К этому времени относится совместная боевая деятельность Ватутина и Никиты Сергеевича Хрущева, который был членом Военного Совета Воронежского, а затем 1-го Украинского фронтов.

Чтобы понять значение работы товарища Хрущева, являвшегося не только членом Военного Совета, но и членом Политбюро Центрального Комитета партии, уяснить его роль как представителя партии и государства, его влияние на Ватутина, надо уяснить себе отношение Коммунистической партии к военному делу, ее роль в организации обороны СССР.

Изучая решения партии, высказывания ее вождей, руководителей Советской Армии, можно проследить, как глубоко и всесторонне занималась партия военным делом, как неизменно преемственна руководящая роль Центрального Комитета партии на всех этапах ее борьбы — от первых схваток пролетариата с царизмом до разгрома гитлеровского нашествия и организации обороны СССР после Великой Отечественной войны.

Историческое значение военного дела определил В И. Ленин.

«Возьмите военное дело, — писал Владимир Ильич в 1905 году. — Ни один социал-демократ, знакомый хоть сколько-нибудь с историей, учившийся у великого знатока этого дела Энгельса, не сомневался никогда в громадном значении военных знаний, в громадной важности военной техники и военной организации, как орудия, которым пользуются массы народа и классы народа для решения великих исторических столкновений».

Оценивая роль партии в гражданской войне, В. И. Ленин в отчетном докладе IX съезду партии говорил: «И только благодаря тому, что партия была на страже, что партия была строжайше дисциплинирована, и потому, что авторитет партии объединял все ведомства и учреждения, и по лозунгу, который был дан ЦК, как один человек шли десятки, сотни, тысячи, и в конечном счете миллионы, и только потому, что неслыханные жертвы были принесены, — только поэтому чудо, которое произошло, могло произойти. Только поэтому, несмотря на двухкратный, трехкратный и четырехкратный поход империалистов Антанты и империалистов всего мира, мы оказались в состоянии победить».

В дни Великой Отечественной войны «партия выступила как вдохновитель и организатор всенародной борьбы против фашистских захватчиков, — говорится в тезисах Отдела пропаганды и агитации Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза и Института Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина при ЦК КПСС «Пятьдесят лет Коммунистической партии Советского Союза (1903–1953)» — Своей организаторской работой партия направила к общей цели все усилия советских людей, подчинила все силы и средства страны делу разгрома врага. Партия мобилизовала рабочий класс, крестьянство, интеллигенцию на самоотверженное преодоление трудностей, организовала мощный трудовой подъём, поставила народное хозяйство на службу фронту, превратила страну в единый боевой лагерь».

Постоянная закономерность руководства партии проявляется с первых лет ее существования в том, что партия посылает своих лучших представителей на решающие направления вооруженной борьбы, которую ведет народ.

По этой непреложной в истории партии закономерности секретарь Центрального Комитета партии, член Государственного Комитета Обороны Г. М. Маленков находился в Сталинграде в самые критические дни его обороны, мобилизовывал и направлял силы на защиту города, на отражение гитлеровских полчищ.

По этой же закономерности членами Военных Советов важнейших фронтов были товарищи Булганин, Жданов, Каганович.

И по этой закономерности Н. С. Хрущев, будучи секретарем Центрального Комитета Коммунистической партии Украины, глубоко вникал в жизнь Киевского военного округа, помогал его командованию и с первых дней войны стал членом Военного Совета Юго-Западного направления.

 

* * *

Для Ватутина работа в штабе Киевского военного округа под непосредственным руководством товарища Хрущева была одновременно партийной школой. Он учился у Хрущева партийному подходу ко всем жизненным явлениям, учился беззаветно выполнять указания Центрального Комитета нашей партии, указания правительства.

В борьбе с последствиями преступной деятельности разоблаченной троцкистско-бухаринской банды шпионов, вредителей и изменников Родины, а также в ходе освобождения Западной Украины от польских панов войсками Киевского военного округа раскрывался Ватутин, и Н. С. Хрущев по достоинству оценил его глубокую партийность и работу до самозабвения.

Деятельность Ватутина в этот период обогащала его как военачальника, закаляла как коммуниста. Он принимал активное участие в общественной и политической жизни Украины.

Ватутин всегда уважал Н. С. Хрущева, а теперь его уважение к нему стало еще более глубоким.

Ватутин знал, что с первыми выстрелами войны Хрущев уже был на западной границе в районе Львова. Он представлял себе, как много сил вложил Хрущев в организацию первого контрудара по врагу у Ростова, контрудара, приведшего к освобождению Ростова и давшего возможность нашим войскам отбросить гитлеровцев на запад, что вынес товарищ Хрущев с первого до последнего дня обороны Сталинграда, будучи членом Военного Совета Сталинградского фронта.

И Ватутин понимал, что переживает Хрущев сейчас, стоя у границы Украины, еще стонущей под гитлеровским игом, зная, что партия и правительство требуют не только быстрейшего освобождения всей Украины, спасения украинского народа от гибели, но и возрождения хозяйства, восстановления нормальных условий жизни советских людей.

Уже были приняты решения партии о помощи районам, освобожденным от оккупации, уже работники Совета Народных Комиссаров и Центрального Комитета Коммунистической партии УССР собрались в штаб фронта, чтобы с первого часа освобождения украинских земель выполнять решения партии.

В то же время было известно, что на Украину приехал отъявленный гитлеровец Заукель и что он вывозит все работоспособное украинское население в Германию на фашистскую каторгу. Было известно, что на Украине орудует Гиммлер, уничтожая детей, женщин, стариков и выполняя директиву Гитлера «сожженная земля», что эсесовцы оставляют после себя пепел сел, руины городов, отравленные колодцы.

Две силы — с одной стороны, силы мрака, ненависти, истребления народа, с другой — силы великой любви к народу, силы его спасения — стояли, разделенные линией фронта.

Сознание того, что он, Ватутин, возглавляет сил спасения и должен выполнить требование стратегии: участвовать в разгроме врага в решающих сражениях лета 1943 года, спасать украинских людей от гибели и фашистского рабства, волновало душу командующего Воронежским фронтом. И то, что в этом благородном деле ему будет помогать член Политбюро ЦК Коммунистической партии Н. С. Хрущев, что вместе с ним Ватутин будет решать важнейшие оперативно-тактические вопросы, радовало командующего фронтом, придавало ему еще большую уверенность в успехе.

Ватутин всегда верно представлял себе роль члена Военного Совета, и у него с членами Военных Советов всегда было и четкое разделение функций и полное единство действий. Ватутин понимал, что наряду с ним Хрущев отвечает за операции фронта как член Военного Совета и вместе с тем как член Политбюро ЦК нашей партии он несет особенную и еще более высокую ответственность перед партией и народом

 

* * *

Творческому содружеству генералов, командовавших войсками, с генералами — политическими работниками будут посвящены яркие страницы истории Великой Отечественной войны, но значение этого содружества не всегда понимают читатели за рубежом, тем более, что буржуазные военные теоретики, фальсифицирующие историю Советской Армии, искажают и роль члена Военного Совета.

Военные теоретики, генералы любой армии капиталистического государства никогда не поймут мыслей советского генерала, никогда не смогут себе представить, почему генерал армии Ватутин, командовавший одним из важнейших фронтов, окончивший две военные академии, уже прославившийся в Сталинградской битве, с радостью принимал советы и помощь члена Военного Совета.

Генералам армии капиталистических стран не дано этого понять, потому что для них непостижима сама природа Советской Армии, потому что вся история всех армий не имела таких генералов, какими являются партийные работники — члены Военных Советов.

Буржуазные военные теоретики, может быть, и учитывают, что современный полководец прежде всего организатор высшего типа, но им, конечно, не дано понять, что генералы, политические работники Советской Армии, воспитанные советской школой государственной деятельности на гигантском строительстве социалистического хозяйства, и являются именно такими организаторами, которым по плечу вопросы стратегии и оперативного искусства. Таких организаторов нет ни в одном капиталистическом государстве и не может быть ни в одной империалистической армии. Буржуазные военные теоретики не понимают, что вождение миллионных армий в современной войне требует от полководца качества вожака масс и что эти качества есть у советских генералов, прошедших под руководством Центрального Комитета партии великую школу классовой борьбы, , решавших в этой борьбе задачи завоевания власти, перестройки общества, — задачи, которые по своему характеру, масштабу и трудностям не мыслились никакому фельдмаршалу на протяжении всей военной истории.

 

* * *

Но не только опыт политической, классовой борьбы, который так ценен для полководца, помогал нашим генералам-политработникам. Им помогало умение проникать в специфическую сущность военного дела, в оперативно-тактическое искусство. Это объясняется партийным подходом наших генералов к военной науке, их личным боевым опытом и пониманием военного искусства, которое они обрели в ходе войны.

Военное искусство не является искусством за семью печатями, оно доступно не только военным профессионалам.

Несомненно, что полководец обязан иметь глубокие знания военной науки, должен иметь военное дарование и быть профессионалом военного дела. Но марксистский метод оценки явлений войны, опыт партийной работы вооружали и генерала-политработника, для которого военное дело не было профессией, уменьем верно оценивать обстановку на фронте.

Незнание страха и беспощадность в борьбе с врагами, готовность принять на себя всю ответственность за решение, трезвость мышления, способность глубоко анализировать обстановку, находить в ней главное, конкретность директив, умение видеть, как их осуществит исполнитель-солдат, способность смотреть правде в глаза при неудаче, неусыпная бдительность, борьба с беспечностью и ротозейством, чувство нового — все это основа партийной работы и это же основа подлинного искусства вождения войск.

И все это помогает, когда дело идет о таких сугубо военных вопросах, как оценка сил противника, принятие решения, куда, как и какими силами нанести удар. Ибо за этими решениями, за картами и схемами стоит реальная, а не условная и нередко уставами не предусмотренная обстановка, видны силы врага, не преувеличенные и не преуменьшенные, а осуществляют решения люди, разные по своим личным качествам.

Далее, проникновение в военное искусство — это прежде всего проникновение в конкретную суть боя и в поведение человека в бою.

Благодаря своему партийному опыту и чутью Н. С. Хрущев понимал, на что способен солдат, офицер или генерал в том или ином бою и как лучше помочь советскому человеку осуществить свое стремление победить врага. И член Военного Совета стремился мобилизовать всю боевую технику на помощь солдату. Он требовал от командиров и политработников особенно чуткого и внимательного отношения к солдату. Органическое, реальное понимание жизни обеспечивало Н. С. Хрущеву и проникновение в военное искусство. Партийный подход товарища Хрущева ко всякому делу и блестящие качества Ватутина-полководца дали то боевое творческое содружество командующего фронтом и члена Военного Совета, которого требовала партия.

 

* * *

И еще одну сторону полководческого искусства постиг Ватутин. Эта сторона сближала его с Н. С. Хрущевым, придавала влиянию члена Военного Совета особую силу и характеризовала самого Ватутина как генерала-коммуниста.

Стало истиной, что Великую Отечественную войну ведет не только армия, но весь народ и оборону страны организует правительство. Это выражает характер Советского государства и характер и масштаб современной стратегии, определяет действия фронтов и каждого командующего.

Ватутин хорошо знал, что и в прошлых войнах, которые вели Суворов, Кутузов, суть полководческого искусства заключалась не только в том, чтобы правильно оценить намерения и силы противника, его позицию и верно решить, как нанести удары — правым флангом или левым, или центром, пехотой или кавалерией; и тогда вопросы использования сил страны определяли возможности полководческого искусства. Но если в ту эпоху Суворов в Италии был предоставлен самому себе, а Кутузов у Бородина и Тарутина решал все самостоятельно, то характер современных операций, их взаимосвязь, их зависимость от резервов страны таковы, что действия фронтов планирует и ими руководит Ставка.

Давний закон войны — действуй в интересах высшего соединения — приобрел остроту, какой он никогда не имел.

Ватутин видел, что фронтовая операция планируется Ставкой с учетом сил и возможностей не только данного фронта, а и с учетом резервов страны, с учетом возможностей военной промышленности, видел, как планирование Ставки и соответствующее снабжение обеспечивали продвижение вперед войск того или иного фронта.

Ватутин не раз испытывал, как в самые критические моменты борьбы ему приходило на помощь пополнение, которое посылал советский народ. Прибывали танки, орудия, самолеты, направленные Ставкой, — единая государственная стратегия, осуществляемая Ставкой Верховного Главнокомандования, определяла развитие событий на фронте.

При этом роль Ставки не сводилась только к планированию и общему руководству. Современные средства борьбы — стратегическая авиация, быстро подвижные наземные войска — давали возможность Ставке влиять на ход сражения, а современные средства связи позволяли ей ориентироваться в событиях, совершавшихся на поле боя, и немедленно на них peaгировать, твердо ими управлять.

Ватутин видел, что все это по своим масштабам, по своему характеру, по организационным принципам соответствует тому же государственному руководству строительством, развитием культуры СССР, которое он постигал до войны. Именно руководство правительства и Центрального Комитета Коммунистической партии, обеспечивавшее мобилизацию всех сил страны, осуществлявшее единое плановое их применение в ходе социалистического строительства, теперь направляло ход войны.

Государственный подход к делу стал в народе законом жизни, вошел в плоть и кровь партийных руководителей, и в том и была их сила, что исходили они в своих решениях из интересов государства.

Ватутин ощущал, как положение Н. С. Хрущева, одного из руководителей партии, придает его решениям и действиям государственную широту и уверенность и как глубоко проникнуты они чувством ответственности за народ, за государство.

И, воспринимая этот государственный подход, Ватутин продолжал проходить ту партийную школу, школу государственности, идеи которой Н. С. Хрущев, представитель партии и государства, осуществлял па фронте. Постигая силу партийного, государственного руководства, Ватутин не возвеличивал своих доблестей и таланта, заслуг своего фронта, а находил удовлетворение в признании их партией, ее Центральным Комитетом. Вместе с этим к Ватутину, молодому генералу, приходили качества государственного деятеля, те качества, без которых генерал не может успешно руководить войсковыми массами в современной войне.

Ватутин стремился всегда уяснить себе, чего требует от него Ставка, и с чувством величайшей ответственности выполнял эти требования.

 

* * *

Важнейшую роль в подготовке войск к сражению играл Н. С. Хрущев как руководитель большой, мощной организации коммунистов Воронежского фронта.

Каждая фронтовая операция всесторонне обеспечивалась партийно-политической работой, и не было такого плана политического обеспечения, над которым подолгу не склонялись бы утверждавшие его Н. С. Хрущев и Н. Ф. Ватутин.

Рассматривая и решая под руководством товарища Хрущева партийные вопросы, Ватутин воспитывался, рос как генерал — политический деятель, и это усиливало роль командующего фронтом.

Для Ватутина утверждение плана политического обеспечения операции, подготовленного Политическим управлением фронта, было не формальным исполнением обязанности. Он видел в работе фронтовых политорганов конкретное воплощение руководящей роли партии и поэтому придавал важнейшее значение плану партийно-политической работы. На Военном Совете обсуждались все разделы плана до мельчайших деталей, партийная работа органически связывалась с боевыми действиями войск.

Ватутин видел прежде всего живые силы коммунистов и комсомольцев, которых насчитывалось на Воронежском фронте не тысячи, даже не десятки, а сотни тысяч человек. И он ясно представлял себе, что значит, когда сотни тысяч самых смелых, самых преданных народу воинов по приказу командиров, по его, командующего фронтом, приказу первыми поднимутся в бой, увлекая за собой солдатские массы.

Ватутин правильно оценивал, что значит иметь в боевом порядке фронта, во всех его подразделениях, партийные организации, готовые отвечать за каждого идущего в бой солдата, за свои подразделения, за весь фронт.

Он знал, что значит в трудную минуту боя, когда сражены командиры, призыв партийного вожака:

«Командование принимаю на себя. Вперед, коммунисты, за мной!»

Он знал, что тысячи самых боевых и опытных коммунистов будут собраны Политуправлением фронта на курсы партийных организаторов рот, батарей и что там же будут учиться их заместители.

Глядя на план, Ватутин хорошо представлял себе, как накануне битвы во всех без исключения подразделениях фронта соберутся коммунисты на собрания, чтобы обсудить вопрос о задачах коммунистов в бою и чтобы принять в ряды партии лучших бойцов. И он знал, что чем трудней и опасней становилась обстановка на фронте, тем сильнее было стремление беспартийных воинов в партию. Член Военного Совета гвардейского соединения генерал Попель докладывал Военному Совету, что в дни жесточайших боев в партию вступило в два раза больше гвардейцев, чем в дни затишья на фронте. Такие же донесения поступали из других соединений. И далее представлял себе Ватутин, как после боя снова соберутся на партсобрания коммунисты, чтобы обсудить итоги минувшего дня и свои новые боевые задачи.

Вечно живая, всегда действующая в борьбе, всегда вперед смотрящая и ведущая вперед вставала перед Ватутиным Коммунистическая партия, и один из мощных отрядов ее был решающей силой фронта, которым командовал он, Ватутин.

Сила командующего фронтом умножалась благодаря правильной расстановке на фронте партийных кадров, которую определяли Военный Совет и политорганы фронта. Тысячи самых испытанных коммунистов переводились в роты первого эшелона, принимающего на себя первый удар врага, включались в штурмовые группы, в разведывательные подразделения, шли туда, где грозила наибольшая опасность, где особенно требовалось проявление инициативы и нужна была наибольшая самоотверженность.

Для Ватутина расстановка командных кадров была не только административной, но и партийной задачей, а политорганы распределяли партийные силы в зависимости от оперативно-тактических задач, которые решались соединениями фронта.

Перед Ватутиным и Хрущевым, перед штабами и политорганами были не только части с определенной нумерацией, ожидающие пополнения до штатной численности, а стоял человек, воин, которого надо направить в часть, учитывая его способности и оперативно-тактические задачи, которые предстоит решать.

Это относилось ко всем звеньям фронта, от низших до высших. И то, что Н. С. Хрущев помогал в расстановке Командных кадров, включая командующих соединениями, одаренных военачальников, людей с твердыми характерами и яркой индивидуальностью, укрепляло авторитет решений Ватутина.

Прочно связанный с 'войсками фронта линиями командования и штабов, Ватутин получал через политорганы еще одну надежную линию связи и очень ею дорожил. Он повседневно ощущал помощь политорганов в том, что они вместе со штабами проверяли боевую готовность войск, доводили до каждого бойца приказы командующего.

Ватутин ощущал, как в результате работы политорганов с самых низов идут к нему сведения о состоянии войск, и глубочайшее знание положения в войсках помогало ему принимать верные решения.

Он видел, что к нему на фронт пришли массы людей, оставившие мирный труд, и что и для них боевая деятельность была служением Родине еще более самоотверженным, чем раньше. Ватутин убеждался, что солдаты, привыкшие к организованности, к партийному руководству, тянулись к коммунистам, а партийные работники, направлявшие мирную, трудовую деятельность этих людей, отлично их понимали, умели организовывать и вести за собой.

Многие из пришедших на фронт людей впервые взяли в руки оружие; сроки на обучение войск были короткие, военные профессии надо было осваивать быстро, бойцы должны были в ходе боев овладеть смежными военными специальностями, и все зависело от того, как они будут организованы и сплочены.

И здесь тысячи коммунистов помогали командирам учить солдат обороне и наступлению, борьбе с «тиграми».

Стрелковое дело, тактические занятия, овладение боевой техникой — все это были партийные вопросы, которыми жили коммунисты. Не было такого вопроса у солдата, будь то вопрос о тактике немецких танков или о международном положении, на который солдат не нашел бы ответа у коммунистов.

Перед битвой Политуправление собирало политработников всех родов войск, и с ними беседовали Н. С. Хрущев и Н. Ф. Ватутин. Политработники уходили в войска, вооруженные указаниями командующего фронтом и члена Военного Совета.

Тысячи коммунистов, агитаторов, чтецов газет, редакторов боевых листков разъясняли массам солдат приказы командования, рассказывали о положении на фронте,, в стране, во всем мире, были пропагандистами идей партии.

Месяц за месяцем, год за годом вели подчиненные Ватутину войска ожесточенную вооруженную борьбу с врагом, и месяц за месяцем, год за годом шла ожесточенная идеологическая борьба с врагом, особенно обостряющаяся на войне, перед лицом смерти. И, все глубже постигая силу политической пропаганды, командующий фронтом советовал, какие статьи печатать во фронтовой газете, продумывал, какие беседы лучше провести с солдатами, утверждал намеченные планом политобеспечения темы бесед: «Коммунистическая партия — вдохновитель и организатор всенародной борьбы против фашистских захватчиков», «О могуществе Советского государства», «Наш командир» — о лучших командирах подразделений, по которым надо равняться другим, о задаче освободить Советскую Украину, о славном украинском народе, освобождение которого из фашистской неволи стало делом жизни каждого советского воина...

 

* * *

Не только руководство политическим воспитанием воинов и помощь Н. С. Хрущева в решении оперативно-тактических вопросов, в расстановке командных кадров были важны и ценны для Ватутина, — неоценима была работа члена Военного Совета по организации и руководству тылом фронта.

Для политработников Советской Армии не было более важных обязанностей, чем политическое воспитание и забота об удовлетворении материально-бытовых нужд и культурных запросов солдат.

Известно, что успех в современной операции решается не только сражениями колоссальных войсковых масс, но и организацией труда десятков тысяч людей во фронтовом тылу, рациональным использованием тысяч и тысяч машин.

Современная война требует четкой организации снабжения, ремонта, восстановления, эвакуации, строительства путей, питания, обмундирования войск. Обеспечить все это — значит проявить черты организатора высшего типа, черты подлинного полководца. В современной операции военачальник не просто производит статистический подсчет того, что требуется армии, но и творит при этом так же, как при управлении сражением. Для советского генерала Ватутина было аксиомой, что, не обеспечив материально операции фронта, невозможно решать вопросы собственно вождения войск, что и то и другое — слагаемые полководческого искусства.

Партия всегда уделяла большое внимание вопросам тыла.

«Что такое армия без крепкого тыла? Ничто», — говорил И. В. Сталин в своей речи о трех особенностях Красной Армии.

Это положение относилось к взаимосвязи армии с народом, характеризовало значение всей страны как тыла Вооруженных Сил, определяло стратегию нашей армии.

Докладывая ЦК партии о причинах падения Перми, И. В. Сталин и Ф. Э. Дзержинский как на одну из важнейших причин указывали на то, что тыл был совершенно не обеспечен.

Организованная работа путей сообщения, обеспечение армии обозами, питанием, обмундированием расцениваются в отчете Комиссии ЦК как необходимые условия боеспособности армии.

В своем приказе № 195 И. В. Сталин ставил в 1943 году Советской Армии задачи по разгрому гитлеровских полчищ и требовал «поднять работу войсковых тылов на уровень требований, предъявляемых современной войной, твёрдо помнить, что от полного и своевременного снабжения войск боеприпасами, снаряжением, продовольствием зависит исход боевых операций».

Члены Военных Советов, участвуя в решении всех оперативно-тактических вопросов, помогая в деле снабжения войск всем необходимым, облегчали командующим фронтами и армиями условия для полководческого творчества.

Хрущев и Ватутин занимались вопросами обеспечения операций наряду с вопросами управления войсками в бою.

Сосредоточение фронтовых запасов, маневр ими, переброска тыловых учреждений, перераспределение боеприпасов, горючего, хлеба интересовали Военный Совет так же, как сосредоточение и маневрирование боевых соединений.

Чтобы понять всю ответственность этой работы, надо себе представить, что один выстрел всех войск фронта равен поездам боеприпасов, и Хрущев и Ватутин по своему опыту знали, как с каждой минутой боя пустеют склады боеприпасов.

Войска фронта нуждались в горючем, тысячи цистерн шли в распоряжение Военного Совета, и надо было их принять, сохранить, подать войскам.

Служба технического обеспечения становилась одним из решающих факторов победы, и ею занимались лично Ватутин и Хрущев.

Они следили за тем, где находятся танки и в каком они состоянии, всегда учитывали, где эшелоны с танками, идущие к фронту, какие из них уже на подходе, какие только миновали предгорья Урала, какие еще грузятся на заводах.

Внимательно следили Ватутин и Хрущев за ремонтом танков и других боевых машин.

В ходе войны уже определились коэффициенты потерь, и, глядя на ведомость машин, генералы знали примерно, сколько машин потребуют ремонта в первый день боя, во второй, третий, сколько отремонтируют сами экипажи, какие надо будет выслать на поле боя ремонтные средства и сколько машин надо эвакуировать с поля боя на ремонтные предприятия фронта.

Как и во всем, предельно конкретно представляли они себе подбитую в бою машину, оставшуюся на поле боя, и знали, что уставшему в бою экипажу сейчас, в ночь после боя, нужно всего лишь немного помочь силами слесарей подразделения технического обеспечения, запасными частями, чтобы отремонтировать машину, которая сможет догнать соединение и снова вступить в бой. Таких машин на полях сражений было немало, и своевременный ремонт их определял жизнеспособность, дальнобойность танковых соединений.

Видели они также массы машин, неспособных двигаться дальше, и намечали, где близ полей сражений разместить ремонтные средства, которые могли бы восстановить танки, орудия, всю боевую технику.

Получая массу боевой техники, неимоверное количество средств обеспечения, Ватутин должен был все это расчетливо, талантливо использовать в бою. Во фронтовом тылу смыкались усилия промышленности, питающей фронт, и воюющих войск, и он, Ватутин, обязан был направить эти силы к победе. Огромные войсковые массы, сотни тысяч людей нужно было накормить, одеть, обуть, эвакуировать раненых.

И то, что Ватутин решал все эти задачи совместно с Н. С. Хрущевым, в огромной степени облегчало командующему управление войсками фронта.

Ватутин хорошо знал, что за положением солдата, за его бытом на фронте следит Центральный Комитет партии, и понимал, что именно поэтому советский воин был обеспечен всем необходимым так, как не был обеспечен солдат ни в одной из войн раньше. Как бы ни складывалось положение на франтах, в каких бы тяжелых боях ни «находились войска, солдат получал патроны и хлеб, снаряды и самолеты, танки и горючее.

Командиры и политические работники всех степеней обеспечивали солдату все, что было положено ему государством, чтобы солдат был накормлен, одет, обут, находился по возможности в тепле, чтобы в землянке горел свет, чтобы с передовых позиций солдат ходил в баню.

Хрущев и Ватутин контролировал», как работают хлебозаводы, хлебопекарни, проверяли, как пойдет хлеб бойцу.

Военный Совет фронта собирал совещания ответственных политических работников и командиров по вопросам питания; в соединениях занимались курсы поваров, проводились конкурсы на лучшее приготовление пищи, соревнования на лучший пищевой блок.

Задачи питания солдат стояли в ряду важнейших партийных задач. Тот же член Военного Совета гвардейского соединения генерал Попель, который докладывал Политическому управлению фронта о партийной работе в соединении, докладывал и о питании бойцов и утверждал для применения в частях «Памятку по организации питания» с разделами: составление меню-раскладок, сохранение витаминов в пищевом блоке, увеличение их в пищевом рационе и т. д.

Но задача Военного Совета фронта заключалась не только в том, чтобы получить ив центра продукты и целесообразно их распределить, — продукты для бойцов и фураж заготовлялись в некоторой части силами самого фронта.

Тыл фронта заготовлял хлеб, косищ сено, убирал посевы там, где население было угнано гитлеровцами, осваивал пустовавшие земли, восстанавливал мельницы, крупорушки.

Тыл фронта имел свои военные подсобные хозяйства, сеял хлеб и травы, сажал картофель, заготавливал дрова, выращивал овощи.

У каждой армии были сотни гектаров посевов, и это усиливало снабжение войск, улучшало питание раненых.

Великая символика проявлялась в том, что на освобожденной земле можно было видеть, как пашут бойцы на тракторах, а порой на полях, где танки ходили в атаки; эти же танки после ремонта, при невозможности использовать их в бою, тащили за собой плуги, вздымали пласты залежавшейся земли.

Слияние усилий народа и армии заключалось ие только в том, что народ питал армию, но и в том, что армия заботилась о нуждах народа.

При уборке урожая Военный Совет фронта учитывал потребности войск и определял, сколько можно послать хлеба осажденному Ленинграду, отгрузить Москве, передать населению освобожденных районов.

Фронт с каждым днем уходил все дальше на запад, но руководители Советской Армии, ее воины, куда бы они ни пришли с боями, всюду помнили о своем долге перед государством. Защищая свой народ, освобождая население от оккупации, они несли ему и хлеб.

Ежедневно Хрущев и Ватутин проверяли санитарную службу фронта, интересуясь всем, начиная с предохранения бойцов от эпидемии и кончая лечением раненых в полевых госпиталях. Как ни в одной армии, ни на одной войне, в Советской Армии в период Великой Отечественной войны был высок процент раненых, вернувшихся в строй, причем многих не посылали в глубокий тыл, что загрузило бы транспорт и затруднило бы бойцам возвращение в свое соединение, а лечили в своих фронтовых госпиталях.

В крайне трудных, напряженных условиях руководили Хрущев и Ватутин тылом фронта.

Войска фронта, его тылы располагались на территории, освобожденной от врага, где были разрушены города, села, взорваны железнодорожные мосты, увезены рельсы, минированы и испорчены шоссейные дороги, порвана телефонная и телеграфная связь, уничтожены телеграфные столбы

Если к этому добавить, что войска действовали и зимой, когда снегопады, метели останавливали движение, и в осеннюю и весеннюю распутицу, а территория фронта и его тылов была равна среднему европейскому государству, то можно себе представить, каких усилий требовала организация тыла от командования фронта! И потому так была неоценима и важна роль члена Военного Совета, представителя партии и государства, роль политического аппарата, всех коммунистов фронта.

Работники ЦК Коммунистической партии Украины, политический аппарат фронта обеспечивали быстрое восстановление партийных и советских органов на освобожденной территории, они устанавливали твердый порядок в тылу сражающихся войск, что так важно для их победы.

Они вели работу среди освобожденного населения, привлекали его на помощь фронту. Десятки тысяч людей поднимались по призыву Военного Совета и, организованные партийными работниками, шли на строительство дорог и мостов, на борьбу со снежными заносами, распутицей, половодьем. Тысячи новых бойцов вливались в ряды наступающего фронта.

 

* * *

Ватутин видел, как идеи партии, директивы Ставки, как его — Ватутина — приказы, отданные во исполнение этих директив, благодаря работе политорганов глубоко овладевают солдатскими массами и становятся победоносной движущей силой.

Авторитет Хрущева для Ватутина, для всех войск фронта был непререкаем, но Никита Сергеевич не подавлял и не заслонял авторитета командующего фронтом.

С присущим ему политическим тактом и человеческой теплотой товарищ Хрущев укреплял и поднимал авторитет Ватутина. Ватутин обретал все большую уверенность в своих действиях, ибо его решимость опиралась на авторитет, на силу партии.

Не принижать значение командира, а поднимать и укреплять его авторитет всегда требовала партия от политических работников. Нарушение единоначалия и самостоятельности партия всегда осуждала и считала пагубным. Всем своим авторитетом член Военного Совета укреплял единоначалие, добивался железной дисциплины на фронте.

Член Военного Совета, являясь представителем партии, государства, помогал командующему, разделял с ним всю ответственность, контролировал выполнение директив и приказов, но при этом командующий фронтом являлся полновластным руководителем войск, полководцем в самом полном и глубоком смысле этого понятия.

Ставка решала все вопросы стратегии, руководила операциями фронтов. Военный Совет фронта осуществлял директивы Ставки. Командующий фронтом пользовался широкой инициативой в исполнения директив Ставки и мог широко применять свои знания, развернуть свой талант.

Генерал армии Ватутин готовит и водил в сражения массы войск, какие выпадало водить очень немногим генералам. Он организовывал и направлял силы боевой техники, сокрушавшие в одной операции укрепления и сооружения, каких не сокрушали полководцы других времен за всю войну.

Ватутин и Хрущев ездили в Ставку, где командующий фронтом докладывал план операции.

Вместе с Верховным Главнокомандованием доклад слушали руководители партии и правительства. Молодой генерал докладывал в их лице всей партии, всему народу и чувствовал, как внимательно слушают его и спрашивают, все ли подготовлено для победы, и в то же время чувствовал, что на помощь ему для достижения победы руководители партии и правительства мобилизовали могучие силы и средства.

Перед Ватутиным были руководители Центрального Комитета партии, «авторитет которой объединял все ведомства и учреждения», по лозунгу которой шли миллионы, поднимался весь народ и обрушивал всю свою мощь на врага там, где в данный момент требовало дело победы.

С планом, утвержденным Ставкой, одобренным и поддержанным партией и народом, возвращались Н.Ф. Ватутин и Н. С. Хрущев в войска.

Их видели вместе в армиях, в дивизиях, в полках, среди солдат в дни подготовки к сражению и в самые тяжелые дни боев на самых решающих и опасных участках битвы.

Воины об их большой партийной дружбе, радовались этому, и вера в командование фронта, в успехах битв в победу еще более крепла.

История войн не знала такого доверия солдатских масс своим генералам, какое оказали солдаты генералам Советской Армии. Сила этого -доверия к генералу была непоколебима, потому что советский генерал завоевал его в бою и потому что на него распространялось доверие масс своему правительству, Коммунистической партии, ее Центральному Комитету.