопреставленных, толпящихся в дальнем углу.

— То есть, нам надо, — продолжил Анти-поэт, — Направляться в Саньки-Маньки…

— Саньково-Медвежье!

— Ну, да… туда. И как-то переместить туда же протов, но так, чтобы юззи ничего не знали? Блин, проты, юззи… Язык сломаешь!

— Да, так и надо поступить. Такова конечная цель, — согласовав с Андреем взглядом ответ, произнес Руслан, — Осталось придумать, как это сделать.

— Надо узнать обстановку! — заявил Волна, — Нужна разведка. Израдец, сгоняй на место — тебе легче всего это сделать.

— Не нравится, что ты мне указываешь, — недовольно буркнул демон.

— Израдцу нельзя, — тихо произнес Анти-поэт, — Если там юззи — вмиг вычислят. Что сделает Савриил — еще вопрос. Не подумайте, мне совсем не жалко злыдня, но вдруг его снова заколдуют и заставят против нас работать? А мы будем считать его «своим». Любой наш план обречен на поражение, если среди нас окажется лазутчик Савриила.

— Я не пойду! — однозначно заявил Израдец, — Сами идите.

— А кого не вычислят? — Руслан обреченно присел на стул.

— Меня, — раздался тихий голосок Алены, как всегда не отходящей ни на шаг от Антипа, — Я же… юззи…

— Вариант! — подпрыгнул от радости демон.

— Я с тобой, — обреченно проговорил Антип.

— Андрей! — раздался голос молодого есаула с улицы, — Подойди на минутку.

Подошли все. Под сенью громадного дуба стоял есаул, придерживая за локоть извивающуюся девчонку.

— Вот появилась недавно. Утверждает, что знает тебя?

— Да, узнали, вообще-то, — добавил Антип.

— А как сюда попадают? — недовольно проговорила девчонка, пытаясь освободить локоть, — Грохнули папины дружочки! Угостили чайком…

— Почему не спряталась, как Андрей призывал? — недовольно спросил Руслан.

— Не успела. Да, отпусти ты! — Бывший Наместник кивком разрешил освободить девушку.

— Погоди! — возмутился демон, — А как ты тут оказалась? Почему не в…

— Вот такой же, только бесцветный, встретил и проводил сюда, — Анна указала на Андрея.

— Ну и… Хотя… Еще одна юззи! — радостно вскрикнул Израдец, — Еще одна разведчица!

— Эй, я вообще-то умерла, — потирая локоть, буркнула Анна.

— Смерть отменяется, — заявил Израдец, — Как-нибудь в следующий раз.

— Что за глупость? Меня хоронят скоро. Приведением стану что ли?

— Обойдешься, — поморщился Израдец, поднимаясь на ноги, — Пока не схоронили, пойду, стащу коробочку и всуну тебя обратно. Хватит одного Волны, не пойми какому Миру принадлежащего.

Алексей недовольно покосился на демона, но не нашел ничего более умного, чем молча показать язык.

— Как убили?

— Кажется, отравили. Чай выпила и… тут!

— Отлично. Коробочка цела, — старик обернулся к Антипу, — Куда доставить потом?

— Пусть едет в… поселок Вышков, что почти на границе. Бывал там… по делам, — Антип-поэт несколько секунд подумал и объявил дату, время и место встречи, — Найдешь? С собой обязательно йодсодержащие препараты — едем в зону отчуждения. Если не появимся — приходи в то же время на следующий день.

— Погодите, — влез Волна, — Если зона отчуждения, а мы туда толпу народа живого загнать хотим, то…

— Не переживай, — успокоил Руслан, — Пока старцы с нами — защитят людей. Ой, как неприятно языку произносить это странное «старцы»… В общем, не тронет никого радиация. И воду, и еду употреблять можно.

— И как найду этот ваш Вышков? Где? — Анна быстро смирилась с мыслью о своем возврате в Олово.

— Израдец закинет в Брянск — ближе не надо, опасно. Оттуда по железной дороге до станции Злынка. Станция и есть поселок Вышков.

— Есть товарищ генерал, — отчеканил издевательства демон, — Будет сделано, товарищ генерал!

— Если не встретимся, спать где? На вокзале? На что питаться?

— А что, денег нет?

— Я У-М-Е-Р-Л-А!

— Эх, — Израдец шутливо приобнял девушку за плечи, — Зачем еще нужен дьявол, если не для денег? Пошли, помогу.

Ожидание. Дурное, бесполезное времяпровождение, особенно, когда нечем занять себя; когда от тебя ничего не зависит и все возможные действия сводятся к наблюдению. Смотреть и ждать. Ждать и понимать, что в случае опасности, ничем не поможешь друзьям. Лишь увидишь их гибель.

В такое удушливое ожидание и погрузились протозанщики в доме Волны. Андрей с Русланом и Жданом молча восседали за столом, утонув в собственных мыслях. Волна, Рустам и Михаил расположились у экрана, наблюдая, как Антип и Алена перешептывались, весело хихикая, на сидении старой электрички. Неусидчивый Израдец, шастал по огромному залу, разглядывая остатки былого интерьера.

— Хоть картинка движется с нормальной скоростью, — вздохнул Михаил, отходя от экрана.

— Что там нового? — через плечо спросил Руслан у Волны.

— В такси едут, — вместо друга ответил Рустам, — Машины меняют постоянно. Скоро граница. Анна уже с ними. Чемоданчик с израдцовыми бабками тоже — не поскупился лукавый.

— Куда направляются?

— Судя по разговорам, в какое-то Закопытье. Что там?

— Нежилой поселок в Белоруссии, — пояснял Руслан, — Гораздо южнее от нужного места. Странный выбор. Если заходить с востока на запад, то от границы до пределов анклава есть место всего в восемьсот метров. А от Закопытья с десяток километров.

— Говорили они про восток. Антип сказал, что кругом болота — без проводника не пройти, — произнес Волна, — А от «Копыт» есть старая дорога.

— По болотам, действительно, страшно. Но по открытой дороге — глупо, — недовольно буркнул Михаил, — Куда проты местные подевались?

— Экскурсию по аду проводят, — раздался голос Израдца.

* * *

Пробираться до места решили через лес. Оставив дорогу в зоне видимости, Антип с девушками медленно двигался к цели. Беспризорные дебри завалены стволами гнилых деревьев. Бурелом оброс лохматым мхом, раскис от обилия воды, хрустел тонким льдом и чавкал, когда ноги ломали слабую коросту. Усталые девушки двигались с трудом, и Антипу приходилось останавливаться, помогая подругам перебираться через валежник.

— Путешествие по болотам в обществе двух девиц, больше не кажется мне хорошей идеей.

— Нам тоже невесело в обществе психа, — тяжело дыша, парировала Анна, — Зачем тащимся по бурелому, когда в двадцати метрах есть дорога?

— Правда, — согласился Анти-поэт, оглядываясь, — Двадцать метров маловато. Идем глубже.

— Издеваешься?

— Хочешь сразу попасться? Может, транспаранты развернем: Савриил выходи!

— Мы не заблудимся? — тихо спросила Алена.

— Не должны. Но далеко от дороги не отходить. С обеих сторон болото. Никто не вытащит… Да? — со смехом поинтересовался Антип у фотографии Волны, — Не примчитесь на помощь?

Сухие еловые ветви, будто намеренно старались ухватить, покарябать — справиться с этим не удавалось, и на ссадины перестали обращать внимание. Ближе к болоту стало теплее. Густая осенняя грязь налипала на обувь, усложняя, и без того тяжкий, путь. Первые морозцы пытались сковать жижу; редкие снежинки медленно падали на почву, намекая на близкую зиму, но душные испарения отнимали завоеванное, снова превращая землю в липкое месиво.

Тяжелое небо грозило ледяным дождем. Колючий ветер бил в лицо. Воронье радостно хрипело над вершинами деревьев, наслаждаясь мучениями глупцов, забредших в эти страшные места.

С трудом прошли несколько километров. Дышать тяжело. Усталость валила с ног.

— Давайте передохнем, — предложил Антип, — Посидим, перекусим.

— Смотри, — указала рукой Анна, сквозь безлиственные заросли, — Какие-то строения.

— Может… — перешла на шепот Алена, — Может то, что ищем?

— Не думаю, — приглядываясь, ответил Антип, — Оставайтесь здесь, а я посмотрю.

Согнувшись, Анти-поэт пробрался через кустарник. Последние метры прополз на животе, окончательно вымазавшись в грязи. У полуразрушенной кирпичной стены, под издевательский хрип ворон, бандит поднялся на ноги, оглядывая по сторонам.

Заросшая быльем поляна кое-где топорщилась кусками бетонных плит. Раньше здесь располагалась площадь. По краям еще несколько заброшенных строений, часть которых напоминали казармы. Другие постройки, так же лишенные окон, дверей и прочих атрибутов цивилизации, больше походили на административные здания.

«Старая воинская часть!» — догадался Антип, — «Но кто здесь обитает сейчас?»

В ответ раздался тонкий, короткий лай, подхватываемый несколькими голосами. Пришлось спрятаться. Лай не был похож на агрессию, скорее на болтовню, общение каких-то животных. На край бетонной плиты выбежала пушистая лисица. Юркий зверек издал короткие, чихающие звуки, и с разных сторон прозвучали похожие отзывы.

Антипа заметили — не могли ни почуять запаха, когда ветер дул со стороны бандита. Но страха не заметно. Скорее любопытство. Десяток лисиц вышли из укрытий, и, тихо бормоча, с интересом принюхались.

«Не боятся человека», — продолжил размышления Антип, — «Значит, не встречали. Вряд ли Саврииловы мутанты относятся к любителям животных. Увидели бы — сожрали. Значит, здесь чисто. Странно, имея в виду небольшое расстояние до Санек-Манек».

— Пойдемте, отдохнем, — произнес Анти-поэт, возвращаясь к попутчицам.

— Уверен? — оглядывая вконец перепачканного Антипа, спросила Анна.

— Более чем!

* * *

— Великолепное место! — обрадовался Михаил, любуясь заброшенной воинской частью.

— ВЕ́ЛИЙ ГРАД! — подтвердил Ждан, на мгновение оторвавшийся от приятеля.

— Как? — переспросил Белый.

— Великий, сильный город, — перевел богатырь, снова прикасаясь к другу, — Удобное место.

— И вокруг никого. Недалеко заброшенная станция.

— Где никто не останавливается, — перебил Руслан, — Кроме как на Радуницу, а она весной.

— Это к лучшему — никто не помешает, — настаивал Михаил-Белый, — Мы сможем расположиться там. Штаб организуем. Укрепимся.

— Кто мы? — усмехнулся Израдец, — Вы, господа покойники, куда-то собрались? Вас кто-то отпускает? Совсем уже…

— А что же, — громыхнул басом Ждан, и, не отрываясь от Михаила, ухватил огромными пальцами руку старика, — Мы тут будем ждать? В бою не участвуем?

— А как ты отсюда выбраться решил? — извивался Израдец, освобождаясь от цепких рук богатыря.

— Как? — переслал здоровяк вопрос Андрею.

— А как в Херсонес попадали? — нахмурился Белый.

— Э-э, нет, так не получится, — тут же отозвался Израдец, — Тогда начал Савриил с предыдущем Наместником, а мы воспользовались начатым. Сейчас так не выйдет. Забыли, что можем Савриила сюда завлечь?

— Итак, два вопроса: как вызвать протов в бывшую воинскую часть, и как туда же отправить медных казаков. Правильно? — рассуждал Руслан, — В первом случае нужен доступ к связи, которого нет.

— Есть, — буркнул Израдец, — У нас тут почитай вся верхушка этих ваших протов. Не будем узнавать у них контакты — пусть сами отправляются и обзванивают своих.

— Оживить мы и не сможем, — согласился Израдец, — Да и смысла нет — Харалуги сдадут и их опять юззи отправят… сюда. Но переслать призраками, что мешает?

— Что? Приведения? Какой же в этом толк?

— Да, ты, поди, разберись по телефону с кем разговариваешь! С живым или мертвым!

— Логично, — вставил Михаил.

— А если не поверят? Ведь многие знают, что проты мертвы.

— Поверят. Должны поверить! Главное, чтобы номер набрать смогли. Трубку в руки взять.

— Не логично, — передернул плечами Белый.

— А хватит ли ваших протов? Сколько их?

— Не знаю, — честно ответил Руслан, — Двести, может триста человек.

— А юззи с мутантами? — вскинул брови Михаил.

— Сколько в зоне отчуждения уродцев не знаю, но не думаю, что больше пары сотен, а юззи по Олову — тысяч пять, может чуть больше, — загибал пальцы Израдец, — Но вряд ли он всех соберет.

— Юззи больше! — раздался громкий окрик Волны, — Гораздо больше!

Не сговариваясь, устремились к телевизору. Экран затемнен наступившими сумерками, но всплески костров позволяли разглядеть происходящее. Антипа и попутчиц не видно — фотографию выставили вперед, чтобы показывать картинку друзьям.

Могучий лес, освобожденный от человека несчастьем, нещадно вырубался. Выли сотни ручных пил. Звучали десятки команд. Старые деревья, заходясь предсмертными скрипами, падали на землю, под тысячи топоров. Очищенные стволы валились в кучу, откуда люди, впряженные в лошадиные хомуты, отволакивали их дальше, в сторону строительства.

На огромной площади возвышалась деревянная крепость. Высокие стены, выложенные широким срубом, окружали множество строений — здания возвышались над укреплениями покатами крыш. Стены уходили далеко в лес, сливаясь с ним в сумерках.

Были понятны грандиозные размеры крепости, но что точно находилось за укреплениями не разобрать. На стенах, в большинстве своем уже достроенных, располагались юззи, вооруженные… луками. Отряды людей, под окрики командиров, постоянно шастали сквозь открытые ворота, то затаскивая в крепость бревна, то уходя в лес за очередной партией. Некоторые грелись у трескучих костров. Обтесанные бревна поднимались на стены огромными, кустарно сделанными блоками.

Определить точное количество юззи невозможно. Тысячи и тысячи врагов. Тысячи и тысячи лиц разных рас и национальностей. Многоголосье языков. В общем месиве юззи, оборванцев-мутантов можно пересчитать по пальцам — в роли начальства уродцы подгоняли людей, заставляя работать.

— СИКА́РИЙ! — в ужасе вскрикнул Ждан, отходя от экрана.

— Что? — обернулся Волна.

— Сика́рий, — повторил Руслан.

— Эй, вы что с ума посходили? — вскочил на ноги Волна, — Какие крепости? Какие бревна? Да, любая пушка разнесет эту крепость в минуту! Любой танк раскатает на щепки! Вокруг самолеты-вертолеты-ракеты, а тут эти… с луками. Я повторяю свой вопрос: вы, что, с ума посходили?!!

— Да и нет у нас ни танков, ни кораблей, ни самолетов, — отмахнулся Руслан.

— И людишек горстка, — поддакнул Израдец.

— И что же делать?

— Ждать Антипа. Может он больше видел, чем мы смогли.

* * *

— Как размерчики? — пряча испуг за шуткой, спросил Антип у девчонок.

— Впечатляют, — согласилась Анна, — И как с этим бороться?

— Наша задача — разведка! Сражение пока не входит в планы. Думаю, надо уходить.

Антип первым отполз назад, убирая фотографию в карман. Девушки двинулись следом. Хрустя сухими ветками, поползли по грязной, чуть подмороженной земле.

— Ждите здесь, — распорядился бандит, — Доберусь до воинской части и вызову Израдца — пусть забирает.

Перепрыгивая по кочкам, Анти-поэт отошел в сторону заброшенной части, названной Жданом Велием. Впереди уже сверкали полуразрушенные стены, проглядывалось холодное сиянье солнца, когда до слуха донеслись звуки борьбы. Антип оглянулся и быстро лег на землю, вжимаясь в холодную грязь. Несколько юззи, с огромным уродом во главе, окружили девчонок. Оборванец резким движением поставил подруг на ноги, вглядываясь в новые лица.

— Кто такие? — донеслось до Антипа хриплое бульканье.

— Мы… заблудились! — нашлась Анна, выставляя на обозрение значок юззи.

— Да, — тихо подтвердила Алена, доставая и свой значок.

— Знаете их? — обернулся мутант к юззи, — Видели раньше этих девок?

— Нет. Но мы же не можем всех знать, — огрызнулся взрослый дядька с сильно разбитым лицом.

— Тащите в город. Лишние руки не помешают, — распорядился урод, — Если узнаю, что хотели дезертировать — убью.

— Мы к вам шли. Просто заблудились, — вошла в роль Анна и добавила еще более громко, — Пойдемте в город. Мы хотим помогать нашему общему делу.

Ярость и досаду Антип выражал молча. Только кулаки били по замерзающей земле, только лицо искажалось гримасами отчаяния, но рот не произнес ни звука. Возникло желание броситься на юззи, но здравый смысл пересилил — проводив взглядов пленниц, бандит отполз к руинам.

— Эй, адская авиация! — злобно зашептал на фото Антип, — Забирай меня отсюда. Слышишь, Израдец?

 

2

— Вот и разведчик, — демон, раскрывая крылья, бросил на пол усталого Антипа, — Вернулся, потеряв две трети бойцов.

— Да пошел ты! — поднялся на ноги Анти-поэт.

— Я-то пойду, — оборачиваясь привычным дедом, произнес Израдец, — А вот ты, смотри, тут не останься.

— Хватит собачиться, — прервал их Руслан, — Что мы имеем?

— Алену в плену, — нервничал Антип, — Вот, что нужно первым делом сделать — спасти ее!

— Одну Алену? — лукаво сощурился Израдец, — Вторую не надо спасать? Как ее там… Анну?

— Вторую… да, тоже надо… конечно… просто… — с трудом подбирал слова Антип.

— Просто втюрился, — заключает демон.

— Да я…

— Ты что, стесняешься? — гримасничал Израдец, — Стыдишься любви?

— Я… Да, я не… не то, чтобы… — запутался Антип.

— Разговорчивые вы все, как я посмотрю, — буркнул Антип, — Что делать-то будем? Как сражаться? Как спасать… девчонок?

— А мы не станем их спасать, — заявил Израдец, получив полный ненависти взгляд Антипа, — Только не ори сразу. Послушайте, они же юззи. Девок примут за своих, и в Сикарии окажутся наши осведомители.

— Где?!! — вскричал Анти-поэт, — В си… в сика… ЧТО?

— Сикарий — так мы назвали вражескую крепость, — подсказывает Михаил.

— А по приличней слова не нашлось?

— Смирись.

— Да мне по барабану. Так что же, бросим девчонок?

— Не бросим, — миролюбиво проговорил Израдец, — Не переживай, не бросим. Оставим в разведке. Попробуем им фото недомертвого передать.

— И что же делать?

— Предложение такое, — пояснил Руслан, привлекая внимание собравшихся, — Начать возводить свой город — Ве́лий!

— Даже не хочу спрашивать, что это слово значит, — пробурчал Анти-поэт.

— Значит «великий, сильный», — все же ответил Руслан.

— А что не «скромный»? — продолжил бурчать Антип.

— Необходимо возвести Велий, в противовес Сикарию, — Волна и Рустам непроизвольно хихикнули, но получив строгий взгляд Андрея, умолкли, — Наши военные специалисты посчитали лучшим местом — заброшенную часть.

— Спятили что ли? — снова не согласился Антип, — Не пойму, как и чем вы собираетесь строить «город», но делать это под носом у Савриила — самоубийство.

— Нет, — наставительно заявил Руслан, раскрывая карту.

— Генштабовская? — удивился Антип.

— Не спрашивай, — отмахнулся Израдец.

— Смотри, — взял слово Михаил, указывая пальцем на несколько мест неподалеку от ВЧ, — Здесь, здесь, здесь и здесь размещаем по одному старцу. У ребят хватит сил, чтобы закрыть местность от людей. А юззи — живые люди. Уродцы, хоть и… уродцы, но тоже из плоти и крови. Никто не переступит периметр, образованный ими.

— Я ничего в этом не понимаю и верю вам, но Савриил-то не человек.

— Да? А пришить старцев они не могут?

— Юззи их даже не увидят, — продолжил Руслан, — А Савриил… В общем, что Андрей говорил про Велий, действует и на Истинных.

— Прикольный план, — ухмыльнулся Антип, — Веселый! Одно не понятно: кто построит город?

— Нужно собирать людей! — однозначно заявил Руслан.

— Каких? — вступил в спор Израдец, — Пару сотен протов? Капля в море.

Повисла пауза. Ощущение бессилия нервировало, заставляя опустить глаза. Словно это их вина. Словно они, что-то сделали не так и вот, ситуация оборачивается крахом. Меди больше нет. Еще немного и Олово окажется в руках Савриила. Израдец не сможет долго противостоять, имея в окружении предателей — следующее на очереди Большое Ничто.

— Надо собирать… — задумчиво произнес Антип, обводя присутствующих взглядом, — Надо собирать Русь! Помните, тот парень из пещеры сказал, что пока Россия раздроблена — ничего не получится.

— Помним, — подтвердил Руслан, — И давно думаем над этим. Вот только не можем определить, как сделать. Начинать политические процессы ни сил, ни времени нет. Долго и трудно. Перебороть сопротивление местных князьков… Было уже. Столько лет потратили… сам знаешь. Люди не готовы расставаться с деньгами, ради нематериальных благ. По крайней мере, те, кто руководит осколками.

— Это понятно, — согласился Антип, — Бабки превыше всего! Через верхи не получится. Значит, надо действовать через низы. Нет сил для построения государства, но можно объединить народ. Пусть и символически. Помните, как удалось Войну организовать? Тогда объединились представители разных Миров, а теперь нужны представители всех осколков Большой России. Народ надо собрать.

— Но многие верующие! И верующие честно. А раз получается, что все правы и равноправны, давайте действовать через них. Пусть священнослужители-проты, проведут собрания прихожан. Пусть поведают людям, что нужна помощь… для борьбы, к примеру, с сепаратистами. С теми, кто, руководствуясь злой волей, не дает восстановить Большую Россию. Назовите их «пятой колонной», «нациками», «Госдепом», да мало ли слов придумано. Считаю, согласятся и выступят против сека… сики…

— Сикария, — со вздохом поправил Руслан.

— Ну, да, ее.

— Его.

— Отстань! Итак, пока юззи в городе Савриила, Олово относительно свободно. Он, судя по всему, мобилизовал почти всех своих засранцев, и вы можете без опаски пополнять ряды сторонников.

Снова наступила тишина. Андрей погрузился в мысли, переваривая услышанное. Без оловянных людей не справиться — это очевидно. Горстка протозанщиков, многие из которых прикованы к бывшей Меди, не в состоянии противостоять ордам Савриила. Руслан может проникнуть в Олово и, с помощью Израдца и старцев, может вести борьбу, но достаточно ли этого? Разумеется, нет.

К тому же, перемещение в Оловянный Мир — нарушение приказа «Олимпа». В свете последних событий приказ мог измениться, и, скорее всего, он и изменился, но протам об этом ничего не известно. В любом случае, и собравшиеся понимают это отлично, решение зависит от него — Андрея. Именно ему предстоит сделать выбор.

Андрей привычно опустил серую голову на руки. Так легче думается.

Как просто рассуждать о Добре и Справедливости, о Правде и лжи, когда вопрос стоит абстрактно, оторвано от конкретных дел. Что может быть проще: хорошее — хорошо, плохое — плохо, но стоит прикоснуться к реальности, и жизненные узоры становятся запутанными, не поддающимися обычному делению на «черное-белое».

Объединить Большую Россию, пусть пока только в виде союза людей, задача позитивная, в любом случае направленная на благо, на пользу самим оловянным. Противодействие «пятых колонн» конечно значительно, но все это лишь инструменты, способы реализации плана Савриила. Так имеют ли право протозанщики собирать людей, прикрываясь малой долей истины, утаивая основное? Неполная правда — это часть истины или ложь?

Андрей обвел взглядом друзей. Антип и Руслан, Ждан и Михаил, Волна и Рустам в ожидании смотрели на него. Молодой есаул, казаки, столпившиеся за дверью, застыли в надежде на скорое решение. Недавно почившие члены Союза, стоящие вдоль стен, уставились в пол, но и по их виду ясно, что они ждут от него.

В Ничто сомнения — надо соглашаться! Действовать необходимо быстро. Есть главная цель, и она угодна «Олимпу» — в этом Андрей уверен. Посвящать оловянных в детали мироустройства нет ни времени, ни права, ни возможности. В чем ложь? Всего не знает ни он, ни его друзья, а значит и рассказать всего не может. Других путей достижения цели, кроме предложенного Антипом, проты выдумать не смогли. Значит, надо идти этим!

Решимость так четко выразилось на лице Андрея, что лишние слова не потребовались. Израдец радостно вскочил с места:

— Действовать надо очень быстро — мы сильно отстаем! — на ходу затараторил демон, — Местных протов сюда, срочно.

На призыв собрались недавно прибывшие. Получив одобрение, приняв решение вернуться в Олово в призрачном обличии, проты по одному зашли в круг, образованный старцами.

— Итак, — произнес Руслан, наблюдая, как проты исчезают, — Русь Малая, Великая, Белая… какая еще?

— Новая, Красная, Черная, — подсказал Волна.

— Голубая, синяя, фиолетовая, — отмахнулся Антип, — Неважно как назвать! Города знаем. Отправляются по географии.

— А мусульманские области? — подал голос Рустам.

— Кавказ и Поволжье охвачены, — рапортует Волна, — Средняя Азия тоже.

— Ничего себе Россия, — пожал плечами Израдец, — Не многовато вам?

— В самый раз, — заявил бандит и добавил:

— Это, что, предсказание? — застыл на месте демон.

— Не придирайся! — Антип продолжил говорить, как будто и не произносил пророчества, — Уж, сколько лет вместе живем.

— Я что один только его понял? — не унимался Израдец.

— В результате, — перебил Руслан, — Люди будут собираться с разных сторон. Запоминай, Антип: все сначала должны попасть в Закопытье. Нельзя подходить близко к Сикарию без защиты. Поэтому, вот населенные пункты, которые следует избегать. В России: Савицкий Лог — на восток от Сикария — слишком близко, меньше километра. Красные Орлы — на север от Сикария — расстояние больше, но тоже опасно. С запада не пройти — болота непроходимые. Поэтому Закопытье! Всех направляем туда.

— Когда еще все срастется, — вздохнул Антип, вспоминая Алену.

— Не сразу, но нам следует отправляться. Надо разместить старцев. Настроить защиту. Я иду с тобой. Андрей остается здесь — без сил ему нечего делать в Олове. Ждан и Михаил, к сожалению, тоже. Израдец для связи и перемещений.

— Зови меня курьером! — взбрыкнул демон.

— Не начинай…

— Я тоже пойду, — неожиданно произнес Рустам, — Живой — имею право!

— Хорошо, но Волна остается. Без него телевизор не показывает.

— Ну что, летим? — преобразился Израдец.

 

3

Маленькая станичная церквушка переполнена. Храм не смог вместить всех прихожан и многие остались на улице, радостным гулом приветствуя слова, звучащие с амвона. Слухи о сегодняшней проповеди молниеносно разлетелись по ближайшим станицам, и народ хлынул к церкви, предвкушая призывы к действиям.

Священник говорил то, что у многих и без него крутилось в головах: Русь должна быть единой! Ни местная или центральная бюрократия, ни князьки всевозможных пошибов, ни уголовный мир, ни мир правопорядка, ни депутаты, ни бизнесмены, никто не пошевелит и пальцем, чтобы сделать других счастливыми. Остается единственная сила, могущая повлиять на ситуацию — это они сами!

Каждый двор выделил одного-двух человек. Каждая семья со страхом и гордостью отпустила родных в неведомый край запретной зоны. И пошли по селам казаки, с каждым шагом прирастая новыми бойцами. Вперед, к Большой России!

Привычные звуки обычно безразличной Москвы утонули в звоне колоколов. Многочисленные храмы зазывали прихожан, объясняя, растолковывая басами священников необходимость похода. Минареты протяжно запели голосами муэдзинов, вливая своих приверженцев в формирующуюся армию.

Москва, измотанная толпами горлопанов, опухла от лжи уличных дураков. Раздулась от желания высказать свое мнение и вот, наконец, лопнула, потекла на запад мощными потоками добровольцев. Вперед, к Большой России!

Санкт-Петербург и Владивосток, Мурманск и Астана. Средняя Азия, Прибалтика и Сибирь. Отовсюду двинулись бойцы на призыв протозанщиков. От боевого клича содрогнулись горы и с высотных равнин и опасных хребтов отправили своих сыновей Карпаты, Кавказ и Урал. Конечно, сама колыбель Большой России — Россия Малая, превозмогая боль и яд политиканства, присоединилась к общему делу.

Со всех уголков Необъятной вышли люди, защитить свои интересы. Десятками, сотнями человек двигались отряды по стране. Вперед, к Большой России!

* * *

— Встречайте очередной отряд и сразу сюда, — громко распорядился Антип, перекрикивая стук топоров, — Если встретите юззи — убивайте!

— Есть, — принял приказ молодой паренек и тут же убежал в сторону леса.

Руслан, с головой погруженный в заботы, резко остановился. Недоумевающий взгляд проводил бойца, и немой вопрос застыл на лице. На кого-то похож этот паренек.

— Тихо, тихо, не перегружайся, а то голова лопнет, — с улыбкой ответил Анти-поэт, — Я тоже сначала удивился, когда увидел этого казачка. Тоже никак не мог понять, как наш медный есаул оказался здесь, но все оказалось просто: это не он! Это его внук или правнук, как две капли воды похожий на деда.

— Бывает же такое, — облегченно вздохнул Руслан и обратился к Рустаму, — Что с оружием?

— Палок достаточно и для стрел, и для пик, и для дубин, а вот с железом не густо.

— По ВЧ все собрали?

— И собрали, и переплавили. Пик хватает впритык, а вот со стрелами совсем беда.

— Куда же весь металлолом дели? Тут же тонны зараженного железа валялось!

— Сделали всем большие ножи, — ответил Рустам, — Мечи, в общем. Повезло, что среди нас оказались кузнецы!

— Ясно. Надо искать металл. Что еще нового?

— Стены почти готовы, — отрапортовал Антип, — Казармы восстанавливаем. Не с нуля строим — можем и догнать сикари́йцев.

— Надо и перегнать! Есть новости от Андрея. Скорее, новые шарады.

— Говори.

— Идея с объединением Большой России снизу имеет много положительных моментов. «Олимп» признает это — энергетика настолько усилилась, что даже старцы немного помолодели. Но и Савриил понял, что к чему. Раз вернули народы, через представителей, в одну семью, то он попытается разрушить это, помешать.

— Кто бы сомневался. Есть предположения, как он это сделает?

— Андрей считает, и я согласен с ним, что должен как-то изменить течение прошлых событий.

— Вернуться в прошлое?!! Что еще за…

— Тихо, тихо, не загоняйся. Никакие перемещения в прошлое не возможны.

— Не «загоняться»? — загоготал Анти-поэт, — Так ты скоро и матом ругаться начнешь…

— Савриил попытается инсценировать некие ключевые события и поменять их. Изменить важные, существенные детали.

— Ничего не понимаю, — честно признался Рустам, — Поставить исторический спектакль с альтернативной концовкой? И что это даст? У нас книг по «другой истории» тонны написаны — ничего это не изменило. Как жили, так и…

— Все сложнее. И даже очень. Савриил должен эти события повернуть в русло ключевых. И попытаться внести коррективы. Как бы объяснить…

Представь, что в твоем детстве произошло большое потрясения. Например, на глазах чуть не погибла под машиной любимая собачка. Но ты вовремя схватил поводок и спас ее.

Представь, что, став взрослым, снова идешь с похожей псиной. Снова переходишь дорогу и снова видишь летящий на животное автомобиль. Задача снова спасти пса, но Савриил захочет так направить машину, чтобы авария произошла. Чтобы не случившаяся ранее травма произошла, чтобы в твоем подсознании она еще более усилилась из-за повтора, из-за аварии реальной.

Большая вероятность, что ты настолько сильно расстроишься, что рехнешься… еще сильнее.

— А ты «не загоняешься»? — испуганно спросил Антип, — Что-то выдумали… безумие какое-то! Это… это глупость. В ваших руках всякие ритуалы, колдовство, магия… или как там это назвать… а ты говоришь о каких-то психологических методиках. О чем-то слишком приземленном и дурацком.

— И, тем не менее, так и есть. Жесткий поворот настоящего, за счет псевдо-корректировки прошлого. Для человека последствия негативны, для общества, страны, народа — катастрофичны!

— Но здесь же нет «народов и стран»?! Здесь лишь несколько человек.

— Но представляющих всю вашу цивилизацию! Перевернутые события отразятся на них, а через них и на остальных. Что за события — не знаю, но сопоставляя происходящее, думаю, нечто связанное с войной, боями, драками.

— То есть, я могу поймать любого чела, провести эту «фишку с собачкой» и тот рехнется?

— Если ты Савриил, то да. Не надо сравнивать куцые способности оловянных с мощной злобой врага.

— И что делать?

— Наблюдать. И если возникнут исторические аналогии — немедленно сообщать.

— Понял. Пойдемте чайку попьем. Холод ужасный.

— Так зима началась! Декабрь уже.

* * *

В доме Волны ярко полыхали свечи — мгле преисподней, господствующей за окнами, хотелось противопоставить больше света. Алексей восседал на посту, у экрана, размышляя с закрытыми глазами. Ждан и Михаил с казаками доламывали ветви огромных дубов, на всякий случай, обновляя оружие. Нападения ждать неоткуда — все местные враги заточены в зловонии Большого Ничто, но руки требовали действий — решили запастись палицами.

Андрей сидел за плетеным столом, уперев взгляд в карту. В который раз прокручивал в голове план, выискивали изъяны и пытаясь разгадать замысел врага. Велий почти готов, но и сикарийцы заканчивали строительство. Войск у Савриила гораздо больше, но и не все проты еще успели подойти. С крайнего запада не ожидалось большого наплыва — не те настроения нынче. Исключением стали подкарпатские русины, собравшие могучий отряд, но они еще не добрались.

Непонятна ситуация со Средней Азией. Первые отряды бодро вышли в сторону Велия, но на этом поток и иссяк: слишком много политики в жизни, слишком мало души.

Российский Кавказ на месте и принимает активное участие в организации обороны. Дальний Кавказ еще не подошел, но люди идут. Нужно время.

Как всегда, радуют казаки. Запорожье и Крым, Новороссия и Урал, Забайкалье, другие области и, конечно же, Ее Величество Кубань! Дальний Восток отрядил людей, но из-за расстояния, ребята еще в пути.

Что делать дальше? Вот вопрос вопросов. Укрепиться и сидеть друг против друга? Глупо. Вылезти и напасть на Сикарий? Самоубийственно. Ждать, когда нападет Савриил? А зачем ему? Его и так все устраивает. Сидите в форте сколько угодно, а в это время грязные дела случатся сами.

Надо выходить на контакт с юззи — надо договариваться о чем-то, тянуть время. Но… мало народу! Очень мало. И снова по кругу.

— Все голову ломаешь? — приоткрыл глаза Волна, — Попроси Израдца, пусть сводит в Велий на экскурсию.

— Все от тебя зависит, наш Наместник.

Твой выбор многое поможет разрешить! — неожиданно раздался голос в двери, говорящий точно в интонации Андрея.

— Мы пропустили… — тихо сообщил, стоящий следом Михаил, — Говорит, что знает…

— Ты здесь, у нас?!! Я думал, что ты сгинул! — подпрыгнул от неожиданности на ноги Андрей, крайне удивленный встречей, — Откуда? Как? И где ты пропадал?

— Мы… ну… — оправдывался Волна, — Не думали, что ты не знаешь. Вы же… одинаковые…. типа того… Да, и не до того было.

— Слушай, — на ухо Волне прошептал Михаил, — Я и одного-то с трудом понимаю, а когда двое — голова разрывается. Пойду к Ждану, а ты потом расскажешь.

— Хорошо, — улыбнулся Алексей.

Пока один ты, Медь в тебе заснула, — гость прислонил руку к тому месту на груди Андрея, где у него теплился бурый свет, —

— Да, что такое! — раздался гневный голос демона, появляющегося в доме, — Пришли Израдца, пошли Израдца, Израдец сгоняй, Израдец посмотри! Я Наместник, а не собака на побегушках.

— Мальчик, — скрывая улыбку, произнес Волна.

— Что мальчик?!!

— Мальчик на побегушках.

— Отвали, недомертвый! А ты, что здесь забыл? — обратился демон к гостю, — Наконец решил свалить от меня?

— В моем Мире, — вопил демон, оборачиваясь стариком, — что-то сами себе избирают. Ух, вернется все на круги своя — дождетесь! Иди, давай, сейчас не до тебя.

 

4

— Итак, — четко выговаривал слова Антип, чтобы и обитатели дома Волны хорошо, — Многие уже прибыли. Отряды вооружаем, чем можем, но оружия маловато. У людей шок первое время, когда узнают, что стрелять надо из луков. Кое-кто уходит, не поверив. Но таких мало. Дальние регионы пока в пути и, мягко говоря, придут не завтра. Предлагаю больше никого не ждать!

— И что делать? — нервно покачивая ногой, спросил Израдец, — Народу-то в пару раз меньше.

— Для обороны более чем достаточно, — вступил Руслан, — А где Рустам?

— С земляками, — доложил Антип, — У парня просто талант уговаривать. Просто скажет: «работайте!», и люди пашут. Кстати, строительство закончили — стена не хуже сикарийской! А то и лучше. Ворота укрепили. Ждану с Михаилом показывал, через фото, по словам Израдца — понравилось.

— Что с едой?

— Заготовлена. На год осады хватит.

— А где взяли?

— Не спрашивай. В результате, есть крепость, и немного плохо вооруженных, необученных, но сытых людей. Какие дальше планы?

— Есть предложения? — зевая, поинтересовался Израдец.

— Напрашивается одна мыслишка, — задумчиво произнес Антип, — Происходящее похоже на пародию на Средневековье. Может нам послать гонца к Сикарию? Мол, выходи на честный бой!

— Андрейка тоже предлагает, но с чего вы решили, что они согласятся?

— Нам их согласие… и не нужно! Нет, ну какие, к лешему, бои в наше время? Сами же говорили, Савриила вполне устраивает сегодняшнее положение вещей. Он будет ждать атаки на Сикарий. Зачем ему открытый бой? А мы, под шумок, фотку Волны передадим девчонкам. Связь улучшим!

— Соскучился, Ромео?

— Могу и самоваром кинуть, — Анти-поэт злобно указал на медный, толстобокий самовар, гостеприимно пыхтящий в сенях.

— Не нервничай, — усмехнулся Израдец, — Я за твое предложения. Пошли к Сикарию?

Решили идти втроем. Первым на улицу вышел Антип, рассовав по карманам фотографии Алексея; следом двинулся Руслан, прикрепивший к длинному шесту кусок белой материи — флаг парламентеров. Оказавшись в Олове, воин Беспроторицы принял облик взрослого бойца в золоченых доспехах и детского обличия избегал. Замыкал шествие Израдец, прикрывший стариковскую голову капюшоном широкой куртки.

— И все же я никак не могу убедить себя, что мы занимаемся чем-то правильным, — со вздохом произнес Антип и пояснил, увидев вопросительный взгляд Руслана, — Ну, детский сад же какой-то! Луки, пики, ножики. С одной стороны, мы пытаемся справиться с чем-то очень серьезным, чью глубину я до конца и понять-то не могу, а с другой, выбрали для этого какие-то дешевые реконструкторские бредни.

— Палки тебя больше устраивали? — хмыкнул сзади Израдец.

— С дубинами как-то логично было. Не знаю, как объяснить. Но я не могу избавиться от мысли, что все это…

— Несерьезно? — подсказал Руслан.

— Да! Именно. Несерьезно.

— Это один из элементов борьбы против нас — заставить подумать, что все это просто глупая игра. Чтобы подготавливались соответственно. Поверхностно, халатно. А потом налетят саврииловцы и быстро победят.

— Да-да-да, я это проходил к монетой-перстнем-перчаткой, — себе под нос, но достаточно громко, чтобы слышали попутчики, пробормотал демон.

— Думаешь, удачная идея с нами идти? — обернулся Антип к Израдцу, — Не узнают?

— И что с того? Зарежут? Застрелят? — ухмыльнулся демон, — Я, вообще-то, нелюдь. Стрелы-мечи до фонаря. Подчинить при вас Савриил меня не сможет — вы же поймете, что к чему. В общем, не переживай.

— Очень-то надо за тебя переживать, — хмыкнул Анти-поэт, — Я за себя переживаю — ты же, хоть и гад еще тот, но сражаешься отлично.

— Хм… А вот сражаться-то я и не собираюсь.

— Что?!! — Руслан и Антип остановились.

— Ну… я Наместник Большого Ничто и прямо вмешиваться в дела Олова права не имею. Не мой способ. Я больше по соблазнам, гадостям. По единичным искушениям.

— Вот, сволочь! — сплюнул на землю Анти-поэт.

— Нельзя так о друзьях, — ощерился Израдец.

— Гусь свинью не это… не того… не дружат они, в общем!

— Давайте пройдемся по Велию, посмотрим, как дела движутся, — предложил Руслан, отмахиваясь от Израдца, — А потом и к Сикарию направимся.

Выросший город внушал уважение. Размеры безлесного пространства увеличились в несколько раз, отодвинув границы во все стороны. Хор плотницких топоров трещал задорной работой. Полуразрушенные здания подлатали, забив щели досками. Оконные проемы закрыли щитами с прорезями бойниц.

Дымили трубы печей. На крышах возведены башни для дозорных. Каждое строение готово превратиться в маленькую крепость, если враг прорвется на территорию города.

Высокие стены выложены широкими срубами, заполненными внутри землей. У зубчатых бойниц стояли воины, вооруженные длинными луками. В каждом углу, у каждого здания, велийцы совершенствовались в стрелковом умении.

Из импровизированных кузней валили клубы пара. Хорошо, что осталось в народе умение ковать железо, иначе трудно бы пришлось протозанщикам. Лязг металла несся над Велием — бойцы, тренируясь, звенели новоиспеченными мечами. Город жил полной жизнью. Учился воевать люд, готовился к обороне.

Все чувствовали единство, понимали, что у них одна цель, но и внутри общества находилось место для более тесной дружбы. Общались между собой военные, казаки, вон, обособленно тренируются «Чернобыльцы» — бывшие ликвидаторы аварии в данной местности. Студенты и их педагоги, врачи, люди других профессий. Землячества нет, объединялись по профессиональным признакам. Это правильно, ведь уровень подготовки у армейцев и профессоров, мягко выражаясь, разный.

Массивные южные ворота медленно раскрыли створки. Двое охранников, неумело придерживая длинные пики, впустили на территорию очередной отряд.

Парламентеры остановились. В открытые ворота зашел строй из двух сотен человек. Рослые мужчины держались строго, по-военному. Одежда тоже не гражданская — камуфляж. На поясах ножи. С непониманием осмотрели царящее вокруг «средневековье» и застыли, ожидая команды.

— Привет, бойцы! — поприветствовал Антип, — Откуда?

— С кем имею честь? — вышел вперед щупленький капеллан.

— Я-Антип. Может, слышали? Вот Руслан, вот… этот старичок… он у нас шут, в общем, — военный священник невольно шарахнулся от демона, крестясь и бормоча невнятную молитву.

— Договоришься! — буркнул Израдец.

— Весело у вас, смотрю, — из строя вышел седовласый, статный мужчина, лет под пятьдесят; вскинул руку к фуражке, в привычном приветствии, — Капитан Ли…

— Стоп, капитан! — остановил Антип, — Ни к чему имена. Рады приветствовать настоящих профессионалов. ВДВ?

— Так точно!

— Воооон, видите невысокого парня, — показал Руслан на Рустама, разговаривающего с группой казаков, — Подходите, он все объяснит.

Капитан кивнул.

От южных ворот до северных, где планировали выйти из Велия, быстрым шагом не более пяти минут. С задержками и остановками добрались за десять. По пути видели, как входили отряды через восточные ворота. Проковырялись с открытием — никто не ожидал подмоги с этой стороны. Впустили отряд местных; следом вошли казаки с дальних уральских областей.

Люди прибывали! Требовалось вооружение. Кузни безостановочно звенели металлическими голосами, рожая потенциальную смерть, и новорожденные мечи тут же попадали в учебные схватки, даря нужный опыт.

Северные ворота открылись без скрипа — новые петли мягко развели створки, и парламентеры вышли за пределы Велия. Замерзшая земля хрустела под ногами, звуки воинских учений стихли за створами. Переговорщики уверенно шествовали вперед, в сторону пугающего Сикария.

Едва различимая тропа покатилась вниз — по пейзажу угадывалась река. Действительно, замерзшее русло возникло между деревьев. Речка узкая, но на пути залив, разлегшийся почти ровным прямоугольником. Сама речушка шириной с проселочную дорогу, но здесь расширилась до доброй сотни метров и уходила в длину шагов на восемьсот. Обходить долго. Решили напрямки. Снега совсем мало, под ногами опасно хрустело.

— Осторожно! — предупредил Руслан, указав рукой на тонкий, прозрачный лед, — Тут похоже родники подо льдом, можно провалиться.

Обошли стороной. Лед выдержал, и путники переправились на другой берег.

Снова лес. Испуганные, уже знакомые с человеком звери разбегались по густому подлеску. Черные птицы с едким харканьем поднимались с ветвей и устремлялись ввысь, закрывая тяжелый небосвод.

Лес расступился. Вынырнула деревянная крепость. С тех пор, как проты видели Сикарий в предыдущий раз, юззи успели покрыть стены темной смолистой гадостью — защитить поверженное дерево подручными средствами.

— Рассчитывают долго здесь пробыть, — вслух рассуждал Антип, лицезря мерзкую черную громадину крепости.

Возле ворот горели костры, в утробах котлов булькала еда. Юззи ватагами располагались у огня, согреваясь кипящим пойлом. Звучало множество голосов. До ворот оставалось несколько метров.

Крики смолкли — юззи заметили парламентеров. Люди вскочили с мест и, дохлебывая на ходу из глиняных плошек, утекли за стены. Раздались звуки труб, предупреждающих о появлении чужаков. Ворота захлопнулись.

— Эй, — громко выкрикнул Руслан, держа белый флаг в вытянутой руке, — Кто тут главный, выходи. Есть разговор.

На стене над воротами появилось заплывшее жиром лицо. Взрослый мужик невысокого роста, но с наглым, самоуверенным взглядом, вступил в переговоры:

— Что надо? Сдаваться пришли?

— Не дождешься! — резко ответил Антип, — Ты тут главный?

— Зависит от того, что нужно.

— Хотим вызвать вас на бой!

— Приходите и сражайтесь, — издевательски произнес толстяк.

— Нет, — настаивал Руслан, — Выходите вы. Встретимся на нейтральной территории и сразимся.

— Ждите. Доложу, — и щекастое лицо исчезло за стеной.

Сотни глаз уставились на гостей: кто-то со страхом, кто-то с любопытством. Через десять минут ворота открылись. Чудовищной толщины створы, оббитые железом — и где только берут металл? — распахнулись навстречу парламентерам. За воротами возник знакомый толстяк в окружении сотни охранников.

— Заходите. Вас ждут.

— Ну что, пойдем внутрь? — неуверенно спросил Антип у Руслана, — Или не поверим?

— Пошли, — пожал плечами Руслан, — Для этого же мы здесь.

— Лучше бы поговорить отсюда, — идея оказаться втроем посреди многотысячной армии врага не нравилась Анти-поэту.

— Не переживай, — «успокоил» Израдец, — Никого, кроме тебя, убить не могут.

— Да пошел ты, — одними губами проговорил Антип, но все же направился в крепость.

В Сикарии, сразу за воротами, начинались деревянные постройки. Огромные, неказистые коробки бараков, сложенные из толстых бревен, образовывали узкие улицы. Окон в домах нет. Дверей не видно.

За зданиями слева площадь: в тесные проходы проглядывались шеренги юззи — бесчисленное количество врагов, выстроенных в широкие колонны. Войска стояли без движений, мерзли, скованные командой. Только небольшие красные точки на одежде, и без того алые, воспламенялись кровавыми всполохами, когда парламентеры оказывались напротив них. Создавалось впечатление, что пространство за бараками полностью заполнено людьми, по которым пробегает вслед за протами отсвет инфернального пламени.

Юззи «закованы» в «доспехи»: кожаные куртки, старые, вышедшие из моды лет пятнадцать — двадцать назад, похабно обшиты пластинами металла. Выглядело комично, но, вспоминая с каким оружием будут иметь дело, не так и глупо.

— Сколько же их, — не то испугался, не то восхитился Антип.

— Меньше, чем кажется, — огрызнулся демон, — Одни и те же рожи замечаю. Пока идем, перебегают за домами и снова выстраиваются.

— Думаешь, понты?

— Уверен!

— Эй, уважаемый, — громко проговорил Антип, — А к кому ведешь? К Савриилу?

— Да ты что, — перетрухнул толстяк, — К нему никто не ходит. Ты еще к самому Начальнику преисподней обратись! К коменданту веду.

— Гы, — тихо, но отчетливо произнес Антип, а Израдец пробурчал что-то неразборчивое, но явно злобное.

В пустой комнате столы и лавки, сколоченные из располовиненных бревен. Где-то за стеной монотонно урчит генератор, вырабатывая электричество. Толстый кабель, пропущенный через окно, оживляет технику на столе. Компьютера нет. Телефона не видно. Зато огромный, старый ксерокс, тяжело дыша, рожает бесчисленные копии.

Возле стола куча тряпья, издающего омерзительный запах отсутствия гигиены. Рванье шевельнулось, и на поверхности появилась уродливая голова. Губы, вернее треснувшие, рассохшиеся шматки плоти, некогда бывшие губами, искривились в гримасе. Подвижные глаза осмотрели парламентеров. Вены, синими трубами выступающие на красной роже, добавляли мерзости в облик коменданта Сикария.

Мутант поднялся на ноги, вырастая почти до потолка. Грязное тряпье, оказавшееся одеждой, развивалась лоскутами, источая зловоние. Голову покрывал длинный смешной колпак ярко-красного цвета.

— Знакомые лица, — прошипел комендант.

— Откуда же? Мы вроде не встречались? — вызывающе вставил Антип.

— Смотри в ксероксе, — не отводя взгляда от Израдца, кивком указал урод.

Антип подошел к технике. На лету поймал одну из копий, и с улыбкой рассмотрел листовку с изображением себя, Рустама, Руслана, Андрея и Волны.

— И зачем? — не переставал улыбаться бандит.

— Врага надо знать в лицо, — продолжил шипеть комендант, — Какое дело? Вызов?

— Да. Хотим открытого сражения, — смело подтвердил Руслан.

— Хорошшшо. Савриил в курсе, согласовал с преисподней и разрешает сражение. Предлагаю встретиться завтра на заливе. Место ровное, удобное. На рассвете. Согласны?

— Как согласны? Как завтра?.. — оторопел Антип, рассчитывающий на отказ.

* * *

— Что за чудовищные звуки вокруг дома?

Какие новые напасти к нам пришли? — недовольно спросил Истинный у только что вошедшего Михаила.

— Ой, не спрашивай, — пытался отмахнуться Белый, но взгляд Андрея требовал объяснений, и он продолжил, — Людей переместили, мир переродился, а пичужки да зверюшки остались здесь. Без света и еды им и так недолго оставалась, но Харалуги и этого им не дали — устроили охоту. Загоняют несчастных, ловят и жрут…

— Сикарийцы согласились на сражение! Бой завтра! — затараторил Волна, перебив Михаила, — Блин, кто тянул Антипа за язык?

— Все, что не делается, делается к пользе, — произнес Андрей, но уверенности в его голосе не чувствовалось.

— Есть и хорошая новость, посмотри! — возбужденно заговорил Алексей, щелкая кнопками пульта, — Столько новых каналов появилось. Вот лес. Вот другая крепость, видимо Сикарий. Вот с другого ракурса. И таких каналов — уйма!

— Ну, почему ты такой пессимист? — раздался сзади голос Израдца, — Нет, это не козни, а ошибка Савриила! Везде расклеили листовки с вашими лицами, чтобы в бою юззи пытались вожаков первыми уничтожить. На листовках, кроме прочих, есть и недомертвый. Вот и «камеры» на каждом углу.

— Прикольно, — самодовольно заявил Алексей, — А где они фотографии взяли?

— Понятия не имею. Ладно, про завтрашнее сражение вы, надеюсь, слышали?

— Да, — отвечает Волна.

— Вот и посмотрим, что к чему!

 

5

Встающее солнце вспыхивало алмазами замерзших капель на жухлой траве. Снега почти нет, но холод за ночь безжалостно сковал дерн. Ноги не уверенно стояли на земле, разъезжаясь на скользком насте. Проты, в количестве трех тысяч, расположились у залива, опасаясь первыми ступить на хрупкий лед. Неорганизованная масса людей пестрым табором покрывала берег, боязливо поглядывая на врага.

Голова Анти-поэта открыта, светлые волосы развиваются на ледяном ветру. Повседневная одежда дополнена лишь огромным, самодельным ножом — здоровенным, похожим на мачете, тесаком, с корявым, но надежным эфесом. Руслан, главнокомандующий велийцев, закован в доспехи Беспроторицы.

У остальных протов на головах импровизированная защита: кто-то приспособил строительные каски или подшлемники, кто-то упрятан в мотоциклетные шлемы, десантники скрыты в кевлар штатного обмундирования. Некоторые пошли более простым путем — намотали на головы тряпки, надеясь, что лохмотья смягчат удары.

Одежда на велийцах разношерстная, цветная. По примеру юззи, на облачение нашиты пластины из металла или деревянные дощечки. Часть велийцев сподобилась создать целую амуницию из старых ящиков и проволоки.

Антипу вспомнилась прежняя битва. Золото отрядов Беспроторицы, стройные фаланги палачей, мистические гиганты из Большого Ничто — все это пугало, но и воодушевляло. По крайней мере, выглядел тот бой впечатляюще. А здесь?

Взрослые люди, закованные в нелепую «броню», смотрелись удручающе, но, ничего не поделаешь, каждый защищается как может, у каждого есть право постараться сохранить жизнь. Десантники и казаки, одетые в форму, на фоне разношерстной толпы выглядели серьезно и организовано.

— Не мало ли народу? — в сотый раз спросил Антип, оборачиваясь к Руслану, — Зачем столько людей в крепости оставили?

— Достаточно, — уверенно ответил Золотой Воин, — Залив узкий. Больше людей не надо. Уверен, что и юззи выставят пару-тройку тысяч. Сегодня — проба пера.

— Проба пера? Какого пера? Что вообще произойдет? Зачем? — тараторил Анти-поэт.

— Вот они, смотрите! — Рустам указал рукой на противоположную сторону залива.

Враги проявились в рассветной мгле другого берега. Действительно, бойцов ненамного больше, чем велийцев, но организованы сикарийцы лучше. Люди выстроились в четком порядке: стояли трапецией или усеченным клином, узкой стороной к противнику. Крайние закрывались высокими щитами. В середине расположились лучники, готовые стрелять поверх голов юззи, и несколько уродцев-командиров, привычно подгоняющих подчиненных криками и тычками.

— Бред все это, но впечатляет, — честно признался Антип, — А у нас базар, а не дисциплина.

— Эх, РПГ бы сейчас, и карнавалу пришел бы конец, — вздохнул капитан ВДВ.

— А потом пришла бы армия. Не объяснишь кто мы, что мы…

— Не факт. Со своими бы договорился.

— Не будь уверен, — согласился с бандитом Руслан, — Ты и сам всего не знаешь.

— Да посмотрите вы! Выстроились «свиньей», нарядились в… ящики. Рыцари, блин. Никак не избавлюсь от мысли, что тут карнавал, постановка театральная, с чертовски мизерным бюджетом.

— Стоп! — резко вскрикнул Антип, — «Свиньей», говоришь? Рыцари? А впереди лед… Руслан, это же Ледовое побоище!!! Понимаешь?

— Пока нет.

— Ну, сам же говорил про «замещение исторических реалий»… или как там? «Жесткий поворот настоящего, за счет псевдо-корректировки прошлого».

— Так, начинаю понимать. И что, по-твоему, хочет Савриил? Выиграть Ледовое побоище?

— Возможно, но…

— Что?

— Если все идет по плану, то он не может выиграть — под лед же рыцари провалились! Каждый знает из истории.

— И из кино, — поддакнул капитан.

— Думаю, задача вытащить на лед нас. Чтобы сюжет пошел не так, как в истории. Понимаешь?

— Да, — согласился Руслан, — Ты прав. Он хочет переиграть битву по другим правилам, при неважности результата. Изменение сценария — половина дела! Предстоящие битвы помогут довершить начатую корректировку, а начало процесса изменения будет положено на льду залива, при сегодняшнем наборе обстоятельств. Ты прав.

— Я все это сказал? — тихо спросил Анти-поэт.

Рассвет полностью изгнал ночь, утро осветило лед залива. Блеснув солнцем на железках доспехов, сикарийцы начали движение. «Свинья» неторопливо, не ломая строя, вступила на лед. Шаги мелкие, уверенные, тщательно и многократно репетированные. Грохот поступи по непрочному льду. Звон мечей о щиты. Клин «рыцарей» медленно, но неотвратимо приближался.

— И что, по-твоему, делать? — обернулся Руслан.

— Думаю… ничего! — громко воскликнул Антип.

— Поясни, — насторожился капитан.

— Смотрите, задача врага поменять сценарий, значит, наша — не допустить замены. Правильно? А как происходило? Рыцари зашли на лед, лед не выдержал, рыцари утонули. Получается, нужно просто стоять и ждать пока утонут. Логично?

— Да, — недоверчиво произнес Руслан, — Только… уж слишком просто!

— На это Савриил и надеется, — нетерпящим возражения голосом, заявил Антип, — Надеется, что сдадут нервы, и мы бросимся в бой. И нарушим сценарий.

— Что ж, поверим! Значит, просто ждем? Замерзнем: таким шагом идти минут тридцать.

— Может раньше потонут.

* * *

— Антип молодец! — расщедрился на похвалу Израдец, — Никто ведь не подумал про Ледовое побоище. А все же на виду — лед, «свинья», «рыцари».

— Нет, не все так просто, — настаивал демон, — Тут очень глубокий и подлый расчет. Выстоять надо, не дернуться. А сначала догадаться о том, что это за побоище. Потом поверить, что простое решение возможно. Нет, не просто, а очень даже продумано.

— Меня не спрашивайте, я вообще плохо понимаю происходящее, — вяло отозвался Михаил, с тоской поглядывая на местных казаков, — Давайте лучше спектакль посмотрим.

Волна защелкал каналами, выбирая лучший ракурс. На экране крупный план: марширующие, держащие строй сикарийцы. Лица спрятаны за самодельными, часто деревянными, шлемами. Руки крепко сжимают оружие. Ноги, обмотанные тряпками, делают мелкие, ровные шаги, приближаясь к велийцам. Кое-где солнце растопило верхний слой льда, и люди поскальзываются, падают, но их тут же поднимают, ставят на ноги, и шествие продолжается.

— Найди картинку подальше, — недовольно заметил Израдец, — Вблизи уж больно на клоунов похожи.

— Ну, и чего они не тонут? Когда лед-то сломается? — нервничал Михаил, — Осталось метров триста. Пора бы.

— Не знаю, — взволновано поддакнул Волна, — Почему он вообще должен лопнуть? Ну, напридумывал там чего-то Савриил, ну, наколдовал, но лед-то настоящий, а не мистический, люди-то настоящие. И, кстати, без коней в доспехах. А если лед выдержит? Вот, без всяких сказок, возьмет и выдержит?

— Положено, значит, лопнет, — заявил демон, — Если имитируется Ледовое побоище, то должны обязательно быть и главные, основные составляющие. И треснувший лед — одно из них. Да, Ждан? Что-то ты сегодня молчалив.

— А что говорить? — пожал плечами здоровяк, задумчиво мусоля в гигантской ладони локоть Белого, — Я никак не возьму в толк, о чем вы говорите, что должно произойти. Почему лед должен сломаться?

— Да, что тут понимать? — улыбнулся Израдец, — Ледовое побоище? Слышал?

— Нет. Какое такое побоище?

— Вот же, деревня необразованная! Александр Невский? Чудское озеро? Рыцари-тевтонцы?

— Отстань от него, — огрызнулся Михаил, — Ждан, может, умер раньше.

— Раньше чего? — пробасил богатырь, — Александра, тогда уже Невского, помню — мы с ним воевали вместе. Ливонцов — тевтонов с чудью лупили.

— Ну, вот же, — удовлетворенно вскрикнул демон, войдя в роль учителя, — Вот же!

— Не нравится мне происходящее на экране, — привлек внимание Волна, — Осталось метров сто. И берег… Что-то не так!

— Погодь, Ждан, — смутился Михаил, — Ты, получается, в Ледовом побоище мог участвовать, раз вместе с Александром воевал?

— Какое еще побоище? Не понимаю я…

— Александр Невский бил тевтонов на льду третьего от Пскова озера — Чудского, — перешел на крик Белый, — Ты про это сражение слышал?

— Ну да. Не только слышал, но и участвовал. Только, какое оно «побоище»? Хорошая, добрая стычка, но мы с ним и лучше проводили. Правда, после этой он, вроде, договор с немцами заключил… То есть… как вы это говорите… политически, это была большая победа, а в смысле драки — бой, как бой.

— Ты же говорил, что уже тысячу лет в Меди?!

— Я ж образно. Не ровно тысячу — чуть меньше, чуть больше. Тут со временем сам Израдец ногу сломит.

— Так, стоп! Давай по порядку. Когда ты умер?

— В 6754 году от сотворения мира.

— То есть, как не пересчитывай, но уже после драки с тевтонами?

— Да через несколько лет. В другом бою.

— Хватит разводить канитель! — испуганно вопил Волна, — Сикарийцы скоро на берег выйдут, а лед не ломается!!!

— Да, почему он сломаться-то должен?! — ревел Ждан.

— Ну, как же! — перешел на истерику Алексей, — Русские заманили тевтонов на тонкий лед. Лед не выдержал тяжелых рыцарей. Сломался. Враги утонули!!! Наши победили!!!

— Еще вопрос кто кого заманил, — продолжил тихо, словно в чем-то виноватый, Ждан, — Им удобней на ровном льду. И не тяжелее нас тевтоны-то были — наши доспехи тоже не из корпии. И… это… никакой лед не ломался!

— Не ломался? — Израдец вскочил на ноги, — Не ломался, уверен?!!

— Да! С чего вы решили…

— Значит, — быстро соображал демон, — Значит, если «тевтоны» выйдут на берег, то сценарий изменится! Значит, этого хотел Савриил! Я в Олово — надо сообщить Руслану…

* * *

— Смотрите, начали тонуть, — Антип указал вперед.

Углом «свинья» прошла как раз в том месте, где били подо льдом ключи, замеченные протозанщиками накануне. Несколько человек поскользнулось, короста треснула, и люди погрузились в воду: один, следом второй, третий. На крики юззи обернулись, но «клин» не распался, а продолжил движение вперед, игнорируя утопающих.

— Это все? — вскинул брови Рустам.

— Скоро выйдут, — тихо прошептал Руслан.

— Вижу, — одними губами ответил Анти-поэт.

— И никто больше не тонет.

— К бою? — поинтересовался капитан.

— Да! — дуэтом ответили Золотистый и Антип.

До врага осталось несколько метров. Сикарийцы по-прежнему держат строй, но им вряд ли удастся надолго сохранить его — чтобы взобраться на высокий берег, придется разойтись, разбить «свинью». Несколько шагов, несколько жалких секунд и произойдет стычка.

Над заливом с треском возникло и начинало кипеть большое, черное облако. Раздался взрыв, и клочья мрака разлетелись по сторонам. Взору предстала огромная, летучая тварь, закрывающая крылами холодное солнце.

— Дьявол! — в ужасе крикнул кто-то из велийцев, и строй шарахнулся от береговой линии.

— Это князь Тьмы! Он с нами! — радостно громыхнули юззи.

— Это же Израдец, — произнес Руслан, — Что ему надо?

— Не бояться! — стараясь перекричать толпу, вопил Антип, — Он… он наш ручной черт!

Бандита не услышали. Сикарийцы, воодушевленные присутствием летающей твари, ускорили шаг. Здоровенный рябой юззи, на голову возвышающийся над строем, поднял зазубренный меч. «Вперед!» — громогласная команда полетела над заливом, и саврииловцы, ломая строй, бросились на берег.

Ненужные в ближнем бою, тяжелые щиты полетели на лед. Короткие, кривые ножи вспыхнули на солнце. Толпа юззи врезалась в велийцев, безжалостно кромсая первые ряды. Комичность одеяний прекратила забавлять, когда первые потоки крови брызнули на землю, а первые мертвецы опустились под ноги дерущимся.

— Лед не ломался! — возопила в небе крылатая тварь, — Надо атаковать!

Но его призыв приняли сикарийцы. Юззи ужесточили натиск, заставляя велийцев отступить. Задние ряды, не понимая происходящего, давили, посылая протозанщиков на мечи. Кто-то неумело пытался колоть через щели в первых рядах, но лишь ранил своих.

— Бейте их, бейте! — хрипел Израдец, еще сильнее подбадривая врага, — Убивайте же!

— Вот хренов дьявол! — не удержался Антип, всаживая меч в ближайшего юззи, — Лети отсюда, чертов воробей.

— Проиграли… Надо отступать! — заявил Руслан, укорачивая рябого на голову, — Все прошло, как хотел Савриил.

Словно вняв призыву Руслана, сикарийские трубы загнусили отход. Юззи остановились. На мгновение замешкались, но подчинились, и людской поток отполз назад, собирая раненых и оружие. В нескольких метрах от берега, посреди залива, они застыли, снова выстраиваясь трапецией.

— Может хоть сейчас лопнет лед? — с надеждой произнес Рустам, жестами поторапливая отступление велийцев.

— Не лопнет, — обратившись стариком, ответил Израдец, — Лед не ломался. Рыцари не тонули. Ну, почти. Никто никого на лед не заманивал. Были у немцев какие-то траблы с растянутым строем… это неважно! Просто надавали под зад и выкинули псов.

— Ты-то откуда знаешь, помощник хренов? — зло проговорил Антип, помогая раненному казаку.

— Знаю. Ждан участник «побоища».

— Отлично, — подытожил Руслан, — Правда, мы уже проиграли! Сценарий-то изменился — тевтоны вышли на другой берег. Чем это грозит?

— Пока не зна…

— Руслан! Руслан! — раздался крик молодого есаула, стремглав бегущего навстречу.

— Что случилось?

— Первые, кто вошли в лес, — задыхался парень. — Там… возле дерева… Старец! Он мертв!

— Старец мертв? — не поверил Анти-поэт, — Он же… Может, устал? Уснул?

— Нет. Точно мертв. И даже… почти истлел…

— Отлично! — гневно вскрикнул Антип.

— Ужасно! — отозвался Руслан, — Защиты больше нет. Любой юззи может подойти. Велию грозит уничтожение!

— Смотрите! — громко закричал Рустам, указывая на лед.

К трем тысячам сикарийцев присоединилась целая армия. Уродливый комендант, в развивающейся на ветру хламиде, выкрикнул короткое: «Добить!», и пятнадцать тысяч озверевших с криками бросились в сторону протов. Вражеская армада вывалила на берег, убивая каждого на своем пути.

— Отходить! — верещал Руслан, орудуя мечом, — Всем в город!

Задние ряды велийцев развернулись. Израдец, оголив когтистую ступню, расколол лед, и сикарийцы посыпались в образовавшуюся полынью. Это задержало саврииловцев, но не остановило — вода в этом месте доходила лишь до груди, и вымокшие, и оттого еще более злые, враги карабкались обратно. Воспользовавшись паузой, велийцы бросились бежать.

— Все, чем могу… — прошептал Израдец, опасливо косясь на небо.

Руслан и Антип подгоняли отстающих, и проты спешили в лишенный защиты город. Велий, вставший на пути осатанелой толпе, разберут на бревна. Разломают руками. Раскатают по лесу. Или попросту сожгут!

— Вот это и есть план Савриила, — вздохнул Руслан, — А ты — ничего не делать, ничего не делать…

— Погиб только один старец! — заявил Израдец, прихрамывая на босую ногу, — Трое остальных живы. Есть шанс — надо перестроить их в треугольник. Площадь защиты гораздо меньше, но лучше, чем ничего. Понимаете?

— Ясно! Куда ставить? — остановился Антип, принимая работу на себя.

— Погиб старец на севере. Западного и южного — не трогай, а восточного надо перевести на северо-восток. Понял? — Руслан быстро нарисовал на земле контуры Велия, указывая необходимое место.

— Бегу!

— Остальные, быстро в город!

Велийцы отступали. Толпа бежала хаотично, оставляя в лесу оружие и щиты. Ноги разъезжались на оттаявшей под солнцем земле; люди падали и по ним, без всякого сожаления, ломились следующие. Криков не слышали. Мольбы о помощи оставались без ответа. Паника! Страх гнал людей. Ужас преследовал по пятам, и смерть, вопя тысячами голосов, догоняла сзади.

Последними бежали казаки, прикрывая отход. Изредка вояки останавливались, чтобы выпустить стрелы, и раненные сикарийцы с проклятьями падали под ноги своей многотысячной орде. Десантники помогали, но луков не хватало, и в ход шли камни и здоровые, крепкие сучья.

Появился Антип, придерживая за локоть старца.

— Успел, — радостно выдохнул Рустам, и выкрикнул отстающим, — Быстрее! Быстрее!

Толпа послушно увеличила скорость. Словно получив заряд новых сил, проты, безжалостно хрустя мерзлым кустарником, понеслись в сторону города.

Старец устало опустился на землю. Глаза закрыты, губы медленно двигались, нашептывая неразличимые молитвы. Внешне ничего не произошло — ни звука, ни искорки или дымка не появилось вокруг — но первые подбежавшие юззи врезались в невидимую стену. Раздались крики боли, и нападающие рухнули наземь, корчась в жестоких муках.

Взбешенный комендант сам ринулся на преграду, но и его ждал провал — чудовищный разряд прошил уродца, и лохмотья вспыхнули ярким пламенем, заставив кататься по земле. Очертания Велия, уже видимые юззи сквозь деревья, растаяли, слились с фоном древнего леса. Лишь два угла бревенчатой стены, теперь выступающие за пределы защиты, остались заметными для сикарийцев.

— Есть защита! — оглянулся Руслан, — Вольно!

Но испуганные велийцы не остановились. Людям казалось, что только стены защитят. Переубеждать нет сил. Нет и необходимости.

— Если это все проблемы, то, вроде, выпутались, — заявил Израдец.

— Старец погиб! — в ужасе произнес Руслан, — Погиб… Как? Куда он… Как же это… Где он теперь?

— Трое-то остались, — не понял переживаний демон.

— А если останутся двое? — остановился Антип.

— Защита падет.

— То есть больше проигрывать нельзя?

— И сейчас было нельзя.

— Но проиграли.

 

1

— Отличный бой! Великое сражение! — не переставая орал Михаил, расхаживая по комнате, — Постояли, выждали, позволили подойти и избить себя! О, великие стратеги!

— О будущем? — улыбнулся Волна, — В контексте былого, которое мы не можем изменить, а Савриил… — гневный взгляд Истинного оборвал неуместную шутку.

— Велийцы не могут понять, что дальше, — нахмурился Израдец, — Какое сражение? В чем смысл? Сколько еще?

— Да и мы знаем не больно-то много, — буркнул Ждан, привычно вцепившись в плечо Белого.

— Ну, давай, Михаил, напряги отбитые войнами мозги. Что особо символического в российских баталиях? Какие сражения? Сталинград? На Неве со шведами? Битва куликовская? Взятие Берлина? Какое из трех? Может, Полтава? Еще что?

— Не знаю, — вздыхает военный, — Их полно…

— Ну, — размышлял вслух Израдец, — Если, по-твоему, то и петровские, и наполеоновские сражения не подходят — везде стреляли пушки, ружья и прочее. На Неве со шведами — раньше Ледового побоища. Остается Куликовская битва!

— Похоже на то, — поддерживает Волна, — Битва-то знаковая. Мамая разбили. Начало конца ига. Что еще?

— Ага, победили, — иронизировал демон, — Через пару лет, правда, Орда спалила вашу Москву к чертям собачьим и снова стала дань брать. Но это же ничего, правда?

— А Израдец-то откуда столько знает про те времена? — нахмурился Михаил, — Бывал там?

— Нет, не был. Но другие были. И некоторые сидят сейчас… как думаешь где?

— Мой совет? Я что-то советовал или тебе так легче вирши складывать?

— Не остри, — пробасил Ждан, недовольно поглядывая на демона, — Иди-ка к себе и выясни, что просят.

— Я и так у себя, — выдавил Израдец, но поднялся на ноги.

* * *

Зима в Велие прошла относительно спокойно. Сикарийцы держали противника в напряжении, но радикальных действий не предпринимали. Проты жили в ожидании сражения, в размышлениях о теме предстоящего боя, но юззи парламентеров не присылали, а бросать вызов самим считали преждевременным.

Сикарийцы часто и мерзко пакостили горожанам, нападая на стены. Защита города сохранилась, и три старца удерживали барьер, но два угла крепости выступили за его пределы. Саврииловцы нападали на незащищенные стены. Понимая, что дальше не пройти, юззи не пытались штурмовать форт — они поджигали дерево, выманивая велийцев на укрепления, где бессовестно расстреливали из луков.

Под градом стрел рабочие возвели новые стены, усеченные, встроенные в мистическую оборону. Казаки и десантники провели вылазку, отгоняя врага, и под звон мини-сражения, велийцы разобрали ставшие опасными укрепления. Воины отступили, не потеряв ни одного бойца. С тех пор Велий был полностью защищен.

В остальном жизнь в городе протекала тихо. Набеги сикарийцев прекратились. Таял снег. Повисло тревожное ожидание.

Антип уже давно ничего не слышал об Алене и Анне — девушки растворились в бедламе Сикария. Мысли часто возвращались к потерянной подруге, но бандит не делился переживаниями с друзьями, а те, в свою очередь, не приставали с вопросами.

— Обожаю, когда пахнет весной, — глубоко вдохнул влажный воздух Антип.

— Это не ко мне с такой романтикой, — поежился Израдец. Прогуливаясь по площади Велия вместе с верхушкой протов.

Обитатели крепости встречали начальство приветственными кивками и продолжали заниматься своими делами: тренироваться, строить, чинить.

— Ну, лирик-уголовник, — улыбнулся Руслан, — Будет очередное творение? Вижу же, что приготовил нам новое испытание своей «поэзией».

— А то как же! Про весну, разумеется. Лирическое, — и набрав полные легкие воздуха, Антип прочел по памяти:

— бандит сделал театральную паузу и выкрикнул громко, на всю площадь, —

Велий громыхнул мужским хохотом. Руслан обреченно отмахнулся. Израдец покрутил у виска.

У протов есть другие проблемы, кроме как обсуждать идиотские стишки Антипа. Когда, где и, главное, как пройдет следующая битва. Вопрос нервировал и пугал. Невозможно постоянно ожидать — в это время Савриил творил свои мрачные дела. Действовать необходимо, надо самим бросить вызов, если сикарийцы «стесняются», но готовы ли велийцы? Уверены ли в специфике предстоящего сражения?

— То есть, — в который раз начал Анти-поэт, — Все согласны, что следующая инсценировка Куликовской битвы?

— Я тысячу раз говорил — да! — взбесился Израдец, — Если сейчас скажу «нет», ты расстроишься или обрадуешься?

— Хочу детально выяснить. Чтобы никаких пробелов, как в прошлый раз. Старцев минимум — больше взять негде.

— Мне очень не нравится, — перебил Руслан, — Что ты относишься к старцам как к предметам, как к оружию. Это отвратительно! Они, прежде всего, Истинные, жертвующие собой, чтобы помочь. Ты же говоришь, как о стенах или мечах…

— Тебе показалось, — виновато проговорил Анти-поэт, — Итак, Куликовская битва?

— Да, — дуэтом ответили демон и Руслан.

— И в чем «изюминка» битвы? В чем подвох? Что мы должны повторить, а Савриил хочет изменить?

— Не знаем, — снова ответили дуэтом собеседники.

— То есть, бой шел своим чередом, и русские просто победили? Так в этом и порылась зарытая собака?

— Похоже на то, — пожал плечами Израдец, — Выходит, схлестнулись два воинства и мутузили друг друга с переменным успехом. Трупов столько наплодили, что ходить не могли, падали. В какой-то момент русские победили.

— То есть, просто надо напрячься и побить татар?

— Я не понял?! — раздался гневный окрик Рустама, заходящего в комнату вместе с молодым есаулом, — Я должен «побить татар»? Вы что, с ума посходили? Я не буду в этом участвовать! Уверен, что ни один татарин из велийцев с вами не пойдет. Заигрались вы, похоже, в свою войнушку. Потеряли и страх, и ум. Подумайте сами, что предлагаете?

— Сейчас не понял? — Руслан выглядел озадаченным, — В чем проблема?

— Проблема в том, что я татарин!

— Ах, вот что оказалось, — съехидничал Израдец, — Ты — татарин! А ты уверен?

— Ты о чем? — недовольно буркнул Рустам.

— Я о татарах! Все-то у тебя просто: я татарин, и там татары. И что? Пойдешь воевать за Савриила с соплеменниками?

— Нет, конечно, но и против татар не пойду. Это, может, и есть план Савриила — переместить татар на другую сторону. В любом случае… я, конечно, понимаю, но…

— Никаких «но», татарин! Или булгарин? А то и болгарин.

— Эти-то тут при чем?

— При том! Тех, кого нынче именуют болгарами, тоже произошли от тех, кого сейчас называют булгарами.

— Сейчас называют?

— Раньше по-разному называли, — встрял Руслан, — Чтобы не путаться ваши ученые пытаются дифференцировать понятия булгар и болгар. Первые — этнос-родитель для вторых и для вас, нынешних.

— Ерунда какая-то, — отмахнулся Рустам, — Голову мне пытаетесь запудрить. Болгары христиане и славяне. Язык совершенно другой.

— Сейчас да, — продолжил Руслан, — И смешивались со славянами болгары отменно, но все-таки изначально, та часть булгар, что осела на Дунае и та, что пришла в Поволжье, ветви одного этноса. Да, действительно, болгары христиане и крестились лет на сто раньше Руси, но что это меняет? Даже их известный царь-креститель Борис I (в крещении Михаил), до этого назывался хан Борис.

— Прекрасно! Только как это должно помочь мне воевать против татар?

— Просто, — поднялся на ноги Израдец, — Как и с терминами болгар-булгар, так и с названием «татарин» путаница, что и не разберешься.

— Кого только не называли татарами в истории. — подтвердил Руслан, — Китайцы, например, так называли всех, кто проживал на север от Стены. В том числе и эвенков, тувинцев и т. д. При всем уважении к этим народам, ну, какие они татары?

— Фиг с ними, с китайцами…

— В Российской Империи, к примеру, кроме татар казанских, крымских и сибирских, которые и сейчас так себя называют, татарами, с разными приставками, называли и карачаевцев, и нагайцев и, даже, азербайджанцев! И еще много-много разных народов. Но даже из нынешних: крымские и казанские разве близкая родня?

В западной Европе с XIII века татарами стали звать любые тюркские и монгольские кочевые племена.

— Что вы пытаетесь доказать? Что мы не те татары, что стояли против русских в Куликовской битве? — уже не столь уверенно спросил Рустам.

— Как сказать…

— Вот видишь! К чему этот нелепый экскурс в историю, если все равно стояли русские против татар?

— Не упрощай! — возмутился Израдец, — Как у тебя все легко выходит: русские vs татары. Это не так! Во-первых, и русские, и татары сражались с обоих сторон.

— Во-вторых, — продолжил Руслан, — Те, кого летописи называют татарами, чаще монголы, хотя и не только! Булгары тоже воевали, причем, прав демон, с обоих сторон.

И, в-третьих, и в самых главных, татары-булгары такие же жертвы монгольского нашествия, как и русские, как и другие народы. А вовсе не часть неких эфемерных монголо-татар.

— Не понял.

— Смотри, — громче произнес Руслан, заметив, что возле дверей собрались соплеменники Рустама и с интересом слушают, — Где-то в VII–VIII веке булгары появились в Поволжье из Приазовья. Быстро покорили местные племена, частично порабощая, частично ассимилируя. Очень часто, кстати, смешивались и со славянами. В IX–X веках образовали Волжско-Камскую Булгарию. О таком государстве, надеюсь, слышал?

Так вот, в 1236 году эту Булгарию захватили монголы! И если думаешь, что произошло какое-то «добровольное объединение», то сильно ошибаешься. Дошло до того, что вас, булгар или татар, как больше нравится, монголы стали вытеснять на север. Вас нахально изгоняли и замещали другим населением.

Еще одним подтверждением угнетения татар монголами — мятежи булгар. Изучи восстания Баяна и Джику, восстание Бачмана.

— Бачман разве не половец? — вскинул брови Израдец.

— Да… — нахмурился, силясь вспомнить, Руслан, — С Бачманом, может чего и путаю… Но Баян и Джику — точно!

— Ты-то откуда историю знаешь? — проговорил Рустам, обращаясь к демону.

— Как же не знать, — ответил Руслан вместо Израдца, — История — один из его любимых способов пополнять свои владения. Накрутит, навертит, перевернет все с ног на голову и — опа! — готов новый народец. Да еще люто ненавидящий бывших соплеменников, готовый убивать за новые идеалы. А для Больнички готово массовое пополнение.

— Мы меня обсуждаем? — недовольно передернулся демон, — Или о татарах говорим?

— Татары, булгары, болгары… — недовольно пробормотал Рустам, — Ничего не понял. За кого мой народ воевал?

— С обоих сторон! — вздохнул Руслан, — Времена такие были, сам понимаешь — часть закабаленных народов пополняли армию победителя, часть сопротивлялась. И русские с обоих сторон стояли. Но, если учесть, что булгары порабощались монголами, выходит, что… Лучше же воевать с захватчиками, чем на их стороне?

За дверью послышался одобрительный ропот.

— Не ответа на вопрос, какую из сторон выбрать, — тихо закончил Руслан, — Потому что не должно существовать такого впроса!

— Парламентеры! — вбегая, крикнул пожилой казак, — Двое юззи и комендант Сикария, собственной персоной. Стоят у Северных ворот. Что делать?

— Впускай, — отмахнулся Руслан, пытаясь отдышаться после трудного разговора, — Нас же пускали. Защиту не снимаем — проведем за руку. Пусть все воины спрячутся. Проведем врагов по пустому городу. Незачем знать, сколько у нас боеспособных людей.

Северные ворота распахнулись с надменной медлительностью, и Руслан, Рустам и Антип вышли за пределы защиты. Парламентеры-юззи кутались в огромные шубы с меховыми капюшонами, с головой скрываясь от холода ранней весны. Комендант одет в привычное тряпье, не обращая внимания на погоду. Мерзкий оскал, пробивающийся сквозь рваные губы, означал улыбку. В руках поигрывала тонкая, но прочная трость.

— Насколько понял, в гости не пустите? — прохрипел мутант, — Не гостеприимно.

— Почему же? Проходите! — приглашающим жестом, указал Руслан, — Поговорим в тепле.

При слове тепло, укутанные в меховые капюшоны юззи, радостно дернулись, но гневный взгляд коменданта осадил подчиненных.

— Хочешь, чтобы зашли? Неужели, снимешь защиту?

— Обойдешься, — с улыбкой произнес Антип, подавая руку стоящему рядом юззи, — Хватайтесь, сможете пройти. Конечно, если мы захотим.

— А захотите? — не унимался мутант.

— Для чего же пришли? У нас, вроде как, переговоры. Про желание это я для того сказал, чтобы не решили, что защиту можно пройти, таща велийца за шкирку.

— Заходим, — через секунду размышлений, заявил комендант.

Изуродованная двупалая кисть вынырнула из хламиды, направляясь в сторону Руслана. Золотой без доли брезгливости взял предложенную лапу и направился к воротам. Один из юззи подал руку Рустаму. Второй, или вернее вторая, выпуская ухоженную длань из широченного рукава лисьей шубы, аккуратно доверила пальцы Антипу.

Поэт вздрогнул. Мягкая, женская ручка, нежная как сама Нежность, ласково прикоснулась к коже. Антип склонился к закутанной голове, взгляд попытался прорваться сквозь складки капюшона. Бандит не смог разглядеть лица, но что-то подсказывало — перед ним Алена!

— Ты? — шепотом выдал Анти-поэт.

— Тс-с, — предостерегает девушка шепотом, — Мы отстали…

Велий опустел. Тихий, спящий город самостоятельно закрыл ворота. Пустынные улочки пропустили парламентеров вперед, сопутствуя взглядами пустых бойниц. На стенах никого. Здание впереди призывно открыло дверь.

— То же вариант, — захрипел ехидством комендант Сикария, — Мне понравилось.

— Главное, чтобы вам было хорошо, — ответил Антип, крепко сжимая Аленину руку.

Первым внутрь зашел комендант, следом за ним Руслан. Пришлось пригибаться, втискиваясь в низенькую дверцу. Антип проник последним, пропустив девушку вперед. Алена на мгновение замерла. Чуть отстав от компании, быстро скинула капюшон, и тихим шепотом произнесла:

— Будет бой. Задача — просто победить. Планируется сильная атака на левый фланг. Там ожидается прорыв! Все, других хитростей не будет.

— Ты, что опять собираешь опять туда? Я тебя не отпущу!

— Я должна. Там Анна. Мы еще пригодимся. Должны пригодиться. Люблю… Догоняем!

— Ты меня?.. Что?

— Тс-с!

Девушка закрыла Антипу рот поцелуем. Мягкие, но прохладные после улицы губы призывно раскрылись, погружая поэта в негу. Руки обвили шею, крепко прижимая нерасторопного парня. Сердце громко ухало в груди — казалось, что весь город слышит его ускоренное биение. Анти-поэт почувствовал странный, едва уловимый запах, но мысли спутались, потерялись, выводя на первый план удовольствие. Девушка нежно отстранилась, поднося палец к губам.

— Тс-с! — повторила она, — Ждут.

Комендант и протозанщики расположились за длинным, деревянным столом. Юззи остались на ногах, скрываясь в тени дальнего угла. Последним садится Антип, недовольный и растерянный, но и счастливый одновременно.

— Итак, — начал Руслан, — Есть предложение?

— Разумеется, — ответил комендант Сикария, — Бой. Мы предлагаем бой! Хватит сидеть по норам.

— Где? Когда?

— Через три дня. На нашей стороне залива есть отличная вырубка. Небольшая и немаленькая. Шириной метров в восемьсот да пара километров в длину…

— Откуда же она взялась? — ухмыльнулся Антип.

— Появилась, — осклабился в ответ мутант.

— И нам предлагается, — продолжил разговор Руслан, — Участвовать в бою на территории, которую вы организовали? Нарыли, небось, ям, ловушек?

— Никто ничего не рыл, — пожал плечами комендант, — Но мы предугадывали, что испугаетесь.

— Осторожность — не трусость! — резко перебил Золотой.

— Возможно. Так вот, предполагая ваши… сомнения, мы и говорим о встрече через три дня. На это время объявляется полное перемирие. Никто не вправе причинить вред врагу. Можете пока проверить предлагаемую поляну. Хоть на коленях исползайте, руками переберите каждый сантиметр.

— Предложение интересное, — оглядывая присутствующих, согласился Руслан, — Думаю, нам подходит. Перемирие действует с какого момента?

— С настоящей минуты, — комендант поднялся на ноги, протягивая Руслану уродливую длань, чтобы скрепить договор.

— Согласен, — ответил Золотой на рукопожатие.

— Тогда, с вашего позволения, до встречи.

Проводив парламентеров за ворота, проты вернулись в комнату. Город ожил, покрываясь населением. Звуки проснулись, разносясь по улицам звоном, треском и хохотом велийцев.

— И в чем подвох? — спросил Израдец, появляясь посреди комнаты.

— Блин, я же заикаться начну, — дернулся от неожиданности Антип, пропуская в комнату капитана десантников.

— Думаешь, есть подвох? — вскинул брови Рустам.

— Всегда есть подвох! — нравоучительно заявил демон.

— Особенно, когда с обоих сторон сражаются дьяволы, — скривил лицо Антип, — Занесло же нас в компанию! Кругом одни черти.

— Итак, — остановил пререкания Руслан, — В чем суть? Зачем оборудовали место боя, если ничего не «заминировали»?

— Просто, — пояснил Израдец, — Куликово поле же надо изобразить, вот и очистили полянку.

— Похоже на правду. Дальше что? Какие планы?

— Никаких, — поднялся на ноги Антип, — Это действительно прямой бой. Драка на победка. Усиленно ударят в левый фланг. Это я точно знаю!

— Откуда? — Руслан с интересом взглянул на Антипа.

— Ну… у всех свои источники, — попытался сумничать Антип.

— Я тебя люблю! А я тебя! — начинал гримасничать Израдец, изображая руками поцелуи, — Антипчик! Аленушка! Рассказывать дальше?

— Да ты… Ты, что подслушивал?!! Подсматривал?!!

— А, что еще было делать? Разорались на всю крепость.

— Да, о чем вы?!! — не выдержал Рустам.

— Парламентеры, — пояснил Израдец, — Одна из юззи — Алена.

— Ясно. Значит левый фланг?

— В реальности тоже возникали какие-то проблемы с левым крылом, — продолжил демон, — Его оторвали мамаевцы и начали теснить. Если бы засадный полк выскочил сразу в бой, то неизвестно чем бы кончилось, но полк оставили в укрытии, пока враг не прошел дальше, не развернул левый фланг на сто восемьдесят градусов. Монголы оказались спиной к засаде. Вот тогда, ударив сзади, удалось переломить ход битвы.

— Понятно, — негромко произнес Анти-поэт, — Опять участников мучил?

— Не твое дело, Ромео! Я, может, и сам кое-что припоминаю.

— Не хочу даже знать, на чьей стороне ты был.

— Если так, то детали известны и Савриилу, — продолжил рассуждать Руслан, — Получается, на левом фланге он и хочет изменить ситуацию. Но как?

— Странно это, — подключился к разговору капитан десантников, — Мамай проиграл, потому что не знал про засадный полк. Правильно? А вот Савриил знает! И не повернется спиной. Не дурак же он, в конце концов. Получается, что именно там, на левом фланге, он и затевает что-то.

— Думаешь, что знает, что знаем… бр-р-р! Ну, понял, в общем, — с сомнением в голосе спросил Антип.

— Да! — вскочил на ноги Израдец, — И более того — тебе специально сказали. Не надеясь, что вы помните историю, сикарийцы подстраховались — напомнили о левом фланге. Понимаешь? Мы ставим засаду, а он свою. Или еще что-то. Тебе специально сообщили. Я бы именно так и поступил.

— Кто? Считаешь, что Алена предалась?!!

— Не ори! Не считаю, что она предатель. Считаю, что… это была не она!

— Как так… — разочарованно произнес Антип, — Но… ведь…

— Что? В любви призналась? Поцелуем одарила? Хочешь и я поцелую? — и демон вмиг обернулся очаровательной стюардессой, только волосы оставались седыми, да глаза — очи демона — выдавали подмену.

— Ну…

— Гну! Лицо видел? — Израдец снова принял облик старика.

— Не особо… темно же в сенях! Руки нежные и голос ее… и противный, надо сказать, запах.

— Вот именно! Юззи сейчас не до гигиены!

— Что?!! Значит, что я… с кем-то…

— Миловался с подставой, — издевался Израдец, изображая неприличные жесты.

— Тфу! — Антип в ужасе сплюнул на пол, — А если это черт какой? А если упырь заколдованный?!!

— Ха! — закатился демон, — Ой, не могу!

— Что ты ржешь, гад!!! Ничего смешного… Стоп! — Анти-поэт в ужасе замер, — Если сикарийцы в курсе про меня и Алену, то… Она же… с ней там…

— Тихо, тихо! Не думай о плохом, — остановил Руслан, — Не привлекай беды.

— О Боже…

 

2

Густой туман медленно таял под лучами утреннего солнца, дожирая остатки зимы. Ровная прямоугольная поляна, недавно вырубленная сикарийцами, покрыта редкими пригорками грязного снега. Открывшаяся земля, изрытая множеством ног, чернела богатым, жирным перегноем. Вокруг масса пней.

Деревья спиливались под корень, оставляя на поверхности ровные площадки, но некоторые особо крепкие останки торчали корявыми препятствиями. Ветви и стволы растащили и разбросали под ближайшим подлеском, укрепив и без того густой валежник. Лишь мелкие сучки, сломанные при транспортировке, валялись в тающей грязи. Маленькие пичужки и птицы посерьезней, смело пикировали к земле, с радостным щебетом разворовывая веточки.

Дикие звери, бегущие сломя голову от человека, успели проложить в валежнике кривые тропы. Мелкие грызуны, опоздавшие к общей эвакуации, испуганно выскакивали из-под ног, с писком устремляясь в неизвестность. Без разницы куда, главное, подальше от царя природы.

Старцы создали надежный купол вокруг Велия, но их сил хватило и на укрытие от радиации всех прилегающих территорий. Обезопасить пришлось и Сикарий, но, что ж поделать, защита всеобщая, не умеющая избирать. Пусть пользуются.

Трое суток велийцы обследовали поляну и прилегающий лес, но ничего подозрительного не заметили. Ни ям, ни ловушек, ни других препятствий, созданных оловянными руками или потусторонней силой.

Окружающий хвойный лес разросся мохнатым лапником без человеческого присутствия — в еловых ветвях расположился засадный полк Антипа. Никто особо не прятался — зачем, если противнику все известно? Громко переговариваясь, бойцы поочередно выглядывали из леса, всматриваясь в мутную картину предстоящего боя.

Основным войском управлял Руслан. Правое крыло доверили Рустаму, на левом, самом опасном, верховодили десантники. В Велие оставили небольшой гарнизон, остальные силы, больше десяти тысяч бойцов, расположились на импровизированном Куликовом поле.

За спиной велийцев десятки метров труднопроходимого леса, крутой обрыв, далее неглубокая, но холодная и илистая река. Если придется отходить, войско сильно забуксует. Положение не из приятных.

Занавес тумана продолжал раскрываться, являя взору противника. Сикарийцы стояли ровными рядами. Мощный центр, два равноправных крыла. Далее густой лес — что там? Тысяч двенадцать обозленных юззи, под руководством изуродованных командиров, звякали металлом, томясь в ожидании боя. После прошлой баталии разномастная защита больше не выглядит смешной, кустарные «латы» спасли ни одну жизнь. Многие велийцы, переняв опыт, и сами «закованы в броню» из всякого хлама.

Неизвестно организовал ли Савриил засадный полк, поэтому Рустам, худенький и невысокий, отправлен в разведку. Пока на правом фланге распоряжался молодой есаул — внук казачка из Меди, отлично зарекомендовавший себя в «Ледовом побоище».

Взвыли трубы врага! Вспыхнули на солнце белоснежные полотнища с кровавыми очами. Армия Савриила, вытянувшись в линию, готова к движению.

— Где же Рустам? — нервничал Антип, находящийся вместе с остальными командирами возле Руслана.

— Надеюсь, скоро появится, — покачал головой десантник, — Без разведки трудновато. Хорошо, что у нас два засадных…

— Как два? — удивился Антип, — Где второй? Почему я не знаю?

— Не тараторь! — остановил Руслан, — Я не успел тебе сказать — в последний момент решили, что…

— ВСЕ ЭТО НИ К ЧЕМУ! — раздался громкий голос Рустама, — Все не так! Никакое это не Куликово…

— Что случилось?! — строго спросил Руслан, — Засадный полк сикарийцев слишком велик?

— Нет никакого засадного, — тяжело дыша, присел на землю Рустам, — Есть два резервных, неспрятанных. Стоят за основным войском. Как потребуется, введут в бой.

— Нормальная практика того времени, — хмурился капитан, — Проблема-то в чем?

— Проблема? Да, есть проблема, — жадно напившись воды, отозвался Рустам, — Проблема в том, что войско… разговаривает по-итальянски!!! Понимаете? Ваши монголы — итальянцы!

— Какие еще итальянцы? — Антип подозрительно покосился на друга, — Уверен?

— Более чем! Я работал с этими ребятами, и язык могу отличить от любого. Там еще греки есть и, кажется, армяне, и еще кто-то.

— Но, ведь, никто не ждал, что будут одни монголы? — произнес капитан.

— Нет. Там разного народа полно, — продолжил Руслан, — Только все перемешаны. Никто не выделяется. Если итальянцев выделили, значит, получается…

— Значит, получается… — вскинул брови Антип.

— Получается, что мы ошиблись в основном! Это никакое не Куликово поле! Какое-то другое сражение! Битва с итальянцами…

* * *

— Эй, все сюда! — громким окриком созвал протозанщиков Волна, — Есть проблемы!

— Что еще? — первым подбежал Михаил.

— Итальянцы, — указывая рукой на савриилово воинство, заявил Алексей, — Там итальянцы. Наши в замешательстве. Считают, что ошиблись насчет Куликовской битвы!

— Как ошиблись? Что за ерунда? — не понял Израдец.

— Какие еще итальянцы? — громыхнул Ждан, схватившись за плечи Волны и Белого.

— Обычные! Из Италии!

— Отправляюсь к себе! — перевоплотился Израдец, — Узнаю. Сообщу.

— Не лучше ли в Олово отправиться? — Михаил с надеждой посмотрел на демона, — Времени нет — бой сейчас начнется. Если не сможем разгадать, что к чему, то хоть просто побьем сикарийцев. Причиним максимальный вред живой силе.

— Точно! — согласился Ждан, — Даже если какие-то тайны не откроем, то просто набьем морды.

— Не могу! — гневно топнул огромной лапой Израдец, — Права не имею. Да и велийцы на меня реагируют неправильно. Бояться и бегут. А юззи, наоборот, считают своим и радостно атакуют.

— Ой, выдал! Ладно, я пошел.

* * *

— По местам! — громко распорядился Руслан, — Идем вперед и будь, что будет.

— Плана придерживаемся или просто бросаемся в бой? — спросил Антип.

— Да какой тут план! — отмахнулся капитан ВДВ, — Все летит в тартарары. Если не тот бой, если приходила не та девица, то какой смысл верить в атаку на левый фланг? Туда почти половину сил бросили, а может на правый основной натиск направят?

— А может в центр, а может никуда! Все может, — перешел на крик Рустам, — Как котята слепые! Никакого понятия, что делать.

— Драться! — окриком остановил панику Руслан, — Антип, отведи засадный полк в лес, за спину основного войска. Стой по центру и жди команды. Помогать тем, на кого сильнее нажмут — из середины с одинаковой скоростью доберетесь и налево, и направо. Готовься и разделить отряд, в случае необходимости.

— А казаки? — тихо спросил капитан.

— Пусть остаются на месте до команды.

— Эй, вы о чем? — бандиту так и не объяснили всего плана, — Где казаки? Что казаки?

— Еще резерв… Некогда рассказывать, — торопился Руслан, — Занять места! Идем вперед!

Армии зашевелились. Комендант Сикария, заменив трость широким палашом, первым выступил в центре войска. Следом мелкими шагами тронулись полки юззи. Фланги и центр двинулись одновременно. Хлюпала под ногами черная земля, хрустели остатки снега — широким фронтом сикарийцы приближались к протам. Только резервы, открыто стоящие у края леса, остались на местах.

Центр, крылья — все это неважно при ширине поля боя в восемьсот метров, но приходилось соблюдать навязанные правила, исполнять роль в глупом спектакле, где смерть и ужас были настоящими. В двадцати метрах друг от друга войска замерли. Смолк грохот поступи, стих звон доспехов, исчезли другие звуки. Напряжение, усиленное неизвестностью, заставило велийцев с испугом взирать на подошедшие полки врага.

Тишина разорвалась воем сикарийских труб!

Комендант издал истошный крик, призывающий к бою, и сикарийцы сделали шаг вперед.

Еще вопль, и еще один шаг по направлению к противнику.

— Вперед! — раздался лающий хрип из глотки уродца.

Сикарийцы лавиной устремились на велийцев!

— Лучники, огонь! — скомандовал Руслан.

Облако стрел поднялось над полем, несколько юззи упали на землю, но основная орда волной катила на протов.

— Вперееееееееееед! — выкрикнул команду Золотой Воин.

Меч Руслана первым опустился на голову ближайшего юззи, разнося в щепки строительную каску. Велийцы ринулись следом, и восьмисотметровый фронт сшибся. Началась битва! Оружие встретилось над головами бойцов, издав оглушительный лязг. Следующий удар — мечи и топоры врубились в самодельные латы. С треском лопались деревянные щиты, открывая беззащитные тела. Тут и там металл вонзался в плоть, вызывая алые всполохи кровавых фонтанов.

Руслан отчаянно работал мечом. Здесь Олово, здесь не работают правила Меди, когда Беспроторице достаточно было лишь коснуться врага оружием. Приходилось рубить, колоть, бить.

Первые пострадавшие мешками упали под ноги. Предсмертные хрипы потонули в грохоте боя. На место ушедших встали следующие, но мечи работали без остановки — мертвые и раненные непрерывным потоком опускались вниз, преграждая живым путь. Черная, истоптанная земля как могла впитывала кровь. Бугорки грязного снега насквозь пропитались алым, и эти редкие остатки зимы шипели, разъедаемые горячей жижей.

Смерть безвкусный художник: пни — и маленькие пеньки, и гигантские пеньчища — перекрашены в красный грубыми, отвратными мазками. Изувеченные тела застыли в корявых, неестественных позах. Смерть! Она бывает разной: и героической, и нелепой, и страшной, и легкой, но, каких бы высей или глубин не заслуживал человек в будущем, здесь, в Олове, смерть всегда уродлива.

Вопли умирающих забивались криками живых. Звон металла переплетался со звуком крушимых доспехов. Приказы путались с мольбами о помощи. Но люди продолжали терзать друг друга, коля, рубя, разрывая на части. О, какофония боя! Оркестр Савриила исполнял любимую мелодию.

Огромный меч Руслана безостановочно сверкал золотом гарды, направляя и подбадривая протозанщиков. Центр велийцев держался ровно — люди падали, умирали, покрывая землю трупами, но войско выдерживало ритм навязанного боя.

Десантники на левом фланге расправлялись с врагом огромными мечами. Профессионалы действовали уверено: стоящие за ними велийцы лишь изредка допускались к бою, чтобы через несколько мгновений отдыха снова быть смененными опытными бойцами. Спотыкаясь о покойников, путаясь в раненых, воины наступали на сикарийцев, понемногу оттесняя неприятеля.

На правом фланге картина менее радужная — Рустаму пришлось довольствоваться неопытными бойцами. По краям фланга удалось сдержать продвижение врага, но середина изогнулась в сторону Велия, угрожая разрывом.

— Рустам просит помощи! — пробираясь через битву к Руслану, доложил молодой посыльный.

— Беги к Антипу, пусть идет на выручку.

Нырнув в стороны тыла, посыльный устремился к лесу. Расталкивая локтями бойцов, паренек добрался до конца воинства и забежал в чащу.

— Стоять! — раздалась команда и два меча оказались возле горла.

— Я от Руслана… к Антипу!

Через несколько секунд, показавшихся парню годом, вышли к огромным завалам валежника. Из-за стволов появились головы, и через мгновение весь засадный полк с интересом рассматривал гонца.

— Антип, к тебе!

— Что? — нервно спросил Анти-поэт, — К Рустаму? Правильно понимаю?

— Да, — скороговоркой произнес посыльный, — У Рустама возможен прорыв. Руслан согласен, что надо туда. Только, пожалуйста, поторопитесь!

— Подъем! — громогласно распорядился Антип, — Выходим немедленно. Идем прямо, к центру. Остановка на краю леса до следующей команды.

— Почему в центр? — на бегу спросил гонец, — Почему? Рустам же справа!

— Никто не знает дороги. Застрянем! Выйдет еще дольше.

— Давайте поторопимся?

— Отвали!

Засадники остановились на краю леса, пытаясь разобраться в происходящем. Видны были лишь спины бьющихся велийцев. Волна сражения колыхалась в разные стороны, то наплывая на них, то откатываясь к Сикарию. Каждая раз, отхлынув, оставляла на земле изрубленных, стонущих людей. Задние ряды войска еще не вступали в бой, но под ногами уже заметно множество человеческих «коробочек».

Из увиденного складывалась картина боя: центр по-прежнему бился ровной полосой; левый фланг ушел немного вперед; правый совсем ослаб, сильно изогнулся в сторону леса и готов был разорваться, выпустив противника в тыл.

— Антип, пожалуйста, побыстрей, — причитал курьер, — Что медлишь?

— Что-то тут не так, — размышлял Анти-поэт, — Не пойму… но, что-то не так!

— Сейчас прорвут фронт и перебьют наших, пока ты думаешь.

— Трое на деревья! — распорядился Антип, не обращая внимания на нытье, — Один докладывает о бое, двое о движении резервов.

Три казака взобрались на ели, попеременно выкрикивая происходящее. Посыльный в ужасе присел на землю, закрывая лицо руками — каждая минута промедления новый шаг к смерти. В запасном полку слышался ропот недовольства — картина боя слишком очевидна, чтобы не понять происходящего. Решение Антипа расценивали как нерешительность.

— Что ворчите?!! — заорал Антип, — Чем недовольны? Знаю я, вижу! Но не прост враг. Резерв пока стоит не тронутый. А если кинемся на правый фланг, а они обоими резервными на левый? Или в центр? А? Что тогда?

— А если правый не… — начал снова посыльный.

— Правый фланг сейчас лопнет! — громко доложили с дерева.

— Резервы без движений! — сигнализировал сосед.

— Антип, приказ же от Руслана, — настаивал гонец.

— Серега, — крикнул кому-то Анти-поэт, — Бери три сотни человек и к Рустаму! Большего пока не ждите. Так и передай.

Высокий молодой казак бросился исполнять. Три сотни — всего три сотни! — но крепкие, не уставшие еще бойцы немного выровняли ситуацию. Фланг не удалось выпрямить, но продвижение сикарийцев временно остановлено. Прорыв если и не предотвращен, то отложен на неопределенное время.

— Резервы без движения!

— Ждем! — громко объявил Антип.

— Чего? — плаксиво гнусавил посыльный, — Разгрома? Поражения?

— Уберите его. — гневно воскликнул Анти-поэт, — Достал!

— Левый резерв начал движение!

— Левый? — переспросил Антип.

— Тот, что напротив нашего правового, — коряво пояснил наблюдатель, — Те, что напротив Рустама — движутся!

— Ну, вот, дождались, — захныкал гонец.

— Им еще идти… Готовиться к атаке! Пока ждем.

— Командир, — негромко, но уверено спросил пожилой есаул, — Ты уверен? Можем не успеть…

— Успеем, — нервно покусывая губы, заявил Антип, — Что там?

— Идут! — крикнули с ели, — Медленно, но движутся! Через пару минут вступят в бой!

— Вот же…

— Второй резерв начал движение! — доложил другой наблюдатель.

— Куда?

— Прямо! На наш левый фланг! Идут на десантников. Нет, бегут! На Рустама идут спокойно, а на десантуру бегут!

— Что же задумали?! Кому помогать?! — голова Антипа готова лопнуть от мыслей.

— При всем равном, Рустаму труднее, — тихо заявил пожилой есаул, — У нас осталось полторы тысячи. Давай делить, командир? Пятьсот к десантникам и тысячу к Рустаму.

— Согласен! Пять сотен на левый фланг! — громко распорядился Антип, — Веди, есаул. Остальные за мной! К Рустаму!

Засадники начали расходиться. В обе стороны идти одинаково, но бурелом затруднял бросок. Выходить на открытое место нельзя — враг поймет затею, но и спрятать несколько сотен людей — задача не из легких. Отряды расползались в серости чащи, пробиваясь через колючий валежник.

— Первый резерв остановился! — голос наблюдателя едва слышался в грохоте битвы.

— Что? — переспросил Антип.

— Встали как вкопанные! — повторили с дерева.

— А второй?

— Атаковал десантуру! Ребята держатся, но начинают отступать.

— Твою-то…

— Идти дальше? — вернулся разгоряченный казак.

— Секунду… дай подумать!

— Командир!!! — Антип обернулся на громкий окрик, — Лазутчика поймали! Пробирался тихонько через валежник!

К Антипу вывели извивающегося старика. Двое дюжих казаков крепко держали пойманного, но вертлявое тело безостановочно пыталось вырваться.

— Израдец? — удивленно воскликнул Антип.

— А ты не видишь? — продолжил извиваться демон, — Скажи, пусть отпустят, а то я…

— Откуда родом Руслан? Где рожден в Олове? — резко спросил Анти-поэт.

— Чего? В Абхазии!

— Точно! Отпустите! Чего здесь делаешь? Ты задерживаешь нас! Если Рустама атакуют, то…

— Никто не атакует! — размял затекшую шею демон, — Пошли туда полторы-две сотни и хватит!

— Что?

— Шли, тебе говорят! И пошли гонца к пяти сотням, что идут к десантуре — пусть остановятся.

— Две сотни к Рустаму, остальные за мной. Есаул, возвращайся к своим — пусть стоят, ждут, что бы ни произошло. Итак, говори быстро и четко!

— Все, что думали, правда — это Куликовская битва!

— А итальянцы?

— Генуэзцы!

— С тат… с монголами?

— Да! В центре мамаева войска стояли генуэзцы. И еще куча всякого народа. Это из Крыма, из Кафы, Судака. Они официально числились данниками Орды. Вон их и мобилизовали. Их там было-то полторы калеки… Савриил специально выставил вперед итальянцев. Чтобы вас запутать.

— Значит?

— Значит, атакуют левый фланг.

— Но второй резерв идет на Рустама?

— Все еще идет?

— Остановился…

— Вот видишь. Скорее всего, повернет.

— Что с резервами? — крикнул Антип наблюдателям.

— Первый стоит без движения!

— Второй влился в битву. Десантники держаться, но потерь очень много!

— Если второй подойдет, то и от нас помощь небольшая. Их гораздо больше…

— А те, что у реки? Около трех тысяч казаков спрятано под обрывистым берегом. Ты не в курсе? Отличные ребята! Измазаны глиной так, что сливаются с берегом. Маскировка — супер! Еще один резерв. Руслан не говорил?

— Хотел, видимо, но не успел…

— Хватит болтать. Пора!

— Двигаться к есаулу! — скомандовал Анти-поэт, — Гонца к Руслану — сказать, что забираем казаков у реки. Гонца к реке — выводить казаков. Быстро!

Десантники вынуждено пятились. Фланг сильно изогнулся, но капитан дал команду, и несколько шагов назад выровняли строй. Отступать дурное дело, но разрывать фронт — катастрофа. Стоящие ближе к центру войска держались возле Руслана; расположенные у леса, на противоположной стороне, отходили все дальше; те, кто бились между, вынуждены маневрировать, вытягивая фланг в прямую линию. Крайние отступали все дальше, и фронт заворачивался сильнее. Такими темпами спины фланговых бойцов скоро встретятся со спинами центральных!

— Этого и надо? — спросил Антип, выглядывая из-за дерева, — Чтобы сикарийцы повернулись к нам спинами?

— Не уверен… Так происходило в настоящей битве, но сейчас-то Савриил знает, что к чему. Как ударишь в спину — второй резерв обойдет по пустому месту, там, где был фланг и ударит в спину тебе.

— Отлично… и что же делать?

— Самому этот вопрос не надоел?

— Казаки подошли! — доложил есаул, — Без малого четыре тысячи.

— Где? — не понял Антип.

— Смотри, командир, — улыбнулся есаул, — Головы поднять!

В лесу между деревьями, в валежнике и лужах вспыхнули несколько тысяч глаз. Отлично закамуфлированные, казаки спрятались в лесу и лишь по команде показались Антипу.

— Прячься! — обрадовался Анти-поэт, и обратился к есаулу и Израдцу, — Слушайте, Савриил введет второй резерв, когда наш засадный полк атакует фланг в спину. Правильно?

— Да и желательно не опоздать, — демон указал на поле боя, — Десантники уже спина к спине с Русланом!

— Отлично! Атакую сейчас же, с теми, кто со мной. Есаул остаешься здесь с казаками. Когда ударю, в бой пойдет второй резерв сикарийцев.

— Откуда?

— Постараются обойти поле, где стоял наш левый фланг.

— Ясно. Зайдут тебе в спину! И тут мы их, — есаул радостно хлопнул кулаком о ладонь.

— Да, но сикарийцы должны поверить, что это весь засадный полк. Так что не показываться.

— Поверит, — однозначно заявил Израдец, — Вы же особо не прятались. Известно, что осталось тысячи полторы. Поверит.

Фланг тем временем полностью повернулся. Антип выждал еще несколько мгновений пока спины сикарийцев не окажутся ровно перед ним, и, выхватив мачете, скомандовал:

— Вперед!

Он первым выскочил из леса. Мачете с размаху опустился на затылок толстого сикарийца, разнося в щепки и каску, и голову. Засадники вслед за командиром с криками бросились на юззи! Тысяча пятьсот мечей, неожиданно ударивших сзади, заставили врага растеряться. Не успевшие вовремя среагировать, юззи падали на землю. Раненные пытались отползать, но оставшиеся на ногах, в сутолоке боя, невольно втаптывали их в грязь, не давая подняться.

Несколько мгновений и враг опомнился — прозвучал приказ, и сикарийцы частично развернулись на Антипа, принимая бой. Сильные, отдохнувшие антиповцы нажимали на сикарийцев, фланг продавливался вперед, отжимая врага в сторону десантников.

— Особо не давите! — крикнул Антип, и командиры эхом передали его приказ дальше, — Десантура устала, а мы на них неприятеля толкаем. Аккуратней.

Но десантники не те люди, чтобы не найти сил на новую атаку. Почувствовав преимущество, огромные мечи зазвенели с удвоенной силой. Коса, отнятая у смерти, пошла по рядам юззи, вынуждая отходить в сторону Антипа. Казаки невольно сделали несколько шагов назад, отгибая фланг обратно.

— Эй, эй, не жмите! — попытался докричаться до десантников Антип, но слова утонули в шуме боя, — Нельзя выравнивать фланг! Нельзя! Можем кого-нибудь послать к капитану?

— Через сикарийцев? — ответили из схватки, — Не думаю.

— Тогда жмем сильнее отсюда!

— Вперед!

Но нажать не получается. Могучие десантники вошли в раж и с каждой минутой все сильнее теснили сикарийцев. Фланг, зацепившись за центр, как дверь отворялся к начальному положению. Прослойка сикарийцев утончалась, но створа фланга открывалась дальше, встав, в конце концов, в позицию начала боя. Антиповцы оказались спинами к свежему резерву Савриила.

— А вот теперь нам хана! — негромко произнес Антип, заметив движение вражеского резерва.

Дурная вышла ситуация: оставленные в лесу казаки ожидали врага под носом, а фланг отвернулся, подставив им спины десантников. ВДВ-шники не помогут казакам Антипа — пока пробьются через оставшихся сикарийцев, антиповцев перебьют. Они сами превратились в прослойку. Такой ужасный пирог: десантники — сикарийцы — антиповцы — и снова сикарийцы. Только неутомленные, сильные и многократно превышающие числом.

— Нас атакуют сзади, будьте готовы! — приказал Антип.

Готовы… Повернуться лицом к одним, значит поставить другим спину. Из начальных полутора тысяч под командованием Антипа билось человек семьсот. Удалось развернуть нескольких бойцов, чтобы не встречать врага затылками, но приближающийся вал противника несоизмеримо сильнее.

— Кажись, придется сдохнуть! — выкрикнули из толпы.

— Да и хрен с ним! — отозвался Антип, — Рано или поздно… В бой!

Без единой надежды, и от этого еще более отчаянно, антиповцы встретили свежего врага. Каждый удар мог стать последним, поэтому наносился так, что разваливал юззи на кровавые части. Не ожидавший подобной отваги, командир-мутант притормозил войско, но через мгновение, одумавшись, снова бросился в бой.

— Вот же уроды, — подбадривал себя Антип, вытирая предплечьем кровь с лица, — Лоб поцарапали! — За рану на голове, под ноги свалились сразу трое юззи, поочередно пронзенные бандитом.

Внезапно натиск юззи ослаб. Сикарийцы в страхе шарахнулись от леса, успевая лишь кое-как защищаться от выпадов антиповцев. Испуганные люди прижимались к уродливому командиру, щедро раздаривающему тычки трусливым подчиненным.

— Демоны, там демоны! — неслись испуганные крики со стороны врага.

— Эка невидаль, демоны, — огрызнулся Антип, не переставая орудовать мечом.

В рядах велийцев так же выкрикивали о бесах. Антип, не понимая происходящего, попытался всмотреться в лес. В темени непроходимой чащи, в сумраке хвойных дебрей, проносились беззвучные тени. Казалось, лес кишит нечистью. Тысячи черных, бесформенных, быстрых как молнии призраков. Силуэты расплывчаты, но огромные белые глаза, сверкали ярким неземным светом.

— Демоны! — продолжали вопить сикарийцы, прижимаясь к центру.

— Да, что вы за юззи такие, если чертей боитесь? — в полный голос захохотал Антип, узнав в «демонах» казачий резерв, но внезапный удар в голову опрокинул его на землю.

— Молодец есаул, догадался… — силы покинули бандита, и тело исчезло под ногами бойцов.

Речной резерв, оббежав фланг по валежнику, вырвался из леса. «Вперед!» — прозвучал громогласный приказ есаула, и тысячи казаков атаковали юззи. Ужасный пирог пополнился еще одним слоем, но теперь это слой завершающий. Добивающий! Шашки наотмашь врубились в строй сикарийцев, не оставляя врагу ни единого шанса. Перепачканные глиной бойцы, блестяще выполнив передислокацию, переломили ход битвы.

Руслан, издав радостный клич, усилил нажим. Рустам, чьего противника оставили без подкрепления, первым обратил юззи в бегство. Комендант, оценив обстановку, бросился в сторону Сикария; следом, в беспорядочную ретираду кинулся центр его войска, бросая на поле тяжелое оружие и белоснежные знамена. Левый фланг убежать не смог — чудовищный пирог додавил противника.

— Догоняем? — спросил Рустам, сверкая многочисленными ссадинами.

— До конца поля. В лес не надо, — улыбнулся Руслан, но улыбка резко покидает лицо, когда взгляд не нашел Анти-поэта, — Антипа кто-нибудь видел? Он жив? Где он?

— Относительно жив, — заявил Израдец, вытаскивая из горы трупов окровавленного бандита.

— Я хоть относительно, а ты абсолютно неживой, — попытался сострить Антип, — Подними, а? Хочу посмотреть…

Страшное, кошмарное поле усеяно трупами и раненными. Некогда белые полотнища втоптаны в грязь, перепачканы кровью. Звуковое оформление сменилось — вместо лязга металла, над вырубкой стоял многоголосый стон. Последние юззи скрылись в лесу. Преследователи медленно возвращались обратно. Превалируя над другими цветами, кошмарно выделялся алый.

— Фу, опусти обратно, — забурчал Антип, — Что за радость смотреть на это дерьмо?

— Сам просил, — огрызнулся Израдец, совершая над головой Анти-поэта странные пасы руками.

— Думал как в кино… знаешь… И посмотрел он на поле бранное, и узрел… Хрен чего там узришь! Каша из кишок и мозгов! Тфу!

— Теперь давай ты, — Израдец обратился к Руслану, аккуратно перекладывая голову Антипа на колени.

— Чего придумали? — усталым голосом спросил бандит, закрывая глаза, — А про казаков у реки не сказали ни фига… Все сам, все сам…

 

3

— Вставай, давай! — Израдец нахально толкнул Антипа, — Здоров давно, хватит дрыхнуть!

— А? ЧТО? — испуганно воскликнул Анти-поэт, выходя из сна.

— Подъем говорю! Работать пора.

— Я, что… здоров? — не поверил Антип, ощупывая разбитую недавно голову.

— Да! За тобой тут неплохо ухаживали. Благодари медсестру, — ухмыльнулся демон.

— Кого?.. — оглянулся Анти-поэт, — АЛЕНА?! Откуда?..

— Тихо, тихо, не волнуйся! — приятная улыбка девушки казалась продолжением прекрасного сна, — Оттуда, из темницы Сикария. Нас с Анькой Израдец вытащил, пока сикарийцы в панике бегали.

— Ты? — недоверчиво сощурился Антип, — Ну… ты это… спасибо!

— Пошел ты, — передернул плечами демон, и исчез за дверью.

— Вас, что пытали? — с испугом спросил Антип, разглядывая заживающие синяки на лице Алены.

— Забудь. Все позади.

— Скажи, кого ты изображала в Воронеже, чтобы прокормить двух олухов?

— Спасибо, что напомнил… Проститутку! Олухами, кстати, были Рустам с Волною. Доволен?

— Прости… — довольно улыбнулся Антип, снова засыпая.

* * *

— Признаться, мне не понятен твой оптимизм, — хмурится Михаил, — Да, друзья в порядке. А остальные велийцы? Сколько осталось-то? А сколько ушло…

— А в Сикарии, как минимум, в два раза больше.

— Первый же бой проиграем, — грустно подтвердил Ждан, — Битву мы выиграли, а войну?

— А сколько еще запланировал Савриил? Десять? Двадцать? — присоединился Волна.

— А, может, не выходить из города? — предложил Михаил, — Запереться в стенах, занять оборону.

— Не думаю, — материализовался Израдец.

— Почему?

— Представь, Савриил объявил сражение. Мы не выходим. Сценарий изменится. Старцы сгинут. Защита падет. Падет и Велий.

— Интересно, получается, — недовольно произнес Ждан, — А почему он правила устанавливает? Почему мы должны подчиняться? Эка все выходит только ему на руку!

— Мы согласились на правила игры, приняв участие в первом сражении! — настаивал демон.

— Не помню, чтобы говорилось о возможном отказе. Велено город строить — строили. Велели биться — бились.

— Сейчас не время разбирать ошибки.

— Не понимаю! — завелся Михаил, — Зачем город строили, если он в бою не участвует? На кой, простите, черт, люди надрывались, городили стены, если защищают город старцы?

— Это ты про его оптимизм говорил? — пробурчал демон, обращаясь к Михаилу, — Ладно, я обратно. Посмотрю, что у протов происходит. У ваших, хочу заметить, протов.

* * *

— Руслан, — выздоровевший Антип, запыхавшись, влетел в комнату, — Парламентеры!

— Уже? — чуть не плача произнес Рустам.

— Пошли, послушаем, — вздохнул Руслан, — В любом случае идти.

Велий уже не столь похож на крепость. С одной стороны, те же стены, укрепления, здания, но больше не слышалось бодрого лязга тренировок. Больше не светились оптимизмом воины, ожидая быстрой и легкой победы. Город превратился в лазарет. Почти все казармы заняты раненными. Каждый дом наполнен стоном умирающих.

Анна и Алена возглавили санитарные отряды, носясь из одной палаты в другую. Алена, по профессии стюардесса, обязанная знать неотложную помощь, наспех перевязывала раны. Анна, дочка-мажор полицейского чина, чаще помогала добрым словом. Других навыков нет.

За стенами вырос целый город могил. Некрополь начинался от западной стены и тянулся до самых болот. Уставшие, изможденные сражением люди, нашли в себе силы, чтобы каждому вырыть отдельную могилу, а не сбрасывать покойников в общую. Священнослужители разных религий производили обряды, перемещаясь по бескрайнему кладбищу. Пытались соблюсти традиции, выказать уважением павшим.

Мусульмане и христиане захоронены отдельно. В этом нет недоверия или брезгливости. В этом есть уважение: обряды одних не должны стеснять других. И наоборот.

Бросив грустный взгляд на западные ворота, сквозь которые видны бескрайние линии некрополя, Рустам, Антип и Руслан направились на север. Решено не звать гостей в город.

Возле ворот заметили напряжение среди защитников — воины на стенах стояли с натянутыми луками, целясь вниз, в парламентеров.

— Что там? — на ходу крикнул Антип.

— Чего-то притащили, гады. Будьте осторожны! Лучше бы не ходить всем вместе.

— Прорвемся! — отмахнулся Анти-поэт, и северные ворота отворили массивные створы, выпуская хозяев.

— У нас траур, поговорим здесь, — сходу объявил Руслан.

— Без проблем! — с улыбкой согласился комендант, в облике которого появилось множество свежих шрамов.

Мутант стоял, облокотившись на массивные носилки, покрытые грязной, промасленной материей. Поверх обычной хламиды комендант натянул старый, потрепанный мундир, похожий на французский, девятнадцатого века. В руках привычная трость с большим набалдашником из темного металла.

— Рад приветствовать, — мутант театрально приподнимает шляпу и только теперь протозанщики разглядели идиотскую, наполеоновскую треуголку.

— Это что? — Антип указал на носилки.

— Подарок! — ухмыльнулся парламентер и приказал снять чехол, — Мы высоко ценим ваше мужество и шлем презент. В знак уважения.

— Твою мать, это что? Пушка? — в страхе попятился Рустам, когда ткань сорвана с «подарка».

— Угадал, — зашевелил рваными губами комендант, — Она самая — пушка! Лафет сделаете сами. Пороха и ядер на два выстрела.

— Не понял, — насупился Антип, — Зачем вы…

— Чтобы пушки были с обеих сторон, — догадался Руслан, — Следующий бой посовременней. С порохом.

— Умный мальчик, хорошо, — продолжил ухмыляться мутант.

— И когда же хотите… встретиться? И где?

— Там же! Хорошая поляна, опробованная. И тоже через три дня.

— Нет! — резко ответил Руслан, — Через три дня не согласны.

— Не согласны, не приходите, — пожал плечами комендант, — Я свое дело сделал. До свидания!

Комендант, подозвав юззи, удалился в лес. Друзья остались возле пушки, провожая неприятеля презрительными взглядами.

— Давайте их пристрелим? — прошептал неизвестно откуда взявшийся старик — Израдец, — Развернем пушечку ииииииии…. шлеп!

— Просил же, — вздрогнул Антип, — Ну, не появляйся ты так неожиданно. Зачем лечил меня, чтобы потом прикончить разрывом сердца?

— Прости, дорогуша, никак не привыкну к твоей нежности.

— Ну, тебя! Лучше скажи, что думаешь?

— Про пушку-то? Ясно же, бой с использованием артиллерии. Если бы она оказались только на одной стороне, то баланс не получился бы и клоунада не удалась. Теперь и на вашей стороне есть пушечка.

— А если бы не приняли? — оглянулся Рустам.

— Так приняли же!

— Подожди, демонюга, — не соглашался Антип, — А как же разговоры о мечах? Что, мол, стрелять нельзя — власть услышит и пришлет ментов?

— Похоже, больше не боятся.

— В каком смысле? Полиция и армия за них?

— Ну, не передергивай. Савриил решил дать последний бой. Поэтому больше не боится немного погреметь. Во-первых, сразу после боя можно смыться, а во-вторых, быстро сюда не придет ни полиция, ни тем более армия.

— Это почему еще?

— Зона отчуждения. Анклав российский. Территория вокруг белорусская. Кто первым услышит? Белорусы. Подъедут посмотреть, а ответственность-то не их. Что сделают? В Москву позвонят. Поболтают на высшем уровне. Дадут команду министру. Тот заму. Далее согласуют проход российских войск по территории соседа.

— Хватит! Понятно. Если кто и приедет, то лет через двадцать.

— Может чуть быстрее. Часов через несколько. Но времени ему хватит.

— Чего тогда пушки доисторические? Чего ни ракеты-самолеты.

— Потому что, эти можно сделать самим. А с пулеметами да танками уж больно возни много. Юззи, конечно, везде пролезли, но вот заводик-то с собою не принесешь.

— Ясно. Что же за бой? — насупился Руслан, — С такими пушками-то.

— А кепочка наполеоновская, — напомнил демон.

— Думаешь, Бородино?

* * *

— Ну вот, приплыли. Пушки! — злился Михаил, — Нам, значит, греметь нельзя было, а саврииловцам можно? Опять мы по его правилам играем! Что он еще придумал? Какое сражение, к чему готовиться? Не верю я в Бородино!

— Будет ли смысл в его манипуляциях с «корректировками прошлого», если противник не будет знать, о чем речь? — спросил Белый.

— Лучше в самом бою, — пробасил Ждан.

— А что есть Бородино? — продолжил рассуждать вслух Михаил, — Самое кровопролитное сражение того времени. Странный бой, победу в котором каждая из сторон приписывает себе. Наполеон пишет, что виктория его. Кутузов докладывает царю о нашей победе.

— Какая победа? — из грязного облака, как из лифта, вышел Израдец, — Победить, чтобы потом отступить и сдать Москву?

— И успеть сгруппировать силы, — не соглашался Белый, — Никто не оспаривает, что именно после Бородино, несмотря на Москву, наступил перелом в войне. Голодные французы стали отползать на запад.

— Выясним, — отмахнулся Израдец, — Найду, у кого спросить.

— Не будь уверен. Тут политика, в которой и два человека друг другу правды не скажут. Вернее, у каждого из них своя правда будет. Так что… не факт. Миллион мнений на данный счет. И все они могут, ух, как отличаться.

— Для начала, объясни, с чего решил, что речь идет о Бородино? На треуголку повелся? — недоверчиво спросил Волна.

— Не уверен, но давай попробуем рассуждать. Зачем одевать коменданта в форму наполеоновского офицера?

— Чтобы запутать. Не только одному сражению соответствует эта форма.

— Вариант, не спорю. Но тогда какие еще сражения с такими пушками?

— Да, полно! — воскликнул Михаил, — Одних русско-турецких несколько штук. Крымская война. Войны Петра Великого. Всех и не упомню!

— Ну-у, — протянул демон, — Для турецких, крымских да японских не хватает одного — моря! Морские и прибрежные сражения сразу же исключаем. Логично?

— Типа того, — отозвался Волна.

— Петровские? Во французском мундире? Не думаю!

— Он не в бой в мундире идет, а на переговоры пришел. Может, на сражение другое оденет?

— Может… но мне больше по душе Бородино!

— Да, почему?!! — не унимался Михаил, — Зачем Савриилу наводить на мысль, если не для того, чтобы обмануть?

— Чтобы, например, запутать! Зная, что не поверим, исключим сражение! И ошибемся. К тому же, если и поверим, то сломаем голову, размышляя, что он изменит в Бородино. Что поменяет там, где и современники правду не отыскали? Ведь понятно, что последствия боя настолько сложны и запутаны, что точного мнения нет ни у кого.

— Да, чтобы спутать наши планы! Чтобы искали, то, чего нет. А суть простая — победить. Расчет на последний бой. Больше не боятся грома пушек. Надеются с размаху уничтожить велийцев.

— Опять, просто победить? — возмутился Волна, — Опять, просто победить?!! Дважды закладывались на это, и каждый раз ошибались.

— В третий не ошибемся!

— А дальше что? Чего получит?

— Заставит бежать, чего точно не было при Бородино! В результате — сценарий изменен, старцы пали, защита снята, Велий уничтожен. Процесс закрыт, территория Сикария увеличилась. Власть его разрастется.

Рано или поздно он выйдет из тени. Хапнет «коробочку», под личиной человека попадет во власть. И — оп-па! — в руках целое государство. С ядерным оружием, между прочим. Остальное дело техники. Максимум год-полтора и Савриил хозяин Олова.

— Это как еще? — вскипел Волна, — То вы утверждаете, что в его планах разорвать Россию, то говорите, что он все Олово готов объединить?

— Одно другому не мешает! Раздерет на куски, чтобы лишить возможности сопротивления, но посадит везде марионеток и будет управлять всеми. Станет их менять как перчатки, чтобы никому и в голову не пришло объединение. Я бы так и сделал.

— Так какие, по-твоему, плану у Савриила? Почему «Олимп» не может вмешаться?

— «Олимп» не уничтожит Олово из-за Савриила. Остается начать полномасштабную Войну, но вот проблема — кому воевать? Беспроторицы не хватит на воинство врага — к тому времени на его стороне выступят все оловянные армии. Других бойцов нет — Медь уничтожена. Кто пойдет в бой? Да, и кто кому эту Войну объявит, если в Олове прямое правление «Олимпа»? Наместник Золота «Олимпу»? «Олимп» Золоту? Бред!

— Ну, ты нарисовал картину! — возмутился Ждан, — К какому «тому времени»? Пусть сейчас пришлет Беспроторицу — вместе победим.

— Пусть пришлет — я не возражаю, — ухмыльнулся Израдец, — Только вот не присылает почему-то.

— Главное, что Савриил действительно вынудит нас бежать, — вздохнул Михаил, — Силы неравны. Протам одну пушку презентовал, а осталось сколько?

— Не менее тридцати, — сообщил Волна, указывая на телевизор, — Может и больше, но тридцать штук — точно.

— Вот же! Как тут сражаться?

— Это второй вопрос, — пожал плечами Израдец, — По первому согласны? Бородино?

— Началось! — недовольно буркнул Израдец. — Что еще удумал?

— Уф, не пойму, о чем ты, но мне это уже не нравится!

— Ооооо! Такая тонкая лесть тебе обязательно поможет. Говори прямо.

Повисло молчание. Ждан и Михаил с интересом смотрели на Андрея, впервые при них заговорившего о возможной реставрации. Волна опустил взгляд — здравомыслие не позволяло верить в добровольную передачу Меди. Демон казался растерянным, ошеломленным.

— Ты что, дурак? — наконец, тихо спросил Израдец, с любопытством заглядывая в лицо Андрея, — У тебя с головой проблемы? Переутомился?

— Я предлагаю способ для Победы!

— А жену мою тебе не отдать?

— Нет у тебя никакой жены, — буркнул Ждан.

— Это я так, к слову. Зачем, по-твоему, я тут нахожусь? Почему только и делаю, что летаю туда-обратно? Я че жилы рву?! — перешел на крик демон.

— Нет у тебя никаких жил, — глядя в пол, пробубнил Волна.

— Отдать тебе то, ради чего воюю?!! Ты что, правда, ненормальный? Или меня считаешь полным кретином?

— Послушай, Израдец!.. — перебил Алексей.

— Нет, вы послушайте! Договаривались мы о чем? Зачем я ввязался в эти дрязги?

— Чтобы Савриил не мешал тебе править Больничкой, — нахально вставил Михаил, — Чтобы больше не подчинял.

— Заткнись! — огрызнулся демон, и продолжил для Андрея, — Я делаю все, чтобы увеличить свои территории. Чтобы Ничто окрепло в новых границах. И вас готов после победы отпустить. Или позволить жить здесь, не мешая. Такой был договор? А?

— Какая еще армия Меди? Нет больше никакой Меди, нет и ее армии! Лучше сидите тут и думайте, как справиться с Савриилом, а не предлагайте решений, от которых я многое теряю, а вы только приобретаете. Вариантов всегда несколько. Будущее многовекторно!

В конце концов, у нас договор и, будьте любезны, его исполнять! Деловые! Отдай Медь! Ничего себе заявочки!

— Предложи другой вариант! — с грохотом уронил кулак на стол Ждан, — Предложи!

— И не забывай, что в случае проигрыша, останешься один на один с Савриилом, — поддакнул Михаил, — С кучкой Харалугов — шпионов и бухтящим народом, недовольным отсутствием Меди.

— Кто тебе сказал, что в аду должны быть довольные? — огрызнулся демон.

— Считаешь, люди глупцы, смиренно терпящие происходящее? Не они ли подняли бунт в Меди, обернувшийся крахом всего Мира?

— Нет, не они, а вы!

— Ерунда! Думаешь, люди сражались за радость валяться в вони Больнички? Многие смирятся, струсят, но найдутся и такие, что поднимут восстание! И вот, ты раздираемый Савриилом, Харалугами и бунтовщиками. Веселенькое существование. Может сразу сдаться Савриилу и не мучиться?

— Хватит орать, — зашипел Израдец, — Таких историй я и сам придумаю вагон. Меня на это не поймать. У нас договор — соблюдайте. А на мою помощь больше не рассчитывайте!

Израдец, нервно выхаживающий по комнате, остановился. Ненавидящий взгляд прошелся по присутствующим, рот приоткрылся, чтобы заговорить, но слова не родились. Демон исчез, злобно плюнув под ноги Андрею.

— Может зря мы… — тихо произнес Волна, — Все-таки помощь Больнички необходима.

— Одумается, — неуверенно сказал Михаил.

— А почему раньше мы никогда не слышали, что Медь можно вернуть? — обернулся к Андрею Ждан.

Говоря, Андрей поднялся на ноги, взор вспыхнул — в глазах сверкнула уверенность и злоба. Желание и возможность Победы. Бывший Наместник вырос до потолка, бесформенная мантия начала развиваться, дымясь клубами с алыми отблесками; он говорил громко, почти орал, меряя комнату огромными шагами:

— И, что надо сделать? — тихо, но отчетливо произнес Михаил.

— Ого! — проговорил Белый, — То есть, обмануть Израдца? Восстать-то надо против него, насколько понимаю?

— Ой, смотрите какой чувствительный! — вступил в разговор Ждан, не выпуская плечо Михаила, — Мы на войне! А тут любые средства хороши. Израдец бы предал при первой возможности.

— Мы же можем, — поддержал приятеля Белый, — совершить небольшое зло, во имя большего Добра. Разве одно другого не пересилит?

— «У нас не биржа, у греха нет курса!» — процитировал Волна, когда-то услышанное от Андрея.

— Тем, что нами не будет править Израдец! — настаивал Михаил, — Тем, что восстановится Система Справедливости. Медь займет положенное место. Тем, что люди не попадут напрямую в Больничку, а получат шанс. Разве недостаточно? Разве не это главная цель?

— А убивать сикарийцев ради цели допускаешь? — с любопытством спросил Волна, — Ведь есть обманутые. А менеджеры и прочие, действующие под гаждением? Разве их вина, что не могут сопротивляться воздействию?

— Как?!! — не унимался Михаил-Белый, — Это должно происходить в Меди! А где Медь? Израдец что ли баланс справедливости будет восстанавливать?

— То есть, — продолжил спор Михаил, — Мы должны проиграть Савриилу, должны ввергнуть Миры в хаос, но сохранить совесть? А это ли не предательство убеждений? Разве Добру и Справедливости лучше, когда Савриил всесильный, а они — пустые слова?

— Вернись в реальность! Велий падет, если ничего не предпринять. Крепость сгинет, как сгинут и проты. Нужно небольшое усилие сикарийцев для победы. В твоих руках инструмент для нашей Виктории. В твоих силах побороть врага.

— А, ты тот, что не желал уйти из Больнички, «наказываясь»? Или еще один, очередной? — запутался Волна.

— Ты прав, я тот, кого ты видел,

В надежде, что коллеге удастся уговорить Андрея, Волна, Михаил и Ждан торопливо покинули дом.

* * *

До боя оставалось меньше суток. Руслан, Рустам и Антип в молчаливом ожидании застыли в комнате, обмениваясь лишь редкими взглядами. Молодой есаул и капитан ВДВ ждали новых распоряжений, но команды не прозвучало. Все, что могли придумать — придумали, новых идей не возникло.

Связь с другими Мирами пропала — обиженный Израдец сдержал слово и больше не появлялся в Олове. Что произошло между ним и Андреем протам неведомо, но отсутствие демона за день до сражения не предвещало ничего хорошего.

— Черт знает что, — пробурчал Антип, осматривая Велий вместе с Русланом, — Медь уже погибла. Теперь на очереди Олово. И что будем делать дальше?

— Що цэ за така Мидь? — послышался сзади южнорусский говор.

— Рай, — не оглядываясь бросил Антип, — Один Рай погиб.

— Як так Рай загынув? — теперь Анти-поэт обернулся, разглядев вопрошающего — средних лет плотного невысокого человека из велийцев, — Куды вин… загынув?

— Это сложно объяснить, — попытался сменить тему Руслан, но человек явно был несклонен прекращать расспросы. Услышав громкие разговоры стали подтягиваться и другие любопытные.

— А ты постарайся, чай мы не совсем глупые-то, — раздался еще один голос из начавшей собираться толпы.

— Ну, спасибо тебе, Антип, — покачал головой Золотой Воин, — Как теперь объяснить?

— Как есть, так и говори, — донеслось из народа.

— Вляпались… — виновато вздохнул бандит.

— Был Мир Меди, — начал Руслан, понимая, что избежать объяснений не выйдет, — Скажем так… первая ступень Рая, если говорить на понятном языке. К сожалению, она переродилась в ад… Теперь там властвует Израдец — злобный демон, которого вы могли видеть на одном из сражений… Ну, та черная тварь летающая, что появилась над полем. Но его как бы не надо бояться, он с ними сейчас заодно.

— Мы заодно с дьяволом?! — послышалось из толпы.

— Не совсем, — постарался выкрутиться Антип, — Он просто не мешает нам что ли… Трудно все это объяснить.

— А с кем же мы сражаемся?

— Это Савриил. Он другое зло. Большее. И чтобы его победить пришлось связаться с этим… меньшем, — попытался объяснить Руслан, но понял, что еще больше запутывает ситуацию.

Воин, но не оратор, Золотой пытался разъяснять обстановку, рассказывая все новые и новые подробности о Мирах, но вместо понимания, люди — а их собралось уже несколько сотен — в ужасе шарахнулись от командира, в лучшем случае, считая его сумасшедшим. Некоторые и вовсе решили, что перед ними демон-соблазнитель, заманивающий их в трясину греха, прикрываясь высокими словами о единении. После огромных потерь предыдущего боя, велийцы впали в уныние.

Усталый Руслан пообещал чуть позже обратиться ко всем велийцам и рассказать все известные детали. Сбор назначили через час. Ошарашенные люди стали расходиться, с недоверием косясь на командиров.

— Почему они нам не верят? — нахмурился Рустам, следящий за происходящим со стороны, — Мы же поверили.

— Вы были сопричастны. Глазами видели, руками трогали. Ладно, попробую дальше убеждать, объяснять, рассказывать.

— А как же главный принцип протов «не проповедовать»?

— Нет, ну, что ты за человек! — вскрикнул Руслан, — Сейчас мне нужно хотя бы сочувствие, ты же только усложняешь. Лучше бы помог.

— Чем, Руслан? Я сам понять до конца не могу…

— Тебе-то, что не ясно?

— Внутри, душой, сердцем, если угодно, понимаю нашу правоту, но разумом… не могу найти доказательств! Логическое объяснение не находится. Есть же устоявшиеся религиозные понятия о мироустройстве. Многие похожи, не спорю, но многие разнятся и сильно. И, главное, не соответствуют реальности.

— Да, почему не соответствуют?!! — начал заводиться Руслан.

— Да, потому! Ни облачков с парящими ангелочками вокруг. Ни сковородок шипящих.

— То, что ты говоришь, — отмахнулся собеседник, — Не религиозные представления, а мультипликационные. В мультиках на облаках парят!

— А десятки девственниц? То же никто не обещает?

— Ух… Давай по порядку. Вспомни, что получил Волна, когда перешел в Медь?

— Недвижимость в Раю, на берегу водоема. И, заметь, ни одной бабы, кроме подставы Израдца, — пожал плечами Анти-поэт.

— А что эта недвижимость по сути?

— Блин… Дом, замок, дворец?

— Воплощение мечты! Недвижимость, как ты говоришь, грезилась парню в Олове. Еще получил положенную порцию покоя и любви.

— О, да! Суперпокой и великолепную любовь.

— Не ерничай. Да, на тот момент возникли проблемы в Меди: покой был недолгим, а любовь… извращенной.

— То есть, если бы мечтал о девственницах, то в Меди ждали бы отряды юных нимфоманок и бочки с Виагрой? Откуда бы девки взялись? За что их так? Или они искусственные, резиновые?

— Сам ты резиновый! Не буду я отвечать. Не хочу!

— Чего это? — возмутился Анти-поэт, — Не фига себе, деловой! Ты хочешь народные массы в чем-то убедить, а не желаешь ответить на простой вопрос. Почему?

— Потому что… сложно! Я воин, а не проповедник.

— Отличный аргумент!

— Ух! Очень ты утомляешь. Ну, давай попробую… — Руслан на мгновение умолк, зажмурившись, и, не открывая глаз, начал говорить тихо, быстро и монотонно, — Любой индивидуум, в независимости от пола, присутствующий в Меди, существование которой в настоящее время нереально, но потенциально возможно, обладает собственным набором позитивных и негативных аспектов, воздействующих на нынешнее бытие, в зависимости от деяний индивида в предыдущий период существования.

Заслуженные блага, приобретенные в соответствии с позитивным прошлым, материализуются в виде ожиданий, пропорциональных содеянному. Парадоксальность предложенного варианта в том, что в воплощении ожидаемого, в материализации заслуженной мечты, участвует другой индивид, так же обладающий правами на собственное существование, основанном на ранее достигнутом.

Предположение о наличии миллионов личностей противоположного пола с человеком, упомянутым в вопросе, жаждущих в оловянной бытности существовать группами по несколько особей, под покровительством одной, мужской — утопично по сути. Воплощение данного желания является нарушением возможности получить вожделенное, вышеуказанными индивидуумами, что, в свою очередь, нарушает необходимый баланс.

Таким образом, поставленный вопрос располагает отрицательной возможностью исполнения, ибо каждый участник Системы имеет право на воплощение грез, в количестве пропорциональном содеянному.

Вместе с тем, наличие баланса справедливости, подразумевает не только присутствие поощрительных аспектов, но и проявление санкций, не всегда выраженных в ограничении позитивных воздействий, но и в наложении негативных взысканий, как временного, так и постоянного характера.

Стоит предположить, что некоторые индивиды женского пола, в процессе оловянного бытия произвели некие деяния, не позволяющие получить стопроцентное исполнение задуманного в рамках Меди, но и недостаточные для пребывания в условиях постоянного негатива Ничто. Вполне вероятно, что подобные личности разместятся в условиях позитивных Миров, но с наложением санкций определенного характера. Наличие санкций не исключает и возможность выражения их в групповом сожительстве с особью, мечтающей об этом в оловянной бытности.

Таким образом, несмотря на парадоксальность сделанных выводов, положительный ответ на поставленный вопрос возможен, и сосуществование индивидуума с группой противоположного пола — реально!

Повисла пауза. Антип несколько секунд не сводил взгляда от Руслана, и, наконец, произнес:

— Знаешь, что, Руслан…

— Что?

— ДА ПОШЕЛ ТЫ! — и обиженный бандит вышел на улицу, бормоча, — Не оратор ни разу. Ага, как же.

— Послушай, Руслан, — тихо заговорил Рустам, когда дверь за Анти-поэтом захлопнулась.

— И ты… Рустам? — вздохнул Золотой.

— А как они остаются девственницами?

— А вот так, — утомленный Руслам извлек меч, производя несколько рубящих движений в воздухе, — Пару ударов и оставшиеся полтора сантиметра позволят женщинам навсегда остаться целомудренными.

— Шутишь? — не поверил Рустам, на всякий случай подальше отходя от приятеля.

— Шучу, шучу!

* * *

* * *

Площадь Велия заполнена народом. Люди собрались на зов Руслана, чтобы снова постараться понять его слова. Они перестали верить своему командиру, считая его сумасшедшим, или, как минимум, сильно утомленным. Пока не пришел момент, когда велийцы готовы разбежаться, но он уже близок — бред, который, по их мнению, несет Золотой Воин, перечеркивает те высшие цели, из-за которых они собрались в крепости. Из-за которых готовы были погибнуть. И погибали.

Каждый раз, когда Руслан делал шаг к собравшимся, толпа шарахалась назад, словно, пытаясь держать умалишенного на безопасном расстоянии. Каждый раз, когда Золотистый Воин приводил новый аргумент, все становилось еще более запутанным, и оттого, еще более пугающим.

— Как еще доказать, что я не обманываю?! — не унимался Руслан, стоя перед толпой велийцев.

— Можно по-русски, — не то пошутил, не то огрызнулся голос с кавказским акцентом, — А если серьезно, то совсем не понимаю про что ты, да? Много веков знаем, как и что устроено. Предки знали! Сотни книг написано. А ты… нам… Зря мы пришли!

— А разве я говорю, что-то другое? Доказываю, что вы неправы, ваши предки или ваши книги?

— Да як так? — раздался знакомый уже южнорусский говор, — У каждого своя религия, а ты кажеш, що це невірно! Бред! Зрями прыйшлы.

— И то правда! — выкрикнул из толпы третий, говором выдавая поволжское происхождение, — Зачем мы здесь? Зачем братья погибали? Разговор шел о Руси! Пришли защищать Родину, а выслушиваем бред о толерантности. Зря мы пришли!

— Руслан, — тихо прошептал подошедший Антип, — Со старцами неладно. Слабеют на глазах…

— Защита падает! — перешел на рев Руслан, — Смотрите, что натворили вы своим недоверием. Последние капли энергии улетучиваются, еще немного и Велий откроется для врага.

— А во что мы должны верить? — возмущенно выкрикнуло Поволжье, — Чего ты хочешь сказать-то? Чего хочешь от нас?

— Чтобы поняли! Чтобы осознали, что все ваши религии в равной степени верны. Чтобы поверили, что, помогая здесь и сейчас, обеспечиваете себе другие Миры, там… потом… — гнев переполнил Руслана, и высокое тело, начало еще увеличиваться, — Что Русь всегда была подножием, первой ступенью к лучшему Миру. Что главное Добро и Справедливость! И нет разницы, какими словами или терминами называть те или другие вещи. Вода останется водой, как ее не назови, а дерьмо все так же будет плавать на поверхности, даже если переименовать его в золото.

Руслан, громыхая басом, стреляя разъяренными взглядами, вырос почти до облаков. Он гремел досадой, превратившись в пугающего исполина. Присутствующие невольно отступили. Лишь несколько человек остались на месте, с любопытством разглядывая огромную фигуру.

— Неплохой фокус, — себе под нос произнес Антип.

— Красыво, — громко согласился южнорусский говор, — Тилько, шо цэ значит? Можэ ты демон?

— Каких еще доказательств надо? — гремел из облаков Руслан, — Спрашивайте!

— Спускайся, а! — выкрикнул кавказский акцент, — Что орать должны, да?

Руслан в мгновение уменьшился до ребенка. Пятилетний пацан в золотых доспехах Беспроторицы, с крошечным мечом наголо, подошел к группе смельчаков.

— Хороший парень. Таким оставайся, ладно? — приветливо улыбнулся кавказский акцент.

— Вы должны поверить, — взрослым голосом заявил пацан, — Я воин и произносить речи — не мое. Не знаю, как убеждать, но если не поверите — у нас нет шансов на победу в последнем бою!

— Их и так немного, да?

— Да, ты прав. Шансов почти нет. Нас меньше, но если не примем бой, то последствия катастрофичны! Единство Руси — это требование ситуации. Это совсем не подарок, а огромная ответственность перед всем Оловом. Вы же… отказались от дарованного, нарушая планы… — Руслан многозначительно поднял палец к небесам, — Надо исправлять! Надо единить… для начала здесь, у нас, на таком простом уровне. И объединяем ее мы с вами, вернее вы! Это дает сил старцам и держит защиту. Если не соблюсти правил — падет все. И мира, который вы знаете, больше не будет.

— Говоришь сложные вещи, — начал кавказский акцент, — Хочешь, чтобы шли умирать, но мы не готовы поверить в твои цели. Почему не может помочь армия, полиция?

— Я вас не могу убедить, а ты хочешь отправить меня к политикам. Сколько из них юззи? Сколько преданны Савриилу? Уверен, что не они будут принимать решение об использовании войск? Или, как минимум, влиять на принятие таких решений?

— Ты и нам-то объяснить толком не можешь, — пожал плечами поволжский говор, — Что или кто заставит поверить твоим словам?

— Они! — радостно вскрикнул Руслан, указывая рукой куда-то в дальний угол площади, — Обернитесь!

Первым оглянулся высокий капитан ВДВ, следом его ребята; испуганная толпа велийцев, опасаясь новых «фокусов», оборачивалась медленно, опасливо. На площади возник сначала легкий ропот, он быстро набирал мощь, и переродился в возглас удивления: все пространство до крепостной стены занимали расплывчатые тени воинов. Чуть серебрящиеся силуэты стояли ровными рядами, молча рассматривая велийцев. Полки недавно погибших вернулись в город! Отряды приведений застыли у стены.

— Степан? — вскрикнул южнорусский говор.

— Я! — громко ответил один из призраков.

— Коля? — раздался другой голос.

— Да, брат, я!

Площадь взорвалась множеством голосов, выкрикивающих имена друзей, родных, знакомых, унесенных недавними битвами. Гвалт радостных воплей понесся над площадью Великого Города. Люди готовы были броситься к призракам, но Руслан прервал ликование:

— Тихо! — прогремел над Велием повелительный голос, — Откуда вы, почившие?

— Нас прислали в помощь, — ответил призрачный казак, — Хотя, признаться, не знаю, чем сможем подсобить.

— Об этом позже! Что видели за границей жизни?

— Сидели в зловонии ада, но не страдали. Видели и Серебро, но его нам только показали и тут же вернули в Ничто. Вот, теперь прислали к вам.

— Пусть же те, кто видел правду, расскажут о ней живым! Разойдитесь по друзьям. Разлетитесь по знакомым. Поведайте недоверчивым о том, что знаете. Не скрывайте ничего!

Казак-призрак отдал несколько распоряжений и отправился к Руслану с Антипом. Приведения бесшумно разлетелись, перемешиваясь с живыми. Нелепые попытки объятий кончились нечем — бесплотный дух нельзя потрогать. Зато, можно услышать. Тысячи голосов заговорили одновременно! Вопросы, ответы, снова и снова вопросы.

— Командир, — призрак обратился к Руслану, — Чем можем помочь?

— А что вы можете?

— В том-то и дело, что почти ничего. Ни оружие в руки взять, ни ударить живого. Вы и видите-то нас, только потому, что находитесь под защитой старцев. Слышать, правда, всегда можете.

— Да, невелика помощь, — тихо произнес Антип.

— Не скажи! — заявил Руслан, — Если помогут убедить народ — огромное дело.

— Руслан, — доложил молодой есаул, — Старцы набираются сил.

— Слава Богу! — искренне обрадовался Золотой, — Народ начинает верить.

— А ну-ка погоди-ка, — вслух размышлял Антип, — Значит, говоришь, слышать вас могут все?

Антип перешел на едва различимый шепот. Озабоченное и усталое лицо Руслана озарилось радостной улыбкой. Призрачный казак согласился беззвучным кивком.

— Никаких проблем! Когда приступать?

— Как закончите здесь.

Антип отошел от друзей, желая передохнуть в одиночестве. С наслаждением втянул влажный, прохладный воздух. Голова устало покалывала, стуча в висках крохотными молоточками, а деревянная ступенька крыльца выглядела уютной и вызывала желание присесть.

Что за ерунда вокруг? Что за ожившие сказки? А вдруг, ничего этого нет? Все глюк или давно заслуженная белая горячка? С другой стороны, если это и сумасшествие, то пройдя так далеко дорогой бреда, глупо сворачивать. Не в правилах Антипа, бросать дела на полпути, какими бы абсурдными не казались окружающим цели.

В ладонь опустилась теплая рука Алены — девушка молча присела рядом. Красивое лицо уткнулось в плечо. Анти-поэт с удовольствием шурудил носом в копне девичьих волос, оставляя на затылке невинный поцелуй. Девушка подняла уставшие глаза. Руки обвили шею Антипа. Губы устремились к губам, но…

— Стоп! — резко отстранился парень, — Дай-ка я тебя понюхаю.

— Что? — испугалась Алена.

— Понюхаю, — повторил Антип, шмыгая носом, — Хорошо пахнешь!

— С тобой все нормально?

— Теперь, да, — радостно объявил бандит.

— Тебе, говорят, от моего имени в любви признались? — с долей хитринки произнесла девушка, — И что же ты ответил?

— Ну… ты это… Израдец болтун!

— Люди поговаривают, что ты мечтал тут о «бабе с толстым задом»? Уж извини, с этим помочь не могу. Не наела, — девушка невольно начала злиться, демонстрируя ревность неизвестно к кому, — Можешь поискать себе потолще, погрудастей!

— Разговорчивая больно, — ухмыльнулся Антип, указывая на Анну, болтающую вдалеке с Рустамом, — Вон, гляди на Аньку — у нее грудь гораздо больше и привлекательней твоей! А вон, смотри, девушка у столовой — у нее…

— Так, чего же ты от меня хочешь?! — гневно воскликнула Алена, отстраняясь.

— От тебе-то? Я и стараюсь объяснить… Не знаю, поймешь ли. У тебя отличная фигура, очень даже меня привлекающая, но это, как бы… не главное, что ли! Все это, на мой взгляд, не очень нормально, непривычно, даже глупо, но… тебе я хочу куртку застегнуть, чтобы ни замерзла. Хочу узнать, поела ли горячего. Удобная ли у тебя кровать, не пищат ли мыши в доме. Понимаешь ли?

— Понимаю! — с улыбкой перебила девушка, увлекая Антипа в помещение.

* * *

— Уважаемые, лысые друзья, — Волна нагло влез в комнату, — Вы тут можете век разговаривать, а мне бы хотелось взглянуть на экран.

— Давай, входи, смотри и убирайся! — отмахнулся Андрей.

— Не понимаю ничего, — занервничал Алексей, глядя в телевизор, — На наших напали что ли? Какие-то призраки летают по Велию. Но не атакуют…

— О чем ты? — в комнату вбежал Михаил, следом Ждан.

— Кто это?

— Договорились? — насупил брови Ждан.

— Сражение завтра утром…

 

4

Яркий весенний день набирал силу. Ночной, почти зимний холод трусливо отступал под напором горячего солнца. Одичавший лес, изуродованный зоной отчуждения, самоизлечившийся вопреки или скорее благодаря отсутствию человеческой помощи, тянул к теплому светилу мохнатые лапы сосен. Осины, березы, другие их лиственные братья, радостно шелестели, раскрывая объятия нежным лучам. Пирамидки елей, сверкая зеленью хвои, хватались за землю ветвистыми пальцами корней.

Инородное, поганое тело Сикария, рукотворным кляксой торчало среди природной гармонии. Массивные стены, выложенные телами сгубленных древ, выросли могильной преградой. Расплодившиеся звери бежали от города. Свободные птицы, с криками отчаяния, летели прочь от крепости.

Кто звал тебя сюда, человек? Мало ты нанес вреда? Мало сгубил? До сих пор не каждый источник пригоден для питья. До сих пор в укрытиях глубоких рвов таится незримая смерть! Но ты пришел снова. Зачем? Чтобы топором сгубить тянувшееся к свету. Чтобы разломать с трудом выросшее, пробивающееся сквозь созданный тобою кошмар.

Пропитанные смолой, словно обожженные, стены Сикария чернели в ярком солнечном свете. Внутри крепости юззи шумно готовились к завтрашнему бою: командиры принимали последние разъяснения от Коменданта; рядовые точили затупившиеся мечи, поправляли защиту, прикрепляли к каскам самодельные плюмажи из перьев, грубо раскрашенные кокарды и галуны, имитирующие принадлежность к наполеоновской армии.

Спокойствие и вера в успех. Легкость предстоящего боя и окончательная победа. Все это написано на помятых лицах юззи, все это слышалось в звучащих повсеместно словах. Почти в три раза превосходили сикарийцы в людях. В десятки раз в пушках. Пусть зарядов мало, но не с армией же драться! С горсткой оборванцев и единственной пушечкой на два пшика.

Есть и еще сюрприз для защитников Велия: десятки самопалов, прикрученных к корявым, но удобным деревяшкам. Этакие мушкеты. И пусть пришлось пожертвовать несколькими пушечными зарядами, зато эффект будет великолепен. Громок и убийственен.

Невысокий, щуплый юззи, с целой копной седых, всклоченных волос, восседал на ступенях подъезда, сплетая в косу ярко-красный жгут для украшения формы. Рядом валяется «мушкет».

— Оружие на землю не класть! — на ходу выплюнул приказ командир, уносясь в сторону конторы.

— Есть, — огрызаясь, ответил юззи, делая вид, что стремится выполнить распоряжение. Комендант побежал дальше. Ружье осталось на земле.

— Не провоцируй, Степаныч! — на плечо седого опустилась огромная рука.

— А, Коля, привет, — спокойно ответил тот, кого назвали Степанычем, — Пятый раз говорит. Носится как заведенный, через мгновение забывает кому, что приказывал.

— И все-таки, поаккуратней, — не отставал верзила.

— Ладно, — пожал плечами седой, и нехотя подвинул мушкет.

— Чем-то расстроен, Степаныч?

— Расстроен? Скорее задумчив. Размышляю… Чего ради, лупим этих несчастных? Я же в юззи пошел ради своего удовольствия, а не ради чужого горя. Чем они уж так нам мешают?

— Ого! Давай, заканчивай. Если кто другой услышит — прикончат за предательство.

— Только тебе…

— Поздновато думать-то? Вляпался по самые…

— Думать никогда не поздно.

Верзила внезапно вытянулся в полный рост. Голова нервно закрутилась по сторонам, разыскивая кого-то. Взгляд обшарил окружающее, но в пейзаже нет искомого.

— Ты, Степаныч?

— Что я?

— Сейчас говорил — ты?

— Ну, да. Ты чего? Заболел? Мы ж с тобой…

— Нет. После. Таким голосом странным… Вот опять, — верзила снова завертел головой в поисках незримого собеседника.

— Эй, ты в порядке? Голоса в голове? Приехали.

— Да не псих я! — нервничал верзила, — Вот, опять говорит.

— И что вещает? — испуганно спросил седой.

— А сам не слышишь?

— Нет.

— Зачем гублю душу, спрашивает, — состояние Коли походило на панику, — Зачем иду за злом.

— Ого. Какая правильная шизофрения.

— Сам ты шизик, Степаныч, — Коля нервно дернул шеей.

— Подожди-ка, — поднялся на ноги седой и, повторяя за кем-то, произнес, — Велийцы сражаются за Добро, а вы против. Придет расплата. Миг нынешней жизни сменится вечностью боли. Слышишь?

— Похоже. Ты тоже?

— Да. Может проверка? Посмотри на остальных.

Верзила обернулся. Юззи, находившиеся на площади, растерянно озирались. Головы крутились в поисках источника звука, но взгляды упирались только в таких же растерянных людей. Кто-то размахивал руками, словно мух разгоняя наваждение; кто-то спешил укрыться в доме, не желая демонстрировать внезапные «странности».

Разноязычные юззи не до конца понимали русский, на котором звучали «голоса в голове», но и тех небольших знаний, что имелись, хватало на осознания происходящего. К тому же многие испуганно повторяли услышанное, переводя для окружающих. Не хотелось страдать одним, переводили шепотком, делились страхом.

Не выдержав напряжения, люди стали расползаться по жилищам. Паника гнала людей! Улицы пустели, но и забившись в свои щели, сикарийцы не могли избавиться от голосов, укрыться от невидимых нравоучений. Страх проникал даже под одеяла.

Мутанты-командиры носились по городу, не понимая внезапного опустения. Хриплые голоса выкрикивали приказы, и юззи вынуждены были выползать на улицу, отвечать грозным уродцам, но, когда начальники отходили, снова бросались в кровати. Зарывшись в одеяла, отдавались во власть пугающих и назойливых поучений.

В болезненных размышлениях прополз день. Бессонная ночь прошла в сопровождении тяжких мыслей. Утро принесло тремор рук и боль в глазах. Страх лишил сил! Сигнал горна, возвещающий о построение перед боем, вывел на улицы нескольких юззи. Особо трусливых. Тех, у кого страх перед командирами пересилил ужас перед «говорящей совестью». Комендант, размахивая тростью, вбежал в казарму.

— Встать! Всем встать! — изрыгалась злоба из рваного рта, — Не слышите горна, сволочи? Строиться!

Юззи, трясясь от страха и бессонницы, выползли из кроватей. У кого-то хватило сил одеться, а кто-то поплелся на улицу в неглиже, таща по земле наполеоновские кители.

— Что с вами?! — не унимался Комендант, раздавая удары.

* * *

— Кажется, получается! — радостно заявил Антип, выслушав донесение есаула, — Юззи в панике и даже палка коменданта не может привести их в чувства.

— Антип! — в комнату вбежал Рустам, — Казаки рассказали, что встретили отряд юззи в лесу, за западной стеной.

— Разведка? — заинтересовался Руслан.

— Нет, дезертиры! Человек двести. Попытались остановить, но те в ужасе ломанулись в лес и…

— Значит, разбегаются? — довольно ухмыльнулся Антип.

— Не радуйся раньше времени. Двести человек из полутора десятков тысяч — капля.

— Остальные-то трясутся.

— Будем надеяться.

* * *

— Ну вот, смотри, что могут наши люди!

И без предательства, и помощи извне! — радостно вскрикнул Андрей, указывая гостю на экран.

— Не совсем уж без помощи, — тихо прокомментировал Волна, — Без павших велийцев ничего не вышло бы.

— Что может он один? Без войск, без силы?!!

* * *

— Строиться, сволочи! — Комендант пинками расставил бойцов по местам, — Сколько можно! Тюлени, чертовы. Шевелитесь. Шевелитесь!

Затравленные страхом, юззи выстроились в ряды. Слабость членов, бледность лиц, туманность взоров. Три человека упали в обморок, не выдержав напряжения, а «Совесть» не умолкала, продолжала увещевать грешников, обещая все муки ада. Лишь еще больший страх перед командирами принудил стоять на плацу. Бояться, трястись, но стоять.

Один шаг. Всего один шаг отделял массовое воинство от полного разложения. Один маленький шажок. Добровольно ушедшие в юззи люди сдались, считая, что расплата уже пришла — Справедливость уже наступила на горло предателям человеческого рода. Понятно, что армия не пригодна для сражения. Бесспорно поражение и в битве, и в войне.

Центр площади, свободный от людей, вспыхнул белым пламенем. Поток ослепляющих искр с резким треском разлетелся по сторонам, усиливаясь и разрастаясь, пока не переродился в гигантский костер. Вихрь зеленого дыма, рожденный во чреве огня, вырвался ввысь и резко, огромной змеей, упал к земле, накрывая площадь и расходясь ядовитыми языками. Они снова поднялись, сплелись плотнее и образовали высоченный, резной столб, уходящий далеко в облака.

Раздался грохот, и колонна разделилась — одна превратилась в две, две в четыре и так до тех пор, пока площадка размером с четверть футбольного поля не оказалась заставленной по периметру. Основания колонн остались без движений, а верхушки, отломившись, начали опускаться вниз, переплетаясь. На десятиметровой высоте, шипя и извиваясь, зеленные, ядовитые потоки легли на столбы и застыли. Сформировалась треугольная крыша на массивных столбах. Образовалось страшное и мерзкое подобие, скорее изощренная пародия на древнегреческий храм.

С минуту юззи ожидали появления кого-то, но «храм» остался без движений. Послышалось легкое потрескивание искр, без труда различимое в тиши застывшей площади. Из чрева вырвалось кровавое зарево! Пожар полыхал за колонами, выносясь наружу лишь багряными отсветами. Раздались громоподобные слова.

— Мертвые! — прозвучал оглушающий призыв, — Мертвые должны покинуть этот Мир! Вам тут не место!

Каждое слово молотом било по нервам. Каждый звук словно вытягивал жилы из слабых человеческих тел. Юззи не понимали, о чем говорит «храм» и десятками теряли сознание. Голоса в голове смолкли, но тот единственный, что звучал теперь, был в сотни, в миллионы раз страшнее!

Перевод не требовался. Все прекрасно понимали сказанное.

— Покиньте город, как покинули Мир или навсегда останетесь здесь!

Более сотни юззи уже валялись под ногами, лишившись чувств.

— А вы, трусы! — снова накрыл Сикарий голос, закладывая уши, — Вы, солдаты, испугались призраков? Накажу вас за страх!

Юззи по-прежнему не понимали смысла слов, но каждому стало ясно, к кому теперь обращался голос. Понятно, что они сильно провинились и заслуживали самого страшного наказания. Тысячи бесчувственных тел валялись под ногами редеющей армии, не подавая признаков жизни.

— Идите и воюйте! — снова ударил голос, взрывной волной вонзаясь в грудь, — Идите и подохните, если надо!

— Нкхе обхкливиска́хкрис! — оглушил Савриил гаждением, вырывая последние доли сознания, — Обхедикхте́! Икхра́ски! Нунхк кхеу ехра́кхт!

Полки юззи встрепенулись. Окаменелые ряды вытянулись по стойке смирно! Лишенные сознания, молнией вскочили на ноги, занимая места в строю. Тысячи глаз преданно воззрились на «храм», готовые исполнить любой приказ.

— Идите! — удовлетворенно прогромыхал голос, — Идите и побеждайте!

— Ура-а-а-а! — понеслось над рядами, провожая взглядами исчезающий в воздухе «храм», — Ура-а-а-а!

* * *

— Руслан, Антип! — в комнату влетел молодой есаул, — Призраки вернулись! Есть проблема…

— Что?

— Савриил! Гаждение! Юззи под заклятием. Страха больше нет. Выдвигаются к полю боя. Пушки катят.

— Приплыли, — упал на стул ошарашенный Антип, — А как красиво начиналось.

— Надо выходить! — распоряжается Руслан, — Если не появимся — Савриил добьется своего.

— А если придем? — грустно улыбнулся Анти-поэт, — У нас же нет шансов.

— Шанс есть всегда! — неуверенно вставил капитан десантников.

— Неужели? И какой шанс? Один к миллиону? К миллиарду?

— Шанс есть всегда, — не унимался капитан.

— Не спорьте, — остановил их Руслан, — Надо идти.

— Идти и умереть? Легко рассуждать, тем, кто бессмертен!

— А что ты предлагаешь? Сдаться? Окопаться в городе и нарушить сценарий? Дать Савриилу победить?

— И так, и так его победа! Мы же проиграем, а при Бородино не проигрывали. Если поражение неминуемо, то зачем рисковать людьми?

— Антип, извини, но нельзя оставаться в крепости. Старцы почти без сил. Я вынужден снять защиту!

— Что?! — подпрыгнул Антип, — Снять защиту? Последнюю возможность на спасение? Прикрытие от радиации?!!

— Да, — грустно заявил Руслан, не смотря в глаза собравшимся, — Крепость больше не защита. Старцы выполнили свою роль. Как появится Израдец — переправляю их обратно. Иначе они погибнут. Радиация сегодняшнего уровня страшна при длительном контакте… а мы… вряд ли долго… будем там находиться!

— Антипчик, — тихо всхлипнула Алена, — Мне страшно…

— И когда ты собирался рассказать нам о старцах? — перешел на крик бандит.

— Никогда, — признался Золотой, — Не видел смысла.

— Не видел смысла сообщить, что пути к отступлению нет?

— Его и не было изначально. Силы старцев ограничены. Я не знал, когда наступит конец их возможностям, но… Сегодня все решится! И решение только в наших руках.

— Так что? Идите, ребята, подохните? Пожертвуйте собой и отправляйтесь… в ад?!!

— Есть другое предложение?

— Нет! А зачем нужен был Велий? Зачем тратили силы на его возведение?

— Я не знаю пока… Хочешь уйти — иди. Не могу держать.

— Ишь какой. Уйди! А друзья? А велийцы? Бросить? Знаешь ли, я не парень из «мира справедливости и добра», чтобы кидать своих! Пошел ты! Пошли бы все ваши миры! Пошли бы все ваши догмы! А я пойду и сдохну!

— Антип, — жалобно простонала Алена.

— Не сейчас! — отмахнулся раздраженный парень, — Да, пойду и сдохну! Может, хоть в аду, на сковородке отдохну от ваших занудств. Я же видел, что произойдет с Зеленоградом. Видения еще никогда меня не обманывали. Все было ясно изначально. Зачем людей столько погубили? А?!! Пошли, что сидишь? Пошли умирать!

— Подожди. Надо дождаться Израдца, — Руслан пренебрегал истерикой.

— С чего решил, что он придет? Уже несколько дней нет! Видит, что Велий летит к чертям и зарылся в своей вони!

— Подождем несколько минут…

— Зачем?

— Отправить старцев, — настаивал Руслан.

— Подожди, — Антип резко вскочил на ноги, — Идея! Если старцы не нужны в городе…

— Что? — Рустам и капитан подтянулись ближе.

— То! Они же могут создать поле вокруг «Бородино», и призраки станут видимыми? Без защиты, без особой помощи, без того, чтобы юззи не прорвались — просто видимость! На это сил хватит?

— Думаю, да.

— Давайте создадим иллюзию на поле боя. Пустим под пушки приведений. Им хуже не станет. Снарядов у сикарийцев мало. Пусть расстреляют, а уж в рукопашную сами пойдем!

— Это не поможет в численном преимуществе, но поможет с пушками, — развил идею Руслан, но внезапно осекся, — Не получится…

— Почему?

— Старцев трое! Надо выстроить треугольник. Даже если с нашей стороны поставить двух, то третьего-то придется размещать со стороны противника!

— Его же не убьешь. Юззи даже не увидят… Можно поставить старца далеко в тылу противника. Треугольник выйдет узким, но это лучше, чем ничего! Выделить ему защиту — сопровождение, — Антип покосился на капитана.

— Моих ребят? Пока вы тут умираете, нам старичка охранять?

— Почему нет? — настаивал Антип, — Когда пушки смолкнут — дадим знак, возвращайтесь и помирайте вместе со всеми на здоровье!

— А парень, может и прав, — негромко произнес капитан, — Правда, местность незнакомая, кругом болота.

— Со старцем не потонете, — заявил Руслан, соглашаясь, — Дорогу организует. Страшные места укажет. Необходимую точку вычислит.

— А… — начал военный, — Как бы тактичнее спросить… Он быстро ходит?

— Они сейчас почти совсем не ходят, — грустно вздыхает Руслан, — Сил нет. Придется тащить.

— Это даже лучше! А то некоторые старики, знаешь какие. Сам пойду, да сам. И тащись полдня, куда можно за час добраться.

— Не тот случай, — успокоил Антип, — Они недавно и старцами-то не были. А еще раньше палачами работали…

— Что? Кем?

— Ой, не спрашивай, — засмеялся Анти-поэт, — Всего и не перескажешь.

— И правда, — задумчиво произнес Руслан, — Времени прошло-то ничего, а сколько событий. Какие повороты.

— Слышишь, ты, поворот, — Антип прижал к себе успокоившуюся Алену, — Вроде договорились? Заводим старца под охраной десантуры, первыми пускаем призраков, а как кончатся патроны, идем подыхать?

— Не хочу… — Алена снова испугано зарылась лицом в одежду приятеля.

— Тихо, малыш, тихо. Прорвемся!

— Да, план примерно такой. Принимаем?

* * *

* * *

— Чего так холодно-то? — ежился Антип, разглядывая построенное на площади Велия войско, — Бородино, что, зимой было?

— Вообще-то в августе, двоечник, — улыбнулся Рустам.

— В очень холодном, надо сказать, августе.

— Это нервя́к выходит. Как Алена, успокоилась? — поинтересовался Руслан.

— Ага, нервяк и коньяк! Не успокоилась. Боится. Предлагал ей валить отсюда подальше — уперлась, не уходит.

Утренний ветерок действительно прохладен, но не настолько чтобы вызвать дрожь. Ранняя зелень распустилась за ночь до полноценной листвы. Травы поднялись, пропустив цветение, сразу до предосенней, семенной стадии. Злой волей врага родился в несчастной природе август. Нет необходимости в издевке над естеством, просто уверен Савриил в победе на миллион процентов, вот и развлекся, раскрашивая фон в цвета Бородинской битвы.

— Чего мы так рано-то? — не унимался Антип, растирая озябшие плечи.

— Чтобы внимание от десантников отвлечь, — напомнил Руслан, протягивая поэту фляжку.

— Что это? Волшебный эликсир?

— Да. Волшебный, армянский эликсир.

— Армянский? Почему армянский? Типа, гора Арарат? Ной? Потоп?

— Ну, понесло! Просто коньяк.

— Откуда коньяк? И зачем? Ты же… непьющий, вроде?

— Я и не пью. Это тебе. Вчера отлил немного, зная, что сегодня понадобится. Есть оловянные проблемы, которые можно устранить только оловянными средствами.

— Молодец! Хвалю, — Антип открыл фляжку, — Многому научился у нас.

— Ладно бы чему хорошему. Пей, алкаш!

* * *

Десантники неслышными перебежками перемещались меж могущих елей. Голые корни, корявыми змеями выползли на поверхность, затрудняя движение. Рыжая хвоя, мягким ковром устлав землю, проминалась под тяжелой поступью. Ни дороги, ни тропинки, ни даже намека на них. Только хвойный лес, могучий и древний, без кустов и прочих проявлений подлеска, без нижних ветвей, а лишь с раскидистыми, густыми макушками гудел вверху, закрывая небо огромными лапами.

Крепкие носилки сбили из свежих жердей и водрузили на тренированные плечи десантников. Сверху лежал усталый, почти обессиленный старец, жестами указывая направление. Глаза закрыты. Губы без устали нашептывают. Три десятка хорошо обученных спецов беззвучно движутся за носилками, профессионально озираясь по сторонам. Луки, усиленные, улучшенные руками мастеров, натянуты в ожидании противника.

Старец издал невнятный звук, предупреждая об опасности, и процессия остановилась. Дрожащая длань указала вперед. За стволами вековых елей брезжил солнечный свет; стало очевидно, что впереди другая растительность, но деталей пока не разглядеть. Дальше двинулись аккуратно, стараясь слиться с окружающим пейзажем.

Картина изменилась. Могучие ели отступили, и взгляду открылись заросли их странных, изувеченных собратьев: тощие, болезные елки стрелами тянулись к солнцу. Ровные стволы заросли щетиной иголок, но ветви собраны лишь вверху, корявыми округлыми париками угнездившись на макушках. Странные «пальмы» одеты в рыжую хвою, сверкая на солнце нездоровой, пугающей краснотой.

Блеклый подлесок, бьющийся за солнце, оплел их, создавая непроходимые преграды. Нет ни птиц, щебечущих в страшных ветвях, ни гадов, шипящих у корней, ни зверей, ни насекомых. Полная болезненная тишь!

Старец снова привлек внимание. Бойцы остановились. Сухая рука вытянулась вперед, сопровождая шепот едва заметными движениями. «Опасность! Радиация…» — догадался капитан. Бормотание старца усилилось, и на рыжих елках вспыхнули маленькие точки цвета расплавленного олова. На кронах, стволах, возле корней загорелись едва уловимые огоньки, с каждой секундой набирающие силу. Миллионы крохотных фонариков, различимых и при солнечном свете, словно размножались, делились, легко потрескивая.

Тонкие дрожащие лучики вырвались из ярких точек, устремляясь к соседним огонькам. Те, в свою очередь, выпустили светящиеся нити к следующим. Плелась сеть! Огромное, могучее покрывало, прячущее, укутывающее болезные древа. Наконец, «пальмы» оказались полностью одетыми в сверкающий покров. Яркие точки по-прежнему светились, но лучи ввили их в единую, монолитную ткань.

Ясно, что это защита, очевидно, что видна она только им, из-за старца, расположенного рядом.

— Можно идти, — скомандовал капитан.

* * *

— Андрей, одумайся! Решись! До сражения минуты. Неужели просто дашь погибнуть нашим?!! — Михаил был в ужасе от происходящего, — Этого не происходит! Это сон! Ты не можешь так поступить. Не можешь погубить столько людей, когда есть возможность к спасению!

— С кем договор? — громыхнул взвинченный Ждан, до боли сжимая плечо Михаила, — Кому слово давал? Черту?!! Хочешь сгубить тысячи жизней, но остаться чистым перед нечистым?!!

— Ты жалишь душу мне своим жестоким словом!

Не ставь мне выбор: честь или друзья!

— Выбор уже стоит, неужели ты не видишь?! — Михаил покрылся красными пятнами от гнева, — Не мы ставили — он сам встал! И, будь моя воля…

— Хватит! — взорвался гневом Ждан, разнося в щепки стол могучим кулаком, — Хватит! Болтовня все это, а не решение! Болтовня! А ты своей правдой убиваешь людей — наших друзей! Не могу здесь больше находиться — я ухожу!

— Я с тобой, — Михаил последовал за богатырем, — Не могу помочь, но и участвовать в предательстве не намерен. Уж лучше в зловонии ада…

* * *

— Готовы? — в очередной раз спросил Руслан, — Тогда выходим из крепости.

— Стойте! — раздался окрик молодого есаула, бегущего от южных ворот, — Подождите!

— Что еще? — нервно передернулся Антип, выдавливая последние капли из фляжки, — Что стряслось?

— За южными воротами люди! — отдуваясь, сообщил есаул, — Два отряда. В одном человек триста, а во втором тысячи две. Если не больше. Мы открыли ворота, но они не заходят. Кажется, собираются драться между собой!

— Что? Триста против двух тысяч? Что говорят?

— Ничего не говорят! Вообще с нами не разговаривают. Ругаются друг с другом! Те, которых меньше — на русском нормально говорят, но уж больно матерятся. Другие тоже отвечают по-русски, но с акцентом. Вроде, Кавказ.

— Триста против двух тысяч, — задумчиво повторил бандит, и быстро направился к воротам, — Я знаю только одних, готовых к такому бою. Но, что им здесь делать?

— Думаешь Рой? — удивился Рустаму.

— Надо посмотреть.

За воротами многолюдно. Скрытые деревьями, стояли ройцы — бесстрашные бандиты Антипа, уже участвовавшие в битве Миров. В руках оружие, в глазах гнев и решимость. Их окружали абхазы, направив ружья на руководителей Роя, вышедших на переговоры.

— Нас позвали защитить… это… — неопределенный жест руки в сторону стен Велия, — Чем бы это там… не оказалось. Внутри наши друзья и вы не пройдете!

— Это нас звали защищать! — с акцентом произнес старик с посохом в руках, — Уходите!

— Бритый, — обратился один из вожаков Роя к другому, — Связь с Антипом удалось установить?

— Удалось! — раздался громкий крик Анти-поэта, спешащего от ворот, — Еще как удалось!

— Антип!

— Мартын!

— Федя? — Антип остановился около старика, — Вы-то как тут оказ… а вы? Ничего не понимаю… Подождите! Первым делом опустите оружие. Вы все друзья!

Ружья и пистолеты медленно опустились. Люди вышли из укрытий, подтягиваясь ближе.

— Как вы все здесь оказались?

— Не рад, что ли? — с наигранным недовольством отозвался Бритый.

— Рад. Очень рад! Правда, не хотел вас сюда втягивать…

— Хотел один развлекаться? — хмыкнул Мартын, — Не выйдет! Приходил ваш престарелый хиппи и сказал, что беда тут. Странный, надо сказать, дедок…

— Ага, — подтвердил Бритый. — Странный и неубиваемый!

— Израдец?!!

— Да, — вместо них ответил Федя, — Израдэц! К нам тоже приходыл. Тоже говорыл. Ух, я его! Вжих и в ад! Но помочь пришли.

— Мы тоже… и чуть не поубивали, правда, друг друга, — покачал головой Мартын, — Уж прости, отец, погорячились.

— Бог не позволил случиться страшному!

— Точно. Примите извинения, — громким голосом выкрикнул Бритый, чтобы абхазы слышали.

— Мир? — здоровый детина протянул руку Мартыну.

— Мир! — ответил он на рукопожатие.

Абхаз, стоящий напротив Бритого подошел ближе. Голова склонилась к уху и тихим шепотом заявил:

— Сам ты баран горный, понял, да?

— Ну, прости, брат! — Бритый, улыбаясь, протянул абхазу руку.

— Хорошо, — ответил на улыбку и рукопожатие визави.

— Заходим в город! Сегодня последняя битва. Давно пора…

— С корабля на бал.

* * *

Рыжий лес кончился. Редел, засыхал, уменьшался, пока полностью не превратился в бескрайнее болото. Лишь единичные стволы, лишенные ветвей и хвои, возвышались над страшной трясиной своими лопнувшими трупами. Острова зеленого мха плавали по черной жиже. Время от времени крупные пузыри газа поднимались из глубин, громко лопаясь на поверхности.

— Мох собирает радиацию, — чуть слышно вспомнил кто-то из десантников, — Здесь зона отчуждения. Здесь смерть!

Носилки поставили на землю, и старик, прикрыв глаза, забормотал одному ему ведомые молитвы, сопровождая их плавными пасами рук. Светящиеся точки ярко вспыхнули в черноте болота — серебряные нити снова сплетались в пелену защиты. Спасительное одеяло накрыло мразь убийственной трясины, и радиоактивная смерть надежно сковалась силой старца.

Посреди болота загорелись и медные огоньки. Яркие, красноватые нити плели нечто новое, пока неизвестное, но ощутимо более сильное. Секунда, другая и от отряда, посреди серебристого покрова, протянулась извилистая красноватая лента шириною в метр. «Тропа, — понял капитан, — Молодец старичок!».

Дорожка извивалась, выбирая безопасный путь. Обходила погибшие деревья, кружила вокруг особенно черных промоин и уходила вдаль, исчезая в тумане.

— Идем! — скомандовал капитан, и отряд начал движение.

Тропа непривычно мягка. Странное вещество прогибалось под ногами, но не рвалось, позволяя шествовать дальше. Бойцы шли аккуратно, медленно переставляя ноги: каждый шаг поначалу пугал — вдруг магическая стежка порвется, и люди погрузятся в убийственное зловоние трясины? Страшно, но долг заставлял идти. Дорожка выдержала, нервы успокоились, и вскоре шаги стали чаще, движение ускорилось.

Старик неожиданно вздрогнул. Потратив уйму сил, он не лег привычно на носилки, а сел, с тревогой вглядываясь вперед. Вскоре стала понятна причина — и серебристый покров, и медная тропа обрывались! Перебитая ткань расступалась по сторонам, образуя пролом шириною в десяток метров и неизвестной, неразличимой длины. С противоположной стороны снова появлялись и блестящая паутина защиты, и красноватая лента дорожки, но здесь чернело открытое радиоактивное месиво. Смертельная трясина, способная убивать и на расстоянии.

Капитан вопросительно посмотрел на старца. В ответ получил лишь отрицательное покачивание головой.

— Что? — не понял военный.

— Как возвращаться? — вспыхнул капитан, — Столько времени потеряли! Сражение скоро начнется. Не можем мы обходить — пес знает, как далеко тянется разрыв. Потеряем время. Надо пройти здесь!

— Обходить не можем! — настаивал капитан, — Дорогу проложить не в состоянии. Значит надо плыть!

— Плыть? — не понял стоящий рядом десантник, — Там же трясина!

— А сверху есть немного воды! — далее прогремел приказ, — Возвращаемся до деревьев! Рубим лес — вяжем плоты. Использовать ремни, форму, все, что можно употребить! Вперед!

Старца и двоих десантников, в качестве охраны, оставили на тропе. Первый плот появился через несколько минут. Тонкие стволы елей-пальм срубили ножами, ремнями скрепили бревна, длинные шесты должны помочь в управлении. Следом подтянулись еще несколько плотов, и первый ухнулся в черную воду с медного берега тропы.

— Первая тройка на плот! — распорядился капитан, — Радиация скапливается на дне. Верхний слой относительно безопасен.

— Капитан, — раздался голос одного из солдат, — Плот не выдерживает — тонет под весом одного человека.

— Связать три плота вместе, один над другим!

— Есть!

Усиленный плот ушел в жижу на две трети, но часть осталась над водой. Шест уперся в медную тропу, и первая тройка десантников плавно отчалила. Набрать скорость не выходило — шест не чувствовал дна. Попробовали использовать как весло, но узкое бревнышко не справлялось. Плот извивался, крутился на месте, люди старались из всех сил, но продвинулись вперед лишь на несколько сантиметров.

— Вязать второй плот! На воду. Упереть в первый и оттолкнуться от берега!

Трясина вздрогнула. Большие черные пузыри возникли на поверхности, разрываясь мелкими брызгами. Из глубин появились маслянистые, словно покрытые нефтью, змеевидные канаты. Жирные гады, больно раня ноги, проскользнули по поверхности плота, обвивая дерево, и снова ушли в черноту болота.

— Огонь! — резко скомандовал капитан, первым натягивая тетиву.

Стрелы со свистом устремились в сторону врага. Основная часть исчезала в трясине, те же что попали в змеи-канаты, заставляли их сокращаться, и с шипением исчезать в трясине.

— Огонь! — снова крикнул военный.

Оставшиеся канаты усилили хватку, сжимая кольца вокруг древ. Плот изогнулся вверх, ремни не выдержали нагрузки, и люди полетели в убийственную жижу, вперемешку с бревнами, змеями и проклятиями! Лишь мгновение сотрясалось болото невидимой борьбой и тут же стихло. Лишь разрозненные бревна остались на поверхности, да новые порции пузырей всплывали из черноты…

— Твою-то!.. — выругался капитан, — Потери! Пацаны, отходим. Ищем другой путь. Ох, не успеем…

* * *

— Да и я, вообще-то еще тут, — недовольно буркнул Волна от экрана.

* * *

— А если десантура не успеет? — перемещаясь во главе войска, спросил Рустам у Антипа, — Запасной план есть?

— А как же!

— И какой?

— Если капитан успеет, то выводим из строя пушки, а потом идем подыхать. Если не успеем, идем подыхать сразу. Хороший план?

— Дерьмо у вас, а не план, — отозвался Бритый из-за спин, — Другого нет?

— Неа!

Велийцы продвигались через лес к месту боя. Рукотворная площадка пока не видна за стеной деревьев, и окружающее выглядело тихим, спокойным. Бойцы растянулись, следуя за командирами и заполняя собой огромное пространство.

— А стрелять почему нельзя? — встрял Мартын, наскоро ознакомленный с происходящим, — Во времена Бородино стреляли!

— Не из ТТ же стреляли и не из охотничьих ружей! — возразил Руслан.

— Ага, зато поголовно ходили в латах из ящиков и стреляли из луков.

— То же нет… может стрелять и не проблема, но оружия-то все равно нет.

— Как это нет? — ехидно спросил Антип, передергивая затвор любимого пистолета. Следом ройцы извлекли на свет оружие, похваляясь нарушением приказа.

— Мужчина без оружия — не мужчина! — философски изрек старик Федя, и абхазы радостно вскинули вверх обрезы охотничьих ружей — пробираться через полстраны с автоматами не решились, но и совсем безоружными не приехали.

— Вот негодяи, — улыбнулся Руслан, — Молодцы, что и говорить! Не особо, конечно, поможет, но прикрыть перемещения отрядов сможем.

— Итак, кто куда?

— Призраки — на поле боя. Один отряд собирает дрова и зажигает костры — побольше лапника — нужен дым. Остальные — строимся в начале площадки. Когда станет довольно дымно, Рустам, знаешь, что делать!

— Ага, — отозвался татарин, — Готово, надо только установить!

— Вооруженных в один отряд. Идете первыми. Увидели врага, остановились, дали залп, отошли! Ясно?

— На фига отходить-то? Нам мушкеты заряжать не надо!

— Нам надо! — ответил кавказский акцент, — Ружья охотничьи. Два выстрела — надо перезаряжать.

— А есть чем?

— И то точно, сколько у нас патронов?

— Пистолеты по обойме. Больше нет.

— Ружья — на каждого по четыре выстрела! — отрапортовал акцент, — Поделили поровну.

— Негусто… но лучше, чем ничего. Итак, два выстрела, смена, перезарядка и так далее. Принято?

— Да!

— Сикарийцев еще нет. Одни разведчики шныряют! — доложил молодой есаул.

— Не переживай, скоро придут. Пока попроси казаков помочь с кострами. Очень дым нужен!

— Есть!

Есаул убежал, но очень скоро возвратился.

— Поляна, — запыхаясь, произнес он, — Поле боя… стало больше раз в десять! Вырубили сикарийцы! Расширили. В длину, но больше в ширину!

— Ясно, — Антип злобно сплюнул на землю, — Чтобы численное преимущество реализовать. Когда успели-то? Вчера только проверяли…

— В узком месте не так важно, сколько у кого людей, а в широком можно и обойти с флангов, — продолжил мысль Руслан.

— Как действуем?

— Как и договаривались. Строим центр и два фланга. Другого не дано. Пойдем, посмотрим на поляну.

Поле боя разрослось до неузнаваемости. Под гаждением юззи безжалостно уничтожили лес, увеличив место предстоящего сражения. Семь тысяч велийцев будут уязвимы при такой ширине, а пятнадцати тысячам сикарийцев есть где развернуться.

— Есть и положительный момент, — задумчиво произнес Антип, и, не дожидаясь вопроса, пояснил, — Треугольник старцев получится достаточно широким.

— Да, но преимущество узкого места уничтожено.

— Что делать, такова судьба! — пожал плечами Анти-поэт, — Давай подытожим хитрости. На призраков выманим снаряды. Значит, их пушки не преимущество. Оружием выведем из строя пару-тройку тысяч. Перевес сократится.

— Рустам расставит колья заостренные, — продолжил Руслан, — Надеемся, что в дыму, когда юззи бросятся на призраков, то налетят на колья и покалечатся.

— Ну, — пожал плечами Анти-поэт, — Скольких так выведешь из строя? Человек сто-двести?

— И то дело!

— Хуже не будет, точно. В результате, в рукопашную выйдем с силой, как минимум, вдвое меньшей, чем у противника. Как минимум!

— У тебя по математике двойка была? — улыбнулся Руслан, — Сейчас сикарийцев пятнадцать тысяч. Больше трех собираемся вывести из строя. Остаток — двенадцать. Нас пять, а с абхазами и Роем — больше семи. Врага сейчас вдвое больше, а потом, надеюсь, разрыв уменьшится!

— Это радует, — смущенно заявил Антип, судорожно перекладывая в голове цифры, — Что же десантников ни видно, ни слышно…

* * *

— Вот точки, где можно поместить старца, — капитан указал пальцем несколько мест на карте, — Ближняя точно не доступна — находится в проеме. Значит надо идти к третьей. Крюк километров в пятнадцать. Времени… пара минут.

— Командир, не успеем, — заявил один из десантников.

— Должны успеть! — выкрикивает командир.

Пятнадцать километров с носилками, остановками на «колдовство» и зябкой дорожкой — много времени. Бой скоро начнется. К тому же никакой гарантии, что третья точка доступна. Операция вырисовывалась крайне рискованная, без какой-либо гарантии на осуществление.

— Никакой гарантии, — подтвердил капитан, — Есть другие предложения?

— Есть, командир, — несмело отозвался десантник.

— Говори.

— Когда попадали стрелами в щупальца, те явно чувствовали боль. Все-таки, где-то глубоко внутри, они живые люди…

— Предложение! — рявкнул капитан.

— Идти здесь! Использовать огонь. Поджечь плоты.

— И сгореть?

— Не успеем! Если сделать весла, то десяток метров одолеем быстро.

— Снизу не подожжешь, — парировал капитан, — Удар из воды перевернет плот и… каюк!

— А если связать плоты? — быстро соображал десантник, — Сотворить мост, переправу, поджечь и быстро перескочить.

— Тогда удар снизу не перевернет отдельный плот — соседние будут держать, — продолжил размышления капитан, — Но как вернуться обратно? Мост сгорит…

— Сгорит! Но можно оставить здесь отряд. Пока действуем с противоположной стороны, ребята собьют новые плоты. Свяжут и перекинут веревку. Со стрелой пришлют. И обратно так же, но по новому понтону. То же горящему!

— Возможно… Стражи небось предупредили хозяина?

— То есть, ты согласен с планом? — капитан обернулся к старцу.

— Спасибо, ты очень помогаешь, — передернул плечами капитан, поворачиваясь к военным, — Строить понтон. Остаются пять человек. У вас несколько минут!

Первый многослойный плот крепко связали со вторым. Черная вода разошлась кругами, когда дерево с громким всплеском опустилось на поверхность. Следующий плот, подталкивая предыдущий, оказался в воде. Третий. Четвертый. Мост медленно, но уверенно полз к другой стороне разрыва. Вода пузырилась вокруг, выдавая присутствие стражников, но нечисть не показывалась, не тратила сил на дерево, ожидая живой плоти. По краям плотов уложили лапник и сухую траву. Искра, и понтон вспыхнет двумя прямыми линиями.

Налетел ветер. Довольно слабый, но постепенно набирающий силу — не ураган, но достаточный, чтобы прямая линия плотов изогнулась, и дальний конец свернул вправо, в сторону от нужного «берега».

— Еще плоты! — распорядился капитан, — Срочно!

Ремни, скрепляющие плоты, затрещали от нагрузки. Ветер трепал горючий материал, а новых плотов нет — их еще предстояло изготовить. Удержать мост десантникам становилось все труднее. Понтон рвался из рук, желая отправиться в свободное плаванье.

* * *

Велийцы добрались до поля боя. Костры вспыхнули, создавая дымовую завесу. Люди толпились на своей стороне поляны, напряженно всматриваясь в сторону Сикария. Юззи суетились возле пушек, громко перекрикиваясь на десятках разных языков. Армия существ Савриила, введенная гаждением в транс, готовая не раздумывая убивать и умирать, выстроилась позади пушкарей.

— Ну что? — негромко спросил Антип у Руслана, разглядывая сквозь дым установку кольев, — Призраки на месте, но не видны. Значит, десантура не справилась. Израдца нет уже несколько дней. Значит, что-то идет не по плану. Что делаем, если картина не изменится?

— Идем в бой! — однозначно заявил Руслан.

— Хорошо быть бессмертным, да? — ухмыльнулся бандит, — Ладно, сикарийцы пушки установили. До боя несколько минут. Строимся?

— Стройсь! — вместо ответа, громко закричал Руслан, — По местам!

Велийцы послушно встали в колоны. Центр, фланги, как учили. Ройцы и абхазы стоят в центре, но не в первых рядах — их задача стрелять, когда пойдут в рукопашную, но до этого еще порезвятся пушки. Погрохочет артиллерия, разрывая на куски живую плоть — тела рядовых протозанщиков, призванных своими жизнями обеспечить безопасность «огнестрелов».

Впереди пространство будущего боя. Места много, более чем достаточно — пока самодельные пушки не достанут. Пока безопасно. Где-то впереди стояли толпы призраков, не видимые ни врагам, ни союзникам. Огромные ватаги беспомощных, бесполезных друзей.

Вражеские пушкари направили агрессивные жерла в сторону велийцев. Трепеща на ветру, развивались белоснежные знамена с кроваво-красными очами. Юззи, по трое у каждого орудия, приготовились оперативно перезаряжать. Чтобы убивать, убивать, убивать!

— А если на месте стоять? — предложил Антип, не желая лезть под ядра.

— Что толку? Передвинут пушки и расстреляют, — дернул плечами Руслан.

— А если свалить?..

— Подумай.

— Не хочу!

— Тогда… Вперед, марш! — громко выкрикнул Руслан, — Пять шагов и остановка.

Вспыхивая золотом доспехов, воин Беспроторицы первым двинулся вперед. Ряды велийцев несмело ступили следом. Шаг, еще один, еще три.

— Стой! — скомандовал Руслан.

— И чего ты добился?

— Посмотрим на реакцию.

Одна из пушек выплюнула ядро. Грохот разнесся по тихому лесу, осыпая мелкие ветки и листья. Снаряд со страшным, низким свистом разорвал воздух и приземлился в паре десятков метров от велийцев. Столб земли поднялся в месте падения ядра, осыпая ближайших протов мелкими неопасными брызгами.

— Давай еще! — радостно крикнул Антип, но больше выстрелов не последовало, — А где наша-то пушка?

— У казаков. Пока бездействует. Не придумали, как использовать.

— Ясно. Что дальше?

— Еще пять шагов. Вперед ма-а-арш! — распорядился Руслан и войско двинулось к неприятелю.

— Пара переходов и пушки достанут, — дергался Анти-поэт, когда велийцы снова застыли на месте.

— Знаю. Будем умирать!

— Весело.

— Не трусь!

— Я-то? Не хамите, дяденька. Я ничего не боюсь!

* * *

— Куда?! Стоять! Это приказ! — закричал капитан, но солдат бросился на неверный мост.

В одной руке зажженный факел, в другой большой нож, привязанный к длинной веревке. Плоты трещали под берцами, черная жижа брызгами разлеталась по сторонам; с трудом сохраняя равновесие, десантник бежал по хлипкому понтону.

Страж, почуяв жертву, выпустил щупальца. Черные маслянистые змеи со свистом вырвались из воды, направляясь к смельчаку. Факел уверенно воткнулся в лапы-канаты, и пока чудище, воя в глубинах от боли, собиралось с силами, солдат большими шагами скакал к противоположному берегу. Оставалось два плота. Один! Нож с силой вонзился между бревен моста, и десантник прыгнул на берег, удерживая в зубах край веревки. Ноги проскользнулись, руки беспомощно схватились за медь дорожки, но оловянные законы физики взяли свое — солдат по пояс скатился в жижу.

Болото вскипело зловонными пузырями! Стражи атаковали мгновенно. Весь арсенал щупалец стрелами устремился на несчастного. Блестящие чернотой канаты впивались в ноги, выдавливая громкий крик боли. Десантник с размаха лупил по ним потухшим факелом, но щупальца не отставали, перетягивая бедолагу в новых местах; вгрызались в плоть, вырывая мясо кусками. С треском лопались кости! Окровавленные ошметки плоти тонули в болотной жиже…

Лишенный одной ноги, десантник продолжал попытки выбраться. Страж сосредоточил силы на оставшейся конечности и, заливая болото кровью, в трясину ушла вторая нога… Щупальца поднялись для последнего удара, но накрывая топь стоном, солдат выбрался на берег, подтягиваясь на руках. Страж издал громкий визг, но прикоснуться к сверкающей защите испугался.

Изуродованный, почти труп, герой дополз до толстого остова расщепленной ели. Несколько оборотов и веревка надежно закреплена. Мост имеет вторую опору!

Резко вздрогнув, боец умер, обхватив руками желанное дерево…

— Молодец, братишка, молодец, — сквозь слезы произнес капитан, — Поджигай понтон и по одному, с интервалом в две секунды — вперед, марш! Носилки идут за мной!

С треском вспыхнул лапник, ярко осветив черноту болота. Пузыри испугано отступили.

— Первый, пошел! — громко крикнул капитан, — Второй, пошел!

Солдаты мелкими шагами преодолевали понтон. Выждав две секунды, на мост ступили десантники с носилками. Следом на бревна прыгнул капитан. Огонь жалил руки, но ноги быстро вынесли на берег, и старца опустили на землю, бросаясь назад, на помощь тем, кто еще на переправе.

Стражники крутились вокруг огня, но подплывать боялись. Зайдя снизу, одно чудовище попыталось атаковать мост, но крепко связанный понтон лишь слегка колыхнулся. Осталось переправиться пятерым. Сухие ветви догорали — скоро огонь совсем погаснет, если не перекинется на плоты. Но под весом людей вода намочила бревна — вряд ли пламя сможет причинить вред отсыревшему мосту.

— Быстро, ребята! Быстро! — истошно вопил капитан с противоположного берега.

Двое на середине моста, двое в самом начале. Двигались неуклюже, но быстро. Прошло еще две секунды — стартовал последний. Холодные, резкие порывы ветра, усиливающиеся с каждой минутой, задули подмоченные ветви. Почерневшие, обугленные палки еще дымились, но огня больше нет.

— Бегом, Коля, бегом! — закричал капитан.

Солдат ускорился. Не добежав два последний плота, десантник прыгнул в сторону берега. Стражники выпустили щупальца! Черные канаты бросились на военного, но дружеские руки успели втянуть парня на берег. Шипя бессильной злобой, чудовища бросились на мост. Щупальца обвивали, сдавливали плоты; понтон изогнулся, ремни не выдержали, и фонтан из бревен поднялся ввысь, осыпаясь в болото чудовищным дождем.

— Командир, — тихо спросил десантник, — А чем ребята новые плоты скрепят? Ремней больше нет.

— Разберутся! — отмахнулся капитан, — Вперед!

* * *

— Всем слушать! — громогласно объявил Руслан, и гул велийцев смолк, — Последний бросок и мы станем доступны пушкам. Не думаю, что есть смысл подойти, встать и ждать, когда нас поубивает. Поэтому, по команде, бежим в сторону врага! Ясно?

— Чего же тут не ясного, — со вздохом ответил Антип.

— Итак, бегоооом ма…

— Стой! — резко вскрикнул Антип, — Стоять! Всем стоять! Смотрите!

Пустое поле, расстелившееся впереди на многие метры, внезапно заполнилось силуэтами. Несколько тысяч воинов, словно проявившихся из воздуха, ровными рядами построились перед противником. «Готовьсь!» — раздалась команда, и призрачная армия разродилась многоголосым «Ура!». Сотни костров обильно дымили, отнимая у сикарийцев возможность понять происходящее, осознать, как противник оказался почти под самым носом. Гаждение, придавшее сил и смелости, лишило возможности здраво размышлять.

— Призраки! — радостно произнес Антип, — Успели десантники, успели!

— Назад, — скомандовал Руслан, — Без остановки отходим до леса! На границе поляны стоять! Есаул!

— Я!

— Срочно людей к кострам! Больше дыма!

— Есть!

Растерянность, на мгновение воцарившаяся в стане врага, сменилась быстрой командой: «Огонь!». По-русски, по-французски, по-немецки, по-английски и еще на десятке языков и наречий, выдался один по смыслу приказ — убивай! Первая пушка выплюнуло ядро! Следом раздался залп остальных орудий. Здоровенные, корявые шары издавая оглушительный вой, врезались в землю под ногами призраков. Почва разлетелась в разные стороны, скрывая и без того плохо различимых приведений.

За первым залпом, следующий. Еще один! Паузы ровно такие, чтобы успеть перезарядить. Ядра, попадая в скопище призраков, не должны причинить вреда, но при каждом ударе лес оглашался криками боли и страданий. В дыму сражения и костров не видно крови, но чудовищные вопли рисовали в воображении удручающие картины.

— Есаул! — выкрикнул Руслан.

— Да!

— Пошли разведчика к призракам. Надо узнать, что это за крики! Что не так?

— Все известно! Ребята от ближних костров доложили. Призраки специально воют. Типа, больно. Цирк! Падают, типа, умирают. Кричат. А на самом деле им… по барабану.

— Можешь идти, есаул!

— Слушай, — недовольно буркнул Антип, когда молодой вояка исчез в рядах бойцов, — Чего ты к парню пристал? Нашел себе мальчика на побегушках!

— Отстань! На войне, как на войне!

— Да?.. Ладно, послушаем цирковой хор приведений.

— Есаул! — снова громко крикнул Руслан, вызывая неодобрительный взгляд Антипа.

— Да! — выросла рядом высокая фигура.

— Скажи, я тебя напрягаю? — по-доброму поинтересовался Золотой Воин.

— Не понял?

— Ну… как вы говорите… в напряг, что дергаю по всяким вопросам?

— Нет. Почему же… Наоборот…

— А то тут некоторые переживают, что перетруждаю, — Руслан невольно пригнулся, когда очередной ядро грохнулось о землю, вызывая приступ притворного страдания.

— Никак нет!

— Забыл добавить — Ваше Благородие, — буркнул Антип, — Слушай, есаул, а что у тебя за пазухой?

— Ну… это… это Багдашка…

— Кто?

Есаул нехотя расстегнул ворот гимнастерки. Почуяв свежий воздух, из пазухи появилась хитрая мордочка лисенка. Зверек недовольно бормотал, досадуя на пробуждение. Маленький нос шмыгал, изучая окружающие запахи. Наконец, щенок, стрельнув черными глазками, решил, что за шиворотом безопаснее — рыжая мордашка снова нырнула вниз, устраиваясь в тепле своего «папаши».

— Ты где его взял? — не удержался от смеха Антип.

— Прибился, — застенчиво ответил казак, — Как есть садились, появлялся и выпрашивал солонину. Сначала боялся, теперь вот… и не уходит. Родители погибли, наверно. Или ушли подальше от шума.

— Хорошенький, — Антип протянул руку, но тут же отдернул, когда зверек недвусмысленно щелкнул зубами, — Ах, злюка!

— Последние выстрелы! — громко сообщил Руслан, — Заряды кончаются! Туши костры! Есаул, оставь в покое своего «сынка». Пушку зарядить тряпьем и ветками. Направить вверх и дать залп — десантники поймут, что пора возвращаться.

— Типа, салют? — хмыкнул Антип.

— Типа, сигнал. Строиться! Мушкетерам наизготовку!

— Мартын, — закатился бандит, — Слышал, ты мушкетер!

— Да, хоть гвардеец кардинала, — отмахнулся Мартын, — Идем?

— Вперед! Шагом, марш! — рявкнул Руслан.

Армия живых протозанщиков выступила в сторону врага. Сикарийцы выдвинулись навстречу. Уверенный, что нанес противнику внушительный урон, комендант бодро шагал вперед, ведя за собой полки юззи. Призраки плотно сжали ряды, готовые оказать последнюю, сбивающую с толка, помощь. Командиры Савриила на мгновение застыли, пораженные численностью протов, но громкий окрик «Вперед!» заставил броситься в атаку.

Мечи проткнули воздух! Привидения исчезали, но тут же появлялись в другом месте, снова таяли и снова являлись перед юззи. Издевательский смех злил сикарийцев, но оружие бесполезно — мертвые не умирают.

Первые ряды велийцев расступились, пропуская «мушкетеров». Ройцы и часть абхазов присели на колено. Остальные выстроились за спинами.

— Огонь! — скомандовал Руслан.

Более двух тысяч стволов одновременно выплюнули свинец. Метиться трудно — впереди мелькающие призраки. Часть пуль, пройдя сквозь привидений, нашли своих жертв, но остальные истрачены впустую. Лишь человек сто юззи упали замертво, да белоснежные знамена с кровавыми глазами прошило в нескольких местах.

— Есаул! — крикнул Руслан, — Сколько жертв?

— Не больше сотни, — с дерева ответил казак.

— Сто от двух тысяч выстрелов? Не пойдет. Призракам исчезнуть!

Поле боя вмиг очистилось. Юззи, застывшие в изумлении, наблюдали, как противник таял в воздухе. Вдали, на расстоянии выстрела, открылись полки велийцев. В центре люди с оружием. Приказ! Залп! Первые ряды сикарийцев опустились на землю, так и не поняв происходящего вокруг.

— Вот это дело! Вперед!

«Мушкетеры» отошли за ряды велийцев, чтобы перезарядить ружья. Полки уверенным шагом направились к врагу.

— Есаул! — весело закричал Антип, — Слазь, а то без тебя врагов перебьем!

— Есть! — из ветвей ответил кудрявый чуб.

Грохот пушечного выстрела заложил уши! Над полем боя вспыхнул огненный шар. Мгновение он повисел в воздухе, но вскорости начал распадаться, осыпаясь на землю горящими ошметками.

— Это что, ракета? Сигнал?

— Так точно! — отозвался есаул.

— Чем зарядили? — усмехнулся Антип.

— Что под руку подвернулось — тряпки, бумаги, мусор всякий! Да, пороха двойной заряд.

— Есаул, — раздался из толпы незнакомый голос, — Есаул!

— Что?

— Пушка… ее разнесло… вдребезги!

— К лешему пушку! — отозвался Руслан, — Вперед!

Вражеская артиллерия молчала, расстреляв вхолостую все ядра. Велийцы воодушевлены, видя, как противник рядами падал под залпами «мушкетов». Радостное «Ура!» не сходит с уст.

— Стой! — раздался голос Рустама, многократно повторенный командирами, — Мушкетеры, вперед!

Снова появились абхазы и ройцы. Снова выстроились в привычном порядке. Снова ружья и пистолеты готовы открыть стрельбу.

— Огонь!

Залп! Ближние ряды сикарийцев опустились на землю, рассыпая по полю стоны. Залп! Вставшие на их места, погибали, добавляя предсмертных воплей.

— Мушкетерам отойти!

Расстроенные, прореженные ряды сикарийцев резко разошлись по сторонам. Вперед выбежал отряд юззи, вооруженный самодельными ружьями. Установив тяжелые самострелы на подставки, сикарийцы зажгли фитили.

— У них тоже ружья! Ложись! На землю!

Исполнить приказ успели не все… Самопалы издали чудовищный грохот, и многочисленные куски корявой шрапнели на бешеной скорости вонзились в ряды велийцев. Металл рвал людей, разбрасывая кровавую кашу. Проникал в животы, перемешивая внутренности. Разносил черепа, моментально отнимая жизни. Сдавленные крики боли! Раненные градом осыпались на землю, придавливая тех, кто успел лечь.

— Есаул, ты чего дергаешься? — лежа на земле, спросил Антип. — Задели?

— Та ни! — отмахнулся казак, — Богдашка, сучонок, кусаеть!

— Отпусти зверюгу-то! Ему ж страшно, вот и «кусаеть».

— Затопчут! — недовольно буркнул есаул, глубже запихивая лисенка за пазуху.

— Пока перезаряжают — огонь! — громыхнул Руслан.

Ройцы вскочили на ноги, но абхазы остались на месте.

— Патронов больше нет, — громко доложил кавказский акцент.

— У нас пока есть! — отозвался Бритый, и ройцы произвели залп.

— Негусто, — расстроился Руслан, — Ждем их выстрела! Как отгремят «мушкеты» — врукопашную! Расстояние должно позволить — успеем. Ложись!

В этот раз тысячи воинов успели упасть на землю, но сикарийцы ударили ниже. Остроконечная шрапнель прошила ближние тела, пробила плохо защищенные головы, вонзилась в выступающие спины. Вздрагивая, часто не успев произнести ни звука, велийцы погибали… Несколько сотен протов, среди которых и оставшиеся в первых рядах абхазы с ройцами.

— Врукопашную! Вперед! — Руслан первым поднялся на ноги, извлекая огромный меч с золотой гардой.

Велийцы поднялись и бросились в сторону врага! Сикарийцы готовы устремиться на встречу, но приказ остановил на месте. Мечи появились из ножен, но юззи ждут, не двигаясь. Оставалось несколько метров, когда ряды сикарийцев разошлись, выпуская вперед самопалы. Успели перезарядить…

— Вот черт! — громко вскрикнул Антип.

— Огонь! — раздалась команда Мартына и выжившие ройцы безостановочно расстреляли оставшиеся патроны.

— У меня пусто! — убрал свой пистолет Антип.

— У всех пусто, — грустно подтвердил Бритый.

Часть сикарийцев упала, но залп не вывел из строя все самопалы. Оставшиеся «мушкеты» выстрелили. Чудовищная коса прошлась по рядам велийцев: трупы швырнуло на живых товарищей, раненных опрокинуло под ноги, брызги крови оросили землю.

— Вперед! — снова раздался голос Руслана.

Больше перезарядить сикарийцы не успели. Золотой воин Беспроторицы кинулся на ближнего мутанта-командира, пронзая его насквозь. Окровавленная армия Велия бросилась следом! Войска сшиблись в лобовую. Мечи включились в жестокую работу. Сабли со свистом резали воздух. Ножи, не глядя, протыкали плоть. Жертвы десятками уходили к Израдцу.

Молодой есаул, больше прикрывая «сынка», чем голову, получил сильный удар в лицо. Падая наземь, казак на мгновение потерял сознание. Лязг битвы ненадолго отступил, но боль вернулась, вызывая ярость и желание драться! Резко вскакивая на ноги, есаул разнес в клочья голову сикарийца, подвернувшегося под руку. Шашка снова взлетела вверх — еще один враг повержен.

Из разбитой брови струилась кровь. Размазывая ее по лицу, казак высоко поднял саблю — гимнастерка задралась, и лисенок, потеряв укрытие, прыгнул на землю. Шарахаясь от ног, зверек устремился в сторону сикарийцев.

— Богдашка, стой! — есаул бросился за лисенком.

— Есаул, отставить! — громко распорядился Руслан, но казак уже скрылся в дыму сражения. — Вот же дуралей!

Золотой меч не успокаивался ни на мгновение. Колол, рубил, бил плашмя. Вокруг гибли враги, падали наземь друзья, но Руслан не останавливался. Абхазы, оставив незаряженные ружья, орудовали прикладами. Главное свалить с ног, а там совместными усилиями, да в преисподнюю! В распоряжении ройцев кулаки и ножи. Не лучшее оружие против мечей, но огромный опыт позволял справляться.

Жертв много с обеих сторон. Армии редели, но превосходство сикарийцев начало сказываться. Центр и левое крыло, несмотря на присутствие Руслана, стали отходить. Казаки уверенно удерживали правое, но продвинуться вперед не могли.

Руслан нажал сильнее, но что может один против тысяч! Удалось пробиться немного вперед, но дальше двинуться нельзя — отрежут от своих, не вернешься. Пришлось отступать, прорезая рычащие толпы врага. Возвышаясь над многими, Руслан хорошо видел, что велийцы медленно, но отходят. Замечал, как ряды протов становились все малочисленнее, позволяя раненным и убитым исчезать под ногами.

Резерва нет. Помощи ждать не от кого. Резкая головная боль пронзила череп, сильно ударяя по глазам. Взор затуманился. Звук битвы отступил. Отбив очередной удар, Руслан, покачиваясь, отошел к лесу. У первого же дерева остановился, облокотившись на ствол. Боль лишила сил. Двинуться невозможно…

Велийцы продолжали отступать, оставляя Золотого Воина все глубже в тылу врага. Он пытался сфокусировать взгляд на потерявшей звук битве. Кругом трупы. Кровь. Кругом смерть!

Вот и правый фланг, опасаясь окружения, отошел. За спинами велийцев маячил лес. Еще несколько метров и прижмут к деревьям. Что тогда? Остается умереть — для этого и шли в бой. «Размазня!» — обругал себя Руслан, но боль не отпускала, мешает двигаться, — «Антип подумает, что я струсил!».

Но ведь глупо же, глупо умирать без пользы! Умирать напрасно. Да и что такое «умирать» в его случае? Тихо переместиться? А боль? Откуда взялась боль? Нет, так не должно быть. Неправильно. Во всем есть смысл, а какой тут?

Савриилу нужно победить — несомненно. Нужно изменить ход Бородинской битвы, но как? Странная, никому не понятная драка с нелепыми результатами. Кто и что выиграл от Бородино? Французы, почти дожав русских, проигрывают. Русские, объявив победу… отступают! Да еще и Москву сдают. Тактика, стратегия, аккумуляция сил — все это понятно, но как сочетать их с сегодняшним днем?

Еще более странно и нелепо заставлять людей умирать без цели. Савриил почти победил. Проигрыш неминуем. Зачем погибать оставшимся? Надо отвести людей! Надо спасти остатки Союза! Значит, прав был Антип, когда призывал остаться в Велие? Напрасные жертвы. Но что-то же заставило Золотистого вести людей в бой! Что? На что он рассчитывал? Неужели это болезненная самоуверенность и слепая вера?

Боль заставила склонить голову. Совсем рядом, буквально в паре метров, лежало распростертое тело есаула. Молодой, смелый, дерзкий и такой… мертвый! Лицо изранено множеством порезов. Рука сломана. На теле уйма ран. Вражеский меч, застряв внизу живота, торчал грязной рукояткой, не оставляя возможности жить. Изуродованное лицо, покрытое коржом спекшейся крови, застыло в ужасной гримасе. Смерть громко и отчетливо заявила: я была здесь!

И только маленький пушистый зверек, сверкая рыжей шкуркой, не готов смириться. Тоненько попискивая, он без устали лизал щеку погибшего «папки», пытаясь привести солдата в чувства. Язычок работал без остановки, пока зверек не осознал тщетность своих усилий. И тогда, издав душераздирающий писк, малыш забрался на грудь покойного. Пара медленных оборотов, и лисенок лег, прикрывая голову хвостом. Лег, чтобы навсегда остаться с «батей». Чтобы проявить до конца свою маленькую преданность, совершить свой маленький подвиг, пожертвовав своей маленькой жизнью. Погибнуть с голоду, но не дать разорвать, растащить тело погибшего друга. Сражаться за него, пока бьется крошечное, но такое храброе сердечко!

— Малыш, — сквозь слезы произнес Руслан, — Пойдем со мной.

Зверек вскочил на лапы, агрессивно тявкая на незнакомца. Какой-то такой же «дядька» с мечом отнял жизнь у его друга. Такой же лишил малыша могущественного покровителя. Такой же отправил в дурацкий бой, где тысячи людей зачем-то убивают друг друга. Писклявый голосок перешел в рычание, рыжая шерсть на спине вздыбилась угрожающей, густой щеткой, крохотная пасть оскалилась острыми зубками.

— Глупый, — отмахнулся Руслан, но отошел.

— Руслан. Ты? — раздался знакомый голос.

— Да, кто здесь?

Из-за деревьев вышел капитан десантников. С ним двадцать с небольшим бойцов и старец.

— Что тут?

— Плохо дело! Надо отходить, — Руслан потер виски — боль понемногу отступала.

Неожиданно Руслан перевел обнадеженный взгляд на старца. Руки указали на погибшего мальчишку. Глаза передали немую мольбу, но старец лишь покачал головой…

— Ладно, — резко заявил Руслан, — Здесь кругом сикарийцы. Наших отодвинули к лесу. Бой проигран. Нет смысла умирать. Надо отходить!

— Как пойдем? По окраине леса или через битву? Мы без мечей…

— Тогда через валежник. Пошли!

Не успели сделать и нескольких шагов, как снова пришлось остановиться. Картина резко изменилась. Сикарийцы, почти дожав протов, получили приказ отступить. Трубы громогласно пропели отход, и войска вернулись к начальным позициям, утаскивая за собой искромсанные флаги, оставляя растерянных, но недобитых велийцев. Потоки юззи протекли мимо Руслана и десантников, скрытых лесом.

— Что это значит? — тихо спросил капитан.

— Понятия не имею, — ответил Руслан, — Но нужно этим воспользоваться. Закроемся в Велие, подключим старцев…

— Что? Как? — но ответить некому — старец исчез.

— О! Сам ушел? И Израдец не понадобился?

— Все бегут от нас как от прокаженных, — произнес Руслан, — Уходим в город! Будем решать на месте.

— Где Руслан? Кто видел Руслана? — раздавались голоса велийцев.

— Надо искать среди раненных и… убитых! — произнес Антип, — Пока гады отошли, пойдем, посмотрим!

— Нет меня там. И не надейся! — Руслан выскочил из лесу, выводя на свет десантников.

— Ну, слава Богу, жив!

— Да, а вот есаулу повезло меньше…

— Жаль парня…

— Слушайте! Бой проигран. Сценарий изменен — чуда не случилось! Прав был Антип — умирать смысла нет. Я не знаю, почему сикарийцы отступили, но, если сейчас они перегруппируются и снова пойдут — нам не устоять. Поэтому, отходим в Велий!

— Вариант! Старцы защитят? Или сценарий…

— Нет. Их… забрали! Не знаю в чем дело. В любом случае, быстро в город — юззи начинают шевелиться.

 

5

Северные ворота Велия, гремя могучими засовами, захлопнулись за последним бойцом. Лишь несколько сотен людей вернулись в крепость. Сердца болели за брошенных на поле боя товарищей, и было лишь одно утешение — под гаждением юззи не знали жалости: добивали раненных. Значит, никто из друзей не страдал сейчас в истоптанной грязи…

Усталые воины залезли на стены, в ожидании неприятеля. В лес отправлены дозоры, чтобы заранее предупредить о наступлении врага. Руслан, Антип, Рустам, капитан и пожилой, изрядно потрепанный боями атаман присели на бревно, возле длинного сарая. Рядом стояли Мартын и, облокотившийся на посох, старик Федя.

— Давайте рассмотрим все наши возможности, — начал Руслан.

— А чего тут смотреть, — пожал плечами Антип, — Патронов нет, жратвы нет, защиты нет. Сколько продержимся? Но все-таки лучше крепость защищать, чем в открытом поле с этими скотами биться.

— В Велие есть вода, а это половина дела. За запасами можно и на охоту выбираться. Продержимся!

— Командиры! — раздался окрик разведчика, отправленного в лес, — Сикарийцы идут!

— Парламентеры?

— Нет… Войска… в полном составе!

— Нельзя здесь оставаться! — неожиданно заявил Руслан, — Старцев нет, защиты нет. Кругом радиация. Надо выводить людей отсюда!

Радиация! Про этого незримого врага протозанщики забыли. Старцы защищали не только от живой силы — невидимый убийца был надежно скован. Теперь он на свободе. Ничто не мешает ему пожирать человеческие жизни, проникая в тела, в здания, в почву. Надежные стены и те сейчас выглядели по-иному: радиоактивная крепость представляла больше опасности для велийцев, чем сикарийцы. Вступить в бой — значит, погибнуть от рук Савриилова воинства. Остаться в городе — значит, медленно угаснуть.

— Куда вести людей? — испугано спросил Антип, — В руки к Савриилу?

— На станцию. Рассредоточиться, потеряться! Савриилу нужен Велий — пусть забирает!

— Мы-то можем потеряться, а ты? Куда тебе деваться? Здесь же не твой Мир…

— Я один — вас много! Прорвусь! Спрячусь.

— А Велий, значит, отдать врагу? Чтобы у него два города стало? — недовольно буркнул капитан, — Или сожжем, к чертям собачим?

— Жалко, жечь-то, столько труда… — произнес Антип, но тут же вскрикнул, — Сжечь! Пожар!

— Что?

— Бородино! Французы отошли на позиции, а наши ушли в Москву и… спалили! Сожгли!

— Так… полагаешь, часть сценария?

— Конечно! Точно! Не зря же не дожали на поле боя. Горящая Москва явление более важное, более знаковое, чем простая победа в драке! Им нужно захватить целый город! Нужна целая Москва! Ишь ты…

— Согласен. Слушайте! — быстро заговорил Руслан, — Дальнейший план такой: отходим к станции. Закрепляемся и маленькими отрядами расходимся в жилые места. Оттуда — по домам! Сидеть тихо, внимания не привлекать.

— Но сначала, файер-шоу! — почти радостно закричал Антип, — Велий необходимо сжечь! Давай, славяне, пали Москву!

— А нэ славянам, можно?

— Всем можно!

Люди разбежались, чтобы выполнить приказ. Пустые, недостроенные здания начали хвалиться дымками зарождающегося пожара. Жилые помещения, немного подождав, тоже вспыхнули яркими огнями. Широкие стены, хорошо подсохнув на ветру, принялись гореть с задорным треском.

Люди молча, но торопливо покидали город через южные ворота, бросив и оружие, и личные вещи — сил Руслана с трудом хватило на то, чтобы обезопасить от радиации одежду велийцев. Знакомая многим тропа нырнула в чащу. Впереди несколько километров леса и открытое место возле станции Закопытье. Выходить на просторы не хотелось — лес казался защитой, но другого приказа не дали, пришлось идти.

Руслан остановился и обернулся на горящую крепость. Не так и долго прожили в Велие, но город стал родным, своим. Жалко.

— Вперед, командир, — попытался подбодрить Антип, — Что хочешь увидеть?

— Не знаю.

— Хотя нет, посмотри, посмотри. Это не город горит, это мечты говорят: прощай!

— Мы еще…

— Кто мы?! Ты да я, да мы с тобою? Людей попробуем спасти, а дальше? Ведь понимаешь, что, несмотря на то, что сожгли Москву, Савриил все равно победил. Не так как хотел, не получив новой силы, но победил!

Сам же рассказывал, что станет после победы, а я даже видел. Ройцев уговорил в Зеленограде не задерживаться. Заберут родню и по деревням. Если успеют…

— Очень оптимистично! Говорил же, что видения — один из возможных вариантов развития событий.

— Похоже, наиболее возможный. Видишь какие-то перспективы борьбы?

— Конечно! Даже если он захватит Олово, нельзя сдаваться. Бороться надо и в подполье.

— О, русиш партизанен. Здорово. Но если Мир превратится в то, что я видел в Зеленограде… ничего не будет! Сгоревшие не борются с огнем.

— Слушайте, — нагло вклинился в разговор Рустам, — Объясните-ка мне! Антип видит какое-то будущее. Волна, тот вообще чертей с того света достает, а я? Чего могу я? Вы же говорили, что все чем-то обладаем. И?

— Ты так и не понял? Если бы не твои возможности, мы бы еще раньше проиграли. Видишь казака около сосны? Подойди и скажи три слова: Лезь на дерево!

— Зачем?

— Подойди и скажи!

— Но на него нельзя залезть! Сосна корабельная — ветки на макушке. А казак старый.

— Подойди и скажи.

— Эй, мужик, — с места крикнул Рустам, — Лезь на дерево!

Мужчина не очень проворно, но достаточно уверенно принялся забираться вверх. Обхватывая руками и ногами ствол, поднялся на два, три, четыре метра.

— Стой мужик! — крикнул Рустам.

— Осмотрись, не видно ли преследований? — предложил Руслан.

— Пока тихо!

— Слезай.

Казак аккуратно опустился на землю.

— И что? — недоумевал Рустам, — Люди выполняют мои приказы? Это вроде гаждения, что ли?

— Типун тебе на язык! — отмахнулся Руслан, — Нет, конечно. Ты вовсе не заставил казака лезть на дерево. Ты дал ему сил сделать это, но оставил волю. Почувствовав реальность исполнения, получив для этого необходимые возможности, он посчитал нужным попробовать.

— Не фига себе. Антип, танцуй! — резко выкрикнул Рустам.

— Да пошел ты… — тихо ответил Анти-поэт.

— Командир, — к Руслану подбежал дозорный, — Юззи идут следом. Всеми силами. Недолго толпились у города: мутанты орали, избивали за что-то своих. Потом вообще… появился над огнем какой-то огромный дом, типа, древнегреческого храма и оттуда голос долго орал. Человек двести юззи померли от страха! Теперь оставшимися силами догоняют.

— Веселенькое дельце! А мы даже без оружия, — злился Антип, — Хоть минута покоя будет?

— Сколько до станции?

— Если бегом, то минут десять осталось. А зачем нам станция? Крепость что ли? Жалкий домишка, да пара сараев.

— А куда еще? Болот не знаем — погибнем. От станции нормальные дороги до поселков жилых.

— И очень надо привести туда сикарийцев? В поселки?

— Нет, не надо. Нужен общественный транспорт. Там останавливается электричка, к примеру. Есть автобус.

— Но ведь эти гады пойдут за нами! А это угроза местным жителям.

— Разделимся, если успеем. Одни пойдут на восток, в Федерацию, вторые южнее в Белоруссию. Там везде дороги.

— По дорогам и догонят.

— Командир, — подбежал казак. — Догоняют. Такими темпами, через пять минут схлестнемся.

— Бегом! Бегом! — приказал Руслан.

— На фига? — не понимал Антип, — Чем открытое место лучше леса?

— Отсутствием болот, куда могут загнать!

— Логично! Бегом!

— Люди вымотаны, — оглянулся капитан, — Это не бег, а ползание.

— Внимание! — громко выкрикнул Рустам, — Всем бежать! Бежать быстро и без остановок!

Подзарядка сработала — велийцы бросились вперед. Отчаянный рывок позволил выскочить из леса. Немолодой мужчина — работник станции, завидев бегущую толпу, испуганно ретировался, и избушка оказалась в полном распоряжении протозанщиков. Но какой в этом толк?

— Зачем бежали к станции? — не отставал Антип от Руслана, — Зачем сворачивали с дороги на запад. На юге жилые поселки Белоруссии. Свернув на восток — попали бы в Россию. Зачем мы здесь?

— Не знаю! Как можно остановить поток? Прут как стадо! Пришли отсюда. Вот и вернуться захотелось сюда. Рустам сил добавил — ломанулись как кони!

— Темнишь! Изначально ты про Закопытье говорил. Что здесь?

— Да ничего! Не придумывай, — и после паузы добавил, — Не знаю… тянет сюда… словно, ведет кто-то. Что-то чувствую, но объяснить не могу. Что-то здесь должно…

— Надо обратно бежать! И на развилке разбегаться! Рустам…

— На дороге сикарийцы! — доложил казак, — Вышли из леса, сейчас проходят развилку.

— То есть, на восток путь закрыт! Что у нас на юге?

— Другой дороги, кроме той, с которой свернули — нет. Троп не знаю. Никто не знает! Можем удачно выскочить на поля, а там и деревня недалеко, а можем и в болота угодить. К тому же старый автобус всего раз в сутки ходит. Столько народу не увезет.

— А на западе?

— На западе — Добруш. Административный центр, со всеми вытекающими. Оттуда двадцать пять километров до Гомеля, а это не только железная дорога, но и аэропорт.

— Отлично! Надо в Добруш, — решил Антип, — Рустам, ты должен… О-о-ой!

Внезапная боль в плече, заставила бандита умолкнуть. Взгляд скользнул вниз, различая большую черную стрелу в кровоточащей ране.

— Блиииин, подстрелили!

— Сикарийцы! — на ходу выкрикнул казак-разведчик, — Догнали!

Несколько стрел одновременно врезались в спину разведчика. Молча, не проронив более ни звука, военный упал на землю.

Велийцы сбились в кучу. Уставшие, безоружные, обреченные. На дороге явно различимо воинство Савриила, сверкающее в пыли некогда белыми, а теперь грязными, истрепанными знаменами. Сикарийцы остановили бег, перемещаясь шагом.

— Не успели, — выдохнул Антип, обламывая стрелу в ране, — Не успели.

Над головами сикарийцев зеленым пламенем сверкал страшный «храм». Огромное, призрачное здание парило в воздухе, окутывая юззи незримой защитой.

— Савриил пришел, — обреченно выдохнул Руслан, — Значит, пришло время погибать.

— Опять? Что-то зачистили мы, не кажется? Ну уж, задешево не отдамся точно! Пополню царство Израдца новыми постояльцами, — Антип выхватил небольшой нож, не обращая внимания на боль в левом плече, — Рассредоточиться! Нечего стоять как бараны, позволяя убивать себя! У кого осталось хоть какое-то оружие — вперед. Остальные действуйте руками, бейте ногами, рвите зубами, но заберите с собою как можно больше тварей!

— Не бояться! — громко вскрикнул Рустам, и сам поверивший в свой приказ, — Раз уж умирать, умрем достойно.

По рядам пробежала волна одобрения. Изматывающие марши по лесам и дорогам, надоели. Раз уж приперли к стене, лучше погибнуть на месте.

* * *

Гость, гневно хлопнув дверью, исчез в мареве перерожденной Меди. Наступила полная тишина. Андрей, не поднимая головы от стола, громко рыдал, а Волна, парализованный ужасом, не моргая, уставился в экран.

— У вас как обычно сплошное веселье! — раздался чуть хрипловатый голос, и в комнате появился Израдец, — И сегодня как-то многолюднее, чем обычно.

— Эй, эй! Потише, старичок! Вы лишь сдержали слово. Это даже не заслуга, а обязанность.

— Вот не надо на меня одного вешать всех собак! Вместе мутили дельце. Вместе и… — Израдец развел руками.

— Не уйду! А ты заткнись и слушай. Надоел твой вой. Наместник, блин! Какой ты Наместник — нытик!

— Что, дружок, кинешься на меня с кулаками? Ударишь? Сам отдал Медь, так что не шелести, а слушай! Я пришел не злорадствовать, а предложить помощь.

— Я готов вернуть тебе Медь! — Израдец переродился в крылатую ипостась, вырастая до потолка, — Так что слушай или иди к черту!

— Андрей! — неожиданно резко крикнул Волна, — Сядь и послушай!

Истинный подчинился, уменьшился до размеров обычного человека и забитым щенком присел на стул. Глаза опущены в пол, руки сцеплены вместе, ноздри подрагивают, выдавая нервное напряжение.

— Вот, спасибо, — негромко произнес Израдец, оседая до старика, — Повторяю: мо-гу вер-нуть Медь!

— Не язви, а слушай! Не так и много времени. В чем причина, спрашиваешь? Просто помочь хочу. Вижу же, как страдаешь. Мы же друзья. К тому же, ты сдержал слово, прошел через муки и искушения, но сдержал!

Андрей не дослушав, вскочил на ноги. Гнев с новой силой готов был излиться на демона, но Волна опередил друга:

— Израдец, блин, хватит! Понимаешь же, что это дерьмо, а не объяснение! — заверещал Алексей.

— Не с тобой разговаривают! — огрызнулся демон.

— А Андрей, по-твоему, глупее паровоза?

— Ладно, ладно, умники! — не выдержал роли добряка Израдец, — Не справляюсь я с вашей чертовой Медью. Бунты кругом! Харалугов пришлось разогнать, а новых пока нет. В Ничто сплошная каша. На старых территориях, с прежним контингентом, я совладаю, а ваши… эти… полу-невиновные… достали!

Кто-то не хочет, чтобы я правил бывшей Медью, и я догадываюсь кто! Дело тут не только в твоем приятеле — он лишь инструмент. Ты заслужил симпатию «Олимпа», понимаешь! Тем, что смог противостоять искушению отобрать Мир, спасти друзей, нарушив слово. Сам же знаешь, как Там любят такие вещи… Я не собираюсь идти против «Олимпа», понимаешь? Не мое это решение, не мое! Мне открыто показывают, что не отдай я Медь, останусь и без старого Ничто. Все погрязнет в бунтах. Ясно теперь, умники?

Забирай обратно свой дурацкий Мир! Но, при условии, что и бунтовщиков заберешь, всех до единого. До единого!!! До последнего засранца!

Израдец протянул Андрею руку.

* * *

— Ну что, — размял зудящее плечо Антип, — Пора к Израдцу на ПМЖ?

— Быстро же ты сдаешься, — краем губ ухмыльнулся Руслан.

— Не болтай! Сейчас главное подольше продержаться и побольше юззиков с собою захватить.

— То же дело, — хрипло ответил Рустам, трясясь мелкой дрожью, но вставая рядом с другом.

— А хорошо идут, словно на параде, — попытался пошутить Мартын.

— Пора! — резко выдохнул Руслан, — Последний бой… Вперед!

Золотой меч Руслана взлетел над головой. Заходящее солнце вспыхнуло на оружие, признавая родство. Отраженные лучи прожекторами осветили остатки былого воинства. Раненные, измученные, окровавленные и усталые. Заведомо проигравшие, но готовые уйти, громко хлопнув дверью. Решившиеся на гибельный бой, но уверенные, что заберут с собой массу врагов. Схватят, чтобы отдать в руки того высшего правосудия, той Справедливости, ради которой находились сейчас здесь. Ради которой бились с полчищами врага и готовы умереть теперь.

Сикарийцы наступали легко. Не бежали, но и не топтались. Задача нетрудна: подойти и убить. Что проще, когда на каждого велийца приходилось по несколько вооруженных врагов? К тому же Савриил рядом. Ничто не вызывало опасения. Ничто не могло отвратить расправу. Глупая попытка защищаться вызывала улыбки уродцев. Блеск редких ножей — сожаление.

Пылевые вихри на дороге юззи посчитали отчаянными попытками изобразить колдовство. Их встретили громким смехом. Но вихри обрели силу, загудели появившимся ветром, поднимаясь все выше и выше. Между противниками возникла целая стена песка и пыли. Засасывая с дороги ветки и мусор, преграда продолжила расти. Поднявшись на десяток метров, стена вспыхнула яркими, медными точками. Красноватые нити устремились на встречу друг другу.

— Я это видел раньше! — радостно закричал капитан ВДВ, — Так же старец ставил защиту. Медная — очень сильная.

— Нам кто-то помогает! — подтвердил Руслан, опуская меч.

Красноватая пелена фонтаном пробилась к облакам, закрывая небосвод. Оторвавшись от земли, защитная паутина с грозовым треском разошлась по сторонам, одевая воинства огромным куполом. Матовая поверхность вспыхивала множеством медных и серебряных прожилок, скрывая протов и сикарийцев от взглядов Оловянного Мира.

— А это я видел раньше, — тихо прошептал Антип, — В Херсонесе.

Сикарийцы остановились, поглядывая с надеждой на светящийся «храм», но Савриил безмолвствовал. Командиры-мутанты прижались ближе к парящему зданию, бросив подчиненных. Под куполом пелена гаждения слетела, и к юззи вернулся страх. Люди опустили мечи, испуганно оглядываясь. Ужас расползся, заполняя каждую клеточку тела, занимая каждую частичку мозга.

— Купол? — нахмурился Рустам, — Как в прошлый раз? Не ошибаюсь?

— Война? Разрешили Войну? — недоумевал Руслан.

— Если помогают, то кто? — капитан озирался по сторонам.

— Бэтман! — хмыкнув, ответил Антип.

— Кто?!! — испугался за здоровье бандита десантник.

— А вон, смотри! — рука указала вверх.

На красном круге солнца, не столь ярком сквозь пелену защиты, выделился силуэт летучей твари. Вписываясь в окружность светила, нечто, расправив крылья, парило несколько секунд, но крылья с хлопком сложились вместе, и чудище камнем полетело вниз. Удар о землю поднял в воздух огромное облако пыли, вызывая у протов кашель.

— Ну, демонюга, — отмахивался руками Антип, — Не пыли!

— Признайтесь, я эффектно появился! — расправил крылья Израдец.

— Детский сад, — весело произнес Руслан.

— Уж кто бы про детский сад говорил, да не дите, — усмехнулся демон, — Ну, что у вас тут?

— Откуда купол? — не ответил Золотой.

— Из Мира Меди, слышал о таком?

— Да, как же…

— А вот так!

Появилась дымчатая сфера. Как тогда на кладбище, когда удалось вытащить в Олово Израдца. Только теперь она не пугала чернотой инфернального мрака, а сверкала медными всполохами. Внутри проявились фигуры Андрея, Ждана и Михаила. Друзья приветливо улыбались.

Истинный протянул руку, желая приветствовать друзей, но… сфера не пропустила Андрея, тягучей резиной оттолкнув персты. На лицах протозанщиков появилось недоумение. На помощь пришел Ждан, но и его огромной силы оказалось недостаточно, чтобы прорвать покровы.

Уже все внутри сферы пытались вырваться наружу, но поверхность не поддавалась. Видно было, что протозанщики внутри кричат что-то друзьям, но и звук не проникал наружу.

— Это еще что за… — Израдец кинулся на помощь, но и ему не удалось прорвать покров.

— А ты как здесь оказался?

— Я могу, у меня свои пути. А их слишком много, чтобы я протащил.

— Много? Их всего тое.

— Отвали! Не до тебя, — демон все еще пытался порвать сферу, но попытки не удавались, — Вот и попробовали. Вот и помогли. Проиграли…

Вокруг падали убитые велийцы. Стрелы опомнившихся саврииловцев вонзались в спины, и бойцы уходили, бросая полные последней надежды взгляды на красноватую сферу.

Внутри шара возникла паника. Ждан огромными кулачищами стучал в резиновые стены, но удары не помогали, лишь задевали друзей. Михаил пытался рвал покровы руками, но и ему ничего сделать не удалось.

Из глаз Андрея медленно текли слезы. Он смотрел на протозанщиков в Олове полным отчаяния взглядом, очевидно прося прощения за не оказанную помощь. Мгновение назад оптимизму не было пределов, но как же мало нужно отчаянию, чтобы завладеть всеми вокруг!

— Не расстраивайте, — отмахнулся Антип, прекрасно поняв мысли Истинного, — Мы все равно уже приготовились…

В сфере появился Волна. И он пришел попрощаться с друзьями, взглянуть в последний раз. Рустам подошел ближе и коснулся ладонью дымчатой поверхности, призывая друга поступить так же. Алексей поднял руку и последовал примеру товарища, но до покрова не дотрагивался, лишь держал ее на небольшом отдалении, словно брезговал, не доверял предавшему веществу. Они смотрели друг на друга сквозь пелену слез…

Наконец Волна не выдержал и плотно прижал к поверхности ладонь, желая проститься с другом. Но лишь коснувшись сферы, отдернул руку, словно обжегся. Обменялся испуганными взглядами с друзьями и снова, уже более смело, протянул вперед ладонь.

Стало горячо, нестерпимо горячо, но рука, потрескивая опаленными волосками, легко прошила сферу. В ход пошла вторая ладонь, и поверхность разорвалась на тысячи кусков, ошметками разлетевшись по сторонам. На мгновение повисла тишина, и тысячи человеческих голосов взорвались радостным криком!

— Волна же, ну, Волна же, — закричал обрадованный Израдец, — Он же меня тогда достал. Он же между мирами завис. Он же… ну, вот же!

— Ладно, раскудахтался, — на лице Антипа сверкала широкая улыбка.

Друзья обнялись.

В этот же момент купол начал быстро разрастаться, накрывая новые и новые площади. Место, где стояли проты и сикарийцы, теперь казалось маленькой полянкой, в окружении огромной защищенной территории. Везде люди! Множество воинов направлялись в сторону велийцев.

Сверкая доспехами, маршировали витязи. Тысячи и тысячи, явившиеся из глубин тысячелетия, бряцали омедненными латами. Рядом, гордо любуясь сынами — протами, шествовали полки почивших казаков. Победители тевтонов, наполеонов и прочих гитлеров, воины афганской — бойцы всех времен и войн, люди разных эпох двигались колоннами, громыхая по пыльному тракту воинственной поступью.

Два очень похожих молодых есаула приветливо махали руками — дед и внук соединились.

— Да уж, яблонька от яблока… а то и вместе с ним, — пробубнил Антип, радуясь встречи с казаками.

Дозорный, недавно расстрелянный в спину, шел неподалеку, стеснительно улыбаясь командирам. Растерзанный чудовищами десантник, проходя мимо, отдал честь выжившим протозанщикам. Призраки, позабытые из-за невидимости, появились в материальном, осязаемом виде.

— Други! — раздался громкий бас, и на шею Руслана опустились гигантские ручищи Ждана.

— Михаил, Белый!

— Потом поцелуетесь! — резко оборвал Израдец радость встречи, — Сейчас главное Савриил.

— И что делать? — нахмурился Руслан.

— Попробуем… связать. Для начала надо сикарийцев обездвижить. Лучше убить!

— Почему лучше убить? — нахмурил брови Антип.

— Чтобы Израдцу больше жертв досталось, — ухмыльнулся Руслан.

— А Савриил сквозь защиту не прорвется?

— А кто знает? Пока маячит тут своим «храмом». Надеется, может, на гаждение.

— Гаждение! — в один голос вскрикнули Андрей и Израдец.

Наместники резко обернулись в сторону парящего здания. Выставленные вперед руки Андрея выпустили в сторону Савриила мощные потоки света. Корявые лапы Израдца выстрелили потоками тьмы. Лучи врезались в стену, начали обволакивать «храм», покрывая медно-серым облаком.

Парящее здание вздрогнуло! Нарастающий гул недовольства вырвался из огненного зарева. Облако пыталось окутать «храм», но сил Наместников не хватало. Медно-серый туман несколько раз почти замыкался, но противосила снова и снова разрывала путы, не давая завершить начатое.

— Помощь нужна? — весело поинтересовался голос, заставляя обернуться.

— Федя? — радостно вскрикнул Израдец, — Давай, старик, помогай! Силой трех Миров — победим!

Из посоха Феди вырвался луч. Подоспевшая поддержка помогла облаку полностью окружить «храм». Громкий вопль отчаяния раздался под куполом. Савриил оказался в заключении.

Юззи тем временем бросали оружие. Мутанты сбились в кучку, осознавая, что прощения не будет. Знамена упали в пыль, кровавый взгляд на них потух. Несколько десятков изуродованных людей, еще недавно командующих, наклонили друг к другу головы. Недолгое совещание прервалось резким вскриком, и бывшие командиры упали на землю с перерезанными глотками!

— Ничего себе! — испуганно произнес Рустам, — Друг другу, что ли?

— Пусть Израдец разбирается, — отмахнулся Руслан, — А с юззи-то что делать?

— Давайте утопим их в болоте, — предложил бандит, но друзья не разделили идеи, — А что тогда?

— Давайте отпустим, — тонким голоском предложила Алена, выныривая с Анной из глубин отряда протов, — Пусть живут и мучаются, зная, что их ждет.

— Мне все рано, — пожал плечами Руслан, — Наместники, что скажут?

— Скажем, что сил немного осталось! — прохрипел Израдец, продолжая удерживать «храм», — Если вырвется, то гаждением наделает дел! Все, кого привели, станут против нас.

— Не только мы, и он теряет силы! — сдавленным от усилий голосом, не соглашался Андрей, пытаясь опустить Савриила на землю, но тот продолжал отчаянное сопротивление.

— Почему «Олимп» не хочет забрать его? — недоумевал демон, — Сейчас самое время.

— Больше не могу, — заявил Федя, опустился на одно колено, но не перестал помогать.

— Надо что-то предпринять и срочно! — крикнул Израдец, — Если Федя отпустит — он вырвется.

— Один лишь путь — выталкивать за купол, — обреченно заявил Андрей.

— Да ты что! Уйдет же.

— В противном случае, использует гажденье.

— Вот же… Ну, давай, раз других вариантов нет!

— А мне, что делать? — еле хрипел Федя.

— На счет три — отпускай! Раз, два, три!

Федя в изнеможении упал на руки подоспевших сыновей. Облако утончилось, но «храм» начал подниматься вверх, к границе купола. Взмокшие от усилий, Наместники продолжали борьбу, и здание влипло в медную защиту, сплетая купол с облаком. «Храм» перестал быть дымчатым, зеленым, нереальным — камни стали камнями. Колонны покрылись миллионами трещин и с оглушающим грохотом ринулись вниз. Осколки падали на головы юззи, заставляя с криками шарахаться по сторонам.

Снова громкий вопль под сводами купола. Но теперь это душераздирающий крик боли! Облако вокруг рассыпающегося «храма» растаяло. На мгновение в пелене купола возникло черное пятно, но оно тут же исчезло, с мерзким свистом просачиваясь наружу. Лишь мгновение виднелась слабая, темная дымка, затем она испарилась, слилась с мерцающим воздухом — бесплотный Савриил снова исчез на просторах Олова.

— Вот же… — утомленный Израдец, обернувшись стариком, опустился на землю.

* * *

— Это было каким-то сумасшествием, — тяжело вздохнул Антип, когда подошло время прощаться.

— Предпочитаю думать, что видела страшный сон, — вставила Алена.

— Жаль, что Савриил ушел, — сожалел капитан десантников, — Сколько еще вреда принесет людям.

— Значит, снова предстоит увидеться, — попытался отыскать позитив Волна.

— Хватит соплей, — поднялся на ноги Израдец, — Все по домам разошлись — одни вы тут остались. Прощаемся, и по норам.

— Нас ждет огромная уборка Мира Меди, — улыбнулся Андрей.

— Ладно, — согласился Антип, — Уж сколько раз бивали Савриила! Надо будет, еще раз отлупим.

— Вот такой Антип мне нравится, — Руслан улыбнулся, потряхивая бандита за плечо.

— Слушайте, — задумчиво произнес Анти-поэт, — Тот мужик… Ну, в пещере перехода, помните?

— Мужик? Это же… Да ладно, что ты хотел сказать? — спросил Руслан.

— Предсказывал какой-то выбор сложный. Андрей еще пояснил, что придется убивать. Но все же убивали, не один я. Не сходится что-то.

— Забудь пока, — отмахнулся Руслан, — Ты тоже многое видел, но не каждое ведение исполнилось. Не каждое предсказание верно.

— Пока не исполнилось! Савриил-то сбег.

— Сбежал злодей! Точно. Хотя, сил не осталось. Пока соберется, пока что выдумает… Неизвестно, сколько времени пройдет.

— Оптимисты, блин! — передернул плечами Антип, — Ладно, давайте прощаться.

Волна, Рустам, Антип, Алена и капитан отправились догонять ройцев. Ждан и Михаил с медным воинством возвратились домой, медленно тая вместе с защитным куполом. На железнодорожном полотне остались лишь Андрей, Израдец и Руслан.

— Не зря меня тянуло в Закопытье, — оглянулся Руслан, — И кто из вас постарался?

— Угадай, — нахально ответил Израдец, но угадывать Золотой не стал. Задумался на минуту и тихо произнес:

— Меня смущает разговор о выборе Антипа. Навалилось на него с самого начала… Думаешь, он действительно ничего не понял?

— Смиритесь, — пожал плечами Израдец, — Смиритесь и отдайте парня мне — давно жду. Сейчас он мне еще более нужен — Харалуги же…

— Давай, давай! — ухмыльнулся демон, — Я-то подожду. С такими друзьями как вы и чертей не надо: то приятеля замочить предложите, то не помочь умирающему. Вперед, ребята. И скоро он мой!

— Не вспоминай, — отмахнулся Руслан, — Ошибка на ошибке…

— Ой, не люблю я, когда вы раскисаете! Неинтересно издеваться. Лучше скажите, что дальше делаем? Спектакль закончился, но главного-то не решили.

— А протозанщики и не догадываются, что почти ничего не удалось изменить. Все осталось как было, и главное впереди, — грустно произнес Руслан, провожая взглядом друзей, — Им кажется, что в чем-то победили. Чего-то добились. Эх, люди, люди!

Москва, 2010–2017