За круглым столом в столовой профессора Тарасевича, где его жена спокойно, не торопясь, разливала чай, разговор принял сначала несколько юмористический оттенок.

— А что, если, — сказал профессор Тарасевич, помешивая ложечкой в стакане, — наш-то Думчев попросту сбежал, как гоголевский Подколесин, от своей невесты? Прыгнул из окошка, а ребята на улице и не заметили. Или в прятки сыграл.

Профессор шутил, смеялся. Он, видно, желал меня отвлечь от беспокойного, тяжелого моего состояния. Сколько времени у меня ушло — и все зря! Да отыщу ли я когда-либо Думчева?

И это чувство какой-то придавленности передалось профессору. Он замолчал. Сделался серьезным.

Некоторое время длилось молчание. Затем профессор сказал:

— …Порошки и пилюли из лаборатории Думчева… Почему бы не сделать химический анализ порошка и пилюль, чтобы узнать составные части, формулы?.. Химический анализ приблизит нас к истине. Может быть, он подскажет какие-то открытия, сделанные безвестным Думчевым.

— Да, от этого анализа зависит вся разгадка, — согласился я.

— Что же, у нас есть здесь почтенный химик-аналитик. И летом и зимой он живет в поселке научных работников имени Ломоносова. Человек он с большим опытом, находчивый и очень изобретательный. Слово его — слово подлинной передовой науки. Это Ободов Герасим Андреевич.

— Степан Егорович! Я передам ему на анализ пилюли и порошки Думчева.

Профессор Тарасевич пояснил:

— Анализ может продлиться несколько дней. Сегодня же я отправлю химику Ободову письмо и вместе с ним одну из трех пилюль и немного порошка. Через два-три дня результат будет известен. Жаль, вас здесь не будет! Куда вам написать? — прибавил он.

Но, увлеченный всей этой загадочной историей, уже видя близко, совсем близко неожиданную развязку, я тут же заявил:

— Я не уеду! Я сам пойду в поселок научных работников к химику Ободову за результатами анализа.