До каюты Играсса добираться пришлось довольно долго и каким-то окружным путем. Но это все фигня. Наматывая километры по однотипным коридорам, обшитым рифленым, светло-серым пластиком, с гулким полом и без особых отличительных знаков на стенах, полностью терялось какое-либо ощущение времени и пространства. Так что когда мы, наконец, оказались в ставшей уже привычной кабине-пузыре лифта, я, наконец, смогла вздохнуть спокойно.

— У тебя были какие-нибудь вещи с собой, которые ты хотела бы вернуть?

Сразу вспомнилась оставленная на заднем сиденье моей Букашки сумка и смартфон в бардачке. Эх!

— Откуда? Никар сказал, что все вещи, которые были у нас, куда-то подевали пираты. Они на их корабле ничего не нашли. Да и кому там было нужно что-то тщательно обыскивать? Нас им и так за глаза хватило. Так что, я сейчас бедна, как церковная мышь.

Тем более, что моя зарплатная карта с мизерной суммой на ней, навряд ли бы вообще котировалась по местному курсу валют. А та куча мелочей, что есть в сумочке у любой уважающей себя девушки, ценна лишь для меня, как болезненное напоминание.

— Как кто? — ожидаемо не понял меня Иг.

— Забей, — посоветовала от чистого сердца. И тут до меня дошло. — Моё лекарство!

— Лекарство?

— Да, при первом переходе через зону невесомости у меня обнаружилась, — черт, не знаю как назвать эту болячку, а Никар не составил себя труда объяснить мой диагноз более подробно, — непереносимость отсутствия гравитации. Мои легкие схлопнулись и я перестала дышать. Никар помог мне, дал какие-то таблетки. Но потом он организовал мне лечение в какой-то камере и сказал, что на какое-то время мне этого хватит, а потом нужно повторить сеанс, чтобы закрепить результат и приступов больше не было. А ещё у меня аллергия на некоторую еду и ещё на корабле пиратов меня предупреждали всегда пользоваться маркерами, прежде чем что-то есть.

— Маркеры это не проблема, здесь все ими пользуются. А вот на счет лечения, надо потрясти самого Никара.

Больше Играсс ничего мне не сказал, лишь задумчиво принялся поглаживать мою руку. за которую до этого крепко держал меня. Ещё несколько секунд перегрузок в молчании и створки открываются, выкидывая нас, кажется уже на совершенно другом корабле. Полностью отличающийся от всего виденного до этого интерьер. Мягкое ковровое покрытие на полу, теплого цвета кофе с молоком. Светло кремовые стены с ярко-синими, неширокими полосами геометрического орнамента и теплый, ненавязчивый свет откуда-то с потолка. Какой разительный контраст.

— Это гостевой уровень, — развеял мои сомнения Иг. — Сцонки частенько перевозят не только груз, но и своих влиятельных клиентов вместе с ним.

— А комфорт естественно уже заложен в стоимость, — продолжая крутить головой из стороны в сторону, предположила я.

Казалось бы, хаотично расположенные линии узора. Но они упорно складывались во что-то поразительно знакомое. Не хватало лишь какой-то мелочи, продолжения, чтобы, несомненно, достичь завершенности рисунка.

— Верно мыслишь. Я заплатил за этот рейс столько, что капитан посчитал ненакладным прихватить ещё и вас.

— Идиот, — констатировала диагноз его мыслительных способностей.

— Да уж. Тут я просто вынужден с тобой согласиться, — Играсс с улыбкой посмотрел на меня, открывая неотличимую от стены дверь щелчком кольца на пальце по неприметному терминалу на стене. — Прошу, — Уже когда я сделала первый шаг в темный проем двери, меня догнали его тихие слова. — Но и ты согласись, что его глупость сделала нам неплохое одолжение.

Дверь с тихим шелестом закрылась, отрезая от источника света. Пакет с моей одеждой упал где-то у двери. Горячие руки скользнули под широкий край свитера, легкими касаниями поглаживая мой живот, плавно переходя на спину и обратно.

— Я не знаю, кому именно он сделал этим одолжение. Поэтому соглашаться ни с чем пока не намерена, — прошептала, отступая в темноту.

Тут же щелкнул выключатель, медленно заливая все помещение светом.

Мы оказались в огромной, двухуровневой, прямо как настоящая квартира, каюте. В ней была и собственная кухня, и даже зона отдыха. Все выполнено в сине-стальном цвете. Минимум мебели. Собственный транспортер и терминал. И огромный, во весь уровень, обзорный экран с выведенным на него изображением с внешних камер. Широкий балкон, на который и вела входная дверь, по всему периметру с двумя лестницами: вниз и наверх, в спальню.

— Хочу в душ, — успела пожелать прежде, чем подумала, о чём собственно прошу.

У пиратов, да и на корабле контроля, с водными процедурами всегда была напряженная ситуация. Кабинка душа, вполне привычная, только с ещё большим множеством кнопок и чем-то непонятным в качестве воды. После такого душа, кожу будто бы наждаком оттирали. Это все равно, что песком мыться. Зато, и этого не отнять, после такой процедуры на тебе не оставалось никакой грязи. Даже краска с Ирочкиных волос почти сошла. А Лиза попрощалась с очаровательным татуажем губ и бровей после таких процедур.

— Поднимайся наверх. Дверь направо. Я пока что-нибудь перекусить соображу. Есть какие-нибудь предпочтения?

— Нет. Но маркеры обязательны, — запоздало вспомнила о том, что в кают компании о том, что ем, даже не задумалась, а это проблема. Одна надежда, на алкоголь и его благотворное действие на организм. — Неконтролируемых аллергических реакций мне сейчас только и не хватало.

С тяжелыми мыслями поднялась наверх, на полном автомате зайдя в ванну, при этом, совершенно не обратив внимания на спальню, и потеряла от восхищения дар речи. Светлая комната в цвете шампань, с яркими декоративными деталями отделки орехового, фисташкового и насыщенно-зеленого цветов. Кроме уже ставшим привычным санблока, замаскированного под отдельный космический корабль, здесь была и ванна. На гнутых ножках, небольшая, но от этого не менее желанная. Это произведение искусства стояло ровно посередине огромной комнаты, призванной исполнять здесь не только чисто гигиеническую функцию. Черт! Над одним только креслом напротив огромного зеркала во весь рост, кажется сошедшего со страниц учебника истории о средневековой Европе, я зависла на добрую минуту.

Ай, ладно, потом потрясу Играсса на тему что и откуда.

Нетерпеливо пощелкав по кнопочкам сенсорной панельки, с умилением уставилась на хлынувшую потоком из квадратной «лейки» душа водичку и чуть не расплакалась. Каким Богам помолиться? Это же просто какое-то чудо, что мне, наконец, удастся помыться в человеческих условиях, в нормальной ванне! В ванне полной нормальной, чистой воды, а не в этой пародии на концентрированное чистящее средство из песка и хлора (или какого-то другого химиката). За подобную возможность я была готова простить Играссу любой обман, хитрость или замалчивание, в результате которого я сейчас тут, с ним, в его каюте.

— О-о-о, да… — погрузившись в горяченную воду до затылка, я испытала то самое чувство, что сродни оргазму, но все же не то.

И только я была готова постичь Дао, как одна блондинистая сволочь разрушила всё очарование момента, убив сакральную мысль о тщетности бытия с ноги и в полете.

— Я смотрю, ты уже освоилась, — неожиданно, насмешливый голос ворвался в окружающую меня идиллию, разрушая призрачное ощущение полной гармонии. — Никаких проблем? — Этот… жуткий мужчина, совершенно не учитывая моё личное пространство, плюя на элементарные правила приличий, стоял сейчас в дверях, подпирая косяк и, с совершенно глупым выражением на лице, смотрел на меня своими нереальными, ртутными глазюками.

— Все просто за-ши-бись! — откинулась на бортик ванны, чуть приподнимаясь над водой. — Я как попала к вам на корабли только и могла, что мечтать о нормальной ванне. В космосе с водой всегда такая напряженка?

— Не везде. Просто на кораблях, предназначенных к рейдовым маршрутам, наличие воды в душе считается излишеством, — уже договаривая, Играс оттолкнулся от косяка и неспешно направился ко мне. — Ты позволишь мне помочь тебе?

Хм? А почему собственно и нет? Если все уже один раз закончилось спонтанным, крышесностным сексом, то какая разница, когда это повториться вновь?

— Только если ты сам не полезешь в ванну. Прости, но нас двоих она не вместит, — предупреждающе выставила перед ним руку, тем самым, огорошив мужчину, кажется ещё больше чем за всё время нашего знакомства. Хотя казалось бы, куда уж ещё больше-то?

— Полностью согласен, — пробормотал Иг, зайдя мне за спину и закатывая рукава водолазки. — Для более серьезной игры я, пожалуй, пока выберу кровать. По крайней мере до того момента как не найду ванну больших размеров чем эта, — закончил, шепча мне в ухо и ныряя неожиданно холодными руками по моим плечам и ниже, под воду.

За что получил пригоршню воды в лицо.

— Здоровое, пошлое… ох! Хладнокровное создание. М-м-м… что ты только… ах! Себе позволяешь?

Поразительный контраст обжигающе горячей воды и практически ледяных (но и стремительно согревающихся) на её фоне рук, поглаживающих и мнущих ставшую такой чувствительной и напряженной грудь, сводил с ума. Чуть сжав между пальцами сосок на левой груди, правой рукой скользнул выше, по ключице на шею, до подбородка. Чтобы резко приподнять и заставить откинуть голову назад, встречаясь с ним взглядом.

— Ты невероятно соблазнительна, — прошептал, наклоняясь все ниже, не переставая удерживать мою голову одной рукой и не забывая о жаждущей его внимании груди. — Вся такая расслабленная, распаренная. Ис-скушаеш-шь, — пройдясь легкими поцелуями по лбу, виску и к скуле, чуть прикусил, вызывая озноб по спине.

— Кто тут кого ещё искушает!? Играсс, ты собрался мне помогать или все же мешать?

— Почему бы мне не совместить одно с другим? Особенно если оба действия столь приятны для меня? — чмокнув меня в нос, этот Ящер недоделанный, встал и направился к полочкам над чашей раковины.

— Учти, я буду сопротивляться! — пригрозила, и для полной уверенности добавила. — И полностью тебя вымочу!

Ответом мне стала хитрая улыбка и скинутая водолазка.

Блииин… ну разве можно иметь настолько идеальное тело?

Вернулся мой персональный банщик с целой охапкой разномастных пузырьков и баночек. И тут началось. Меня мылили, терли, оттирали и при этом не забывали зацеловать с ног до головы. Я умилялась, с каким трепетом он перебирал мои волосы, промывая каждую прядку. Как нежно проводил руками по телу, безошибочно отыскивая те местечки, от которых становилось нестерпимо жарко. У этого невероятного мужчины обнаружился неожиданный фетиш. Сев на край ванны и намыливая мои ступни, он с таким обожанием смотрел на них, что я просто не смогла сдержаться и вторую ногу поставила ему на бедро, отчего на светлой ткани брюк получилось сырое пятно. А когда нога «невзначай» соскользнула чуть вперед, задевая хорошо ощутимый бугор эрекции, тем самым вызывая у Играсса откровенный ступор, я поняла, что ещё одним извращением в моей жизни стало больше. Столь откровенные ласки просто не могли закончиться чем-то незначительным, вроде простых поцелуев.

Так что ничего удивительного в том, что наше развлечение закончилось вполне ожидаемо. Сидя на бортике ванной с закинутыми на плечи Играсса ногами, я не сдерживаясь, орала во весь голос, перекрикивая шум льющейся в пустую ванну воды, пока он, умело доводил меня до пика пальцами и языком.

Как меня домывали, я помню очень смутно. Но вот то, что завернув в огромное махровое полотенце, Иг отнес мою безвольную тушку до кровати, я уже соображала. Как вытирал, не помню. Кажется, меня высушили ещё в ванне… или нет? Зато помню, как с тихим смехом он вдевал меня в коротенький пеньюар в миленький кружевной цветочек.

Вручил мне блюдо с каким-то невероятно аппетитно благоухающим (и никак иначе!) мясом с подливкой и парочкой маркеров, поцеловав и со словами «Я мигом», умчался сам в ванну.

— Ну-ну…

Мясо закончилось как-то подозрительно быстро. Пережитое за сегодняшний день навалилось дикой усталостью. Удовольствие, полученное совсем недавно, все ещё бродило в крови. Подгребая под голову подушку, я ещё успела подумать, что Иг — балда и кормить меня надо было чем-то другим и не столь сытным. Но он сам дурак, виноват…

* * *

Когда Играсс вернулся в спальню, его маленькое сокровище уютно посапывало на разворошенной постели и видело во сне, судя по улыбке, что-то хорошее. Маленькая пяточка трогательно выглядывала из-под сползшего одеяла.

— Какая же ты…

Присев на край он осторожно, чтобы не разбудить, убрал упавшие на лицо прядки. Так хотелось в этот момент прижать её к себе, крепко-крепко. Такую трогательную сейчас, такую родную. Поймав себя на этой неожиданной для себя мысли, он лишь усмехнулся. Не время, пока ещё слишком рано. Сейчас у него есть дело, которое ему стоило бы завершить до того, как девочка проснется. С сожалением проведя по оголенному плечику кончиками пальцев, поднялся, оставляя малышку отдыхать.

Прикрыв за собой дверь и спустившись на первый уровень, на терминале вывел запрос и с безразличным видом уселся на диване. Придется немного подождать, пока эта заносчивая электронная вредина соизволит осчастливить гостя лицезрением своей цифровой персоны.

— Рида, выходи. Я знаю, что ты здесь появилась, как только были отключены подавители.

Пространство над столом замерцало, проявляя нечеткое изображение хмурой девушки с всклокоченной рыжей шевелюрой. В бессильной злобе она сжимала кулаки и скрипела зубами на беспечно ухмыляющегося с её вида наглеца, посмевшего утащить в свое логово её законную игрушку.

— И-играсссс, как вы пос-смели! Верните девушку её законному опекуну. Профессор Никар жаждет получить маленькую земляночку обратно под свою опеку.

— А больше мой двоюродный брат ничего не желает? Например, кусочек стальной пластины с обшивки корабля Первого расселения?

Ничего не сказав ИскИн, лишь бессильно всплеснула руками, отплывая по воздуху в сторону кресла.

— Хочешь, спроси у него лично. Мне все равно, зачем она вам и что вы с ней будите делать. Хоть пополам делите, в буквальном смысле. Ты только с этим истеричным шински сам объяснись. А то задолбал бегать с выпученными глазами по кораблю и орать: «Верните мою прелесть!», — последнее было воспроизведено знакомым голосом с явными истеричными нотками.

— Лично общаться не буду. Давай проекцию.

ИскИн облегчено выдохнула, рассыпаясь миллионами сверкающих искр, чтобы буквально через несколько секунд сообщить о соединении с абонентом.

— ТЫ! — вместо приветствия выдала разъяренная, красная от возмущения физиономия его непрошенного родственника. — Как ты посмел?! Она моя!

— Нет, — Играссу нравилось смотреть на терзания ученого неспособного добраться до столь желанного объекта. — Она четко выразила желание в нашем с ней сотрудничестве, — мимолетная заминка, во время которой на «горячо любимом» лице проступают противоречивые эмоции от счастья, что Виктория нашлась, до ненависти, ибо компания была для этого явно не та, в которой он хотел её найти. — Завтра будет готов договор.

На секунды это была дикая безысходность и растерянность, тут же сменившаяся безумным торжеством.

— У тебя ничего не выйдет. Совет не примет во внимание договор, подписанный несовершеннолетней представительницей нового мира.

— Она настолько интересна тебе? Как занимательно. Но в твоем отчете явно прослеживалось нечто подобное. Ты даже готов обратиться в Совет? Обнародовать свои исследования? Поделиться выводами? Достижениями?

— Да! — весь красный, его фанатичный брат дошел уже до того, что в своем исследовательском ажиотаже, готов был отдать эту малышку на опыты, лишь бы добиться своего. Желанной правды. — Потому что она останется со мной. До конца.

— Ничего не выйдет. В статусе моей невесты она неприкосновенна, потому что становится гражданкой Геммы. Рискнешь тягаться с Ящерами?

— Сволочь хладнокровная! — проорал Никар, отрубая связь.

Набивая запрос о внесении в базы данных Геммы некой Виктории Базарян как его невесты, он не прекращал прокручивать в голове строки отчета Никара. Слышит звезды, видит Путь. Дитя мира, о котором даже в общем реестре планет нет и слова. В том направлении не было ни одного маршрута из Расселения. По крайней мере, ни в архивах Дома его матери, ни в общедоступной (собственно, как и в закрытой) базе Содружества планет Расселений, ничего не было. Ко всему прочему в её историях нет ни одного однозначного упоминания о том, что их предки появились из космоса. Лишь одна из теорий. Тогда как у всех народов Расселения об этом сказано, совершено однозначно. Да, были неоспоримые свидетельства того, что их цивилизация непосредственно столкнулась с их культурой. Те же пирамиды, построенные обсерватории в ключевых точках с ориентацией на определенные космические объекты. Правда, самые что ни на есть примитивные, и все же. Но при этом, ни одного свидетельства, что в начале своего времени, эта цивилизация несла истоки от Звездных Путешественников.

— А у нее «хладнокровный» звучало ласково…

Обдумывая это неожиданное открытие, Играсс, отправив запрос, восстановил работу подавителей и неслышно поднялся наверх. Малышка все так же продолжала мирно сопеть, подгребя под себя уже всё одеяло и обе подушки.

— Хм! Во дает, — восхищенно пробормотав это, он осторожно полез «отвоевывать» у мелкой собственницы свой кусок кровати.

Не успел он устроиться, как она повернулась к нему, что-то сонно и неразборчиво пробурчав, совершенно привычным жестом укутав его одеялом, обняла при этом рукой и закинув на него ногу, мирно засопела дальше.

«Ну, ничего себе…», — это была последняя мысль потрясенного Играсса, когда тот уже проваливался в дрему под мерное сопение своего неожиданного счастья ему в ключицы.

* * *

Утро красит нежным светом!

Я всегда была уверенна, что тот, кто сказал это, был либо восторженным идиотом, либо конченым жаворонком. Но сегодня просто не могла не согласиться с этим оптимистичным заявлением.

Во-первых, потому что я выспалась! Мне было мягко, тепло и всю ночь кто-то согревал, стискивая в крепких объятьях. А то последнее время я просыпаюсь посреди ночи, с околевшим носом, вся превратившись в одну большую мурашку, потому что мне тупо нечем укрыться, а тут и подушка и одеяло. Красота! Ну и, во-вторых, потому что утренние ласки это о-очень круто…

— М-м-м… Игра-асс! А-ах…

А утренний секс, это вообще просто нечто. Зря раньше не пробовала.

— Вставать собираешься? — Играсс кончиками пальцев игриво пробежался по моей ноге, которую сам же умостил у себя на прессе.

— Мур. Нет, — потершись щекой о плечо, исполняющее сейчас роль моей подушки, царапнула второе ноготками. — Мне слишком хорошо и лениво чтобы вообще куда-то там двигаться.

— Но мне то встать надо, — взгромоздив свою лапищу на мою попу, этот наглец дунул мне в лицо. — Твоя соблазнительная ножка мне мешает. А попка — соблазняет.

— А ты её не трогай и будет тебе счастье. И вообще, — ткнув ему пальцем в грудь, назидательно начала перечислять его прегрешения, — сам виноват, что в такую рань разбудил, физическими упражнениями заниматься заставил, а теперь ещё чего-то хочешь. Спи, давай, либо свали и не мешай.

Мстительно поерзала на мужчине, укладываясь удобнее и демонстративно зевнув, пристроилась спать. Хотела просто поиздеваться над грозно засопевшим красавчиком, но сама не заметила, как заснула окончательно. Проснулась уже одна, крепко сжимающей вместо теплого, крепкого командирского тела, мягкую подушку, завернутая в одеяло, словно гусеница перед «спячкой». Пришлось вместо сладкого потягивания выпутываться из импровизированного кокона. Попутно, чуть не свалилась. И кому спасибо сказать?

Сев на краю кровати и, свесив ножки, обнаружила рядом приятный сюрприз.

На маленьком столике меня дожидались: чашка местного кофе и булочки с какими-то джемами в красивых вазочках. Все это предусмотрительно упакованное под прозрачный колпак, судя по всему, было ещё горячим. На краю небрежно примостились полосочки маркеров.

«Не забыл. Позаботился».

Так приятно и трогательно. Обо мне так давно никто не проявлял самой простой, житейской заботы. Даже болея, я обходилась аптечными средствами быстрых жаропонижающих и снова ползла на работу. У старшего брата своя квартира. У меня дома — лишь кактусы и кто-то из родителей, недовольно названивает с дачи, требуя отчет о текущем состоянии, и обещания приехать. Бр-р-р! только мелкий время от времени наведывался, с целью сбежать от родителей хоть на время и в свое удовольствие провести пару, тройку дней. Я-то все равно на работе. Но в сердце от этих мыслей неожиданно защемило, а глаза подозрительно защипало.

Стремительно отвернувшись от этого натюрморта к экрану, принялась с напускным вниманием следить за медленно смещающимися в сторону звездами. Ярко желтая туманность, словно огромный спрут, раскинулась в левом обзорном углу, заслонив какую-то маленькую планету с тремя астероидными кольцами. Она самым краешком выглядывала в прорехе газово-пылевой взвеси.

— Проснулась? — оторвал от созерцания космической бесконечности голос. Кровать за спиной прогнулась. Меня бесцеремонно притянули к себе на колени, обеспокоенно заглядывая в глаза. — Почему не позавтракала?

— Сначала умыться надо бы.

— Тогда чего сидишь? Вперед, — подняли и звонким шлепком по попе отправили в сторону ванной. — И не тормози там. Нас уже ждут.

— Кто ждет?

— Двое представителей Министерства Благосостояния. Они должны зафиксировать наш союз и его свершение.

— Что?! — резко обернулась к нагло развалившемуся на подушках мужчине.

«Свершение»? Это, извините, каким макаром?

Играсс усмехнулся, увидев моё перекошенное лицо.

Захлопывая за собой дверь ванной, я тихо давилась слюнями. После такого зрелища, меня уже мало интересовало, как именно мы будем ЭТО подтверждать. По моему взгляду голодной кошки всем и так все станет понятно и без слов. Обаятельный гад и абсолютно без всего был чертовски соблазнителен, а в небрежно застегнутой не на все пуговицы, бледно-серой рубашке и брюках с низкой посадкой, полный крышеснос.

— Он издевается! — обреченно констатировала, уставившись в собственное растрепанное отражение с явными следами бурно проведенной ночи, точнее утра.

Очаровательно-искушающее видение вновь предстало перед глазами, вальяжно развалившись на светлых простынях. Дьявол. Мне нужен душ, желательно холодный.

Уже стоя под потоком воды, отчаянно выстукивая зубами, зажигательный ритм и проклиная, на чем свет стоит своё разбушевавшееся либидо, я услышала вежливый стук в дверь. Вот не дай Бог ему приспичит заглянуть на огонек. Искупаю в ледяной водичке, как пить дать, искупаю!

— Я тебе платье на кровати оставил, — раздался приглушенный тонкой перегородкой голос. — И поешь, пожалуйста.

Сил хватило лишь на то, чтобы садануть кулаком в стену душевой кабины. Инопланетная техника тут же отозвалась протестующим писком на моё варварство.

— С-сволочь какая! — возмущенно тыкая пальцами по сенсорной панели, пыталась отключить ледяной поток. Надо было все же перед тем как лезть в это пыточное устройство, поинтересоваться инструкцией по пользованию для чайников к этому чуду технического прогресса.

— Желаете воспользоваться сушкой? — огорошил меня электронный голос.

М-да, докатилась. Даже бездушной железке жалко меня стало.

— Д-да, — простучала зубами, и меня тут же вместо ледяного потока с головой окружил теплый воздушный вихрь.

Кайф-то какой…

В общем, из ванной я вывалилась только через час, если не больше. Довольная, до жути. Пользуясь подсказками электроники, я смогла не только привести себя в относительно — живое состояние, но и даже навести марафет. На полочках во встроенных шкафчиках по бокам от исполинского зеркала обнаружился целый склад женских радостей. Скрабы, маски, гели, всякие пемзочки-терочки и куча, просто куча всякой разной косметики буквально для всего. От простого крема до красок для боди-арта. Что называется, увидеть и пропасть.

С трудом подавила исследовательский энтузиазм и отчаянное желание залезть во все носом прям щас, если не испробовать на себе, решительно заставила себя ограничиться малым. Бальзам для тела с каким-то просто внеземным эффектом небольшого лифтинга и выравнивания цвета кожи (ненавижу всю эту хрень с искусственным загаром и нарочитыми блестками). Волосы оставила просто распущенными, обработав спутанное безобразие каким-то спреем, отчего неопрятная шевелюра упала на спину гладкой, блестящей волной. Чуть вьющиеся пряди создавали вид идеальной укладки. Крем на лицо и чуточка ненавязчивого дымчато-серого макияжа на глаза. Бесцветная помада с эффектом матовости. И вуаля! Чувствую себя королевой.

Вдевшись в тоненький шелковый халатик, по всему оставленный для меня Играссом (блин, не устаю удивляться ему!), осторожно высунула нос из ванны. Никого.

Подошла к кровати и обомлела. Играсс намеревался обрядить меня в черное узенькое платьице с огромным декольте, жесткие ленты на котором по краям защищенные атласными вставками создавали впечатление диковинного цветка, лепестки которого плотно обхватывали тело и кокетливо загибались на плечах, утончаясь до «усиков». Узкая, длинная юбка с завышенной талией, плотно облегала бедра, вообще не оставляла никакого простора фантазии, создавая иллюзию черной змеиной кожи. Спинки на платье тоже не было. Лишь несколько полосок кожи её заменяющие. И действительно, чего уж мелочиться то!?

— Очуметь.

Он мне ещё что-то съесть предлагает? Да проглоти я сейчас хоть малюсенький кусочек, все видно будет! Пришлось топать в ванну за лаком для ногтей, который видела на полочке среди прочих. Выделялся он своим необычным эффектом. Переливы от графитово — серого до бледно — оранжевого с золотистым блеском, что должно неплохо подойти под такой наряд и выделяться на фоне темного материала платья. Так же пришлось попрощаться с идеей распущенных волос. Не под такое платье, это точно. Правда шпилек я не нашла, были какие-то странные заколки, да тонкая прозрачная лента-резинка. Под сдавленные комментарии дружелюбной техники (даже электронику с меня прет на хи-хи), с грехом пополам, собрала волосы в высокий хвост, предварительно их, распрямив очередным чудо составом из неподписанного флакончика. Блеск.

Десять минут спустя и выпитую чашку кофе я стояла в одних трусиках страдающих минимализмом и раздумывала над очередной дилеммой. Как мне влезть в платье без посторонней помощи? И если на туфлях неизвестный Кутюрье решил обойтись магнитными застежками на щиколотках, отчего широкая лента довольно плотно обхватывала ножку, создавая впечатление цельной материи, то может, и с юбкой поступили так же? Простая потайная молния это слишком пошло для нас да? Покрутила платье туда-сюда и, о чудо! Застежка обнаружилась спереди. Видимо платье предполагалось одевать как кофту.

— Надеюсь, в итоге, все это не будет смотреться на мне, как на пугале.

Не смотря ни на что, платье мне очень нравилось и будет обидно, если мне оно не подойдет. Тем более, что это может быть единственный раз, когда я решусь одеть нечто подобное.

К зеркалу я подходила со страхом и на подгибающихся ногах, чему способствовали и высокие каблуки шпильки и трехсантиметровая платформа. А увидев себя, обомлела. Потому что из отражения на меня смотрела не я, а какая-то другая, более смелая, решительная, роскошная и раскованная девушка с шикарной фигурой в великолепном платье. Декольте лишь наполовину прикрывало грудь, оставляя шикарный вид на ложбинку между моим честным третьим, сходясь лишь у пупочка. Скроенное точно по силуэту, облегало как вторая кожа. Мои темно-карие, обычно уставшие глаза, сейчас обрели ту загадочно-бархатистую поволоку тайны, что с одного взгляда убивают мужиков, складывая их в ровные штабеля. Молочно-белая кожа казалась почти прозрачной в контрасте с темной тканью наряда. Мне не хватало лишь какой-то мелочи, чтобы образ стал завершенным.

— Ты великолепна, — Играсс неожиданно возник у меня за спиной, заглядывая мне в лицо своим нереальным взглядом через отражение. — Это тебе.

У него на руке стояла маленькая коробочка, в которой на синем бархате лежала пара серебряных сережек. Каждая — настоящее произведение искусства. Представьте себе узкий листик, каждую его прожилку. Ювелир умудрился воплотить природное великолепие в металле. В замысловато изогнутый лист заключено по камушку-капельке. Дымчато-золотистые. При малейшем движении грани начинали сверкать и переливаться.

Надевала я это чудо заметно дрожащими руками. И довольно ухмыляющийся мужчина за спиной как-то не придавал мне уверенности. Когда с застежками было покончено, я бросила на нас в зеркало последний взгляд и обомлела. Там отражалась великолепная, гармоничная пара. Роскошный мужчина в нарочито-небрежном серо-стальном костюме и девушка в шикарном платье с откровенным декольте, которое на глазах ПРОПАДАЛО, оставляя лишь тонкие черные ленты на стратегических местах.

— Эт-то что такое!? — я некультурно ткнула пальцем в наше отражение, в котором под ритм моего сердца исчезала и появлялась верхняя часть этого м…мхархова платья (блин, уже и инопланетные ругательства использую, докатилась).

— Это — ты, твои чувства, ощущения, эмоции, — медленно проговаривая все это, Играсс осторожно взял в свою руку мою дрожащую ладонь и провокационно ухмыляясь, поцеловал её.

Меня шарахнуло током, а чертов лиф у платья пропал нафиг.

— Твою ж налево! В таком виде никуда не пойду! — взвыла пожарной сиреной, вырывая свою конечность из его руки. — Я же голая, почти… — шарахнулась от нагло ухмыляющегося Играсса, неосознанно прикрываясь руками.

— Разве это плохо? — широкие ладони скользнули по предплечьям и ниже, огладили бедра, притягивая к себе ближе. — Ты такая красивая, а в этом платье, просто космос. Не стесняйся этого. Своих чувств и реакций. Покажи другим, что ты — только моя.

Другим? Блин, я и забыла.

— Стыдно-то как…

Играсс же говорил о каких-то представителях Министерства Благосостояния, которые должны будут засвидетельствовать наш союз и все такое. И хоть я понимаю, что мы с ними не вживую будем общаться, но мне все равно было страшно появляться в таком виде перед ними. Не настолько я смелая и раскрепощенная, да и недостатков у меня хватает. Подростковые комплексы, от которых казалось я, успела избавиться и позабыть, буйным цветом расцвели на благодатной почве сомнений и страхов. И умное платье, словно чувствуя моё нежелание демонстрировать себя, что называется, во всей красе, стремительно темнело, скрывая бледную кожу, покрытую мурашками.

— Вик, вот скажи мне, из-за чего ты так переживаешь? Чего боишься теперь-то? — кончиками пальцев приподняв моё лицо за подбородок, чуть нахмурившись, смотрел на моё растерянное лицо. — Я не допущу, чтобы отныне хоть кто-то посмел причинить тебе и малейший вред. Не знаю, как у вас, но у нас принято оберегать свою женщину, вне зависимости от того, является она твоей спутницей по жизни или это мимолетное увлечение. И это не принижение твоих способностей или возможностей. Просто в чем-то, ты однозначно слабее. В ответ я лишь прошу, не скрывай своих чувств, будь честна. Со мной. С самой собой.

— Ты прав, я слабая, — уткнувшись лбом в его плечо, тяжело вздохнула. — Этого я и боюсь, что буду лишь балластом. Твоё предложение, оно неожиданно. Это прекрасный способ решить все мои проблемы одним махом, перекладывая все на тебя. Ведь я ничего не знаю о том, что окружает меня сейчас. Всего слишком. И я совсем одна, мне больше не у кого спросить совета. А для того чтобы решать всё самой мне банально не хватает информации. По незнанию чуть не загремела в лапы к сумасшедшему ученому, который все это время с милой улыбкой предлагал мне выяснить кто же я, а сам… Мне страшно думать о том, что со мной стало бы, не появись ты тогда в кают-компании, не открой мне глаза на то, кто такой Никар. Я боюсь ошибиться опять, — плечо, в которое я упиралась лбом, заметно напряглось, но руки, сжимающие меня в объятиях, не разжались. — Все что сейчас вокруг меня — это не игрушки. Просто так ничего больше не будет.

Я просто не смогла сказать ему, что не верю в столь абсурдную причину для его желания путешествовать со мной. Молодожены — как прикрытие перевозки некоего важного груза, довольно неплохая идея, но…, как объяснить в случае чего мои странности? Или же то, что он, скорее всего небезызвестная личность, обручился (назовем это так) с какой-то странной девицей непонятной расовой принадлежности? Абсурд. Неужели никому неизвестно кто он такой и чем занимается его компания? Если его конкуренты знают о новых разработках, то столь нелепая ширма не помешает им, просто прибить нас не спрашивая ни о чем. Просто так, в целях профилактики. Так зачем же я ему на самом деле понадобилась? Не для того ли, зачем и Никару?

После таких мыслей, мне страшно было смотреть на Играсса. Я боялась увидеть подтверждение своих догадок. И, кажется, он прекрасно понимал это и без слов.

— Я понимаю, веры в меня пока у тебя никакой. Да и выглядит все немного несерьезным. Поэтому, прежде чем состоится наше обращение в Министерство Благосостояния, я предлагаю поговорить тебе с Никаром, а уже после, заключить договор. И гарантией его будет наш настоящий союз. Как ты на это смотришь?

— Я совсем не хочу говорить с ним. По крайней мере, лично.

— Но он сможет многое тебе объяснить. Конечно, если ты задашь ему правильные вопросы. Только прошу, не говори ничего о грузе, хорошо?

Кивнула. Не дура, понимаю, что ему не стоит о таком говорить, первым же и побежит нас сдавать. В отместку, так сказать.

— В таком виде? — зябко повела плечами. — Думаешь, он по нему не догадается, к чему все это ведет?

— Умная девочка, — довольно хохотнув, Играсс неожиданно резко развернул меня к себе боком, чтобы тут же подхватить на руки. — Я хочу, чтобы ты мне поверила, именно поэтому мы сейчас пойдем вниз, где ты накинешь на плечики палантин, а после мы послушаем, что скажет нам Никар в своё оправдание.

Не дав мне даже пискнуть и словечка против, меня стремительно доставили на первый уровень, усадили в кресло и, вручив темно-синий палантин, утопали в сторону кухни, греметь там чем-то. Завернувшись в мягкую ткань, я постаралась устроиться в кресле. Для этого, правда, пришлось скинуть каблуки, платье испортить раньше времени мне хотелось ещё меньше.

Стоило мне только расслабленно откинуть голову на валик спинки кресла, как что-то противно запищало, а знакомый женский голос осведомился о желании постояльцев ответить на внутренний входящий звонок.

— Чего ты хотела, Рида? — из кухни с двумя чашками и тарелкой, появился Играсс.

— Вы просили оповестить вас о визите вашего брата, хангар Ярхан, — ИскИн предпочла не появляться, от неё в каюте был только голос. — Мне открыть ему доступ на ваш уровень?

— Да.

Что-то пиликнуло и снова стало тихо.

— Хангар Ярхан? Я думала, так зовут твою мать, — не удержалась и уточнила, принимая у мужчины чашку с каким-то ароматным горячим напитком, тарелочку с какой-то выпечкой он тоже всучил мне, с неодобрением при этом посмотрев на меня.

— Ярхан — это мой род, — терпеливо начал объяснять мне Играсс, устраиваясь со своей чашкой в соседнем кресле. — Моя мать старшая в роду женщина, заслужила это право, родив пятерых сыновей и дочь. Поэтому она и имеет право на обращение по имени рода. Полное обращение звучит как хаори Ярхан, что дословно так и переводится «старшая женщина рода Ярхан». А хангар Ярхан — это «сын рода Ярхан». Все очень просто.

— Действительно, — пробурчала, отхлебывая ароматного напитка из чашки, оказавшегося безалкогольным грогом, только более терпким и менее сладким.

Дверь пиликнула, и на лестницу стремительным шагом влетел разъяренный до чертиков Никар. От косы — одно воспоминание, одна растрепанная и спутанная мочалка. Весь в каких-то масляных пятнах. Глаза горят, словно он точно решил для себя кого-нибудь прямо тут, не сходя с места, прибить. И, кажется, я даже знаю кого.

— Здравствуйте, профессор, — ну не могу я к нему как раньше обращаться, не могу!

Разглядев меня в кресле с чашкой грога, завернутую в палантин у шински затряслись руки. Я неосознанно отшатнулась, пролив немного напитка из чашки на тонкую ткань шарфа

— Никар, хватит пугать мою лиарс, сделай лицо попроще, — от души посоветовал своему немного озверевшему родственнику совершенно спокойный Ящер.

Вот зря это он…

— ТЫ!!! — взревел шински, кидаясь на расслабленного с виду парня с кулаками. Как опрометчиво.

Я, честно, сначала думала, что вышедший из себя медик просто порвет Играсса на много-много маленьких хвостатых гадов, но нет. Ящер оказался далеко не «комнатным» мальчиком и с успехом навалял своему отчаянно сопротивляющемуся братцу таких люлей, что через пять минут тот с матюгами затребовал пощады. В итоге, один подбитый глаз и пара вывихнутых пальцев у Никара и лишь содранные костяшки у блондина.

— Может чего-нибудь холодненького к глазу приложить? А то фингал знатный получился! Под глазом уже все синее, — опасливо высовываясь из кресла, предложила, наблюдая за тем, как с тихими ойками и какой-то там матерью медик устраивается на диванчике напротив нас. Видимо одним фингалом дело там не ограничилось. Никар лишь недовольно скривился, а Играсс не сдержался и едких прокомментировал неудачную попытку его родственника показать свою силу.

— Не переживай ты так за него. Доберется до медиков, там его быстро подлатают, и следа не останется от его «подвига», — с легкой улыбкой отмахнулся он от моего предложения. — Ты не поняла, да? Он же тебя из моих лап вызволять пришел.

Пф! Тоже мне, лЫцарь нашелся.

— А я вся такая дурочка, кинулась к нему вприпрыжку да без оглядки. Ставьте на мне опыты, дорогой Профессор, я вся ваша! — не выдержала, сорвалась на крик. — А ведь казался таким милым. «Верь мне, мы узнаем, кто ты такая», — с пафосом в голосе попыталась передразнить хмурого медика.

— Неужели ты не понимаешь, насколько важно нам всем узнать кто же ты такая? Если ты и, правда, прямой потомок древней расы, то мы в скором времени смогли бы прикоснуться к их миру, к их тайнам, — все больше и больше начал распаляться безумный ученый сейчас нисколько не напоминающий того классного и немного заторможенного парня которому я так опрометчиво решила довериться. — Я жизнь на это положил. Мои предки погибали за эту мечту. Ты должна….

Мне было просто тошно слушать эти речи от него. Особенно сейчас, когда я так остро понимаю, какая саечка пролетела у меня над головой только что. Ведь от этого фанатика ещё совсем недавно зависела моя судьба. И как долго он бы смог водить меня за нос?

— А при своём уме я после всего этого должна была остаться? — спросила, уже зная, какой будет ответ. Печальный пример маленького француза отчетливо стоял у меня перед глазами. — Как там Михаэль? Он в сознании?

И тишина. Никар молчит, а поймав мой удивленный взгляд, вообще предпочел отвернуться. Играсс хмуриться.

— А давайте спросим у Риды, — неожиданно предлагаю.

— Пассажир, прибывший вчера вместе с вами, Михаэль, до сих пор находится в медблоке. Его состояние больше не вызывает опасений, но сотрудниками отмечены некоторые деградационные изменения в его психическом состоянии. В ближайшее время ему противопоказаны любые потрясения. Общение с ним ограниченно. Посещения запрещены, — прозвучал бесцветный голос девушки.

— Она нас слышит…? — вот тут я как-то струхнула немножко.

— Задействован протокол номер тридцать. При попытке распространения данной информации моя память будет уничтожена. Запись на другие носители невозможны, работает подавитель. Выходы из сети внутреннего пользования отключены, — обнадежила меня ИскИн.

— Ну, типа, поверила.

Никар же, выслушав отчет электронной девушки, совсем сник. Как-то весь сгорбился, осунулся разом, растеряв весь свой задор.

— Из всех, только ты проявила стойкость к воздействию Звездного ветра. Излучение не влияет на тебя. Реагируешь на все в рамках допустимого. Я не опасался за твоё психическое здоровье. Изучения должны были пройти в штатном режиме. Ожидаемые отклонения не принесли бы значительных изменений в результаты, — принялся сбивчиво объясняться ученый.

— То есть, к концу эксперимента, моё психическое здоровье перестало бы тебя волновать?

А в ответ опять тишина.

— Видеть его больше не хочу.

Перспектива стать слюнявым овощем пугала меня до дрожи в коленках.

— А стать невестой хладнокровного желаешь? — неожиданно разъярился Никар, вскакивая со своего места.

— По крайней мере, в этом случае мне никто не предлагает лишиться рассудка во имя науки и благосостояния таких же конченных, как и ты, шински. Выбор очевиден.

Грохнув тарелкой с печеньками об пол, медик вылетел от нас кометой, умудрившись оглушительно врезать кулаком по двери.

— Ты уверена?

— Стану, когда ты объяснишь мне, каким именно образом ты собираешься с моей помощью пересечь половину Вселенной, да ещё и протащить за собой особо ценный груз. Удовлетворишь моё любопытство?

— Ты боишься, что кто-то свяжет меня и компанию-разработчика? Так о том, что я ей руковожу, никто не знает. Даже мои непосредственные подчиненные не в курсе как именно выглядит и кто такой их начальник. А тебя мы немного изменим, и станет совсем не отличить от той же ларги. Цвет волос лишь поярче сделать надо, да радужку подкрасить. Никар не станет нас преследовать в открытую, тем более что ресурсов у него сейчас банально не хватает. Делиться информацией о тебе в обмен на помощь с кем-то другим он тоже не станет. Пока их Совет что-то решит, это просто станет бесполезной затеей. Тем более что статус моей невесты официально делает тебя неприкосновенной. К зейрам у шински опасливое отношение ещё с первого межгалактического конфликта, когда наши настучали им так, что пришлось воинствующей ученой братии подписать бессрочный пакт о ненападении и отдать небольшую планетку в созвездии Ургар. — Играсс встал со своего места и, подойдя, присел у моих ног, чтобы ему проще было заглянуть мне в глаза. — Хотя все это и не уменьшает рисков, теперь-то ты веришь мне?

— Ты сам предложил мне не скрывать свои чувства. Может умом я, и продолжаю сомневаться, но наш договор и статус твоей лиарс дают мне некоторую надежду и уверенность в завтрашнем дне, — с улыбкой стянула палантин, под которым платье вновь начало светлеть.

Со смешком Играсс протянул мне договор. Пришлось, ломая глаза, вчитываться в строчки на дисплее планшета, попеременно отвлекаясь, то на распускающего руки Ящера, то на что-то бурчащую Риду. Но я все равно пересилила себя и не наорала ни на кого из них, при этом добросовестно изучив документ.

Радовало то, что Играсс по пунктам расписал наш с ним маршрут с учетом возможных изменений и путей отхода. Теперь я хоть могла ориентироваться по карте в приложении, куда именно нас занесет в тот или иной момент. А так же, там было дано точное определение термина «лиарс». Оказывается, это спутница зейрхана, имеющая все права и основания стать его женой, так как физиология мужчины должным образом отреагировала на женщину. Что обязательно должно быть подтверждено членами Министерства Благосостояния, эти меры придают такому союзу некоторую публичность и юридические основания. Делается это все ради того, чтобы точно убедиться в возможности создания крепкого и долгосрочного союза между данной парой для рождения и воспитания детей. Логично.

В мои обязанности входило сопровождение хангара Ярхана на всем его пути до конечной точки маршрута, либо до того момента, пока того не станет в связи с непреодолимыми обстоятельствами от него никак не зависящими. М-да, тонко завуалировал термин «убийство». На протяжении всего этого времени я, в качестве его лиарс, должна следовать за ним и добросовестно исполнять свою роль.

В свою очередь, хангар обязуется охранять мои права, в том числе и право на здоровье. В противном случае, лечение будет тоже за его счет. По завершению, мне будет выплачена нескромная компенсация в качестве отступных за «разрыв» наших отношений. И, если на то будет моё желание, мне окажут всю посильную помощь для возвращения на родину.

Отдельным пунктом были расписаны обязанности лиарс. Видимо, специально для меня, не осведомленной в традициях зейр. И сводились они к банальному — сиди тихо и не отсвечивай. Женщина после вступления в такой союз обязана была предоставить своему партнеру информацию о своей деятельности. Чем занимается, что интересует. Досуг, быт, развлечения. Все это было законспектировано в анкету и имелось в приложении.

— А..?

Я не успела задать ещё вопрос, как Играсс повернул ко мне свой планшет с точно такой же анкетой, только уже наполовину заполненной.

— Не проще ли было просто поговорить и узнать все о том, что кому нравиться и кто чем любит заниматься на досуге?

— Это для агентов Министерства. В случае если заключившие первичный союз решают создать семью, они дают на основании этих опросников и нескольких собеседований своё заключение о возможном благополучии и долговременности таких отношений.

Хм, разумно. Наверное.

Добросовестно принялась отвечать на вопросы, но в итоге подвисла на втором же, где предлагалось указать свой возраст в общепринятом для межпланетных путешествий летоисчислении.

— А общепринятое летоисчисление, это сколько?

— Пиши двадцать один.

— И почему тогда Никар на меня орал, что я несовершеннолетняя?

— Потому что полное совершеннолетие по нашим законам наступает в тридцать.

У меня челюсть отпала от такой инфы. То есть, мне что, по их законам ещё девять лет нельзя пить, курить и права получить. Хотя, что я собираюсь тут водить? Звездолет? Рассмеялась про себя, стоило представить, как я буду выглядеть за «рулем» подобной громадины, да ещё и в открытом космосе. Я и на прямой дороге умудрялась потеряться, не находя нужных ориентиров, поэтому и ездила только с навигатором. То как ориентироваться здесь? По звездам? Это точно не для меня.

— А то, что ты меня, несовершеннолетнюю, споил и переспал со мной. Дважды. Это ничего? Тебя за развращение малолетних не закроют?

Надо было видеть лицо Играсса в этот момент. Это нечто! Как жаль, что у меня нет фотоаппарата, такой кадр пропал.

— Тут имеется в виду, что ты не можешь в полной мере распоряжаться имуществом, если к нему необходимо специальное управление, требующее каких-либо академических знаний. Не можешь управлять звездолетом и проходить службу в регулярных армейских частях. А в случае заключения брака, должно быть дано согласие кого-нибудь из родственников или опекуна.

— И как же ты будешь заручаться согласием кого-нибудь из моих родственников в нашем случае? — хитро посмотрела на все ещё немного бледного Играсса.

— Во-первых, это не брак, в полном смысле этого слова. А, во-вторых, — хирая ухмылка мужчины заставила меня удивленно приподнять брови, — зейрам на это плевать.

И рассмеялся.

Я лишь головой покачала, продолжая заполнять дальше пустые пока графы

Образование, увлечение, интересы. Даже предпочтения в еде упомянуть не забыли. После вопросов о предыдущих отношениях я напряглась, предчувствуя грядущие неприятности, преступая к перечислению трех главных качеств вашего партнера. А уж над вопросами о моих сексуальных предпочтениях я надолго зависла.

— М-мне обязательно заполнять здесь всё?

— Нет.

— Фу-ух! Тогда я, наверное, закончила.

— Вот и хорошо. Договор прочитала? Все устраивает?

— Вполне.

Играсс тут же подошел ко мне и показал, как подписаться. Кроме электронной росписи, пришлось ещё и отпечаток каких-то пси-излучений оставить. Как мне потом объяснили, этим подтверждается не только твоя личность, но и то, что документ был подписан в ясном сознании и не под угрозами.

— Держи, — протянул мне тарелку с маленькими канапешками Играсс. — Поешь хоть что-нибудь, перед тем как представители Министерства выйдут с нами на связь.

Хотела отказаться, так как на мне все ещё было это платье, но желудок запротестовал такому произволу. Пришлось уступить и забрать тарелку себе. После чего на столе каким-то непостижимым образом появилась и другая еда. Уже пустую тарелку, не слушая возражений, у меня отобрали и вручили вместо неё целый букетик маркеров.

— Ешь.

— Ты хочешь, чтобы в самый ответственный момент на мне платье по швам разошлось?

Играсс удивленно вскинул брови и… полез под палантин.

— Дурак, ты что задумал?! — завопила и с хохотом принялась отбиваться от вездесущих рук Ящера.

— Я проверил, ничего с платьем не случиться, так что ешь, — заявил, утягивая с меня палантин.

— А шарфик-то куда! — попыталась в последний момент ухватиться за кончик палантина, из-за чего чуть не упала, запутавшись в юбке.

— Предпочитаю за едой смотреть на что-нибудь красивое, — огорошил меня наглец, заставив покраснеть до корней волос.

— Я ненадолго, — пискнула, убегая наверх, где минут двадцать пыталась привести свои мозги в порядок, стоя напротив зеркала, а заодно и убедить саму себя, что Играсс просто прикалывается. А представители Министерства вообще окажутся слепыми и глухими, поэтому ничего не заметят.

Спускаясь по лестнице вниз, старалась не смотреть по сторонам, а себе под ноги. И не отвлекаться на сдавленное хмыканье. Я спокойна, как скала. Нет, как айсберг. Я ледяной айсберг и меня не трогает, что кое-кто по ходу дела уже все глаза свои сломал о моё декольте. Не колышет, вообще.

Повторяя последнюю фразу про себя, словно мантру, я неспешно подошла к Играссу, зачем-то вставшему при моём приближении. Теплая рука тут же легла мне на талию, обжигая кожу на спине и вызывая толпу мурашек по всему позвоночнику. Сердце пропустило удар и забилось с удвоенной быстротой.

— Играсс…

— Ты как раз вовремя, — не давая закончить, он наклонился ко мне, легко целуя в полуоткрытые губы. — Познакомься, это ярх Вараг, с ним и моя мать, хаори Ярхан.

Невысокий, мускулистый мужчина, с туго скрученными в дреды золотистыми волосами, смотрел на нас со своей проекции с плохо скрываемым смехом в ярко-зеленых глазах. Рядом с ним стояла хрупкая женщина, облаченная в легкое синее платье в греческом стиле. Её пепельно-белые волосы, собранные в толстую косу, небрежно перекинуты на грудь и серебрящейся змеёю ниспадают почти до пола. Копия Играсса, только глаза темно-серые.

— Можешь звать меня просто Илая, — я теплой улыбкой предложила она.

А я слово вымолвить не в состоянии была. Только ошарашено таращиться в проекцию и заливаться краской под их изучающими взглядами. Стою, как истукан, прижатая к Играссу. С вновь пропадающим на мне платьем.

— З-зараза, — прошипела, пихая ногой ухмыляющегося ящера. — Хоть бы предупредил, что у нас гости.

— В следующий раз, обязательно, — под сдавленные смешки этих, так называемых, Министерских представителей, пообещал, вновь целуя меня.

Ну, вот и как с ним, а?