Ждал. Надеялся. И — дождался.
Было так.
Звонок. Снял трубку. Слышу голос — взволнованный, прерывистый, словно человек откуда-то бежал, бежал, вдруг остановился и сразу заговорил:
— …про любовь. Про вишни. Напечатано в нашей газете. Вы писали?
— Да!.. Да! Я писал! Я! — вскричал я.
«Это она, — подумал я, — она, студентка. Дочь женщины с вишнями».
Не помня себя от волнения, шарю рукою по столу: карандаш! Где карандаш? Запишу, сейчас запишу фамилию адрес.
Стараюсь быть спокойным:
— Кто говорит? Назовите себя.
— Меня зовут Таня… Таня Бобылева. Вы писали… что и художник сбережет сад не хуже садовода, а агроном мо жет и картины понимать.
— Безусловно…
— А мама не верит. Мне ваша помощь нужна.
— И мне нужна ваша помощь. Я у вашей мамы спрошу о листках.
— Каких листках?
— Расскажу при встрече. Дайте адрес. И заодно поговорю с вашей мамой о художнике, о любви и об агрономе.
— Записывайте: поселок Шелковка…
— Пишу. Шел…ков…ка. Дальше?
— Метро «Юго-Западная». Выход к автобусу пятьсот одиннадцатому. Ехать по Внуковскому шоссе. Остановка автобуса называется «Шелковка»…
— Как так?
— Ну, и поселок и остановка на шоссе называются «Шелковка».
— Понятно.
— Сойдете с автобуса. Пройдете немного вперед по шоссе. Увидите, справа на лугу тропинка протоптана. И рядом указатели. Разные. Пройдете направо по тропинке через поле. Километра два… Будут постройки совхоза. Идите на эти постройки… Обогнете коровник… Спуститесь к речке. Там плотина. На плотине гуси… Ай, гуси тут ни при чем… Пройдете плотину. Увидите на пригорке деревню. Крайний дом под зеленой крышей — это наш дом. Поднимитесь на горку. Меж двух заборов тропиночка. Под зеленой крышей теперь дачники, а мы с мамой живем в домике, что в саду. Я вас буду ждать — чуть откроете калитку, увижу. И прокричу: «Мама! Мама! Наш профессор идет к нам! Видно, грибы в лесу собирал… Вот не ждала!» Ну, мама обрадуется: раз профессор, очень ученый, так мама поверит и будет не против ваших слов. Приезжайте же! Очень-очень прошу. Выручайте! Скажите маме, что вы знаете разных художников. И все они имеют сады и берегут их.
— Приеду! Непременно. Когда?
— Сегодня суббота. Приезжайте завтра. В воскресенье ровно к двенадцати часам дня… Так буду ждать у калитки… Маме до вашего прихода ни слова не скажу. Она у меня догадлива. Ну, все. Пока!
— Таня! Таня! А как же зовут вашу маму?
— Надо же! Разве я не сказала?! Бобылева, Клавдия Степановна Бобылева.
«Клавдия… Степановна… Бобылева», — стремительно и косо набрасывает карандаш через весь листок моей записной книжки.
Трубка снова лежит на рычаге. Телефон молчит. Скорей бы! Скорей наступило бы это завтра!