Ватутин вступил в должность заместителя начальника штаба округа в 1937 году, когда партия разоблачила и громила врагов народа — шпионов, диверсантов, агентов иностранных разведок.
Близко столкнувшись с фактами вредительства, Ватутин непосредственно ощутил всю опасность того, что важнейшие государственные и военные тайны могли стать известны империалистам, готовившим нападение на СССР.
Ватутин, активно участвовавший в борьбе с врагами народа, энергично взялся за ликвидацию последствий вредительства, за укрепление войск, на боеспособность которых покушались враги народа.
В штабах округа был создан режим предельно напряженной работы. Ватутин требовал быстроты, точности исполнения, и войска сразу почувствовали, что пришел начальник, предъявляющий большие требования.
Вот как характеризует Ватутина один из документов того времени:
«Товарищ Ватутин Н. Ф. идеологически устойчивый, морально выдержанный, бдителен, беззаветно предан делу партии Ленина — Сталина и социалистической Родине. Умеет хранить военную тайну. Активно боролся с врагами народа и провел большую работу по ликвидации последствий вредительства. В партийно-политической работе принимает самое активное участие. Связан с массой, чутко относится к нуждам и запросам командного состава и красноармейцев. Правильно нацеливает и мобилизует парторганизацию и командный состав на выполнение поставленных задач».
Эта оценка может служить характеристикой всей жизни Ватутина Простой перечень лет, когда Ватутин избирался в партийные органы, подтверждает его органическую, постоянную активность в рядах партии. В 1924–1926 годах его избирали секретарем партийной ячейки полковой школы и членом партийного бюро полка. В 1929 году в академии он был членом бюро партийной организации третьего курса. В 1929–1930 годах Ватутин — член партбюро штаба дивизии. В 1930–1931 годах — член партийного бюро штаба Северо-Кавказского военного округа. В 1932–1933 и 1935–1936 годах снова член партбюро штаба дивизии. Одновременно в 1932–1933 годах Ватутина избирают членом дивизионной партийной комиссии и членом обкома партии. В 1938–1939 годах он член партбюро штаба Киевского военного округа. На XV конференции Коммунистической партии Украины Ватутин был избран членом Центральной Ревизионной Комиссии ЦК КП(б)У.
Всюду, куда партия посылала Ватутина, он умело сочетал командную работу с партийной.
В конце 1938 года Ватутин был назначен начальником штаба Киевского военного округа.
Киевский военный округ, как пограничный, был одним из важнейших для обороны страны. Войска округа должны были отличаться особенно высокой боевой готовностью.
Ватутин сразу же показал себя сторонником решительных, глубоких и внезапных ударов. Штабы войск знали, что если Ватутин будет проводить учение, то надо ждать всяких новшеств, что он потребует оригинальных решений, будет учить так, чтобы максимально приблизить войска к боевым условиям.
Ватутин всегда сам готовил учения, вникал во все детали подготовки и жизни войск, любил поднимать штабы по тревоге, выводил их в поле, проверял по ночам не только руководство войсками, но и работу рядовых штабных командиров.
В своем штабе Ватутин не терпел и тени бюрократизма. Любой вопрос, с которым к нему обращались штабы войск, получал быстрое, четкое решение. Сам он работал долго, усидчиво, всегда сохранял спокойствие, корректность, не торопил подчиненных, не одергивал. Если им было что-либо неясно, Ватутин терпеливо объяснял, учил, показывал, и к нему шли на доклад как к начальнику, педагогу, коммунисту.
Ватутин всегда готов был помочь подчиненному в трудную минуту. Он забывал лишь о себе, о своем отдыхе.
В личном деле начальника штаба округа за те годы неизменно записывалось: «Очередным отпуском не пользовался».
Время тогда для Киевского военного округа было особенно напряженным.
Фашистская Германия оккупировала Чехословакию, и войска округа должны были быть готовы к боевым действиям. Фашистская Германия напала на Польшу, войска округа стремительно двинулись на запад, чтобы освободить Западную Украину, и с честью выполнили историческую задачу, поставленную партией и правительством.
В аттестации Ватутина тех лет записано: «Всесторонне развит, с большим кругозором, прекрасно работал по руководству отделами штаба, проявил большую оперативность и способность руководить войсковыми соединениями.
...В период освобождения единокровных братьев-украинцев Западной Украины из-под ига польских панов, капиталистов как начальник штаба округа показал способность, выносливость и умение руководить крупной операцией».
* * *
В Советской Армии нет предела росту командира. Беззаветная преданность Родине, честное отношение к службе, дарование не остаются незамеченными. Потому молодой еще генерал Ватутин через десять лет после окончания Академии имени М. В. Фрунзе был назначен заместителем начальника Генерального Штаба Советской Армии.
Призвание Ватутина к оперативной работе, к штабной службе было обнаружено еще в академии. Его оперативные способности заметили в 1930 году, хотя он занимал тогда скромную должность в штабе дивизии и, казалось, затерялся в массе командиров. Но именно в то время отметили, что Ватутин «может самостоятельно работать в оперативном отношении». А через два года Высшая аттестационная комиссия при Реввоенсовете занесла в протокол: «Считать целесообразным использовать Ватутина Н. Ф. в Генеральном Штабе РККА».
Так, почти за десять лет до того, как Ватутин переступил порог большого кабинета в Генштабе, его, скромного командира в одном из округов, заметили среди тысяч и предуказали ему путь.
Бережно, целенаправленна вело его командование, вели партийные организации с поста на пост, от больших масштабов снова к меньшим, но ответственным, от практической работы в войсках в академию.
Неустанное совершенствование и движение вперед было для Ватутина прежде всего его партийным долгом. Таков путь, по которому идут к высшим командным постам советские генералы.
Однако мог ли Ватутин стать полководцем при одном лишь своем усердии?
Можно представить себе требования, предъявленные к Ватутину. Он пришел работать в Генеральный Штаб армии Советского государства — государства, занимающего одну шестую часть суши, омываемого морями, океанами и имеющего сухопутную границу в десятки тысяч километров.
Интересы СССР, находящегося в капиталистическом окружении, соприкасались и сталкивались с интересами всех важнейших государств земного шара. Возможные противники СССР находились на западе, на востоке, севере и юге — все это были разные театры военных действий, но всюду кипела лютая ненависть врагов к социалистическому государству.
Надо было постичь законы движения миллионных войсковых масс на гигантских пространствах, законы их вооруженной борьбы.
В Генеральном Штабе Ватутин оперировал не одной дивизией, а многими, думал не о дивизионном тыле и двуколках для дивизии, а о железнодорожном транспорте Советского государства, не об одной-двух дорогах для марша дивизии, а о коммуникациях всей страны. Глубокое знание дивизии, понимание потребностей войск необходимо генштабисту, но этого мало. Раньше Ватутин знал отдельные клетки армейского механизма, а теперь перед ним был сам гигантский, сложный механизм, взаимодействующий с еще более грандиозным, сложнейшим механизмом всей страны, зависимый от ее возможностей.
Нужны были военное дарование, способность постичь огромные масштабы, уменье сочетать знания деталей с обобщениями, то есть качества стратега и крупного организатора.
Здесь уже недостаточно одной оперативно-тактической подготовки — нужно также знание экономики, мало одних штабных навыков — требуется эрудиция ученого.
Служба Ватутина в штабе Киевского округа и в Генеральном Штабе совпала с такими событиями, как вторжение гитлеровской армии в Польшу и война фашистской Германии с Францией.
Весь мир был полон шума и треска фашистской пропаганды, создававшей легенду о непобедимости гитлеровской армии, под ударами которой в течение нескольких дней рухнула оборона тогдашней Польши и в несколько недель — Франции.
Фашистские и профашистские военные обозреватели объясняли это, между прочим, победой доктрины Гудериана, входившего тогда в моду со своей претенциозной и авантюристической книгой «Внимание, танки!». Основное положение этой книги — массировать удары танковых дивизий и авиации с последующим стремительным движением танков, моторизованной пехоты к стратегическим объектам обороны; основной тезис книги — «вперед и наплевать на все, что происходит на флангах и в тылу». Гудериан считал, что, действуя именно так, можно добиться победы.
Фашистские борзописцы объясняли стратегический успех гитлеровской армии во Франции заслугами заместителя начальника генерального штаба германской армии Манштейна. Манштейн предложил Гитлеру план танкового прорыва через Арденны на фланге французской армии, на ее тылы и наступления к Дюнкерку, на побережье Ла-Манша.
Когда этот план удался и французская армия была подсечена под основание, а британская армия прижата к Ла-Маншу, Черчилль назвал этот охватывающий удар через Арденны «ударом серпом». Манштейну поручили составить план вторжения в Англию.
В кампании во Франции Манштейн командовал корпусом. Он первым вышел к Сене и форсировал ее. В голове его корпуса мчалась 7-я танковая дивизия генерала Роммеля, сыгравшая, как говорила реклама, видную роль в прорыве к Ла-Маншу и прорвавшая фронт на Сомме. Эта дивизия получила тогда таинственно-грозную кличку — «Дивизия призраков».
Вскоре судьба войны столкнет Ватутина с Манштейном на полях сражений под Псковом и Сталинградом, на Курской дуге и в Левобережной Украине, на Днепре и в Правобережной Украине. На главных стратегических направлениях борьбы будут действовать молодой советский генерал, заместитель начальника Генерального Штаба Советской Армии, и заместитель начальника генштаба германской армии, старый прусский генерал, начавший службу в генштабе за 22 года до того, как ее начал Ватутин.
Это впоследствии зафиксируют историки, но Ватутина не интересовали такие сопоставления.
Внимательно следили советские генералы за событиями в Польше и Франции, и им становились понятными подлинные причины успехов гитлеровской армии.
Они видели, что настоящего удара танковых масс даже и не было. Немецкие танковые дивизии наступали в Польше и Франции, почти не развертываясь из колонн. Расчет был не столько на уничтожение противника, сколько на подавление его воли. Криком «Внимание, танки!», паникой гитлеровцам удалось парализовать оборону слабых противников.
Польская армия со своими многочисленными кавалерийскими дивизиями и одной танковой дивизией была беспомощна. Она атаковала кавалерийскими массами в конном строю с саблями наголо, как во времена Мюрата, и стала легкой добычей танков. У французов было достаточно танков, не уступавших немецким, но к началу войны большинство из них стояло на заводах еще без башен, а те, что пошли в бой, останавливались из-за порчи гусениц. Предательство парализовало усилия французских танкистов, обеспечив «победу» доктрины Гудериана. Гитлеровское командование получило от своей шпионской агентуры в Бельгии и Франции сведения о том, что при наступлении немцев через Бельгию вся французская армия двинется на север. Только поэтому фашистам и удалось осуществить «удар серпом». Предатели Франции обнажили фланг и тыл своей армии, так что от Манштейна не потребовалось никаких стратегических талантов.
«Странная война» — так назвала мировая печать период войны, когда противники сидели у линии Мажино не стреляя. Но то была еще не странная война, — тогда войны просто не было. Война могла показаться странной после 10 мая 1940 года, когда армия Гитлера перешла в наступление и когда Франция была продана врагу своим правительством.
Настоящая война началась 22 июня 1941 года. Настоящие битвы разгорелись под Смоленском и Ленинградом, под Москвой, Сталинградом, Курском — битвы, в которых немецко-фашистские армии за один день наступления (как это было, например, под Курском) истратили больше снарядов, чем при захвате всей Польши, а за три дня битвы больше, чем за всю войну с Францией, и все же были отброшены в исходное положение.
Однако, готовясь к войне против СССР, гитлеровцы собирали и развертывали неизмеримо большие силы, чем они собирали для войны с Польшей, Францией и Англией. Вся Европа переходила под власть Гитлера, ему на помощь спешили империалисты всех стран. Конечно, реклама преувеличивала силы фашистской армии, но не подлежит сомнению, что двухлетние военные походы гитлеровской армии по странам Европы дали ей возможность втянуть в походную жизнь солдат, испытать оружие, отработать формы ведения операций, натренировать штабы, сделать армию кадровой. Чувство огромнейшей ответственности перед партией, перед народом требовало от советского генералитета напряженной работы. Ранним утром приезжал Ватутин в штаб, и только глубокой ночью по улицам уже спящей Москвы машина увозила его домой.
Служба в Генеральном Штабе Советской Армии стала решающим этапом жизни Ватутина. Здесь он оказался в сфере высшей государственной деятельности, где непосредственно постигал требования правительства и Центрального Комитета партии, учился их исполнению, — и это определило всю дальнейшую судьбу молодого генерала.
В феврале 1941 года Ватутин был награжден орденом Ленина.