— …Так вот, — собрался я с духом, — я хочу спросить о кульках.

— О каких кульках?

— Об упаковке. Точнее — о листках, из которых делались кульки для продажи вишен. На этих листках обнаружил я записи…

— А-а-а… Так вот зачем вы пожаловали… А зачем же говорите: Таня, Таня? Так что же, товарищ корреспондент, скажите прямо: агитация, злостная пропаганда какая была на листках? Конечно, документ от газеты вы нам предъявите… Потом… Отвечай, сестра! Что за листки ты хранишь? Откуда они у тебя? Прямо говори! Мы кто? Мы советские люди. Такие же, как вы, товарищ корреспондент.

— Я ведь сказал: я вовсе не корреспондент, просто написал в газету…

— Понимаю, понимаю, извините. Так говори же, сестра, что за листки у тебя?

— И скажу! И отвечу! — затараторила хозяйка. — Мой покойный Иван Гаврилович как был лесником, так охапками приносил такие листки… из санатория… Там когда-то имение было. Важные господа при царе жили. От них одни только бумаги остались… А Иван Гаврилович эти бумаги для оклейки вот этих стен приносил, чтоб по ним ну… шпалеры, обои пустить…

— Так знайте же, — не удержался я, — на этих листках, может, записана тайна тысячелетней жизни!

— Тысячелетней, говорите? Ага! А грибки в маринаде на вас смотрят, товарищ корреспондент. Хороши грибки в маринаде под «Столичную». Выпьем. Вот и долголетие будет!

— Послушайте же, — попытался я урезонить Валентина Степановича, — очень важные листки для науки, для людей…

— Ясно, товарищ корреспондент, все ясно. — Тут Валентин Степанович вдруг глянул в окно: — Сестра! Клавдия! Кролики-то твои из клеток побежали… Скорей!

Брат и сестра переглянулись и поспешно вышли из домика.

«Что делать? Как убедить этих людей, как получить от них все листки?..» — мучительно раздумывал я.

За столом с отсутствующим лицом сидела жена Валентина Степановича.

Я тоже молчал. Время тянулось невероятно медленно. Казалось, прошли не минуты, а часы.

— Ну и кролики! Беда с ними, едва в клетку загнали, — громко воскликнул Валентин Степанович, входя в домик вместе с сестрой.

— А хочу я вам сказать… — вдруг на певучий лад заговорила хозяйка дома, — хочу сказать: моей Тани не ждите. Конечно, угощайтесь, мы гостям рады, но Таня с женихом по выставкам гуляет… А насчет листков вот что получается. Со всей душой их дала бы вам. Но на рынке — сами знаете: то одному надо творог завернуть, то другому — зеленый лук, третьему — крыжовник… Продаешь, а рядом соседка попросит. Разве откажешь? Ну, и раздала все листки. Так что не беспокойтесь. Кто ж их знал, что те листки понадобятся.

Я молча поднялся.

— Не повезло вам, товарищ корреспондент, — сказал сочувственно Валентин Степанович.

— Я же не корреспондент. Я, собственно…

Хозяйка и ее брат, продолжая что-то говорить, проводили меня до калитки. За мной с резким стуком задвинулась щеколда.

А на плотине, изогнув шею, мне вслед злобно прошипел гусак.